Ученицы монастыря святой Анны

Глава 5

Собрались мы быстро, по распоряжению леди Миранды нам набивали мешки с провизией.

— Не известно, что там на твоих землях творится, не хватало еще жить в впроголодь, — волновалась добрая женщина.

— Мама, ну неужели мы оставим Анни голодной? У нас деньги с собой и отец командиру тоже денег дал на фураж и на другие расходы, не помрем, — стонал Ричи.

— Леди Миранда не беспокойтесь, мы будем писать письма каждый день, — добавил ответственный Донован.

— С нами все будет хорошо, не волнуйтесь за нас, ваша светлость, — задорно улыбнулась я.

Подружки нам жутко завидовали, особенно Никки, ей хотелось быть поближе к Рику, такая возможность побыть почти наедине! Путешествие без старших, романтика! Никки как-то забыла, что вообще-то с нами еще десять гвардейцев, но ей это было совершенно не важно. Мы бодро, верхом на отличных лошадях из конюшни Мейфордов, потрусили в портал.

Вышли у подножия довольно высокого холма с крутыми склонами, погода нам благоволила, тепло и солнечно. Мы вертели головами, пытаясь сориентироваться куда нас занесло по координатам дальгорского короля.

— Дааа, Анни! Уж повезло тебе так повезло, — протянул Рич.

— Видимо это твой дворец, — хмыкнул Дон.

Гвардейцы окружили нас на всякий случай, во избежание так сказать, зорко оглядывая совершенно безлюдные окрестности. Я во все глаза смотрела на каменный сарай на вершине крутого холма, больше всего он годился для овчарни, но, судя по всему, там кто-то жил. Из трубы вился дымок, а с холма, прихрамывая, нам на встречу торопился мужчина в летах с выправкой бывшего военного.

— Наверное это управляющий. Спешиваемся, — как всегда скомандовал Дон.

Мы слезли с коней и спокойно ждали мужчину у подножия холма, лезть по камням вверх, ломая ноги, не было ни малейшего желания. И как он с больной ногой туда-сюда бегает каждый день, тут и здоровому человеку тяжело. Я осуждающе покачала головой, управляющий нахмурился, видимо принял это на счет своего ранения, а я ведь ему просто сочувствовала чисто по-человечески. Но мужчины, такие мужчины…

— С кем имею честь, господа? — строго спросил абориген, ничуть не смущаясь дюжины вооруженных до зубов мужчин, двое из которых были сильными магами.

— Доброе утро, уважаемый! Я леди Анни Виндор. Этот земельный надел мне выделил король Конрад для прохождения испытания. Это мои друзья, лорд Ричард Мейфорд и лорд Донован Дормейн, а это сопровождающие нас лица. Вот письмо от Его Величества Конрада с разрешением посетить мои земли для осмотра, — и я протянула управляющему письмо короля.

Тот внимательно прочел и представился:

— Кер Стретер, к вашим услугам миледи. Управляющий этим наделом. Странно, что Его Величество раздает наши земли лурдианцам, — не смог скрыть своего отношения к бывшим врагам вояка.

— Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними, — ответила я латинской фразой этому буке. — У короля Конрада непредвзятый взгляд на лурдианцев. Если мы можем принести пользу короне, то почему бы и не использовать наши знания на пользу Дальгора.

Стретер хмыкнул, мой ответ ему понравился.

— Чем я могу быть полезен вам, миледи. Каковы ваши планы?

— Мы собирались объехать мои земли, чтобы составить свое мнение о их дальнейшем развитии, начнем с деревень, взглянем на озера, поездим по лесам и болотам, — улыбнулась я.

— Значит вы на долго, я сейчас же освобожу господский дом, — сделал вывод управляющий.

— Пожалуй не стоит, не будем теснить Вас, уважаемый. Мы все равно там не поместимся, лучше разместимся в деревне, где она, кстати. Судя по открывающемуся виду это и есть "Лысые Холмы"? — не смогла сдержать смешок я.

— Вы ошиблись, миледи, за этим холмом деревня "Хромая Лошадь", — не оценил шутку абсолютно серьезный Стретер.

— Что не удивительно. Если скакать по таким холмам, любая лошадь охромеет, — чуть слышно прокомментировал местность Рич.

