В оковах судьбы III

Глава 13 Нечестивые будни

Слова Блэка заставили Фаджа покачать головой, а остальных участников встречи серьёзно задуматься. Всё же, просьба, озвученная Сириусом, выглядела действительно странно даже для его семьи. Более того, именно на фоне многовековой политики Блэков, слова темного мага заставляли задуматься о его истинных целях и намерениях.

— Не самое лучшее решение, мистер Блэк, — покачал головой Бартемиус, — Учитывая, что мы и так пошли вам на встречу и провели судебный процесс по поводу опеки по упрощенной процедуре… Вы вообще понимаете, что дальше действовать подобным образом будет… наглостью? Не говоря уже о том, что министра попросту не поймут члены Визенгамота и будут правы.

— Понимаю, — поморщившись, кивнул Сириус, — Однако, других способов обезопасить себя и Гарри попросту не вижу.

— Я бы не назвал ваши действия… удачными, — не скрывая скепсиса, покачал головой Крауч, — Сомневаюсь, что подобным образом у вас получится обезопасить от чего-то того, кто и так находится под охраной ЧВК с достаточно давней историей и устояшимися традициями. Зато испортить одному ребенку жизнь и репутацию — вполне… Вы понимаете все последствия вашей просьбы для Поттера? Как сейчас, так и в будущем?

Сириус и его дядя, Сигнус, так и не смогли придумать как можно уговорить или заставить Поттера войти в семью Блэк. Собственно, они не представляли и как его принудить жениться на Коссеопее, чтобы древняя кровь некромантов досталась темной семье. Никаких рычагов давления или представляющих достаточную ценность для переродившегося в Гарри темного мага вещей у них попросту не было.

Выход предложила Вальбурга. По её мнению, самым удобным и быстрым способом прижать Поттера к ногтю, даже если он действительно является полностью осознавшей себя личностью взрослого волшебника, будет удар по кошельку и положению в обществе. И ничего для этого придумывать не требуется. Достаточно озвучить настоящее завещания Джеймса и Лили, которое Дамблдор, своим приказом в качестве Верховного Чародея Визенгамота, попросту засекретил.

Точный, бескровный, жестокий, но крайне эффективный удар. После него к сыну Джеймса и Лили точно возникнут вопросы даже у «Гренадеров». Эти наёмники привыкли работать именно с Поттерами, а не наниматься в охрану и посредники ко всяким проходимцам и изгнанным из семьи. Да и среди ровесников «мальчика» возникнут сложности. Одно дело — быть

По задумке Вальбурги, достаточно лишения наследства и права на фамилию отца согласно завещанию, чтобы объект интереса Блэков стал покладистым и сговорчивым. Всё же, быть наследником древней семьи с достаточно опасной репутацией и юнцом, от которого отказались родные родители разные вещи. В общества британских магов это удар по репутации, даже если оба родителя мертвы на момент оглашения завещания. Причем, обставить всё надо таким образом, чтобы никто не смог сообщить ему об источнике всплывшей информации.

К тому же, если вдруг Дамблдор сможет каким-то образом подмять под себя Поттера, то воспользоваться тёмным перерожденцем, при удачном обнародовании завещания, у него если и получится, то крайне ограниченно. Во всяком случае, этот реинкарнировавший маг будет иметь громадные сложности в формировании собственных связей и круга знакомств в достаточно радикальном британском обществе. А это — ещё одна, не менее веская, причина к столь радикальному шагу.

Увы, но в нынешней Британии подобные вопросы решить оказалось не так просто, из-за чего Сириусу и Сигнусу пришлось обращаться к Фаджу, который, вместо того, чтобы изначально передать прессе текст завещания, организовал закрытое судебное заседание по вопросу опеки, а затем выставил Блэков, заявив, что дальше им стоит разбираться в ситуации самим.

Только перед четырнадцатым ноября, за двое суток до начала занятий в Хогвартсе, министр вновь согласился встретиться с Сириусом и Сигнусом, однако, в этот раз беседа протекала в присутствии глав Аврората и ДМП, а не тет-а-тет, как планировалось изначально.

Боунс и Крауч, к слову, Фадж решил заранее уведомить о целях разговора, благодаря чему они оба успели подготовиться и даже поднять имеющиеся в их ведомствах материалы по этой теме, Блэкам и самому мальчику. Да и выводы они тоже сделали.

