В центре урагана

Глава 1

Еле слышно стучал дождь, звонко пощелкивая по тростниковой крыше. Я лежал, впитывал рассветные сумерки, спросонья вяло прислушивался к окружающим звукам. Прошлепали под окном по мелкой луже псы, перебираясь под навесную крышу. Вдалеке всхрапнула лошадь. Скорее всего Степан уже выводит их на выгул, чтобы дать размяться и позже почистить. На кухне пока тихо, Валентина сегодня будет после обеда. Наготовила вчера разного и уехала домой, оставив нас с Аглаей вдвоем.

Поняв, что я уже окончательно проснулся, посмотрел налево, где, разметавшись, спала будущая супруга. Светлые волосы рассыпались по подушке, одеяло сползло, приоткрыв обнаженную спину. Женщина, которую я люблю. Ради которой пойду в огонь и воду, не задумываясь. А еще — завтра мы официально станем мужем и женой. Что меня с одной стороны радует, а с другой до сих пор удивляет. Похоже, только после завершения официальной церемонии я окончательно осознаю себя принадлежащим этому миру.

Неслышно выбравшись из кровати, в полумраке поискал тапки. Вспомнил, что оставил их на кухне и побрел туда. Пятница, раннее утро. Все дела сегодня намечены на послеобеденное время. Поэтому вставать с рассветом смысла нет. Но и валяться уже больше никакого желания. Как вчера упал после беготни и предсвадебной суеты, так и продрых без задних ног. Зато теперь — как огурчик. Готов к очередным подвигам.

Сварив себе кофе, я устроился на террасе, набросив клетчатый плед на колени. Зима, очередной шторм только вчера прошел мимо, оставив после себя лишь серые грустные тучи и мелкий дождь. Но ветер потихоньку раздергивает пелену, к обеду запросто может выглянуть солнце. И температура больше напоминает раннюю осень или позднюю весну. Не холодно, лишь бодрит. Самое то — посидеть с исходящей паром чашечкой, полюбоваться барашками волн на море.

Один из кобелей не поленился встать, подошел и уткнулся холодным мокрым носом в плечо. Постоял, понял, что зря выпрашивает лакомство и со вздохом вернулся обратно. Оба лохматых обормота любили под дождем побродить по усадьбе, повозиться в мокрой траве. Но потом обязательно забирались на террасу в облюбованный угол и там ждали, когда хозяйка покормит. За мной собаки признали право выдавать угощения.

В распахнутых воротах конюшни мелькнул мужской силуэт в брезентовой куртке и привычной для местных широкополой шляпе. Точно, Степан. Тимофей вчера предупреждал, что на сеннике поутру хочет брикеты проверить, все ему кажется, что сено просушили плохо и оно может взопреть. Хотя, скорее всего, ищет работу, которой можно заняться в одиночестве. Несмотря на отличные между нами отношения, бывший негр очень близко принял к сердцу суету последних дней и даже обмолвился, что «вот скоро и детки пойдут». Я про деток тему развивать не стал, но конюх и самоназначенный сторож усадьбы с трудом прятал охватившее его волнение и временами я видел, как он стоит задумчиво, устремив взор в пустоту. Видимо, Тимофей уже настолько привык считать Аглаю с Валентиной своей семьей, что не мог разделить себя и все, происходящее вокруг.

Кстати, факт будущего переезда он воспринял совершенно спокойно. Степан долго раздумывал, но потом попросил рекомендации для будущих хозяев. С Большого Ската уезжать ему совсем не с руки. А вот Тимофей спросил лишь о том, будет ли свой дом и лошади на новом месте. Услышав дважды «да», больше к этому вопросу не возвращался. Семья перебирается? Что же, хозяину с хозяйкой виднее, но верного конюха не бросят, значит миропорядок не изменится.

Я почувствовал горячее дыхание на щеке, и Аглая обняла меня за шею. Поцеловала в небритую щеку, сморщила носик и зябко поежилась:

— Вот зачем по такой холодине остывший кофе пить?

— Холодина? — я опустил плед пониже, поводил плечами и снова закутался. Да, с голым торсом не посибаритствуешь, тянет обратно в дом. — Так, разве что самую малость. Снега нет — зима ненастоящая.

— Не надо снегf, тут если буран случается, то дороги на несколько дней непроезжими становятся. А у нас свадьба завтра. Не забыл?

Действительно. Завтра.

Убедившись, что я прямо сейчас не собираюсь возвращаться в дом, Аглая еще раз меня чмокнула в затылок и ушла. Может, досыпать, а может уже начнет хлопотать по хозяйству, на радость собакам. Те как раз заинтересованно уши приподняли и пытаются угадать, что их ждет в ближайшее время. Еле слышно звякнула жестяная миска, затем звонкий голос затянул песенку про бедную Сью, которая никак не может выбрать ленту для похода на танцы. Похоже, весь дом окончательно проснулся и рассиживаться в одиночестве никакого смысла нет.

Допив остывший кофе, я забрал плед и пошел в тепло, завтракать. Если глаза меня не обманывают, в тучах уже появились разрывы, значит и дождь закончится вот-вот. Может пораньше в город съездить, чтобы засветло вернуться? Заблудиться мне не грозит в любом случае, но вечера лучше проводить у горящего очага, а не в седле. Особенно — почти семейному человеку.

Поднявшись на борт шхуны, первым делом обратил внимание на пучки цветных лент, подвешенных на ноках. Казалось, будто концы рей зацвели и весело шелестели на слабом ветру, радуя глаз.

На звук шагов из распахнутой двери выглянул Петр Байкин, почти все свободное время проводивший на «Аглае». Учитывая, что он у меня вместо старпома в команде, ничего удивительного в этом не было. Как вернулись с похода, домашние дела закончили, с любимыми повидались и теперь то один, то другой из мужиков заглядывал на огонек. То руки куда приложить, то просто посидеть в хорошей компании.

