Тропы Войны

Глава 1

Сидя во главе стола для переговоров, Змеев делал вид, что изучает лежавшую перед ним папку с бумагами, чьё содержимое было ему хорошо известно. Говоря откровенно, его мысли были далеки от ценной информации, распечатанной и сброшюрованной сотрудниками аналитического отдела. Да, ситуацию после того, как они отразили нападение сил Претории, лучше всего можно было описать термином застой – группы, отправляемые по разным адресам, успешно возвращались, время от времени принося с собой ценные артефакты, но всё это было не то – рутина. А Москва требовала прорыва.

Столичные начальники, словно решив, что последние события выдали Землянам карт-бланш, наседали на него едва ли не круглосуточно, и даже почти всесильный Косин, его лубянский куратор, не всегда мог оградить своего ученика от подобных атак. Особую пикантность их запросам добавлял тот факт, что требуя «прорыва» никто из небожителей не представлял, а что именно нужно совершить. Все вопросы Змеева парировались ответами, что-де вам, на месте, виднее, но это должно быть прорывным и… – На этом месте его собеседник обычно замолкал, начиная многозначительно сопеть в трубку и ожидая конструктива с другого конца. Ждать приходилось долго – не желая проявлять инициативу, ибо, будучи человеком военным он хорошо представлял себе последствия, Змеев ставил связь на громкую и возвращался к своим делам, время от времени бросая ироничные взгляды на сопящий динамик. Ждать приходилось по-разному – рекордсменом оказался чиновник, отвечавший за развитие космического сектора – его навязчивое сопение длилось почти пять минут, прежде чем последовало предсказуемое «НУ?».

На всех этих людей, Змеев зла не держал, хорошо понимая их желание примазаться к победе. Упустив шанс оказаться среди награждённых за отражение Преторианской агрессии, все жаждали оказаться в числе отцов новой победы, ведь это только поражение ходит в сиротах, тогда как у виктории всегда оказывается много родителей.

Золотой дождь, пролившийся на всех участников той операции, оставивший на его груди Звезду Героя России, не обделил и остальных – Карась, произведённый из майоров в полковники, мог похвастать орденом Красной Звезды, полковник Васильев, хоть и проигравший наземное сражение, получил генерала и орден «за Заслуги перед Отечеством первой степени». Ильин, командовавший Стражем, получил ровно столько же, сколько и новоявленный генерал, ну а остальные были награждены медалью «За Боевые Отличия», что, вкупе с солидными денежными премиями, в принципе удовлетворило практически всех. Недовольным оставался только Чум, полагавший, что ему, только за один перелёт в боеголовке, полагается никак не меньше Героя.

Вот и сейчас он где-то задерживался, несмотря на то, что время планёрки было объявлено заранее.

Отложив в сторону папку, Змеев демонстративно покосился на часы и, переведя взгляд на заёрзавшего на стуле Маслова, Игорь прибыл за пять минут до начала, перевёл взгляд на Досю, неодобрительно хмыкнув.

– А что я? – Вернув ему взгляд, девушка потянулась за стаканом: – Мы вместе шли, он сказал, что ему в сортир надо. Да мало ли, может у человека живот прихватило.

– Вот, Сергей Вадимович, – не ответив Досе, Змеев повернулся к сидевшему рядом с ним Благоволину – одному из морских диверсантов, участвовавших в памятной вылазке на орбитальную верфь планеты Отривиус: – Вот с такими кадрами вам придётся теперь работать.

– Сработаемся, – понимая, что для присутствовавших эта новость была полнейшей неожиданностью, улыбнулся им капитан-лейтенант: – Тем более, что мы уже работали вместе, что на…

Резко распахнувшаяся дверь не позволила ему довести фразу до конца – появившейся в проёме Чум держал перед собой поднос с горкой свежих плюшек, источавших соблазнительный аромат свежей выпечки.

– Извините, что задержался, – поставив поднос посреди стола, он взял одну из них и, плюхнувшись рядом с Досей, громко прошептал: – Что я пропустил?

– Всё! – Отобрав у него лакомство, девушка откусила кусочек и оценив вкус, подняла вверх большой палец.

– А ты думала! – Гордо хмыкнув, Чум потянулся было за плюшкой, но покашливание Змеева, заставило его, сделав невинные глаза, пододвинуть поднос к генералу: – Виктор Анатольевич, попробуйте – песня а не плюшки! Я, значит, мимо столовой иду, а оттуда такой дух! Вот я и подумал – совещание долгое, обед точно пропустим, так чего и не подкрепиться? Что опоздал – признаю. Виноват. Но я же – ради всех старался. Вы попробуйте – просто сказка, а не плюшки. Вот к ним бы ещё кофе вашего, товарищ генерал, так вообще…

– Чум!

– Нет, ну если вы сладкого не любите, то да, что уже там – наказывайте!

– Чум!

– Да что Чум? Для всех же старался.

– Товарищ лейтенант! – Встав, Змеев недобро посмотрел на него: – Приказываю заткнуться!

– Есть заткнуться! – Приняв вид невинно страдающего мученика, он сел на место и, сложив руки на столе, уставился в потолок.

– Вот так-то лучше! – Генерал, прежде чем вернуться на место, подхватил плюшку с подноса: – Сергей Вадимович, – махнул он её в сторону Благоволина: – Угоститесь и вы, не зря же ваш подчинённый старался.

– Что?! Как это подчинённый?! – Прямо-таки подпрыгнул на своём месте Чум: – Я Карасю подчиняюсь! К нему на корабль иду – Первым помощником!

– Вы опять желаете нарушить дисциплину, товарищ лейтенант?

– Никак нет, товарищ генерал лейтенант, – буркнул в ответ тот, покосившись на капитана: – Никак нет.

– И это правильно. Итак, – торопливо дожевав плюшку, Змеев кивнул в сторону моряка: – Капитан-лейтенант Благоволин. Сергей Вадимович. Назначен командиром вашей группы. Как говорится – прошу любить и жаловать. Они ваши, – махнув рукой на замершую команду, Змеев уселся назад, не преминув стащить с подноса ещё одно лакомство.

– Здравствуйте товарищи. – Поднявшийся со стула капитан-лейтенант склонил голову в коротком кивке-приветствии: – Для меня большая честь работать с вами. И я верю, что…

– Блажен, кто верует, – шепот нахмурившегося Чума был хорошо слышен всем, но не оказал на Благоволина никакого воздействия.

– Что мы вместе продолжи выполнять указания нашего руководства…

– А также партии и правительства…

– Чум! Заткнись! – Сидевшая радом Дося ткнула его локтем в бок: – Простите его, товарищ капитан-лейтенант, он сегодня что-то не в духе.

– На высоком уровне, – кивнул ей Благоволин, давая понять, что услышал: – С честью неся…

– Бред! Всевозможный бред, куда не ступала нога человека! – Встав на ноги, Чум покачал головой: – Товарищ генерал-лейтенант. На два слова? Вы позволите?

– У тебя что – вопрос интимного свойства? – Поморщившись, словно от зубной боли, Змеев дёрнул головой: – Нет? Тогда говори здесь – не думаю, что у тебя есть секреты от твоих же товарищей.

– Как скажете. – Разгладив складки и вытянувшись по стойке смирно, он откашлялся: – Прошу уволить меня в запас, товарищ генерал-лейтенант! Выслугу имею достаточную. Рапорт будет подан сразу после совещания.

– Вань, ты чего?! – Сидевшая рядом Дося, дёрнула его за куртку: – Совсем уже?

– Прошу уволить в запас, – дернулся Чум, отстраняясь от неё: – В связи с… С желанием вернуться на историческую родину, да! Внезапно ощутил неопредолимую тягу к оленям, – покосившись на Благоволина, добавил он после небольшой заминки: – Имею право.

– Что ж, – Встав, Змеев так же поправил китель: – Лейтенант Петров – вы действительно имеет право подать рапорт об отставке. Более того – заверяю вас, что он будет рассмотрен самым внимательным образом. Я тоже, – генерал вздохнул и покачал головой: – Мечтаю бросить всё и домой, в деревню, да с удочкой – за карасями! Эхх… Однако, прошу вас понять и меня – график выхода уже свёрстан, задача поставлена – я собирался её озвучить перед вашим заявлением, и я прошу вас пойти мне навстречу – один выход, вот этот, после чего вы свободны.

– Согласен! – Кивнув, Чум сел на своё место: – Но только этот выход. После – всё.

