Вампир... ботаник?!

Глава 24

Выбраться из Инфериоры оказалось сложнее, чем забраться в нее - острозубые растревожились и принялись дотошно обследовать каждый угол. Пришлось затаиться в собственном тайнике, переждать волнение и, выждав должное время, прокрадываться укромными закоулками в приютивший меня дом...

Однако, добравшись до искомого дома, я замер и подумал, что, возможно, зря ушел из башни. Клянусь кольцом пресветлого Нейгэллаха и кинжалом его темного близнеца, там точно было спокойнее.

По словам седобородых мудрецов, именно так выглядит джахрим - место загробного пребывания для заблудших и недостойных. Огонь, обжигающий тело, нестерпимый шум, терзающий слух, и непристойные зрелища, смущающие сердце.

Деревья полыхали, треща и искрясь в темноте, вопли возмущали ночное спокойствие и сеяли страх, а зрелище... Одного вида пожара в саду "златоглазого" уже достаточно, чтобы разрушить покой правоверного и его веру в порядок, а тут еще зрелище моей временной хозяйки, скачущей по саду в своих (о Шергеллах и его козни!) в своих непристойных шароварах, да еще с открытой шеей!

Разбуженные соседи не знали, куда смотреть: то ли на пожар, то ли на это вместилище многих мер пахлавы...

- Расист неполиткорректный! - вопило вместилище. - Я требую...

Я тут же возблагодарил Нейгэллаха за милости его. Пусть я мутахаллиб, изменчивый, потерявший тело, пусть глава клана моего снова назовет меня неповоротливой ящерицей, но от одного позора я избавлен: это не моя рабыня сейчас при всех поносит мое имя!

Острозубый добр в ущерб силе или попросту слаб, потому что ни один мужчина не стерпел бы такого... или не слаб...

Застыв от удивления, я смотрел, как одним словом хозяин дома услал это подобие девы прочь, а затем вытянул руку... По земле хлестнуло огнем, и новый костер запылал меж деревьев. Так вот как начался пожар: по желанию вампира? Но почему?

"И кто из аргентумов может так?" - промелькнуло у меня в мыслях.

Я не видел такого. И не слышал... даже тогда, при том разговоре, когда меня убили. Не потому ли...

- Берегииииииись! - снова пронесся по саду дикий вопль, и стало ясно, что сегодня именно Шергеллах простер свою длань над этим несчастливым домом. Моя хозяйка вернулась. И с - дэв забери это порождение шайтана - проклятой тварью из пауков, имевшей ко мне нечестивые намерения.

Я постарался поскорей найти укрытие, ибо земля уже дрожала под ногами торопящихся на шум и пожар соседей, но и у дома не было мне покоя. Во-первых, там были мальчишки, а мальчишки - зоркое племя. А во-вторых, моя временная хозяйка воистину вездесуща и сейчас же возникла рядом. Хвала Нейгэллаху пресветлому, паука в ее руках больше не было, но возрадоваться этому обстоятельству я не успел.

В следующий миг случилось событие воистину досадное и чреватое многими неприятностями...

Наш многоумный (и крайне скупой!) сосед, увы, не сдержал досады из-за некоего приключившегося на его чердаке разорения и грозящих убытков и весьма громко поминал в своих причитаниях мою хозяйку... Та вновь не проявила ни малейшей скромности, присущей девицам, и на радость собравшимся, вступила в спор, всемерно понося соседскую скаредность. Призвала на его голову какую-то саниспекцию, пригрозила нашествием "профсоюза дворников" и посетовала, что "экологов" на него нету, на "нарушителя киотского протокола".

Обозленный (и весьма напуганный неизвестными проклятьями) сосед не сдержал гнева и перевел препирательства на внешность злоязыкой противницы.

- Умолкни и устыдись, слону подобная! Приличествует ли девице такое поведение? Увы, мы живем во времена, когда дочери бегемота смеют поднимать голову от пола и указывать правоверному... куда смотрит хозяин дерзкой? Хотя что ожидать силы характера от подобного зайцу...

Хрясь!

Напрасно сосед позволил себе увлечься руганью. Напрасно. "Дочь бегемота" слушала его молча совсем недолго. А потом последовало гневное: "Ах ты, сморчок облезлый!", от которого зрители испуганно присели, и треск сломанного дерева. Потерявший бдительность сосед потерял заодно и равновесие и, судорожно взмахнув руками, сорвался со своего недоразрушенного чердака...

Прямо в негостеприимные объятия раскинувшейся под стеной дома свалки.

