В дебрях Камасутры

ГЛАВА 2

— Мэтр, извините, но кто все же такая эта Либерея Ивановна? — робко поинтересовалась Варвара, когда аэробот Гвидонова стремительно стартовал с заснеженной полянки, взяв курс на город.

— Не кто, а ЧТО, — поправил Птенчиков, в лихорадочном волнении подскакивающий на пассажирском сиденье. — А с чего это ты перешла на полицейский жаргон?

— В смысле? — совсем растерялась Варя.

— Мэтром меня называешь...

— Иван Иванович, вам же официально присвоили это звание как эксперту-аналитику по неразрешимым вопросам! — пришел на выручку невесте Егор. — Тогда вы закончили расследование на Буяне, а сейчас мы стоим на пороге нового расследования. Только я не совсем понял, с кого мы начнем: с английского магистра, Ивана Грозного или этой девушки со странным именем?

— С Олега и Аркадия, — усмехнулся Птенчиков. — Кстати, Либерея — это не девушка, а собрание книг. Иначе говоря — библиотека.

— Как у вас в пристройке? — догадалась Варя.

— Ясно, что не как у вас в аптеке, — фыркнул «мэтр», весьма критически относящийся к достижениям пищевой промышленности в области литературы. — К Грозному Либерея перешла по наследству, а как сложилась ее дальнейшая судьба — неизвестно. Может, сгорела при очередном пожаре, которые в те времена были для деревянной Москвы привычным явлением, а может, до сих пор хранится в каком-нибудь тайнике, ожидая своего часа. На протяжении истории периодически появлялись энтузиасты, пытавшиеся ее найти. Но, увы, безрезультатно.

— У вас и так вся избушка книгами завалена, к чему еще эта древняя библиотека? — удивился Егор. — К вашим услугам весь архив ИИИ!

— Когда пропала Либерея, никакого ИИИ еще и в помине не было.

— Мэтр прав, — загорелась энтузиазмом Варя. — Может быть, старинная библиотека хранит свидетельства о похождениях Сони, ведь нам не известно, в какой эпохе она оказалась! Нужно срочно ее отыскать.

— А вот искать ее мы не будем. Просто отправимся к Грозному, да и прочитаем на месте все, что покажется интересным. Кстати, из аэробота можно позвонить нашим друзьям-историкам?

Варя восхищенно вздохнула и поспешила связаться по видеофону с ИИИ. Секунду спустя экран осветился, на нем появилось добродушное лицо главного теоретика и специалиста по техническому обеспечению перебросок во времени Аркадия Мамонова:

— О-о, какие люди! — радостно пробасил он, увидев Варвару. — Что заставило вас покинуть уютные медвежьи берлоги? Неужто хозяева выпали из спячки и указали вам на дверь?

— Напротив, медведи демонстрировали чудеса гостеприимства и исключительно колоритные сновидения, — улыбнулась Варя. — Мы и сами чуть в спячку не впали, на них глядя, да побоялись, что директор колледжа устроит разнос. Вот и поспешили вернуться... Кстати, с нами здесь Иван Иванович, он тоже очень хочет с вами поговорить.

— Аркадий, я все понял! — вклинился Иван, бесцеремонно отодвигая Варю от экрана видеофона. — Она у Грозного.

— Кто у Грозного? Неужели Сонька? — удивился Аркадий.

— Не Сонька, а книга! Помнишь историю пропавшей Либереи? В смысле, тогда она еще не пропала, а только нашлась, то есть появилась. — Иван совсем разволновался. — Если я не путаю, все это как-то связано с невестой дедушки Грозного.

— Ты хочешь сказать — бабушкой? — уточнил дотошный Аркадий.

— Бабушкой? — Иван будто споткнулся, замолчав на полуслове и глубоко задумавшись. — Ну, я, честно говоря, не знаю, стала она ему бабушкой или нет. Вдруг этот дедушка не однажды женился? Ты ж у нас историк, вот и разбирайся в царской родословной.

Аркадий тоже задумался.

— Нет, не могу вот так с ходу припомнить все перипетии личной жизни дедушки Грозного. Если тебя заинтересовала его бабушка, загляни в компьютер, ты ведь подключен к нашему архиву.

— Да зачем мне его бабушка? — рассердился Птенчиков. — Мне нужна Иванова Либерея!

— Что ж ты тогда голову морочишь? — невозмутимо поинтересовался Аркадий.

Птенчиков тихо зарычал.

