В глубь земли

ГЛАВА ТРЕТЬЯ КРОТ

Несмотря на воскресный день, три друга встали раньше обычного.

Богдыханов проснулся первым, подскочил к кровати, на которой спал Корелин, и принялся его трясти. Такая же участь постигла и Гогу Шереметьева, издававшего чуть слышный храп.

Комната, хорошо освещенная ярким весенним солнцем, наполнилась ворчанием и вздохами людей, разбуженных от сладкого сна. Затем послышался скрип открываемого окна, а за ним — разноголосый уличный шум.

— Все-таки ты страшная мямля, Саша, — говорил Богдыханов, натягивая брюки. — Рыбы резвящиеся… Птицы парящие… Леонардо да Винчи… — продолжал он, подражая голосу Корелина. — Надо было бы говорить просто! Так, мол, и так. Для разведки земных недр мы предлагаем…

— Ты тоже хорош, — огрызался Корелин, сонно потягиваясь. — Главинжа обидел? Крота выпустил? Как ты думаешь, Гога, кто из нас больше виновен?

— Гм-мм… — ответил Шереметьев, по своему обыкновению внимательно посмотрев на потолок. — Оба…

— Неужели… — продолжал Корелин, делая гимнастические движения, — неужели я не должен был начать с объяснения гармонически целого природы и техники? Внушить Араму Григорьевичу высокую закономерность нашего предложения… Вот какую благородную задачу я ставил перед собой, — закончил он, приседая и делая выдох.

— А я бы начал иначе! — не унимался Богдыханов. — Я бы сказал: «Вот вам, товарищ главный инженер, крот. Животное невзрачное. А тем не менее обратите внимание на его глупое стремление жить под землей. Что из этого следует?»

— Это у тебя самого «глупое стремление»… Кто же так говорит! — отпарировал Корелин, делая выброс правой ногой.

На первый взгляд было трудно объяснить, что объединяет этих трех студентов. Характеры были у них самые различные. Александр Корелин — восторженно и романтически настроенный юноша — любил природу и обожал поэзию. Правда, это не мешало ему также увлекаться наукой и техникой. Но технику любил он так-то по-своему — тоже романтически. Он мог любоваться машиной и сложной конструкцией, как красивой игрой человеческой мысли. Даже в самой примитивной машине он видел искусство.

Богдыханов был страстный поклонник техники, но он никогда не подозревал, что техника может быть искусством. Машину он признавал только такую, которая дает хорошую производительность. Удачное решение математической задачи ему правилось только в том случае, если оно помогало усовершенствовать какие-нибудь механизмы и притом в самое ближайшее время. Любимым его занятием было строить что-либо своими собственными руками.

Полною противоположностью им обоим был Гога Шереметьев. Больше всего на свете он любил математику. О нем шутя говорили, что на машины он смотрел, главным образом, как на подходящий случай, чтобы выводить формулы.

В обычной жизни Гога был на редкость неразговорчивым человеком. Но нужно было его видеть, когда представлялась возможность что-либо объяснить, пользуясь формулами. Гога преображался, глаза начинали гореть, и потоку его красноречия мог позавидовать самый блестящий оратор.

По-видимому, все трое дружили потому, что каждый видел в остальных какую-либо особенность, отсутствующую в нем самом. Широкий размах Корелина, практицизм Богдыханова и математические способности Шереметьева, соединенные воедино, представляли немалую силу. Но самой главной силой, объединявшей трех друзей, была глубокая любовь к своей родине и желание сделать для нее как можно больше, как можно лучше использовать свои способности.

И вот случай как будто бы представился.

Началось все с того, что три друга, прибывшие недавно на практику в научно-исследовательский институт, встретили в поле учеников местного ремесленного училища. Ребята с веселым криком несли какого-то пойманного ими зверька.

— Что это у вас? — заинтересовался Корелин.

— Крота из норы вытащили, — ответил ремесленник.

Корелин внимательно присмотрелся к зверьку. Веретенообразное тело крота было сильно и мускулисто. Чем-то этот маленький подземный житель напоминал торпеду или подводную лодку.

— Вот гадость! — заметил Богдыханов.

— Гм-мм… — протянул Гога. На том разговор было и кончился, и затихшие на минуту ребята шумно продолжали свой путь.

— Позвольте… Позвольте! — неожиданно воскликнул Корелин, останавливаясь. — Товарищи! А ведь это идея!!! Посмотрите вот на эту парящую птицу, — продолжал он, указывая куда-то в небо. — Что она вам напоминает? А?

— Коршуна! — твердо заявил Богдыханов.

— Да нет, Коля, не то! Чудеснейшая идея!.. Замечательная идея!.. Вы только послушайте меня!

И Корелин вдохновенно заговорил, сильно жестикулируя и высоко подняв голову с развевающейся на ветру шевелюрой. Казалось, что он декламирует.