– Договорились, – пододвинув к себе папку, генерал открыл её и постучав пальцем по бумагам, продолжил: – Задание не сложное. Для вас – не сложной, – оторвав взгляд от её содержимого, он посмотрел поочерёдно на всех: – Вам следует прибыть на планету 415-7-21 и, установив контакт с местными жителями, прощупать почву на предмет установления с ними союза. Не буду скрывать, там, – подняв вверх палец он многозначительно потыкал им в потолок: – Есть мнение, что нам необходимы союзники. А данный мир – П-415-7-21 известен тем, что несколько раз отбивал атаки Преторианцев, сохранив свою независимость. Детали – у вашего командира, – кивнув на Благоволина он толкнул папку в его сторону: – Вынужден вас покинуть, – выйдя из-за стола он подошёл к двери и, приоткрыв её, повернулся к столу: – А что до тебя, – он указал пальцем на Чума: – Считай это задание дембельским аккордом. Рапорт подашь по завершении. Но чтобы на задании слушал капитана как… Как Карася. Понял?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – Чум, не ожидавший, что Змеев так легко сдастся, ошарашено закивал головой: – Сделаю всё, можете мне верить.

– Не сомневаюсь в тебе, – кивнув, генерал скрылся за порогом, прикрыв за собой дверь.

Тишину, установившуюся в помещении после ухода Змеева, первым нарушил Благоволин: – Ну что? Здравствуйте, что ли? – Широко улыбнувшись, он обвёл троицу взглядом, намереваясь получить в ответ нечто подобное, но его ждал весьма прохладный приём. Чум, игнорируя его, потянулся к подносу, Дося, сложив руки на столе, положила на них голову, и только Маслов попытался изобразить нечто подобающее моменту, подняв вверх и покачав растопыренной ладонью.

– Что же ты, Ваня, творишь? – Не поднимая головы обратилась девушка к Чуму: – Вот скажи, нахрена ты всё рушишь?

– Я?! – Зажав плюшку в зубах, развёл руками тот: – Да я…

– Ты прожуй сначала, – фыркнула Дося, потянувшись к бутылочке минералки: – Нет, я понимаю, что ты на борт к Карасю хочешь, но сцены такие, вот зачем устраивать? Что – не мог культурно всё обставить?

– Эээ… Мне можно сказать? – Капитан, улучив момент, подвигал взад-вперёд лежавшую перед ним папку: – У нас задание есть. Может обсудим?

– Да что там обсуждать, – потянулся Чум за очередной плюшкой: – Всё же ясно. Сходим, познакомимся, очаруем местных, – вытянув руку, он ткнул пальцем в Досю: – Вот она вообще спец по совращению местных. Одних только легионеров, за ней, с десяток бегало. И не фырчи, – усмехнулся он, услышав её недовольный возглас: – С тебя же всё началось, тогда, в кабаке на Ярмарке. Так что, товарищ капитан-лейтенант, обсуждать нам особо нечего. Вы лучше скажите – когда выходим? Может ещё и на обед успею? – Погладил он себя по животу.

– А я бы послушал, мало ли чего, – раскрыв блокнот, Игорь щёлкнул ручкой: – Информация лишней не бывает.

– На планете П-415-7-21, – благодарно кивнув ему, начал Благоволин: – Обитают люди, чья культура отнесена нашими экспертами к Греко-Ахейской. По крайней мере, по их мнению, это самый близкий земной аналог. Обитают местные в укреплённых городах-полисах, которые, – оторвав глаза от папки он посмотрел на троицу, из которой двое откровенно скучали: – Которые неоднократно пытались взять штурмом легионы Претории. Но – так и не смогли, несмотря на организацию своих атак по всем правилам военного искусства.

– То есть, – оторвавшись от блокнота, поднял вверх ручку Маслов: – Преторианцы брали полис в правильную осаду, с циркумвалационной и контрвалационной линиями, но не достигали успеха?! Ого!

– А ты бы не ругался, – в голосе Чума проскочили нотки заинтересованности: – А пояснил – что это за линии? Цирквум…Эээ… Язык сломать можно.

– Ну это вроде рва с кольями, или со стенами и башнями – одна линия на город смотрит, другая от него. Чтобы снаружи никто напасть на легион не смог. Понимаешь? Город оказывается, как бы в двойной осаде.

– Обалдеть… – Прикинув масштаб работ, покачала головой Дося: – Это же сколько работы!

– Легион же, да и пословица есть – мол метр траншей спасает ведро крови. Не слыхала?

– Не, – покачала она головой.

– Так я продолжу? – Видя, что тема более-менее заинтересовала команду, покрутил головой капитан: – Спасибо. Так вот. Преторианцы успешно выстраивали эти свои линии, – повторить их названия он не решился: – И начинали штурм. Но стоило только легионерам подойти к стенам, как у внешней линии оказывались некие, непонятно откуда возникшие отряды, вынуждая Преторианцев отменить атаку города и сконцентрироваться на новой угрозе – воевать на два фронта они не рисковали. Что за воины бросали им вызов – неизвестно, архивы Легионов говорят очень мало о тех стычках.

– Оно и понятно, – прищёлкнул пальцами Чум: – Наваляли им, вот и молчат в тряпочку.

– Верно, – кивнул ему капитан: – По данным из других, так называемых, независимых источников, до которых не дотянулись Имперские рекомендации по освещению событий, легионы раз за разом терпели поражения от этих воинов. Наша задача, – закрыв папку, он отодвинул её в сторону: – Найти выходы на этих чудо богатырей и попытаться заключить с ними союз.

– И что? – Дося, отпив минералки, посмотрела на капитана: – Про этих суперменов, что – ничего не известно?

– Ничего! Ни имени, ни названия планеты – ничего! Известно только, что они очень хорошо сложены, высокие, страшно сильные и носят броню из желтого металла.

– Золотую что ли? – Приподнялся со своего места Чум: – Не, капитан, что – правда золотую?! Я бы от пары сувениров не отказался б!

– Неизвестно. – Развёл руками Благоволин: – Всё, что нам известно, я вам рассказал. Наше командование считает, что мы – как представители Зеи, планеты только что отразившей атаку сил Претории, можем рассчитывать, что нас как минимум выслушают. Ну а выслушав – задумаются и не откажут сразу. Установим первый контакт, а далее, – он неопределённо покрутил пальцами: – Пусть профессиональные дипломаты работают. – Замолчав он с минуту сидел неподвижно, а поднявшись, махнул рукой на дверь: – Встретимся через полчаса у Портала.

– Золотая броня! – Едва дождавшись, когда Благоволин выйдет из переговорной, вскочил на ноги Чум: – Вы представляете?! Если мы пару комплектов притащим – Змеев же нас озолотит!

– Тебе-то что, – потянулась за плюшкой Дося: – Медальку повесят, да выходное в зубы, ну, может два.

– Эээ… Не скажи, – налив себе сока, он отсалютовал закрытой двери стаканом: – Это мы ещё посмотрим – за такое, гадом буду, но на стадо олешек я его раскручу. Золотая броня это… Это… – Так и не подобрав должного слова, он молча махнул рукой и поспешно покинул помещение, торопясь заскочить в столовую за упущенным обедом.

Другая сторона встретила их весенним буйством зелени, над которой с басовитым жужжаньем вились десятки представителей местных инсектоидов, спешащих полакомиться нектаром крупных разноцветных соцветий, то тут, то там возвышавшихся над общим разнотравьем.

– Я рад приветствовать уважаемых гостей с… – Подошедший к ним Ключник был одет в короткую тунику, подпоясанную сплетённым из трав поясом: – Вы с Зеи? – Повёл он рукой в сторону медленно гасших на колонне символов адреса их планеты: – Воистину, сегодня счастливый день! – коротко стриженная черноволосая голова, чью макушку украшал цветочный венок, склонилась в поклоне: – Мы следили за вашим противостоянием с Преторией и, я должен признаться, – Ключник вновь поклонился: – Я до конца не верил, что вам удастся отбить натиск этих хищников. Надеюсь – вы поведаете мне, как вам удалось подобное?

– Обязательно, уважаемый… Эээ? – Выступил вперёд Маслов: – Мы с радостью поведаем вам обо всем произошедшим, но, прошу нас понять, мы здесь по делу.

– Истадеш, – снова склонился он в поклоне: – Прошу простить мою невежливость, проистекшею исключительно из-за удивления, рождённого вашим визитом сюда, в этот мирный уголок вселенной.