— Мэтр, я могу пододвинуться, — участливо предложила Варя.

— Зачем?

— Вы, наверно, хотите принять позу Лотоса... — Девушка смутилась. Птенчиков вспомнил, как успокаивал нервы, стоя на голове в пыточной камере Каменной башни, возвышающейся на окраине Буяна. Да, практикующему хатха-йогу грешно раскаляться по пустякам. Он заставил себя перейти на диафрагменное дыхание и смирить лишние эмоции.

— Ладно, теоретик. Вызывай Сапожкова, покопайтесь немного в своих архивах, а я сейчас заеду в колледж, отменю занятия и примчусь к вам. Добро?

— Добро, — пробурчал Аркадий, исчезая с экрана видеофона.

Примостившись у иллюминатора, Иван задумчиво наблюдал за проплывающими внизу деревьями. Периодически он принимался что-то бессвязно бормотать и хмурить брови, красноречиво потрясая кулаком. Варвара с тревогой поглядывала на учителя, стараясь не мешать потоку мудрых мыслей. Когда Егор припарковал аэробот на стоянке колледжа, ей пришлось несколько раз окликнуть мэтра, прежде чем тот отозвался.

— Иван Иванович, мы с Варей сейчас пойдем к директору, — деловито начал Егор, — доложим о прибытии и основных результатах экспедиции, оставим для ознакомления примерные планы дипломных работ. Постараемся справиться побыстрее. Предлагаю назначить место встречи у аэробота.

— Как, вы даже не зайдете поздороваться с ребятами? — изумился Птенчиков.

— Думаю, сейчас не самое подходящее время. Начнутся бесконечные расспросы, застрянем тут часа на три. А ведь нам нужно спешить в ИИИ!

— А вам-то зачем туда спешить? — строго сдвинул брови Птенчиков. — Грозный детям не игрушка. Уж не думаете ли вы, что я позволю вам участвовать в поисках Либереи?

Варвара степенно откинула черную косу и горделиво выпрямилась перед учителем.

— Во-первых, мы уже не дети. Во-вторых, чтобы ни натворила Сонька — она все же была моей подругой. А в-третьих, вы ведь знаете: после изобретения машины времени Егора досрочно зачислили в штат ИИИ, так что теперь он имеет полное право знать обо всем, что там происходит.

— Что ж, ты права, — нехотя признал Иван. — Право знать вы имеете. А так же право принимать участие в обсуждении и подавать гениальные идеи. Но не более того, слышите?

В колледже царило светопреставление. Учащиеся и студенты покинули рабочие места и азартно носились по коридорам, натыкаясь друг на друга и сшибая попадающихся на пути роботов-уборщиков.

— С цепи сорвался кот ученый, — радостно объяснил Птенчикову пойманный за карман пиджака ученик. — Теперь бегает по коридорам, кроет всех матом и метит двери. Крестиком.

— Почему крестиком? — переспросил Птенчиков, сбитый с толку двусмысленностью последнего заявления.

— Он ведь ученый, — туманно пояснил мальчишка. — Хозяева пытаются остановить его мышью, да только кот совсем потерял управление. О, смотрите: кажется, поймали!

Из-за угла вынырнула мрачная процессия. Птенчиков признал своих студентов, взмокших и взъерошенных, рядом с ними шли незнакомые ребята с застывшим в нелепейшей позе электронным котом. Интересно, что он говорил в тот момент, когда его отключили?

— Иван Иванович! — обрадовались ребята, увидев учителя. — А это наши гости из Астрахани. Поставили в школе спектакль и привезли вам показать.

— Неужели снова «Руслан и Людмила»? — ахнул Птенчиков.

Средства массовой информации в свое время не обошли вниманием премьеру созданного Птенчиковым экспериментального театра. Инсценировка сказочной поэмы А. С. Пушкина произвела фурор в компьютеризованном обществе, где театр прекратил свое существование лет сто назад. Скептики ворчали, что бессмысленно тратить столько времени на просмотр информации, усвоить которую в таблетированном виде можно за несколько минут. Однако высокая медицинская комиссия обнародовала результаты исследования, проведенного на группе добровольцев из числа актеров и зрителей, и с удивлением признала, что позитивный эффект предложенного аудиовизуального воздействия равноценен десятидневному курсу приема антидепрессантов. Нашлись даже энтузиасты, предложившие создать новую ветвь туристического бизнеса: путешествие по эпохам без перелета во времени. Исключительно за счет силы искусства...

