Украденный. Книга вторая (СИ)

Часть 1 Лесной край. Глава 2

Арис проводил братьев хмурым взглядом.

Каену спросил:

— Не будет ли для меня поручения, огу? Я мог бы последить за ними. Что-то они мне не нравятся.

Арис качнул головой:

— Следить за колдунами — пустое дело. Оставайся тут.

— Поговорим, — мягко сказал старик.

— Да, — согласился Арис, глядя, как Каену подошел к пустому кострищу, потыкал палкой в светящийся шар, покачал головой и скрылся в подлеске, — я хочу рассказать тебе, что случилось после твоего ухода.

Он думал, что выговорить будет трудно, но слова дались легко, видно внутри он смирился с этим:

— Все погибли от рук колдуна. Мои люди и котты. И вождь Изгам… и Антор, его правнук. Сперва мы победили, но это была пустая победа. На поминание павших пришла лушь. Я попался в ловушку, которой сам же его обучил.

Он внимательно оглядел лицо старика:

— Ты знал? Я вижу, ты не удивлен.

— Я знал, что так будет, — горестно проговорил старик, — скрывать не стану. Та, кого ты зовешь Ларой не смогла бы одолеть Меша в одиночку. Я знал, что котты, к которым я прикипел всем сердцем… погибнут… с того момента, как ты вернулся из Дарина…

Опустив голову, старик снова закончил:

— Прости меня, если сможешь. Я ушел, чтобы попытаться спасти остальной мир от колдуна, зная, что вы остаётесь его жертвой.

Вернулся из подлеска Каену. Выбрался на поляну с ворохом веток.

— Ты знал о колдуне очень много…

Звонкий стук топора рассек тишину — это Каену принялся рубить сучья.

— Почему же мне не рассказал? — тихо спросил Арис, удивляясь сам себе. Гнев не наполнил его, лишая разума, как это обычно бывало. Он не вскочил, не выхватил меч, не попытался проткнуть старика, который сейчас говорил такие ужасные слова.

— Единственная сила, которая могла бы остановить Меша — здесь, в Лесном краю. Есть старое пророчество… Я поспешил сюда, чтобы рассказать им о Меше. Я думал, что вы вместе с ведьмой и коттами сумеете задержать Меша, пока в Лесном краю поднимут войско Лесьяра. Да, вы погибнете, но Меша остановят и остальной мир спасется. К сожалению, я заблуждался. Без неё…

— Погоди… — прервал его Арис и встал на ноги. Руки заледенели и пальцы скрючились как птичьи когти. Слова застряли в горле.

— Увы, я ошибался! Я горько ошибался! Я знал лишь часть пророчества! Оказалось…

— Ты отправил коттов, с которыми жил бок о бок на смерть. И даже Изгаму не дал ни единого шанса.

Стук топора резко оборвался; и глянув в сторону, Арис увидел, что Каену замер и настороженно смотрит на них.

— Всё так! Каждый день, каждую ночь я думаю о своем поступке! Я лишь хотел остановить Меша! И надеялся, что вас выживет больше! Хотя бы старик Изгам, куда он полез в его годы⁈ О боги… — старик-в-длинной-кофте наклонил голову и Арис сверху смотрел на затылок с белыми волосами.

— Я горюю по Изгаму! — говорил тот. — Горюю по коттам. Изгам был великим и могучим вождем. Добрым и справедливым. Я жил в его шатре, ел его хлеб, я давал ему советы. Я обучил его гвардию — Серые Тени и не бросил его, когда Мауро пришел уничтожить коттов. Я бился, вместе с ним и Серыми Тенями и остался с ним, когда Изгам потерял разум. Он был мне другом, Арис! Но что мне было еще делать — остаться с ним и дать погибнуть всему остальному миру⁈

— Нужно было рассказать мне всё, что знал, — сказал Арис глухо.

