В собачьей шкуре

Глава 10

Сириус торопливым галопом помчался домой. Оказавшись на улице, он понял, что еще не так поздно, как он думал. Но уже весьма поздно. Он только-только успевал добраться до дома раньше Кэтлин. Он обогнул угол своей улицы, чуть не потеряв равновесие от спешки, и обнаружил, что находится за спиной у Кэтлин. Она уже прошла половину пути от угла до дома. Сириус еще мог успеть. Если он нырнет в боковую улочку, ведущую в переулок за двором, он успеет оказаться во дворе, закрыть калитку и надеть ошейник, и Кэтлин никогда не узнает, что он выходил со двора.

Но Кэтлин была в беде. Он видел, что она в беде. Ее окружала группа мальчишек, что-то кричала, и один из них все время тянул ее за волосы. Сириус не мог видеть, как Кэтлин толкают и дергают по всему тротуару. Не имеет значения, что его тайна будет открыта. Он побежал вперед, насторожив уши и думая, что можно сделать.

Там было шесть мальчишек разного роста. Они щипали и толкали Кэтлин и прыгали в лужи так, что ее окатывало брызгами грязной воды. По лицу Кэтлин Сириус видел, что с ней такое часто происходит, и что она ничего не может поделать.

— Что находится на дне ирландской бутылки с молоком? — провизжал самый маленький мальчик, который казался главным мучителем Кэтлин.

— Открой с другого конца! — взревели остальные, визжа от смеха и толкая Кэтлин туда-сюда.

— Как промыть ирландке мозги? — завопил первый мальчишка.

— Налить воды ей в ботинки! — завизжали остальные, изо всех сил прыгая по лужам.

Сириус остановися, пригнулся и медленно пошел вперед, негромко рыча. Возможно, из-за страдания на лице Кэтлин, а возможно, потому, что он сегодня уже выходил из себя, Сириус с каждым шагом становился все злее. Очень жаль, что больше всех Кэтлин обижал самый маленький мальчик. Глухое рычание Сириуса стало отчетливым. Мальчишки были слишком заняты своими воплями, чтобы услышать его. Когда самый маленький мальчик открыл рот, чтобы спросить, что кладут на верхнюю ступеньку ирландских лестниц, Сириус снова вспыхнул зеленым гневом и прыгнул вперед.

Мальчики обнаружили, что на них сбоку наваливается что-то вроде рассвирепевшего льва. Его глаза пылали, как зеленые светильники. Он ударил самого маленького мальчика в грудь, сшиб с ног и повалил на спину. Затем он встал на него, рыча и оскалив огромные белые зубы, и его жуткая морда пылала зеленым светом, лившимся из его глаз.

— Лео! — сказала Кэтлин наполовину с облегчением, наполовину с упреком. Голос у нее дрожал.

Сириус знал, что ему не следует еще больше огорчать ее. Пришлось ограничиться злобным рычанием. Два зеленых луча из его глаз скользнули по всем мальчишкам. Он так старался не укусить мальчика, на котором стоял, что с его оскаленных зубов текла пена. Мальчишки торопливо отшатнулись. Один из них поскользнулся на мокром тротуаре и сел. Сириус надеялся, что это больно.

— Убирайтесь, — сказала Кэтлин дрожащим голосом. — Оставьте меня в покое, или я спущу на вас свою собаку.

— Тоже мне собака! — сказал один из мальчишек. — Это же настоящее чудовище!

Сириус сошел с самого маленького мальчика и медленно пошел к остальным, злобно рыча. Они не стали ждать, пока он до них дойдет. Те, кто стоял на ногах, бросились бежать. Двое оставшихся с трудом поднялись на ноги и помчались следом. Сириус побежал за ними. Его глаза пылали, он так ощетинился, что стал в два раза больше, и лаял так жутко, как только мог.

Добежав до конца улицы, он услышал, что его зовут три голоса.

— Лео! Шеймус! КРЫС!

Сириус неохотно прекратил преследование и рысью побежал назад. По дороге его шерсть улеглась, и к тому моменту, когда он оказался рядом с Кэтлин, пламя в его глазах угасло. Рядом с Кэтлин стояли Бэзил и Робин.

— Как он выбрался? — спросил Бэзил.

— Не знаю, — дрожащим голосом сказала Кэтлин. — Он… Он просто неожиданно оказался здесь. — Сириус видел, что она пытается не заплакать. Он попытался подойти и успокоить ее, но Бэзил его остановил и погладил по ушам.

