В Школе Магии Зарежья

Часть 5. Дилемма.

Костер одиноко горел в ночной мгле, которую скопидомы-деревья берегли и лелеяли под своими кронами, словно хрупкую девушку, испросившую приюта и убежища от погони. И перебирали листиками негодующе, когда какой-нибудь нахальный лучик пытливо пробирался в этот тайный схрон.

Да, луна до нас добиралась с трудом. По ходу продвижения разыскать в лесу безопасную полянку не удалось, берег был относительно опасен и обозреваем для потенциальных врагов, поэтому оттуда мы поспешили убраться, таясь, и поэтому по тауровому решению отложив разговоры на потом. Да и не было берега как такового — зеленолистые прихватывали необжитые территории с нахальством крестьян, выжигающих площади под земледелие.

Углубившись с пару верст вглубь мрачных дебрей, эльф выдал безумно храброе (и тут не поймешь — безумное или все-таки храброе) предложение разделиться и поискать укрытие. Я не на шутку перепугалась разъединяться непонятно где и довольно непочтительно объяснила, куда ему пойти с этим предложением. После чего с исключительной алогичностью заявила, что никого никуда не отпущу, покуда не настанет утро, и мы не сможем более конкретно определиться с местонахождением и направлением движения.

В этот момент мы как раз проходили под густыми кронами широких и высоких исполинов. Территорию каждое из деревьев охватывало приличную, отчего меж стволами обозначился уютный кружок пространства. Массивные корни гибкими змеиными спинами выгибали землю, но в середине был довольно удобный пятачок почвы, где при желании можно было развести огонь, не рискуя по неосторожности сжечь тут подчистую всю округу, или слишком явно выдать себя.

Обведя взглядом приглянувшуюся территорию, я непререкаемо плюхнулась на ближайший толстый корень и слабеньким голоском заявила, что, дескать, устала и дальше никуда не пойду.

«Мудрость женщины в ее хилости» — давным-давно пыталась учить меня Тамарка женским премудростям. Тогда выходило практически безрезультатно. И, когда заканчивались иные аргументы в разномастных стычках, я неизменно пускала в ход кулаки. Подружка, глядя на меня, лишь вздыхала и закатывала под лоб глазища. Хотя после, влипая в различные совместные переделки, я что-то за ней никаких слабостей не замечала: удирала, пиналась и кусалась любезная другиня помастеровитее некоторых. Как она потом сама скомканно оправдывалась в ответ на мои ощеренные зубы — «жизнь такая диковинная штука — иногда бывает не до лирики». Но сейчас я отчего-то припомнила ту, давнюю науку, дозрела и бессознательно чувствовала, что теперь именно такой случай. Хотя как ее применять, и каким боком к больному месту прикладывать — так до конца и не поняла. Но, наверное, дремлющие лицедейские способности не упустили случая присоединить к себе такую неотшлифованную еще грань, открывающую новые горизонты для развития коварства, как женское кокетство.

Попутчики же невольно только потворствовали этому моему последнему стремлению, так как, хоть и делали это с налетом мужицкой суровости, тетешкались со мной как няньки с княжьим чадом. Поддерживали под локотки, за талию, предупреждали, куда ставить ноги. И это притом, что один был принцем, другой и вовсе правителем, а третий какой-то странной темной личностью, которую я по неведомым мне причинам считала своим другом, но, как оказалось, не знала про него почти ничего. Правда, третий шел смурной, проявлял такта меньше всех и лишь изредка перебрасывался неразборчивыми фразами с эльфом, отмечаясь в общении со мной общими бурчащими репликами. Эльф тоже шибко не светился от счастья при виде моего лица, обходясь вежливой отстраненностью. Но это и понятно, мало того, что все мы были усталы и вымотаны после купания, так он еще и наверняка гневался за то, что не дала ему умереть, попытавшись исполнить свой долг. Так что, в основном, мы пытались негромким шепотом беседовать с принцем, который как-то по-детски радовался нашему счастливому избавлению от опасности (иногда срываясь на возгласы, отчего эльф разворачивался к нам, точно воспитатель яслей, застукавший подопечных за нарушением режима тихого часа) и переживал минувшие треволнения со словами «а как мы тех» или «ух надо было остановиться и вот так сделать». Но стоило мне изобразить общую слабость или нечаянно запнуться за корень, как все они, словно того и ждали, стремительно разворачивались, готовые помочь, и, найдя меня взглядом довольно живую и почти невредимую, слегка расслаблялись. А у меня в груди что-то хорошо теплело, и я подозревала, именно так проявляет себя польщенное самолюбие.

Будучи единственной особью женского пола в нашей бригаде, я беззастенчиво распределила обязанности по собиранию дров и разжиганию костра, впрочем, мои координаторские потуги впустую сотрясали воздух — к ним не особо прислушивались. Походя отвергла робкое принцево предложение рук и плеча, заявив, что не смогу нормально отдохнуть, если меня будут волочь как мешок с награбленным добром, а я при этом буду терзаться муками совести от такой бесстыдной эксплуатации почти что монарших сил.

Аэссиниэль и Ладмир тихонько переговорили в сторонке, метнули в нашу сторону два незаметных взгляда и бесшумно растворились в стене тьмы, тотчас сомкнувшейся округ кольцом голодной волчьей стаи и в любой момент готовой наброситься, если светлячок Акимарха вдруг погаснет.

— Только вы там далеко не разбредайтесь, — негромко то ли попросила, то ли приказала, то ли посоветовала я им вслед.

Акимарх был назначен мной поджигателем, так как единственный из нас имел пилиритовый браслет и сейчас мог колдовать. Ну, поджигать за неимением дров пока было нечего, поэтому мы сиротливо присели на огрубевший извилистый корень на взгорке и подвалились друг к другу сбоку, настороженно кося глазами по сторонам: хоть и глупо, но мне казалось, что там — за границей света — кто-то наблюдает за нами. Впрочем, после рухнувших кувалдой на наши головы событий, мания преследования — пожалуй, самое безобидное из всех возможных последствий.

— Надо тут расчистить немного, что ли, — я решительно поднялась на ноги, когда мне надоело холить в себе трусость. Принц с энтузиазмом поднялся. Я заметила неподалеку небольшое поваленное деревцо и тяжко дававшимися пинками подкатила его от края ближе к центру, а принц стал сминать, перегибать и переламывать чересчур длинные стебли растений и молодого подлеска сперва возле импровизированной скамейки, но постепенно расширяя зону зачистки.

И мелкая поросль, разместившаяся на месте будущего кострища, пала жертвой его вандализма.

