Тю! И страшнее видала!

Пролог

Сколько себя помню, жизнь всегда была ко мне довольно суровой.

Когда мне исполнилось пять, мама ушла из семьи к другому мужчине. Папе приходилось справляться со всем самостоятельно, работая на двух работах, отчего жизнь наша была довольно тяжелой, а когда мне исполнилось восемь… он попал в аварию.

Опеку надо мной взяла дальняя родня, а дом, который я должна была унаследовать от отца, благодаря мошенническим схемам родня переписала на себя. Так я, внезапно, в собственном доме стала «приживалкой», которая могла рассчитывать лишь на себя.

В то время, как девочки зачитывались сказкой про Золушку, я ее люто ненавидела, примеряя данную роль на себя ежедневно. Очень скоро я поняла, что ни принц, ни добрая фея, ни хотя бы белый конь мне на выручку не придут, а рассчитывать в этой жизни можно лишь на себя.

Работать я начала с раннего возраста, совмещая нескончаемые подработки с учебой. Все, лишь бы поскорее сбежать из места, которое должно было быть мне домом, и людей, которых у меня язык не поворачивался назвать родней.

Я работала как проклятая, часто не жалея себя, чтобы в шестнадцать поступить в колледж и съехать в комнату общежития. Но, когда казалось, что забрезжил свет в моей непроглядной темноте жизни… дочь тех самых родственников украла мои скудные сбережения, которые я откладывала на обучение и комнату. Обращение в полицию ничего не дало, те решили, что это просто семейные разборки, а доказать я ничего не смогла, не являясь даже совершеннолетней.

Очень скоро передо мной встал финансовый вопрос: либо бросать учебу и возвращаться к опекунам, либо срочно искать деньги. Первый вариант я даже не рассматривала, еще год до совершеннолетия я бы просто не выдержала в обществе этих людей. Пришлось срочно искать быстрый способ заработка. Так как я была несовершеннолетней, выбор у меня был небольшой, но внезапно удача слегка улыбнулась мне. Меня приняли на фабрику, где, войдя в мое положение и закрыв глаза на возраст, выдали аванс, который мог покрыть еще один семестр обучения. Пришлось потрудиться и работать практически без выходных, но я смогла отработать долг и продолжить учебу.

Каким-то чудом я смогла окончить колледж и поступить на заочное обучение в университет, продолжая работать то тут, то там.

Было тяжело, но я понемногу справлялась, даже собралась с силами и посетила адвоката, в надежде, что с его помощью я смогу восстановить справедливость и вернуть свой дом, доказав, что родственники смошенничали. Накоплений у меня было не то чтобы много, однако я не отчаялась и нашла того, кто был готов взяться за дело, пообещав, что сможет доказать в суде мою правоту.

Мы заключили контракт, я внесла аванс… а через неделю я узнала, что этого адвоката поймали на взятке и его контора закрылась. Возмещать мне ущерб, разумеется, никто не стал.

Посчитав это своего рода предупреждением от вселенной, я решила временно смириться с положением дел и сосредоточиться на собственной жизни, переведясь на факультет юриспруденции на специальность гражданского права. Как лишний раз доказала жизнь: хочешь что-то сделать – сделай это сам.

Работа, учеба и съемное жилье делали мою жизнь похожей на беличье колесо, где финиш не предусматривается в принципе. Не было ни минуты, чтобы могла расслабиться, но я твердо не желала сдаваться, как бы тяжело ни было.

И вот, казалось, мои усилия начали давать определенный результат: я окончила университет, устроилась на основную работу по специальности, пусть и на низкую должность, скопила денег на первый взнос по ипотеке и даже вступила в первые отношения с молодым человеком.

Однако, жизнь не дала мне долго порадоваться: мое здоровье внезапно начало сдавать стремительными темпами. Вначале я не придала этому значения, но, когда потеряла сознание на работе, откуда меня забрали на скорой, выяснилось, что у меня довольно редкое заболевание легких. Как выяснилось позже, у меня была определенная предрасположенность, и мои вечные подработки, а так же продолжительная работа на мебельной фабрике рядом с химикатами, сделали свое дело.