— Ты на самом деле отличный пес, — сказал он.

— Да, но нам надо завести его внутрь, пока мама не узнала, — сказал Робин.

Двое остальных встревоженно согласились. Они торопливо провели Сириуса через боковую дверь и оставили его в гостиной, а сами побежали во двор, чтобы посмотреть, что там произошло. Тибблс свернулась на диване и удивленно посмотрела вверх.

— Ты еще не заперла калитку, нет? — спросил Сириус.

— Конечно, нет, — ответила она. — Ты же еще не возвращался. Что случилось? Тебя нашли на улице?

— Что-то в этом роде, — сказал Сириус.

— Тогда, я думаю, они запрут от нас калитку, — спокойно сказала Тибблс и собралась опять уснуть.

— Не засыпай, — сказал Сириус. — Мне надо тебя спросить… Эти собаки, про которых читала Кэтлин, белые с красными ушами — откуда они приходят?

— О, — сказала Тибблс. — Эти. Я стараюсь держаться от них подальше. Обычно они не делают ничего плохого теплым животным вроде нас. Они в основном выходят по ночам.

— Где ты их видела?

Прежде чем Тибблс успела ответить, вернулись Бэзил, Робин и Кэтлин, громко недоумевая, кто же мог открыть калитку во дворе. Кэтлин несла ошейник Сириуса. Она увела его от Тибблс и твердо надела ошейник ему через голову.

— Это было плохо, Лео, — сказала она ему.

— Он вылез из ошейника. Это очевидно, — повторял Бэзил. — Но кто-то открыл ему калитку. Кто?

Робин считал, что это были грабители.

— Мама хранит в сарае глину, глазурь и все такое. Может, они за этим пришли?

— Не будь идиотом! — сказал Бэзил. — Кому нужна глина? И придержи язык, пока мы не выясним, что что-нибудь пропало.

— Сам придержи язык, — огрызнулся Робин.

Никто из них не последовал совету другого. Они продолжали это обсуждать, когда Даффи не могла их услышать. Кэтлин занялась готовкой обеда. Она все еще была так бледна и так дрожала, что Сириус держался подле нее, пытаясь ее успокоить. Он отчаянно надеялся, что тайна открытой калитки останется неразгаданной, и что Бэзил и Робин об этом скоро забудут.

Судьба была против него. Тем же вечером, когда семья сидела у телевизора, в боковую дверь тяжело постучали. Бэзил пошел открыть и вернулся очень встревоженный, а рядом с ним шли незнакомый человек и полицейский. Похоже, что мальчик, которого Сириус сшиб с ног, и тот, кто сидел на тротуаре, были братьями. Когда их попросили объяснить, где они так вымазались и выпачкали одежду, они рассказали отцу, что Кэтлин натравила на них злобного пса, который их покусал и побил. Незнакомый человек и был их отцом. Он пошел в полицию, и полицейский пришел разбираться.

Кэтлин сказала:

— Он их не укусил!

И расплакалась. Даффи с холодным торжеством посмотрела на нее, а потом на Сириуса. Сириус струсил. К нему пришло неожиданное безнадежное зеленое воспоминание о том, как его судили и обсуждали его смертный приговор. Сейчас ему было так же жутко.

— Я думаю, тут какая-то ошибка, — сказал мистер Даффильд. — Этот пес никогда не кусается. Он очень терпеливое животное, или я бы его не держал. И его на целый день запирают во дворе.

— А это то самое животное? — спросил полицейский. — Он ведь не слишком-то хороший охранник, сэр? Я не слышал, чтобы он лаял.

— А он и не лает никогда, — сказал мистер Даффильд. — Это его второе достоинство.

Судя по лицу полицейского, он это достоинством не считал. Робин, который знал, что обычно именно молчаливые собаки кусают людей, и подозревал, что полицейский это тоже знает, быстро сказал:

— Понимаете, он привык, что люди все время приходят в лавку и уходят из нее.

— Ага, — сказал полицейский. — Дело в этом? Может быть, девочка изложит нам свою версию этого происшествия.

Кэтлин не могла говорить, потому что плакала. Она боялась, что Лео в смертельной опасности, и знала, что в глазах мальчиков он выглядел очень свирепо. Это привело ее в ужас. И она не могла заставить себя рассказать кому-либо, какие страдания причинили ей эти мальчишки, и каким облегчением для нее было увидеть Лео.