Увы нам.

Премудрый Чшэн (достойный был человек, даром что предавался греху винопития) учил: не рыдай о горестях своих, ибо настанет день, и придут худшие горести, и тогда пожалеет печальный, что не радовался ранее. Да я тоже не сумел постичь всей глубины этой премудрости. Хотя не кажется, проще сказать так: не расстраивайся, ведь дела всегда могут стать еще хуже!

Когда сосед соприкоснулся с месивом свалки, в воздух полетели всяческие ошметки и остатки, увы, не сдерживаемые теперь густым забором. Вот тогда я и понял про "хуже". Добро бы еще вид, но аромат... пожелаю только злейшему врагу!

Собравшиеся зеваки заахали и принялись отряхиваться... и ругаться. Одни злились на соседа, другие на Дарью, как виновницу всего переполоха, третьи винили всех подряд и предрекали очередной конец света... пока до моей хозяйки не дошло, как ее на этот раз обидели.

- Так ты еще и наш двор решил испакостить? - взвыла эта дочь горести голосом дэва, не кормленного неделю. - Ты... да ты... Да чтоб у тебя в гареме были самки таракана мадагаскарского! Да я тебя в "Даместосе" утоплю! Да ты... хакарл тебе в штаны и за шиворот!

До сих пор я ни разу не видал, чтобы дерево падало от одного голоса... и почитал это невозможным в принципе!

Оказывается, возможно.

Полыхающее дерево дрогнуло ветками, треснуло... и полетело вниз. На свалку. Горящие ветви усыпали мусор.

Стало тихо.

- О... - после паузы пробормотала хозяйка.

- Сильна... - пронесся уважительный шепот.

- А где этот-то? - нерешительно поинтересовался кто-то из толпы за забором.

- Сгорел? - предположил второй голос.

- И-и-и-и! - тут же с готовностью откликнулась плакальщица.

- Правоверные! - неуместно радостно зазвучал высокий голос. - Восплачем о собрате нашем, ныне оборвавшем нить земной жизни! И пожертвуем на Храм, дабы облегчить путь его в светлые сады Нейгэллаха пресветлого...

Правоверные не всегда готовы поверить, что именно возносители славы божьей ближе к Плетущим судьбы (слишком часто божьи слуги уделяли внимание не столько душе собеседника, сколько размеру и содержимому его кошелька). Но в этот миг неверие многих было поколеблено. Свою волю по поводу нового поселенца бог выразил тут же: полыхнуло так, что все сразу перестали спорить, а взялись за ведра и воду.

Дело шло дружно (никто не желает распространения пожара!), ведра так и летали, хозяйка, позабыв об обидах, рвалась помогать и уже кому-то попала ведром по колену. Возноситель путался у всех под ногами и призывал жертвовать во имя счастливой загробной жизни погибшего собрата-правоверного. Люди вздыхали, но жертвовали... и все бы ничего, но в разгар пожертвований "погибший собрат" вылез из какой-то дыры прямо из-под ног Дарьи и кротко попросил прощения за недостойные слова. Оказывается, он каким-то образом прорыл подземный ход и тем самым избежал огня. И теперь желал слышать, что его прощают...

- Прощаем-прощаем, - пообещал молодой вампир. - Пойдемте в шатер, почтенный, поведаете, кто сегодня снял комнатку на чердаке...

- А как же пожертвования? - спохватился водонос Али.

Правоверные оживились:

- И впрямь...

- Как же пожертвования-то? Если он живой, то и деньги назад!

И все стали ловить возносителя, туфли которого шлепали уже по камням улицы...

Благослови Нейгэллах мою хозяйку.

Под шумок мне удалось удрать. Я быстро-быстро семенил своими не доросшими пока ножками от тени к тени, не забывая поглядывать на Дарью, которая никак не могла попасть в дверь. Не видела, что ли? Или не вписывалась? Так или иначе, но порог, косяк и занавесь по очереди становились непреодолимыми препятствиями, а обещания Дарьи покрошить кого-то на суши все громче. Наконец один из мальчишек подтолкнул мою временную хозяйку в спину, второй потянул спереди, и неизбежное свершилось... Правда, грохот в коридоре тут же показал, что неизбежно было не только прибытие, но и падение... а следовательно, и ночевка девушки на месте падения. Перенести такое тело под силу только вампирам, а они сейчас заняты.

- Дарья! - подтвердил мою догадку сердитый мальчишечий голос. - Ну встань, а? Ну Дарья...

- Ты нас вообще слышишь? - вступил второй голос, парнишки по имени Рад. Непростой он мальчик... но сейчас не об этом.