Вскоре мы так увлеклись, что не сразу заметили, как сбоку от непотоптанных зарослей к нам вышел Аэссиниэль с охапкой хвороста, перетянутого веревками из хитро скрученной и сплетенной травы — эльфы, что с них взять! Сухого хвороста, что надо — такой коптить не будет. Где он нашел-то столько и так быстро? Я вгляделась внимательнее. Складывалось впечатление, будто таур удачно набрел на плодовитую ветками сухостоину и бессовестно обломал ее. Хотя, глядя на бурлящий листвой многоярусный лес, я с трудом могла представить себе здесь хоть одно растение иссушенное, не зеленеющее и не тянущееся закрыть от добрых путников ночной небосвод. Даже погибшее деревцо, которое я приспособила под скамейку, уже местами начало буреть и зеленеть мхом, оживая вторично. Да и вообще, честно признаться ночью не сильно-то и разглядишь, но деревья в большинстве были какие-то незнакомые — гладкоствольные, как сосны — но не сосны, могучие, как дубы — но не дубы, а уж высокие настолько, что под ними запросто обживались деревья помельче и кустарники.

— Что такое?! — дошло до меня.

— А где Ладмир? — одновременно со мной нахмурился Акимарх. Аэссиниэль молча прошагал мимо нас ближе к середине, наклонившись, скинул дрова на землю.

— Не беспокойтесь о нем, — негромко, но разборчиво сказал эльф и развернулся к нам, прицельно посмотрев в глаза сперва мне (я подозреваю, как ключевой истеричке на упреждение), а потом Акимарху. — Так нужно.

Я судорожно вдохнула, потом выдохнула, уже начав представлять себе всякие ужасы.

— Но он хоть вернется? — поинтересовался Акимарх, более приученный вести странные туманные беседы.

— Конечно, — чуть даже хмыкнул Аэссиниэль, мол, куда он денется. Пресекая все разговоры, присел, сноровисто сложил небольшой шалашик, чуть взрыхлив одной из палок почву по его периметру. Затем глянул на Акимарха и отодвинулся, уступая место профессионалам. Тот вышел, встал в красивую позу с оттопыренной ладонью и жахнул заклинанием по костру.

Я сдавленно пискнула и еле успела плашмя рухнуть по ту сторону бревна, закрывая руками голову. Волна воздуха врезалась в аккуратно уложенный шалашик и, произведя эффектный фейерверк, разметала его по округе на составные части.

— С магией здесь надо поосторожнее. Небольшими порциями еще терпимо, — прокомментировал Аэссиниэль, выпрямляя плечи и поднося ближе к зависшему в воздухе светляку выловленную у самого носа ветку. На ветку падали блики, отчего казалось, что зажатая в кулаке, она вертляво изгибается, будто червяк на крючочке.

Я, убрав руки, но не отрываясь от земли, пропищала:

— Что это было? — и, сбившись с мысли, недоуменно скосила глаза на палочку, которая абсолютно по-гусеничному шустро проползала мимо моего носа. Рядом деловито шуршали потоптанной нами с принцем травой ее товарки. Любовно собранный Аэссиниэлем хворост улепетывал со всех своих... э-э... сучков (?) обратно в лес.

На неопределенное время воцарилась ошеломленная тишина. Кто-то из нас горлом выдохнул такой едва слышный сиплый скулеж, который во время немой сцены порой бывает от удивленья. Кажется, это сделала я.

— Лови их! — первым отошел от столбняка Акимарх. Он хоть и стоял тогда ближе всех к эпицентру, да по счастью деревянные снаряды облетели его стороной и травм не причинили.

— Держи-ы!! — я, заразившись его азартом, вскочила и присоединилась к охоте. Сбоку, потрясая извивающимся (как же, ага, блики! от ровного и холодного магического светляка? двойка вам, ученица Варька, двойка-с!) и пока единственным трофеем, к нам присоединился таур.

Я выхватила одну небольшую беглянку, заранее перекривившись и ожидая почему-то, что она окажется склизкой и противной, но мои опасения были зряшными — наощупь потенциальный костер оставался все так же сухим и деревянным. Иногда отдельные верткие палки не удавалось ухватить с первого раза, и тогда то тут, то там раздавались запальные выкрики.

Скоро охапка одной моей руки была занята добычей (другой я ее ловила). Ссыпать ее на землю по вполне понятной причине было нельзя, поэтому я подхватила спереди конец оборванной юбки и стала применять ее вместо короба. Принц использовал для той же цели застегнутый до груди сюртук, который для удобства заправил в узкие брюки (отчего те нескладно топорщились во все стороны и особенно сзади) и засыпал улов себе за пазуху, посему вид имел ужасно комический. Живот его рос буквально на глазах и активно шевелился, отчего казалось, что или же принц сейчас родит или же его просто здорово пучит. Иногда он не к месту хихикал, после чего неизменно добавлял:

— Щекочут, заразы!

Эльф умудрялся удерживать хворост в руках. Притом, что собрал едва ли не больше нас с Акимархом вместе взятых.

Со временем принца стало щекотать реже: ветки — сперва самые большие — замедлялись и замедлялись, пока не останавливались вовсе. Заряд магии в дровах постепенно сходил на убыль.

В самый пик веселья из стены леса неслышно выскользнул Ладмир. На мгновение приостановился, сузил глаза и с плохо скрываемым подозрением обошел нас по широкой дуге. Как назло, за миг до этого последняя из палок навсегда утратила свою магическую подвижность.

Мы, безгласно приветствуя товарища, разогнулись и встали.

— Чем это вы тут занимаетесь? — вкрадчиво вопросил он. Я же только подумала, что несведущему о предыстории человеку будет довольно сложно объяснить, чем это мы тут таким занимались.

— Хворост ловим, — не успев отдышаться, счастливо выпалил принц. Я с негромким стоном хлопнула себя по лбу.

— Ага, — помедлив, якобы поверил Ладмир. Я недоуменно оглядела ладонь, на которой расплющился комар.

Аэссиниэль слегка покраснел скулами из-за глупой ситуации, в которую попал, но считая ниже своего достоинства что-либо объяснять, заполнил паузу элегантным проходом обратно к кострищу, где и ссыпал неподвижный и оттого самый обычный теперь хворост на землю. Я последовала его примеру и опорожнила юбку, которая из-за своего подобранного низа оголяла ноги просто неприлично — выше колен. В пылу дела, как водится, я этого не замечала. А вслед за нами и принц освободил сюртук от чудного содержимого.

— Ну что? Все в сборе! — радостно перевела я тему.

— Ух ты! Фазан! — неподдельно обрадовался Акимарх. — А как ты его раздобыл?

И только теперь я заметила, что в руках у Ладмира болтается птичья тушка. Ладмир непочтительно пропустил вопрос мимо ушей и занялся готовкой. Я тоже сразу засуетилась и стала вновь складывать из хвороста конструкцию для костра. Аэссиниэль в сторонке что-то разъяснял Акимарху насчет колдовства, я специально не прислушивалась, до меня долетали лишь обрывки фраз:

— ...малия... Необходимо... тоненько... наверное, смещение нитей в магическом плетении. Постепенно вливать, иначе... А то такой магический фон, как...

