Ученик

Глава 2 Знакомство с новым миром

– Ты где, отродье? – произнёс убийца, шагнув вперёд, и в этот момент циновка закрыла вход. В хижине вновь стало привычно темно, и я смог разглядеть вошедшего. Невысокий, на голову ниже меня, чересчур пухлый, даже жирный. Но самое важное – он был без оружия. Осознав это, я пошатываясь, сделал вперёд ещё один шаг.

– Сахем, ну ты чего там? – раздался снаружи испуганный голос.

– Да здесь ничего не видно! – мой противник оглянулся. – Нищие выродки, в этом сарае нет ни одного окна.

Пока он разговаривал, я успел сделать ещё два шага, очутившись от врага на расстоянии вытянутой руки. План действий уже созрел в моей голове, и когда мальчишка вновь повернулся ко мне лицом, я обхватил его голову ладонями, с всей силы вбивая оба больших пальца в глазницы.

– А-а-а! – истошно завопил Сахем, и взмахнул своими руками снизу вверх, пытаясь отбить мои руки. Разумеется, у него получилось это сделать, и я, покачнувшись, начал заваливаться на спину. Неужели всё?

– А-а-а! Он мне глаза выколол! – продолжал орать несостоявшийся убийца, рухнув на колени и обхватив лицо руками.

– Бежим отсюда! – раздалось снаружи, и это было последнее, что я услышал. Удар об пол лишил меня сознания, в который раз…

В себя пришёл уже на лежанке. На удивление, чувствовал себя относительно хорошо, никакой сухости во рту, да и боль в спине не беспокоила. Пошевелил руками, затем открыл глаза, осмотрелся. Сквозь щели в крыше свет не пробивается, зато на столе горит жировая свеча, наполняя хижину ужасной вонью. За столом сидят двое, и о чем-то беседуют. Прислушался.

– Фарида, осталось немного потерпеть. Через два года должен прийти ведьмак, и забрать твоего сына. Он заплатит столько, что ты до самой смерти не будешь нуждаться ни в чём. Отродья хаоса всегда платят за своих детей.

– Тимур он выдавил глаза Сахему! Ты староста, лучше всех знаешь старого Хамзата. Думаешь, он простит такое?

– Ну, покалеченного единственного сына же простил? Вот и это простит. Завтра утром мои старшие соберут народ на центральной площади, и я напомню всем, что случается, если кто хочет убить отродье ведьмака. Глупцы. Раз в несколько лет из пустоши приходит воин хаоса, и за это время они успевают забыть, как трясутся от страха, забившись в самые тёмные углы своих лачуг. Не чтут правила и законы! Ведь ни одна мразь не принесла бы тебе и горсти зёрен в благодарность за твою жертву, если бы я не заставил их.

– И всё же я прошу у тебя, Тимур, защиты. – произнесла женщина, мать того несчастного, в чьём теле я очутился по воле богини.

– Я прикажу охотникам, чтобы они присмотрели за твоим жилищем, Фарида. – мужчина поднялся с хлипкого, грубо сплетённого табурета. – А теперь мне пора, а то к ужину не успею.

– Спасибо тебе, Тимур. – произнесла мать, провожая гостя. У выхода они обменялись ещё парой слов, после чего староста вышел. Закрыв за ним циновку, женщина вернулась назад, и устало опустилась на табурет, тихо проговорив: – У тебя хотя бы есть ужин.

– Мама, староста Тимур ушёл? – раздалось откуда-то из-за моей спины.

– Да, дочка. Спи, а то завтра проснёшься уставшей, и не сможешь работать.

– Кушать хочется. – тихо ответила матери девочка.

– Знаю, мне тоже. Спи, утром поедим. – мать поднялась на ноги, подхватила глиняную плошку со свечой, и подошла ко мне. Наши глаза встретились. – Фархат? Давно ты пришёл в себя?

– Давно. – ответил я – Скажи, кто придёт за мной? Что за ведьмак?