Я пнула его в бок. Хромой управляющий мог принять шутку на свой счет, зачем портить с ним отношения раньше времени. Вот получим письмо от Лил, узнаем, что он за фрукт, тогда и посмеемся, а может и нет. Мужик вроде не плохой, но уж больно серьезный, тяжело с такими. А с другой стороны, кто сказал, что хороший управляющий — обязательно весельчак и балагур?

Мы объехали довольно большой холм и увидели деревеньку домов на тридцать, может чуть больше.

— Расскажите мне об этой деревне. Сколько людей живут, на что и как живут, сколько в ней жителей, ну и все что сочтете важным, — попросила я управляющего. Тот начал доклад:

— В деревне тридцать шесть дворов, всего двести пятьдесят душ включая стариков и детей. Живут в основном огородами, держат домашнюю птицу, овец и коз. Крупного рогатого скота нет, слишком дорого, да и кормить хлопотно. По весне стригут овец, шерсть везут на ярмарку в город Перт, там продают мешками и на эти деньги покупают соль, сахар и крупы. Все.

— Все?

— Все!

— Не густо, а что с землями, совсем плохо? Те же крупы посеять проблематично?

— Земля каменистая, что-то вырастить спина отвалится.

— Сколько овец всего в деревне?

— Около четырех сотен.

— То есть по десятку на двор. Почему не увеличивают поголовье?

— А зачем?

— Что бы было больше шерсти, мяса и, как следствие, денег. Например, для этого.

Управляющий пожал плечами. Я внимательно посмотрела на него. Может издевается? Да нет, вроде серьезный.

— Овечий сыр делают?

— Да, для дома.

— А почему на продажу не делают? Что в городе не нужен никому? Спроса нет?

— Овец не хватает, сыр только для семьи и молоко детям.

— Я не очень понимаю, нашим людям деньги совсем не нужны? Или они считать не умеют, а может просто работать не хотят и их все устраивает?

Снова пожатие плечами.

— Ясно, нужно поговорить с хозяйками. Похоже от них будет толку больше.

Рич и Дон старались не смеяться, но весело улыбались, что суровые жители приняли на свой счет. И правильно сделали. Народ был одет плохо, но выглядел довольно сытым, не голодают уже хорошо. Я присмотрелась к домам. Дом от овчарни отличить было трудно, но я смогла, все же трубы выдавали человеческое жилье. Вряд ли овцы в Дальгоре умели топить свои овчарни сами, но меня уже одолевали сомнения. А вдруг здесь овцы умнее людей и домовитей? Народ собрался на деревенской площади, мощеной неровными камнями и исподлобья наблюдал за нашей нарядной делегацией. Гвардейцы напряглись.

— Здравствуйте, люди дорогие! — с радостной улыбкой приветствовала деревенских.

— И вам не хворать, — вперед вышел старик с седой бородой до груди, видимо староста деревни с поэтичным названием "Хромая Лошадь".

— Это новая хозяйка прибыла, — пояснил управляющий плебсу.

Все дружно скривились. Похоже мне не рады, ну да я от них тоже не в восторге, посмотрим, как дальше пойдет. Чумазая ребятня выглядывала из-за спин взрослых с любопытством сверкая глазками. Хорошенькие какие, я им весело подмигнула, раздалось хихиканье. На мелюзгу шикнули.

— Король Конрад предложил мне пройти испытание на ваших землях, и я решила попытать счастья. Меня зовут леди Анни Виндор, и я из Лурдианы, — честно призналась я народу.

Те тяжко вздохнули.

— Еще одна бестолочь!

— Принесло на нашу голову!

— Совсем дите, толку от нее не будет.

— И чего король нам всяких сюда присылает, других мест чтоль нету?

Что-то в этом духе вполголоса бухтели деревенские.

— А что много до меня было желающих вам помочь?

— А кто нам желал помочь? Все токмо о себе и думали. Нужны мы больно, что б нам помогать. А было их семеро, ты, девонька, восьмая ужо, — за всех ответил староста.

— А что они тут целый год делали тогда? В том сарае на холме сидели?

— Почему это в сарае? Там дом господский. Все чин по чину. И кухня и спаленка, и кабинет. Все отстроили как было велено, но зимой сбегали все как одна, — хмуро пояснил староста.

— Может там холодно? На вершине холма ветер сильный? А зимы-то у вас поди суровые, морозные и длинные, — продолжала разговор я.

— Зимы как зимы, — пожал плечами староста. — Ветра у нас не сильные, горы закрывают. Снег есть, конечно, но к первому месяцу весны уже тепло, все тает. В конце месяца уже трава зелена, овечек на выгон отпускаем.