— А что бы ты изменил, если б знал, что вам не выстоять⁈ Что колдунья не справится⁈ Увел бы своих людей на край света, чтобы отсрочить их гибель! Если бы ты оказался на моем месте, то поступил бы так же!

Арис качнул головой, заметив его жест, старик вскинул руки:

— Но ты уже поступал так! Ты разделил на пять частей свое племя и отправил в разные стороны. Не затем ли, чтоб Меш уничтожил только пятую часть? Так и я хотел пожертвовать твоим племенем ради всего мира… Никто кроме вас не смог бы сделать то, что вы сделали… Арис! Когда мы победим, ты найдешь себе новое племя! За тобой пойдет много людей! Может быть пол мира! Может быть больше! Помнишь, ты говорил, что мечтал править миром, когда мы ехали в Бодар? Теперь все это может сбыться!

— Ты обезумел, старик! — Арис развернулся и кивнул Каену:

— Собирайся, мы уходим.

— Слушай! Слушай же! — воскликнул старик так, что Каену снова отложил топор, — Куда ты⁈ Погоди!

— Мы уходим. Я не хочу идти вместе с лжецом и его друзьями.

— Ты так же не слышишь никого, как и раньше! — отчаянно воскликнул он в спину Арису и тот развернулся.

— Ты обвинил меня в том, что разделив своё племя на пять частей, я хотел пожертвовать лишь одной. Но все пять частей моего племени знали правду и пошли на это добровольно. А ты использовал нас как безмозглый скот. Но…

Он помолчал, стараясь успокоиться.

— Если бы ты сказал нам правду, мы могли бы спасти хотя бы своих женщин и детей! Мы бы отправили их подальше с небольшой охраной! Но мы не сделали этого потому, что не понимали, что нас ждет и они… они погибали на моих глазах — застигнутые врасплох! Ты своим молчанием отправил на смерть три племени, и теперь говоришь, что я не хочу тебя слушать⁈

Старик открыл было рот, но Арис мотнул головой:

— Тебе лучше замолчать и не говорить ничего! Мне очень хочется проверить, что будет, если я отрублю тебе руки и ноги и сожгу их вон в том костре, а потом засуну тебе в рот твои обгорелые кости и протолкну их ножом в твою глотку.

Некоторое время он молчал, но старик ни сказал больше ни слова и не поднял глаз на него.

— Выходим прямо сейчас, огу, или подождём когда Унау очнется? — настороженно спросил Каену.

— Да. Останься тут. Мне нужно подумать. Я буду недалеко.

Арис шел не разбирая дороги. Отсвет костра давно исчез позади. Лунный диск светил над головой, как серебряный глаз луши.

Арис спускался вниз по склону пока не оказался на краю, над небольшим озерцом. Отражение лунного диска неспешно двигалось по редкой ряби. Слабый шорох раздался за спиной. Он вытащил нож и обернувшись увидел желтые волчьи глаза.

— Пошел вон отсюда.

Шорох в траве сказал, что волк отступил в лес. Вскоре все стихло.

— А ты не из робких, да? — сказали позади.

Чутье подвело его — в тишине леса он не слышал шагов Снежича.

— Ты двигаешься бесшумно, — сказал Арис не поворачиваясь, — Твой брат тоже тут?

— Братчик ушел дальше, сторожит. А я за тобой подался.

Серая лягушка выскочила из прибрежной травы прямо из под ног Ариса и плюхнулась в воду.

— Я слышал, как вы с Кеттером… побеседовали, — голос Снежича теперь прозвучал прямо за спиной, хотя Арис снова не услышал его шагов.

— Ты уж не серчай, орали вы знатно.

Снежич сел в траву слева от него.

— Почему ты называешь Кеттера стариком-в-кофте? — наконец сказал Снежич.

Арис только пожал плечами.

