Увлеки меня в сумерки

— Какое черное облако?

— Несколько недель назад мы загнали Матиаса в угол в его логове. Он выпустил заклинание в Брэма. Это было удушающее черное облако. Он был без сознания несколько дней.

— Это чуть меня не убило, черт возьми. Оно прицепилось к большой… амбициозной части моей натуры и сделало меня немного раздражительным.

Саймон усмехнулся.

— Это сделало его чертовой занозой в заднице, которую мы все хотели убить.

Мысли Фелиции закружились.

— Откуда эта сложная магическая ловушка может узнать, чистое ли у меня сердце?

Брэм пожал плечами.

— Если магическое пусковое устройство далеко ниже нас, вне твоей досягаемости…

Мерлин был действительно умен.

— Так что же нам делать?

— Я попытаюсь составить вам компанию, — сказал Брэм. — Но готов поспорить, что огонь уничтожит меня, если я подойду слишком близко.

Что оставило бы ее и Саймона наедине с Матиасом, если бы он, на самом деле, уже был в гробнице.

— Мы не можем сделать это без тебя.

Он поморщился с сожалением.

— Возможно, вам придется это сделать. Вы есть друг у друга. Герцог прекрасный волшебник. Если ты сможешь решить свои проблемы, Матиас не сможет победить вас.

— Ты веришь в это?

Над головами раздался гул.

Затем, со скрипом шестеренок, земля разверзлась, и медленно поднялась тропинка из неровной трещины в земле. «Ловушка» была механической, а не магической. Огонь не горел в передней части этого пути, чуть ниже сформированного огнем лица. Они видели только дверь.

— Докажи сейчас свое чистое сердце.

Голос был настолько громким, что вибрировал внутри нее.

— Или погибни.

Кивнув Брэму, Саймон повел ее по тропинке, выровненной разгоревшимся огнем. Брэм последовал за ними.

Когда они подошли, Фелиция увидела что-то… нет, кого-то… лежащего через дорогу, возле двери. Она ахнула от вида лужи крови.

— Вы действительно это видите? Похоже на… тело.

Саймон сразу же задвинул ее за себя.

— Тело женщины. Она мертва.

Брэм подошел ближе, но его отбросило назад пламя, опалившее его одежду. Предупреждение.

— Я не могу подойти ближе.

Земля снова загрохотала. Пещера затряслась.

Саймон выругался.

— И этот путь будет длиться долго. Мы должны идти сейчас.

Фелиция с широко открытыми от ужаса глазами последовала за Саймоном ближе к телу.

— Как она здесь оказалась? Как она умерла?

Двое мужчин повернулись друг к другу, как будто решая, сообщать ли плохие новости.

— Она потеряла душу.

— Кто бы или что бы там ни было, я собираюсь встретиться с ними достаточно скоро. Это Матиас, не так ли? Он обошел нас здесь. У него Мейсон.

— Она — острая маленькая колючка, — пошутил Брэм.

Саймон вел ее вперед.

— Да. Я могу только догадываться, как Матиас справился с этим, обойдя нас, как змея, он, без сомнения, прячется за тобой. Черт!

Он посмотрел на тело женщины.

— Он вытащил ее сердце прямо из груди.

Ужас прокатился по Фелиции. Матиас только что взял и?.. Она поморщилась.

С каким монстром они имели дело?

— Потому что она была чиста сердцем, — сказал Саймон с отвращением в голосе. — Он забрал его.

— И каким-то образом использовал его, чтобы обмануть проход, думая, что оно чистое?

Фелиция на самом деле ощущала дрожь, несмотря на ужасный огонь вокруг.

Саймон кивнул, ведя ее вперед.

— И он прошел в гробницу.

— О мой Бог. Если он сделал это с ней, что он сделал с Мейсоном?

Саймон схватился за ее плечи.

— Мы должны верить, чтобы добиться успеха. Верь, что он жив, что мы сможем пройти это испытание, что все будет хорошо.

— Что я буду открыта для твоей магии на другой стороне, если понадобится.

Он колебался, затем кивнул.

— И в это тоже.

Саймон повернулся к Брэму.

— Если мы сможем, то встретим тебя где-нибудь между этим местом и входом через несколько часов. Если я не разберусь с этим…

Фелиция устремила на него пытливый взгляд. Саймон никогда не подводил ее. Теперь он не встретился с ее взглядом.

Ужас охватил ее. Саймон был обязан выжить. Для этого она должна помочь ему, быть полностью открытой для него.

Брэм кивнул.

— Я позабочусь о ней.

Вдруг загудела земля. Путь стал узким.

Саймон схватил ее за руку.

— Мы должны идти прямо сейчас.

— Будь осторожен, — крикнула она, последний раз взглянув на Брэма.

Он ответил, но пламя подошло слишком близко, было слишком громким и поглотило слова.

Затем они бросились к двери в конце пути. Опять прозвучал металлический лязг, как будто завизжали гигантские шестеренки. У огромной темной двери Саймон нажал на щеколду и бросился в дверной проем.

Затем он остановился. Фелиция застыла рядом с ним, широко раскрыв глаза от шока.

Глава 19

В маленькой гробнице Мейсон сидел на полу, прислонившись к стене, со связанными за спиной руками и грязной коричневой тряпкой, засунутой ему в рот. Его темные глаза были полны ужаса. Нависшее над ним лицо Герцогу было хорошо известно: это был вежливый харизматичный человек с распущенными бронзовыми волосами. Его белая рубашка была в пятнах крови, а шелк цеплялся за забытое в кармане сердце.

Матиас.

— Добро пожаловать, — ухмыльнулся он и направил на них пистолет.

Герцог заслонил собой Фелицию, а затем сказал через плечо:

— Уходи. Это слишком опасно.

— Нет, — возразила она. — Мы пришли сюда спасти Мейсона. У нас больше шансов вместе.

Чертовски упрямая женщина!

— Как мило.

