Артефакторы. Уходя, закройте двери

Глава 2. Сойдемся снова

В нескольких шагах от меня через канал был перекинут мостик сказочного вида: две белоснежные статуи львов держали в зубах тросы, на которых он висел. На другом берегу лев был один, от его собрата остались только лапы. Три мраморных льва белели в полутьме, как дружелюбные призраки. Вдоль кованой решетки канала шли дорожка для пешеходов и полоса зелени: эдакий узкий бульвар в городском пейзаже. Там я и лежала – под тонким деревцем, шелестящим от ветра.

Наслаждаться видом мешал только подземный гул, который отдавался во всем теле, как звук дрели. Какая шаловливая дверь! Похоже, она была из тех, которые сразу после появления начинают разрушать место, где находятся. Я собиралась встать и закрыть ее, но меня отвлек топот маленьких лап. Собачка поставила лапы мне на грудь и с интересом обнюхала лицо.

– Вам плохо? – спросила девушка в черном платье с открытыми плечами: ничего себе наряд для прогулки с собакой! – Вы чего около двери лежите? Они же сейчас приедут! Помочь?

– А подскажите, где я? – Надо проверить, вдруг двери могут забросить в разные места. – В Петербурге, да? Это Литейный округ?

Вместо ответа девушка бросила поводок собаки и двумя руками попыталась поставить меня на ноги. Какая излишне бурная реакция! Я забормотала что-то протестующее, но девушка уже подняла меня и потащила за собой. Собака засеменила следом, таща поводок по земле.

– Жить надоело? – Девушка бесцеремонно обнюхала меня. – Вроде не пьяная! Вы не в себе, вам какие-то лекарства надо принять? Идите домой, пока эти паразиты не явились и вас не выкинули!

А, вот в чем дело… Парни из Клана Гудвина вечно грозились выкинуть кого-нибудь за дверь, но это нарушило бы перемирие со Стражей. Да и вообще, Антон говорил, что Клан ленится злодействовать ночами. Вот паникерша! Я выпуталась из ее крепкой хватки и улыбнулась.

– Спасибо, я уже ухожу! Только, умоляю, скажите: это Петербург?

Девушка встревоженно оглядела меня, подхватила поводок собаки и, быстро шаркая крутейшими шлепанцами, скрылась в переулке. Я оглядела уютную пустынную набережную. Дома вдоль воды были прекрасны: розовые, бежевые, желтые. Это определенно было похоже на Петербург, а судя по наличию двери, я именно там, где надо: в его призрачной, волшебной версии. Город меня дождался, Гудвин его не разрушил. Но кое-что меня беспокоило.

Стража как скорая помощь: мгновенно приезжает, как только засечет открытие двери. В прошлый раз Антон через пару минут после моего появления был тут как тут. Сейчас время шло, и никто не приезжал. Так, а где артефакт? Я вернулась к двери и подняла таинственно мерцающий в траве предмет, сотканный из голубого сияния. Он оказался в форме чайной свечки – почти плоский кружочек с фитилем. Я бережно убрала его в карман штанов. Отдам Антону, когда он явится.

Тут земля вздрогнула, я тоже вздрогнула всем телом – и увидела, что почва под дверью опасно шевелится, расходясь в стороны.

– Ну-ну, что ты, не надо, – прошептала я.

Мне показалось, дрожь земли притихла. Да где же Стража? Я взялась за ручку двери, секунду поколебалась – все-таки отрезаю себе путь домой – и закрыла ее. Это было так же легко, как прежде: дверь исчезла, неспешно растворившись в воздухе. Какое облегчение: моя суперспособность еще со мной! Значит, пока я здесь, я все еще уникальная трюкачка.