Лечение предполагалось дорогим и не факт, что продуктивным. Однако и без него было совсем нельзя. Про ипотеку пришлось забыть, и значительная часть накоплений ушла на больничные счета. Ввиду длительного больничного, учитывая, что в своей фирме я была лишь на должности стажера, место держать за мной не стали и прислали уведомление, о сокращении. Так я потеряла и свою работу.

Но у меня все еще была небольшая надежда, что все образумится, благо, деньги на лечение были. Но тут выяснялось, что молодой человек, с которым я планировала съехаться, предложил расстаться. Оказалось, что его семья и без того была против его отношений с сиротой, но закрывали на это глаза, так как я была сотрудником довольно успешной юридической фирмы и собиралась покупать квартиру. Но теперь, когда ни квартиры, ни работы, ни здоровья у меня не было… ему поставили ультиматум: либо семья, либо я.

Выбрали не меня.

Честно говоря, в то время казалось, что мне действительно легче умереть. Как будто сама жизнь была против моего существования, стабильно проверяя меня на прочность.

Я и сама поражалась своему упрямству, но умирать ужасно не хотелось. Не после всех тех испытаний, которые я пережила. Сдаваться на такой ноте было не про меня. Потому я сосредоточилась на своем выздоровлении, а чтобы не предаваться паническим мыслям, впервые в жизни с головой окунулась в книжный мир, благо, на лечении в больнице свободного времени у меня было предостаточно, чего прежде катастрофически не хватало. Я поглощала книгу за книгой, и сама не заметила, как подошло время последнего исследования, которое показало… что я пошла на поправку. Тяжелое лечение возымело успех!

Сама не верила, что с моей удачей получится. Но получилось!

И когда я переживала эту мысль, боясь поверить, что черная полоса закончилась… внезапно в груди возникла адская боль. По иронии судьбы, рецидив случился ровно в тот момент, когда произошло страшное ДТП, и все врачи отделения, включая остальной персонал, были сосредоточены на раненых.

Глава 1

– Заключенная Наоми Кайзел! – раздалось сбоку вместе со скрежещущим звуком открывающегося металлического замка. Имя мне было незнакомо, но я все равно оглянулась, увидев… трех мужчин в странных одеждах с элементами доспехов и мечами на поясах на исторический манер. – На выход, – произнес тот, что открыл дверь. – Пришло время ответить за все свои злодеяния.

– Ась? – в растерянности осмотрелась я, поняв, что обращаются ко мне, так как других людей в узкой камере не оказалось, а единственная, к кому могли обратиться женским именем в этой странной компашке, была… я. – Вы это мне? – все же рискнула я уточнить, в который раз поражаясь своему голосу. Он был не моим. Из-за проблем с легкими, что сказалось даже на гортани, в последние месяцы я вообще могла максимум шептать и хрипеть.

– А здесь есть другая Наоми Кайзел? – раздраженно поморщился усатый мужчина, который и говорил до этого. Судя по всему, он тут главный. – Прекращай паясничать и немедленно поднимайся. Суд во главе с Его Величеством и аристократия уже заждались момента, когда ты ответишь за все по закону. Пошевеливайся, – устав ждать, кивнул он одному из своей свиты, который подозрительно походил на каноничного стражника из какой-нибудь фэнтези-драмы. Тот подошел ко мне и, беспардонно ухватив за локоть, дернул с нар, на которых я лежала, точно морковку из земли вытащил.

– Ей, минуточку! Я вообще без понятия, что тут происходит! – запротестовала я, мельком заметив, что и сама выгляжу и чувствую себя иначе: раньше я была довольно высокой, но сейчас мое тело было до странного… тщедушным и мелким, голос выше, а одежда… соответствующей этому месту: старомодное платье в пол и простые тканые балетки, которые то и дело мелькали из-за края подола при каждом шаге. Но самое важное, что на руках у меня были… наручники. Прямо всамделишные, такие, которые больше походили на наручи в исторических фильмах: широкие, тяжелые, с громоздкой цепью. – Куда это вы меня ведете? – запаниковала я, отчаянно сопротивляясь.

Не знаю, что тут происходит, и почему после смерти я внезапно очнулась в таком месте, но то, как со мной разговаривают и грубо ведут в неизвестность, мне не нравится. Ассоциации у меня такие, словно смертницу ведут на последний в ее жизни суд. А вот это уже серьезно!

