В поисках забытого источника

Глава 18

Перед тем, как отправиться на «Сваргу» к Ивану Демидычу, я решил на минутку заглянуть в кают-компанию «Деи» и посмотреть, чем заняты мои дети. Ведь, как я понял из рассказа Эмилии, Ратка и Тари сейчас отдыхают, а за моими детьми сегодня вызвались приглядывать Тана, Демид Ярославич и мой брат Ярвис. Такое решение они приняли втроём, так как моя Ярославна, рано утром, во время завтрака в кают-компании, сразу заявила всем, что пока наши дети спят, ей нужно срочно посетить лабораторию, где она должна завершить какие-то очень важные исследования.

Заглянув в кают-компанию я увидел, что не только мои дети, но и несколько свободных от вахты офицеров, включая Тану с Ярвисом, тихо сидели вокруг Демида Ярославича и внимательно слушали его рассказ о том, как он познакомился в глухой тайге с рысьим семейством. Я этот рассказ ещё на Реуле слышал, поэтому сразу уловил о чём суть повествования. Увидев, что мои дети под хорошим присмотром, я направился на «Сваргу»…

Своего друга и родственника я застал в кают-компании, где он в гордом одиночестве пил ароматный чай с плюшками. Меня первоначально смутил его внешний вид, уж очень старым мой друг выглядел.

— Здрав будь, Иван, — первым поздоровался я с Демидычем, входя в знакомое помещение наполненное запахом свежезаваренного чая. — Ты чего это опять в старика превратился?

— И тебе доброго здравия, Станислав. Так надобно было для посещения Земли, ведь я там до сих пор в стариках числюсь. Проходи, присаживайся за стол. Испробуешь хорошего чайку, что я нынче с Земли привёз, — ответил Иван, и сразу же налил мне кружку горячего чая. — Ты, наверняка, такого духовитого чаю ещё не пробовал. Моему другу несколько пачек ентого сорта с Казахстана контрабандой привезли.

— А название у этого духовитого сорта имеется? — спросил я Ивана, сделав несколько глотков вкусного чая.

— Ентот сорт «Караван» называется. Вот только его несколько видов делают. Один для элиты местной предназначен, другой вид ентого же сорта для продажи за рубеж предназначен, а третий вид фасуют для простых жителей Казахстана, и в местных магазинах продают. Ты сам прекрасно знаешь, что контрабандой в Россию только элитные сорта чая привозят, другие нет смысла возить. Но ведь ты ко мне, не чаи распивать явился, Станислав. Тебе наверняка не терпится услышать, что у нас на Земле произошло, вот ты и пришёл. Я прав, Иваныч?

— Ты как всегда прав, Демидыч. Сам же знаешь, если гора не идёт к Мухаммеду…

— Да понял я уже, — улыбнувшись сказал Иван, и допив свой чай, полностью озвучил старую армейскую шутку. — «Если гора не идёт к Мухаммеду, значит Абрам дал больше».

— Я не Абрам, Иван, и давать мне за твой рассказ нечего, — ответил я другу с улыбкой. — Но выслушать, что у вас произошло на Земле, и откуда на борту санитарного бота появился раненый с дополнительными пассажирами, мне всё же хотелось бы.

Демидыч не торопясь допил свой духовитый чай. Затем зачем-то поднялся с места и сходил проверить находится ли кто-то за дверями в коридоре, и лишь потом, громко произнёс:

— Белояр, заблокируй-ка двери в кают-компанию. Нам со Станиславом Иванычем немножко посекретничать надобно. И скажи команде, чтобы нас никто не отвлекал от беседы. Мы будем недоступны примерно до обеда.

«Принято, командир», — раздался довольно знакомый голос Белояра. После чего, широкие двери в кают-компании закрылись.

Наполнив опустевшие кружки горячим чаем, Демидыч разместился поудобней на мягком диване, и начал рассказывать…

— Как ты помнишь, Станислав, я тебе ещё на Реуле поведал, что у меня на Земле остались не законченные дела. Все они связаны с моими друзьями из разведгруппы. Вспомни, я тебе про них рассказывал, енто Петро Николаев, Родион Ильин и Степан Иваньков. После войны, когда меня из Германии отправили в Союз, мы вскорости нашли друг друга, ибо обменялись адресами заранее. Мы хоть и жили в разных местах страны, но умудрялись дружить семьями. Раз в несколько лет, мы все вместе встречались на каких-либо торжествах или юбилеях, либо ездили друг к дружке в гости. Мы всегда помогали друг другу в трудные минуты жизни. Когда моя Варвара Дмитриевна с зятем погибли, разбившись на машине ночью на трассе, мне только мои друзья тогда помогли. Они не только оплатили кремацию в Новосибирском крематории, но и устроили достойную тризну по погибшим. Когда ты нас забирал с Земли на Реулу, мне уже было известно, что три моих друга не смогут приехать в таёжное поселение на свадьбу моих внуков. Как рассказал мне Димка, именно он отвозил приглашения на свадьбу, у моих друзей возникли различные проблемы, но не со здоровьем, а с врачами. Те хотели упечь моих друзей на плановые диспансеризации, но те от них отказывались, считая, что если угодят в больницы, живыми они оттуда уже не выйдут. Вот я и переживал на Реуле, что несмотря на появившийся у меня космический корабль с медкапсулами, в которых можно вылечить и омолодить друзей и их семьи, я ничем не могу им помочь, ибо не ведаю, где находится наша Земля и куда мне надобно лететь. У меня появилось предчувствие, что с кем-то из моих фронтовых друзей, может случиться беда. Вот потому-то я и попросился в твою команду, едва услышав от своего отца, что у вас с ним, на лунной базе наблюдения, какие-то дела намечаются. Я твёрдо решил с тобой слетать на Землю, помочь своим друзьям, и по возможности, предотвратить надвигающуюся беду. Надеюсь, ты не осудишь меня, за такие корыстные помыслы.