— Да, и впрямь не важно. Что ж. Кеттер тебе о деле не сказал ни слова. А я не мастак в речах и уговорах. Охранитель Ондрат должен был с тобой вести беседы, да вот, придется мне. Скажу так: мы не рады поступку Кеттера. Та, кого ты называешь Ларой, почитаема нами как Лесная дева. Мы чуть ежа не съели, как узнали, что Кеттер её Мешу отдал вместе с твоим племенем!

Снежич возмущенно фыркнул.

— Чудом вы с ней ушли… и людей твоих жалко. Погибли, ладно. Все погибнут когда-то. Но ведь они достались Мешу! Мы… Мы ценим эту жертву. И не забудем.

Серая лягушка, что скакнула в озерцо, а может быть ее подруга, высунула голову над водной гладью. Арис рассмеялся.

— Что смешного?

— Ты очень красиво говоришь! Девушкам это нравится. Только я — не девушка.

— Если бы я говорил хоть вполовину как дядька Ондрат! А я так, лишь квакаю, как та лягушка в озере… но скажу от сердца — мы горюем с тобой. О твоих людях.

Арис снова пожал плечами.

— Ты сказал Кеттеру, что не хочешь никуда идти с ним, так? Только вот, скажи мне, что ты будешь делать? Пойдёшь назад, к Океану? А дева? Долго ли будешь носить ее спящее тело? Как разбудишь?

Арис молчал и Снежич спросил снова:

— Я очень узнать хочу, что теперь будешь делать, после того, как развесишь кишки Кеттера по веткам и посмотришь, выживет ли он после этого.

— Я собирался лишь отрубить ему руки и ноги и засунуть обгорелые кости в глотку, — сказал Арис.

— Ты забыл про нож. Протолкнуть ножом в глотку, — добавил Снежич и они вдруг рассмеялись. Снежич заговорил, когда отголоски смеха затихли:

— Ты знаешь о Лесьяре? Прежде слыхал о нем?

— Не слышал.

— Это мой бог.

— Верь, я тебе не мешаю… — устало сказал Арис. Сказать по правде, ему было все равно кто такой этот Лесьяр. В глубине души он хотел бы идти своим путем, только вот тут была загвоздка. Снежич правильно сказал: куда идти?

— Лесьяр был когда-то человеком. Он — отец этого леса. Взрастил его и питает своей силой. Он стар, как мир и когда-то они с Лесной Девой уже боролись с Мешем и лишили его сил. Победа им стоила дорого — наш бог, Лесьяр, впал в сон, похожий на смерть. Но охранители видели его сны и было пророчество, что великий вождь, воин с юга, приведет к нему Лесную Деву. Тогда Лесьяр восстанет и вместе с ней они победят…

Арис перебил:

— Я ни тебе, ни ему не верю. Я знал Лару много дней. Она никогда не говорила мне про Лесьяра. Она хотела биться с Мешем сама и не ждала помощи. Что ей мешало самой отправиться сюда, а? И если я унесу ее к вашему лесному духу, кто знает, что она скажет? У нее очень вздорный характер. Когда она проснется, может послать вашего Лесьяра.

— Лесная дева, которую ты зовешь Ларой, наверное не была твоей подругой. С чего бы ей рассказывать тебе свои секреты и замыслы. Пусть ты не веришь мне, но разбудить её ты хочешь? Никто, кроме Лесьяра не сделает этого. Если ты не отнесешь ее к Лесьяру, она не проснется никогда. И он тоже будет спать вечно, а Меш разрушит мир.

— Ты думаешь, я тебе поверю? — Арис повернул голову и вздрогнул — Снежич смотрел на него совершенно желтыми, волчьими глазами. Удлиненные зрачки хорошо было видно в лунном свете.

— Кто ты⁈

— Не бойся! — Снежич улыбался. — Я — добрый слуга Лесьяра, волкич из лесного народа.

— Ты оборотень, — произнес Арис.

— Нет, — Снежич покачал головой, — не оборотень.

Арис медленно встал, держа в руке нож.

