Часть вторая

– И теперь я должен опять вернуться на Кэриен? – сказал отец Джон Кермоди. – После двадцати семи лет?!

Он вел себя довольно спокойно, пока кардинал Фэксинс излагал, что от него хочет Церковь. Но ему трудно было долго пребывать в неподвижности. Более всего сейчас ему хотелось взмахнуть руками и улететь подальше от кардинала и от всего того, что он представляет.

Джон вскочил и стал расхаживать взад-вперед по полированным плитам паркета, нервно сжимая руки то за спиной, то на груди. Внешне он мало изменился за эти годы, но теперь на нем была сутана священника ордена Святого Джайруса.

Кардинал Фэксинс сгорбился в кресле. Его умные зеленые глаза остро поблескивали над крючковатым носом. Он был похож на одряхлевшего от старости ястреба, уже не очень уверенного в себе, но готового броситься на жертву при первой возможности. Лицо в морщинах, седина в волосах. Ему уже было 175 лет, и это сказывалось на его характере.

Внезапно Кермоди остановился:

– Ты действительно думаешь, что только я пригоден для этой миссии?

– Да, и к тому же более всех, – выпрямился в кресле кардинал, как бы готовясь к нападению. – Я уже говорил тебе, насколько это важно. Полагаю, что одного раза достаточно, ты же интеллигентный человек. Ты посвятил свою жизнь Церкви и даже чуть не получил епископское кресло.

Намек был ясен, и даже чересчур. Кэрмоди хорошо знал, что его решение жениться после отмены обета безбрачия для служителей Церкви разочаровало кардинала, прочившего его в епископы мира Чейденвулли.

Фэксинс бросил взгляд на желтые цифры, вспыхнувшие на экране монитора:

– У тебя есть всего два часа на подготовку. Я думаю, что ты будешь в порту вовремя.

Кэрмоди рассмеялся и ответил:

– Ну что я могу поделать? Мне приказывают, но при этом говорят, чтобы я ехал добровольно. Хорошо. Я поеду. Но я должен предупредить Анну. Для нее это будет удар.

Кардинал заерзал в кресле:

– Жизнь священника не всегда легка и приятна. Она знает об этом.

– Я знаю, что она знает! – резко ответил Кэрмоди. – Я знаю, что ты ей наговорил перед нашей свадьбой.

– Мне жаль, Джонни, – сказал старик с легкой улыбкой. – Реальность не всегда безоблачна.

– Да. И ты даже забыл о своем хваленом немногословии, за которое тебя зовут Три фразы. Ты обрушился на нее как торнадо.

– Еще раз прошу прощения.

– Ладно, забудем это, – усмехнулся Кэрмоди. – Что сделано, то сделано. Мне нисколько не жаль Анну. Единственное, о чем я сожалею, что я не женился на ней лет двадцать назад. Я крестил ее, и она всю жизнь прожила в моем приходе.

Он помолчал, колеблясь, а затем продолжил:

– Прости меня. На сборы мне нужно минут десять. Я позвоню Анне и заеду за ней. Она проводит меня в порт.

Кардинал пожал плечами:

– Делай как знаешь.

Кэрмоди плеснул в стакан виски, выпил и пошел в спальню. Там он достал небольшой чемодан, бросил его на постель. Мне хватит и одного, – подумал он. – Анна вряд ли будет возражать. Она всегда старается быть готовой к самым невероятным событиям.

Он нажал кнопку на плоском диске, прикрепленном к запястью. Центр диска засветился, и раздался тоненький сигнал.

Кэрмоди продолжал собирать вещи, не желая зря тратить время и зная, что она вскоре ответит на вызов. Однако когда все было собрано, ответа все еще не было и он начал беспокоиться.

Джон подошел к видеотелефону и набрал номер миссис Ругон. Она ответила сразу же. При виде Кэрмоди ее полное лицо засветилось радостью.

– Отец Джон! Я только что хотела звонить вам. Я говорю об Анне! Она хотела пройтись по магазинам и должна была вернуться полчаса назад. Я думала, что она, может быть, пошла домой.

– Ее здесь нет.

– Может, она забыла одеть переговорное устройство? Ты же знаешь, как она рассеянна, особенно теперь, когда в ее голове только мысли о ребенке. О небеса! Алиса плачет! Я должна бежать. Но ты мне позвони, когда Анна отыщется. Если она придет сюда, я ей скажу, чтобы она позвонила домой.

Кэрмоди связался с магазином Рейнкода. Клерк сообщил, что миссис Кэрмоди ушла минут пятнадцать назад.

– Она не сказала, куда собирается идти?

– Она хотела зайти в клинику, святой отец.

Кэрмоди с облегчением вздохнул:

– Благодарю.

Он связался с клиникой. Дежурный ответил, что миссис Кэрмоди ушла пять минут назад.

Джон успокоился, но положив трубку, задумался. Что-то тревожило его. Почему она не отвечает по устройству личной связи? Оно вышло из строя? Маловероятно. Его можно сломать разве что ударом молотка. Возможно миссис Ругон права, Анна в последнее время рассеянна. Ну например, мыла руки и оставила прибор в туалетной.

Он снова вернулся к чемодану. Анне, конечно, не понравится, как он все уложил, но времени нет.

Зазвонил телефон. Кэрмоди подошел к экрану. На нем появилось лицо полисмена. Кэрмоди ахнул, и в его животе что-то оборвалось. Спину прошиб холодный пот.

– Сержант Льюис, святой отец, – представился полицейский. – Я очень сожалею, но у меня плохие известия, сэр... о вашей супруге, сэр.

Кэрмоди не ответил. Он смотрел на грубое лицо Льюиса и ждал.

– ...ее сразу не сумели опознать, не было документов. Но лицо ее цело, и друзья, что были поблизости, назвали нам имя... – говорил сержант. – Я очень сожалею, но для официального опознания требуется ваше присутствие.

И только теперь слова полицейского дошли до сознания Кэрмоди. Анна уехала из клиники на автомобиле. Под сиденьем разорвалась бомба. Так что опознать ее сразу было нелегко.

– Благодарю, сержант. Я сейчас буду.

Он отошел от аппарата и отправился в соседнюю комнату. Кардинал, увидев бледное лицо Кэрмоди, вскочил с кресла, столкнув со стола стакан, разлетевшийся вдребезги.

Джон коротко поведал о случившемся. Фэксинс зарыдал. Позже, когда Кэрмоди отошел от шока, он понял, что кардинал в глубине души нежно любит его, хотя о нем и говорили, что он настоящий сухарь.

– Я пойду с тобой, – сказал кардинал. – Но сначала надо позвонить в порт и отменить твой полет.

– Не надо, – ответил Кэрмоди. Он вернулся в спальню, взял чемодан и вышел. Кардинал молча смотрел на его действия.

– Я должен ехать, – сказал Джон.

– Сейчас ты не в форме.

– Я знаю. Но я приду в себя.

Зазвонили в дверь. Вошел доктор Аполлониус с портфелем в руке:

– Прошу прощения, отец. Я принес то, что поможет вам, – он вынул из кармана лекарство.

– Не надо, – покачал головой Кэрмоди. – Кто вас вызвал?

– Я, – сказал Фэксинс. – Я думаю, тебе следует его принять.

– Твоя власть не распространяется на медицинские дела, – ответил Кэрмоди. Мягкий звук разнесся по комнате. Джон поставил чемодан, подошел к стене, открыл дверцу шкафа и достал оттуда цилиндр.

– Почта, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности. Он заглянул в шкаф, чтобы убедиться, что там больше ничего нет. Закрыл дверцу, вернулся к чемодану, сунув письмо в карман.

По пути в морг кардинал сказал Джону:

– У меня не хватило бы жестокости приказать тебе отправляться в Кэриен, но если ты хочешь этого сам... Анна...

– ...всего лишь один человек, а судьба миллионов зависит от меня, – закончил Кэрмоди. – Я знаю.

– Да, и еще одно. Полиция, – безучастно продолжал Кэрмоди. – Интересно, кто так ненавидел меня, что убил Анну. У нее не было врагов. Но если полиция задержит меня для допроса, я опоздаю на рейс.

– Предоставь это мне, – сказал Фэксинс.

Далее Кэрмоди все делал как во сне. Он поднял простыню без каких-либо ощущений и долго смотрел на почерневшее лицо с открытым ртом. Затем повторил капитану все, что перед этим говорил кардиналу. Нет, у него нет подозрений, кто мог подложить бомбу. Кто-то вернулся из прошлого Кэрмоди и в знак мести убил Анну.

* * *

Два священника ехали в порт на такси. Они проехали мимо здания Ордена Св. Джайруса. Двадцать три года назад это здание стояло на окраине маленького городка. Теперь оно стало центром огромной столицы планеты. Там, где раньше двухэтажные дома были редкостью, теперь громоздились 20-этажные коробки и кубы. Все улицы были вымощены каменными плитами, шоссе бетонированы. Когда Кэрмоди прибыл сюда впервые, он утонул по колени в жидкой грязи, как только сошел с трапа корабля, и увидел грязные развалюхи этого богом забытого места.

Анна. Если бы он не женился на ней, она была бы жива. А он восседал бы в сверкающем кресле епископа и вершил делами Церкви на планете. На ней, правда, проживало всего пятьдесят миллионов человек, а когда он впервые прибыл сюда, здесь жило вообще в 50 раз меньше.

Анна. Когда он сказал, что не уверен в правильности своего решения жениться на ней, она заявила, что если не станет его женой, то уйдет в монастырь. Он рассмеялся и ответил, что она начиталась романов и оторвалась от жизни. Ей нужен мужчина. Если это будет не он, то найдется кто-нибудь другой.

Тогда они поссорились, но все закончилось объятиями. На следующий день он улетел на Землю с ежегодным отчетом. На это потребовалось две недели, и он с радостью вернулся на свою планету и снова увиделся с Анной...

Он глубоко вздохнул и зарыдал. Кардинал пришел в сильное смущение, но сразу же взял себя в руки, прижал голову Джона к своей груди и стал поглаживать его волосы, произнося слова утешения. Затем он сам не выдержал и заплакал. Слезы капали на щеку Кэрмоди.

Когда они прибыли в порт, Кэрмоди сел прямо и вытер слезы.

– Я уже в норме. Хорошо, что мне предстоит долгая поездка. Если бы я остался здесь, я совсем бы расклеился. Каким примером был бы я для тех, кого сам должен утешить в горе? Или тем, кого я убеждаю, что смерть – это скорее повод для радости, чем для горя, так как те, кто умирают, освобождаются от грехов этого мира. Я всегда знал, что эти слова немного стоят.

Кардинал молчал. Пятиэтажное здание порта занимало площадь в тридцать акров. Оно было из мрамора, добываемого в горах недалеко от столицы. Главный зал был набит людьми со всех планет Федерации, а также другими разумными существами. Большинство летели по делам фирм и правительств, и лишь некоторые, у которых было достаточно средств, путешествовали ради собственного удовольствия. В другой части здания находилось Бюро иммиграции. Здесь толпились люди, обладавшие меньшим достатком и еще меньшим счастьем.

Священники прошли сквозь толпу, одетую в самые разнообразные платья, различных моделей и покроев, меняющие цвет и другие свойства в зависимости от освещения, температуры, давления и так далее. Это помогало людям приспосабливаться к жизни на других планетах.

Кэрмоди попрощался с кардиналом и направился к турникету. Подготовка и проверка межзвездного путешественника занимает всего полчаса. Джон разделся и передал платье для санобработки, сам же направился в блок медицинского контроля, где провел минуты две, пока невидимые лучи зондировали его тело. После этого он получил сертификат, удостоверяющий, что космическое путешествие не повредит его здоровью. Выйдя из медблока, Кэрмоди получил обратно уже обработанную одежду: шляпу с круглыми полями, сутану и прочее. С этого момента он уже не имел права выходить в другие части Космопорта.

* * *

Ему передали второе письмо, уже прошедшее обработку. Женский голос из громкоговорителя пояснил, что оно отправлено с Земли. Джон взглянул на штемпель и адрес. Там стояло его имя, а так же имя отправителя – Р.Располд. Кэрмоди снова сунул письмо в карман.

Тем временем все его бумаги были готовы. Он подписал документ, подтверждающий личную ответственность Кэрмоди за свою жизнь на планете Радость Данте. Кроме того, Джон застраховал свою жизнь на время полета: половину страховки завещал Ордену, четверть – дочери, остальное – благотворительным учреждениям.

Он завершил все формальности всего за несколько минут до посадки на борт небольшого лайнера Белый мул компании Саквелл Стеллар Лайн.

Спутниками Кэрмоди оказались четверо людей, причем трое из них летели на другие планеты, и лишь один, Рафаэль Абду, так же отправлялся на Кэриен. Он был среднего роста, около 190 сантиметров, среднего телосложения, однако отличался чрезмерными размерами ног и рук. На широком мясистом лице темнокоричневого тона выделялись слегка раскосые глаза, вероятно, сказывалась монголоидная примесь в крови. Голову украшала пышная шапка курчавых каштановых волос.