Я в это время на корточках пододвинулась ближе к Ладмиру, который неподалеку деловито выдирал медно-рыжие с металлическим отливом перья и, не отрывая глаз от кострища, негромко сказала:

— У тебя кровь на подбородке.

И только потом подняла взгляд. Ладмир поспешно опустил свой, сверкнув голубыми глазищами, и молча принялся тереть подбородок.

Я мысленно подсчитала, что последние сутки он почти и не жил без постоянного применения вампирских способностей. А когда-то в подвале болтал про цену этого. Какое же его должно было мучить желание крови! Неудивительно, насколько он был неразговорчив после реки. Тяжело было, наверное, сдерживаться, чтобы не покусать спасенных им же людей и эльфа. Вот, значит, где он пропадал, пока мы разбирались с ожившей древесиной. Утолял жажду. И заодно ловил нам ужин. Кстати, а ведь получается, что эльф-то знает Ладмиров секрет!

Интересно, чью кровь он пил? Ладно, неважно. Главное, что не кровь своих друзей. И вообще, может, там сразу пара пернатых ночевала. Пара десятков.

Наконец, со второй попытки костер был успешно разведен. Акимарх и таур разыскали под ближайшими кустами еще одно вполне подходящее для сидения бревно. Доставили и водрузили его напротив первого. И все вместе мы уселись дожидаться ужина.

Наступило какое-то странное затишье. Пауза. Когда на следующие два часа доподлинно известно, что, пока готовится мясо, идти никуда не надо и делать нечего. И в сон еще не клонит. Мы вчетвером как по указке уставились на костер, ожидая, кто же первым инициирует то, необходимость в чем сейчас просто витала в воздухе — откровенный разговор.

Тишину мягко разделил мелодичный голос эльфа. Монолог потек в сказующей манере.

— Ранее обещал я объяснить, что это за место, в котором мы сейчас находимся. В нашей недавней беседе с Акимархом я уже касался этой темы. Римил же, безусловно, и без меня владеет некоторыми сведениями. Уж такова специфика его деятельности. Но ввиду непросвещенности Варвары в этом вопросе я, надеюсь, вы, друзья, простите мне, начну повествовать с самого начала. Про то, что знаю. И поверьте, это весьма загадочное место. Даже моя раса располагает про него очень и очень малыми знаниями. Сизая тайна — горная гряда, источник аномальной магической активности...

— Минуточку, — я тараном влезла в неспешно текущее повествование. — И не такая уж я и невежа! Выставили меня тут! Знаю я про Сисвикскую Аномалию. Слышала. На истории магии чего-то нам такое вещали. Мол, где исток магии — непонятно. От чего появилось — непонятно. В чем причина аномалии — ну, вы меня поняли, тоже аналогично — непонятно. Дескать, вроде как ранее где-то здесь была ныне вымершая биомагическая цивилизация — а это, типа, их наследие. И при том — ни одной археологической находки, ни записи в летописях, ни названия их, ни кто они такие были, что ели и чем жили, нет. Короче, бла-бла-бла. Из пустого в порожнее. Какая-то бабка на завалинке от скуки выдумала, и все теперь за неимением чего получше верят. А бедные студенты потом зубри всю эту баламуть!

И, не зная, что еще добавить, эмоционально разогретая, умолкла. Эльф оскорбился тем, что его перебили. И молчал с явным нежеланием после такого кощунства продолжать. Тогда инициативу перехватил Ладмир.

— Не рассуждай, о чем не знаешь, балаболка.

«Как попил кровушки — дак сразу повеселел, повеселел-то! А уж разговорчивый то-какой стал! У-у-у, язва», — мстительно подумала я в ответ на оскорбление и не удержала язык на привязи:

— Знаешь, я так рада, что демон тебя не съел! — прочувствованно поведала я ему, сделала паузу (за которую, я надеялась, вампир растрогается) — якобы в зобу дыхание сперло, и докончила мысль: — А то бы он непременно отравился, бедняжка!

Акимарх оценил мое чувство юмора и слегка улыбнулся, но так, чтобы этого не заметил обсмеянный сосед по бревну. Ладмир просто молча сдвинул брови и попытался удавить меня взглядом. Но, к счастью, ничего у его взгляда не вышло. Эльф же возле меня, казалось, сидит безучастный ко всему. Приятные потрескивания костра заполняли возникающие паузы.

— Нет, и правда, Вава, мне мой учитель рассказывал «Сказ про бывших ротников Утягу и Бидру», которые в результате длительного и сложного похода на край света обнаружили мудрость драконов и прозрели в себе силу невиданную. Он считал, что предпосылки ему были реальными. И, мол, место действия, указанное в Сказе довольно туманно, есть ни что иное, как горная гряда Сизая тайна в нынешней Сисвикской Аномалии.

Я недоверчиво хмыкнула: я таких «Сказов» при желании сколь угодно найду.

Акимарх с меня переключился на более дружелюбную аудиторию: налакавшегося крови вампира и упрямо молчащего эльфа. И чего-то им еще начал рассказывать, припоминать какие-то подробности из того «Сказа», ожидая от них подтверждения мнения его учителя. А у меня в голове всплыло и, словно качель-карусель, стало медленно вращаться одно произнесенное принцем словосочетание.

«На край света». На край света. На край света. На край све-е-эта-а-а...

Я резко вдохнула носом, так, словно выныривала, вернулась мыслями в реальность и задумчиво поинтересовалась, опять перебив Аэссиниэля, только-только что-то начавшего отвечать принцу:

— Вот, кстати, географию я чего-то запамятовала. Где, вы говорили, это место находится?

Мужчины как-то вместе, особняком от меня помолчали, а потом Ладмир вкрадчиво сказал:

— Мы не говорили.

— Ну, на самом деле, точно никто и не знает, — неуверенным тоном разъяснил Акимарх. Тема явно была скользкая. — Если определять не сильно мудрено — то далеко на юге. Дальше Нижней Цападонии, необжитых пустошей и Орочьих лесов.

У меня похолодели внутренности. До ближайшего населенного пункта нам было добираться — как до звезд.

— Никто, случайно, не захватил с собой телепортационной смеси? — оцепенело глядя на Акимарха и Ладмира, поинтересовалась я и нервно так хэхэкнула.

— Она нам бы тут все равно не помогла, — сказал Ладмир то, что все итак без него понимали.

Стационарная телепортационная система между городами была уже довольно хорошо налажена, и проверена веками работы.

