Уровни Эдема

Глава 2

Утро случается на нашей планете уже четыре с половиной миллиарда лет, и этот день тоже не был исключением. Пропищал будильник на сотовом, зазвенел таймер на микроволновке и напоследок гневно прогудел автомобиль, требуя себе дорогу и окончательно лишая остатков сна.

«– Неудачник», – посмотрела с высоты Икс-пятого БМВ холеная леди.

«– Сорок шестая квартира, – прищурился я взглядом снайпера на номера машины и повернул обратно в подъезд.

По давней привычке, сетевой инвентарь всегда со мной, а провода у нас на общей площадке.

Нет, никаких диверсий, вандализма и даже коврик перед ее дверью остался сухим. Просто моя квартира – сорок пятая, и не далее, как две недели назад я чинил этой барышне интернет (потому что у нее Т-роском, и от этого провайдера проще отключиться, чем дождаться помощи). Так что пятиминутка обдумывания, как лучше о себе напомнить, и ее сетевой роутер теперь считает, что все сайты в сети ведут на посольство Ирака, раздел «получение визы». Либо уедет, либо попросит помощи.

Со слегка приподнятым настроением, направился к работе. Мысли о неминуемом выговоре и увольнении в это прекрасное утро вовсе не мучали. Они терзали всю прошлую ночь.

– Анна Михайловна приходила? – Спросил я вахтера, скрестив пальцы.

Тот перевел бессмысленный взгляд с рябившего волнами телевизора на меня и спросил пропуск.

– Проходите. – Отвернулся он обратно к экрану.

– Ясно, понятно, – хмыкнул я под нос и заторопился на родной четвертый этаж.

В дверь кабинета просочился, стараясь лишний раз не скрипнуть. Убедился в отсутствии шефа, а после осторожного поворота головы – и остального светлого начальства.

– Точно, у нее же с утра отчет, – обрадованно постучалась мысль. – Ну а шефа, конечно, жаль.

В общем, пока еще все можно спасти – написал покаянное письмо, обвинив во всем начинающуюся простуду, ее красоту, переутомление, ее обворожительность, авитаминоз, ее безупречность и мое повышенное артериальное давление. Присовокупил с десяток нарисованных от руки грустных смайликов – человек современный, поймет. Подумал, написать ли о больной бабушке, которой перевожу деньги, но посчитал версию неубедительной. На шесть тысяч бабушку не вылечить. Тут скорее выпнут в дворники – они получают одиннадцать. Зато у них нет престижной государственной службы и карьерного роста! И у меня, если все провалится, тоже не будет…

Накинув спецовку и демонстративно оставив на столе свой телефон (это чтобы не дозвонились), отправился пугать пауков на чердак. Там как раз тарелка резервной связи перекосилась, и ее следовало выставить по указанному азимуту ровно в ноль-ноль минут, и даже табличка настройки прилагалась.

В первые ноль-ноль минут не успел: воевал с голубем, охранявшим гнездо. А еще птица мира! Да не нужны мне эти желто-серые комочки, мало смахивающие на своего родителя. Но на следующий сеанс успел все выставить, судя по силе сигнала. Затем обнаружил, что кабель физически оборван. Потратил немного синей изоленты, меланхолично раздумывая над тем, что можно было вообще не трогать тарелку.

Оценив время до обеда по наручным часам, решил навестить серверную. Вот тут сердце действительно кольнуло тоской от возможной разлуки. Это ведь если увольняться, то все стирать своими руками. А время потрачено, чтобы все синхронизировать и привязать к внешним ресурсам – тьма. Будем надеяться, письмо возымеет действие. Или хотя бы не усугубит.

– Семнадцать градусов.

Пульт выдержал пытку похлопыванием по ладони, но стоял на своем.

– Да как так то?!