— Нет никакой другой версии, — сердито сказал отец. — Эта девочка натравила эту громадную тварь на двух моих ребят. Он порвал им одежду! Жена в ярости. Они сказали, что это было огромное существо, похожее на льва, сплошные клыки, с зелеными глазами, горящими изнутри. Вы уверены, что это тот самый пес?

Все посмотрели на Сириуса. Он робко вильнул хвостом и изо всех сил постарался нахмуриться, чтобы немного прикрыть глаза.

— Ну, глаза у него и правда вроде зеленые, — сказал полицейский.

— Другой собаки у нас нет, — ледяным тоном сказала Даффи. — Это та самая собака, которую вы ищете.

— Возможно, сначала нам следует услышать, как это выглядело с твоей стороны, — сказал полицейский Кэтлин. Но Кэтлин по-прежнему не могла говорить. — Кто нибудь еще здесь что-нибудь видел? — спросил полицейский.

Робин и Бэзил неуютно поежились. Они-то ведь стояли на другой стороне улицы и ничего не сделали, так что выручать Кэтлин пришлось обыкновенному псу. Поскольку Робин был младше, ему было не так стыдно, как Бэзилу.

— Да, — выпалил он. — Я стоял на другой стороне улицы. Там было шесть мальчишек, все приставали к Кэтлин, били ее, обзывали и все такое.

— Мои мальчики этого делать бы не стали, — сказал отец. — Что она им сделала?

— Ничего, — всхлипнула Кэтлин. — Они всегда это делают.

— Да. Я их вижу почти каждый день, — сказал Робин и покраснел, увидев, как на него смотрит мистер Даффильд. — Я говорю, я был на другой стороне улицы, — сказал он.

— Вы были слишком далеко, чтобы расслышать, о чем мог быть… ну… спор? — спросил полицейский.

К этому времени лицо Бэзила покрылось пятнами от стыда.

— Нет. Мы их слышали. Они издевались над Кэтлин, потому что она ирландка. — Он еще сильнее пошел пятнами, вспоминая, как часто он сам проделывал то же самое, но продолжал: — и Кр… ну, пес их не покусал. Кэтлин его даже не звала. Он просто прибежал и… ну, защитил ее.

— Ирландка, да? — сказал полицейский.

— Мои ребята все в меня, — сказал отец. — Я не выношу ирландцев.

Полицейский кашлянул.

— Я должен напомнить вам, сэр, что существуют Законы об Отношениях между нациями.

На мгновение отец выглядел очень смущенным. Но скоро он опомнился.

— Это здесь не при чем. Этот пес — опасная тварь, которая напала на моих детей. Его нужно усыпить.

— Как я с вами согласна! — сказала Даффи.

— Он на них не нападал! — сказал Бэзил. — Он просто зарычал на них и спугнул. — Сириус понял, что, оказывается, недооценивал Бэзила.

— Давайте посмотрим, насколько он злой, — предложил полицейский. Сириус был очень рад, что понимает человеческий язык, потому что, когда полицейский внезапно направил сильный удар кулаком ему прямо между глаз, он был готов только моргнуть и отступить. Кулак остановился, не ударив Сириуса.

Сириус показал ему, какой у него мягкий характер, помахав хвостом и извинившись перед полицейским за то, что тот хотел его ударить.

— Я бы этого пса злобным не назвал, — сказал полицейский, почесывая его за ухом. — У него красивая шкура. — Сириус начал надеяться, что с небольшими усилиями ему удастся перетянуть полицейского на свою сторону.

Отец мальчиков, вероятно, подумал так же.

— А как насчет тех горящих глаз? — агрессивно потребовал он. — Мои парни сказали, что они пылали, как факелы. Они сказали, что из них исходили два луча света. Это неестественно.

— Конечно, неестественно, — сказал Бэзил. — Это неправда.

— Мальчики действительно склонны преувеличивать, — сказал полицейский, увидев, как сердито отец потерпевших смотрит на Бэзила. — Я только могу сказать, что сейчас у него глаза не горят. — Он встал. — Но в полицию поступила жалоба на этого пса, — официально сообщил он. — Я должен предупредить вас, что если мы получим еще одну жалобу, нам придется принять меры.

— Не беспокойтесь, — сказала Даффи. — Завтра я позабочусь об этом.