Амелия, наблюдавшая за спором мужчин, лишь покачала головой. В отличии от них, женщина была куда лучше осведомлена о ситуации с объектом спора.

Поттер.

Если верить Сьюзан, этот мальчик имеет собственную компанию, которую собрал сам. Мрачный, молчаливый, любящий книги и убивающий со своими товарищами дни напролёт в самостоятельных занятиях и библиотеке. Впрочем, судя по тому, что успела увидеть сама Амелия, когда опрашивала его после бойни в гостиной факультетского общежития, он явно знает чего хочет от жизни.

По уровню своей силы юный Поттер, несмотря на возраст, уже сравнялся со старшекурсниками и не собирается останавливаться на этом. Его товарищи, Грейнджер и Финниган, идут тем же путём, хоть и отставая от своего вожака. Парочка первокурсников, успевшая начать более-менее тесное общение с этой компанией, тоже двигалась в подобном направлении, хоть и не так усердно. Всё это — серьёзный повод задуматься о том, какие перспективы впереди столь занятного юнца, кем он может вырасти и куда заведёт своих друзей.

Именно понимание личности объекта интереса Блэков и заставляло Боунс сомневаться во вменяемости Сириуса и его дяди. Эта парочка попросту не представляла кого хочет прижать и подмять…

Считать, что человек, способный так упорно изучать содержимое владений мадам Пинс, а потом часами истязать себя физическими и магическими тренировками, окажется покладистым и послушным — совершеннейшая наивность, даже если говорить о взрослой, уже состоявшейся, личности. Тут же речь шла о ребенке, что делало ситуацию ещё более странной. Поттер, судя по всему, скорее упрется и продолжить гнуть свою линию, чем позволит кому-то управлять собой. И если уж Альбус Дамблдор, известный своей наглостью и умением манипулированию не только детьми, но и вполне себе зрелыми личностями, не стал связываться с мальчиком, то позиция Сириуса и его дяди, Сигнуса, выглядит более чем глупой.

На первый взгляд.

Стоило же более серьёзно обдумать их просьбу, как становилось понятно — им некоторые особенности личности Поттера вполне известны. Причем, куда лучше, чем остальным участникам беседы. Именно по этой причине они жаждут оставить мальчика без наследства и лишить фамилии отца, заодно закопав репутацию юнца. Такой удар серьёзно осложнит его будущую карьеру и даже может поставить крест на возможности поступить в высшие учебные заведения, без дипломов которых получить министерские лицензии на открытие своего дела попросту невозможно. Да и некоторые новые законы ограничат возможности уже в иных сферах.

Сириус и Сигнус прекрасно знали с какой стороны нужно подойти к делу, дабы Поттер стал максимально сговорчивым. Этакая предварительная работа, позволяющая начать переговоры на удобных для Блэков позициях. В отношении наивного юнца, ребенка, так действовать никто не станет. Будь Поттер обычным школьником, Сириусу было бы куда проще найти с ним общий язык, действовать тоньше и мягче, а не пытаться добиться своего через банальное давление.

Исходя из этого Амелия пришла к выводу, что Блэки куда лучше осведомлены о мальчике, чем хотят показать. Более того, им известно нечто важное. Некая тайна, о которой в Министерстве никто понятия не имеет. Что-то связывавшее Сириуса и Джеймса до такой степени сильно, что даже спустя годы после смерти Поттеров, это нечто осталось актуальным, заставляющим Блэков дергаться, обивать пороги кабинетов Министерства и добиваться личной встречи с главой государства.

«Интересный расклад, — мысленно фыркнула руководитель ДМП, прикинув возможные варианты, — Это точно не артефакты и фамильный особняк. Завещание лишает Поттера и всего этого именно юридически, а магически? Не в этом ли причина? Нечто в личной сила мальчика, напугавшее покойных Джеймса и Лили до такой степени, что они решили попросту отдать его Блэкам? А не в этом ли скрыта истинная причина тех ритуалов, что они проводили после его рождения, прикрываясь научными экспериментами?»

Учитывая даты, стоящие в документах, едва ли Джеймс успел провести со своим сыном ритуалы, дающие даже минимальный доступ к фамильному достоянию — артефактам и семейному особняку, место нахождения которого вообще держалось в тайне. Подобные вещи совершаются значительно позже — в девять лет. К этому времени десткая энергетика уже в состоянии выдержать более-менее серьёзные обряды. Брачный договор, предоставленный Блэками, так и вовсе превращал мальчика едва ли не в раба этой темной семейки. Нет, кое-какие права у него, конечно, имелись, дабы не нарушать законы Магической Британии, запрещающие превращение магов, пусть даже магглорожденных, полукровок и слабосилков, в рабов. Однако, даже при этом, мальчик, согласно данному документу, окажется в крайне сложном положении.