Между каждыми двумя крупными городами Империи существует незримая телепортационная связь типа «Град-Град». И представляет собой часть от общего магического поля, сложно скрученную мощными заклинаниями в нить. У каждого города таких кончиков от нитей набирается не меньше десятка. Некоторые сильно отдаленные друг от друга города из сети «Град-Град» нитей меж собой не имеют, но сложностей в переправе людей между ними нет — при помощи переброски через любой промежуточный град сети. Так объединены между собой основные узлы Империи.

Далее. Каждый такой город, помимо вхождения в сеть Имперского значения, имеет короткие стационарные нити типа «Град-Град^к» местного значения для связи с крупными населенными пунктами области (в идеале — с каждым таким пунктом). Их (магических нитей связи) количество уже зависит от динамичности и степени развития самого объекта Империи (общины, княжества, волости и т.д.) Но, как правило, ввиду нерентабельности и (чего уж тут скрывать) ленцы магов, обслуживающих ТелеПорты, а также большего использования в этом сегменте телепорт-отрасли разовых телепортов, платформ местной переброски на телепортационных станциях бывает в лучшем случае три (если волость огромная — за месяц не пересечь), в худшем (рядовом) случае — ни одной.

Да! Международная связь. Дорого. Принцип аналогичен. Система супертолстых нитей типа «Империя-Империя» связывает столицы государств. Сразу оговорюсь — не всех и не всегда. Перебои из-за самых разных причин (от возмущений магического фона и войн до плохого настроения главы державы) бывают, и часто. Кстати, в Зарежской Империи магическое оснащение самое лучшее. В других странах не редкость бывает вообще один телепорт на все государство. И то — тот самый, что ведет в Зарежскую Империю.

Теперь о том, при чем здесь телепортационная смесь, которая используется для разовых телепортов. Все дело в том, что разовые телепорты тоже бывают двух видов.

Первые. Телепорты типа «Град-Округа». Основаны на действии закона притяжения Хоха-Качевского. С помощью активации телепортационной смеси возможно перемещение на приемную платформу ближайшего града, входящего в стационарную сеть Имперского значения. Недостатки: дистанция переброски серьезно ограничена по сравнению с магической нитью типа «Град-Град»; численность телепортируемых зависит от количества смеси, имеющейся в наличии; дороговизна смеси, плюс небольшая плата за пользование приемным телепортом по выходу с платформы.

Вторые. Телепорты типа «Округа-Округа». Переброска осуществляется с места активации телепортационной смеси на место, предварительно обусловленное наличием приемной телепортационной смеси («уловителя», между нами, магами) на предполагаемом месте выхода субъекта перемещения. Недостатки: очень малая дистанция переброски (в пределах крупного города); необходимость самостоятельной и точной настройки направления перемещения в пространстве (компас в голове и чтение заклинания); нестабильность системы ввиду чувствительности приемной телепортационной смеси («уловителя») на близко происходящие возмущения магического фона. То есть, если случайно кто-то что-то поколдовал тихо сам с собою неподалеку от места предполагаемого появления телепортируемого, то «уловитель» может от этого разрядиться. И тогда телепорт или просто не сработает, или забросит туда, где в радиусе розыска (есть и такой; по-моему, эта функция предусмотрена на случай крайней опасности; составляет что-то около чети версты) обнаружит работающий «уловитель». Раньше в магических лавках — что ни день — обязательно появлялся какой-нибудь не сильно удачливый маг, ломая тару и утварь. Но это очень давно было, еще задолго до моего рождения. Теперь в лавках ящики с телепортационными «уловителями» специально экранируют, а функция розыска есть не на всех «уловителях» и на тех-то включается только от специального пасса. Кроме этого существуют специальные магические контуры, блокирующие проникновение телепортов на конкретную территорию. В частности, банки и некоторые торговые лавки обязательно защищают себя от проникновения (бывало, некоторые «клиенты» посыпали пол деньгохранилища «уловителем», с целью посетить его ночью). Нечто подобное, только очень мощное, ограничивает и земли вокруг Имперского дворца. Существуют также всяческие локальные сети телепортации, но они, как правило, используются для бытовых нужд, особо настроены. Кстати, исключительно в этих локальных сетях вместо «уловителей» иногда применяют магические заклинания-пароли, которые активизируют переброску перемещаемого предмета на приемную платформу. Иначе при частом использовании просто не напасешься смеси; однако, здесь свои частности. Ну да и речь сейчас не о них.

Зато, как бонус — есть пара плюсов. Смеси бывают разные. И «уловители» в том числе. В зависимости от этого виды разовых городских телепортов можно варьировать и так и сяк. Некоторые телепорты вообще можно открывать в двустороннем порядке — то есть и со стороны «уловителя». (Можно с помощью заклинания настроить такую вот обратную активацию на срабатывание от определенного слова, что как-то раз удачно применили Лорг и Сапень). Настройка направления иногда необязательна — когда продают уже готовые пары, вход и выход телепорта, настроенные друг на друга. В общем, из-за большого количества магов в Зарежской Империи, расходующих в своей деятельности много всяких штук, веществ и порошков, магические технологии и приспособления совершенствуются чуть ли не каждый день. А от ассортимента предлагаемых товаров вообще глаза разбегаются. Знай — плати! (Но — да — все это недешево.)

Тут надо оговорить, что разовые телепорты — прерогатива исключительно магов. Простой народ активировать смеси не умеет (разве те малоизвестные недешевые с краткосрочным периодом годности, что уже заранее активированы на звуковое срабатывание), да и не доверяет им, и активно пользуется стационарными системами. Ну и гужевым транспортом.

Так что ввиду вышеизложенного мы все и пришли к выводу, что крупно попали. Нам предстояло топать ножками. Далеко и долго. Через Орочьи леса, необжитые пустоши и Нижнюю Цападонию до ближайшего телепорта.

— Мазвий даже после своей смерти умудрился нам нагадить, — грустно констатировала я. — Стоп. А как, кстати, он смог доставить нас сюда за одну переброску? Телепорт сработал будто разовый, — мы переглянулись с Акимархом, — никакой платформы ведь на выходе не было!

— Он что-то упоминал про скачковый преобразователь, — наморщил лоб Ладмир. — Мне кажется, он смог создать какой-то новый мощный вид разового телепорта, покрывающий большие расстояния. Возможно, сплел его с какой-то хитрой пространственной магией.

— Переместить сразу в кандалы — это сильно, то, что разовый — ясно, вроде, вот только... — быстро вставила я, — а как мы, и именно мы, вообще в него попали-то? Безо всяких уловителей-шмителей, тоже пространственная магия? Интересная, оказывается, это вещь!

