В лабиринтах правосудия

POV: Король

Шагая по коридору, я прокручивал в голове тысячи возможных вариантов остановить этот чертов конфликт с Белинским, что разгорался все сильнее с момента, когда я вернул Кару и узнал чудовищную правду о том, как уничтожить лабиринт. Вспомнив о сообщении с угрозами, которое показал мне Ал, от одного из членов клана Белинского, сжал трость сильнее, представляя на месте набалдашника головы всех бессмертных, кто входил в банду этого дьявола.

Ночь, полная безумств и плохих новостей, похоже, не собиралась заканчиваться. Я устало выдохнул и потер переносицу, пройдя мимо очередной клетки, где сидел экиммонуд, и повернув налево. Хотелось сейчас завалиться в постель и отключиться, а не шастать по коридорам и не искать камеру, в которой заперт предатель, вступивший в банду Белинского, и не устранять все проблемы в одиночку.

Когда я нашел наконец нужную клетку, довольно улыбнулся, гордясь работой, проделанной гвардией охотников. Неуловимого главу вампирской мафии задержать не удалось, но зато был пойман его новый преданный пес.

В камере, что больше напоминала коробку на свалке, сидел бессмертный, который еще пару часов назад был рядом с Белинским. Тот самый, кто чуть не пристрелил Мию, как рассказал мне несколько минут назад Тимофей, перед тем как я спустился сюда, в пристанище для крыс, ад для экиммонудов и бессмертных. Подойдя чуть ближе к железной решетке, прочистил горло, отвлекая вампира от ужина. Бросив в сторону дохлую крысу, он облизнул пальцы, но встать с пола и поздороваться со мной не собирался.

– Вижу, голодным ты никогда не останешься, – заметил я, глянув на небольшую гору дохлых крыс. Некоторые из них были обезглавлены.

С испачканных кровью губ вампира слетела усмешка. Он выглядел спокойным и расслабленным, как будто находился не в темнице, а в клубе, где, правда, вместо девиц и водопада алкоголя его окружали крысы и пауки. Сдунув челку, что закрывала часть глаза, бессмертный все же встал и отряхнул штаны, хоть чистыми от этого они все равно не стали.

– Голодным я здесь буду всегда, – заговорил вампир, и в его глазах сверкнуло алое пламя. – Как-то не очень гостеприимно у вас, ваше величество.

И это сейчас прозвучало от того, кому я решил не обрывать жизнь, кого решил не скармливать экиммонудам, когда узнал о причинах, почему он вступил в организацию Лилианы Сойлер и служил у нее водителем.

– Знаешь, Кара просила на суде не трогать вас с Зоей. – Я выдержал небольшую паузу, погрузившись в воспоминания, где Каролина с тревогой смотрела на меня. Она была мила, когда боялась или сомневалась в моих словах, ища в них подвох. Усмехнувшись, я выбросил ее из головы и вернул внимание на вампира. – Жаль только, что она не знает, кто ты на самом деле.

На лице бессмертного расцвела улыбка, которую мне захотелось в этот же момент стереть лезвием. Я крепче сжал трость, сдерживая внутри монстра, что жаждал сейчас искупаться в крови предателя. Тем временем вампир приблизился к решетке.

– Если она жива еще, то передайте ей, что я глубоко тронут ее просьбой. Каролина – потрясающая актриса, – с восхищением произнес он, из-за чего вызвал у меня еще большее отвращение к себе.

– И ты тоже, – процедил я, схватив его за шею. – Я пошел тебе на уступки и приказал Совету смягчить твое наказание, потому что представил себя на твоем месте и понял, что тоже готов пойти на любые преступления, лишь бы выбросить из головы то, что мешает мне двигаться дальше. А ты вместо благодарности вступаешь в мафию и начинаешь плести паутину из лжи, поддерживаешь безумные планы Белинского и нарушаешь законы мира бессмертных. Или, может, я что-то не так понимаю в твоей истории?

Я ослабил хватку и терпеливо ждал ответа. Мне очень хотелось понять мотивы вампира и разобраться в причинах его поступков. На допросе он выглядел замученным и вызывал сочувствие, когда рассказывал, что вынужден был вступить в организацию Лили, чтобы заработать денег на лечение сестры и скрыть от Совета, что воровал и даже совершил парочку убийств.

Время шло. Несколько крыс пробежали под моими ногами, а из клетки сзади раздалось сначала шипение, а затем скрежет зубов экиммонуда. И лишь когда я решил снова сильнее сжать шею бессмертного, он захрипел:

– Не я плету паутину лжи и поддерживаю планы Белинского.

– А кто? – процедил я.

– Та, кто скоро вас удивит.

Я задумался. Подозрение, подобно змее, что внезапно зашипела, пало на сестру Лили. В воспоминаниях возникла картина, где Елизавета Раевская высказывалась против идеи, предложенной отцом Каролины. Иногда я готов был ей аплодировать стоя за железные аргументы в спорах, однако мне не очень понравились догадки, которые ворвались в мою голову. Отпустив бессмертного, я заглянул ему в глаза и сообщил, что отпущу с условием – пусть он отговорит Белинского от безумных планов и узнает, кто хотел меня удивить. Бессмертный, поняв, что другого выбора у него не осталось, неохотно кивнул.

Я достал из кармана ключи, вставил их в скважину и спросил, глядя на бессмертного:

– Почему ты стал служить Белинскому?

В его глазах промелькнула грусть, а с губ слетела горестная усмешка. Это было неожиданно, словно сейчас передо мной стояла другая личность Дмитрия.

– Всю жизнь после смерти матери, которая, кстати, выполняла разную работу при дворце, и именно она принимала роды у королевы Иоланды, я был отбросом. Меня часто возвращали в приют, после того как понимали, что я не вписывался в семью и не оправдывал ожидания. – Бессмертный замолк, будто ушел в мир воспоминаний, но потом вспомнил, что не все договорил, и вернулся. – Однажды в приют привезли девочку. Мне было тогда десять, а ей восемь. Она ни с кем не общалась, все считали ее странной и постоянно шутили, что девочка немая, что ее голос забрал дьявол. – Вампир усмехнулся. – Когда ребята из одной компании в очередной раз начали подшучивать над ней, я не выдержал и высказал все, что думал о них. Позже в тот же день она заговорила со мной и представилась. С тех пор и началась наша дружба.

