Ярость демона. Узник

Глава 3

Российская Империя, город Екатеринбург.

Обернулся. Ага, грузчики, которые вместе со мной разгружали мешки. Тут и так стало все понятно. Еще в моем мире мне объясняли, что существуют такие люди, не желающие работать постоянно и перебивающиеся разовыми работами, в основном принеси-подай. И показывали их. Вот сейчас я и столкнулся с такими же в другом мире. Причем подобные встречаются только среди людей – по крайней мере, в моем мире было так. А еще они, как правило, завистливые и злобные. Во время разгрузки я ни о чем таком не думал, а вспомнил только сейчас. Связываться с ними мне категорически не хотелось, поэтому я развернулся и бросился бежать. Они, естественно, устремились следом. Но разве сможет простой человек догнать демона, прошедшего усиление, пусть и не до конца? Переулок вывел меня на тихую улицу, которую я пробежал быстро, свернув на первом повороте.

К своему месту у озера я подошел в гордом одиночестве. Сполоснувшись, принялся за еду. Соленое и белое мне очень понравилось, поэтому завтра решил узнать его название. Я съел все, что мне дали, хотя вначале подумывал, чтобы оставить что-то на вечер. Но не смог – ведь у нас, демонов, во время бурного развития с десяти до пятнадцати лет аппетит просто очень большой. Это позже мы употребляем мало пищи, так как часть жизненной энергии получаем непосредственно из магической. Поев, я пошел искать место, где можно более-менее нормально переночевать.

Идя вдоль берега зигзагом, чтобы не пропустить ничего, я задумался о местной магии. Сейчас я не чувствовал никаких потоков, зато в той локальной аномалии, когда я освободился, ощущения были. Не совсем такие, как дома, но они хотя бы присутствовали, а сейчас – ничего. Это непонимание вместе с неизвестностью меня изрядно огорчили, ведь как без магии жить? Плохо то, что родители мне ничего такого не говорили о том, что можно не чувствовать магическую энергию, и подсказать здесь мне никто не сможет. Найти бы кого-нибудь знающего, да кто меня возьмет, оборванца? Придется заработать денег, купить хотя бы самую дешевую одежду, и уже тогда найти мага. С другой стороны, а как я ему буду объяснять свою проблему? Тоже непонятно. «Вот было бы здорово устроиться у него на работу», – мечтательно подумал я и провалился под землю.

Летел совсем немного – всего около метра, зато нашел то, что мне надо. Это было чье-то логово – скорее всего, волков, если судить по размерам входа. Прополз немного дальше, спускаясь вниз.

– Ух, ты! – воскликнул я. – Вот это да!

Несмотря на то, что я сильно задумался, заметил справа от себя небольшой холм или бугор, поросший каким-то кустарником. И вот как раз под ним и находилось логово – довольно большое пространство напоминало небольшой грот. Сейчас здесь было довольно сыро, но после проветривания должно стать суше.

– Мое, – сказал я, поставив свою метку.

Но у меня ничего не поучилось. Действовал я на автомате, поэтому вообще даже не задумывался о своих действиях. В моем родном мире даже не инициированные дети могут ставить свои метки. Это свойство нашей расы. На это действие тратится совсем мало магической энергии, поэтому не обязательно быть инициированным и работать с большими объемами. Но получается, что в этом мире я не могу оперировать даже крохами. Это заключение меня изрядно огорчило. Но тут у меня в голове словно зазвучали слова отца:

– Раэш, никогда не унывай, никогда не опускай руки, никогда не жалуйся на судьбу. Это все признаки слабости, а слабость – не для демонов. Ты сам творец своей судьбы, ты сам выбираешь тропы и дороги, а она тебя лишь сопровождает и может только подсказать, куда следует идти, если ты будешь стоять на перепутье.

