Ультиматум

Дерево

Гигантское лезвие взрыва вспороло экран, пересекло пульт, разметало людей и ахнуло в противоположную стену ходовой рубки, расколов ее зигзагом щели…

В сознание они пришли тем не менее быстро: первым Диего Вирт, потом Грехов, последним Мишин. И только Саша Лех по прозвищу Мальчик-с-Пальчик не шевелился, раскинув по разбитому пульту большие руки.

Диего выкарабкался из-под аппаратной стойки, взлетел к потолку рубки — наступила невесомость, — приблизился к пульту и наклонился над Сашей. Через несколько секунд он повернул к остальным побледневшее лицо и прошептал одними губами:

— Мертв!

Никто из них не знал причины катастрофы, даже Мишин, единственный в экипаже спасательного шлюпа теоретик и практик мгновенной «струнной» связи. Работником Управления аварийно-спасательной службы он стал недавно. И вот первый же его полет в составе аварийного патруля начался катастрофой, причем, по иронии судьбы, пострадал сам спасательный шлюп.

Мишин подумал было, что приемная тахис-станция каким-то невероятным образом вышла из резонанса, что и послужило причиной аварии, но такое предположение нельзя было доказать, и он промолчал.

Маленький их кораблик был поврежден, что называется, надежно: киб-координатор не работал, навигационные системы тоже, лишь системы жизнеобеспечения еще кое-как дышали, снабжая рубку кислородом и крохами электричества. Через два с лишним часа прозрели уцелевшие экраны, но информации о положении шлюпа это не прибавило. Слева по носу шлюпа тускло светила волокнистая россыпь мрачных багровых звезд. Справа, совсем близко, пылало косматое оранжевое солнце. Несмотря на свой опыт, ни Диего Вирт, ни Габриэль Грехов не могли определить, куда вышвырнул их взбесившийся тахис-канал.

«Неклассическая ситуация, — подумал Грехов, с горечью сознавая свое бессилие. — Авария на спасательном модуле — нонсенс! Ирония судьбы. Что произошло на самом деле? Станция на Земле бросила нас по «струне» всего лишь на сто пятьдесят миллионов километров, к Меркурию, а оказались мы здесь… неизвестно где, разбитыми чуть ли не вдребезги. Наверное, такие случаи бывали только в самом начале тахис-плавания. Как же выпутываться из этого положения?»

И тут озарился пепельным светом центральный экран, и в его глубине выплыл горб близкой планеты…

Шлюп падал уже несколько часов.

Из разбитых блоков пульта Грехову удалось вдвоем с Мишиным собрать слабенькую схему ручного управления, и тогда у всех затеплилась смутная надежда на спасение.

За это время они подробно рассмотрели планету: то, что она могла стать их могилой, не умаляло интереса. Планета представлялась мертвой. Безусловно, это первое впечатление было сугубо эмоциональным: растительность — они открыли степи и леса — уже жизнь! Однако люди невольно искали в безмолвных просторах степей намеки на жизнь разумную и не находили.

Шлюп заканчивал второй, и последний, виток.

Мишин попробовал включить аппаратуру экспресс-анализа, но попытки его не увенчались успехом. Зато он первым обнаружил странную деталь на поверхности планеты. Сначала Диего Вирт шутки ради предположил, что перед ним конец планетной оси вращения. Потом ему же показалось, что это искусственное сооружение, башня необычной формы. Но лишь опустившись до уровня запрещенной орбиты, на которой они уже не могли уберечь шлюп от падения, даже если бы работал двигатель, люди поняли, что видят гигантское — около трех километров высотой! — дерево.

— Ущипните меня! — пробормотал Мишин. — Я сплю. Ей-богу, дерево! Или я на самом деле сплю?

— Эка невидаль — дерево, — пренебрежительно сказал Диего Вирт. — Лучше бы то была антенна даль-связи.

— Да вы что, ребята? Это же то самое Дерево спасателей! Помните историю с «Клинком солнца»?

— Сказки! — грубо ответил Диего по привычке не унывать в самых трудных ситуациях. — Давайте прощаться, что ли, шлюп уже падает.

Грехов в ответ мотнул головой, продолжая копаться в развороченном пульте. А через несколько минут, когда ждать больше как будто было нечего, Мишин вдруг сморщился и, стыдясь своего порыва, сунул Вирту жесткую темную ладонь. И почти сразу же Грехов крикнул:

— Держитесь!

