7. В какие игры играет Дерек?

Испортив четвёртый набросок, Магрэнь со вздохом отложила кисть. Попытка нарисовать Лерию с фиалками — для рекламы новых духов — никак ей не удавалась, потому что у неё не получалось сосредоточиться на деле.

Мысли её, к большой досаде и раздражению, снова и снова возвращались к Дереку.

Нет, она, конечно, сочла версию про скучную историю вполне жизнеспособной — как ей показалось, он не врал. И, в целом, сама с собой постановила закрыть этот вопрос: в конце концов, что ей за дело до чужих татуировок?

Но последняя встреча с Дереком всё не шла у неё из головы — очевидно, по большей части от того, что она была крайне недовольна собой, а такое случалось с нею редко.

Магрэнь по праву считала себя женщиной, весьма искушённой в плане выстраивания отношений с мужчинами. Обычно она с первой же встречи понимала, что перед нею за человек, и легко находила к нему ключики. Она очаровывала мужчин, даже если не планировала их соблазнять, — просто на всякий случай, просто потому что очарованный мужчина может пригодиться в деле. Арсенал Магрэнь как соблазнительницы был чрезвычайно широк, и оружие её обаяния не знало промаха.

То, что она не сразу смогла определить, к какой категории мужчин следует отнести Дерека… раздражало.

Не в силах поймать мысль за хвост, она увлечённо позамазывала очередной набросок краской. Сосредоточиться не помогло, зато удалось выместить своё раздражение.

Сперва она приняла Дерека за простого коммерсанта, которого Райтэн надумал вывести в высший свет. Неизменная вежливость, хорошие манеры, некоторая застенчивость, связанная с явным отсутствием опыта светской жизни… Всё казалось довольно прозрачным!

Но с первых же встреч с ним Магрэнь поняла, что интеллектуальная работа привлекает Дерека куда как больше, чем светская болтовня или коммерческие расчёты. Это было не слишком неожиданно — у Райтэна был глубокий ум учёного, и было бы странно полагать, что он сблизится с человеком, не обладающим таким же умом.

От человека с заявленным уровнем интеллекта Магрэнь ожидала приятной и вдумчивой любовной игры.

Но реакции Дерека не вписались в её ожидания.

Она отбросила кисточку и застучала ногтями по столу, пытаясь собрать невнятные ощущения в связную мысль.

Он ведь оправдал её ожидания в том, что заметил её первые шаги в этой игре!

Но почему-то… почему-то интерпретировал их совершенно нелепо, даже после того, как она прямым текстом сообщила о своих намерениях!

Не в силах усидеть на месте, она вскочила и зарасхаживала по комнате.

От человека умного и светского она ждала красивого флирта, постепенно перетекающего в горизонтальную плоскость. Однако Дерек от этой игры отказался — что, впрочем, Магрэнь попадалось и раньше. Тип прямолинейных прагматичных мужчин ей был прекрасно знаком: такие не тратили время на любезные игры и сразу переходили к делу. Магрэнь не очень-то нравился такой сценарий — она считала его недостаточно изысканным и чувственным — но Дерек был достаточно привлекателен внешне, чтобы переспать с ним без долгих прелюдий.

Поэтому, сразу сменив стратегию, она и обозначила свои намерения прямо.

Те мужчины, которые предпочитали обходиться без прелюдий, обычно воспринимали такой прямой откровенный переход весьма положительно, — но Дерек и тут не вписался в ожидания. Вместо того, чтобы столь же прямо принять или отклонить её предложение, он начал выискивать в нём второе дно!

Это показалось Магрэнь чрезвычайно странным, потому что ни на первый, ни на второй, ни на десятый взгляд в Дереке не было ничего столь ценного или уникального, чтобы дамы жаждали его соблазнять из корыстных побуждений.

— Нет, здесь, определённо, имеет место какая-то странная история!.. — пробормотала она себе под нос, подводя итог своим размышлениям.

