Любовь серого оттенка. Тьма в объятиях света

Глава 6

Брайен не стал задерживаться у Авроры по той простой причине, что она нуждалась в долгом сне и отдыхе. Светлая выглядела, с одной стороны, воодушевленно, с другой – потерянно и убито. И Брайен не мог найти в себе силы, чтобы спокойно говорить о счастливом конце и строить из себя всемогущего.

Потому что он ни черта не чувствовал себя хотя бы на крошечную долю сильным, уверенным и бесстрашным.

Ослепленный гневом, он чудесным образом сумел добраться до своей квартиры без случайных жертв и столкнулся с Ребеккой, которая ждала его у порога уже несколько минут.

– Чего тебе? – грубо сказал он и, заходя в квартиру, чуть не сшиб озадаченную и нервную Ребекку.

– Из ума выжил?! – крикнула она и захлопнула за собой дверь.

Но звук от этого заглушился грохотом в тесной комнате. Брайен взял первое, что попалось под руку, и швырнул это в стену. Несчастный стул остался без ножки.

– Ненавижу это! – он почти зарычал, дал волю своему бешенству, потому что только оно могло спасти его от собственной слабости.

Он не понимал, что происходит и почему в его руках скопилось столько чужеродной силы, которая начинала уже приносить ему самому боль. Это походило на ток, гуляющий по нервам и отнимающий покой. Его глаза наливались чем-то тягучим, он переставал видеть и различать предметы. Кто-то внутри шептал ему, склонял к агрессии. Утверждал, что станет легче, если передать всю боль другому.

Его тянуло к темной, но он боролся с желанием увидеть чужую кровь на своих руках.

Ребекка какое-то время оставалась в стороне и наблюдала за метаниями Брайена, за его попытками выплеснуть злость ударами в стену или швырянием очередной вещи. Через какое-то время она перестала разбирать его речь и поняла, что он дошел до крайней точки.

Она прекрасно помнила, что было с ним после «лечения». И ей пришлось вмешаться, чтобы Брайен не кинулся на улицу в поисках бродяги для прекращения собственной агонии.

Девушка подошла к другу, увернулась от тяжелой руки и со всего размаху дала ему пощечину.

Брайен замер и с яростью посмотрел на Ребекку.

– Какого…

– Заткнись и успокойся! Что на тебя нашло? – Ребекка отступила, чтобы не огрести за свою выходку. Она знала, что Брайен не поднимет на нее руку, но, когда у него случались подобные срывы еще пару месяцев назад, он был способен и придушить ее.

Брайен, увидев это «незаметное» движение Ребекки, нахмурился.

– Я бы не ударил тебя.

– Не сомневаюсь.

Он сделал несколько глубоких вдохов, возвращая ясность в голове, и заметил, что ночь придется завершить капитальной уборкой. Из-под дивана вылезла напуганная черная кошка и мяукнула на Брайена, после чего скрылась на кухне.

– Прекрасно, даже кошки в страхе бегут от тебя.

Ребекка кинула последний сердитый взгляд в сторону Брайена и села в небольшое кресло. К счастью, несмотря на поганое настроение, терпение у нее еще оставалось, и она собиралась выслушать Брайена, а после поделиться, мягко говоря, неприятными новостями.

– Я тебя о-очень внимательно слушаю, – сказала Ребекка, закинув ногу на ногу.

– Что мне тебе сказать? Что я кретин?

– Это я и так знала. – Брайен резко отвернулся от подруги и начал ходить по комнате. – Объясни, что это сейчас за цирк был. Какого черта? Когда у тебя опять это началось? В ту самую ночь?

Она говорила про ночь, когда Брайен впервые убил человека.

– Мне кажется, что это и не проходило. Я не оправился после того «лечения».

Брайен, несмотря на все договоренности и обещания, намеревался продолжать скрывать от Авроры то, в каком плачевном состоянии он находился. Обморок лишний раз доказал, что она все еще слишком нежная для темного мира. И он не хотел менять ее, закалять подобными садистскими методами, причинять ей вред.