— Что отмечаем? — спросил я, поймав одну из лент. — Вроде по возвращении так не украшались.

— Так ведь свадьба у тебя завтра, — удивился Петр. — Положено, чтобы удачу не отпугнуть.

— Да? А еще какими обрядами меня завтра порадуете?

Вот это я зря ляпнул. Сообразив, что в неофициальных традициях начальство не разбирается совершенно, Байкин расплылся в довольной улыбке:

— О, старший, так ты на местных свадьбах ни разу не был? Ну, тогда тебе точно понравится!.. Главное, сохранять выдержку и не пытаться разгулявшихся гостей дрыном по спине охаживать.

Да. Надо будет вечером у Аглаи уточнить. Потому как свадьба вроде моя, а развлекаться собираются другие.

— Хочешь сказать, дрын — это обязательно? В придачу к драке и дебошу?

Задумавшись на секунду, Петр решительно замотал головой:

— Не, это уже точно лишнее. Но я в свое время дрын сломал, отпираться не буду. Молодой был, вспыльчивый… Но это хорошо, что ты пораньше подъехал.

— И? — я решил не обращать внимания, как ловко старпом пытается сменить тему разговора.

— Илларион Бражников заходил, предупредил, что стапель у него освобождается на днях. Можно будет нашу красавицу поднять и днище почистить.

Вот так, слово за слово, и про возможные завтрашние розыгрыши я вспомнил уже в седле, возвращаясь после обеда домой. До этого момента время было плотно занято встречами, обсуждением текущих проблем и разной беготней в порту. Я даже обедать не стал, перехватил на ходу горячих беляшей, из «Винной бочки». Кстати, рожа хозяина, Семена Рыбакова, при моем появлении скривилась, будто он сжевал несколько лимонов сразу. Переживает Пузан, что лучшую женщину Большого Ската под венец другой ведет. Ничего, перетопчется.

Но про местные свадебные традиции я все же разузнаю у Аглаи. Дрын о чужую спину сломать — это не проблема. Обидно будет, если я это сделаю в ответ на какой-нибудь безобидный розыгрыш. Мне потом такой прокол будут поминать до самой смерти.

Кажется преподобный Савва до последнего момента не верил в свадьбу. Может боялся, что я не выдержу, сбегу. Человек-то я для местных чужой, знают меня всего ничего. Или лучше других понимал, чем профессия приватира опасна, и какие шансы на успешное завершение очередного похода. С этой точки зрения Савва был прав, проблемы меня находят часто. Да и я от них не бегаю.

Сегодня у нас с Аглаей особенный день. Кстати, вчера я все же расспросил о местных обрядах, свадебных обычаях и в какие неприятности могу попасть, если стану гостей чем-то тяжелым охаживать. Как оказалось, зря волновался. Обычно уже после свадебной церемонии на посиделках перебравший жених мог чего отчебучить, но я пить не собирался. Не хотелось совершенно.

Аглая долго выбирала наряд, даже пыталась пару раз мне вопросы задавать, что больше подходит. Потом в итоге все переиграла с учетом зимнего времени и какого-то внутреннего настроения. Надела приталенную брючную пару светлого кремового цвета с белоснежной рубашкой, а в цвет ей — невысокие сапожки и крохотную шляпу с россыпью искусственных цветов. Получилось стильно, строго и на удивление торжественно.

Я выбрал темно-синий костюм-тройку и маленький галстук-бабочку. На жилетке тускло светилась тонкая золотая цепочка для часов, на манжетах рубашки — массивные запонки. Это уже был подарок Аглаи, для особых случаев и выходов в свет. Поглядел на себя в зеркало и проникся. Уважаемый и состоятельный промышленник времен расцвета Российской империи. Не купец, потому как нет показной важности и бороды лопатой. Но и не голодранец какой. На пояс подвесил Кольт в черной кобуре, под пиджаком практически не заметно. Но достать при случае — дело секунды. Фетровая шляпа с небольшими полями, чем-то напоминающая британский котелок, начищенные ботинки и плащ с теплой подкладкой. Готов. И даже сам себе нравлюсь.

Официальная церемония проходила в главной церкви города. В зал сначала пригласили вступающие в брак пары и свидетелей, которым выпала честь своими подписями засвидетельствовать столь важное событие. У нас эту почетную роль взяли на себя Вера и Петр Байкин. Преподобный в белоснежном френче встречал новобрачных за кафедрой. Многочисленные родственники, знакомые и гости разместились на тяжелых скамьях за спинами молодоженов. Пары по очереди подходили к кафедре, слушали торжественную речь и наставления преподобного, расписывались в толстой книге и, в сопровождении свидетелей, возвращались на специально отведенные для них скамьи в первом ряду, уступив место у кафедры следующей паре.

После чего всех счастливчиков выстроили рядом, и важный господин с тяжелым деревянным фотоаппаратом на раздвижной треноге сделал официальное фото. Считается, что пары, зарегистрированные в один и тот же день, поддерживают других, словно родственников. Кстати, многие потом за неделю-другую действительно в гости заглянут, дабы поближе познакомиться. Многие даже крестными для будущих детишек станут.

Неофициальную часть каждый проводит, где захочет. Некоторые снимают зал собраний на площади или в порту. Но зал нельзя снять на весь вечер, много желающих. В лучшем случае на два — три часа. Да и лишней суеты много. Пока за отгулявшими уберут, столы заново накроют, посидят, покричат «горько». Кто оркестр нанимает, у тех еще и танцы. Причем в такие праздничные дни его заказать — та еще морока, у музыкантов время буквально по минутам расписано. Не успеешь как следует разгуляться, а уже распорядитель намекает, что пора и честь знать.

А мы сделали проще. Так как народу набралось очень много, то отказались от зарезервированного места в Золотой бухте.