– Ну что вы, почтенный Истадеш, – подражая Ключнику, поклонился Маслов: – Это мы, вломившись в вашу идиллию, нарушили ход ваших мыслей, за что покорнейше просим нас простить и оказать помощь, дабы мы могли удалиться по своим делам, а на обратном пути для нас будет честью, если такой почтенный господин как вы, уделит толику времени нашему рассказу.

– Речь вежливого гостя – суть музыка сфер для ушей хозяина, – и Истадеш вновь поклонился, отчего Чум, уже порядком утомлённый длинными и, по его мнению, абсолютно лишними славословиями, тихонько вздохнул, досадуя на заминку.

– Понимаю нетерпение доблестных героев, – утаить что-либо от внимания Ключника было невозможно: – И готов помочь.

– Простите, господин, но, – начал было Игорь, но Ключник только повёл ладонью: – Не стоит мой друг. Воины везде одинаковы – они рвутся в бой, желая покрыть себя славой и горе тем, кто оказывается у них на пути. Всё понимаю и прошу сказать – чем я, ничтожный, могу помочь тем, кто остановил натиск Империи?

– Мы много слышали о вас, о вашей планете, господин и о том, что вы не раз отражали нападение легионов. Поэтому, едва мы залечили раны, то направились к вам, ведомые желанием…

– Конечно! – Прервал его, звонко хлопнул себя ладонью по лбу, Ключник: – Вы ищите союза с нами!

– Союза, знаний, торговых отношений – всего, что может перекинуть мост дружбы между мирами, одинаково стремящимися сохранить себя от хищников, рыскающих во мраке.

– Я вас понимаю, – поправив венок, едва не сбитый предыдущим хлопком по лбу, кивнул Истадеш: – Понимаю, но со скорбью в сердце вынужден сказать своим героическим гостям, что здесь, – он повёл рукой вокруг себя: – Вы вряд ли найдёте искомое. Наш мир беден – всё наше богатство – это тучные стада, мирно пасущиеся на лугах этого мира. Да и их мы выращиваем только для себя – жажда наживы не смогла пустить корни в сердцах, живущих тут.

– Но вы же воевали с Легионом?! Наверняка, нам есть чему поучиться у вас!

– Вернее сказать, мой героический друг, – взяв Маслова под руку, Ключник побрёл по тропинке прочь от Портала: – Вернее сказать – Мы отсиживались за крепкими стенами наших Полисов, не рискуя выйти с оружием против легионеров.

– Но ведь они вас не победили? В хрониках говорится о неких воинах, приходивших вам на помощь и прогонявших Преторианцев.

– Это страшные люди, – резко остановившись, Ключник развернулся к Маслову: – Жестокие воины, требующие высокую плату за свои услуги. Мы отдаём им третью часть наших стад. Другие миры дают им зерно, вино и людей для их кровавых развлечений. – Говоря это Истадеш вздрогнул и покачал головой: – Не в счастливый год мы призвали их – победив и обратив в бегство легионы они надели на нас ярмо долга, которое мы и терпим уже не одно поколение. К чему они вам? Вам, самостоятельно отогнавших, щелкавших зубами у порога, зверей? Их защита прочна, но и ярмо – тяжело.

– Мы надеемся на союз, ну, или на знания – поучиться у таких сильномогучих воинов не зазорно.

– Возможно… Возможно с вами они будут говорить по-другому, – прикусил губу Ключник: – Всё же вы не просителями к ним придёте, униженно моля о защите, а как воины, отбившие натиск врага. Это может сработать.

– Вы нам поможете? Всё же – вам на помощь эти воины приходили не раз и у вас, – Маслов замялся, подбирая верные слова, но Ключник пришёл ему на помощь: – И у нас есть способ их вызвать? Вы это хотели сказать, мой друг?

– Да, достопочтенный.

– Вынужден тебя разочаровать, развёл руками Истадеш: – Мы их не вызываем. Мы даже не знаем, на котором из миров они обитают. Решение – стоит ли угроза внимания наших защитников, принимают они сами. Но я смогу указать вам путь к тому, кто сообщает им о происходящем здесь. Этот человек…

– Простите, – перебил его Благоволин: – Вы же Ключник – как Вы можете не знать откуда они приходят? Вот же Портал, – полуобернувшись, он махнул рукой в сторону каменных столбов: – На нём же, при их прибытии, высвечивается адрес откуда они – как у нас было. Да и назад идти – Вы же комбинацию набираете?

– Не в этом случае, о славный воин, – поклонился ему Ключник: – Наши защитники появляются вне круга и так же – не через Портал, и уходят.

– А так можно? – Сбив на затылок кепи, почесал лоб капитан: – До этого момента мы знали, что между мирами можно перемещаться только Порталами, или кораблями – по космосу.

– Мы ничего не знаем о них, – опять развёл руками Истадеш: – Кроме того, что они непобедимы и появляются, когда захотят. Мы даже дань им передаём через посредников – тот человек, о ком я попытался вам сказать, пока вы, – он без обиды кивнул капитану: – Не перебили меня, он приходит и говорит, что через день, два или неделю, прибудет торговец. Забрав свою долю, посредник уходит – чаще всего на Картаг. Но это ни о чём не говорит, – поспешно добавил Ключник: – Город Фиян известный торговый перекрёсток и куда дальше движутся наши стада – мы не знаем.

– Спасибо, – оттерев Благоволина на второй план, поклонился Маслов: – Мы будем признательны Вам, – последовал очередной поклон: – Если вы укажете нам путь к этому человеку.

– Охотно, – вновь подхватив его под руку, двинулся к краю Кольца тот: – Я даже вызову для вас повозку – ибо негоже таким славным воинам глотать дорожную пыль.

Остаток пути они прошли молча, но, к удивлению землян, повозка – её смело можно было отнести к типу телег, уже ждала их на краю Кольца, запряжённая парой существ, более всего походивших на плод любви диплодока и быка. От одного из родителей создания унаследовали чешуйчатую шкуру и длинные диплодочьи шеи, а от второго – роскошные воловьи или бычьи рога и длинный хвост с пушистой кисточкой на конце.

– А они нас не того? – Покосилась на парочку Дося: – Что-то выглядят они голодными.

– Что вы, – подойдя к животным, Истадеш похлопал ближайшее по шее, что никак не повлияло на поглощение им травы: – Разуки мирные травоядные. Они и мухи не обидят!

Как бы противореча его словам, разук, тот самый, которого он похлопал по шее, резко дёрнув хвостом, превратил одно из насекомых, ползавших по его спине, в мокрое пятно.

– Не обидит, говорите? – Покосился на вновь приподнявшийся в воздух хвост, Чум: – Ну-ну.

– Вас – не обидит, – кивнул Ключник, и, подойдя к разукам спереди, щелкнул пальцами, отчего оба животных, оторвавшись от своей нескончаемой трапезы, уставились на него золотистыми глазами с вертикальной щелью зрачков.

Что он им говорил, да и говорил ли вообще, так и осталось тайной, но спустя несколько секунд оба фыркнули и, Чум мог поклясться, что в их глазах проскочило что-то осмысленное, покосились на телегу.

– Садитесь, – отойдя от животных, похлопал рукой по деревянному борту повозки Ключник: – Они довезут вас и быстро, и куда надо.

– Они что, вас понимают? – Усевшись на край, поболтала ногами Дося: – Мне показалось, что вы с ними разговаривали.

– Это одиннадцатое поколение разуков, не самое последнее, но вполне достойное, – погладил животное по крупу Ключник: – Сейчас Слуги предлагают пятнадцатое – в нём с животными можно голосом общаться, а эти только на образы реагируют. На ментальные. Но – до двух десятков адресов в голове держат – я им передал образ вашего конечного пункта назначения, и они мне подтвердили понимание задачи. Вам не стоит беспокоиться, – отойдя, он обтёр ладонь о тунику: – Счастливого пути – и не забудьте, как вернётесь, за вами должок – рассказ о вашей славной победе!

– Всенепременно! – Усевшись рядом с Досей, махнул ему рукой Игорь и, стоило только Благоволину, шедшему последним, забраться в телегу, как та, плавно набирая скорость, двинулась по хорошо утоптанной дороге в сторону видневшегося вдалеке городка, окружённого высокими стенами белого камня.