Вампир снова замолчал. Чем больше он рассказывал о своем прошлом, тем сильнее его образ не соответствовал сложившейся у него репутации вора и преступника. Это напоминало мне о Каре, которая тоже имела несколько личностей и образов, и пока найдешь ее настоящую, сойдешь с ума в лабиринтах разума королевы. До сих пор для меня было загадкой то, как она интересно зашифровала правду в своих записях, в той книге, что я недавно прочитал.

Инстинктивно схватив за хвост крысу, что не успела спрятаться в щель, вампир полюбовался ею и вернулся к рассказу:

– Когда мне исполнилось четырнадцать, приют посетил владелец театра «Вкус ночи». К сожалению, я тогда не знал, чем мы его с Зои так впечатлили, из-за чего он нас забрал из того ада под названием «приют». В новой семье было даже по-своему уютно, но мы не сразу поняли, для чего нас взяли, в чем наша значимость. Нам с Зои все время казалось, что нас взяли как очередных новых кукол для представления. Но пусть наш новый отец и баловал нас всякими игрушками, выводил в свет и учил актерскому мастерству, все же чем старше я становился, тем больше замечал в нем странностей. Он редко ел с нами, всегда говорил, что не голоден. Из-за бледности он напоминал оживший труп. Однако больше всего я не понимал, почему во всех его постановках присутствовал образ смерти и пьесы постоянно заканчивались тем, что героя либо укусили в шею, либо заставили выпить кровь.

– Образ смерти чаще был мужской или женский? – прервал я Дмитрия, решив уточнить.

О театре «Вкус ночи» я знал, ведь когда-то именно я и обратил его владельца в бессмертного, потому что он подхватил какой-то смертельный вирус. Видя, насколько сильно он горел своим делом и как любил искусство, я решил подарить ему еще одну жизнь и дать новые возможности. Лучший друг Белинского стал шестым по счету из тех, кому я передал свой дар бессмертия. Когда Романов стал вампиром, его пьесы обрели новые краски и еще больше поражали меня своей глубиной. Душа бывшего смертного будто была создана для того, чтобы переродиться в бессмертного и принести в мир новые идеи, мысли и глубину искусства. Слушая каждый раз о планах и идеях вампира, влюбленного до безумия в скрытые смыслы и образы смерти в литературе, я чувствовал гордость за него и радовался его успехам. Владимир Романов был тем, кто через искусство учил зрителей принимать как светлую, так и темную сторону своей сущности, а также не бояться смерти.

– Смерть всегда была в мантии, так что зритель сам мог додумать, – ответил Дмитрий, глядя на крысу, как на редкий бриллиант. – Вы спросили, почему я вступил в мафию Белинского. – Карие глаза бессмертного на миг сверкнули алым, он подбросил крысу, а затем, поймав, с ненавистью сжал ее в кулаке. – Так уж вышло, что мой приемный отец несколько лет назад не сдержал свою жажду и обескровил пару влиятельных светских особ из высшего общества, которых он не любил и считал, что они не достойны ходить по этой земле. Это преступление помог скрыть и замять Белинский. С тех пор мы одна семья, – гордо завершил свой рассказ Дмитрий.

Выслушав историю бессмертного, я выпустил его из темницы, но в последний момент схватил за кожаную куртку, пристально глядя в глаза. С одной стороны, я был рад, что он поделился со мной правдой и рассказал немного о своем прошлом, но, с другой, в очередной раз убедился, насколько же некоторые могут быть двуличными мразями. На допросе Дмитрий предстал совсем другим и вызывал немного сочувствия, но сейчас все, что этот мерзавец во мне пробуждал, – презрение. Хотелось вырвать его наглое сердце, но я сдерживал себя, ведь знал, что если воплощу это, то конфликт внутри вампирского сообщества точно не остановить.

– Если я узнаю, что вы проболтались, ради каких целей я отпустил вас, или кто-то из ваших снова устроит покушение на кого-либо из моих друзей или близких, я оторву всем головы, – угрожающе процедил я.

Я отпустил Дмитрия, и не прошло и секунды, как бессмертный исчез. Оставшись наедине с экиммонудами и крысами, я устало выдохнул и почесал переносицу. Голова раскалывалась от мыслей, сколько мне еще предстояло сделать и завершить, перед тем как разрушить лабиринты. А уж теперь, зная чудовищную правду о том, как их уничтожить, я пытался растянуть время, хоть сам не понимал, зачем это делал. Зачем ждал какого-то часа правосудия, когда мог хоть сегодня вырвать сердце Каролины… Сердце королевы моих кошмаров.

Подняв трость и сжав ее набалдашник, я направился к выходу из этого ада для бессмертных. Оказавшись уже в другом, широком, коридоре, погруженном во мрак и могильную тишину, я прошел несколько темных арок и вдруг услышал два женских голоса со стороны, где находился зал. Любопытство победило мою усталость, поэтому в следующие несколько секунд я чуть ускорил шаг, направляясь к залу. Заходить я не планировал, ведь и так узнал, кому принадлежали голоса. Остановившись напротив гигантских дверей, я прислонил трость к стене, облокотился о перила лестницы и продолжил подслушивать разговор, доносившийся из-за темных стен и дверей.

– Так ты незаконнорожденная сестра моего отца?! – в голосе Надии слышалось удивление.

Я усмехнулся, вспомнив, какой бред пришлось срочно придумать и внушить всем, чтобы скрыть существование Каролины, после того как на суде в Совете начали выступать против моего решения, что делать с бывшей королевой бессмертных. Стало даже теперь интересно, как начнет выкручиваться сейчас Каролина: расскажет ли правду о себе или войдет в новую роль, которую я ей присвоил? Внезапно воцарилась тишина. Удивительно, но даже здесь, стоя в нескольких метрах от ее величества, я почувствовал, как она бросилась в объятия сомнений и размышлений, как поступить. Не буду скрывать, что захотел влезть в ее сознание, но не поддался искушению, а остался ждать ответа точно так же, как и Надия.

Сгорели несколько томительных секунд, и я услышал тяжелый вздох Каролины.

– Да, все так. Любовь – сложная вещь. Советую не влюбляться, иначе потом будет столько проблем на всю жизнь, что задохнуться в них можно, – в слове «столько» Каролина растянула первый слог.

– Почему? – с любопытством задала новый вопрос дочь.

Раздался короткий смешок и звон вилки или ложки, ударившейся о тарелку.

