Тридевятое царство. Удар Святогора

Глава 4 Странный союз

Федор беспокойно поежился: он чувствовал себя неуютно, сидя за одним столом с Кощеем, которого за столько лет привык ненавидеть. Он понимал, что Дмитрий испытывает те же чувства. Если бы они своими глазами не видели нетронутые деревни и местные берендеи в один голос не подтверждали бы, что Кощей им зла никакого не чинил, они бы вовсе не пошли на эти переговоры. Однако этот странный посланник еще более странного Китежа, Ратибор, все же сумел уговорить берендеев. Печально было признавать, но слова Кощея о том, что подмога не придет, все больше походили на правду. Шли месяцы, а войско Тридевятого царства не являлось. И вместо того чтобы стать ловушкой, в которую должен попасть Кощей со своей армией нежити, в ловушке оказались сами берендеи. Да, замок был неприступен, однако и сами они вырваться из него не могли. Все подземные и тайные ходы из замка Кощею были отлично известны, что он и продемонстрировал сразу, перекрыв их. А перед главным выходом из замка на подвесной мост упыри демонстративно вырыли огромный котлован, и теперь вырваться отсюда конными было невозможно. Воины могли перелезть тайно через стены, но лишь бросив здесь коней.

Берендеи, с помощью местных селян, натаскали в замок запасов, и люди могли держаться в замке хоть целый год, а то и больше. А вот с лошадьми все было не так просто. В случае осады лошадей можно было съесть, но для воина-берендея конь – не просто животное, а соратник и боевой товарищ. Да к тому же кони в войске были просто загляденье: сильные, резвые и ухоженные. Именно понимание того, что кони осаду не перенесут, и побудило осажденных принять предложение о переговорах. Очень многие все равно высказывались против любых переговоров с Кощеем, готовые принести в жертву борьбе даже коней, но таких оказалось меньшинство.

Кощей сидел с очень недовольным видом, было понятно, что он тоже не в восторге от этого общения, и это немного согревало душу. Веселым и жизнерадостным был только Ратибор, он сидел между Дмитрием, царем Берендеем Седьмым, и Кощеем, пытаясь их примирить. Примирение шло медленно: слишком много обид было, и очень уж долго они копились.

– Чего нам делить, – он решительно гнул свою линию, – сама судьба уготовала нам участь быть союзниками. Кощею не нужно царство, всем нам нужна сильная Русь и возрождение сильного, процветающего и богатого царства берендеев. Протянем же друг другу руки и станем отныне друзьями, позабыв былые обиды.

– Я уже протягивал им руку, и не раз, и каждый раз получал в ответ только плевки в мою сторону, – буркнул недовольный Кощей.

– Вурдалаков своих целуй, – буркнул в ответ Федор, – нечисть лучшего отношения и не заслуживает.

– Эти вурдалаки сдержали набег степняков, вы могли бы быть благодарными им за то, что ваши земли сохранили.

– Сохранил и взял их себе…

– Да нужны они мне, – разъярился Кощей, – я бы вам их вернул в целости и сохранности! Только вы даже не пытались поговорить, сразу войной пошли.

– Вся Русь пошла войной на упырей твоих, и нам в стороне негоже было оставаться: тьфу, нечисть.

Кощей и Федор вскочили со своих мест, Ратибор тут же встал между ними, пытаясь успокоить.

– Друзья, давайте тише, успокойтесь, прошу вас.

– Мы пока еще не друзья, и станем ли ими – еще вопрос, – спокойно произнес Дмитрий; он не терял самообладания, а спокойно сидел, как и положено уважающему себя правителю.

– Хорошо, – легко согласился Ратибор, но прошу вначале выслушать меня, а уж потом решать, станем мы друзьями или нет.

Федор с Кощеем сели и демонстративно не смотрели друг на друга, обстановка за столом была напряженная, и недоверие витало в воздухе. Причем договаривающихся сторон было три, и никто не верил никому. Ратибор снова сел, радушно улыбнулся и начал свой рассказ:

– Началось все еще во времена царя Дабога. Хоть народ наш и помнит те времена как счастливую пору, но это была заслуга царей предыдущих, и в первую очередь – царя Ивана, батюшки приснопамятного Дабога. Его правление оказалось настолько тяжелым и неудачным, что возроптали почти все князья и бояре. Еще немного – и смута бы началась, но тут царь Дабог погиб, уйдя сражаться с морским царем. На престол взошел царь Василий. Царя Василия в народе не любят, однако это отношение несправедливо. Он что мог, то делал, выправлял все перекосы, отдавал долги, что накопили при Дабоге. И все было бы нормально, если бы именно в этот момент не пришли набегом войска Тугарина. Дабог был плохим царем, но он умел побеждать, Василий был хорошим и справедливым царем, но силы оказались не равны. Да и ратного искусства он не понимал. И вот в этот момент появился Финист – Ясный Сокол. Он действительно был Ясным Соколом: яркий и сильный, умный и проницательный, он буквально влюблял в себя всех, с кем сталкивался на жизненном пути. Тогда-то и родился заговор среди князей и бояр, что и так были недовольны царской династией, поменять царя Василия на Финиста – Ясного Сокола.