— Был раньше такой амулет, — сразу сощурился, вспоминая, Ладмир, — «Душеприказчик» назывался. Он усиливал резервы внутренней структуры, немного менял ее внутреннее плетение. Тоже своего рода универсальный преобразователь. Это было, когда еще до открытия магами пилирита, пытались изобрести нечто на него похожее — артефакт, который позволит плести заклинания, не пропуская их, кроме своей внутренней энергетической структуры, ни через какие среды. Вот есть же магические существа, которые не пользуются волшебными палочками, животные, некоторые расы, да и кому я тут объясняю — биомагия, и все слово. Но у биомагических созданий, ввиду постоянства внутренних энергоструктур, функционал, как правило, весьма узок и специфичен, а «душеприказчик» был попыткой придумать, как сделать доступными человеку разные области магии.

— То есть, в некотором роде, человек тоже мог бы овладеть биомагией? — азартно переспросила я. Какие перспективы! Никаких глупых палочек! Вешай себе, маг, на шею камень и ходи гоголем!

Ладмир кинул:

— Ведь если магия будет течь по другой структуре, то и заклинание каждый раз будет получаться разным — строго определенным — тут уж все должно было зависеть от того, чего хотел добиться обладатель амулета.

— И что же, что случилось? — нетерпеливо подстегнула я.

— Как оказалось, энергетическая структура человека имеет резерв гибкости и эластичности, но при постоянном испытании на прочность, растяжение — он недолог, — вампир посмотрел куда-то вниз перед собой. — Вот так вот печально. — И замолчал, да так, что я уже начала подозревать его абсолютную причастность к трагическим испытаниям этого амулета, хотя вроде уж с его-то структурой определенно все было в порядке, как вдруг он поднял на нас взор, а потом с усмешкой взглянул на меня. — Ну что, губу-то закатала? Чего зыркаешь? И не сопи. А то я тебя не знаю!

— Чего?! Чего ты все время острословишь? — возмущенно отперлась я и добавила. — Ну и что нам с этих твоих глупых баек?

— А то, — послушно продолжил рассказ вампир, — что амулет тот вообще на структурах завязан был, потом одно время за преступления в области магии у инквизиторов даже такая казнь была — разрыв структуры, но дело не в этом, а похоже, что Мазвий выделил Акимарха из гостей именно с помощью этого амулета. Ведь у прошедших обряд коронации...

— ...Нити, из которых структура — утолщаются, у каждого члена семьи согласно ранжиру. — Важно кивнул Акимарх.

— А втянул-то он как в телепорт? Так и не поняла я.

— А я и не знаю, — несколько изумленно отозвался Ладмир. — Я и не говорил, что знаю. Я только предположил, с помощью чего Мазвий смог бы опознать принца из целой толпы гостей. А уж как он его втянул в телепорт — это тебе, видишь, во-он туда, — он протянул пальчиком куда-то в сторону лесной тьмы за Акимархом, где, предположительно мной, находилась гора. — Там и задавай вопросы.

Я со страху даже дотянулась и шлепнула по этому его пальцу.

— Может быть, попытаемся пробраться обратно внутрь горы и разыскать этот телепорт, ну, какие-нибудь записи о нем или саму смесь? Ведь наверняка у Мазвия было какое-то такое хранилище, библиотека или лаборатория? — азартно завертел головой, глядя по очереди на нас всех, принц.

— Есть такое место, — вспомнила я про пещеру с пентаграммой. А также сразу в деталях вспомнила про того, кто благодаря ей появился. — Вот только возвращаться туда обратно мне совсем и совсем не хочется.

— А что ты предлагаешь? — раздраженно отозвался Ладмир.

— Вы не представляете себе, Варвара, что это значит — много месяцев пробираться через леса, кипящие орками, после — через необжитые пустоши, в которых нет ни воды, ни еды. А если где и есть оазисы, то на них кишит столько нечисти, что приближаться к ним опасно ближе, чем на двадцать верст, — спокойным тоном подал голос Аэссиниэль.

Я представила. И мне сразу захотелось вернуть обратно хотя бы свою ученическую волшебную палочку.

— Ладно, убедили. Лучше уж демон, туман и эти, как их, рити...кири.

— Ритиэкри, — поправил Ладмир.

— А как попасть внутрь? — вдруг спросил Акимарх. Возникла пауза.

Заговорил таур:

— Вот в этом-то и есть загвоздка. Единственный вход внутрь Сизой тайны, известный мне, находится по ту сторону гор. А выход по эту.

«Так себе, кстати, выход», — подумалось мне.

Все не сговариваясь, повернули головы в сторону гряды, но, разумеется, кроме стены леса ничего не увидели.

— Э-э, а она ведь, вроде бы, не коротенькая, — предположил Акимарх.

— Как же так, неужели Мазвий каждый раз входил именно там и насквозь проходил через горы, чтобы попасть в свое логово? — я была несогласна как с перспективой преодолевать заснеженные горные перевалы в легком рваном платьице, так и обходить их кружной дорогой. — Должен быть другой путь!

— Возможно, существует другой вход. Но эта тайна умерла вместе с колдуном, — размеренно отозвался эльф.

— Мы можем потерять месяц на один только переход, — я вдохновенно придумывала устрашающие подробности, — потом еще месяц проплутать внутри самих гор! И это, — я назидательно подняла палец, — в лучшем случае! А ведь после всего того мы еще можем ничего не найти! И потерять напрасно столько времени!

Пауза. Ладмир переглянулся с Аэссиниэлем:

— Ну да, какой-то резон в ее словах есть.

— И что теперь?

«Может быть, вообще — лечь и умереть?» — возникла у меня в голове пессимистичная мысль.

— А если нам пойти на юг? — вдруг озарило меня, и я заулыбалась. — Не на север, а на юг? Ведь было же там какое-то море?

— Не море, а окиян! И не было, а есть! — педантично поправил Акимарх.

— Один пень! — отмахнулась я и с пылким взором закончила мысль. — Главное — дойти до какого-никакого порта, и затем — здравствуй, родина!

Ладмир и Аэссиниэль посмотрели на меня с жалостью, затем с каким-то знанием обсуждаемого вопроса меж собой переглянулись, видимо, решая, кому толкать разъяснительную речь, и Ладмир на фоне трагического вздоха эльфа, выдал:

— Варя, на юге живут Племена.

— Ну и что — племена! Да хоть пельмени, лишь бы с ушкуями! — не поняла я.

— Не племена, а Племена. Что ты за безграмотная, такого не знать?..

Всезнайка-принц на этом моменте подозрительно тихонько помалкивал в сторонке. И едва ли не свистел, по сторонам кося глазами. Да не специально я на него смотрела, просто, глядя в пространство в его направлении, я пыталась хоть что-то вспомнить, раз мне тут однозначно намекают. Но не преуспела и нехотя, в мыслях неприязненно подписываясь под последней произнесенной вслух фразой, пожала плечами.

