Убить Зону!

Юля оделась и вынула ружьё, припрятанное под кровать.

- Уже ухожу, - сообщила она медсестре и ангельски улыбнулась. - Доктору привет передавайте.

Маковец хотела бросить в след что-то обидное, вроде "катись колбаской", но сдержалась. Ссориться с людьми, подолгу живущими в Зоне себе дороже. Потом может оказаться, что и не человек это вовсе...

Юля позавтракала за счёт Норда и оставила одолженную у врача карточку на вахте. Надёжней было отдать карточку самому Олегу, но для этого пришлось бы вернуться в медпункт, где хозяйничала вредная Маковец. Это оказалось выше Юлиных сил.

Девушка зашла в стоящий у завода продуктовый магазин - серый облупленный домик под черепичной крышей с выцветшей надписью "КООП" на фасаде. Две дородные тётки-продавщицы с любопытством уставились на посетительницу.

- Девчонки, продайте мне всё по списку, - Юля протянула тёткам мятый листок.

"Девчонки" которым было уже хорошо за сорок, принялись выставлять на прилавок крупы, консервы, макароны, иногда сверяясь со списком, а Юля укладывала покупки в рюкзак. Она расплатилась и попыталась закинуть раздувшийся рюкзак за спину, но не рассчитала и чуть не грохнулась об пол. Со второй попытки и с помощью продавщиц Юля всё же надела рюкзак.

Болото посёлок небольшой, но и не маленький. Пока пройдёшь от окраины к центру, да ещё с неподъёмным рюкзаком за плечами, проклянёшь всё на свете. Поэтому, выйдя из магазина, Юля принялась ловить попутку. Минут через пять остановился ржавый "опель-кадет" Бог весть какого года выпуска.

- До аптеки подбросите? - спросила Юля. - Той, что у администрации.

- За сто повезу! - бросил водитель, поджарый чернявый мужик с сединой на висках.

- Идёт.

Водитель, истинный джентльмен, наблюдал, как девушка заталкивает в салон рюкзак и давал полезные советы:

- Сильнее пихай, чё ты с ним цацкаешся! Снизу подхвати, растяпа. Да не роняй же-ж! Вот женщины пошли!

Водитель рванул с места, едва Юля уселась в машину. "Опель" натужно захрипел и задребезжал. Он был староват для таких гонок.

- Как Отшельник поживает? - спросил невзначай водитель.

Юля впервые видела мужика и откровенничать с ним ей было не с руки. Она решила косить под дурочку:

- Отшельник? - переспросила Юля.

- Ну да. Тот, который вас всех лечит.

- Лечит?

- Ну да.

- Чой-то я о таком не слышала. Знаю, на Затоне один фельдшер всех лечит, только кличка у него не Отшельник, а Невмиручий.

- Ты чего мне зубы заговариваешь?! - вспылил водитель.

- А ты чего на дорогу не смотришь? - огрызнулась Юля.

Водила вывернул руль, уходя от лобового столкновения с кобылой.

- Мать-перемать-твою мать!

Вот и поговорили. На остановке перед аптекой Юля выскочила и выдернула из машины рюкзак.

- А деньги! - заорал водила.

- Да подавись! - Девушка бросила смятую купюру.

В крохотном помещеньице аптеки слонялись две старухи. Старые перечницы бродили от витрины к витрине и донимали продавщицу своими болячками. Продавщица, она же хозяйка заведения, смотрела на старух как христианская мученица на языческий трибунал. С появлением Юли она оживилась, шуганула старух (или покупайте или катитесь), и повела девушку в подсобное помещение, которое служило в аптеке складом, чайной и кабинетом.

Хозяйка выставила перед Юлей коробку, доверху наполненную лекарствами. В большинстве своём это были обычные обезболивающие и антибиотики, их можно встретить в любой домашней аптечке. Зато названия некоторых препаратов могли поставить в тупик даже матёрого клинициста. Мало кто слышал про пеликсим, антидот фосфорорганических ядов. Или про диэтилстильбестрол, средство для профилактики лучевой болезни, не входящее ни в одну табельную аптечку, но активно используемое сталкерами. Впрочем, одного лекарства в коробке всё равно не хватало, и продать его без особого рецепта не взялся бы даже самый ушлый аптекарь. Чтобы достать лекарство, требовалась помощь более серьёзных людей, например, контрабандиста Биндоса.

Выйдя из аптеки, Юля свернула в переулок у церкви. Местные шутники прозвали его Болотной Рублёвкой и не без оснований. В переулке обосновались сливки поселкового общества: глава администрации, хозяин рынка, директор завода. Но самый нарядный дом в переулке принадлежал Биндосу.

У дома контрабандиста Юля встала на цыпочки и постучала в высокое окно. Некоторое время ничего не происходило, только цепной пёс во дворе заходился лаем. Юля постучала сильней. Окно приоткрылось, выглянула баба с широким как блин лицом.

- Сгинь ведьма! - крикнула она и скрылась.

Но от Юли так легко не отделаешься. Она забарабанила в стекло и закричала во весь голос:

- Пётр Андреевич, откройте! Это я, Зозуля.

Во дворе хлопнула дверь и до Юли донеслась яростная перебранка. Тётка требовала визгливым голосом гнать эту скаженную, то есть, Зозулю прочь. В ответ хозяин густым басом приказывал жене знать своё место. Калитка открылась, и на улицу выглянул Биндос.

- Заходи, - велел он Юле.

Дом у Биндосов - воплощённая мечта сельской буржуазии. Комнаты в нём просторные и светлые не то, что в простых хатах. Пол в гостиной покрыт ковром, второй ковёр висит на стене для пущей красоты. В углу беззвучно мерцает электрокамин, напротив, у стены стоит телевизор с экраном, необъятным как аэродром, а над ним тикают часы с пластмассовой кукушкой. В большущем серванте за стеклом тихо пылится приданное жены - фарфоровый сервиз с грудастыми маркизами и пухлыми ангелочками.

Биндос был под стать своему дому. Крепкий, основательный мужик в овчинной кацавейке. Нос у Биндоса красный с синюшным оттенком - весьма характерный признак любителя выпить. На пальце у него темнела расплывшаяся татуировка в виде перстня - память об ошибке молодости, за которую хозяин дома расплатился пятью годами общего режима.

Тюремный университет пошёл Биндосу впрок, больше он не попадался. Дела вёл аккуратно, с таможней и милицией был обходителен, вынесенные артефакты из Зоны сбывал через Беларусь, в уголовном кодексе которой отсутствовала соответствующая статья. Жизнь для Биндоса была б прекрасна и удивительна, если б не эта девчонка с огромным рюкзаком, что стояла посреди гостиной, не зная, куда себя деть.

- Садись, - указал Биндос на кресло, накрытое ради сохранности плюшевым чехлом, - С чем пожаловала.

Юля сняла рюкзак и плюхнулась в кресло, вытянув уставшие ноги.

- Пётр Андреевич, меня Отшельник прислал за лекарством.

- Вы меня со своим лекарством подведёте под монастырь. Провизор, который его тискал, уже в СИЗО парится. Так что эта партия последняя.

- Найдите нового поставщика.

Взгляд Юли был холоден как ланцет в руке хирурга. Не выдержав его, старый контрабандист отвернулся.

- Ладно, посмотрим.

Биндос вышел в соседнюю комнату, едва не сбив с ног подслушивавшую под дверью жену.

- Марина, пойди прочь, - велел он супруге.

Оставшись один, Биндос подошёл к окну. Он схватился за доску подоконника, с кряхтеньем приподнял и вынул её из гнезда. Под нею в стене открылся небольшой тайник.

Биндос не страдал от избыточного интеллекта, но был по мужицки хитёр и устроил тайник весьма остроумно. При обыске стену за батареей простучать почти невозможно, а сам подоконник из-за хитрых штифтов непосвящённому человеку казался намертво вмурованным в стену. Биндос вынул из тайника пять плоских картонных коробок, подписанных латиницей: sоl. Mоrphine Hydrochloride. С коробками в руках Биндос вернулся в гостиную.

- Держи своё лекарство.

Юля спрятала морфий в рюкзак и вынула взамен стальной контейнер, точно такой же, в котором хранился отданный Олегу артефакт.

- Окно зашторьте, - попросила она Биндоса.

Контрабандист поплотнее задёрнул шторы, и Юля открыла контейнер. Чистый голубой свет залил гостиную. Казалось, весь ультрамарин неба сосредоточился в крохотном кристалле, который выскользнул из контейнера и завис в пяти сантиметрах от ковра.

- Оно? - спросила девушка.

- Оно, - Биндос взял у неё контейнер. - Мы в расчете.

Контрабандист накрыл артефакт контейнером и закрутил крышку. Волшебный свет погас.

- Как там Отшельник? - спросил Биндос.

- Болеет, - ответила девушка. - Пётр Андреевич, у меня к вам просьба.

- Ну?

- Толика, напарника моего, в пути подстрелили. Сейчас он в заводском медпункте лежит. Нельзя ли как-нибудь осторожно вывезти его из Болота? Так, чтобы участковый не узнал.

- Участковый хитёр, - Биндос озадаченно почесал в затылке. - Про парня он всё равно узнает, с этим ничего не поделаешь. Вопрос в том, как устроить, чтобы участковый не вмешивался. Ладно, что-нибудь придумаю. Ступай, Юлька.

В переулке было сыро и сумрачно. Тучи заволокли небо, в просветах между ними посвёркивали зарницы. Далеко на юге грохотал Выброс и его гул был подобен пушечной канонаде. Во время особенно сильных ударов земля вздрагивала, в рамах дребезжали стёкла, на антеннах и проводах вспыхивали едва различимые при дневном свете огни святого Эльма.

Юля подошла к ларьку, торгующему харьковскими конфетами на развес. Продавщица недружелюбно глянула на покупательницу. Она терпеть не могла сталкеров, людей нервных и часто безденежных. Конечно, на лбу у Юли не написано, откуда она и чем занимается, но волглая от противохимической пропитки одежда и противогазная сумка на боку говорили сами за себя.

- Взвесьте мне вот эти конфеты, пожалуйста, - девушка улыбнулась так очаровательно, как только смогла. - У-у-у, какие вкусные! И вот эти.

Воздух задрожал от рёва дизелей и в переулок втянулась колонна военных грузовиков. Впереди шёл БТР с эмблемой внутренних войск на лобовом листе. Следом, один за другим проносились тентованные "уралы". Колонна двигалась через посёлок к заводу. Дизельные выхлопы грузовиков обдавали заметавшуюся у ларька девушку.