Погода не подвела, было около десяти градусов тепла, солнечно и почти без ветра. Мы договорились с охраной порта, не забыв и их пригласить. Вот «Аглая» у причала, вот мы, вот столы прямо на просоленных досках рядом. И гостям привольно, и никто в затылок не дышит. Если замерз — можно по сходням подняться и внутри погреться, места на шхуне полным-полно и печка там раскочегарена. Хотя народ больше на улице старается общаться, к нам подходят, тосты произносят. Евген заранее предупредил, чтобы мы насчет оркестра не волновались. Со знакомыми договорился, привез шестерых бодрых старичков с разными инструментами. Эта веселая боевая компания на удивление ловко соорудила подобие сцены, приняла по стопочке для настроения и начала исполнять все, что заказывали. И быстрые танцы, и медленные. Мы с Аглаей несколько раз просили «белый танец» или как его тут называют. При этом музыканты ни разу не повторились с мелодией, я даже удивился. На звуки музыки подтянулись еще прохожие, после чего мне стало казаться, что у нас на празднике гуляет вообще весь город. Вроде даже другие новобрачные мелькнули, хотя утверждать не возьмусь, народу было очень много.

Ближе к вечеру, когда стали сгущаться сумерки, Петр Байкин поднялся на шхуну и оттуда закричал, пытаясь перекрыть гул голосов:

— Минуту внимания, пожалуйста! Минуту… Игнатий, потом очередную байку расскажешь!.. Так, спасибо… Ребята, выносите!..

Братья Рыбины выволокли из трюма большой ящик, затем крайне аккуратно спустились на пирс и водрузили его на скрипнувший стол. Отошли в сторону и заулыбались. Петр же продолжал вещать, не выпуская из рук огромную кружку, куда успел подлить грог. Его у нас разливала симпатичная крохотная негритянка, которая сама периодически прикладывалась для оценки качества, добавляла то специи, то вино. Сейчас она хохотала над шутками пристроившегося рядом Ивана. Моторист то ли имел свои виды на ночь, то ли просто решил упоить бедолагу от широты душевной.

— Муж и жена — одна сатана! Особенно, если муж с каждого похода по кораблю приводит! — подмигнул мне Байкин, я же лишь шутливо в ответ погрозил кулаком. — Поэтому мы решили сделать общий подарок. Чтобы могли при случае воспользоваться всем, что нужно. И про друзей не забывали!

Откинув крышку, я посмотрел на три больших отсека, разделенных между собой темными полированными деревянными плашками. Слева покоился кожаный саквояж, со сложенным ремнем и тускло блестевшими бронзовыми замками. Посередине — чемоданчик с очень знакомым вензелем на крышке. Продукция мастерской Васильева. И, справа, еще один открытый ящик, забитый непонятными предметами, завернутыми в плотную бумагу.

Похоже, ребята решили устроить шоу из вручения подарков. Значит, надо подыграть!

Сначала я с натугой добыл саквояж, продемонстрировал его столпившимся кругом и водрузил на свободное место на столе. Раскрыл, сунул нос внутрь и подозвал Аглаю:

— Это по твоей части.

Похоже, моей жене подарили великолепный хирургический набор. Успел заметить пилу для ампутаций, очень уж вид у нее внушающий.

Супруга повозилась с боковыми застежками саквояжа, после чего подарок разложился во всю длину, демонстрируя содержимое. Точно, не ошибся я. Хищно блестящий инструментарий, с которым по своей воле никто знакомиться не захочет. Но крайне полезная и нужная вещь в дальних походах, особенно для приватира. Ну и для любого уважающего себя врача здесь — предмет первой необходимости. У Аглаи похожее что-то есть, но мне кажется, по богатству выбора точно уступит этому.

— Ой! Он же безумных денег стоит! — выдохнула Аглая.

Успевший уже спуститься со шхуны Петр протиснулся на другую сторону стола и возмутился:

— Не дороже жизни! Ты — врач, тебе и владеть. Где быку чего лишнее отрезать, где подстреленного бедолагу подштопать.

Расхохотавшись, Аглая пообещала раскрасневшемуся старпому:

— Сейчас доболтаешься, так точно чего подрежу, только не быку!.. Но, ребята… Это чудесный подарок. Спасибо вам большое!

Я подождал, пока первую игрушку осмотрят, поиграют с разными устрашающего вида железками, после чего уложат на место и застегнут все ремни и замочки. Потом достал второй ящик и также уложил на стол. Под обитой материей крышкой оказалась пара тяжелых револьверов под патрон калибра одиннадцать миллиметров. Черное воронение, черные же деревянные щечки на рукоятях. И тонкая серебряная насечка, украшавшая ствол, барабан и свободные металлические части. На дереве красовались все те же вензеля мастерской Васильева с каждой стороны. Казалось, будто каждый из револьверов оплела невесомая паутина, превратив сугубо утилитарную вещь в настоящее произведение искусства. Такие подарки редко берут на войну или в повседневные походы. Это — домашние любимцы, которых передают из поколения в поколение. И которые зачастую кто-то вывешивает на стене, как начало будущей коллекции.

Не поленившись, перебрался поближе к Петру и крепко его обнял. Уважил, что еще скажешь. То-то он все посматривал, что я обычно на поясе ношу. А у меня там вместо домашнего кольта в последнее время похожие револьверы обитали.

— Нормально все, капитан! Все ребята голову ломали, что подарить. Вот, выбрали.

— И не проболтались же, черти…

В третьем ящике оказался столовый фарфоровый набор на шестнадцать персон. Тарелки, чашки, блюда и прочая мелочевка, из которой я смог опознать только молочник. Причем на каждом предмете сияли золотом две буквы «А», сплетенные в замысловатый узор: Аглая и Алексей. Вот так, на долгую память. И с намеком, чтобы в гости не забывали звать.

