У черта на посылках

ГЛАВА 6

Ни горячее молоко с медом, ни ванна с пихтовым маслом не спасли меня от простуды. Втайне я надеялась, что моя прогулка в мокрой одежде как-нибудь обойдется без последствий, но не обошлась. Проснувшись на следующее утро, я попробовала сглотнуть и сразу почувствовала, что в глотке у меня надолго поселился колючий ежик, возможно, с отравленными колючками. Из зеркала над умывальником на меня глянуло несчастное существо с красными, опухшими глазами и уныло опущенными уголками губ. Тщательно умыв это безобразие, я поплелась на кухню на поиски аптечки. Проглотить таблетку целиком в моем состоянии не представлялось возможным, поэтому я тщательно растолкла в ее ложке и, морщась, проглотила. По старинке я пользовалась исключительно отечественными лекарствами. Однажды попробовала слопать импортное средство от простуды, но быстро поняла, что на меня оно не подействовало. Так что в моей аптечке ничего кроме «Сульфадемитоксина» и «Парацетомола» не водится. До сих пор помогало. К счастью, болею я редко, и ничего тяжелее гриппа со мной пока не приключалось.

Держа в одной руке стакан томатного сока, я, прижимая трубку плечом, быстро набрала знакомый номер редакции.

– Добрый день. – Пропел мне в ухо Галкин голосок. Да, в десять на работе день в самом разгаре, оказывается, я еще и проспала.

– Привет, Галка. – Поздоровалась я хрипло, чувствуя, как по горлу проползла полоска наждачной бумаги. Крупного помола.

– Ой, Андрюшка, ты, что ли? Куда ты пропала. Главный тебя обыскался. Держим оборону из последних сил!

– Болею я.

– Что, так плохо? – Всполошилась Галина. Я вдруг поняла, что она имеет в виду ворону и, соответственно, считает, что я больна на голову. Но переубеждать ее мне не хотелось. Нужно было бы много говорить, а мне сейчас были по силам только короткие реплики. Поэтому я решила не надрываться. Пусть себе думает что хочет. Главное, чтобы до шефа не дошло. Поэтому я предупредила:

– Скажи главному, что я тут поработаю над одним материалом. Когда вернусь – сразу отдам в печать. Хорошо?

– Это на самом деле или просто отговорка? – Осторожно поинтересовалась Галка. Я хорошо понимала ее волнение. В нашей редакции пустых обещаний по поводу материала не давали. За это можно было и по шее схлопотать. Пообещал? Хоть из кожа выпрыгни, а статейку в зубах приволоки. Поэтому я немного помедлила, прежде чем ответить:

– Все нормально. Будет вам пара колонок.

– Ладно. Я постараюсь ему сказать это в обтекаемой форме. А то вдруг у тебя чего не заладится, так чтоб не придирался понапрасну.

– Спасибо. – С чувством сказала я и, не удержавшись, спросила:

– Слушай, Галка, а кому ты говорила о моей встрече с Кибиткиной?

Галка, не ожидавшая этого вопроса, замолчала, а я почувствовала себя неблагодарной свиньей. Наконец она сказала:

– Ну, кое-кому я конечно говорила…

Я усмехнулась и уточнила:

– Кое-кому или всей редакции? Не бойся, колись. Я сейчас больная и немощная, так что расправа тебе не грозит.

– Ой, ну что ты, в самом деле? – Возмутилась Галка. – Я же не знала, что это тайна! Одному, другому сказала…

– А дальше понеслось как снежный ком. Все ясно, Галочка, не бери в голову. Это я так… – Постаралась я успокоить не на шутку перепугавшуюся секретаршу.

– А зачем ты вообще спросила? Что-то случилось? Материал кто-нибудь перехватил? Вот сволочи. Я им по дружбе, а они! Так и норовят стянуть, что плохо лежит!

– Да успокойся. Все в порядке. Никто ничего не стащил. Вернусь после болезни – расскажу. А пока больше не болтай на эту тему ни с кем, ладно?

Галка с облегчением поклялась мне, что эта тема впредь умрет вместе с ней, но я знала, что уже через десять минут она захочет нарушить обещание.

Мне никак не удавалось отделаться от мыслей о Неле. Мучила совесть, ведь я оставила ее, так и не вызвав скорую. Почему-то я была уверена, что тот, кто прятался в дальней комнате, тоже этого не сделал. Кроме того, стали возникать и другие подозрения. Возможно, все они были плодом воспаленного воображения на фоне простуды, но они были и не давали мне покоя.