Матиас шагнул вперед, и запах крови, исходящий от его одежды, почти опустил Герцога на колени.

— Ты защищаешь Неприкасаемую. И ты сделал ее своей парой, как я погляжу. Ты скрыл ее отпечаток на себе. Умно.

Они спрятали отпечаток Фелиции на его подписи? Мысли Герцога понеслись вскачь. Означает ли это, что они вместе и действительно соединились больше, чем на словах? Но Брэм этого не заметил.

Потому ли это не случилось, пока Фелиция не заговорила о своей любви вслух? Если да, значило ли это, что она действительно любила его? Как он того отчаянно хотел?

Он не мог сейчас об этом думать. Без сомнения, Матиас попытается убить его. Он был не более чем потенциальной занозой для злого волшебника. Расходный материал. Самым важным вопросом для Герцога было остаться в живых достаточно долго, чтобы Мейсон и Фелиция сбежали.

Но как? Возможно, он мог использовать знание боевых искусств, которое получил от Маррока, чтобы выбить пистолет из рук Матиаса. До того, как другой волшебник нажал бы на курок? Матиас был слишком далеко. Герцог не мог оставить Мейсона и Фелицию без защиты.

Другого выхода не было. Он должен попытаться использовать магию, чтобы обеспечить свободу своей паре и брату. Если Фелиция любит его, она должна была пустить его под все свои барьеры.

Если.

Да, она казалась другой, когда рассказала ему о своих чувствах. Выражение ее лица было открытым, серьезным, но голос — неуверенным. Потом она опустила голову. Матиас понял, что ее отпечаток на нем был замаскирован… но один взгляд на напряженное лицо Фелиции сказал, что это последняя ситуация, в которой она ослабила бдительность. Герцог покачал головой от противоречивых сигналов. Он понятия не имел, чего они достигли, и у него не было времени разобраться. Ему просто нужно попробовать магию и надеяться на лучшее.

Сконцентрировавшись на узах вокруг ног Мейсона, Герцог обратил свое внимание внутрь. Он собрал энергию, закручивал ее. Та мчалась по венам, как огонь. Незадолго до того, как она вырвалась наружу, Матиас взвел курок.

Герцог мгновенно остановился. Он прикусил язык с проклятием, желая узнать, сработало ли заклинание.

— Ты пытаешься использовать магию? — спросил Матиас.

Саймон закатил глаза.

— Ты же знаешь, что это невозможно рядом с Фелицией. Отпусти моего брата. Он не имеет к этому никакого отношения.

— Представь мое удивление, когда я узнал, что он всего лишь человек. Я очень быстро понял, что он понятия не имеет, кто ты. Хранишь семейные тайны, да?

— Как будто тебе не все равно.

И что теперь? Ему нужно отвлечь Матиаса и попробовать использовать магию снова. У него была только одна возможность, так как Матиас наблюдал за ним. Что означало, что ему нужно использовать могущественную магию. Единственная магия, которая была, возможно, достаточно сильна, чтобы противостоять такой угрозе, как Матиас: уникальная магия Герцога. Эта способность проявилась во время его перехода, использовалась в качестве последней линии обороны. Если когда-либо и существовал такой случай, то сейчас.

Герцог осмотрел толстые каменные стены, низкий подвесной потолок, состоящий из сети больших каменных плит и сложной плитки. Использование его магии здесь потребует огромного количества энергии, больше, чем он когда-либо тратил за одно заклинание. Фелиция должна быть более чем открытой; она должна принять его во всех отношениях, всеми уголками своего существа, иначе они потерпят неудачу. Черт возьми, ему нужно время, чтобы привлечь внимание Фелиции, предупредить ее. Если он напугает ее попыткой использовать свою силу, и она отключится от него, они все будут мертвы.

Он провел рукой по лицу, затем заставил себя посмотреть на Матиаса.

— Как ты тут оказался?

— Несложно, на самом деле. Со мной была Кэтрин. Полагаю, вы видели ее за дверью?

— Женщина, чье сердце ты вырвал? — выдохнула от ужаса Фелиция.

— Именно. Она была чиста сердцем. И довольно любезна в постели.

— До этого? В пещерах, ведущих к этой гробнице?

— Мы оставались рядом с тобой, Фелиция, и твои способности часто помогали нам. Темнота вокруг была удобной, и вы все были достаточно громкими, чтобы замаскировать наши звуки, за исключением тех случаев, когда я хотел, чтобы вы нас услышали. Следить за тобой было простым делом. Хотя, осмелюсь сказать, Мейсону не понравилось, как ты трахалась с его братом.

Матиас засмеялся, и Герцог прочел злую правду в темных глазах Мейсона. Он почти почувствовал вину, исходящую от Фелиции, и выругался. Это была последняя эмоция, которую ей нужно испытывать, если она собиралась открыть свои барьеры, чтобы они могли слиться и победить Матиаса.

— Кэтрин исчерпала свою полезность, и на носу последнее испытание Мерлина, так что… Я использовал ее еще один раз. Она, скорее всего, думала, что я люблю ее. Жаль, что она была такой доверчивой. Это было действительно забавно.

— О Боже.

В голосе Фелиции прозвучало отвращение.

Герцог ненавидел, что она была свидетелем этого ужаса из первых рук. Но сейчас он ничего не мог сделать, кроме как попытаться вытащить ее и Мейсона отсюда живыми и быстро. Он повернулся к ней, чтобы привлечь ее внимание, но Матиас полностью сосредоточился на ней.

Герцог схватил ее за руку и обратился к Матиасу.

— Ты хотел попасть в гробницу, и вот ты здесь. Я хочу вернуть брата.

Внимание Матиаса переключилось на него.

— Для дворянина тебе не хватает светского этикета. Я не только хотел попасть в гробницу, мне нужна книга. Твоя пара знает это. И в ней я тоже нуждаюсь.