Толчок включенного двигателя бросил людей в глубину кресел. Затем последовали толчки и еще…

Сначала Диего вытащил безвольное тело Мишина, с трудом ворочаясь в смятой, перекошенной рубке. Передохнул и полез в шлюп снова. Вынес Грехова и несколько минут ждал, пока пройдет боль в груди. Потом уже автоматически вернулся за мертвым пилотом. Саше Леху было все равно, где лежать.

Хотя шлюп был почти неуправляем и при посадке пропахал носом несколько сот метров, экипаж он спас. Люди отделались ушибами и ссадинами.

— Слава твоим создателям! — проговорил с улыбкой Диего, погладив с нежностью шероховатый бок шлюпа. — Запас прочности просто поразительный, почти как у человека, да, командир?

Грехов зашевелился, поднялся с трудом, упираясь кулаками в желтоватую почву, оглянулся на целый с виду шлюп и снова лег на спину, стал смотреть на открытое ими с орбиты дерево, наслаждаясь покоем и ощущением уходящей боли. Диего подошел и лег рядом, тоже глядя на дерево. По странной случайности они упали рядом, всего в полукилометре от этого оптического, а может быть, и материального, во что было трудно поверить, феномена. Очнувшийся Мишин сопел рядом, и все трое ни о чем не думали, просто лежали и смотрели на дерево.

— А дела-то наши дрянь, — сказал наконец Диего равнодушно.

— Не паникуй раньше времени, — отозвался Грехов невнятно.

— Да я и не паникую, просто констатирую факт. — Диего пожал плечами, что вызвало укол боли в спине, перевел взгляд на Мишина. Тот окончательно пришел в себя и сел, дыша тяжело, с хрипами. Нереальная прозрачность пленочного скафандра позволяла видеть его измученное, посеревшее лицо.

— Это вовсе не сказки, — проговорил Мишин, словно продолжая прерванный на орбите спор. — Можете смеяться или иронизировать, но это дерево, выполняющее желания. О нем постоянно толкуют пилоты галактических транспортников и даль-разведки. Одно время его даже пытались искать.

— Фольклор, — пробормотал Диего и сморщился: прикушенный язык мешал разговаривать. — Миф века. Шутка какого-то пилота, превратившаяся в легенду.

— Возвращение «Клинка солнца» не легенда. — Мишин тяжело встал. — У них полетел тахис-генератор, и если бы не дерево, выплывшее вдруг рядом… Вспомните их ответ. Описание, кстати, сходится даже в деталях.

Он долго смотрел на дерево из-под козырька руки — больше всего оно походило на исполинский одуванчик с чешуйчатым стволом, — потом пробормотал:

— Пойду пройдусь, посмотрю поближе, любопытно все-таки. — И, не дожидаясь ответа, побрел на холм, скрывающий основание ствола дерева.

Диего подождал, пока он скроется из виду, выключил радиосвязь и приблизил голову в шлеме к голове Грехова:

— Как ты думаешь, он понимает, что мы обречены? Или у него шок от удара?

— Не знаю, — глухо ответил Грехов, тоже отключив связь. — Что-то я тебя не пойму. Ты что же, смирился с положением?

— А ты знаешь способ, как отсюда выбраться?

— Пока нет, но… в нашем положении очень хочется верить в существование Дерева желаний.

— Вообще-то о дереве и я слышал немало всякого, причем от серьезных людей. Но когда оно оказывается рядом…

— Дерево и я вижу, а вот насчет желаний… Видишь ли, я привык полагаться прежде всего на свои собственные силы.

— Что-то я тебя не пойму, — поддразнивал командира Диего. — Уповать на собственные силы в таком положении трудно.

— В детстве я часто мечтал о волшебной палочке, выполняющей любые желания.

— Я тоже, — признался с улыбкой Диего.

Они одновременно посмотрели на неподвижное тело Саши Леха.

Через час Грехов, облазив модуль от кормы до носовых защитных экранов, вынужден был констатировать, что с ремонтом шлюпа собственными силами не справиться.

— Я хорошо знаю навигационное оборудование, — сказал он устало, — но почти ничего не смыслю в передатчике и двигателях. Ты, кажется, тоже?

— Я-то? — усмехнулся Диего Вирт. — Двигатели и передатчик, понимаешь ли, не входят в компетенцию врача. Но вот Мишин наверняка кое-что смыслит в тахис-аппаратуре, а значит, и в передатчике. Нам бы только сигнал подать, глядишь бы, и выкарабкались.