У него были мысли отчитать Ребекку за то, что она так бездумно вывалила на Аврору весь ужас чужого для нее мира, рассказала про себя и про Эйми, позабыв напрочь о том, какой была бывшая светлая. Ребекка ведь даже не знала, что произошло после того, как они разошлись. Но Брайен тактично молчал, так как понимал, что скорее всего не смог бы выложить всю историю без прикрас самостоятельно. Ему хватило бы одного жалостливого взгляда Авроры, чтобы моментально прикусить язык. Ребекка сделала грязную работу за него.

– После новостей о том, что Аврора беременна, стало хуже, – подумав, добавил Брайен.

– И ты, как обычно, предпочел промолчать. Браво, Брайен. Боишься стать подпольным папой? – Ребекка усмехнулась и поймала на себе его злобный взгляд. – Да, я знаю, что не смешно.

– Я думал, у меня все под контролем.

– Наивно думать так после того, как убил человека из-за галлюцинаций. Но сейчас ведь дело не в них. Из-за чего вдруг сработал переключатель?

– Я попросил у Авроры шанс создать семью. Хотел, чтобы она поверила в то, что я смогу обезопасить ее и ребенка. Черт! – Брайен взъерошил волосы и пнул ножку валяющегося стула. Деревяшка сломалась в эту же секунду с характерным треском. – Я и представить не мог, что можно так сильно за кого-то переживать!

– А что она тебе сказала?

– Она доверилась мне. Дала этот идиотский шанс! И если я что-нибудь сделаю не так, то подведу и ее, и ребенка. Но как я могу следовать четкому плану, если каждый день все больше чувствую свою светлую сторону? Это мне мешает.

– Погоди! – воскликнула Ребекка. – Светлую сторону?

– Глупо полагать, что на меня никак не повлияли отношения. Но у меня все не так явно, как было у Авроры.

– Дело-то не в этом.

Брайен остановился и хмуро оглядел Ребекку, всю напрягшуюся и погрузившуюся в мысли.

– Если после лечения ты жаждал мести, ненавидел светлых, значит, сейчас так до сих пор и происходит, – начала рассуждать она.

– И? Это прошло, когда мы с Авророй снова встретились.

– Она снова, можно сказать, на грани смерти. Признайся, ты же представлял ее на месте Эйми? – Брайен кивнул. – Вот тебе и ответ: все вернулось, потому что ты представил смерть Авроры. И это не закончится, пока ты не будешь уверен, что Аврора в безопасности, а вместе с ней и ребенок. Ситуация усугубляется тем, что в тебе есть светлая часть и пока что она не в полной гармонии с темной, как у Авроры.

– Тогда получается, что я ненавижу себя же, – подытожил Брайен, вмиг прекрасно осознав, почему же он не переживает все то, что переживала Аврора.

Ее раскололи врачи, натравили личности друг на друга, запугали светлую, а темную вынудили бороться. С ним тоже проводили процедуры, но иного характера: его темная сторона была рада отомстить светлым просто потому, что данное желание было заложено стереотипами, потому что он считал, что именно враги и погубили его любовь. Светлая же сторона винила себя, находилась в тотальной апатии. Но обе личности никогда не пытались подавить хозяина и выйти на первый план.

И Аврора, и Брайен могли стать серыми намного раньше, легким и безболезненным путем. Ведь Брайен еще до разлуки чувствовал это, замечал, как его способности темного гаснут. Но лечение сломало их, все усложнило.

Если светлые люди слабее темных, то с личностями все аналогично. Когда светлая личность главная, темной проще проявиться. Если же главная темная, светлая куда дольше и скромнее будет пробираться на важные позиции. Поэтому Брайен мягче чувствовал проявление противоестественного, нежели Аврора, поэтому он успешно и после лечения подавлял свет, фокусировался на том, что должен соответствовать требованиям Правителя.

Но некоторые процессы были неподвластны ему. Света все же становилось больше, Брайен прекрасно отдавал этому отчет. Но из-за того, что он был покалечен, вместе с ним росла и ненависть. Вместе со светом росла его тьма, угрожающая всему, что он любил.