Я вытащила телефон: разряжен и не включается. Проход через дверь превратил его в бесполезный кирпич, а значит, никакой карты, GPS и интернета. Я бросила телефон на дно сумки – и наконец-то заметила, во что одета. Да что ж такое! От спешки я выбежала на улицу в домашних спортивных штанах. Они были старые и дурацкие, заканчивались сразу под коленом – в таких обычно ездят отдыхать в санаторий. Но хуже всего была футболка. Кислотно-зеленая, с огромным рисунком: кошачья мордочка с вытаращенными глазами, а на ней – завязанный под подбородком платок, как у бабушки. И то и другое я купила в секонд-хенде в одну из своих поездок в Киров. Хотела обновить летний гардероб, а кошка таким глупым взглядом смотрела на меня с вешалки… Я тяжело вздохнула. На ногах были разношенные удобные кроссовки – прекрасное дополнение образа «поездка на психиатрическое лечение». Но даже это не могло испортить моего счастья. Времени полно, в реальном мире оно, судя по прошлому разу, не двигается, а раз так, нервная система Евы в безопасности.

От предвкушения приключений у меня сердце заколотилось. Поиски работы и денег, тесная комната, полная родительских вещей, – все осталось позади. Я чувствовала себя ребенком, которого пустили на огромную детскую площадку, где можно играть сколько хочешь и ничего страшного с тобой не случится.

Для начала попробую-ка найти Антона. В свой прошлый визит я привела в действие артефакт, который помогал отыскать моего мрачного напарника где угодно. В обычном Петербурге это не работало, я проверила в свою краткую поездку туда, но что, если здесь он все еще…

Я сосредоточилась на воспоминаниях об Антоне. Долговязый, нескладный страж Литейного округа. Руки висят, как у гориллы, слишком длинные, чтобы он мог элегантно расположить их в пространстве. Простое, симпатичное лицо, кудрявые волосы, замкнутое выражение лица. Я никогда не видела, чтобы он улыбался, но разок видела его оживленным и довольным, когда мы вместе сидели на крыше и он показывал мне город.

Это воспоминание согревало – я в буквальном смысле почувствовала в груди тепло, и оно потянуло меня куда-то. Есть! Ощущение тянуло на львиный мостик: романтичный, с деревянным настилом и ажурными перилами. Я перешла канал и направилась в переулок между двумя домами, бежевым и розовым.

В бежевом доме не горело ни одного окна, и вскоре я поняла почему. Его прорезала глубокая трещина от крыши до земли: извилистая линия, похожая на молнию. Она пугающе обнажала внутренности дома и покореженную арматуру. Вдруг такое сделала дверь? Может, появилась на крыше, и… Да нет, ерунда. Стража никогда не позволила бы двери оставаться открытой так долго, чтобы разрушить целое здание.

Переулок был пуст, и только одинокий дедушка торопливо хромал по своим делам. Он с трудом перебрался через полосу разрушенного, вздыбленного асфальта – как же, наверное, подскакивают на ней машины! Вот это точно похоже на повреждение от двери. Хм…

Слева тянулось здание, напоминающее гараж для старинных карет: по всему первому этажу шел ряд одинаковых деревянных ворот. Все ворота были заперты, и только одни – распахнуты настежь. За ними сиял свет и тихо играла музыка. Я наконец поравнялась со старичком и поняла, что он смотрит на распахнутые ворота с неодобрением.

– Такое время, а они веселятся. – Он обрадовался, что есть с кем поделиться возмущением, но потом досталось и мне. – А ты чего на улице, девонька? Домой иди, нельзя так шляться! Вдруг дверь откроется, что мы делать будем?

Я хотела его расспросить, с чего все теперь так боятся дверей, но он уже потерял желание общаться и заспешил дальше. Из любопытства я заглянула в ворота. О, да это, похоже, бар! А в нем какая-то вечеринка для своих: негромкая, чтобы никого не беспокоить. От улицы бар отделяла стеклянная стена с прозрачной дверью. Внутри было уютно: пианино, столики, сдвинутые к кирпичным стенам, чтобы освободить место для танцев. На крохотном пространстве в центре танцевали человек пятнадцать – сталкивались, смеялись, дружески переговаривались.