Дерек, конечно, и не подозревал, что над его головой сгущаются тучи. Его, впрочем, позабавил сам факт — вот уж какого побочного эффекта от своих татуировок он никак не ожидал! — но, в целом, ему было, чем заняться, и мысли его были заняты чем угодно, только на Магрэнь. Поэтому её приход к нему на квартиру его крайне удивил — как минимум тем, как ей вообще удалось раздобыть адрес?

Толком ещё не решив, как он вообще планирует устраиваться в Кармидере, Дерек снимал комнату. Не то чтобы многие знали, где его искать, и уж тем паче редкостью было застать его на месте — он пропадал где угодно в городе, а сюда приходил только спать.

В общем, Магрэнь проявила недюжинные детективные таланты, но ещё удивительнее, на взгляд Дерека, стала причина визита: ей, видите ли, подумалось, что она что-то неправильно просчитала в плане закупок у Райтэна специй, поэтому непременно требовалось, чтобы Дерек проверил эти расчёты сам.

В этот момент Дереку подумалось, что самым разумным решением было бы вежливо выставить гостью за дверь — ну, или, во всяком случае, поторговаться по поводу оказания бухгалтерских услуг, а потом всё равно выставить, оставив, впрочем, себе бумаги. Но умение решать подобные вопросы жёстко по-прежнему не входило в число его талантов, поэтому он вежливо предложил сходить за кипятком для чая (кухня тут была общей для всех жильцов), усадил Магрэнь на самый удобный стул и сам устроился за столом — проверять расчёты.

Пока он был занят этим делом, Магрэнь украдкой рассматривала и его самого, и комнату. По тому, как выглядит жильё человека, о нём можно было сказать много!

Комната, которую она лицезрела сейчас, определённо, была дешёвой. Это уже дезориентировала: она знала, что Дерек был достаточно состоятелен, чтобы позволить себе нечто более комфортное и просторное.

«То ли буквально на несколько дней остановился, то ли такой мелочно экономный?» — задумалась Магрэнь. Однако, даже для короткого пребывания в Кармидере можно было снять комнаты получше, а если дело было в экономии — что ему мешало поселиться у Тогнаров? Магрэнь бывала в их доме и не видела причин, по которым Дерек предпочёл снять жильё отдельно.


Так и не придумав объяснения этой странности, Магрэнь вгляделась в детали. Небольшая комната, которая вмещала в себя только кровать, письменный стол, небольшой шкаф и пару стульев, была сплошь завалена книгами.

Книжные башни плотно покрывали собой стол, громоздились на подоконнике и на шкафу, собирались в стопки у стен. Одна из книг валялась на кровати, ещё пару он забрал с того стула, на который усадил её.

«Зачем ему столько книг?» — задумалась она, пытаясь присмотреться к корешкам, но названий на них не наблюдалось.

Сделав промежуточные выводы — что Дерек напрочь игнорирует комфорт, потому что большая часть его жизни проходит не в реальности, а в чтении, — она стала рассматривать собственно предмет своего интереса.

Дерек перемножал цифры весьма эмоционально: вздыхал, махал в воздухе пером, бормотал под нос отдельные части вычислений. В общем, выглядел точно так же, как и тогда, когда помогал ей с переводами. Наблюдать за ним было весьма интересно, и Магрэнь невольно увлеклась этим делом, наслаждаясь богатой игрой его мимики.

Меж тем, впустую перепроверять явно верные вычисления ему скоро надоело. На его вкус, ошибиться там было негде: обговоренные ранее цифры сперва перемножались, потом складывались.

Некоторое время проведя за этим перемножением и сложением, Дерек пришёл к выводу, что его дурят. Только непонятно, в чём именно, — поскольку Магрэнь тихонько сидела на своём месте, медленно попивала чай и, кажется, не планировала никаких действий или разговоров. Он даже подозрительно поразглядывал её платье — но оно казалось вполне строгим и не располагающим к новой череде соблазнительных атак.

Так и не выдвинув ни единого предположения по поводу того, что ей может быть от него нужно, он сдался и, обернувшись к ней, уточнил:

— Рэнь, есть ли какой-то неведомый сакральный смысл в том, чтобы я сейчас проверял, правильно ли ты всё перемножила, — или я могу просто заняться своими делами?

Она досадливо поморщилась. Признавать, что расчёты были лишь предлогом, не хотелось.

