-Сегодня боги подарили нам хорошую погоду…
–Да, сегодня довольно солнечно, и как-то спокойно, что ли.
–Ну, вот и расходятся здесь наши дороги, Ховал, я очень рад был знакомству с таким человеком как ты.
–Я тоже был рад разделить с тобой дорогу, Селим, спасибо тебе за компанию, гладкой дороги.
Селим был обычным кузнецом, с которым Ховал познакомились в Борне, он вез две дюжины мечей в город, говорил, мол отношения между Гардаром и Атилом сейчас накаленные, и столица требует железо даже со всех сел и деревень. Ховал никогда не вникал в конфликты и междоусобицы такого плана, не понимал, врагов у человека и так хватало, но время и желание повоевать друг с другом откуда-то всегда находилось. Селим повернул в сторону Гардара.
Путешествуя, Ховал всегда думал о своем отчиме Ладиме, доме, добрых людях у него на пути, и постоянно проматывал свои сражения, мол, что было бы, если он сделал выпад раньше, ударил ниже, или справился бы, если не имел доспехов, в общем в дороге его посещали разные мысли, порой и абсурдные, а когда дорога была скучнее некуда, и думать обо всем надоедало он мычал песни, забавно пошлепывая губами для создания более эффектного звука.
Солнце только начинало восходить, и своими лучами испарять утреннюю росу, прекрасное пение лесных птиц не могло не умиротворять. Периодически мимо проходили люди с возами, разные купцы, стража лесов Гардара на конях в теплых, дорогих шкурах медведей с хорошим вооружением, но обстановка была довольно дружелюбная, стража просто уточнила у Ховала кто он, и куда направляется, на этом опрос закончился, их не особо интересуют люди проходящие мимо города, ну если, конечно, они не имели внешность атильцев.
Спустя несколько часов Ховал решил устроить небольшой привал на обочине дороги, которая в своем изгибе выходила на край леса. С этого места открывался красивый пейзаж на реку Хладна, называлась она так, потому что вода там никогда не стояла, посему не согревалась, а по святкам в ней купались жители Гардара и всех близ лежащих деревень. Святки являлся одним из самых важных праздников для этого населения, считалось, что купаясь в ледяной воде зимой именно в этот день, потомки приносили жертву ради благой жизни усопших в мире Прави, в мире, где они жили вместе с богами, ну по крайней мере так считалось, хотя Ховал относился к этому больше как к традиции. Навь же являлся миром мертвых или заблудших душ, тех, кто был предательски убит, или не успел выполнить свое, так сказать, минимальное предназначение, а Явь считалась обителью всех живых, смертных. У каждого города были свои праздники и традиции, но были и общие, как например в Примеди, Гардаре и Совелесе общими праздниками были Святки, День Дани Рагосту, богу богов, Первый День Весны и куча других. Были и общие праздники с народом городов Аргада, Милдора и Хедебгарда, но их боги именовались иначе, хотя по рассказам не очень то друг от друга отличались.
Ховал спрыгнул с коня, примотал поводья к дереву, достал нож, и, подойдя к кусту орешника, срезал длинную палку, и, заточив один конец, пошел к реке за уловом. Сапоги были длинные, по самое колено, кожаные, но вода и вправду была очень холодной даже летом, поэтому приходилось периодически выходить и согреваться. Спустя недолгое время Ховал за одну ходку вытащил отличный улов, средних размеров два карася, самая часто попадающаяся рыба в любой реке мира. В подсумке на левом бедре коня был и овес, которым он кормил своего верного помощника, но не просто так в Борне он попросил максимально измельчить его, если залить кипятком, то можно и перекусить на совсем худой конец. Спустя примерно час хороший костер был готов, ноги до конца согреты, и можно было приступать к готовке рыбы. В дороге Ховал больше предпочитал рыбу нежели мясо, с ней меньше мороки, мясо надо уметь готовить, чтобы получилось вкусным и не жестким, а рыбу как не приготовь, съедобно, единственное, что доставляло хлопоты, так это кости. Соорудив нехитрую конструкцию, насадил рыбу на тонкие прутья орешника, подвесил над несильным огнем, и, наслаждаясь течением реки, сидел в ожидании на сухом бревне, конец которого был выворотнем, торчащим своими огромными корнями и осыпавшейся землей. Внезапно, со стороны, медленно, шагая мягкой поступью, вышел старец, у него были седые волосы, включая растительность и на лице, борода висела до самого пупа. Одеяние было темно-коричневым и длинным, до земли, весьма потрепанным.
–Молодой путник,– сказал добрым говором старец. – Можно ли тебя попросить поделиться столь симпатичным уловом?