– Чем больше света в тебе, тем больше потом будет тьмы, – почти шепотом произнесла Ребекка, почувствовав обреченность. – Ты уничтожишь и себя, и всех вокруг. Они будто не нового правителя готовят, а бомбу замедленного действия. Ты должен что-то с этим сделать.

– Что? – Брайен развел руки. – Перестать любить Аврору? Это невозможно.

– Заглуши это все. Останови процесс, пока не станешь новым правителем.

– Я стараюсь каждый день напоминать себе о том, что я бесчувственный темный.

– Плохо стараешься, раз происходит это. – Ребекка указала рукой на разрушенную мебель. – Совершай какие-нибудь плохие поступки для профилактики.

– Например? Правителю очень понравится, если я убью кого-нибудь.

– Ну, это один из вариантов.

– Прекрасно, Аврора будет рада узнать, какой у меня кровавый досуг.

– Не зацикливайся на ней. Это только усложняет…

– Как я могу не зацикливаться на ней?! – Брайен пнул очередной стул. Его сердце полыхало из-за одного имени, мозг плавился из-за мыслей о ней. Чувства росли, поглощали его, и он не мог бороться с ними, хотя отчаянно старался. Он знал, что для достижения поставленных целей ему нужно обмануть себя и заставить охладеть к ней. Но это было сильнее его. – Я люблю ее.

– Я знаю.

– Сейчас все по-другому. Любовь стала… еще глубже, крепче. Я люблю и ребенка, хотя он даже не родился. Это дает мне сил, чтобы бороться, но одновременно убивает.

Брайен выдохнул, угомонил агрессию и взял себя в руки. Он повернулся к Ребекке, заметил, что взгляд ее стал пустым, что она растворилась в собственных мыслях и перестала реагировать на него. Она слегка скрючилась, ее руки сжались в кулаки, и длинные, идеально подпиленные ногти врезались в тонкую кожу, оставив четкие полосы. Именно колющее ощущение в руке помогло ей прийти в себя и услышать озадаченный голос Брайена, зовущий ее.

Не поднимая головы, она сказала с обидой:

– Я, конечно, все понимаю, но это не твой единственный ребенок. – Она покосилась в сторону друга: – Твой сын или дочь сейчас для всех в правительстве, как кусок плоти с огромным потенциалом, и его никто не любит. Ты прекрасно помнишь, что делали с нами в детстве, представь, что будет с этим ребенком? С твоим ребенком, Брайен. С моим!

Ребекка вскочила, не находя себе места от боли и не понимая, как прекратить это ужасное ощущение в груди. Оно усилилось с момента, когда стало известно о беременности Авроры, и сейчас, кажется, достигло своего апогея. Темная не могла, да и не хотела себе или другим объяснять природу того, что разрывало ее на мелкие кусочки.

– Ты ни слова не сказал, что будешь бороться и за него! А я… одна я ничего не смогу!

Она почувствовала, как по щекам потекли ненавистные слезы, но с остервенением, вытерла их, не щадя свою нежную кожу.

Брайен поймал ее за запястья, развел руки в стороны и вынудил посмотреть на него. Она неровно дышала, кусала губы, чтобы не выдать какой-нибудь писк или всхлип. Ресницы ее слиплись, тушь черными полосами стекла к подбородку.

– Я не плачу, – заверила Ребекка, желая создать иллюзию своей силы и непробиваемости. Она думала о ребенке, о материнстве, когда была одна, считала это интимным. И, несмотря на то, что ее самый близкий друг являлся отцом, она не хотела обсуждать все с ним, потому что он, в свою очередь, никогда не делился своими мыслями на этот счет.

– Прости, – просто сказал Брайен.

– Нет, я все понимаю. – Она вырвала руки из его ладоней и отошла в сторону. – Я вижу, как ты ее любишь. И ее ребенок не результат тупого, насильного спаривания.

Брайен видел Ребекку в разных состояниях, но в последнее время она совсем перестала походить на ту, которой старалась быть по статусу. Она проявляла больше эмоций, в порыве чувств делилась истинными тревогами. В этот раз она вновь не сдержалась. И, если бы не столь щепетильная тема, Брайен обязательно нашел бы подход, но ему было неловко. Как тогда, когда он напрочь забыл о том, что между ними вообще что-то было.

