Упавшее небо II

Глава 6 без правок

Спрыгнув с подножки вагона-офиса в промежуток между путями, я медленно двинулся в сторону, откуда мы пришли, к продолжающей разгружаться дрезине. Оборотные тупики в метро это обычно зона между двумя тоннелями одной и той же ветки, освобожденная от породы и превращенная в этакий зал, куда влезает еще две нитки рельсовых путей. “Зал” — потому что от изначально пробуренных тоннелей его отделяет колоннада, кто ездил в метро наверняка успевали заметить подобные сооружения в окно поезда. А кое-кто и застрять там умудрялся, проспав объявление “поезд дальше не идет”. С основными путями вот эти два дополнительных отрезка соединятся перекрестными стрелками или с одного конца, или, как в моем случае, с обоих.

Кстати, на счет попуток дежурный не соврал: в обратную от нужной мне сторону медленно прочапал, подвывая двигателем внутреннего сгорания, целый состав из дрезины-крана — в этот раз не кустарной, а сделанной на заводе — и двух открытых платформ. Мне вообще можно было бы никуда не ходить, а сразу перебираться к основному пути в сторону “Площади Ильича”. Вот только… К сожалению, я очень неплохо себе представлял, что будет дальше. И это меня решительно не устраивало.

Метрополитен — это огромная инфраструктура, даже в мирное время требующая слаженной деятельности огромного числа людей. А уж сейчас, когда здесь от октов укрылись сотни тысяч, а может и вся парочка миллионов человек* — так и вообще. Не удивительно, что военным, принявшим на себя бремя управления всем этим хозяйством первым делом пришлось закрутить гайки, отобрав у “мирняка” так или иначе попавшее к ним в руки оружие. Когда рушится мир и мертвые валяются по улицам, разжиться стволом часто оказывается не так уж сложно. А дальше…

Стресс у спасшихся, гибель членов семьи и других родственников, лишение годами наживаемого имущества и накоплений, конец света, поставивший крест на карьерах и надеждах, сложноубиваемые враги, полная тревог неизвестность в будущем — все это не могло не сказываться на людях. Даже очень психически стабильные мужчины и женщины в таких условиях могут отчудить так, что мало не покажется! А уж те, у кого крыша и так на одном гвоздике держалась… Добавить в этот котёл огнестрел, скученность в специальных убежищах (вроде такие есть**) и на платформах, в убежища срочно переоборудованных, бетонные стены, идеальные для рикошета пуль — и вы поймете, почему в метро оружие осталось только у армейцев. Свои солдаты и офицеры тоже могут с катушек слететь, но они хотя бы хорошо понимают, что такое оружие и умеют с ним обращаться.

[*На момент начала второй мировой войны Московский Метрополитен мог на некоторое время принять до 600 тысяч укрывающихся от бомбежек гражданских! С тех пор транспортная сеть радикально разрослась, а разработка ядерного оружия добавила еще и функцию противоатомного бункера с высокой автономностью. Так что Алекс еще и преуменьшает, когда говорит о миллионах.

**Да, прямо в тоннелях через определенные промежутки построены специальные подземные объемы, которые оборудованы под убежища. Но кроме этого и сами тоннели при необходимости можно использовать для проживания людей. Под это как минимум рассчитаны мощности санитарных узлов, расположенных там.]

А дальше в дело, увы, вступают формализм и бюрократия — потому что без них управлять чем-то крупным, где задействовано множество людей, невозможно. Оружие ли меч? Безусловно. Хотя бы потому, что иной функции у моих канат нет, это не топор, не лом и не кувалда, не инструмент, в общем. Хотя в неумелых руках ломик или кувалда однозначно поопасней будут, да. Причем чисто по-человечески это тоже все понимают. Но закон или соблюдается для всех и всего, или каждый будет трактовать его по-своему.

По вышеуказанным причинам, без специального разрешения, именного, дающего исключительные права владеть именно этими клинками, мне не видать своих катан. И, уверен, я смогу это разрешение получить — в конце концов у меня в личном деле есть записи, что я уже приличную кучку октов ими настрогал. Проблема в том, что подобное разрешение, обходящее базовое правило, может мне выдать только облеченный достаточной властью человек, в данном случае либо Главный военный комендант всего Московского Метрополитена, либо кто-то из его замов, либо еще кто-то из штаба подземки.

То есть вот что меня ждет: у коменданта на “Площади Ильича” я скажу, что хочу мочить октов, и что это важно для науки. Смогу доказать — спасибо единой армейской базе данных. И дальше мое дело пойдет от инстанции к инстанции, и я сам вслед за ним, потому что такие вопросы удаленно не решаются. Но вот, спустя, скажем, трое суток, нужный офицер с большими звездами на плечах уделит мне минутку и все разрешит. Где в этот момент будут мои мечи? В ближайшем к “Авиамоторной” арсенале? А вот хрен!

“Бесполезные железки” уедут туда, где уже покоится груда числящегося оружием, но не стреляющего и как бы ждущего ремонта армейского мусора. И ладно если мечи туда доедут — потому что “потерять” их проще простого на всех этапах. Собственно, один способ транспартировки чего стоит: примотанными к тюку, который под сидушку приспособили! В итоге все это с большой долей вероятности кончится новыми поисками кузнеца, стали и добавок в неё для ковки, оборудования… Дней двадцать списать в потери придется, а то и больше.

Нет.

Я себе такой отпуск сейчас решительно не могу позволить.