— Племена, — медленно заговорил Ладмир. — Это малоразвитые формы жизни. Не люди — твари. Они живут в своем мирке, в который посторонним лучше не соваться. Съедят. Их, Племен, несколько, у каждого своя территория, размер которой постоянно меняется из-за прихватов земель соседями. Заняты, в основном, междоусобными набегами, разграблением вражеских поселений и поеданием пленных. Какой уж там порт — утлые плоты, и те уже — верх кораблестроения.

— Ничего себе! Вот это дали некоторым боги соседушек, — рассказ вампира меня просто огорошил, и я сразу заявила. — Я туда идти отказываюсь!

— ...А торговые суда, бороздящие воды мира, к их берегам и близко не подходят и не пристают, — договорил вампир.

— А разве нас не будут искать? — подал вдруг голос принц. Оказывается, все это время, пока меня просвещали по истории и географии, он обмозговывал своё.

— Ты предлагаешь сидеть на попе до морковки на заговенье и ждать помощи? — поразилась я его наивности.

— Я боюсь, что если нас и ищут, то навряд ли настолько далеко. Никто не знает, где мы находимся, кто и зачем нас похитил. Поиски начнут поблизости от места похищения, с известного радиуса дальности разовых телепортов, — порушил надежды Акимарха Ладмир.

— А его? — не согласился неугомонный принц и нацелил ладонь в эльфа. — Ведь не только нас ищут, но и таура Аэссиниэля! Эльфы-то, наверное, могут и вызнать, где искать своего правителя?

— Таур Аэссиниэль, вас ведь похитили раньше, чем нас, правда? — я ухватилась за идею Акимарха.

Аэссиниэль потускнел и, помешкав, скорбно глянул на наши обнадеженные физиономии:

— Наэ, вынужден вас разочаровать, мэллин. Да, я провел в заточении около месяца. И найти меня моему народу действительно можно, где бы я ни находился... Но только при помощи куйату.

Хватило и намека. Мы скисли, как на солнцепеке — молоко. Куйату сейчас валялся бесхозным булыжником в Сизой тайне. Эльф поделился:

— Случилось такое, что впервые за тысячу лет между эльфами и гномами наладились довольно неплохие отношения. И, пользуясь этой передышкой, наступлением спокойных времен, мы решились отдать нашу главную реликвию на огранку. Она давненько в этом нуждалась, а самые лучшие мастера огранки, как известно — гномы. Кроме того, этот жест должен был еще более способствовать становлению мирного контакта и выказать наше уважение и доверие к недавним противникам...

Я же вспомнила про явную напряженность между эльфами и гномами в столице, но распространяться и напрасно тревожить эдельского правителя сейчас, когда он все равно ни на что не мог повлиять, не стала. Однобоко подумалось — может нам здесь по большому счету даже спокойнее на данный момент, чем было бы на отчизне, где, поди, не пойми что нынче происходит?

— ...Но или они не захотели мира и вступили в сговор с колдуном. Или он лично проведал о куйату, и у них его выкрал. Видимо, к сожалению, подгорная система охраны от магического проникновения не совсем совершенна.

— Да будь она хоть тысячу раз совершенна... — глубоко вздохнул Ладмир и, оперев локоть на бедро, запустил себе пятерню в шевелюру.

Опять долгая пауза.

— М-да, — подвела я безрадостный итог.

По поляне плыл великолепный запах готовящегося мяса.

— А кстати, что произошло там тогда, в пещере? Ведь это ты, Вава? Из-за тебя?.. — внезапно для всех встрепенулся Акимарх. Все слаженно посмотрели на меня.

— Что? — недоуменно переспросила я.

— Ну, там, что-то со временем, — принц подвинтил воздух пятерней. — Эдакое.

— Варя, помни, ты не обязана об этом рассказывать, если не хочешь, — тут же влез с консультациями Ладмир. Что за привычка?!

Все замерли в ожидании моей воли. Даже эльф всматривался в мою мордаху и затаил дыхание, хотя, как правило, старался не докучать окружающим назойливым вниманием. Я медленно обвела всех взглядом и выдохнула:

— Я расскажу. Мы тут, все вместе, попали в такую передрягу, что имеем право знать, можем ли полагаться на тех, кто рядом. — Я обернулась к Ладмиру. — Ведь согласись, это несправедливо, мы знаем, кто такие Акимарх и Аэссиниэль, про их жизнь. Они имеют право знать тоже.

Ладмир как-то странно хмыкнул, мол, ну-ну.

Я рассказала все. Ну, то есть почти все. Ладмир, если где-то и упоминался, то только там, где этого было нельзя опустить, и в моих рассказах был заменен на некоего таинственного незнакомца, а с этим Ладмиром мы, мол, случайные сокамерники. Выдавать его тайны я была не намерена. Себе дороже. Захочет — сам расскажет. Ладмир же весь мой рассказ буравил меня взглядом и сидел напряженный, словно смертник в утро казни. Не знаю, чего и кого именно он опасался. И не знаю, удалось ли мне обвести вокруг пальца эльфа, в рассказе было много нестыковок и запинок, к тому же меня терзали смутные сомнения, что Ладмир и Аэссиниэль были знакомы до этого. Но таур не задал мне наводящих вопросов, а бесхитростный принц принял все за чистую монету. Ладмир в соответственный момент повествования уяснил, что я не собираюсь его разоблачать, совсем чуть-чуть улыбнулся и подмигнул. Под конец, как это всегда со мной бывает, когда я помногу вру, я уже начала сбиваться, что, куда, откуда, зачем и где и стала умоляюще поглядывать на Ладмира, в тщетной попытке подобрать слова. Наверное, вампир не смог больше выносить моих терзаний и жалкого блеянья в качестве объяснений, и громогласно заявил, что таинственный незнакомец — это он и что я прошла проверку на вшивость. Все заулыбались, а я покраснела.

В ходе исповедания заново пережила — и давнее детство, и не столь давнюю беготню по Сизой тайне. Разволновалась, разумеется, и под конец повествования вовсю промакивала слезы краешком юбки. Ладмир же про себя выдал скупую информацию, что имеет некое отношение к артефактам в целом и является давним противником Мазвия в частности. И кроме той вехи его истории, что вкратце упомянула я, больше ничего о нем обнародовано не было.

А я чего-то совсем расклеилась.

— Ну, как ты? — обеспокоенный Ладмир подсел к нам на бревно.

Аэссиниэль теплым жестом взял мою ладонь между своих и сказал что-то на эльфийской тарабарщине. С иностранными языками я не дружила, и знала только пару-тройку ругательств из некоторых из них.

— Чего? — подняла на него расфокусированный переживаниями взгляд.

— «Дитя времени, живущее вне его», — пояснили мне.