– Я не говорю о том, что ты должен принять и своего первого ребенка. Он для тебя чужой, ты его никогда не хотел. Понимаю тебя, потому что тоже его не хотела.

– Раньше. А сейчас он тебе нужен. – В знак согласия Ребекка почти незаметно кивнула. – На самом деле я думал о нем, даже хотел спросить у Правителя, мальчик это или девочка. Но было известно только то, что ребенок получился удачным по критериям темного мира. Вероятно, он станет избранным, как мы с тобой. Он пройдет через ад, но точно будет жить, а что касается нашего с Авророй ребенка… – Брайен выдохнул, и внутренности его сжались только от мимолетно проскользнувшего в голове видения с Авророй. – Я не могу с уверенностью говорить о том, что все сложится наилучшим образом.

– Ты прав. – Ребекка обняла себя за плечи и пошла в сторону прихожей. – Я не должна была злиться на тебя. Ваш ребенок в гораздо худшем положении, его шанс ничтожно мал.

– Все хорошо.

– И все же. – Ребекка накинула на плечи черное пальто и повернулась лицом к Брайену, который выглядел еще более мрачным и подавленным, чем минуту назад. – Я должна тебе кое-что сказать.

– Слушаю.

– Мы с тобой это не обсуждали, но пришло время. Ты помнишь что-то о нашем сексе? – Ребекке показалось, что она даже немного смутилась, покраснела. Но спрашивать надо было прямо.

– Нет, – откровенно ответил Брайен, чувствуя напряжение. Но не из-за вопроса, а из-за причины, по которой его задали.

– Так и думала, я ведь тоже ничего не помнила. В общем, нас накачали чем-то, поэтому мы не контролировали себя и, как следствие, провели достаточно много времени вместе. А потом сами себе придумывали, как все произошло, и стыдились, что вообще смогли в таком плане посмотреть друг на друга. Нас нехило подставили.

Брайен в шоке уставился на подругу. Из него вырвался истерический смешок.

– А я думал, какого черта все так произошло. Как ты узнала?

– Получила доступ к некоторой информации.

– Потрясающе. Значит, все случилось без нашего истинного желания.

– Да. Нам стоило раньше об этом поговорить. Но, кажется, мы оба боялись друг друга оскорбить.

Наконец-то они почувствовали облегчение. Пусть и делали вид, что между ними никогда не было близости, их обоих произошедшее беспокоило. А сейчас они знали правду и могли больше не увиливать от неловких разговоров.

Но появилась новая проблема.

– Они сделают это снова, – тут же сказал Брайен, теряя на миг приобретенную легкость. – Когда?

– Завтра, – Ребекка произнесла это с дрожью в голосе. – Попросили передать, чтобы ты приготовил свой лучший наряд. Нас ждут на ужине, а после мы должны будем провести время вместе, чтобы я забеременела.

– Почему они не могут просто сделать искусственное оплодотворение?

– А разве это интересно? Лучше усложнить нам жизнь.

Воодушевленная после ночного разговора с Брайеном и полностью отдохнувшая, я суетилась на кухне и готовила ужин, на который пригласила наши с Дэйвом семьи. Я была настроена сообщить всем о своей беременности и хоть на какое-то время изолироваться от светлого мира с его рекомендациями о продолжении рода.

Дэйв вернулся с работы и сильно удивился моему решению: он полагал, что я буду откладывать разговор на максимально возможный срок. Но раз таким образом я могла облегчить и его жизнь, то сделаю это с радостью.

– Ты такая веселая, – заметил муж. – Поговорила с Брайеном?

– Да, и в миллионный раз убедилась в том, что у меня потрясающий вкус на мужчин, и я не прогадала с выбором. – У меня лицо расплылось в жуткой гримасе неконтролируемого счастья.

Нет, это не значило, что я потеряла голову и ударилась в мечты о нормальной жизни без угроз и страхов, без постоянного угнетения. Я все еще осознавала все риски, но надежда, которую Брайен внушил мне, помогала оставаться сильной.

– Даже не знаю, стоит ли это оспаривать.

– Не, не думаю.