Что же произошло с этой женщиной? Несчастный случай? Сердечный приступ? Она умерла у меня на руках и на ее теле я не заметила никаких ран. Значит, это не могла быть насильственная смерть. Но что делал таинственный человек в ее квартире? Хорошо, пусть это действительно был ее любовник, мне-то что. Она была еще не старой женщиной, к тому же вполне состоятельной и очень одинокой. В такой ситуации всегда найдутся желающие утешить даму. За отдельную плату. Хотя, что это я на пошлости сбиваюсь? Может, это были настоящие чувства? Нет, это вряд ли. Любящий человек не станет прятаться, когда любимая умирает у него на глазах. Значит, альфонс. Тогда его поведение вполне объяснимо. Зачем ему лишний раз светиться, отвечать на вопросы, которые неизбежно стали бы задавать врачи скорой и обязательные в таких случаях милиционеры. Он предпочел удрать.

Но почему дверь в квартиру была не заперта? На этот вопрос ответа у меня не было. Беспокойство усиливалось и мне стало ясно, что единственный способ избавиться от него – съездить туда еще раз. Сначала такое простое решение повергло меня в шок. Еще вчера мне казалось, что я никогда больше не приближусь к дому Нели даже на пушечный выстрел, а сегодня готова бежать туда, сломя голову.

Ну, бегать я, положим, не могла, так как от температуры сильно кружилась голова, но потихоньку все же добралась до знакомой уже улицы и взобралась на второй этаж. Бежевая дверь была опечатана. Это мена несколько успокоило. Значит, Неля не лежит там одна, ее забрали и теперь о ней позаботятся. Успокоившись на этот счет, я тут же начала терзаться другим вопросом: как все произошло? Кто обнаружил тело и вызвал соответствующие службы? Тот человек? Или кто-то из соседей?

Мой здравый смысл вцепился в меня обеими руками, уговаривая держаться от этого дела подальше. Пришлось потратить уйму времени, чтобы убедить его в том, что а) мне надо ЭТО узнать из-за того, что я больна б) смерть Нели имеет какое-то отношение к тем неприятностям, которые со мной произошли; в) Из-за а) и б) у меня вконец испортилось настроение и теперь я выздоровею не скоро. Здравый смысл болеть не любил так же сильно как я и потому милостиво позволил мне поговорить с кем-нибудь из соседей, соблюдая максимальную осторожность. Всегда гордилась своим даром убеждения…

Осмотрев по очереди двери справа и слева от себя, я решила позвонить в ту, что была ближе и не ошиблась. Женщина, возникшая на пороге, определенно была пенсионного возраста, что означало ее частое пребывание дома и массу свободного времени. Бабулька на вид была совсем не противная и, когда я завела заранее подготовленную песню о том, что я давняя знакомая Нели, которую я предусмотрительно называла тетей, пригласила меня войти. Эта квартирка оказалась однокомнатной, но, как принято в сталинках, места вполне хватало: большая прихожая, просторная кухня, которую я успела разглядеть в конце коридора и комната не менее двадцати пяти метров с двумя большими окнами, обставленная допотопной мебелью. Мне сразу бросилось в глаза обилие всевозможных салфеточек и подушечек со слегка выцветшей вышивкой. Оказавшись среди этого благолепия, я на секунду представила, что за окном не начало двадцать первого века, а мирные шестидесятые и сразу стало уютно. Единственное, что несколько портило впечатление от уютного жилища – это запах кошачьей, прошу прощения, мочи. Происхождение этого запаха выяснилось практически сразу, в тот момент, когда из кухни выплыл здоровенный полосатый кот. Презрительно смерив меня зелеными глазищами, он демонстративно повернулся задницей к стене, задрал хвост и…преспокойно пометил свою, так сказать территорию.

– Он у меня такой своевольный! – Заметив выражение моего лица, принялась оправдываться старушка. – Ничего не могу с ним поделать. На улицу отпускать боязно – вдруг обидит кто – так он повадился мне стены пачкать, поганец.

Я посмотрела на кота с сомнением. Такого, пожалуй, обидишь. Как же.

– А наказывать не пробовали? – Спросила я, радуясь, что разговор завязался легко, хотя тема для него была несколько специфической.

– Да нет, – со вздохом призналась старушка, – у меня кроме Сережи ведь и нет никого. Пускай уж, раз ему так хочется. Гости ко мне почти не ходят, а сама я уже принюхалась.