— Я слышу запах — нож железный, а нужно серебро, да и то, лучше бы золото, надежнее, — произнес Снежич. Он с места не сдвинулся, сидел не сводя в с Ариса желтых глаза. — Да и зачем тебе убивать меня? Разве я сделал тебе зло?

— Ты и сам зло, — неуверенно сказал Арис.

— Почему я зло? Посмотри в небо — видишь полную Луну? А теперь взгляни на меня. Разве я теряю разум и хочу сожрать твое сердце? Я не оборотень.

— Тогда кто ты?

— Сказал же — волкич. Не волколак, не оборотень. Меня не обратили, не укусили. Я ношу в себе дар зверя и обращаюсь в волка когда сам того хочу. Я не теряю разум, не желаю крови, но имею силу волка. Это великий дар Лесьяра. Он дал его своим детям.

— Я никогда не слышал, чтоб человек мог по своей воле стать зверем, — возразил Арис.

— Откуда бы тебе это услышать? — согласно кивнул Снежич, — Ведь ты никогда еще не был в Лесном Краю. Только тут и живут настоящие волкичи. Мы готовим и дух, и тело, и волю, с детства, чтоб управлять силой зверя. А дух зверя очень силён и слабого он подавит. Обращенные укусом уступают зверю. Обращение не дар, проклятье. Видал я несчастных, которых отравили укусом. В них зверя больше, чем человека и зверь там правит. Они оборачиваются под светом Луны против воли, теряют разум, причиняют вред другим. Мне же силу зверя подарили и я ношу ей правлю.

— Я еще не обезумел, чтобы поверить оборотню. Когда-нибудь ты обернешься волком и растерзаешь кого-то.

— Ты сам это уже знаешь, что это не так. Не ты ли читал мои мысли долгое время? — совершенно буднично ответил Снежич.

— Ты обезумел.

— Забыл, да? Жалко, — Снежич улыбнулся и в лунном свете сверкнули зубы, — Напомню. Когда Кеттер добрался до Лесного края и рассказал охранителям о деве, вы были уже в плену у Меша. Охранители видели, как вы вы сбежали и как оказались на берегу Океана. По счастью рядом нашлась волчья стая, а я был в снегах, велено мне было узнать, что на краю мира твориться после вашей битвы. Я бросил своё тело прямо в снегу и дух свой перенес в волчьего вожака, заставил волков следовать моей воле. Мы вас доставили к тем людям, воронам. После я вас покинул — вернулся в свое тело. Мне сложно управлять зверем будучи так далеко. И помчался к вам со всех лап. Добрался только в ночь…

Тут он на миг замолк, будто вспоминал, а после продолжил:

— В ночь, когда вы в Ледяной горе уж были. Я был в той стае, был с тобой рядом и охранял вас. Я убил тех, что хотели обидеть девушку и пещере под Ледяной горой. Я загрыз того, кто носил имя Порсу. А потом я привёл вас сюда. Так скажи, я безумный волколак? Ты ведь слышал мои мысли.

Арис молчал ошеломленно.

— Убери, пожалуйста, нож и сядь, — тихо сказал Снежич.

— Послушай, что скажу. Тебе надо пойти с нами. Лара, ушла в долину тени очень далеко. Так далеко, что заблудилась и никто уже не сможет привести ее назад. Тот шаман, у Океана, искал её, но не нашел даже следа. Только Меш и наш бог, Лесьяр могут это сделать. Кому ты хочешь, чтоб она досталась?

Снежич немного помолчал:

— Ну, что ты скажешь мне, вождь Арис?

— Я слишком мало знаю. Надо больше узнать. И подумать.

— Тут ты верно говоришь. Узнай, пусть мудрые охранители говорят с тобой о всяких тайнах. Я итак весь язык истрепал… не дано мне вести мудрые беседы. Я вам дан в провожатые, от Края мира и до Сердца леса.

— Где это Сердце леса и твои охранители?