Согласно документам он жил на Земле, а на Чейденвулли провел две недели и собирался следовать дальше. В графе Род занятий значилось Экспорт – импорт, что могло означать все что угодно.

Дежурный по радио пригласил всех садиться. Через минуту секция, где находились путешественники, отделилась от здания порта и поехала по направлению к Белому мулу. Лайнер представлял собой полусферу, плоской частью лежащую на взлетной площадке. Его белая керамитовая облицовка сверкала в лучах полуденного солнца. Секция приблизилась к борту звездолета, и вскоре пассажиры оказались в небольшой камере, вероятно служившей шлюзом. Оттуда они перешли на свои этажи. Для пассажиров на корабле было три этажа: первый, второй и третий классы.У Кэрмоди был билет третьего класса. Этого требовал режим экономии, которого придерживался Орден. Помещение третьего класса оказалось залом, не уступающим хорошему театру. Почти все восемьсот кресел были заняты. В зале стоял непрерывный гул голосов. Теперь Кэрмоди пожалел, что у него не первый класс, там все-таки спокойней, отдельные каюты.

Но думать об этом было уже поздно, и он занял свободное место.

Стюардесса проверила его ремни и поинтересовалась, знаком ли он с правилами. Джон кивнул утвердительно головой. На громадном экране перед креслами появилось улыбающееся лицо пилота. Он поприветствовал пассажиров и коротко рассказал о маршруте полета. После этого экран на некоторое время угас, а затем на нем появилось изображение знаменитого комика Джека Венекса. Кэрмоди не испытывал желания смеяться, но чувствовал, что следует отвлечься. Нужно было что-то такое, что встряхнуло бы его, отодвинуло горе на второй план.

Он достал из-под кресла шлемовидное устройство с опускающимся экраном в виде забрала, одел на голову и опустил экран. Тут же до его слуха донесся голос капитана корабля:

– ...предназначен специально для того, чтобы каждый пассажир, если желает, мог смотреть нашу программу, а при отсутствии такого желания – отключиться.

На экране появилось изображение порта и взлетного поля. Послышался голос капитана:

– ...Три, два, один, ноль!

Кэрмоди знал, что произойдет, и прикрыл глаза от вспышки. Порт исчез. Планета Чейденвулли и ее яркое солнце – тоже. Кубки кипящего вина стояли на черном столе: красный, зеленый, белый, голубой, фиолетовый... Одноглазые чудовища космоса смотрели с экрана...

– ...сейчас вы находитесь на расстоянии 50000 световых лет, – прорвался откуда-то голос капитана, – планету Чейденвулли уже не разглядеть отсюда, а ее солнце кажется всего лишь одной из миллионов звезд, рассеянных во вселенной. Сейчас наш корабль разворачивается в направлении следующего прыжка. Протеиновый компьютер, о котором я вам уже говорил, сейчас сориентируется в межзвездном пространстве, и через некоторое время корабль будет готов к прыжку.

На экране снова вспыхнули звезды. Кэрмоди вспомнил, что все это видел уже много лет назад. И вдруг у него защемило сердце, он почувствовал себя одиноким странником, выброшенным в космическое пространство... Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким несчастным.

– Компьютер вычислил курс, и мы готовы к прыжку, – продолжало звучать в головных телефонах. – Следующий прыжок снова перенесет нас на 50000 световых лет. Мы вынырнем из подпространства в сотне миль от планеты Магомет...

Какова минимальная дальность прыжка, Кэрмоди не знал. А максимальная зависела от количества двигателей корабля и их мощности. Белый мул мог прыгнуть отсюда прямо в туманность Андромеды. Он мог преодолеть полтора миллиона световых лет за доли секунды. До планеты Кэриен было уже близко.

* * *

Вспыхнула чернота, и замигали раскаленные шары. И вот перед Кэрмоди возник диск планеты с континентом в форме червяка, поверхность которого кое-где была прикрыта разводами облачности. Диск стремительно надвигался. Несмотря на то что Кэрмоди видел это не раз, он отшатнулся. А затем, придя в себя, не мог не восхититься точностью и красотой маневра посадки.

Несмотря на двухчасовую стоянку, Джон не вышел из корабля. Не хотелось опять проходить процедуры санобработки и прочие формальности.

Кроме того надо было прочесть письма и просто побыть одному.

Он зашел в бар, заказал бурбон и вошел в отдельную кабину. Сделал пару глотков и извлек из кармана письма. Он долго вертел трубки конвертов в руках, не решаясь вскрыть их. Но любопытство взяло верх, и он сунул неподписанное первое письмо в проекционное устройство, висевшее на стене. Экран монитора засветился, и на нем показалось то, что заставило Кэрмоди отшатнуться, но он быстро взял себя в руки. На экране была маска, изображение изуродованного человеческого лица...

В наушнике заговорил хрипловатый мужской голос:

– Кэрмоди, это письмо от Фратта. Сейчас твоя жена мертва. Ты пока не знаешь, кто это сделал и почему. Но я тебе все объясню. Много лет назад ты убил сына Фратта и ослепил его самого. Ты сделал это спокойно и хладнокровно, хотя в этом деянии не было необходимости.

Теперь приходится страдать тебе. Но не только из-за смерти жены, но и из-за того, что сам не будешь ведать, где и когда примешь смерть. Смерть от руки Фратта.

Ты умрешь не так легко и быстро, как твоя жена. Тебе еще предстоит встретиться с медленной и трудной смертью, гнусная тварь!

Экран мигнул, и голос пропал.

Кэрмоди дрожащей рукой вытер пот со лба. Значит, его предположения оправдались: месть старого врага за прегрешения молодости. И за то, что он совершил тогда, он потерял жену и свое счастье. Анна, бедная Анна...

Он вновь прослушал письмо.

Фратт? Фратт? – мучительно вспоминал Кэрмоди. – Это имя мне ничего не говорит. Я не помню такого человека, но обязательно должен вспомнить. У меня ведь превосходная память... Но те годы были буквально нашпигованы событиями. Я совершенно не думал о жертвах. О, боже, прости меня, я даже не знаю имен тех, кого убивал. Сын Фратта? Может быть, он? Но я не помню сына. О, боже!

Он выпил еще, страстно желая спиртным смыть в небытие свое прошлое. Теперь это был не тот Джон Кэрмоди, которого знал Фратт. Имя и тело были те же, но внутри он совсем другой. Тот Джон умер на Кэриене.

Но другие-то живы, и они помнят старого, прежнего Кэрмоди. Они не забыли и не простили его.

Он выпил еще бурбон. Сейчас уже поздно что-либо предпринимать. Но во всяком случае ему нужно быть настороже. Фратту не просто будет застать его врасплох.

Он ударил кулаком по столу и чуть не разбил стакан. К дьяволу Фратта! Если Кэрмоди когда-то представлял зло, то теперь он отрекся от этого. Фратт теперь поменялся с ним местами, на нем кровь Анны.

Но затем Джон подумал о том, что ведь это он виновен, что Фратт обратился к греху. Если бы он не сделал то, что сделал, то Фратт не стал бы ненавидеть.

– И во всем, что он сделал и сделает, виновен буду только я.

И тем не менее знакомый огонь пробежал по его жилам.

– Господь сказал: Я буду мстить. И он мстил всеми доступными средствами.

– Нет, – сказал он себе и покачал головой. – Я рационалист. Я должен простить и любить своего врага как брата. Именно это я проповедовал столько лет и сам верил в это. Или мне казалось, что верил.

Он снова ударил кулаком по столу.

– Но я ненавижу! Я ненавижу! О, боже, как я ненавижу!

Но кого? Себя?

Он допил свой стакан и звонком вызвал стюарда. Когда тот принес новый стакан, Кэрмоди решил ознакомиться со вторым письмом. На экране он увидел комнату Располда в его квартире на шестнадцатом этаже огромного дома в Денвере и ее хозяина. Располд был похож на одетый в костюм клинок: длинный, худой, с блестящими черными волосами, карими глазами, острыми и сверкающими, как два томагавка. На лице выделялся большой нос картошкой. На Располде была алая мантия с черным воротником, одежда служащего Прометеус Интерстеллар Лайн. В этом не было ничего удивительного, знаменитый детектив любил часто переодеваться. Такая у него была работа.

Располд помахал приветственно рукой:

– Привет, Джон, старый грешник! Прости за короткое письмо.

Он забегал по комнате, продолжая говорить глубоким баритоном.

– Через несколько минут мне пора уходить, и я не знаю, сколь долго мне придется идти по этому следу.

Джон, пока я занимаюсь тут одним делом – ты ведь видишь мою одежду? – я случайно узнал кое-что важное. Поверь мне, очень важное. Группа богатых и фанатичных адептов твоей религии – мне очень жаль, но это так – решили убить Иесса, бога Кэриена. Они наняли убийцу, может быть, даже нескольких, для этой цели. Я не знаю имен, но вероятные убийцы с Земли. Во всяком случае, удастся покушение или нет, но последствия могут быть ужасными. Сам я не могу заняться этим делом, у меня своих забот достаточно. Я уведомил спецслужбы, и они, несомненно, послали на Кэриен своих ребят. Может, они успеют предупредить Иесса, а может – нет.

Мне кажется, что тебе самому захочется заняться этой проблемой. Я говорю это потому, что убийца может пройти через Ночь, стать Алгулистом и, следовательно, будет очень опасен. Противостоять ему сможет только человек, тоже прошедший испытания Ночи. И лучше, если это будет землянин. Но все это – предположения, попытка покушения может быть предпринята еще до наступления Ночи. Следовательно, времени остается еще меньше. Возможно, ты сочтешь, что все это тебя не касается. Может быть, Иесс сам способен позаботиться о себе. Однако здесь замешаны самые крупные убийцы высшей квалификации. Ты не знаешь их. Ведь боссы твоей юности уже сошли со сцены.

Располд перечислил десять имен, описал каждого. И поспешил попрощаться самым дружеским способом.

Кэрмоди отключил монитор и потянулся к стакану, но затем отдернул руку. Не время напиваться. Дело не только во Фратте – а он вполне мог быть на борту корабля, – возникали новые проблемы. Необходимо информировать кардинала. Если информация Располда верна, а сомневаться в ней не стоит, значит, Церковь в еще большей опасности. Убийство Иесса религиозными фанатиками может вызвать взрыв внутри самой Церкви.

– Идиоты! – выругался Кэрмоди. – Слепые, набитые ненавистью идиоты!

Он вновь включил прибор и продиктовал письмо кардиналу. Затем вызвал стюарда и отправил послание. Наконец встал и вернулся в зал.

Он сидел один не более десяти минут, прикрыв глаза и не обращая внимания на экран. Затем над головой зазвучал чей-то голос:

– Отец, это кресло свободно?

Молодой священник-иезуит стоял рядом с ним, показывая в улыбке длинные зубы. Высокий и тощий, с длинным аскетическим лицом. У него был ирландский акцент, и он тут же представился как отец Пол О'Грейди из Дублина. Его посылали на новое место службы, и он очень нервничал.

– Я чувствую себя таким одиноким, мне кажется, что мое сердце разрывается на части.

– Успокойтесь, – сказал Кэрмоди. Ему не хотелось говорить, но ведь нужно было подбодрить коллегу.

– Многие испытывают такое же состояние в таких ситуациях. Хотите выпить? До старта еще есть время.

О'Грейди отрицательно покачал головой:

– Нет. Мне не нужна подпорка.

– Подпорка! – усмехнулся Кэрмоди. – Не будте смешны, сын мой. Скоро все пройдет. Вы снова почувствуете под ногами твердую почву и узрите голубые небеса над головой.

О'Грейди помолчал, обдумывая слова Кэрмоди. Затем сказал:

– Я так нервничаю, что забыл спросить ваше имя, отец.

Кэрмоди представился.

Глаза иезуита расширились.

– Вы не тот Джон Кэрмоди... который... отец... – он запнулся.

– Продолжайте.

– Отец фальшивого бога Иесса на Кэриене.

Кэрмоди кивнул.

– Говорят, что вы летите туда с особой миссией? – вырвалось у О'Грейди. – Говорят, что вы летите, чтобы низвергнуть Иесса и объявить эту веру фальшивой!

– Кто так говорит? – спокойно спросил Джон. – И, пожалуйста, потише.

– О, все говорят, – ответил иезуит, махнув рукой, как бы показывая на всю вселенную.

– Ватикану будет интересно узнать, как хранятся его тайны, – сказал Кэрмоди. – Ну что же, да, я лечу на Кэриен, но не для того, чтобы свергать Иесса.

– Но вы не собираетесь сменить веру? – взволновался О'Грейди.

– Нет. Я считаю, что многие люди просто не понимают эту религию, но моя вера в Иисуса непоколебима.

