Убойный коктейль с зонтиком

Глава 7

Октябрь. Наши дни.

«Пожалуй, можно было бы заселить какой-нибудь пустующий городок», – думала Яна, глядя вслед последнему посетителю бара, – «Если собрать вместе всех забытых с возрастом воображаемых друзей. Жалко их. Столько радости приносили своим создателям, а потом были выброшены из памяти, словно ненужный хлам на помойку».

Чей-то позабытый друг сиротливо сутулясь вышел за дверь и его шаркающие шаги затихли в утреннем тумане. А на смену им пришел другой звук – рев мотоциклетного движка. Такой знакомый. Она замерла в предвкушении, сердце бешено забилось в груди.

Он вошел в зал, на ходу стягивая мотошлем с принтом в виде черепа, тряхнул светловолосой головой и на секунду замер, удивленно таращась на висящий под потолком черный зонт. Его зонт. Бледные губы тронула тень улыбки. Лишь тень. Яна разочарованно вздохнула – не сработало.

– За что ты с ним так? – он устроился за стойкой, достал сигарету, жестом спросил разрешения закурить.

Яна вышла из-за стойки в зал, повесила на дверь табличку «Закрыто», погасила свет и поставила перед ним недавно купленную пепельницу-черепушку. Теперь можно. В льдисто-голубых глазах прочла отчетливое «Издеваешься?» и невинно улыбнулась.

Он молча курил, а она варила кофе. Черный, без сахара, с корицей и перцем чили. Яна, пожалуй, никогда не сможет понять, как можно пить эту горькую обжигающую дрянь. А он такой любит.

– У тебя же, вроде, внеплановый выходной? А по виду всю ночь пахал.

– Тяжелый год, – он раздавил окурок в пепельнице с таким видом, будто сворачивает шею злейшему врагу – Кое-кто опять развел бардак, а мне разгребать. То, что я забыл зонт, уже говорит о многом. Поэтому не стал возвращаться, просто катался, голову проветривал. Зато понял, зачем Оле отбирал у меня орудие труда. Зря я на него злился. Нужно будет поблагодарить.

– Вот оно что. А я уж решила, что тебе сделали втык на планерке профсоюза за внезапный отгул без передачи дел и…

Закончить не получилось, ее прервал его смех. Звонкий, искренний и чертовски заразительный. Совсем детский. Яна слышала этот смех впервые и не понимала, как раньше жила без него. И как будет жить дальше, если больше никогда его не услышит. Пытаясь сохранить контроль над ситуацией, она схватила ближайшую початую бутылку (с коньяком), поймала в нее звенящий серебряным колокольчиком смех и плотно закупорила пробку. Коньяк в бутылке пузырился не хуже шампанского. И словно светился изнутри. Дивная будет настойка.

– Извини, – отсмеявшись он вытер пальцем слезы, – Представил себе наш профсоюз.

Яна осторожно взяла его за холодную бледную руку, стеклянной трубочкой собрала с пальца прозрачную влагу и бережно, до последней капельки, стряхнула в склянку с плотной крышкой.

– И ведь подсунешь потом кому-нибудь эту отраву, – улыбнулся он.

– Это Ян у нас любитель экзотических коктейлей, алхимик до мозга костей, – она спрятала склянку под стойку, – А я так, демиург-самоучка. Мое дело – творить, а не перекраивать чужие судьбы пьянящими зельями. Но тебя могу чем-нибудь угостить, если хочешь.

– Почему бы и нет, – он отставил опустевшую чашку, – Чего ты там натворила?

– Есть настойка на летних грозах, – Яна достала пузатую бутыль с жидкостью цвета грозовых облаков, – Помнишь, какие грозы были в прошлом году? Прямо жуть!

– Жути мне и так хватает. Давай что-нибудь более жизнеутверждающее.

– Чего бы тебе такого налить? – она пробежала взглядом по рядам бутылок, – О, вот! Наливка из первого заката. Он тогда так стеснялся, что был совершенно малиновым. Тебе понравится.

Яна аккуратно разлила по минзуркам тягучую жидкость цвета спелых ягод.

– Слушай, раз уж зашел разговор, – она поставила перед ним стопку с наливкой. – Давно хотела спросить, почему вдруг зонт? Странный выбор.

– Это Оле придумал. Сказал, что моим клиентам и так хватает стресса, пусть хоть что-то выглядит безобидно и красиво. Я с ним, в общем-то, согласен.

– По-моему, он выглядит жутковато, – Яна передернула плечами и потянулась ко второй стопке.

– Ты просто не видела, как это смотрится с их точки зрения, – тот, кого называют Смертью, поднял свою рюмку. – За тебя, демиург-самоучка.

– И за тебя, – она отсалютовала в ответ, – И за равновесие Мира.