– Видишь ли, твой дед выбрал все же не мою мать. Он понимал, что потерял голову с этой любовью, и стыдился того, что у него теперь внебрачный ребенок. Чтобы не разгребать лишние проблемы и не упасть окончательно лицом в грязь, он не признал меня и отослал нас с матерью подальше от всех королевских особ.

Какая правдоподобная история. Браво, Каролина д’Эсте! Я готов вам аплодировать стоя. Вот уж чего-чего, но таланта красиво говорить и убедительно лгать у нее точно не отнимешь. Вспомнив о ее личных дневниках и записях в книге, в которой она недавно поделилась правдой, я понял, что королева раскрылась для меня немного с другой стороны. Зная теперь некоторые детали из ее прошлого, я начал осознавать, что иногда собственная ложь спасала ее же саму.

– Значит, это была не любовь, – тем временем продолжила Надия. – Если человек любит уже кого-то искренне, то в другого не влюбится. Ну и любить одновременно двоих тем более невозможно.

Кажется, мы с Каролиной усмехнулись одновременно.

– Дорогуша, сердцу не прикажешь, что делать и кого любить можно, а кого нельзя.

Наступила тишина. Я уже подумал, что на этом беседа закончилась, и собрался уходить, как вдруг королева моих кошмаров продолжила:

– Я любила и ненавидела двоих одновременно какое-то время.

Как интересно, однако, развивались здесь и сейчас события. Я чувствовал себя вором, конечно, но не мог взять и уйти, не узнав, что еще скрывала от меня Каролина или какой бред сочинила для Надии, чтобы выкрутиться и не спалиться. Пока королева держалась очень даже достойно.

– И до сих пор любишь и ненавидишь их одновременно?

– Нет, теперь это все в прошлом, – в голосе Кары почувствовался холод, словно открылось окно и в зал ворвался зимний ветер. – Мои чувства давно в могиле.

Снова последовала тишина, которую нарушал лишь звон посуды.

– А когда и почему тебя обратили в вампира? – задала следующий вопрос Надия.

Ответила Каролина лишь спустя некоторое время:

– Когда мне было двадцать, я подхватила какой-то непонятный вирус. К сожалению, маму не успели спасти, а вот меня – да. Именно когда я и стала бессмертной, то узнала об отце и о брате. Смириться с правдой и всем безумием бессмертной жизни я тогда не смогла, поэтому и выбрала погрузиться в сон на несколько веков. Да, я оказалась слабой дурой, как видишь.

Ухмылка слетела с моих губ, когда королева закончила говорить. Дальше бессмертные начали обсуждать двадцать первый век. Надия принялась рассказывать, как здесь все устроено. Поняв, что больше ничего интересного и важного не послушаю, я решил вмешаться в их разговор, взял трость и направился к дверям.

Стоило мне только войти в зал, как разговоры за столом прекратились, а Надия подскочила, чтобы поставить еще один стул, в то время как Каролина перестала жевать. Ее взгляд буквально кричал о том, что она не хотела меня здесь видеть, и это забавляло. Сев за стол напротив королевы и рядом с дочерью, я потянулся за печеньем, что лежало в вазе, стоявшей посреди стола рядом с бутылкой вина.

– Ты закончил свои дела? – поинтересовалась Надия, разряжая обстановку в зале, которая внезапно стала напряженной.

Лениво жуя печенье, молча кивнул, не сводя взгляда с Каролины, что в этот момент взяла бокал и сделала пару глотков вина.

«Раз закончили все свои дела, можете теперь и уничтожить лабиринт».

Раздавшийся в голове голос Каролины заставил меня мысленно коварно улыбнуться. Я обратился к дочери:

– У тебя завтра днем есть какие-то планы?

– Да, мы с Ангелиной хотим проведать Анжи и заодно потом прогуляться по городу.

Я мысленно прикинул, сколько времени займет дорога до больницы, и перевел взгляд обратно на Каролину, построив план действий, в котором мне нужна была она и ее ответы на кое-какие вопросы.

– Отлично. Я и Кара тоже поедем в больницу, – я озвучил решение, после чего королева поперхнулась и тут же взяла бокал вина.

– Мне кажется, я буду там лишней, – проговорила она, закончив пить и вернув бокал на стол.

– Раз ты теперь здесь, сестрица, мы все одна семья. Значит, держаться надо вместе.

Кажется, после моих слов «сестрица» и «семья» королеву затошнило, но, чтобы скрыть это, она запихнула в себя кусочек шоколадки.

Пока Каролина пожирала меня недовольным взглядом, я переключился на дочь, взяв еще печенье.

– Что случилось, когда вас с девочками схватили гориллы Белинского? Вам угрожали?

Я сейчас хотел сверить свои факты, чтобы убедиться, что правильно сложил пазл всего происходящего. Надия не спешила давать ответ, а я не собирался ее торопить. Вскоре я заметил, что затянувшаяся, словно проволока, тишина начала как будто душить ее. До меня дошло, что все куда серьезнее и опаснее, чем я до этого представлял. Осторожно сжав ее ладонь, попытался поддержать свою дочь, вселить в нее уверенность и убедить, что она может мне доверять.

– Что бы он тебе ни наговорил там и чем бы ни угрожал, я не позволю ему и волоса твоего коснуться, – твердо проговорил я.

Получив в ответ благодарную улыбку, готов был все отдать, лишь бы она не исчезла. Наверное, мне бы и вечности не хватило, чтобы налюбоваться этой улыбкой. Я хватался за нее, как за спасательный круг.

– Я, пожалуй, пойду к себе. Сегодня очень много нового узнала, – разрушила наконец тишину Надия, вставая из-за стола. – Мне надо все это переварить и принять. – А еще… – Дочь подошла к Каролине и обняла ее. Та сначала опешила от неожиданности, но через мгновение обняла ее в ответ. – Я очень и очень, безумно рада нашему знакомству! Не терпится показать тебе наш новый мир и со всеми познакомить! Для меня такое облегчение знать, что ты моя тетя, а не мама, как утверждала Анна Белинская.

Я переглянулся с Каролиной и затем продолжил жевать откусанное печенье.

– Никогда не верь той семейке. Они те еще змеи, – с отвращением проговорила Каролина.

Я не мог с ней не согласиться. Надия еще раз обнялась с Карой и, попрощавшись с нами, покинула зал. Стоило ей уйти, как все наши маски слетели с грохотом. Зал будто тоже заиграл другими красками, и невидимый груз спал с меня и Кары. Ни мне, ни ей сейчас не приходилось лгать или кому-то подыгрывать. И первое, что мгновенно бросила в меня Кара, было:

– Какой вы милый, нежный и заботливый, тошно смотреть на вас!