– Что за вздор, – буркнул Федор, – Финист был герой из героев, молодец из молодцов – какой он заговорщик?

– Мы не знаем точно, участвовал ли в заговоре сам Финист, – развел руками Ратибор, – но заговорщиками были почти все. Вы тогда в своем царстве Берендеевом этого не видели, а на Руси брожение большое было. Тогда-то заговорщики и убили царя Василия и все его семейство, а свалили на степняков.

– Степняки и убили, – недоверчиво проворчал Федор.

– Василия убили по дороге из Киева в Галич, степняков в тех краях тогда уже не было. И без князей Галицких не обошлось дело.

– Залетный отряд и убил, – не сдавался Федор.

– Вот так и объяснили, – Ратибор усмехнулся, – и тут же все поверили. И вопросов не задавали: что за отряд, куда он потом делся, почему его больше никто окрест не видел, почему никаких деревень и сел не тронули. Появился, убил царя и всю его семью и исчез.

Вот только поверили не все. Не поверили в это сторонники царя Василия, которые тогда вокруг Китеж-града стали собираться, и не поверил воевода Кощей.

– Недоверие иголкой не пришьешь и на стол в споре не выложишь, – проворчал Кощей, кивая.

– Вот тогда князья и воскликнули: без царя нам нельзя, кого же теперь в цари? Кто-то предложил Финиста – Ясного Сокола, и все согласились.

– Если бы кого-то из князей назвали, передрались бы между собой, – добавил Кощей, – а Финист – он вроде как сам по себе, и всем друг, и никому. Для всех одинаково удобен оказался.

– Тогда Китеж и спрятался, – продолжил Ратибор, – не по нраву нам было то, что князья на Руси учинить хотели. А хотели они каждый в своем княжестве царем быть, а Финиста только для виду поставить. Так и до развала недалеко.

– Спрятались они, герои, – проворчал Кощей, – а я вот ни от кого не прятался, я за Русь сражался до конца.

– Верно, – опять легко согласился Ратибор, – когда князья между собой все споры утрясли, под руку Финиста все княжеские дружины встали. Великую степь надо было наказать. И если во времена вторжения Тугарина каждый князь на себя одеяло тянул, стараясь, чтобы другие пострадали больше, а самому отделаться легче, тут все едины были. Так что ответный удар по Великой степи оказался успешен. Единение всех князей, объединяющая всех фигура Финиста – Ясного Сокола, полководческий талант Кощея, ну и конечно же то, что к тому времени Тугарин Змей умер – все это дало результат.

– Показуху, – отрезал Кощей, – показуху, а не результат.

– Тут даже я не знаю всего, – признался Ратибор, – расскажи, воевода.

– Степь надо было наказать, – отрезал Кощей, – чтобы мыслей больше не возникало в их кочевнических головах, что можно с саблей и огнем на Русь ходить. И что делает наш Финист – Ясный Сокол? Громит несколько пограничных племен мелких, красуется вдоль границы Степи и уходит. А степняки как раз войско собрали, чтобы Финиста покарать.

Победить-то мы победили, да только проку с того – чуть. Надо было основное войско побеждать. А там непросто все, там еще Тугариновы ветераны были. Конечно, сеча жестокая бы вышла, однако уверен я, что одолели бы мы их. А Финист и князья взяли и ушли, бросив меня держать границу с одним полком, куда всех верных мне людей собрали. На смерть оставили.

– Нам сказали, что ты предал войско и переметнулся к нечисти, – угрюмо произнес Федор.

– Нечисть потом уже появилась.

– Вот про это я тоже совсем ничего не знаю, – признался Ратибор, – не расскажешь ли нам, воевода, откуда нечисть появилась?

– Да чего рассказывать, – неохотно продолжил Кощей, потирая свой лысый череп, – бросили меня с полком одним, а на нас вся мощь Великой степи прет. Ну, говорю, други мои, придется нам за Русь жизни отдать, будем насмерть биться храбро, скольких сможем – положим. В полку грусть, помирать никому не охота, но никто не сбежал, ни один. Заняли холмик удобный, стоим и ждем. Тут является этот Вий и заявляет: мол, готов в мое подчинение нечисти отдать тьму целую, чтобы мы от степняков отбились. А взамен, когда я эту землю удержу, так чтобы в северный лес не совался. А я что, я в этот северный лес и так не совался, да и не собирался, чего я там забыл – буреломы да болота, селений людских там нет. Ну и нечисть в бой гнать даже лучше, поубивают – так и не жалко. Так что я согласился.

– Негоже с врагами рода людского в сделки вступать, – осуждающе проворчал Федор.