Неспешно проплывавшие мимо них поля с сочной зелёной травой то были пусты, то по ним медленно перетекали в одном им ведомом направлении стада животных, отдалённо напоминавших коров. Те же крупные тела, желтые и чёрные пятна на шкурах, крупные головы с рогами и, типично коровьи, лепёшки, украшавшие собой пройденный стадом путь. Лепёшки, к слову сказать, так же не оставались без внимания – туча насекомых, безостановочно кружащая над животными, выстреливала дымчатые щупальца в сторону лепёшек, образуя над ними мини торнадо из спешащих на пир мух – сидящим на телеге даже показалось, что они слышат налитое басовитое жужжание тысяч крылышек. Сделав свои дела, насекомые устремлялись вслед за стадом, а оставленные ими лакомства прямо на глазах пробивали бледные ростки, спешащие побыстрее вытянуться в сторону местного светила.

– Походу, без Слуг здесь не обошлось, – отводя взгляд от сочной зелени, вытянувшей листья к солнцу там, где ещё десять минут назад шли коровы, потянулся Игорь: – Такой круговорот и скорость… Не удивлюсь, если и от этих бурёнок мясо можно на ходу отрезать – зарастёт к вечеру.

– Думаешь? – В глазах Чума проскочил огонёк заинтересованности, и он машинально положил руку на нож: – А свежатинки нам бы не помешало. Дось? Ты как насчёт шашлыка? Я сбегаю, если что.

– Давай на обратном пути, – она покосилась на наблюдавшим за Чумом капитаном: – Пословицу знаешь – делу время, потехе – час?

– Так по моим часам, – Чум посмотрел на запястье, где должны были быть часы: – Как раз этот час. А, Дось?

– Отвянь. Сухарика пожуй, если проголодался.

Недовольное хрупанье сухарика нарушало тишину не более минуты и стоило рту снайпера освободиться, как он перешёл к другой теме, на сей раз избрав своей жертвой Маслова:

– А вот скажи, Иг, как тебе местный Ключник? Мне он каким-то варёным показался. Эээ… Ну не сам он, ему-то что, я про местных. Чуть что – за стены прыг и сидят там, дрожат.

– Нормальное поведение для земледельцев, – пожал плечами Маслов, уделявший больше внимание местной флоре, образцов которой он нарвал уже целую охапку, не слезая с телеги: – Куда им против Имперских сил? Легионеры пройдут сквозь них и не заметят. Меня больше другое интересует.

– Те воины?

– Нет, хотя и они тоже. Меня больше интересует откуда местные камень для своих крепостей взяли, – показал он рукой на приближавшиеся стены города. До Полиса оставалось не более трёх сотен метров и команде были хорошо видны массивные глыбы, составлявшие укрепления поселения. Кое-где белые бруски были выщерблены, словно в них били чем-то мощным, а иные хранили следы копоти, не весть как появившейся на их гладких боках.

– Скал, или чего похожего я не вижу, – обвёл Игорь рукой вокруг себя: – Тут равнина до горизонта. А издали таскать такой объём, ну… Дорого слишком, по-моему. Если у них нет ничего кроме скота, то чем они платили за материал и работы?

– Могли и на месте отлить, – присоединился к дискуссии Благоволин: – Вы же сами про Преторианский бетон не раз писали, помните?

– А теперь Претория шлёт легионы, чтобы отбить своё же? – Покосившись не него фыркнул Чум: – Пффф… Капитан, вот сразу видно, что вы, в нашем деле, новичок. Претория своего не отпускает. Была бы это их территория, то так кататься нам не пришлось бы.

– Ага. А Земля?

– А что Земля?

– Она тоже была когда-то Имперской колонией, а сейчас что? Отбились?

– Ну отбились, – увидев дыру в своих рассуждениях, Чум обиженно засопел: – Так то мы, не пастухи какие-то! Нашли, с чем сравнивать. И вообще, мы разве не в город?

Дорога, до того целившая прямо в полуоткрытые ворота городской стены, раздвоилась и разуки прибавили ход, оставляя поселение слева. Несколько людей, одетых в такие же короткие туники, что коротали время в беседе у развилки, замолчали, во все глаза разглядывая землян в телеге.

– Привет! Как дела? – Помахала им рукой Дося, но их тягловые животины вновь наподдали, не оставляя шанса местным сказать хоть что-то в ответ.

– Надо было у этого непротивленца, – дёрнул головой в сторону едва видневшихся колонн Портала, Чум: – Об управлении этими разуками разэдакими спросить. Остановили бы, поболтали с местными, а так, эххх… – он досадливо махнул рукой и полез в карман за очередной галетой.

– Да, жаль, что не остановились, – согласился с ним капитан: – И ноги размять было бы не лишним, да и на стены посмотреть не мешало бы, я уж про местных и не говорю – информация у нас только от Ключника, а местные могли бы что-то ещё рассказать.

– Угу, – стряхнув с губ крошки, кивнул Чум: – А то посадил он нас в телегу и привет – следующая станция отшельник, двери закрываются.

– А чего ты решил, что он – отшельник? – Дося, которой надоело сидеть, улеглась, подложив под голову рюкзак: – Может нас сейчас к Дворцу привезут.

– Угу. К двум. Смотри туфельки не раздави, – усмехнулся ей в ответ Чум.

– Какие туфельки?

– Какие-какие… Хрустальные. Прынцесса.

– Ой, злой ты Чум. Не буду я с тобой водится.

– А что будешь? Ну-ка, а поподробнее?

– Да ничего не буду, дембель недоделанный, – она уже собиралась отвернуться, когда Благоволин, сидевший в начале телеги на манер возницы, подняв руку щёлкнул пальцами: – Отставить балаган. Похоже, мы прибыли.

– И на дворец это не похоже, – не удержался от замечания Чум, когда их транспортное средство замерло на месте, ставя точку в не такой уж и короткой поездке.

Сооружение, открывшееся их взглядам, более всего походило на домик дядюшки Тыквы из старого Советского мультфильма о похождениях Чипполино.

Стены здания, сложенные из криво-косо накиданных друг на друга светлого камня блоков, зияли щелями, в которых даже сейчас, в относительно тихую погоду, посвистывал ветер. Крышу же образовывали небрежно заброшенные наверх доски, при одном взгляде на которые становилось не по себе, заставляя невольного архитектурного критика гадать от чего раньше наступит смерть обитателям этих хором – от обрушения потолка, или от простуды, неминуемо ждавшей его после первого же серьезного дождя.

И всё бы ничего, да вот только габаритами эта хибара так же превосходила жилище мультяшного персонажа, как океанский лайнер превосходит скромный портовый буксир.

– Однако, – Чум, подойдя к нижнему блоку, бывшему самую малость ниже его пояса, похлопал по каменной поверхности: – Как-то хибарка того, великовата для простого смертного. А, Иг? Что сказать можешь? Мы что – на великанов нарвались?

– Тогда уж скорее на циклопов, – подойдя к нему, Маслов погладил бок гигантского кирпича: – Или на титанов. Они, и те, и другие, как раз с богами разборки мутили.

– Тихо! – Оставшийся на месте Благоволин поднял вверх руку: – Слышите? – Его ладонь указала за дом, откуда раздавалось негромкое уханье, перемежаемое непонятным свистом.

– Проверим? – Перехватив карабин, Чум осторожно и беззвучно передёрнул затвор, отправляя патрон в патронник: – А, командир?

– Только тихо, – кивнул ему капитан и четвёрка, внимательно глядя себе под ноги, принялась обходить неказистое здание.

То, что оказалось по ту сторону здания, не лезло ни в какие ворота.

На каменном блоке, несомненно являвшемся родственником тех, что лежали в крепостной стене Полиса, стоял практически голый мужчина. Из всей одежды на нём была только набедренная повязка, справедливости ради стоит отметить её едва ли не первозданную белизну, да небольшой круглый амулет, свисавший с шеи на кожаном шнурке и бившийся о грудь своего хозяина при каждом его движении. А вот грудь мужчины, да и всё его тело, представляли собой шедевр, недостижимый ни одному из земных бодибилдеров.

Мужик был красив, несмотря на отсутствие бугров мышц земных мистеров Атлетика и им подобных. Его тело брало естественной гармоничностью, присущей разве что античным статуям и остававшейся недостижимой целью всех любителей покачать железо. Сила, вполне ощутимыми волнами исходившая от него, так же не являлась чем-то демонстративным – гигант, зажав в каждом кулаке по паре каменных блоков с ручками из отполированного множеством прикосновений металла, вёл бой с тенью.