— А-а. — Уяснила я и фальшиво-бодреньким тоном ответила на вопрос Ладмира: — Я нормально... Непонятно только, откуда взялся демон в камере, ведь мы тогда еще к пентаграмме и близко не подходили.

— Да чего уж там непонятного, — сам себе пробурчал Ладмир. Все вопросительно посмотрели на него. Пришлось пояснять: — Помнишь, Варя, когда мы воспользовались артефактом Сифовского, и нас перебросило по времени, этому предшествовало такое яркое белое свечение?

— О чем ты говоришь! «Помню ли»? Я это свечение в страшных снах вижу всю свою жизнь! — возмутилась я. — Такое же упало на меня тогда, когда рвалось пространство, и навсегда исчезала моя деревня!.. — и осеклась. — Ты хочешь сказать, что....

Ладмир кивнул:

— Можешь, Варя, считать демона своим собратом по несчастью. Пространство разорвалось снова. Только на этот раз на твоем месте оказался демон. В него отстрелило частью силы и забросило вместе с нами в новый мир. Хотя, по идее, он в нем был еще не вызван и существовать никак не мог. Поэтому, кстати, наших с тобой прошлых проекций в узнице не оказалось. Хочешь, докажу свою теорию?

Ладмир вынул из кармана артефакт Сифовского, а также снял с шеи цепочку с темно-фиолетовым камнем. Надел мне артефакт Сифовского, который был как-то непривычно тускл, на шею: золотистые искорки не плясали в тягучей зелени камня, а зависли темными соринками. Все выжидательно уставились мне на декольте. Ладмир поднес темно-фиолетовый амулет почти вплотную к испытуемому артефакту.

— Ну что, убедились? — спросил Ладмир, когда поисковик никак не отреагировал на такое соседство, и подщелкнул его ногтем. — Он должен был, если не засветиться, то хотя бы посветлеть.

В свете новой информации у меня возник вопрос:

— Если мы все же решили... Решим двигаться внутрь Сизой тайны, а где-то внутри нее ходит демон, и если мы на него там наткнемся... То как же одержим верх, когда он тоже может создавать временные коридоры и быстро двигаться? Это какое-то чудо, что нам удалось не сталкиваться с ним в прямом поединке после переноса по времени!

— Ну, теперь-то нас четверо, а не двое, — неунывающе отозвался Акимарх. — У меня ведь есть пилирит, и нам уже не придется спасаться бегством. Возможно, удастся что-нибудь придумать. Да и вообще, мы необязательно должны с ним сталкиваться!

— Ведь там и без демона еще много всего занимательного и интересного, — в тон его последней фразы абсолютно неподобающе тауру поддакнул эльф.

Все предпочли не уточнять. Невеселых дум на сегодня и без того хватало.

Но в памяти сама собой всплывала картина обманчиво-неторопливого появления у реки живого тумана и то, что и демон, и полудемон во время погони за нами по тоннелям то и дело отвлекались на что-то еще. На кого-то еще. Хотелось бы жизнелюбиво думать, что друг на друга... но вдруг там еще какое неучтенное страшилище?

— Совсем необязательно, что демону досталась такая же способность, как и Варваре, — подал неуверенный голос Ладмир. — Артефакт — это сложносоставленная магическая конструкция. И если Варваре досталась работа с временными коридорами, то демону — какая угодно другая из элементов Артефакта. Он может, например,... я не знаю... начать мерцать, быстро исчезая-появляясь и практически становясь невидимым. Или приобрести способность к самотелепортации на краткие расстояния. Или еще что. Все зависит от набора составляющих артефакта, который ему выпал.

Я вспомнила еще кое о чем:

— А как так получается, что внутри горы с магией не было никаких проблем, а здесь — даже костер с первого раза не удалось развести?

— Аномалия — это сплошь возмущения и завихрения магического поля, — принялся объяснять свои гипотезы Акимарх. — Когда маг в таких завихрениях плетет структуру заклинания, то вихри ее сдвигают, уволакивают, короче, меняют. В обычном мире тоже происходит нечто похожее, но там это происходит столь медленно, плавно и с большими объемами, что маги успевают нормально сплетать заклинания. Но здесь все более хаотично, мелко и рывками, что ли. Раз на раз, конечно, не приходится, в одном месте Аномалии могут быть разной силы течения магического поля. И тогда в случае слабого течения можно колдовать без оглядки. В случае сильного — тоненько, вот как здесь — создавать маленькую готовую матрицу плетения, активировать ее, чтобы она не успевала «поплыть» по завихрению и сместить структуру. А потом, если требуется, постепенно вливать в нее магические силы, как бы раздувать. А иногда здесь колдовать вообще нельзя. Если жизнь, дорога, конечно.

Я его, как маг — мага, поняла. Но мы, как маги, также оба понимали, что не для каждого заклинания и плетения озвученная схема действий подойдет.

— Сизая тайна и есть центр аномалии, — дополнил эльф ответ Акимарха. — Горы — это как глаз у смерча. Внутри магия концентрируется, сосредотачивается и упорядочивается. Внутри завихрений нет, там — статика. Колдовать там легко — пространство перенасыщено магией. Возможности любого мага возрастают в несколько раз.

Выбор Мазвия в пользу Сисвикской аномалии стал выглядеть логичнее. Да и тепло здесь...

Костер сухо потрескивал, обогревая и бросая отсветы на лица. Со спины одолевали мелкие местные комары и ночная прохлада. Ладмир продолжал сидеть третьим на нашем с эльфом бревне. Я стала плотоядно коситься на его сюртук, пока, в конце концов, мои хищные намерения не были запримечены. Вампир раскрыл ближайшую ко мне полу и поделился с боевой подругой верхней одеждой. Я привалилась к теплому боку под гладкой шелковой рубахой и свободно вздохнула — тылы прикрыты. Ладмир приобнял поверх и ободряюще похлопал ладонью. Разговор потек в более частной обстановке.

— Хотя, если честно, в голове до сих пор не укладывается: из-за какой-то одной деревни образовался новый мир? — поделилась я, прикрыв глаза.

— А ты знаешь, сколько их вообще, этих-миров-то? И при том один от другого может отличаться лишь тем, что в одном, — он шлепнул себя по шее, — какого-то мужика кусает сотня комаров за лето, а в другом — сотня и один. Постигаешь? Дело здесь вовсе не в деревне.

— А это что же значит, что и тот наш мир, в котором нет моей деревни, он теперь тоже поделен, да?

— Да. На тот, в котором мы задействовали амулет и на тот, в котором не задействовали.

— И все-таки мне непонятно!

— Что?

— Вот ты говорил, что моя деревня исчезла потому, что вы в будущее притащили кусок временной ткани из прошлого и в ней разрушили мое поселение, так?

— Ну.