Что странно, как заметила Амелия, все пункты, несущие ограничения Поттеру, в брачном контракте очень хорошо завуалированы. Только благодаря консультации адвоката, специализирующегося на семейном праве, женщина смогла все нюансы составленного Поттерами и Блэками документа. Страшного, надо сказать. Даже по меркам пяти-шести вековой давности. Только тогда в бесправных рабынь маги превращали юных ведьм. Правда, в те годы не было запретов на различного рода подчиняющие артефакты, чем и пользовались любители «живого товара». Теперь излишне умные личности предпочитали использовать вместо рабских комплектов не менее опасную и неприятную вещь — деньги. Именно громадные неустойки и отступные прописаны в брачном контракте Поттера в случае любых попыток мальчика проявлять после свадьбы самостоятельность. Фактически, подразумевалось, что если он хоть раз взбрыкнёт, то его выставят на улицу, отобрав всё, включая будущие заработки за пару десятков лет, а так же любую недвижимость, которой он сможет обзавестись в течении четверти века после развода.

«О чем думали Джеймс и Лили, когда составляли этот документ? — задумалась Амелия, — Ладно, Джеймс. Мужчины редко задумываются о благополучии своих детей. Особенно, после развода. Но Лили… Речь о её ребенке! Мальчике, которого она выносила и родила! Как молодая девушка, мать, могла пойти на такое?»

Ответа на этот вопрос у Боунс не было. Какими бы ни обладал странностями Гарри, едва ли нормальная женщина, находясь в трезвом уме и здраой памяти, стала отказываться от своего ребенка, да ещё и отдавая его в рабство, офрмленное в виде брачного контракта.

Пытаясь понять причины настолько бесчеловечного поступка, совершенного молодыми родителями, Амелия успела изучить все имеющиеся в ДМП и Аврорате материалы по мальчику, включая многочисленные письма и отчеты Уильямса, что копал под юнца уже почти год. Однако, даже смахивающие на бред параноика доклады дотошного следователя не дали ответов.

Да, юный Поттер был до крайности странным ребенком. Во всех смыслах. Слишком высокая обучаемость, слишком высокий интеллект, слишком хорошая память… Даже уровень его личной силы, пусть и выглядел аномальным, но являлся не такой уж редкостью. Полвека назад в Хогвартсе имелся полукровка, что был в разы сильнее Поттера. Да и в нынешнем поколении учеников Хогвартса были аналогичные личности — Лонгботтом, например. Да и среди слизеринцев выделялись Гойл и Крэбб, которые превосходили своих ровесников на голову. Да, эта парочка не могла похвастаться настолько глубокими и обширными знаниями, как ребенок Поттеров, но им оно и не требовалось. Этим юнцам не придется рвать жилы, дабы просто выжить. Им по наследству достанутся особняки, библиотеки и громадное богатство.

«А не в этом ли секрет упорства мальчика? — задумалась Амалия, — Он осознает в какой ситуации находится и стремиться обеспечить своё будущее? Если так, то им движет страх. Самый сильный и эффективный мотиватор. Страх бедности, нищеты, бездомности, голода… Вполне возможно, что объяснение на поверности.»

Однако, подобное не объясняло поступка Джеймса и Лили… До того момента, пока не пришел ответ гоблинов на запрос ДМП и движениях денежных средств между хранилищами Поттеров и Блэков. Тогда-то женщина и поняла куда надо копать.

Как оказалось, после смерти Флимонта, Джеймс оказался практически банкротом. По непонятной причине он умудрился за достаточно короткий срок попросту спустить полученные по наследству деньги. Причем, на весьма странные приобретения, вроде коттеджа, в котором и встретила свою смерть молодая пара. Зачем ему потребовалось совершать эту покупку, если существовал семейный особняк, о месте нахождения которого знали лишь сами Поттеры? И ладно бы мужчина остановился на этом. Но нет. Он потратил громадные средства на целителей, обследуя своего сына, что ещё можно было хоть как-то объяснить, а затем, будто одержимый, начал вкладывать семейные капиталы в предприятия Дамблдора и проводимые с женой эксперименты. В итоге, к октябрю восемтдесят первого денежное хранилище Поттеров в гоблинском банке практически опустело. Лишь перевод полумиллиона галлеонов, совершеный Вальбургой, позволил молодой семье удержаться на плаву. Однако, совершен он был… в день подписания брачного контракта, обязывающего Гарри жениться на Коссеопее Блэк и принять новую фамилию. Той же датой было оформлено завещение, лишающее мальчика наследства и фамилии. Следующий документ, который был обнаружен уже в архивах департамента юстиции, да ещё и с резолюцией Дамблдора о наложении секретности и запрете публикации, подразумевал отречение Лили и Джеймса Поттеров от их сына, лишение его права на наследство и фамилии родителей…

