Тяжело в учении

35

«Сейчас меня с головой засыплет!» — испугалась я и отчаянно забарахталась. Секундой позже метель улеглась. Я распласталась по снежному насту. Еле разлепив сковавший меня снег, я встряхнулась — снег полетел из рукавов, оставляю на теле противные холодные дорожки воды. Волчица не забыла про меня — она сидела рядом, внимательно меня разглядывая.

«Наигралась?» — подумала я. Лучше бы я этого не делала — она без труда прочла мои мысли.

— Да как ты смеешь? Что ты по сравнению со мной, ничтожное существо? — она вдруг стала расти, расти, закрывая головой солнце и небо. Ее глаза из желтых стали красными, она нагнулась ко мне, как собака за костью, и лязгнула зубами. Я снова упала в снег, теперь уже мечтая закопаться в него с головой. Волчица занесла лапу и резко опустила, капельку, однако, промахнувшись, — и это спасло мне жизнь. Я сжалась в комочек. Казалось, нет ничего меньше и ничтожнее меня на этом свете. Я превратилась в пыль, в нечто несущественное и мелкое, и любой мог меня растоптать, стереть, как стирают тряпкой грязь. Краешком сознания я осознала, что Волчица каким-то образом влияет на мой страх перед ней, делая его все больше и больше. В сером небе повисла занесенная для рокового удара лапища.

«Ты так и будешь ждать, когда тебя прихлопнут, будто муху? — разозлилась я на себя. — Надо делать что-нибудь, а не валяться, покорившись судьбе!»

Решительно закусив губу, я поднялась и вытянула руку. Страх испарился.

«Пока я тут прохлаждаюсь, Кар-Сэрс умирает!» — вспомнила я и выпрямилась, подняв голову. Волчица недоуменно нахмурила мохнатые брови и мягко опустила лапу, в момент сделавшись меньше — или это я выросла? Теперь мы были практически наравне.

— Хватит! — крикнула я. — Прекрати! Я пришла не шутки шутить!

Праматерь насмешливо высунула язык.

— Тебе это кажется смешным? Мне все равно, что ты думаешь! Я пришла к тебе за помощью, а ты собираешься меня убить? Ты поступаешь так со всеми? Ты же Праматерь!

Похоже, мне удалось ее пристыдить — по крайней мере, язык она убрала. Глаза ее сделались желтыми, и она склонила голову на бок. Я глядела на нее с осуждением.

— Пожалуйста, — протянула я. — Помоги!

— Хорошо, — подумав минуту, неожиданно ответила Праматерь. — Он будет человеком. И он будет жить.

— Правда? — я не поверила, что она так быстро согласилась.

— Да, — Праматерь навострила уши, будто прислушиваясь. — Он уже пришел в себя, и травница дает ему отвар.

— Неужели?.. — я почувствовала, что плачу — или это просто глаза слезятся от ветра? — Спасибо тебе!! Спасибо!

— Да, но… — мне показалось, что она хитро улыбнулась. — Все не так просто. Я только что забрала его из лап смерти. Ты понимаешь, что это означает?

— Нет, — честно ответила я. Сердце тревожно забилось в груди.

— Когда ты забираешь что-то у нее, ты должна отдать что-то из своего, — растолковала Волчица.

— Но что я могу ей дать? — растерялась я.

— А что ты взяла у нее? — спросила Волчица, и ее вопрос ледяными осколками зазвенел в холодном воздухе.

«О, нет!» — сердце мое упало, и мне показалось, что там, где оно было раньше, осталась лишь пустота. Око за око. Жизнь за жизнь. Пожертвовать собой ради Чета — это ли не доказательство настоящего чувства?

— Да, ибо иначе никак, — кивнула Праматерь.

— Тогда… — мне вдруг вспомнился Кар-Сэрс — его красивые оливковые глаза, темные волосы, спадающие на лоб, его случайные объятия. Вспомнила, как он зарывался носом в мои волосы, как заботился, как держал за руку. Все это пролетело в моей памяти за какой-то миг. По щекам дорожками покатились слезы. Они скатывались к подбородку и падали в снег, застывая на ветру. — Я согласна.

Волчица смиренно прикрыла глаза.

— Прощай, человек, — произнесла она тихо. — Я буду помнить тебя.

— Да, — я всхлипнула и неожиданно для самой себя подбежала к ней и обняла за лохматую лапу. Праматерь не отстранилась.

— Пора…

Я почувствовала, как метель печально завывает за спиной, точно плакальщица. Я закрыла глаза и дала ей себя унести. За моей спиной будто выросли крылья, и я летела — все выше и выше к небесам, постепенно исчезая в серой пелене неизвестности…