– Может быть, вы задержитесь на планете Спрингбод и прочтете несколько проповедей. У меня есть информация, что наша паства пошатнулась в вере и склоняется к вере Кэриена. Кто, как не вы, бывавший там, знающий тамошние обычаи, сможет разоблачить так называемые чудеса и так называемого бога.

– У меня нет времени, – ответил Кэрмоди. – Более того, я бы разочаровал вас. Так называемые чудеса реальны, а насчет Иесса... так даже сам Господь не ведает, действительно он Спаситель планеты или нет. Пока не ведает.

Кэрмоди наклонился к уху иезуита:

– Предупреждаю тебя, что наша встреча и разговор не должны быть кому-либо известны. Миссия моя секретна, иначе ты будешь строго наказан, и твоя карьера сильно пострадает. Так что держи язык за зубами!

О'Грейди заморгал белесыми ресницами, и на его покрасневшем лице отчетливо отразилось страдание. Остальной путь до места своего назначения он молчал, в одиночку борясь со своим страхом.

Когда Белый мул совершил посадку, Кэрмоди решил выйти. Ему хотелось немного поразмять ноги и взглянуть на знакомые места. И кроме того это была последняя из планет, населенных выходцами с Земли.

Город и порт сильно изменились со времени последнего посещения Кэрмоди планеты Спрингбод. Белых конусов оставалось еще достаточно много. Они раньше служили жилищами бимитам, теплокровным обитателям планеты, внешне напоминавших земных термитов. Они питались древесиной, а из своих экскрементов строили конусы. Первые земные колонисты перебили бимитов и стали строить свои дома между конусами. Теперь на месте этих первых лачуг возвышались небоскребы из металла и пластика.

На планете был громадный порт, принимавший и отправлявший множество кораблей. Кэрмоди с полчаса погулял возле здания порта, а затем пошел обратно, чтобы пройти санобработку. Огромная толпа загородила ему дорогу. Он сначала не понял, что было причиной ее возбуждения, диких воплей, ругательств. Затем он заметил на груди у многих значки общества Христианского Спасения, и что они окружают кучку мужчин и женщин, которые мало чем отличались от своих преследователей, разве что своим испуганным видом.

Но когда Кэрмоди пробрался через толпу поближе, он разглядел на пальцах мужчин и женщин золотые перстни. На них были изображения круга, перечеркнутые двумя фаллоподобными копьями. Кэрмоди приходилось видеть такие перстни на Чейденвулли, он знал, что их владельцы поклоняются богине Бунт. Мужчины и женщины стояли, стараясь не обращать внимания на насмешки и оскорбления, которыми их осыпали. Предводителем людей из общества Спасения был толстый высокий большеносый священник.

Кэрмоди узнал его сразу, хотя не видел лет двенадцать. Это был отец Кристофер Бакелинг, собрат Джона по ордену.

Кэрмоди протиснулся поближе к нему. Увидев монашескую сутану, толпа утихла и расступилась. Джон занял позицию между Бакелингом и поклонниками Бунт.

– Отец Бакелинг, что здесь происходит?

Глаза Бакелинга расширились от удивления.

– Отец Кэрмоди! Что вы здесь делаете?

– Во всяком случае, не нарушаю спокойствия. Зачем вы мучаете этих людей?

– Мучаем! – закричал священник. – Мучаю! Кэрмоди, я вас хорошо знаю. Вы здесь, чтобы возбуждать смуту!

Он в бешенстве замахал руками:

– Посмотрите на этого человека, отец Джон!

В группе истязаемых выделялась фигура высокого, красивого человека.

– Посмотрите на него! Это бывший священник Гедеон! Теперь он поклонник грязного идола, богини Бунт!

Женщина в толпе завизжала:

– Гедеон – антихрист! И он еще был моим исповедником! Его надо сгноить за решеткой...

– Его нужно закидать камнями! – крикнул Бакелинг. – Камнями! Или повесить, как Иуду! Он предал нашего Господа, продал Сатане...

– Заткнись, Бакелинг, – хрипло выдохнул Кэрмоди. – Чем больше ты орешь на людях, тем хуже. Я думаю, что все нужно делать тихо и спокойно.

Кэрмоди пытался говорить ровным голосом.

– Я пытаюсь убедить вас, чтобы вы не поддавались ненависти. Помните слова Господа: Возлюби врага своего!

Но все было напрасно. Наэлектризованная толпа фанатиков не желала ничего слушать. Вспыхнула стычка. Кэрмоди наносил и отражал удары. Послышались полицейские свистки. Крики. Ругань. Внезапно в голове Кэрмоди как бы разорвался снаряд и все погрузилось во тьму.

Он очнулся оттого, что полисмен в черно-белой шляпе пытался привести его в чувство. Прежде чем Кэрмоди успел что-либо сказать, двое подхватили его под руки и повели к выходу. У дверей стояли две машины, куда грузили тех смутьянов, которые не успели скрыться. Но с ним обращались несколько иначе, чем с остальными. Вежливо посадили в кабину, рядом сел полицейский, а с другой стороны Бакелинг, прижимающий к носу платок, покрытый бурыми пятнами.

– Видишь, что ты наделал? – бубнил он. – Ты затеял смуту, ты обесчестил нашу Церковь.

Кэрмоди расхохотался, но тут же со стоном умолк, помятые ребра давали о себе знать.

– Нас арестовали? – спросил он лейтенанта.

– Отец Бакелинг предъявил обвинение против вас, святой отец. – Лейтенант протянул телефон Кэрмоди: – Вы можете вызвать адвоката.

Кэрмоди, не обращая на него внимания, повернулся к незадачливому инквизитору.

– Послушай, Кристофер, если меня задержат и я не успею на корабль, ты будешь иметь крупные неприятности. Очень крупные.

Бакелинг вытер нос платком, хмыкнул.

– Не угрожай мне, Джон. Помни, я знаю, кто ты: грязный мошенник, и ничего больше.

– Тогда я позвоню, – сказал Кэрмоди. Он взял трубку, лейтенант включил устройство.

– Номер епископа Замбы? – спросил Джон.

Бакелинг открыл рот, лейтенант удивленно моргнул. В кабине повисло молчание.

– Отлично. Лейтенант, номер!

Полисмен вздохнул, полистал справочник:

– 606, сэр.

Кэрмоди набрал номер и через секунду связался с епископом. На экране появилось лицо мулата. Оно нахмурилось, и низкий голос произнес:

– Кэрмоди? В какую историю ты попал?

Джон коротко изложил суть происшедшего.

– Я слышал уже о происшедшем в порту, – сказал Замба, – и предпринял кое-какие шаги.

Кэрмоди повернул аппарат так, чтобы епископ увидел Бакелинга.

Замба нахмурился еще сильней:

– Бакелинг? Значит, это правда, что вы учинили безобразную драку? Это вы направили толпу своих прихожан на поклонников Бунт?

Бакелинг замер, а затем пролепетал что-то в свое оправдание.

Епископ опять принялся за Кэрмоди.

Но Кэрмоди уже овладел положением:

– Это долгая история, епископ. Здесь трудно разобраться сразу. Но у меня нет времени. Я должен лететь на Кэриен. Это очень важная миссия, в успехе которой заинтересован сам Святой отец!

– Да, я знаю, – ответил епископ, – я получил инструкции. Но тебе не стоит ввязываться ни во что, что может задержать тебя.

– Я понимаю. Но таков уж я есть. А теперь мне надо успеть на корабль.

Епископ обратился к лейтенанту, и вскоре конфликт был исчерпан. И оба священника расстались. Бакелинг ушел, брызгая слюной и изрыгая проклятия, Кэрмоди был доставлен в порт. Там, в отдельной кабине, ему еще раз пришлось говорить с Замбой.

– Я слышал, у тебя случилось горе, Кэрмоди, – начал беседу епископ. – При обычных обстоятельствах следовало бы дать тебе опомниться, но твоя миссия очень важна.

– Да, ваше преосвященство.

– Конечно, но я знаю о твоей задаче в общих чертах. Не мог бы ты объяснить мне все поподробнее? Поверь, это не просто любопытство. Я глубоко заинтересован в исходе дела и умею держать язык за зубами.

Кэрмоди закурил, а затем сказал:

– Я могу сообщить вам, что моя миссия имеет две стороны. Во-первых, я должен убедить Иесса не посылать миссионеров на другие планеты, во-вторых, уговорить не заставлять всех жителей Кэриена проходить через Ночь.

Замба был потрясен.

– Я не знал, что Иесс желает сделать всех своих сторонников Бодрствующими. Зачем ему это?

– Ну, окончательного решения он не принял еще. Но, вероятно, таким образом он хочет избавиться от своих соперников, приверженцев Алгули. Он хочет, чтобы на планете жили только те, кто поклоняется ему.

Епископ понимающе кивнул:

– И Иесс будет рассылать этих фанатиков как своих миссионеров?

– Да.

Епископ опять нахмурился:

– Ватикан считает, что тебе удастся уговорить Иесса?

– Скорее всего, в Риме считают, что я единственный, кто на это способен.

– Многие знают, что ты прошел через Ночь... и, кроме того, поговаривают, что ты один из отцов Иесса.

– Действительно. Я столько повидал и пережил на Кэриене, что хватит и на десяток сказок. Но я на самом деле прошел через Ночь. Что, если я скажу вам, что чудеса Ночи реальны? Что бог Иесс действительно рождается от мистического брака богини и семи отцов? А если узнают, что я был опаснейшим преступником и, пройдя через метаморфозы Ночи, стал праведником? Тогда многие будут считать, что это дело рук богини Бунт, и миссионеры Иесса снимут обильную жатву.

– Но ведь ты не стал поклонником богини?

– Я стал бы им, если бы остался на Кэриене. Но я вернулся на Землю и принял сан.

– Я все еще не понимаю, – сказал епископ, – ты не утверждаешь, что Иесс и Бунт фальшивые боги и, тем не менее, считаешь нашу религию истинной. Как можно сочетать такие противоположности?

Кэрмоди пожал плечами.

– Я не сочетаю их. У меня есть вопросы и сомнения. И очень много. Но пока нет ответов. Может, в этот визит мне удастся получить разъяснения?

Кэрмоди попрощался с епископом, получил благословение и взошел на борт Белого мула всего лишь за минуту до старта. Он обнаружил, что почти все приверженцы кэриенской религии, из-за которых он чуть было не остался на планете, тоже здесь.

Вслед за Кэрмоди взошел еще один человек, невысокий мускулистый мужчина примерно одного возраста с Джоном, что-то между 30 и 100 годами. У него были густые черные вьющиеся волосы, широкое горбоносое лицо с сильным подбородком. Он был одет во все белое: шляпа с широкими полями, костюм в обтяжку, пояс, сапоги. В руках он держал толстую книгу в белом переплете. Кэрмоди вздрогнул. По этой одежде он узнал представителя одной из самых могущественных религиозных групп, Каменный Фундамент Церкви.

Фундаменталисты, или, как их иногда называли, Твердолобые Ослы, были фанатиками, которые считали, что им удалось вернуться к Первой Вере Первых Христиан. Но его удивили не религиозные убеждения нового пассажира. Нет! Он узнал его! Значит, остался еще кое-кто из старой гвардии преступного мира!

Это был Аль Лефтин. Они узнали друг друга, как же, ведь в ряде дел они были сообщниками.

Кэрмоди окликнул Лефтина. Тот вздрогнул и приблизился. Больше всего его удивила сутана Джона.

– Как, и ты?..

– Да, я теперь отец Джон.

– Я тоже покинул грех. Я декан Истинной Церкви. Хвала Господу, я вовремя увидел глубину своего падения, раскаялся и теперь проповедую слово Божье.

– Я счастлив, что ты обрел мир, – сказал Кэрмоди, – но скажи, зачем ты летишь на Радость Данте? Ты хочешь пройти через Ночь Света? Приближается ее время.

– Никогда! Моя церковь послала меня для исследования ритуалов, предваряющих Ночь. Накануне ее я обязан вернуться и сделать доклад. Сам Старейший послал меня.

– Зачем это вам? В библиотеках содержится и так немало информации.

– Нет, слишком многие из нашей паствы перешли в эту поганую веру. Я должен увидеть все своими глазами, снять фильм и показать верующим. И тогда они сами увидят сатанинское язычество Кэриена и прогонят миссионеров Иесса.

Кэрмоди не стал говорить Лефтину, что таких попыток было уже немало и все они закончились крахом. Чаще всего эффект был противоположен ожидаемому, зритель становился любопытен и желал испытать чудеса сам.

Они еще немного поболтали. Лефтин вспомнил былые приключения, теперь они казались такими далекими.

Стюардесса объявила взлет. Через десять минут бортового времени корабль был в атмосфере Кэриена.