Выпад, уклон и снова атака. Блоки, каждый размером с голову обычного человека, рассекали воздух со свистом, привлекшим внимание капитана, а вдох-выдох, следовавшие за каждой атакой, отсюда, с расстояния всего в несколько метров до боксёра, больше походили на шум кузнечных мехов, раздувавших пламя в горне упомянутых великанов или циклопов.

Заметив их, гигант не стал прерывать своё занятие – отсалютовав зрителям гирей, он провёл быструю серию ударов по корпусу воображаемого противника и, одержав победу, а иного и быть не могло, отбросил свои игрушки в сторону.

– И кто это ко мне пожаловал, – развернувшись к ним поинтересовался он и Дося, до того момента неотрывно следившая за ним, приоткрыла от удивления рот.

Перед ними стоял старик. Ошибки быть не могло – иссечённое морщинами лицо, седая короткая борода и старческие пятна на коже однозначно свидетельствовали, что стоявшая перед ними античная статуя давно перешагнула экватор своих лет.

– Чего молчите? Не видели голого мужика? – беззлобно хохотнув, он спрыгнул с блока и, достав из стоявшей внизу корзинки полотенце, принялся стирать с тела пот.

– Здравствуйте, уважаемый, – шагнув вперёд коротко, как равному, дёрнул головой Благоволин, обозначая поклон. Давешнее поведение Ключника ему не понравилось, показавшись униженным, и он решил разыграть свою карту.

– И тебе здоровья желаю, – отбросив полотенце на траву, хозяин подошёл к капитану и Дося едва не вскрикнула во второй раз – казавшийся великаном спортсмен оказался не более чем на голову выше Благоволина, правда заметно превосходил того в ширине плеч.

– Значит – воины? – Ощупал их внимательным взглядом старик: – Воины и воительница. Интересно.

– Мы с Зеи, господин…?

– Евстахр. Можешь звать меня так.

– Дося Чум, Иг, – поочерёдно представил своих товарищей капитан: – Я – Благоволин.

– Благ-О-Вол-Ин? У вас имена увеличиваются по мере заслуг? Тогда ты великий, по вашим меркам воин. Так зачем ты здесь, прославленный?

– Мы пришли за…, – начал было Маслов, видя, что капитан, не ожидавший такого поворота, замер от удивления.

– И у вас принято перебивать командующих?

– У нас все равны, – качнул головой, отошедший от услышанного капитан: – Мы же один отряд.

– Воинское братство. Иногда это и не плохо, но только иногда, – замолчав, Евстахр почесал шею под бородой: – Ладно, пусть младший говорит, – свободной рукой старик указал на Маслова. Только быстро, не хочу проторчать здесь с вами всю вечность.

– Спасибо, господин. – Проглотив обиду, коротко поклонился тот: – Мы с Зеи, и только…

– Знаю, – недовольно дёрнул головой Евстахр: – За новостями слежу. Сказано достаточно, – поведя рукой, он повернулся к капитану: – Значит победив легион, не самый сильный, замечу, вы возомнили себя равным нам? Нам? Воинам дружины Ареса?

– Нет, господин, – покачал головой Игорь: – О подобном мы и помыслить не смели, мы…

– И правильно, что не смели. Куда вам! Но вы – здесь. Значит – ищете встречи с нашим царём. Так?

– Вы мудры и проницательны, господин, – попробовал испытать лесть на старика Маслов, но по виду того сложно было понять достиг ли выстрел цели.

– Остаётся вопрос. Чего вы хотите? Нанять нас, поучиться у нас или, – он на секунду смолк, разглядывая Благоволина: – Или сами к нам наняться хотите. Хотя нет, последнее вряд ли. Мелковаты вы для нашей дружины. Итак, чего вы хотите?

– Дружбы и союза! – рубанув воздух ладонью, посмотрел Евстахру в глаза капитан: – Дружбы и союза!

– А вернее – поучиться у нас и, если Империя решит вами заняться серьёзно, то спрятаться за нашими щитами? Так я говорю?

– Мы ищем друзей, и не собираемся прятаться за чьими-то спинами!

– Ну да, конечно. А прижмут – так быстро прибежите, размахивая подписанными бумажками.

– Ты говорил, у вас есть царь, – решил не вступать в спор со стариком капитан: – Скажи нам, почтенный Евстахр, как нам найти его.

– Царя нашего? Да легко, он везде. Ты можешь видеть его в блеске меча, – прикрыв глаза начал нараспев декламировать старик, добавив в голос изрядное количество пафоса: – Услышать его голос в воздухе, распарываемом остриём копья. Его тело – наша броня, глаза багровы, кровь горяча…

– Альцгеймер? – Тихонько произнёс Чум, склонив голову к Досе: – Как думаешь?

– И это, и старческая деменция, – кивнула девушка: – Старичку в клинику надо, а не прыгать с гирями.

– Но я снизойду до твоей просьбы, – тем временем подошёл к концу своего монолога Евстахр: – Ты узнаешь, как найти нашего царя и даже встретишься с ним. Однако – знай! Всё имеет свою цену, и я не буду делать исключения даже для такого великого воина как ты, о многодоблестный Благ-О-Вол-Ин! Готов ли ты заработать право предстать перед царём сильномогучих и счастливейших детей Ареса, бесстрашным Истикриатом?

– Готов! – Ни секунды не колеблясь, кивнул Благоволин.

– Я в этом и не сомневался, – убрав из голоса весь пафос, заметно расслабился старик: – Извини за всё это, – он покрутил перед собой рукой: – Традиция такая, о доблестный муж, – подмигнул он капитану: – По факту дело плёвое. Просто у меня руки не доходят, а вещь нужная. В общем так. Я сейчас открою вам круг перехода на одну из планет. От места где окажетесь двигайте на север три тысячи шагов. Там будет холм, на нём плоский камень. На камне амулет – вот такой же, как у меня, – он прикоснулся к кругляшку на своей груди: – Берёте его и в Портал. Его вы с холма увидите. Ну и ко мне двигайте. Всё просто – обернётесь, солнце ещё зайти не успеет. А я вас сразу к Исту отправлю, как раз к ужину успеете – и перекусите и дела свои обсудите, благо за едой он мягким становится.

– А что за планета? – Подойдя к Евстахру, Чум принялся разглядывать металлический кругляшок на его груди, благо тот болтался почти на уровне его глаз: – И медальон – он что, вот так просто лежит? Без охраны?

– Планета, как планета, – пожал плечами тот: – Дышать можно, не холодно. Что до медальона, так потому я его там и оставил, что нет никого – не сопрут. На подзарядке он там. Я же говорю – ерунда, а не работка. Ну так как? Готовы?

– А что сам не сходишь? – Отступив на шаг, испытующе посмотрел на него Чум: – Если всё так просто?

– Некогда, – с сожалением развёл руки тот: – Думаешь в мои годы легко форму поддерживать? – Похлопал он себя по рельефному прессу: – Режим дня, тренировки – вот вас отправлю и снова, камни тягать. Так что вы уж побыстрее решайте, мои доблестные воители. Идёте или как?

– Идём, только нам бы своих предупредить, – положив руку на плечо Чума, кивнул капитан: – С Зеей переговорить надо.

– Легко. Вы же через Портал общаться собирались?

– Да.

– Сейчас… – зажав в руке медальон, Евстахр закрыл глаза, напрягся и, спустя несколько секунд, махнул рукой в сторону появившегося перед ним небольшого синеватого облачка: – Говорите, только быстро – поддерживать канал долго я не смогу.

– Меня слышно? – Подойдя к облачку, неуверенно произнёс капитан: – Говорит Благоволин. Меня кто ни будь слышет?

– Сергей? – Голос Пашеша, Ключника Земного Портала, перепутать с кем-либо было сложно: – Меня ещё ни разу так не…

– Извините, – перебил его Благоволин: – Вы Змееву передать можете, что нам тут крюк небольшой сделать надо, для успешного выполнения? Помочь местному товарищу вещицу раздобыть – в обмен на рекомендации перед царём – Виктор Анатольевич поймёт.

– Передам, а куда вас посылают?

– Я передам адрес врат, – вклинился в их разговор Евстахр: – Всё? Или ещё что? Тяжело же! Ваша Зея в такой дали отсюда!

– Адрес ворот получен, – вновь послышался голос Пашеша: – Что ещё передать? У вас всё в порядке?