Снежич сказал:

— Сердце Леса лежит южнее. Это наше священное место и абы кого туда не водят. После Кеттера ты будешь первым, кто допущен в Сердце из чужаков за многие годы. Там тебя встретят наши волхи и охранители. Они-то все тебе расскажут.

Арис поднялся на ноги. Снежич легко вскочил и встал напротив. В желтых глазах плавали луны.

— Я принимаю приглашение, — скрепя сердце сказал Арис.

— Добро. Тогда увидимся в Сердце. Деву и твою женщину мы заберем с собой, чтоб в пути не мешали.

Прежде, чем Арис успел что-то сказать, Снежич отступил на шаг и глаза у него совсем пожелтели, а зрачки вытянулись.

Черная шерсть выступила наружу, пряча черты лица. Одежда, будто втянулась в тело. Ноги с хрустом вытянулись. Клацнула челюсть и огромный волчище встал на четыре лапы, махнул хвостом и перескочив через кусты, скрылся в подлеске.

С бульканьем в воду попрыгали лягушки. Протяжный волчий вой, похожий немного на человеческий смех, разрезал тишину леса. И в следующий миг откуда-то издали ему ответил еще один волк.

Арис не мог найти лагеря до самого рассвета. Вроде бы он отошел не так и далеко и помнил в какую сторону шел все время, но как ни бился, найти обратной дороги не получалось. Наконец, плюнув на все, он сел у дерева и уснул, сжимая нож в руке. А проснулся на рассвете, услышал совсем рядом запах дыма, и сквозь кустарник увидел кострище.

У погасшего костра дремал Кеттер, поодаль Каену пялил сонные глаза. Едва завидев Ариса он вскочил и сказал, что братья волкичи еще ночью забрали все сани и женщин, и он ничего не мог сделать. Кеттер открыл глаза, зевнул и принялся увязывать свои вещи в узел.

Вскоре отправились в путь. В безмолвии прошагали несколько часов. Солнце взошло высоко над лесом и миновало зенит. Арис устал и взмок, как и Каену. Лес был густой, частый, без единой тропы.

С утра им пришлось подниматься на взгорок, густо заросший орешником, потом продирались сквозь еловые заросли, потом обходили озерцо с болотистым берегом. Кеттер, тоже едва дышал, но не просил передышки, или отдыха.

Каену, вскрикнув, с грохотом рухнул на колени. Ему, жителю открытых пространств, приходилось тяжелее всех и уже не в первый раз он спотыкался о торчащие корни. Однако сейчас он не поднялся, лишь встал на четвереньки и остался так стоять, лишь по собачьи потряс головой.

— Что с тобой? — нетерпеливо спросил Арис. Ему все хотелось мчаться вперед, догнать ушедших.

— Прости, огу… я подвел тебя… — пробормотал Каену.

— Он просто устал, — Кеттер опустился на землю, прислонив спину к покатому стволу, — я устал тоже. Ты мчишься, как лисица от пожара…

Нетерпеливо пристукнув ногой, Арис произнес:

— Нужно поскорее догнать этих колдунов. Неизвестно, что они сделают с Ларой!

— Догнать их невозможно, — сказал Кеттер.

— Где они, старик? — проговорил Арис, — Где? Скажи, сколько нам идти до их проклятого Сердца⁈ Не смей мне снова лгать, иначе…

— Сядь! Хватит! — вдруг прикрикнул старик, но прозвучало не очень грозно — голос у него прерывался и был едва слышен.

— Ты в ярости. Возьми же себя в руки!

Арис и пнул ствол молодой березки так, что она покачнулась. Выскочила белка из ветвей и проскочив по стволу, перепрыгнула на соседнее дерево, а Арис, проводив ее взглядом, сел в траву и сложил руки.

— Я не знаю, когда мы доберемся до Сердца леса, может через час, а может быть — никогда. Лес сам решает, принять тебя, или нет. И пока не примет, в Сердце нам не попасть.

— Я не понимаю, старик, — сказал Арис. — Ты сбиваешь меня с толку!