- Кхе, - отозвалась моя хозяйка. Слышит, значит?

- Миу! - отозвались за моей спиной. А, зверь хозяина. Кот Лев.

- Ну вставай. Ты же знаешь, что нам тебя не поднять?

- Знаю... знаю, знаю - не пустяк... - вдруг вывел проникновенный голос. Мальчишки опять что-то уронили, судя по звуку, вряд ли подушку - стеклянное. Но Дарья не обратила на это никакого внимания. Она пела. Если это можно так назвать.

- Знаю... знаю, знаю - не пустяк...

Чет так мне вдруг стало одиноко!

Петь она не умела. Но ОЧЕНЬ старалась. На весь дом. Интересно, у вампира все зелья в лаборатории свернутся или что-то останется? Котенок рядом фыркнул, дернул ухом и потопал утешать хозяйку.

- Это был случайный первый шаг, - надрывалась та.

Зачем к себе сейчас я так жестока

Так жестока...

- Я зову Джано, - пробормотал мальчишка.

- Миу, - одобрил котенок.

Дарья озадаченно замолкла, и я успел вознадеяться, что она отвлечется от своих песнопений. Напрасно...

- Я беременна! - с новой силой рванула песня. - Я беременна! Это временно! Это временно!

Мальчишка больше ничего не сказал. Видимо, у него не было слов. Меня потрясение тоже лишило дара речи. Воистину такая песня может быть придумана только дикарями. Варварская откровенность! К счастью, энтузиазм у моей хозяйки кончился очень быстро.

- Никому не интересно, - пожаловалась она коту. Тот тоже не ответил - оглушило его, что ли...

- Как сказать, - донеслось от порога, и я поспешно юркнул в тень. - Мне как раз очень интересно. Джано, ты с ума сошел? Это тебе что, научный эксперимент?!

- Микеле!

Небольшой скандал был поистине достойным завершением этого безумного дня и не менее сумасшедшей ночи! Вампиры вначале поругались (Дар, мол, должен быть нетронутым), потом помирились и принялись обсуждать, кто бы мог прислать тех мортугов, что в паутине, и как бы отправить подарок обратно отправителю или отплатить достойным...

- Осторожно! - вдруг прервался хозяин. - Их сейчас нельзя будить. Микеле, ты прости меня, я должен...

- Разумеется. Обсудим Даиза позже.

- Ты тоже думаешь...

- Аргентумы не стали бы трогать тебя сейчас. И таким образом. Слишком смертоносная шутка, а ты им нужен...

- Согласен. Но доказательств нет.

- Будут. Мелисс идет по следу, а это почти гарантия. И этот ваш сосед наверняка расскажет что-то интересное.

- Хорошо. Микеле, могу я тебя попросить известить родственников? Ты умеешь это лучше кого бы то ни было. Поговорим об этом потом?

- Можешь. Поговорим. Кстати, обсудим еще странные музыкальные выступления твоего Дара...

- Микеле!

- Все-все. Относи свое сокровище в ее комнату.

Слуги понесли следом еще двоих, незнако... о мешок змей у руки Шергеллаха! Одним из людей, несомых слугами, был Шариф из рода Халка! Последнее, что я знаю о нем - что Шариф назначен наставником сына эмира. Незаконного, но единственного и любимого...

- Милый, но ведь у тебя есть я!

- Это точно. Мне хана...

Одна мерка сер-порошка, всыпать по крупинке, помешивать... осторожно помешивать! Восемь капель на водяных часах, отвар быстро и неотвратимо густеет...

"Мне никто не указ, даже те, кого хочется поцеловать", - снова всплывает в голове.

Три капли драгоценного масла из дерева Сиххр, точнее, из его ядовитых, но прекрасных цветов. Цветы смертоносны, но масло их, должным образом очищенное и смешанное, - ценнейший компонент лекарства. Исцеляет даже от смертельного отравления ядом мортугов... если жертва доживет до готовности снадобья.

"Расист неполиткорректный!" И сторожок, бережно прижатый к груди...

Сок листьев дану, сорной травы, она стабилизирует зелье, убрав из кипящей основы именно тот элемент, что сообщает отвару вязкость и излишнюю мощность, убивающую сердце.

"Эй, Джа... хозя... короче, пошли обедать, а? Там пельмени, свеженькие. Что значит "что это"? Попробуешь - узнаешь. А еще есть десерт. Спорим, такой заварной крем тебе не сделать?"