– Всё в порядке, Павел Владимирович, – подошёл к облачку Маслов: – Мы…

– Всё! – Устало выдохнув, старик отпустил медальон: – Колебания и волны тяжелее передавать, чем вещественные предметы. Сейчас, – энергично помахав руками он несколько раз присел, словно желал разогнать кровь в теле: – Я готов. Идёте?

– Идём, – перехватив карабин, кивнул ему Благоволин.

– Удачи вам, – медальон снова оказался в его руке и появившееся перед стариком облачко быстро разрослось в размерах, образовав вытянутый по вертикали овал, близкий по габаритам к дверному проёму: – Путь открыт, воины. Идите и помните – удача летит впереди отважных!

Глава 2

Много позже, делясь впечатлениями от этого, облачного, как его назвал Маслов, перехода, все сошлись в том, что такой способ перемещения между планетами, был намного комфортнее портального. Никакой вспышки, оставляющей даже перед зажмуренными глазами круги, никаких молний, пусть и безболезненно бьющих в тело, здесь не было. Одно касание облачка, и дым тотчас окутывал вас, кружа, на краткий миг, голову, а затем – раз! Готово – вы уже попираете ногами твердь нового мира.

Вот только мир, куда они оказались заброшены Евстахром, в корне отличался от насыщенной жизнью планеты, где начался этот путь.

– Фу…, – Дося, облизав губы, потянулась за флягой: – Я себе как-то по-другому всё это представляла, – сделав глоток, она закрутила пробку и обвела раскинувшийся перед ними пейзаж, рукой.

Этот мир можно было описать тремя словами – чёрное, серое и красное.

Чёрная, выжженная почва под их ногами, была покрыта слоем серого пепла – единственной игрушкой слабого, но жаркого ветерка, то тут, то там поднимавшего к тёмному небу воронки небольших смерчей. У самого горизонта виднелась линия таких же чёрных, как и земля, гор, чьи вершины были оттенены алыми полосками лавы, стремившейся как можно быстрее достичь равнины, дабы внести в окружающую людей мрачность хоть какие-то яркие нотки.

– Ну хоть не соврал, – потянувшийся к своей фляге Чум, на пол пути передумал и засунул руку в подсумок: – Дышать можно, не жарко – всё как старик и сказал. Сейчас найдём где север, – на его ладони блеснул стеклом компас: – И дело, считай… Эээ?! Ты куда?! – Последнее относилось к стрелке – стоило ему только её разблокировать, как сине-красный ромб принялся наматывать круги, не желая заниматься своим делом.

– У меня тоже самое, – Благоволин, встряхнув несколько раз коробочку, с сожалением убрал её в карман: – Придётся по старинке, – не высказывая никакого разочарования, огляделся он по сторонам: – Курсы выживания всё помнят? Раздел определение по сторонам света?

– Как вам сказать, – в руках Доси вновь появилась фляга, но перехватив неодобрительный взгляд Чума, она со вздохом вернула её на место: – Помнить-то, мы помним, но вот ни деревьев, ни мха, я тут не наблюдаю.

– Муравейник мы здесь тоже вряд ли найдём, – качнул головой снайпер: – Как определяться будем, товарищ капитан-лейтенант?

– В море тоже – ни деревьев, ни муравьёв нет, – кивнул тот: – Остаётся что? – Задрав голову вверх он ткнул пальцем в тусклый бордовый диск местного светила: – Остаётся солнышко. Вот по нему и определимся. По тени, то есть.

Раскинув руки крестом, он повернулся лицом к солнцу и покосился на с интересом наблюдавших за ним сухопутных бойцов: – Чего встали? Отмечайте где тени от рук и головы кончаются.

– Не сработает, – минуту спустя, когда в сером пепле были протоптаны канавки, обозначавшие края его тени, покачал головой Чум: – Это нам ещё знать надо в каком мы полушарии.

– А какая разница? Холм в трёх тысячах шагах. Прогуляемся сначала туда, – капитан ткнул пальцем в сторону обозначенной круглой ямкой головы: – А там нет, назад пройдёмся. Делов-то?!

Послышавшееся за их спинами бульканье воды заставило всю троицу резко развернуться на месте, подняв в воздух небольшое облачко пепла.

– Вы чего? – Игорь, только что обильно смочивший водой платок, мастерил себе на голове подобие банданы: – Чего переполошились-то?!

– Вода же! Ты чего творишь?! – Чум неодобрительно покачал головой: – Вот учти, – вытянул он палец в его сторону: – Как пить захочешь – не подходи. Не дам!

– Да я и не собираюсь, – пожал плечами Маслов: – Не знаю, как вы, а я здесь задерживаться не собираюсь.

– О многомудрый наш, – всплеснул руками на его слова Чум: – Может ты уже и заветный холм нашёл?

– Нашёл. Чего его искать, вон он, – вытянул он руку куда-то в сторону от так старательно протоптанного креста: – Туда идти надо.

– Туууу-да? – Повернувшись в указанном направлении, Чум приложил ладонь ко лбу стараясь разглядеть хоть какую ни будь возвышенность: – А чего не туда? – убрав руку от лица он ткнул пальцем себе за спину: – Нет там ничего.

– Бинокль возьми и дальномер включить не забудь. Вон туда смотри, – Игорь вновь указал рукой направление: – Ты больше на шкалу расстояния смотри, тут всё серое, сливаются детали, понимаешь?

– Ой! А я вижу! – Дося, оторвавшись от своего бинокля с уважением посмотрела на Маслова: – Ну ты умничка! Как разглядел-то?

– Случайно. Пока вы спорили. Решил осмотреться – нацелился примерно на две тысячи метров, по шкале дальномера, навёлся, ну и начал осматриваться – так везде всё одна дистанция, ну плюс-минус, а там – раз! И тысяча семьсот. А дальше опять один и девять да две тысячи показывает. Вот и решил присмотреться. Ну а как глаз обвыкся на этой серости, так и холм, и что-то белое на его макушке видно стало.

– Действительно… Белеет там что-то, – не убирая оптики от глаз, пробормотал Чум: – Правильная форма и…

– А чего гадать? – Закинув на плечо свой рюкзак, Маслов двинулся в сторону холма: – Пошли? Если ошибся – назад по своим следам вернёмся.

– Погоди, – Благоволин, в душе которого боролись два чувства – досады, что не удалось блеснуть знаниями – произвести впечатление ой как хотелось, и облегчение от находки холма, поднял руку, призывая к вниманию: – Значит так. Первое. Зачёт по ориентированию в тяжелых условиях будем считать, что Дося с Чумом прошли. Отмечу в рапорте.

– А я?! – Развернувшись к нему, удивлённо посмотрел на капитана Маслов: – Я что, получается, не сдал? Да и вообще – какие нафиг зачёты? Мы, вроде как не в школе!

– Игорь, ты просто не в курсе, – подошедшая к нему Дося, взяла его под руку: – В каждом отчёте, что наш Карась делал по возвращению, и что теперь капитан заполнять будет, так вот – в каждом, в самом конце, табличка. В неё, он, – она кивнула на Благоволина: – Вносит свою оценку каждого из нас – Ну что подтянуть, что идеально, ну, в таком ключе. Понял?

– Посмотреть бы, – вздохнул в ответ он: – Интересно, что про меня Карась писал?

– Только хорошее, не бери в голову, – поспешила успокоить его девушка и, повернув голову к капитану, вопросительно посмотрела на того: – Ну так что, капитан? Идём?

– Сейчас. По Маслову. Боец! – Став по стойке смирно, Благоволин уставился на Игоря: – За проявленную находчивость и смекалку объявляю вам благодарность!

– Эээ… Спасибо! – Стряхнув руку Доси он принял подобие стойки смирно.

– Скажи Служу России, – тихонько прошептала девушка: – Горе ты наше, гражданское.

– Эээ… Спасибо! Служу России!

– Вольно! – Махнув рукой, покачал головой капитан: – Никак не могу привыкнуть, что вы гражданский, Маслов.

– Да я и сам не могу привыкнуть, что среди военных нахожусь, – пожал плечами Игорь: – Так что, товарищ капитан-лейтенант? К холму идём?

Дождавшись кивка командира, он подал руку Досе и парочка, оставляя в пепле дорожку из следов, двинулась в сторону едва различимого холма.

– Вот так, – закинув на плечо свой рюкзак, вздохнул Чум: – Ты с ней огонь и воду, а стоит умнику появиться, так с ним сразу, да под ручку.