И один из этих людей выглядел подозрительно знакомым.

Я прилипла к стеклу, не в силах поверить своим глазам. Да ладно! Артефакт вел меня прямо сюда?! В последний раз я видела Антона зимой, когда его любимой одеждой был пуховик, похожий на черный мусорный мешок, и была уверена, что он и летом не изменяет угрюмой цветовой гамме, но…

Сейчас он был в огромной белой футболке и широких шортах леопардовой расцветки. Картину завершали белые кеды и белые носки. Может, у Антона есть брат-близнец и это он? Шапка русых кудрей с февраля стала более запутанной, лицо – более изможденным, но в остальном… Да нет же, это точно Антон. Кто еще может плясать под развеселый трек с таким нелюдимым выражением лица?

Он ни с кем не заигрывал, ни на кого не смотрел, просто двигался под музыку, закрыв глаза. Я почувствовала, что улыбаюсь. Встретив человека зимой, никогда не знаешь, каким он окажется летом! Тут песня закончилась, Антон остановился, уронив руки, и открыл глаза. Он туманно осмотрел помещение, будто искал, где оставил стакан, – и наткнулся взглядом на меня.

В прошлый раз, перед тем как выбросить меня за призрачную дверь, Антон сказал: «Если вернешься, будешь моим врагом». Я его слова всерьез не приняла – чего только не скажешь сгоряча! Мы ведь столько пережили вместе: дворец Гудвина, Ночь Открытых Дверей. На глазах у Антона я провалилась в реку, пытаясь забрать артефакт со льда, а потом он дал мне свою куртку, чтобы согреть. Он читал мне стихи на крыше, показывал городские виды. Мы скрывались от Клана, лихо нарушая Правила дорожного движения. Антон показал мне тайник, где мать оставила для него подарок. А еще он не мог быть уверен, что я благополучно пережила падение за дверь. Значит, хотя бы обрадуется, что я жива.

Но Антон увидел меня и вздрогнул. Через стеклянную стену я не могла расслышать, что он бормочет себе под нос, но, кажется, это было «нет, нет», а потом что-то матерное. Я почувствовала внезапную обиду, но если не показывать неудобных чувств, никто не узнает, как причинить тебе боль. Поэтому я широко улыбнулась Антону, который таращился на меня через стекло, как на призрака, и помахала рукой. Уже началась следующая песня, народ вернулся к танцам. Антон не двигался. Я распахнула дверь в бар. Антон попятился и наступил кому-то на ногу. В баре пахло специями и чем-то жареным. Я протиснулась между танцующими и подошла к Антону.

– Нет, – простонал он. – Это же глюк, да?

Он тяжело дышал от танцев, взгляд фокусировался на мне с трудом. «Да он пьяный», – поняла я. Может, он меня с кем-то перепутал?

– Привет, – бодро начала я. – Ты как?

Антон молча обогнул меня и вышел на улицу. Футболка влажно липла к его спине. Через стекло я видела, что он сгорбился и уперся ладонями в колени, будто его сейчас вырвет. Я вышла следом и подкралась к нему.

– Привет, Антон, – вкрадчиво повторила я.

Он резко выпрямился – похоже, всерьез надеялся, что я ему привиделась и на свежем воздухе исчезну. От него пахло потом, сигаретами и чем-то теплым, знакомым, как дом. Несколько секунд Антон с каким-то отчаянием смотрел на меня, потом бесцеремонно пощупал мою голову. Она точно была настоящей, и его это не обрадовало – он отдернул руку, будто обжегся.

За полгода Антон определенно сдал – лицо осунулось, как от бессонницы, бровь разбита, на скуле синяк. Все еще дерется с Кланом за каждый артефакт? Да он даже парней из Клана не боялся так, как меня сейчас!

– Ты, – с ноткой искреннего ужаса пробормотал он.

– Ага. Ну, как у вас тут? Я смотрю, город не развалился.

