29 глава

Эрик несся не ведомо куда, не разбирая дороги… Таким подавленным и одновременно бешенным он не чувствовал себя очень давно, даже будучи человеком, в таком состоянии викинг был так мало раз, что можно было сосчитать их на пальцах одной руки… Грудь вздымалась, гнев удушал, и он хватал успокоительный кислород, чтобы хоть немного прийти в себя, взять под контроль разбушевавшиеся чувства, он не мог позволить своим эмоциям сейчас управлять собой! Эрик не хотел устроить что-нибудь жестокое и кровавое под действием своего бешенства, но на самом деле, в глубине он понимал, что более всего его раздражает то, что он впервые за свою нежизнь чувствует себя человеком, когда разум отступает перед эмоциональным, когда чужие слова режут твое мертвое сердце так, словно оно живое, и тебе больно, черт, болью, которую не унять ничем!!!

Эрик не заметил как ноги принесли его к берегу озера, границы между вампирами, линией между ним и ней… "Суокки…" — произнес он вслух ее имя, этот простой звук немного успокоил его, воспоминание о ней отвлекло, и он во весь голос закричал: "СУОККИ!!!!" — викинг вложил всю свою непривычную боль в этот вопль, и ему стало хорошо. Женское имя эхом разнеслось над гладью ночной воды, Эрик еще несколько раз наслаждался его звучанием, ее именем. "Сколько дней прошло, с тех пор как она у Комптона?…" — подумал он, в груди кольнуло. Вампирам так легко было потерять счет времени в земном пространстве, Эрик, порой, мог проводить месяцы в прострации, не осознавая, сколько ночей провел, сколько дней проспал, и он не имел привычки заботиться о течении времени, особенно в человеческом смысле. Но сейчас, оказавшись на берегу их расставания, он вспомнил, что обещал ей вытащить ее из лап Комптона. "Бл@ть!.." — выругался вампир, он невольно стал тереть пальцами подбородок и поправлять волосы. В голове он пытался подсчитать дни, вроде как выходило около восьми или даже девяти! Что это было для вампира? Крохотная неприметная крупинка земного бега… но для нее! Для нее это уже могло означать конец жизни! Эрик со всей силой ударил ствол ближайшего дерева, надломив его своей злобой. Да только хоть все деревья здесь перебей, это не могло исправить его беспечности, самонадеянности, как он мог забыть? Ведь он обещал Суокки, обещал, что сделает все для ее скорейшего спасения, что все это буквально на пару ночей…

Вампир сел на песчаный берег, подтянул ноги, согнутые в коленях, опустил на них свою голову. Когда стало так, что человек стал для него безликой массой?.. с его перерождения?.. еще раньше?.. Он силился вспомнить, как сам был человеком, каким он был тогда? Чем он жил? Что значила человеческая жизнь в его время? Что значила женщина?…

Когда Эрик был викингом, для его соплеменников люди были одним из основных предметов торговли. У каждого человека была своя цена. Было много рабов, чья жизнь была в руках хозяина, чья жизнь ни во что не ставилась, особенно если раб ничем не был полезен или интересен. Правда, хозяин был вправе подарить рабу свободу, или взять женщину в наложницы, повысив ее статус. Но в его мире положение определяло богатство, власть и сила. Некоторые из его собратьев были настолько коварны и жестокосердечны по отношению друг к другу, что когда брали в плен своего ближнего, тут же продавали его в рабство своему собрату по оружию или варвару. Так что сейчас для Эрика практически ничего не изменилось, люди как были беззащитными рабами, так по сути и остались в своем большинстве, среди них всегда был и будет расходный материал.

Конфликты среди его сородичей решались нередко прибегая к кровной мести. Если один из викингов убивал другого, то впервую очередь смотрели, какую ступень тот занимал в иерархии власти, и если он не имел достаточных богатств и был в самом низу, то все могло урегулироваться просто выплатой штрафа. Но если доходило до кровной мести, это была месть одного рода другому. И тогда стороны были беспощадны…Это очень напоминало ему вампирскую иерархию…

Больше всего остального Эрик любил хольмганги, поединки между воинами, можно было вызвать любого мужчину, и неважно, если он был в разы слабее тебя, убить его, и забрать его богатства. Благодаря своей неистовой силе, бесстрашию, любви к битвам и победе, тонкому изощренному уму стратега, Эрик добился очень высокого статуса в свое время. Он с довольной улыбкой вспоминал те незабываемые, полные живой энергии поединки.