Первым порывом Юли, было мчаться к медпункту, где лежал её беспомощный напарник. Но даже успев раньше "вовиков", она бы ни чем не смогла ему помочь. Девушка присела на поваленное дерево у ларька и заплакала от бессилия.

Побег в Зону

Всю первую половину дня Олег обрабатывал Зорана, засевшего у выхода из конторы. Врачу всего лишь требовалось отогнать свою машину от конторы во двор Афанасьевны. Но после собрания ему не то что в посёлок - во двор выходить запретили. Остальные наёмники тоже сидели по кабинетам и тоскливо смотрели на идущих со смены рабочих, казавшихся в этот момент самыми свободными людьми на свете.

- Зоран, пойми, - убеждал Олег серба, - у конторы мою "ниву" на запчасти разберут. А в посёлке за ней хозяйка присмотрит.

Особых надежд врач не питал, поскольку Зоран службу знал и фразы типа: "Ты мне друг или кто?" на него не действовали. Серб в присутствии Олега развернул двух наёмников, намылившихся в посёлок "за сигаретами". Следом за ними в дежурку заглянул дозиметрист Галушко.

- Олег Игоревич, у меня проблема, - обратился он к врачу.

После мордобоя в медпункте Галушко стал на удивление вежлив и обходителен с Олегом. Вот и сейчас он готов был ковриком расстилаться перед ним.

- Что такое? - недружелюбно спросил Олег.

- Я иголку проглотил!

- Зачем?

- Носок штопал, иголку во рту держал. И проглотил! Доктор! - дозиметрист был в ужасе. - Она же кишки проткнёт. Меня оперировать надо. Немедленно!

- Когда проткнёт, тогда и прооперирую, - безразлично ответил Олег.

В своё время врач вдоволь насмотрелся на подобных шпагоглотателей, вдыхателей сахарной пудры и прочих косарей. Дозиметрист со своей иголкой выглядел совершенно не оригинально. Фокус состоял в том, что стенки желудка и кишечника при соприкосновении с острым предметом рефлекторно ориентируют его таким образом, что предмет беспрепятственно проходит по желудочно-кишечному тракту. И самое большее, через три дня, дозиметрист сможет заполучить свою иголку обратно, разве что, немного заржавевшей.

- Так, Галушко, иди отсюда, не смущай доктора, - махнул рукой Зоран, который тоже был в курсе дела.

- Странно, - сказал Олег, проводив взглядом расстроенного наёмника, - взрослый мужик, знал, на что подписывался. И всё равно сдрейфил.

- Посмотрю, как твоё очко взыграет, когда за периметром окажешься.

- Очко десантника перед прыжком с парашютом перекусывает железный лом, - заметил Олег.

- Однако, не обеспечивает герметичность калоприёмника, - завершил афоризм Зоран.

После эпизода с иголкой настроение серба заметно улучшилось, зато Олег начинал нервничать всерьёз. Его машина стояла на парковке перед конторой, смущая проходящих работяг своей беззащитностью. Если врач не отгонит её к Афанасьевне, к концу рейда она окажется в лучшем случае без колёс и без дворников. В худшем, Олег свою "ниву" вообще не найдёт.

- Зоран, так ты отпустишь меня? - врач поставил вопрос ребром.

Серб нервно постучал карандашом по столу и наконец решился.

- Ладно, Олег. У тебя есть полчаса. И смотри, Шрамму не попадись.

- Спасибо, Зоран. Век не забуду!

Олег за пять минут домчался до дома, загнал машину во двор и забежал в свою комнату, на ходу вспоминая, что хотел взять с собой. В коридоре он столкнулся с хозяйкой.

- Афанасьевна, я исчезну на несколько дней, - предупредил её Олег.

Хозяйка глянула врача, впервые надевшего полевую форму, всё поняла и сказала:

- Нечего вам делать за периметром. Ехали бы вы отсюда, Олег Игоревич. Кто вас здесь держит?

Собственно говоря, никто. На машине Олег мог за полчаса домчаться до белорусской границы и оттуда послать Шрамма с его наёмниками к чёрту. Мысль была чрезвычайно соблазнительной, но додумать её Олег не успел. На улице появилась колонна армейских грузовиков, они стремительно проносились под окнами и сворачивали в переулок, выводящий к заводу. От колонны отделился "лендкрузер" без ведомственной раскраски, но с мигалкой на крыше. "Лендкрузер" остановился перед домом Афанасьевны, из него выскочили двое крепких парней.

Врач понял: это за ним. В душе появился неприятный холодок. Олег вынул из кармана сотовый и набрал номер Зорана.

- В чём дело? - спросил серб.

- Слушай, Зоран, только что в сторону завода прошла колонна вовиков. Кажется, они по ваши души.

- Встретим, - спокойно ответил серб. - Что у тебя ещё?

- А ко мне в дом ломятся какие-то товарищи в штатском. Что делать?

Трубка донесла тяжкий вздох Зорана.

- Расслабься и постарайся получить удовольствие.

Парни лихо перемахнули через забор. Со двора раздался бешенный лай Бобика. Хлопнул пистолетный выстрел, пёс взвизгнул и затих. Из сеней послышался грохот - незваные гости долбили в дверь кулаками. Афанасьевна пошла открывать и едва успела отскочить, когда двое молодцов ворвались в дом. В мгновение ока Олега поставили лицом к стене и ударами по голеням заставили раздвинуть ноги. "Гости" быстро и ловко обшарили его карманы.

- Гражданин Самойлов? - от официального тона у Олега засосало под ложечкой.

- Он самый. Только вы ошиблись адресом. Я всего лишь врач.

- Мы в курсе. Ты то нам и нужен!

Белобрысый парень помахал перед Олегом удостоверением с эмблемой Службы Безопасности Украины.

- Значит так, доктор, - эсбэушник был настроен решительно, - у нас есть санкция на всё. Мы можем грохнуть тебя прямо здесь, а можем сгноить в изоляторе. Поэтому, давай сразу договоримся: Ты поедешь с нами и честно ответишь на все мои вопросы.

- Можно мне сесть? - спросил Олег. Он не чувствовал за собой никаких вин и к тому же от стояния в раскорячку у него начали подрагивать колени.

- Нельзя!

Белобрысый держал Олега, заломив ему руку, его напарник, невысокий сутулый типчик с невыразительным лицом, быстро обшаривал комнату. Врач сразу понял, почему жаргонное слово "шмон", как нельзя лучше подходит к происходящему в доме. На пол полетела вынутая из шкафа одежда, книги, диски. Эсбэушник вынимал ящики из стола и переворачивал вверх дном, их содержимое. Бумага, скрепки, авторучки, разлетались во все стороны. В комнате стало тесно из-за разбросанных вещей.

- Мужик, что ты ищешь? - спросил у сыскаря Олег. - Может я подскажу.

- Заткнись! Где ключ от сейфа?

На поясе белобрысого хрипела помехами работающая на приём рация. По обрывкам фраз из динамика Олег догадался: Кровавого и честного боя (батальон ВВ против неполного взвода наёмников) не получилось. Шрамм благополучно увёл своих людей за периметр, оставив вовикам груду мусора и сервер с обрушенной операционкой. Олег оказался единственным стоящим трофеем, и ему придётся отдуваться перед украинским правосудием за весь Норд. Врач пошёл ва-банк:

- Мужики, вы знаете, что такое консульский учёт?

Эсбэушники переглянулись. Что-то такое они слышали, но не могли взять в толк, к чему клонит их клиент.

- Консульский учёт, это когда человек приехав в чужую страну, заходит в консульство и говорит: Я такой-то и такой-то, жить буду там-то, работать на того-то. И в консульстве всё аккуратно записывают. Я это к тому, что не надо мне угрожать. В российском консульстве знают, где я. Если надумаете упрятать меня, родственники поднимут бучу и самое позднее, через неделю к вам в контору заявится сотрудник консульства. Тогда вам придётся предъявить меня живым и невредимым.

На эсбэушников заявление Олега не произвело ровным счётом никакого впечатления.

- Микола, тащи этого пидара в машину, да поехали, - махнул рукой сутулый.

Сейчас любой выпендрёж был контрпродуктивен, но Олег не смог удержаться:

- А вы врача привезли?

- Какого врача?

В голосе сутулого чувствовалась настороженность. Он ждал что москаль устроит сейчас спектакль с сердечным приступом или чем-то в этом роде.

- Врача мне на замену. Вы подумали о том, что я единственный хирург в Мостовом? Если меня заберут, на весь посёлок останется только два врача, один из которых стоматолог, а второй - пенсионер.

- Так, с этим позже разберёмся. Сажай его в машину.

Олега вывели из дома и под взглядами сбежавшихся соседей затолкнули в багажный отсек джипа. Добро бы, сразу увезли, так нет же, посадили и тут же принялись вести бурные переговоры по рации. У дома собиралась толпа любопытных. Люди, среди которых Олег узнавал многих своих пациентов, смотрели на врача кто с жалостью, кто с осуждением: Вот ведь как бывает, все думали, он доктор, а оказался опасным шпионом!

Наконец, пытка всеобщим вниманием закончилась. Белобрысый сел за руль, рядом устроился его напарник. Белобрысый повёл машину прочь из посёлка, на север. За пару километров от блокпоста он свернула с асфальта на раскисшую грунтовку. Эсбэушник явно хотел избежать лишних вопросов от военных и выбрал дорогу в обход блокпоста через заброшенный лесхоз. Манёвр был остроумным и вместе с тем, рискованным. Зона несколько раз меняла здесь свои границы, то отступая, то вновь обкладывая брошенную лесопилку и просеки аномалиями.

"Лендкрузер" ехал по старой вырубке. Обширная, усеянная гнилыми пнями пустошь тянулась на несколько километров по обе стороны периметра Зоны. Кое-где стояли чудом уцелевшие сосны, из травы поднимались молодые деревца. Кроны деревьев смутно темнели в сгущающихся сумерках. Ограждение периметра на этом участке состояло из трёх рядов колючей проволоки на бетонных столбах. Преграда отнюдь не символическая. Такой забор мог остановить даже БМП. Олег однажды своими глазами видел, как на учениях "бэха" проломила трёхрядное заграждение, проползла несколько метров, наматывая на гусеницы лохмы колючей проволоки и встала.