Герцог остановился. Так вот почему Матиас не убил его на месте. Если Герцог умрет, Фелиция, как его пара, будет слишком расстроена, чтобы выполнить какое-либо задание. Однако, как только она выполнит его требование, Матиас убьет их всех.

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее через плечо, надеясь, что она посмотрит в его сторону и прочитает послание в его глазах. Они должны были использовать магию и быстро.

Она моргнула, глубоко вздохнула, затем ее взгляд зацепил его. Он хотел, чтобы она поняла. После еще одного колебания она прикусила губу и незаметно кивнула ему.

— Твоя пара очень хорошенькая. Из нее получилась бы прекрасная игрушка, — задумчиво размышлял Матиас.

Герцог перевел взгляд обратно на ублюдка.

— Ты не прикоснешься к Фелиции!

— Ццц, — Матиас послал ему выражение насмешливого беспокойства. — Думаю, что ты не понимаешь, кто здесь все контролирует. Позвольте мне прояснить ситуацию.

Затем он нажал на курок. Боль пронзила плечо Герцога, раскаленная, шокирующая и ослабляющая.

Он рухнул на землю.

Звук выстрела был оглушительным в небольшом пространстве. Фелиция закричала, когда Саймон схватился за плечо и упал на колени.

О Боже! По крайней мере, он не мертв. Пока. Но может ли он истечь кровью? Она опустилась на колени и порвала на нем рубашку, чтобы оценить повреждения.

— Встань, — приказал Матиас, а затем указал жестом. — Туда.

— Но…

Чистое зло на его лице помешало ей сказать еще хоть слово.

Обезумев и испугавшись за Саймона, она попыталась привлечь его внимание. Теперь он может использовать магию? У нее не было возможности узнать. Его веки были плотно сжаты, пока он боролся с болью. Кровь сочилась сквозь его пальцы.

Мейсон был связан, а Саймон ранен, и никто не стоял между Фелицией и Матиасом. Она должна спасти их, а она понятия не имела, как.

— Рядом с твоей Неприкасаемой парой у тебя нет никакого способа волшебным образом исцелиться, — сказал Матиас Саймону, звуча слишком довольным. — Если тебе интересно, то можешь поблагодарить Шока за то, что научил меня обращаться с оружием. Он весьма удобен, и я особенно ему обязан за доставку ко мне Тайнана О'Ши.

Гнев разгорелся в Фелиции, как вспышка огня. Мужчина получил удовольствие, отобрав жизнь у павшего духом воина. Эта вкрадчивая улыбка сказала ей, что ему понравится делать то же самое с Саймоном. Даже мысль об этом вызывала ярость.

— Ты отвратителен, чертов ублюдок!

Матиас послал ей насмешку.

— Не одобряешь? Смерть Тайнана, так сказать, была одной из лучших моих работ. Если ты и твоя пара решите не сотрудничать, я буду вынужден усовершенствовать навыки на нем. Твоего жениха можно легко прикончить, для спортивного интереса. Тогда мы с тобой останемся совсем одни. И я могу придумать много вкусных развлечений для тебя.

Под хитрым взглядом Матиаса Фелиция сопротивлялась желанию отступить и задрожать. Сейчас не время бояться. Она должна стоять с высоко поднятой головой и бороться. И использовать козырь в своём арсенале: дневник.

— Почему тебе так нужны и я, и книга?

Может, если бы она могла разговорить Матиаса и узнать что-то полезное, то смогла бы найти способ помешать ему.

Осторожно он наклонился, чтобы поднять бутылку у своих ног, которую она раньше не заметила. Ее основание было широким, а цвет темно-фиолетовый, почти черный. Серебряная филигрань вокруг стеклянной пробки звякнула, когда он схватил ее.

— Мерлин оставил это рядом с бутылкой, содержащей сущность Морганны. Это маленький свиток с инструкциями. Чтобы воскресить ее, я должен принести ей новое сердце, кровь женщины и какого-нибудь волшебника, а также дневник Апокалипсиса.

Фелиция вдохнула полной грудью. Убил бы он ее и Саймона, чтобы завершить заклинание?

— Теперь, когда ты здесь, у меня есть все необходимые ингредиенты. Только твое сопротивление стоит на моем пути.

Матиас смотрел на нее, как будто они проводили простую сделку, а не торговались за жизни.

— Ты ведь принесла дневник?

Она признала, что это так? Фелиция удивленно посмотрела на Саймона… обеспокоено.

— Не смотри на него, — рявкнул Матиас. — Ответь мне, красавица. Или мне прострелить его еще раз, чтобы привлечь твое внимание?

— Нет!

«Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо»

— Повторяю, он у тебя с собой?

Независимо от того, как сильно она хотела, Фелиция не смела смотреть на Саймона.

— Да.

— Великолепно. Принеси его мне.

Он протянул руку.

— Нет, — настоял Герцог, свирепо глядя на Матиаса. — Она обменяет его на Мейсона. Как только мой брат будет на полпути через комнату, Фелиция оставит дневник на земле, чтобы ты мог его забрать.

— Так не пойдет! Во-первых, это не переговоры. У меня на руках все козыри. И действительно, насколько глупым ты меня считаешь? Я знаю из слов дорогой Сидни, что женщина должна передать дневник следующему владельцу, иначе он исчезнет до последнего места отдыха. Фелиция засунет его мне под руку, рядом с Морганной.

Он поднял бутылку.

— Проблема решена.

Саймон покачал головой.

— Что мешает тебе убить ее, чтобы получить ее кровь, когда она отдаст книгу?

— Просто потому, что я в этой могиле, не значит, что могу остаться невредимым без нее.

Если я не смогу воскресить Морганну здесь, мне придется вынести сущность ведьмы. Скорее всего, Мерлин не одобрил бы это и поставил дополнительные ловушки. Так что Неприкасаемая может понадобиться.

