В режиме бога

Эпизод 2

Танцовщица ходила вокруг шеста медленно и осторожно, словно принцесса, проснувшаяся в бандитском квартале. У нее были золотистые волосы до пояса, сливавшиеся с бронзовыми шортами из латекса. Цвета сочетались идеально.

– Это не парик, – с гордостью шепнул Аркадий. – У нее всё натуральное. Скоро сам убедишься.

– Обойдемся без этого, – предложил Виктор. – Я просто посмотрю.

– Не будь тряпкой, Сигалов! Когда еще на халяву оторвешься?

– Да в любой день.

– Не мнись, я угощаю. Конфиденциальность гарантирую. Я даже не записываю, честное слово.

– Ты зачем меня звал – потестить или угоститься?

– Вот вечно ты кайф ломаешь! – воскликнул Аркадий. – Ладно, хочешь смотреть – смотри. Как тебе, кстати, визуализация?

– Вполне. – Виктор дотянулся до массивного стакана и, не отрывая его от стеклянной столешницы, медленно подвинул к себе.

Донышко неприятно скрипнуло, по спине пробежали мурашки. Аркадий это понял и с гордостью улыбнулся:

– Что скажешь?

– Отлично.

Виктор кривил душой: ничего отличного тут не было – в том смысле, что скрип стекла по стеклу ничем не отличался от других таких же звуков, которые он слышал сотни раз. Аркадий не создавал новые ощущения, он использовал готовые сэмплы. И латексные шорты, и то, что под ними, и всё-всё прочее, из чего состоял его авторский мир, было позаимствовано у тех, кто сам это где-то позаимствовал еще в допотопные времена. Впрочем, морфоскрипты, которые он раз за разом собирал из одного и того же набора шаблонов, получались по-своему уникальными и неизменно пользовались спросом.

Аркадий Аверин был очень успешным автором. Но как порядочная творческая личность, не успевшая закостенеть от чувства собственной важности, он нуждался в поддержке. Сигалов охотно взбадривал его самооценку, не забывая о том, что старый приятель платит ему за комплименты, а не за критику.

Краем глаза Виктор продолжал наблюдать за танцовщицей и скоро выяснил, что девушка, зависшая в режиме ожидания, повторяет последовательность из одних и тех же движений. Это была уже откровенная халтура. Чтобы не создавать себе лишних проблем, Виктор посмотрел на стриптизершу в упор, и та сразу же ответила ему многообещающим взглядом.

– Скажи, Сигалов, хорошая ведь девка-то получилась! – безапелляционно заявил Аркадий.

– Хорошая. – Виктор поднял стакан и понюхал, затем пригубил. – Не могу понять, что за сорт…

– По секрету: пока это просто виски. – Аверин взял в руку бокал. – У меня то же самое, только коньяк.

– Оставил пустые фреймы для рекламы? Ты бы не увлекался этим, Аркаш. Спалишься.

– Я не увлекаюсь. Так, по чуть-чуть. Тут и без меня брендов напихают под завязку. Имею я право тоже побаловаться? Кто меня в старости кормить будет, когда мозги выгорят?

Насчет голодной старости Аверин не преувеличивал, а откровеннейшим образом врал. К сорока годам он заработал в мультимедийном бизнесе столько, что мог прожить еще две жизни, лежа на диване, – чем он собственно и занимался в перерывах между проектами. При всей своей фантастической работоспособности Аркадий был страшно ленивым человеком и каждую свободную минуту посвящал благодатному ничегонеделанью.

Сигалов это вполне понимал, он и сам был таким же, просто его дела шли не настолько хорошо, чтобы он мог себе позволить расслабиться. Но если бы судьба внезапно осыпала его деньгами, он тотчас превратился бы в копию Аверина – во всяком случае, так Виктор думал. Поэтому к Аркадию он относился как к кармическому родственнику и терпел его плебейские манеры, в частности, привычку обращаться ко всем по фамилии.

– Вот посоветуй мне, Сигалов… – Аркадий влил в себя порцию безымянного коньяка и повелительно протянул бокал полуодетой официантке. – У меня тут сплошь златовласки да рыжие бестии прописаны. Может, обычных блондинок добавить? Интересно это будет, нет? Или вот: нужна модель с голубыми волосами! А? Как тебе идея?

