Клыки старика и клитор

Смена позы для меня уже не является чем-то новым. Я уже как дрессированная собачка, по одной команде сразу же меняю позу. Старик – настоящий командир: ляг на кровать, раздвинь ноги, подними руки и так постоянно. Я просто безвольный марионетка, которая выполняет приказы.

Сейчас он снова положил меня в эту идиотскую позу на спине, когда мои ноги широко разведены в стороны и таз приподнят кверху.

И старик снова внимательно смотрит, словно никогда не видел ничего подобного. Разглядывает мою промежность. Радуется, и в этот момент мне кажется, что он становится маленьким ребенком.

Этот идиот настолько инфантилен, что я уже начинаю раздумывать, стоит ли с ним о чем-то договариваться. Может быть, попробовать убедить его избавиться от меня? Пусть передумает оставлять меня у себя…

А рядом с таким опасным мерзавцам, выжившим из ума, находиться крайне опасно. Чтобы не ожидало меня там, на суше, это в любом случае будет менее ужасно, чем происходящее здесь.

Вволю насладившись зрелищем, старик склоняется над моей промежностью и начинает вдыхать. Я слышу, как он глубоко дышит, нюхая меня, словно цветок.

Он делает это уже не первый раз, но так близко, он еще ни разу не наклонился. Его нос почти касается моих половых губ. На этот раз, морской черт слишком сильно увлекся.

Ощутив его шершавые ладони на своих бедрах, я вздрагиваю. Затем чувствую своей измученной вагиной прикосновение его поросшей жесткой щетиной лица.

Его лицо, словно наждачка, грубо колет и режет мою израненную и еще не зажившую после постоянных экзекуций, кожу, и дикий страх снова сковывает меня. Что ждать от него еще?

Внезапно чувствую, как он прикасается своими щетинистыми губами к моему клитору. Я вздрагиваю от каждого его поцелуя. Еще миг и его огромный язык проникает между моих половых губ, устремляется так глубоко в розовые запретные недра, насколько это позволяет сделать длина его похотливого языка.

С замиранием сердца жду того момента, когда его поганый, горячий, и склизкий язык, похожий на застарелый густой кисель, прекратит эту странную и противную экзекуцию.

Старик долго и тщательно вылизывает и высасывает мою давно немытую промежность, плотно прильнув ртом между моих ног, смакуя и причмокивая. Он наслаждается моей беспомощностью, а я не могу запретить ему прикасаться ко мне. Стараюсь не думать, что его вонючий язык сейчас делает внутри меня, пытаюсь думать о чем-то другом, переключаясь на воспоминания о светлом прошлом, когда я жила беспечно и ходила в школу.

Весь мир был открыт передо мной. Меня ждало прекрасное будущее… Ох, если бы не эта нелепая ситуация, где я лежу на грязной кровати, в позе препарированной лягушки и держу руками свои ноги, помогая проклятому старику трахать меня своим мерзким языком, я бы никогда не жаловалась на свою скучную жизнь! Да, я считала ее скучной! Вот идиотка! Сейчас вспоминая, слезы начинают капать из глаз. Черт, да я была самой счастливой на свете, но не ценила того, что у меня было! Шли бы лесом все эти деньги, которые я хотела заработать!

Вытащив из меня свой язык, он приказал раздвинуть ноги, вытянув их на кровати. Это к лучшему, ибо мои руки уже устали держать моё тело в столь неудобной позе. Ноги тоже уже порядком затекли.

И вот он начинает ладонью пороть мою промежность. Я лежу, стараясь не подавать виду, что мне сильно больно, но украдкой изо всех сил сжимаю в своих кулаках края матраса, на котором происходит весь этот ужас.

Мой мучитель продолжает выдавать звонкие “пощечины” моей промежности, снова и снова наказывая ее за что-то. Что она ему сделала? Да, кто же разберет, что перемкнуло в мозгах этого шизофреника!

Когда внизу живота начинает все пульсировать и гореть, меня пронзают все более нестерпимые болевые спазмы, я уже не могу сдерживаться и начинаю стонать. Как же он достал меня, кто бы знал! Так хочется двинуть ему ногой по его наглой и тупой физиономии!

По всей каюте разносятся звонкие шлепки и мой отчаянный стон, содержащий и отчаянное воззвание к всевышнему, и протест ко всему происходящему, и немой упрек судьбе.