Во мне все еще сияла радость, но мрачная физиономия Антона ее портила, и мне хотелось быть вредной. Ну почему он так на меня смотрит!

– Это не глюк?

Я не стала отвечать, но Антон, похоже, сам себе ответил. Забавно: в нашу первую встречу его тоже зациклило на одном вопросе, только в тот раз это был вопрос «Где дверь?». Антон подошел к парочке, курившей у входа, вытащил бутылку с водой, торчавшую у девушки из сумки, и жадно выпил. Та возмутилась, но Антон нетвердым движением вынул из кармана своих смехотворных шорт удостоверение.

– Стража. Я воду… это… конф… Конфисковал.

Ой, он и правда пьяный, язык еле ворочается.

– Да толку от вашей Стражи! Если б я так работал, меня бы уволили! – возмутился парень и зашел вместе с девушкой в бар.

Антон повернулся ко мне.

– Исчезни, – хрипло сказал он. – Быстро, пока тебя не ув… увидели.

Он говорил медленно, будто каждая фраза долго блуждала в закоулках его мозга, натыкаясь на стены.

– Неудивительно, что ты не приехал на вызов. Я ждала-ждала, пришлось самой закрыть.

– Дверь… Ты из двери… – Он сжал переносицу. Мысли кое-как пробрались сквозь лабиринт его сознания и с трудом переползли к следующему вопросу. – Клан видел?

Да что все стали такие испуганные!

– Никто не видел.

Антон перевел взгляд на мою футболку и низко застонал, будто от взгляда кошки в платочке его замутило окончательно.

– Да какого хрена тебе надо тут? – Он с силой потер лицо. Я и забыла, какой он высокий: нависал надо мной, как дерево. – Как ты меня нашла?

Его пьяные страдания и умиляли, и обижали. Пожалуй, сейчас не лучший момент, чтобы вручить ему коробку с ключами. Обойдется! И про артефакт поиска, конечно, тоже не скажу.

– Да просто как-то… Иду, вижу – ты! Объясни, что тут было без меня?

Но сейчас Антон и слово «объясни» существовали в разных вселенных. Он вряд ли смог бы объяснить даже, где живет. Антон побрел в сторону мостика со львами – туда, откуда я пришла. Шел он немного под углом, с легким креном влево. Похоже, удерживать это длинное пьяное тело в равновесии было все равно что строить башню из желе.

– Если ты вдруг был не уверен, что я жива после того, как ты выкинул меня за дверь, можешь быть спокоен, – сказала я, не отставая ни на шаг. Антон поморщился. Это вина или раздражение? – Гудвин вернул твою маму, она в порядке?

Антон резко развернулся ко мне и сам от этого движения чуть не упал.

– Открой себе дверь и катись отсюда!

– Ничего я не открывала! – вспылила я. – Она сама открылась, я увидела ее, вошла и… вот.

Ладно, соврала, но что делать? Не говорить же ему, как я отчаянно пыталась сюда попасть! Пусть думает, что я тут случайно, как в прошлый раз. Антон утомленно прикрыл глаза. Похоже, каждое мое слово причиняло ему боль, как скрип ногтей по стеклу. Я из последних сил выдавила фальшивую улыбку. Ладно, сейчас вручу коробку с волшебными ключами, он протрезвеет, обрадуется и поймет, какое я золото.

Я полезла в сумку, но тут у Антона из кармана раздался знакомый двойной сигнал: «та-да». В их городе нет мобильных телефонов, так что это могло быть только одно: почталлион. Машинка, на которую стражникам поступают сигналы о том, что где-то открылась дверь. Ну, сейчас он увидит, что я до сих пор блистательно их закрываю!

Антон начал вяло шарить по карманам своих дурацких шорт – и, к моему удивлению, вытащил по почталлиону из каждого. Уставился в них, пытаясь понять, который из них звонил. Раньше он бросался на вызов мгновенно, как спринтер мчится по стартовому свистку. В этом и состояла работа Стражи, и он делал ее лучше всех. Но нынешний Антон тупо смотрел на экраны и, похоже, безуспешно пытался сложить буквы в слова.