Котяра подошел к нам, обнюхал меня, широко зевнул, ненавязчиво демонстрируя огромные желтые клыки, потом неторопливо подошел к хозяйке и, выгнув спину, потерся несколько раз о ее ноги. Хозяйка заулыбалась. Впрочем, судя по ситуации, еще большой вопрос кто в этом доме был настоящим хозяином. Я бы поставила на Сережу.

– Вы извините, что побеспокоила. – Начала я. – Мы с тетей Нелей давно не виделись. Заехала вот навестить, а у нее дверь опечатана…

Мой расчет был прост. В этом доме Неля поселилась чуть больше года назад и вряд ли соседка могла знать всех ее знакомых. Так оно и вышло. Старушка даже не заподозрила меня во вранье, но почему-то это благоприятное обстоятельство повергло меня в смущение. Обманывать эту доверчивую женщину мне было неприятно.

– Так вы ничего не знаете? – Всплеснула руками старушка. Я отрицательно покачала головой. – Не знаю, как вам и сказать-то.

– Говорите, как есть. Случилось что-то плохое? Она заболела?

– Хуже. – Вздохнула она. – Нелечка умерла.

– Как умерла? Отчего?

– Отчего умирают старые люди? Сердце, милая. – Философски заметила старушка, печально и как-то безнадежно покачивая головой.

– Но она была совсем не старая! – Возразила я.

– Каждому свой срок. Тут уж ничего не поделаешь.

– Значит все-таки сердце. – Задумчиво проговорила я.

– Конечно, врачи даже не сомневались. Да я и сама, как увидела ее в ванной, так все сразу и поняла.

– Так это вы ее обнаружили?

– Я. Соль у меня кончилась, а мы с Нелей не то чтобы дружили, но всегда выручали друг друга по мелочи. Солью, сахаром, яичками иногда одалживались. Вот и в этот раз. Сунулась я в солонку – пусто. Магазин хоть и рядом, да мне спускаться тяжело было, приболела я. Дай, думаю, у Нели перехвачу, а уж как полегчает – в магазин отправлюсь. Звоню, звоню. Никто не открывает. А у меня всегда ключи лежат от Нелиной-то квартиры. Уезжает она иногда ненадолго и всегда меня просит за цветами ее приглядеть. Много их у нее, вся квартира заставлена.

– Да, я знаю. – Машинально кивнула я.

– Рука у нее легкая, царство ей небесное. Цветочки свои больше чем людей любила, и они ей тем же платили – круглый год цвели. Так вот, – старушка поудобнее устроилась в кресле, – захожу я, значит, сразу на кухню. Соль у Нели в шкафчике стоит…

– То есть вы дверь отперли и зашли? – Забеспокоилась я, ведь хорошо помнила, что, выбегая, оставила дверь открытой.

– Ты не подумай чего плохого. – Немного обиделась бабулька. – Мне Неля всегда доверяла. Знала, что я не из тех людей, что в отсутствие хозяев станут по углам шарить.

– Нет, нет. – Поспешила заверить я. – я ничего такого не думала Продолжайте, пожалуйста.

Старушка немного успокоилась.

– В общем, зашла я на кухню, открыла шкафчик и потянулась за солью. А ее ведь теперь как фасуют? Не так как раньше, в удобные коробки, а в пакеты полиэтиленовые, для экономии. Руки-то у меня слабые. Этот пакет возьми да и выскользни из пальцев. Соль по всему полу рассыпалась. Переполошилась я. Надо ж такому случиться, пришла в чужой дом и насвинничала.

– Ну, вы же не нарочно.

– Конечно, не нарочно. А все равно совестно. Побежала я в ванную, за тряпкой, чтобы все подтереть, а там темно. Включила свет. Глядь, а в ванной Неля лежит. Голая. И мертвая.

Дойдя до этого места, старушка вздрогнула, снова переживая неприятный момент, и поэтому она не заметила, как у меня медленно вытянулось лицо. Ее последние слова меня точно током ударили. Током… В голове замельтешило, я схватилась за виски. Ванна с водой, темнота, свет, расширенные зрачки и посторонний человек в квартире, который запер за собой дверь…

– Ой, доченька, тебе плохо? – Заволновалась сердобольная старушка, вскакивая с кресла и неожиданно резво подбегая ко мне. – Ах, я старая перечница, болтаю, что ни попадя. Ты уж прости меня. Может, водички принести?

– Нет, спасибо. Вы не волнуйтесь, пожалуйста, со мной все в порядке.

Скажите, вы уверены, что, войдя в ванную, вы ВКЛЮЧИЛИ свет?