Затем все трое бросились догонять ремесленников.

Ребята отдали крота не сразу. Они поинтересовались, зачем понадобилось животное, и только когда убедились, что с него не собираются снимать шкуру, вручили его студентам.

Так было положено начало удивительным опытам, о которых мы рассказали в начале нашего повествования.

Но вот вчера друзей постигла двойная неудача. Прежде всего, очень странным и смешным оказалось их первое объяснение с главным инженером. Надо думать, что они оставили о себе не совсем выгодное впечатление у научного руководителя института. Затем пропал единственный экземпляр крота. Уборщица, направленная в кабинет Геворкяна сразу же после того, как его покинули находившиеся там люди, возвратилась ни с чем. Она обшарила все уголки и твердо заявила, что никакого крота там нет.

…Этим ранним воскресным утром друзья, прежде всего, вспомнили о своей потере.

— Надо немедленно доставать второго, — предложил Корелин, когда утренний туалет оказался законченным.

— Может быть, на первое время и без него обойдемся, Саша. Главинжу и так можно все объяснить… — не совсем уверенно проговорил Богдыханов.

— Нет! Нет! Что вы? — возмутился Корелин. — Разве можно! Только в лаборатории все будет наглядно и убедительно…

Сразу же после завтрака, перед тем как отправиться в поле, студенты решили зайти за ремесленником Петей, из рук которого они получили крота.

— Нам необходимо видеть Петю! — приветливо проговорил Корелин, когда после непродолжительного стука приоткрылась входная дверь в маленьком одноэтажном домике.

— Быть может, к нам зайдете? — забеспокоился хозяин, пропуская гостей вперед. Это был уже знакомый нам старик Панферыч, дедушка Петьки.

— Убежал у нас крот, Петечка! — воскликнул Корелин, обращаясь к мальчику, сидящему за столом, накрытым для чаепития. — Помоги нам поймать еще одного. Поможешь?

— А зачем это вам кроты понадобились? — вмешался Панферыч.

— Надо, дедушка, — пробасил Богдыханов. — Хотим их поставить на службу науке.

— Ишь ты! — удивился Панферыч. — Резать, значит, будете?

— Зачем резать? — продолжал Богдыханов. — Это раньше, изучая организм животного, естественно, приходилось его резать. А теперь наука располагает Другими, более совершенными средствами.

— Н-нда-а… — протянул Панферыч, теребя свою бородку и недоверчиво посматривая на студентов.

Петька, так и не допив чай, сорвался с места и выскочил из комнаты.

— Ребят позову! — крикнул он на ходу, скрываясь за дверью.

— Так, так… — продолжал Панферыч, жестом предлагая гостям садиться. — Мудрят теперь очень много. Иногда такое делают, что и не поймешь, для чего. Вот, например, позавчера. Идем мы ночью по коридору с главным инженером, товарищем Геворкяном. Все как будто в порядке. Только посмотрел я в окно… Батюшки! Скелет движется. Наверно, уже слышали про эту историю? Так это я первый все обнаружил!

Будь Панферыч более наблюдательным, он, наверное, заметил бы, с каким вниманием и беспокойством слушают рассказ его гости.

— А что сказал главный инженер? — осторожно спросил Корелин.

— Вначале рассердился. «Безобразие, — говорит. — Не для того эта лаборатория существует». Потом отошел. «Не допускаю мысли, — говорит, — что это простое хулиганство. Пойдем, Панферыч, здесь разобраться надо». Подошли мы, значит, к лаборатории, она уж закрыта…

Дверь отворилась, и в комнату вошло несколько ремесленников, запыхавшихся и улыбающихся. Они притащили с собой лопаты и какие-то снасти, похожие на рыболовные.

— Ребята! — произнес Корелин. — Нам для научных опытов опять нужен крот. Согласны ли вы поймать это животное?

— Согласны! — ответили ремесленники хором.

— А что с ним делать будете? Может, объясните? А то помогать неинтересно… — послышался чей-то писклявый голос.

— Это, ребята, тайна, — важно ответил Богдыханов. — Считайте грубо и ориентировочно, что мы хотим его приспособить для разведки подземных богатств!

Участок пустующего поля, на котором, по уверению мальчиков, можно было поймать крота, находился совсем недалеко от поселка. Студенты и ватага ребят быстро подошли к нему, свернув в сторону от асфальтированного шоссе.

За время сравнительно краткого пути ремесленники уже успели основательно подружиться со своими спутниками. Им очень понравился Корелин, развлекавший их во время дороги рассказами о науке. Понравился и Богдыханов, шутивший все время. Лишь один Гога отпугивал ребят своей неразговорчивостью. Он, правда, пытался развлечь их тем, что предложил решить сложнейшую алгебраическую задачу, но эта попытка оказалась безуспешной.