Осознав содержимое найденных материалов, Амелия поняла — Дамблдор сделал для своего подопечного куда больше, чем думают многие. Сомнительно, что и сам мальчик осознает какую услугу ему оказал старик, занимая должность Верховного Чародея Визенгамота. Стоило этим бумагам стать достоянием общественности, и Гарри превратился бы изгоя. И никакая личная сила, таланты, интеллект и знания уже не смогли бы исправить ситуацию.

К счастью, Блэки то ли не спешили вспоминать самые опасные документы, оформленные Поттерами, то ли вообще не были в курсе их существования, остановившись на брачном контракте и завещании. Впрочем, и эти бумаги могли бы закопать юнца, сложись ситуация иначе. Всё же, однокурсник Сьюзан уже успел обзавестись репутацией и обрасти знакомыми, благодаря которым сможет остаться на плаву если темное семейство таки продавит Фаджа.

— А вы не хотите подумать о том, что Поттер может и не захотеть связываться с вами? — не выдержала Боунс, решив проверить свои догадки, — Вы бы с ним поговорили, для начала. Может, подобный шаг, с завещанием, попросту излишен? Или у вас на него некие специфичные планы?

Блэки, удивленно уставились на женщину, а Крауч, хмыкнув, откинулся на спинку своего кресла, с усмешкой наблюдая за тем, как будет разворачиваться дальнейшая беседа.

— Учитывая, что ни одно наше письмо до него попросту не дошло, — пожал плечами Сириус, — Это уже проблема. У нас не выходит связаться с мальчиком.

— Ну так приезжайте в Хогвартс, — ответила Амелия, — Это и законно, и не создаст возможного конфликта… интересов, скажем так.

Говорить Блэкам о том, что мальчик, пусть и с помощью артефакта, выжил при встрече с василиском, она не собиралась. Раз уж Сириус получил опеку над Поттером, то уже должен быть в курсе этого факта. А если младшему Блэку эта информация не известна, то… Рано или поздно сей факт выплывет, как и другие ошибки мужчины, которыми сможет воспользоваться Дамблдор… Если захочет. А в этом у Боунс были серьёзные сомнения.

Бывший директор Хогвартса, с одной стороны, не воспользовался своей властью над Поттером и его имуществом, о чем свидетельствовали выписки из Гринготтс и юстиции. Альбус не брал из сейфа мальчика деньги, не заключал на его имя договоров… Впрочем, ничего хорошего Дамблдор юному Поттеру тоже не сделал. Во всяком случае, для непосвященных. Реально, старик скрыл от общества и не дал использовать документы, из-за которых мальчик мог оказаться в положении тех же Уизли. Разве что, без проклятия. А это более чем весомый поступок, полностью перекрывающий даже тот факт, что сын Джеймса и Лили воспитывался, по большому счету, магглами и не имел представления об обществе магов. Впрочем, и тут можно было предположить, что сам Альбус считал подобную изоляцию некоей формой защиты.

В любом случае, об истиных мотивах поступков Дамблдора можно было гадать если не месяцами, то неделями. Бывший директор Хогвартса являлся не только могущественным магом, но и опытным политиком. Его махинации, как недавно стало ясно Фаджу и Краучу, порой были расчитаны на десятки лет.

Из-за этого Амелия подозревала, что Сириус получил опеку над своим крестником столь легко не по причине поддержки Министерства, а просто потому, что Гарри Альбусу и не нужен. Ни сам по себе, ни в качестве наследника Поттеровских и Блэковских состояний.

Верить в святость Дамблдора Боунс не собиралась. Ей, как руководителю ДМП, уже довелось увидеть многое, в том числе, касающееся бывшего директора Хогвартса. Потому она была склонна думать, что причина такого отношения к Поттеру кроется в самом ребенке и его многочисленных странностях. А их, чем дальше, тем становилось всё больше, даже если не вникать в ситуацию и поведение мальчика.