Встряхнув головой и отогнав уныние подальше, я принялся за обустройство своего жилища. Первым делом расчистил вход, чтобы проветривалось, затем наносил лапника, которым устелил весь пол. Перенес мешки, из которых соорудил спальное место. После всего этого направился по самому берегу, выискивая лозу, чтобы сплести дверь. Но когда взгляд упал на камыши, то вспомнил, как еще в моем мире, незадолго до нападения на наш домен, нас, детей высших демонов, водили в походы. Это был не просто поход: мы должны были научиться выживать самостоятельно. Понятное дело, что научить за столь короткое время многому нельзя, зато я запомнил одну вещь. Точнее, вспомнил, когда увидел камыш. Мы тогда здорово себе намяли спину и бока, когда легли спать на куче листьев. Вот наш учитель и рассказал про еловые и сосновые ветки, а также показал, как плести циновки из тростника. Этот камыш напоминал его очень сильно. Нарвав его и положив сушиться, я отправился на поиски лозы.

Кто бы мог подумать, что лозу я буду перегрызать зубами? Мне никак не удавалось ее сломать – очень уж гибкая она была. Вследствие этого времени затратил очень много, только уже поздно вечером смог сплести дверцу. Проверять все решил утром.

Вот сейчас я выспался, впервые за сколько-то там лет, даже не знаю. И тело потребовало тренировки, которую по утрам я делал всегда в своем родном мире. Все демоны начинают тренироваться рано, а меня отец вообще начал тренировать, как только я научился ходить. И если у других детей матери зачастую были против ранних занятий, то моя мама, наоборот, помогала отцу в этом деле. Свой первый меч я взял в руки, как только начал твердо стоять на ногах. Точнее, два меча. Мои родители придерживались того мнения, что необходимо сразу же учиться работать двумя руками одновременно. До семи лет я учился владеть мечами, боевыми серпами и палками, которые должны были изображать магический скипетр или жезл. А после семи началось комбинированное обучение: в правой руке меч, в левой жезл; в правой серп, в левой меч. Причем, смену оружия производил прямо по ходу тренировки.

Выбравшись из своего логова, я побежал вдоль озера, в чем мать родила, на ходу думая, что нижнее белье необходимо купить в первую очередь. Бежать старался, как меня учили, но так же, как и в моем мире, у меня это не очень получалось. Я очень расстраивался, пока отец не объяснил, что это такая вот особенность нашего рода – бесшумное передвижение дается очень тяжело. Вдаваться в подробности он не стал, заявив только, что наша поступь не приспособлена к этому, а в детстве менять ее нельзя, поэтому и начали тренировать только с восьми лет. Да и то не очень сильно. А вот причину, по которой нельзя этого делать с детства, он не назвал, сказав, что расскажет все после инициации. Еще всегда добавлял, что у меня результат еще очень неплохой по сравнению с ним.

Едва заслышав посторонний звук, я тут же упал в траву. Стараясь не высовываться, отполз назад и, взобравшись на дерево, засел в его густой кроне. Но никто так и не появился, из чего я сделал вывод, что где-то там впереди проходит лесная дорога. Мне не нравится бегать туда-сюда, но ничего не поделаешь – придется. Когда хорошенько разогрелся, я прыгнул в озеро и поплыл к небольшому острову, который заметил сегодня утром. Вода была прохладная, но разогретое тело и активная работа руками и ногами не дали мне замерзнуть.

А на самом острове началась непосредственно тренировка. Островок совсем небольшой, но для моих целей подходит великолепно. Спустя час поплыл обратно. Еще некоторое время занимался маскировкой входа, прикрепляя к дверце дерн. Получилось очень хорошо: даже вблизи не понять, что здесь находиться вход. Взяв половину полученных вчера денег, двинулся к городу.

Естественно, первым делом направился к рынку, так как не просто хотелось есть, а казалось, что съем равнинного быка целиком. Где именно он находится, я не знал, просто внимательно слушая вчера разговоры жителей, понял, в какую сторону надо идти. Рынок оказался не таким и большим, но палаток и лавок с выпечкой хватало. К ним я и направился, хотя пришел рановато, так как многие торговцы только раскладывали свой товар. По мере передвижения замечал на себе и презрительные взгляды, и высокомерные, и откровенно враждебные, словно я убил кого-то из их родных. «Люди, – снисходительно смотря на них, думал я, – вы во всех мирах одинаковые – что в моем мире, что здесь».