– А я вот считаю, что не дело – родную землю бросать на разграбление врагу, – возразил Кощей, – а я степняков удержал тогда. И ваши крестьяне не выли от боли, когда их сабли степняков потрошили, и живут сейчас, не тужат, а не в земле лежат или в рабстве в дальних краях бедуют. И все потому, что на защите оказался несимпатичный Кощей, а не какой-нибудь красивый и желающий остаться чистеньким витязь.

Кощей с Федором снова вскочили с мест, но Дмитрий жестами попросил их снова успокоиться. Ратибор чуть было не пропустил эту стычку, потому что выглядел задумчивым.

– Надо бы в этот северный лес сбегать, поглядеть, что там такое Вий спрятать хочет. Это может чем-то важным оказаться.

– Осторожней, – предупредил Кощей, – там немало вурдалаков во главе с Идолищем Поганым и сам Вий.

– Сапоги-скороходы, шапка-невидимка и кое-что еще; меня поймать непросто.

– Враг оттуда не ударит, Золотой петушок молчал.

– Золотой петушок – у вас? – опешил Ратибор.

– Теперь – у них, – кивнул воевода угрюмо на сидящих напротив него берендеев, – если не переплавили.

– Как можно, – ахнул Ратибор, – это же бесценное сокровище, залог победы для умелого стратега. Мы используем Гамаюнов, но их пророчества бывают зачастую туманны.

– Нет его у нас больше, – развел руками Дмитрий, – отправил в Шамаханское царство, в обмен на припасы и копье из звездного металла.

– Проклятье, – выругался Кощей, не в силах сдержать досаду.

– Это очень грустная новость, – признал Ратибор, – с Золотым петушком все было бы гораздо проще.

– Да что это за петушок такой, – удивился Федор, – всем-то он нужен…

– Золотой петушок – это волшебный предмет, – пояснил Ратибор, – один из весьма немногих, что дошли до нас из глубины веков. Большинство волшебных предметов, что у всех на слуху, создала Марья Искусница. И шапку-невидимку сшила, и сапоги-скороходы стачала, и ковер-самолет соткала она же. Мечи-кладенцы, по преданию, сковал сам Сварог, еще в те времена, когда он появлялся на земле. А вот Золотой петушок – он очень старый, даже Святогор и Марья Искусница не знают, откуда он взялся и кто его создал. Работает же он надежно, как кузнечный молот, – всегда верно показывает, откуда идет враг и какой силой. Обладателя Золотого петушка нельзя застать врасплох, тот никогда не ошибается.

– Ценная вещица, – согласился Федор, – однако и копье из звездного металла – оружие не рядовое.

– Предметов оружия из звездного металла насчитывается десятка два, – не согласился Ратибор, – Золотой петушок же – уникален.

– Все равно это честная сделка, – резюмировал Дмитрий, – в ней не только копье и припасы получены, но и доброе отношение Шамаханского царства к нам. Даже если бы я его не послал уже, то все равно отправил бы позже, согласно уговору.

– Потеря столь ценного предмета, конечно, неприятна, – Ратибор выглядел озабоченным, – но меня больше пугает, откуда в Шамаханском царстве узнали о Золотом петушке и – что гораздо важнее – зачем он им сейчас понадобился.

– А не песчаную ли армию они собираются поднять? – Кощей снов задумчиво погладил свою лысую макушку.

– Песчаная армия – это восточные сказки.

– Сапоги-скороходы – тоже сказка, и Змей Горыныч – сказка, – отрезал Кощей, – у нас тут кругом сказки, мы живем в них. Не удивлюсь, если через сто лет и я, Кощей, буду сказкой.

– Пожалуй, этому стоит уделить внимание, – согласился Ратибор, – у нас в Китеже богатая библиотека, поищем.

– Это все очень неожиданно, – задумчиво произнес Дмитрий, – наше возвращение домой оказалось вообще не таким, как мы предполагали. Слишком многое предстает в другом свете, нужно с войском посоветоваться. Мы все вместе решения принимаем. К вечеру дадим ответ.

Варколаки закопали яму перед мостом и расчистили тайные выходы, не дожидаясь ответа от берендеев. Судя по всему, этот жест был оценен по достоинству: уже вечером ворота поднялись и на мост выехал царь Берендей Седьмой. Навстречу ему вышли Кощей и Ратибор.

– Войско согласилось, – просто ответил Дмитрий.

– Мудрое решение, – кивнул Кощей.

– Я тут, пока вы думали, сбегал в северный лес, – Ратибор выглядел озадаченным, – так нет там никого – ни Вия, ни упырей, ни Идолища. Одна яма огромная и мертвые тела повсюду.

– Значит, выкопали уже, что хотели, – высказался Кощей.

– Может быть, металл какой редкий искали или клад?

– Кажется, я догадываюсь, – нахмурился Ратибор, – ЧТО они могли там выкопать. И мне это ОЧЕНЬ не нравится.