Весь этот хор звуков разбавляют судорожные вдохи и кашель старика, а затем, все замирает на несколько мгновений, пока мои стоны не смолкнут полностью. Когда в каюте наступает тишина, его ладонь снова с размаху ложиться на мою, уже изрядно разгоряченную промежность, а мои пальцы судорожно мнут и заламывают в разных направлениях, зажатую меж них, плотную ткань матраса, словно это помогает мне утихомирить боль.

Устав пороть мою беззащитную промежность, он снова начинает “ласкать” меня там языком, его действия становятся все более и более уверенными. Его поцелуи превращаются в засос, причем он так сильно засасывает мой клитор, что я ощущаю, словно он мне его буквально оторвет своими губами.

Я сжимаю кулаки еще сильнее и зажмуриваюсь. Дикая боль, при каждом его засосе, пронзает меня. Старик отрывается на время и улыбается.

– Тебе нравится, моя принцесса? Я пока не могу использовать тебя, как женщину, ты все еще слишком грязная для меня, но кое-что для тебя я могу сделать! Маме это нравилось! Тебе тоже понравится, я это знаю! Всем девочкам это нравится! – он самодовольно улыбается и снова его губы смыкаются на моем клиторе…

Он начинает его засасывать с еще большим остервенением. От боли у меня все сжалось внутри. В какой-то момент, он прикусывает меня зубами и мне еще очень повезло, что у него их не так много.

Когда он делает вдох между засосами, в этот момент он сильно сжимает мой клитор зубами и один из его зубов, вернее, больше похоже на осколок зуба, яростно впивается куда-то вглубь и заставляет меня взвизгнуть.

Старик продолжает эту странную экзекуцию, а я трясусь мелкой дрожью, судорожно елозя голыми пятками по матрасу. Это продолжается уже минут десять, в течение которых он не выпускает изо рта мой клитор. Мне кажется, что он прокусил его насквозь, по крайней мере, я так ощущаю.

– Мама заставляла меня делать это для нее. Сказала, что это помогает защититься от заразы для чистых девочек. Мама была чистая… – снова начинает свой монолог мой мучитель.

Пытаюсь отдышаться, воспользовавшись моментом. Как же этот идиот достал меня, кто бы знал! Неужели, никто на этом корабле не способен мне помочь? Они ведь знают, что он тут делает со мной! А может быть, попытаться найти кого-то, кто сможет помочь? Договориться… Может быть, заплатить.

Мысли заметались с огромной скоростью. Денег у меня и моей семьи нет, но родители продадут дом, если это потребуется. А когда я выберусь отсюда, я устроюсь в школу и заработаю, будем снимать жилье, не пропадем! Лишь бы выжить!

Надежда снова загорается во мне. Старик продолжает вещать что-то о своей полоумной мамаше, но я не слушаю его. Я начинаю строить планы, как мне добраться до тех, кто сможет мне помочь и свяжется с моими родителями.

– И вот я решил, что могу тебя тоже порадовать своими талантами, мама говорила, что я у нее особенный. Ты тоже это поймешь, со временем и будешь благодарна мне. – заканчивает он свою длинную и бесполезную речь, а затем… О, нет! Он снова начинает засасывать клитор! Боже, у меня там скоро уже все взорвется от боли! Ощущения такие, что мой клитор опух, словно в него вкололи что-то…

Мучителю явно нравится издеваться над своей беспомощной пленницей, и мне сложно поверить, что он думает, что сейчас делает мне “приятно”.

В очередной раз, когда он осколком зуба резко прихватывает мою горошину, я не выдерживаю и делаю попытку вскочить, но он меня удерживает.

– Неблагодарная тварь! Я для кого тут стараюсь?! – его рука бьет меня по лицу и я быстро закрываюсь руками, чтобы избежать его последующих ударов.

Он снова замахивается, но замирает. Вместо того, чтобы снова влепить мне пощечину, он встает с кровати сам, а затем поднимает меня на руки, словно куклу, подбрасывает в воздухе и, довольно грубо и властно, швыряет на проклятый матрас лицом вниз. В следующий миг, его руки хватают меня за таз и приподнимают его вверх, ставя меня в пикантную позу.

Судя по характерному шороху и звону пряжки, я понимаю, что он собирается снова пороть меня ремнем, что сейчас начнется самое настоящее избиение. Он в ярости и я сама не заметила, как довела его до такого состояния!

Боже! Я не хотела! Даже не заметила, как это вышло! Что сейчас будет?! Как же так!!! Я сжимаюсь в комок, приготавливаясь к неизбежному. Мне ничего не остается, как найти самое удобное и устойчивое положение и приготовиться принять наказание от этого закомплексованного, инфантильного и безрассудного шизофреника. Мне придется вытерпеть все, что он захочет со мной сделать.