— Ну если такие зимы хорошие, то чего они убегали-то? Не пойму никак?

— Да скучно нашим барышням, вот почему, — отрезал староста и народ согласно загудел.

— Ах вот они какие! Да зимой же у женщин самая работа! Пряжи напрясть, связать чего, одежды на лето нашить, вышить все по-ярче, чтоб семья на ярмарку красивая да нарядная поехала всем на зависть, разве ж это скучно? Мыла наварить, чтоб ребятки наши чистенькие были, а не как поросятки. Посуду расписать цветами да птицами, украшений сделать из бус и лент, девушкам по весне наряжаться охота! Что ж мы не живые?

Женщины и девушки уже благожелательно смотрели в мою сторону.

— А ты, поди, все это умеешь? Ты ж благородная!

— И что? Шитье да вышивка самое благородное дело. Дворянки только этим и занимаются, когда от хозяйства отдыхают.

— Да какое у них хозяйство, у вас же слуги для каждого дела приставлены, — не поверил староста и его поддержали.

— Так все деревни и есть мое хозяйство! Разве у вас дел мало?

— У нас-то много. А ты чего умеешь?

— Да все чему научили в монастыре святой Анны, то и умею, учат нас по двенадцать лет. Мне еще два года учиться, но на ваши земли знаний и сейчас хватит. У кого разместиться можно? Кто гостей примет, мы заплатим за постой, — прекратила дискуссию ни о чем.

— К нам можно!

— И к нам!

— У нас тоже место есть!

Ага! Значит нужны деньги! А что ж не зарабатываем-то? Или они думают, что я лично за них все сделать должна, а они будут на печи бока греть? Этот номер не пройдет. Нас разобрали по домам, меня, конечно, в дом к старосте. Ну держись, дед! Распустил народ, обленились все. Вон мужики здоровые какие, да на них пахать можно без коней. Поле расчистить не могут! Хоть бы одно расчистили под просо для птицы, все прибыль бы пошла. Цыплята не ягнята, растут быстро. Лодыри.

Я никогда не видела саклю, но войдя в дом старосты почему-то назвала его так. Каменные стены, каменная печка, пол правда деревянный, деревянные перегородки, не достающие до потолка, отделяющие каморки для сна. У печи большой грубый стол из дерева с лавками по бокам. На лавках домотканые коврики, довольно милые. Я нагло прогулялась по всему дому и залезла везде, куда достала. В сундуках шарить постеснялась, но мне хозяйка и так все покажет если попрошу.

— Не богато живете, — удрученно покачала головой.

— Да откуда уж тут богатству взяться? Земли бедные, только овечки да огородик и спасают, — по деревенской привычке стала жаловаться хозяйка Гленна, жена старосты Брюса.

— Что уж тут поделаешь. Живем как можем, — мрачно поддержал супругу Брюс.

— У нас говорят, что под лежачий камень вода не течет. Если сидеть сиднем, так и не разбогатеешь. А если есть желание жить лучше, то советом помогу, научу всему, что сама знаю, да и подруги и сестры мои помогут. Они у меня все умные.

— Да разве ж тут можно что придумать? Глухомань тут у нас. Сбежишь же в первую же зиму. Поди замужем-то лучше? — хитро прищурился старик.

— Если б я замуж хотела, то уже была бы замужем за богатым бароном в Лурдиане, а я тут с вами сижу, разговоры разговариваю.

— И чем ты нам помочь сможешь? Лошадей нам купишь? Шелка нашим девкам подаришь? — развеселился староста.

— А вот тут, дед, важный момент. Ты сам запомни и другим передай. Помочь это не значит все сделать за вас. Все что дается даром, никогда не ценится. Я могу научить делать красивые дорогие вещи, но делать их вы будете сами. Я могу помочь вам выгодно продавать все что вы сделаете, но это ваш труд, ваше время и ваши деньги. Но если вы работать не хотите и хорошая жизнь вам не нужна, то тут я вам не помощница. Налоги вам все равно платить придется, но у вас отсрочка почти четыре года.

Староста опешил от моей отповеди, слыханное ли дело сопля малолетняя старика жизни учит, а потом спросил:

— А почему четыре года? Вас же всех на два года присылают, да только не выдерживал никто, да и толку от них не было.

— Мне еще два года учится в монастырской школе святой Анны. Следующим летом я приеду и начну уже работать, но если от вас помощи не будет, то не серчай. Не можешь научим, не хочешь заставим. Меня в монастыре с пяти лет работать учили, так что я не белоручка, все умею, хоть и графская дочка.