– Ты что, теперь на двух работах?

– Помогаю еще Адрим… Адмир… лейскому району. Садовая, 62… Вадик первый приедет, мне… мне пора. Так… – Он снова начал копаться по карманам и застонал. – Нет.

– Жвачек, которыми ты можешь дверь закрыть? – Я обрадовалась, что хоть что-то поняла. – Они не нужны, когда есть я.

Антон меня уже не слушал – он выбежал на середину проезжей части, смешно путаясь в собственных ногах, и раскинул руки. Я охнула. По переулку ехала машина – и тут ей, конечно, пришлось затормозить. Антон помахал удостоверением и полез на пассажирское сиденье, по пути приложившись лбом о дверцу. Я хотела сесть сзади, но Антон бросил на меня взгляд, полный такой отчаянной ненависти, что у меня мурашки по спине поползли.

– Только попробуй, – пробормотал он, высунувшись из машины.

– Почему?! Я помогу!

– Нет! – рявкнул он и сам поморщился от громкого звука. – Побудь тут. Чтоб тебя никто не видел. Вернусь.

Он же не оставит меня вот так стоять на дороге! А, нет, именно это он и сделал. Машина рванула с места. Я подскочила, когда мне посигналило следующее авто – я мешала ему проехать.

Вот паскудство! Ничего, я тоже умею быть упрямой. Вскоре показалась еще одна машина, и я замахала ей, стоя посреди дороги. Машина вильнула в сторону, хотела объехать меня, но потом все же остановилась.

– Рехнулись? – зло спросил водитель, открыв окно.

– Умоляю, подвезите меня! Садовая, 62.

Водитель, похоже, от возмущения потерял дар речи, но я уже дергала пассажирскую дверцу. Пробормотав какие-то ругательства, он все же открыл мне.

– Никольские ряды, что ли? – спросил он. – Ладно, мне по пути. Чокнутая…

Я запоздало подумала, что садиться в машину неизвестно к кому – идея хуже некуда, но мы уже сорвались с места. Оказалось, до пункта назначения рукой подать. Пара минут лихой езды – и мы около длинного желтого здания с аркадой: весь первый этаж представлял собой ряд одинаковых арок.

– Приехали, – недружелюбно сказал водитель.

Открытая галерея первого этажа, помещения с крохотными окошками на втором. Типичная архитектура старинного рынка! Но тут мысли, которыми могли бы гордиться на родном факультете, вылетели у меня из головы. Длинная галерея шла от угла здания в обе стороны – и я заметила в ее дальнем конце знакомое голубое сияние. Водитель понял, куда я смотрю, и отреагировал очень бурно.

– Там дверь?! – рявкнул он. – Вы что, смерти моей захотели? Выметайтесь!

Я промямлила слова благодарности и вылезла из машины. Куда провалился Антон? Он ехал первым, а дверь все еще на месте. А, у него же жвачек нет… Я коварно потерла руки. Как бы он ни выпендривался, получается, сегодня я очень ему нужна. Водитель скрылся так, будто за ним гонятся, а я взошла по ступенькам и неспешно направилась к двери, которая сияла в конце пустой рыночной галереи. Хотелось дождаться появления Антона и героически закрыть дверь у него на глазах. Могу пока видами полюбоваться.

Рядом с рынком пересекались два канала, их украшали несколько аккуратных мостиков, будто из фильмов про Шерлока Холмса. Вдалеке сиял куполами пышный старинный собор («Елизаветинское барокко», – подумала я). Я с наслаждением вдохнула воздух летней ночи – и заметила, что рядом с галереей одновременно притормозили три машины. Блестящие, будто только что из автомойки. О нет. Похоже на Клан – местную мафию, которая прикарманивает артефакты.