– Не нравится, как я целую тебя? Перед кем я тут стараюсь и душу изливаю! Ты неблагодарная тварь! Ты не достойна быть моей! Надо было выкинуть тебя с утра к черту, зря я тебя оставил! – злобно шипит он.

Меня трясет от страха, таким злым я его еще не видела! Да что же я такого сделала то? Просто попыталась вырваться, но он сделал мне очень больно! Я совершенно случайно среагировала…

Его руки снова хватают меня за ягодицы, но на этот раз, только для того, чтобы развернуть к себе поудобнее. Он долго примеряется, готовясь к первому удару, а я замираю от страха – сейчас он начнет порку и я снова буду умирать от боли.

Он со всей силы давит рукой на мои лопатки, давая понять, тем самым, чтобы я прижалась головой к матрасу.

– Попу подними повыше! Она должна быть еще выше!

Я безвольно подчиняюсь ему и делаю, как он хочет.

Порка начинается и в этот раз, он реально бьет так, словно пытается вложить в каждый удар всю силу! Мне кажется, что он просто выбьет из меня всю душу! После нескольких ударов, он поворачивает ремень таким образом, чтобы бить меня другим концом, то бишь бляшкой.

Я кричу и извиваюсь от каждого удара, ощущая, что под кожей снова начинает что-то шевелиться, словно там поселился чужой. Несмотря на кажущуюся старость и неповоротливость старика, когда дело касается моего избиения, у него появляется нечеловеческая сила!

Очень скоро его движения обретают ритм и безоговорочно подчиняют себе все моё тело. Он бьет меня по спине, по ногам, затем просит перевернуться и лечь на спину, затем удары приходятся по животу и груди.

Умоляю его простить меня и не бить больше, но он неумолим. Спустя полчаса порки, когда я уже нахожусь на грани потери сознания, он разрешает мне немного передохнуть и дает гладить свой член.

Боже мой, на нем все это время находилась эта проклятая прищепка! Он просит снять ее, и как следует погладить его “зверя”.

Всхлипывая, я беру его в руку и быстро снимаю прищепку, на его члене остается характерная вмятина, которая не разглаживается. Стараюсь не обращать внимание на его стоны боли, а уже привычным для меня движением, начинаю гладить его так, как ему нравится. Его черный и замасленный член выглядит довольно жалким и коротким, но при этом, он находиться в возбужденном состоянии.

Пока я ласкаю его, старик наслаждается процессом и ждет. У меня есть какое-то время передохнуть от его побоев.

– Хочешь, поцеловать его? – внезапно спрашивает старик, разрушая все мои мысли, в которых я уже где-то очень далеко от этого проклятого места.

Поднимаю на него глаза и недоумевающе вглядываюсь, может мне послышалось?

– Поцелуй его! – слышу его приказ.

Ощущение тошноты сразу же подступает ко мне и я начинаю чувствовать, как мой желудок яростно сокращается и колотится.

– Можно я рукой, как раньше? – жалобно вопрошаю я, не понятно на что надеясь.

– Целуй! – грозно приказывает старик и я осторожно прикасаюсь к этому вонючему отростку кончиками губ.

Зловонный запах ударяет в мой нос, запах несвежей мочи, и бомжатины. Да, именно запах бомжатины, который был у нас в подъезде, когда там случайно забрел однажды бомж и уснул. Его выгнали утром, но запах хранился, казалось, целый месяц.

Каждый раз, когда я проходила мимо, меня дико тошнило и я просто затыкала нос и старалась не дышать, пока не выйду из подъезда.

Теперь я вынуждена прикасаться губами к этому омерзительному предмету, который пахнет точно также, как и от того бомжа. Я начинаю плакать и умолять его отпустить меня на сегодня, но он начинает бить меня по щекам.

Одна, другая, третья пощечины падают на моё лицо и после каждой у меня темнеет в глазах и шумит в ушах. Пока я прихожу в себя, этот гад берет свой член и начинает водить им по моим губам. Я ощущаю, как его слизь, словно живое существо, перебралось на мои губы и пытается проникнуть в меня.

Желудок окончательно сдается и я начинаю захлебываться слюнями, которые вырываются из моего рта и носа. Еще несколько пощечин и старик отходит от меня.

– Хорошо, погладь его слегка и я отпущу тебя до завтра. Мне самому уже спать пора. – более сдержанным голосом произносит он.

Он берет мою руку и кладет на свое сокровище, а я начинаю гладить его и стараюсь не смотреть, чтобы снова не стошнило.

Загрузка...