Молодежь приняла эксперимент на ура. По всей стране стали возникать самодеятельные театры, к Птенчикову приезжали за советом и моральной поддержкой. В 90 процентах случаев исполненные энтузиазма последователи привозили на суд единственного в мире учителя литературы собственные редакции «Руслана и Людмилы».

Астраханцы продемонстрировали Птенчикову взбесившегося кота.

— Надо ж было ему вирус подцепить! — сокрушались ребята. — Все схемы перемкнуло. Наверняка наши конкуренты расстарались, из Забайкалья.

— Из Забайкалья? Так они уже к нам приезжали, — вспомнил Птенчиков. — У них были проблемы с формированием сценической правды. Ребята впали в излишний натурализм и так неистово рубились друг с другом — пришлось вызывать бригаду скорой помощи, чтобы окропить их, как положено, водою: мертвой, с антисептиком, и живой, с биорегенератором.

Птенчиков провел астраханцев в кабинет литературы. Туда уже набились его ученики, пребывающие в мечтательном состоянии «между»: один спектакль недавно сдан, работа над другим пока не начата. На этом уроке Птенчиков планировал провести обсуждение дальнейшего репертуара, однако мысли о Либерее вытеснили из его головы все прочие.

Он виновато взглянул на гостей.

— К сожалению, сейчас я вынужден вас покинуть. Общайтесь с коллегами, осваивайтесь, располагайте декорации. Мы с удовольствием посмотрим ваш спектакль... скажем, через пару дней. Кстати, почему именно «Руслан и Людмила»? Меня удивляет узость репертуара появляющихся театров. Где творческий поиск, где полет фантазии? Мои ребята после Пушкина схватились за греческие трагедии, а потом умудрились поставить такое несценичное, но исполненное глубокого назидательного смысла произведение, как уголовно-процессуальный кодекс...

Гости уважительно переглянулись. Ученики Птенчикова старательно делали вид, что не замечают их восхищения:

— Иван Иванович! Мы как раз хотели обсудить с вами тематику нового спектакля.

Учитель развел руками:

— Извините, но мне нужно срочно ехать в ИИИ.

— По делу исчезнувшей Сони?

— Вы обнаружили новые улики?

— Снова на Буян? — загалдели ребята.

— Тайна следствия. — Иван придал лицу непроницаемое выражение. — Обещаю предоставить вам эксклюзивную информацию при первой же возможности. А сейчас — всего доброго, творческих успехов...

— Вы нам только подскажите какое-нибудь веселое, занимательное произведение, в котором дело заканчивается свадьбой! Мы пока его проглотим, усвоим, начнем продумывать сценографию.

— Занимательное и заканчивается свадьбой? Ну, даже не знаю... — Птенчиков обернулся на пороге. — К примеру, «Конек-Горбунок». Не глотали?

— Неужели ты всерьез намерен отправиться в пасть... в смысле в Кремль к Ивану Грозному? — Олег Сапожков с ужасом смотрел на «консультанта по неразрешимым вопросам». — Ты хоть знаешь, что творилось во времена его правления?

— Кто ж не знает? Опричнина, казни, разгул самодурства и полное отсутствие плюрализма мнений. Только ведь Иван Четвертый не сразу стал Грозным. Начинал он свое правление весьма либерально, — возразил Птенчиков. — Молодого Иоанна любили; говорили, что с его праведным царствием настал на Руси новый Золотой век.

— Не может быть! — удивился Егор. — Иван Грозный и «праведное царствие»? Вы что-то путаете!

— Стыдно, батенька, не знать истории, да еще возражать собственному учителю, — пожурил парня Аркадий. — Мэтр прав, Грозный начинал с договоров о всеобщем согласии, с принятия единого закона и учреждения суда присяжных...

— И вообще проявлял большое уважение к мнению избранной рады. Настоящая демократия. Однако не забывайте, что этот милый юноша с отрочества любил забавляться, сбрасывая с высоких теремов «тварь бессловесную», вроде кошек и собак, или топча лошадьми людей на московских улицах в компании веселых приятелей, — с негодованием возразил Олег. — Нет, я считаю, что Либерею гораздо безопаснее перехватить по прибытии в Москву, во времена дедушки Грозного.

— Который женился на той таинственной бабушке? — обрадовалась Варя. — Олег Анатольевич, не могли бы вы рассказать, что же там у них все-таки произошло?

