Удовольствие Темного Принца

Глава 12

Люсия объявила ему, что не свяжется с ним из-за животной потребности. И своим глубоким гортанным голосом он пообещал:

— После одной ночи со мной, Лауша, ты свяжешься.

МакРив оказался прав. Она неустанно думала о нём, вспоминая его прикосновения.

Сейчас, глубокой ночью лежа в своей кровати — односпальной кровати, потому что, предполагалось, ей никогда не придется делить её с кем-то, она размышляла о мужчине, запертом в подвале. Отчаянно пытаясь определить причину его власти над ней, она сверлила взглядом лопасти потолочного вентилятора, словно он мог дать все ответы к загадке, которой являлся Гаррет МакРив.

Хотя внешне ликан обладал характерными для его вида признаками: золотыми глазами, мускулистым телом, — его широкие плечи, казалось, были созданы для того, чтобы только она могла обнимать их.

Его восхитительные губы. Не проходило и минуты, чтобы Люсия не вспоминала их на своих губах. Она не понимала, как так долго обходилась без поцелуев. Или как она теперь сможет жить прежней жизнью.

Сила и свирепость ликана, замеченная ею тогда, когда он рвал горло вампирам, восхищали Люсию.

Однако существовало нечто большее, некая тяга к нему. Даже во время их легкой перебранки этим вечером он волновал её. Но Гаррет не подарил ей тот, определенный взгляд, обещавший совершить грешные вещи с её телом, — этого взгляда из-за которого она потеряла голову, не было.

Она опасалась, что ради мужчины такого типа как Гаррет, женщины совершают безрассудные поступки, принимая опрометчивые решения. Он и её заставлял думать:

«Обеты целомудрия? Какие обеты?»

В ту ночь на болоте, когда она оказалась близка к тому, чтобы позволить ему взять себя, Люсия впервые в жизни испытала оргазм с мужчиной. Неудивительно, что она постоянно думала о МакРиве — он довел её до кульминации.

Конечно. Естественно, она хочет испытать это снова.

Одно только воспоминание о том, как его глаза горели вожделением, заставляло её сердце учащенно биться. Она видела его почти полностью обнаженным, на нём были только джинсы спущенные до колен, и, безусловно, заметила его мощную эрекцию. И если даже у неё и оставались некоторые колебания по поводу влечения к Гаррету или опасения из-за её прошлого, то этот и прочие страхи он заставил забыть своими поцелуями через трусики, поцелуями от которых поджимались пальцы на её ногах.

Сейчас её соски напряглись, упираясь в ночную сорочку, а дыхание участилось. Люсия стала влажной для него, до боли готовой для большего.

Она легла на живот, от чего желание возросло настолько, что она подскочила и перевернулась обратно. Уставившись в потолок, Люсия поняла, что уже не в состоянии с этим бороться.

Её рука медленно скользнула в трусики.

Что-то разбудило Гаррета, завладев им до предела. Это было странное чувство, словно воздух потрескивал от электричества. Хотя ничего нового и удивительного он в этом не увидел: молнии здесь, в этом странном месте, сверкали непрерывно, подобно небольшим взрывам.

Несколько молний ударили так близко, что вся усадьба вздрогнула, с потолка посыпалась пыль — верный признак того, что здание построено очень давно. Между ударами молний, он слышал крики валькирий, гул телевизора и бойкую музыку видеоигры, напоминавшую забивание гвоздей в шифер.

Обычное дело. Настоящим испытанием для Гаррета было другое: он чуял Люсию каждую минуту, слышал её голос, мог подслушать её шепот той светящейся извращенке.

— Я чувствую, он становится сильнее, чем когда-либо прежде, — говорила Люсия этим днем.

Кто?

— Тогда я только рада, что у нас есть запасной план, — отозвалась Реджин.

Запасной план чего?

— Все зависит от того, отыщем ли мы его. Если для этой битвы мне придется зайти внутрь, то хочу быть в состоянии вернуться.

Отыщем что? Куда, проклятье ада, она собирается?

— Сколько у нас есть времени?

— Возможно, год. Прежде, чем они придут…

Прежде — кто или что — придет? Что имела в виду Люсия?

