Уничтожитель

Глава 1 Метаморфозы

В кабине челнока откровенно не хватало воздуха, духота провоцировала головную боль, сонливость, апатию. Кислородные установки гудели на полную мощность, но аппаратура в принципе предназначалась для обеспечения жизнедеятельности двух человек, а не шестерых. Лидия и Антонина сидели, пристëгнутые к креслам, Стеша, Володя, Корней и Демид плавали за их спинами, стараясь не задевать друг друга лишний раз.

На Стеше были надеты очки виртуализации с сапфировыми стëклами, перед ними девушка размахивала руками и шевелила пальцами, нажимая на кнопки видимой только еë клавиатуры, передвигая, открывая и закрывая окна интерфейса, что отображался на внутренней поверхности сапфировых линз. Еë майка подмышками темнела от пота, время от времени девушка нашаривала плававшее рядом полотенце и вытиралась.

— Как продвигается? — не в первый раз спрашивала Антонина из кресла.

— Отлично, — сдержанно отвечала девушка.

— Ты говорила то же самое полчаса назад. Прогресс есть? Или мне искать новую маску для челнока?

— Маска отличная. Траффик в порту большой просто. Наша заявка в очереди, очередь движется.

— Нам нужно, чтобы она не просто двигалась в очереди. Нам нужно, чтобы еë назначили в эллинг, где работает наш товарищ.

— Я помню. Я слежу за этим.

— И?

— Что «и»?

— Как долго ещë ждать?

— Не от меня зависит.

— Что значит «не от тебя»? Зачем ты вообще тогда здесь?

— Возмутился человек, который вчера целый день пытался прописать нас на верфи.

И раздражительность. Ещë духота провоцировала раздражительность. Стеша с трудом верила, что можно быть апатичной и раздражительной одновременно, однако, сейчас дело обстояло именно так.

Демид вздохнул:

— Никодим, успокой их. Подерутся ведь.

— Я уже успокаивал сегодня. Теперь твоя очередь, — возразил Корней.

— Меня они не послушают. Антонина — потому что я не состою в Ad Astra, Адиля — потому что считает меня маньяком-убийцей.

Слова Демида панической рябью пробежали по душе девушки. «Откуда он узнал мои мысли?» — испугалась Стеша.

— А ты попробуй, — не уступал Корней, — Разреши этот конфликт.

— Боишься оказаться промеж двух дерущихся кошек?

— Нет, просто я занят.

Демид вздохнул:

— Антонина, Стеша уже объясняла, что ваш товарищ на верфи должен оперативно отклонять прочие заявки и держать эллинг открытым, чтобы наш запрос попал к нему. Пока это ему удаëтся, но, если придëт запрос с высоким приоритетом, например, при угрозе жизни и здоровью, он ничего не сможет сделать, протокол безопасности автоматом поместит заявку в свободный эллинг. Пока такого не случилось, и всë идëт по плану.

— А я говорила, давайте я сделаю нам маску с высоким приоритетом, — возразила Антонина, — Она ответила, не надо.

— Я с тобой полностью согласен, Степанида так и сказала: «Не надо». И пояснила, что с высоким приоритетом нас в эллинге могут ждать экстренные службы плюс транспортная полиция. Кроме того, опять-таки, протокол безопасности разместит нашу заявку «автоматом» и далеко не факт, что в нужный нам эллинг. Поэтому остаëтся просто ждать.

— Ждать и догонять — всегда самое трудное, — кивнул Володя.

Лидия подала голос:

— Никодим, ты же не забудешь про нашу часть сделки?

— Куда ж я денусь? — хмыкнул Корней, — как только разместимся в эллинге, мы с Пахомом сразу свяжемся с товарищами, чтобы сделали тебе доступ к нужным базам.

В подобном состоянии люди провели ещë три часа, пока Стеша, довольная собой, не воскликнула:

— Есть размещение! Мастерство логиста не пропьëшь! Лида, я сейчас пришлю тебе коды для диспетчера.

— Отлично, — откликнулась пилот, — держитесь там ближе к полу, я запускаю прогрев двигателей. Пуск через четыре минуты. И просьба не разговаривать, когда я буду общаться с диспетчером.

К мерному гулу систем жизнеобеспечения добавились вибрация и машинный шум под полом, пропитанный желанием двигаться, как рык проснувшейся пантеры. Челнок сбрасывал с себя путы космического небытия и готовился вернуться к людям.

Стеша, перевернувшись в воздухе, оттолкнулась ногами от потолка и устремилась к полу, где опять перевернулась и села, прижавшись спиною к стене. Когда Лидия произнесла бесстрастно: «Пуск», — возникшая, как по взмаху волшебной, палочки псевдогравитация прижала девушку к поверхности.

Со словами: «Будет видно, куда мы летим», — Лидия повесила над приборной панелью голографическую трансляцию с носовых камер челнока.

Вокруг судна с разной скоростью пролетал космический мусор: обломки кораблей и мëртвые аппараты, за некоторыми из них, мигая фонарями, гнался беспилотный уборщик. Сначала челнок держался в мусорном облаке, как рыба в общем косяке, затем его орбита спустилась ближе к Земле, в обитаемый пояс. Тëмные останки отслужившей своë техники сменились судами, мерцавшими разноцветными огнями, и волчками станций, что отражали солнечный свет своими вращавшимися поверхностями.

— На меня вышло Бюро навигации, — комментировала полëт Лидия, — передала им позывные. Переключили на диспетчеров «Большого Камня-2». Расчëтное время прибытия — тридцать семь минут.

Слова Корнея о перенаселëнности околоземной орбиты получили в глазах Стеши визуальное воплощение. Провожая взглядом летевшие мимо аппараты, суда и обитаемые станции, девушка всë меньше и меньше верила, что когда-то кто-то мог называть это заполненное рукотворными звëздами пространство космической пустотой.

— Как же страшно тут летать! Того и гляди врежемся в кого-нибудь, — поделилась девушка своими опасениями с Володей.

— Не врежемся. Сложный комплекс навигационных утилит судна рассчитывает траектории окружающих объектов, — ответил парень, — и прокладывает курс, взаимодействуя с центральными диспетчерскими службами.

— Всë равно страшно, — замотала головой Стеша.

Голубая планета то показывалась в поле зрения носовых камер челнока, то исчезала в зависимости от манëвров Лидии. Наконец, край лазоревого блюдца прочно занял место в левом верхнем углу изображения.

— Подлетаем, — сообщил Володя.

В центре изображения оказалась верфь. Челнок заходил к ней от Солнца, и комплекс был хорошо освещëн. Стеше казалось, это не судно летело к верфи, а сама верфь двигалась к ним, медленно вырастая в размерах. Поперëк белого хребта магистрального канала строения вытянулись серые разноразмерные эллинги: и для длинного промышленного транспорта, и для маленькой частной яхты, — облепленные шарами сосудов с техническими газами и жидкостями. За эллингами белели рëбра призматических стапелей, в двух из них стояли зафиксированные манипуляторами суда. Стеша насчитала по шесть эллингов и доков, большие и длинные чередовались с маленькими и короткими. Ещë одна пара, седьмая, была вынесена отдельно, на противоположный от энергетической установки конец хребта. К ней и направлялся челнок. С другой стороны магистральный канал оканчивался энергетической установкой, удалëнной от комплекса на переплетении серых ферм со стволами технических шахт внутри.

Антонина вела переговоры с докером вчера, из них Стеша знала, их ждали именно в крайнем эллинге, потому что там работали с энергетическими установками кораблей, и использовали протоколы безопасности самого высокого уровня. Золотой уничтожитель не должен был их взломать.

Девушка совершала время от времени орбитальные перелëты и поэтому могла оценить, как плавно и аккуратно Лидия управляла челноком. Ни на миг не позволив вектору псевдогравитации изменить направление, Павлова подвела судно к распахнутым воротам эллинга и подняла в его подсвеченную холодным, будто хирургическим светом утробу. Многочисленные манипуляторы, застывшие над челноком в ожидании его фиксации, словно медицинские инструменты над койкой, усиливали сходство с операционной. Только латали здесь не мягкие и тëплые, из плоти и костей людские тела, но твëрдые корпуса орбитальных судов из сложных сплавов.

Сразу же после фиксации судна в кабину вернулась невесомость, по инерции Стеша оторвалась от пола и полетела к потолку. Девушка едва успела выставить руки и защитить от удара голову.

За дверью в конце шлюзового коридора путников ждал докер Руслан. Его тело, раздутое служебными имплантами, мало походило на человеческое. Стеше почудилось, будто оживший механизм был специально выделен верфью из своей металло-кремниевой структуры для встречи гостей. Руки и ноги докера оканчивались заметными утолщениями, из которых выскакивали пальцы, слишком длинные и тонкие для человека. Кроме того, из-за спины рабочего виднелись две пары манипуляторов: одна просматривалась за плечами, другая между ног, — ими он так же весьма уверенно пользовался, отталкиваясь и хватаясь за поверхности, или нажимая различные рычаги на переборках. Вместо правого глаза на лице мужчины красным светом горел промышленный окуляр.

Стеша задумалась, за какими аватарами их провожатый укрывался в виртуальной реальности, и могла ли она общаться там с ним или с подобными ему. Затем вспомнила репортажи о стачке, за счëт которых поднимала свой этический рейтинг. Руслан, наверняка, был одним из тех самых «пособников внутренних террористов», о поимке которых рапортовали власти. Конечно, топовые медиа и блоггеры сообщали об отлове всех «пособников», конечно, на самом деле им никто не верил.

Могла ли девушка тогда помыслить, что через некоторое время будет общаться с таким вот «ужасным и безответственным пособником»? Впрочем, она сама теперь превратилась в кого-то очень похожего, сперва забравшись в чужую квартиру, потом под чужим идентификатором организовав приëм в доках повреждëнного челнока с фальшивыми позывными.

Следуя за Русланом по скупо освещëнным коридорам верфи, девушка думала, что, в отличие от остальных подпольщиков мотивом еë действий не являлось изменение текущей общественно-экономической формации. Там, на Северодвинске-7 она верила, что могла вернуться к нормальной жизни, когда соглашалась на предложение Мохова действовать сообща. Но общение с подпольщиками меняло девушку, она уже перестала быть прежней Степанидой Голуб. Она вообще теперь жила под именем Адили, с этой личиной и придëтся остаться после удаления золотого уничтожителя. Возможно ли было в таком случае возвращение к прежней жизни?

Лабиринт промышленных коридоров, тем временем, закончился для путников просторной комнатой с двенадцатью нишами для сна: по три в каждой стене слева, справа, сверху и снизу от входных дверей.

— Поживëте пока здесь, в каюте для дежурной смены, — пояснил Руслан. — В соседней каюте есть пищевой принтер, дальше по коридору душ и санузел.

— Терминал связи где? — спросила Антонина.

— Вот, у входа два рыжих торчат, — показал мужчина. — Правый, потемнее — внутренний, левый, посветлее, внешний.

— Спасибо большое, Руслан, — сказал Корней, — ты нас очень выручил.

— Рад помочь товарищам, — улыбнулся тот.

От вида его улыбки Стеше сделалось жутко, как будто не живой человек, но холодный механизм скалил зубы в бессмысленном подражании Божьим творениям.

— Вы собираетесь выходить на кого-то с Большого Камня? — продолжил разговор мужчина.

— Да, — подтвердил Корней.

— Ох, — вздохнул Руслан, — Будьте осторожны. После стачки там почти никого не осталось.

— Мы получили надëжный контакт, — сообщила Антонина.

— Не подсадной? — усомнился Руслан.

— За кого ты меня принимаешь? — возмутилась Антонина, — Я проверила его по всем инструкциям. Контакт «чистый».

— А кто, если не секрет?

— Ага, так я тебе и сказала.

— Молодец, не надо. Ладно, оставляю вас тут, мне ещë дневной план сдавать. Я, конечно, старший на участке, но и за мной глаза смотрят.

После того, как все шестеро поблагодарили докера, он выплыл из каюты, утянув себя манипуляторами за спиной.

Помещение, конечно, оказалось не слишком просторным, но гораздо просторнее кабины челнока. Следующую половину дня люди мылись, ели и спали. Убирали дорожную пыль, налипшую на одежду и души в околоземном пространстве.

Стеша задремала в одной из спальных ниш, еë разбудил хлопок в ладоши. В центре каюты завис, медленно оборачивась вокруг совпадавшей с поясницей осью, Корней.

— Товарищи, — обратился к остальным Мохов, — пора поговорить о деле.

Все согласно закивали с большим или меньшим энтузиазмом.

— Сегодня вечером, — сообщил Корней, ухватившись за скобу в стене и прекратив вращение, — предлагаю отправить на Большой Камень разведчика. Как раз через два часа техничка доставит новую смену и заберëт старую. Пускай разведчик найдëт на станции твой контакт, Антонина, и проверит, всë ли в порядке.

— Возражаю, — покачала головой та, — мы просто потеряем время. Я уже всë проверила и считаю, мы можем полететь все вместе.

— Сомневаюсь, что это разумно.

— Ты наблюдал наше общение с Ефимом. Он гарантирует размещение в клинике, как только мы обратимся.

— Я думаю, мы слишком рискуем, отправляясь на Большой Камень все вместе. Учитывая зачистку, что здесь была.

— А я как раз думаю, мы слишком рискуем, оставаясь здесь. В любой момент помещение может понадобиться настоящей смене или, что ещë хуже, запустится новый цикл контроля бережливого производства, и программа сопоставит нагрузку на систему жизнеобеспечения с графиком дежурств. Ты же не хуже меня знаешь, как вскрываются такие вещи.

— Я разговаривал с Русланом, он говорил, контроль проходил позавчера, так что вероятность его повторного старта через такой небольшой промежуток времени мала, хотя и не нулевая. Ну а что касается дежурной смены, можно попросить Степаниду последить за заявками на ремонт. Если появится что-то, требующее срочных работ с энергетической установкой, она нам сообщит.

— Пусть так, но ты забываешь про главный риск — золотой уничтожитель. На челноке программе уже удалось обойти протоколы безопасности, без повреждения энергетической установки, кстати. Она не так проста, она может не только действовать «в лоб» и душить дверьми в вагоне монорельса. Она может ждать, считать шансы и выбирать наиболее эффективный путь с точки зрения своей целевой функции.

— Вот потому что на нас висит такой большой риск, я не хочу добавлять к нему ещë один.

— А ты не хочешь поскорее избавиться от него?

— Я не думаю, что лишние двенадцать часов что-то решат. Однако, мы можем проголосовать по этому вопросу.

— Идëт, нас трое, и поровну голоса не разделятся.

— Нет, нас шестеро. Я считаю, должны голосовать все, потому что рискуем вместе.

— Хорошо, давайте голосовать вшестером. Кто за то, чтобы отправить на Большой Камень только разведчика?

Подняли руки Корней, Демид, Володя и Лидия. Стеша хотела поскорее избавиться от вредоносного кода, поэтому поддержала Антонину.

— Вы в меньшинстве, дорогие товарищи, — констатировал Корней.

— Делайте, как знаете, — вздохнула Антонина.

На разведку решили отправить Володю. Проводить его до посадки на техничку прибыл Руслан. Когда парень, махнув рукой на прощание, выплыл из каюты, Стеша ощутила, как каждая клеточка еë тела вдруг содрогнулась в беззвучном крике: «Останься!» В следующий миг душу накрыло чёрное облако страха, столь плотное и холодное, что, как будто, затруднило дыхание. Девушка не помнила, чтобы когда-то ранее испытывала столь сильные эмоции. Еë душа, хорошо изученная, заполненная заботой о рейтинге и поиском легальных удовольствий, превращалась в нечто иное. Конечная цель изменений пока оставалась тайной.

Глава 2 Хорошее отношение к лошадям

Сознание Стеши раздвоилось. Одна его часть, обращëнная к системе распределения заявок на ремонт, постоянно наблюдала, не появился ли запрос на срочные работы с энергетической установкой. Через терминал внешней связи девушка подключилась к глобальной сети и теперь полупрозрачная таблица с перечнем заявок всегда висела на стене напротив еë спального места.

Другая часть считала время, за которое от Володи не пришло вестей. Девушка не пыталась разобраться, что с ней происходило. Пускай парень сначала вернëтся или хотя бы выйдет на связь, и после она всë обдумает.

Чем больше пустых секунд скапливалось вокруг, тем сильнее волновалась душа. Чтобы отвлечься, Стеша решила поговорить с Лидией. Корней и Антонина куда-то удалились, Демид дремал. Когда он только заснул, лицо Морозова даже показалось Стеше красивым. Но потом гримасы кошмаров начали уродовать его. На мгновение девушку пронзило острое чувство жалости к этому осколку человека, захотелось разбудить его, успокоить, попросить рассказать кошмар и развеять страхи. Стеша одëрнула себя, она считала Демида слишком опасным, чтобы допускать к нему человечность.

Павлова плавала без движения, еë расширенные зрачки показывали о подключении к виртуальной реальности. Импланты пилота позволяли транслировать изображение прямо на сетчатку, а звук — на слуховой нерв, так что она не нуждалась в голограммах для путешествия по сети.

Стеша не знала, какой будет реакция Лидии на еë вопросы, и не могла спросить «Нойман», система выдаст подсказку для личины Адили, но не для самой Стеши. Еë душа, однако, слишком издëргалась бесплодным ожиданием, так что девушка тронула Павлову за плечо, привлекая внимание.

— Да? — спросила пилот, сфокусировав взгляд на собеседнице.

— Извини, что отвлекаю. Тяжело вот так ждать и ничего не делать. Думала, может, мы с тобой поболтаем хотя бы пару минут? Конечно, если ты занята чем-то важным, и не захочешь болтать, я пойму.

— Всë в порядке, я и сама хотела развеяться. А то голова пухнет.

— Ты здорово управляешь судном. Я летала несколько раз на орбитальных рейсах, и чаще всего вектор тяги там сбивался. И людей начинало болтать в ремнях безопасности. А у тебя всë было стабильно.

— Благодарю.

— Ты и в, ну, в обычной жизни — пилот?

— Да, я родилась по контракту с транспортной корпорацией Вахрамеевых. Гоняла технички вроде той, на которой улетел Ермак. То есть, Пахом.

Услышав псевдоним Володи, душа Стеши задрожала, но виду девушка не подала.

— Почему же ты тогда решила сотрудничать с…

— С террористами? Кирилл сам называл себя так. Они дали мне доступ туда, куда в обычных обстоятельствах я бы не попала.

— Куда же?

— В симуляцию полëта на Марс.

— Это для тебя так важно?

— Вот ты любишь свою работу? Официальную, я имею ввиду.

— Да как сказать. Нет, наверное. Я, скорее, принимаю еë, как часть себя. Я родилась такая, какая есть, с таким характером, такой внешностью, такой работой.

— А вот я летать люблю. До сих пор, когда судно отстыковывается от шлюза, у меня по коже мурашки бегают, так хорошо мне становится. Почти как хороший секс, в общем.

— Но ты же и так можешь летать. Ты же орбитальный пилот, верно?

— Верно. Не встреть я Кирилла в своë время, быть может, им бы я и осталась. Летала бы себе потихоньку от станции к станции, получая удовольствие от самого процесса. Со временем оно бы становилось всë более тусклым, я бы всë больше теряла чувствительность, и стала бы получать удовольствие не от самого полëта, а от воспоминаний о нëм. О том, как здорово это было раньше.

— Что же тебе предложил Кирилл?

— Корпорация Дымовых изучает возможность полëта на Марс. Пока в виртуальной среде. Кирилл дал мне «пиратский» доступ к тренировочным и научным симуляциям. Они сделаны для пилотов с учëтом всех наших имплантов, так что я не ощущала разницы между виртуальным полëтом и реальным. И вот что я тебе скажу: если обычный полëт, это почти как хороший секс, то полëт на Марс лучше любого секса.