— Нам надо не только сигнал подать, но еще и успеть выполнить задание. Был бы жив Саша…

Диего посмотрел на командира как на сумасшедшего, но ничего не сказал.

— Кстати, где Михаил?

— Опять пошел к своему дереву.

— Надо его как-то отвлечь, а то свихнется мужик. Пошли-ка и мы посмотрим на это чудо, разомнемся хотя бы. Нам повезло, что планета такая спокойная.

Они медленно побрели на холм, ступая по короткой, очень жесткой серой траве. На лысой макушке холма задержались, глядя на одинокую человеческую фигурку, застывшую возле мощной колонны дерева. У обоих мелькнула одна и та же мысль, но оба запрятали ее поглубже: один — как заведомую чепуху, второй — как напрасную надежду. Спустившись в низину, молча остановились возле Мишина.

Поверхность дерева действительно напоминала кору — толстая, морщинисто-чешуйчатая, темно-коричневая, более светлая в разломах и трещинах. Ствол вздымался над ними исполинским пальцем, воткнувшимся в небо, крона была почти не видна — легкое серебристое облачко не то листвы, не то пуха.

— Ну и корень у него должен быть! — пробормотал Диего, которому стало не по себе. — А почему все-таки оно выросло здесь одно? Где другие такие деревья?

Грехов не ответил, потому что мысль, которую он только что прогнал, вернулась вновь.

— Миша, — позвал он, легонько тронув Мишина за плечо. — А как дерево исполняет желания? Какова процедура?

— Что? — очнулся Мишин. — А-а… да очень просто. — Он оживился. — По легенде — каждый человек должен загадать желание, но не высказывать его вслух, и если желания у всех совпадают, то это общее желание исполняется.

— «По легенде»! — фыркнул Диего. — А фактически? Как, например, спасся экипаж «Клинка солнца»?

— Они шли над Тубаном — альфой Дракона. Без генератора добирались бы к Солнцу около трехсот лет… Встретили дерево на одной из планет Тубана, сели. Ну, конечно, сомневались, спорили… а потом собрались вместе, и… корабль вышел уже над Ураном, в Солнечной системе.

— Просто у них снова заработал генератор, — сказал Диего и хихикнул. — Квазиживые механизмы иногда начинают бастовать, а потом приходят в норму.

— Да нет, генератор так и не починили, списали потом.

— А что, если попробовать? — сказал вдруг Грехов.

— Ты серьезно?! — изумился Диего.

— Давайте и в самом деле попробуем, — взмолился Мишин. — Что мы теряем? Попытка не пытка…

— Чтобы потом был повод посмеяться друг над другом?

— Брось! — недовольно проговорил Грехов. — Можешь начинать смеяться, но минута веселья еще не пришла. Если есть хоть какой-то шанс, его надо использовать.

Они стояли молча несколько минут, стараясь не глядеть друг на друга. Наконец Грехов тихо сказал:

— Начнем, пожалуй.

Диего приподнял бровь:

— Как?

— Михаил уже предложил: думать о том, чего ты хочешь.

— А если наши желания не совпадут, тогда что?

— А ничего, останемся у разбитого корыта.

— Только желание должно быть очень сильным, — заторопился Мишин, хотел что-то добавить, но посмотрел на Диего Вирта и осекся.

— Давайте тогда уж сядем, — предложил Диего, пряча скептическую усмешку. — В ногах правды нет. Кто знает, сколько ждать придется… исполнения желаний.

Трое сели на небольшой бугор и обратили лица к дереву. Сидели так минуту, две, пять…

В Грехове боролись неверие в чудо и ожидание чуда. Он знал, что чудес не бывает, да и ситуация была далека от сказочной, но сдаваться не хотел. «Ну а если это все же пресловутое Дерево желаний? Способное сделать то, что мы считаем чудом? Полет человека без видимых приспособлений тоже когда-то казался чудом… Разве все законы природы нами познаны? Может быть, спасение разумных существ — тоже закон, хотя он и требует чистоты помыслов. А раз так, главное теперь — не ошибиться!»

«Все же это дьявольски трудно — верить в исполнение желаний! — думал Диего Вирт, стараясь не шевелиться. — Вот когда необходима дисциплина мысли! Справимся ли мы? Вернее, справлюсь ли я?! Вдруг думаю не о том? Простит ли командир? Вернее, прощу ли я себе сам?! Господи, не дай ошибиться!..»