– Девушки умных любят, – кивнул на его слова Благоволин: – Были бы старые времена – добавил бы, что умных и политически грамотных. Ничего, лейтенант, не грусти – и тебя где-то красотка ждёт. Придёт время – дождётся.

– Этого-то я и боюсь, – быстро перебрав в голове своих прежних пассий, вздохнул тот: – Не, я уж лучше в холостяках побуду. Ты-то сам как, капитан? Женат? А то мы про тебя и знать ничего не знаем.

– Был, – шагая по протоптанной дорожке, Благоволин задумчиво посмотрел на шедшую впереди парочку: – А оно тебе надо?

– Всё одно делать нечего, нам до холма того – минут двадцать по этой каше топать.

– Сам напросился, – хмыкнув, капитан поправил на плече карабин: – Но – с уговором, потом ты о себе.

– Идёт.

– Добро! В общем – ничего интересного, женился я ещё на пятом курсе Училища…

Коротая дорогу беседой, они шли за Досей с Игорем давая возможность ветерку, всё это время кружившему вокруг них, заняться своим любимым делом – заметанием следов людей, дабы ни что не нарушало серое спокойствие этого пепельного мира.

Несмотря на прогнозы, путь до холма занял почти полчаса – казавшаяся идеально плоской равнина, изобиловала ямками и камнями, скрытыми от глаз толстым одеялом пепла. Даже Дося, по жизни старательно избегавшая ненормативной лексики, не раз и не два крепко выругалась, когда её нога подворачивалась, встретив под подошвой берца не надёжную поверхность, а предательски высказывавший камень или подламывавшуюся корку.

Холм, к подножию которого они подошли, к счастью обойдясь без травм, удивлял ровной и чересчур правильной, для природного образования, формой. Оплывшая за столетия пирамида Хеопса – вот что приходило на ум при виде четырёхгранного возвышения со срезанной вершиной, высотой примерно с пятиэтажку.

– Однако, – произнёс Чум своё любимое словечко, сбрасывая рюкзак прямо в пепел и трусцой убегая за угол: – Я сейчас. На минуточку.

– Холм, говорите? – Досин рюкзак, который она по примеру товарища, хотела так же сбросить вниз, зацепился за погончик на куртке и вместо того, чтобы плюхнуться на землю, широко мазнул по краю пирамидки, подняв в воздух облако серой пыли.

Отскочив в сторону, девушка закрыла лицо руками, но частицы пепла оказались проворнее – в следующую минуту пейзаж был оглашён громким чиханием и шмыганьем носика, так же, как и глаза, зачерпнувшего добрую порцию мельчайшей взвеси.

– Да что же это такое! – Прочихавшись и вытерев лицо платочком, она потянулась было к карману за пудреницей с зеркальцем – а какая женщина выйдет на улицу без этого аксессуара, но её рука замерла, едва коснувшись клапана нагрудного кармана: – Смотрите! Тут… Ступеньки?!

Расплёсканная её рюкзаком пыль откатилась в стороны, очистив край холма, отчего на каменной поверхности ясно проступил край неширокой – сантиметров тридцать, ступени на которую медленным, но неостановимым потоком начал сыпаться прах с её верхней соседки.

– Кто чихал? Чего случилось? – Чум, на ходу застёгивавший пояс, вышел из-за грани пирамиды: – Вот ни на минутку вас оставить нельзя, – покачал он головой: – Я, кстати, открытие совершил. Там, – последовал кивок на место, откуда он только что появился: – Это – пирамида. Со ступенями до верха. Командир? – Засунув ладони за ремень, он покачался на каблуках: – Мне как – тоже благодарность положена?

– Обломись, – показала ему язык Дося: – Я их раньше тебя обнаружила. Вон – гляди, – показала она рукой на медленно скрывавшуюся под пеплом ступень.

– Тю…! Ты только одну, да и то – её сейчас засыплет, а я сразу четыре! И, кстати, я открытие совершил! – Он гордо подбоченился: – Пепел этот – гигроскопичен!

– Кхм… Я даже не буду спрашивать, как ты это установил.

– А чего такого? Значит, подхожу я к этому холмику, расстёгиваю ремень и думаю – а чего это он такой пологи…

– Чум!

– Да, действительно, – подошедший Благоволин окинул взглядом пирамиду: – Давайте ваши…эээ… Физиологические моменты обсудим позже. Мы за медальоном пришли – ступеньки есть, думаю, нам следует подняться. – Договорив, он двинулся вверх, нашаривая скрытые под пеплом ступени прикладом карабина. Поднявшись метра на четыре, капитан обернулся и приглашающе махнул рукой: – Чего встали, пойдёмте, нечего время терять – нам ещё домой возвращаться.

– Домой-то зачем? – Последовавший за ним Чум, подхватил со ступеньки рюкзак Доси: – Может сразу на эту, как её там? Четыреста пятнадцатую? Отдадим цацку – и к этому Истикриату за стол?

– Ага. В таком виде? – Догнавшая его девушка принялась стряхивать пепел с одежды: – Издеваешься? Всё же к царю идём. Я же не могу предстать перед ним в таком виде? – Покрутила слипшуюся от пепла прядь она: – Мне надо…

– Ага. Знаю, – подкинул, поправляя на плече её рюкзак Чум: – Принять ванну, выпить чашечку кофе, да? А мне тяжести твои таскать! Ты что туда набряхтала? Тяжелее моего будет!

– Да нет там ничего. Ну… Косметичка, тени, тушь… И вообще! – Догнав его, Дося потянула за лямку: – Давай сюда. Я помощи не просила.

– Да ладно уж, дотащу. Немного осталось – вон, смотри, Маслов наш, с капитаном, уже почти наверху.

– Ну, тогда догоняй, – легко перескочив сразу через пару ступенек, она двинулась к вершине, оставив позади продолжавшего недовольно ворчать, Чума.

В отличии от склонов, вершина пирамиды была идеально чиста. Ровная квадратная площадка, посреди которой возвышался крупный белый булыжник, даже блестела, словно владелец этого сооружения, ожидавший незваных гостей, старательно вычистил и отполировал каменную плоскость. Медальон, точная копия висевшего на груди Евстахра, лежал в небольшой ямке почти по центру неправильной формы картофелины, словно невыковырянный хозяйкой глазок этого овоща.

– Ну что – берём? – Чум, скинувший на ровный пол вершины оба рюкзака, прямо-таки пританцовывал от нетерпения.

– Погоди, – обойдя камень кругом, Благоволин поднёс к нему руку, словно желая коснуться неровной поверхности и отдёрнул её, когда до той оставалось не более сантиметра.

– Я что-то почувствовал, – отступив назад, повернулся он к остальным: – Старые телевизоры помните? Годов так восьмидесятых?

– Смутно, – пожала плечами Дося: – Здоровые гробы были и без пульта, хочешь переключить – вставай с дивана. Впрочем, – она как бы невзначай покосилась на Чума: – Некоторым полезно больше двигаться и меньше жрать.

– У них, – не обращая внимания на недовольное сопение бойца, продолжил Благоволин: – Интересный момент был. Стоило руку к включённому экрану поднести, как начинал такое лёгкое давление чувствовать. Как… Как подушку, что ли. Вот и тут – тоже самое.

– И что с того? – Натянув на ладонь перчатку, Чум подошёл к амулету, занося над ним ладонь: – Старик же сказал – на зарядке он. Вот ты и почуял. Я вот чего думаю, – продолжая держать ладонь над целью их вояжа, он глазами показал на ямки, во множестве усыпавшие поверхность глыбы: – Это что-то вроде зарядной станции. Древних, разумеется. Раскладывали по дырочкам своё барахло и шли пиво пить – пока оно здесь заряжается. Сейчас их, Древних, то есть, нет – вот наш пенсионер и решил халявой воспользоваться.

– Вполне рабочая гипотеза, – кивнул Маслов: – Адрес у нас есть – надо будет учёным передать – пусть приборами пощупают.

– Жаль камень большой, – прежде чем кто-либо успел его остановить, Чум похлопал ладонью в перчатке по боку булыжника: – Втроём до Портала не дотащим. О! И ничего я не почувствовал, – он ещё раз постучал кончиками пальцев по белой поверхности.

– Это потому, что ты толстокожий! – Облегчённо выдохнула Дося: – Дурак! А вот током шарахнуло бы – тогда что?! Тушку твою к Порталу тащить, да?!

– Ага! Беспокоишься? Значит я тебе не безразличен?

– Дурак! – Повторила она, покрутив пальцем у виска: – И идеи у тебя – дурацкие! Игорёк верно сказал – пусть кому положено смотрят.