Кондиционер шумел ощутимо сильнее, чем вчера, пытаясь скомпенсировать разницу. А в помещении действительно похолодало. Градус – он вещь такая, не пощупать. Но если каждый раз приходить сюда в одной и той же одежде, та грань, когда уже «не тепло», чувствуется уверенно. Или знобит надвигающейся ОРВИ? Да нет, пока просто холодно.

Должны быть причины. Не может градус вот так взять исчезнуть, это вам не пиво в привокзальном кафе. Что-то вытягивает из комнаты эти три градуса – если вычитать из заложенных двадцати. Было бы окно, грешил бы на него. Но на всякий, ощупал заштукатуренную кладку окна в поисках тяги воздуха.

Вентиляция тоже не при чем – тянула так себе, огонек зажигалки (не курю, это чтобы термоусадку делать) отклонился еле-еле. Вытяжку этой ветки чинили при прошлом капитальном ремонте и политическом строе.

Пол? Лаз в подвал, тянущий тепло на себя? Вполне возможно и очень тревожно – как бы крысы не повадились жрать биткоин. То есть, проводку и все остальное, что им покажется достаточно съедобным.

В общем, облазил каждый сантиметр, открыл все шкафы и посмотрел на дно там. Никакого результата – разве что шмыгать стал отчетливей, и голова отозвалась смутным предчувствием будущей простуды. Все-таки, зараза зацепилась, как бы вчера не камлал над чесноком и не пел горловые песни с раствором ромашки.

– Вот пакость, – объединил я эмоции к болезни, чесноку и отсутствию ответа, куда делись три градуса.

Остались потолок, стены и сбой программы кондиционера. Но потолок высоко, программисты «Хитачи» далеко, а стены – вот они, прощупываются. Только смысла в этом, если ровные они и залиты одинаковой светло-желтой краской? Для успокоения совести и одновременно – оценки, как подняться к потолку, пошел по периметру комнаты, наваливаясь ладонью на плоскость стены.

Не знаю, почему именно наваливаясь – наверное, просто не верил, что причина там, а идти, отталкиваясь, было интереснее. Но со следующим шагом у правой стены, закрытой от входа серверными стойками, ощутил в руке неожиданную слабость, услышал хруст тонкого слоя краски и тут же – ощущение провала, утянувшего за собой остальное тело.

Мгновение падения ударило по чувству координации, и отчаянная попытка зацепиться за что-то провалилась. Страшнее того, руки, выставленные вперед (как бывает у каждого, кто падал с лестницы), тоже не ощутили в ожидаемый момент пола. Тело кувыркнуло в воздухе, ударив в полете по ногам, затем по плечу, ошарашив болью, а затем волной жгучего холода, под мой крик и стон иглами вцепившегося в тело.

«Подвал, мать его. Капремонт, мать его». – Пронеслась гневная мысль через дрожь тела, соединяясь с секундной волной страха, ужаса. – «Т-темно. Что за стеной? Пролет лестницы над головой?»

В сумраке, подсвеченным тусклым огоньком вверху – это от серверной проем – виделась наклонная каменная плита, подходившая под описание лестницы. Если ее не ремонтировать, как, видимо, было тут.

Руки, скованные холодом, как и все тело, потянулись к ногам, поджимая их под себя. Заодно справляясь с ноющей болью по всему организму и осторожно проверяя, не сломалось ли чего.

Тело ныло, движения отдавали болью в оцарапанной коже, страшно болела челюсть, почти заглушая боль от плеча. Но все это шло фоном совсем другому ощущению.

Ощущению, что под ладонями голая кожа. Там, где положено быть плотной ткани джинсы. Там, где была спецовка поверх свитера и серой рубашки. И там, где острые камни кололи подошву ног, хотя обязаны были бессильно скрипеть под подошвой кроссовок.

– К-как же х-холодно, – отчаянно не веря мелькнувшей мысли, повернулся я к пролому в серверной.

Но, приглядевшись, увидел только серое марево, искристо мерцавшее в карнизе на вышине двух с половиной метров над плоской стеной, собранной из гладкого коричневого камня.