Снова Кэрмоди прошел через процедуру осмотра. Он потерял из вида Лефтина, но, зайдя в туалет, снова неожиданно на него наткнулся. Монах курил! Это мало подобало слуге Истинной Церкви и было более чем удивительно. Фундаменталисты считали табак, алкоголь и женщин страшным злом. Лефтин поднял глаза и растерялся. Он попытался оправдаться, но для Кэрмоди было все равно, курит он или нет, сам Джон курил с большим удовольствием. Но слабое подозрение зародилось у него в душе.

Но тут же его отвлекло появление знакомых лиц. В просторном холле он увидел своего старого друга Тэнди. Он почти не изменился с тех давних времен, только появились седые прядки в волосах, округлость в фигуре. Но по-прежнему обаятельная улыбка обнажала сверкающие голубые зубы. А выражение счастья не покидало лица. Его сегодняшнее высокое положение не изменило его вкусов. Он, как и раньше, носил удобную и недорогую одежду.

Тэнди бросился к Кэрмоди с распахнутыми объятиями.

– Как поживаешь, отец Джон? – спросил Тэнди.

Он улыбнулся, и Кэрмоди понял, что слово отец имеет двойной смысл.

– Прекрасно, а ты, отец Тэнди?

– Так же, – ответил кэриенец и повернулся к остальным. – Позволь мне представить...

И последовала долгая и несколько сухая церемония знакомства с различными чинами планеты. Их ранг оказался столь высок, что Кэрмоди даже пришел в смущение. Когда все разошлись, Тэнди повел Кэрмоди к своему автомобилю. Как и большинство других машин, он работал на принципе антигравитации.

За окнами мелькали улицы, наполненные шумной толпой людей. Город разросся.

– Наше население увеличилось в четыре раза, – комментировал картины города Тэнди. – А старый город превратился в Мегаполис, хотя центр остался без изменений.

– Неплохо, – ответил Кэрмоди. – Скажи, ты еще связан с полицией?

– Нет. Но я имею влияние на префекта. Как и каждый из Отцов. А что?

– Со мной на корабле прибыл один человек по имени Аль Лефтин. Много лет назад он был наемным убийцей. Сейчас он декан Каменного Фундамента Церкви, но боюсь, что это ширма, и род его занятий не изменился. Существует возможность, что его послали с Земли, чтобы убить Иесса. Тебе что-нибудь известно?

– Кое-что я слышал. Я пошлю полицию по следу Лефтина. Но в праздничной толпе это будет нелегким делом.

– А не найдете ли вы возможности арестовать его?

– Ни малейшей. Правительство избегает осложнений с Федерацией и старается меньше задевать ее граждан.

Кэрмоди помолчал. Затем опять сказал:

– И еще одно. Вероятно, здесь есть еще один человек. Но это уже касается только меня.

И он рассказал Тэнди о письме с угрозами и назвал имя Фратта.

Тэнди задумался. Наконец он спросил:

– Ты думаешь, землянин Абду и есть Фратт?

– Возможно, но не обязательно.

– Хорошо, я пошлю за ним частного детектива. Полиции сейчас не хватает, слишком большой наплыв народа.

Тэнди остановил машину перед отелем. Они разобрали багаж и отправились в апартаменты, предназначенные Кэрмоди, отбиваясь на ходу от попыток репортеров взять интервью. Номера Кэрмоди были на седьмом этаже. Стены были сработаны из хорошего камня, двери из железа – это было надежное место. Даже мебель была из гранита.

– Теперь так уже не строят, – с тенью грусти отметил Тэнди. Он налил вина в два многогранных кубка. – За твое здоровье, Джон.

– За твое. И за всех хороших людей. Пусть бог благословит своих детей.

Он выпил горьковатое вино и вернулся к деловому тону.

– Я хочу видеть Иесса. Когда это можно будет сделать?

Тэнди улыбнулся:

– О, ты совсем не изменился. Иессу также не терпится увидеть тебя. Но у него сейчас много дел. Я увижу завтра его секретаря и назначу встречу.

– Но тут возникает одна проблема, – продолжал он, – твой визит может вызвать некоторое смятение умов. Большинство людей считает тебя приверженцем богини Бунт и будут явно шокированы тем, что один из Отцов – другой веры. Как может Отец Иесса не быть поклонником богини?

– Моя церковь задает тот же вопрос. Я сам этого не знаю. Надо сказать, что когда я прибыл сюда впервые, я не был атеистом, но и не чувствовал склонности к какой-либо из религий. После того, как я прошел через Ночь, я ощутил нечто необъяснимое в своей душе. И это привело меня к Церкви.

Тэнди поднялся и сказал:

– Я ухожу, чтобы встретиться с Иессом. Позвоню тебе позже.

И он ушел.

Кэрмоди распаковал чемодан, принял душ, смывая последние следы усталости. Не успел он одеться, как послышался стук в дверь. Кэрмоди откинул крюк. Двери на Кэриене не отличались от земных, но были не подвешены на петли, а вращались на стальном стержне, подобно турникету. Дверь номера была очень тяжелой, но двигалась легко, как балерина. Кэрмоди чуть отступил назад, чтобы придержать половину двери, которая двигалась в номер. Он увидел, как мужчина-кэриенец, стоящий на пороге, сунул руку в карман. Кэрмоди не стал дожидаться. Он тут же бросился вперед на ту сторону двери, которая двигалась в коридор. Незваный гость с оружием в руке входил в комнату. Его намерения стали ясны. Кэрмоди резко нажал на свою половину двери. Убийца получил сильный удар дверью по спине и влетел в комнату. Кэрмоди остался в коридоре. Обманутый убийца рванулся за ним. Джон понял, что ни сил, ни дыхания ему не хватит, чтобы бежать по коридору, и бросился опять к той части двери, которая двигалась обратно в комнату. Оказавшись в номере, мгновенно накинул внутренний крючок. Из-за железа дверной плиты послышалось злобное проклятие. Кэрмоди бросился к телефону и стал звонить дежурному в холл отеля. Через минуту рядом с номером был полисмен. Но убийца, разумеется, скрылся. Кэрмоди успокоил нервы бокалом вина и начал размышлять. Может, этот убийца нанят Фраттом? Нет, вряд ли. Фратт хотел мстить лично. И смерть должна была быть мучительной. Кэрмоди подумал о Лефтине. А если он не тот, за кого себя выдает? Если его облик только прикрытие, то он, скорее всего, попытался бы похитить Кэрмоди. Так как, если он наемный убийца и послан убить Иесса,то ему нужна информация о живом боге, его привычках.

Кэрмоди допил вино и стал расхаживать по комнате. Он не мог уйти, ждал звонка от Тэнди. Но ожидание затягивалось, и это нервировало священника.

Зазвонил телефон. Кэрмоди взял трубку, и экран засветился. На него смотрел секретарь главы правительства Абог.

– Я немного рано, отец. Но нам надо поговорить. Могу ли я войти?

Кэрмоди кивнул. Через несколько минут раздался стук. Кэрмоди приоткрыл дверь и выглянул. Полисмены, потрясенные роскошью одежд Абога, стояли навытяжку.

Абог переступил порог, и сразу же опять зазвонил телефон. На этот раз на экране было лицо землянина.

– Джек Гилсон, – представился он, – агент Службы Внеземной Безопасности.

– Вы можете подождать, мистер Гилсон? У меня посетитель.

– Ждать – моя работа, – сказал агент и улыбнулся.

Кэрмоди отключил связь и повернулся к Абогу.

– Выпьете что-нибудь?

Абог в знак согласия склонил голову.

– При обычных обстоятельствах я не стал бы беспокоить Вас, – сказал он. – К несчастью, время не терпит. И поэтому, с Вашего позволения, перейду сразу к делу.

– Хорошо. Я люблю прямоту.

– Наше правительство, отец, никогда не вмешивалось в Ваши личные дела и в Вашу веру. Пока. Но теперь мы должны спросить...

– Спрашивайте.

Абог глубоко вздохнул и затем спросил:

– Вы приехали сюда, чтобы объявить о переходе в веру богини, или мы ошибаемся?

– И это все? Нет, я не перехожу в веру богини Бунт. Я тверд в своей вере.

– О!

Абог был явно разочарован. После долгой паузы он произнес: – Может, Вы употребите свое влияние, чтобы отговорить Иесса от одного шага. Ведь Вы его отец.

– Я не знал, что обладаю подобным влиянием. От чего же я должен его отговорить?

– Мой шеф, премьер, очень обеспокоен. Если Иесс решит, что все население планеты должно остаться бодрствующим, нас ждет катастрофа! Те, кто выживет, может быть и очистятся от зла, но много ли их будет? Многие ли смогут пройти через Ночь? Статистики предсказывают, что погибнет три четверти населения. Наша цивилизация погибнет!

– Иесс знает об этом?

– Ему говорили. Он согласен, что предсказание верно. Но допускает, что не исключены и ошибки. Прошедшие через Ночь очистятся от зла – это главный его аргумент.

– Может, он и прав, – заметил Джон.

– Но может, он и ошибается. Мы думаем, что он все же ошибается. Но даже если он прав, подумайте, что произойдет! Даже при наличии статистической ошибки погибнет не менее одной четверти людей планеты. Это же массовое убийство! Мужчины, женщины, дети!

– Это страшно!

– Страшно?! Это дико, ужасно! Даже Алгули не мог бы придумать такого. Если бы я не был уверен, я бы подумал...

Он замолчал, встал с кресла, подошел к землянину и прошептал: – Ходят слухи, что той ночью родился не Иесс, а Алгули. Но достаточно умный, чтобы объявить себя Иессом.

Кэрмоди улыбнулся и сказал: – Вряд ли можно считать эти слухи серьезными.

– Конечно, я не так глуп, чтобы верить этому. Но эти слухи говорят о настроении народа, о его смятении. Они не могут понять, как великий и добрый бог может допустить такое.

– Ваши священные книги предсказывали такое событие.

Абог был явно напуган.

– Да. Но никто и никогда серьезно в это не верил. Только горстка фанатиков-ортодоксов. Они даже молились, чтобы это произошло.

– Что будет с теми, кто откажется пройти через Ночь?

– Каждый автоматически будет считаться поклонником Алгули и попадет в тюрьму.

– Ну а если массовое сопротивление? У правительства не будет времени и возможности справиться с народом.

– Нет, кэриенцы будут послушны Иессу.

Чем больше слушал Кэрмоди, тем меньше ему нравилось все это. Женщин и мужчин еще можно было заставить пройти через Ночь, но детей! Пострадают невинные, и многие из них погибнут!

– Я не в состоянии этого понять, – сказал он, – но я, как вы понимаете, землянин.

– Но Вы попытаетесь уговорить его не делать этого?

– Вы говорили с другими Отцами?

– С некоторыми. Но я ничего не мог добиться. Они выполнят любую волю Иесса.

Кэрмоди помолчал немного и сказал: – Хорошо, я попытаюсь отговорить Иесса от выполнения его замыслов. Но сведения о моем разговоре не должны просочиться в прессу и на телевидение. Если это произойдет, я от всего отрекусь.

Абог обрадовался. Улыбнувшись, он сказал:

– Очень хорошо. Может быть, Вам удастся сделать то, чего не удалось другим. Решение Иесса еще не объявлено публично, так что время имеется. – Он поблагодарил Кэрмоди и удалился.

Священник перезвонил Гилсону и попросил его подняться. Затем предупредил охрану о том, что у него будет еще один гость. Снова зазвонил телефон. На этот раз на экране возникло лицо Тэнди.

– Мне очень жаль, Джон. Иесс не может увидеться с тобой сегодня вечером. Но он будет ждать тебя завтра ночью в Замке. Как ты собираешься проводить время?

– Вероятней всего, одену маску и пойду на улицу.

– Это твое право, как Отца, – сказал Тэнди. – Остальные земляне, вероятно, будут весьма недовольны. Согласно правилам, если они не пожелают пройти через Ночь, они должны оставаться в отелях. Боюсь, будет достаточно недовольных, туристов и ученых. Но таков закон, новый закон.

– Вы много на себя берете, Тенди.

– Но я не превышаю власти. Эти новые правила – хороший способ избавиться от множества неприятностей. Мне бы очень хотелось побродить с тобой по улицам, но у меня много дел. Власть связана с ответственностью, ты же знаешь.

– Конечно. Спокойной ночи, Тэнди.

Он выключил экран и отвернулся от него, но не надолго. Опять раздался звонок. На этот раз на экране появилось не лицо, а какая-то ужасная маска. Она заслоняла весь экран, но по шуму, сопровождающему изображение, можно было догадаться, что звонят из будки на одной из центральных улиц. Искривленные губы маски шевельнулись, и Кэрмоди услышал искаженный голос:

– Кэрмоди, это Фратт. Я хотел взглянуть на тебя, прежде чем ты умрешь. Я хотел увидеть, страдаешь ли ты так, как страдали я и мой сын.

Священник старался быть спокойным.

– Фратт, я не знаю вас. Я даже не могу припомнить случай, о котором вы говорите. Почему бы вам не прийти ко мне и не поговорить? Может, тогда все встанет на свои места?