У самого края вырубки земля вздыбилась, словно здесь порезвился безумный экскаватор, столбы заграждения стояли вкривь и вкось. На колючей проволоке в нескольких сантиметрах от земли повис мертвец. Он полулежал грудью на колючке, раскинув руки и свесив совершенно лысую голову. Сквозь драный камуфляж белели обнажённые рёбра мертвеца.

- Мужики, - закричал Олег, - кто-нибудь помнит, столбы уже были повалены, когда вы здесь проезжали?

- Уймись, - посоветовали ему.

- Мужики, всё очень серьёзно. Столбы мог повалить Выброс. Это значит, Зона расширилась. Понимаете, мы по Зоне едем!

Машина резко остановилась, оперативники переглянулись между собой.

- Ты уверен? - спросили у Олега.

- Я живу здесь несколько месяцев и знаю, что к чему, - ответил врач. - Ехать сейчас вдоль периметра всё равно, что по минному полю. Если мне не верите - свяжитесь с участковым, он вам всё объяснит.

Мысль про участкового показалась эсбэушникам здравой. Белобрысый вынул мобильник и набрал номер. Телефон был выставлен на максимальную громкость и Олег разобрал последние слова Шершнёва: "...не трогайтесь с места. Я скоро приеду".

- Будем ждать? - спросил у коллеги белобрысый.

Напарник отрицательно мотнул головой.

- До шоссе осталось всего полкилометра. Как-нибудь доберёмся. Поехали.

Водитель отпустил сцепление, и джип мягко тронулся. Слышно было, как хрустит под колёсами валежник. Неожиданно машину повело в сторону, словно под нею была не мягкая лесная почва, а обледенелый склон. Белобрысый вывернул руль, утопил педаль тормоза - не помогло. Джип всё быстрее тащило к краю просеки, где у поваленной сосны дрожало едва различимое в сумерках марево аномалии. Машина накренилась, раздался скрежет прогибающегося металла. Мгновение спустя аномалия разрядилась. Джип подбросило так, будто под ним взорвался фугас. "Лендкрузер" перевернулся в воздухе и рухнул на бок.

В момент срабатывания гравитационной аномалии Олега бросило сперва на пол, потом отшвырнуло к борту. Он ударился виском, но сознания не потерял. Только запрыгали перед глазами разноцветные звёздочки.

В салоне зашебуршились приходящие в себя эсбэушники. Белобрысый тихо ругался, прижав платок к разбитому лбу. Его напарник нашарил в потёмках автомат и прикладом стукнул по оказавшемуся сверху боковому стеклу. Стекло лопнуло и мелкие осколки градом посыпались в салон. Один за другим оперативники выбрались наружу через образовавшийся проём. Олег слышал, как они ходят вокруг перевёрнутого джипа и матерятся.

Раздался предупреждающий крик, и тут же ударила автоматная очередь. Разом застучали оба "калашникова". Эсбэушники били короткими очередями по невидимому противнику. Резанул по ушам дикий крик, автоматы смолкли. Дважды хлопнул пистолет, и снова закричали. Что-то сильно ударило по машине, словно некий силач с размаху плюхнул по ней мешком с песком, и всё стихло. Немного погодя послышался хруст веток, кто-то обходил машину уверенной поступью. Вдруг, задняя дверца джипа вылетела, оторванная неимоверной силой, в отсек просунулась лапа с буграми мышц, перекатывающимися под коричневой шкурой. Лапа пошарила в отсеке, ухватила Олега за шиворот, и врач пробкой вылетел наружу. Краем глаза он заметил два изломанных трупа, распластавшихся на земле.

"Кирдык мне", - подумал Олег.

Он даже испугаться не успел. Упав, Олег тут же перекатился и вскочил на ноги. Перед ним стоял кровосос. Он был небольшого роста, не выше полутора метров. Но тогда, в тусклом свете догорающего дня мутант показался Олегу настоящим гигантом. На животе у него зияли свежие пулевые пробоины, эсбэушники перед гибелью всё-таки подстрелили зверя и теперь он не мог двигаться со своею природной стремительность.

"Сражаться и не бояться!" - вспыхнуло в мозгу. Кровосос шагнул к человеку, замахнулся, чтобы добить, но Олег упредил его. Он поднырнул под лапу мутанта и ткнул его локтём в живот. Мутант неловко покачнулся и отскочил. Если б он мог, то наверное заорал бы от удивления: Это ж надо, ужин дерётся! Что-то удивительное творится сегодня в Зоне.

Олег обернулся на звук приближающейся машины и тут же пожалел об этом. Кровосос метнулся вперёд и подмял под себя человека. Держа Олега за глотку, мутант с интересом наблюдал за прыгающим по кочкам милицейским уазиком. Завизжали тормоза, вездеход остановился, из него выскочил Шершнёв. Кровосос напружинился, готовый броситься на безоружного и беспомощного с виду участкового. Шершнёв вскинул руку, словно заслоняясь ладонью от мутанта. В тот же миг кровососа отбросило и с треском впечатало в сосну. Казалось, мутанта швырнула ударная волна, но Олег ничего подобного не почувствовал. Он вообще ничего не почувствовал, кроме безмерного удивления и облегчения от того, что на нём больше никто не сидит и не держит за горло. Кровосос отлепился от дерева, упал ничком и больше не двигался. Стал виден его затылок, расплющенный сильнейшим ударом о ствол.

- Ловкость рук и немного телекинеза, - прокомментировал случившееся Шершнёв. - Доктор, ну что ты смотришь на меня такими удивлёнными глазами? Ну да, я мутант. Таких как я прозвали изломами. И что с того?

Олега колотило от запоздалого ужаса. Врач думал, что пожив в Мостовом он утратил способность удивляться. Отнюдь! Мутант в погонах потряс его до глубины души. И какой мутант! Излому даже псевдогиганты дорогу уступают.

Не обращая внимание на врача, участковый собрал оружие убитых эсбэушников и сложил в уазик. Затем подошёл к лежащему на боку джипу и легонько коснулся лобового стекла. Закалённое стекло осыпалось словно тонкий хрусталь. Слышно было, как излом шарит в салоне. Он ругнулся, стукнувшись в потёмках обо что-то, и вылез наружу. В руках участковый держал конфискованные у Олега карабин и пистолет. Участковый глянул сперва на врача, потом на оружие, словно решая, а не вернуть ли? В этот момент повисший на колючей проволоке мертвец зашевелился, поднял голову. Ржавая проволока заскрежетала под ним.

Держа карабин одной рукой, излом прицелился и выстрелил. Звук выстрела прокатился по пустоши, эхом отразился от леса. Мертвец дёрнулся и затих, теперь уже навсегда.

- Хорошая вещь, - одобрил карабин излом.

Он положил карабин на заднее сиденье уазика и повернулся к Олегу.

- Ну что, доктор, поехали. А то уж совсем стемнело.

На обратном пути Шершнёв вёл машину так, будто в багажнике у него плескались банки с нитроглицерином. Он тормозил перед каждой кочкой, перед каждой веткой, лежащей не так. Несколько раз Шершнёв останавливал уазик, выходил и осматривался. Со стороны казалось, будто мутант принюхивается к ночному воздуху.

До окраины Болота оставалось менее километра, когда Шершнёв в очередной раз остановил машину. Олег ждал, что он снова выйдет, и будет всматриваться в сгустившуюся под деревьями тьму. Вместо этого излом обернулся к врачу.

- Скажи, Олег, что ты будешь делать, если я тебя отпущу? - спросил Шершнёв.

- Сразу же уеду в Россию.

- Правильное решение, - кивнул излом.

Перегнувшись через сиденье, он достал карабин и вручил его врачу.

- Свободен. Выметайся из моей машины. Мы на чистой территории, можешь спокойно чесать в посёлок, или куда ты там собрался.

Олег провёл ладонью по маслянистому металлу карабина. Кажется, оружие в порядке, авария ему не повредила.

- Один вопрос можно?

- Валяй, - добродушно разрешил участковый.

- Как тебя в милицию взяли, такого экзотичного?

- Взяли с тем условием, что я буду работать только в Болоте. Тут выбирать особо не из кого. Все мы тут... экзотичные.

Уазик тронулся сразу, едва Олег захлопнул дверь. Машина скрылась за деревьями, некоторое время доносился шум двигателя, потом и он стих. В лесу воцарилась тишина, нарушаемая лишь звоном комаров. Олег вскинул карабин на плечо и пошёл к посёлку напрямик через лес, ориентируясь по мерцающим сквозь листву огонькам на вышке сотовой связи. До Болота Олег добрался уже в полной темноте.

- Отпустили, - соврал Олег заспанной хозяйке. - Я от вас съезжаю.

Афанасьевна огорчённо всплеснула руками. Второго такого жильца, тихого, непьющего и регулярно вносящего квартплату, ей в Мостовом уже не сыскать.

Олег принялся сносить в машину свои вещи. Его план побега был прост: Белорусскую границу никогда особо хорошо не охраняли. Стационарный пост перекрывал шоссе между Мостовым и Мозырем, иногда пограничники выставляли временные посты на старых просёлках, некогда связывавших Киевскую и Гомельскую области. Вероятность нарваться на такой пост составляла один к десяти. Но и эту вероятность местные контрабандисты умудрялись сводить к минимуму, пробираясь на север вдоль заброшенного ирригационного канала. Легковой автомобиль там, конечно, не пройдёт, а вот "нива" - легко! Об этой "партизанской тропе" Олег узнал от своих пациентов, которые частенько мотались в Беларусь, чтобы сбыть в относительной безопасности артефакты, закупить товары и кутнуть в большом городе.

Из Беларуси можно спокойно ехать в Россию. Скажем прямо, Россия для Олега слишком часто оказывалась злой мачехой, и он, порой допускал едкие выражения по поводу своей благоприобретённой Родины. Но после событий минувшего дня Россия казалась ему тихой гаванью, в которой нет ни СБУ, ни Шрамма, ни Зоны. Правду говорят: Дома и солома едома.

Олег чувствовал неприятный мандраж, совсем не тот, который бывает перед сложной операцией. В детстве он однажды имел разговор с суровой тётенькой из милиции, но то были детские шалости. А сейчас за него взялись всерьёз. Ну и наплевать. В машине полный бак бензина, в багажнике лежит запасная канистра. На "ниве" Олег обойдёт любой пост. А если менты или пограничники решат устроить гонки по бездорожью - ради Бога! Посмотрим, кто застрянет первым. Врач погрузил последнюю сумку и захлопнул багажник. Осталось только переодеться в гражданскую одежду.

- Далеко собрался?