Проклятие. Он прав. Никто из них не знал достаточно о гробнице и о том, как та работает; но из всего, что сказал Брэм и изучила Фелиция, эта гипотеза казалась вероятной. Плюс, этот план не освободил ни Мейсона, ни Саймона. И если она пойдет с ужасным волшебником, она была уверена, что Матиас застрелит ее, как только они выйдут из пещеры.

Волшебник пригвоздил ее взглядом.

— Подойди сюда. Открой бутылку.

Сердце Фелиции бешено билось. Это означало подойти к Матиасу, приблизиться на расстояние захвата. Но у нее не было выбора, если она хотела сохранить всем жизнь.

Сердце ушло в пятки, когда она направилась к Матиасу, пока не встала перед ним. Фелиция сглотнула. Как человек может быть настолько притягательным, сочиться таким сексуальным магнетизмом, но при этом быть таким чистым злом? Она подавила дрожь, подняв маленькую фиолетово-серебряную филигранную пробку.

— Хорошо.

Матиас повернулся к Мейсону.

— Встань.

С настороженным взглядом тот поднядся по стене. Взглянув на нее, затем на Саймона, он оглянулся на Матиаса.

— Иди сюда, — наставил волшебник.

Мейсон медленно повиновался, но в конце концов остановился рядом с ней. Фелиция немного успокоилась от его близости, но болезненно осознавала, что время тикает, количество крови, которое теряет Саймон, увеличивается. Что, если ей удастся спасти их, но для него будет слишком поздно?

Паника грозила поглотить ее, и Фелиция ее оттолкнула. Есть выход из этой передряги. Она просто должна найти его.

Матиас сжал бутылку рукой, стараясь, чтобы изнутри ничего не сочилось, и вытащил из переднего кармана джинсов маленький предмет.

Торжествуя, он поднял его. Карманный нож. Это не выглядело очень угрожающе, но это было еще большее оружие, которым она располагала… и будет чертовски больно, если оно вонзится глубоко в ее плоть. Она сглотнула.

— Повернись, — рявкнул Матиас Мейсону.

О Боже, Матиас ударит его ножом в спину? Использует ужасный клинок, чтобы вывести из строя Мейсона, и останется с ней наедине?

Она бросила взгляд на Мейсона, который умолял его не подчиняться. Он отрицательно покачал головой. У него не было выбора, и они оба это знали. Мейсон попытался послать ей утешительную улыбку, а затем встал между ней и волшебником, повернувшись спиной к Матиасу.

Фелиция поморщилась, готовясь к удару, крику боли, крови. Вместо этого Матиас хмыкнул, распилил веревки… освободив руки Мейсона.

— Лицом ко мне, — потребовал Матиас, а затем сунул бутылку в руки Мейсона. — Иди к брату и собери немного его крови. Несколько капель хватит. Пусть она сочится из раны прямо в бутылку, а потом вернешься ко мне. Если ты отступишь от моих указаний, я застрелю твою невесту.

Она задержала дыхание. Не было сомнений, что Мейсон согласится. Он всегда был защитником. Но что бы он сделал с Саймоном? Последний раз, когда братья были лицом к лицу, Мейсон обвинил его в похищении и изнасиловании.

Безмолвно он приблизился к Саймону, который выглядел бледным, с трудом дыша. Кровь растеклась по его темной рубашке, и беспокойство Фелиции усилилось. Конечно, не могло быть никакого способа, чтобы он нашел энергию и использовал свою магию сейчас.

Мейсон расстегнул рубашку Саймона, осторожно отодвинул ее в сторону и прислонил горлышко бутылки к его ране. Братья вообще общались глазами?

Затылок Мейсона блокировал все, и она надеялась, что они попытаются объединиться и найти способ сбежать, но, учитывая их историю, каковы шансы?

Казалось, бесконечные минуты спустя он встал и вернулся к Матиасу без какого-либо выражения на лице.

— Отлично.

Матиас улыбнулся Мейсону и посмотрел в ее сторону.

— Теперь пробка, моя дорогая.

Фелиция задрожала, чувствуя ловушку. Она была здесь единственной женщиной, и ему нужна ее кровь.

Когда она потянулась, чтобы закрыть пробкой бутылку, которую держал Мейсон, Матиас ударил, как молния, разрезая ножом заднюю часть ее руки. Струйка крови появилась сразу, разрез был глубокий.

— Боже Милостивый! — выкрикнул Мейсон, потом посмотрел на Матиаса с гневом в глазах.

— Ни слова, — предупредил он. — Это было бы очень плохо для ее здоровья.

Мейсон приглушил рычание, но кипел от ярости.

Боль была запоздалой. К тому времени, как ее кровь начала капать, покалывание в разрезе стало глубоким ожогом. Фелиция зашипела.

— Все ради благого дела, — напевал Матиас и повернулся к Мейсону. — Опусти бутылку ей под руку и собери кровь. Сейчас же!

Тот повиновался, глядя на бывшую невесту с сожалением в глазах. И яростью. Он хотел, чтобы Матиас заплатил.

Несколько минут спустя Матиас положил нож в карман, затем взял бутылку из руки Мейсона и снова заглянул в нее.

— Теперь поставьте пробку на место.

Фелиция не могла контролировать свою дрожащую руку, когда закрывала бутылку. Теперь у Матиаса было все необходимое, чтобы воскресить Морганну, кроме книги. Она точно знала, что он скажет дальше… и она никак не могла помешать ему убить их всех, если она подчинится.

Он поднял золотую бровь.

— Дневник. Отдай его мне.

Она колебалась, ее мысли метались в поиске какого-нибудь решения для выхода из этого положения. Но она была совершенно пуста. Нет! Она должна идти вперед и надеяться, что представится возможность.

Внезапно Матиас снова нацелил пистолет на Саймона, целясь на этот раз в сердце.

— Отдай его мне сейчас же или он умрет.

Вздох Фелиции застыл в теле. Ее сердце почти остановилось. Каким-то образом ей надо тянуть время, чтобы посмотреть, сможет ли она купить их свободу своей жизнью.