— А в реальности ты попасть в эту программу не можешь?

— Нет, я же родилась по контракту Вахрамеевых, и на другую корпорацию работать не могу. Кирилл отлично понял, чем меня купить.

— И ты согласилась возить их в обмен на виртуальные полëты?

— Нет. С перемещениями по орбите они отлично справляются и без меня. Проще сделать ложный профиль для покупки билета, чем ложный профиль для пилота, ложный профиль для судна и ложное полëтное задание. У меня же нет зелëного рейтинга, и владеть челноком я не могу. Я могу только арендовать его у корпорации.

— Тогда зачем ты им?

— Я должна была убить Лаптева.

Лидия сказала это просто, как: «Я должна была поменять картридж в пищевом принтере». Стеша внутренне напряглась. Ещë один убийца в еë окружении, вдобавок к Демиду?

— Так они же сами на него напали? На Северодвинске?

— Нет, Лаптева-старшего. До него добраться сложно, поэтому они убили сына. Чтобы отец полетел с ним проститься. И в космосе я должна была столкнуть свой челнок с его яхтой. Задача отнюдь не простая, но я же — отличный пилот.

Лидия невесело усмехнулась.

— А ты сама уцелела бы при этом?

— Нет, скорее всего.

— Так как же тогда ты согласилась?

— Он пригрозил, что отрежет мне доступ к базам. И я подумала, особо терять мне нечего. В смысле, знаешь симы по старым произведениям? «Войну и Мир», например? Там у людей есть родители, братья, сëстры. Мужья, жëны, дети. Друзья. Они переживают друг о друге, кто сильнее, кто слабее. Всë это удерживало людей в жизни, как мне кажется. А что есть у нас? Родильный контракт с корпорацией да нейросеть, которая советует партнëров для секса и друзей исходя из каких-то своих алгоритмов. Когда у кого-то из пары начинаются проблемы, или он просто меняется, нейросеть советует разорвать связь, чтобы избежать токсичности. Мы, знаешь, как лошади. Раньше у людей были лошади, их держали в стойлах, использовали в хозяйстве, кормили овсом и выпускали побегать в загоне. Устраивали случки, если нужно было больше лошадей. Вот и мы так же живëм. Только у нас пищевой принтер с тысячами добавок, текстильный принтер для шмоток, принтер для всяких безделушек и виртуальная реальность. Но по сути — те же овëс и загон. И получается, что мы можем только наполнять время одобренными удовольствиями в дозволенном объëме. Ну вот я и выбрала удовольствие, которым хотела бы заполнить жизнь. А то, что жизнь при этом получится короче, не особо меня печалит. Уж больно удовольствие сладкое.

Стеше нечего было на это возразить, и она, вздохнув, выдала:

— Да уж.

Потом, помолчав, добавила:

— И ты была готова вот так расстаться со всем… что тебя окружает?

— Я тебя уверяю, нас не окружает ничего ценного.

Стеша верила, в логике Лидии таился изъян, но обнаружить его не удавалось.

— В этом плане, — продолжила рассуждать Лидия, — твои мотивы мне так же непонятны, как и тебе — мои. Ты так упираешься ради возвращения обычной жизни, словно там остался какой-то, не знаю, клад.

— Я давно ещë, в детстве, составила себе план, к чему буду стремиться и куда хочу прийти. Наверное, он вырос из фантазий маленькой девочки, но с тех пор я шла только в одном направлении.

— И в каком же?

— Как бы объяснить. Представь себе, ты просыпаешься утром в просторной кровати посреди просторной комнаты. По углам стоят зелëные растения в горшках. Ты встаëшь, проходишь через гостиную в ванную комнату, набираешь полную ванну горячей воды. Лежишь в ней. Пар наполняет помещение, его клубы витают перед тобой, оседают на холодном зеркале тусклой плëнкой. Каждая клеточка твоего тела, живая, не бионическая, раскрывается навстречу ласкающему жару воды, и ты вся: от кончиков волос до пяток, — витаешь в этом блаженстве. Напарившись, ты идëшь на кухню, варишь себе ароматный, душистый кофе из натуральных зерëн, завтракаешь свежими, хрустящими от накопленной влаги овощами, берëшь с собой книжку, настоящую, бумажную, выходишь из квартиры и по просторной аллее с изумрудными полосками газонов с обеих сторон идëшь в парк. Там ты садишься на лавочку в окружении кустов сирени, лиловой и белой, они обволакивают тебя своим свежим, чистым ароматом, и ты читаешь книгу.

Лидия понимающе улыбнулась:

— Квартира на верхушке рыжего сектора. Заманчиво ты еë обрисовала.

— Да, но дело не только в квартире. Это, знаешь, как воплощение каких-то фантазий о жизни, о счастье. И вот к этому утру я и шла несколько лет. И тут, представь, мне говорят: «Стоп». И я думаю, глупо останавливаться на пути, по которому идëшь уже не первый год. Это всë обесценит. Вот и упираюсь.

Собственный рассказ, чудилось Стеше, остался витать по каюте. Его слова, подрагивая, летали в беспорядке и отскакивали от стен. Им было не место здесь, они принадлежали другому миру и попали сюда случайно, и стремились вырваться в привычный континуум, увлекая девушку своей энергией.

— А представь, — сказала Лидия, — что твоя мечта уже исполнилась. Что у тебя есть эта квартира, ты просыпаешься в ней раз за разом, лежишь в ванной, варишь кофе и всë дальше, как ты описывала. Но жить ты так можешь, например, месяц. А потом нужно будет умереть. Готова ли ты на такую сделку?

— Не знаю. Не могу сказать, можно ли насытиться мечтой за месяц?

— Вот моей нельзя.

— Тогда почему ты согласилась?

— Потому что моей мечтой нельзя насытиться ни за месяц, ни за год, ни за десять лет, ни за десять веков. Посади меня в кабину, отправь облететь весь Млечный Путь и спроси по возвращении, что я хочу делать? Я отвечу: "Летать!"

— В таком случае, раз для тебя нет разницы, сколько летать: день или год, не разумнее было бы полетать в этой симуляции денëк-другой и отказаться, когда под угрозой отключения от неë от тебя потребуют умереть?

— И потом вспоминать о Марсе? Да я заснуть не смогу, умру от голода, потому что аппетит пропадёт.

— Получается, Кирилл предложил исполнить твою мечту?

— Да. Разве могла я отказаться?

— Но ты же отказалась?

— Нет.

— Ты же сейчас не с Кириллом, ты с нами.

— Я согласилась лететь с вами, потому что Корней обещал дать мне доступ к симуляции.

— Ты не думаешь, что предала Кирилла?

— Думаю, что он просто использовал меня, как и корпорация Вахрамеевых. Тоже давал овса и побегать в загоне, только его загон был интересней. Разве может лошадь предать хозяина, если еë украдут?

— То есть, Корней тоже использует тебя, как лошадь.

— Нет, он обещал оставить мне доступ, даже если я не присоединюсь к вам. Естественно, такое отношение кажется мне более человечным. Но мне нужно было сбежать со станции, иначе Кирилл или Каменские убили бы меня. Вам тоже нужно было сбежать, поэтому мы бежали вместе.

— Ты же в курсе, что заразилась уничтожителем?

— Да, причëм от вас. С террористами я не проводила столько времени. Им нужно было, чтобы план сработал чëтко, а уничтожитель на моëм импланте мог этому помешать, запустить какой-нибудь суицидальный процесс в челноке.

В каюту поочередно вплыли Корней и Антонина.

— Самсон! — громко обратился к Морозову Мохов, — проснись, пожалуйста.

Демид покрутил головой, загоняя чудовищ из-под век обратно в подсознание.

— Что… в чëм дело?

— Надо обсудить, что делать. Очевидно, Пахом не вернëтся и не выйдет на связь. Очевидно, он попал в беду.

Стешу настолько ужаснули эти слова, что она даже не решилась спросить, почему Корней так посчитал.

— Я в замешательстве, — заговорила Антонина, не дожидаясь, когда Демид окончательно проснëтся, — там действует «Духовный Союз», это мы знали и раньше. Вероятно, после разгрома нашей организации, последовавшей за стачкой, они набрали сил.

— Может, это полиция его сцапала, — пробурчал Демид.

— Мы проверили сводки, у нас есть бэкдор в местное управление. Там о его поимке информации нет. Значит, его схватила неофициальная структура.

— Твой контакт в клинике, — поинтересовался Демид у Антонины, — не мог быть к этому причастен?

— Ты подозреваешь кого-то из нашей организации в предательстве? — высокомерно переспросила Антонина.

— Боже упаси, — всплеснул Морозов руками, — я просто думаю, может, твой контакт, всë-таки, провален, а нам подсунули цифровую эмуляцию?

— Маловероятно, — мотнула головой Антонина, — я проверила его всеми доступными спецсредствами. Он проверку прошëл.

— Это, вообще говоря, странно, — задумчиво пробормотал Корней, — если на станции «Духовный Союз» настолько силëн, что хватает людей прямо в порту, образно говоря, наш контакт не мог этого не знать. Но, разговаривая с нами, он об этом даже не упомянул, более того, позвал нас к себе, то есть, прямо в ловушку.

— Действительно, — согласился Демид.

В каюте повисло тревожное молчание. Стеша переводила взгляд с одного человека на другого, ожидания от них импульса для продолжения разговора. Ничего не дождавшись, она спросила сама:

— Что же мы будем делать?

— Как я понимаю, — отозвался Корней, — у нас есть два варианта. Во-первых, мы можем не соваться больше на Большой Камень и искать способ покинуть верфь. На челноке, на котором прилетели, или на другом каком судне, не знаю. Во-вторых, мы можем попытаться узнать, что сталось с Пахомом, и вытащить его, если это ещë возможно.

«Если это ещë возможно», провалившись в Стешину душу, разодрало еë до кровавого мяса.

— Я за второй вариант, — продолжал Корней, — Пахом — не молоток, который можно просто оставить.

— И не лошадь, — улыбнулась Лидия.

— Что-что? — не понял Мохов.

— Раньше люди передвигались на лошадях, — пояснила Павлова, — если лошадь ломала ногу, еë убивали и двигались дальше без неë. Ещë их меняли на почтовых станциях. Когда одни выбивались из сил, их оставляли и ставили в упряжку свежих.

— Пусть будет так, — кивнул Мохов, — не лошадь.

— Нет, ну мне нравится этот принцип, — сказал Демид, — если он на всех будет распространяться, и вы полезете выручать меня, когда я попаду в беду.

— Полезем, — ободряюще улыбнулась Стеша неожиданно для самой себя, — не сомневайся, полезем.

— В таком случае решение принято, — подвела итог Антонина, — пробуем выяснить, что сталось с Пахомом.

Стеше полегчало. И жить, и работать стоило.

Глава 3 Любительская лига

— Камуфляж на человека, — рассказывала Антонина, передвигая пальцами голографические экраны и нажимая на висевшие в воздухе клавиши, — подбирать долго. Сейчас на Земле и вокруг неë живëт столько людей, что у каждого из нас есть двойники. Они более-менее похожи на нас внешне, и даже занимаются примерно тем же самым. Во всяком случае, в легальной сфере. Сначала специальными программами мы получаем доступ в государственную базу данных, ищем там подходящего двойника, затем другими особыми приложениями заставляем окружающие нас системы принимать нас за наших двойников.

— То есть, — уточнила Лидия, — если я, допустим, угоню челнок, будучи в таком камуфляже, искать будут не меня, а бедолагу-двойника?

— Какое-то время да, ему или ей придëтся пострадать. Но, чаще всего, конфликт данных обнаруживается уже на ранних стадиях следствия, причëм автоматически, так что с человека снимается обвинение независимо от желания или нежелания конкретного следователя закрывать дело. Бывают, конечно, очень редкие исключения, но, знаешь, лес рубят — щепки летят.

— Как-то мне не очень хорошо от этих мыслей, — поëжилась Стеша, — вдруг я что-то такое натворю, и настоящая Адиля серьëзно пострадает?

— Ты встала на такой путь, — без всякой жалости сказала Антонина, — где остаться чистенькой не получится. Зацепишь невиновного. Покараешь непричастного. Остаëтся терпеть ради цели, к которой идëшь.

Стеша подумала, такой подход для неë не очень годился. У Антонины, Корнея или Володи была большая цель — преобразование общества на более гуманных началах. Во всяком случае, они это так видели, и подобная большая красивая цель в их глазах заслоняла мелкие уродства каждодневной подпольной борьбы. А что было у Стеши? Квартира на верхушке рыжего сектора? Ради этого она рисковала подвести незнакомого человека под Биржу Мощностей? Нет, девушка знала, некоторые люди только так и продвигались по жизни, но от осознания, что она сделалась одной из них, по душе расползлось чувство гадливости.

— Вернëмся к нашей теме, — говорила Антонина, — по сравнению с человеческим камуфляжем, маскировку для судна сделать гораздо легче, просто потому что за судами такого контроля нет.

— Конечно, — заметила Лидия, — преступления совершают люди, а не суда.

— Совершенно верно, — согласилась Антонина, — фактически подбор маскировки для судна — дело получаса. Вуаля.

Артистически взмахнув рукой, она торжествующе улыбнулась и кивнула Стеше:

— Ваш выход, маэстро. Просим.

Стеше не очень нравилась эта затея — выдать разбитый тягач от пассажирского челнока за резервный борт для рейсовых линий. Корней и Антонина верили в успех, потому что с камер наблюдения на пирсах обитаемых станций повреждения судна не должны были просматриваться, а подниматься к ним в кабину навряд ли кто-то будет.

Стеша разместила заявку на стыковку от корпорации Вахрамеевых, номинальных владельцев судна по новой легенде, на диспетчерском портале. Ждать одобрения пришлось совсем недолго, и ещë через полчаса она, Демид и Лидия вылетели на тягаче из эллинга и направились к станции.

Стеша сидела в кресле второго пилота, Демид стоял рядом, качаясь из стороны в сторону от манëвров судна, и напутствовал девушку:

— Главное — не допускай паники, паника означает погибель. Я всегда буду рядом, ко мне будет приходить трансляция с твоего сетевого импланта. Так что я буду видеть и слышать то же, что и ты. Всегда успею подстраховать и подсказать, если не потеряешь наушник. Если что, прибегу лично, бегаю я быстро.

Стеша верила, прибежит. Он ведь нашëл еë в красных секторах Северодвинска.

— Я бы с удовольствием пошëл вместо тебя, но Пахома раскрыли, скорее всего, опознав в лицо. Моя физиономия в их базах тоже, наверняка, есть, а вот ты в нашем деле новичок, для тебя на станции угроз нет. Ну, не считая уничтожителя, конечно. Так что избегай лифтов, пищевых принтеров и на монорельсах катайся с осторожностью. Унициклы не бери, могут впечатать тебя в стену.

— Везде пешком, то есть?

— Желательно.

Стеша вспомнила, как далеко находилась капсула Ефима, контакта Антонины, от космопорта, и простонала:

— Бедные мои ножки.

— Много ходить полезно, — попыталась мотивировать еë Лидия.

— Да уж, вернусь к вам здоровая до жути, — усмехнулась Стеша.

Пока летели, она старалась не пускать в сознание одну мысль, назойливо скрежетавшую своими коготочками на пороге сознания. Просто потому что могла себе позволить. Когда судно пристыковалось, Стеша, сбросив ремни, прошла из кабины к карминовой гермодвери шлюза. Гермодверь отъехала в сторону, девушка ступила в шлюзовой коридор с алыми стенами, дверь с шипением закрылась за еë спиной.

Больше от мысли защищаться было нельзя.

Она осталась одна. До сих пор другие люди проявляли активность, уводя Стешу за собой, теперь действовать предстояло ей. В одиночку в совершенно новых для себя обстоятельствах.

Связанный с сетевиком наушник зашипел:

— Степанида, это Лидия. Ты сейчас выйдешь на пирс для пилотов. Я подскажу тебе, куда идти, чтобы выбраться в привычный тебе космопорт.

— Спасибо, — поблагодарила девушка.

Не совсем одна.

В служебных коридорах было пусто, в основном Стешу сопровождал только звук еë собственных шагов. Перед дверью в зал ожидания космопорта на секунду девушка в нерешительности замерла, потом толкнула ручку.

Люди заполняли просторное помещение, они занимали сиденья и лавки, стулья и столики в закусочных, выстраивались в очереди к пищевым и универсальным принтерам. У кого-то на глазах сапфировым огнëм светились визоры, но большинство для работы в сети вешали перед собой голографические экраны небольших размеров и разных цветов. Комбинация с серо-зелëным цветом стен делала помещение похожим на клумбу с распустившимися цветами из сима про сельскую жизнь. Людской гомон вибрировал в воздухе от пола до потолка, но разговаривали люди не друг с другом, а, преимущественно, с собеседниками в сетевых чатах и мессенджерам. Каждый был погружëн в свой личный мирок, настроенный по персональным рекомендациям и в соответствии с возможностями бюджета.

Тем не менее, на миг Стеше показалось, будто все люди в зале, все роботы и камеры наблюдения метнули в еë сторону взгляды, отметили про себя, что человеку в давно не стираной одежде нечего было делать в комнатах для пилотов, и вернулись к текущим делам. Еë опознали и подготовили засаду.

— Всë в порядке? — спросил Демид.

— Да, — соврала Стеша, — давно не видела столько людей.

Девушка прошла к свободному креслу и села. Встроенный голопроектор в правой кисти щëлкнул и по задрожавшему воздуху нарисовал маршрут до нужной капсулы. «Хорошо хоть, это в рыжем секторе», — подумала Стеша. Она уже просматривала маршрут, пока летела, но хотела освежить в памяти.

На выходе из космопорта никто девушку не караулил, что успокаивало. Стеша всë шла, а нападения никак не случалось, и постепенно тревога оставила еë. «Не такое уж это и сложное дело — подпольная работа, — думала девушка, шагая по коридорам и лестницам, — я вот иду и ничем не отличаюсь от людей вокруг. Даже от себя прошлой ничем не отличаюсь и, встреть меня сейчас Нина, она не заметила бы никаких перемен. Разве что от майки запах не очень хороший, надо будет постирать при случае».

Пару раз девушка садилась отдохнуть на фудкорте и читала местную рекламу на потолках, запрокинув голову. Реклама мало отличалась от аналогичной на Северодвинске-7, обеими станциями владела одна корпорация.

Вот и нужный коридор, и череда разноцветных дверей убегает вперëд. Хорошо бы пробежаться по ним, как по клавишам ксилофона. У каждого цвета, наверное, свой звук. У фиолетового самый высокий, у синего ниже, затем голубой, зелëный, жëлтый, оранжевый и, наконец, самый низкий у красного. Но сейчас пробежаться по ним не получится, а вот была бы на станции невесомость, можно было бы летать от одной стены к другой и играть на обеих клавиатурах одновременно.

— Стой!

От окрика Демида праздные рассуждения Стеши разлетелись, будто стая испуганных голубей. Девушка резко остановилась, слегка качнувшись вперëд по инерции.

— Они сидят прямо напротив двери! — возмущался Демид, — Любители!

— Кто?

— Ты не заметила их? Значит, ты тоже — любитель. Зазевалась и убита. Не стой столбом, подойди к ближайшей двери, посмотри на номер.

Стеша послушалась.

— Теперь притворись, будто ты только что поняла, что перепутала номера.

Девушка запустила руку в волосы, выдохнула:

– Ë-моë, не тот номер.

— Теперь разворачивайся и иди обратно к фудкорту, который только что прошла, — руководил Демид, — Повезло, что капсула в центральном коридоре. Тебе надо будет сесть так, чтобы видеть этих двоих.

— Да о ком ты говоришь?

— Прямо напротив капсулы Ефима на полу сидят два мужика. Один потоньше, другой потолще.

— Блин, я, и правда, не заметила.