– С вами или с другими? – уточнил я, лениво жуя печенье.

Королева скривилась, закатив глаза.

– С другими. Слава тьме, что не со мной. Я бы не выдержала такого.

– Вы привыкли, чтобы с вами были холодны и жестоки?

Кара замерла, уставившись на меня и опаздывая с ответом. Я молча следил за тем, как менялись ее эмоции. Сначала в глазах королевы пылали искры гнева, и я, признаюсь, даже готов был бы сгореть в этом огне ярости и ненависти, но спустя время он потух. Отвернувшись к окну, за которым звезды уже начали гаснуть, Кара тяжело выдохнула. Заметив в ней тень от усталости и боли, которую она пыталась спрятать за ледяными стенами, я в очередной раз убедился, что слишком хорошо знал душу королевы, а особенно теперь, когда прошел все ее лабиринты лжи, правды и прошлого. Пока разбирался с Белинским и его шайкой, у Каролины тоже жизнь на месте, походу, не стояла. Я попросил Ала присмотреть за ней, но, судя по тому, что моего друга сейчас рядом здесь не было, значило это одно – либо эти двое поругались, либо Ал опять сбежал в больницу к своей девушке.

– По меньшей мере чтобы были со мной честны и не представляли на моем месте кого-то другого.

Я перестал жевать печенье, когда Каролина все-таки решила дать ответ на мой вопрос. Усмехнувшись своим мыслям, она взглянула на меня. Не хотелось, конечно, лезть сейчас не в свое дело, но внутренний голос советовал мне все узнать, пока выпала возможность.

– Когда я уходил, с вами оставался Ал, – начал я, осторожно подбирая слова и следя за реакцией Каролины. – Где он сейчас? Надеюсь, никаких новых проблем не появилось за время моего отсутствия и мы сможем наконец обсудить с вами новый план нашей сделки.

Грустная ухмылка слетела с губ королевы, прежде чем она взяла бокал вина и выпила.

– Если и случились проблемы, то только у меня, так что не беспокойтесь. Я не знаю, где сейчас ваш преданный пес, но, уверена, вы с ним обязательно еще увидитесь.

Произнеся эти слова с натянутой улыбкой, Каролина сидела будто под дулом пистолета. Походу, мой, как она назвала, преданный пес снова перешел черту. Его любовь и одержимость Анжи порой блокировали в нем голос разума.

Когда Кара встала из-за стола и собралась покинуть зал, я схватил ее за запястье, не давая уйти без ответов на вопросы.

– Что он сделал тебе? – процедил я, перейдя на «ты». Каролина бросила на меня испуганный взгляд, который в следующий миг стал недовольным.

– Ничего такого, что доставило бы вам проблемы, – съязвила она и выдернула руку. – Ах да, наша с вами сделка, – вспомнила королева и сделала шаг назад. – Я буду притворяться вашей «сестрой», – она выделила последнее слово, изобразив пальцами кавычки и произнеся его с отвращением, – сколько прикажете, но в остальном не участвую. Что касается лабиринта, то я сама начну его уничтожать с этого момента, не дожидаясь часа правосудия.

Как только Кара договорила, панорамное окно во всю стену в зале разлетелось на тысячи мелких осколков, точно снаружи произошел взрыв, после чего нас накрыли, как цунами, стаи летучих мышей. Чудовище внутри меня выпустило когти и, почуяв запах опасности, готово было без моего приказа покинуть клетку и броситься проливать кровь врагов, наплевавших на мои предупреждения. Схватив Кару, я загородил ее от тысяч рукокрылых, которыми сейчас управлял кто-то из сильнейших бессмертных мафии Белинского. Закрыв единственный уцелевший после нападения экиммонудов глаз, я призвал все темные силы и затем, вытянув левую руку и сжав пальцы в кулак, снова открыл глаз и подчинил стаю себе, разорвав ее связь с другим хозяином. Когда я разжал кулак, цунами из этих тварей собралось в огромный шар, а затем каждый его элемент лопнул, забрызгав весь зал алой кровью, словно краской.

Ошарашенная произошедшим, Кара переводила взгляд то на меня, то на зал и теперь уже дохлых летучих мышей, валяющихся повсюду. Пока она приходила в себя, я вернулся к столу, открыл бутылку и налил себе вина, выкинув перед этим из бокала голову мертвой твари, а из своего правого плеча достав осколок стекла.

Дикая ярость сейчас бурлила во мне, а чудовище внутри наслаждалось этим и царапало все изнутри когтями, предвкушая, что еще немного и его выпустят на свободу – проливать кровь врагов и предателей и купаться в ее реках. Я сжал челюсти, когда Каролина подошла поближе и потребовала объяснений, что это все значило.

– Кто-то из бессмертных просто хочет, чтобы я лишил его либо головы, либо сердца в ближайшие пару дней, – сдержанным тоном ответил я, развернувшись лицом к королеве.

Пальцем вытерев кровь летучей мыши с ее щеки, я посмотрел на нее и усмехнулся, осознавая, сколько еще сюрпризов меня ждет теперь, когда главное оружие по уничтожению лабиринтов и источник кошмаров был в моем доме.

– О тьма, Александр, – повысила голос Кара, – почему вы тянете время?! Весь мир и все в нем будут страдать, а этот хаос, – указала рукой на осколки стекла и дохлых летучих мышей, – и остальная хрень в вашем Совете и среди вампиров не прекратится, если вы не уничтожите лабиринт! Вы же так мечтали меня найти, чтобы узнать правду, как его разрушить. – Королева сделала еще шаг, и теперь нас ничто не разделяло. – Теперь вы ее знаете, что вам мешает осуществить это? Что мешает избавиться от всех проблем мигом? – понизив голос, спросила она.

Я смотрел в глаза Кары и видел в них отражение того, кто когда-то жаждал сначала узнать всю правду и заставить Каролину погрузиться в чудовищное прошлое, а теперь хотел как можно дольше тянуть время до конца света. Что меня останавливало? Невыполненные планы? Идеи, которые хотелось еще осуществить в этом гнилом мире? Нежелание заканчивать эти безумные игры и выходить из болота проблем? Вопрос за вопросом всплывал в голове. Где-то глубоко внутри сердце тихо шептало, что причиной здесь была та, которая создавала мне новые проблемы и приносила новые кошмары, в то время как голос разума заглушал этот слабый шепот другим ответом.