— Нет никакого пути, говорю тебя. Нет тропы, нет дороги.

— Снова какое-то колдовство⁈

— Этот лес не простой. Все, что ты видишь вокруг берет начало от одного единственного древа. Каждая травинка, каждое дерево, каждая травинка часть одного целого. Всё исходит от единственного дерева, оно-то и есть Сердце Леса. Сердце видит всё, что происходит и сейчас Сердце смотрит на нас.

— Чего он ждет? Жертвы? Что нужно этому Сердцу?

— Нам всем надо успокоиться, — виновато произнес старик, — я знаю, что тебе это очень тяжело, но иначе не выйдет. Сердце леса хочет понять кто мы такие. Нужно ждать. Рано или поздно оно откроет нам путь. Ведь лесные колдуны пригласили нас.

— Каену… — проговорил Арис тихо, — давай соберем ветки и разложим костер. — Как думаешь, старик, Сердце Леса не будет против?

— Только не рубите здоровые деревья, а так, лесной народ часто жжет костры.

— Давай, я сам соберу дрова, огу! — Каену вскочил на ноги, — Я так устал слушать и ничего не понимать!

Солнце медленно спускалось к закату. Птичьи трели раздавались из сплетения ветвей. В косых лучах танцевали пылинки.

Каену, подвесив над огнем котелок, кипятил воду и насвистывал песню в такт птичьему пению.

— Тебе нравится тут, да? — спросил Арис.

— Здесь очень богатый край, — сказал Каену. — Много жизни. Много еды. Можно радоваться все время. Если б у нас была хоть часть такого богатства, мы бы пели целыми днями.

Каену налил кипящий отвар и протянул ему, а затем старику:

— У нас в племени, когда дневные заботы заканчивались, шаман рассказывал разные истории. У вас седая голова, вы много видели. Расскажите что-нибудь!

— Что рассказать? Сказку, или правдивую историю?

— Расскажите про Лесной Край, про лесной народ.

— Хорошо, — согласился старик, — я расскажу очень старую сказку лесного народа. Все это случилось очень давно. Мир тогда был молод. Слушайте.

'Жил в древние времена охотник. Промышлял он ни рыбу, ни птицу, ни зверя лесного, а подземную навь.

И отец его промышлял тем же, и дед, и прадед. Много от них умений да знаний осталось охотнику, а еще больше добра нажитого. Столько скопилось, что в доме не помещалось. Складывал охотник дедово добро в мешки, да по углам расставлял. За то и прозвали его Мешочником.

Долго ли, коротко ли, родились у у Мешочника близнецы, мальчик, да девочка. Подросли дети и стал Мешочник сына своему ремеслу учить. А дочку охотничьему ремеслу учить не полагалось.

Вот идет Мешочник как-то раз с сыном, про науку охотничью говорит, а сынок его не слушает, смотрит, как над обрывом ласточки в небе купаются. Рассердился Мешочник на сына, стал пенять, что его не слушает, а сыночек и говорит, что науку отцову лучше отца знает.

Не успел Мешочник ничего ответить, как мальчик ударился оземь, обернулся соколом, только ласточки врассыпную кинулись. Тут сокол с небес камнем в воду упал, ударился о воду и поплыл белорыбицей. Кинулась белорыбица на песок, и вот, глядь, оборотилась мышоночком, а мышоночек нырнул в норку мелкую.

Тут Мешочник и сказал, что учить ему сына больше нечему, ибо стал он сам в мастерстве превыше отца и деда, и прадеда.

Но недолго радовался Мешочник сыновним талантам, стал он за дочкой замечать, что ее голоса и зверье и травы слушаются. Разозлился Мешочник, сперва убить ее хотел тут же, да сынок за сестрицу вступился. Тогда выгнал ее Мешочник за порог, отобрал имя и нарек ее — Мора Моревна, что значит погибель человеческая; и велел на глаза ему не показываться.