— Иван, ты ерунду не наговаривай. С каких это пор, помощь друзьям вдруг стала корыстным помыслом? Думаешь, я не понимаю, что рано или поздно, узнав путь до Земли, ты бы сам полетел на помощь своим фронтовым друзьям.

— Ты прав, Станислав. Путь до Земли я ещё на Реуле мог разузнать. Меня смущало токмо то, что на пути находится множество временных аномалий, и мой корабль могло занести во времена Вавилона или вообще к вымершим динозаврам, а вовсе не к моим друзьям. Поентому я надеялся на твой опыт путешествий во времени. Все мои надежды оправдались. Мы прилетели именно в то время, что мне было надобно. Я ведь сначала на «Сварге» хотел лететь на Землю, но потом понял, что на корабле-разведчике негде приземляться в городе, слишком он большой. Твоя идея, насчёт санитарного бота, мне понравилась. Ведь ентот бот намного меньше «Сварги», и на городских пустырях спокойно сможет приземлиться, чтобы меня с внуком высадить. Наши защитные коконы могут изобразить любую земную одежду, так что, на нас с Яромиром никто бы не стал обращать своего внимания. К тому же, у нас при себе были действующие паспорта и российские деньги.

— И чтобы соответствовать возрасту указанному в твоём паспорте, ты себя внешне состарил в медкапсуле на «Сварге». Я правильно понимаю, Демидыч?

— Не совсем так, Иваныч. Меня внешне состарила Эмилия, в медкапсуле у тебя на корабле. После выхода из капсулы, она дала мне непрозрачную упаковку в виде табакерки, с необычными таблетками, сказав при ентом, что «они способны довольно быстро восстанавливать потраченные внутренние силы». Кроме того, Эмилия выделила мне небольшие прозрачные упаковки, с двумя видами гранул. Как мне было сказано твоей медичкой, «гранулы вылечивают целый ряд земных болезней, убирают любые головные боли, а также придают силу и бодрость». Я сейчас говорю про те гранулы, что ты постоянно с собой носишь.

— Интересно. Нужно будет узнать у Эмилии, почему мне об этих необычных таблетках до сей поры ничего неизвестно?

— Как енто «ничего неизвестно», Станислав?! Ты не шутишь? Твоя медичка мне поведала, что ты самолично поручил «создать препарат быстро восстанавливающий внутренние силы». Долгое время у неё ничегошеньки не получалось, но она всё-таки его смогла создать, используя какие-то необычные цветы, что принесла в лабораторию твоя Ярославна. Вот только ентот новый препарат, получился у неё не как маленькие гранулы, размером с зёрнышко, а в виде необычных таблеток.

— Про то, что я поручал Эмилии создать такой препарат, я прекрасно помню, Демидыч. А вот то, что она добилась поставленной цели, и даже сумела создать «восстановитель внутренних сил» в виде необычных таблеток, мне об этом ничего неизвестно.

— А разве Ярославна тебе об ентих чудодейственных таблетках ничего не рассказала?

— Не понял, Иван, а причём тут моя жена?

— Так она же присутствовала рядом, когда Эмилия мне енти таблетки с гранулами вручала, и все пояснения об ихних необычных свойствах слышала. Твоя Ярославна ведь не просто так там была, она мне выдала малый контейнер, размером со среднюю пачку чая, со своим препаратом. С тем самым, что убирает все последствия излучения спармса. Она сказала, что его надобно давать всем людям, с которыми я буду встречаться на Земле.

— Теперь мне понятно, из-за чего у вас возникли проблемы…

— Не понял тебя, Иваныч, — перебил меня Демидыч. — Ты про какие проблемы речь ведёшь?

— Про проблемы связанные с «препаратом Ярославны». У вашей семьи ведь именно из-за него все проблемы начались. Ты вспомни-ка, как после прохождения обязательного медосмотра в конторе, где твоя дочка работала, спецслужбы с представителями фармацевтических компаний, увидев результаты её медицинского обследования, устроили охоту на Иринку, с использованием вооружённых боевых групп. Чтобы не допустить вашего захвата вооружёнными боевиками, мне пришлось в срочном порядке, забирать вас всех с Земли, и доставлять в медкапсулах на Реулу.

— Вот же ёшкин кот, а я ведь знал про енто дело, и друзьям его приводил, как пример. Ирина мне на Реуле всё в подробностях рассказала, что её преследовали фармацевты со спецслужбами, но я, старый дурак, почему-то всегда думал, что енти боевики за мной с Димкой в поселение заявились, из-за нападения на полицая, что на рынке людей грабил. Теперича многое мне более понятным становится, — сказал Демидыч, и ненадолго задумался.

Пока Иван о чём-то думал, я пил вкусный чай и посматривал на своего друга.

— Демидыч, ты там часом не уснул? — поинтересовался я.

— Извини, Станислав. Задумался маленько. Просто я сейчас посмотрел на наше посещение Земли с совершенно иной стороны. И вся картина ещё более неприглядной стала.

— И что у тебя в итоге получилось?

— Дюже нехорошая картина у меня получается, с какой стороны на неё ни смотри. Выходит, что мы сами себе, на ровном месте, проблемы создали. Не говоря уже про погоню со стрельбой, при возвращении на санитарный бот.

— Иван, прекращай самобичеванием заниматься. Лучше расскажи, как у вас всё произошло? И начни с вашего прилёта на Землю.

— Ты прав, Иваныч. Так оно более правильным будет, — произнёс мой друг, и отпил из своей кружки пару глотков.

Я же решил больше не отвлекаться на чаепитие, поэтому допил вкусный чай и приготовился слушать рассказ своего друга.