Мы провели время до прихода родителей в бессмысленных беседах, не переживая ни о чем и не обсуждая то, как обо всем расскажем. Мысли об этом посетили меня только в тот момент, когда я за столом попросила минуточку внимания, и родители вместе с моим братом уставились на меня.

Глаза наших мам были полны желанием услышать долгожданную новость. Если бы я собрала их по другому поводу, они бы тут же впились мне в глотку, я не сомневалась в этом.

– Я беременна, – выпалила я.

Промедления были лишними. Новость вылетела из моего рта, и гости не успели толком осмыслить ее, как тут же начали раздаваться восторженные вопли. Нас с Дэйвом чуть не сбили с ног радостные родители.

Нет, они были не просто рады. Они были счастливы, словно только ради этого события жили последние дни. Их поддержка была моей мечтой, их объятия наполняли меня позитивной энергией, пусть все и было игрой. Не для них, конечно. Родители не могли представить, что внутри меня рос ребенок от того, кого они считали монстром, тварью и отбросом общества. Я не позволяла себе задумываться об этом, довольствовалась иллюзией принятия. Хотя без Брайена, моей вкусно пахнущей бессонницы, происходящее быстро теряло смысл и не могло больше заставлять меня улыбаться.

Под шумок, пока родители переключились на Дэйва, я увела Алекса в спальню.

– Поздравляю, сестра. – Брат обнял меня. – Скоро уже буду играть с племянником, ну, или с племянницей.

Всего лишь на секунду тело сковал холод. Я бы действительно хотела познакомить ребенка с Алексом, но это слишком нереально. Брат никогда не увидит племянника или племянницу, как и не увидит меня. Я ведь исчезну для светлых, навсегда останусь в темном мире.

Только сейчас, глядя на брата, я осознала, как круто изменится моя жизнь. И что мне придется со всеми проститься.

Глаза жгло, и я заставила себя улыбнуться, отвлечься от плохого и произнести:

– Да, это было бы чудесно.

Алекс слегка растерянно оглядел меня, точно почувствовал что-то неладное, но тем не менее спросил:

– Ты хотела о чем-то поговорить?

– Как там мама?

С моей стороны было глупо верить, что Алекс прекратит пытаться выяснить что-то про маму. Любопытство в нашей семье – общая черта. Поэтому я увела его, чтобы выяснить, как чувствовала себя мама не в моем присутствии. Брат сначала растерялся, но тут же собрал в кучу все свои наблюдения и отчитался.

– Она продолжала в тайне от папы пить какие-то таблетки. В один момент она была максимально обеспокоена, как ты живешь, искала повод прийти к вам без приглашения, в другой – говорила себе оставить тебя в покое. Я не могу понять, почему она так переживает за тебя, ведь у тебя все в порядке.

Должно быть, мои попытки сблизиться и показать ей, что со мной все прекрасно, помогали плохо. Хотя мама боролась с собой и с действием препаратов. Будь у меня возможность избавить ее от таблеток, я бы сделала все для этого. Но я боялась, что подобное могло вернуть ее в такую пучину правдивых воспоминаний, что она бы захлебнулась в них и не смогла жить дальше.

– Просто мама нервничает, что я живу теперь не с вами.

Алекс категорично не согласился со мной.

– Мама борется сама с собой, удерживает себя дома. Она считает, что если придет к тебе, то сделает хуже. Если бы она переживала о том, как ты там в новой квартире, она бы просто пришла тебя проведать.

– Алекс, ты слишком глубоко копаешь.

– А еще это каждый раз прекращается, когда возвращается папа. Она словно забывает обо всем.

– Алекс.

– Погоди, ты говорила не лезть в это. Поэтому я молчал, ничего не рассказывал, старался искать оправдания всему, но ты сама спросила у меня о ней. Почему бы тебе не спросить у папы? Или, может, сразу у мамы?

– Алекс! – я уже повысила голос, и только тогда брат замолк. – Я тебя просила оставить все так, как есть.

– Аврора, если у тебя сейчас новая семья и новые хлопоты, это еще ничего не значит. Я волнуюсь за маму очень сильно. И если ты намерена дальше делать вид, что это пустые переживания, то я вынужден пойти против тебя.