Правильно расценив её выразительную мимику, Дерек вздохнул, отложил цифры и вернулся к тому делу, от которого она его отвлекла: составлению красивой таблички для Кайтэнь. Там всё было собрано и сформировано — это была часть её выпускного проекта — но она не отличалась аккуратностью, и даже после ряда попыток так и не смогла оформить всё красиво и чётко.

Табличка была небольшой, и вскоре эта работа закончилась.

Магрэнь всё так же не предпринимала никаких попыток завязать беседу, и Дереку подумалось, что, возможно, она просто пытается действовать ему на нервы чисто от скуки и забавы ради.

— Ещё чаю? — любезно предложил он, поскольку дальше в его планах значилось отнести готовую таблицу Тэнь, и он не видел смысла торчать дома и ждать, пока гостье надоест молчать.

Его вопрос вывел её из задумчивости. Она растеряно посмотрела в собственную чашку и обнаружила, что та пуста. На лице её отразились сомнения: судя по всему, чаю ей больше не хотелось, но она не могла придумать другого предлога, чтобы остаться и дальше молчать.

Её поведение было, разумеется, очередной провокацией, и, к её досаде, эта провокация тоже не работала.

— Если чаю не хочешь — можешь просто продолжать сидеть так, — не дождавшись ответа, отмахнулся, наконец, Дерек и, отложив таблицу, взял какую-то книгу и, скинув обувь, спокойно завалился читать на кровать.

Он полагал, что, по-хорошему, стоит её, конечно, выставить — но это решение теперь казалось ему слишком скучным. Ему сделалось любопытно, что ещё она придумает и надолго ли хватит её выдержки. В конце концов, у него-то была книга, и он мог продолжать молчать хоть до ночи, а там и вовсе лечь спать.

Магрэнь с неудовольствием отметила, что выставляет себя теперь дурой. Изначально своим приходом она планировала спровоцировать Дерека проявить любого рода эмоциональную инициативу. Её бы устроило что угодно: удивление, раздражение, радость, злость, агрессия… что угодно! Но нет!

Перебрав в голове десяток реплик — все они были прекрасны, остроумны и коварны, и, она была уверена, в любой другой ситуации вернули бы ей чувство контроля, — она пришла к выводу, что с Дереком всё это не сработает так, как ей хотелось. Скрепя сердце, она пришла к выводу, что наиболее выигрышно будет играть по его правилам — так, по крайней мере, есть шансы разжиться какой-то информацией. Поэтому в какой-то момент она просто прямо выразила суть своей досады репликой:

— И что, никакой реакции?

— Любопытство, — незамедлительно и весьма любезно отозвался Дерек, как будто ждал именно этого вопроса — или, во всяком случае, сходу уловил, что именно её интересует.

— Ну, хоть так! — фыркнула она, удивительным образом переставая чувствовать себя дурой — очевидно, по той причине, что этот короткий обмен репликами показал, что коммуникация между ними всё же имеет место, даже если и не переходит в словесное воплощение.

— Вызывать любопытство — это же часть соблазнения, да? — неожиданно оторвался от книги Дерек, глядя на Магрэнь весьма проницательно.

Ему показалось, что он уловил суть интриги, и что противница просто перешла от демонстраций запястий к более изысканным способам обольщения.

— Не было никакой гарантии, что это будет именно любопытство, — покачала головой Магрэнь, веселея прямо на глазах.

— Да ладно! — хмыкнув, он отложил книгу и сел, спуская ноги на пол. — Что ещё это могло бы быть?

— Раздражение? — невинно предположила она.

Он рассмеялся и поджал одну ногу под себя. Отсмеявшись, резюмировал:

— Итак, твой коварный план удался: мне любопытно! Что дальше? — с живым интересом подался он вперёд.

Магрэнь приняла томную позу и королевским тоном констатировала очевидное:

— Мучайся!

— От любопытства? — он полохматил себе волосы и деловито уточнил: — Долго?

Она сделала вид, что задумалась, а после, покивав своим мыслям, уведомила:


— Пока я не сочту себя отомщённой.