Сейчас, будучи вампиром, его бойцовая суть никуда не делась, его природный талант лидера и интригана постоянно искал выхода, и Эрик с великим азартом занимался очередным вампирским фарсом, это доставляло ему поистине глубокое удовольствие, обвести соперника вокруг пальца, играться с ним, а потом, как и полагалось у его народа, получить все его богатства себе, ведь он это заслужил! И это пришло за ним из его прошлого…

Викинги были необычным, свободолюбивым и сильным народом, они не подчинялись условностям, они сами творили свои правила, они были кем-то вроде пиратов: свободный дух, страсть к богатству, уважение к силе. Нападение и обогащение были их главными целями. В военных или торговых походах его народ не упускал любой возможности устроить нападение или совершить грабеж, это было в их крови: физической силой и силой ума взять желаемое у более слабого противника. Поступал ли Эрик также став вампиром? Все же он предпочитал битву с достойным противником, так трофей был желаннее…

Женщины. Эх, женщины во все времена и у всех народов были и будут непредсказуемыми загадками природы…Викинги почитали женщин, не смотря на всю свою мужскую брутальность, северные мужчины любили своих снежинок. У них жестоко каралось насилие по отношению к девушкам, оно никогда не приветствовалось и не культивировалось. Более всего остального в женщине ценилась способность хорошо управляться с хозяйством, ведь все ложилось на хрупкие плечики, пока мужчины пропадали в бесконечных завоевательных походах. Эрик и сейчас уважал и ценил сильных и умных представительниц слабого пола, Пэм была одной из таких, и он очень любил ее как верного друга и прекрасную хранительницу очага их гнезда…

Ему однажды довелось пообщаться с вампиром, который увлекался египтологией и любил потравить различные байки, скорее всего при жизни, он был очень общительным и открытым человеком, и уж как такой стал вампиром, оставалось загадкой, о которой Эрик решил не спрашивать. Более всего остального, тот вампир любил рассказывать про Марка Антония и Клеопатру, отчего-то он словно был зациклен на вопросе, что же такого тот нашел в египетской царице, что обожествлял человеческую женщину?.. Сначала Эрик не особо прислушивался к его рассказу, но все же увлекся повествованием. Он говорил, что Антоний был так очарован царицей, что позабыл обо всем, и о супруге в Риме и о государственных делах. "Когда Великий Цезарь предложил ему руку своей сестры.." — рассказывал вампир с горящими от возбуждения глазами, — " тот, оставшись наедине с верным другом, признавался, что она не может ни в чем соперничать с Клеопатрой…"


"…ни возрасту не иссушить её,

Ни вычерпать привычке не дано

Её бездонного разнообразия.

Другие женщины приесться могут,

Но насыщает чем она сильней,

Тем делает несытей…"


Эта цитата глубоко засела в голове Эрика, и всплывала время от времени, когда ему совершенно нечего было делать. Бывало он смеялся над ней, а бывало, что смысл стиха пугал его, он всегда внутри себя боялся встретить вот такую женщину, тем более человеческую женщину. Однажды ему пришла в голову мысль, что уж если кто-то сверху и захочет пошутить над ним, то такой женщиной обязательно будет человек! И как бы ни старался вампир с юмором прогонять эти мысли, тем не менее они прочно сидели внутри и выжидали своего часа. Эрик это ненавидел, он во всем должен был иметь контроль, во всем, кроме этого… Когда Годрик впервые рассказал про неизвестную ему еще тогда поразившую создателя женщину по имени Пэм, вампир внутренне сжался. Оставшись в одиночестве, Эрик смеялся над тем, что одно лишь упоминание о "призраке Клеопатры" смогло его так взволновать и в некотором роде испугать, по крайней мере отнестись к ней со всей осторожностью как опасному противнику. "Ну что может противопоставить моей силе человеческая баба?" — удивлялся вампир сам себе, но он привык доверять внутреннему чутью, а оно просто надрывалось в предупреждении об опасности. На тот раз, судьба посмеялась над Годриком, а не над ним. Он был безмерно счастлив, так рад, что принял Пэм без предубеждений. Лишь проведя годы рядом с ней, Эрик на самом деле оценил эту женщину и полюбил, добавив в свой очень-очень узкий ближний круг. Но затем, былые страхи снова всплыли в его голове, и стали приследовать все чаще. Эрик задавался вопросом: " А что если и я встречу такую на своем пути?.. что тогда?…неужели я растеряю весь свой рассудок, пущу все свои дела на самотек, потеряю власть и контроль?.. как такое вообще возможно?…чтобы человеческая, да, черт возьми, любая баба смогла оседлать мужчину?…это полный бред, чертовы выдумки проклятого вампирского п@д@раса!!!".

И вот теперь, Годрик несет какую-то несусветную чушь про равенство вампиров и людей, про х@рово уважение, эволюцию, мать его! И, три тысячи покойников, про Любовь! Это просто немыслимо….Ко всему в довершение его создатель пишет стихи….любовные стихи…любовные стихи, посвященные земной женщине…. "Бл@ть! Все это человеческое д@ерьмо лишь зас@рает мне мозг! Черт с ним, с Годриком, у него, возможно, вампирская депрессия, пусть пишет, любит, несет всю эту свою х@рню…пройдет! Обязательно пройдет…" — размышлял Эрик на пути в замок. Подальше от этого озера, подальше от воспоминаний, подальше от себя…

"Пора вытаскивать малышку…" — он нашел себе очень важное задание, где требовались силы, ум, интриги, где были умелые противники, где игра обещала быть интересной и смертельно захватывающей, где было все, что он так любил, и не важно, что настоящий его "враг", которого он также неистово боялся, на этот раз вместо него прикинулся волком в овечьей шкуре…

Загрузка...