Заняв подходящее кресло, Стеша спросила:

— Почему ты решил, что они из, ну, ты понял, откуда?

— А ты их видела?

— Мельком.

— У них импланты вроде моих, это сервисные работники. Такие почти всегда живут в красном секторе, наш труд считается низкоквалифицированным и плохо оплачивается.

— Может, они здесь по работе?

— Рабочее время у нас строго учитывается, так что просто так сидеть они не могут. И получается слишком много совпадений.

— То есть, это может быть совпадением, всë-таки?

— Может. Но лучше перестраховаться. Пока жди, можешь перекусить.

— Я же не могу.

— Точно. Тогда просто посиди, попробуй не проголодаться.

Первые два часа задача казалось простой, потом Стеша всë больше скучала и хотела есть. Раздражение росло, и девушка собралась объявить Демиду, что иногда люди из красного сектора — это просто люди из красного сектора, и тысячи причин позволяют им находится на этом уровне помимо злоумышлений против партии Ad Astra. В этот момент мимо Стеши в сторону капсулы Ефима прошли мужчина и женщина, Демид обратил на них внимание девушки:

— Тоже из красного сектора. Смена, по-видимому. Твоя задача — дождаться, когда первая пара оставит свой пост, и проследовать за ними. Пока сиди на месте, встанешь, если встанут они и пойдут в противоположную от тебя сторону.

Картина обычной станции, что нарисовала себе девушка, растаяла. Под внешним спокойствием копошилась тайная жизнь, еë можно было отследить, если уметь читать знаки. Стеша не умела, поэтому не так давно провалилась в эту тайную жизнь и теперь не могла выбраться.

Пара наблюдателей сменилась, двое мужчин, караулившие у капсулы до прихода Стеши, поднялись и направились к фудкорту, где ждала девушка.

— Не смотри на них, — предупредил Демид.

Как в древнем мифе. Если посмотришь в глаза чудовищу, оно похитит твои.

Стеша уставилась в пол у своих ног, для пущего спокойствия повесила перед лицом голографическую картинку какого-то медиа сайта.

— Молодец, — похвалил Морозов, — выбирай ресурсы с картинками поярче, ролики с движением в кадре. И каждый раз разные. Тогда на твоë лицо никто не посмотрит.

Мужчины прошли мимо и заняли очередь к ближайшему принтеру. Один шпион, среднего роста и средней же комплекции, делился с другим какой-то похабной историей. Другой, чуть ниже и гораздо полнее, заливисто хохотал и довольно щурился.

— Просто любители, — сокрушался Демид. — Как Пахом умудрился им попасться?

— Может, тогда смена была посильнее, — тихо сказала Стеша.

— Может, — согласился Демид.

Стеша фиксировала боковым зрением, как мужчины с подносами распечатанной еды заняли столик за еë спиной. Тогда девушка встала, подошла к принтеру, взяла стакан газировки и вернулась за свой столик, но выбрала другой стул, чтобы шпионы остались в уголке еë левого глаза.

— А ты быстро учишься, — сказал Демид.

— Ага.

Страх быть раскрытой ушëл, остались любопытство и тревога за Володю.

Пока шпионы ели, откусывая пищу большими кусками, жуя с открытыми ртами и продолжая беседу, Стеша сидела, уткнувшись в нарисованный голопроектором текст и не притрагиваясь к стакану. Наконец, мужчины поднялись и пошли в противоположную от коридора с капсулой Ефима сторону.

— К лифту идут, зараза. Сейчас мы их потеряем, — разочарованно затрещал Морозов в наушнике.

— Что же делать?

— Ничего, боюсь, уже не сделаешь.

Лифты останавливались в коридоре совсем рядом с фудкортом. Мужчины заняли места у противоположных стен, очевидно, ожидая лифтов в разные направления. Надо было рисковать. Стеша встала из-за столика и пошла к ним, до конца не представляя, что собиралась делать. Пока шла, шпион среднего роста уехал, перед полным только открылись двери, и он, сопя, заходил в подсвеченную голубым кабину. Девушка ускорила шаг, на ходу вытащив наушник и спрятав его в кармане штанов, и успела проскочить в лифт между заскрипевшими друг навстречу другу дверьми. Здесь она тут же развернулась к шпиону спиной. «Он не сможет обойти меня на своëм этаже и спросит, выхожу ли я. Я соглашусь и спокойно выйду вместе с ним, — осознала она смысл своих манëвров уже после их завершения, — Интересно, куда он смотрит сейчас: на мою шею, примериваясь для удара, или на задницу, облизываясь?»

Глава 4 Это нужно каждому

Стоя в лифте, Стеша даже не вспомнила, что ни разу в жизни не была в красных секторах, и что очень боялась туда попасть. Охотничий азарт захватил сознание девушки.

В красном секторе лифт со Стешей и шпионом за еë спиной проехал три этажа, на подходе к четвёртому плавно затормозил. Из-за спины слуха девушки достигла озвученная высоким, но хриплым голосом просьба:

— Разрешите выйти.

— Я тоже выхожу, — ответила Стеша, не оборачиваясь, и удивилась собственному спокойствию.

Когда двери разъехались в стороны, она, памятуя о золотом уничтожителе, быстро шагнула из кабины. Двери заскрипели опять, но они не должны были скрипеть, за спиной девушки оставался человек. Стеша молниеносно развернулась и увидела, как между ними застряла рука шпиона.

— Твою мать! — завопил толстяк.

Ничего не понимая, он посмотрел на девушку мелкими серыми глазками.

Кабина лифта тронулась вверх, мужчина внутри даже не закричал, но жалобно заскулил, предчувствуя боль и пытаясь высвободить руку из тисков безразличного механизма. Расширившимися от ужаса глазами девушка смотрела на уползавшую к потолку кисть и вдруг, не раздумывая, сорвалась с места к лестнице. Перескакивая ступеньки, взлетела на два этажа выше, вернулась к лифту, хватая ртом воздух, и зажала кнопку вызова.

Через три секунды серые двери разъехались перед ней в стороны и явили взору сидевшего на полу шпиона. Правой рукой он сжимал обрубок левой, всхлипывал, скулил и дрожал мелкой дрожью. Концы разорванных трубок, свисавшие из культи, тряслись в такт вибрациям большого жирного тела, разбрызгивая по полу голубые капли технического раствора. Мужчина не заметил, что лифт остановился и Стеша шагнула в кабину, всë его внимание поглощала культя. Девушка склонилась над ним и предложила как можно более просто:

— Давайте я Вам помогу.

Тот взглянул на неë, по-прежнему ничего не понимая, и кивнул, купившись не столько на смысл сказанных Стешей слов, сколько на внимание, с которым на него смотрели вишнёвые глаза девушки. «Мирон Садовников, техник хранения пищевых аддитивов. Корпорация «Быстроедов», — сообщил ей Лексигон.

Стеша подхватила мужчину подмышку и слегка потянула вверх, он послушно поднялся. Вместе они вышли из кабины, двери лифта с нечеловеческим равнодушием закрылись.

— Надо в медпункт, — объявила девушка, осматривая культю.

— Ага, — кивнул мужчина.

Стеша, наконец, обвела взглядом окружавшее еë пространство. На этих этажах красный сектор представлял собой сплошной барак, стены которого терялись за рядами двухъярусных коек. Где-то эти ряды раздавались вширь, обступая островки банно-хозяйственных комплексов, медпунктов или общепита со столиками. Белые стены ближайшей клиники светились вдалеке слева, поднимаясь из-за коек до самого потолка. К ним и направилась Стеша, потянув мужчину за собой. Мужчины и женщины с имплантами и без заполняли этаж, различные своими наборами модификаций, одинаковые в желании сбежать из убогой обстановки в цветистый миры сетевых грëз. Царственные особы, полководцы, гладиаторы, рыцари и витязи, пираты и искатели приключений, роковые красавицы и искусные соблазнители, одинокие странники и странницы, мифические героини и былинные богатыри лежали на узких койках, вытянув руки и ноги, бегая глазами по голографическим экранам. Если хватало базового дохода и не хватало работы, оставалось только потреблять контент.

— Сволочь, совсем охренел, — пробормотал ведомый Стешей толстяк, морщась.

— Кто? — уточнила девушка.

— Лифт этот конченный, мать его в душу.

Мужчина продолжил довольно грязно, но скучно ругаться весь путь до медпункта. Там прозрачные двери разошлись в стороны, впустив людей в когда-то чистый, а теперь раскрашенный подтëками и пятнами приëмный покой. Робот-уборщик жужжал справа от входа. Передвижной проектор проскрипел по потолочному рельсу, завис перед вошедшей парой и словно выткал из пропитанного запахом медикаментов воздуха голограмму высокого стройного мужчины в белом халате.

— Рады приветствовать вас в клинике «Эко-Небо». Чем можем помочь?

— Вот чем, не видишь что ли, болван безмозглый? — пожаловался мужчина и вытянул культю.

Тут же с потолка к ней спустился гибкий щуп со светящимся глазом на конце. После завершения осмотра голограмма сообщила:

— Мирон Садовников, у Вас установлено повреждение импланта класса «два». В страховую компанию направлен запрос о замене импланта, ориентировочное время рассмотрения — пять рабочих дней. Ответ будет выслан на Ваш адрес. Пока прошу пройти в четвëртый кабинет для оказания экстренной помощи.

Мирон вопросительно посмотрел на Стешу.

— Я подожду, — кивнула девушка.

— Спасибо, красавица.

Проектор заскрежетал по рельсам, увлекая за собой шагавшую голограмму, увлекавшую за собой растерянного шпиона.

Стеша опустилась на стул, достала из кармана наушник и вложила в ухо.

— Ну и что ты собираешься делать? — тон, которым Демид задал вопрос, содержал в себе весь накопленный за человеческую историю скепсис.

— Это вы мне скажите, — парировала Стеша, — вы у нас специалисты по таким делам.

— Ах вот как. Тогда возвращайся. Его идентификатор у нас есть, остальное получим из Лексигона.

— Я обещала подождать.

— Ты же понимаешь, о ком сейчас идëт речь?

— Понимаю.

— Узнай он, кто ты, никакой пощады тебе не будет.

— Я обещала.

— Наушник, хотя бы, не убирай больше.

— Не буду.

Демид вздохнул и, отключаясь, пробормотал, как почудилось Стеше: «Любители».

Мирон вышел из кабинета минут через пятнадцать. Сильно шатаясь, он добрëл до Стеши и плюхнулся в кресло рядом.

— Что с Вами? — заволновалась девушка.

— Дали транк… транк… успокоительное, в общем, — язык мужчины ворочался заметно менее проворно, чем полагалось.

— Вы не очень хорошо выглядите.

— Переборщили с дозой. Сейчас посижу тут немножко, и надо уходить. Пока не выгнали. Спасибо, что проводила.

— Куда Вы пойдëте?

— На свою койку.

— Вы точно сможете добраться?

Мирон вдруг посмотрел на Стешу прояснившимся на миг взглядом:

— Зачем ты со мной… возишься?

Вопрос прозвучал неожиданно, но девушка нашлась, что ответить:

— С «этикой» проблемы. Хочу поднять.

— Понятно.

— Я помогу Вам дойти до койки.

— А потом пришлю письмо с идентификатором, — услышала Стеша голос Морозова, — и Вы отправите заявку на повышение этичности.

— А потом пришлю письмо с идентификатором, — повторила она, — и Вы отправите заявку на повышение этичности.

— Я и так могу это сделать. Лексигон же тебя называет, — заметил Мирон.

— Лучше по ссылке, — возразила Стеша, — так мне будет спокойнее.

— А для себя ли ты стараешься? — засомневался, было, Мирон, — впрочем, мне всë равно. Договорились, пойдëм.

Стеша кивнула, встала и протянула мужчине руку. Кряхтя, он поднялся с кресла, вдвоëм они двинулись к выходу и покинули медпункт.

— Не теряй бдительности, — предупредил Демид, — здесь могут быть его друзья по «Духовному Союзу».

— Да уж, — жаловался Мирон, — бес меня дëрнул сегодня куда-то выходить, с самого утра приметы плохие. Надо было послушаться их и спокойно давить бока, бродя по какому-нибудь симу. Но этот Арно меня выдернул, будь он неладен. Наплëл, как всегда, про спасение Отечества, высшую духовную миссию, накрутил, в общем, лапши, как он любит. Пришлось соглашаться, только чтобы он отстал.

Вдруг Мирон вспомнил, в каких обстоятельствах находился, и пробормотал:

— Не важно, в общем.

Вдвоём они доковыляли до лестницы и спустились обратно на четвёртый этаж, где Мирон, совсем недалеко пройдя от лифта, остановился у койки слева и опустился на неё.

— Ну, вот я и дома.

В изножье стоял сундук для хранения личных вещей, Мирон потянулся к нему было, но, едва не завалившись навзничь, махнул рукой и просто лëг, не сняв обуви.

— Послушай, красавица, — обратился он к Стеше с противным масляным блеском в глазах, — А ты не хочешь ещë больше поднять «этику»?

Договорив, он взглядом указал на свой жирный, надутый под брюками пах. Стеша потратила некоторое время на расшифровку намëка и покачала головой как можно более спокойно:

— Нет, так сильно я в этом не нуждаюсь.

— Да ладно, — грязь продолжила вываливаться изо рта мужчины несмотря на слишком медленный язык, — Ты сделаешь хорошо мне, я — тебе. Мне Арно накидал достаточно много «этики» за сегодняшние дела, хоть какая-та польза от этого чокнутого. Так что я могу тебя очень щедро отблагодарить.

— Нет, не стоит.

— Хорошо подумала?

Девушка кивнула.

— О, письмо от тебя пришло, — удивился Мирон, — Ладно-ладно, я понял. Я сейчас всë сделаю, и можешь идти. Вот, готово. Спасибо, что помогла.

— Пожалуйста.

Имплант нарисовал перед глазами Стеши полупрозрачное сообщение о повышении этической компоненты рейтинга Адили, девушка распрощалась с Мироном и пошла к лифту.

На пути между койками собственные эмоции догнали её. Губы задрожали, кожа покрылась мурашками и как будто слоем грязи, который хотелось содрать вместе с эпителием и даже мясом, оставив только дикую боль и белые, чистые кости.

Дело было не в предложении Мирона, Стеша вспомнила Тимура. Он был инвалидом, сексуальная связь с ним давала отличные бонусы к «этике», как проявление инклюзивности. Без этих бонусов Стешу не допустили бы до экзамена на повышение квалификации, сдав который, девушка смогла устроиться на более выгодную работу и переехать ещë на пять этажей выше, ближе к своей мечте. Она думала, еë целеустремлëнность и рациональность защитят от переживаний, названия которым даже не могла подобрать, но душа не успокоилась. Игнорируя все увещевания психологической нейросети, она тогда затихла на время. А теперь металась в грудной клетке, растревоженная, и шептала: «Очистить, очистить, очистить…», разрушая с таким трудом выстроенный внутренний комфорт.

Систему «Нойман» называли высшим достижением человечества. Она устраняла токсичность, воспитывала понимание и единый, наиболее прогрессивный подход к человеческим взаимоотношениям. Она освобождала от сомнений, уберегала от нравственных ошибок, угрызений совести. Правильным, похвальным считалось то, за что «Нойман» добавлял баллы к этике, за постыдные поступки баллы снимались. Так почему, несмотря на щедрый рост рейтинга по итогам отношений с Тимуром, каждая клеточка Стешиного тела вопила: «Грязь! Грязь! Грязь!»

От увлекательного процесса самокопания Стешу отвлёк Демид. Он позвонил и попросил девушку вернуться на борт судна, обсудить, что удалось вытянуть с сетевика Мирона. Стеша согласилась, попросила только время помыться в красном секторе. Там стояли механические краны, и уничтожителя она не опасалась.

В кабину корабля девушка вернулась заметно уставшей после долгих прогулок. Лидия уступила ей место в кресле пилота, Стеша плюхнулась в него и с наслаждением вытянула гудевшие ноги.

Демид рассказал, что под именем «Арно» Мирон имел в виду Арнольда Красевиченского, заместителя главного врача по финансам местной клиники. Медицинское учреждение входило в консорциум Самогонкиных «Эко-небо», арендовало площади у Лаптевых, хозяев Большого Камня-2. Красевиченский служил кем-то вроде бригадира для простых членов «Духовного Союза»: расставлял людей для слежки, руководил операцией по поимке Володи.

— Ефим работал в этом «Эко-небо»? — удивилась Стеша.

— Представь себе, да. Всë равно что копался у льва в раскрытой пасти. Тоня послала Красевиченсокму фишинговые письма с идентификатора шпиона, его тоже удалось взломать.

— Вот так просто?

— У них слабая защита, они ничего не бояться, потому что их прикрывает полиция.

Красевиченский, как удалось выяснить, докладывал своей начальнице, главному врачу Лиловой, что всех выловленных после недавней стачки бойцов Ad Astra передал в проект «Астрал». Хвастался, что теперь можно сэкономить на аренде биоматериала у Биржи Мощностей. Через его сетевик Антонина пролезла в сеть клиники и обнаружила там некую структуру, арендовавшую у «Эко-небо» половину площадей. Структура существовала почти обособленно как в реальном, так и в виртуальном пространствах, и даже имела отдельный причал в порту. Судя по архивным записям камер наблюдения, Володю доставили туда через вход в красном секторе.

В красном секторе. Подумать только, сегодня Стеша оказалась так близко к Вовке, и ничего не почувствовала. Или почувствовала, но просто не разобралась, не уловила ощущение за потоком другой информации?

— Нам нужно попасть туда, — сказала Стеша, — и вытащить его.

— Нам? — переспросил Демид.

— Я иду с тобой. Это не обсуждается.

Наверное, Демид и Лидия что-то поняли про отношение Стеши к Володе. Наверное, сама девушка поняла это только что, услышав собственные слова.

— И ребятам на верфи ты готова сказать то же самое? — уточнил Морозов.

— Ага.

— Тогда скажи сейчас. Никодим с Тоней как раз думают, как это лучше сделать, им надо учесть, что мы пойдëм вместе.

К удивлению Стеши, Корней воспринял еë заявление спокойно, без сопротивления.

Для разработки операции по проникновению в «Астрал» необходимо было получить хоть какие-то схемы помещений. Сделать это поручили Стеше и Демиду.

Антонина подобрала Стеше профиль дезинсектора. Фирменный комбинезон и бейдж распечатали на станции по найденным в сети схемам, переоделась девушка в банном комплексе. Она вообще не волновалась, тихая радость от предчувствия встречи с Володей успокаивала и внушала уверенность. Любой цифровой психолог предупредил бы об опасности подобной зависимости от другого человека, но девушка не собиралась спрашивать цифрового психолога. Ей пока не нужно было заботиться о своей ментальной стабильности ради хорошего рейтинга, ей теперь позволялось просто чувствовать, как девчонке, впервые плакавшей в подушку из-за симпатичного мальчика. Да и совет цифровой психолог выдал бы не ей, Степаниде Голуб, а Аделаиде, и даже не Аделаиде:

— Ты теперь, — Виктория Костюкова, — предупреждал еë Демид ещë в кабине тягача, до того как отправить за комбинезоном.

Переодевшись в форму, Стеша спустилась на складе дезинсекторов, забрала заранее посланное на печать оборудование и инструменты, в том числе дрон, маленький, чëрный и шестиногий. Вернувшись в банный блок, она запустила аппарат в вентиляционную шахту. Демид сразу перехватил управление и повëл его по запутанным коммуникациям станции в этажи, занимаемые клиникой. Едва попав за периметр учреждения, дрон оставил за собой след, для приборов контроля неотличимый от следа живого насекомого. Внутрь «Астрала» проникнуть возможности не было, и Морозов остановил аппарат у его границ. Не прошло и пяти минут, как глазной имплант нарисовал девушке заявку на дезинсекцию, прилетевшую из клиники.