— Предположим, — кивнул Сигнус, — Но это не отменяет того факта, что Джеймс и Лили подписали все документы. Фактически, Гарри уже Блэк.

— Минутку, — вздохнул Фадж, оторвавшись от стопки документов со светящимися мягким бирюзовым сиянием печатями нотариусов, — По завещанию Джеймса и Лили, всё их имущество, за исключением отступных старшему сыну, переданных на хранение в сейф банка Гринготтс, должно отойти младшим детям равными долями, либо прочим живым родственникам, носящим фамилию Поттер. Сам мальчик лишается права на остальное наследство и фамилию Поттер даже при отсутствии других родственников. Так?

— Так, — кивнул Сигнус, бросив взгляд на племянника.

Корнелиус, снова пробежавшись по тексту, хмыкнул и уставился на Блэков.

— И вы хотите, чтобы я обнародовал эти сведения? Я правильно понимаю?

— Да, — кивнул уже Сириус.

— Зачем? — спросил Фадж, не скрывая своего скепсиса, — Только ради того, чтобы магически сильный ребенок с темным даром стал частью вашей семьи? Это же глупо.

— Именно ради этого, господин министр, — ответил Сигнус, глядя в глаза Корнелиуса.

— Какие-то вы паршивые опекуны, — хмыкнул чиновник, доставая сигареты и закуривая, — И странные… Я бы понял, пытайся вы утаить это завещание, чтобы через мальчика добраться до наследства Поттеров… Спорное и гнилое дело, конечно, зато юридически реальное… Но, нет. Вы и ему, и себе закрываете путь к особняку Поттеров, к их деньгам, к библиотеке и складам… Зачем? Байка про магически сильного ребенка не котируется, учтите, — добавил Фадж, посмотрев на Сигнуса.

— А много вы видели детей, что способны выжить при встрече с василиском?

— Его спас артефакт защиты разума, — пожал плечами Корнелиус.

— А от клыков и яда тоже артефакт спас? — фыркнул Сириус, — И да, ожоги василиску что оставило? Я, между прочим, посмотрел те воспоминания, которые вы предоставили.

Фадж бросил взгляд на Боунс и хмыкнул. На лице министра появилась усмешка:

— К чему вы клоните, мистер Блэк? Что вам известно такое, о чем не знаем мы?

Корнелиус, вдумчиво изучивший все материалы по Поттеру после истории с появлением в Хогвартсе василиска, подозревал, что с мальчиком действительно не всё в порядке. Надавнее расследование, проведенное стараниями Боунс, выявило новые документы, заставившие Фаджа задуматься о возможных вариантах судьбы юнца. Однако, Гарри ни разу не дал повода для беспокойства — ни одного нарушения закона за ним не было ни среди волшебников, ни среди магглов. Характеристики из школы простецов, включая результаты аттестационных экзаменов, говорили сами за себя. Кем бы ни был этот мальчик, у него действительно выдающийся интеллект и совершенно чистая биография. Даже весьма странные для его возраста навыки и способности могли быть объяснены обучением у тех же наёмников. К тому же, оные не являются преступлением. Ни один закон не запрещает учить детей боевой магии.

Можно сказать, идеальный законопослушный гражданин, хоть и малолетний. А убивать людей по принципу «на всякий случай» министр не любил. Тем более, когда шла о детях. К тому же, всегда оставался шанс, что речь идет не об очередном вернувшемся из небытия любителе запрещенной магии, а о ребенке с высоким уровнем интеллекта и достойным воспитанием, благодаря которому он и проявляет такое рвение в своем развитии. Тем более, что имелись среди его однокурсников и аналогичные примеры — Финниган, Грейнджер и покойный Томас, которые шли именно таким путем, имея перед глазами пример в виде Поттера.

Масла в огонь подливали и результаты обследований, проведенных целителями в Мунго. Весьма двоякие, порождающие множество вопросов к покойным Джеймсу и Лили. Именно они и заставляли Корнелиуса проявлять осторожность.

— Думаю, такие вопросы излишни, поскольку относятся к числу семейных тайн, — покачал головой старший из присутствующих Блэков.