Вот те на! Шрамм и не думал утекать из посёлка. Вместо того, чтоб шариться по болотам, он пересидел облаву и теперь явился по Олегову душу. Всё время, пока Олег носился с сумарями от дома к машине, Шрамм стоял рядом, совершенно невидимый в густой тени и ядовито ухмылялся, глядя как врач собирает свои манатки.

- Самойлов, твоя поездка отменяется, - негромко сказал Шрамм. - На Выселках мне нужен врач и ты подходишь в самый раз.

Олег вздрогнул от неожиданности, но самообладания не потерял.

- Я увольняюсь из Норда! - заявил он.

- Заявление отклонено. Отряду нужен врач и ты, пойдёшь со мной!

- На войну с Украиной я не подписывался.

- Подписывался. Показать тебе контракт? Там всё изложено. Внимательней надо было читать.

Олег стоял набычившись. Он знал, Шрамма ему не одолеть. Но и уходить с ним в Зону он не собирался.

- Чой-то недалеко вы, доктор, утекли, - послышался из темноты ехидный голос и Олег узнал дозиметриста, проглотившего накануне иголку.

- На себя посмотри, шпагоглотатель недоделанный! - отшил Галушку врач. - Когда иголку предъявишь?

В темноте хихикнули. Оказывается, во дворе Афанасьевны собралась целая компания посмотреть, как доктор готовит побег, а Олег ни сном ни духом!

- Ладно, - Шрамм махнул рукой, словно отметая все сомнения врача. - Зоран, Галушко, хватайте его.

Наёмники вышли из тени и их ухмылки не предвещали Олегу ничего хорошего.

- Ладно, пацаны, я сам пойду, - Олег знал, как транспортируют пленных, не желающих идти на своих двоих. - Надеюсь, контрактом этот форс-мажор предусмотрен?

- Контрактом предусмотрено всё, - заверил Шрамм. - Но учти, с Нордом контракт разрывается только в двух случаях: По истечении срока действия или со смертью контрактника.

Не то чтобы слова шефа успокоили Олега, скорее они дали почувствовать твёрдую почву под ногами. Говорил же ему старый фельдшер: "Не знаешь, как поступить - действуй по уставу". На ближайшее время уставом для врача станет контракт с военной кампанией.

- Зоран, дай доктору его рюкзак, - приказал Шрамм. Шеф глянул на карабин в руках Олега и спросил: - Стреляешь хорошо?

- Да пока что попадал.

Шрамм довольно хмыкнул и бросил в темноту:

- Иштван, отдай винтовку доктору, - и снова обернувшись к Олегу: - Пока у нас раненных нет, назначаю тебя снайпером.

На Олега надели взятый в медпункте рюкзак, всучили в руки СВД. При этом Зоран чувствительно ткнул приятеля под рёбра:

- Говорил же: "Не попадайся"! Хочешь жить - иди за мною след в след, - инструктировал он врача. - Если подниму ладонь - замри. Если опущу вот так - ложись. Когда начнётся стрельба - падай мордой в землю и лежи смирно, парни сами разберутся.

На болоте было темно как в угольном чулане. Лишь редкие звёзды просвечивали сквозь разрывы в облаках. В зеленоватом свете ноктовизоров мир казался плоским и нечётким, как в видеоролике, снятым камерой мобильного телефона. Было очень тихо, лишь иногда слышалось чмокание выдираемого из грязи сапога.

Олег шёл за Зораном, стараясь наступать только туда, где прошёл серб. Наёмник сперва нащупывал дорогу полутораметровой слегой, ставил ногу и, убедившись, что грунт удержит его, становился всем своим весом. Идти за ним след в след оказалось легче, чем месить болото по своему усмотрению. Не спавший вторую ночь подряд Олег дремал на ходу. Однажды он оступился, нога провалилась по колено, за голенище полилась холодная болотная жижа. Врача подхватили под локоть, вытащили на тропу. Зоран обернулся на шум.

- Не спать, доктор!

Выбрав место посуше, Шрамм объявил привал. Олег снял рюкзак, сел, привалившись спиной к кривой берёзе, и сразу же уснул. Проснулся, только когда его принялись трепать за воротник. Опять потянулось бесконечное болото. Шаг, нащупал слегой почву, выдернул ногу из трясины, снова шаг и так бесконечно.

Небо на востоке постепенно светлело. Болото покрылось светлой пеленой предутреннего тумана, из которого кое-где выступали чёрные от влаги стволы деревьев. Небосвод над линией горизонта наливался алым цветом. Выше небо бледнело, становилось нежно-жемчужным и переходило в насыщенную синеву, на которой догорали тусклые звёзды. Наконец, над болотом показался край солнца цвета расплавленной меди. Туман медленно рассеивался, сквозь него проступали островки ольхи, маленькие озерца, окаймлённые камышом и стена леса, стоящего на краю болота. Под ногами был уже не пружинящий ковёр из переплетенных трав, а твёрдая, хотя и насыщенная водой почва.

- Скажи, Зоран, - спросил Олег во время очередной остановки, - когда мы войдём в Зону?

Серб недоумённо глянул на врача.

- Док, мы уже три часа по Зоне шлёпаем!

- Самойлов опять не в теме, - мрачно констатировал Шрамм.

Среди наёмников кто-то фыркнул от смеха.

- Шеф, разреши устроить маленькую демонстрацию для доктора? - спросил Зоран. - Чтобы он понял, куда попал.

- Валяй, - Шрамм оглянулся по сторонам. - Только не покалечь никого.

Зоран вынул из разгрузки гайку с привязанным к ней обрывком бинта. У всех наёмников карманы были забиты такими гайками.

- Олег, видишь, марево дрожит над бревном как над асфальтом в жаркий день?

Олег осмотрел поваленную сосну и разглядел над нею лёгкое колебание воздуха, не более того. Он ни за что не заметил бы это странное явление, если б не серб. Зоран одним движением кисти метнул гайку. Она влетела в марево и повисла, не касаясь земли. Пару секунд ничего не происходило. Потом шлейф из бинта начал стремительно раскручиваться. Раздался хлопок, во все стороны брызнули щепки, комья мха и земли. Гнилое бревно раскололось, под ним на земле остался след как от взрыва ручной гранаты.

- Чёрт, тебя побери, Зоран! - воскликнул Яцек, которому земли и щепок досталось больше всего.

Поляк вскочил и принялся вытряхивать землю из-за воротника. Зоран улыбнулся, довольный произведённым эффектом.

- Это гравитационная аномалия "центрифуга". Попадёшь в неё и твои кишки разбросает по окрестностям мелким фаршем. А если...

Зоран не успел договорить. Прерывистый вой разнёсся над болотом. Словно безумный машинист пытался сыграть гамму на паровозном гудке. Вой оборвался на высокой ноте, и над болотом повисла звенящая тишина.

- Что это? - шёпотом спросил Олег у Зорана.

- Кто его знает? - пожал плечами серб. - Считай, что Зона с тобой поздоровалась.

- Самойлов, ты чего расселся? - зашипел на врача Шрамм. - Обязанности свои забыл? Я тебе напомню! Быстро собрал у всех дозиметры, снял показания и раздал антирады!

Олег смачно зевнул и поднялся. Он поочерёдно обходил наёмников, брал у каждого дозиметр и переписывал в блокнот набранную за минувшую ночь дозу. Потом выдавал таблетки цистамина и диэтилстильбестрола. Старый добрый цистамин снизит чувствительность к радиации уже через час, но его хватит лишь до вечера. Диэтилстильбестрол начнёт действовать только через сутки, зато его действие продлится полторы-две недели.

- Док, от них же не стоит! - воскликнул продвинутый Зоран.

Врач был не в настроении и не собирался вступать в споры о побочных действиях радиопротекторов.

- Зоран, ты кого здесь сношать собрался? Кабанов? Глотай быстро!

Наёмник скривил жуткую мину, но таблетки проглотил.

- Подъём! - скомандовал Шрамм. - Через пять минут выступаем.

Наёмники со стонами и матюками сквозь зубы стали подниматься. Все устали за ночь, но перечить Шрамму было бесполезно.

Уровень радиации подскочил сразу, едва наёмники ступили под полог чернобыльского леса. Это был странный, ни на что не похожий лес. Многие деревья давно погибли, но всё ещё стояли, лишённые листьев и коры. Их голые ветви напоминали раскинутые руки скелетов. У выживших деревьев в трещинах коры угнездился алый лишайник и казалось, древесные стволы истекают кровью. И ни души вокруг. Словно лес вымер. Не слышно птиц, в подлеске не шуршали грызуны. Лишь однажды наёмники вспугнули неизвестного зверя. Существо, похожее на тощего облезлого павиана, метнулось в заросли и исчезло.

На днёвку группа остановилась на южном склоне холма, поросшего дубовым лесом. Деревья надёжно скрывали бивак от посторонних. Земля здесь подсохла, и на отдых можно было расположиться даже с некоторым комфортом.

Наёмники расстелили на земле плащ-палатки и начали вскрывать пластиковые упаковки сухпая. Позавтракать спокойно не удалось. Послышался нарастающий гул турбин и дробный стук лопастей, над лесом показались два боевых вертолёта. "Ми-двадцать четвёртые" летели зигзагом, нащупывая путь среди невидимых с земли аномалий. Со стороны казалось, будто они исполняют замысловатый танец с неожиданными поворотами и подскоками.

Наёмники замерли, вжались в усыпанную прошлогодней травой землю. Их серо-пятнистый камуфляж идеально сливался с унылым ландшафтом Зоны, в котором преобладали пепельные тона.

Вертолёты прошли над холмом едва не касаясь верхушек деревьев. В разрывах среди ветвей мелькнули их узкие фюзеляжи с короткие крылышками и блоками НУРСов на пилонах. Опознавательные знаки, что примечательно, отсутствовали. Вертолеты синхронно развернулись и пошли на север. Пятнистые силуэты мелькали среди деревьев, постепенно удаляясь.

Неожиданно звук турбин изменился, в него вплелись визжащие нотки. Шедший впереди вертолёт завертелся, словно у него внезапно отказал рулевой винт. Громыхнул взрыв, куски горящего дюраля брызнули во все стороны, на месте развалившегося вертолёта вспыхнула и запульсировала ставшая видимой аномалия. Уцелевший вертолёт сделал круг, высматривая уцелевших, никого не нашёл и двинулся прежним ломанным курсом.

- Вот так здесь бывает, - Шрамм сел и щелчком сбил жука с голенища, - Летят люди куда-то, строят планы на будущее. Потом хлоп! И всему приходит кирдык! Док. Не спишь ещё?