Навстречу шел какой-то парень лет двадцати. По неестественности его движений сразу можно было сказать, что левое плечо напряжено, а по траектории становится понятна причина. Поравнявшись со мной, он выдвинул его вперед, стараясь меня задеть. Я сделал небольшой шажок в сторону, развернув плечи, и пошел дальше, услышав за спиной ругань. Приготовился к тому, что он привяжется ко мне, но ничего такого не произошло.

Наконец-то добрался до палаток с едой. Остановился, рассматривая прилавок, а точнее, цены и размеры предлагаемых пирожков.

– Брысь отсюда! – раздалось из – за прилавка. – Пшел вон!

Поднял глаза. На меня с неимоверной брезгливостью смотрел мужчина за тридцать. Узкие щелочки глаз (хотя толстым он не был) выдавали в нем все тот же тип: перед бедными мы такие важные, зато перед богатыми готовы на карачках ползать, льстя им. Тип предателей, как сказал бы мой отец. От воспоминаний об утере родителей, случившейся как раз из-за предательства, у меня внутри поднялась ярость, вырвавшаяся наружу. Я встретился с ним глазами, отчего он вздрогнул и отшатнулся. Я уже готов был растерзать его, но какая-то теплая волна, тоже поднявшаяся изнутри, успокоила ярость. Развернувшись, я направился дальше.

У этого небольшого лотка стояла девочка лет пяти, глядевшая на меня широко раскрытыми голубыми глазами. Ее длинные реснички то и дело мигали, словно маленькие опахала.

– Привет, – я сел на корточки, – это ты здесь продаешь?

Она только кивнула, продолжая смотреть на меня. Понятно: она впервые, наверное, увидела человека с красноватым оттенком кожи. Хотя тут где-то живут такие люди. Если слово «краснокожий» можно отнести к простому названию, исходя из цвета, то вот когда меня назвали каким-то «индейцем», это больше походило на название расы или какого-то народа.

– Ух, – выдохнула подошедшая женщина, ставя деревянный короб на землю.

Девочка же спряталась за мамину юбку. Я поспешил спросить, чтобы меня вновь не послали.

– Я хотел бы купить пирожки, желательно с мясом. Сколько они стоят? Деньги у меня есть, – и показал ей две медные монетки.

Подозрительности во взгляде женщины уменьшилось, и она ответила.

– С мясом один пирожок – одна медная монета, с ягодами два пирожка за монету.

Я достал еще одну монету, купил по две штуки каждого вида. Съел их сразу, удивившись такому аппетиту. Нет, он должен быть большим, но в сравнении с тем, что было до пленения, заметно возрос. Неужели пребывание в Капсуле Вечности так действует? О таком я не читал! Пришлось вернуться и потратить еще два медяка на три пирожка. Вот теперь наелся, зато к палаткам, торгующим одеждой, идти не имело смысла. Поэтому направился к тому постоялому двору. Встав у ворот на задний двор, принялся ждать, когда им снова привезут товары. Я стоял и наблюдал за людьми, которые подтверждали мое мнение о них. И даже те три человека, что бросили на меня оценивающие взгляды, а не презрительно-высокомерные, только подтвердили их. Ко мне подошли два мальчишки – точнее, один из них был, скорее всего, парнем, так как выглядел лет на пятнадцать – шестнадцать.

– Ты где состоишь? – задал мне вопрос старший.

Я ничего не понял – вероятно, это какие-то местные заморочки нищих детей, или бедняков, или беспризорников.

– Не понимаю, – я замотал головой.

– Не русский, что ли?

Кто такие русские, я прекрасно знал – это местные жители, проживающие в государстве Российская Империя. Это основные жители, но были и другие, внешне отличающиеся от них, но не так сильно, как я, поэтому выдавать себя за русского не имело смысла. Да и желания такого не было – я демон расы Хилл’Са!

– Нет, – ответил я.

– Будешь тогда под нами ходить, – заявил все тот же старший. – Не понимаешь?

– Нет.

– Все просто, – начал он вводить меня в курс дела, но то, как это было сказано – каким тоном, с какой мимикой, я понял, что это какая-то афера. – Мы тебя не трогаем, а ты отдаешь нам половину своей добычи. Радуйся!