– Я не разрушу лабиринт, пока не завершу все свои планы в этой жизни. Прежде чем пачкать руки в вашей крови, испачкаю их в крови своих врагов, – хладнокровно дал ответ я и, подняв с пола трость, направился к выходу.

Не успел я дотронуться до ручки двери, как сзади раздался звон бьющегося стекла. Развернувшись, я увидел разбитые бокалы, вазу, тарелку с бутылкой и – Кару без сознания на полу возле стола. Ну что сегодня за ночь? Выругавшись, я подошел к королеве, взял ее за руку и пробрался в ее сознание. Либо она была сумасшедшей, раз опять пошла на такой риск, как тогда, когда я нашел ее в лабиринте, либо я чего-то не понимал.

В этот момент в зал ворвались Надия, Тимофей, Ал и еще несколько охотников. Да неужели! Я уже было подумал, что в этом замке все оглохли и никто не придет на помощь. Бросив на Ала недобрый взгляд, я приказал Тимофею и Надии отнести Кару в спальню. Когда они ушли, попросил остальных охотников выяснить, кто еще, помимо самого Белинского, мог иметь в его мафии настолько могущественную силу. Пока подозрения падали на сестер Лили, которые были не только вампирами, но и ведьмами, однако я не до конца был в этом уверен.

Оставшись с Алом наедине, я прижал его к стене, схватив за майку. Иногда мне хотелось посадить друга на кол за его идиотские поступки, и я не делал этого только лишь потому, что он был в некоторой степени и моим братом. Несмотря на его глупости и одержимость Анжи, я все же надеялся, что в нем голос разума не умер и он хоть иногда прислушивался к нему.

– Почему, когда я вернулся, ты был не с Каролиной? – яростно процедил я.

Не прошло и секунды, как он дал ответ:

– Потому что она выгнала меня из комнаты, велела убираться.

Ал не отводил взгляд и не блокировал свое сознание, но я не хотел лезть в голову охотника и пересматривать все его последние воспоминания. Я хотел услышать лично от него правду, не применяя внушения.

– А почему выгнала и велела убираться? – продолжил я давить.

Бессмертный устало выдохнул, а в глазах промелькнуло сожаление.

– Потому что узнала, что я представлял на ее месте Анжи, – с виной и горечью произнес Ал.

Я отпустил его, наградив осуждающим взглядом. Мне тяжело представить, какую боль тогда почувствовала Кара, но, если бы я оказался на месте Ала, не поддался бы этому соблазну.

– Каролина и Анжелика хоть и похожи внешне, но их характеры, привычки и взгляды разные. Зная от «а» до «я» свою любовь, как ты мог представлять на ее месте другую? – не понимал я.

Ал виновато смотрел на меня и, кажется, не находил нужных слов для ответа. Он осознавал вину перед Карой и Анжи, но вместо того, чтобы попросить у них прощения и начать все с чистого листа с Анжеликой, он готов был снова уйти в алкогольный запой. Сжав его плечо, я решил дать Алу один совет, который когда-то дал мне советник отца, надеясь, что это поможет мне хоть немного разобраться в себе и своих чувствах.

– Однажды один человек сказал, что бороться нужно не только с чем-то – со страхами и своими внутренними демонами, но и за что-то – за тех, кто нам действительно дорог. – Я сделал короткую паузу, а затем добавил: – Если тебе дорога Анжи, борись за ее жизнь до последнего и будь сильнее своих демонов. Не позволяй им затащить себя в ловушку галлюцинаций и взять над тобой контроль.

Бросив на меня взгляд, наполненный благодарностью, Ал спросил, что нам теперь делать с залом. Осмотрев, во что он превратился, я поднял с пола летучую мышь и произнес:

– Устроим здесь пир в честь Дня Короны.

POV: Королева

– Я не разрушу лабиринт, пока не завершу все свои планы в этой жизни. Прежде чем пачкать руки в вашей крови, испачкаю их в крови своих врагов, – дождалась я наконец ответа от его величества.

После его слов я поняла, что такими темпами вампиры уничтожат город, а не мы разрушим лабиринт. Мне совершенно наплевать на планы короля. Что он хотел делать, как собирался решать все эти проблемы, я не хотела знать. Сейчас лишь убедилась в очередной раз, что зря боролась с Марой и своими демонами, когда бродила по лабиринтам прошлого в поисках нужных воспоминаний и правды, за которой веками охотился его величество и которая теперь, казалось, ему была не особо-то и нужна.

«Memento mori», – внезапно прозвучал в голове монотонный голос, а затем все кругом поплыло, и я провалилась в другую реальность, где меня встретили каменные стены лабиринта, по которым плелись розы, теперь не белые и алые, а черные.

Что за чертовщина сейчас творится? Этот вопрос и тысяча следующих хлынули, словно ливень. Я шла по лабиринту, пытаясь понять, что к чему, но пока ничего не складывалось. Создавалось только ощущение, будто меня специально кто-то сюда затащил, отвлекая от чего-то важного. Или все это было частью какого-то плана, о котором я не знала?

Эта мысль возникла так же неожиданно, как тень Безликого, что выросла напротив меня. Я осторожно попятилась назад, в то время как Безликий в алой мантии подступал все ближе и ближе ко мне. Не успела я броситься бежать, развернувшись, – он появился и в другом месте. Какая веселая у меня жизнь! Просто завидую сама себе! Несколько раз вдохнув и выдохнув, я успокоилась и набралась смелости задать вопрос:

– Что тебе нужно?

– Прощение, – последовал тут же ответ и эхом разлетелся по лабиринту.

Лепесток одной из черных роз упал, после того как Безликий растворился в тумане, а зловещий холод ущипнул меня. Оглядевшись по сторонам, я никого поблизости больше не увидела, и тогда похлопала себя по щекам в надежде, что выберусь из этого сна. Прошла минута… вторая… третья… Но я все продолжала находиться здесь – в лабиринтах черных роз.

Заметив в какой-то момент пробегающую тень по каменной стене, не думая, я пошла за ней. Когда несколько извилистых поворотов осталось позади, я увидела, как среди цветов что-то сверкнуло алым. Подойдя к тому месту, потянулась рукой, но тут из щели под розой выполз черный паук. С моих губ сорвался крик, по спине пробежали колючие мурашки и неприятный холодок. Когда черная тварь уползла в сторону и спряталась в других розах, я достала из щели кольцо с красным камнем – и тут же отскочила, выбросив его, словно эта вещь ударила меня током. В памяти разблокировались воспоминания: в замке короля по коридору идет мой отец, уткнувшись в телефон, а на указательном пальце той его руки, что держит гаджет, блестит именно это кольцо. Что все это значило и с чем было связано – я не знала, но очень хотела бы понять и сложить весь пазл.