- Нет, - Олег с удовольствием поспал бы. Но раз шефу пришла охота трепаться, придётся составить ему компанию.

- Разъясни мне один вопрос. Ты где служил, если не секрет?

- В пятьдесят восьмой армии.

- Это я знаю. А в какой части?

- Это уже секрет.

- Ладно. Чем ты хотя бы занимался?

- Работал ишаком.

- ???

Наёмники оживились. Они попытались представить своего доктора в роли вьючного животного и картина получалась забавная.

- Чего же тут непонятного? Нагрузишь в рюкзак пол центнера инфузионных сред и скачешь по горам за своими разведчиками-диверсантами как бешеный ишак. Потом мне один фельдшер так сказал: "Олег Игоревич, что вы в рюкзак пихаете всякую фигню. Берите больше наркотиков и бинтов. Всё равно, если вертолёт прилетит быстро - раненый выживет, если нет - вин помре".

- В человека стрелял? - спросил Шрамм.

- По зелёнке однажды лупил. Два рожка ушли в белый свет как в копеечку. А конкретно в человека - не приходилось.

- Ничего, док. Всё у тебя ещё впереди. Сделаем из тебя настоящего бойцовского доктора. Хочешь, проведу семинар на тему: "Пытки в условиях демократии"? Щас поймаем какого ни будь бродягу и устроим практические занятия. Гы-гы!

Юмор у Шрамма был своеобразный. И чем дальше, тем гаже.

- Эрик, теперь ты мне разъясни вопрос, - обратился к шефу Олег.

- Спрашивай, - великодушно разрешил Шрамм.

- Зачем мы попёрлись в Зону? Черняк говорил про какую-то миссию.

- Доктор хронически не в теме. О миссии Норда узнаешь позже, когда дойдём до Выселок, - Шрамм вынул сигареты и закурил. Выпустив колечко дыма, он добавил: - Если дойдём.

Разгром

Шрамм поднял свою группу в сумерках. Парни сняли кусок дёрна, вырыли неглубокую яму, сбросили в неё упаковки от сухих пайков и пустые жестянки. Дёрн вернули на прежнее место и уже ничто, кроме примятой травы не напоминало о биваке.

Группа шла через участок старого бурелома. Наёмники перешагивали через поваленные стволы, полусгнившие и рассыпающиеся в труху, если их задевали сапогом. Среди рухнувших берёз и сосен поднимались молодые деревья. Это были странные, ни на что не похожие создания, с искривлёнными стволами, с причудливыми наростами на коре и пучками "чёртовых гнёзд" в кронах.

Солнце садилось, его лучи с трудом пробивались сквозь листву. В лесу стало тихо, исчезла даже мошкара, весь день вившаяся над тропой. Не было слышно ни единого звука, кроме шороха листвы под ногами и треска попавшего под каблук сучка. Среди деревьев появился просвет и через несколько минут наёмники вышли к старому шоссе. Показался ржавый грузовик, скособочившийся на спущенных шинах. Машина приткнулась к облезлому дорожному щиту, на котором ещё можно было различить надпись: "Выселки".

Первыми шоссе пересекли бойцы головного дозора. Они вскарабкались на насыпь, поросшую кустами шиповника, и скрылись из вида. Через пару минут один из бойцов показался на дороге и махнул рукой - всё в порядке. Следом за "головой" через насыпь перебралась вся группа. Наёмники залегли в зарослях папоротника. Отсюда уже были видны подсвеченные заходящим солнцем башни элеватора и руины, в которых укрылся лагерь наёмников.

Шрамм попытался вызвать дежурного по рации. Лагерь не отвечал. Ничего необычного в этом не было, в Зоне радиосвязь часто не работала даже в пределах прямой видимости, но Шрамм решил подстраховаться.

- Зоран, Станкевич, - шеф подозвал двух наиболее опытных бойцов, - дойдите до поста на весовой и узнайте в чём дело. Только аккуратно, на цыпочках.

Разведчики скрылись в сгустившихся сумерках. Яцек вынул сигарету и вопросительно посмотрел на Шрамма. Шеф отрицательно мотнул головой: Нет, сейчас не подходящее время для перекура.

- Почему не двигаемся? - спросил Олег у Яцека.

- Шеф осторожничает, - ответил поляк. - Если всем кагалом попрёмся, бойцы на "фишке" не разобравшись, начнут палить. А оно нам надо? Сейчас Зоран с ними перемигнётся и тогда уж, спокойно двинемся.

Настроение у Олега постепенно улучшалось. При ближайшем рассмотрении Зона оказалась не такой уж страшной. Переход через заражённые земли почти завершился, все живы, никто не ранен. Самое большее, через полчаса, они будут в защищённом лагере. И снова для врача потянется однообразная жизнь в медпункте, где на каждый чих есть статья медицинского протокола, где всё понятно и точно знаешь, чем будешь заниматься завтра. От нечего делать, Олег рассматривал извитые стебли растений-паразитов, опутавших ближайший дуб. На стеблях отсутствовали листья, зато в изобилии имелись корявые наросты, размером чуть побольше грецкого ореха.

Улёгшийся рядом наёмник из новичков ковырнул нарост ножом. Нарост раскрылся с тихим щелчком и превратился в цветок. Лепестки странного цветка слабо светились в сумерках, с них сыпалась серебристая пыльца. Облачко пыльцы пыхнуло наёмнику в лицо. Тот отпрянул и, почуяв неладное, повернулся к Олегу.

- Доктор, а что у меня с лицом?

Собственно говоря, лица к этому моменту у наёмника уже не было. Под действием пыльцы кожа мгновенно отслоилась и превратилась в сплошной волдырь, заполненный кровянистым содержимым. Болевые рецепторы сработали с небольшим опозданием, и парень с воем впился себе в лицо, раздирая кожу от неимоверной боли.

Ветер зашелестел в кронах деревьев, и это послужило сигналом. Корявые бутоны лопались, превращаясь в прекрасные цветы, осыпающуюся с них пыльцу ветер нёс на людей. Облачко пыльцы коснулось лежащего с краю дозиметриста. Тот попытался стряхнуть светящееся вещество с одежды, и с оторопью уставился на покрывшиеся пузырями руки. Мгновение спустя пыльца накрыла всю группу, и начался ад. Люди хрипели от удушья, кожа сползала с них пластами.

- Газы! - выдохнул Шрамм единственное, что пришло ему в голову.

Олег откатился в сторону, предназначенная ему порция ядовитой пыльцы осела на папоротниках. Врач надел противогаз, затянул клеванту капюшона. Одевать комбинезон химзащиты поздно, пыльца уже блестит на куртке. Оставалось только надеяться, что плотная ткань не пропустит её под одежду. На языке вертелась, но никак не вспоминалась фамилия учёного, описавшего чудовищный аллергический синдром, при котором кожа слезает с человека словно портянка: Люэс, Лиман, Лаэл.... Как же этого немца звали-то?

Врач откинул клапан рюкзака, вынул флакон с суспензией преднизолона и шприц. Руки тряслись так, что и встряхивать флакон не пришлось. Первый укол себе - если врач не позаботится о себе сам, о других заботиться будет некому. В панике Олег даже не почувствовал боли. Одноразовый шприц полетел в кусты, врач набрал следующую порцию и огляделся. Ближе всего сидел Галушко. Он успел хватить ядовитой пыльцы прежде, чем надел противогаз и подвывал от боли, но свой прибор не бросал. Дозиметрист решил, будто группу действительно атаковали боевым газом и всерьёз собирался определить его.

Олег схватил дозиметриста за шиворот и всадил шприц ему в плечо, прямо через одежду. Мужик рванулся, рассыпав индикаторные трубки, но врач держал его крепко.

- Тихо дурак! - просипел он. - Это лекарство.

Рядом скорчился в позе эмбриона незнакомый наёмник из новичков последнего набора, заблёванный противогаз валялся рядом. Разодранное лицо парня превратилось в кровавую маску, из которой дико сверкали выпученные глаза. Наёмник мелко дрожал. Олег без особой надежды ввёл ему преднизолон и стал набирать следующую порцию - для командира.

От рези в глазах Шрамм почти ослеп. Он яростно скрёб противогазную маску и разодрал бы глаза, если б добрался до них. Чтобы хоть как-то ориентироваться, шеф на секунду приподымал веки, и тут же зажмуривался от боли.

- Группа подъём! - голос Шрамма хрипло звучал сквозь переговорную мембрану противогаза. - Встать, козлы! - шеф пнул облеванного наёмника. - Уходим отсюда.

Группы больше не существовало. За пару минут наёмники превратились в инвалидов, полуослепших и скулящих от боли. Сбившись в бестолковую кучу, они тащились вслед за полуживым вожаком. Один боец упал, его попытались поднять и тут же отпустили - он был мёртв.

Послышались шаги. Кто-то неуклюжий трещал валежником, подбираясь со стороны элеватора.

- Наши! - радостно всхлипнул кто-то.

Вместо Зорана со Станкевичем из зарослей вывалился незнакомый человек в рваной форме Норда. Он выглядел так, будто его грызла стая волков, но так и не догрызла. Половины лица не было, левая рука оторвана по локоть, зато в правой чудовище сжимало гранату. Зомби остановился, неловко покачнулся и швырнул гранату в наёмников. Те, кто ещё хоть что-то видел, метнулись в стороны, кто-то упал ничком, кто-то угодил в аномалию и разлетелся кровавым дождём. Но большинство просто не заметило броска. Взрыв разбросал их. Уцелевшие опомнились и открыли огонь.

Пули опрокинули монстра навзничь и он заворочался словно перевёрнутый на спину жук. Тут же со всех сторон послышался треск от продирающихся сквозь заросли зомби. На всех была форма Норда, они двигались неровным шагом, готовые вот-вот упасть, но каким-то чудом оставались на ногах. Зомби разом, как по команде вскинули автоматы и открыли огонь.

Олег упал и перекатился за дерево. Пули с треском пронизывали подгнивший ствол, ошмётки коры сыпались на врача. Преднизолон постепенно начинал действовать, Олег не задыхался и уже мог раскрыть глаза, не заорав при этом от боли. Сквозь треск очередей он услышал крик Шрамма:

- Контролер! Огонь по контролеру!

Олег не сразу разглядел коренастую фигуру в плаще, маячащую за спинами зомби. Мутант тоже заметил врача и атаковал. Мир покачнулся как при землетрясении и окрасился фиолетовыми тонами. Олег тряхнул головой, прогоняя наваждение, и изготовился к стрельбе.