— О, сейчас ничего не нужно делать, мадам, — сказал ей полицейский. — Я вас просто предупредил. Я знаю, что этот пес совершенно безвреден. Он игривый, как большой щенок. Однажды он заставил меня, нашего водителя, Его Превосходительство Мэра, двух секретарей городского совета и Бог знает сколько еще народу пробежаться следом за ним по Хай-Стрит, пытаясь его поймать. И он думал, что мы с ним играем.

Все были изумлены.

— Когда это было, черт возьми? — спросил мистер Даффильд.

— Где-то пару месяцев назад, — сказал полицейский.

Так жир оказался в огне. Все знали, что Сириус должен был быть во дворе. Кэтлин громко рыдала. Даффи сердито обернулась к Бэзилу, и Бэзил был вынужден признать, что задвижки на калитке, ведущей во двор, этим вечером были открыты.

— Хорошо! — сказала Даффи. — Я привыкла к тому, что Кэтлин хитра и лжива. Я этого ожидала. Но ты! Мне стыдно. Любой мог войти и взять все, что угодно!

Отец мальчиков принял самодовольный вид, убедившись, что все-таки можно выдвинуть обвинение против Кэтлин и ее злобной твари.

— Эта девчонка отодвинула задвижки, — сказал он.

— Я в этом уверена, — сказала Даффи.

— Я не открывала, клянусь, — всхлипнула Кэтлин. — Клянусь Святой Библией.

— Тогда эта тварь сделала это сама, — сказал отец. — По телевизору показывали псов, которые могут открывать калитки. Отведите его туда. Вы увидите.

Так все пошли во двор. Полицейский осветил калитку факелом, и Сириусу предложили отодвинуть задвижки. Ромул, Рем и Тибблс нервно смотрели со стены. И Сириус устроил такое представление, рядом с которым его попрошайничество было ничем. Он весь выражал глупое желание угодить. Он прыгал вокруг. Он махал хвостом и с готовностью навострял уши. Но когда мистер Даффильд попытался показать ему, что от него ходят, двигая туда-сюда верхнюю задвижку, Сириус превратился во взволнованного идиота. Пират и Рыжеухий показались бы гениями рядом с ним. Очевидно, открыть что-либо было совершенно за пределами его возможностей. Долгими уговорами его убедили встать на задние лапы и опереться передними лапами на калитку, но он поднялся с таким усилием, и так далеко от задвижки, и выглядел так по-идиотски довольным собой, что он туда добрался, что всем стало ясно, что он никогда в жизни не делал ничего подобного.

— Так что, похоже, кто-то открыл ему калитку, — сказал полицейский.

— Кэтлин, — сказал холодный голос Даффи сзади.

— Не говори ерунды, — сказал мистер Даффильд. — Скорее уж эти злобные мальчишки.

— Кого вы называете злобными? — сердито спросил отец потерпевших.

— Мы будем приглядывать за этим местом, — успокаивающе сказал полицейский. — Если мы заметим, что кто-то ведет себя подозрительно, мы разберемся. А пока, похоже, инцидент исчерпан. Но, сэр, позаботьтесь о том, чтобы в будущем этот пес был как следует заперт.

Полицейский и отец потерпевших мальчиков ушли, но это было еще не все. Когда совершенно вымотанный Сириус повалился на коврик у камина, мистер Даффильд заставил Даффи надуться, сказав, что он уверен, что Кэтлин не открывала калитку, и что нельзя обвинять лошадку в том, что она помчалась хозяйке на помощь. Потом он опять довел Кэтлин до слез, сердито спросив у нее, почему она раньше никогда не рассказывала ему про злых мальчишек. Кэтлин не рассказывала ему ничего просто потому, что он не стал бы ее слушать, но не могла же она ему так ответить. После этого мистер Даффильд повернулся к Бэзилу и Робину и прочитал им длинную лекцию насчет того, что проще всего стоять на другой стороне дороги и смотреть, как чужие мальчишки издеваются над Кэтлин. Девочка была так смущена, что убежала в кухню. Робин заплакал. Бэзил надулся, как Даффи, и пробормотал, что треклятых мальчишек было шестеро, и что он тоже не любит треклятых ирландцев.

— Я бы и слова не сказал, если бы Крыс не заполучил проблемы, — прорычал он. — Я больше никогда ничего не буду делать для этого треклятого пса!