– Такой же мужчина, как и твой отец, а может и он сам. – устало произнесла женщина, присаживаясь на край лежанки. – Сильный, не ведающий страха, внушающий всем ужас. Я же рассказывала тебе.

– Зачем я нужен ведьмаку? – задав ещё один вопрос, я почувствовал, что на меня накатывает усталость.

– Сынок, среди них нет женщин, способных рожать. Поэтому они раз в несколько лет посещают все селения великой пустоши, а потом забирают своих отпр… Зачатых от них детей.

– Почему их боятся? Они столь ужасны?

– Они другие, и опасные. Я не смогу объяснить лучше. Тебе нужно поговорить со старостой, он знает намного больше. А сейчас спи.

Женщина накрыла свечу, затушив её, после чего прошла к своей лежанке и, как есть, в одежде, легла. А через десять секунд я услышал её ровное, спокойное дыхание. Несколькими минутами позже уснула и сестра. Я же, изрядно отдохнувший за последние сутки, приступил к работе.

В этот раз смог воспользоваться одной из привычных мне практик, предназначенных для взаимодействия со стихией воды. Не так быстро, как хотелось бы, но всё же в разы быстрее, чем вчера, моё сознание скользнуло в сердечное ядро. Бирюзовый свет с радостью принял меня, пытаясь защитить от беснующегося алого пламени. Нет, моя старая подруга – вода, не в этот раз. Сегодня я хочу познакомиться с хаосом, постараюсь поближе узнать эту переменчивую стихию, пока она окончательно не поглотила сосредоточие, превратив меня в кровожадное, обезумевшее существо.

Опираясь на дружественную стихию, я соприкоснулся сознанием с огненным безумием. Вспышка, наполненная болью, радостью, яростью, и ещё десятком сильнейших эмоций и чувств. От неожиданности мне едва удалось приглушить вырвавшийся из груди стон. Еле удержался, чтобы не выпасть из медитативного состояния.

Одаренный, только ступивший на путь самосовершенствования, вряд ли бы смог выдержать натиск первозданного хаоса, и скорее всего стихия поглотила бы разум своего носителя. К счастью, моё сознание обладало богатым опытом, и я смог не только устоять перед ментальным давлением, но и ощутить саму суть этого живого безумия. В этот раз меня выручила моя извечная борьба с такой стихией, как воздух, всегда жаждущий свободы.

Одной силой воли я обрушился на безумную стихию, выметая рыжее пламя из сердечного ядра. Стихия воды, почувствовав свободу, воспряла, попыталась развернуться, занять освободившееся пространство, но тут же получила от меня хлёсткий ментальный удар. У сосредоточия может быть лишь один хозяин – владелец тела.

Приготовившись встречать ответный удар от стихии хаоса, я собрал всю свою волю в единый кулак. Но безумная стихия, вопреки моим ожиданиям, не ударила. Грубая сила, с которой я вытеснил из сосредоточия ставшее рыжим пламя, пробудила у хаоса жажду познания и радостное предвкушение. Моё сознание буквально затопило восторгом. Так могут радоваться лишь непоседливые дети, увидевшие нечто невероятное.

Спустя неопределённое время – может вечность, а возможно лишь несколько секунд, я неспешно покинул сердечное ядро, вернувшись в реальность. Стихия хаоса приняла меня. Не покорилась, нет. У меня сложилось впечатление, что её вообще невозможно привести к покорности. Во всяком случае не с этим ослабленным телом и возможностями духа.

К чему откладывать то, что может сделать меня сильнее? К тому же подслушанный разговор матери и старосты подсказал, что впереди меня ждёт нечто, приводящее всех жителей посёлка в благоговейный ужас. Я не знаю, и вряд ли мне кто даст полный и развёр ответ – кто такие ведьмаки? А значит стоит подготовиться к этой встрече.

Стараясь не шуметь, я поднялся на ноги, и, двигаясь как можно тише, доковылял до циновки, перегораживающей выход. Здесь мне пришлось повозиться с завязками, выполняющими роль замка, но я быстро справился с ними, и наконец выбрался наружу.