Убедившись, что оказался как раз между зонами, просматриваемыми камерами, я так же спокойно шагнул к составу—”складу” и легко перелез через сцепку. Теперь нужно будет вовремя нырнуть под вагон, если пойдет “попутка”, чтобы меня не подсветили случайно — а так я могу совершенно спокойно протискиваться между бортами и висящими в промежутка от колонны до колонны кабелями. Ну и все, теперь спокойно и не торопясь, бочком до нужного мне места…

Стелс-миссии в компьютерных играх-стрелялках самая нереалистичная часть. И даже не потому, что в реальности враги не забывают о замеченом боковом зрением движении, а у тебя самого нет никаких индикаторов-подсказок. Даже на свою великолепную память я бы не стал рассчитывать, прячась от камер, если б не крайний случай… и несколько минут, во время которых мне никто не мешал пялится на изображения на мониторе.

Медитация позволяет сделать что-то вроде супер-детального снимка того, что видишь, а потом достроить в своем сознании трехмерную карту увиденного. В идеале это надо делать мгновенно — и я даже в другом мире знал людей, в реальности способных по мимолетному взгляду потом сражаться с завязанными глазами или в полной темноте. Правда, они были из действующего клана шиноби. Еще мой учитель, Тенгу Разящий, мог показать схожий фокус… правда путался, сколько конкретно столетий он, обретя сознание, бродил сначала по материковому Китаю, прежде чем окончательно переехать в Японию.

Так что мне изначально сильно повезло с условиями: продолжал тарахтеть дизель на дрезине, освещение давало больше теней, чем, собственно, света, солдаты устали после дежурства. Ну и плюс реальная нужда заставляла рискнуть. Но и этого бы не хватило, не будь у меня “Ратника”, ведь добравшись до места, где шла перегрузка и опять протиснувшись под составом, мне волей-неволей пришлось, кое-как отряхнувшись, забираться в кузов дрезины. И лезть почти под стрелу крана, чтобы добраться до нужного тюка.

На мое счастье сверток с катанами до сих пор не перегрузили. Я подгадал момент, чтобы показаться в относительно освещенной зоне, когда половина солдат спрыгнула на рельсы перекурить. Стараясь одновременно держаться естественно и не поворачивать лицо к свету, просто подошел к нему и поднял. Еще и совсем уж в наглую затолкал ногами на место похожий сверток, только без клинков, прежде чем кануть с добычей в тени под бортом.

Вот так и рождаются байки типа “вижу, Степан ящик тушенки тащит. У костра спрашиваю: “куда консервы унес?” А тот: “я вообще здесь сидел, никуда не уходил!” Идем вместе разбираться — а там следы медвежьи и ни одной банки!!!” Как финальный штрих, я пропихнул под сцепкой освобожденный от клинков сверток и аккуратно пристроил его на низкобортной платформе состава-склада там, где это получилось сделать не мелькая в лучах фары крана.

Теперь, если пропажу клинков все-таки обнаружат, это будет выглядеть так, как будто их притырил кто-то из своих. Что, разумеется, замнут в узком кругу: как я и говорил, потому что не огнестрел. Но, раз уж я заморочился не светиться, пожалуй, не стоит ждать попутки: пусть я и нашел, чем замотать катаны, сверток все равно получился характерной формы. Просто пробегусь до “Площади Ильича”, благо, тут все те же три-четыре километра. Это даже чуть ли не быстрее получится, чем на медленно ползущем транспорте. Благо фонарь до сих пор при мне, я ведь во время сидения в трансформаторной будке включал его ненадолго всего пару раз.

Что сказать про путешествие от оборотного тупика до станции? По большей части темно и довольно однообразно. При этом я трижды натыкался на группы людей в тоннеле: что делали в боковых помещениях две из них я так и не понял, а третьи возились с жутко вонючим движком и шлангами дренажного насоса, убирая просачивающуся откуда-то воду. Все три раза я просто прошел мимо, загодя выключая налобный фонарик и переходя на шаг. В итоге “попутка” меня так и не догнала.

На платформу, где свет горел по тому же принципу, что и в тупике, я поднялся вообще без всяких проблем. Посты у краев оборудованы были — выставлены видавший виды стульчики, призванные спасти исстрадавшиеся задницы рядовых от сокрушительного действия гравитации — но те больше следили, чтобы в темноту тоннеля не канул кто-нибудь из детей.

Вот с самой платформой произошли куда более кардинальные перемены: легкие пластиковые перегородки превратили её в целый лабиринт без потолка. Откуда-то оттуда доносился гомон голосов множества людей, пахло едой — и куда сильнее хлоркой. А внутри немедленно возникло ощущение, что я каким-то образом попал сразу в больницу и в главный корпус какого-то большого университета: люди двигались по коридорам, толпились у дверей “кабинетов”, мелькали белые халаты врачей. Чтобы отыскать дверь комендатуры, пришлось раз пять дергать находящихся рядом. А когда искомое было найдено — разумеется, пришлось стать в очередь. Ну и лад…

Неожиданно рявкнувшая тревожная сирена мгновенно заткнула все разговоры.

— Тревожной группе готовится к выдвижению в сторону “Марксистской”-технической. Повторяю, пятиминутная готовность.

— Только ж позавчера проход подрывали и заваривали, — сказал кто-то рядом.

— Видать, конструкции выдержали…

— Или в другом месте дыра открылась, — подсказал кто-то третий. — А восьминоги только нашли. Или сами подкопали!

Не те ли это взрывы, что мы из кабель-канала слышали? Так. Так. А что? Уже раз поступил против правил, чего сейчас не рискнуть? Тем более, мое место именно там.

— Меня на усиление отряда прислали, к коменданту сижу, — поднялся я, взмахнув выданной бумажкой. — Куда идти, чтобы с тревожной группой ехать? Потом зарегистрируюсь.

— Давай за мной, — махнул мне вывалившийся из комендатуры офицер. Видимо, у них совещание там было с комендантом, или что-то вроде того. Ну вот и отлично. На ловца и зверь бежит.