Заплакала бедняжка и пошла куда глаза глядят. Забрела в дальний край, в глухой лес и стала там жить, в чаще.

Прошло немного времени и позвал Мешочника один царь — поднялась в его краях нежить. Собрал Мешочник своих, взял оружие и отправился в путь. Вот едут они в царстве новом, мимо глухого леса, а кони под ними спотыкаются.

«Ты узнай у коней наших, что они не идут, что спотыкаются», говорит Мешочник сыну. Вот и пошел он спрашивать:

— Что же вы кони не идете, что же вы спотыкаетесь?

— А потому мы и спотыкаемся, что в лесу этом живет твоя сестрица, горемычная. Плачет днями и ночами о своем одиночестве, даже у нас от горя горького ноги подламываются.

— Ну, что говорят тебе кобылы кривоногие? — сердится Мешочник.

Испугался его гнева сын и ответил:

— Это они от усталости.

Вот достигли они далекого края, видят — одолевает нечисть живой народ. Вынули оружие, стали с нечистью биться. Они бились три дня и три ночи, пока всех не вывели.

Щедро наградил их за то царь — отсыпал три воза серебра и золота и пир устроил. А ночью, когда все от вина уснули крепким сном, из подполья выползла нечисть подземная, еще лютей прежней и на спящих набросилась.

Перебила царя и стражу его и всех воинов и простых гостей, только Мешочник с сыном и родственниками остались; бьются они, а нечисти все больше прибывает, ни конца, ни краю им нет.

Мора Моревна же в ту пору, наплакавшись, спала в своем домишке, ничего не слышала. Вот мышка бежит, бежит и приговаривает:

— Спи-поспи, Мора Моревна, лесная королевна, скоро конец придет всем твоим обидчикам — навь подземная твоего батюшку Мешочника придушила.

А Мора Моревна спит себе и ничего не слышит.

Тут филин прилетел, сел на ветку возле ее окна:

— Спи-поспи Мора Моревна, лесная королевна, скоро конец придет всем твоим обидчикам — навь подземная твоего отца Мешочника придушила, и всех твоих братчиков и дядьев придушила, только один остался, да и ему долго не выстоять.

А Мора Моревна спит себе и ничего не слышит. Пришел под ее окошко волк и рыкает:

— Спи-поспи, Мора Моревна, лесная королевна, скоро конец придет всем твоим обидчикам. Навь подземная твоего батюшку — Мешочника придушила, и братчиков и дядьев придушила. Один только братец твой остался. Он уже и не надеется, мышью юркой обернулся, через подземный ход от нави поганой бежит. Да не ведает он — ждет его навь подземная у выхода.

А Мора Моревна спит себе и ничего не слышит.

Тут братец ее меньшой, мышью юркой выскочил из норы и в когтях у нави оказался. Лупает навь неживыми глазами, когтями тянется. Тут он закричал со всех сил:

— Мора Моревна, сестрица милая, спасай меня, коли слышишь — мой последний час пришел!

И тут же очнулась Мора Моревна, глаза открыла, закричала, созвала всех птиц да зверей.

Разинула рот навь поганая, чтоб проглотить мышонка, да птицы со всех сторон на нее кинулись и давай клевать. Выпустила навь из когтей мышонка, отбивается, а птиц и зверей только прибывает, все сошлись на зов Моры Моревны. Тут и она сама примчалась, да и раскидала нечисть поганую.

Подняла Мора Моревна с земли братца, а он уж и не дышит. Отнесла она братца в свою избушку, раны его соединила, да зашила одолень-травой.

Вот очнулся он, сел и говорит:

— Здравствуй сестрица милая, Мора Моревна! Спасла ты меня, век не забуду твоего добра! Отца нашего нету больше, некому тебя виноватить, пойдем жить обратно в наш дом!

И стала с тех пор Мора Моревна жить в чести и почете великом.