Первым заметил норку крота Петя.

— Точно, крот! — кричал он, подзывая остальных.

Все остановились возле небольшого отверстия в земле, близ которого находилась небольшая кучка засохшей земли.

— Наверное, неглубоко ушел, — заметил кто-то из ребят — Мало земли вытащил на поверхность.

— Ну и чудак, — чувствуя свое превосходство, усмехнулся Петька. — Сразу видно, что ничего не понимаешь. Земли наверху всегда бывает немного, хоть бы крот и ушел очень глубоко.

— А куда же он землю девает? — не унимался ремесленник. — Ест, что ли?

Петя потупился и повернулся к Корелину, как бы ища у него защиты.

— Не ссорьтесь, ребята! Сейчас я вам все объясню, — весело проговорил Корелин, присаживаясь на корточки перед норкой. — Как вам известно из естествознания…

— Ну зачем ты опять начинаешь издалека? Зачем тебе естественная история? — перебил его Богдыханов. — Говори проще: распирает, мол, крот землю, да и все! Понимаете, ребята? Сначала грызет ее зубами, разрыхляет, превращает ее в порошок, а затем распирает лапами по сторонам. Как вот если палку пихать в сырую землю. Ведь тоже образуется дырка. А на поверхность кроту землю выбрасывать незачем.

— Крот увеличивает коэффициент уплотнения земля вокруг своей норки… — твердо заявил Гога, обращаясь к ремесленникам.

Весело зазвенели лопаты. Ребята принялись за раскопки. Одновременно с этим были расставлены дежурные у других норок на тот случай, если животное появится в одной из них.

— Дядя! А как вы приспособите кротов для разведки? — обратился к Корелину один из ремесленников.

— Позже, ребята, узнаете, — ответил Корелин, хитро улыбаясь. — Хотите, я лучше вам расскажу о жизни кротов. Может быть, вы и сами догадаетесь.

Корелин уселся на высокую кочку и начал говорить громко, стараясь, чтобы его слышали все:

— Вас интересует, чем питается крот? Пожалуйста, Я вам расскажу. В основном — дождевыми червями. Как он может видеть под землей, где находятся черви? Ему совершенно не надо их видеть. Он их чует по запаху. У него удивительно тонкое обоняние. Вы представляете, на несколько метров под землей он чувствует запах червей! И вот он начинает проделывать свой ход. Вообще работа у него очень тяжелая. Сколько надо затратить усилий, чтобы двигаться под землей! Крот должен съесть в сутки такое количество червей, сколько весит он сам. Чтобы добыть себе пищу, ему приходится проделывать ходы, иногда длиной до сотни метров, от своего подземного жилища.

— А я понял! — перебил Корелина один из мальчиков. — Это вроде, как собаки ищут на войне мины по запаху. Раз вы говорите, что у крота обоняние очень хорошее, так это так и будет…

— Не мешай! Потом будешь догадываться, — ответил Корелин. — Ты слушай дальше. Знаешь ли ты, как кроты дерутся?

— Царапаются лапами, — уверенно заметил тот же мальчик.

— Царапаться-то царапаются и даже грызутся, а вот где это происходит? — продолжал Корелин. — Представьте себе, под землей! Предположим, два крота решили подраться. И вот они начинают вместе выгрызать под землей круглое пространство. Так сказать, устраивают себе ринг. Когда работу закончат, отдохнут немного и начинают драться! А! Каково? — с воодушевлением продолжал молодой энтузиаст. — Вы думаете, что крот спит зимой, как некоторые животные? Ничего подобного. Не спит! Охотится за червями, которые на зиму поглубже зарылись в землю. Правда, охотиться ему уже труднее, но крот — хитрый. Он на всякий случай, если, предположим, будет мало добычи, устраивает себе консервный завод. Лишних, пойманных летом червей он прессует лапами в круглые шарики и хранит их всю зиму. Как видите, ребята, почти вся жизнь у крота проходит под землей…

Солнце уже поднялось высоко, и в воздухе стало душно. Однако, несмотря на то, что уже третий раз ремесленники принимались за раскопки, найти крота не удавалось. Вымощенное сухой травой подземное жилище крота оказывалось пустым. Очевидно, он успевал уходить в один из своих бесчисленных ходов.

К вечеру охотники за кротами вернулись домой с пустыми руками, усталые и недовольные.

— В неудачное время приходим мы со своим предложением… — тихо говорил Богдыханов, сидя на кровати.

— Да, действительно… — соглашался Корелин. — Сейчас весь институт будет занят телевизионным буром. Эх, чорт!.. Неужели придется ждать?

Когда совсем стемнело, в дверь постучали. Пришел Петя с товарищами. Оказалось, что они снова пробовали поймать крота, но неудачно.