Обняв прослезившуюся супругу, еще раз поблагодарил всех. Не только за подарки, но и за сам факт внимания со стороны друзей. Как мне вчера вечером объяснили, обычно на свадьбы народ ходит с какой-нибудь безделушкой, которую можно пристроить по хозяйству. Или вообще в конверте или раскладной открытке небольшую сумму презентует. Чтобы поом за свадебным столом съесть-выпить на такую же сумму. И молодым вроде как внимание и сам не в накладе. И это считается вполне нормальным.

А вот такие личные подарки — это уже знак особого внимания. И остается лишь порадоваться, что для команды я не просто наниматель, но и хороший друг. Дружба здесь — дорого стоит. Настоящая, не показная…

Уже в сгустившихся сумерках начали сворачиваться. Точнее — это мы с Аглаей решили потихоньку домой собираться, а народ наоборот, зажег фонари и сообщил, что еще поотмечает. Благо, отработавший свое оркестр из зала собраний перебрался на пристань. И теперь они по очереди наигрывали со старичками местные шлягеры. Причем знакомые Евгена явно неплохо подогрелись грогом, поэтому были только рады наступившей передышке.

Но перед тем, как окончательно попрощаться, я вынужден был отойти на пару минут в сторону. Игнатий успел шепнуть на ухо, чтобы Аглая не услышала:

— Алексей, у нас тут неприятность маленькая. Пузан заявился, видеть тебя хочет. Пока еще в сторонке стоит, но, если с ним не поговорить, может попытаться праздник испортить.

— Рыбаков, что ли? Что ему надо?

— Высказаться хочет. Я говорю — давай передам, что ноги бить. А он уперся. Но — один стоит, без приятелей. Вряд ли драку хочет затеять. Хотя, что с пьяного возьмешь?

Поэтому я и не пил сегодня. Разве что чуть местного игристого вина пригубил и потом лишь холодную минералку себе и жене наливал. Не хотелось к вечеру перебрать, на свадьбе это дело обычное. Кого-то не уважил — и все, обида. С тем выпил, с другим, вот тебя к ночи уже еле живого в пролетку и уложат, потому как на коня точно не взобраться. И на утро запросто домашний скандал, ведь вместо первой брачной ночи супруг пластом лежал. В прошлой жизни некоторые из друзей умудрились нечто подобное исполнить, охламоны.

— Пойдем, послушаем господина Рыбакова. Пусть мне выскажет, что копил столько времени.

Семен стоял как раз посередине между нашими столами и «Винной бочкой». Подпирал фонарный столб. И когда я подошел поближе, то понял, что без такой поддержки вряд ли Пузан смог бы вертикально держаться. Потому что пьян он был до безумия. Даже странно, что еще говорить мог.

Вперив в меня налитые кровью глаза, толстяк забормотал, капая слюной на светлую взлохмаченную бороду:

— Думаешь, все уже закончилось, чужак? Что, пришел и сразу в дамки?.. Не-е-ет, все еще только начинается… Сгинешь ты рано или поздно на своей лоханке! Уйдешь в рейс и не вернешься!.. Приватир хренов… А я — дождусь. И на могилке твоей потом спляшу, куда пустой гроб опустят… А потом, как молодая вдова траур снимет, так и все наладится…

— Совсем мозги отшибло?

— И ни одна собака даже не скажет, где именно на дно пошел…

Похоже, сильно Рыбаков обиделся. Вроде жизнь у него на мази. Свой кабак. Посредник на бирже моряков, с чего тоже неплохо капает. Среди молодых и с ветром в башке пофорсить может, пыль в глаза пустить. Вот только гнилой Пузан внутри, и нормальные люди это чувствуют. И эту гниль никак не переделать.

— Все сказал?

— Зачем ты сюда приехал, а? — Семен пошатнулся и еще крепче обнял столб. — Без тебя неплохо было… Но нет, принесла нелегкая… Корабли у него. Дружки-приятели… Ничего, у меня тоже друзья есть… Я еще…

М-да. И что теперь с этим идиотом делать? Вполне может себя спьяну накрутить, полезет еще на кого с кулаками.

— Игнатий, кого-нибудь из его знакомых знаешь?

— Да, подавальщик из «Бочки» вон стоит, на халяву отъедается.

— Попроси его, пусть хозяина домой отведет. Свалится еще от избытка сил мой недоброжелатель, а ночи уже холодные. Сляжет с пневмонией, да помрет ненароком.

Не став больше слушать пьяное бормотание, ушел обратно к жене. Но зарубочку себе сделал на память. Подобного рода трусы — они злопамятные. У самих кишка тонка с противником лицом к лицу сойтись, но за спиной будут стараться гадить. И пусть я от него никак не завишу, но той же Аглае лучше поберечься. Отраву какую может во двор подбросить или молодых идиотов на поджог подбить. Кто тебе смерти желает, от слов к делу запросто перейти может. Так что, может и к лучшему, что Пузан напился и молол без передыха. Я ведь про него почти забыл. А теперь — и сам не забуду о личном недоброжелателе, и парней предупрежу, чтобы с ним дел не имели. На всякий пожарный.

Прощание затянулось почти на полчаса. Кто хотел руку пожать, кто по плечу похлопать, Аглае несколько карточек вручили. Не визитки, размером побольше. Это уже приглашение от других новобрачных в гости заглянуть. Надо будет съездить, пока погода хорошая. Кстати, жена похожими открытками отдарилась, когда только заготовить успела? Карточки с отпечатанными картинками в лавке продаются, но каждую подписать надо. А особый шик, когда ты имя-отчество у Саввы заранее узнаешь и тогда карточка именной становится. Это ценят, на это внимание обращают.

Хорошо, что Аглая этим озаботилась, я в таких вопросах полный валенок. Продукты закупить, вино, стол организовать — это мое. А сойтись с новыми людьми буквально за один вечер — нет, старые привычки не позволяют. Все время забываю, что Большой Скат для местных — как одна большая коммуналка. Все про всех знают, помнят и на те же именины может половина дома друзей-приятелей набиться, не считая прямых родственников.