— В общем дело было так, — начал своё повествование Демидыч…

«До Земли мы долетели нормально. Бот пролетел по тому же самому пути, через Северный полюс. Ентот маршрут несколькими днями ранее проложил Дарэл, когда моего отца с Рашем к древнему порталу доставлял. Вот только спустившись, почти до самой поверхности, мы направили свой бот не к озеру Байкал, а мимо Чёртовой сопки, к нашему таёжному поселению.

Перед тем как приземлиться, Яромирка проверил сканером, есть ли кто живой в поселении, но на наше счастье, никого из людей даже поблизости от Урманного не было. Место для первой посадки не просто так было выбрано. Во-первых, там мы выпустили на прогулку Ратку и Тари, ибо для нашей рыськи вокруг таёжного поселения все места и пути-дорожки с рождения ведомы. Мы договорились с красавицей Тари, что она сообщит Ладомиру, который оставался управлять ботом, когда и где их забрать. Ну и во-вторых, перед тем, как лететь дальше, решать свои незавершённые дела, мне надобно было заглянуть в отчий дом, и кой-чего там забрать.

То, что мы с внуком увидели переступив порог нашего родного дома, меня ужаснуло. Такого даже германские оккупанты на нашей территории не творили. В нашем доме побывали нелюди, похуже итальянских фашистов и германских нацистов. Вся дубовая мебель в комнатах, созданная дедом и прадедом, была разломана на мелкие части. Наши старые вещи из шкафов и сундуков, кто-то, видать со злости, изорвал на лоскуты и раскидал по полу. Мы так и не смогли с Яромиром понять, чего хотели найти в нашем доме пришлые нелюди. Ведь никаких золотых украшений или каких-либо других богатств, насколько мне известно, у нас отродясь не имелось. Единственными ценными вещами в доме, были редкие лекарственные травы, которые даже от времени хранения не теряли своих свойств, а также мои фронтовые награды и наградной пистолет с патронами. Я всё енто добро спрятал в тайнике подпола под отцовской комнатой, незадолго до свадьбы своих внуков. Именно за оружием с наградами, и лекарственными травами для Ярославны с Эмилией, мне пришлось возвернуться в отчий дом.

Забрав все лекарственные травы, награды и оружие, мы полетели дальше, и как стемнело приземлились на пустыре города, где проживали мои фронтовые друзья. Перенастроив защитные коконы под повседневную одежду, мы первым делом направились к ближайшему пятиэтажному дому, под номером десять, в котором жил мой друг Степан Иваньков в трёхкомнатной квартире. Возникшее на Реуле предчувствие, привело меня к ентому дому. Как только мы с Яромиром покинули бот, Ладомир взлетел под маскировкой, и продолжил следовать за нами на небольшой высоте.

Поднявшись на второй этаж, я нажал кнопку звонка, но привычной трели так и не услышал. Складывалось ощущение, что кто-то специально отключил звонок. Яромир хотел было постучать в дверь, но едва он её коснулся рукой, как та приоткрылась.

— Деда, — сказал внук, — похоже в квартире что-то случилось. Дед Степан, когда мы приходили к нему в гости, никогда не оставлял дверь не запертой на замок.

— Ты прав. Пойдём посмотрим, что там случилось. Вдруг Матвеичу наша помощь нужна.

Мы прошли в квартиру и даже не заходя в зал поняли, что Степану Матвеичу наша помощь уже не понадобится. Посредине зала на двух табуретах стоял гроб, обшитый красной материей, а в нём лежал мой друг в военной форме, с двумя звёздами на погонах. Мы редко вспоминали свою службу, так что я не знал о том, что мой друг дослужился до майора. В изголовье гроба, на старом стуле, сидела уставшая и очень бледная Евдокия Филимоновна, жена Степана.

— Здрава будь, Евдокиюшка, — поздоровался я, а Яромир лишь кивнул головой. Мне стало понятно, что после увиденного в квартире, он не знает что сказать. — Не ожидал я Степана в таком виде застать. Прими наши соболезнования.

— Ой, Ванечка, — подслеповато всмотревшись, сказала Евдокия. — А вы точно живые?! Около года назад, приходили к Стёпушке какие-то странные люди, вот они-то и сказали ему, что убили тебя вместе с детками и внуками в глухой тайге, при оказании вооружённого сопротивления. Вот и подумалось мне, что тебя за моею душою сам Господь послал, а Яромирушку твоего, он тебе в помощники придал.

— Да живые мы, Евдокиюшка, живые и здоровые. Неча нас в покойники записывать. Ты не переживай, сама же знаешь, что я, акромя как с германцами в Отечественную, ни с кем не воевал. Так что мне неведомо, кто про смерть моей семьи такую злую новость придумал и твоему мужу рассказал. А твой Господь, не мог меня и Яромирку за твоею душою послать, ибо в нашей семье чтят только Старых Богов. Ты лучше нам поведай, голубушка, что с твоим Степаном случилось, и почему ты одна дома сидишь возле гроба? Василий-то ваш где?

— Так Петро с Родионом часа два как ушли по домам, а Василя нашего с работы не отпустили. Он как уехал в очередной раз на свою вахту, так там и застрял. У них на северах, карантин до сих пор действует. Всех работников, кто отказался вакцинироваться от нового вируса, работодатели не хотят отпускать с вахты по домам. Ты же знаешь нашего Василия, если он сказал, что не будет ставить себе никакие прививки, то никто его заставить не сможет. Он и нам не разрешал вакцину ставить. Говорил, что «новые вакцины очень опасны, от них уже много людей умерло, а те, у кого получилось выжить, теперь станут рабами создателей и производителей вакцин».

— Скажи, Евдокиюшка, а откудова вашему Василию, про взаимосвязь рабства и новых вакцин стало известно?