Кое-как собравшись с силами, заставил себя подняться с места и потянуться к карнизу.

Унимая дрожь от холода в коленях, прыгнул вверх, ударившись о камень телом и тут же отпрянув, спасаясь от ледяного ожога.

– Я тут сдохну, да? – После нескольких попыток, теряя силы, с тоской выдохнул я облачко пара.

Под ногами скальная плита, щедро покрытая угловатыми обломками. Вокруг колодец стен, выложенных из крупного булыжника, и надгробием всему этому – еще одна плита, застрявшая наискосок в десятке метров над головой, оттого показавшаяся пролетом лестницы. А единственный выход – вот он, манит и вытягивает силы в очередной попытке до него добраться. Обрывает ногти, бессильно пытающиеся зацепиться за трещины в стенах. Срывает кожу на ногах и запястьях. Выбивает скупую слезу отчаяния и дикий крик в полный голос:

– Помогите!!!

Может ли голос прорваться сквозь завесу меж двух миров? Не знаю. Но он точно не выйдет за плотные двери серверной.

Холод тянул силы до дрожи в пальцах и коленях. Тело хрипело легкими, желая сжаться в клубок и не отпускать остатки тепла. Но я продолжал двигаться, растирал кожу ладонями, прекращая панику резкими махами рук или несколькими приседаниями.

В попытке выбить себе ступеньку в стене, подобрал камень у ног и с силой ударил по заметной трещине чуть выше груди. От удара, раскололся булыжник в руке… Не сдаваясь, принялся собирать все, что было под ногами в хоть какой-то подъем, под конец ощутив первые признаки судороги в левой ноге. На эту горку камней я и упал после отчаянного прыжка, не достав до карниза всего две ладони.

Со вскриком боли рухнул на плиту пола и съежился от безнадежности. Крохотные осколки, впившиеся в кожу на боку, отозвались приглушенной ноющей болью, на которую организм уже никак не реагировал. Даже холод – и тот чувствовался, будто под теплой одеждой, в безветренную погоду зимой.

– Помогите, – сипло вырвалось вместе со взглядом наверх.

Тело не хотело бороться, а попытки разума перебирать руками и ползти по камню, казались ему глупыми. Организм желал просто лежать, сберегая силы для лишней секунды до смерти. Но разум хотел жить. Я хотел жить, вот и полз, заставив наконец-таки руки поднять тело.

Смутный шум, раздавшийся где-то рядом, поначалу показался галлюцинацией. Не было вокруг ничего, камень не умеет говорить, а обращенный вверх взор, стоивший очередного падения набок, не увидел спасителя на карнизе перед порталом. Но шум повторился, выбив из уже было смирившегося с неизбежным разума отчаянную вспышку надежды. Да хотя бы потому, что шум был справа, а стена под порталом – впереди.

– Помогите! – Рвал я связи осипшим голосом и упрямо полз на звук, то и дело натыкаясь ладонями и коленями на камни, раня кожу, но продолжая движение.

Совсем скоро перед лицом раздался гулкий звук упавшего камня – это рука неосторожно коснулась его и отбросила вперед… Слепо пощупав пространство перед собой, с невероятным и ничем не обоснованным счастьем обнаружил провал меж плитой пола и стеной. Широкий! Сантиметров сорок, не меньше! Больше метра длиной – это все, куда удалось дотянуться.

«Что тебе в нем?» – Шептал разум. – «Могила поглубже?».

Но сама возможность идти хоть куда-нибудь дала сил. Возможность выбора – да хотя бы могилы, пусть! Но не лежать, ожидая смерти.

Дрожащей рукой бросил еще один камень, на этот раз прислушавшись к звуку падения. Не высоко! Метра два, вряд ли выше!