Кольцо не исчезало, как и не заканчивался странный сон, зато тень, которая привела меня сюда, растворилась в воздухе. Я чувствовала себя сейчас стоящей на шахматной доске одинокой пешкой. До нее еще никто не дотронулся и не сделал ею ход. Я усмехнулась этим мыслям и все-таки решила поднять кольцо, принадлежавшее отцу, хотя каждое воспоминание о нем вызывало отвращение и тошноту.

Как только я взяла эту вещь, в следующее мгновение в голове всплыла картинка: бессмертный, стоя в башне заброшенного замка, выбросил сигарету и наступил на нее, а затем установил мысленный контакт с летучими мышами и направил их огромную, точно цунами, стаю в сторону замка короля.

– Значит, – тихо прошептала я, оглядывая лабиринт и цветы, – цвет роз здесь принадлежит тебе, папа. Летучие мыши, разбившие окно в замке короля, твоих рук дело. – Я яростно сжала кольцо.

Когда спустя пару секунд внезапно появившийся ветер сорвал несколько лепестков с черных роз и отправил их кружиться в вальсе вокруг меня, я почувствовала тяжесть, как будто теряла постепенно связь с лабиринтом. В следующее мгновение все кругом поплыло, а затем я закрыла глаза…

Вновь открыв их спустя какое-то время, я увидела, что нахожусь в спальне, на той самой кровати, на которой продолжился бы наш бурный танец с Алом, если бы я не залезла в его сознание. Услышав голоса Надии и Тимофея, я притворилась спящей.

– Ты думаешь, Белинский хочет войны из-за убийства сына? – спросила, сомневаясь, Надия.

– Все нити ведут к этому, – ответил Тимофей.

В голосе охотника я уловила сомнение, и что-то мне подсказывало, что никто не знал истинных причин гнева бывшего советника моего отца, истинных причин, почему он желал стереть с лица земли короля и всех нас. И пусть мне пока было неизвестно, как вообще здесь все устроено среди бессмертных и почему Белинский создал мафию, но настораживало вот что: пока все подозревали Виктора, я видела своего отца. Как будто лабиринт сам указывал, кто на самом деле представлял угрозу.

– Заметь, те, кто связан с ним, уже начали многих настраивать против твоего отца и его приближенных, – продолжал тем временем говорить Тимофей. – Думаешь, Анна просто так тебе ляпнула, что сестра его величества – твоя настоящая мать?

В спальне ненадолго воцарилась напряженная пауза, которую Надия вскоре наконец нарушила:

– Если она так хотела вызвать у меня отвращение к отцу, то почему сама же продолжает клеиться к нему и метить на роль новой королевы вампиров?

Ее вопрос заставил меня задуматься. Здесь все было нечисто. Перестав притворяться спящей, я села, опуская ноги на мягкий бордовый коврик.

– О, с возвращением! – радостно воскликнула Надия и, подойдя, уселась на кровать рядом со мной. – Что с тобой случилось? Ты отключилась аж на четыре с половиной часа! За это время столько всего произошло.

Я округлила глаза, когда услышала, сколько бродила в лабиринтах отца. Для меня это путешествие продлилось гораздо меньше времени, чем озвучила бессмертная. Выдохнув, решила ответить честно:

– Не знаю, что со мной случилось, но там, где я побывала, я нашла того, кто действительно может представлять всем нам угрозу.

После моего признания Надия переглянулась с Тимофеем, что сидел на стуле, закинув скрещенные ноги на стол и сложив руки на груди. В спальне вновь будто звенела напряженно натянутая струна, но, к счастью, ее вскоре оборвал звонок телефона охотника. Тимофей убрал ноги со стола, а затем достал из кармана мобильник и ответил на вызов. На его спокойном лице тотчас появилась ярость вперемешку с ненавистью и заиграли желваки. Почему-то мне сразу вспомнилась та ночь, когда ему позвонили и сообщили о пропаже Дианы. Сейчас он отреагировал практически точь-в-точь как тогда, так что я могла догадаться, что произошло на этот раз: либо снова кто-то пропал, либо кого-то убили.

– Ал передал, что наши старшие охотники выяснили, кто станет следующей мишенью для убийства.

– И кто же? – поинтересовалась Надия.

– Ни за что не поверишь, но это я, – усмехнулся охотник, и внутри меня все перевернулось, когда я осознала, в какую же опасную игру пришлось всем вступить из-за того, что его величество отказался разрушить лабиринт ради каких-то своих планов. – Белинский решил начать с низов.

Я не выдержала и вскочила с кровати. У меня появился план. Безумный план, касающийся всех, кто связан с лабиринтом, но перед тем как приступать к его выполнению, мне хотелось узнать одну деталь у короля.

– Мне срочно нужно поговорить с братом, – чуть ли не приказным тоном произнесла я, глядя на Тимофея. – Где он сейчас?

– В зале суда.

Получив ответ, я помчалась к дверям, но, к сожалению, не успела покинуть спальню – охотник оказался быстрее и загородил мне выход, очутившись передо мной.

– Не сейчас, принцесса. – Последнее слово он произнес так мерзко, что я скривилась. – Ваш брат занят, и его нельзя отвлекать.

– Ради такой информации, которой я владею, уверена, мой брат отложит ненадолго свои дела, – хладнокровно процедила я и мысленно добавила, пробравшись в его голову: «Я знаю, кто за всем этим стоит и кого действительно надо бояться. И нет, это не Белинский, он всего лишь пешка здесь, на которую давят».

Тимофей сжал челюсти, а в его серых глазах, напоминающих туман, что окутал лес поздней осенью, отразилась на миг ярость, которую он сам же и потушил, видимо, поняв, что злость здесь ситуацию не исправит. Когда охотник смиренно выдохнул, я наградила его благодарным взглядом, дождалась, пока он отойдет в сторону, и покинула спальню.

Оказавшись в коридоре с арками и горящими светильниками, прикрепленными попарно кое-где на темных стенах, я помчалась, точно буря, к нужному месту, улавливая в замке тысячи голосов и отыскивая среди них тот самый, бархатный, сдержанный, с холодными нотками. Наконец я в который раз повернула налево и оказалась в очередном коридоре, но уже с окнами с обеих сторон. Свежий ветер здесь задувал в окна и путался в бархатных шторах.