Досадливо скривившись, он махнул рукой и расслабленно упал обратно на кровать, буркнув оттуда:

— Чего мучиться-то, если ты сама ответ сказала?

Магрэнь замерла, оценила свою последнюю фразу и легко согласилась:

— Сглупила.

Подумав, добавила:

— С другой стороны, кто не признался — тот не пойман! — и мило улыбнулась: — Кто сказал, что у меня был только один мотив?

— Справедливо, — откликнулся Дерек, но отказался развивать тему заключением: — Но тебе следовало спохватиться раньше.

Они помолчали.

Потом, мягко облокотившись на спинку стула, она вдруг попросила:

— Ну покажи!..

Он рассмеялся и снова сел, посмотрел на неё испытующе:

— Не отстанешь ведь, да?

Она, лукаво улыбнувшись, покачала головой.

С тяжким вздохом он встал и принялся расстёгивать рубашку, нарисовав на лице выражение «чего только ни сделаешь, лишь бы от тебя отстали!» Она же следила за ним с любопытством и нетерпением, чувствуя детскую совершенно радость от того, что получила то, чего хотела.

Наконец, рубашка была снята, и она с удивлением обнаружила, что то, что ей раньше показалось полной луной, оказалось солнцем — просто лучи были изображены только сверху, над локтями, там, где заканчивался растущий из запястий лес. К тому же, в целом, а не фрагментарном, варианте татуировка стала выглядеть вполне себе традиционно джотандской, потому что какая-то морда — то ли волчья, то ли собачья, — таки скалилась с плеч, и вполне смахивала на привычный тотем.

Подойдя ближе, Магрэнь чуть ли ни уткнулась в него носом, разглядывая детали. Он, явно забавляясь её реакцией, посмеивался и послушно вертел руками, позволяя всё рассмотреть.

Она прищурилась. Картинка в её голове всё ещё не складывалось, и в скучную историю совсем перестало вериться.

— Можно потрогать? — попросила она.

Он показательно возвёл глаза к небу, столь же показательно вздохнул и совершеннейше галантнейшим образом заверил:

— Любой каприз!

Получив разрешение, она тут же схватила его руку, подтащила его ближе к окну и принялась пристально разглядывать то, что привлекло её особое внимание — впрочем, не спеша трогать.

Особенно подозрительными ей показались запястья — рисунок на них не казался однородным, и именно поэтому первоначально она приняла его за чей-то пёстрый хвост. Неровности были заметны даже на глаз; проведя же по татуировке пальцем, Магрэнь убедилась, что рельеф явно слишком сложен для попытки изобразить однородный почвенный слой.

«Там что-то было снизу!» — удивилась она, и стала лихорадочно соображать, что такое интересное мог скрывать новый роскошный рисунок.

Мысль о либерийских татуировках она сразу отбросила — шрамы от тех были значительно глубже, и их не удалось бы скрыть так легко, — и стала перебирать в голове ньонские.

Первыми ей на ум пришли традиционные брачные браслеты — и расположение логичное — но становилось неясно, для чего такие сложности. Чтобы скрыть брак, было достаточно добавить отметку о разводе или смерти супруги — зачем замазывать всё столь плотно?

Однако почти сразу она вспомнила обычаи ньонских купцов — и у неё аж перехватило дыхание от мысли, что разгадка найдена. Конечно, ведь в Ньоне купцам наносят татуировки не только об удачных сделках! Нечестного купца ждёт своя несмываемая отметка, и скрыть её, конечно, было бы весьма заманчиво!

В голове Магрэнь срослась отличная версия: Дерек, определённо, был коммерсантом, и свой путь в Ньоне он начал, очевидно, с какой-то аферы, был в этой афере уличён, получил соответствующую татуировку и решил перебраться в Анджелию и скрыть факт своего мошенничества, набив сверху джотандскую картинку.

Она уже почти озвучила найденную разгадку вслух, и даже приоткрыла рот, набирая воздух, — но, подняв взгляд на Дерека и обнаружив его светлые волосы, припомнила, что перед ней, вообще-то, не ньонец, а даркиец.