— Так он из интернета про это узнал, да от друзей своих на вахте. Компьютер у Василия в комнате стоит, если захочешь, сам всё просмотришь. Как я поняла, эти вакцины человеческий код изменяют в людях, и через некоторое время, все люди с изменённым кодом становятся рабами. Василь нам говорил, что на искусственно созданный человеческий код, который во все вакцины добавляют, у всех производителей патенты имеются. Вот и получается, что все вакцинированные люди, вскоре будут принадлежать как рабы тем, кто эти новые вакцины от вируса создал и на себя зарегистрировал. Если бы мне кто-то раньше сказал, что я под старость лет чьей-то рабыней стану, я бы этому никогда не поверила…

— Погоди, Евдокиюшка, а с чего енто вдруг, ты себя в рабыни записала?

— Так ввели нам эту новую вакцину от вируса, Ванечка. Насильно ввели. Три дня назад, к нам в квартиру заявились врачи с полицаями. Сначала они уговаривали нас со Стёпой, добровольно согласиться на вакцинацию. Когда мы наотрез отказались, то полицаи скрутили нас обоих, а врачи всё-таки сделали уколы новой вакциной. Вскоре они ушли, а мы остались сидеть на диване, ибо сил, чтобы подняться, у нас уже не было. Через три часа у нас поднялась температура под сорок, я кое-как позвонила в скорую и всё рассказала, как было. Попросила их приехать, потому что нам стало очень плохо, но, как ты сам понимаешь, к нам так никто и не приехал. Когда утром к нам пришли Петро с Родионом, мой Стёпушка уже не дышал. Пока Родион обтирал меня уксусом, чтоб сбить температуру, Петя позвонил в скорую. Он с ними долго ругался, я слышала лишь обрывки их разговора. Петро кричал им в трубку, что они «все пойдут под суд, как убийцы» и «лишатся своих врачебных лицензий». Потом приехала скорая и полиция. Пока врачи занимались мной и ставили какие-то уколы, полицаи опрашивали меня, как всё произошло. Они долго не хотели записывать, что их коллеги принимали участие в насильственной вакцинации, приведшей к смерти человека. Но тогда Петро показал полицаям какой-то документ, и сказал, что «если всё не будет записано как было, то на скамью подсудимых сядут уже они». Что было дальше я не знаю, так как потеряла сознание. Когда я пришла в себя, рядом с моей кроватью сидел Родион. Он сказал, что «Петро уже съездил в похоронное бюро, получил «Свидетельство о смерти» и привёз хороший гроб, а потом они обмыли и обрядили своего фронтового друга в последний путь». Я не знаю, что бы делала без Петруши с Родионом. Они всё взяли на себя, даже продуктами мне весь холодильник заполнили. На завтра назначены похороны, ими будет заниматься какая-то фирма «Ритуальные услуги». Вот я и сижу возле гроба, прощаюсь с моим Стёпушкой, так как не знаю, хватит ли мне завтра сил дойти до его могилы.

— Сил у тебя на енто будет предостаточно. Я не успел помочь своему фронтовому другу, но у меня хватит времени, чтобы оказать помощь тебе и вашему сыну.

— Но ведь ты же не врач, Ванечка? Чем же ты сможешь нам помочь?

— Ты права, я не врач, но зато у меня хватает знакомых медиков и настоящих ведьм, которые способны умирающих быстро поставить на ноги. Давай ты не будешь спорить со мной, а сделаешь всё, что я скажу. Для начала прими вот ентот препарат, — сказал я жене друга, и дал ей «препарат Ярославны». — Яромир, сходи на кухню и принеси стакан воды.

— А что это за препарат, Ванечка? — спросила Евдокия, пока Яромирка ходил на кухню.

— Лекарство от старости. Его создала одна настоящая ведьма.

С кухни вернулся Яромир, в одной руке он держал стакан с водой, а в другой очки.

— Бабуля, это твои очки в кухне на подоконнике лежали? — спросил внук, отдавая жене моего друга принесённое.

— Мои, Яромирушка. А я уже запамятовала, где их оставила, — произнесла Евдокия, надевая очки и принимая у моего внука стакан с водой.

— Ты не отвлекайся. Принимай препарат и запей его глотком воды.

Когда сказанное было выполнено, Евдокия некоторое время прислушивалась к ощущениям внутри себя, а затем, спросила меня:

— Не понимаю, Ванечка, как ты мог поверить в то, что ведьма способна создать «лекарство от старости»?

— А почему же я не должен ей верить?! Ведь ведьма Ярославна, создавшая ентот препарат, младшая сестра моей новой жены, которая тоже является ведьмой. Ты не волнуйся, Евдокиюшка, енто лекарство от старости я уже испытал на себе. Как видишь оно прекрасно действует.

— Ты вновь женился?! — удивлённо спросила жена друга, разглядывая моё помолодевшее лицо. — А что же ты без своей супруги к нам в гости пришёл?

— Бабушке Вереславе, и нашим с братом жёнам, рожать скоро. Вот мы их и оставили дома, чтобы они не нервничали по каждому пустяковому поводу, — вместо меня ответил Яромир.

— И сколько же лет твоей молодой жене?! — удивлённо спросила меня Евдокия.

— Вереслава на десять лет младше меня. Когда я уходил на фронт из таёжного поселения, её за меня наши родители просватали.

— И она в таком преклонном возрасте решилась рожать?! — ещё больше удивилась Евдокия.

— Ты забыла об одном препарате, который сама только что приняла, — сказал я улыбаясь. — Ты разве ничего не почувствовала?

— Почувствовала, Ванечка. Дышать стало намного легче, вот только почему-то головная боль усилилась. Видать переживания последних дней просто так невозможно убрать.

— Головные боли мы сейчас тоже уберём, — заверил я Евдокию, и протянул ей две меленькие гранулы. — Положи их под язык.