Почти все мои столкновения с этими туповатыми ребятами в спортивных костюмах были безобидными – Антону всего разок пришлось героически меня спасать. И все равно не хотелось, чтобы они узнали о моем появлении в городе. Они доложат своему боссу по прозвищу Гудвин, а вот его я опасалась: он производил впечатление хитрого умника, от которого не знаешь, чего ждать. Конечно, ничего он мне не сделает, но вся эта суета… Антон прав – лучше, если Клан меня не увидит.

Я оценила расстояние: галерея длинная, дверь от меня далеко, а парни вышли из машин прямо рядом с ней. Раньше их не приезжало столько сразу, а тут человек десять! Звучит как анекдот. «Сколько человек нужно, чтобы подобрать с земли один артефакт?»

Ладно уж, артефакт пусть забирают, не буду ради него рисковать. Через минуту они уедут, и я спокойно сделаю свое дело, не показываясь им на глаза. Я метнулась вниз по ближайшим ступенькам и спряталась за пилоном. В прошлый свой визит я оказалась тут в желтой куртке, а сейчас в кислотно-зеленой футболке – не везет мне с цветом. Я тихонько выглянула и увидела, как один из парней подобрал сияющий артефакт. Но потом началось странное.

Они не уехали. Встали толпой вокруг двери и принялись чего-то ждать. Я тем временем обнаружила среди них знакомые лица. Вот блондин Дровосек: белоснежная рубашка с коротким рукавом, золотые часы. А это его напарник, Страшила: спортивный костюм, на лбу темные очки, хотя вокруг разгар ночи. Минуты шли, ничего не менялось – и тут я заметила дрожь под ногами. Похоже, двери надоело, что ее не закрывают, и она решила пошалить.

Я думала, Клан это точно отгонит, но увы. Поверхность галереи вздрогнула, по плитке поползла трещина. Парни посторонились от нее, но сбежать и не подумали.

– Да где они? – громко спросил Дровосек. – Проспали? Не верю! Ребят, осмотритесь тут. Козла не трогаем, а второго тащите. Если попадется какая-нибудь наживка, ее тоже сюда.

Не удивлюсь, если под козлом они имеют в виду Антона. Парни разошлись, один направился в мою сторону, и я прижалась спиной к холодной желтой штукатурке. Слишком много страха за день, нервы взвинчены, сердце колотится. Как назло, в Клане, похоже, дресс-код спортивный, так что парни в кроссовках, а значит, шаги у них тихие. Пилон, к которому я прижималась, подрагивал. Какими злыми стали двери! Услышав шаги совсем близко, я зажмурилась – но тут вдалеке послышался шум перепалки, и шаги сменили направление. Я выглянула из укрытия на улицу.

Человек шесть из Клана бежали по набережной за незнакомым мужчиной. Он улепетывал на всех парах и что-то голосил, но за гулом и ворчанием ломающихся каменных плит галереи я не разобрала слов. Потом его схватили и потащили к рынку. Да что происходит?! Если бы Антон не бросил меня посреди дороги, если бы хоть что-то объяснил! И куда он вообще провалился, ехал же прямо сюда!

Мужчину дотащили до волшебной двери – грубая сцена из тех, какие бывают в фильмах про бандитов, – и я разозлилась. Мне было так хорошо в этом городе, будто он мой, до мозга костей мой собственный, а эти уроды все портят. Да что они о себе возомнили? Они дергали бедного мужика за руки, пытаясь вытолкнуть в проем двери, тот кричал и отчаянно сопротивлялся, пытался ухватиться за раму, но его руки проходили сквозь нее, как сквозь дым. В этом мире тех, кто пересекает призрачно-голубой порог, считают погибшими. Трещина с ужасным звуком ползла по плитке и уже почти добралась до меня.

– Ш-ш, тихо, – прошептала я, и каменный треск вдруг стал не таким оглушительным.

Ха! Я и правда властелин дверей! И они нужны не для того, чтобы с ними забавлялись мелкие гады в кроссовках.