Сириус вздохнул, поднялся с коврика и побежал в кухню за Кэтлин. Мистер Даффильд хотел только добра. Но он был слишком занят собой, чтобы понимать, что чувствуют другие люди. Понадобился полицейский, чтобы заставить его заметить, что что-то не так, и теперь он, казалось, только ухудшал положение. Он был самым эгоцентричным существом, которого знал Сириус — кроме Даффи, конечно.

Он обнаружил, что Даффи загнала Кэтлин в угол на кухне и вымещает на ней свой гнев, тяжело ходя туда-сюда по кухне и читая ей лекцию. Кэтлин молчала, ее лицо было в слезах. Сириус подошел, прижался к ней и попытался отвлечь ее взгляд от толстых волосатых икр Даффи, топавших туда-сюда.

Даффи закончила свою лекцию примерно через двадцать минут.

— Я терплю тебя и Это Существо, — закончила она. — И ты вознаграждаешь меня тем, что выпускаешь его со двора, чтобы оно набрасывалось на невинных детей. Ну, я тебя предупреждаю, Кэтлин, что он это делает в последний раз. Если я еще раз найду его на свободе, ему конец. — К этому времени Сириус весь дрожал, потому что очень сильно хотел вырвать кусок из одной из этих топающих икр. — Ты правильно дрожишь! — сказала Даффи, указывая на него. — Ты дошел до предела. Еще один случай — один! — и я отправлю тебя к ветеринару.

Кэтлин вытерла слезы, когда пора было ложиться спать. Но она не стала играть или читать. Девочка села на кровати и обняла Сириуса.

— Лео, — прошептала она, — пожалуйста, не открывай больше эту калитку. Я понимаю, что во дворе скучно, но, пожалуйста, не надо. Я знаю, что это ты ее открыл. Ты гораздо умнее, чем притворяешься. Но если Даффи отправит тебя к ветеринару, я не смогу этого выдержать. — Она прижимала Сириуса к груди до тех пор, пока у него не заболел позвоночник. — О, как я хочу, чтобы нам не надо было жить у Даффильдов! — сказала она.

Сириус раньше никогда не слышал, чтобы Кэтлин это признавала. Он понял, что проблема действительно очень серьезна. Он очень ласково лизнул Кэтлин в лицо, и она обняла его крепче, чем когда-либо раньше.

Он знал, что на следующий день ему надо быть очень осторожным. Когда он сидел во дворе на веревке, Даффи трижды лично выходила из дома и проверяла, здесь ли он. Его присутствие, похоже, разочаровывало ее.

— Я не смею выходить, — сказал Сириус Солнцу. — Что я могу сделать?

— Жаль, — сказал Солнце. — В конце концов ей надоест за тобой следить, но я боюсь, что у тебя осталось мало времени. В Ирландии происходят разные события. И чем дольше ты тянешь с этим Зоаи, тем больше вероятность, что его найдут не те люди. А я не могу этого допустить. Оно уже и так наделало много бед. Я хочу, чтобы ты пошел искать его вверх по реке.

Сириус почувствовал, что со стороны Солнца очень любезно не ругать его за то, что он напрасно тратил время раньше, когда мог свободно уходить со двора.

— Если ты думаешь, что Зоаи действительно там… — сказал он. — Но я в этом не уверен. Расскажи мне о белых собаках с красными ушами — о холодных собаках.

— Об этих? — спросил Солнце и мрачно, грозно запылал голубоватым светом, разлившимся из самого сердца. — Я ничего не имею против этих псов, — сказал он. — Ты знаешь, что один из них — твой отец? Но их Хозяин — темная тварь. Он — один из тех, у кого в руках я категорически не хотел бы видеть Зоаи. Слушай, я дам твоей Даффи кое-над чем подумать, если ты пообещаешь мне отправиться на поиски вверх по реке, как только окажешься снаружи.

Сириус вздрогнул. Ему не хотелось говорить о своих подозрениях насчет того, что какая-то темная тварь уже наложила руки на Зоаи. Он еще раз вздрогнул при мысли о миссис Партридж.

— Хорошо. Обещаю.

— Спасибо, — сказал Солнце. — Потерпи день-другой.

Потерпеть! — подумал Сириус. Когда Солнце сказал, что времени мало, времени стало мало. Когда Зоаи, вероятно, был не в тех руках, и он нашел ключ к нему, и потерял его, когда он привязан в этом дворе, когда Кэтлин страдает, как он может терпеть? Ему не хватало прогулок по городу. Он хотел увидеть мисс Смит, мистера Гамбла и других своих кормильцев. Он улегся и подумал о мороженом. Он был ужасно голоден.