Если так вышло, что я каким-то чудом выжила, не слишком ли жестоко дать надежду и забрать ее столь стремительно?! Даже для моей неудачи это – чересчур.

– Не прикидывайся, – прикрикнули на меня. – Слишком поздно изображать невинность. Твои злодеяния против невесты Его Высочества кронпринца Артура леди Люсиль Экспер уже доказаны. Теперь пора отвечать за свои злодеяния.

– Стоп! Люсиль? – замерла я, когда в голову пришла неожиданная догадка. – Люсиль Экспер? Та, которая с розовыми волосами и голубыми глазами?

– Как смеешь ты так грубо говорить о будущей кронпринцессе, что спасла наше королевство от лорда демонов? – пожурили меня. – Будешь притворяться сумасшедшей?

– Лорд демонов? – пробормотала я потрясенно, вспоминая книгу, которую читала незадолго до моего последнего исследования. – Как? Как меня зовут? – едва ли не на грудь я бросилась усатому.

– Спятившая девка, – раздраженно проворчал он, отпихнув меня в сторону. – Больше никто не поведется на твои змеиные речи. Но, так и быть, в последний раз подыграю. Ты – Наоми Кайзел, единственная дочь графа Айзека Кайзела и графини Миранды Кайзел. А так же преступница, которая покушалась на жизнь леди Люсиль Экспер вскоре после помолвки с Его Высочеством Артуром Леопард. Теперь вспомнила?

– Вспомнила… – сглотнула я, понимая, в какую ж… неприятную ситуацию попала. Судя по всему, я переродилась в мире фэнтези-романа в теле главной злодейки. Да вот беда… учитывая место, в котором нахожусь, переродилась не в начале романа, а уже после всех событий, описанных в книге, которую недавно прочла. То есть, сейчас меня реально ведут на суд, а, возможно, и казнь за злодеяния книжной Наоми, которые легкими даже в приступе бешеного великодушия назвать нельзя! Уровень сложности выживания в этом мире – прямо хардкорный с первых минут! – Да сколько же можно? – протянула я со вселенской обидой в голосе на ту самую вселенную, с подачи которой мне вновь крупно не повезло.

***

– Сегодня мы все здесь собрались, чтобы вершить суд над преступницей Наоми Кайзел, дочерью графа Айзека Кайзела, за злодеяния, совершенные против будущего члена королевской семьи, что равноценно преступлению против самой короны, – с важным видом произнес… как я понимаю, король – Бефор Леопард, сидящий в кресле, больше похожим на трон, прямо в зале суда.

Сам суд происходил в большом зале со зрительскими трибунами и отдельной ложей совета дворян. То есть, если я правильно понимаю, тут происходит нечто вроде суда присяжных.

Я же стояла за трибуной перед королем и советом, стараясь не обращать внимания на гул переполненного зала, который пребывал во взбудораженном состоянии от скорой расправы над злодейкой. Мной, то есть.

Потерпевших, отчего-то, видно не было, но как только осмотрелась, смогла заметить неприметную парочку на задних рядах, прячущую свои лица под глухим капюшонами темных плащей. И, если бы не нежно-розовый локон, выбивающийся из-под капюшона, я бы их не узнала.

Но я знакома с сюжетом, потому приметила их моментально. Лишь один человек имел столь примечательный цвет волос – Люсиль. А тот, кто рядом с ней, как старая прилипшая жвачка – никто иной, как ее жених – кронпринц.

И что они забыли на галерке, спрашивается? Хотят поиграть в благородство или считают, что встречаться с преступницей лицом к лицу – выше их достоинства? Зато утолить свое любопытство и понаблюдать исподтишка за судом им гордость позволяет?

Хоть и понимаю, что реальная Наоми действительно перегибала местами палку в желании извести соперницу в лице Люсиль, что опровергнуть будет сложно, однако чувство у меня были просто отвратное от этого лицемерия. Раз она так уверена в своей правоте, почему бы не встретить его с достоинством и не дать показания лично?