Но ничего, я сообразительный. Быстро учусь. И привычки поменять не проблема. Справлюсь рано или поздно.

Сейчас же подал руку, помог жене взобраться в стоящую коляску и устроился рядом. Сидевший на козлах Тимофей важно щелкнул вожжами, и мы покатили домой, помахав еще раз на прощание веселой толпе, провожавшей нас криками и добрыми пожеланиями.

К делам я вернулся через три дня на четвертый. То есть мог бы и подольше медовые каникулы растянуть, но Аглая рано утром собралась на очередной вызов и попыталась воззвать к совести:

— Тебе не стыдно? Я на работу, а ты дома бока отлеживаешь.

— Я действую согласно важному пункту плана.

— И какого именно? — моя половинка наклонилась, проверяя уложенные в походный чемоданчик вещи, заставив меня залюбоваться открывшимся видом. — Эй, муж дорогой, отзовись! Что за пункт плана?

— Готовлюсь к наступлению весны. Морально.

Фыркнув, Аглая выпрямилась и приказала:

— Тогда лучше за свежей выпечкой в город скатайся. Я буду к вечеру, как раз к чаю чего-нибудь привезешь.

Поднявшись, подхватил чемоданчик и прошел следом. У крыльца уже ждала оседланная кобыла, которую держал за поводья Степан. Поцеловав на дорогу жену, я посмотрел на бегущие по небу облака, поежился от порыва холодного ветра и решил в самом деле развеяться чуть-чуть. Пусть шхуну загнали в док на очистку и покраску днища, но у меня и без того есть чем заняться. Например, наведаться в гости к Вере. Потому что еще до свадьбы пришла телеграмма с Новой Фактории и у меня появилась тема для беседы.

Так и сделаю.

На зиму, когда штормы запирают большую часть кораблей в портах, Вера перебралась домой с Новой Фактории. С дядей у нее вроде как теперь сложились более чем спокойные рабочие отношения. Мало того, девушка не один раз уже советовалась по коммерческим вопросам. На ней ведь торговое представительство в Фактории, каботаж с той территорией, контакты с продавцами всего добываемого на негритянских землях. Одним словом, полноценный второй человек в торговом доме. И вот на эту тему хочу с ней и Евгеном посоветоваться. Чтобы потом ни тот, ни другой не решили, что за спиной пытаюсь свои интересы протащить.

Пустил лошадь неспешным шагом и за час добрался до усадьбы Светловых. Дорога привычная, в седле сижу уверенно, успеваю лишь отмечать изменения в окружающем пейзаже. Убранные поля, скирды сена вдалеке. Яркие в лучах солнца белые стены домов. Пастораль, но не как на картинах средневековых художников, а вживую. Никак не привыкну. Вроде бы глаз замылиться должен, а каждый раз еду и душой отдыхаю. Никакого сравнения с управлением автомобилем. И воздух другой, не из кондиционера, и мысли текут неспешно, без дурной суеты и вечных мелких проблем, которыми обычно жизнь в мегаполисе одаривает.

Наконец я въехал в распахнутые ворота, направляясь к правому одноэтажному дому, где и жила старшая часть семьи Светловых. У Веры левый дом, но днем она обычно с Евгеном, если куда по делам не умчалась. Спустился на землю, чуть размялся после дороги и повел лошадь на поводу к коновязи. Но пробегавший мимо невысокий светловолосый парень подхватил повод и затараторил:

— Я присмотрю, дядя Алексей! Сейчас в конюшню определю, овса задам. Или вы сразу в город?

Вот, я уже и дядя. Хотя, Аглая для Светловых родня, так что и я теперь вроде как совсем свой.

— Если Вера с Евгеном дома, то задержусь.

— Дома, только что завтракать закончили.

Ну и ладушки. Скорее всего, чаевничают. Торговля сейчас по большей части в спящем состоянии, достаточно приказчика в порту иметь и раз в пару дней наведываться на какое-то время, держать руку на пульсе. А так — можно и передышку себе устроить небольшую. Вот уже с конца января народ начнет активно шевелиться, основательно готовиться к новому сезону.

Постучав, вошел в дом. Снял шапку с подвязанными сверху ушами. Конечно, это не наши армейские классические ушанки, но похоже. Зато как с моря холодный ветер налетит, так отлично от обморожения спасает. Еще шарф или широкий вязаный ворот свитера на нос натянуть — и вообще не страшно.

Хозяева в самом деле чаевничали. Пыхтящий на краю стола самовар, баранки в одной деревянной миске и куча печенья в другой. Вера увидела меня, заулыбалась, сорвалась с места и исчезла на кухне. Евген же лишь протянул руку поздороваться, не забывая отхлебывать исходящий паром напиток.

— По делам зашел или просто проведать?

— Все сразу. Аглаю на работу вызвали, мне же надо будет в город заглянуть. Если что требуется, могу на обратном пути еще раз заехать.

— Не, мы вчера в конторе до вечера просидели, все дела порешали. Так что ничего пока не нужно.

Вера вернулась и поставила передо мной блюдце и безразмерный бокал. Похоже, просто так меня из-за стола не отпустят. Но я и рад — на улице около ноля, ветерок прихватывает, так что чай с вареньем в самый раз. Ну и под баранки побеседовать можно неспешно.

— У вас «Чайка» с грузами из Новой Фактории справляется? Не собираетесь расширяться и другой корабль фрахтовать? — после обсуждения здоровья и свежих интересных городских вестей перешел я к волнующему меня вопросу.

— Подумываем, — Евген задумчиво приценился к очередной печенюшке, выбрал самую большую и вздохнул. Судя по раскрасневшемуся лицу, он уже минимум один самовар ополовинил. Я по сравнению с ним — любитель, столько не выпью.