– Зачем с голубыми-то? – насторожился Виктор.

– Ну, Мальвина же!

– Зачем? – повторил он.

– Не знаю… – Аркадий обмяк. – Считаешь, не нужно сюда Мальвину?

– Ее до тебя уже в хвост и в гриву попользовали.

Сигалов покрутился в кресле, изучая интерьер. Среди посетителей выделялись двое: чернокожий громила в белоснежной водолазке и непроницаемого вида старичок-азиат – не то владелец транснациональной корпорации, не то глава местной триады. Виктор без труда догадался, что это не обычные боты, а персонажи второго ряда, которые в нужное время отыграют свои роли. Аверин был понятен и предсказуем, в этом и заключался секрет его популярности.

– Никаких косяков не вижу, – поделился Сигалов. – Что у нас дальше?

– Движуха, – коротко ответил Аркадий и, прихватив свой бокал, встал с места.

Как по сигналу – а точнее, без всякого «как», потому что подъем из кресла, очевидно, и был триггером новой сцены, – в зал ворвался полицейский спецназ. Бойцы со штурмовыми винтовками моментально заняли помещение и перекрыли выходы.

– Всем лечь на пол, руки на затылок! – пролаял кто-то с хорошей мужицкой хрипотцой.

Вспыхнул раздражающе-яркий свет. Девица у пилона взвизгнула и попыталась улизнуть за бархатный занавес, но один из полицейских схватил ее за волосы и швырнул обратно к шесту. В реальности никто себе такого не позволил бы, но толика беспредела этому эпизоду никак не вредила.

Бойцы рассредоточились по периметру и взяли всех на прицел. Несколько стволов оказались направлены и в сторону Виктора, отчего тот почувствовал неприятный холодок. Как ни крути, Аверин был крепким профессионалом, свои навыки он использовал на все сто.

– На пол! – повторил офицер, обращаясь к чернокожему.

Вместо того чтобы подчиниться, негр вскочил и, не разбирая дороги, помчался к винтовой лестнице. Перескакивая через кресла, сшибая стаканы и бутылки, наступая на спины лежавших посетителей, он несся словно обезумевший бык, и Виктор, что неудивительно, сидел как раз у него на пути. Оттолкнувшись от очередной спинки, негр замер в длинном прыжке, когда наконец прогремел долгожданный выстрел. Чернокожий всем телом рухнул на стол перед Виктором, и тот поневоле оказался втянут в действие.

– Ну, дальше ты понял. – Аркадий звонко щелкнул пальцами, и движение вокруг прекратилось.

Споткнувшаяся и падающая у пилона танцовщица стояла в невозможной позе на одном каблуке. Выброшенная из винтовки гильза застыла в воздухе. Осколки столешницы стеклянным облаком окутали подстреленного беглеца и вместе с ним повисли в сантиметре от пола.

– На текстуры не смотри, – сказал Аркадий. – Это черновик, я потом переделаю.

После второго щелчка у него под рукой возникла прозрачная плоскость с контрольным меню. Аверин допил коньяк, отбросил бокал и ткнул пальцем в нижнюю строчку.

Виктор оказался в той же позе, но в другом кресле. Он снял с головы обруч, отдал его Аркадию и, разминая ноги, прошелся туда-сюда.

Домашний кабинет Аверина был похож на комнату Шагова – с прекрасным видом в огромном окне и с шикарным паркетом, – разве что мебели здесь стояло побольше, а на свободной стене была устроена ярмарка тщеславия, без нее творческому человеку никак. Здесь было собрано всё: дипломы, привезенные с фестивалей и конвентов, символические золотые диски от выпускающих компаний, фотографии в обнимку с министрами, шейхами и черт знает с кем еще.

В метре от этого алтаря находился великолепный диван, наверняка дьявольски удобный. Аркадий плюхнулся в него сразу же, как только положил обручи на стол.

– Ну, теперь общее впечатление, – сказал он. – Как тебе?