После привала снова тронулись в путь, но уже не спешили. Выискивали место для ночного привала. Так и брели, пока не начало темнеть. Когда закончили ужин, Арис сказал:

— Странную сказку ты рассказал нам днём, — он, потянулся и зевнул. — Мешочник этот, он дурной человек. Прогнал свою дочь. А за что?

Кеттер усмехнулся:

— Ведь и у вас в племени шаманами и вождями становятся лишь мужчины.

— Так ведь талант шамана передается только по мужской линии. А вождем… такое бывало. В моем племени был клан Манжола. Старшим был Акоро. Он был глупее ракушки из озера. А вот его дочь была очень умной. Они жили под ее управлением, так что я знаю, бывают глупые мужчины и умные женщины. И женщины иногда правят; и мир не сломался от этого. Так что Мешочник был дурным человеком. А вот брат девушки поступил хорошо.

— Что ж, — старик зевнул снова и поставил кружку на землю, — давайте спать. Я устал.

— А ты знаешь, почтенный старец, в какую сторону нам следует идти? — спросил Каену. — Может быть есть приметы?

Старик пожал плечами:

— Я же сказал, нет разницы, в какую сторону идти. Лес откроет нам путь рано или поздно.

— Откроет путь? А как? Мы увидим тропинку?

— Я не знаю, — недовольно сказал старик-в-длинной-кофте, — может тропинку, может мы увидим что-то еще.

— Тропинку?

— Может и тропинку, — сердито повторил старик.

— А если мы увидим тропинку, значит это наш путь? — снова спросил Каену.

— Да, это и есть путь!

— Тропинку прямо среди деревьев?

— Угомонишься ли ты? — разозлился старик.

Но Арис все понял и поднявшись посмотрел туда же, куда смотрел Каену.

Он готов был поклясться — еще десять минут назад тут стояла сплошная стена деревьев.

— Не кричи старик… лучше поверни голову. Ты видишь это?

Все трое теперь рассматривали дорогу, открывшуюся их взглядам. Двое конных легко проехали бы тут, не мешая друг другу поэтому Арис сразу отмел мысль, что они просто не заметили её. Дорога вела в темь под деревьями и Каену встал и низко сколнившись принялся обследовать кусты и стволы, прикасаясь то к деревьям, то к земле

— Ну, что нового ты нашел? — спросил Арис.

— Огу… все выглядит так, будто бы эта тропа всегда была тут… — прошептал Каену, вглядываясь во тьму под деревьями, — и я не понимаю, как это возможно? Может быть мы не заметили ее? — закончил он с надеждой.

— Нет, — покачал голвой Арис, — Мы с тобой оба ходили сюда — собирали ветки и сухую траву. Мы прошли прямо здесь и тогда этой тропы не было.

— Тогда что за колдовство заставило ее появиться⁈ — воскликнул Каену.

Старик-в-длинной-кофте подошел к ним в тот момент, когда Каену проговорил:

— Может быть нам не стоит идти туда, огу? Кто знает, что за чудовищ мы можем встретить там?

Арис некоторое время вглядывался в сумрак под деревьями. Хорошо было видно тропу, покрытую мягкой травой. Такая приятно пружинит под ногами. Ничего опасного он не заметил и решил, что стоит отправить Каену в ельник, который рос у пригорка — набрать толстых, смолистых веток, однако так и не приказал этого.

Сотни светлячков поднялись из травы и медленно поднявшись, расселись вдоль тропы на ветках деревьев и в траве. Арис замер, разглядывая коридор, усыпанный множеством огоньков, похожих на крошечные звезды.

Рядом вздохнул Каену. Его лицо бледным овалом светилось в темноте.

— Это могучее колдовство, — прошептал он.

Даже старик-в-длинной-кофте молчал.

— Так пойдем и посмотрим, что там, — будто опомнившись сказал Арис и зашагал вперед по звездному коридору. Что бы ни ждало его впереди — лесное чудовище, монстр, этого ни миновать, а значит нужно идти.