— Тогда о чём разговор? — поинтересовался Фадж, выдохнув очередное облако табачного дыма и сбив пепел с кончика сигареты в хрустальную пепельницу, — Раз это семейные тайны Поттеров, то пусть таковыми и остаются. Лично у меня, как у государственного чиновника, нет никакого желания совать в них нос.

— О том, что необходимо соблюсти закон и выполнить желание усопших, — ответил Сигнус, — Джеймс и Лили являлись уважаемыми членами общества, заслуживающими почтения даже после смерти.

— Они умерли, не успев оставить наследников, — хмыкнул Корнелиус, — Ни законных, ни… незаконных. Насколько я знаю, Джеймс являлся примерным семьянином и после свадьбы не был замечен в присутствии незамужних дам… Или у вас есть иная информация?

— Нет, у Джеймса других детей не было, — покачал головой Сигнус, — Однако, соблюсти закон, всё же, необходимо.

— То есть, наследниками семейного особняка и того, что осталось от Поттеровских капиталов, — демонстративно усмехнулся Фадж, успевший вдумчиво изучить банковские выписки, принесенные Боунс вместе с остальными документами, — Станут их родственники, например, из Австралии?

Амелия, внимательно наблюдавшая за всей ситуацией, хмыкнула, а затем произнесла:

— Господин министр, позвольте на пару слов? — кивнула женщина на дверь кабинета.

Корнелиус, на мгновение задумавшись, молча поднялся со своего кресла и направился на выход. Когда же они оказались в помещении приёмной, Боунс тихо произнесла:

— Соглашайтесь.

— Что? — удивился Фадж, уставившись на руководительниц ДМП, — С чего вдруг? Или… — на секунду мужчина о чем-то задумался, после чего перевел взгляд на Амелию, — Дамблдор?

— Думаю, что не только в нём дело, — покачала головой Боунс, — Им явно плевать на само наследство Поттеров. Блэкам нужен мальчик. Не деньги, особняк или фирмы, которые принадлежат его семье, а сам Гарри. Понимаете?

Корнелиус задумался над словами Амелии, а потом поинтересовался:

— Вы понимаете, что эта ситуация закопает всех причастных к ней? Я своими руками сейчас подпишу, фактически, приговор ребенку. Я отправлю его в нищету… Простой он там, особый или вообще демон… Физически, это мальчик двенадцати лет, — посмотрел в глаза женщины Фадж, — Я не святой, но даже для меня это слишком.

— Вам напомнить о количестве обитателей Лютого? — скептически хмыкнула Боунс.

— Они уже там, — поморщился министр, — А после обнародования завещания, их станет на одного больше. И вы предлагаете мне поучаствовать в этом. Брачный контракт… Я даже не хочу думать о том, что со мной сделают в Визенгамоте, стоит заикнуться об этом дерьме.

Вздохнув, Амелия покосилась на дверь кабинета, а затем произнесла:

— Блэки хотят сделать так, чтобы у Поттера оставался только один путь — сотрудничать с ними. Возможно, всё куда сложнее и мы чего-то не знаем… Например, выплывет какой-нибудь договор, за неисполнение которого ему придется отдать большую сумму денег или артефактов… Которых, у него не окажется…

— И он будет на крючке Блэков, — покачал головой Фадж, — А вы предлагаете мне во всем этом поучаствовать?

— Почти, — хмыкнула Амелия, — Во всех документах по этой теме, и даже в статьях газет, должно быть уточнение, что информация стала известна благодаря Сириусу и Сигнусу Блэкам.

— Вы моей смерти хотите? — покосился на женщину Фадж, — Блэки это Блэки. А я не Дамблдор. Они, конечно, ослабли и вынуждены с нами всеми считаться. По большому счёту, Сириус такой вежливый не потому, что сейчас в роли просителя. Он в курсе для чего его вытащили из камеры… Но если мы обманем эту парочку, они плюнут на последствия и закопают нас.

— А кто сказал, что это сделаете вы? — хищно усмехнулась Боунс, — У нас имеется интересный материал на некую сотрудницу «Пророка»… Скитер… Контрабанда, нарушение закона о регистрации анимагов… Мы может закрыть на всё это глаза в обмен на то, что она… ну, скажем, случайно узнает обо всем.

— Как вы себе это представляете? — поинтересовался Корнелиус, не ста сразу же тказываться о предложения Боунс.