И он хотел хлопнуть меня по плечу, но я перенес вес тела на другую ногу, немного развернув плечи, и его хлопок пришелся по кованому забору.

– Нет, – в третий раз произнес я.

– Ты че, не понял? – это уже меньший влез в разговор. – Мы же тебя уроем!

Я безразлично посмотрел на него, как на насекомое, которое надо прихлопнуть. Люди! Вот откуда он знает, что они вдвоем могут сделать мне что-то плохое? Они же меня совсем не знают! Или их несколько человек, а он имел в виду их всех? Скорее всего, так и есть, поэтому они и чувствую себя эдакими героями. Я перевел взгляд на старшего, желавшего что-то сказать, но тот, поперхнувшись, закрыл рот.

– Мы еще с тобой встретимся, – прошипел он, развернулся и зашагал.

Мелкий, бросив взгляд мне за спину, поспешил его догнать. Не успел я развернуться, как услышал знакомый голос:

– Что ты тут делаешь?

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

– Смотри, какой оборванец важный, – сказал поваренок слуге и рассмеялся.

– Это так вы работаете? – услышали те голос управляющего, мигом разбежавшись по своим рабочим местам.

Афанасий подошел к окну и, найдя взглядом стоявшую фигуру, едва удержался от восклицания. Вчерашний малец, подработавший грузчиком, стоял у ворот. Еще вчера странность этого парня бросилась ему в глаза, и виной тому не его красноватая кожа – мало ли, метис от кого-то из индейцев американского материка. Нет, он выделялся и поведением, и силой, и манерой говорить. Он спокойно, не обращая внимания на недовольные взгляды нанятых грузчиков, носил мешки. Как правило, хватало работников постоялого двора, но вчера одновременно привезли три телеги с продуктами, поэтому пришлось нанять нищих. Он всегда удивлялся, как моментально те появляются, если требуется дополнительная рабочая сила. Так же, как удивлялся тому, что никто из них не желает работать постоянно, перебиваясь случайными заработками.

Вчера он строго следил за ними, записывая кто и сколько работал, чтобы рассчитаться. Этот странный мальчик заработал десять медяков, что по меркам нищих являлось большой суммой. А сегодня он стоял у ворот, вероятно, надеясь на новую работу. Вот только его поза и взгляды, бросаемые на людей, никак не соответствовали его одежде. Вот подошли к нему двое ребят, состоящие в одной из детских банд, и стали о чем-то расспрашивать. Затем старший в двойке захотел то ли ударить его, то ли хлопнуть по плечу, но он почти неуловимым движением чуть отклонился, и рука ударила по ограде. И поспешил во двор, зная, что эти двое могут устроить драку.

– Что ты тут делаешь? – задал он вопрос мальчику.

Афанасий прекрасно понимал причину его нахождения здесь, но хотел получить подтверждение от него самого. Развернувшись, тот наклонил голову и ответил:

– Жду телегу с продуктами и надеюсь, что вы примете мою помощь в разгрузке.

Это было сказано с акцентом, но то, как это было произнесено, заставило Афанасия не только остановиться, а даже совершить ответный поклон. Хорошо, что от последнего он воздержался. Этот странный мальчик вел себя, как настоящий аристократ. Он не смотрел презрительно, не пытался задирать нос, не старался унизить, но его спокойствие и поведение говорили об этом. Афанасий решил его нанять и, если тот будет хорошо справляться с обязанностями, показать его хозяйке, которая либо утвердит его, либо прогонит.

– Скоро привезут продукты – разгрузишь один, чтобы не отрывать от работы других людей? – мальчик кивнул. – Вот и замечательно. Приходить будешь в девять утра и находиться здесь до шести вечера, выполняя работу, которую я дам.

– Только вы или другие люди тоже? – спросил он.

– Только мои приказы будешь выполнять.

Он уже развернулся, но спохватился и, вернувшись обратно, представился.

– Афанасий Митрофанович, – затем, подумав пару мгновений, добавил: – Можешь звать просто Афанасий.

– Раэш, – назвался я.

– Странное имя, – буркнул он и, развернувшись, направился к входу.