— И сколько за фрахт хотят?

— Это Веру спросить надо, она в последний раз к ценам присматривалась.

Скорее всего, дядька Веры и сам цены знает, держит руку на пульсе. Но раз уж разговор пошел по торговое представительство, которым руководит девушка, ей и отвечать.

— За рейс туда-обратно берут до пятисот рублей. Но это именно только к нам в Бухту. Плата экипажу отдельно.

— А процент с товара не просят?

— Смысла нет, — замотала головой Вера. — С товаром не угадаешь. А если будешь только с этого жить, то заказчик легко к конкурентам уйдет и больше обращаться не станет. Поэтому многие купцы корабли сдают именно по фиксированным ценам. От размеров трюма зависит, но в Новой Фактории под это небольшие шхуны предлагают. Лихтеры обычно не фрахтуют, те на дальних рейсах всегда заняты и владельцу не выгодно по мелочи гонять. А чтобы у лихтера трюм забить, многим торговым домам придется в складчину сбрасываться, оборота не хватит.

Понятно. Как обычно — шхуна берет меньше, ходит быстрее и для небольшой компании такой корабль выгоден. А если уж заматерел, начал десятками тонн каждый месяц ворочать, то быстрее собственного толстяка под парусами построить или купить, он в итоге за пару лет точно отобьется и будет на чистую прибыль работать.

— Но фрахтовать будете?

— Будем, — отозвался уже Евген. — Вера несколько хороших контрактов сумела заключить на весну, придется расширяться.

— Вот, о чем и речь веду. У вас товар, у меня корабль. Я же из последнего похода приз привел в Новую Факторию. И как раз вроде под ваши нужды вписывается.

Действительно, я же теперь не только хозяин яхты «Аглая», у меня и шхуна есть. «Морской конь». Я даже название менять не стал, потому как на этом добром корабле и от пиратов отбился, и слух мне не режет. А держать у пирса посудину никакого смысла не вижу. Продал бы тогда, чтобы голова не болела.

— Приз? Вроде рассказывал о таком. И насколько хорош твой приз?

— А я вот выписку из реестра привез с собой, почитай. Заодно и оценишь, подходит или нет.

Пока Вера с Евгеном читали ровные строки на развернутом листе бумаги, я все прикидывал, налить еще чаю или пока повременить. Решил, что хозяев мне не перепить, а живот уже полный. Так что лучше поберегусь. Чай — он коварный. Можно до города не успеть доехать, придется какие-нибудь кусты вдоль дороги искать.

— Максимальная загрузка до двухсот тонн. Места для экипажа на шестнадцать человек. Реестровая скорость… Паруса… Последний ремонт… Подожди, а что тут про ликвидацию следов обстрела пишут?

— Это мы с пиратами тогда повоевали. Наподдали им, хотя шкуру нам чуток попортили. Но уже все исправлено. Еще неделю назад телеграмма была о завершении ремонта.

— Так, а вот и схема общая… — Евген закончил рассматривать листок и отдал его Вере, которая нашла для себя что-то интересное и теперь задумалась, забавно наморщив лоб. — Идея мне нравится. «Чайка» не справится со всем, что мы там напридумывали. А покупать второй корабль сейчас резону нет. Если только на дальние концы его гонять, но в ближайшие пару лет вроде не собираемся. С набранными заказами бы разобраться.

Отлично. Похоже, я стану не просто приватиром, но еще и судовладельцем. А что? Пусть копеечка капает. Там рубль, здесь рубль. Глядишь, к концу года и кубышка полная.

— Что можешь предложить?

Вера вскинулась, но, заметив удивленно приподнятую бровь дяди, все же не стала раньше времени влезать в торговлю, удержалась. Пусть она и второй человек в семье по купеческим вопросам, но опыта у Евгена куда как больше.

— Могу за фрахт предложить сто рублей на полный рейс.

Я улыбнулся. Конечно, чисто так по-родственному. Чтобы никого не обидеть. Вот только торговаться я тоже умею. Может и не большой любитель, но расценки не одному Евгену известны, я справки уже наводил. И цены последние несколько десятилетий стоят как вкопанные, никто рынок сложившийся обрушивать не хочет.

— Конечно, с родни пять сотен брать я не буду. Но вот четыре сотни считаю хорошей ценой. И мелкий ремонт — на тебе.

Сразу отвечать Евген не стал. Он медленно налил еще чаю, потом жестом отослал Веру на кухню, чтобы поставила очередной самовар. Затем добыл новую печеньку, стряхнул пару мелких крошек с бороды и со вздохом поинтересовался:

— Вот откуда ты такой прижимистый и неуступчивый взялся? За пять сотен мне любую шхуну и так сдадут. И еще ремонт не подвесят балластом в придачу.

— Я могу тебе перечислить, какие именно шхуны в Новой Фактории сейчас под фрахт предлагают. Двухсоттонников там нет. Это раз… Чтобы тебя не расстраивать, могу про нашу Бухту рассказать. Потому как с Бражниковым общался, когда яхту ему отдавал. Свободных кораблей ты не найдешь, все уже расписаны. Вот и выходит, что или тебе переплачивать, или моего «Морского коня» брать. А я еще помогу на склады скидку в порту выбить. Потому что в городе буду жить, лицензия на Факторию записана, как основное место базирования. И с местным полковником у меня отношения хорошие. Вот и считай…

Закончили мы торговаться лишь через два часа. Уломал меня все же Евген на три сотни, но будущие склады шли отдельно. Если вообще получится насчет них договориться. Команду набирать будут и здесь, и там. Благо, знакомых моряков у Светловых много. Да я еще поклялся, что никого сманивать не стану. После чего заглянул в туалет, у порога пообещал, что вместе с Аглаей выберемся в гости на днях и поехал в город.

От доставки свежей сдобы меня ведь никто не освобождал.