— И вследствие такой нестыковки образовались два мира: в одном все по-старому, а в другом — деревни как не бывало? А как же по-старому-то? Значит, там вместо меня живет какой-то мой двойник? А я тогда кто? Откуда? Тоже отпочковалась?

Ладмир задумался:

— Не факт. Сложный вопрос. Можно только догадываться как там на самом деле. Может быть и двойник. Хотя с большей вероятностью мне кажется, что в том мире тебя вырезало так же, как твою деревню — в этом. Ты никогда не рождалась.

Я подумала, вспомнила кое-что еще, обмозговала и... опешила:

— А чего же ты мне так усиленно предлагал-то тогда в камере воспользоваться артефактом Сифовского и искать родных в прошлом? Ведь в прошлом-то я бы все равно не нашла родню! Деревню-то вырвало из всей истории этого мира?

Ладмир нахмурился и долго молчал, а потом сказал невнятно:

— По-любому там, куда бы ты ни перенеслась — для тебя должно было быть безопаснее, чем у нас тогда.

Я сперва хотела что-то грубое сказать, а потом устало заморгала и отмахнулась — смаялась я уже на сегодня отношения выяснять. Сейчас меня хватало только на то, чтобы просто методично для себя проявлять непонятное:

— Так вот, кстати, я еще не закончила свою первую мысль. Образовались два мира: с деревней и со мной. Тут все вроде понятно. Ну а сейчас-то ведь тоже новый мир создавался, в зале Мазвия! Как же так? Ведь там мы не переносили прошлую ткань в будущую и не громили в ней ничего. Просто перескочили в прошлое. Все чин по чину. По инструкции.

— Забавно, что именно с помощью присутствия демона мы выяснили, что образовался новый мир, — Ладмир задумчиво покусал клыком губу. — Я же предупреждал, что артефакт Сифовского тогда не прошел испытаний! Ты пойми, как создавались тогда Артефакты: наугад! Люди шли напролом, только смутно догадываясь, какое свойство наложит на камень тот или иной обряд, заговор или плетение! А это все равно, что с завязанными глазами указать, откуда у осла хвост растет — раз на раз не приходится. Иногда ниже, чем на деле, получается.

Заявленные на начале разработки свойства артефакта не были подтверждены или опровергнуты специальной комиссией по выпуску. Сейчас, уже несколько раз столкнувшись с его действием, могу почти уверенно заявить, что артефакт Сифовского агрессивно воздействует на материю времени — как раздражитель. Неважно, прошлое ты захватываешь в будущее, или наоборот. Важно то, сколько ты его с собой берешь. Авторитетно изрекаю — артефакт изначально был предназначен не для путешествий в прошлое, а для разрывания миров! Я, как в прошлом ученый, полагаю, что его можно доработать.

Но надо это было делать сразу после его создания. Потому что: а) сейчас он сломан, восстановлению не подлежит, так как разбит на три части; б) одна из этих частей — в живом демоне, а он навряд ли готов к сотрудничеству; и я его уговаривать не собираюсь; и в) без живого Скирмена Сифовского все равно у нас ничего не получится.

А мне, пока говорил Ладмир, пришла в голову умная мысль — уж не из-за всей ли этой артефактной катавасии магия времени давным-давно вошла в категорию запрещенных?

— И все-таки как его можно восстановить? — полюбопытствовал эльф. Оказалось, все это время он и принц с интересом прислушивались к нашей с Ладмиром подпольной (в смысле из-под полы сюртука) беседой.

— Да так, что уменьшить объем пространства, переносимый вместе с объектом.

Мы все равно ничего не поняли. Вампир посмотрел-посмотрел на наши лица и... Пришлось растолковывать:

— Ну вот, к примеру, у меня есть действующий артефакт Сифовского. И я хочу, чтобы он перебросил меня на месяц назад — в прошлое. Я произвожу с артефактом необходимые манипуляции, а он захватывает меня и еще некое нематериальное, более широкое субпространство вокруг меня и забрасывает, куда я там, то есть насколько времени назад, пожелал. Это понятно?

Мы истово и чуть даже возмущенно закивали, мол, как такая ерунда может быть непонятна?

— Да, — подтвердил эльф.

— До-о-о!! — дурашливый принц изобразил рев воинов в строю перед Императором.

— А пространство и время вплетены друг в друга так плотно, что куда переносится пространство, туда же — и время. Вот и получается, что я багажом, сам того не желая, привношу в прошлое — будущее, из-за чего и случается разрыв. Теперь о том, как это исправить. Теоретически, хм. Все очень просто — нужно уменьшить объем габаритного пространства, переносимого вместе с субъектом переноса.

— То есть, как бы очертить тело человека по контуру, точнехонько вырезать его из пространства и перенести во времени? — первым сообразил принц, радостный, что сообразил первым.

— Но ведь невозможно произвести это в реальных условиях с такой точностью, — вежливо оппонировал Аэссиниэль. — А если, например, контур случайно отсечет палец или, скажем, ухо?

(О, да! Уши для эльфов — это святое!) Тем не менее, довод в его словах был.

— Да, и кстати, — не преминула влезть я, — переносясь в прошлое, человек ведь является частью своего пространства, а, следовательно, и времени. То есть... То есть, он как бы сам — кусок будущего и переносится в прошлое. Короче...

— Мы поняли, — обрадовал меня таур.

— Да! — подхватил мою мысль Акимарх. — А действительно, с чего это вы со Сифовским взяли, что время вообще не должно разрываться каждый раз, как кто-нибудь переносится?

— Да, разве нет? — я почувствовала уверенность в своих словах и вздернула подбородок. — Что-то тут не стыкуется в твоей теории!

И мы все втроем, закончив переглядки, Акимарх, недоверчиво подняв бровь, вперились горящими иглами глаз в Ладмира:

— Ммм??

Но тот был спокоен как снежная бабка и на раз наши горящие иглы остудил:

— Разумеется, человек — в глобальном смысле — часть пространства, а соответственно и времени. Но у материи времени есть некая нижняя граница восприимчивости. Так же, как например — одно дело, если человека кусает комар (сегодня вечером тема комаров просто витала в воздухе) — почесал и забыл. И другое дело, если голодный волк вырвет кусок мяса. Представляете разницу? Так и в одном случае — по материи времени просто пойдут волны возмущения, которые со временем перейдут в штиль. В другом, когда будет перейден некий допуск по безболезненному переносу пространства — разрыв неизбежен.

Я думаю, что Сифовский перестраховался и создал зону безопасности — пространства, облекающего субъект перемещения — чересчур толстой. Просто ее необходимо было на тот момент подрегулировать определенным заклинанием. Я уверен, если бы артефакт вовремя прошел испытания и проверки, то этот пунктик был бы отлажен.

— Если бы... — эхом повторила я и жадно втянула носом воздух. Дичь была готова, и мы тоже давно были готовы... к ее поглощению.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