У Пети, правда, уже намечался новый план нападения на кротовое убежище, но не успели ребята поделиться этим планом с Корелиным, как снова послышался стук, на этот раз громкий и уверенный.

— Вы что тут, в жмурки играете? — раздался басистый голос. — О, да здесь, кажется, целое собрание!

Все узнали по голосу Батю.

Он был не один. Вместе с ним в комнату вошел еще кто-то.

— Можете не зажигать свет, раз вам нравится сидеть в темноте, — продолжал Батя. — Так даже уютнее. Вот где бы только нам сесть?

Корелин вскочил и, произнося какие-то приветственные слова, усадил гостей на диване.

— Ну, товарищи изобретатели-естествоиспытатели, — снова заговорил Батя, поудобнее усаживаясь. — Как ваши успехи? Много ли наловили кротов?

— Ни одного не поймали сегодня… — грустно ответил один из ремесленников. — Трудно ловить их. Вот, может быть, завтра, после учебы…

— Да… — ответил Батя. — Трудности всюду бывают. Без них ни одно дето не обходится… Но расскажите, пожалуйста, зачем вам нужны кроты?

— Товарищ Батя! — немного взволнованно заговорил Корелин. — Наше предложение связано с зоологией… и с точки зрения возможности…

Он вскочил с места и принялся говорить с жаром. Теперь, наконец, его речь потекла равномерно и очень связно. Говорил он уверенно и легко излагал свои мысли. Как зачарованные, слушали его ремесленники. Они просто этого не ожидали. Не ожидал и Батя. Не наивная и беспомощная фантазия была в речи Корелина, а совершенно зрелая техническая идея.

— Как тебе это нравится? — обратился Батя к товарищу, вошедшему в комнату вместе с ним.

— Здорово! — ответил тот. — Чего же вы раньше молчали? Вот странный народ!

По голосу в говорившем узнали секретаря комсомольской организации института, товарища Семенова.

— Может быть, к главинжу пойдем все вместе? — предложил Корелин. — И сразу приступим к работе.

— Подождите… подождите… — задумчиво проговорил Батя. — Одну минутку…

Батя задумался, а затем неожиданно для всех заявил решительно:

— Не выйдет! Ничего не выйдет… Сейчас с этим делом к Араму Григорьевичу итти нельзя. Вы же знаете, что институт перегружен очень срочным заданием. А работать над этим тоже надо немедленно. Вот тут и соображайте…

— Товарищ Батя! Что значит — институт перегружен? А разве наше предложение не имеет государственного значения?

— Только не торопитесь, — спокойно продолжал Батя. — Разве я говорю, что ваше предложение не нужно осуществлять?

Послышалось чирканье спички, и лицо Бати озарилось мигающим огоньком. Он закуривал трубку.

— Товарищ Семенов! — снова послышался его голос сквозь пыхтение трубки. — Какие у тебя будут предложения?

— Разрешите мне сказать… — обратился к присутствующим Петька, до сих пор тихо сидевший в углу. — Мы вот тут слышали, что вначале нужно изготовить маленькую модель. Так сказать, для проверки… Так вот мы, ученики ремесленного училища, беремся это сделать. Обязуемся все детали делать точно…

— Ну, вот и чудесно! — воскликнул Семенов. — Замечательная инициатива! Комсомольцы придут вам на помощь, когда вам будет трудно. Как, товарищ Батя?

— Правильно! Я так и ожидал. Модель-то ведь нужно построить действительно маленькую. Ребята справятся вполне. А вот когда будут первые результата, тогда, я так думаю, весь институт переключится на эго дело. К тому времени, наверное, с телебуром уже все будет кончено. Конструкторы вам нужны для помощи или расчетчики?

— Не надо конструкторов, сами справимся, — пробасил Богдыханов.

— Расчетчик? Гм-мм! А я на что?.. — пробурчал Гога.

— Все замечательно у нас складывается, — продолжал Батя. — Только у меня будет к вам маленькая просьба. Главного инженера к этому делу, как я уже говорил, привлекать сейчас не следует. Давайте пока все держать в секрете… А ты договорись по этому поводу, товарищ Семенов, с начальником ремесленного училища. Слышите, ребята? Язык за зубами, понятно? — закончил Батя.

— Понятно! — зашумели ребята.

Комната, освещенная только чуть светлым квадратом окна, казалась необыкновенно уютной. Она напоминала взрослым детские годы, когда в такой вот обстановке лучше всего рассказываются интересные сказки.

И никто не заметил в полумраке, как Батя развязал маленький мешочек, осторожно извлек оттуда крота и пустил его под диван.

— Что это у вас тут лазит по ногам? — вдруг серьезно проговорил он. — Крысы, что ли?..

Включили свет.

Удивленные студенты увидели своего крота, ползающего по полу.