Наступила пауза, такая долгая, что Кэрмоди было подумал, что Фратт согласится. Но затем последовал решительный отказ.

– Хорошо. Назовите сами место и время встречи. Я приду, и мы все обсудим.

– О, мы и так встретимся, тогда, когда ты будешь меньше всего ожидать. Я заставлю тебя потеть и страдать от страха. – Экран погас. Кто-то постучал в дверь. Кэрмоди открыл, вошел Гилсон.

– Боюсь, что ничем не смогу тебе помочь, святой отец. Мне только что объявили, что землянам запрещено покидать отель.

– Это моя ошибка, – сказал священник. Он рассказал Гилсону о содержании двух предыдущих телефонных разговоров.

– Пойдем в ресторан, пообедаем, – предложил Кэрмоди. – В отеле есть повар-землянин для тех, кому не по нраву кэриенская пища.

В ресторане за одним столом сидели Лефтин и Абду. Они оба были заняты едой и вид у них был не совсем довольный. Кэрмоди сел за их стол и Гилсон последовал его примеру. Агент представился как бизнесмен с Земли.

– Твою просьбу о встрече с Иессом отклонили? – спросил Кэрмоди у Лефтина. Тот в ответ хмыкнул и сказал: – Они были очень вежливы, но дали понять весьма недвусмысленно, что я смогу встретиться с богом только после Ночи.

– Ты можешь лечь спать, – сказал Кэрмоди. – Впрочем, если Иесс запретит сон, то этот запрет может распространиться и на иностранцев.

Лефтин был в ярости. Кэрмоди повернулся к Абду:

– А вы возвращаетесь? Сейчас вы вряд ли закончите дела.

– Запрещение покидать отель застало меня врасплох, но я могу вести свои дела по телефону.

– Я не думаю, что вам удастся сделать много. Ведь большинство контор в это время закрыто.

– Местные жители похожи на землян. Всегда найдется несколько таких, которые будут делать свои дела, пусть даже вокруг все рушится.

– Да. А здесь спокойно, – сказал Кэрмоди. Он осмотрелся. Если не считать официанта, они были единственными посетителями в ресторане. В отеле было тихо, на лицах служащих лежал отпечаток угрюмости.

Кэрмоди немного поболтал со своими сотрапезниками о тишине, архитектуре и нравах Кэриена. Затем, оставив Гилсона, попрощался и ушел в номер. Оттуда он позвонил Гилсону в ресторан.

– Я собираюсь уйти ненадолго. Мне нужно встретиться со старым другом. Кроме того я хочу дать Фратту возможность нанести удар. Может, при этом мне удасться нейтрализовать его.

– Он может нанести этот удар в спину.

– Я буду осторожен. И еще одно, я попытаюсь добиться вашего освобождения из этого плена в отеле. Но, конечно, не из-за Фратта, мне интересней Лефтин, очень не хотелось бы, чтобы он ушел из-под вашего контроля.

Затем Джон вызвал Тэнди и рассказал о своих намерениях. Тэнди ответил, что это легко устроить. И он тут же отдал соответствующие распоряжения.

– Сможет Лефтин ускользнуть из отеля?

– Не знаю как сейчас, а раньше – вполне свободно. Не забывай, у него отличная школа.

– Скажу тебе правду. Нас беспокоят не только убийцы с Земли. До наступления ночи могут выступить и Алгулисты. Когда я говорю Алгулисты, я имею в виду не только тех, кто прошел через Ночь. Существует тайное общество, большинство из членов которого и не пыталось это сделать. Они проникли в государственный аппарат, и я не уверен, что наш разговор сейчас не прослушивается.

– Вот здесь я что-то не понял, – сказал Кэрмоди. – Почему Алгулисты, прошедшие через Ночь, еще живы? Ты, надеюсь, хорошо помнишь ту Ночь: когда я сделал окончательный выбор, они пытались бежать, но все погибли. Я считал, что они остаются живыми, только если побеждает Алгули. Но из услышанного от тебя я понял, что они преспокойно здравствуют и сейчас. Почему?

– Те шестеро погибли потому, что мы семеро этого хотели, их убила наша объединенная воля. Но через Ночь стремятся пройти и другие алгулисты, не только их предводители, Отцы Алгули. У нас нет информации о них и поэтому они остались живы. Ты знаешь, что исповедовать веру в Алгули запрещено. Это карается смертью. В случае победы сил зла, я думаю, будет наоборот.

– Благодарю, Тэнди. Я хотел бы сейчас нанести визит мамаше Кри. Полагаю, она живет все там же.

– Вот этого я не могу сказать. Я очень давно ее не видел.

Кэрмоди одел костюм, заказанный для него. В него входила маска птицы. Одев ее, он вышел из отеля, предварительно заглянув в ресторан. Гилсона, Лефтина и Абду там не было.

После гробовой тишины отеля на улице в уши Кэрмоди ударила буря криков, музыки, света, барабанного боя, треска петард. Улицы были забиты веселящимся народом в масках.

Джон медленно шел через толпу. Через некоторое время он свернул на боковую улицу, здесь было меньше людей и шума. Там он поймал такси, которое медленно двинулось к окраине. Здесь удалось проехать быстрей, но то и дело приходилось останавливаться, пропуская людей в масках. Только через полчаса Кэрмоди был у дома мамаши Кри. Уже показалась огромная луна, и ее блики легли на крыши. Кэрмоди вышел, расплатился и попросил таксиста подождать. Он пошел по тропинке, постоял перед деревом, которое было когда-то мужем мамаши Кри. Затем постучал в двери дома. Никто не ответил, света в окнах не было. Он снова постучал. Тишина. Тогда он повернулся и пошел обратно, но тут скрипнула дверь, и чей-то голос спросил: – Кто здесь?

Кэрмоди вернулся, снял маску.

– Джон Кэрмоди, землянин, – ответил он. Из двери в полосе света появилось лицо старухи. Но это была не миссис Кри. Старуха явно напугалась и прокаркала: – Миссис Кри здесь больше не живет.

– Может быть вы знаете, где ее найти?

– Не знаю. Она, говорят, решила пройти через последнюю Ночь, с той поры о ней никто ничего не слышал.

– Очень печально, – сказал Кэрмоди. И ему действительно было жаль миссис Кри. Он все же любил эту старую женщину.

Он вернулся к такси. Когда он подходил к машине, из-за угла вынырнул автомобиль с горящими фарами и помчался к нему. Кэрмоди юркнул за такси, чувствуя, что со стороны это выглядит глупейшим образом. Но это произошло автоматически. И не зря. Раздались выстрелы, зазвенели стекла, вскрикнул водитель такси. Автомобиль исчез в конце улицы. Кэрмоди выглянул из-за капота. Вдруг раздался взрыв, ослепивший и оглушивший его. Он припал к земле. Когда он встал на ноги, из такси валили густые клубы дыма, бушевало пламя. Кэрмоди увидел тело шофера, навалившегося грудью на руль. Он бросился искать телефон. На этот раз ему явно не везло, куда бы он не звонил, ответа не было. После звонка Лефтину ему ответили, но на экране был полисмен в голубой форме. Кэрмоди представился, и у офицера полезли глаза на лоб, он не ожидал встретиться с одним из Отцов Иесса. С почтительностью, на какую он только был способен, он ответил: – Землянин Лефтин исчез час назад. Каким-то образом разрезал решетку на окне и спустился по веревке. Полиция ищет его, но он в карнавальном костюме.

– Проверьте землянина Рафаэля Абду, – попросил Кэрмоди. – Вы не знаете, где Гилсон?

– Гилсон ушел сразу после бегства Лефтина. Подождите немного. Сейчас мы выясним, где мистер Абду. – Через пять минут офицер доложил: – Мистер Абду в своей комнате, сэр. Кроме того, мистер Гилсон, сэр, передал вам номер телефона, по которому можно с ним связаться.

Кэрмоди отключился и набрал данный ему номер. На экране возникло лицо Гилсона. Громкие голоса и смех слышались из-за его спины.

– Я в таверне, на углу Виилграр и Тувдон-стрит, – сказал Гилсон. – Подожди, я одену маску. Я снял ее, чтобы ты узнал меня.

– Как дела? – спросил Кэрмоди. – О бегстве Лефтина я уже знаю.

– Знаете? Я выследил его. Он здесь, в таверне, говорит с каким-то парнем. Вероятней всего, кэриенцем, лица увидеть невозможно, оно в маске, но ногти и затылок... Лефтин одет в коричневый костюм, видимо изображающий какое-то животное. Что-то вроде оленя: на маске рога. А его собеседник вырядился под зверя типа кошки.

– Подождите меня там, я вызову такси.

Отключившись и вызвав такси, Кэрмоди взял немного наличных. Стоило показать водителю кредитку крупного номинала, как таксист улыбнулся, и вскоре Джон несся по улицам со всей возможной скоростью, нарушая всевозможные правила дорожного движения. Гилсон ждал у таверны. Кэрмоди перебросился с ним парой слов, и они двинулись дальше.

Лефтин и его собеседник сидели за столиком в самом дальнем конце. Манеры кэриенца напомнили Кэрмоди что-то знакомое, а когда человек-кошка встал и направился в туалет, священник узнал его по походке.

– Это же Абог, – сказал он. – Секретарь премьер-министра. Какого черта он здесь делает?

Абог был здесь явно не для своего удовольствия. Может, его шеф был членом тайного общества Алгули? Возможно, он слышал об этом убийце и решил использовать его в своих целях.

– Послушайте, Гилсон, – сказал Кэрмоди. – С этого момента нам не следует доверять полиции. Кто-нибудь из полисменов определенно является двойником. Сейчас вы отправляйтесь в отель. Я же продолжу следствие.

– Мне не хочется оставлять вас одного.

– Этот мир я знаю лучше, чем вы. А кроме того, если вы не хотите пройти через Ночь, то вам лучше здесь не задерживаться. – Гилсон ушел. Священник облокотился на стойку, прихлебывая пиво. Потом перебрался поближе к столику, столь интересовавшему его. Но в таверне было настолько шумно, что услышать что-либо было крайне трудно. Внезапно эти двое поднялись и быстро направились к двери. Кэрмоди немного погодя направился за ними. Очевидно, Лефтин что-то почуял, а Абог обернулся, оглядывая зал. Они уже вышли, а Джон был на пути к двери. И тут в таверну ввалились три полисмена, блокируя вход. Со стороны второго выхода так же показались голубые форменные рубахи. Вряд ли двое заговорщиков заметили слежку, скорее всего это обычная предосторожность: если кто-то следит, то его задержит полиция. Кэрмоди направился к туалету. Никем не замеченный выбрался из окошка. Но когда он вышел из кустов на аллею, он услышал спокойный твердый голос:

– Стоять! Руки на голову!

Кэрмоди поднял руки. Повернув голову, он увидел полисмена. Его держали на мушке пистолета.

– Повернись! Руки на стену! Быстро!

– Я ничего не сделал, офицер, – забормотал Кэрмоди на языке простонародья Кэриена. Он начал поворачиваться, затем сорвал с лица маску и швырнул ее в лицо полисмену. Раздался выстрел. Пуля ударилась в каменную стену. Кэрмоди рывком бросился под ноги офицеру. Тот упал через него и не успел опомниться, как Кэрмоди уже был на его спине и сильно надавил пальцами за ушами. Полицейский дернулся и обмяк.

Джон поднял маску и револьвер. Добежав до конца аллеи, он одел маску, а оружие сунул в карман. Сзади послышались свистки и выстрелы. Кэрмоди упал на землю. Над ухом противно засвистели пули. Он перекатился за угол, вскочил на ноги и побежал. Через минуту он смешался с шумной уличной толпой. Делать больше было нечего. Абога и Лефтина он уже упустил. Лучше возвращаться в номер. Он так и сделал, выпил кубок вина и лег спать. Разбудил его телефонный звонок. Это был Тэнди. Он выглядел плохо выспавшимся, лицо осунулось, глубокие морщины пролегли от носа к кончикам губ. Но он улыбался.

– У меня хорошие вести, – сказал он. – Иесс встретится с тобой сегодня вечером.

– Хорошо. Теперь скажи, может быть так, что эта линия прослушивается?

– Кто знает. Вполне. А что?

– Мне нужно поговорить с тобой. Прямо сейчас. Это очень важно.

– Почему бы тебе не приехать ко мне? Или ты предпочитаешь другое место?

– За твоим домом могут следить.

Тэнди погасил улыбку.

– Даже так? Хорошо. Я приеду сам. Жди меня перед отелем. Через полчаса.

Через некоторое время Кэрмоди вышел из отеля. И сразу же подкатил Тэнди на своем длинном черном автомобиле. Правая дверца открылась, и Кэрмоди уселся на переднем сиденье рядом с Тэнди. Они отъехали от отеля на два квартала и остановились у детской площадки.