Первое, на что обратил внимание, это ночное небо. Яркие, невероятно крупные звёзды буквально усыпали весь небосвод, давая достаточно света, чтобы разглядеть окрестности. Я улыбнулся этим звёздам, вдохнул полной грудью ночную прохладу, и лишь после окинул взглядом окружающий пейзаж.

Слева от нашей хижины простиралась равнина. Даже при свете звёзд я смог разглядеть, насколько она безжизненна. Лишь изредка, то тут, то там, из засушенной, пыльной земли росли чахлые, еле заметные кусты. И так до самого горизонта. Воистину пустоши…

Напротив выхода из лачуги, в которой мне теперь предстояло жить, вдали, возвышался остроконечный хребет горной цепи. Невысокой, такой же мёртвой, как и равнина. Во всяком случае мне так показалось. К горам присмотрелся внимательней, и внезапно для себя понял – у меня очень хорошее зрение. В разы лучше, чем было у прежнего тела. Я без труда определил, что до подножия хребта чуть меньше двух километров, и что он действительно низок – не больше четырёх-пяти сотен метров. Хм, ну хоть что-то у моего нового тела лучше, чем было раньше.

Справа, метрах в пятидесяти начиналось селение. Десяток лачуг, разбросанных как попало, и лишь незначительно отличаюшихся от нашей. А аот за ними были строения и посерьёзней. Несколько домов, сложенных из чего попало, и один двухэтажный особняк из камня. Неказистый, словно сарай, он не производил какого-то уважения к себе, хоть и возвышался над другими строениями. Интересно, это жильё старосты?

– Эй, ты чего ночью шаришься?! – раздался позади строгий мужской голос. – Да ещё на окраину вышел. До охранной черты всего десяток шагов. Хочешь, чтобы тебя утащили твари… А, это ты, Фархат. Надо же, и правда выжил. Воистину, отродье хаоса так просто не убить. Я ж тебя на своих руках нёс, лично видел, как твоё дыхание угасает. А ты смотри, уже сам ходить можешь.

Обернувшись, я увидел трёх мужчин. Похоже они только что вышли из-за нашей хижины. Делали обход селения, как ночная стража? Ну точно, у двоих на поясе тяжёлые дубины, а у третьего здоровенный топор.

– Решил ноги размять. – произнёс я, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Это хорошо, что ты поднялся. – похвалил меня владелец топора. – А то твои мать с сестрой не справляются с обязанностями троих жителей. Второй день дневную норму за тебя не успевают сделать. А вообще я советую тебе не шастать по ночам. Мелкого иглозуба или шипохвоста охранная черта не остановит, а его укус гарантированно убьёт тебя.

Стражники, а точнее их жалкая пародия, задержавшись лишь на время разговора, двинулись дальше. Мне в нос ударила вонь немытых тел. Хм, мужчины в этом селении совсем не слышали о гигиене? Впрочем, здесь же серьёзные проблемы с водой, так что неудивительно.

Дождавшись, когда вся троица скроется с глаз, я приступил к восстановительной гимнастике. Сначала проверил тело на гибкость – наклоны, повороты, изгибы рук и ног. И был приятно удивлён. Да, большая часть растяжек недоступна, но для четырнадцатилетнего крестьянина результат гораздо выше среднего. Чем же приходилось заниматься Фархату, что он приобрёл такие навыки?

А вот с физической силой были проблемы. Нет, для своего веса, да ещё после недавнего падения, вполне неплохо, но меня это не устраивало. Требовалось набрать килограмм пять, а то и все десять мышечной массы, чтобы соответствовать минимальным требованиям, запрашиваемым в моём мире к вставшим на путь развития дара. В слабом теле не может быть качественно сформированных каналов, а значит и центров силы.