В следующий понедельник с утра был уже в порту. После обеда должны яхту на место вернуть, поэтому заглянул проверить, все ли готово. У распахнутых складских дверей суетились Петр с Игнатием, изнутри доносились еще голоса. Похоже, большая часть команды уже тут. Заглянул, со всеми поздоровался, пристроил на верстак сбоку собранный Аглаей баул. Там у меня легкий перекус, который вполне может сойти за обед для двух-трех здоровых мужиков. Заботится супруга, чтобы не отощал.

Склад у нас полупустой. Хоть и обходится его аренда в пятьдесят рублей каждый месяц, но без него никак. Но раз товары на яхту обычно не берем, то под крышей держим запасные паруса, бухты канатов и прочую рабочую мелочевку. Кстати, цена за это каменное приземистое строение для нас раза в три меньше, чем для купцов. Потому как на службе и в случае каких-либо серьезных проблем встанем под ружье для охраны острова и его жителей.

— Тебя Иона спрашивал, — заглянул внутрь Петр, вытирая испачканные в смазке ладони. Похоже, какие-то запчасти для стирлинга достали. Будут снова над машиной колдовать. Двигатель у нас в порядке, но Иван-моторист всегда найдет, что подтянуть, отладить или даже заменить. Зато и работает все в нужный момент как швейцарские часы.

— Когда успел? — уточнил я, поглядывая на недавно поднявшееся солнце.

— Буквально на полчаса с ним разминулся. К себе он пошел, наверх.

— Что-нибудь срочное или просто поговорить хотел?

Старпом лишь плечами пожал. Похоже, полковник заглядывал именно по мою душу.

— Ладно, я тогда в гости схожу, все равно до швартовки «Аглаи» времени полно.

Еще раз полюбовавшись, как мужики заняты делом, выбрался на свежий воздух и пошел по дороге на верхушку холма, в сторону блокгауза. Как говорится — человек может смотреть бесконечно на разные вещи. Как море волны гонит, как огонь горит, как другие работают. Главное, чтобы тебя не припрягли в процессе участвовать. Так что прогуляюсь, чаю попью. И узнаю, что это вдруг местные власти мной заинтересовались.

Раскланявшись с охранником на воротах, зашел внутрь и сразу увидел нужного мне человека. Полковник Павлов стоял рядом с закрытыми брезентом бомбометами и о чем-то разговаривал с Иваном. Человек-гора слушал, кивал, изредка делая пометки в еле видном на ладони блокнотике. Иван у нас был мастером на все руки. И за арсенал отвечал, и хозяйством военным заведовал, и разного рода приказы Ионы исполнял. Не денщик, а что-то вроде списанного на сушу боцмана, такого же обстоятельного и вдумчивого.

— Утро вам, люди добрые, — подошел к парочке, где каждый меня на голову выше. Иван при этом еще раза в полтора в плечах шире, если не больше.

— А, сказали, что искал тебя? — обрадовался Павлов, заканчивая разговор с Иваном. — Значит, вроде все обсудили, как доделаешь, отчет напиши… Так, Алексей, пойдем в кабинет, чего зря морозиться.

— Пойдем, — согласился я, двинув следом. — Что, инвентаризацию проводишь?

— Из Благовещенска телеграмма пришла, только сейчас они спохватились и начали хвосты крутить.

— После налета на Николаевск?

— Ага.

Подождав, пока распахнется низкая окованная железом дверь, шагнул в сумрак.

— Долго они что-то возились. Сколько уже, больше двух месяцев прошло?

— Так только-только следствие закончили, — удивился Павлов, пропуская меня в свой кабинет. — Все хвосты увязали, зачинщиков определили, стоп-листы начинают рассылать. Хотя там рожи по большей части и так известные. Пираты.

Само собой. Кому еще в голову могло прийти нападение на мирный город организовать? Тортуге, больше некому. Турки в открытую военные действия никогда развязывать не торопятся, больше втихую христианские земли баламутят.

— Ладно, что я тебя звал… Решено проверить боеготовность объездчиков, попутно встряхнуть мужиков, чтобы за зиму пылью не покрылись, бока отлеживая. Поэтому есть просьба. Заметь — не приказ, а просьба. Ты хоть и у нас числишься еще на учете, но уже одной ногой в Новую Факторию шагнул. Поэтому прошу, как народ соберем, погонять их и убедиться, что хотя бы крошки здравомыслия в голове остались.

Настала моя пора удивляться:

— Летом же собирали, когда в поход ходили?

— Летом — это одно. А сейчас — совсем другое. Стрелять народ в поле умеет и на ста метрах любого супостата свалит, если тот будет стоять и ворон считать. А вот не дай бог какие соседи незваные в порт и город сунутся, то будет куда как хуже. Народ на фермах поодиночке передавят. В городе же оборону держать — надо уметь. И большая часть ополчения и объездчиков в этом плохо что понимает.

Точно. Есть такое. В джунглях воевать или засаду у дороги в поле организовать со стрельбой — это одно. Как и абордаж возможный отбить, если в море прихватили. А в городской застройке и просто рядом с любым капитальным строением бой вести, это навыки нужны. И, как я понимаю, такими навыками здесь лучше других владею я. И моя пятерка, которую как раз на захват кораблей и зачистку помещений натаскивал. Поэтому прав полковник — мне и карты в руки.

— Где и когда учить будем?

— Где?.. Когда домой едешь, по правую руку поместье Шабиных видел?

— Видел. Три дома жилых и конюшни. Еще выгон огороженный аж на холм взбирается.

Помню, как не помнить. Близкие к нам соседи и семья у них огромная. Кстати, Аглая частый гость в тех домах. Потому что коней Шабины разводят и с ветеринаром дружат крепко, им это очень важно.