— Ты позволишь Саймону и Мейсону уйти живыми, если я отдам его тебе?

— Конечно, — подхватил он. — Ты увидишь, что я могу быть очень милым.

Зловоние его лжи почти одолело ее. Она отшатнулась и сжала живот. Мало того, что он никогда не согласится, но убьет обоих мужчин на месте, как только у него окажется книга.

О Боже!

Неоткуда ждать помощи. Ей нужно поймать взгляд Саймона и надеяться, что у него хватит сил использовать магию. Надеяться, что она сможет найти способ дать ему силы.

Фелиция неуверенно кивнула ему.

— Хорошо. Я… тогда принесу тебе книгу.

Она была ужасной лгуньей и искренне надеялась, что он не сможет увидеть ее насквозь, или она обречена. Освободившись от тяжелого рюкзака, она бросила тот на землю и повернулась к Саймону, чтобы расстегнуть.

Она рискнула тайно взглянуть на него. Он умолял глазами, чтобы она не отдавала Матиасу книгу. Она сделала все возможное, чтобы послать ему успокаивающую улыбку, а затем произнесла: «Я люблю тебя». Он застыл, потом его глаза наполнились любовью… и сожалением.

Они не собирались вот так умирать. Вместе они будут сражаться, черт побери.

На мгновение она положила руку на сердце. Затем закрыла глаза и сознательно сняла все барьеры. Секунду спустя он ахнул, вздрогнул. Надежда ворвалась в нее. Чувствовал ли он, что ее обнаженная душа полностью открыта для него?

— Какого черта ты делаешь? Слишком долго, — твердил Матиас, затем снова направил пистолет на Саймона. — Дай мне книгу.

С дрожащими руками она рылась в рюкзаке в поисках дневника Апокалипсиса под одеждой, упакованной едой и туалетными принадлежностями. Похороненная внизу, зажатая между двумя другими книгами Мерлина, книга была на самом дне.

Фелиция без надобности вытащила остальные предметы, надеясь, что Саймон попробует свою магию. Но она должна отдать книгу.

Это не значит, что она должна передать ту красиво.

Взглянув через плечо, она увидела, что Матиас бросил на Саймона грозный взгляд. Он с нетерпением ждал момента, чтобы нажать на курок.

Сейчас или никогда.

Внезапно она повернулась и набросилась на Матиаса, бросив дневник ему в руку — ту, что держала пистолет. Матиас выругался от удивления, когда книга ударилась об него, оружие грохнулось на землю.

Фелиция чувствовала присутствие вокруг себя, внутри себя, чего-то большого и защищающего, полного надежды и чистоты. И любви… Боже, столько всего, что Фелиция была почти побеждена. У нее на глазах выступили слезы.

Саймон!

Когда она опустила барьеры, чтобы поприветствовать его, земля начала сильно трястись, стены вздымались. Потолок над головой грохотал, а плиты трескались. Камни падали.

Матиас выпрямился, положив руку на стену, и направил на Саймона острый, растерянный взгляд.

— Магия? Как ты используешь ее? Невозможно. Шок никогда не упоминал об этом.

Фелиция не торопилась радоваться. Она подползла к Саймону вдоль стены.

— Бегите! — кричал он ей и Мейсону. — Убирайтесь отсюда.

И оставить его здесь умирать? Никогда.

Матиас зарычал и снова бросился за пистолетом, а с потолка пошел дождь. Он нацелился на Саймона, который слишком сосредоточился на грохоте гробницы, пытаясь разрушить ее, чтобы заметить.

Фелиция подскочила к нему, но дрожащая комната вывела ее из равновесия.

На ее удивление, Мейсон завалил Матиаса, пнув его в живот. Волшебник сложился, кряхтя и сжимая пах. Затем Мейсон замахнулся и вырубил Матиаса. Волшебник снова выпустил пистолет и, пошатываясь, опустился на колени.

Большей энергией и душой Саймон наполнял свою пару, чистым белым жаром… и любовью. Гробница дрожала сильнее, из-за чего Матиас потерял равновесие.

Фелиция с улыбкой повернулась к Саймону. Ее чуть не убило, когда она увидела, как он содрогается от усилий. Он выглядел бледным и тяжело дышал. Кровь и пот покрывали его.

Большой кусок потолка упал прямо на голову Матиаса. Один удар пришелся по плечу Мейсона. С гримасой боли он сжал его.

Как только Матиас встал на колени, Мейсон положил руку ей на спину и толкнул к двери.

— Саймон прав. Беги!

Фелиция споткнулась, остановив движение и уперев руки о дверь. Она не уйдет, пока они не смогут пойти с ней. А если она сейчас уйдет, Матиас снова обретет магию? Слишком рискованно.

Она взглянула на Саймона. Он скривился от усилия, стиснул зубы, был опустошен.

Она должна ему помочь.

Потолок зловеще гремел, но она увидела металл всего в метре.

Пистолет!

Она бросилась за ним, схватила в дрожащие руки и развернулась, чтобы увидеть, как Мейсон пинает Матиаса в подбородок. Волшебник упал на землю.

Он снова поднялся на ноги, убийственно глядя на Мейсона. Фелиция не знала, что он планировал, и не хотела знать.

Собравшись с духом, она подняла пистолет, прицелилась и выстрелила Матиасу в грудь, прямо в сердце. Удар пули повалил его на спину, он распластался в смертельной позе.

Фелиция повернулась к Саймону и опустилась на колени. Хотя он все еще использовал свою магию, она почувствовала, что та ослабевает, почувствовала, как он быстро ослабевает. Он выглядел так, словно находился на пороге смерти.

Она сжала его лицо.

— Саймон! Достаточно. Давай уйдем.

— Ты… первая, — пробормотал он.

Мейсон опустился на колени рядом с ней. Он прикрыл голову, пока с потолка падали камни, и крикнул:

— Мы должны бежать отсюда.