— Блэкам нужно озвучить завещание Поттеров? Его озвучат, — усмехнулась Амелия, — Но не вы, не я, не Крауч… Зачем нам мараться? А вот госпоже Скитер — самое оно. А мы, под давлением общества и по требованию Визенгамота, будем вынуждены провести проверку и… подтвердить факт существования завещания. Но очень важно, чтоб источником информации будут именно Блэки.

— Хотите подложить им крысу под нос, — удивленно посмотрел на Боунс министр, — Впрочем, я не против. Блэка должно хватать и свободны Сириуса. Они же решили, что теперь вновь могут продвигать собственную политику… Но вам, как инициатору, придется заняться этим вопросом. Крауч слишком прямолинеен и не сможет всё провернуть тихо.

— Конечно, — улыбнулась Амелия, глядя в спину идущего к дверям кабинета мужчины.

Сама женщина, стоило ей получить от Корнелиуса письмо, успела вдумчиво поговорить с дочерью и решила, что Поттера надо проверить очень качественно. Не только в вопросе завещания и брачного контракта, организованного стараниями родителей мальчика. Особенно, в свете того, что им стали интересоваться Хадсоны, до недавнего времени крепко державшие целый список постов в аппарате Визенгамота.

Войдя в кабинет, Фадж дождался пока Боунс сядет на своё место.

— Хорошо, — поднял руку министр, — Вы получите то, чего так хотите, господа, — не скрывая усмешки произнёс Фадж, — Даже статьи в газетах по этой теме… С Поттером вы будете объясняться сами… Если сможете, — добавил Корнелиус.

— Сомневаюсь, что у него останется выбор, — фыркнул Сигнус, — Насколько я знаю, его маггловские опекуны сейчас не в лучшем положение из-за разрушения одного из их домов… Да и вряд ли они пойдут на конфликт с нами.

— Ну-ну, — улыбнулся чиновник, бросив взгляд на Боунс.

Говорить Блэкам о том, что семейство Дурсль имеет собственную, активно развивающуюся фирму, дочернюю фирму которой уже начали создавать в Гренландии, он не собирался. Как и о том, что «Гренадеры Честера», по каким-то неизвестным причинам, не только охраняют Поттера, но и покрывают, сливая откровенную дезинформацию всем заинтересованным сторонам.

В целом же, Корнелиус не мог понять причин желания Блэков пойти на откровенный конфликт с мальчиком. В текущей ситуации им куда выгоднее и проще попросту найти к нему подход или и вовсе договариваться открыто. Принуждать же мальчика… Не самое лучшее начало отношений.

* * *

— Что скажешь? — покосился на Сириуса его дядя, когда оба Блэка оказались на Гриммо.

Мужчина, посмотрев на старшего родственника, покачал головой:

— Похоже, что мы допускаем ошибку. Я говорил об этом раньше и повторю сейчас.

— Опять ты за своё, — взмахнул руками Сигнус, — Поздно отступать.

— Кем бы ни был Поттер, рано или поздно он докопается до истины, — ответил Сириус, направляясь в кабинет, — Кричер! Приготовь набор зелий по графику.

Домовик, появившийся было рядом с хозяином особняка, кивнул и вновь исчез, оставляя после себя миниатюрные пространственные искажения.

— Даже если так, пути назад у него уже не будет.

— И давно у нас попали под запрет разводы? — хмыкнул Сириус, усевшись в кресло за столом, — Насколько я знаю, такого запрета нет.

— Напомнить чем это для него обернётся по брачному контракту? — усмехнулся Сигнус, — Мальчику будет проще сдохнуть, чем развестись.

В это время перед младшим Блэком появились три флакона с жидкостями алого, синего и вишневого цвета. Взглянув на них, Сириус помрачнел, но, не колеблясь, выпил положенные лекарства. Вкус у зелий был невероятно мерзким, из-за чего мужчина поморщился, передернув плечами.

— Почему они имеют настолько дерьмовый вкус? — фыркнул темный маг, сделав глубкой вдох, — Даже у магглов лекарства начали делать более-менее съедобными… Во всяком случае, от них не тянет блевать.

Впрочем, прекращать лечение он не собирался. Подорванное тюрьмой здоровье периодически давало о себе знать. Например, перекинуться в анимагическую форму Сириус до сих пор не мог. Для таких вещей нужны не только сила воли и магия, но и здоровое тело. Последним темный маг ещё не мог похвастаться.