Олег важно прокашлялся.

— Ну, ничего особенно таинственного не произошло... Дед Грозного, Иван Третий, женился на Софье Палеолог, племяннице последнего императора Византии. Она и привезла в Москву в составе приданого интересующую нас библиотеку, которая, кстати, была вывезена из захваченного турками в тысяча четыреста пятьдесят третьем году Константинополя в Рим. Софья тоже жила там некоторое время при дворе папы Павла Второго, пока не вышла замуж за московского государя. Однако Иван Третий книгами не увлекался. Либерею, по всей вероятности, спрятали в одном из подвалов, где она и лежала неразобранной долгие годы.

— Вот именно, неразобранной! — подхватил Птенчиков. — И как же я смогу работать с библиотекой, запертой в каком-то неведомом подвале? Да меня тут же схватят и четвертуют как вора и злоумышленника.

Историки неуверенно переглянулись.

— Есть свидетельства, что отец Грозного, Василий Иоаннович, выписал из Афона книжника Максима Грека, который переводил для него старинные книги.

— Предлагаете выдать себя за Максима Грека? — саркастически осведомился Иван.

— Ну, это вряд ли получится, — покачал головой Аркадий. — Все же фигура историческая, реально существовавшая...

— Вот и я о том же! — торжествующе подхватил Иван. — Его, значит, из Афона выписывали как вызывающего царское доверие мудреца, а я приду незваный-непрошеный и заявлю: ну-ка, царь-батюшка, показывай свои сокровища! Нет, уж лучше лететь к Грозному. Тот книги любил, цитировал постоянно, даже сам периодически за перо брался. Многие сочинения он подписывал собственным именем, для других придумывал псевдонимы... Вы, например, знаете, что при его участии была заново переписана «История Руси с древнейших времен» и создана многотомная «Всемирная история»?

— Ну, ты уж нас совсем за дилетантов держишь, — обиделся Аркадий. — Еще спроси, слышали ли мы, что при нем была основана типография и напечатаны первые русские книги.

— Вот я и говорю, что с Грозным мы быстро найдем общий язык!

— Если тебе его прежде не вырвут раскаленными щипцами, — буркнул непримиримый Олег.

— Мэтр, извините, но вас просят ответить по видеофону! — вклинилась в дискуссию секретарша главшефа ИИИ, воспользовавшаяся системой внутренней связи. — Экстренный вызов начальника полиции. Говорит, что ваш мобильный не отвечает...

— Ох, опять я забыл его в избушке! — спохватился Птенчиков.

— Просит соблюдать секретность, так как дело государственной важности. Вы можете воспользоваться аппаратом в кабинете шефа, — мило улыбнулась девушка.

— Извините, я скоро вернусь, — пообещал Птенчиков друзьям и поспешно покинул Лабораторию по Переброскам во времени.

— Прошу вас, мэтр, — уважительно приветствовал его главшеф ИИИ. — Можете не волноваться, я все понимаю и не буду нарушать приватность беседы. — Он заговорщицки подмигнул и исчез за дверью.

— Теща ушла в несознанку. О местонахождении фуражки ничего сообщать не желает, — объявил с экрана угрюмый начальник полиции. — Обложила меня малоприятными эпитетами... Что делать, мэтр?

— Можно вырвать ей язык раскаленными щипцами, — брякнул не остывший от спора с Олегом Птенчиков.

— Как это... свежо, — не сразу нашелся собеседник.

— Что вы, это старинные методы. — Иван вздохнул. — Правда, без языка она уже не сможет сообщить что-либо по интересующему вас вопросу.

— Можно снять письменные показания, — задумчиво произнес генерал, которому, кажется, понравилась поданная Птенчиковым идея. Иван поспешил отвести от женщины негаданную беду:

— Впрочем, не думаю, что ваша родственница замешана в этом преступлении. Скорее речь идет о террористическом заговоре. Вам еще не звонили с требованием пойти на уступки?

— На какие уступки? — вздрогнул защитник правопорядка.

— На самые неприемлемые, — сухо отрезал Птенчиков.

— Пусть только попробуют! — взревел доблестный генерал. — Я им устрою полную ампутацию безо всякой анестезии. Ишь выдумали — уступки!

— Так держать! — одобрил Птенчиков. — Я не сомневался в вашей стойкости. Будут еще вопросы — обращайтесь.

— Спасибо, мэтр! — с чувством выдохнул начальник полиции, отключаясь от связи.