— И где вас таких умных берут только? А чего ж другие-то сбёгли?

— Про других не знаю и знать не хочу, но я своему слову хозяйка. Вот только чается мне, что другие не из Лурдианы были и к монастырю святой Анны отношения не имели.

— Твоя правда, наши все были, местные. А ты-то чем лучше?

— Темнота ты деревенская, дед. Про нашу школу весь мир знает, одни вы не слышали, — рассмеялась я.

— Леди Анни, так вы что и вправду там учитесь? Может и леди Лилиан знаете? — откуда-то вылез управляющий.

— Я и вправду там учусь, леди Лилиан знаю, и она меня знает, и леди Даниэлу, и леди Марику, и леди Жустинианну и еще много кого. Они мне помочь обещали, но и я у них в долгу не останусь. В нашем сестринстве по-другому не бывает, мы друг другу ближе кровной родни. В беде сестер не бросаем.

— Дак это ж совсем другое дело! Дед, неужто нам повезло наконец, и удача к нам лицом повернулась?

— А ты чего всполошился-то так? Я про этих ледей и не слыхал ничего, — не оценил душевного подъема моего управляющего старый Брюс.

Гленна притихла у печки, осторожно шурша мешочками с травами, но ушки держала востро. Будет о чем соседям рассказать, миледи видать другая совсем, не такая как прежние, вон как Стретера проняло, а он мужик бывалый.

— Ты дед говори, да не заговаривайся, — строго одернул старосту управляющий. — Правильно миледи говорит, видать деньги вам не нужны, раз делать ничего не хотите. А про монастырь святой Анны я тебе так скажу, выпускницы их школы лучшие в мире хозяйки, они все умеют. Про них даже молва ходит, что они золото из воздуха делать могут. Ну это, конечно, для красного словца, но от правды не далеко. У моего командира лорда Ирвина Дальвейга супруга леди Лилианна из той же школы ученица. Так она за десять лет в домене таких дел наворотила, что у нее крестьяне чуть не с серебряных тарелок едят, но трудиться приходилось по первости много. Зато сейчас как сыр в масле катаются.

Гленна ахнула и стала шустро накрывать на стол. Вот уж новости так новости, неужто и им счастье привалило?

— Гленна, а ну-ка давай свою лучшую вышивку, пусть миледи оценит, — насупился Брюс.

Жена метнулась за перегородку, стукнула крышка сундука и она принесла вышитый рушник.

— Ну как? — гордо приосанился дед. — Какова моя мастерица?

Я внимательно рассмотрела вышивку с геометрическим узором, простенько, но аккуратно.

— Не плохо, стежки все ровные, нитка натянута в меру, узелков мало и незаметные они почти. Хорошая вышивка, качественная, — похвалила я хозяйку, та расцвела.

— А у тебя что есть похвастаться? — допытывался вредный дед.

Я достала из своей сумки тонкий шелковый палантин, который зачем-то засунула впопыхах во время утренних сборов в дорогу, вот и пригодился. Ярко бирюзовый палатин был вышит мной гладью, райские птички сидели на веточках с экзотическими цветами и клевали золотистые ягодки из бисера. Длинные кисти украшали концы. Как-то от скуки я вышила его в китайском стиле, имитируя их роспись по фарфору, получилось ярко и броско. Мне не очень нравилось, но девочки пришли в восторг и повторяли эти рисунки в разных вариациях.

— Вот моя работа, смотрите на здоровье, — и я отдала палантин Гленне, та заохала и даже накинула на себя мою поделку.

— Красота! Никогда такого не видала, — восхищалась Гленна. Дед сопел, но сказать ему было нечего. Стретер ухмылялся.

— Ну что старый, получил по сусалам? Понял какая разница между вашими мастерицами и рукодельницами святой Анны?

— Да понял я понял, хватит уж меня носом тыкать, не щенок, — огрызался дед. — Гленна давай обедать уже. Уж извиняйте, если наша простецкая еда вам по вкусу не придется.

Вот противный дед, но смешной.

— Почему это не придется? Я в еде не прихотливая. Давай, хозяюшка, помогу, — и я не чинясь стала накрывать на стол вместе с Гленной. Дед притих.