Евдокия без всяких вопросов выполнила требуемое, а через минуту, слегка порозовевшая, удивлённо сказала:

— Ты прав. Головная боль полностью исчезла, я вновь начала чувствовать запахи, которые пропали после укола странной вакциной. Только лишь небольшая слабость в теле осталась.

— Ну, а теперь завершающий шаг, Евдокиюшка. Выпей енту необычную таблетку, — и отдал ей препарат, который создала Эмилия.

По разгладившимся морщинам на лице жены друга, нам с Яромиром хорошо было видно, как действует «препарат Эмилии».

— Это невероятно. Внутри сил столько прибавилось, сколько их у меня никогда не было. Кому рассказать не поверят.

— Никому не надо об ентом рассказывать, Евдокиюшка. Мою дочу Иришку, за енти таблетки, спецслужбы с фармацевтами чуть не убили. Так что, если хочешь и дальше спокойно жить, тебе придётся молчать про енти необычные лекарства. Такой же комплект, из четырёх таблеток, я для вашего Василия оставлю, но ты и ему скажешь, чтобы языком не тренькал, где ни попадя. А как их надобно принимать, ты уже знаешь. На себе испытала.

— Я всё поняла, Ванечка. Спасибо тебе за всё, — сказала жена друга и заплакала.

— А вот плакать по восстановленному здоровью незачем. Ты о другом должна подумать.

— Ты сейчас о чём говоришь?

— О том, что тебе надо хорошенько покушать, — неожиданно раздавшееся бурчание в животе Евдокии, лишь подтвердило правоту моих слов.

— Я одна есть не буду, только с вами.

— А разве мы когда отказывались от совместной трапезы? — спросил я, и первым пошёл на кухню…

После плотного позднего ужина, мы с Яромиром собрались уходить, вот только Евдокия нас не отпустила. Она постелила нам в комнате их сына Василия. Мне досталась кровать, а Яромиру угловой раскладной диван. Сама хозяйка квартиры отправилась спать в свою комнату.

Утром я проснулся от голосов в квартире. Быстро сменив внешний вид защитного кокона, с пижамы на повседневный костюм, я разбудив внука, вышел в зал. Там вокруг гроба сидело десять человек. Четверо пожилых мужчин были в гражданской одежде с орденскими планками, а один в форме подполковника с общевойсковыми эмблемами. Остальные были неизвестными пожилыми женщинами, их головы были покрыты чёрными платками.

Кивком поздоровавшись со всеми, я прошел в санузел, где справил нужду и умылся.

Приведя себя в порядок, я зашёл на кухню. Там я застал хозяйку квартиры, Петра и Родиона. Поздоровавшись со всеми присутствующими, я сразу получил от Евдокии Филимоновны кружку со свежезаваренным цейлонским чаем.

— Командир, тебя какими судьбами в наши края занесло, — первым спросил Пётр.

— Да вот, почувствовал, что что-то неладное у вас творится, потому-то и прибыл в ваш город со своим внуком. Яромир уже поднимается, я его разбудил. Однако, как мы ни торопились, всё же опоздали. Степану я помочь ничем не смог, так хоть Евдокиюшку немного в чувства привёл, а то она вчера была в таком состоянии, словно следом за мужем в другой мир собралась.

— Тут ты прав, командир, — сказал Родион, — у меня вчера тоже было чувство, что Евдокия за Степаном вслед собралась. Кое-как смог добиться её нормального понимания произошедшего.

— Я и сейчас могу уйти вслед за мужем, — неожиданно сказала Евдокия.

— Ты не дури, девка, — тут же я одёрнул её. — Тебе ещё Василию благословление дать нужно.

— Какое «благословление»?! — удивлённо спросила жена друга, тут же забыв о смерти.

— Как енто «какое»? Родительское благословление. Ваш Василий до сих пор холостым ходит, а ему, насколько я помню, уже больше сорока пяти лет. Кто его благословлять на семейную жизнь должен, а потом со своими внуками нянькаться? Ты и никто другой! Так что, голубушка, даже не думай посмертный фортель выкинуть. У тебя будет жизнь довольно долгая и очень насыщенная.

— Почему ты так думаешь?! — непонимающе спросила женщина.

— Да, потому что, для занятий со своими внуками и правнуками, тебе очень много времени понадобится. Ты поняла меня?

— Поняла, Ванечка. Спасибо тебе на добром слове.

— А я не для красного словца, тебе сейчас всё енто говорил. Моя Вереслава вскоре родит, а для нашего новорожденного у меня уже самый лучший в мире воспитатель имеется. Он в данный момент, занимается с двумя моими племянниками, с детьми младшей сестры моей жены и моего друга, между прочим тоже военного разведчика.

— Командир, а кто по твоему мнению «самый лучший в мире воспитатель»?

— Для меня, моих детей и внуков — мой отец!

— Так он же у тебя, уже больше полвека как умер, — непонимающе сказал Ильин.

— Я тоже так думал, Родиоша. А мой отец оказывается, просто переехал жить в другое место. Ведь ему с фронта, почтальонша на меня похоронку принесла. А я, как ты сам прекрасно видишь, до сей поры живой и здоровый.

— Мы помним, про тот случай, командир, — сказал улыбаясь Родион. — Ведь я же самолично набил морду фельдшеру в медсанбате, что тебя к покойникам определил. А потом, вернувшись в штаб, я сильно избил нашего писаря, отправившего на тебя похоронку домой. За избиение двух бойцов, я получил от нашего начальника штаба два наряда на кухню. Но я о сделанном, никогда не сожалел, ибо ты, командир, всегда был настоящим человеком и другом.

— Ванечка, так если твой отец до сих пор жив, то сколько же ему лет?

— Не помню, Евдокиюшка. Знаю, что отцу больше ста лет, но он всегда выглядит словно ему пятьдесят. Посчитай сама, ежели интересно, он родился в одна тысяча восемьсот восьмидесятом году.