— Есть контакт, — сообщила она Демиду.

Захватив сумку с инструментами, Стеша отправилась на вызов. Только она перешагнула порог учреждения, как проектор под потолком щëлкнул и нарисовал под собой голограмму слегка полной высокой женщины в белом халате. Бейдж на лацкане голографического халата гласил: «Ольга». Голограмма по пустому коридору проводила Стешу до точки, где местные приборы впервые засекли якобы насекомое. Девушка вытащила из сумки штатный дрон, направил на себя и внятно объявила: «Заявка одиннадцать сорок восемь двадцать семь двадцать семь. Начинаем исследование коммуникаций». Затем запустила аппарат за панель подвесного потолка и пошла следом за сигналом.

Ольга осталась на месте и вскоре растаяла.

Стеша зашла в инженерное помещение, где потоки воздуха собирались вместе со всего медпункта и проходили очистку в запутанных, как крысиный лабиринт, металлических коробах.

Девушка заперла дверь, из сумки достала инструменты и сняла панели фальшпола. Под ними тянулся ворох кабелей, часть из них уходила вниз, в «Астрал». Провода надо было раздвинуть, собрать в пучки и зафиксировать защëлками. Затем следовало перекусить болторезом прутья на защитной решётке. Спокойное вдохновение помогало работать.

Вырезав из решётки неправильной формы круг, Стеша приподняла его, и тут же чëрное шестиногое насекомое под управлением Демида, уже давно стоявшее рядом, проскочило в промежуток между ним и остальной сеткой. Девушка осторожно опустила сетку на место, слегка сдвинув, оставив висеть на проводах.

Как только Стеша, собрав инструменты, вернулась в коридор, висевший под потолком проектор защёлкал линзами и нарисовал Ольгу.

— Уже уходите? — спросила голограмма.

— Ага, — кивнула девушка, — я ничего не нашла.

— Но наши датчики чëтко засекли насекомое!

— А сейчас они что-то фиксируют?

— Хмм… нет.

— Вот и я — «нет». В любом случае, видеоотчëт я отправила вам на почту для подтверждения работы и оставила в конце следа ловушки. Если загадочный гость вернëтся, он в них попадëтся, и мне придëт сигнал.

Дождавшись Стешу, Лидия отстыковала тягач и увела обратно на верфь. Оттуда Демид, управляя оставленным в «Астрале» дроном, нашëл ближайший роутер внутренней сети, закрепил на нëм крохотный передатчик и продолжил плутать по кабель-каналам, пока не попался в ловушку для насекомых и не был уничтожен. Настал черёд Антонины действовать. Она должна была сломать защиту роутера, этот процесс растянулся на долгие часы.

От липкого, душного ожидания у Стеши разболелась голова. Некоторое время она плавала в общей каюте, затем, устав через каждые две минуты кидать взгляд на Антонину, выплыла в круглый коридор. Он оканчивался смотровым окном, из которого было видно внутреннее пространство эллинга. Стеша подплыла к круглому стеклу и посмотрела сквозь него.

Работы в эллинге не проводились, и основной свет не горел. Только четыре прожектора освещали пристыкованный тягач, походивший на скелет доисторического ихтиозавра в океанской глубине. Тихая радость в душе девушки уступила место глухой тревоге. В заполнявшей эллинг темноте, мягкой, ватной, без чëтко очерченных границ и контуров, Стеша слышала клацанье зубов другой тьмы, пытавшейся сожрать девушку в отброшенном от тягача пассажирском отсеке. Тогда на выручку пришëл Володя, теперь предстояло вернуть долг. Но Стеша не находила в себе уверенности, что обстоятельства позволят это сделать. Наверное, причиной мрачного настроения была усталость, девушка последний раз спала перед вылетом с верфи, потом много ходила пешком, потом, в общем, много чего было потом. Но в невесомости она засыпала тяжело, а каббалистическое бормотание Антонины и вовсе переводило задачу в разряд невыполнимых.

Кто-то насвистел простенькую мелодию, Стеша обернулась и увидела направлявшегося к ней Демида. Она боялась этого человека, но терпела ради помощи Володе.

Демид подплыл к окну, посмотрел сквозь него. В его взгляде, почудилось девушке, клубилась родная сестра той самой голодной тьмы.

Очень не хватало подсказок «Ноймана», они помогли бы выстроить правильную стратегию общения с Демидом. Но к программе обращаться смысла не было, и, сама того не осознавая, Стеша встала на древнюю, как само человечество, хорошенько запорошенную прахом прошедших времëн линию поведения. Она решила скрывать о себе всë: чувства, мысли, состояние. Если враг не узнает слабые места, он не нанесëт удар.

— Кстати, я хотел извиниться.

— За что? — удивилась Стеша.

— Косвенно я стал причиной всех твоих передряг. Я… я же сразу узнал Никодима, и мог бы тебя предупредить. Но не сделал этого.

Тот самый знак, что она пропустила.

Какая-то часть сознания сигнализировала Стеше, Демид говорил нечто очень важное для себя и для неë, Степаниды Голуб. Но после тяжёлого дня сил на поиск скрытых смыслов совсем не осталось.

— Ничего страшного, — пожала девушка плечами.

Демид долго, пристально смотрел на Стешу, и сказал:

— Тебе надо поспать.

— Ерунда.

— Ничего не ерунда. Антонина ещë часов восемь будет возиться только с защитой роутера. Даже если исполком даст дополнительные ресурсы. Потом, если получится взломать, ещë часов несколько будет изучать содержимое их сети. Так что иди спать.

— Я пойду, спасибо, но сейчас не хочется.

Каждому нужен человек, который проводит до постели и уложит спать, когда следует. Как в симах о семейной жизни. Может, в этом и был настоящий смысл семьи? В таком случае тем более заботу Демида Стеша принять не могла.

Глава 5 Главная тайна

Заснула Стеша, всё-таки, в общей каюте. Разбудил её Демид, тронув за плечо. Девушка первым делом увидела его глаза с тьмой на самом донышке, испугалась, что мужчина собрался убить её. Страх исказил лицо всего на миг, потом Стеша вспомнила, где находилась, но Демид успел заметить перемену выражения её лица.

— Плохой сон? — спросил он.

— Ага, — смущаясь, ответила Стеша.

Она совсем не выспалась, поэтому слова Антонины, начитываемые с фанатичной поспешностью, и картинки голопроектора, расстеленные на изломанной поверхности одной из стен, укоренялись в сознании с трудом.

— Информационная структура «Астрала» оказалась поделена на отдельные сектора межсетевыми экранами, ломать которые уже не было ни времени, ни ресурсов. — поясняла Антонина изображение, — Исполком и так провозился с нами слишком долго, отвлёкшись от других задач.

Для Стеши не было задач важнее спасения Володи, и подобное поведение неведомого «исполкома» показалось ей странным.

Тем не менее, Антонина получила доступ к схеме помещений «Астрала», модулю работы с кадрами и, что самое важное, подопытными. В электронных документах они именовались «биоматериалом». Володи среди них не обнаружилось, однако, в одном из помещений содержался Ермак Антонов.

— Это же его псевдоним, — заключил Корней, — Есть надежда, что наш товарищ жив, и, более того, дела у него идут не так уж плохо, раз он смог скрыть свои настоящие имя и фамилию.

Доступ к кадровому модулю дал возможность узнать, какие организации направляли специалистов для работы в «Астрале»: медицинские фирмы всё того же Самогонкина здесь, на орбите, или на Земле, а также предприятия по изготовлению андроидов консорциума «Юните Роботик» с длинным списком бенефициаров, включавшим в себя едва ли не половину финансово-промышленной элиты человечества. Антонина разместила в системе сообщение от одного из предприятий о скором прибытии двух специалистов.

— Проблема только в том, — сказала женщина Демиду и Стеше, — что выборка ограничена персоналом этих консорциумов, и точного совпадения по внешности найти не удалось. Поэтому старайтесь не смотреть на камеры видеонаблюдения. В основном, они висят под потолком в углах комнат, а вы глядите в пол. Изображайте скромняшек.

— Исполком прислал схемы кое-каких дронов, — сообщил Корней, — Ими можно заменить твои штатные, Демид. Одни от других отличить сложно, так что внутрь тебя с ними должны допустить.

— Кстати о входном контроле, — спросил Демид, — как мы его пройдём с «золотым уничтожителем» на имплантах?

— Эмуляция, — ответил Корней, — камуфляжное крыло партии разработало эмулятор, подставляющий средствам проверки виртуальный идентификатор. Проблема в том, что он не блокирует работу самого «уничтожителя», если программа попытается начать взаимодействие с информационными системами «Астрала», вас раскроют.

— Паршивая перспектива, — Демид скривился в лице.

— Я знаю, — согласился Мохов, — но ничего другого нет.

— Где на станции нам нужно забрать всё, что надо распечатать? — спросила Стеша.

— Дроны для Демида мы распечатаем здесь, а вот одежду — на Большом Камне, — ответил Корней, — Сюда аддитив только для рабочих роб завезён.

— Как мы будем поддерживать связь в «Астрале»? — задал вопрос Демид.

— Доступа к камерам видеонаблюдения и системам регистрации местоположения у нас нет, — начала рассказывать Антонина, — так что наблюдать мы за вами не сможем. Подозрительный трафик могут обрубить экраны безопасности, поэтому трансляцию с ваших сетевиков тоже, я считаю, организовывать слишком рискованно. Но на сервере корпоративной почты я завела нового пользователя — Михал Иваныча Скрытного. Пишите ему.

— Прямо так, «Михал Иванычу»? — уточнил Морозов.

— Да, — кивнула Антонина, — ни с чем не спутаете. А теперь за работу. Первым делом выучите расположение комнат и коммуникаций, чтобы, в случае чего, не тратить времени на карту. А также всю последовательность действий: кто что делает и куда идёт.

— Откуда мы знаем, куда пойдём? — удивилась Стеша.

— Пока будем исходить из простого варианта: вы проходите, находите Ермака и возвращаетесь с ним на пирс к условленному времени.

Позже, плавая в воздухе и наблюдая за тем, как Демид рассматривал новые дроны и прилаживал их на место старых в плечи и локти своих протезов, Стеша задумалась, почему собственная жизнь её больше не беспокоила. Конечно, страх быть схваченной уже скрёбся на пороге её души, но девушка боялась не потерять возможность заработать на квартиру на верхушке рыжего сектора, но не увидеть больше Володю. Почему-то, пока он был рядом, о квартирах и будущем вообще думалось хорошо, охотно, но, стоило молодому человеку оказаться далеко, как стремление к нему заняло все душевные силы.

Два распечатанных чёрных шестиногих дрона вместо инсектицида несли в ампулах под своим композитным брюшком снотворное на основе эфира, каждый их них мог мгновенно усыпить человека уколом в шею либо серьёзно дезоориентировать троих, распылив снотворное в воздухе. Пара белых четырёхлапых дронов взрывалась электромагнитным импульсом, выключая всю электронику в трёх метрах вокруг себя. Пара искусственных мух, что Демид установил в тыльные стороны ладоней, обладали устройствами перехвата сигналов с кабелей и оптоволокон, а также алгоритмами взлома беспроводных сетей и сетевых хранилищ средней защищённости. Наконец, в карман Морозов положил кубик с пустыми гранями, внешне похожий на обычную ловушку для тараканов, на самом деле предназначенный для взлома сетевых имплантов.

До станции летели молча. Лидия управляла тягачом, Демид думал о чём-то своём. Девушка прокручивала в голове детали операции. К причалу «Астрала» их доставит такси, и через пятьдесят три минуты прилетит снова. Если на причале никого не окажется, их будут считать погибшими. Лидия вернётся на верфь, на её тягаче Корней и Антонина покинут Большой Камень. Звучало слишком рационально и холодно, но, наверное, в их сфере деятельности по-другому было не выжить. Почему в «их»? За несколько последних суток Степанида сделала достаточно, чтобы эта сфера стала и «её» тоже. Хотя она не стремилась свергать правительство, а всего лишь хотела вернуть себе нормальную жизнь. Интересно, сколько можно себя обманывать мыслями о нормальной жизни? Множество фильмов и симов было просмотрено о сильной и независимой личности, самодостаточной, гармонично развитой, и квартира была водружена на место жизненного ориентира как раз такой медиа-продукцией. Но, на самом деле, хотелось вовсе не этого. Где-то в глубине её души успело созреть желание, в котором она боялась себе признаться, и от которого ворох прогрессивной мишуры был призван отвлечь.

Когда тягач пристыковался к станции, Демид предложил Стеше потренироваться в подключении к дронам и управлении ими. Он бросал аппарат на пол, а девушка пыталась как можно быстрее подключиться к нему через нейроинтерфейс.

— Слишком долго, — качал головой Морозов, — Давай сделаем так. Если это нужно сделать тайно, скрытно, значит, это делается не спеша, и торопиться с подключением нет нужды. А если это нужно сделать быстро, я говорю какое-нибудь кодовое слово, например, «Хлоп!», и выбрасываю дрона. А ты, услышав слово, сразу запускаешь поиск активных устройств. Пробуем?

— Пробуем.

— Отлично. Вот я такой иду, ничто не предвещает беды, хлоп!

Полупрозрачная таблица с перечнем доступных для беспроводного подключения устройств прикрыла от Стеши помещение кабины, как тюлевые занавески прикрывают вид из окна. Едва четырёхлапый дрон, белый, словно кристаллический паук, стукнул своими конечностями об пол при приземлении, как в таблице возникла строчка с его наименованием. Она мигнула зелёным, как только Стеше выбрала её для подключения.

— Отлично! — похвалил девушку Демид, — и теперь побежала… ну естественно, как ты можешь бежать, если ты ни разу ими не управляла.

Демид сел на корточки, поднял завалившийся на бок дрон и поставил на ноги. Посмотрел на собеседницу снизу вверх.

— У него слишком много ног, — пожаловалась Стеша, — я в них путаюсь.

— Само собой. Думаешь, какую ногу куда поставить?

— Ага.

— А ты не думай. Ты же не думаешь, какие мышцы сокращать, чтобы переставить ногу при очередном шаге. Не думаешь о том, чтобы направить в ноги больше крови, если требуется перейти с шага на бег. Нервная, мышечная и кровеносная системы решают эти задачи без тебя, не затрагивая сознания. И здесь тоже есть поддерживающие логики. Походи пока так… Ну, сносно, а теперь попробуй побежать.

Стеша стояла у кресла пилота, уставившись на переминавшийся под её взглядом с лапы на лапу аппарат. Дрон шагал нетвёрдо, будто контуженный или опрысканный инсектицидом, затем попытался перейти на бег и окончательно завалился на бок, потом на спину, шевеля в воздухе синтетическими лапами.

Демид вздохнул.

— Ладно, будем считать, что срочные действия тебе поручать не следует. Просто поводи аппарат от стены к стене.

— Никогда бы не подумала, что это так сложно, — проговорила Лидия.

— На самом деле нет, — мотнул головой Морозов, — пару месяцев практики хватает, чтобы научиться. Но у нас этих месяцев нет, увы.

Стеша, добившись от дрона устойчивого шага, спустя секунду перевела его в галоп. Аппарат проскакал несколько сантиметров, споткнулся о собственные ноги и кубарем докатился до стены.

— Уже лучше, — улыбнулся Демид, — во всяком случае, электромагнитную мину ты сможешь до противника довести, если что. С «мухами» будем пробовать?

— Не вижу смысла, — ответила Стеша.

— Я тоже так думаю.

В коридорах Большого Камня-2 девушка ощущала себя как никогда чужой, чуждой обтекавшей её слева и справа толпе. Лексигон, выхватывая из общего потока отдельные лица, лепил рядом с ними незнакомые имена и фамилии, будто фокусник, пытавшийся обманными пассами увести внимание от главной тайны. Такую тайну девочки раньше прятали от родителей, потому что для родителей ребёнок всегда оставался ребёнком, а тайна была взрослой. Теперь родителей не было, теперь «Нойман» штрафовал за токсичное поведение, так что тайну приходилось прятать от самой себя.

И ей, и Морозову достались деловые костюмы. Демиду — брючная пара цвета маренго, Стеше — прямая юбка до колен и жакет песочного оттенка.

— Никогда такое не носила, — заметила девушка, в который раз оглядывая себя на выходе из примерочной рядом с текстильным принтером.

— У тебя хорошая осанка, — успокоил её Демид, — сразу видно, занимаешься спортом. На тебе вещи хорошо сидят.

Сам он в костюме держался непринуждённо и привычно, как будто завернулся в полотно из прошлой жизни. Жизни, что была предназначена ему по праву рождения, но от которой он отказался по глупости.

— А почему ты не хочешь подняться на каблуки? — спросил Морозов девушку.

— Так здесь же их нет, — ответила Стеша, опустив взгляд на свои туфли.

— Дай мне одну. Давай-давай.

Сев на лавку, девушка сняла левую туфлю и протянула Демиду. Тот повертел её в руках, бормоча что-то про нейроинтерфейс, и нижняя часть подошвы отщёлкнулась, а колодка изогнулась у мыса.

— В невесомости их можно убирать для удобства, — пояснил Демид, возвращая обувь девушке, — а в псевдогравитации ходить на них.

Стеша много раз видела подобную обувь в симах, но в реальной жизни распознать не смогла. Она покачала головой:

— Благодарю, но я лучше оставлю их убранными. Так удобнее убегать.

— Как хочешь. На случай, если передумаешь, у них есть нейроинтерфейс, метка стоит у пятки. Твой глазной имплант должен её распознать.

В мыслях девушка отметила, Демид был гораздо наблюдательнее, чем она считала, раз сумел отличить полноценнные импланты в её в глазах от простых цветных линз. Опять что-то важное про Морозова, и можно повертеть в сознании этот факт и так, и этак, порыться в памяти в поисках других похожих фактов, оброненных жизнью походя, между делом, будто фундук сквозь прореху в мешке. Всё отвлечёт от тайны, что девичья душа хранила глубоко внутри как будто с самого рождения, и что успела пропитать каждую клеточку стешиного естества. Факт никак не находился, тем интереснее было продолжать поиск.

На пирсе, как только карминовые гермодвери с шипением открылись, Демид отшатнулся от алого горла шлюза и пробормотал осипшим голосом, уступая Стеше дорогу в салон такси:

— Дамы вперёд.

— Что-то не так?

— Вспомнил другой свой полёт на такой штуке, — Демид криво улыбался, ему явно было нехорошо, — Память, знаешь ли, странная штука. Может сто лет держать внутри себя воспоминания, а потом внезапно достанет их, как молнию из облака, и тебе остаётся только упасть ниц и закрыть голову руками, надеясь, что в этот раз пронесёт.

— Ты не хочешь лететь?

Стеша испугалась, Морозов останется на причале, и в «Астрал» полетит она одна. В одиночку Володю ей точно было не вытащить.

— Это не важно, чего я хочу, — вздохнул Демид, — уже давно не важно.

— Почему?

— Потому что я хочу, чтобы все остались живы тогда, давным-давно. И те, кого считают героями Пахом и его друзья, и те, кого считают невинными жертвами Красевичнский и его симпатизанты.

— Демид, я ничего не поняла. Пожалуйста, давай сейчас полетим, куда условились и сделаем, что должно. Я обещаю, я потом обязательно тебя выслушаю и подскажу, как быть.

— Да, конечно. Время не ждёт. Прошу.

Галантным жестом он, всё-таки, пропустил Стешу вперёд себя.

Полёт занял семь минут, из них пять минут — отстыковка от одного причала и пристыковка к другому, на той же станции. Когда Демид поднялся из кресла, а Стеша — с дивана, и они вдвоём подошли к карминовой двери, та не зашипела, открываясь, вопреки ожиданиям, но в воздухе перед лицом Демида возникло предупреждение: «Это частный причал. Вам необходим код авторизации, чтобы получить доступ».