Она не уйдет без Саймона.

— Помоги мне.

Внезапно потолок в дальней части пещеры обвалился полностью, обрушив потоком тяжелый камень и сломанную плиту на Матиаса. Он хрюкнул, потом затих. Если пуля не убила его, она надеялась, что тот ударился головой достаточно сильно, чтобы закончить ее работу. Но один взгляд на Саймона сказал ей, что они не могут оставаться, чтобы удостовериться. Ему нужна медицинская помощь или он умрет.

Ощущение присутствия Саймона внезапно покинуло ее. Он упал замертво, бледный, как призрак. Хотя грохот вокруг них прекратился, обвал потолка продолжился, как эффект домино, подкатываясь все ближе к ним.

Ее сердце остановилось, и она закричала Мейсону.

— Мы должны вытащить его отсюда!

Мейсон не колебался. Он поднял Саймона и поплелся к двери. Фелиция подняла рюкзак, отчаянно разыскивая Дневник Апокалипсиса, но не увидела среди обломков ни единой вспышки красной обложки.

Крыша слева от нее провалилась. Издав испуганный крик, Фелиция бросилась к двери, открыв ее для Мейсона и Саймона. Они выбежали, и она последовала за ними, захлопнув ту позади себя, оставив Матиаса.

Она молилась, чтобы он умер в этой гробнице, если еще не ушел. Если нет… Она не хотела об этом думать. Надеялась, учитывая тот факт, что Матиас был ранен и не имел выхода, на то, что он скоро умрет.

И он останется запертым здесь навсегда.

Сейчас ее больше всего беспокоил Саймон. «Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть!»

Глава 20

Понедельник. В полдень Фелиция решила погулять. Ветер настойчиво хлестал по ее пальто, по деревьям вокруг, по траве под ногами. Она старалась сосредоточиться на моменте… но Саймон проник в ее мысли.

Снова.

Мейсон вынес брата из гробницы, из которой, как оказалось, было значительно легче выйти, чем войти. Они нашли Брэма и остальных в пабе в Гластонбери, те взглянули на восковое лицо Саймона и спросили, что случилось. Фелиция объяснила в спешке, и они загнали ее по лестнице в комнату, толкнули ее в постель с ним и сказали оставаться на месте. Волшебник-целитель приходил и уходил без особого улучшения здоровья Саймона.

Он чуть не умер. Брэм не объяснил ей этого, но она знала. Как только Саймон израсходовал всю свою магию в гробнице, Фелиция почувствовала потерю связи с ним, и она знала, что он висит на волосок от смерти.

В течение ночи она держала Саймона, целовала его, говорила ему снова и снова, как сильно его любит. Он оставался почти без сознания, едва реагируя на ее любовь, до глубокой ночи, когда он перевернулся и занялся любовью с ней дико, со страстью, которая ошеломила ее, прежде чем он снова погрузился в глубокий сон. Утром появилась тетя Брэма Милли. Хотя Саймон все еще спал, пожилая женщина произнесла: «Цел и невредим».

После завтрака появился Айс, чтобы телепортировать Саймона и Мейсона обратно в паб Кари в Лондоне. Брэм усадил ее в машину для долгой дороги назад и пытал миллионом вопросов о событиях в гробнице. Его волнение росло с каждым километром.

Приехав в Лондон, она несколько раз попросила увидеть Саймона. Наконец появилась Сабэль и, словно подавив жалость, сказала, что его задержат на несколько дней.

Фелиция могла найти только один перевод этого поведения: ее нежелание признать, что она любила его, почти заставило убить его и Мейсона. Саймон мог быть связан с ней магическим образом, но он не хотел видеть ее прямо сейчас, может, никогда. Возможно, он презирал ее. Не то чтобы она винила его.

Боже, она станет своим собственным исполнением пророчества. Она была так напугана, что потеряла своего мужчину, которого прогнала своим поведением.

Когда Фелиция засунула руки в карманы пальто и пошла по каменной дорожке, сожаление колотило ее. Она должна была отпустить свой страх раньше. Прямо сейчас она отдала бы все, чтобы снова увидеть Саймона с любовью в глазах, ту забавную улыбку на его губах, как раз перед тем, как он целовал ее.

Это когда-нибудь повторится, или он просто использует ее, чтобы держать свою магию заряженной и избегать чего-то более эмоционального? Или он вернется к суррогатам и будет держать ее на расстоянии? Если это случится, она сделает все необходимое, чтобы остаться с ним, бороться, заставить его увидеть, как сильно она его любит и больше не хочет жить без него.

Но она болезненно осознавала, что не может заставить его быть с ней просто потому, что она этого хочет. Это не сработало ни с ее родителями, ни с Дейдрой.

Но на этот раз, если она проиграет, ей некого будет винить, кроме себя. Когда Фелиция шагвла по сырой траве, она сдерживала слезы.

После долгих минут она остановилась у надгробия Дейдры и опустилась на колени, чтобы положить желтые маргаритки, которые несла в руках.

— Привет, Ди. Я принесла твои любимые маргаритки. Я скучаю по тебе. — Она вздохнула. Она скучала по сестре… каждый день. — Извини я… исчезла на столько лет. Когда ты ушла от меня, я не знала, что делать. Жаль, что ты не позволила мне помочь тебе. Но теперь я знаю, что ты больше не хотела чувствовать боль. — Она подавилась слезами. — Я буду приходить в гости чаще. Надеюсь, все будет в порядке. Я люблю тебя.

— У нее был другой путь, — сказал знакомый голос позади нее.

Фелиция повернулась к Мейсону.

— Как ты меня нашел?

Он пожал плечами.

— Брэм установил GPS-чип в твою машину, надеясь, что ты ей когда-нибудь воспользуешься. Он искал тебя несколько дней.

Она закатила глаза. Почему это ее не удивило? Конечно, Брэм был умным и храбрым, прирожденным лидером. Но он может быть хитрожопой сволочью.