Глава 2

– Значит… это здесь мне предстоит отбывать ссылку? – задумчиво осмотрела я особняк, который больше походил на локацию из фильмов ужасов про призраков и прочую нечисть: обветшалый, потрескавшийся фасад, местами выбитые окна, висящие и противно скрипящие ставни, рассохшиеся двери, разрушенная лепнина, засохшая лужайка, нерабочий фонтан, пожухшая темная трава, голые покореженные кусты, словно в этом месте царил вечный ноябрь.

Для полноты картины не хватало лишь громовой тучки, которая держалась бы лишь над территорией поместья.

Вместо ответа на свой вопрос я услышала, как за моей спиной раздалось нервное лошадиное ржание, и возница спешно покинул территорию поместья, точно та была чумной, оставив меня перед входом в компании моего немногочисленного багажа. Сервис тут, конечно…

Проводив озадаченным взглядом стремительно удаляющегося возничего, глубоко вздохнула и вновь окинула вниманием мои новые владения… и пожала плечами.

– Работы, конечно, много, но не все так плохо, как я думала, – вынесла я вердикт, прикинув, что несмотря на неказистый вид, фундамент не пострадал даже после многих лет без ухода, да и по фасаду, кроме поблекшей краски и покрошившейся штукатурки и лепнины, трещин не было. С моего ракурса не видно, но, думается, крыша тоже в порядке.

Что-что, а строили этот дом на совесть, потому жить в нем будет вполне сносно. Немного прибраться, сделать небольшой косметический ремонт и привести двор в порядок. Для меня одной дом, конечно, великоват, но мне и не нужно использовать его весь. Выделю себе комнатушку, вычищу кухню, санузел и ванну. Все. Больше для беззаботной жизни мне ничего и не надо. Тем более – даром! А земли в округе хоть завались. Разобью огород, заведу немногочисленную живность. Ничего, прокормлюсь. Тем более, мне от щедроты душевной установили, пусть и небольшое, но ежемесячное содержание.

Опять же… «небольшое» по меркам дворян. В моем же пролетарском понимании данной суммы при разумном расходе хватит на вполне комфортную и безбедную жизнь. Без омаров и телячьей вырезки, разумеется, что, вероятно, в понимании дворян и считалось «скромностью».

Тем более, помимо материального содержания, мне будут поставляться предметы первой необходимости и провиант, включающий в себя, – на минуточку, – мясо, рыбу, фрукты, овощи и даже бакалею!

Учитывая отдаленность моего нового места жительства, совет дворян посчитал, что я и без того несу довольно жестокое наказание, потому пожалели и посчитали, что благородная девушка в уединении в весьма глухой и местами опасной местности – это уже перебор.

Потому мне вместе с приговором отсыпали немало так «плюшек».

Аж вспомнился этот момент: когда «присяжные» удалились в отдельную комнату для совещаний, в число которых входил и тот самый усач, весь зал замер в ожидании. И в этой неестественной тишине одна стена, отделяющая нас от совещающихся дворян, не смогла сдержать весь пыл их негодования:

– А я говорю, нужно судить ее по всей строгости! – раздалось разгневанное. По одному тону я узнала усача.

– Бог с вами! Девочка всего лишь запуталась…

– Да, давайте учтем, что она раскаялась и проявила сознательность… – подхватили мысль.

– Да вы в своем уме?! Она пыталась убить другую дворянку! А когда не получилось, устроила похищение!

– Ну, не убила же, – резонно заметили в ответ усачу.

– Во время похищения леди Люсиль даже за территорию дворца вывести не успели. Потому и похищения, как такового, не было…

– Да вы себя слышите?! – едва не завизжал усач, который, очевидно, точил на настоящую Наоми зуб. – Она покушалась на члена королевской семьи.

– Я не согласен. Покушение было устроено в день, когда кронпринц лишь формально сообщил о разрыве помолвки и выразил желание обвенчаться с леди Люсиль. Официального разрыва, подкрепленного документами и подписями, не было. Что приводит нас к мысли, что на тот момент именно леди Наоми все еще являлась невестой Его Высочества, – с менторским тоном заметил кто-то.

– Так что же, получается, и измены короне никакой не было? – засомневался кто-то.