– Можешь говорить свободно, – сказал Тэнди. – У меня включена защитная электронная система – подслушать невозможно.

Кэрмоди рассказал другу о событиях прошедшей ночи.

– Я предполагал нечто подобное, – пожевал губами Тэнди. – Но мы ничего не сможем сделать. У нас нет улик. Можно арестовать Абога. Но что дальше? Нужны доказательства. Однако, как говорите вы, земляне, вовремя предупрежденный имеет две пары рук.

Кэрмоди рассмеялся, оценив шутку. По кэриенским легендам злой дух, нападавший на неосторожных путников, имел четыре руки. Тэнди продолжал. – Премьер может быть вовсе и не Агулист. Но он глава правительства и должен заботиться о народе. Я не завидую его сегодняшнему положению. Он должен поддержать равновесие между желаниями Иесса и существованием государства. Кроме того, я думаю, он не уверен, что успешно пройдет через Ночь. И этого он боится более всего.

– Да, не все через нее пройдут. Тем более, что по идее Иесса очищению должны подвергнуться все. Кстати, а при чем тут дети?

– Но Иесс так решил!

– Хорошо. Не будем спорить. Что мы будем делать с премьером и Абогом?

– Усилим охрану Иесса. Твою охрану. Я уже приказал переселить тебя на 14 этаж. Поставим для охраны надежных людей.

– Что же, все это разумно.

Тэнди завел мотор и поехал к отелю. Кэрмоди молчал. Кардинал давал ему указание уговорить Иесса отказаться от всеобщего бодрствования. Но с этой точки зрения Церкви оно было бы даже желательно. Если Кэриенская цивилизация пошатнется от такого урона, Кэриен еще долго не сможет посылать своих миссионеров в другие миры.

Что же говорить Иессу? Забыть об инструкциях кардинала и укрепить Иесса в его решении заставить всех пройти через Ночь? Или действовать согласно указаниям кардинала, и тем самым подорвать мощь Церкви? Хотя она сама и не подозревает об этом. У Кэрмоди сомнений не было. Предотвратить массовое убийство, мучения и несчастья. Он не был бы христианином, если делал бы по-другому. А там посмотрим...

Тэнди высадил его у входа в отель. Кэрмоди попрощался и вернулся в номер, но уже на 14 этаж. Охрана устроилась в коридоре. Кэрмоди позвонил Гилсону, но не нашел его. Это уже было странно. Джон вызвал начальника охраны и выложил ему свои опасения. Тот сказал, что может послать своих людей на поиски, но боится, что это бесполезно, в праздничной толпе трудно найти кого-либо. Пока они препирались, позвонил полисмен и доложил, что в аллее в 4-х кварталах от отеля найден труп Гилсона.

Кэрмоди застонал.

– Это точно Гилсон, сержант?

– Да, сэр! Мы проверили отпечатки.

Начальник охраны удалился. А Кэрмоди в ярости начал расхаживать взад-вперед по комнате. Его бесило то, что он должен сидеть взаперти, когда нужно действовать – и действовать энергично.

* * *

Он был уверен, что Лефтин имеет отношение к смерти Гилсона. Возможно, к этому причастен и Абог. Но он ничего не мог сделать, ничего. И где Лефтин? Где бы он ни был – он готовит убийство Иесса.

Кэрмоди рассвирепел так, что готов был сам удушить фанатиков с Земли, нанявших Лефтина. Как странно, что последователи Алгули и последователи Христа оказались вместе.

В дверь постучали. Кэрмоди откинул засов, ожидая увидеть полисмена. Но в комнату вошли два кэриенца с револьверами в руках. В коридоре двое других связывали полицейских. Кэрмоди с поднятыми руками попятился вглубь комнаты. Связанных полисменов затащили в комнату, они были невменяемы. Кэриенец подал священнику маску и костюм.

– Оденьте это! – приказал он.

Кэрмоди в сопровождении похитителей поднялся на 15 этаж и оказался в номере, расположенном над его собственным. У каменного стола в центре гостиной стоял Рафаэль Абду. Рядом с ним сидела женщина-землянка. В ее облике было нечто странное и даже провинциальное. Ее длинные белые волосы были уложены в высокую прическу. Сморщенное лицо некогда было красивым. Глаза ее были закрыты большими солнечными очками.

– Ты уверен, что это и есть Джон Кэрмоди? – спросила она Абду по-английски.

Абду неторопливо ответил: – Не будь смешной. Заговори с ним и сразу узнаешь его голос.

– Хорошо.

– Говори, Кэрмоди, – прошипел Абду. – Леди хочет услышать твой голос.

– Вот, значит, кто такой Фратт. Я ошибся, – сказал Кэрмоди. – Я думал, вы мужчина.

– Это он! – закричала она. – Я не забыла этот голос!

Она схватила Абду рукой, на которой были видны набухшие вены.

– Прогони остальных! Пусть убираются!

– Хорошо, – ответил Абду. Он взял со стола пачку местных денег, отсчитал каждому сопровождавшему священника определенную сумму. Четверо вышли, а один остался. Он связал руки Кэрмоди, затем усадил его в кресло и связал ноги. Затем прикрутил тело к креслу веревкой.

– Рот? – спросил он. Абду перевел вопрос женщине.

– Нет, – ответила она. – Если захочу, я сама заткну ему пасть.

– Я все еще не знаю, кто ты, – сказал Кэрмоди.

– Твоя память все еще затуманена твоими дьявольскими делами, – сказала она. – Но зато я не забыла. И сейчас это самое важное.

Кэриенец вышел, и Абду запер за ним дверь. Наступила тишина. Кэрмоди пригляделся к женщине. Внезапно откуда-то изнутри всплыли воспоминания. Это была женщина, у которой он в свое время выведал план крепости, где находились сокровища Старониф. Он бежал на планету Белакс, чтобы укрыться там. Располд и другие напали на его след на Спрингбоде, но он бежал. На Белаксе, планете, населенной англичанами и скандинавами, он играл роль удачливого бизнесмена и долго не обращал внимания на сокровища Старониф, ему не хотелось влезать в неприятности снова. Но когда он решил, что Располд потерял его след, он не смог сопротивляться искушению далее. Он затратил четыре месяца на подготовку операции. Собрал группу, в ней был и Лефтин. Подкупил одного из охранников, что само по себе было немыслимое дело, на всю Галактику они славились честностью. Но правитель этого маленького государства почуял что-то неладное. Он уволил всех охранников, нанял новых, сменил систему сигнализации и даже перестроил здание хранилища. Кэрмоди боялся, что подкупленный охранник заговорит, и он убил его. Пришлось затаиться. Ему удалось узнать, что единственным служащим правителя, избегнувшим увольнения, была секретарша его личной канцелярии. Более того, утверждали, что она любовница правителя. Джон пришел в ее дом за сутки до налета. Миссис Джеральдина Фратт жила с сыном. Женщина выдержала все пытки, но не дала нужной информации. Тогда он переключился на сына.

Бедная женщина сама повела их в крепость. Когда дело было сделано, Кэрмоди толкнул мать и сына в подвал и бросил туда гранату. Этот взрыв произвел много шуму, их преследовали. Располд опять взял след. Кэрмоди едва спасся, потеряв сообщников и сокровище. Именно после этого он оказался на Радость Данте.

– Я думал, что вы оба погибли, – сказал он.

– Мой сын закрыл меня своим телом, – ответила она. – Мое лицо изувечено осколками, я потеряла зрение. Мой сын умер. – Она сняла очки, и Кэрмоди увидел пустые глазницы.

– Но ты бы могла сделать себе новые глаза! – воскликнул он.

– Я поклялась, что не увижу света, пока ты не заплатишь за то, что сделал. Я истратила уйму денег и времени, чтобы отыскать тебя. Я очень боялась умереть, не отомстив тебе. Но, благодаря Богу, я нашла тебя!

– Вы все эти годы искали меня? – удивился Джон. – Но кого вы нанимали для этого?

– Этим занимался Рафаэль Абду. Он верный и преданный человек. Все свое состояние я потратила на поиски, и вот теперь, когда от него почти ничего не осталось, ты найден.

– Значит, как только у вас кончились деньги, и он понял, что их больше нет, он сразу же нашел меня? – саркастически спросил священник. – Хорошо, что он все-таки не зря получал деньги. Могло бы случиться, что он бросил бы вас, после двадцати девяти лет хорошо оплачиваемой и легкой работы. О, это действительно верный и преданный человек.

– Заткнуть ему пасть, миссис Фратт? – спросил Абду.

– Нет, пусть говорит. Слова не изменят моего намерения.

– Миссис Фратт, после того, как я покинул эту планету, найти меня было совсем просто. Полиция и Церковь знали о моем месте пребывания. Абду просто надувал вас.

– Ты очень скользкий тип, – ответила она. – Тебе удалось скрываться. Но теперь кончено.

Кэрмоди, несмотря на холод, царивший в комнате, покрылся липким потом.

– Миссис Фратт, – сказал он, стараясь не показать овладевшего им отчаяния, – я могу понять, почему вы хотите отомстить мне, хотя за эти годы я раскаялся и стал другим. Но я не могу понять, почему вы убили невинного человека, мою жену.

Она стиснула ручки кресла:

– Что? О чем ты говоришь?

– Вы знаете, черт подери, о чем я говорю! – хрипло сказал он. – Ты убила мою Анну! И теперь ты мало отличаешься от меня. Ты запачкана той грязью и кровью, что и я. Ты в том же грехе, что и я, и поэтому не надо говорить о справедливости и возмездии.

– О чем ты говоришь? – прошептала она, поворачивая свою слепую голову к Абду. – Причем здесь твоя жена? Я даже не знала, что ты женат! Ты сказал, что она убита? Убита?

Заговорил Абду:

– Я говорил вам, мэм, что с ним надо быть очень внимательным. Вот и сейчас он хочет своими россказнями привести вас в смущение. С его женой все о'кей. Она провожала его в порту. Я сам это видел.

Лицо женщины вспыхнуло яростью.

– Ты лжец, Кэрмоди! Что ты еще скажешь, чтобы спасти свою шкуру?

– Я сказал правду. Моя жена убита бомбой. И сразу после ее смерти мне позвонил человек в маске. Он сказал, что это ты ответственна за ее смерть.

– Ты лжешь!

– Тогда, может быть, ты мне объяснишь другое? Если ты хотела захватить меня живым, зачем твои люди пытались убить меня и моего друга здесь, вчера?

Она стала бледной, как стена.

– В своей ненависти ты убила не только мою жену, ты повинна в смерти водителя такси. Его убило еще одной бомбой, которая предназначалась мне.

– Он опять лжет, – прорычал Абду. – Он скажет что угодно, лишь бы отсрочить наказание. А у нас осталось десять часов до отлета последнего корабля, надо спешить.

– О, я сделала ошибку, когда отказалась восстановить зрение. Я хочу видеть его мучения.

– Ничего, мэм. Вы их услышите.

Кэрмоди молчал. Он смирился с неизбежным и решил умереть достойно.

– Помоги мне, Рафаэль, – сказала миссис Фратт. Она встала и направилась к Кэрмоди. Абду сорвал ткань со стола. Сталь сверкнула в лучах света. Длинные ножи, пила, крючки... Несколько дубинок, пара бритв, молоток, клещи...

Женщина слепо ощупала лицо Кэрмоди.

– Скальпель, Рафаэль.

Абду вложил сталь в ее протянутую руку. Она коснулась пальцами лба Кэрмоди, отдернула руку. Затем коснулась подбородка, Джон схватил зубами ее руку. Она вскрикнула, попыталась ее выдернуть, но не смогла. Кэрмоди поднял ноги и ударил ее в живот. Согнувшись вдвое, она полетела на Абду. Затем выпрямилась и упала на пол. Абду посмотрел на скальпель в своей руке. Он был в крови, кровь лилась из раны в спине миссис Фратт. Он выронил скальпель и склонился над ее телом.

– Это ты убил ее своим ударом, ублюдок, – прошипел Абду.

– Я не хотел этого, – ахнул Кэрмоди. – Но, черт побери, не мог же я сидеть и ждать, пока она прирежет меня, как барана.

– Этот трюк не пройдет у тебя второй раз, – сказал Абду и зашел сбоку.

– Зачем тебе это, Абду? Ты хорошо пожил за ее счет. Разве этого мало?

– Да, это так. Но я любил эту женщину. И, кроме того, мне всегда было интересно знать, из чего сделан ты. – Он обхватил сзади шею священника и нанес порез на его щеке.

– Тебе больно, скотина? – ласково спросил Абду.

– М-м-м, – промычал, закусив губы, Джон.

Абду приложил лезвие к яремной вене:

– Один нажим и все будет кончено. Как тебе это нравится?

– Боюсь, что этого мне сейчас хочется больше всего, – простонал Кэрмоди. – Господь простит меня!