А затем шум, приведший меня сюда, повторился. Совсем рядом. И мгновением позже лицо обожгло волной близкого жара от факельного огня, ослепив и заставив откатиться в сторону.

– П-помогите! – Сквозь слезы от вспышки, тер я рукой лицо и глаза, пытаясь отделаться от яркого пятна, не позволяющего ничего разглядеть. – Я с Земли! Д-дружба! М-мирный!

А в разуме, ошеломленным за это время наготой, холодом, осознанием близкой смерти и шансом на спасения, яркой вспышкой гражданской сознательности вспыхнуло – Первый контакт!

Никто не говорил о встрече с разумом в Эдеме. А факел – он разум бесспорный и не подлежащий сомнению.

– Е-есть, за чем жить, – сипло выдохнул остатки тепла, чтобы убедить тело двигаться. – И т-там есть тепло, – напомнил я ему про огонь.

Второй довод оказался убедительнее и дал сил, чтобы перевернулся на живот и вновь посмотреть в отверстия лаза.

– М-мы пришли с миром, – выдохнул я, щурясь в тень отведенного в сторону факела.

И каким-то чудом, непонятно каким чутьем и неведомо какими силами, резко отклонился вбок, пропуская мимо лица что-то заостренное, влетевшее в пещеру за моей спиной. Ошарашенно замер, растеряв все приветственные слова о дружбе народов. Потому что на меня недовольно скалилась крупная рожа ящерицы с распахнутым кожистым капюшоном, выходящим из спины, отведя лапу с факелом в сторону. В неровном свете успел отметить серую тряпку через зеленое тело и участок коридора, исполненный ритмичным желто-зеленым узором.

– Ах ты сволочь зеленая, – слабой рукой метнул я камень ей в рожу и тут же откатился в сторону.

Снизу возмущенно проклокотали и запустили мне вслед еще один дротик. Или как это назвать – короткое копье? Короче, палка с заостренным наконечником, глухо стукнувшаяся о противоположную стену и уткнувшаяся стоймя меж камней.

Тут же показалась немалого – не меньше средней мужской – размера зеленая лапа, украшенная когтями, вцепившаяся в край лаза. А за ней вторая, до этого резко размахнувшаяся факелом под громкое шипение, будто отгоняя зверя. Ждать, пока эта ящерица влезет целиком, я не стал – метнулся из последних сил к копью, отчетливо различимому в появившемся свете факела. Тело человекоподобного ящера уже практически было внутри Ему оставалось подняться на ноги и подтянуть за собой видимый хвост, когда я, крича от отчаяния, бросился вперед с подхваченным копьем, целя острием в живот. Потому что попасть легче.

На встречу раздался визг куда грознее, и огонь факела оказался выставлен ровно мне навстречу – тоже на уровне живота.

Но я уже не боялся. Я был жив, но кое-что уже умерло в этой ледяной пещере. Страх, осторожность, стыдливость – та самая, что заставила прикрыться ладонями в первые секунды. Не ведаю, как выглядел в момент атаки. Наверняка не очень грозно, потому что ящер не отвел факел и не уклонился сам, спокойно ожидая, когда жертва остановится, потеряв скорость, или сама напорется на огонь. А я прыгнул.

Прыгнул так, как, наверное, никогда за этот адовый час. Те самые последние силы, которые должны были давным-давно закончиться. Хотя, возможно, помог разбег – в эту сторону каменный колодец шире, чем от карниза с порталом до противоположной стены. Помог и расчищенный от камня пол. Главное – прыгнул я выше факела, и ящер, за яркостью собственного огня, потерял этот момент.

Подхваченное копье ударило всей массой разогнанного тела, с ощутимым чувством преодоления вязкой преграды вонзившись ящеру в грудь. За его спиной была стена, он не успел выбраться из лаза, так что плохонькое и кривенькое (по ощущениям ладоней) копьецо пронзило его насквозь, явно пробив что-то жизненно необходимое. Потому что потом была тишина и стук о камень выпавшего из лапы факела.