Морозов передал код со своего сетевика. «Пассажир номер один допущен», — ответила система. Дверь всё так же не спешила открываться. Стеша последовала примеру Демида. «Пассажир номер два допущен», — после этого сообщения гермодверь, наконец, отъехала в сторону.

На пирсе прямо перед выходом из шлюза размещалась серая стойка без корпоративной символики, за ней гостей ждал андроид со штрихкодом на лбу.

— Здравствуйте, — приветствовал он Стешу и Демида, — пожалуйста, загрузите в систему ваше командировочное задание.

Получив подтверждение полномочий гостей, андроид улыбнулся:

— Аркадий и Даная, добро пожаловать в лабораторию «Тип-Ц». Вам разрешён доступ в помещения лаборатории и на сетевые ресурсы в соответствии с вашими командировочными заданиями. Санкции за нарушение корпоративной политики безопасности указаны в подпункте «Е» ваших командировочных заданий.

Демид кивнул синтетическому привратнику и направился дальше по коридору. Стеша последовала за Морозовым.

Они оба отлично помнили, где держали Владимира, как и маршрут, проложенный и заученный ещё на верфи, поэтому шли по коридорам молча, минуя до отвращения нейтральные, серые двери. За такими дверьми могли находиться кладовка с робо-пылесосами, кабинет бухгалтера, завешанный голограммами счётных таблиц, а могло скрываться нечто столь ужасное, что для его хранения понадобилось строить на станции обособленный комплекс с мерами безопасности, как на линии сборки ядерных реакторов, и то, Стеше теперь казалось, безымянный ужас просачивался в тело станции сквозь стены, вызывая кошмары у местных обитателей вроде Мирона.

Ещё шаг, ещё и ещё, и с каждым следующим главная тайна будто поднималась со дна души Стеши на поверхность её сознания, проступали контуры, смутные черты женского счастья угадывались сквозь толщу пустой информации. Теперь ступеньки, здесь никто им не встретится, все ездят на лифтах, потому что у них нет «золотого уничтожителя». Как поймать члена нелегальной партии? Записываешь всем «золотой уничтожитель», а потом просто ловишь тех, кто пользуется лестницами вместо лифтов. Жаль, нельзя рассказать шутку Демиду, он бы оценил. Может, попробовать написать, нет, лучше не отвлекаться, не распылять внимание.

Наконец, заветный коридор, а в нём — заветная дверь. Остановившись перед ней, Демид поднял руку и выпустил из кисти дрон-муху. Стеша знала, Морозов через вентиляцию подведёт её к камере видеонаблюдения в комнате Ермака, перехватит сигнал и закольцует изображение комнаты без людей. Когда всё будет сделано, постучит в дверь, и Стеша должна будет её открыть.

Снаружи дверь была такая же серая, как и все прочие, но изнутри оказалась отделана настоящим деревом, кажется, красным. Подобная дверная панель стоила, наверное, дороже всей Стешиной жизни.

За дверью располагались роскошные аппартаменты: просторная гостиная с комфортной мебелью, современными картинами на стенах, растениями в кадках и имитацией света заходящего солнца, тёплого, но уставшего после трудового дня, сквозь жалюзи на фальшивых окнах. В глубоком кресле у журнального столика Стеша заметила какой-то силуэт, слишком непохожий на Володин, Володин силуэт она бы узнала из тысячи. Морозов и девушка ступили в комнату.

— Ермак? — спросил Демид, как только Стеша закрыла за ними дверь.

Человек поднялся из кресла и оказался невысоким пожилым мужчиной, щуплым, сильно сутулым или едва горбатым, с растрёпанной щёткой наполовину чёрных, наполовину седых усов под носом и короткими волосами, аккуратно зачёсанными на пробор. И штрих-кодом на лбу. Андроид в корпоративной собственности.

— Это я, друзья.

Лицо андроида исказила гримаса отчаяния, в уголках глаз заблестели слёзы. Стеша впервые наблюдала такую правдоподобную передачу человеческих эмоций, техника, очевидно, была запредельно дорогой.

— Что с Вами? — удивился Демид и шагнул к андроиду.

Он, Морозов, был мужчиной, а мужчины познают мир через действия. Поэтому, например, мужчине нужно увидеть в лесу следы медведя, чтобы узнать, что зверь находился рядом, а ещё лучше, если косолапый выскочит из кустов и зарычит у мужчины прямо над ухом. Женщине же иногда достаточно просто проснуться утром, чтобы точно знать — в лесу есть медведь.

Поэтому, в отличие от Морозова, Стеша всё сразу поняла, угадала бабьим чутьём, и дальше просто ждала, пока Морозов придёт к такому же выводу.

— Ничего-ничего, я в порядке, — махнул рукой андроид.

— Даная, похоже, мы ошиблись комнатой, — Демид попытался спрятаться от правды за легенду.

Но от правды было не спрятаться.

— Вы не ошиблись, — сказал андроид неожиданно твёрдым голосом, — Я и есть Ермак Антонов, Вы именно меня ищете.

И добавил гораздо тише, как будто выпускал на волю душу, по ошибке попавшую в синтетическую оболочку:

— Вы ищете Володю.

— В смысле? — удивился Демид.

Ну вот, он нашёл медвежьи следы.

— Сядьте, я объясню, — андроид указал на диван.

— Это надолго? — насторожился Морозов.

— Какая разница, — сказал Стеша и прошла к дивану.

— У нас есть пятнадцать минут, — напомнил Демид.

— Этого хватит, — успокоил Морозова андроид.

Прежде чем опуститься на диван, Демид достал из рук два дрона: белого и чёрного, — поставил их на пол и направил караулить дверь. Андроид занял кресло напротив дивана и заговорил скрипучим голосом. Слова давались тяжело, выходили с болью, речь часто прерывалась, будто машине не хватало воздуха.

— В общем, так. Здесь, в лаборатории «Тип-Ц», проводят эксперименты по перенесению человеческого сознания в андроида… Делают цифровую копию с человеческого сознания, здесь это называется «психослепком», со всеми вредными привычками и тараканами в голове носителя, и записывают в андроида вроде меня.

— Зачем? — спросил Морозов.

— Проблема колонизации Марса, Аркадий, ты о ней знаешь, твоё движение начиналось с неё… Промышленное освоение планеты требует присутствия на орбите кого-то, способного проводить сделки с активами. Покупать и продавать их за токены. Сейчас только люди с зелёным рейтингом могут проводить операции с токенами, как достаточно квалифицированные и этичные, для контроля за их рейтингом нужна база. Единую базу для Земли и Марса сделать нельзя, слишком долго идёт сигнал. Как вариант решения, придумали вот что — сделать копию человека с зелёным рейтингом, отправить её на околомарсианскую орбиту и потом сеансами связи проводить синхронизацию и обновление установок.

— А ты здесь причём?

— Технология-то новая. Её надо обкатать. Никто не знает, как человеческая психика адаптируется к носителю-андроиду. Вот здесь её и проверяют. В основном, берут в аренду заключённых с Биржи мощностей, будят их, делают психослепки, наблюдают. Но есть проблема — по окончании тестов подопытных нужно вернуть на Биржу в том же состоянии, в котором получили. Иначе плати Бирже компенсацию. Бойцы Ad Astra в этом плане удобнее, за нас компенсации никто не потребует.

— И что же… — Демид облизнул губы, прежде чем докончить вопрос, — что же они с тобой сделали, Ермак?

Сейчас он увидит медведя.

— Они убили меня. И показали мне мою смерть. Чтобы посмотреть, как психослепок в андроиде поведёт себя после гибели оригинального носителя.

Вот и всё. Большая тайна Стеши оказалась никому не нужна. Выбрось и забудь.

Демид резко наклонил голову вниз, кажется, коснувшись подбородком груди, будто шея внезапно перестала держать череп.

— Я хотел покончить с собой, — сообщил андроид, — но мне не хватило смелости. Если бы я знал, что ты придёшь за мной, Стеша, я бы сделал это.

Девушка, в отличие от Морозова, запрокинула голову вверх. Почему слёзы появились только сейчас, если она всё поняла, едва увидев андроида? Почему теперь что-то сдавливало её горло, не позволяя ответить?

— Я любил… тебя, — проговорил Ермак, — прости, что причиняю тебе боль, но пусть это будет последним желанием Володи.

— Всё в порядке, — слёзы оказалось невозможно сдержать, и они потекли двумя струйками по лицу, очерчивая контур неизбывной печали, — я слишком поздно это поняла.

— Потому что ты привыкла слушать нейросети, а надо было слушать людей, — улыбнулся Ермак виновато, как будто это был его промах.

Демид встрепенулся, будто получив откровение:

— Нас раскрыли. Замки заблокированы. Будут усыплять.

— Откуда ты знаешь? — спросила Стеша.

— «Муха» перехватила сигнал дверным замкам.

— Сможешь их открыть?

— Конечно.

Стеша посмотрела на андроида. Маленький подбородок, разрисованный морщинами, вместо широкого и гладкого. Маленькие, мутные серые глаза старика вместо больших и карих, выстланных нежностью, как драгоценная шкатулка — бархатом. Но за этой личиной остался Володя, которого она никогда не назовёт Вовкой. Потому что не успела.

— Ты пойдёшь с нами, — сообщила она Ермаку не допускающим обсуждения тоном.

Тот кивнул.

— Готово, — сообщил Демид, — Ещё я запустил вентиляцию.

Очень вовремя, голова разболелась и сделалась тяжёлой, видимо, усыпляющий газ начинал действовать.

— Уходим, — заключила Стеша и поднялась с дивана.

Демид открыл дверь и направил в коридор дроны. Потом бросил на пол оставшись двух и обратился к Стеше:

— Ты включайся в белых, а я буду управлять чёрными. Пойдём так: два впереди, два сзади. Впереди сначала мой, потом твой. Сзади так же. Твои всегда ближе.

Девушка кивнула.

Картинки с двух дронов мешали ориентироваться, следить за направлением и держать равновесие. Приходилось думать не только за свои две ноги, но и за восемь дополнительных. Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Стеша пошатнулась и опёрлась о стену. Увидев её трудности, Ермак подхватил её под руку, позволил опереться на себя и повёл вслед за Демидом, как водил в салоне челнока. Только это был не Ермак, и даже не Володя, и никогда не будет Володя. От прикосновения андроида каждую клеточку стешиного тела, ещё двадцать минут назад переполненного готовой расцвести любовью, пронзила дикая, резкая боль. Потом, всё потом, потом она сядет в уголочке и тихонечко перестанет дышать, сейчас надо было помочь людям. И андроидам.

Как раз подошли к лестнице, когда девушка выпрямилась и сказала Ермаку:

— Благодарю, дальше я сама.

В дальнем конце коридора появился человек, облачённный в кобальтовый экзоскелет, будто в рыцарский доспех. Увидев беглецов, он остановился, вытянул руку, оболочка вокруг локтя раскрылась лепестками металлического цветка и выпустила чёрный рой устремившихся к троице дронов.

— За мной! — заорал Демид и толкнул плечом дверь на лестницу.

Стеша и андроид нырнули в проём, Морозов захлопнул за ними дверь. Через секунду в неё застучали выпущенные стражем дроны. Беглецы устремились по лестнице вверх, Стеша только крикнула:

— А наши дроны?

— Плевать, уходим, — бросил Демид, не оборачиваясь, перелетая через ступеньки.

Этажом выше на площадку выскочили трое охранников в кобальтовой униформе, чёрный дрон под управлением Демида вскочил одному из них на плечи и распылил газ. Люди зашатались на внезапно сделавшихся ватными ногах, Демид и андроид, подлетев к ним, перевернули одного за другим через перила. Стеша заставила себя не оборачиваться на грохот и стоны.

На этаже с дверью в коридор к шлюзу останавливаться не стали. «Засада», — пояснил Морозов, продолжив подниматься. Как только оказались на площадке пролётом выше, дверь в нужный им коридор распахнулась, и на лестницу забежали двое стражей в кобальтовых экзоскелетах. Демид, перегнувшись через перила, вытянул руку и крикнул:

— Дрона мне!

Стеша подбежала к поставленному ею же самой у двери белому синтетическому пауку, схватила его и бросила Морозову, а тот метнул аппарат в преследователей, заорав:

— Взрывай!

В полупрозрачном меню девушка активировала нужный переключатель и спустя миг услышала, как тяжёлые экзоскелеты повалились на пол, грохоча, точно набитые грехами гробы. Демид первым заторопился вниз, будто у него в ногах действовали не живые мышцы, порядком уставшие от быстрого подъёма, но переплетения бионических волокон, всегда готовые к движению. Стеша и андроид спустились следом. Внезапно слуха беглецов достигли гулкие звуки ударов металла о металл. Все трое подошли к перилам лестничной площадки и посмотрели вниз.

Страж в экзоскелете, выпустивший в их сторону рой дронов в самом начале погони, наконец разобрался с захлопнутой Морозовым дверью и мчался наверх длинными прыжками.

— Вот негодяй, — проговорил Демид.

Ермак посмотрел на Стешу пристально, на миг девушке показалось, за внешностью старика она сумела распознать такого дорогого и любимого Вовку.

— Будем жить, — сказал Ермак, грустно улыбнувшись.

Демид, сразу всë поняв, попытался было схватить Антонова за руку, но тот ловко увернулся. А Стеша ничего не поняла, она не видела этот фильм, поэтому просто молча смотрела, как Ермак перепрыгнул через перила и попал ногами точно в грудь летевшего навстречу стража. Оба они, страж и андроид, сцепились в единый ком и кубарем покатились вниз, громыхая на лестнице. Осознание повторной утраты разорвалось в душе девушки всепронзающей болью.

Стеша рванулась было за ними, но Демид, схватив её за руку, вытащил в коридор и поволок к шлюзу.

— Пусти! — завыла та, — Пусти, я не могу и его потерять, пусти!

Демид остановился, схватил девушку за горло и прижал к стене. Недостаток воздуха выбил из сознания девушки все эмоции и устремления, оставив только желание дышать. Она смотрела на Морозова глазами, расширенными ужасом, и хватала ртом воздух.

— Хочешь умереть? — спросил Морозов с угрозой тяжёлой и холодной, как лёд озера Коцит.

Нет, Стеша боялась смерти, вдруг она поняла, что каждой клеточкой хотела жить, существовать, что небытие внушало ей животный ужас, и замотала головой.

— Тогда идём со мной, — ответил Демид и убрал руку с горла.

Девушка закашлялась, за локоть он дотащил её до гермодверей. Пристыкованное с другой стороны шлюза такси уже ждало своих пассажиров.

Глава 6 "Будем жить"

Стешу переполняла ненависть к Демиду. Не вытащи он её тогда из красного сектора на Северодвинске-7, а спускался в наркопритон за ней именно Морозов, она бы не испытывала сейчас такой боли. Ещё девушка ненавидела Корнея, из-за него Володя отправился на Большой Камень-2 и попал в лапы к лоялистам. Антонину Стеша также ненавидела, потому что женщина не распознала ловушку в поступившем со станции сигнале. Пока Лидия вела тягач обратно на верфь, Степанида сидела в кресле пилота и отстранённо наблюдала за тем, как ненависть расползалась по её душе кислотными ожогами.

Придумали свои идиотские революции, борьбу какую-то подпольную, какой в ней смысл? Стеша вот прожила двадцать три года без этой крысиной возни, и отлично себя чувствовала, пока Корней на пороге не появился. И Вовка, она свято поверила в это, забыв его рассказ о причинах вступления в партию, мог бы прожить замечательную жизнь, не попадись однажды Корней на его пути. Гнев заглушал боль утраты любимого человека, которому она даже не успела признаться в любви.

На пирсе их никто не встретил, до жилого помещения все трое плыли, не разговаривая. В непривычной тишине даже без звука шагов, потому что в невесомости не было нужды шагать, гнев распирал Стешину грудь изнутри, как воздух попавший в вакуум шарик. Собрав воедино все душевные силы, девушка дала себе зарок терпеть. Если она, увидев Корнея и Антонину, даст своему гневу волю, кто знает, как с ней поступят? От таких людей всего можно было ожидать, особенно от Морозова, убийцы. Он ведь едва не задушил её. Надо было вытерпеть, вырваться из чëрного омута, куда подпольщики еë затащили против воли, на поверхность нормальной жизни. Нельзя было давать им повод не выполнить обещание и не удалить «золотой уничтожитель» с еë сетевика.

Нойман абсолютно правильно называл этих людей токсичными, общение с ними, повторяла себе Стеша, следуя полутëмными коридорами за Демидом, не несло для нормальной личности ничего хорошего. Они вытаскивали из тела душу, снимали с неë кожу, вырезали сердце и бросали изуродованный шмат мяса кровоточить в углу.

Встретила их Антонина, еë рыбьи глаза, как всегда, ничего человеческого не выражали.

— Вернулись, наконец, — затараторила она, — времени на отдых нет. Они, наверняка, отследили ваш путь до тягача, значит, и сам тягач. И в любой момент сюда может нагрянуть облава…

Демид хмурился на неë исподлобья, Лидия выругалась вполголоса. Подплыл Корней. Стеша несколько секунд не могла разобрать, что же в его внешности так изменилось, пока не поняла, в уголках глаз у мужчины блестели слëзы. Открытие стало для неë неожиданным.

— Погоди, — остановил он поток слов Антонины взмахом руки, — Надо сказать несколько вещей, и потом продолжим. Во-первых, вы все трое: Демид, Стеша и Лида — ни в чëм не виноваты. Что могли, вы сделали. Во-вторых, надо сказать пару слов о Пахоме. Я познакомился с ним, когда мы вербовали людей на Ржеве-4, где он работал. Мы подключались к местной сети и искали теневые активности, сообщества, которые занимались недозволенной Нойманом деятельностью. Пахом как раз состоял в таком сообществе. Там выкладывали фильмы и симы в классических версиях, когда Андрей Болконский — мужчина, а Соня Мармеладова — женщина. Вы все хорошо знаете, что гражданин с рейтингом не выше рыжего может смотреть такие вещи в крайне ограниченном количестве, три-четыре раза в год, и то со специальными комментариями, поясняющими всю токсичность авторов. Ничего криминального, в общем. Володя там как раз держал сервер. Я быстро их вычислил и сбросил ему несколько программ для маскировки получше. Ну и попутно рассказал, чем мы занимаемся. Про наши цели, методы. Про Марс и агитацию, про станции в коллективной собственности и образование, доступное для всех. Про семьи с детьми, которые мы надеемся возродить. Я ни к чему не принуждал его, никак не агитировал, он сам спрашивал обо всëм, и, в итоге, я рассказал ему гораздо больше, чем планировал.

«А теперь он мёртв, — думала Стеша, — и все твои слова не имеют смысла, потому что ты говоришь о мертвеце».

— Всего я пробыл на станции неделю, — продолжал Корней, — и каждый день он связывался со мной, задавал какие-то вопросы, о чëм-то спорил. А когда я сказал, что пришло время мне улетать, попросился со мной. Я ему и до этого разговора живописал наше подпольное бытьë достаточно честно, как мне казалось, а в тот раз ещë и хорошенько добавил дëгтя. Сказал ему, что он, наверное, будучи молодым, искал просто славы и какого-то призвания. И, раз в легальной сфере у него состояться не получилось, он решил попробовать у нас. И он, Пахом, ответил интересными словами, которые я не ожидал услышать от человека его возраста. Он сказал, что никакого признания нас не ждёт, и наших жертв никто не оценит. Если у нас не получится, история нас смоет без следа. Если мы победим, те, кто вырастут из наших успехов, благодаря нашим завоеваниям и достижениям, будут воспринимать их как нечто само собой разумеющееся и недоумевать, за что мы боролись. Но это не значит, продолжил он, что бороться не нужно. Он мог бы спокойно остаться на Ржеве и вести тихую жизнь администратора пиратской сети, но он сознательно выбрал путь революции со всеми его тяготами и рисками. Сегодня мы потеряли не просто бойца, и даже не товарища, мы потеряли родного брата и, я надеюсь, у нас хватит душевных сил оказаться достойными его жертвы.