– А теперь мы тебя поджарим, – сказал Абду. Он бросил скальпель на стол. Снял с левой ноги священника туфель и носок. Достал коробок спичек. В этот момент в дверь постучали. Мулат выхватил пистолет. Стук не повторился, но зато затрезвонил телефон. Абду нахмурился, но продолжал свое мерзкое дело. Он вогнал деревянную иголку под ноготь большого пальца Кэрмоди и поджег ее. Священника скрутило от боли. Телефон продолжал звонить. Абду взял ленту, заклеил ему рот и схватил трубку. Кэрмоди хотелось услышать разговор, но огонь стал припекать кончик пальца, и Джон не мог ничего слышать от боли, разрывавшей все его существо. Хотя возможности видеть он не потерял. Стальной засов двери начал дымиться за спиной Абду, который все еще говорил по телефону. На засове появилась тоненькая черточка, потек расплавленный металл. Дверь стала поворачиваться. Абду обернулся на скрип, выругался, выхватил револьвер и выстрелил. Что-то круглое вкатилось в комнату и взорвалось густым облаком желтого дыма, окутавшего Абду. Он стал едва виден в клубах газа, но Кэрмоди различил, как руки его схватились за горло. Абду покачнулся и упал лицом вперед. Через секунду в комнату ворвались люди в противогазах и в униформе кэриенских коммандос. Один из них бросился к Кэрмоди и попытался вытащить деревянную иглу из-под ногтя, но лишь обломал обгоревший кончик. Он поднялся, махнул рукой второму, который тут же всадил иглу шприца в предплечье Кэрмоди. Спасительное забвение опустилось на священника.

Он проснулся в постели. Боль в пальце и на лице исчезла. Тэнди смотрел на него. Он улыбнулся и похлопал по руке Кэрмоди.

– Все хорошо. Ты в полной безопасности, во всяком случае, пока. Мы вовремя поспели.

– С Абду покончено?

– Нет, он жив. В тюрьме.

– Он сказал что-нибудь о своих связях с Лефтином и Абогом?

– Он рассказал все. Абду руками Лефтина хотел убить тебя. Это люди Лефтина организовали покушение у дома миссис Кри. Но мы уверены, Лефтин действовал абсолютно независимо от Абога. Абог не заинтересован в твоей смерти. Ведь ты один можешь отговорить Иесса от обязательного и всеобщего очищения... Ты, дружище, влип в самую паутину заговора.

Кэрмоди попробовал пошевелить пальцами ноги:

– Не больно.

– Станет больно, когда кончится действие наркотика. Но ты же можешь терпеть боль.

Кэрмоди сел на постели. Он чувствовал слабость, головокружение и, как ни странно, голод.

– Мне хочется есть. Сколько времени?

– Через час встреча с Иессом. Ты сможешь идти?

– Я в полном порядке. Что ты предпримешь относительно премьера и Абога?

– Решать будет Иесс. Ситуация очень сложная. Не хватает времени. Кроме того, мы еще не нашли Лефтина.

Кэрмоди встал с постели. Когда он поел, вымылся, он уже был прежним Кэрмоди.

– Идем, – сказал Тэнди. – Я такого никогда не видел. Вероятно, они обеспокоены будущим решением Иесса. Сидят по домам и ждут у экранов телевизоров указа.

Автомобиль объехал огромный замок и остановился у входа. Часовые приветствовали их, а офицер открыл двери. Тэнди и Кэрмоди вошли в кабину лифта. Тэнди нажал кнопку пуска.

– Я не пойду с тобой. Представлять тебя не нужно, хоть это и полагается. Иесс знает тебя по фотографиям. Да и кто еще может войти к нему из землян, кроме тебя?

Кэрмоди начал нервничать. Кабина остановилась. Тэнди открыл двери, и они вышли в небольшой холл. Затем Тэнди вставил ключ в замок овальной двери и повернул его. Такой же ключ он подал Кэрмоди.

– Такой ключ есть у каждого Отца.

Кэрмоди колебался.

– Иди, – сказал Тэнди. – Иесс должен быть в соседней комнате. Я буду ждать внизу.

Кэрмоди кивнул и шагнул к двери. За ней была большая комната, освещенная одной лампой. Стены были обтянуты красным штофом, а пол закрывал толстый, мягкий зеленый ковер. Окон не было, но воздух был свеж и прохладен. На противоположной стороне зияла открытая дверь.

– Войди, – услышал он мягкий глубокий баритон.

Кэрмоди вошел в комнату, которая оказалась еще больше. Здесь стены были задрапированы зеленым. На них висели картины. Мебель была проста: черный деревянный стол, несколько мягких удобных кресел, кровать. Здесь был телефон, телевизор, узкий книжный шкаф из черного дерева. На столе были разбросаны книги и журналы. Иесс стоял у стола. Он был высок, голова Кэрмоди едва доставала до его плеча. Мускулистое тело было обнажено. Черные волосы, совсем земные, падали на плечи. Лицо его было красивым, хотя и кэриенским. У Кэрмоди перехватило горло, когда он увидел в нем черты Мэри. Уши Иесса были волчьими, но зубы лишь слегка голубыми, а на руках не четыре, а пять пальцев. Что-то сжало грудь Кэрмоди и выдавило у него рыдание. Он бросился к Иессу, обнял его. Иесс тоже плакал. Затем он высвободился из объятий Кэрмоди и усадил его в кресло.

– Я долго ждал этого, – сказал он. – Но я знал, что это будет нелегко. Мы чужие друг другу. Боюсь, что этот барьер будет существовать всегда.

Впервые Кэрмоди не нашел, что сказать. Да и что он мог сказать?

– Как видишь, отец, – продолжал Иесс, – я действительно твой сын, наполовину землянин. И это главный аргумент в пользу того, что религия великой моей матери должна распространиться на другие миры.

Кэрмоди, придя в себя, улыбнулся:

– У тебя есть одна моя черта – прямота. Есть и другая – агрессивность. Хотя я не уверен, что это положительное качество.

Иесс улыбнулся и сел в кресло с другой стороны стола.

– У меня другой вопрос. Почему ты, мой отец, исповедуешь другую религию? Мне казалось, что ты должен быть ярым сторонником моей.

– Мне часто задают этот вопрос, – ответил Кэрмоди. – Но я знаю одно, что та вера, которую я выбрал, единственная для меня и другой не будет.

– Значит, ты считаешь мою мать фальшивым божеством?

– Совсем нет. Она – воплощение Создателя здесь, на Кэриене. Как обратная сторона одной медали. Так думаю я. Но моя церковь еще не дошла до этой мысли. И, я полагаю, не дойдет. Я пришел, чтобы отговорить тебя от одного действия. Я...

– Я знаю, зачем ты здесь. Твоя Церковь прислала тебя, чтобы ты добился того, чего хочет мой премьер. Но все мои политики – Алгулисты, а значит – враги.

– Следовательно, ты уже все решил.

– Еще в прошлом году. Алгулисты падут.

– Но что будет с детьми?

– Жизнь – борьба. Один ее выдерживает, другой – нет. Бунт дает, но никогда не берет обратно. Она считает: пусть происходит то, что происходит.

Кэрмоди сидел молча. Он понял, ему не переубедить Иесса.

– После окончания Ночи, когда мы все очистимся, – продолжал Иесс, – мы начнем интенсивное проникновение на другие планеты. Я намереваюсь сам посетить их.

– А это не опасно? Ведь тебя может убить какой-нибудь религиозный фанатик.

– Нет. Появится другой Иесс. Сейчас я пишу Книгу Света. Она будет скоро закончена. В ней изложены основные принципы нашей религии. Я изложу в ней будущее мира. И это будут не двусмысленные пророчества, подобные библейским, это будет четкое и ясное описание грядущего, которое понять сможет каждый. И когда книгу переведут на языки Галактики, распространят по всем мирам – это будет величайшая победа нашей религии. Никто не устоит перед ней.

Кэрмоди почувствовал, как волосы на его голове зашевелились от ужаса.

Иесс рывком поднялся и сказал: – Мы еще увидимся с тобой.

Кэрмоди тоже встал: – Я могу всем сказать о твоем решении?

– Пока не надо. – Иесс стремительно обошел стол, обнял Кэрмоди и поцеловал его.

– Не печалься, отец. Есть много такого, что ты не в состоянии понять, это надо принять, так, как ты принял чудеса Ночи.

– Я приму это с радостью. Но я не приемлю страдание и смерть, которые последуют за твоим решением.

– Они необходимы. Иди, и пусть Бунт будет с тобой.

– Бог с тобой, сын мой.

Тэнди ждал Джона внизу.

– Ну как? Что ты почувствовал?

– Потрясен. И встревожен.

– Ты закончил свою миссию. Почему бы тебе не отправиться домой?

– Не знаю почему, но я не могу. Что-то говорит мне, что мои дела еще не закончены здесь. Могу сказать тебе, что теория Иесса о всеобщем спасении мне очень не нравится. Является ли она истиной, божественной правдой? Единственной правдой?

Кэрмоди вернулся домой и лег в постель. Он спал долго и встал, когда день начал клониться к середине. Он спустился в пустой ресторан и заказал завтрак. После завтрака Кэрмоди вышел на улицу. Там было множество людей, стоящих у общественных телеэкранов в ожидании речи Иесса. Многие уже сняли маски. Кэрмоди вернулся в номер и попытался почитать книгу по истории Кэриена, но мысли его были где-то далеко. Он захлопнул книгу и включил телевизор.

Диктор читал вступительную речь. Время шло, а он все говорил и говорил. Прошло еще полчаса, и Кэрмоди понял, что произошло что-то неладное. Он попытался дозвониться до Тэнди, но номер был занят. Прошли еще полчаса, диктор говорил по-прежнему.

И вдруг диктор объявил:

– Люди Кэриена, ваш Бог!

Появился Иесс. Он улыбнулся и сказал:

– Народ мой! Я...

Экран погас. Кэрмоди выругался и выскочил на улицу. Он схватил за воротник служащего отеля: – Станция! Где телестанция?

– Три квартала к востоку, Отец, – ответил потрясенный бой.

Кэрмоди протолкался через толпу. Все что-то кричали. Одни были в панике, другие – в ярости.

Подбежав к станции, Кэрмоди увидел клубы дыма, вырывающиеся из окон. Огромная толпа мешала полицейским и врачам войти в здание. Кто-то схватил Кэрмоди за плечо. Он повернулся и увидел Тэнди.

– Что случилось?

– Должно быть, Лефтин подложил бомбу. Затем пришел Иесс и... Ты видел, что экран погас. Меня задержали по дороге к станции. Мой шофер ранен.

– Ты думаешь, он погиб?

– Не знаю. Что это?

Раздались крики. Толпа расступилась. Иесс, закопченный, окровавленный,но живой медленно шел сквозь толпу. Он махнул Тэнди.

– Берите автомобиль и едем на студию компании Фуурал, – сказал Иесс.

Тэнди и Кэрмоди повели бога к машине. Народ плакал от радости, видя Иесса живым. Некоторые падали на колени, пытаясь коснуться его забрызганных кровью одежд.

Через минуту все трое ехали на студию. Иесс молчал. Затем, почти без выражения, приказал: – Выводи самых надежных людей, Тенди. Нам понадобится охрана.

Тэнди схватил трубку и набрал номер. Автомобиль остановился, и они вышли. Кэрмоди чувствовал, что опасность еще не миновала, поэтому не поднялся в студию. И не напрасно. Как только дверь за Иессом закрылась, в комнату ворвался кэриенец с оружием в руках. Он тут же получил по голове бронзовой статуэткой. Кэрмоди наклонился, поднял поблескивающий сталью автомат. Он вышел в коридор и увидел трупы охранников и нападавших. Вытащив из дверной ниши дрожавшего служащего студии, он послал его за медицинской помощью. Затем вернулся в холл и снял с предохранителя оружие. Через десять минут вышли Иесс и Тенди. Оба выглядели очень усталыми.

– Дело сделано, – сказал Иесс. – Теперь все пусть будет так, как пожелает богиня. – Они ехали в Замок, и люди на улицах расступались при виде вооруженного экскорта. Кэрмоди вглядываясь в лица и маски, вдруг крикнул:

– Стой! Это он! – Он выскочил из машины и бросился к человеку в маске, который был похож на Лефтина. Охрана не успела ничего сообразить. Человек обернулся и побежал. Кэрмоди,потрясая оружием, устремился за ним. На секунду он потерял Лефтина из виду, но затем заметил его в дверях магазина готового платья. В магазине было пусто. Кэрмоди бросился в служебное помещение. Здесь не было никого, он повернулся и хотел выйти в торговый зал. И тут послышались шаги, что-то обрушилось на его голову.

Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на мостовой у магазина. Возле уха выросла приличная шишка. Оружие исчезло. Вокруг него было тихо. Началась Ночь. Он был потрясен тем, что увидел на улицах. Везде, куда бы он не бросил взгляд, громоздились трупы. Мужчины, женщины, дети, застреленные, проткнутые холодным оружием, разрезанные лучем лазера. На боку валялся танк. Его буквально вывернуло взрывом. Солдаты были мертвы. Кровь ручьями текла по улицам.