Как только и этот коридор остался позади, меня ждал следующий. Я будто снова и снова проходила лабиринты, которые не собирались заканчиваться. Пройдя их все наконец и затем обогнув черную гигантскую скульптуру Безликого, что стояла напротив лестницы, ведущей вниз, я свернула в сторону знакомых уже дверей. Чем ближе подходила к ним, тем больше начинала сомневаться в правильности своего поступка. Сомнение не просто останавливало меня, а тянуло вниз, но я не могла больше все оттягивать и ждать, когда лабиринт и весь происходящий вокруг хаос поглотит Бен-Йорк. К тому же я не хотела, чтобы все закончилось именно так, как придумала Мара. Отбросив все сомнения и гордо подняв голову, я вошла в зал, где недавно проходил суд и где нам всем пришлось попрощаться с Лилианой Сойлер.

Разговоры стихли, а несколько членов Совета сразу впились в меня убийственными взглядами, точно змеи, готовые выпустить свой яд в любой момент. Некоторых бессмертных я видела сейчас впервые, с другими же была знакома с тех времен, когда после смерти матери в Совете отца появились новые влиятельные люди. Странно, но почему-то, когда поймала на себе ледяной взгляд дамочки, которую заметила еще на суде, отвечая на вопросы, я никак не могла вспомнить, где пересекалась с ней в прошлой жизни. Сейчас в голове у меня ненадолго вспыхнула картина, показывающая, как умрет бессмертная: ей вырвет сердце король, узнав о ее предательстве и тайной связи с моим отцом и убедившись в них. Как только все закончилось, я вспомнила, кто эта дама и почему мы встречались. Стало немного жутко: я поняла, что в прошлой жизни она служила церкви, подчинялась Божьим Законам и даже пыталась помочь мне, после того как я обратилась к ней, когда стала бессмертной. В этой жизни она купалась в грехах, отдавшись соблазну тьмы.

Внезапное видение смерти настораживало. Зная, кто, как и когда умрет, я чувствовала себя вором, укравшим чужую жизнь. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сделать вид, что никаких видений у меня не было, и перевести взгляд на Ала, который все это время молча наблюдал за мной, находясь напротив статуи правосудия. Когда наши глаза на секунду встретились, в груди у меня начало неприятно колоть, словно из меня вытаскивали застрявшие гнилые шипы.

– Разве ваша сестра сейчас не должна быть с вашей дочерью и охотником? – спросил один из членов Совета, видимо, обиженный тем, что мой визит оборвал его важную речь.

– Мне стало известно, кто устроил покушение на нас, братец, – не теряя самообладания, произнесла я. Одна из лампочек в зале мигнула несколько раз.

Члены Совета, что до этого были увлечены другой беседой и планами, кажется, потеряли к ним интерес и с нетерпением ждали продолжения моей речи. Довольная, что приковала к себе всеобщее внимание, гордой и уверенной походкой я приблизилась к королю, который сидел на величественном темном троне, точно судья, и скрывал за маской хладнокровия гнев на меня. Если бы не Ал и остальные бессмертные, присутствующие в зале, я бы точно попала сейчас под его удар.

Чуть наклонившись, я прошептала на ухо королю имя Белинского, зная, что члены Совета могли нас подслушать, а мысленно отправила имя своего отца и спросила, сколько человек из Совета и мафии король обратил в вампиров лично. Александр удивленно приподнял бровь, смерив меня подозрительным взглядом, и спустя секунду мысленно спросил:

«Зачем вам эта информация? Что она вам даст?»

Естественно, я не собиралась его посвящать в свой безумный план… Пока. Ответив, что мне просто интересно, сколько он в ближайшее время убьет среди них предателей, я натянула милую улыбку и развернулась к ожидавшим бессмертным, возвращаясь в центр зала. Все выглядели так, будто приросли к полу. Хмыкнув, я бросила короткий взгляд на Ала, а затем на бессмертную, которой осталось жить пару недель. Интересно, почему видения о смертях вновь стали меня посещать? Этот вопрос засел у меня в голове, пока его величество объявлял, что на День Короны хочет пригласить Белинского и еще несколько влиятельных особ из вампирской мафии на пир. Лица некоторых членов Совета исказились в недовольной гримасе, и я даже знала почему. Они скрывали от короля свои истинные желания и связи с врагом. Я сразу вспомнила нашу игру с Лили, где практически каждый, кто влез в ее тайную организацию, что-то скрывал от Совета.

«Сто, но некоторых из тех, кого я обратил, уже нет в живых».

Услышав в голове ледяной голос короля, я мысленно коварно улыбнулась, представляя, как в ближайшее время начну безжалостно чистить шахматную доску от ненужных пешек и переделывать некоторым финалы судеб. Оставалось теперь помолиться, чтобы в мою игру не вмешалась Мара. Я заблокировала доступ к своим мыслям и удерживала барьер изо всех сил. Даже сам король не мог сейчас прочитать мои мысли.

Переключив на пару секунд внимание на куполообразный потолок, я увидела солнце. Его слабые лучи проникали в центр зала сквозь разноцветное стекло, на котором была изображена роза, но не чувствовалось здесь никакого тепла и жизни, лишь холод, который щипал кожу и душил. Темные стены с несколькими полуколоннами давили величием и делали помещение неживым. Каждый, кто сейчас здесь находился, был мертв внутри. Душа каждого черна и насквозь пропитана ядом. Единственным, у кого мне удалось заметить немного изменений в душе, был Ал. Я на миг закрыла глаза и увидела, как в лабиринте пара алых роз покрылась белыми пятнами, а по стенам проползла, точно змея, небольшая трещина. Вернув удивленный взгляд на охотника, я заметила в его изумрудных глазах искру боли и сожаления. Что за непонятная чертовщина происходит с душой Ала?

Этот вопрос появился так же внезапно, как и предложение одного из членов Совета, что сидел за темным столом напротив статуи правосудия и постукивал ритмично пальцами:

– А что, если в качестве извинения перед Белинским вы женитесь на его приемной дочери? Таким образом, и у вас под рукой появится помощь, и конфликт между кланами будет устранен.