– Нет, формально мы должны отреагировать. Как бы то ни было, попытка отравления и заговор с целью похищения нельзя игнорировать. Но! – кто-то важно добавил, пока меня разбирало от мысли, кто занимался звукоизоляцией в данном месте и на кой черт они вообще куда-то выходили, если их прекрасно слышно? А еще радовала мысль, что, очевидно, казни не бывать. Фух.

Все еще сохраняя вид кроткий и смиренный, и совсем невозмутимый от новых известий, словно и не слышала ничего, я украдкой бросила взгляд на галерку. Люсиль с шокированным видом грызла ноготь, в то время как Артур что-то гневно бухтел, явно раздраженный сложившейся ситуацией, нервно поглядывая на недовольного отца.

Да и король был явно не в духе. Полагаю, не так он представлял сегодняшний день, где не только не избавятся от злодейки из рода Кайзел, но и еще единственного наследника выставят полным болваном.

А вот не надо было заниматься показательной поркой Наоми. Раз уж создаете видимость, что сохраняете приличия и соблюдаете законы, делайте это до конца и будьте готовы к неожиданным последствиям! А то присяжных собрали, против меня настроили, адвоката не дали и считали, что все сложится, как им надо!

Не на ту напали! Я чертовски жить хочу!

«Простите, Ваше Величество, за подорванную репутацию наследника, но мне своя голова дороже» – пронеслось у меня в мыслях, пока из комнаты совещаний не раздалось следующее:

– И что вы предлагаете? Допустим, казнить нельзя. Но не отпускать же ее теперь!

– Ну… – неуверенно протянули несколько голосов, которым, судя по всему, данная мысль не претила.

– Заключение в тюрьму? – не то, чтобы предложили, просто вынесли мысль на размышление.

Глава 3

«Ну почему именно он?» – мысленно взвыла я, полагая, что каждому невезению должен быть предел. Но это правило, очевидно, не про меня. Иначе как объяснить, что из всех возможных кандидатов в качестве инспектора ко мне наведался капитан королевской гвардии Иан Широн? Помимо того, что подобное занятие, как проверка преступницы в ссылке, было ему не по рангу, по совместительству он был лучшим другом кронпринца и второстепенный любовный интерес Люсиль в оригинале романа, с которым принцу приходилось соревноваться за внимание героини.

По итогу Люсиль приняла чувства именно кронпринца (а как иначе?), а не благородного и преданного капитана, который поклялся защищать ее на своей рыцарской чести еще до помолвки с принцем. Понимаете всю иронию и искренность человека, который был обязан быть предан лишь королевской семье, но из-за своих чувств посягнул на верность дочери постороннего дворянина.

И ему это простили, словно так и должно быть... А мне чуть что – сразу измена короне! Чувствуете? Чуете, как двойными стандартами пахнуло?

Читая роман, это не казалось мне таким абсурдным поступком, скорее отражение искренности мужчины по отношению к любимой, вопреки долгу и чести. Сейчас же ситуация не могла не напрягать, учитывая с каким фанатичным типом мне придется иметь дело, который ради женщины не побоялся поставить на кон все, что у него есть. Наоми Иан искренне и жгуче ненавидел за ее нападки по отношению к Люсиль, и был тем самым человеком, который поймал и запихнул настоящую Наоми в тюрьму для дальнейшей казни.

Наверняка весть о том, что казни не будет, его неимоверно бесит, раз уж бросил все свои дела и примчался аж в такую глушь, что ему было не по статусу. Ведь даже когда отвергли в пользу кронпринца, его вера и решимость защищать Люсиль до конца нисколько не пошатнулась.

Даже сейчас одного взгляда было достаточно, чтобы понять насколько его корёжит от каждого моего вздоха, которого, по его мнению, я недостойна.

И вот этот человек приехал в качестве инспектора, от которого зависит моя дальнейшая судьба. Его выводит из себя даже то, что я все еще дышу. О непредвзятости и речи быть не может!

– Вы проделали долгий путь, – старательно давила я из себя лыбу, когда приветствие затянулось, и неловкость стала просто невыносимой.

– Поберегите силы, мисс, – не скрывая злорадства, произнес этот светловолосый красавчик, указывая на то, что я, возможно, навсегда потеряла статус аристократки, пока корона официально не амнистирует меня.