Закрыв рот, она досадливо нахмурилась. Стройная версия не сошлась. Даркийские купцы не носят татуировки, а ньонские купеческие законы на них не распространяются.

«Как вообще у даркийца могла появиться ньонская татуировка!» — с досадой сформулировала проблему она, разглядывая Дерека через прищур.

«Вхождение в род? — перебирала она в голове. — Но нет, это нужно бы с младенчества, а он говорил, его отец в пасторы готовил…»

Каким ветром даркийца вообще могло занести в Ньон? Ну, торговал, допустим… стоп! Он же явно не был торговцем изначально…

Прикусив губу, он с любопытством следил за работой её мысли — её говорящий взгляд и подвижная мимика очень этому способствовали. Поэтому он без труда уловил тот момент, когда озадаченность и сосредоточенность сменились удивлением и смущением.

Магрэнь замерла, проверяя проскользнувшую у неё в голове догадку, но всё, определённо, сходилось: даркиец, попавший в ньонское рабство, сбежавший в Анджелию и спрятавший рабские браслеты за красивым рисунком. Бегло прикинув в голове даты, она припомнила, что Райтэн несколько лет назад ездил в Ниию и возвращался через Ньон — наверно, тогда и познакомились. Впрочем, не факт. Но возможно.

В любом случае, это объясняет и переделанное на анжельский лад имя, и фамилию.

Закончив с аналитическими выкладками, Магрэнь обнаружила, что так и держит его руку, а он так и наблюдает за ней. Она ощутимо смутилась и руку выпустила.

— Какие-то проблемы? — насмешливо поинтересовался Дерек, который, собственно, пытался скрыть лишь имя своего господина, а не сам статус, поэтому искренне наслаждался смущением анжельцев, об этом статусе узнававших.

В Анджелии мало что ценили так высоко, как свободу. Магрэнь, как и большинство анжельцев, воспринимала рабство как совершенно недопустимое и дикое варварство. Столкнувшись с человеком, который пережил это на себе, она испытала глубокое смятение и даже стыд — как будто была и какая-то её личная вина в том, что где-то на свете рабство существует.


— Ты был прав, меня это совершенно не касается, — согласилась она, отворачиваясь.

Она даже не предполагала такого варианта — иначе бы, совершенно точно, приструнила бы своё любопытство, — и теперь не знала, как выразить своё сожаление.

— Скучная и банальная история, — понятливо покивал Дерек, напяливая на себя рубашку обратно. — Как видишь, ничего таинственного и манящего! — заключил он, застёгиваясь.

Она вдруг легко рассмеялась, повернулась к нему, обдав искрящимся весёлым взглядом, и возразила:

— Отчего ж? Очень даже манящий торс!

Он аж запутался в пуговицах от неожиданности и отчаянно покраснел.

Взглянув на него лукаво, она бегло собрала с его стола свои бумаги и летящим шагом направилась на выход, добавив:

— Нужно будет при случае посмотреть детальнее!

Выйти она не успела — у дверей её нагнал его полный деланного сочувствия вопрос:

— Всё ещё пытаешься подобрать способ меня соблазнить?

Она замерла. Повернулась, глядя на него обиженно и раздражённо.

— Почему это ты всё время в этом выигрываешь!.. — досадливо воскликнула она, недовольная тем, что опять последнее слово остаётся за ним, и получается совсем не то, что планировала она.

— Потому что я не играю, — спокойно объяснил он.

Резко выдохнув от возмущения, она смерила его недовольным взглядом — он так и не успел застегнуть рубашку до конца и выглядел удивительно мирно на фоне её негодования — резко подошла к нему вплотную и обвиняющим тоном заявила:

— Это ты-то не играешь?!

Он улыбнулся.

— Хорошо, — согласился с претензией и поправился: — Не играю по твоим правилам.

Попрожигав его взглядами — он выдержал их абсолютно невозмутимо — она гордо и независимо хмыкнула, задрала подбородок, развернулась и ушла не прощаясь.

Через три секунды после того, как вышла за дверь, вернулась и заявила:

— Ничего, я обыграю тебя по твоим же правилам! — и сбежала под его добродушный смех.

Загрузка...