Я уронила челюсть, а затем подобрала ее. Мне не нравилось ни идиотское предложение бессмертного, ни его аура. От вампира веяло не только угрозой, но и хитростью. Создавалось впечатление, что король собрал вокруг себя стаю лис и волков, готовых при подходящем стечении обстоятельств растерзать друг друга, лишь бы добраться до трона и скинуть его величество. Переведя взгляд на Александра, увидела, что он задумался над предложением. Вот глупец! Его сейчас пытались загнать в ловушку те самые «преданные» псы. Извиниться за то, что я убила сына Владимира, и сделать новой королевой бессмертных его дочь… ну что за бред! Может, я чего-то здесь еще не знала и не понимала, но факт, что Белинского нельзя подпускать к власти, не забыла с тех времен, когда Владимир управлял от имени моего отца, пока тот был в трауре.

Тишина, пропитанная напряжением, затянулась. Я не выдержала и решила высказать все, что сейчас думала:

– Белинского нельзя подпускать к власти. Вспомните, что он сделал со страной, когда правил от имени его величества д’Эсте! Да, сначала все было хорошо. Он поднял страну на ноги, но потом снова погрузил ее на дно, – обвела я всех взглядом, убеждаясь, что меня слушали. – Что изменится, когда Александр извинится перед тем, кто еще не раз может подставить? Что касается новой королевы и правой руки короля, то не думаю, что Анна будет слушать вас. – Сказав это, я посмотрела на Александра. Он с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим. Его, кажется, забавляло, что я вмешалась сейчас туда, куда меня не просили. – Она скорее станет марионеткой и начнет делать то, что попросит ее отец. Все мы понимаем, к чему это приведет.

Закончив свою речь, я не ждала, что кто-то сейчас перейдет на мою сторону и поддержит меня. Хотелось просто, чтобы хотя бы до короля дошло, что жениться на Анне – очень плохая идея. Это все ловушка и жалкая месть. Кто-то из членов мафии жаждал смерти короля и хотел всех бессмертных настроить против своего правителя. Интересно вот только, кто именно, ведь Лилианы Сойлер больше не было в живых. Как много вопросов расплодилось, а я всего лишь пару дней как нахожусь больше не с Лили, а с королем. Мир вампиров оказался еще сложнее, чем мир людей.

– А что изменится, если мы послушаем вас, сестрица короля? – последние два слова прозвучали от бессмертного так, словно он плюнул в меня змеиным ядом.

Когда наши с ним взгляды встретились, я на пару мгновений увидела в лабиринте черные гнилые розы и почувствовала жуткий холод. Душа вампира настолько глубоко была погружена в болото тьмы, что, казалось, ее не спасти.

Я собралась было ответить, но меня опередил король, попросив Ала увести меня из зала в спальню, и я почувствовала себя так, словно мне заклеили рот и затем выбросили в мусор. Когда охотник открыл дверь и отошел в сторону, пропуская меня вперед, я обернулась и гордо бросила в ответ:

– Изменится финал этого апокалипсиса.

Ал закрыл гигантскую дверь, и мы оказались наедине. Я тут же поспешила убраться от него подальше, но охотник резко меня остановил, схватив за руку. Не знаю, сколько прошло времени, но смотрели мы друг другу в глаза долго. Мое сердце успело наполниться несколькими новыми шипами, до того как Ал разорвал мучительно тянувшуюся между нами паузу:

– Прости.

Всего одно слово, а столько, казалось, раз ударили по тому месту, где раны не успели затянуться.

– Прости, – шепотом повторил Ал спустя пару секунд.

Одно слово, а столько боли оно вызвало внутри.

– Прости меня. Я знаю, что теперь не имею права называть тебя своей звездой, знаю, что не заслуживаю твоего доверия, но хочу, чтобы ты знала, что мне очень жаль. Я сожалею о том, что сделал.

Увидев, как одна из роз в лабиринте стала полностью белой, я тряхнула головой и прогнала эту картину.

– Прощения будешь просить не у меня, а у Анжи, – ответила я и выдернула руку.

В сердце кольнуло, и в виски ударила невыносимая боль, из-за которой я зажмурилась, после чего увидела, как по стенам лабиринта проползла вторая трещина, а бутон одной из алых роз покрылся белыми пятнами. Черт возьми, как же это больно – рушить лабиринт в одиночку! Если пару минут назад в зале я не могла понять, что происходило с душой Ала и лабиринтом, то сейчас до меня наконец-то дошло. Охотник начал бороться со своими демонами и осознал вину. Его душа стала менять цвет. Ал словно сам себя принялся вытаскивать из болота тьмы, когда понял, что натворил. Так, Каролина, спокойно. Дыши.

Поймав обеспокоенный взгляд охотника, я грустно улыбнулась. Мысль, что я теперь буду чувствовать адскую боль каждый раз, когда кто-то из бессмертных начнет избавлять себя от тьмы, немного пугала меня. Однако в то же время я понимала, что лабиринт был когда-то создан мною, а значит, он та часть меня, которую, к сожалению, придется уничтожить, чтобы дать свет будущему.

– С тобой все хорошо? Выглядишь ты не очень.

Я выдавила усмешку, видя, с какой осторожностью Ал интересовался о моем состоянии. Интересно, он с такой же заботой и обеспокоенностью смотрел на Анжи в больнице? Твою мать, что за мысли меня сейчас атаковали! Выбросив их, я напомнила себе, что сейчас моя задача состояла в том, чтобы как можно скорее разорвать у всех бессмертных связь с лабиринтом и направить их на путь борьбы со своей тьмой.

– Со мной все отлично, – заговорила я, когда придумала, что ответить. – Просто вспомнила кое-что не очень приятное.

По взгляду охотника выяснила, что он мог подумать не о том, поэтому поспешила заверить:

– Нет, это не та наша с тобой неудачно проведенная ночь.

В следующее мгновение последовала горькая усмешка Ала. На этом наше общение закончилось. Мы больше не знали, что друг другу сказать. Я видела в глазах охотника нависающую тень боли и сожаления, в то время как шипы в моем сердце все так же продолжали колоть каждый раз, когда наши взгляды пересекались. После того как Ал провел меня снова по бесконечным коридорам замка, прежде чем возвращаться в спальню, я остановилась в нескольких шагах от ее двери и, переборов себя, заглянула в изумрудные глаза охотника.

– Я хочу увидеть Анжи. Прямо сейчас. – Слова вырвались раньше, чем я успела вспомнить о сестре. – Я должна попросить у нее прощения, пока не поздно.

Время жизни сестры было на исходе. Я начала чувствовать, как теряла ее одной из первых, и видеть, как в лабиринте ее алые розы постепенно сохли.