Пока Корней говорил, капельки слëз отделились от его глаз и поплыли в воздухе круглыми шариками, колеблясь и вращаясь от перекрëстных потоков воздуха.

— Хватит-хватит, — ответил Демид и посмотрел Корнею в глаза, — хватит, не переживай.

— Теперь к делу, — затараторила вновь Антонина, — Пока вы летели сюда со станции, мы с Корнеем всë продумали. Здесь встала на ремонт яхта в седьмом доке. Наш товарищ Руслан помог нам получить к ней доступ, так что нам осталось только добраться туда.

— И куда мы полетим? — спросила Лидия.

— Мы полетим на станцию Новосибирск-6. Это большая станция, там живëт много наших товарищей, и удалить уничтожитель там будет проще.

— Почему мы сразу не полетели туда? — вскинулась Стеша.

— Потому что сюда лететь ближе, — ответила Антонина, будто не заметив агрессии девушки, — а у нас был только поломанный тягач с тесной кабиной.

Огонь фанатика, будто сидевший в Антонине, фиксировал еë внимание только на одной цели, на одно дело позволял расходовать эмоции. Все прочие раздражители отскакивали от еë нервной системы, словно от панциря, не оставляя заметных следов.

— Нам нужно попасть к седьмому доку, — сказал Корней, — это на другом конце верфи. Мы полетим на техничке.

Антонина с удивлением посмотрела на него:

— Но мне казалось, мы решили использовать заводской монорельс. Я уже посмотрела, и как добраться до платформы.

— Там нас перехватят люди из «Астрала», — возразил Корней.

— Откуда ты знаешь? Они отследят тягач до первого эллинга, и придут сюда.

— И остановят монорельс, чтобы никто не сбежал.

— Я поддерживаю Никодима, — заявил Демид, — тем более, пилот у нас есть.

— Разве заводская техничка и орбитальный челнок — одно и то же? — Антонина задала вопрос Лидии.

— Нет, конечно, — покачала головой Павлова, — но, думаю, я справлюсь.

Вещей было немного, сборы не заняли и десяти минут. За это время Антонина оформила фиктивное сменное задание, чтобы техничка отвезла их к яхте. По дороге к пирсу Корней поравнялся со Стешей и поинтересовался участливо:

— Как ты?

Мягкий тон застал Стешу врасплох и заставил опустить меч своего гнева, хоть и не убрать в ножны.

— Я хотела бы, — заговорила Стеша, — обернуться кукушкой, найти его и обтереть его кровавые раны.

— Понимаю. Ты знала Пахома с другой стороны, с которой никто из нас не знал.

— Зачем это всë? Зачем эта ваша деятельность, стоит она того?

— Для меня стоит. Для Пахома тоже… стоила, он верил в дело, он им жил. Для тебя, наверное, не стоит, у тебя другие приоритеты.

— Почему ты не отговорил его?

— Потому что это неважно. Сегодня — он, завтра — я. Всех нас ждëт один конец.

— Каков, а, — сквозь толщу печали в голосе девушке пробилось ехидство, — в глазах блеск, в голосе сталь. Только, знаешь что, ты жив, а он — нет. И вот он прямо сейчас не может сказать, разделяет он твою точку зрения, или нет.

— Ты не права, — возразил Корней как мог кротко, — ты увидела лишь краткий миг жизни Пахома, нашей общей жизни. Но, на самом деле, и он, и я, и все наши товарищи десятки, сотни раз ходили под смертью. Мне везло, ему тоже везло. Теперь ему не повезло. Когда-то не повезëт и мне. На Большом Камне у нас была ячейка из тридцати товарищей, остался один Руслан. Остальных, наверняка, постигла та же участь, что и Пахома. Для тебя это не играет роли, тебя это не печалит, потому что ты никого из них не знала. А я знал их всех, и теперь на моëм личном кладбище на тридцать могил больше. Я понимаю, ты знала его с простой, человеческой стороны, с тобой он был мягким, нежным. Ему нужно было общения с тобой, после ваших разговор он совсем по-другому смотрел, говорил, думал. Он даже напевал какие-то песни иногда, мурлыкал себе под нос что-то персонально-счастливое. Но у его души была и другая сторона, она была воспитана им осознанно, и не принимать еë значит отказывать ему в малейшем уважении.

Какое ей было дело до другой стороны его души, если она больше не услышит его смех, не увидит его улыбки? Он напевал что-то после разговоров с ней, и теперь она никогда не узнает, что, не услышит. Опять захотелось перестать дышать.

Перед посадкой в техничку все надели скафандры. Рабочий скафандр отличался от спасательного, в нём девушка с трудом шевелила руками и ногами. Искусственные волокна, вплетённые в его ткань, пускай и гораздо более комфортные по сравнению с шарнирами на суставных сгибах скафандров эпохи начального освоения космоса двадцатого и двадцать первого веков, всë равно придавали движениям новую специфику, к которой следовало приспосабливаться. В скафандре имелась встроенная система доводки движений, но заданные там установки требовали калибровки. Видимо, до Стеши им пользовался человек совсем отличных комплекции и конституции. Кроме того, следовало настроить микроклимат скафандра и частоту для радиообмена с остальными беглецами. Всë это было в новинку, необходимость обращаться за помощью раздражала девушку. Она спрашивала Лидию, внутренний трибунал Стеши считал Павлову наименее ответственной за гибель Володи.

Техничка внутри оказалась широкой и короткой бочкой, по круглым стенам которой тянулись два кольца, каждое с четырьмя ложементами для закрепления скафандров пассажиров. В специальные фиксаторы следовало поместить ноги, затем опустить на грудь стальную раму. Как только Стеша зафиксировала себя, на опущенное забрало еë шлема система управления скафандром вывела сообщение о подключении к кислородному снабжению от технички. Оканчивался салон с одной стороны ящиками для инструмента, с другой — ложементом для пилота с подведëнными ручками и прозрачным колпаком, за которым в космической пустоте на фоне реки из искусственных спутников Земли и неподвижного свода настоящих звëзд летели кубические рамы стапелей, расцвеченные пунктирами габаритных огней.

Девушку слегка качнуло в ложементе, рамы за колпаком, разрисованным голограммами с технической и навигационной информацией, едва заметно двинулись вправо. Занявшая место пилота Лидия произвела расстыковку, толкатель у шлюза сообщил аппарату небольшой импульс. Потом людей замотало из стороны в сторону, потому что Павлова вела техничку резко, рывками ускоряла, круто разворачивала.

— Не могу привыкнуть, — извиняющимся тоном сообщила она в общий радиоканал, — она слишком лëгкая для меня.

— Потерпим, — ответил за всех Корней.

Аппарат вышел за пределы стапельной рамы и вдоль магистрального хребта полетел к противоположному концу верфи. Первый док, откуда отчалили беглецы, находился на удалении от других ремонтных мест, потому что там работали с энергетическими установками. Коробки остальных эллингов со сплошными стенами, а за ними и рëбра стапельных рам отходили от магистрального хребта в определëнной последовательности: по краям с обеих сторон находились малые ремонтные места для персональных яхт, ближе к центру места для орбитальных челноков и в самом центре два огромных дока и два эллинга для промышленного транспорта и суперлайнеров. Одно такое место, ближайшее по ходу движения, занимал беспилотный доставщик гелия. Прожектора подсвечивали серые бока четырëх цилиндрических бочек, таких огромных, что сопла двигательной установки транспорта казались булавочными головками на их фоне. Большие чёрные буквы «He» на серых боках бочек легко читались в свете прожекторов.

По мере приближения технички всë более заметным становился рой ремонтных дронов, суетившихся вокруг транспорта. Аппараты залетали в бочки, таскали с протянутого по стене эллинга конвейера слабо различимые детали и грузы и монтировали какие-то конструкции.

Следующие два дока: большой и средний, — оставались пустыми, а в последнем на стапелях стояла небольшая яхта. Прожектора ярко освещали еë вытянутый, продолговатый корпус малинового цвета, своими формами привносивший в утилитарное окружение эстетику роскоши.

Внезапно бочкообразный корпус технички сотрясся от удара, космос, верфь и голубая планета завертелись в прозрачном колпаке безумным, прямиком из логова смерти вихрем. Следующий удар изменил направление вращения аппарата и оставил в стене рядом со Стешей рваную пробоину, куда мигом улетучился воздух из салона.

Система скафандра выбросила на забрало шлема предупреждение: «Отказ кислородной магистрали. Переход на автономное жизнеобеспечение». От следующего удара бочка разломилась на две части. Ложемент за спиной девушки куда-то пропала вместе с ножными фиксаторами, и в следующий миг она вместо скафандра с Демидом напротив увидела чëрное небо, серебряный песок звëзд и на этом фоне беспорядочно крутившуюся бочку технички, которую оседлал многорукий многоногий дрон, точно оса-наездник. Манипуляторы аппарата впивались в хлипкий корпус технички и отрывали от него куски.

На полном лету девушка врезалась в стену эллинга, скафандр спружинил, погасив часть ударной инерции, и пожаловался Стеше: «Критическая нагрузка на сектора коленной и бёдерной группы». От эллинга девушка полетела к переплетению стапелей и, паникуя перед пастью вечноголодного космоса, распахнутой по ту сторону забрала, зацепилась за один из них.

Верфь входила в земную тень, и чернота быстро ползла по рëбрам структуры, будто проказа по рукам больного. В тени оказалась и девушка. Переведя дух, она повертела головой, но ничего не смогла разглядеть, свет от большого прямоугольника габаритного фонаря, вытянувшегося рядом, был слишким ярким, на его фоне сам стапель завернулся в непроглядную черноту.

Некоторое время Стеше понадобилось, чтобы догадаться отрегулировать прозрачность забрала и включить нагрудный фонарик. Она увидела, что держалась за скобу, и дорожка таких скоб разбегалась вверх и вних по стапелю. Параллельно с ними тянулся поручень. Девушка подтянула ноги и поставила их на скобу, затем вытащила из пояса скафандра страховочный фал с карабином и защëлкнула карабин на поручне. Теперь в космос она не улетит.

Панический шум в ушах смолк, и девушка смогла разобрать переговоры по радио-каналу:

— Стеша, Антонина, отзовитесь! Стеша, Антонина, отзовитесь, — начитывал как будто Демид.

Стеша молчала. Судьба дарила ей шанс разорвать нежелательную связь, и девушка намеревалась им воспользоваться. Пусть еë считают погибшей, она спокойно доберëтся до эллинга, там найдëт шлюз, скинет с себя скафандр и сдастся полиции. Последствия для рейтинга уже перестали волновать девушку, она больше не хотела жить тайной жизнью крыс. Понять бы только, в каком направлении двигаться.

Поразмыслив, девушка выбрала условный «верх» и поплыла вдоль стапеля, отталкиваясь руками от скоб и время от времени переставляя страховочный карабин, чтобы обойти крепления поручня. Вскоре на глаза ей попался нарисованнный на металле указатель к ближайшему шлюзу, красная стрелка смотрела том же направлении, что и двигалась Стеша. «Стеша, Антонина, отзовитесь», — постоянно взывал Демид по радиоканалу, но девушка научилась игнорировать призывы, как белый шум без всякой полезной информации. В поле еë внимания остались только звук собственного дыхания и показатели ресурса кислородной установки скафандра.

Через какое-то расстояние стапель поворачивал под углом девяносто градусов, проходная трасса из скоб и поручня переползала на смежную грань. Следуя за ней, девушка неловко оттолкнулась от скобы и начала медленно дрейфовать от стапеля, поворачиваясь лицом к остальной верфи. Прежде чем Стеша сообразила подтянуть себя обратно за страховочный фал, она увидела, как у сомкнутых ворот эллинга, хорошо освещëнные прожекторами при них, всë так же кружились техничка и насевший на неë дрон. Вцепившись в бочкообразный корпус множеством своих манипуляторов, дрон растягивал его, и на глазах у девушки разорвал совсем, точно бумажную копию консервной банки. Спустя миг из левой части технички, точно ягоды облепихи из туеска, повылетали люди в рыжих скафандрах. Стеша насчитала четыре ягоды, затем догадалась, всë-таки, схватиться за фал, развернулась к людям спиной и начала приближать себя обратно к стапелю.

«Но почему же четыре?» — вдруг спросила душа.

«Нас это не касается, — ответил рассудок, — наш рейтинг это не затрагивает».

«Раз они спрашивают меня и Антонину, значит, еë там нет, — продолжила душа, игнорируя голос разума, — значит, в техничке должны были остаться максимум трое».

Стеша развернулась, надеясь, что она просто обсчиталась. Три человека в рыжих скафандрах, отлично освещëнные промышленными прожекторами, отлетали от дрона, сцепившись за руки. Четвëртый следовал за ними чуть поодаль, свет как-то странно падал на него, делая чуть темнее остальных. Дрон по-прежнему крушил техничку, люди его по каким-то причинам не интересовали.

Откуда же взялся этот четвëртый пассажир? Может, это был пилот дрона? Навряд ли, сколь ни мало Стеша разбиралась в технике, даже еë знаний хватило, чтобы понять — для пилота в корпусе дрона просто не было места.

Внезапно догадка ворвалась в сознание: Это был Вовка! Конечно, его другая сторона души, о которой девушка не знала, но которая вела его всю жизнь, поместила его сюда, к товарищам. Точно, Вовка, он так же двигался в скафандре. Вот он развернулся к Стеше, и сквозь разделявшее их расстояние, хоть это было и невозможно, как и самое его явление здесь сквозь разделявшую их смерть, девушка увидела в шлеме его лицо.

«Помоги нам, Стеша», — услышала она голос парня, разбавленный треском залëтных радиочастот.

Глава 7 "И оружье принять из натруженных рук"

Девушка облизнула губы и проговорила внезапно ослабевшим, будто забастовавшим против неразумного решения голосом:

— Демид, это Стеша, я на стапеле. Вижу вас.

— Что? Стеша? Плохо слышно!

— Демид, это Стеша, — повторила девушка твëрже, — я на стапеле, вижу вас!

— Стеша! Слава Богу, ты жива! — радостно воскликнул Демид.

— Ты не видишь Антонину? — спросил Корней.

— Нет.

— Ладно, — вздохнул Корней, — найдëм. Теперь послушай, тебе надо подобрать нас, пока мы не улетели совсем далеко от верфи. Ты можешь подключиться к сети? По идее, на скафандре должен быть передатчик. Мы слишком далеко.

— Погоди… да, могу.

— Посмотри, где ближайший ремонтный катер, и вызови его к нам.

— Как мне это сделать? Вызвать к вам?

— Ладно, давай есть пирог по частям. Сперва найди катер.

Подключившись к сети, первым делом Стеша перевела формирование изображения с забрала шлема на свои глазные импланты. Вычерченнная якро-жёлтыми контурами трёхмерная схема станции появилась и зависла поверх чёрной пустоты, иногда пересекаясь с габаритами реальных стапелей, как мечта архитектора, наложенная на своё воплощение в металле. На каком-то из ближайших рёбер вспыхнул красный нарыв маркера, катер был там.

— Есть катер, — отрапортовала Стеша.

— Отлично, — сказал Корней, — подключись к нему. Там будет несколько режимов управления, выбери “автопилот по маякам”. У нас в скафандрах есть маяки на случай таких вот ЧП, я тебе скажу их позывные. У катера появится список доступных маяков, найди там один из наших и установи его в качестве цели.

Корней разговаривал спокойно, будто прямо сейчас не рисковал пропасть навсегда в утробе чёрной пустоты, а лежал на диване в капсуле и помогал настроить голопроектор.

С меню катера Стеша разобралась быстро и через три минуты докладывала в радиоканал, уже немного довольная собой:

— Катер идёт к вам.

— Отлично! — обрадовался Корней, — Когда он будет поближе, мы с ним разберёмся и вернёмся за тобой. Никуда не уходи.

— Хорошо, буду…

Свет внезапно вспыхнувших прямо напротив забрала прожекторов ослепил девушку.

— Что случилось? — заволновался Морозов.

— Свет! Яркий свет! — выпалила Стеша.

— Отрегулируй прозрачность забрала в меню скафандра.

Стеша послушалась совета. Враждебная яркость, больно бившая по глазам, уменьшилась, и девушка распознала шесть белых круглых глаз, глядевших на неё с тупой морды ремонтного робота. Он висел в пустоте перед девушкой, уцепившись за скобы переходной трассы одной из своих паукообразных ног-манипуляторов, остальные, подсвеченные фонарями на сгибах и шарнирах, раскинул в стороны, будто старался произвести впечатление своими размерами.

Стеша испугалась за свою жизнь, испугалась не на уровне отвлечённых разговоров и мыслей о будущем, но простым животным страхом, от которого прошибает ледяной пот и пропадает дар речи, замирает сердце и исчезает способность двигаться.

— Стеша, что у тебя там? — вопрошал Морозов, — Стеша, что у тебя там?

— Робот, — еле выговорила та непослушными губами.

Что ж, если она приняла другую сторону володиной души, этот ужас тоже придётся принять.

Стеша сама не поняла, как это получилось, но она заметила поворот шарнира у основания одного из манипуляторов и оттолкнулась ногами от стапеля, повинуясь одному лишь древнему инстинкту. Манипулятор с каким-то острым навершием, подсвеченным фонариком, ударил в то место, где миг назад находилась девушка, и высек из металлической поверхности стапеля шар рыжих искр. Схватившись за страховочный фал руками, девушка как можно быстрее потянула себя обратно к стапелю. Ещё один манипулятор мелькнул над её шлемом, пронзив пустоту там, куда должна была прилететь девушка, не схватись она за фал.

Стеша выставила перед собой руку, чтобы не врезаться в стапель шлемом, схватилась за ближайшую скобу и толкнула себя в левую от стапеля сторону, спустя секунду прилетевший от многорукой смерти манипулятор выбил эту скобу с трассы.

Подсознание девушки уже решило, как следовало двигаться, и теперь управляло Стешей, минуя словесную, осознанную форму выражения команд. Едва увидев очередной удар манипулятора, девушка опять схватилась за фал и притянула себя к стапелю, затем, перебирая руками по неровной поверхности оного, перелетела на его обратную сторону и там опять оттолкнулась в пустоту, избежав очередного удара. Двигаясь таким образом, то притягивая себя, то отталкивая от стапеля, и постепенно разворачиваясь в обратном направлении, уворачиваясь от ударов манипуляторов, Стеша описала вокруг стапеля полный круг. Длины фала как раз хватило, чтобы привести её обратно к собственному карабину, пристёгнутому к поручню. Увидев карабин, не теряя времени на разворот и наблюдение за роботом, Стеша отстегнула страховочный фал от скафандра и заторопилась от робота, как могла быстро перебирая руками скобы трассы. Летевшие ей вослед удары передавались по корпусу стапеля вибрацией. Возможно, кто-то что-то кричал Стеше в радиоканал, но девушка не тратила на эту информацию внимания. Она была слишком занята, через случайные промежутки времени останавливаясь и пропуская вперёд удары манипуляторов. Девушка понимала, как только она начнёт просто двигаться с постоянной скоростью, многорукая смерть за спиной без труда рассчитает правильное время для удара, спасти её могли только внезапные остановки и ускорения.

Через какое-то время Стеша заметила, что стапель перестал вибрировать. Не меняя характер движения, она, всё же, прислушалась к тому, что кричали в радиоканале:

— Да стой же, Стеша! — взывал Морозов, — Стой! Мы сбили его! Глайдером! Развернись.

Девушка замерла и медленно развернулась вполоборота к стапелю, одной рукой не отпуская скобу. Теперь она слышала, как кто-то тяжело и глубоко дышал, и далеко не сразу поняла, что это была она сама.