–Да, старец, присаживайся на пнину, скоро рыба будет готова. – с неким подозрением полюбезничал Ховал.
Старик только начал присаживаться, и за ним, огромным пятном, что-то стало виднеться, Ховал довернул голову, и увидел огромного бурого медведя, мигом подпрыгнув выхватил оба топора, и, с полуоборота, принял защитную стойку.
–Ха-ха-ха! Да не пугайся ты так моих друзей, это мои верные спутники. Бурого зовут Гор, а этого, который помельче, Грид. – кивнул в другую сторону незнакомец.
Из-за его спины вышел чуть размером меньше медведя огромный волк, в лесах они встречались крайне редко, отличались от обычных серых тем, что были гораздо больше, умнее, преданнее, и не имели стаи, такие волки находили себе единственную волчицу, и проживали с ней всю жизнь. Шерсть у них была очень плотной, теплой, и отдавала блестящим серебром. Живодеры с богатых родов уничтожили почти весь вид ради их шкур. Порода именовалась боревойской. По легенде, три столетия назад, вдали отсюда, было небольшое, но очень сильное славинское племя, которое именовало себя боревои, в то время везде были небольшие племена, не было городов. И у племя зародилась эта порода, как разводили их, никто не знал и не знает, как они их приручили, тоже никто и понятия не имел, лишь ходят слухи и по сей день, что главным покровителем их деревни был бог леса и лесного мира. К сожалению другие племена объединили свои усилия, и перебили боревоев, и, конечно, убили почти всех волков. Видели, как удалось сбежать юному мальчишке с волком, и, мол, что Совелесом сейчас правит их род. Легенда гласит, что именно в этот день бог леса влюбился, и позабыл про своих людей, поэтому в большинстве славинских городов есть люди, почитающие либо бога леса, либо богиню любви и плодородия, ее звали Макша.
–Да успокойся, друг, я даю слово, что они не предоставят тебе неудобств.
–Расскажи-ка, лучше, где ты нашел этих "друзей", и как тебе удалось добиться их доверия. – Ховал медленно убрал топоры в чехлы.
–А это мой старецкий секрет. – ухмыльнулся незнакомец.
Ховал медленно сел на землю возле дерева, в его лице читалось сомнение, опасение, готовность и много других ощущений. Звери сели по разные стороны от старика, и внимательно осматривали округу, будто что-то искали.
–Назови хотя бы имя, гость моего одиночества.
–У меня имен много, в каждом городе разное, представляешь? Но ты называй меня Гласий, в Гардаре и еще некоторых городах меня так называют.
–Гласий, значит… а зачем тебе моя рыба, старец, если у тебя по левую руку бурый сидит, ты с него рыбы поиметь можешь, а с волка боревойского, и того, зайца, не пойми неправильно, мне рыбы не жалко, но думается, что ты ко мне не только за карасем. – Ховал развел ладони в знак ожидания ответа.
–Хм…– странник удовлетворенно опустил голову, и улыбнулся. – Знаешь, а ты мне нравишься, Ховал. Я доволен.
–Чем же ты так доволен?
Медленно приподнявшись с пня и отряхнувшись, старец сунул руку в длинный карман вдоль левого бедра, достал сверток золотистой бумаги в переплете, и молча протянул его.
– Ты знаешь, что твой покровитель по имени -Рагост, кующий, прославленный громовержец?
– Знаю, на наречии жителей Совелеса меня бы звали Коваль, а там, где родился я, говаривают немного иначе, да и пишут тоже.
Надеюсь, ты заставишь небесного коваля гордится тем, что тебя назвали в его честь.
Ховал взял в руку неизвестный сверток бумаги, за его спиной раздался сильный хруст, будто чья-то огромная лапа наступила на кучу мелкого сухостоя, обернувшись, он не обнаружил ничего, абсолютная тишина, осмотревшись еще немного, вернул свой взгляд обратно к месту, где стоял старик, но там уже никого не было, в том числе и его верных, диких зверей. Один карась пропал с костра. Ховал застыл на миг в пустоте, а потом начал открывать переданный ему свернутый лист. Это была карта острова, но несколько необычная, на ней, будто пульсируя, отмечалось несколько точек, одна над городом Атил, что по другую сторону Древнего Моря, а другая была возле реки Хладны…
«Я мало кому верю, залихватчики говорят, что они готовы отдать многое за свой народ и за свой город, но у них нет детей, которых они бы могли воспитать настоящими воинами и защитниками, из их уст не выходят слова о морали, принципах и нравах, они преданны только женщинам и хмелю
Князь Бравлий. VIII век II тысячелетия.