– Вполне на уровне, – отозвался Виктор. Чтобы у Аверина не возникало ощущения, будто он выкидывает деньги на ветер, нужно было дать пару рекомендаций, желательно не бестолковых. – Есть кое-какие мысли… – Сигалов задумчиво покусал кулак. – Добавь туда больше примечательных фигур, не только негра с азиатом.

– С какими задачами?

– А вот без задач, просто ботов-статистов. Но чтобы они были яркими.

Аркадий с сомнением уставился в потолок.

– И сделай официанток двойняшками, – добавил Виктор. – Чтобы у каждой была пара. Их там всего четыре, если не ошибаюсь? Значит, пусть будут две плюс две.

– Двойняшки! – оживился Аркадий. – Дельно, Сигалов. Вот это дельно!

– И пусть они ходят врозь, чтобы вначале было непонятно: то ли близнецы, то ли одна и та же в разных углах маячит. А уже потом, за секунду до появления полиции, пусть они встанут парами. Тогда и сама облава покажется… не то чтобы более неожиданной… но как бы менее ожидаемой.

– Согласен, – коротко кивнул Аверин.

– Пользователь не успеет рассмотреть двойняшек, – азартно продолжал Виктор. – Для кого-то это будет лишний повод загрузить твой скрипт по новой и вернуться туда еще раз. Да, что там дальше-то по плану?

– Умирающий негр незаметно отдает персонажу карту памяти. На ней вся бухгалтерская отчетность мафии и компромат на чиновников, которые с этой мафией повязаны. И здесь развилка: можно вернуть карту хозяевам за вознаграждение, но в итоге оказаться в тюрьме. Там сплошной экстрим, потом побег и так далее. Можно передать карту полиции, тогда она попадет прямиком к коррумпированному генералу, этот путь тоже приводит в тюрьму. А можно включить голову и сначала попробовать разобраться, кому следует передать информацию – это отдельная линия наподобие шпионского триллера, но она пока не закончена.

– Нормалек, – оценил Виктор.

– Отлично поработали, я доволен. – Аркадий хлопнул себя по коленям и растер, зримо подводя итог разговора. – Кстати, Сигалов! Тебе немуль случайно не нужен? Новый, ненадеванный. Мне их всё суют и суют, девать уже некуда.

Он достал из-под дивана плоскую коробку с нарисованным в центре черным обручем и надписью по кругу: «Реверсивный нейроконтроллер-эмулятор».

– Если вместо денег, то нет, – нагло улыбаясь, ответил Виктор. – А если даром, то давай, конечно.

– Под любую рабочую станцию. – Аркадий протянул гаджет Сигалову. – Сам калибруется, сам коннектится, настраивать ничего не надо.

– Мерси. – Виктор поиграл невесомой коробочкой, размышляя, куда бы ее пристроить. При всей миниатюрности в кармане она не помещалась.

– Деньги пришлю вечером, – сказал Аверин.

Они ударили по рукам, и Аркадий проводил гостя до двери.

Зайдя в лифт, Сигалов испытал неприятное дежавю. Впрочем, на следующем этаже в кабину впорхнули две развитых старшеклассницы, обсуждавших такое, что собственные воспоминания показались Виктору неинтересными.

Погода, как и все последние дни, была хорошей, для начала мая – даже превосходной. Аверин жил в приличном районе, проезжую часть и тротуар здесь разделял широкий газон с деревцами, поэтому Сигалов прошел метров сто пешком. Сухой теплый ветер дружественно подталкивал в спину. У лавочек газон обрывался, и Виктор, помахивая ценным подарком, встал в ожидании такси. На скамейке сидел с закрытыми глазами какой-то студент. Если бы не модный полосатый немуль на лбу, парня можно было бы принять за спящего. Зрачки под веками непрерывно двигались – похоже, он участвовал в каком-то активном действии, и Виктору не составило труда догадаться, в каком именно. «Мальчикам про войну, девочкам про любовь» – эта формула не менялась никогда.

Задумавшись, Сигалов не заметил, как рядом притормозила машина. Он уселся в такси, назвал свой адрес и неожиданно для себя добавил:

– Только давайте через Таганку.

Загорелый водитель с вислыми усами покладисто кивнул и взглянул на Виктора через зеркало:

– А на Таганке куда конкретно?

– Никуда, просто проедем по эстакаде.