Я же вошел во двор и присел на ступеньки.

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

Сегодня телега была одна, да и то не полностью загружена, и справился я очень быстро. В этот день у меня была еще одна работа – в одном номере надо было сменить мебель, вот ее я и носил. А еще Афанасий принес мне еду. Не обед, а как вчера, вот только вместо белой штуки, что мне так понравилась, был кусок колбасы. Съел я все очень быстро и еще мог бы скушать столько же. Вечером меня отпустили домой.

Уже пять дней я работаю на постоялом дворе, зарабатывая себе на жизнь. Хотя, по правде говоря, большая часть денег уходит на еду. Но я все равно смог позволить себе купить одежду получше, а сегодня и обувь. Не новые, но в хорошем состоянии. Еду на рынке я покупал в одном и том же месте, и маленькая девочка уже не смотрела на меня широко раскрытыми глазами и не пряталась за мамину юбку.

– Хорошо, что ты купил обувь, – такой фразой встретил меня Афанасий. – Повернись.

Выполнил его просьбу, ничего не понимая. Какая ему разница, как я выгляжу? А я ведь видел, что он осматривает меня именно на предмет внешнего вида.

– У нас заболело двое официантов, и ты будешь их заменять сегодня, – ответил он на мой незаданный вопрос. – Но перед этим тебя надо обязательно показать хозяйке.

Поднялись мы на второй этаж, а я по дороге с интересом рассматривал внутреннее убранство. До этого меня никто не приглашал в дом, да и сам я не стремился к этому. В целом, мне понравилось: никакой помпезности, никакой показухи, везде чисто. Постучал он в первую дверь с правой стороны, и после фразы «Войдите» переступил порог.

– Мария Ильинична, привел нового работника, – он поклонился. – В обеденный зал, – и, повернувшись ко мне, сказал: – Проходи.

Я вошел и поклонился так же, как и Афанасий. По той простой причине, что не знал, как должен приветствовать женщину. Из этикетов я знал правила моего родного мира и частично этого. Но в отношении моего нового дома я понял, что правила, которые я знаю, – для высшей аристократии, поэтому применять их в повседневной жизни неуместно.

Подняв голову, я посмотрел на женщину. Первое, что бросилось мне в глаза, это отсутствие высокомерия и брезгливости по отношению ко мне – обычный интерес человека, пытающегося определить, насколько можно доверять новому знакомому. По крайней мере, мне так казалось. Маску на лице она держать умела очень хорошо, поэтому я ничего не смог понять.

– Тебе сколько лет? – вдруг спросила она. – Двенадцать? Тринадцать?

Я и раньше подозревал, что выгляжу старше своего возраста по местным меркам. За те пять лет, когда Мила носила меня с собой, я научился правильно определять возраст местных людей, но не представлял, как выгляжу со стороны. Точнее, просто не задумывался об это особо, но понял, что крупнее моих одногодков. Но сейчас получил полное подтверждение, что выгляжу минимум на два года взрослее. Говорить правду я, естественно, не стал, хотя и далось мне это с трудом.

– Двенадцать, – кивнул я, хотя внутри все противилось сказанному.

– Афанасий, – она перевела взгляд на управляющего, – выдай ему форму, и пусть прислуживает за столами. К аристократам его не направлять.

Утром, когда постояльцы шли завтракать, я едва успевал разносить блюда – сказывалось отсутствие соответствующего опыта. Но увидев придирки и отношение некоторых аристократов к официантке, девушке лет восемнадцати, мысленно поблагодарил хозяйку за ее приказ не подпускать меня к ним. Мой контингент состоял из торговцев, купцов, просто богатых горожан или сельчан. Большинство из них, к моему удивлению, относились ко мне равнодушно, и лишь три человека – высокомерно. Затем наступило затишье, но меня направили на разгрузку. В общем, день прошел хорошо, даже получил дважды чаевые, но вот вечером началась настоящая работа.

Как я понял, кухня постоялого двора пользовалась спросом, поэтому вечером ужинали не только постояльцы, но и простые жители, и гости города. Свободные места отсутствовали, но в зале пустовали забронированные столики – часть для постояльцев, остальные – бронь посетителей. Я носился между столами чуть ли не бегом, и только благодаря своей реакции и тренировкам не задевал столы и стулья.