— И правда, начинаешь голодать, — сочувственно сказал Рем, — когда привыкаешь ходить на охоту. Я помню, как меня заперли в ванной.

Кошки о чем-то договорились. Сразу после обеда прибежал Ромул и спрыгнул на крышу будки, таща в зубах мышь.

— Вот, — ласково сказал он. — Пусть она немного побегает, прежде чем ты ее съешь. Они от этого вкуснее становятся. Но не следует есть хвост. Он жилистый.

Он прыгнул прочь, оставив Сириуса уставившимся на крохотное перепуганное существо, сжавшееся между его большими круглыми лапами. Он немного двинул правой лапой. Мышь бегала туда-сюда, пища от страха. Сириус ее понюхал. Она пахла не очень съедобно и запищала еще хуже. Он понял, что не может ее съесть. Он не привык к живой и перепуганной еде. Но он не хотел обижать кошек.

— Убегай, глупая, — сказал он мыши. — Я тебя не съем.

Мышь была вне себя от страха и ничего не поняла. Сириус оглядел все стены и крыши, чтобы убедиться, что никого из кошек поблизости нет. Затем он принялся подталкивать мышь в дальний угол своей будки, где она просидела до самого вечера, слишком испуганная, чтобы двигаться. Кэтлин нашла мышь, когда пришла отвязать Сириуса. Она подняла крохотного зверька и осторожно посадила в сарай, где Даффи держала свою глину.

— Сиди тут, а то кошки тебя найдут, — сказала она мыши. Мышь ее тоже не поняла, но больше не появлялась.

— Я съел хвост, — сказал Сириус Ромулу. — Было очень вкусно. Большое спасибо. — Тем вечером он съел только полбанки консервированного собачьего корма и остатки ужина, и так до конца недели. От голода он помрачнел. Но он был рад, что Кэтлин вроде бы выглядела поспокойнее. Насколько он мог сказать, мальчишки больше не осмеливались к ней приставать.

В выходные, к его ужасу, Клайв зашел к Бэзилу, и они опять отправились искать Зоаи. Они пошли вверх по реке и взяли с собой Робина, чтобы он нес сэндвичи. Робин был так горд и польщен, что его взяли с собой, что, когда они вечером пришли домой, он говорил, что и сам будет собирать Ископаемые.

Бэзил и Клайв не нашли Зоаи. Но у них было несколько римских устричных раковин, современная раковина, кусок кремня, похожий на наконечник стрелы, и кость, которую Бэзил считал частью скелета ихтиозавра. Сириус ее понюхал. Она пахла бараниной.

Бэзил дал ему затрещину.

— Убирайся, Крыс! Я на тебя в полицию заявлю.

— Пожалуйста! — сказала Кэтлин. Это у нее было больное место.

— Плохо то, что ты готова поверить чему угодно, — сказал Бэзил.

В выходные случилось что-то странное с горшками, которые стояли у Даффи на окне магазина. Они были выставлены в художественном порядке. Но на той стороне, которая выходила на солнце, глазурь расплавилась и потекла, а глина под ней рассыпалась в пыль. В воскресенье вечером Даффи нашла на окне нечто вроде сот, состоявших из двадцати половинок горшков, склеившихся глазурью. Она принесла их в дом и торжественно взмахнула ими. Она топала с ними по всему дому и злилась. Она злилась на изготовителей глазури. Она тыкала сотами в лица людей и злилась на поставщиков глины. Ей бы хотелось позлиться и на Кэтлин с Сириусом, но они постарались ей не попадаться. Поэтому Даффи пришлось злиться на низкосортную современную продукцию.

— Мне кажется, что ты могла бы с тем же успехом обвинять солнечные лучи, пока они на тебя светят, — заметил мистер Даффильд, спрятавшийся за воскресной газетой.

Сириус открыл пасть и высунул язык в широкой усмешке. Утром в понедельник он спросил Солнце, как тот это сделал.

Солнце лучезарно улыбнулся.

— Нужная концентрация соответствующих частиц. Но теперь ты можешь выходить. Я вижу через окно, что она делает новые горшки. А я организовал несколько дней хорошей погоды, потому что в такие дни к ней приходит множество покупателей. Сегодня она вряд ли будет думать о тебе.

Сириус весело встал, стащил ошейник с ушей и отодвинул задвижки на калитке.