«Напрасно я втянул их в эту авантюру! — У Мишина так сильно затряслись губы, что он вынужден был закусить их до боли. — Сколько можно ждать? Неужели это все — досужий вымысел, сказки для взрослых детей? Или наши желания не совпадают?!»

Последняя мысль была непереносимой.

Они сидели и ждали, изнемогая от борьбы с собой, от слабости и неистовой надежды. А когда даже Мишин готов был сдаться, Грехов решил отступить, а Диего Вирт — вскочить на ноги и послать этот неведомо кем спровоцированный спектакль ко всем чертям, они услышали сзади шорох быстрых шагов. Хорошо знакомых, словно крадущихся шагов.

Грехов рывком обернулся.

На голой вершине холма, в двух десятках метров, стоял живой и невредимый Саша Лех — в скафандре, с пилотской блямбой на груди — и разглядывал их с недоверием и тревожным изумлением.

— Черт вас возьми! Что это вы здесь делаете? Что тут вообще деется? Шлюп урчит двигателями, киб орет о срочном вызове, а вы тут пикник устроили! Что случилось, командир? Где мы? Как сюда попали? Я что, уснул? Ничего не помню.

— Еще бы! — пробормотал Диего Вирт, на секунду теряя сознание.

— Ты задаешь слишком много вопросов, — ответил Грехов, тоже ощущая страшную слабость во всем теле. — Шлюп готов к старту?

— Естественно, ведь нас только что тестировали.

— Иди на место, мы сейчас придем.

— Ну и ну! — Саша еще несколько мгновений разглядывал коллег с теми же чувствами, затем послушно повернулся и скрылся из глаз.

— Я себя уже щипал… — прошептал Диего Вирт, кривя губы. — Но оказалось, что я не сплю. Хотя и не верю! Ничего этого на самом деле нет, я дома, на Земле, и снится мне сон, глупый, кстати, потому что в реальной ситуации мы бы поняли, что воскрешать надо было не Мальчика-с-Пальчик, надо было пожелать сразу оказаться на Земле. Ведь, несмотря на отремонтированный деревом модуль, мы все обречены, на своем слабеньком двигателе до Солнца нам не добраться. Я не прав?

Грехов покачал головой. Да, все они хотели, чтобы пилот остался жив. Конечно, они могли пожелать и другого, например, чтобы дерево дало им новый корабль, или передатчик, или то и другое сразу. Или действительно оказаться на Земле. Это были самые простые варианты спасения. Но это были варианты ИХ спасения! Себя спасти они могли, но Сашу не выручила бы никакая земная медицина, он был мертв много часов. Зато теперь их снова четверо, спасательный отряд в полном составе, дерево подарило им шлюп, и они готовы постоять за себя сами!

— Выход найдется, — сказал наконец Грехов. — Рад, что мы решили правильно. Был момент, когда я начал сомневаться…

— Во мне? — скривился Диего Вирт.

— В себе.

— А вы думаете, я не сомневался? — подал слабый голос Мишин. — Еще как сомневался! Но ребята… я за вас теперь… извините мою телячью нежность…

— Один за всех! — засмеялся Диего.

— Все за одного! — подхватил Грехов. — Кстати, как мы объясним ситуацию Саше?

— А никак. Станция на Земле бросила нас в тахис-туннель, а оказались мы уже здесь. И точка!

С вершины холма Грехов оглянулся… и ахнул! Дерево странно расплылось, затем засветилось нежным зеленым светом, вытянулось огненным языком, в котором замелькали вереницы фигур, конструкций, строений знакомой и незнакомой формы. Потом появились изображения людей, их четверка, и все растаяло. Пыльный смерч поднялся в небо, распался, и ветер развеял его по серым травяным равнинам.

— Мы забыли сказать ему спасибо, — пробормотал Мишин.

«Кто ты? — подумал Грехов, разглядывая пустое небо. — Существо или автоматическое устройство? Или корабль аварийно-спасательной службы иного разума? Только службы этической, начинающей операцию спасения с проверки моральных качеств спасаемых. Кто вы, принявшие ответственность за всю Галактику, отвечающие за ее духовный баланс? Дерево ведь видели в разных концах Млечного Пути… Может быть, и нам когда-нибудь придется перенять у вас эстафету?.. А пока — спасибо! И до встречи…»

— Миссия дерева закончена, — сказал он негромко. — Наше спасение теперь в наших собственных руках. И не только наше. Не кажется ли вам, спасатели, что нашей помощи ждут?..