Евдокия ненадолго задумалась, а потом тихо сказала:

— Невероятно, твоему отцу уже больше ста сорока лет.

— И что в этом «невероятного»? Вот скажите мне, друзья мои, только чур честно. Я похож на человека, который уже давно перешагнул столетний рубеж?

— Ванечка, да ты всегда выглядел помоложе нас, лет на сорок-пятьдесят. Стёпушка однажды мне сказал, что ты самый старший в вашей дружной компании. В это довольно трудно поверить, ведь Петруша с Родионом недавно отметили свои столетние юбилеи. С ними всё понятно, они всю жизнь в тайге прожили, охотой промышляя. Лишь совсем недавно, наверное, лет пять или шесть назад, им дети квартиры в городе купили. Можно сказать, что свежий воздух и деятельность в природной среде, подарили им дополнительные годы жизни, невероятную силу и выносливость. Никто из наших знакомых, даже находясь рядом с ними, не верит в то, что они уже столетние старцы. Ведь сейчас вообще мало кто до их солидного возраста доживает. А Стёпушке моему, через три недели, должно было девяносто девять лет исполниться, — сказала Евдокия и заплакала.

— Ты поплачь, поплачь, Дуняша, — произнёс Пётр, прижимая жену друга к плечу. — Поплакать по родному человеку, это всегда правильно было. Будем надеяться, что он сейчас в лучшем мире.

Пока Петро успокаивал Евдокию, Ильин подошёл поближе ко мне и прошептал на ухо:

— Командир, все думают, что мы всю жизнь в тайге провели. Не стоит их разубеждать в этом. Сам понимаешь, служба в разведке имеет свою специфику. Не всем нужно знать, где мы служили и чем занимались.

— Я понял тебя, Родиоша, — так же шёпотом ответил я другу, а потом громко спросил: — Петро, что у нас сегодня по плану намечается?

— Через час приедут люди из фирмы «Ритуальные услуги». Они вынесут гроб из квартиры, и у подъезда устроят пятиминутное прощание с соседями. Потом мы едем на деревенское кладбище. Оно недалеко от города. Степан мне уже давно наказал, что когда он умрёт, его нужно похоронить рядом с родителями. Мне уже с утра позвонили и доложили, что могилу выкопали. Так что, Стёпа будет похоронен рядом со своими родителями, как и хотел. Затем, возвращаемся в город. В кафе, при фирме «Ритуальные услуги» состоятся поминки. Пока мы будем отсутствовать, родственницы Евдокии наведут в доме порядок и вымоют полы. Ты наверное, их уже видел. Это пять женщин, что возле гроба сидят и со Стёпой прощаются.

— Там ещё пять незнакомых мне мужчин сидят.

— Это их мужья. Тот, что в форме подполковника, когда-то давно, был моим подчинённым…

Пётр резко прекратил говорить, ибо на кухню зашёл умытый Яромир.

— Здравия всем, — поздоровался мой внук.

Услышав его голос, Евдокия тут же перестала плакать, и оставив в покое плечо Петра, начала метаться по кухне.

— Яромирушка, ты присядь за стол, я сейчас тебя завтраком покормлю, — запричитала хозяйка квартиры, и попыталась разжечь газовую плиту. Но у неё плохо получалось, ибо спички ломались.

— Не беспокойся, бабулечка, я стаканом горячего чая обойдусь, — сказал ей Яромир, забирая у Евдокии коробок спичек. — Я же вижу, что никто из вас не завтракал. Так что же я буду выделяться?

— Ну как же так? — жалобно спросила жена друга, глядя на меня.

— Не спорь с ним, Евдокиюшка. Ежели Яромир что-то решил, его уже не переубедить.

— Хорошее свойство характера, ты в своём внуке воспитал, — сказал мне Пётр. — И кто же он у тебя по профессии, командир? Или же твой внук до сих пор ещё учится?

— Оба моих внука уже давно стали пилотами, Петро. Вот только спрашивать у них про енто, даже не пытайся. Они о своей пилотской деятельности, никому ничего не расскажут. Сам должен понимать, что означает слово «секретность».

— Мог бы и не напоминать, командир. Что это слово означает, нам всем хорошо известно.

— Вот и хорошо, что вы его помните. То что будет происходить далее, как раз с ентим словом связано. Так что, пока мой Яромир пьёт чай, я поправлю вам всем здоровье. Наверное, уже сами заметили, как преобразилась наша Евдокиюшка.

— Это довольно трудно не заметить, командир, — сказал Родион. — У неё все морщины на лице разгладились, и она сама вроде как помолодела.

От услышанного, Евдокия сначала впала в лёгкий ступор, а потом стала быстро ощупывать руками своё лицо. Изменения произошедшие за ночь, она не могла увидеть, так как все зеркала в квартире были завешены материей.

— Родик, ты точно не стараешься выдать желаемое за действительное? — спросила Евдокия.

— А какой мне смысл обманывать тебя, Дуняша? — пожав плечами сказал Ильин, и тут же ей посоветовал. — Да, ты хоть на руки свои посмотри, тогда сразу заметишь, что у тебя даже цвет кожи поменялся. Теперь у тебя кожа на руках, как у дамочки сорокалетней.

Пока Евдокия разглядывала свои руки, я выдал друзьям по комплекту препаратов, и быстро объяснил им, как их принимать. Через несколько минут, оба моих друга пришли в себя.

— Командир, ты чем нас накормил?! — первым начал задавать вопросы Николаев. — Это что?! Какие-то секретные разработки военных лабораторий?!

— Петро, вот скажи мне, пожалуйста… Зачем тебе нужно знать, чьи енто разработки? Даже если ты услышишь от меня, что часть препаратов созданы ведьмой, а другие получены с помощью мистических цветов, типа цветка папоротника, разве ты поверишь сказанному?