После обеда мы с Гленной прогулялись по деревеньке, она уговорила меня набросить свой шарф на плечи чтоб все видели и не говорили потом, что она врушка. Заодно мы прихватили пару носовых платочков с кружавчиками и косынку на волосы. Я поняла, что с косынкой придется расстаться, уж больно жена старосты влюбленно на нее смотрела, а ведь ткань простой хлопок, да и вышивка совсем простенькая. Ну и ладно, не жалко, пусть носит. Завидев нас, выходили женщины и девушки поболтать и узнать, что я собираюсь дальше делать.

— Пока ничего делать не могу, уж не обессудьте. Иначе это сочтут за нечестную игру в испытании. Вот следующим летом приеду и начнем. А пока мы поездим, посмотрим, как народ живет, в лес наведаемся на болота.

— Ох ты ж! Да что там на болотах делать-то?

— А там торф есть? — спросила я.

— Да кто ж его знает, может и есть. А на кой он нам?

— Пригодится. Удобрение это на поля хорошее и еще для одного выгодного дела вещь необходимая, — нагоняла я тень на плетень.

Мы прошлись по огородам, полазили в курятниках, посмотрели овчарни, полюбовались на козочек и козлят, пощупали овечью шерсть, залезали в погреба и на ледники. Хозяйки диву давались, откуда я все знаю. Я посмеивалась, говорила, что учили хорошо. Обсудили вышивки, вязание и рецепты. Зашли попить чай к Лесли. Вкусные пироги с ягодной начинкой я искренно хвалила. Спрашивала с чем еще делают, женщины перечисляли начинки, все сводилось к мясу и ягодам. В общем не плохо. Печенье здесь печь не умели, про торты не слыхали. Пирожное видели на витрине в кондитерской лавке в Перте, но не пробовали, потому как дорого.

— А давайте торт испечем? Только форма нужна хорошая, ровная и глубокая. Вы мясо в чем запекаете?

Мне притащили с десяток форм, шесть из них пришлось забраковать.

— Сливочного масла нет? Коровьего? Хотя чего это я, нет конечно, а значит и сгущенного молока нет. Ладно. Яиц наверняка много, и варенья полно, так?

— Так, хозяйка! Говори, что делать надо.

— Все просто, — и мы испекли четыре бисквитных коржа.

Разрезали их пополам, пропитали сиропом из варенья, смазали посередине слоем растертых ягод из того же варенья, джема тут не водилось. Верх украсили взбитыми белками и ягодками опять же из варенья. Получилось просто, но нарядно. Рецепт все запомнили, а потом позвали детей, отмыли им руки и уселись в саду за большим столом пить чай толпой около тридцати молодок. Всем досталось по маленькому кусочку, я от своей порции отказалась. Для меня это не новость, пусть местные пробуют. Не "Черный Лес" конечно, но тоже не плохо.

Любопытные бабы пытались меня раскрутить на информацию, и я "как бы случайно" проговорилась, что у меня есть договоренность с леди Даниэллой. Если я их озера признаю годными, то меня снабдят мальками хорошей речной рыбы, которая стоит жуть как дорого. Рыба та и копченая, и соленая пользуется в столице большим спросом и все равно ее на всех не хватает. А рецептов я знаю десяток минимум, а в школе еще целую книгу перепишу. Это конечно, если их мужчины захотят работать, а то овец пасти конечно легче. Овечки пасутся, пастух на облака любуется, не работа, а праздник. А если б рыбка была, то такие шелковые палантины у каждой девчонки были бы.

Тетки растопырили уши и вытаращили глаза. Мой палантин всем понравился. Я при всех вручила Гленне косынку на память и подарила Лесли носовой платочек, женщины растрогались до слез, и я поняла, что рыбному промыслу быть. Они теперь со своих мужиков живьем не слезут, пока не получат по куску шелка и не научатся его так же вышивать, как я, а для этого нитки шелковые нужны, бисер и еще много чего.

Так мы и протрещали до вечера. Я клятвенно пообещала всех научить вышивать, показать узоры для вязания, шить невестам модные платья на свадьбу, поделиться рецептами и еще много чего. Те посетовали что до следующего лета далеко, а я посоветовала им напрясть побольше шерстяных ниток. Мы с ними перебрали все травы, собрали вкусный чайный сбор от простуды для детей. Я рассказывала про нашу школу, те слушали не шевелясь, народ прибывал, но мы не обращали на них особого внимания.

Утром тепло распрощавшись с селянами, мы в сопровождении управляющего выдвинулись в сторону "Лысых Холмов".