— С Саймоном все хорошо?

Тень печали промелькнула в глазах Мейсона, прежде чем он посмотрел вниз и кивнул.

— Все прекрасно.

Но он не хотел ее видеть. Если бы он этого хотел, то был бы здесь. На самом деле она не винит его. Вскоре она надеялась поговорить с ним, попытаться заставить его увидеть, как сильно его любит. Она отказалась сдаваться без боя, но… когда она оглянулась на последние несколько дней, то увидела так много моментов, когда уклонялась и колебалась. Боже, как она сожалела об этом сейчас.

— Где ты была с пятницы? — спросил Мейсон.

— В своей квартире. — Она пожала плечами. — Я подумала, что Саймон позвонит, если исцелится, а он…

«Мне нужно было разделить с ним постель. Будет ли он когда-нибудь снова хотеть меня?» Сможет ли она убедить его?

Он любил ее однажды, она знала это. Но будет ли он когда-нибудь доверять ей, чтобы быть ее парой во всех отношениях? Этот вопрос преследовал ее последние три бессонные ночи.

Она взяла Мейсона за руки.

— Я не смогла бы вынести Саймона из гробницы, и он умер бы без тебя. Спасибо, что спас его. Мне жаль, что тебя втянули во все это.

Он уставился на нее, как на сумасшедшую.

— Как и вы, вы оба спасли меня, я никогда не смог бы спастись от Матиаса.

— Прошу прощения за… — «Что предала тебя, не любила тебя, влюбилась в твоего брата». — Всё.

Он кивнул, его темные волосы терпетали на ветру.

— Ты любишь Саймона?

— Да. Я даже не буду спрашивать, злишься ты или тебе больно.

Она полезла в карман и достала обручальное кольцо, которое сняла, казалось, целую жизнь назад.

— Ты действительно заслуживаешь ту, которая выйдет за тебя замуж, потому что будет безумно влюблена в тебя. Не потому, что ты заставляешь ее чувствовать себя в безопасности.

Мейсон сжал кольцо в кулаке.

— Ты права. Я так сильно хотел тебя, и… Я плохо поступал, когда не получалось по-моему. Надеюсь, ты сможешь простить меня.

Улыбка играла на ее губах.

— Арест Саймона был низким поступком.

Он поморщился.

— Не один из лучших моментов.

— Не в моей власти прощать тебя. Это между тобой и Саймоном.

Она надеялась, что когда-нибудь они разрешат свои разногласия и что она не будет постоянным напоминанием о причине их раздора.

— Вы разговаривали?

— Да.

Мейсон пожал плечами.

— Я никогда не подозревал. Он волшебник. Это действительно поражает. — Он криво улыбнулся. — Нескучная семейка. Не думаю, что мама знает. Она всегда говорила, что ее первый муж был экстраординарным, но имел скрытую сторону. Полагаю, теперь я знаю, почему.

Конечно.

— Я не хочу вставать между тобой и Саймоном. Я люблю его, и это никогда не изменится. Я не уверена, что его чувства ко мне такие же, но это сейчас не важно. Вы братья и…

— Саймон объяснил, что ты его пара и что это влечет за собой. Теперь я понимаю, что он никогда не забрал бы тебя, просто чтобы причинить мне боль. После встречи с Матиасом я, конечно, понимаю опасность, о которой он говорил на нашей свадьбе. На самом деле я все понимаю, возможно, больше, чем хотелось бы, по крайней мере, в том, что касается вас. — Мейсон вздохнул: — Никто из нас никогда не навредит тебе. Прости, что позволил ревности взять верх. Что касается чувств Саймона, тебе придется обсудить их с ним.

Да, и это ее пугало. Но для него она сделает это. Если он решит не жить с ней как со своей парой и разобьет ей сердце, она заслужила это. И она будет жить с этим. Это будет чертовски больно, но она выживет.

Фелиция улыбнулась и кивнула.

— Позже. На данный момент я хотела бы вернуться к работе и…

— Давай сейчас поговорим о нашем будущем.

Этот голос пробудил дрожь у нее в спине.

Саймон.

Она обернулась и увидела его в нескольких метрах в безупречном цвета угля пальто, черных брюках и черной рубашке. Он выглядел измученно… но идеально.

Ее сердце замерло, застряло в горле.

— Ты его любишь, — прошептал Мейсон ей на ухо.

Она повернулась к Мейсону с вопросом в глазах. Что она сказала? Сделала?

Он просто улыбнулся.

— Будь счастлива. Я буду рядом, если он будет трепать тебе нервы, как он иногда может, или для того, чтобы поговорить. Я буду твоим другом. Всегда.

Когда он сжал ее в объятиях, она обняла его в ответ, отчаянно ощущая пристальный взгляд Саймона. Спустя долгое время Мейсон отступил, поцеловал ее в лоб и ушел. Он остановился, чтобы хлопнуть Саймона по плечу, прежде чем покинул кладбище.

Оставив их наедине.

— Ты попрощалась с Дейдрой? — спросил Герцог Фелицию, когда приблизился к ней медленными, размеренными шагами.

Она выглядела измученной и нервной.

— До свидания… и привет. — Ее взгляд никогда не покидал его. — Пришло время принять ее смерть и добровольно отдать дань уважения.

— Где ты была?

— В основном, в своей квартире. Я подумала, что будет лучше, если я ненадолго уеду, тем более что Брэм, похоже, не доволен тем, что произошло в гробнице.

Герцог ничего не помнил после того, как потолок начал рушиться. По словам Брэма, он собирался уходить, когда Фелиция вышла из гробницы в открытую пещеру, которую они никогда не видели. Мейсон нес его. Брэм присоединился и помог. Вскоре после того, как они выбрались на свет, дверной проем, из которого они вышли, исчез.

После побега в небольшой соседний паб на следующий день было лихорадочное состояние, темные видения… и сладкое прикосновение Фелиции. Потом исцеляющий сон.