— В это трудно поверить, командир. Насколько я знаю, всех ведьм уже давно уничтожили. Но если ты говоришь, что «часть препаратов созданы ведьмой», значит так оно и было на самом деле. Ведь ты нас никогда не обманывал. А твоё упоминание «цветка папоротника», лишь подтверждает всё сказанное тобой.

— Енто каким же образом, «упоминание цветка папоротника» подтверждает мои слова?

— Мне никто раньше не верил, даже мои родственники и друзья, но мою матушку, когда она была ещё совсем молодой, а мне лишь пять лет исполнилось, спасла от смерти бабушка-знахарка с какого-то таёжного хутора. Врачи в городской больнице, ничем не смогли моей матушке помочь, и отправили её домой помирать. Мой отец не захотел слушать доводы городских врачей и верить им. Он посетил множество глухих хуторов, непонятно каким образом сохранившихся в тайге, и однажды, привёз в нашу деревню очень старую бабушку-знахарку. Именно она для моей матушки сделала снадобье с использованием цветка папоротника. Моя матушка, после лечения знахарки, не только полностью выздоровела, она через год смогла спокойно родить мою младшую сестру. Хотя после моего рождения, врачи маме постоянно говорили, что у неё больше не будет детей. Мне неизвестно, из чего было сделано то снадобье знахарки, но с того времени, мои матушка и сестра ничем не болели, даже простудой. Мне об этом отец рассказал, а ему я всегда верил.

— Я тебе тоже верю, Петро, но не потому, что ты мой друг, а потому что у меня жена ведьма и знахарка-целительница. На что они способны, мне и без твоего рассказа известно. Вспомни, ведь я вам ещё на фронте рассказывал, что у нас в таёжном поселении все женщины были знахарками, лекарками и целительницами, а помимо ентого, они ещё и современной медициной овладели.

— Ванечка, скажи, — неожиданно обратилась ко мне Евдокия, — а моим младшим сестрёнкам с племянницами, а также их мужьям, ты мог бы помочь?

— Если они способны держать язык за зубами, то почему бы не помочь твоим родичам.

— Тогда, давай я их приглашу на кухню.

— Да я не против. Ты им не забудь сначала сказать, что им дадут дефицитное лекарство, для общего укрепления здоровья. После чего, приглашай.

— Только не всех разом, Дуняша, — сказал Ильин. — Тут мы все одновременно не поместимся. Пусть сначала женщины по одной подходят, а потом их мужчины.

На раздачу препаратов и необычных таблеток, а также их употребление, много времени не понадобилось. Всё прошло как-то буднично и без лишних слов. Лишь один мужчина, тот что был в форме подполковника, едва зайдя на кухню, неожиданно спросил всех присутствующих:

— А это ваше лекарство сможет помочь десятилетнему ребёнку?

— Никита, ты с какой целью интересуешься? — строго спросил его Николаев.

— Внучка моя любимая долго болеет, товарищ полковник. От тех таблеток, что ей наши врачи выписали, ей только хуже стало. Я готов отказаться от вашего дефицитного чудо-лекарства, лишь бы оно моей Настеньке помогло.

— Тебе не нужно отказываться от лекарства, Никита, — сказал я подполковнику. — Для твоей любимой внучки у меня найдётся дополнительный комплект. Так что, скоро твоя Настенька будет абсолютно здоровой девочкой. Только запомни на будущее, её нельзя будет показывать врачам.

— А можно узнать причину такого запрета?

— После приёма ентого лекарства, моя дочка Ирина забыла про болезни. А вот после того, как Иринку насильно заставили пройти медицинское обследование на работе, то представители спецслужб с фармацевтами, увидев результаты обследования, её чуть не убили. Пришлось менять место жительства. Теперь тебе понятно, Никита, о чём я говорю.

— Я всё понял. Для меня здоровье Настеньки важнее всего.

— Тогда принимай лекарство, Никита, и запоминай, в какой последовательности его нужно давать твоей внучке.

После того, как Никита принял своё лекарство, и получил комплект для внучки, он обратился не ко мне, а к Петру:

— Товарищ полковник, разрешите отлучиться на двадцать минут. У меня семья сына с внучкой в соседнем подъезде живёт, на первом этаже.

— Можешь идти, Никита. Надеюсь, у твоей Настеньки отныне всё будет хорошо.

Когда подполковник ушёл к своей внучке, а все остальные прошли в зал к гробу, я спросил оставшегося со мной Николаева:

— Петро, объясни мне один момент, пожалуйста. Ведь ты уже давно в отставке, а Никита к тебе до сих пор продолжает по воинскому званию обращаться. Почему?

— Мы тебе не стали говорить, командир, о нашей с Родионом утрате. Три года назад, наши семьи решили устроить себе экзотическое путешествие и посетить таинственное плато Путорана. Они наняли вертолёт и вылетели по маршруту. Через четыре часа связь с вертолётом пропала. Мы с Родионом не смогли с ними отправиться в путешествие, у Степана тогда возникли проблемы с представителями местной власти, и нам пришлось их решать. Поиски ничего не дали. Вертолёт с нашими семьями бесследно исчез. Даже обломков вертолёта не нашли. С тех пор, мы с Родионом два старика-одиночки. Чтобы не свихнуться от нахлынувшего одиночества, мы решили посещать нашу бывшую службу, где передавали молодым наш опыт в разведке. Никита, там возглавляет один из отделов, поэтому он продолжает обращаться ко мне по званию.

— Если честно, Петро, я думал, что ты уже давным-давно генералом стал.