– Там сейчас дикий трафик. – У таксиста поскучнело лицо. – Без дела лучше не соваться.

– Всё будет оплачено.

Первую часть пути пролетели с ветерком. Динамики источали беззаботные песни, позитивные новости и полные оптимизма прогнозы погоды. Все эти звуки проходили мимо сознания, как ручей огибает тысячелетний валун.

Когда такси приблизилось к центру, машин на дороге стало значительно больше. Трасса едва справлялась с потоком.

– Это только начало, дальше настоящий ад, – пообещал таксист.

– Посмотрим… – неопределенно буркнул Виктор.

На что он собирался смотреть, он не мог объяснить даже себе. Просто Сигалову захотелось еще раз взглянуть на то место, куда его привело безумное творенье безумного Лёхи Шагова.

– На эстакаде давайте постараемся занять верх, – попросил Виктор.

– Постараемся… – эхом откликнулся водитель.

Такси двигалось в медлительном разноцветном ледоходе. Люди в автомобилях раздраженно озирались, прикидывая, можно ли как-нибудь выехать из пробки, хотя каждый знал, что выехать из пробки нельзя. Оставалось лишь ползти дальше в своем ряду и следовать сигналам указателей.

– Наверх никак. – Водитель развел руками и снова взялся за руль.

Над полосой горела секция с цифрой «2», а значит, им велели спускаться в тоннель.

– Может, оно и к лучшему… – изрек Сигалов, обескуражив таксиста еще сильней.

Тот впервые обернулся к пассажиру, но, кажется, сказал совсем не то, что собирался:

– Это немуль у вас?

Виктор в ответ поднял коробку, чтобы водителю было лучше видно.

– Тоже вчера новый купил, – поделился таксист. – Они у меня больше полугода не живут. Засаливаются, изнашиваются…

– Так активно используете?

– Почти каждый день. Чем еще заниматься-то?

– Чем угодно, – удивленно сказал Сигалов. – Жить.

– Я что, не живу разве? В скрипте та же самая жизнь, только интересней. Больше событий. А здесь что? Скукота. – Водитель показал на бетонную стену тоннеля, тянувшуюся далеко вперед и пропадавшую за машинами.

Он явно был настроен потрепаться. Виктор не возражал, ехать предстояло еще долго.

– Да какие там события? – Сигалов вспомнил креатив Аркадия и невольно усмехнулся. – Загружая скрипт, вы проживаете придуманные кем-то истории.

– Не важно, что придуманные. Они всё равно обогащают жизненный опыт. Многие так говорят.

– Это распространенное заблуждение. Скрипты ничему не учат, они просто развлекают. Иногда дают возможность почувствовать себя героем. Но человек от этого не меняется, он остается тем, кем он был. В общем, пустая трата времени.

– Вы, наверно, из этих… – с внезапным интересом произнес водитель. – Из Движения против зомбирования?

– Я разве похож? – рассмеялся Виктор. – Везу домой новый немуль, чтобы сжечь его и записать на видео обращение к народу?

– Ну мало ли…

– Нет никакого зомбирования, – сказал Сигалов. – И нет никакого Движения против.

– Как же нет, когда про них в новостях всё время говорят. Демонстрации проводят, подписи собирают.

Виктор поднял к зеркалу торец коробки с логотипом:

– Видно?

– «Гипностик», у меня такой же. А что?

– Крупнейший продавец гаджетов и контента. Не монополист, но близко к этому. Он и содержит тех клоунов из Движения против зомбирования. «Гипностик» сам же его и создал, пока другие не додумались.

Таксист с сомнением покрутил головой:

– Я ничего не понял. Какой смысл собирать людей, чтобы они у тебя под окнами устраивали митинги?

– Чтобы эти митинги не устраивал тот, кого ты не контролируешь.

– «Гипностик» с конкурентами, что ли, борется таким образом?

Похоже, на более глубокие прозрения собеседник был не способен, и Виктор подумал, что этот разговор пора заканчивать.

– Нет там никакой конкуренции, – отмахнулся он. – Всё давно поделено, все друг от друга зависят, и шторм в этом ведре никому не нужен.