– Прошу, – я поставил на стол перед двумя мужчинами запеченного молочного поросенка. – Приятного аппетита.

– Ты откуда? – внезапно спросил третий сидящий за столом человек.

Как понимаю, он не из их компании – вон как недовольно оба посмотрели на него.

– Не могу знать, господин, – я сделал легкий поклон. – Пришел в себя в этом городе, ничего не помню. С тех пор пытаюсь выжить.

– А где учили боевому искусству? – это уже тот, кого я обслуживал.

– Нигде, – ответил я и поспешил добавить: – Вы простите, но меня ожидают за другими столиками.

Я как раз подносил блюда к одному столику, когда в помещение вошла компания молодых людей: пять девушек и два парня. Они весело смеялись и так же весело переговаривались. Возраст всех был примерно одинаков – от пятнадцати до восемнадцати лет. Парни старше. Они сразу же направились к соседнему столику.

– О! – воскликнул кто – то из девушек. – Здесь появился индеец! Госпожа Леонова старается поддерживать высокий уровень своего заведения.

– Что пожелаете? – тут же подскочила к ним Наталья.

Она знала приказ, что к дворянам меня не подпускать, и постаралась перехватить инициативу у посетителей. Но не тут-то было – заговорившая девушка, капризно надув губки, произнесла:

– Хочу, чтобы нас обслуживал индеец!

Словно из-под земли появился управляющий Афанасий. Глубоко поклонившись, он почтительно произнес:

– Ваше сиятельство, этот молодой человек сегодня работает первый день и еще не знает всех нюансов. Наташа справится намного лучше.

Один парень начал что-то говорить, но я поспешил уйти на кухню. Взяв приготовленный для меня поднос, хотел уйти, как вдруг в дверях появился хмурый Афанасий.

– Раэш, – обратился он ко мне, – придется тебе прислуживать за столом, где расположились дворяне.

Когда я подошел к столу, меня с интересом рассматривали, словно какую-то диковинку. Я не стал ждать, когда кому-то из них придет в голову поиздеваться или еще что-то в этом роде, поэтому сразу спросил:

– Что будете заказывать, господа?

– А где твой блокнот, куда будешь записывать заказ? – влезла одна девушка. – Ты хоть писать умеешь?

Я посмотрел на эту, как бы сказать помягче, как на пустое место. Может быть, это неверно, но меня с детства приучили, что такой контингент является ничем иным, как прожигателями жизни. Обучение у демонов отличается очень сильно и от калвари, и, тем более, от людей, потому что начинается оно с самого детства, благодаря великолепной памяти. Вот и я к своим десяти годам довольно неплохо разбирался во всем этом. Поэтому такие оскорбления я и за оскорбления-то не считал – каждый выбирает себе занятие в силу своего ума. Если им его хватает только на это, то пусть занимаются такими вещами, а то ведь могут чего похуже сделать.

– Я все запомню, госпожа, – я поклонился девушке.

– Тогда мне…

А дальше последовали заказы, причем довольно много. Мне вообще показалось, что все эти дворяне специально захотели так много, чтобы потом указать на мои ошибки. Даже вино каждый заказал себе свое. И только темноволосая зеленоглазая девушка, одна из «ваших сиятельств», сделала стандартный для девушки набор блюд. На самом деле запомнить для меня все, что они наговорили, не составляло труда. Более того, я прекрасно помню заказы с других столиков. Когда пришел, хотел взять заказ, который дала одна семья, остановившаяся в этом постоялом дворе.

– Раэш, придется тебе обслуживать этих клиентов, – я понял, о ком идет речь. – С остальными справятся девочки. Неси им вино – может быть, угомонятся.