Рядом с ней летел спасательный катер, один человек в рыжем скафандре сидел впереди, на месте оператора, и ещё двое были пристёгнуты фалами к длинной, отходившей от места оператора ферме с четырьмя круглыми огоньками двигателей на конце.

— Давай к нам, подруга! — сказал Демид и махнул рукой, он летел у фермы.

— Кто за рулём? — почему-то спросила Стеша.

— Пилот, конечно, — ответила Лидия, — И не за рулём, а за штурвалом.

— Прости, — захохотала Стеша.

Хохот содержал весомую долю истерики.

Павлова повела катер к ближайшему шлюзу в огромном коробе эллинга, чёрном и разрисованном подсветкой. Шлюзы выделялись яркими карминовыми кольцами, будто срезы кровеносных сосудов. Аппарат развернулся к планете боком, и Стеша увидела, как далеко под её ногами на планете занимался рассвет. Солнечные лучи наполняли атмосферу золотистым свечением, плававшие в ней кучевые облака, точно острова, жители которых освоили секрет левитации, отбрасывали в этом свечении кинжальные чёрные тени, зависнув над тёмной, будто слюдяной гладью мирового океана со светившимися бляшками водных городов.

— У нас появился эскорт, — тревожный голос Лидии вывел Стешу из благостного состояния.

Девушка медленно перевернулась у фермы и увидела над катером продолговатый, окрашенный в белые с жёлтым полосы корпус инспекционного бота, шедшего с катером параллельным курсом.

— Командует идти за ним к другому шлюзу, — сообщила Павлова.

— Не вижу смысла играть с ним в “кошки-мышки”, — сказал Корней, — так что, думаю, стоит подчиниться.

— Принято, — сказала пилот и повела катер вслед за ботом.

Инспектор выбрал большой шлюз и остановил свой бот перед его карминовыми дверьми, пропуская катер вперёд, затем залетел сам. Гермодвери закрылись за полосатым аппаратом, шлюзовая камера наполнилась воздухом. Люди у катера отцепились от страховочных фалов и открыли забрала шлемов. Из-за полосатого корпуса выплыл человек, вернее кто-то, родившийся человеком довольно давно. На нём был мундир полуночно-синего оттенка с рядом золотых пуговиц, из плечей вместо рук выходили по два тонких и длинных манипулятора с двумя локтевыми суставами и толстыми контейнерами каждый. Ноги также были заменены на четыре манипулятора с контейнерами, до первого коленного сустава их прикрывали штаны одного с мундиром цвета. Череп инспектора был принудительно расширен у лба, и вместо глаз вмещал гораздо более широкие круглые окуляры, вероятно, со встроенными дефектоскопами и другими подобными сканерами.

— По какому праву вы устроили этот цирк? — крикнул инспектор, только показавшись из-за корпуса своего судна.

Из-за того, как он отталкивался от бота своими манипуляторами, Стеше инспектор показался пауком, который обнаружил очередную жертву в своей паутине.

— Номер смены и номер сменного задания?! — продолжал он выкрикивать вопросы, — Номер смены и номер сменного задания?!

Корней назвал.

— Задание аннулировано сразу после вылета, — сообщил инспектор после секундной проверки, — по регламенту вы не имели права продолжать полёт и должны были вернуться в пункт отправления.

— Но мы не получали сообщения об аннулировании, — возразила Лидия.

— Это Ваше окончательное утверждение? — уточнил инспектор.

— Да, — кивнула Лидия.

— В таком случае мне придётся задержать вас для сканирования оперативной памяти. Инциденты присвоен номер Ж-453, до особого распоряжения комиссии вы все задержаны.

— Какой комиссии? — задал вопрос Демид.

— По протоколу 146-Б для расследования инцидента и рассмотрения вопроса о санкциях создана комиссия из главного инженера, главного технолога, дежурного по охране труда и дежурного инспектора, то есть, меня. Это не займёт много времени, вам надо просто лететь за мной в мой кабинет, где я извлеку содержимое ваших модулей оперативной памяти. После этого вы можете быть свободны.

— Хорошо, — согласился Корней, — ведите.

Нижними конечностями инспектор оттолкнулся от полосатого корпуса судна и поплыл к выходу из шлюза. Четыре руки он широко расставил и вытянул, уподобившись странному водоплавающему насекомому.

Демид пропустил инспектора вперёд, затем с силой оттолкнулся от фермы катера, нагнал его со спины, оседлал, обхватил рукой горло и принялся душить. Инспектор захрипел, задёргал всеми восемью манипуляторами и принялся рвать ими скафандр на Морозове. Оба они сцепились в клубок, завертелись вокруг общей оси и врезались в закрытые гермодвери шлюза с глухим звуком. Демид принялся колотить о них голову инспектора, противный, глухой звук ударов черепной коробки о твёрдую сталь распространился по помещению.

Стеше сделалось дурно, она не выносила жестокости, но взгляда от драки не отводила.

Наконец, Морозов отделился от оппонента, оттолкнулся от него ногами и поплыл обратно к катеру.

— Готово, — сообщил он Корнею, тяжело дыша, и показывая в руках пустой кубик, как будто ловушку для насекомых, — я взломал его и вытянул маршрутные коды для его ботика. Теперь мы сможем продолжить путь.

— Скинь их мне, — кивнула Павлова.

Все четверо погрузились в полосатый ботик, трое, в том числе Стеша, опять заняли места у стен, подсоединив скафандры ко встроенной системе жизнеобеспечения, Лидия разместилась в кресле пилота перед прозрачным колпаком фонаря.

— Перешли коды и мне тоже, — попросил Корней, — поищу Антонину.

Пока летели, в салоне ботика, длинном и узком, царила тишина, только Мохов единожды вздохнул: “Ничего не нашёл”. А в ушах Стеши по-прежнему гулял стук черепной коробки о стальную стену, совесть девушки содрогалась в такт призрачным ударам. Стеша была противна самой себе, потому что наблюдала за жестокостью и не вмешивалась. Что ж, следовало принять и это отвращение тоже, если она хотела и дальше чувствовать след Володиной души.

Глава 8 Сделка века

Ботик оставили в шлюзовой камере седьмого эллинга, из неё вернулись в космос и по трассе из скоб и страховочных поручней, переставляя карабины со страховочными фалами, направились к красной яхте. Верфь хорошо освещалась Солнцем. У Стеши карабина не было, свой страховочный фал она оставила на стапеле у четвёртого эллинга, но после пляски с роботом-убийцей девушка чувствовала себя достаточно уверенно в космической пустоте. На всякий случай, тем не менее, она двигалась не последней, за её спиной плыл Демид, готовый метнуться за девушкой, если она неосторожно оттолкнётся и начнёт удаляться от стапеля.

— Что будем делать с Антониной? — спросил Демид в радиоканале.

— Я поискал её через системы спасения верфи, — ответил Корней, — и не нашёл. Возможно, при ударе маяк в её скафандре повредился, и система её не видит.

— Мы можем облететь верфь на яхте и поискать её визуальными средствами, — предложила Лидия.

— Да, хорошая мысль, — согласился Корней, — так и сделаем, если на яхте всё пройдёт гладко.

— Ты в этом сомневаешься, я так понимаю, — хмыкнул Морозов.

— После всего, что случилось с нами здесь? Конечно.

Теперь, когда ничто не пыталось убить Стешу, она уделяла больше внимания космическому виду, открытому ей, и время от времени даже замечала пролетавшие мимо верфи суда.

— Интенсивное здесь движение, — подумала она вслух.

— Да, — подхватила мысль Лидия, — летает здесь много всего. Верфь и поместили на эту орбиту со специальным расчётом, много трасс, как пассажирских, так и грузовых пересекают её. Поэтому пассажирское судно, даже с отказавшими маршевыми двигателями, имеет определённый шанс сюда попасть. Вот, смотри, кстати, лайнер прошёл.

— А как ты определила? Для меня это всего лишь пара огней.

— По огням и определила. У пассажирских судов левый огонь красный, правый — зелёный. У грузовых пилотируемых слева синий, справа золотой. У беспилотников два синих.

— Таких почти не видно.

— Такие здесь пролетают реже пилотируемых, у беспилотников свои орбиты.

— Потому что они, в основном, возят грузы длительного хранения?

— Да, и для них чаще экономия топлива важнее экономии времени. Да ты и сама знаешь, ты же логист.

— Это верно. Но с такой точки наблюдаю свою работу впервые.

Корней оказался у корпуса яхты первым. На малиновом борту судна был нарисован белый куб с чёрными рёбрами. Аварийный шлюз находился совсем рядом со стапелем, Мохов перелетел к нему и нажатием рычага открыл карминовые гермодвери. В шлюзовой камере едва хватило места для всех четверых.

Попав из шлюза на пирс, Стеша и Демид принялись освобождаться от скафандров, а Корней и Лидия подключились к системам судна.

— На борту сервильный андроид, активирован, и один человек, — озадаченно сообщила Лидия.

— Не может быть, — удивился Морозов, — перед нашим вылетом Руслан проверял яхту, кроме андроида, здесь никого не было.

— И тем не менее, это так, — Мохов подтвердил слова Павловой, — кто-то сидит в бане. Идентификатор не читается. Стеша и Демид, я предлагаю вам разобраться с этим, а мы с Лидой пока отправимся на мостик и переключим управление яхтой на себя. Стеша, проконтролируй, чтобы Демид никого не убил, пожалуйста.

Услышав слова Корнея, Морозов на секунду изменился в лице, будто посмотрел в зеркало и вместо привычного отражения увидел там монстра, однако, быстро взял себя в руки, и, махнув рукой Стеше, уплыл из помещения пирса в коридор. Девушка последовала за ним.

Она бывала на похожих судах в симах про роскошную жизнь. Пол здесь был выстлан ковролином, стены отделаны натуральным деревом, красивые узоры его волокон притягивали взгляд. Вделанные в стены ручки для отталкивания в невесомости имели фарфоровые вставки с цветочным орнаментом, гладкие, приятно холодившие ладонь при касании. По пути в пункт назначения Морозов и девушка пересекли кают-компанию с мягкой мебелью и высоким расписным плафоном.

Добравшись до поворота в банный комплекс, Демид прижался к стене, Стеша последовала его примеру.

— Ждём сигнала от Никодима, — прошептал Морозов девушке.

Спустя две минуты перед глазами Стеши выскочило сообщение от Мохова в полупрозрачном облачке:

— Управление у нас. Действуйте.

Демид выпустил из кисти второй из распечатанных для операции в «Астрале» дрон-муху и направил аппарат за угол. Через минуту воскликнул удивлённо:

— Ба, да это же Тоня!

Стеша оттолкнулась от стены и, завернув за угол, попала в предбанник. Здесь её взору предстала плававшая посреди помещения Антонина в розовой шёлковой пижаме и с головой, обёрнутой полотенцем.

— Тоня, что ты здесь делаешь? — спросила девушка, удивившись.

— Как что? Привожу себя в порядок и жду вас, — ответила Антонина, — у моего скафандра отказал климат-контроль, и я испугалась, что сварюсь в нём заживо.

«Воистину, — подумала Стеше, глядя на собеседницу, — ничто не может заронить и тени смущения в эти всегда прозрачные рыбьи глаза».

Когда все пятеро беглецов собрались на мостике, Корней, к удивлению Стеши, не стал расспрашивать Антонину, как она очутилась на яхте, а сразу попросил Лидию проложить маршрут до Новосибирска-6 и поскорее начать движение, чтобы вернулась псевдогравитация.

По словам Павловой, полётное время ожидалось в пределах трёх часов.

— Очень хорошо, — откликнулся Корней, — значит у нас у всех будет время последовать примеру Антонины и привести себя в порядок.

Кроме банного комплекса с небольшой парилкой и душем, на яхте имелась широкая ванна и две душевые кабины.

— Будешь делать пену? — спросила Лидия Стешу.

— Конечно, — кивнула та, — когда ещё выпадет возможность.

Возня с водой и добавками для ванной, а затем спокойное безделье в ароматной, влажной духоте ванной комнаты помогли Стеше очистить голову от лишних мыслей. На секунду в сознание девушки залетела шальная идея, что в воду можно было опуститься гораздо глубже, чем следовало, и более идеального места для того, чтобы перестать дышать, было просто не найти, но Стеша, пусть и не без труда, прогнала её. По крайней мере, сейчас она хотела походить теми тропами, что ходил Володя, послушать то, что слушал он, посмотреть на то, что видел он. Если прикосновение к володиной жизни не смягчит боль утраты, что ж, тогда она прибегнет к более радикальным средствам.

Лидия, ожидавшая в кают-компании своей очереди доступа в ванную, спросила вышедшую оттуда, распаренную и розовую от воды Стешу:

— Ну как, мечты сбываются?

— Вроде того, только, знаешь, извращённым способом. Как будто мои желания подслушал какой-то джинн и принялся исполнять их на свой лад.

— Но тебе хоть понравилось?

— Да, наверное.

Девушка вспомнила главное желание Демида.

За полтора часа до подлёта к Новосибирску-6 Корней попросил всех собраться в кают-компании. Стеша пришла туда из библиотеки, где с чувством священного благоговения рассматривала ряды бумажных книг, доставала оттуда отдельные экземпляры и перелистывала страницы с текстом, затаив дыхание. В эпоху тотального господства электронных носителей информации бумажные книги сделались роскошью, доступной только самым богатым. Демид и Лидия вошли со стороны биллиардной, где бывший дезинсектор учил бывшего пилота корпорации Вахрамеевых азам игры, Антонина, всё в той же розовой пижаме, вышла из спальни.

Лидия и Стеша заняли диван, Антонина и Демид разместились в креслах, для себя Корней попросил андроида с внешностью высокого стройного мужчины, одетого в серые брюки, белую рубашку и жилетку с позолоченными бортами, принести из спальни стул. На него Мохов уселся, закинув ногу на ногу.

— В чём цель собрания? — задала вопрос Антонина.

— Расскажи лучше, как ты добралась до яхты, — ушёл от ответа Корней.

— Мне просто повезло, — пожала плечами женщина, — я вылетела из корпуса технички одновременно со Стешей, но, если её швырнуло на эллинг, я полетела в следующий док. Там я, пока летела, вызвала глайдер и на нём добралась до яхты.

— И ты не захотела вернуться и помочь нам?

— Мне показалось более важным взять под контроль яхту. Я была уверена, вы отлично справитесь сами, и я не ошиблась.

— Понятно.

— К чему этот скептицизм? — удивилась Антонина, — если бы я хотела вас предать, я бы не стала ждать вас здесь.

— Это верно, — кивнул Корней, — если речь идёт о простом предательстве. Если же речь идёт о таком предательстве, которое сохранит тебе расположение исполкома и место в партии, то тебе, конечно, нельзя было улетать сразу.

— Обвинение в предательстве — вещь очень серьёзная, — медленно проговорила Антонина, её глаза недобро сузились, в голосе появилась опасная твёрдость, — его можно выдвигать, только обладая серьёзными доказательствами.

— Видишь ли, Антонина, — Корней, как будто смутившись, опустил взгляд, — проблема в том, что сигнал от Ефима, из клиники Самогонкиных на Большом Камне который, пришёл не на твой сетевой имплант, а сперва на приёмник челнока. Так что я смог оттуда скопировать его и отправить в исполком на анализ. И мне ответили, что это фальшивка, причём довольно грубая. Ты же мне называла программные средства и методики, которыми ты его, якобы, проверяла, и они сказали, что эти средства не могли не распознать подделки. Кроме того, мы посмотрели с Лидой сменное задание, оформленное тобой для полёта к яхте, и потом аннулированное службой безопасности верфи.

— Тоже решили, что это подделка? — хмыкнула Антонина.

— Нет, оно просто специально оформлено так, чтобы быть аннулированным. В связи с чем у меня два вопроса: кто ты на самом деле и чего хочешь?

— Может, предатель — ты? — Антонина контратаковала Корнея, — Ведь это ты предложил отправить на Большой Камень одного Пахома, и его захватили в плен. И ты предложил отправиться к яхте на техничке, после чего на нас напал дрон.

— Это легко проверить, — улыбнулся Мохов, — я готов прямо сейчас предоставить товарищам доступ к своему сетевику. Ты готова сделать то же самое? Если не готова, ответь, всё-таки, на мои вопросы.

— А я, представь себе, не хочу на них отвечать, — сказала Антонина и откинулась на спинку кресла.

Сначала она улыбалась, её глаза светились сознанием собственного превосходства, но, постепенно, выражение полного довольства сменилось крайней раздражительностью.

— Пытаешься подключиться к системам управления яхты? — покачал головой Корней, — Через бекдор, который оставила для себя? Я передал управление судном исполкому, очевидно, их защиту ты сломать не в состоянии.

— Разумно, — процедила Антонина сквозь зубы.

В следующий миг женщина сорвалась с места и метнулась к выходу на мостик.

— Демид! — крикнул Корней, — останови её.

Морозов вылетел из кресла и сбил Антонину с ног. Двое людей, сцепившись, покатились по полу, наконец, оказавшийся сверху мужчина вдавил женщину в серый ковролин. Стеша и Лидия, вскочив на ноги, подбежали и остановились рядом. Антонина, оставив попытки выбраться, лежала без движения.

Внезапно стоявший рядом андроид заговорил:

— Допустим, вы меня поймали. Что теперь собираетесь делать?

Стеша и Лидия испуганно отшатнулись от проявившей странную активность машины, Демид уставился на андроида непонимающим взглядом. Мохов встал со стула и подошёл к синтетическому слуге, чтобы рассмотреть поближе.

— Никогда бы не поверил, если бы не увидел своими глазами, — бормотал Корней, разглядывая андроида, — Это, что же, мгновенный перенос сознания? По-настоящему, без дураков?

— По-настоящему, Корней, по-настоящему, — отвечал андроид, — спроси меня что-нибудь, что знала только Антонина, если сомневаешься.

— Мой псевдоним на Ржеве? Когда мы встретили Вовку? — быстро задал вопрос Мохов.

— Ерофей Ромашкин, — не задумываясь, сказал андроид, — я хорошо это помню, потому что довольно долго подбирала его.

— Я впечатлён, — констатировал Корней, — однако, мои вопросы остаются в силе. Андроид, в принципе, не может управлять кораблём, поэтому выбор у тебя не очень большой.

— Говорить или не говорить — такие у меня варианты, если я правильно понимаю.

— Да, правильно, — подтвердил Корней.

— Что ж, я согласна ответить на твои вопросы, но с одним условием. Когда я закончу, я задам вопрос каждому из вас, и каждый из вас мне на него ответит.

Стеша смотрела на андроида во все глаза, до сих пор отказываясь поверить, что сознание Антонины перенеслось в машину. Даже девушка, мало интересовавшаяся вопросами робототехники, понимала, что в сверхсекретном, сверхпередовом «Астрале» только начинали экспериментировать с психослепками, а сейчас она как будто наблюдала готовую технологию в действии. От неестественности происходившего делалось жутко.

Андроид, тем временем, походкой вышколенного слуги подошёл к креслу, что занимала Антонина, и опустился в него. Все остальные тоже вернулись на свои прежние места.

— Итак, кто я такая на самом деле, кажется, это было твоим первым вопросом? — уточнил синтетический человек у Мохова.

— Верно.

— Скажем так, есть некий клуб бизнесменов, ассоциация своего рода, и я — член этой ассоциации. Никаких имён я, естественно, не назову, но, поверьте мне, от нас на Земле и околоземной орбите зависит очень многое. Да вы и сами можете это понять, если задумаетесь, сколько могла стоить разработка технологии мгновенного переноса сознания, и сколько — поддержание абсолютной секретности вокруг неё.

— Даже страшно представить, — криво улыбнулся Демид.

— Вот-вот, — поддержал его андроид, — тебе, Демид, как бывшему обладателю зелёного рейтинга, проще остальных вообразить порядок цифр, о которых я веду речь.