— Ты же знаешь, командир, что генералами становятся только те, кто вовремя прогнулся и академию генштаба закончил. Мы с Родионом от учёбы в академии отказались, поэтому и вышли в отставку «чёрными полковниками». У нас лишь Степан в майорах засиделся, так как перед своим начальством не желал выслуживаться и говорил им в глаза, всё что о них думает. Вот начальство и не дало ему подполковника при выходе на пенсию.

— И какие у вас с Родиошей планы на будущее?

— Мы когда от Дуняши узнали, что ты появился, и спишь в комнате их сына Василия, решили к тебе попроситься. Мы не знаем, чем ты сейчас занимаешься, но то, что с тобою никогда не будет скучно, уверенны на сто процентов. Возьми нас к себе, командир, ты не пожалеешь. Не смотри, что нам уже по сотне лет на каждого, после твоих чудо-снадобий, во мне столько силы, сколько во времена бурной молодости не было.

— Я не против того, чтобы вы были в моей команде. Вот только мне ентот вопрос надобно со своим командиром согласовать.

— Я понимаю, Иван Демидович. Будь уверен, мы не подведём ни тебя, ни твоего командира.

— Сколько вам понадобится времени на сборы?

— Не больше получаса. Для нас главное, заскочить домой, забрать боевые награды, форму и наградное оружие.

— А ваши квартиры кому достанутся?

— Мы свои квартиры уже давно переписали на родственников, так что они даже обрадуются, что мы наконец-то съехали, — сказал довольный Николаев. — По пути на деревенское кладбище, мы заберём из своих квартир всё что нам надо. Я же до сих пор на своём микроавтобусе разъезжаю, а в него много чего поместиться может…

Наш разговор прервал неожиданно появившийся Никита:

— Товарищ полковник, разрешите доложить. Там катафалк и автобус от «Ритуальных услуг» прибыли. Представитель фирмы спрашивает, когда планируется выносить покойного?

— Пусть поднимаются и выносят. Как твоя внучка, Никита?

— Благодарю. С ней уже всё в порядке, — ответил радостный подполковник. — После приёма лекарств, Настюша сама попросила кушать, хотя раньше её трудно было заставить поесть. Сейчас мой Мишка с Оксанкой кормят внучку, и включили ей мультики.

— Никита, ты сказал своим детям, что внучку нельзя показывать врачам? — задал я вопрос.

— Я об этом предупредил сына с невесткой в первую очередь, — ответил мне подполковник, и быстро вышел с кухни. Ему ещё поручение Петра нужно было выполнять.

А вот дальше, всё пошло совсем не по плану намеченному Николаевым. Во-первых, вместо ожидаемых двух десятков человек, перед подъездом стояло довольно много народу. Проститься с нашим фронтовым другом пришло несколько сотен человек. Народ меж собою тихо обсуждал тревожную новость, что дед Степан умер вовсе не от старости, а от насильственной вакцинации. Во-вторых, мне было странно видеть, что лица, многих пришедших на похороны людей, скрывали разнообразные маски из материи.

Чтобы не мешать пришедшим людям прощаться со Степаном, мы с Яромиром отошли к закрытым дверям автобуса-катафалка.

— Граждане, а вы почему без масок? — неожиданно спросил меня и внука, непонятно откуда появившийся полицейский, в звании сержанта. — Напоминаю, что вы нарушаете масочный режим, который объявлен в регионе, согласно постановления губернатора.

— Сержант, мы прибыли на похороны друга, которого убили врачи и ваши коллеги, вколов ему какую-то гадость, под видом вакцины от вируса, — резко ответил я полицаю. — Может вы ещё спросите, почему покойный в гробу лежит без маски?! Он тоже нарушает постановление вашего губернатора?! Оставьте нас в покое, пожалуйста, и занимайтесь своим делом. Нас не интересуют постановления вашего губернатора, мы вообще с Алтая приехали.

— Попрошу предъявить ваши документы, — начал заводиться сержант полиции, услышав мой ответ.

— В чём дело, сержант, — раздался из-за моей спины строгий голос Петра. — Вам что, неясно было сказано на разводе, «чтобы никто не приближался к десятому дому»?

Увидев Николаева, полицай сразу растерял весь свой пыл, но всё же упрямо произнёс:

— Мы обязаны находиться в местах массового скопления людей и требовать от них, чтобы все соблюдали положенную дистанцию.

— Сержант, у вас с головой всё в порядке? Здесь похороны происходят, а не митинг протеста. Я сейчас позвоню вашему начальству и выясню, давало ли оно вам санкцию на запрет похоронной процессии, и на задержание пришедших помянуть покойного ветерана войны. Мне звонить?

— Не нужно, — промямлил сержант полиции, и тут же удалился.

— Ничего святого для них нет, — грустно сказал Пётр, и постучал в двери катафалка. Как только двери открылись, он добавил: — Вы посидите внутри, чтобы эти черти вас больше не доставали.

Вскоре шесть довольно крупных парней, занесли через заднюю дверь гроб со Степаном и помогли подняться в автобус-катафалк Евдокии. Следом зашли четверо неизвестных мне мужчин и Никита. Мы все разместились по обеим сторонам гроба. Все желающие поехать на деревенское кладбище, поместились во втором автобусе. А для тех, кто по разным причинам не смог поехать на погребение, Пётр сообщил адрес кафе, где состоятся поминки по Степану. Все желающие могут проехать в кафе, и не дожидаясь, когда автобусы вернутся с деревенского кладбища, приступать к поминкам.»

Прервав свой рассказ, Иван Демидыч спросил меня:

— Станислав, ты как насчёт обеда? А то я как заговорил про еду, так у меня в животе музыка заиграла.

— Я не против. Можно и на обед прерваться. Время пока терпит.

Выбрав свои любимые блюда в пищевом синтезаторе, мы не сговариваясь с Демидычем, сразу разместились за тем самым столиком, за которым кушали, когда в первый раз очутились на борту корабля-разведчика…