Глаза жгло, в голове стоял фиолетовый туман, не дававший толком прицелиться. Олег выстрел за выстрелом опустошал магазин винтовки. Пули выбивали щепки из деревьев в стороне от контролера. Олег не попал, но монстра вспугнул. Контролер развернулся и с разбегу вломился в заросли. Оставшиеся без телепатического поводка зомби сразу утратили боевой пыл и принялись бестолково топтаться на одном месте. Уцелевшие наёмники выбивали их одного за другим.

- Отходим в лес, - скомандовал Шрамм. - Самойлов, займись Яцеком. Галушко, помоги ему.

Олег перезарядил винтовку и осмотрелся. Потери были ужасными. Под деревьями валялись трупы наёмников, и среди них полуживой Яцек. Он был ещё в сознании, но быстро загружался. Кровь залила его лицо, и казалось, оно покрыто красным лаком. На груди Яцека зияла рана. Раненый сипел пробитым лёгким, и каждый вдох давался ему всё трудней.

Олег ввёл поляку промедол, хотел перевязать его, но в этот момент снова засвистели пули. Шрамм лупил из автомата в сторону элеватора, среди руин вспыхивали огоньки ответного огня.

- Что делать то? - спросил Галушко.

- Тяни! - приказал Олег.

Вдвоём они подхватили Яцека под мышки и потащили его прочь. За ними ковылял Шрамм. Он бросил свой рюкзак и надел вместо него брезентовый вьюк поляка.

Наёмники отступали в чащу. Олег и Галушко волокли поляка, подхватив его под мышки. Яцек окончательно отключился, его голова запрокинулась, ноги безвольно бились по корням. Шрамм обогнал наёмников и шёл впереди с детектором аномалий в руке. По пути попадались убитые зомби, если только можно применить такое определение к неупокоенным мертвецам. Олег споткнулся об одного из них. Зомби зашевелился, заворчал и потянулся, было, к автомату. Шрамм обернулся на шорох. Он приставил автомат к голове неупокоенного и выстрелил. Брызнули мозги вперемешку с костями, мертвец дёрнулся и сразу обмяк, словно из него выдернули поддерживающий стержень.

В динамиках рации защёлкал вызов. Это, наконец, объявился Зоран. Рации Олега и Галушко так же работали на приём, наёмники слышали каждое слово, сказанное разведчиком.

- Динго, это Дунай, приём! - помехи сипели и хрипели в динамике, но голос Зорана звучал разборчиво. - Я у элеватора. Слышит меня кто-нибудь? Динго, это Дунай, приём!

- Динго на связи. - Шрамм поправил съехавшую гарнитуру. - Что творится на элеваторе?

- По территории бродит десяток зомби, из них больше половины в нашей форме. Похоже, на базу напал очень сильный контролер. Я такого отродясь не видел. Эрик, что делать?

От распластавшегося перед Шраммом зомби забористо несло тухлятиной. И хотя мозгов в его простреленной голове оставалось едва ли на пол стакана, он упрямо пытался встать. Зомби вяло скрёб землю, его движения напоминали конвульсии осьминога, выброшенного на берег.

Не прерывая серба Шрамм наступил на мертвеца и с размаху ударил его прикладом по шее. Звонко щёлкнули сломанные позвонки, зомби затих. Теперь окончательно.

- Значит так, Зоран, встречаемся у самолёта, - Шрамм вырвал пук травы и вытер ею приклад. - Все слышали? - Он обернулся к наёмникам. Перепуганный Галушко был на месте. А Олег пропал. Во блин, интеллегентская морда! Только что был здесь! - Самойлов, ты где? - зашипел Шрамм.

- Я занят, - голос врача звучал будто из под земли, - Яцека лечу, не отвлекайте.

Пока шеф возился с мертвецом, Олег стащил раненного в неглубокий овраг, где можно было не опасаться, что свет фонаря привлечёт чей-то нездоровый интерес. Зажав в зубах крохотный диодный фонарик, он принялся за работу. Олег бегло осмотрел рану на темени у Яцека, осветил его зрачки. Один зрачок был нормального размера и штатно реагировал на свет, второй сужен в точку как у морфиниста после укола - явный признак повреждения головного мозга. Ладно, это терпит, всё равно в овраге трепанацию черепа не сделаешь. Рана на груди показалась Олегу куда более опасной.

Олег снял с Яцека простреленный бронежилет, расстегнул на нём куртку, ножом распорол тельник. На груди поляка справа, повыше соска кровоточило входное отверстие от пули. При каждом вдохе в отверстие с тихим хлюпаньем засасывало воздух. Так, что мы имеем? Мы имеем клапанный пневмоторакс. Воздух из простреленного лёгкого поступает в полость грудной клетки и не выходит наружу. Постепенно накапливаясь, он сдавливает неповреждённое лёгкое и сердце. Без лечения смерть наступит от удушья и нарушения сердечной деятельности. Придётся применять крутые меры. Олег раскрыл медицинскую укладку.

- Тебе помочь? - спросили сверху.

- Справлюсь. Прикрывайте меня.

Олег вынул спиртовую салфетку, мазнул ею пару раз по грудной клетке, потом осторожно ввёл между рёбрами поляка троакар - полую тонкую трубку с вставленным в неё стилетом. Инструмент проколол кожу, мышцы... Олег почувствовал рукой лёгкий провал - троакар вошёл в грудную полость. Хорошо, теперь вынимаем стилет. Через троакар с тихим посвистом пошел скопившийся в грудной полости воздух. Олег придерживал пальцем выходное отверстие инструмента - нельзя, чтобы воздух выходил слишком быстро. В этот момент наверху затрещал автомат.

- Что там у вас? - крикнул врач.

- Снорк. И кажется, не один.

Олег почувствовал, как его накрывает волна паники. Снорки в тёмном лесу - это пятница, тринадцатое и полный писец в одном флаконе. Ну почему им так не везёт? Олег с трудом овладел собой. Спокойно! В этом странном мире у всех есть распределённые свыше задачи. Снорки ищут еду, наёмники бьют снорков, врач лечит раненого. Каждый решает свою задачу и всё будет в порядке.

Где-то в укладке у Олега лежал американский троакар с клапаном, но искать его нет времени. Да и не нужен он врачу, прошедшему суровую школу жизни в российской больнице. Олег оторвал палец от медицинской перчатки, надсёк его и кетгутом привязал к основанию троакара. Теперь при выдохе воздух станет выходить из троакара, а при вдохе латексный палец будет схлопываться и перекрывать троакар как односторонний клапан. Дёшево и сердито! Однако, из оврага надо выбираться.

Два выстрела хлопнули один за другим, убитый снорк скатился на дно оврага. Он был похож на сильно истощённого человека в лохмотьях военной формы и с противогазной маской на лице. В Болоте всерьёз полагали, будто снорки, это мутировавшие солдаты воинской части, стоявшей в Чернобыльской зоне отчуждения и принявшей на себя первый, самый страшный удар. Деревенская легенда казалась весьма правдоподобной, но не объясняла, как снорки размножаются. Женских особей среди мутантов не замечено, а меньше с годами их не становится. Скорее, даже наоборот.

Врач разрезал куртку раненого в том месте, где из спины раненого выступал троакар и снова натянул её на Яцека, затем вынул из рюкзака санитарную лямку - длинный брезентовый ремень шириной с ладонь, и сложил её восьмёркой. Верхней петлёй Олег подхватил Яцека под плечи, нижней - под зад. Чтобы продеть руки в образовавшиеся лямки, пришлось лечь спиной к завхозу. Любой, оказавшийся рядом придурок решил бы, что наёмники совершают акт гомосексуальной любви, в которой доктору отводилась пассивная роль.

Олег поднялся на четвереньки, при этом увесистый Яцек оказался у него на спине. Санитарная лямка плотно держала раненого, не давая ему свалиться. Опираясь о винтовку, Олег встал. Теперь ему придётся изображать туриста с громадным живым рюкзаком за спиной.

- Мужики, я готов.

Обходя аномалии, Шрамм завёл своё воинство в ручей с топкими берегами и заставил идти вниз по течению. Пришлось брести по пояс в воде, выдирая сапоги из илистого дна и каждые десять-двадцать метров перебираться через деревья, упавшие поперёк русла.

Взошла луна. В её серебристом свете отчётливо проявилось зыбкое марево над десятками "чёртовых мельниц", обступивших русло ручья. От "мельниц" исходил тихий, на грани слышимости, прерывистый гул, пахло озоном.

- У тебя Сусаниных в роду не было? - ехидно осведомился Олег у Шрамма.

- Заткнись, док. Я своё дело знаю.

Снорки больше не появлялись. Наёмники вымокли и по уши перемазались в иле, зато проточная вода смыла с одежды остатки ядовитой пыльцы. Шрамм выбрал участок берега, где детектор аномалий не зашкаливало, и жестом показал: Выходим из ручья. По закону подлости берег в этом месте оказался почти отвесным. Шрамм с Галушко благополучно выбрались наверх, Олег полез следом, цепляясь за выступающие из земли древесные корни. Один корень с треском оборвался, Олег нелепо взмахнул руками и спиной вниз плюхнулся обратно в ручей. Барахтаясь в холодной воде, он пытался встать на четвереньки, чтоб не утопить Яцека.

Что-то большое и упругое ткнулось Олегу в ногу, в следующее мгновение врач почувствовал крепкий захват за ступню. Это уж слишком! Олег вывернулся из санитарной лямки и ткнул напавшего свободной ногой. Не помогло. Кто-то большой и сильный тянул его к излучине ручья, туда, где течение отрыло глубокий омут.

- Мужики! - зашипел Олег.

Наёмники заметили, что с доктором творится неладное. Первым по склону скатился Галушко, он ухватил Олега и Яцека за капюшон и потянул к берегу. Шрамм сдёрнул с плеча автомат и дал очередь по воде. В ответ ручей будто вскипел. Мелькнуло блестящее тулово с распахнутой беззубой пастью и исчезло.

Олега и его пациента вытащили на песчаный пятачок между ручьём и обрывом. Нахлебавшийся воды врач долго и мучительно откашливался, нога болела словно пришибленная волчьим капканом.

- Что это было? - спросил он наконец.

- Мобуть акула, - предположил Галушко.

- Какая к чёрту акула! - раздражённо бросил Шрамм. - Здесь сомы водятся такие, что любую акулу сожрут. Так, нефиг рассиживаться! Встали и пошли!