Кэрмоди увидел автомат и поднял его. Пройдя несколько кварталов, он обнаружил перевернутый мотоцикл. Мотор еще работал, и колеса бешено вращались. Кэрмоди отключил двигатель, поднял мотоцикл, полой сутаны стер кровь с сиденья, и через минуту мощная машина рванулась по улице. Но уже через пару кварталов Джон понял, что проехать не удастся: мотоцикл скользил и шел юзом. Вся мостовая была завалена трупами и залита кровью. Он бросил его и пошел пешком. Подойдя к Замку, он услышал выстрелы и увидел бегущих людей. Джон бросился в какую-то дверь, подскочил к разбитому окну. Впереди толпы бежал человек. Пуля ударила в окно. Кэрмоди отшатнулся и выскочил на улицу. За ним раздались шаги. Кэрмоди упал на четвереньки, преследователь – на него.

– Тише, это я, Тэнди!

Кэрмоди вздохнул с облегчением. Они оба вскочили на ноги и укрылись за стеной. Тяжело дыша, обменялись информацией.

– Я искал тебя, когда началась смута. Замок окружен Алгулистами. Но они представляют собой неорганизованную массу. Очередная вспышка может вызвать у них междоусобицу.

– Как нам попасть в Замок? – спросил Кэрмоди.

– Я знаю путь. Но необходимо, чтобы никто не смог выследить нас. Если это произойдет, падение Замка – дело пятнадцати минут.

Тэнди привел Джона на городской рынок, находившийся в квартале от Замка. Пройдя через горы трупов и завалы из дымящейся мебели, они оказались в маленькой конторе. Тэнди остановился, ощупал каменную стену и нажал одну из плит. Каменный блок медленно пополз вперед. Тэнди встал на четвереньки и протиснулся в темный проход. Землянин без колебаний последовал за ним. Они оказались в темном узком коридоре, единственном источником света в котором было то отверстие, через которое они проникли. Тэнди встал на ноги, что-то нажал и плита встала на место. Тут же свет залил коридор.

– Туннель очень низкий и узкий. Он идет резко вниз, – сказал Тэнди. – Иди за мной, только не очень близко. Здесь есть ловушки, мне не хочется, чтобы мы попали туда оба.

Кэрмоди шел за Тенди, внимательно оглядываясь вокруг. В пыли он заметил отпечатки чьих-то следов и указал на них Тэнди.

– Я сам никогда здесь не был. Но я хорошо изучил карту подземных ходов. Немногие ее знают. Но даже...

Он резко остановился и поднял руку. Кэрмоди осмотрел стены и пол, но ничего подозрительного не заметил.

– Что случилось?

Тэнди показал на потолок: – Видишь это пятно? Это знак. Теперь смотри на меня и делай как я.

Он начертил на полу линию, затем отошел немного назад. Разбежался и прыгнул метра на два от черты. Обернулся к Кэрмоди.

– Теперь ты.

Кэрмоди повторил его маневр. Присоединившись к Тэнди, он спросил: – А что было бы, если бы мы пошли по полу.

– Там нет пола. Там люк, внизу – густая клейкая масса, из которой невозможно выбраться, одновременно в Замке включается сигнал тревоги. Преступника находят и извлекают из ловушки, если он к тому времени еще жив.

Они прошли еще метров пятьдесят и уткнулись в небольшую железную дверь. Тэнди достал ключ и отпер ее. Они вошли в небольшую комнату, отперли следующую дверь и попали в коридор, ведущий к лифту. Тэнди вошел в лифт, поманив за собой Джона. Кабина тронулась и остановилась на следующем этаже. Они вступили в широкий коридор и прошли по нему с полмили. По стенам было множество дверей, но все они были заперты. Вскоре, поплутав по боковым коридорам, они оказались в той самой комнате, где много лет назад Кэрмоди убил старого Иесса. Новый Иесс был здесь. Вокруг него собрались Жрецы, Жрицы и Отцы, которые радостно приветствовали пришедших.

– Как обстоят дела? – спросил Тэнди.

– Премьер и Алгулисты осадили Замок. У них есть артиллерия и лазеры, но они пока не осмеливаются стрелять по зданию. Они объявили войну мне, но боятся причинить вред дому Великой Матери. Они никого не впускают и не выпускают. Я думаю, они начнут атаку ночью. – Иесс положил руку на плечо Тэнди и продолжил: – Идемте в мои покои, Отцы. Я хочу показать вам кое-что.

– Смотрите, – крикнул Жрец и указал наверх.

На галерее стоял Лефтин. Он облокотился на перила и целился из базуки в Иесса. Кэрмоди поднял ствол автомата и дал очередь. И только потом он смог восстановить в памяти все то, что произошло. Столб огня и дыма поглотил Лефтина. Взрывная волна сбила Кэрмоди и всех остальных с ног. Только Иесс удержался. Оглушенный Кэрмоди вскочил на ноги и увидел на галерее большое красное пятно, похожее на спрута, раздавленного на камне. Он поднялся на галерею. На полу валялась искореженная базука. Кровь, сломанные кости, куски кровавой плоти – вот все,что осталось от Лефтина. Тэнди, который поднялся за Джоном, сказал: – Я думаю, одна из твоих пуль попала в ствол, и снаряд разорвался, не вылетев.

– Да, мне повезло.

– Ты думаешь? Я не уверен в этом.

– Ты имеешь в виду... Иесс или Бунт нацелили мое оружие?

– Кто знает? Может быть, Иесс, но он об этом не скажет.

– Это был просто случай.

– Как хочешь. Я не могу тебе ничего доказать. Лефтин, или те, кто его нанял, нашли один из подземных ходов. Этого можно было ожидать. Интересно, что они еще знают?

Тэнди решил проверить остальные туннели и, взяв охрану, исчез в лабиринте коридоров.

Иесс достал из ящика стола магнитофонную кассету и протянул ее подошедшему Кэрмоди.

– Я продиктовал это час назад. Последняя глава Книги Света.

Я сам не помню, о чем там говорится, через меня диктовала мать-богиня, и я выполнил ее волю. Возьми ее и сохрани. Когда ночь кончится, то увидишь, что там предсказаны грядущие события во всех деталях. Я не помню какие, но знаю, что это так.

Кэрмоди сунул кассету в карман:

– Зачем ты даешь ее мне? Ты думаешь,что не переживешь эту Ночь?

– Я не знаю ничего, кроме того, что ты должен взять эту кассету. Ты обещаешь опубликовать ее содержание?

– Почему я, священник враждебной тебе религии, должен это сделать?

– Потому что я доверяю только тебе. И это все.

– Без предварительной консультации с Ватиканом я не могу тебе ничего обещать. Я не знаю, каково будет решение. Пойми, на карту поставлено многое, если не все.

– Хорошо. Но обещай, что сначала ты послушаешь пленку сам. Затем действуй, как сочтешь нужным.

– Я согласен. А теперь я хочу побыть один. Где это я могу сделать? Мне есть о чем подумать.

– На крыше Замка, тебя туда проводят.

Иесс указал путь, затем обнял Кэрмоди и прошептал:

– Ты мой отец. – Он резко обернулся и пошел прочь, за ним, шурша одеждами, поспешила свита. Кэрмоди с восхищением смотрел ему вслед.

Когда Джон поднялся на крышу, он застыл в изумлении. Он думал, что она будет плоской пустой площадкой. Однако все пространство крыши занимали статуи. Здесь были невообразимые чудовища и люди, были и изваяния прежних Иессов, среди них Кэрмоди сразу заметил последнего, с раной на лбу и отстреленным ухом, он держал наполовину съеденную свечу. Кэрмоди подошел к краю крыши. Город замер, как бы скорчившись от непереносимой боли. Кое где стояли клубы дыма и пурпурный туман. Но вот снизу донеслись крики, выстрелы. Алгулисты, осаждавшие Замок, пришли в возбуждение. Это началась вспышка на Звезде, и Джон ощутил ее. Он покинул крышу и спустился вниз. В большом зале собрались последние обитатели Замка. Иесс, стоя у большого стола, простер руку и начал петь. Высоким, красивым голосом он выводил песню на древнем языке Кэриена. Все взялись за руки. Тэнди держал правую руку Кэрмоди, Жрица – левую. Они стояли плечом к плечу, образуя полумесяц, в центре которого стоял Иесс. Иесс пел, и Кэрмоди чувствовал, как сквозь его тело как бы пробегает слабый электрический ток. Голос Иесса становился громче и громче, сила тока – больше и больше. Кэрмоди стал вздрагивать. Воздух под потолком комнаты стал сгущаться. В комнате стало вдруг пронзительно холодно. Пот стекал по спине Джона. Ледяной холод, статический заряд, ощущение страха – все смешивалось в нем. Сердце его опускалось вниз, ноги дрожали. Душа его трепетала.

– Держись, – прошептал Тэнди. – Мне не лучше, но мы должны устоять. Если не устоим, мы погибли! Бунт не прощает слабости.

Двери распахнулись, и в комнату ворвалась толпа. Большинство из них были в обычном виде, но некоторые уже подверглись метаморфозам. Их предводитель, человек, которого Кэрмоди не мог узнать, держал в руках меч, окрашенный кровью. Над верхней губой у него виднелись два клыка, кожа затвердела и поблескивала, нос вытянулся и стал похож на клюв. Он вскинул меч и открыл рот, чтобы подать команду. И... замер. Меч выпал из рук и зазвенел на каменном полу. Замерли и остальные мятежники. Иесс продолжал петь. Полумесяц двинулся вперед, окаменевших Алгулистов окружили и безжалостно убили. Один Кэрмоди не принимал участие в резне, хотя ему и хотелось убивать.

Иесс прекратил пение и осмотрелся. Неприятные ощущения медленно покинули Кэрмоди.

– Здесь нет премьер-министра и Абога, – сказал Иесс. – Они, должно быть, у дворца и ждут, когда соберутся семь Отцов Алгули. Но пока Мать-богиня на моей стороне. Ну что ж, пусть попробуют еще раз.

Кэрмоди вышел из комнаты и поднялся на крышу. Здесь он стал молиться. Внезапно внизу опять послышались крики и выстрелы. Кэрмоди повернулся и бросился к лифту. Внизу стреляли, он бросился на звуки боя. В конце коридора он нашел Тэнди и нескольких жрецов, поливавших огнем проход. Враг вел ответный огонь, но вслепую.

– Где Иесс?

– В своих покоях. – Тэнди взглянул на часы: – Ночь скоро кончится.

Внизу раздался взрыв. Защитники были отброшены взрывной волной и ослеплены. Сквозь дым нападавшие бросились вперед. Борьба была короткой и жестокой. Все Алгулисты были убиты. Из защитников в живых остались только Тэнди, Кэрмоди и три Жреца. Они бросились по лестнице на следующий этаж и заняли новые позиции. Снизу полетели гранаты, Кэрмоди пинками сбрасывал их обратно. За спинами защитников появились Иесс и Верховные Жрецы. Они вместе поднялись на крышу и укрепились там, завалив выходы на лестницу. Иесс работал вместе со всеми, то и дело поглядывая на клубы пурпурного тумана. Они уже стали светлеть, и сквозь них стал виден белый диск звезды.

– Скоро появится богиня, – сказал Тэнди.

– И тогда мы спустимся вниз и посмотрим, что осталось от нашего мира.

Иесс остановился. Глаза его были направлены в небо.

– Мать здесь, – прошептал он. – Я не звал ее, но она пришла!

Остальные замерли в молчании. И вдруг раздался плач ребенка. Родился бог Алгули! Иесс не умер, а Бог Зла был рожден!

– Все кончено, – сказал Иесс. – Все перевернулось, прежний порядок нарушен.

– Еще не все, – ответил Кэрмоди, вытащил из кармана передатчик, нажал кнопку и стал говорить.

Над Замком появилась огромная сфера, корабль опустился и завис над крышей. Открылись люки. Вскоре осажденные были в кабине звездолета. Через час корабль опустился на далеком западном побережье континента.

Джон Кэрмоди попрощался с Иессом.

– Я продолжу борьбу – и мы победим. Злу никогда не одержать победы над Добром, – сказал он на прощанье Отцу.

– Я бы остался с тобой, но я должен быть в Риме и доложить.

Иесс улыбнулся:

– И что же ты доложишь?

– Правду. Власть Сна и Ночи кончилась. Что создадите вы – Бодрствующие на этих развалинах – я не знаю. Но я знаю одно – Добро вечно...

Где-то в глубоком Космосе затерялась пылинка Звездолета. Маленький священник, преклонив колена, молился:

– Господи, спаси моего сына... Укажи ему верный путь... Ему так трудно, ведь он всего лишь человек перед ликом твоим.

Загрузка...