Я же вновь порезал руку, свалившись с твари на скальную плиту.

– Теперь нас тут двое сдохнет, – смотрел я на близкий огонь, робко протягивая к нему ладони, приближая до легкого ожога.

На противника смотреть не хотелось. Этот первый контакт точно не войдет в учебники, потому что рассказывать о нем будет некому.

Но скоро пришлось подниматься – пакля или что там было намотано на факел, прогорало, грозясь лишить последних искорок света и тепла. А я помнил, что на ящере были серые тряпки, и они наверняка могли гореть. О том, чтобы пытаться залезть наверх, используя тело побеждённого, как ступеньку, мыслей не было – потому что сил для этого не осталось никаких. Это особенно прочувствовалось в тот короткий путь, когда я подтаскивал факел к ящеру. Так, наверное, не ползают и дети. Даже опытный фрезеровщик, победивший ящик водки, ползет к остановке уверенней.

Мысль поджечь ткань прямо на нем отбросил, как недостойную. Неправильно это. Просто неправильно, даже если его нехитрая одежка загорится. Да, сил стянуть эти ленты серой ткани, намотанной на тело, может и не быть, но я попытаюсь.

Привалился кое-как к стене около лаза, кристально четко ощутив, что не чувствую тела. Провел рукой по коже ног – и не почувствовал и этого. Неровный свет огня давал бело-синей коже странный оттенок, из-за которого на себя смотреть совсем не хотелось. Даже факел нужно было покормить не из-за жара, а просто, чтобы не возвращаться в темноту. Чтобы взгляд сам собой не находил единственное свечение в черноте – серебристое облачко портала.

Наклонился к поверженному и кое-как зацепил озябшими пальцами ткань. Но вместо того, чтобы потянуть, неловко завалился ему на грудь.

Не сразу заметив, как под правой рукой протаивает кожа, расступаясь и позволяя войти ладони внутрь тела. Будто не мощный организм под ней, а восковая фигура, таявшая от остатков тепла моего тела. Я наблюдал за этим отстраненно, сквозь усталость и погасшие эмоции. И момент, когда рука уперлось во что-то округлое и теплое, тоже прозевал, отреагировав не сразу. А как ощущения оформились в удивление, уже держал тускло-коричневый кристаллик, размером с грецкий орех, перед глазами. Мутный камешек, слегка прозрачный, овальный – будто намытый водой.

– Это ты чего? – Пробормотал непослушными губами.

Хотел посмотреть на рептилоида, но к уже ощутимо толкнувшему удивлению обнаружил только серые повязки его одежды на камне. А сам он – будто испарился, будто не было его. Только камень…

– А… – Посмотрел я на уже растекшуюся по ладони тускло-коричневую массу, бывшую камнем. – Эй!

Первым желанием было стряхнуть резким движением, оторвать ее, зацепив о что-нибудь, скинуть с себя, но взамен пришла грустная ирония.

– Победивший дракона, становится драконом, да? Буду новой здешней жабой. Жаль, факела нет. – Закрыл я глаза, ожидая конца.

Но через какое-то время ощутил, что по телу разливаются волны тепла. Горячие волны – пульсацией от правой ладони. Кипящие волны!

– Ах ты ж е! – Вскочил я, махая руками и тряся будто горящей рукой.

На ладони ничего не было, а жар, бывший внутри, стремительно разливался дальше, и уже весь организм будто горел изнутри – и это точно не воспаление легких! Спасаясь, припал к камню стены, еще совсем недавно казавшимся ледяным и убийственным.

– Хорошо-о, – чуть сдвинувшись, чтобы было удобнее, а потом и вовсе опершись спиной, потерся я о камень.

Тело буквально парило жаром, а на камне оставались мокрые следы. Ощущение непередаваемой легкости сменялось новой волной жара и тянуще-приятным ощущением, от которого вело в пляс, подталкивало закричать ликующе во все горло – еще потому, что я все еще жив! Но рядом могли быть другие ящерицы, в том числе ходящие строем, а не по одиночке.