То есть, я сейчас не просто преступница, но и простолюдинка. Родителей Наоми я, кстати, так и не увидела. На суд они не явились, вероятно, не желая лично лицезреть позор рода в моем лице. Но и после суда не объявились даже попрощаться. Впрочем, для меня так даже лучше, учитывая, что мне известно о них – люди они неприятные. Сомневаюсь, что они примут меня в семью даже после возможной амнистии. Скорее всего, если такое случится, мне даруют новый титул или прямой наводкой выдадут замуж по расчету, потому можно считать, что родителей в этом мире у меня и нет вовсе, и не переживать, что буду раскрыта, как одержимая.

– Просто для понимания, – холодно проскрежетал он, сурово взирая на меня. – Других вы, может, и смогли обмануть, но я ни в жизнь не поверю, что такой подлый человек, как вы, может искренне раскаяться. Как по мне, вы не понесли заслуженного наказания, и к вам были излишне снисходительны во многих аспектах, что я непременно буду оспаривать в будущем.

Ну, интуиция его не подводит. Настоящая Наоми бы не раскаялась, а мне банально не за что чувствовать себя виноватой, и я просто разыграла сцену, так что об искренности и речи быть не может.

«Флаг тебе в руки!» – пожелала мысленно.

Но об этом я, разумеется, умолчала и улыбнулась еще шире.

– Я приму это к сведению, – пообещала я, мысленно обматерив его с ног до головы. И не с такими моральными уродами дела имела, потому пусть пыжится в свое удовольствие. – Желаете пройти в дом? – любезно посторонилась я, стараясь скрыть свою нервозность. Пускать в дом и обычного инспектора не хотелось, а подобного – и подавно.

Меня смерили презрительно-подозрительным взглядом суровых карих глаз, которые, по роману, теплели лишь в отношении Люсиль, после молча и высокомерно прошли мимо, поднимаясь по крыльцу.

Хамло высокомерное! Так тебе и надо, что остался в пролете на любовном фронте!

Я засеменила за мужчиной и насторожилась, поняв, что тот замер в холле, и постаралась заглянуть ему через спину, чтобы понять, что привлекло его внимание. Почти до самого вечера я только и занималась тем, что отмывала дом от крови, насколько это было возможно. На остальную уборку махнула рукой. Было бы странно, если бы урожденная аристократка с первого дня стала драить новый дом собственноручно, потому ограничилась необходимым, чтобы не вызывать лишних вопросов у проверяющего.

Но на тот момент я не знала, что им окажется Иан, который до глубины души ненавидел изначальную хозяйку моего тела. Сейчас же переживала, что могла пропустить местечко, и излишне наблюдательный капитан тут же линчует меня, даже не выслушав оправдания.

Черт, я прямо чувствую, как стремительно старею от этих нервов!

– Что-то не так? – устала я ждать, когда он отомрет, настолько тщательно сканировал пространство перед собой.

– Вы приехали сюда не одна? – задал он вопрос, который меня удивил.

– Простите? – не поняла я.

– Я слышал, что вам пошли на послабление, беря в расчет, что вы – урожденная аристократка, за которой с раннего детства заботились слуги. Потому вам, вопреки правилам, позволили нанять по одному слуге на каждую должность. Вы взяли горничную с собой? – посмотрел он выразительно на местами отмытый пол, даже не допуская, что я сама опустилась до уборки.

– Раз знаете и такие подробности, то должны быть в курсе, что, благодаря вмешательству сэра Ричарда, в условии был обязательный пункт: прислугу я обязана нанять на месте и на свое жалование, – напомнила я неприветливым тоном, сейчас понимая, насколько это было издевательское условие, учитывая, что нанять кого бы то ни было в такой глуши – просто невозможно, а привозить работников с собой мне не разрешалось. Правило это действовало на три месяца, после, в очередную проверку, мне бы вместе с провизией прислали штат прислуги из столицы. Это тоже своеобразное наказание, если не знать всех обстоятельств: урожденной аристократке, которая с детства полагалась на других в заботе о себе и доме, остаться на три месяца в изоляции без какой-либо посторонней помощи и возможности найти ее самостоятельно. Будь на моем месте настоящая Наоми, она бы наверняка не знала не только, как как пыль вытирать, но была бы не в состоянии даже себя прокормить, даже имеющимися продуктами.