Мне нужно найти много пищи с богатым содержанием белка. А значит нужно отправиться на охоту. Судя по всему здесь, в посёлке, с пропитанием большие проблемы. Как и с водой. Во всяком случае в нашей хижине явно недоедают. А вот толстяк Сахем наоборот, скорее всего никогда не слышал, что такое голод. Да и троица только что виденных стражников, уверен, не жалуется на питание.

Следует обзавестись каким-нибудь оружием, вроде копья. Возможно таковое имеется в хижине, просто я не увидел его. Что ж, на сегодня тренировку следует закончить, а то меня уже шатает от усталости. Утром расспрошу Фариду, может подскажет чего. А сейчас спать.

Проснулся от стука. Открыл глаза, скосил взгляд в сторону звука. Шумела Фарида, разжигая очаг. Не выдавая себя, я стал наблюдать, как женщина сноровисто разжигает очаг. Было видно, что ей привычен такой труд. Вот она подбросила к разгоревшимся веточкам несколько плоских лепёшек, о происхождении которых тут же рассказал неприятный запах. К счастью, дым стремительно уходил в специально распахнутое отверстие в крыше, и хижину не заволокло едкой гарью. Так вот почему я не обнаружил дымоход.

Достав со стеллажа большую квадратную пластину, чем-то похожую на металлическую, Фарида установила её над пламенем, после чего прихватила со стола глиняный горшок, и быстро начала выкладывать из него на самодельный противень зелёные шарики, слегка приминая их ладонью. Опустошив горшок, женщина сменила его на деревянную лопатку, и замерла в ожидании.

Через минуту на противне зашкворчало, и бывшие шарики были тут же перевёрнуты. С верхней стороны они уже перестали быть зелёными, обзаведясь поджаристой корочкой. До моих ноздрей наконец дошёл аромат готовящейся пищи, и желудок тут же отреагировал на него бурным урчанием. И, судя по повторившемуся звуку, не у меня одного.

– Вставайте, сони, сейчас будем завтракать. – голос Фариды был полон заботы. Именно в этот момент я понял – эта женщина одинаково сильно любит и дочь, и сына, тело которого я занял. Что ж, не будем расстраивать заботливую мать.

В памяти всплыла сцена, как мои сыновья, ещё совсем маленькие, пыхтя от усердия, помогают своей матери заполнить клумбу землёй. Айвен только им и мне позволяла помогать в своём саду…

– Сегодня пойду работать. – произнёс я, невероятным усилием прогоняя воспоминания, и поднимаясь с лежанки. Повёл своими худыми плечами, повертел головой. После ночной разминки мышцы слегка ныли, но это были приятные ощущения, напоминающие, что тело послушно. Зато боль, терзавшая мою спину и позвоночник, практически исчезла. Видимо стихия хаоса, с которой я вчера познакомился, решила подлатать сосуд, в котором находилась. А ведь самолечением, на сколько я знал, могли пользоваться лишь одаренные, сформировавшие третий большой узел. Многие десятилетия ежедневной практики.

– Ты уверен, Фархат? – с тревогой в голосе спросила мать. Да, именно мать, так я буду называть эту женщину.

– Да, мама. Спина и голова почти перестали болеть. Лёгкую работу уже смогу выполнить.

– Тогда возьму тебя сегодня с собой, а Маринэ пойдёт на сбор скальных мух.

– Ура! – обрадовалась девчонка, до этого молча пытавшаяся расчесать свои густые, на удивление чистые волосы. Поймав мой вопросительный взгляд, сестра с хитрой улыбкой ответила: – Там можно будет поесть, пока никто не видит.

– Главное – сделай дневную норму, и не попадись старшим. – нахмурилась Фарида. – Так, завтракайте быстрее. Чем раньше выйдем, тем лучше. Хорошо, что ты, сынок, так скоро поправился. В прошлый раз, когда тебя покусал иглозуб, мы две недели голодали.

– Мам, я сейчас скажу одну вещь, ты только не расстраивайся. – произнёс я, придав голосу максимально серьёзный тон. – Я вообще ничего не помню, что со мной было до падения.