Счастье распирало сердце, веселый напев, все-таки прорвавшийся тихим бормотанием, кружил голову. Я был жив.

То, что моя жизнь – заслуга непонятного камня, могло подождать. То, что случилось с ящером, тоже шло к демонам. Пусть так, да путь как угодно! Я жив!

Нелепые движения обнаженного человека в каменном колодце были танцем жизни. Прихлопывания, притопывания и игривое размахивание тем, что восстает обычно по утрам, составляли эту пляску, дикую и безумно приятную. Тело хотело жить – всеми его частями. Даже глаза будто стали легче различать окружающую темень, уже не освещаемую толком факелом.

– Я жив, – воткнулся коленями в пол и прижался лбом к камням. Поднялся, провел рукой по лицу, стирая слезы радости. И уже потом, успокоившись, ощутил еще дивную вещь – ран не было. Всех этих царапин, порезов, натиров, рассечений – ничего. Ощущается только мягкая кожа, словно над зажившим порезом, еще не огрубевшая от загара. Провел языком по зубам – там, где были пломбы, стоят целые зубы… Коснулся ладонью ниже живота – не выросло. Но там и так все хорошо, не жалуюсь.

– Я хочу домой, – оформилась первая спокойная и уверенная мысль после всего этого дикого стресса.

А еще я вновь стал ощущать холод – пока еще далекий, но уже покусывающий тело. Пока есть силы, надо возвращаться.

На этот раз у меня были две палки, которые удалось воткнуть в трещины в камне. Факел, подумав, тоже зацепил и потащил за собой. Если ту жабу станут искать, не нужно, чтобы такие улики находили. На всякий, раскидал собранные камни обратно по полу, добившись изначального хаоса. С этими же мыслями, обвязал палки-копья тканью от одежды рептилоида, с мыслью выдернуть их потом и сложить на карнизе.

Восхождение вышло на удивление будничным. Сложив копья, ткань и факел на краю скального выступа, встал во весь рост и шагнул обратно в свой мир. Можно было на корточках, но после недавнего падения, хотелось вернуться гордо, победителем.

Выйти красиво не вышло – вывалился с чертыханием. Что-то там не так с уровнями карниза и пола. Тут же бросился к кондиционерам, выкручивая температуру на уровень выше комнатной. Сервера перетерпят.

И только после этого расслабленно привалился к стене рядом с проходом, буквально растекаясь от схлынувшего напряжения.

Где-то на краю сознания вились мысли – рассказать о найденном портале или нет. Но выходило, что у нашего государства и без этого их куча, что им еще один? Сообщу – замуруют тут все, и не будет у меня никакой работы. А значит, и денег. Первый контакт с инопланетной жизнью? А что им скажу? «Извините, я его убил?». Отлично просто.

В общем, пусть найдут себе ящеров в другом месте. Если уже не нашли. Тут ведь никаких тебе новых нанотехнологий и гипердрайва – дремучее первобытное нечто. Даже ничего бронзового, не говоря о железном, у ящерицы не было. Хотя ткань – это уже куда ближе к цивилизации?

«Портал обоями заклею… На чердаке сегодня видел».

Идти туда еще раз – сродни игры со смертью. В общем, без «Той Стороны» я точно проживу. Ноги моей там не будет, если кратко. Хотя, если просто присесть на самый край, и свесить ноги с карниза… И застудить себе чего-нибудь. Нет уж, нечего там делать.

А мысли про тот странный камешек я с силой убрал в сторону.

Вон, интереснее есть вопросы. Как пройти без одежды через все министерство? Сервера-то на первом, кабинет на четвертом, а лифта нет. Скептически посмотрел на коробки от оборудования, сложенные у стены. Сделать костюм робота и изобразить утренник?