С берега ручья наёмникам открылась сюрреалистическая картина. Посреди залитого лунным светом луга распластал крылья большой транспортный самолёт. Пожилой Ан-12 лежал на брюхе сильно накренившись, его правое крыло касалось травы, лопасти винтов справа изогнулись при ударе о землю. Видимые повреждения на фюзеляже отсутствовали.

Шрамм глянул на детектор аномалий - прибор фиксировал несколько ловушек, беспорядочно разбросанных по лугу. Жестом шеф приказал Галушке: Иди, проверь. Дозиметрист послушно достал гайки. Первый бросок на три метра - гайка с привязанным к ней обрезком бинта свободно упала на траву. Дозиметрист подобрал гайку, осмотрелся. Второй бросок - чисто. Третий - ослепительная молния ударила от земли наискосок, разорвав темноту пополам. Несколько секунд электрическая аномалия трещала и стреляла разрядами, постепенно успокаиваясь. Галушко потоптался на месте, пока глаза не привыкли к темноте, бросил гайку левее "электры". Гайка пролетела по пологой дуге и повисла, зацепившись бинтом за зонтик болиголова. Кажется, путь свободен. Галушко сделал шаг... Аномалия сработала мгновенно. Плеть разряда на излёте ударила наёмника, пробила его насквозь и швырнула на землю. В прерывистом свете "электры" гибель наёмника распалась на отдельные куски: Он подскакивает, падает, выгибается, поражённый электрическим током. Разрядившаяся аномалия постепенно затухала и вместе с ней стихали конвульсии Галушки. К резкому запаху озона примешался отчётливый душок горящего мяса.

Первым сориентировался Шрамм. Он зацепил дозиметриста автоматом как багром и потащил подальше от аномалии. "Электра" пыхнула напоследок, но поразить наёмника, держащего оружие за полимерный приклад, не смогла.

Подошёл Олег и склонился над Галушко. Дозиметрист был мёртвее мёртвого. Его глаза вышли из орбит, зубы оскалились, лицо стянуло неимоверной судорогой. Разряд "электры" разорвал одежду дозиметриста на ногах и на руке, кожа в этих местах обуглилась. От трупа отчётливо пахло жареным барашком. Олег хорошо помнил этот запах. На Кавказе ему довелось осматривать солдат, извлечённых из сгоревшего КУНГа. Потом врач целый месяц за версту обходил все шашлычные, поскольку от запаха жаренного к горлу подступала тошнота.

- Отбегался мужик, - констатировал Шрамм и глянул на Олега. - Ты как, живой ещё?

Врач что-то невнятно буркнул и сам не понял, что хотел сказать. После героического кросса с толстым Яцеком за спиной хотелось только лечь и умереть.

- Ничего, последний рывок остался, - подбодрил его Шрамм. - Заберёмся в самолет и сегодня, я гарантирую, никуда больше не побежим.

Шеф снял с убитого наёмника рюкзак и повесил себе на грудь. С вьюком на спине и рюкзаком на груди он стал похож на беременную черепаху, вставшую на задние лапы.

- Вперёд! - скомандовал он.

Обходя аномалии, немец выписывал по траве замысловатые кривые. Олег покорно плёлся следом. Один раз в траве заискрило, пахнуло озоном. Шрамм проворно отпрыгнул, "электра" ударила ослепительной дугой по пустому месту. Немец оглянулся с ехидной ухмылкой на лице.

- Ну что, штаны сухие? Не дрейфь док, прорвёмся.

Олег моргал, стараясь прогнать дугу электрического разряда, отпечатавшуюся на сетчатке глаз. Он представил, что случилось бы, будь шеф менее проворен. Тогда останется сесть на пенёк и застрелиться, потому что найти выход из лабиринта аномалий самому нереально.

У самого самолёта Олег окончательно сдал. Он споткнулся на пустяковой кочке и растянулся. Шрамм безразлично смотрел, как врач корячится на траве, придавленный Яцеком.

- Я полезу в самолёт, - негромко сказал немец, - и проверю его на предмет разного зверья. А ты завершай свои брачные игры и забирайся следом.

Из-за крена люк самолёта находился в двух с лишним метрах от земли. Немец подпрыгнул, зацепился за край распахнутого люка, неожиданно легко для своей комплекции подтянулся и забрался в самолёт. Слышно было, как его сапоги гремят по дюралевому настилу. Некоторое время ничего не происходило, потом в кабине зашипели, раздался цокот когтей по металлу. Из люка сверкнули две пары глаз. Олег отшатнулся, два облезлых зверька проскочили мимо него, и бросились прочь от самолёта. Следом из люка выглянул Шрамм

- Всё, док, тушканов я выгнал, можно заходить, - сообщил он.

Олег продел санитарную лямку под плечи Яцека и передал концы шефу. Шрамм тянул лямку на себя, упираясь в край люка, Олег пихал Яцека в зад. Вдвоём им удалось затащить раненого в кабину. Олег передал Шрамму вьюки и забрался сам. Поляка положили на бок и подпёрли рюкзаком, чтобы он не лёг на торчащий между рёбер троакар.

- Какие шансы у Яцека? - спросил Шрамм.

- Если не доставим его в госпиталь, то никаких.

Шрамм неопределённо хмыкнул и стал располагаться на ночлег. Можно было подумать, что разгром группы, и ранение старого приятеля не произвели на наёмника никакого впечатления. Как будто всё шло по плану, просто возникли непредвиденные сложности с логистикой.

Олег осмотрелся. Лунный свет проникал сквозь редкие иллюминаторы и скудно освещал грузовую кабину. Большая часть отсека терялась во мраке, только у входа в кабину пилотов мерцала аномалия, которую Олег определил как "ведьмин студень". Марево над "студнем" давало неровный зеленоватый свет. У аномалии полулежал, привалившись спиной к борту мумифицированный труп в плаще и чулках из комплекта ОЗК. Неровный свет от аномалии падал на оскалившийся череп, с остатками плоти на костях. Глядя на устроившегося в расслабленной позе мертвеца, Олег невольно позавидовал ему: Лежит себе человек и не надо ему никуда тащиться, считать рентгены, кому-то что-то доказывать. Завалиться бы рядом и лежать так до скончания века!

Однако, требовалось шевелиться чтобы не замёрзнуть. Наёмники отжали мокрую насквозь форму и снова оделись. Развешивая портянки, Олег невольно улыбнулся: У наёмников было лучшее оружие, прекрасная связь, дорогое снаряжение. Но ничего умнее сапог с портянками для болотистого Полесья снабженцы Норда придумать не смогли.

Нормальный ужин откладывался на неопределённое время, поскольку продукты остались в брошенных рюкзаках. В рюкзаке Галушки лежала только взрывчатка, мины и моток провода - вещи абсолютно несъедобные. Из еды оставались только небольшие "аварийные запасы", которые наёмники носили в карманах разгрузок. Олег протянул Шрамму галеты, тот в ответ поделился тоненькой баночкой с консервами. Еды хватило на один кус. Стараясь не замечать трагическую пустоту в желудке, Олег растянулся на откидной лавке. Шрамм привалился спиной к борту напротив и закурил. Аромат табачного дыма смешивался с запахом креозота, исходящим от "студня".

- Что случилось с нашими людьми на элеваторе, - спросил у него врач.

Сказать по правде, Олегу было плевать, что там приключилось с наёмниками. Но воцарившаяся в кабине тишина угнетала его. Он хотел нарушить её, услышать от командира, что не всё потеряно, в самое ближайшее время они предпримут гениальный ход конём и окажутся далеко-далеко от Зоны.

- Наверное, нападение контролёра, - ответил шеф. - Эти твари у Выселок отродясь не показывались, вот на "фишке" и зевнули. А дальше пошло как по писанному: Контролёр берёт под контроль бойцов с "фишки", они проводят его в штаб - он прихватывает штаб и через командира по одному вызывает к себе людей..., - Шрамм нервно затянулся, столбик пепла упал ему на штанину. - Чёрт знает что творится! Годами подбираешь людей, готовишь операцию.... Потом приходит одна тупая скотина и всё рушит. Ур-родство!

Немец раздражённо стряхнул пепел со штанов.

- Эрик, похоже, я остался твоим последним бойцом, - заметил Олег. - Может, расскажешь, чего ради мы полезли в Зону?

- Без проблем. Сначала покажу, что у нас есть.

Немец подтащил вьюк к пятну лунного света и расстегнул его. Во вьюке лежал металлический бочонок, внешне очень похожий на большой армейский термос, вроде тех, в которых солдатам на учениях привозят горячее питание. Немец откинул крышку с "термоса". Под нею оказался пульт с надписями на латинице.

- Смотри сюда. Чтобы подготовить ядерный фугас к взрыву, надо включить питание... - Шрамм нажал кнопку с надписью "ON", - ... подождать, пока не отработает программа самопроверки и набрать код. Код выставлен для дебилов: Шесть единиц. Вращая диски, выставляем таймер. Большой диск - минуты, маленький - часы. Они подписаны, так что, не ошибешься. Нажимаем кнопку "EXECUTE" и быстро-быстро убегаем. Фугас с запущенным таймером ставится на неизвлечение, его уже не обезвредить. Не получится даже подорвать его обычной взрывчаткой. Ядерный взрыв произойдёт раньше, только и всего.

Олег с уважением смотрел на "термос". Да, такое оружие вполне может заменить всех выбывших из игры бойцов Норда. На какого же зверя Шрамм собрался охотиться с ядерным фугасом за плечами?

- Этого, - Шрамм ласково провёл ладонью по "термосу", - хватит, чтобы сжечь саркофаг Чернобыльской АЭС вместе с Монолитом.

Шрамм обыденными словами излагал кошмарные вещи. Монолит, машина желаний, мистическое сердце Зоны, её начало и конец. Сталкеры, рассказывая о Монолите понижали голос, словно их мог услышать некто могущественный, держащий в руках нити судьбы всех, находящихся в Зоне и покидающих её.

- Мы целый год искали проходы к Чернобыльской АЭС, - голос Шрамма звучал буднично как на рутинном инструктаже. - Бесполезно! Территория вокруг станции перекрыта мощными радиационными полями и аномалиями. Да и сама станция больше похожа на осаждённую крепость. Штурмовать её нереально, поэтому пришлось сделать финт ушами. Смотри сюда:

Шеф вынул из кармана карту, сложенную гармошкой и расправил её на коленке.