Убавить огонь. Снять легчайший налет пены. Двадцать капель на водяных часах. Теперь вытяжка из желез белого ящера и снова мешать и мешать, ни останавливаясь ни на секунду.

Еще пятнадцать капель...

"даже те, кого хочется поцеловать..." - звучит в звонком голосе падающих капель.

А кругом пожар, мортуги, непонятные подброшенные полутрупы, шум, вампиры... И она - индетро отверженного вампира.

Пески пустыни!

Как тяжело сейчас думать. Моя память возвращается, и силы тоже, но от этого только хуже. Оболочка - опасные чары, это не только блок на рост и ограничение сил, это еще и определенные параметры сознания и поведения. Сложный комплекс, сложный именно потому, что сбалансировать собственный разум и требуемые установки очень трудно. Все равно, что танцевать на вращающемся круге, при этом поддерживая на голове палочку с хитайским чайником тонкого фарфора. Слишком велика вероятность, что баланс не удастся, и тогда сломается либо установка, либо собственный разум объекта. Поэтому оболочку накладывают лишь на животных, превращая тигра или пантеру из смертельно опасного хищника в великолепного охранника, верного и самоотверженного.

Проверить людей. Мальчика первого, он совсем плох. Потерпи, малыш, всего несколько капель... минут. Отвар нельзя остужать ни льдом, ни чарами. Только понизить температуру воздуха.

Итак, оболочка. Опасные чары, неприменимые к разумным. Хотя... в том же Хитае известны случаи, когда преступникам предлагают на выбор принять оболочку или быть казненными. И были случаи успешного наложения, позволившие сохранить разум, но избавить человека от опасных желаний... убивать... красть. Говорить неподобающее. Неподобающее...

Пески пустыни, я никогда не читал такого! Я не помню! Откуда же я это знаю... Удастся ли вспомнить?

Теперь, когда оболочка тает, равновесие прошлых знаний и навязанного комплекса реакций рухнуло. Сейчас в моей голове многокомпонентная каша из памяти прежнего Лиджано, нынешней личности и, будто этого мало, обрывки из воспоминаний моего Дара. Макдональдс, метро, телевизор... отчаяние при виде весов, вечные попытки "диеты", радостная буря от обретения "своих" и яростное стремление бросаться на защиту слабого. У меня когда-то был щенок породы гранде - из особо крупных. В четырехмесячном возрасте он доставал мне до пояса, и нам постоянно попадало от родителей, потому что Пушок был силен и быстр... а еще необычайно энергичен, вездесущ и по-щенячьи неуклюж. Его путь по дому и саду отмечался жизнерадостным лаем и чередой разбитых и опрокинутых вещей. А ругать его было почти невозможно. Блестящие глаза с желтыми искорками смотрели с таким наивным непониманием...

"А что я такого сделал? Хозяин, не сердись, пойдем лучше поиграем с колечком? А вкусненькое у тебя есть? Ну я же знаю, что есть. За спиной спрятал? Покажи, а? Ты же хороший! Дай косточку, дай, дай, дай..."

Вот и Дар мой такой. Отважный. Сильный - энергетика воистину бешеная, впору аргентумам, чтобы им подавиться своим алтарным камнем. И в чем-то такой трогательно бестолковый...

"я, парень и постель вместе не монтируются"

Спокойно. Капля. Две. Три. Водяные часы отмеряют время ровно и бесстрастно, им неведомы сомнения. Спокойно...

В голове хаос, с силами кавардак - слишком они выросли, причем разом (сегодня собирался сотворить вокруг мортугов огненное кольцо, а в результате едва не испепелил собственный сад) очередная выходка Даиза и время, острый недостаток времени! Три дня - и мы предстанем перед аргентумами. И только отец карбонадо знает, что они нам готовят!

А самое главное беспокойство - остатки оболочки. Они буквально выжжены во мне, эти реакции, я до сих пор с трудом преодолеваю желание умолкнуть, когда при мне кричат. Замолчать, слиться с тенями, снова нацепить серую тряпку, снова безропотно исполнять приказы, снова позволять пить себя, будто кокос...

И только изредка задумываться, почему со мной так?..

Остывший отвар в глиняной кружке холодит ладонь. Время.

Готово. Пей, дитя. Осторожно, я помогу. Осторожно. Не бойся, все пройдет. Все будет хорошо, поверь... Нет-нет, не говори сейчас ничего, тебе еще нельзя. Засыпай. Обещаю, ты проснешься здоровым...

А ты, воин, не притворяйся. Открой глаза. Кто вы? И как попали в мой сад?