– Я так и подумала, когда ты вчера вышел наружу, в ночь. – с грустью в голосе сообщила Фарида. – И Маринэ говорила, что ты задавал ей странные вопросы.

– Что, прям совсем-совсем ничего не помнишь? – ко мне подскочила сестра. – А как глаза Сахему выбил, помнишь?

– Фархат защищался! – повысила голос мать. – С этим даже старый Хамзат согласился, и дал слово, что не станет мстить. И запомни, Маринэ, чтобы ни слова про этот случай нигде не трещала. Ясно?!

– Не буду, мам. – девчонка тут же приуныла. – Давайте уже есть.

Завтрак был сытным, хоть и не вкусным. Дожевав травянистые шарики, похожие на жареную морскую капусту, я сделал свои пять глотков воды. Поблагодарил мать, и собрался было выйти наружу, по нужде, но вспомнил про свои ночные размышления.

– Мама, а я ходил на охоту? У меня было копьё, или другое оружие?

– Ходил, как же. Два года назад, один раз. – с горечью произнесла Фарида. – Тогда-то тебя и поранил шипохвост. Вон, шип до сих лежит в кладовой, можешь посмотреть. А копьё, что ты смастерил, мы пустили на дрова, на следующий же день после твоей неудачной охоты. Ты что, решил ещё раз испытать свою удачу?

– В селении все мужчины охотятся? – вместо ответа задал я встречный вопрос.

– Что ты! – мать всплеснула руками. – У нас всего семь настоящих охотников, да шестеро сборщиков, не боящихся далеко отходить от селения. Будь их больше, наш оазис не голодал бы во время засухи.

– Я понял. Охота – очень опасное занятие, на которое мало кто решится. – произнёс я, приблизившись к стеллажу. Взгляд почти сразу зацепился за длинный веретенообразный шип, длиной сантиметров пятнадцать. Ну, хоть какое-то оружие.

– Я пошла работать! – крикнула сестра от выхода, и тут же исчезла за циновкой. Мать проводила её хмурым взглядом, покачав при этом головой. Сестра, сама того не ведая, позволила мне забрать шип, и незаметно прибрать его за пазуху, воткнув в грубую ткань одежды, словно крупную булавку.

– Пойдём и мы, сынок. Нам не стоит спешить, ведь я ещё должна рассказать, что мы будем делать на ферме, и какие там правила.

Каково было моё удивление, когда я покинул хижину. Я рассчитывал увидеть множество незамеченных вчера подробностей, таких как ограда, камни, приметные места на стенах хижин. Но осмотревшись, понял, что всё успел заметить вчера, в ночное время. Получалось, что моё зрение позволяло видеть ночью не хуже, чем днём? Что ж у меня за глаза такие? Неужели один из самых сложных узлов уже сформирован?

– Какая встреча! – раздалось со стороны посёлка, отвлекая меня от размышлений. Повернувшись на голос, я увидел толстого мужчину, ковыляющего к нашей хижине странной походкой. Так передвигаются люди, у которых была серьёзная травма ног, или от рождения сильный дефект. А ещё у человека не было правой руки. Конец пустого рукава был заправлен за пояс, откуда его пытался выдернуть ветер. Мне сразу стало ясно, кто пожаловал к нам в гости. Папаша Сахема.

– Что тебе надо, Хамиз? – голос матери зазвенел сталью.

– Да уж не твои обвисшие прелести, подстилка хаоса! – рассмеялся однорукий. – Я прише́л спросить с твоего поганого щенка, за что он покалечил моего сына?

Не знаю, как бы повёл себя в сложившейся ситуации настоящий Фархат, но в моём мире за подобные оскорбления в адрес твоей матери брали лишь одну плату – кровью оскорбившего. А учитывая, что однорукий пришёл причинить вред лично мне, я, ухватив мать за руку, тихо произнёс:

– Мама, это мужской разговор.

И шагнул вперёд, навстречу однорукому толстяку. В правой ладони уже лежал шип, доставшийся мне от шипохвоста, и я знал, как его применить.