– Конкуренции нет, Движения тоже нет… Вообще ничего нет? Ахинея какая-то, вы уж простите. Откуда вам всё это известно?

– У меня приятель скрипты пишет. Он мне про всю эту кухню и рассказал за бутылкой.

– Да ладно! – осклабился водитель. – Приятель у него пишет… А у меня тогда дядя космонавт!

– Мои поздравления, – брякнул Виктор, окончательно теряя охоту к разговору.

По счастью, тоннель уже закончился – машины выскакивали из трубы и разъезжались по лепесткам развязки. Дальше дорога была свободной, такси домчало быстро.

– Если бы по Таганке не крутили, поездка обошлась бы раза в два дешевле, – с сожалением объявил таксист. И, снова обернувшись, неожиданно добавил: – Значит, вы хотите сказать, что морфоскрипты – зло?

Сигалов вставил карточку в сканер, расплатился и, уже открыв дверь, ответил:

– Если нравится, пользуйтесь на здоровье. Просто помните, что каждый час наедине с немулем – это ровно один час, который вы украли у своей жизни.

Оставив озадаченного водителя, Виктор поднялся к себе в квартиру, с наслаждением разулся и через дверь бросил коробку с немулем на стол. Гаджет неудачно врезался в стопку конвертов, и та обрушилась на пол. Игнорируя беспорядок, Сигалов прошел на кухню, достал чистую чашку и налил вишневого сока. Жадно выпил, отдышался и присел на стул. Потом посмотрел в зеркальную дверцу микроволновки и неодобрительно поцокал языком. Ну вот на кой, спрашивается, нужно было читать таксисту мораль, да еще трепаться о корпоративных секретах?

Сигалов оторвался от своего отражения и пошел в комнату. В отличие от квартиры Аверина, здесь всё было под боком: два шага – уже кровать, еще шаг в сторону – стол с рабочей станцией. Виктор предпочитал называть это комфортом. Он с радостью переехал бы в большое неудобное жилище, но беда в том, что даже это, удобное и маленькое, оплачивать вовремя удавалось не всегда.

Рассыпанные по полу листки напомнили, что все дедлайны давно просрочены. Бумажные извещения о задолженности приходили не сразу, а после череды писем на электронную почту, но если уж коммунальщики тратились на конверт, значит, дело было швах. Присев на корточки, Сигалов собрал и заново рассортировал конверты по значимости. Первыми сверху, то есть не просто горящими, а пылающими адским пламенем, оказались, как всегда, счета за электричество, сеть и процессор. Глубоко в душе Виктор смирился с тем, что однажды всё это отключат.

Положив конверты так, чтобы они не особенно бросались в глаза, Сигалов включил рабочую станцию и уселся в кресло. Черный ящик на столе приветственно взвыл кулерами и подмигнул индикатором загрузки. Виктор не сомневался, что когда-нибудь основной инструмент морфоскриптера станет таким же портативным, как обычная пользовательская станция, и тогда любой автор сможет работать там, где ему угодно. Сигалов, например, с удовольствием посидел бы на свежем воздухе, как тот млеющий студент возле дома Аверина. Но пока это были мечты, и каждый сочинитель скриптов оставался привязан к ящику – на столе, под столом или возле кровати, кому как нравилось.

Виктор взял со стола свой старый обруч и отрешенно посмотрел в окно. Вид на внутренний дворик был настолько далек от панорамы, которая открывалась из кабинета Шагова, что он без сожаления отвернулся к стене и, надев немуль, закрыл глаза.

Сигалов не смог бы объяснить, над чем он работает, даже если бы сильно захотел. Однажды он всё-таки попытался, но реакция коллег была такой, что желание делиться планами у Виктора пропало. С тех пор он либо уходил от ответа, либо откровенно врал. Трудно описать то, что даже для себя не можешь сформулировать достаточно внятно.

Виктор сочинял мир – такой же всеобъемлющий, как реальность. Не отдельных героев, не цепочки событий и даже не эпическое полотно – он мечтал воссоздать в скрипте всю Землю, точную копию настоящей: с тем же небом и с тем же человечеством. Как этого добиться, Сигалов тоже не понимал, но он твердо знал, что законченную модель можно редактировать бесконечно, пока она не станет идеальной. Однако вначале эту модель требовалось создать. В любом случае до конца работы было еще так далеко, что Виктор предпочитал вовсе не думать об этом. Он даже не удосужился дать своему проекту имя, а называл его просто Гиперскриптом.