– Пожалуйста, – я схватила брата за плечи и, чувствуя, как сердце колотится в груди, попыталась его переубедить, – доверься мне.

Он сомневался, это было слишком очевидно. Но он еще ребенок, пусть далеко не глупый и понимающий, но ребенок. Хотела бы я списать все подмеченные им изменения в поведении мамы на простые детские замашки и игры.

– Новость о беременности впервые за долгое время действительно смогла осчастливить маму, – угрюмо сказал он. – Только поэтому я успокоюсь.

Я тут же обняла его. Не останови я брата, он рассказал бы обо всем какому-нибудь врачу, а там дело дошло бы и до правительства. Неизвестно, во что превратили бы маму после этого.

Оставшуюся часть вечера нас с Дэйвом заваливали вопросами о том, как мы оформим детскую, как назовем сына или дочку и все в этом роде. Но мы лишь пожимали плечами и скромно улыбались.

Гости ушли, и только тогда Дэйв смог спокойно вздохнуть. Он окинул меня с ног до головы усталым взглядом и протяжно произнес:

– Я невероятный, раз на все это подписался.

– Неужели перспектива отцовства так выматывает?

– Где это видано, чтобы муж прикидывался отцом ребенка, которого жена нагуляла? Думаю, я заслуживаю хотя бы скромного «спасибо».

– Спасибо, – тут же сказала я, ему на потеху. Хотя, несмотря на мой язвительный и шутливый тон, прозвучало это все равно искренне.

Когда на улице стемнело, я села на подоконник и начала смотреть вдаль, наблюдая за качающимися деревьями и холодным светом луны. Как только среди всего этого мрачного массива из веток я увидела силуэт Брайена, то тут же открыла окно и свесила ноги на улицу.

– Ты что вытворяешь? – спросил он, когда я приготовилась спрыгнуть.

Брайен быстро оказался рядом и поймал меня. Придерживая за бедра, поставил на землю и сразу прижал к себе.

– Хотела поскорее с тобой встретиться. – Я отстранилась от него, но лишь для того, чтобы привстать на носочки и поцеловать в губы, мягко и даже невинно. – Как твои дела?

– Могли быть в тысячу раз лучше, если бы мы провели это время вместе, но у меня есть некоторые планы.

Безусловно я расстроилась, но никак это не показала.

– Тогда тебе не стоило тратить время на то, чтобы прийти ко мне. Я постараюсь не волноваться сильно, если вдруг ты не придешь в следующий раз, не буду сразу думать о худшем. Отправлять кого-то из твоих друзей тоже не стоит. Не хочу, чтобы они как-то рисковали.

– Мне надо будет уйти с Ребеккой, – уточнил Брайен, проигнорировав мои слова.

– Хорошо, я понимаю. Вы лучшая пара, так надо. – Я потянулась к нему за очередным поцелуем, уже прощальным, но Брайен отстранился.

– Ты не понимаешь.

– Брайен, я теперь знаю правду и не думаю ни о чем плохом.

Но мой темный не успокоился, лишь сильнее напрягся. Я провела ладонями по его мышцам, попробовала их размять, но в этом не было толка.

– Тогда просто скажи мне, чего я не понимаю.

Я потянулась пальцами к его лицу, желая прикоснуться к его скулам, щекам, но он схватил меня за запястье и отвел руку в сторону, как это было много месяцев назад. Только сейчас причина крылась далеко не в отвращении, он был встревожен.

– Брайен, только не надо молчать.

– Невероятно сложно говорить о чем-то без шуток и сарказма, без грубостей и тому подобного, – приглушенным голосом сказал он.

И я поняла, к чему все шло. Озарение походило на сильный удар тока, я даже вздрогнула.

– Кажется, я понимаю, о чем речь.

Брайен сильнее сдавил мое запястье, словно боялся, что я куда-то убегу. И в то же время он увеличил дистанцию между нами, как будто предоставил мне выбор.

– Сегодня велик шанс, что мы с Ребеккой постараемся исполнить приказ Правителя о втором ребенке. И что-то мне подсказывает, что мы не сможем отказаться, а если попытаемся, все будет только хуже.