Он проснулся от напыщенных речей Брэма. Последовала долгая встреча. Герцог наконец нашел несколько минут, чтобы посмотреть на некоторые незавершенные дела. Как только он вернулся, Фелиция исчезла. Ему было больно узнать почему.

Смягчив выражение лица, он покачал головой.

— Ты не могла знать, что Матиас не может умереть в гробнице, и что он, вероятно, будет упорно трудиться, чтобы воскресить Морганну, как мы говорим, если еще этого не сделал.

— Я собрала это вместе из разглагольствований Брэма, но я не понимаю, как это возможно. Я знаю, что у Матиаса были ингредиенты, но…

Она выглядела растерянной и испуганной.

— Я застрелила его.

— Как только ты ушла, он смог бы волшебным образом исцелить свои раны.

Она опустила голову.

— Прости меня. Я боялась этого, но надеялась, что он уже мертв. Часть потолка упала ему на голову. Между пулей и камнями…

— Матиас может исцелиться от всего, что человек сочтет фатальным, за исключением вырывания внутренностей, сжигания и обезглавливания. Но даже это может быть неправдой. Однажды его изгнали, и мы думали, что он умер. Если так, то он вернулся к жизни. Кто знает, что необходимо для того, чтобы убить его сейчас?

— О. Но… Матиас сказал, что не сможет оставить гробницу без Неприкасаемой. Разве он не будет в ловушке вечно?

— Трудно сказать. Если он смог оживить Морганну, они могли уйти довольно легко. Она была очень могущественной ведьмой и знала много способов помешать магии Мерлина. Если нет, мы еще можем его поймать.

Она сглотнула.

— И вы думаете, что он сбежал сейчас… с ней?

Герцог бросил на нее мрачный взгляд.

— Возможно. Брэм хочет, чтобы мы с тобой снова отправились к гробнице завтра, чтобы точно знали, с чем имеем дело. Так что прости его за то, что он не очень сдержанный. И меня за то, что меня ввязали в дискуссии… и другие необходимые дела.

— Я… конечно. — Она выглядела так, как будто хотела сказать больше, но не сказала. — Каков следующий шаг Братьев Судного дня?

Герцог пожал плечами. Их возможности были ограничены.

— Мы должны попробовать что-то совершенно другое. Если Матиас, в самом деле, воскресил Морганну…

Не было бы ничего, кроме ада… и всего этого.

— Ты очень занят. Я понимаю.

Он нахмурился, его внутренняя тревога всколыхнулась — внутренности дрогнули от беспокойства. Он любил Фелицию всего неделю, но с тех пор, как он ею обладал, казалось, прошла целая вечность.

— Почему ты уехала в субботу?

— Я подумал, что тебе надо дать немного пространства для исцеления…

У нее перехватило дыхание, и она отвернулась.

— И что?

Он тихо подошел и обнял ее за плечи.

Фелиция любила его, и он знал это. Но, черт возьми, ей всегда будет трудно признаться? Он будет преследовать ее до края земли, если потребуется, но только один раз; он хотел быть уверенным, что она пришла к нему, потому что желала его компании, доверяла советам, хотела его близости.

— Я в ужасе, что слишком долго ждала, чтобы сказать тебе, что люблю тебя, и сейчас…

Она всхлипнула.

Было чертовски жаль видеть, как ей больно.

Внезапно Фелиция бросилась к нему в объятия.

— Я знаю, что ты спарился со мной, потому что был вынужден, и действительно не знаешь меня… — Она крепче обняла его. — Я люблю тебя. Позволь мне это доказать.

— И ты подумала, что я злюсь? Что больше не люблю тебя?

Он посмотрел в ее несчастные голубые глаза и почувствовал, как сердце сжалось.

— Да. — Ее захлестнула печаль, и она покачала головой: — Когда-то ты любил меня. Я не знала, сможешь ли ты по-прежнему любить. Я почувствовала это, когда ты использовал свою магию. Ты был открыт почти с самого начала в своих чувствах. Я не знала, как быть. Я… ты не заслуживаешь этого.

Он проводил ее от кладбища в сторону маленького парка через дорогу.

Добравшись до кованой скамейки, он усадил Фелицию и с упреком взглянул на нее.

— Я надеюсь, что ты на самом деле так не думаешь, или мы обречены на несчастную совместную жизнь.

— Я хочу быть рядом с тобой. Я всегда буду рядом с тобой. Дай мне хоть один шанс. Пожалуйста. Я постараюсь заслужить тебя.

— Ты… — он вытащил маленький предмет из пиджака и преклонил колени у ее ног, — выйдешь за меня? По-человечески, перед друзьями и семьей.

Фелиция ахнула, уставившись на кольцо. Он купил его во время их пребывания в Дорчестере, надеясь, что у него будет возможность сделать ей предложение после благотворительного бала. Затем она посмотрела на его лицо, полное надежды и нежности. Снова навернулись слезы.

— Я организую небольшую церемонию на пляже Барбадоса, если ты скажешь «да». Но Солнышко, я хочу, чтобы у тебя был выбор на этот раз. Останься со мной не потому, что тебя принуждает магия или чувство вины. Останься, потому что любишь меня.

Она моргнула, крупные слезы навернулись на темные ресницы. Ее глаза выглядели такими мучительно голубыми и счастливыми.

— Правда?

— Всегда.

На ее лице появилась красивая улыбка с обещанием нового рассвета.

— Да. Да! Тысячу раз да.

Он скользнул по кольцу на ее пальце, затем приподнял подбородок, пока она не встретила его взгляд.

— Почему?

— Потому что я люблю тебя больше, чем когда-либо думала, что смогу полюбить кого-то, Саймон. Навечно.

Он опустил идеальный, сладкий поцелуй на ее губы с обещанием грядущих лет счастья.

— Я настаиваю на этом. Потому что я тоже буду любить тебя вечно.

Конец