Кроме пары самых общих набросков, в Гиперскрипте не было пока ничего – лишь огромный объем пустоты. Виктор не представлял, с какого бока подступиться к этому титаническому труду, но вот уже больше года упорно надевал немуль и пытался что-то сделать, добавить к несуществующему пока полотну хоть один мазок. Иногда ему самому казалось, что это похоже на манию. Впрочем, абсолютно здоровых морфоскриптеров Сигалов и не знал, все творческие люди в той или иной степени были ранены в голову, как выражался Аверин. И началось это давно, даже не с изобретением письменности, а еще раньше, когда какие-то гусляры шлялись по деревням и донимали обывателей своим креативом.

Будь на месте Виктора человек здравомыслящий, он отложил бы несбыточную мечту на потом и присоединился бы к какой-нибудь сценарной группе, благо продюсеры пока еще звали. Его охотно взяли бы в коллективный проект, и тогда ему не пришлось бы раздраженно игнорировать стопку просроченных счетов. Многое в жизни изменилось бы к лучшему. Но штука в том, что на месте Виктора не мог оказаться никто – как и на любом другом месте. Каждый проживает свою жизнь сам.

Сигалову захотелось пить, и он вынужден был отвлечься. Чашку с соком он не захватил, хотя собирался. Вот, теперь придется снова тащиться на кухню. Или уж потерпеть? Кажется, на сей раз что-то наклюнулось, Виктор почти подошел к пониманию структуры Гиперскрипта, а если правильно установить точку отсчета, то она, как рычаг Архимеда, позволит…

Виктор с досадой почавкал сухим ртом. Жажда отвлекала, проще было сходить за соком и принести сразу пакет, чтобы больше не бегать.

Мучительно выйдя из расслабленного дремотного состояния, Сигалов поднялся и с обручем на лбу доплелся до холодильника. На обратном пути ему послышалось приглушенное жужжание в прихожей, словно под подушкой звонил коммуникатор. Так и было – только не коммуникатор, а натуральный дверной звонок. Из-за его бесполезности громкость была уменьшена до минимума, Виктор не сразу и вспомнил, как он звучит. Сигалов не принимал гостей уже бог знает сколько времени и сегодня тоже не собирался.

Монитор охранной системы – еще одно излишество, которое Виктор ни за что бы себе не позволил, да только кто ж его спрашивал, – отобразил худого низкорослого типа с глубокими залысинами и водянистыми глазами.

– Ошиблись квартирой, – сказал Виктор.

– Вы Сигалов? Виктор Андреевич?

– Да, я. – Он мысленно чертыхнулся.

– Здравствуйте. Вы меня не впустите? У меня к вам разговор деликатного свойства.

Сигалов хмыкнул. Давненько он не слышал подобных формулировок.

– Что за разговор? Конкретнее, пожалуйста.

– Речь о ваших платежах по кредиту, Виктор Андреевич. Точнее, об отсутствии ваших платежей.

– Вы из какого банка?

– Эм-м… Виктор Андреевич, не разочаровывайте меня, пожалуйста, такими вопросами.

– Да… не важно. Послушайте, я сегодня получу гонорар и сегодня же всё погашу. Ну, почти всё.

– Это очень хорошо. Но всё-таки нам необходимо поговорить с глазу на глаз, Виктор Андреевич.

Незнакомец на экране был непроницаем и настойчив, как маленький паровоз. Но паровоз этот не выглядел злым, и он последовательно обращался к Виктору по имени-отчеству. В конце концов, держать человека под дверью было невежливо, и Сигалов нажал на большую зеленую кнопку.

Вместо мелкого клерка в квартиру почему-то вошел детина под два метра ростом, перегородивший плечами всю прихожую.

«Я знал, что от этих домофонов нет никакого толка…» – пронеслась у Виктора в мозгу фантастически неуместная мысль.

Последним, что он увидел, был замах огромного кулака в перчатке – белой, как первый снег.

«Культурно», – успел подумать Сигалов.