- Вот здесь находилась воинская часть. Её расформировали ещё до появления Зоны, а объекты использовали под склады. Хранили всякие сапоги-портянки. Под частью находится подземелье - командный пункт ПВО и распределительная электроподстанция. По подземному коллектору к ней подходили силовые кабели от АЭС и подстанция раздавала электричество дальше - на объекты. Теперь смотри дальше..., - палец Шрамма двинулся в центр карты, где расположились узнаваемые корпуса АЭС. - Здесь коллектор пересекается со штольней, ведущей под Саркофаг. Штольня старая, её прорыли ещё в восемьдесят девятом году, чтоб иметь доступ под разрушенный реактор. Она выведет нас прямо под Монолит.

- Так просто! - изумился Олег.

- Просто?! Да мы год корячились, чтобы разведать эту лазейку! - Шрамм запыхтел от возмущения как перегретый чайник. - Щас как дам по загривку. Просто!

- Ладно, проехали, - примирительно сказал Олег. - А что с сектантами? Они разве не охраняют штольню?

- Охраняют. Пост сектантов оборудован у выхода из штольни. А выход из коллектора в штольню они заварили и решили, что этого будет достаточно. Пацаны забыли вот про это

Шрамм вынул из рюкзака прут наподобие сварочного электрода, только раза в три толще.

- Это термит. При горении даёт температуру в две с половиной тысячи градусов и прожигает сантиметровую сталь как масло.

- А если сектанты что-то учуют?

- Тогда, док, я займусь фугасом, а ты тем временем будешь героически держать оборону в штольне. Я понимаю, солдат из тебя всё равно, что конь из ишака, но это не страшно. Жить захочешь - будешь драться как герой-панфиловец.

- Кому понадобилось уничтожать Монолит? - спросил Олег.

Уничтожение полумифического артефакта казалось ему совершенно бессмысленной затеей.

- Не просто Монолит, а Машину Желаний! - Шрамм многозначительно поднял палец. - Эта штука, чёрт её побери, действительно исполняет желания. Поэтому-то, её необходимо уничтожить.

- Зачем?

Шрамм сложил и спрятал карту.

- Понимаешь, Олег, к Монолиту идут за простыми вещами. Большинству нужны деньги. Некоторые идут за исцелением для себя или кого-то из близких. И совсем уж редко отправляются за большой и светлой любовью. Всё это вполне безобидно и может быть, даже полезно. Но! Зона на Диснейленд. На пути к Монолиту человек может умереть тысячью разными мучительными способами. Он теряет друзей, проходит участки, где от радиации светятся камни. Он изменяется. К Монолиту приходит не прежний пацан, душа компании и рубаха-парень, а смертельно больной психопат, успевший позабыть, чего ради он пошёл в Зону. И изливает на Монолит свои кошмары. А Монолит, тупая машина, всё это пытается воплотить. Вот тогда всем становится по-настоящему страшно.

Шрамм замолчал, переводя дух.

- Дальше слушать будешь?

Олег кивнул.

- Тебе не приходило в голову, почему за последние годы происходит так много необъяснимых катастроф? Был случай: В Донецке выгорела угольная шахта, погибла почти вся смена. Оказалось, один неплохой сталкер ненавидел свою бывшую работу больше жизни. И, таки, воплотил мечту. Сам сдох у подножия Монолита, но шахте отомстил. Я уверен, он собирался просить что-то банальное, деньжат побольше, или недвижимость в тёплых краях. Но Монолит слышит не сказанное вслух, а крик души. Ты представляешь, что будет, если к нему прорвётся человек, испытывающий патологическую ненависть к какой-нибудь стране? Например, к России? Самойлов, что ты на это скажешь? У тебя же российское гражданство. Или ты считаешь себя космополитом и тебе всё равно, где жить?

- Я считаю могущество Монолита сильно преувеличенным, - ответил Олег. - Более того, я не вижу связи между сумасшедшим сталкером, Монолитом и пожаром на шахте. Думаю, в шахте без Монолита было чему гореть. И вообще, Монолит суть есть артефакт легендарный, следовательно, не существующий.

- Слушай, ты! - вспылил шеф. - Кто тебе позволил думать? У нас контракт и мы его выполним. Понял?

- Понял, - спокойно ответил Олег. Про себя он прикидывал, как безопасней будет свалить к периметру. - Могу я узнать, кто заказчик?

- Общество разгневанных мужчин. Подрыв Монолита нам заказали люди, попавшие под раздачу, когда один сталкер реализовал свою безумную мечту. Остальное тебе знать не обязательно.

- Почему саркофаг с Монолитом нельзя разбомбить с воздуха? - спросил Олег.

- Это не так то просто, - ответил Шрамм. Он застегнул вьюк с фугасом и присел на лавку. - Аномалии прикрывают саркофаг от ударов с воздуха. Ты же видел, что стало с вертолётом на окраине Зоны. А в эпицентре аномалии висят в воздухе ещё гуще. Впрочем, мне точно известно: Бомбить АЭС хотели русские. По их расчетам к станции мог прорваться один самолёт из пяти. Бомбардировщики с ядерными фугасами уже стояли на аэродроме под Брянском, но украинцы не разрешили бомбардировку. Думаю, они сами были не прочь разнести АЭС, но на них надавили европейские страны. Испугались радиоактивной пыли, которую поднимет взрыв.

- А ты этого не боишься?

- Большая часть пыли осядет в пределах заражённой территории, - пояснил Шрамм. - Люди там не живут. Я имею в виду нормальных людей, а не типчиков вроде Шершнёва, - тут же поправился он. - Остальное ветер рассеет на большой территории, как во время первой Чернобыльской катастрофы. Конечно, уровень радиации вырастет по всей Европе, но не до критических величин. И потом, разве может быть хуже, чем сейчас.

Олег вспомнил тёмные фигуры живых мертвецов у элеватора. Хуже некуда!

- Как ты думаешь, Зона исчезнет, если уничтожить Монолит? - спросил Олег.

- Не знаю. Радиация точно никуда не денется. И мутанты, разумеется. А аномалии..., - Шрамм пожал плечами. - Вскрытие покажет, как говорят добрые доктора. Тебе главное помнить: При любом раскладе контракт остаётся в силе. Завтра дойдём до Отшельника, оставим у него Яцека и двинем к АЭС. Спи, я покараулю.

Олег прилёг на лавку. Несмотря на усталость, сон не приходил. Врачу было страшно. Только тот, кто ночевал в Зоне, постиг чувство настоящего страха. Это не испуг от близкого разрыва гранаты. И не напускной страх, который испытывает ребёнок, сжавшийся под одеялом после страшной сказки. Здесь всё, что мерещилось спутанному сознанию, могло стать роковой реальностью в любой момент. И тень, скользящая вдоль борта могла обернуться настоящим монстром. Первобытный страх перед невидимой и неизвестной угрозой надвигался как ночь, он леденил душу, заставляя вспоминать полузабытые молитвы и крепче сжимать оружие, лишь бы дожить до рассвета и не обнаружить себя в луже остывающей крови.

Олег прислушивался к звукам, доносящимся сквозь тонкую обшивку самолёта. Ночная Зона жила своей жизнью. Чьи-то коготки скребли по металлу, кто-то большой чесал загривок о борт. Из леса донёсся отчаянный рёв. Судя по рёву и звукам борьбы совсем рядом пытались сожрать очень крупного и живучего зверя. И этот зверь отчаянно сопротивлялся, не желая включаться в пищевую цепочку Зоны.

Самолёт слегка качнулся, когда кто-то очень тяжёлый вскарабкался на опущенное к земле крыло. Слышно было, как похрустывает и проминается обшивка под ногами гиганта. Олег глянул на Шрамма. В темноте немца не было видно, только вспыхивал огонёк сигареты. Вдруг огонёк описал дугу и рассыпался искрами, ударившись о борт. В темноте отчётливо щёлкнул предохранитель автомата. Понятно без слов. Олег взял в руки винтовку. На ощупь он сдвинул флажок предохранителя и прицелился в сторону невидимого верхолаза.

Шаги стихли. Снаружи не доносилось ни звука, словно монстр распугал всё зверьё в округе. Олег пытался сообразить, кто же в Полесье может быть настолько огромен, чтобы вот так раскачать многотонный самолет. Лось? Медведь? Мамонт?

Шаги раздались снова. Монстр шёл по фюзеляжу от крыла в сторону носа. Опять остановился, будто прислушиваясь. Вдруг раздался скрежет раздираемого металла. Монстр ломился внутрь. Обшивка не выдержала, разошлась металлическими лохмотьями, и чудовище провалилось внутрь, прямо в лужу "ведьминого студня". От удара аномалия вспыхнула ярче, озарив грузовую кабину, "студень" блестящими ртутными шариками брызнул во все стороны.

Мутант заверещал от боли. Он был похож на помесь ощипанного цыпленка с мамонтом. Двуногий, с крохотными ручками на груди, вросшей в тулово головой и изуродованным, но всё же, почти человеческим лицом. "Ведьмин студень" покрывал монстра как жидкое стекло, и постепенно разъедал его толстую шкуру. Зверь неуклюже прыгнул, проломил пол метрах в пяти от аномалии и беспомощно задёргался в месиве из дюраля и кабелей.

- Огонь! - скомандовал Шрамм.

Пули застревали в огромной туше, не причиняя ей видимого вреда. Мутант кромсал лапами дюраль вокруг себя, пытаясь выбраться из пролома. Наконец он зацепился когтями за пол, осталось только подтянуться.... Олег шагнул вперёд и с трёх метров разрядил в мутанта винтовку. Зверь обмяк и сполз обратно в пролом. Он дёрнулся несколько раз и затих окончательно.

- Кто это? - спросил Олег, потрясённый вторжением.

- Псевдогигант, - Шрамм сменил магазин и поставил оружие на предохранитель. - Редкая тварь, между прочим.

В кабине пахло сгоревшим порохом и кровью. Ярко вспыхивал взбаламученный "ведьмин студень".

- Почему "псевдо..."? - не понял Олег.

На взгляд врача зверь был самым настоящим гигантом.

- Не знаю. Так назвали. Спи давай. Через час я тебя разбужу.

Сквозь пролом в полу ощутимо тянуло сквозняком. Олег наглухо застегнул ещё влажную куртку, положил винтовку рядом, так, чтобы можно было схватить её, не шаря в потёмках. События минувшего дня и ночи всё-таки укатали Олега, он заснул сразу, едва лишь голова коснулась лавки.

"Зозуля" по украински означает "кукушка"

Общевойсковой защитный комплект