Я стер руками пыль с кожи, помассировал подошву и с силой провел руками по лицу. М-да. И телефона нет. Хотя, есть сервера, и можно попросить через чат кого-то из товарищей захватить спецовку в моем кабинете, пообещав за помощь доступ в сеть… Хм, идея.

– Сергей? – Открылась дверь в серверную, и из пролета показалось лицо Анны Михайловны.

Я так рванул за серверные стойки, стараясь спрятаться, что невольно выдал себя звуком.

– Сергей, нам надо поговорить, – прикрыла она за собой дверь и вошла внутрь.

«Вот блин!»

Меня, конечно, не видно, но если она подойдет… Да хрен с ней, с видом, у меня в стене портал!

– Да-да? – Отозвался я, срочно отыскивая решение, и выглянул головой в ее сторону. – Анна Михайловна, не подходите пожалуйста, тут высокое напряжение и провода по полу.

– Да? – Скептически посмотрела она на чистый пол, но подходить не решилась. – В общем, я прочитала письмо. Ничего страшного. Просто… Ты мне нравишься, но я и сама не готова к отношениям, понимаешь? Это все карьера…

Сказав, шагнула она в мою сторону.

«Блин!» – Взвыло все внутри.

– Ой, а что это…

– Это любовь, – ляпнул, что пришло на ум, и вышагнул ей на встречу.

Как был. С восставшей нижней провинцией организма, все еще распирающей от чудесного спасения.

– Сережа? – Перевела она удивленный взгляд с моего лица вниз и округлила глаза, замерев на полушаге.

Решительно подошел ближе и положил ладони ей на локти, а затем мягко перетек ими на талию.

– Я подожду твою карьеру, – прошептал ей на ушко. – Ничего от тебя не требую.

Правой рукой опустился чуть ниже, забрался под пиджак и повел молнию юбки вниз.

Потому что из этой ситуации могло быть только три выхода: либо она станет бегать от меня по серверной и точно упадет в портал, либо выбежит в дверь с криками и скандалом, либо какой-нибудь правильный и логичный, до которого разгоряченный паникой разум никак не мог додуматься.

Пока планировал, юбка под перешагивание владелицы, упала на пол.

– Только между нами ничего не будет, – сглотнула она и просительно посмотрела на меня.

– Хорошо, – подтвердил я, закрепив долгим поцелуем и уверенно развернул ее спиной к себе.

Так она точно ничего не увидит. Да и застежка лифчика перед глазами.

В общем, это были очень интересные и приятные тридцать минут рабочего времени. Хотя некоторая робость по поводу должностного положения была, но установка, что это – не шеф, а сложный технический механизм, к которому надо наощупь найти подходящие настройки, кое-что подкручивая, нажимая и похлопывая время от времени под нежное нашептывание, придавала уверенности. К счастью, механизм настроить удалось, и, к довольству моей технической души, дважды. Заодно уровень стресса слетел до приемлемого уровня.

– Ты чудо, но не забывай, кто начальник, – отметилась Анна Михайловна коротким поцелуем, наскоро оделась и убежала делать карьеру.

– Дела, – откинулся я на пол, оттирая трудовой пот.

А затем довольно посмотрел на спрятанный тайком за ее спиной пиджак. Вернее, убранный незаметно из-под ее коленок под серверные стойки. Там, конечно, пыльно, но мы это дело отряхнем.

Напялил на манер кельтской юбки и, осторожно выглянув из дверей, отправился покорять путь до пожарной лестницы. А записи видеонаблюдения я потом удалю.

Просчет вышел только в самом конце.

– Сережа? – Удивленно посмотрела на меня Анна Михайловна, стоило зайти в кабинет.

«Лять!»

– Да, дорогая, – выпрямившись, картинным жестом скинул с чресел пиджак и шагнул в ее сторону.

В общем, стол начальника Анна Михайловна примерила еще до назначения.