Я сразу заподозрил, что это какая-то элитная аристократия или кто-то приближенный к ним, а Афанасий только что подтвердил мои выводы. Взяв в подвале семь бутылок вина и фужеры, поставил на поднос и направился к ним. Когда проходил мимо столика, за которым прислуживала Наташа, какой-то мужчина хлопнул ее попке, от чего девушка вскрикнула, отскочив прямо на меня. Тело отреагировало мгновенно – чуть отклонив корпус в сторону, я подхватил девушку за талию левой рукой, и закружился, чтобы не упасть и никого не сбить. Правая рука вместе с подносом описала хитрую кривую, но ни одна бутылка вина или фужер не упали. Отпустив девушку, я направился дальше. Расставил вино и фужеры в строгом соответствии с тем, что видел во дворце, пребывая еще в Капсуле Вечности. Хотел уйти, как вдруг услышал мужской голос.

– А разливать кто будет?

Парень смотрел на меня высокомерно: дескать, я такая деревенщина – даже не знаю, что надо делать. На самом деле, согласно этикету, если за столом сидят только девушки и женщины, я обязан открывать вино, разливая его по фужерам и бокалам. Если же за столом находится хотя бы один мужчина, то делаю это только по просьбе, так как подразумевается, что ухаживать за дамами должен он. Уж как Милу дрессировали этим этикетом, так что я знаю его в мельчайших подробностях. Говорить этому человеку, что он не прав, я, естественно, не стал, просто начал открывать вино и разливать его по бокалам.

Так и прислуживал им за столом все время, пока они сидели здесь. В основном девушки и парни разговаривали между собой, но периодически задевали и меня. Все, кроме все той же «ее сиятельства». В основном, это были почти безобидные шутки или подколки, вот только невзлюбивший меня парень старался именно унизить, показывая свое, так называемое, остроумие. Я все сносил со снисходительностью, едва сдерживая соответствующую улыбку, но всему есть предел.

– Надо же! – воскликнул все тот же «остряк». – Запомнил-таки, а я думал, что у тебя в голове только опилки.

Ярость поднялась волной, на краткий миг пеленой закрыв мои глаза. Но вторая сила не дремала, а мягкой, но стальной волей потянула ее обратно. А когда я понял, что, если не сдержусь, то пострадают хорошие люди: хозяйка постоялого двора и ее управляющий, ярость полностью успокоилась, забравшись в дальний угол. Но перед тем, как уснуть, прошептала: «Я все помню». Я ничего не ответил на это оскорбление. Больше таких явных оскорбительных фраз не было. Когда они встали из-за стола, этот, насколько я понял, барон не удержался и, бросив на стол медную монетку, произнес:

– Заслужил.

Я продолжил стоять, никак не реагируя на это. А когда девушки решили подняться, стал помогать, отодвигая стулья. Другие тоже выложили на стол какую-то медь, а единственная нормальная среди них девушка – мелкую серебряную монетку. Я даже не притронулся к этим деньгам, уйдя на кухню.

– Раэш, – обратился ко мне управляющий, – можешь идти домой. – Вот, держи деньги. Не беспокойся, с остальными девочки сами справятся.

Он передал мне деньги. Ого! Две серебряные монеты, что для меня очень много. В это время пришла Наташа и протянула мне руку с монетами, среди которых была одна серебряная. Я сразу понял, откуда эти деньги, но брать их не хотел – что-то внутри меня противилось этому, несмотря на то, что деньги мне нужны.

– Мне они не нужны, – ответил я ей, – бери себе.

На улице уже стемнело, но я все равно направился к своему жилищу в обход. Впервые за последние дни я был сыт. Кухарки, видя мои голодные глаза, подкармливали меня. Поначалу из жалости, затем из интереса – сколько влезет в этого двенадцатилетнего мальчика. А у меня и в самом деле еда проваливалась, словно в бездонный колодец. Я съедал все, наедался, но спустя час снова хотел есть. И перед выходом я снова поел. Кстати, узнал, как называется та белая соленая штука, что мне так понравилась – брынза. Делают ее из молока.

Утром следующего дня я отправился на тренировку в приподнятом настроении. Причина была проста: я очень надеялся, что меня переведут из грузчиков в официанты. Вернувшись с острова, я подходил к своему логову, но что-то меня насторожило, и я остановился. Хотел присесть, как вдруг тело перестало мне повиноваться, и в следующий миг я упал на землю. А еще через мгновение появилась боль, а тело свело судорогой. И наступила тьма.