Младший Блэк, отойдя от приёма зелий, посмотрел на Сигнуса, наблюдающего за страданиями родственника, и покачал головой:

— Надо действовать иначе. Коссеопея уже после Рождественских каникул может быть зачислена в Хогвартс… Если договориться с Амбридж. Нам стоило свести Поттера и девочку, а потом уже начинать активные действия… Если вообще начинать. Вполне возможно, что они и не потребовались бы.

— Ага… При наличии этой бешенной девчонки Грейнджер, — скептически махнул рукой Сигнус, — Тем более, что нет гарантии её попадания на Гриффиндор. Слизерин или Когтевран, но уж точно не к «алым».

— Думаешь, это проблема? — хмыкнул Сириус, доставая сигареты, — Дамблдора там уже нет. МакГоннагалл мертва… Насколько я могу судить, именно они, своим попустительством, привели к такой неприязни между студентами… К вражде, давай жу называть всё как есть.

— Судишь по себе? — усмехнулся Сигнус, наблюдая за своим родственником, — Впрочем, ты прав. При том же Диппете, подобной глупости не было…

— В любом случае, — выдохнул табачный дым Сириус, — Уже поздно что-то менять. Процесс пошел и мы в нём по уши… в дерьме, дядя.

— Если всё пойдет по паршивому сценарию, то мы можем сыграть, — пожал плечами Сигнус, — Я сделаю вид, что старый, деспотичный мерзавец, который всё устроил, а ты прикинешься красножопым грифиндорцем с диагнозом «слабоумие и отвага»… Раньше, ведь, получалось?

Мрачно посмотрев на дядю, Сириус сделал глубокую затяжку, от чего сигарета быстро прогорела до самого фильтра, после чего выдохнул плотное облако дыма.

— Тогда дело закончилось для меня тюрьмой… Что-то не хочется повторения. Второй раз меня не станут вытаскивать. Ну или я не доживу до этого момента.

Сигнус, покачав головой, наклонился к своему племяннику и произнёс:

— Сириус, одиннадцать лет назад ты заварил эту кашу… Теперь тебе надо её скушать и высрать. Ведь, в твоего малолетнего некроманта уже вложены серьёзные ресурсы. Одна Коссеопея чего стоит… Девочка уже могла быть невестой того же Анджея Саприджа, а не ждать пока подрастет и набегается твой крестник. Теперь нам обоим уже не плучится дать задний ход — остальные Блэки открыто предупредили об очень неприятных последствиях подобного шага.

Мгновенно вспыхнувшая внутри Сириуса ярость едва не вырвалась наружу потоком проклятий, но в диалог магов вмешалось новое лицо, заставив младшего Блэка мгновенно успокоиться.

— Будь вежливее, — раздался с портрета голос Вальбурги.

Повернувшись к изображению умершей женщины, Сигнус кивнул и произнёс:

— Мои извинения, Вальбурга. Но ты сама видишь, что творит твой сын.

— Несмотря на то, что я с тобой согласна, — покачала головой женщина, — Тебе стоит быть вежливее. Ты не с крестьянским сыном в хлеву разговариваешь.

— Учту, — сухо ответил Сигнус, — Пока что, я предпочту…

— Нет, — оборвал уже развернувшегося к двери мужчину Сириус, — Мы не закончили разговор… дядя.

Обернувшись, Сигнус посмотрел на племянника.

Младший Блэк, несмотря на худобу и явную немощь, выглядел угрожающе. Сейчас грубую физическую силу ему успешно заменяла обострившаяся за годы в Азкабане связь с Тьмой. Эта сила порой выглядывала из глаз Сириуса, заполняя их чернотой. В семье Блэков данное явление не было чем-то необычным. Какие-то семь веков назад старшие сыновья даже специально помещались в места без света, дабы укрепить связь с потусторонним и стать могущественнее.

— Что тебе нужно?

— Внимательно изучи портрет, — произнёс вместо ответа Сириус, — А затем подумай, как мы сможем вернуть её.

Удивленно пожав плечами, Сигнус подошел к портрету Вальбурги и принялся сканировать его диагностическими чарами и заклятиями.

— Вы с ума сошли? — обернулся он к племяннику, поняв, что видит, — Как вы могли?

— Нас слишком мало, дядя, — покачал головой Сириус, — Решай. Ты с нами или против нас?

Появившийся у двери Кричер выглядел необычно угрожающим. Его глаза заволокла пелена Тьмы, а вокруг тела клубился черный туман.

— Похоже, что я тебя недооценил, племянник, — усмехнулся Сигнус, — Хорошо, я с вами.