Это сводило его с ума, но она не появлялась, не важно, как громко он звал. Самая таинственная девушка, которую Гаррет когда-либо знал, и её тайны день ото дня только приумножались.

Внезапно он учуял аромат… её желания? Он почувствовал его в воздухе, распознал, сопоставив с ней.

Толчок к пониманию.

Нет, этого не может быть. Она не могла…

Глаза Люсии медленно закрылись, когда её пальцы проникли в трусики, коснувшись влажной плоти.

Задыхаясь, она прикоснулась к набухшему клитору, фантазируя о теле МакРива. Молния уже била непрерывно. Еще раз коснулась, представив его бедную, пробитую стрелами грудь, состоящую из одних мускулов. Потерла быстрее… быстрее…

Его тело, сужающееся к бедрам. Она застонала. Эта дорожка темных волос, ведущих к его члену…

— Лауша! — проревел он.

Она подскочила на кровати, отдернув руку. Он не может знать… конечно, нет.

— Иди ко мне!

Он знал!

О боги, что мне теперь делать?

Её сестры уже подозревали, что их интерес обоюдный.

Что делать?

Её глаза пробежались по комнате.

Когда он выкрикнул её имя снова, Люсия вскочила с кровати и схватила одежду из шкафа.

Поспешно покинув комнату, она крадучись спустилась в подвал.

Как только она вошла, ликан успокоился. Словно пойманное в ловушку животное, которым он и являлся, Гаррет следил за каждым её движением.

— Что с тобой? — требовательно спросила она, приблизившись к клетке. — Почему ты продолжаешь взывать ко мне? У меня нет власти освободить тебя.

— Ты можешь отпереть клетку.

— Я не буду. Не трать лишних слов.

Изучая её в поисках слабых мест и, видимо, не найдя их, он изменил тактику.

— Тогда зайди ко мне, — радужка его глаз менялась от синевы к золоту.

— Зачем?

— Чтобы я мог закончить то, что ты начала на своей кровати.

Она почувствовала, как её щеки вспыхнули.

— Я ничего не делала… о ч-чём ты говоришь?

— Подойди сюда, Лауша, — его голос так же завораживал, как и глаза.

— Если ты думаешь, что убедишь меня дать тебе свободу, не обольщайся, этого не произойдет.

— Убеждаю завершить то, что ты начала сама, красавица.

Она колебалась, оглядываясь через плечо.

— Помнишь, как хорошо тебе было той ночью в дельте реки? Что я заставил тебя чувствовать?

Ночь пота, желания и молний. Она задрожала от воспоминаний.

— Это было ошибкой, я не должна была поощрять тебя.

— Подойди ко мне, — он посмотрел на нее тем самым взглядом.

— И что? — Помни об обете целомудрия. Черт возьми, да что за власть он имеет над нею?

— Позволь мне поцеловать тебя.

Её губы раскрылись, и тотчас же снаружи сверкнула молния.

— Через решетку?

Это обстоятельство на самом деле играло ей на руку. Прутья располагались приблизительно в шести дюймах^[20] друг от друга, что не помешает им целоваться, но вряд ли позволит окончательно потерять контроль.

Я буду управлять ситуацией лучше, чем раньше.

— Да. Только поцеловать тебя. Прикоснуться к тебе.

— Нет, я не могу, — прошептала она, одновременно придвигаясь к нему, словно притягиваемая магнитом. — Почему ты продолжаешь преследовать меня, если я не твоя подруга?

— Потому что, валькирия, ты — самая желанная женщина, которую я когда-либо знал.

И ты — самый желанный мужчина, которого я когда-либо представляла себе.

Да, через решетку. Она удовлетворит свое любопытство — ограничив его возможности.

Так что я смогу сопротивляться этому.

Её ноги стали ватными.

Я смогу контролировать это; мы просто доставим друг другу удовольствие.

Когда она потянулась вперед и, чтобы не упасть, ухватилась за прутья, Гаррет поймал её руку. Взяв кончик её пальца — тот, которым она ласкала себя, — своими губами, он прорычал:

— О, боги, женщина, твой вкус…

Молнии сверкали с неистовой яростью, и она таяла для него.