Я спустилась по ступенькам, бесшумно перебежала по улице к арке, которая была ближе к месту действия. Главное – долго не думать, а сразу действовать. Эффект неожиданности на моей стороне. Это не настоящий мир, верно? Значит, со мной тут ничего не случится.

В арке виднелось сияние двери и куча-мала вокруг нее. Выпихнуть кого-нибудь за дверь и не провалиться самим, когда вокруг рушится пол, не так просто, как кажется. Я взлетела по ступенькам, скользнула между парнями, сцепившимися с мужиком, обхватила ручку и захлопнула дверь. Она тут же растаяла, тряска под ногами прекратилась. Я коротко оглядела картину: мужик с безумными от ужаса глазами, раскрасневшиеся от борьбы парни. Надеюсь, бедняге хватит мозгов сбежать – лично я собиралась заняться именно этим. Я рванула прочь и успела спуститься по лестнице, но меня схватили – будто я снова на пустыре перед больничкой. Я попыталась освободиться. Ничего не вышло.

– Ого! – Дровосек больно сжал мое запястье и подтянул к себе. – Ты?! Откуда… – Он повернулся к остальным, до синяков стиснув мою руку. Тут же стало труднее верить, что это ненастоящий мир, где я в безопасности. – Ребят, это та самая, которая тогда пропала неизвестно куда! Я ее…

Закончить он не успел. Мое лицо обдало сияющей пыльцой, как от разбитого артефакта, воздух вокруг нас будто взорвался, и ударной волной нас отшвырнуло друг от друга. Я больно приземлилась на асфальт, попыталась встать – и тут меня кто-то схватил за шиворот и потащил за собой. Парни со стонами поднимались на ноги, а меня будто бульдозер тянул прочь. Я вырывалась, но потом почувствовала знакомый запах: алкоголь, пот и что-то приятное, похожее на хвойное мыло. Антон! Злой, недовольный, зато, кажется, немного протрезвел. Я перестала сопротивляться и помчалась за ним.

– Обалдеть, трюкачка, это правда ты! – крикнул еще один голос у меня за спиной.

Я обернулась. Вадик! Страж Адмиралтейского района, парень с немытыми волосами до плеч и сережкой в ухе. Обычно он работал в паре с элегантной Беллой, которая мне очень нравилась, но сейчас я ее поблизости не обнаружила.

– Да не тормозите! – простонал Антон. – Зачем ты машину так далеко поставил?!

– Ой, умник, заткнись! Откуда я мог знать, где по этому адресу дверь открылась! – огрызнулся Вадик, легко обгоняя его. – Рынок огромный, я думал, дверь где-то с того конца, вот и…

Позади раздался визг шин: парни из Клана недолго валялись на земле, кто-то из них уже сел за руль. Машина неслась прямо на нас – похоже, мы их сильно разозлили. Антон дернул меня в сторону, Вадик увернулся сам. Машина проскочила мимо, но сразу остановилась и сдала назад, чтобы скорректировать направление. Вокруг тянулась пустая проезжая часть, впереди – перекресток мостов, спрятаться негде. Остальные клановцы рассаживались по оставшимся автомобилям. После удара об асфальт им, похоже, не хотелось преследовать нас пешком. Три машины легко нас окружат. Вадик запустил руку в карман – я уж подумала, у него там оружие, но он вытащил артефакт: леденец на палочке, сотканный из голубого сияния.

– Опять? – свирепо спросил Антон. – Сколько их у тебя?

– Ой, извини. Ты планировал помереть вместе со своей девчонкой? Пожалуйста, без меня.

– Это не моя девчонка! – взвыл Антон и сжал виски, будто сама мысль вызвала у него приступ головной боли.

Не слушая его, Вадик сжал в руке артефакт – и произошло странное. Вокруг была теплая июльская ночь, но мне на щеку приземлилось что-то мягкое и холодное. Снежинка? Потом еще одна… Я подняла голову. Ни облачка.

А потом снег повалил как из ведра.