— Вот. По правую руку за холм дорога идет. По ней еще километров семь, ближе к берегу, будет старая ферма. Хозяева еще до меня съехали, место не понравилось. Зачем там строились — вообще не понятно. Земля каменистая, с моря зимой постоянно все продувает, виноградник толком не том холме не приживается. Мучились-мучились, да куда-то на другие острова подались, бросив все. Вот там и можно будет тренироваться. Бухточка рядом есть, можно на любой шхуне туда и материалы забросить, чтобы подобие улочек построить. И тебе рукой подать. И нам с города не дальний край на другой конец Большого Ската мотаться. Так что самое то.

— На шхуне? В шторм не побьет?

Иона закончил разливать горячий чай и выставил на стол блюдце с крупно наколотым желтоватым сахаром. Любит он его вприкуску с обжигающим чаем.

— Зачем в шторм? Мы же не дурные в непогоду под дождем мокнуть. Да и шторм ближайший в конце февраля будет, сейчас лишь снег изредка и волна высокая. Вот как ветер с той стороны будет, так можно и кораблик провести, прикрывшись берегом.

Ладно, местным виднее, когда и как доски со строительным инструментом доставлять. Я же более важным поинтересуюсь:

— Боеприпасы и «павловки» выдашь?

— Патроны выдам, как раз Большой Иван проверит, сколько у нас под это безболезненно наскрести получится. А оружие свое используйте. С ним воевать, вот под него и тренируй.

— Хорошо. А за тренировку мне и парням сколько причитается?

Поморщившись, полковник отхлебнул чай и попытался уменьшить статью расходов:

— То есть в рамках обучения соседей и повышения боеготовности острова потрудиться не хочешь?

— Ради повышения боеготовности я лучше команду неделю на яхте погоняю. Чтобы, если где какой супостат — а мы уже вот, рядом, с расчехленными пушками. Ну и ладно я, остальным помощникам за спасибо под ветром на морозе какой интерес бегать? А помощники будут нужны. Народу много, всех за один раз в одно рыло я ни научить толком, ни проверить не смогу. Так что давай думать, как компенсировать станешь.

Доводы у меня железобетонные. Все же не просто пострелять в поле ради развлечения зовут, а серьезной задачей озаботили.

— Склады в Новой Фактории со скидкой купить не хочешь? Как приватиру тебе и так город поможет, но одно дело чужой угол, другое дело свой. И с рассрочкой, по себестоимости.

— С чего такая щедрость? — удивился я. Потом поскреб затылок и сообразил: — Что, Евген уже вопросы какие-то задавал?

— Было дело. Раз тебе у соседей послабление будет, то почему здесь нет? Ты же еще не переехал, — полковник усмехнулся.

Вот жук у меня родственничек! На ходу подметки рвет. Причем вежливо, аккуратно. Мало ли, может я запамятовал или Павлова получится на слабо поймать.

— Здесь я только в гости заходить буду, а вот в Фактории… Что за склады и какие правила для них? Только мое хранить или могу той же Веры часть груза держать?

— Если аренда для приватира, то лишь свое, с корабля и команды. А вот если выкупишь, то хоть лабаз там открывай. Твое имущество, имеешь полное право.

Поймал меня Иона. На огромный крючок подцепил. Потому что к ценам и капитальным складам в порту я уже присматривался. И очередь там расписана для желающих зафрахтовать на годы вперед. И новое не воткнешь, давно все удобные куски земли застроены.

— Форт что-то из своих запасов выделяет?

— После завершения расследования одного из купцов там прижали. Всплыло разное нехорошее. Поэтому будут часть собственности на торги выставлять в марте. И первым в очереди запросто можешь оказаться ты. Как человек, полезный для Новой Фактории. Ну и с кредитом на выплату могут поспособствовать.

Вот так люди и продают душу.

Пододвинув опустевший бокал под новую порцию, я начал уточнять планы на ближайшее будущее:

— Уговорил, черт языкатый. Парням я из своего кармана работу покрою. Давай список прикидывать: сколько народу привлекаем, когда и какой город на месте старой фермы мастерить станем, чему учить буду…

Конец января и самое начало февраля выдались у меня шебутными. В период затишья успели в несколько рейсов привезти нужные материалы и возвести подобие города. Тут тебе и двухэтажные дома, где на верхний уровень приделаны мостки и оттуда можно закидывать нападающих гранатами или просто расстреливать зазевавшихся. И закоулочки разные. И два больших лабиринта, на основе которых получится дать народу хотя бы азы зачистки и работы парами и тройками. Конечно, даже до уровня моей команды их не подтянуть, но что-то из основ в головы вложить придется. Потому что второй Николаевск мне и полковнику точно не нужен.

Так и вышло, что я домой появлялся лишь вечером, где меня ждала не менее уставшая Аглая. У местных коров и кобыл пришла пора разродиться потомством, поэтому супруга моталась по всему острову без остановки. Кстати, успела даже на полигон заглянуть, срезая дорогу по побережью. Посмотрела, упросила Фрола и под его присмотром за веревку подняла мишени в окнах «таверны», после чего с обидой насела на Илону:

— А почему только мужиков обучать хотите? Мы чем хуже?

Я как раз в тот день закончил лазать по верхотуре, заканчивая возню с бечевками и шкивами, поэтому быстро оценил надвигающийся шторм и ретировался подальше. Не удивлюсь, если по итогам обучения на остатках «города» устроят аттракцион и местные будут приезжать сюда вместо тира.

Ну а у меня впереди две насыщенные недели. Как раз до того момента, как придет пора непогоды. Снегопады в этом году не очень сильные, я даже дома лопатой почти не махал, расчищая дорожки. Зима выдалась мягкая, без трескучих морозов. Так что воспользуемся моментом и повысим боеготовность местных жителей до максимально возможного уровня. С какой стороны за «павловку» держаться, знают все. Осталось подсказать, как с ее помощью дать укорот любому супостату быстро, эффективно и без лишнего героизма.

А там обернуться не успеешь — уже весна. И переезд в Новую Факторию…