— Давно этот ваш клуб существует? — спросил Корней.

— О да. Наш клуб старше и вашей Ad Astra, и даже «Орбиты и Свободы». Наш клуб, можно сказать, стоял у истоков колонизации околоземного пространства, и архитектура этой колонизации, во многом, — наше творение.

Стеша опять почувствовала, будто плыла в крохотной жестяной банке с тонкими стенками посреди бескрайней бесконечно голодной космической черноты, но теперь чернота не была пустой. В ней плавали древние хищники, громадные и незаметные, пока они не нанесут удар.

— Что нужно вашему клубу в нашей партии? — поинтересовался Мохов, — почему ты вдруг решила сдать нас Союзу Духовного Спасения?

— Понимаешь, Корней, наш клуб существует так долго в том числе и потому что всегда предугадывает очередную трансформацию общества и использует её себе на пользу. Вопрос прибылей для нас вторичен в данном случае. Поэтому наш клуб, например, горячо поддержал в своё время экологическую повестку, закончившуюся переносом вредных производств на околоземную орбиту. Хотя это и принесло нам поначалу лишние расходы. Наш клуб финансировал гуманитарные исследования по новой этике и посттравматической психологии, в результате которых родилась система Нойман, призванная снизить уровень токсичности в хрупкой системе орбитальных поселений. В последнее время для членов нашего клуба всё более очевидным становится приближение очередной трансформации общества. Появился достаточно обширный слой населения, экономические интересы которого толкают его представителей на нарушение действующих кодексов и правил. Именно такие люди впитывают в себя пропаганду вашей партии и устраивают потом стачки. Наш клуб отнюдь не уверен, что существующая система уцелеет по итогам деятельности этого слоя, но наш клуб уверен, что надвигающимся кризисом можно управлять.

— Римские патриции, — заметил Корней, — приняли христианство и назначили себя церковными иерархами, когда поняли, что нашествие крещёных варварских племён невозможно остановить. А бывшие царские чиновники вступали в партию большевиков, когда их победа в гражданской войне стала очевидной.

— Всё верно, — кивнул андроид, — хотя не всех это, однако, спасло. Чтобы уцелеть в грядущем кризисе, нашему клубу нужно не просто стать частью силы, которая сломает старую систему, нашему клубу нужно такую силу возглавить. Для этого необходим качественный, если можно так выразиться, симулякр революционера. Мы научились делать неплохих исполнителей, но, ты же и сам замечал, сколь слаба Антонина в теоретических вопросах?

— Да.

— Потому что качественный симулякр нельзя придумать, его можно только скопировать. Сконструировать образ на основе изучения нескольких самых способных представителей данного общественного течения. Для этого я и хотела передать вас в «Астрал». Степаниду, Демида и Лидию оставили бы там для их, якобы, передовой программы записи психослепков, а тебя бы, Корней, направили в другое место.

— То есть, ты смотрела на нас всё время, как на подопытных крыс, я правильно понимаю? — подала вдруг голос Стеша.

— Вроде того, — усмехнулся андроид, — но чем принципиально ваша жизнь отличается от жизни лабораторной мыши?

— Или лошади, — хмыкнула Лидия, — в стойле.

— Или лошади в стойле, — согласился андроид.

— Ты же рассказываешь нам всё это, не потому что я тебя попросил? — поинтересовался Корней.

— Нет, не поэтому, — улыбнулся андроид, — я хочу предложить вам сотрудничество.

— Так-так, — цокнул языком Мохов, — становится интересно. И на каких условиях?

Демид вздрогнул, заметив что-то за спиной Стеши. Девушка обернулась и, когда увидела поднявшуюся с пола Антонину, вскрикнула от удивления:

— Ой, мамочки!

Женщина обошла диван, села на широкий подлокотник кресла, что занимал андроид и заговорила вместо синтетического слуги:

— Вы даёте согласие на запись ваших психослепков, всех четверых, не в «Астрале», в лаборатории нашего клуба. Взамен можете просить всё, что пожелаете, думаю, мы сторгуемся.

От неестественности происходящего Стеше сделалось дурно, по коже забегали мурашки.

— Например, тебе, Степанида Голуб, — обратилась Антонина к девушке, — мы могли бы отдать твою мечту. Высокий рейтинг в рыжей зоне, престижная работа. Собственная квартира, библиотека с бумажными книгами и бесплатный доступ в парк. И пользоваться всем этим будешь именно ты, Степанида Голуб, а не какая-то цифровая маска. Ты сомневаешься, что нам это по силам? Не надо сомневаться. Мы даже готовы сначала дать тебе всё это, чтобы ты почувствовала вкус к жизни, а, скажем, через месяц прийти за психослепком. Что скажешь?

— Мне надо подумать, — смутилась Стеша.

— Подумай. Это ведь твоя мечта, это то, что составляет твою суть, цель твоей жизни и конечный пункт стремлений. Ради этого ты училась, работала, шла на сделки с совестью и даже совсем недавно начала грубо нарушать закон. Ты знаешь главный закон Вселенной? Твоё текущее состояние является суммой твоих прошлых поступков. Вот прямо сейчас сумма твоих поступков подвела тебя к исполнению мечты. И не надо будет прятаться, обманывать, лгать. Может, ты боишься одиночества? Но получив высокий рейтинг и квартиру на вершине рыжего сектора, ты спокойно сможешь заняться устройстов личной жизни. С совеременными программными средствами, которые предлагают Лексигон и Нойман, с твоей целеустремлённостью и новоприобретённым положением в обществе ты без труда найдёшь счастье, не сомневайся.

Неужели это правда? Неужели она сможет вернуться к нормальной жизни? Забыть всё, случившееся с ней за последние дни, как страшный сон? О, как бы чудесно это было! Что-то, однако, удерживало Стешу от ответа, что-то почти забытое, но зацепившееся за край сознания.

— Мне надо подумать, — повторила девушка.

— Нам всем надо подумать, — заявил Корней.

Антонина пожала плечами, андроид улыбнулся, как будто был уверен в результате:

— Думайте. Сорок минут хватит?

— Час, — мотнул головой Корней.

— Пятьдесят восемь минут, — забавлялся андроид.

— Все согласны? — спросил Корней, обведя кают-компанию взглядом.

Лидия, Демид и Стеша кивнули.

— Пятьдесят восемь минут, — подтвердил Мохов, — и один вопрос.

— Какой? — переспросила Антонина.

— Эта женщина, которую мы знаем, как Антонину, тоже согласилась сотрудничать с вами?

— Нет, увы, здесь гораздо более печальная история, — ответила женщина, — она — пациент психиатрической лечебницы. Тяжёлая форма шизофрении без шансов на исцеление даже в наш прогрессивный век, увы. Для её сознания мы создали отдельную симуляцию, оно и сейчас блуждает по ней.

— А поверх записали симулякр другой личности.

— На самом деле, всё сложнее, но суть ты уловил, Корней.

— Фантастика, конечно. Ладно, мы пойдём думать.

— Куда пойдём? — уточнил Демид.

— Туда, где лучше всего думается. В библиотеку, конечно.

Глава 9 Алиса не вернётся

— Я думаю, каждому из нас предложили что-то своё, — заявил Корней, расположившись в кресле у круглого деревянного столика на изогнутых ножках.

Демид также сел за столик в кресло напротив, положил на отполированную столешницу локти и кивнул:

— Ага. Мне, например, пообещали зелёный рейтинг и место в концерне Морозовых. В департаменте первого ряда даже.

Мохов уважительно покачал головой:

— Не дурно, не дурно. Несмотря на то, что ты начал революционную деятельность раньше меня, дорогой Демид, меня перековать они не надеются. И предложили неограниченные ресурсы для дела партии. Которые я смогу привлекать. Уверяли, что это обеспечит и успех общего дела, и мой личный карьерный успех в партии.

— И ты согласишься?

— Конечно, нет. Я же понимаю, это превратит всю мою работу в профанацию, лишит меня контроля собственной деятельности. В нашем движении вообще очень важно, с кем заключаешь союзы, и такой союз я считаю предательством.

— Погодите-погодите, — вступила в разговор севшая в кресло поодаль от столика Лидия, — я ничего такого не слышала. Когда Антонина или нечто, сидевшее за еë глазами, успела вам всë это сказать?

— Когда озвучивала своë предложение тебе, я думаю, — предположил Корней, — каждый из нас, вероятно, слышал что-то, что предназначалось только ему. Я не призываю тебя и Степаниду делиться услышанным, если вы этого не хотите. Выбор тут лично ваш.

— Тогда я не буду, — сказала Павлова.

Стеша медленно ходила взад-вперëд вдоль полок с литературой, особый запах, исходивший от множества собранных в одном месте книг, успокаивал девушку. Она пыталась вспомнить что-то, что почти забыла, подцепить это и вытянуть с края сознания. Услышав слова Лидии, Стеша остановилась и заявила:

— Я тоже.

Корней пожал плечами:

— Ваше право, товарищи. Ваше право. Демид, разреши полюбопытствовать, ты согласишься на предложение… этих личностей?

— Нет, Корней, не соглашусь.

— Почему?

— Потому что возврат зелëного рейтинга не является моим главным желанием. Потому что я не хочу забывать, не хочу однажды зажить так, будто ничего не происходило. Это моя жизнь, и я хочу, чтобы она осталась при мне, со всеми ошибками и всей болью. Это будет честно.

— И как же ты планируешь жить со всей своей болью? После удаления уничтожителя, я имею ввиду? Вернëшься к работе дезинсектором?

— Нет, я бы хотел вступить в партию Ad Astra.

Вступить в партию Ad Astra. Вот что Стеша пыталась вспомнить. Она хотела вступить в партию Ad Astra. Глупое желание, отнюдь не рациональное. Зачем? Она не считала свои представления о программе партии, еë целях и методах, о подпольной жизни достаточно полными, чтобы принимать такое решение. С другой стороны, Володя знал немногим больше, когда давал согласие на вступление в партию. В чëм-то даже и меньше, в отличие от него, она уже провела несколько дней в шкуре нелегала и даже испытала чувство потери по-настоящему родного, а не посоветованного нейросетью человека. Но ради чего вступать в партию?

И Корней, и Володя верили, что могли изменить мир к лучшему. Стеша слишком мало знала о подпольной борьбе, о политике и экономике вообще, чтобы строить какие бы то ни было предположения о своей способности менять мир. Опять-таки, Володя знал не больше, чем она, возможно, только с Моховым беседовал обстоятельнее. И согласился. Дело тут было не только в желании самореализации, никто не мешал ему быть хакером и работать на себя. Ломать корпоративные системы в свободное от основной профессии время, торговать данными на «чëрном» рынке. Кому-то таких занятий вполне хватало для удовлетворения амбиций.

Но Володя вступил в партию, и Стеша не могла понять, зачем. Значит, она сама хотела стать членом Ad Astra, чтобы пройти его путь? Чтобы в похожих обстоятельствах услышать эхо шагов его потерянной души? Разумно ли это было, отдавать свою жизнь на подобное дело? И правильно ли? Демид, например, никому не позволял управлять своей жизнью, пусть даже и такое управление пошло бы ему во благо. Может, ей следовало поступить так же? Сказать себе: «Моя жизнь — это моя жизнь, она дана мне только один раз. И не стоит тратить еë на чужие увлечения?» А Володю она будет вспоминать по вечерам, не слишком часто, может быть, раз в год, чтобы он не портил удовольствия от исполнения мечты.

Вообразив себе новую жизнь, что подарят ей неизвестные благотворители, Стеша со всей возможной ясностью осознала, что не позволит забрать у неë личного мертвеца.

За раздумьями девушка потеряла счëт времени, поэтому слова Корнея: «Пора нам идти», — стали для неë неожиданными.

В кают-компании ничего не изменилось по прошествии пятидесяти восьми минут: андроид всë так же занимал кресло, Антонина всë так же сидела на его, кресла, правом подлокотнике. Ни один, ни другая будто и не шелохнулись с того момента, как Стеша и остальные вышли в библиотеку. Когда люди расселись на прежние места, Антонина спросила:

— Готовы?

Все четверо согласно кивнули.

— Что ж, тогда начнëм опрос. Степанида?

Стеша не ждала, что первой спросят еë, и вздрогнула, услышав своë имя, затем переспросила:

— Что?

Потому что в горле вдруг пересохло. Она поняла, что, в независимости от озвученного сейчас выбора, навсегда откажется от огромной части своей жизни, и запаниковала. Все приготовленные слова забылись, кто-то заметался рядом с душой и заголосил: «Соглашайся!»

— Ты согласна на моë предложение? — уточнил андроид.

— Нет.

Будто выстрелила себе в голову.

— Почему, позволь узнать?

— Нет.

Ещë раз, «контрольный».

— Что ж, твоë право. Госпожа Павлова, каким будет Ваше решение?

— Нет.

Антонина вздохнула и закатила глаза. Андроид, слегка повысив голос, со смесью удивления и возмущения спросил:

— Ну а Вы-то почему?! Вы же хотели принять участие в подготовке полëта к Марсу?! В настоящей-то?!

— Я не хотела, чтобы ко мне относились, как к лошади. А Ваша система к нам, людям без зелëного рейтинга, по-другому относиться не умеет.

— Понятно, умные все слишком, — заворчал андроид, — Демид?

— Нет.

— Корней?

— Нет.

— Вас двоих я даже не спрашиваю, почему, — покачала головой Антонина и продолжила, всë сильнее раздражаясь, — сразу видно, ненормальные. Тем не менее, выбор вы сделали, и совсем скоро за него придëт расплата. Вас же четверо, так? Что ж, этого должно быть достаточно, удачи. И ещë одно: Демид, однажды ты уже провернул подобный фокус, поэтому я ставлю на тебя.

Договорив, женщина рухнула на пол, будто незримая десница дотянулась до неë сквозь стены судна и вынула сознание. Андроид остался сидеть в кресле, только глаза чуть прикрыл.

Лидия и Стеша подскочили к Антонине, Павлова наклонилась совсем близко, затем распрямилась и объявила:

— Дышит.

Девушки перевернули Антонину на спину и обратилась к мужчинам:

— Помогите перенести еë на диван.

Но Корней, будто не слыша просьбы, изучающе смотрел на Демида, а тот бормотал, сидя в кресле и закрыв лицо ладонями:

— Нас четверо, она думает, я повторю фокус, нас четверо, фокус, фокус — четверо, какой фокус я провернул, когда нас было четверо? Я вообще уже давно живу один, с того самого момента, как… вот оно, понял! Корней, ты знаешь, как работает ловушка для тараканов? Там есть яд, но он убивает таракана не сразу. Таракан должен принести яд в колонию, чтобы заразить как можно больше других тараканов, в этом смысл ловушки. И нас было четверо на Эльсиноре: я, Аглая, Святослав и Фëдор, — когда мы начали сходить с ума. А я провернул фокус и выжил. Значит, они записали нам что-то на импланты тогда, что свело с ума людей на собрании, где погибла Карина, а потом свело с ума нас на Эльсиноре. Я тогда подумал, что причина была в другом, в том что мы лишились человечности, и в этом тоже она была, но, кроме того, нам помогли. Это что-то, что свело нас с ума, осталось у меня на импланте, а теперь попало и к вам. Что ж, у нас совсем мало времени, товарищи. Я пойду в спасательную капсулу, я должен покинуть яхту как можно скорее, потому что с тремя эта штука не работает.

— Хорошо, — сказал Корней, — но почему ты так уверен, что минимальное количество — четверо, а не трое?

— Потому что они летели ко мне все вместе: Святослав, Фëдор и Аглая. Если бы эта штука включалась от троих человек, они бы не долетели.

— Логично. Но почему ты решил, что Антонина не в счëт?

— Потому что они еë не назвали.

— Во-первых, мы не знаем, что за вирус они используют и как он распространяется. Может, изначально его и не было на сетевом импланте Антонины, но он может попасть туда сейчас, когда они оттуда ушли. И у нас опять будет четыре носителя. Во-вторых, они могли нас просто обмануть, и вирус, всë-таки, на сетевом импланте Антонины есть.

— А на андроида он не может попасть? — спросила Стеша.

— Хороший вопрос, — задумался Корней.

— Вряд ли, — мотнул головой Демид, — андроиды у меня на Эльсиноре с ума не сошли. Только люди.

— Значит, улетать в капсуле надо нам вдвоëм, — заявил Корней, глядя на Морозова.

— Значит, вдвоëм, — кивнул тот.

Стеша не хотела покидать яхту в капсуле, но, всë-таки, спросила:

— Почему именно вам вдвоëм?

— Потому что Лидия — пилот, — ответил Демид, — а ты… ты…

— У тебя мало опыта в таких делах, — выручил Морозова Корней. — Нас подберëт случайное судно со случайным экипажем на борту, надо будет что-то врать о том, кто мы и как оказались в космосе, и вообще мало ли, кто нас может подобрать.

— Вот-вот, — кивнул Демид.

— Я только свяжусь с товарищами на Новосибирске-6, чтобы они Вас встретили, — сказал Корней, — а вы, Стеша и Демид, пока можете подготовить капсулу.

На яхте имелось шесть двухместных спасательных капсул, размерами немногим больше той, где жила Стеша на Северодвинске-7. В каждой было по две узких койки и простенький пищевой принтер между ними. У изножья левой помещалась узкая дверца в крохотную уборную.

— В такой мы можем дрейфовать хоть полгода, — усмехнулся Демид, — свадьбу сыграть успеем.

— Пищевых аддитивов здесь на четверо суток, — сообщила Стеша, работая с сенсорным экраном принтера, — запаса воды тоже.

— Нам хватит. А ты молодец, что отказалась от предложения этих ребят.

— Думаешь?

— Я сужу со своей колокольни. С точки зрения чокнутого дезинсектора и убийцы.

— Ты не думал, что пора перестать таскать за собой своих мертвецов?

— Думал. Поэтому я и хочу вступить в Ad Astra. Раз уж мы заговорили об этом, ты разве отказалась не из-за мертвеца?

— Из-за мертвеца. Но, во-первых, он у меня только появился, во-вторых, у меня нет чувства вины перед ним, так что мне не надо ждать тринадцать лет, чтобы заняться созидательной деятельностью.

— Да дело не в чувстве вины, по правде говоря. Те ребята: Святослав, Фëдор, Аглая, — сами выбрали свой путь. Более того, они допускали, что этим выбором сильно укоротили свои жизни. Я не допускал, а они допускали.

— Тогда в чëм?

— В страхе. В боязни самого себя, каким монстром я могу быть, каким монстром я уже стал. Я видел, какими глазами ты смотрела на меня, когда я душил инспектора в квартире, или когда дрался с этим чудиком в шлюзовой камере.

— Прости.

— Ничего. Я сам смотрю на себя такими же глазами все эти тринадцать лет. То, что со мной произошло на Эльсиноре, изменило меня, убрало некие моральные стопы. И я боялся, что перестану быть человеком, превращусь в зверя.

— А сейчас ты перестал бояться?

— И сейчас боюсь. Но я понял, есть вещи более важные, чем личная безгрешность.

— Слова фанатика.

— Я же не сказал, что это за вещи.

— И что же?

— И не скажу. Не обижайся, но тебе незачем это знать.

Стеша и не обиделась. Какой смысл, если Демид сейчас улетит, и увидятся ли они снова, Бог весть.

Корней проинструктировал еë и Лидию, как связаться с товарищами на Новосибирске-6, и как вести себя с ними. «Переживаю за вас больше, чем за себя», — нервно смеялся он.

Затем все четверо прошли на пирс, обнялись, мужчины разместились в капсуле и закрыли гермодвери. Когда на экране над карминовым порталом появилась надпись об успешной отстыковке, Стеша подумала, в новом времени сказка изменила свой ход, и девочка не вернëтся из страны чудес в обычный мир.