Российская Империя, город Екатеринбург, императорское поместье.

– Сколько еще вам надо времени? – спросил император графа. – Слухи распространяются один похлеще другого.

– Ваше величество, – глава внутренней службы безопасности тяжело вздохнул и продолжил:

– По поводу человека, спасшего вашу дочь, ничем не могу вас порадовать. Поиски велись, но не настолько тщательно, как можно было бы. Причину вы знаете: мы не хотели вспугнуть организовавших покушение. Но и здесь явных успехов не наблюдается. Шевеления среди аристократов присутствуют, но нет ничего выходящего за рамки. Из столицы, как и из Петербурга, тоже никаких вестей. Единственная новость – это прибытие в город на Неве сэра Макмайера, который, судя по донесениям службы внешней разведки, может быть связан с королевской секретной службой. Но покинул он Британскую империю еще до покушения, и о его маршруте было известно заранее, а он его не менял. Из Европы, из Африэнна, из Американского Директората шлют официальные письма с пожеланием выздоровления цесаревне. Даже из Ацтекской Империи было письмо.

– А сколько еще времени моя дочь будет сидеть взаперти? – он чуть усмехнулся, вспоминая, что девочка после покушения очень сильно изменилась.

– Ваше величество, – с очень серьезным выражением лица заговорил граф Вяземский, – против нас действует очень опытный и грамотный враг. Я уверен, что титул его не меньше графа, и он имеет большие возможности. Также я уверен, что это покушение было спланировано давно, просто ждали подходящего случая. Не исключено, что за событиями переворота двухлетней давности стоит этот же человек. Тогда просто никто не ожидал, что вы среагируете так быстро, взяв всю ответственность на себя. Все это время он присматривался к вам, а теперь нанес удар. Если бы не случайность, то ваша дочь была бы мертва.

– Что же делать? – не менее серьезно спросил император. – У вас, наверняка, уже есть план.

– Все верно, – граф кивнул, – цесаревна является вашим слабым звеном, через которое можно нанести новый удар. Необходимо ее спрятать. Надежно спрятать, – добавил он после короткой паузы. – Необходимо объявить на всю Империю, что сохранить жизнь наследнице престола не удалось. Императорская чета убита горем, похороны будут закрытые, так как вы не хотите никого видеть. Все знают, насколько вы души не чаяли в своей дочери, поэтому такие действия не вызовут подозрения у людей. Кроме одного, того самого. Он постарается добраться до усыпальницы и убедиться в том, что там находится именно ваша дочь.

Императрица, присутствовавшая во время этого разговора, все время сидела тихо и только сейчас тяжело вздохнула. Она понимала правоту графа, так же как и понимала, что после расставания встретиться с дочерью ей придется еще очень не скоро.

– Ваше величество, – граф повернулся к ней, – не расстраивайтесь так. Через два года Людмила Георгиевна начнет интенсивно расти и взрослеть, и тогда мало кто сможет ее опознать. А если поговорить со Святославом Ивановичем, чтобы он немного подправил внешность, убрав характерные для вас черты, то только полный анализ ДНК или Артефакт Империи сможет выявить родство. Все знают, что он периодически становится затворником, производя свои научные исследования, поэтому возможность для посещения цесаревны у него будет. И без всяких подозрений.

За время последнего монолога Анастасия Матвеевна, супруга императора, вплотную подошла к нему, тем самым выражая свое согласие с любым его решением.

– Готовьте указ, – вздохнув и прижав к себе жену, сказал император.

А на следующий день по всей стране прозвучало немыслимое известие, вызвавшее негодование у подавляющего большинства подданных: жизнь цесаревны Людмилы Георгиевны сохранить не удалось – раны, полученные при покушении, оказались смертельными. Это было настоящим шоком, так как до этого ходили слухи, что жизнь наследницы престола вне опасности. Императорская чета вернулась в Москву, где отдадут последние почести дочери.

В один из дней из Екатеринбурга в пассажирском дирижабле в Казань вылетела семья мелких дворян с очаровательной темноволосой и кареглазой десятилетней девочкой.