– А может – докатим? А, командир, – повернулся он к капитану: – Портал рядом, – последовал кивок на возвышавшиеся примерно в километре от них столбы: – Из рюкзаков снасть смастерим, спустим вниз и домой откатим? Штука-то в хозяйстве полезная? Что скажешь?

– Забирай медальон и пошли к Порталу. – Показал на металлический кружок Благоволин: – Маслов верно говорит – пусть этим учёные занимаются.

– Как скажете, – не высказывая никакого разочарования, что его план был отвергнут, вытащил из ниши кругляшок Чум: – Вот и всё! Домой? – Положив его в нагрудный карман, он хлопнул по нему ладонью: – Дело сде…

Короткий толчок каменного пола под их ногами повалил людей друг на друга.

– Камень! Берегись! – Взвизгнула Дося и, откатившись в сторону, указала на него пальцем: – Отойдите!

Белая глыба, бог весть сколько столетий мирно дремавшая на вершине пирамиды, сейчас наливалась режущим глаз свечением, испуская то из одной, то из другой ямки острые, даже на вид, лучи света.

– Бежим! – Вскочивший на ноги Чум, подхватив в каждую из рук по рюкзаку, одним прыжком оказался у края площадки: – Давайте, шевелитесь! – Он хотел что-то ещё сказать, но очередной толчок, не менее слабый чем предыдущий, заставил его замолчать. Отчаянно изогнувшись, он с трудом удержался на ногах, но ещё один удар, последовавший в следующую секунду, всё же справился с неприятно ловким человечком, сбросив его с вершины. Кубарем катящийся вниз Чум, сопровождал свой полёт гневными воплями, адресованными жёстким ступенькам, которые ощутимо, несмотря на пластины его лёгкого бронежилета, пинали тело всё это короткое путешествие.

В другой ситуации это зрелище может и вызвало бы невольную улыбку у случайного наблюдателя, но не в этот раз. Все, кто могли бы оценить, как полёт, так и лексику живого снаряда, сейчас катались по верхней площадке пирамиды, пытаясь найти хоть какую-то опору своим телам.

Очередной толчок пирамиды получил звуковое сопровождение сразу из двух источников.

Сначала, от поверхности планеты, до всё ещё остававшихся наверху людей, донёсся сочный мат Чума, призывавшего на голову Евстахра все известные кары, включая особо извращённо половые фантазии, а затем и сама, не перестававшая трястись площадка, сухо каркнула, отправляя в забег по своей груди неширокую ломанную трещину.

– Все вниз! К Порталу! – Благоволин, распластавшийся по площадке, приподнял голову, отыскивая своих бойцов: – Вниз! Вниз пошли! – Крикнул он Досе и цеплявшемуся за её ногу, Игорю.

Повторить свой приказ ему не удалось – трещина, стремительным зигзагом, достигшая белого валуна, проскочила под ним, показывая нос с другой стороны и плита, пусть и трясшаяся как в лихорадке, но всё же дававшая лежавшим на ней людям хоть какую-то опору, взметнулась вверх, сбрасывая своих гостей с казавшейся ещё несколько минут такой надёжной, спины.

Скользя по полированной плоскости вниз, капитан успел заметить, как камень, по-прежнему выбрасывавший в стороны яркие лучи, покачнулся, накренился и, издавая режущий уши визг, пополз внутрь пирамиды, скрываясь из виду.

Путь троицы к поверхности мало отличался от проделанного чуть раньше их товарищем. Даже Дося, как выше было замечено, сторонившаяся крепких выражений, на сей раз сопроводила свой полёт, конечно же полный встреч со ступеньками, достойной порцией выражений, разве что самую малость не дотягивавших по своей насыщенности до лексикона сослуживца.

– Все… тьфу! Живы! – Стоявший на коленях Благоволин, вытирал рот обеими руками: – Вот же гадость! Полный рот набил! – Сплюнув, он вскочил на ноги: – Игорь? Дося, Чум? Все целы? Медальон где?

– На месте, командир, – прижал руку к карману тот.

– Тогда чего ждём? К Порталу – бегом… Марш!

– А вещи? – Дернувшись было в сторону столбов, запнулся Чум: – Не оставлять же? Я сейчас! – Подскочив к Пирамиде, выроненные им рюкзаки валялись в паре метров от нижних ступеней, он наклонился, собираясь схватить их лямки, но неожиданно для следивших за ним товарищей, рыбкой нырнул к подножию каменного холма.

– Чум? Что за шутки?! – Рванувшаяся к нему Дося подхватила его под руку и дёрнув на себя, повернулась к остальным: – Он прилип!

Пирамида, словно следившая за происходящим, ответила на её вскрик торжествующим скрежетом.

– Чего встали?! Помогайте! – Обхватив его подмышками, она напряглась, пытаясь оторвать грудь товарища от ступеней, но безрезультатно.

– Отойди, – подбежавший капитан кивнул ей на голову: – Придержи – ударится. Иг! За ноги тащи! По моей – на счёт три! И… Три!

Утроенные усилия дали результат – расслабленно обвисшее в их руках тело Чума медленно, словно всё происходило в густом масле, сдвинулось с места, неохотно отдаляясь от ступеней, а сама жертва происшествия, начала шевелиться и пытаться что-то произнести.

– Тащим его! Тащим! Быстрее! Дальше!

– Всё, хватит, в норме я, – вывернул голову из ладоней девушки, тот, когда они отволокли его метров на пятнадцать – двадцать от пирамиды: – Хватит волочить, пустите.

– Очнулся? – Усадив его, Дося присела перед ним на корточки, вглядываясь ему в глаза: – В норме! – Облегчённо выдохнула она: – Дальше сам?

– Медальон где? Не потерял? – Наклонился над ним капитан, протягивая руку к карману с заветным кругляшком, но Чум, отстранив его руку, одним движением поднялся на ноги.

– На месте, – приложил он пальцы к карману: – Знаете, а ведь это он меня тянул – когда я к ступеням подошёл, – бросив взгляд на возвышавшуюся громаду он замер – по ступеням, стремясь к тому месту, где он лежал, сбегала с вершины их старая знакомая – изломанная зигзагом трещина.

– Мне это не нра… – и ровно в этот момент она достигла поверхности.

Издав громкий стон, словно тоскуя о проведённых в спокойствии годах, детище давно ушедших строителей, вздрогнуло, выплюнуло из рассечённого нутра гейзер щебня и начало оседать, превращаясь груду камней.

– Самоликвидировался… – покачал головой Благоволин: – Жаль… Походу зарядка эта одноразовая была.

– Перегруз. – Не согласился с ним Маслов: – Мы потребителя забрали, – показал он на карман с медальоном: – Избыток энергии и…

Пробившиеся сквозь камни яркие лучи лучше всяких слов показали, что списывать со счетов творение Древних, по крайней мере рано.

Раздвигая своей тушей мелкие камни и превращая в песок более крупные, высунулся наружу бок белой картофелины. Замерев на пару секунд – словно, он был живым и принюхивался, камень пошевелился и, распихав в стороны обломки, двинулся в сторону Чума, оставляя за собой широкую полосу очищенной от пепла поверхности планеты с контрастными на её тёмном фоне белыми поломами свежих царапин.

– К Порталу! Бегом! – Схватив замершего Чума за ремень, капитан потащил его в сторону каменных столбов: – Маслов! Адрес набирай!

Белая глыба словно только этого и ждала – стоило жертве сдвинуться с места, как она, резво прибавив скорости, поплыла за ним, не желая отпускать свою добычу.

– Чем я его наберу? – Игорь, скачками несшийся к Порталу, на миг притормозил, поджидая отставших: – Палки нет! Мне что – руками?!

– Значит – руками! Хоть зубами – но открой! – Продолжая тянуть Чума за ремень, махнул свободной рукой Благоволин: – Сам же видишь… Стой! Куда ты?!

– Уведу в сторону и к вам! – Вырвавшийся Чум, рванулся в сторону, обегая Портал, до которого уже было всего несколько сотен метров по широкой дуге: – Ну ты! – Остановившись, он продемонстрировал глыбе средний палец: – Меня хочешь? Догони сперва!

– Маслов – Портал! – Кивнув ему, капитан махнул рукой Игорю: – Бегом! Я подсажу! Быстро, быстро! Да не стой ты как столб!

Подбежав к столбам, Благоволин плюхнулся на одно колено, упираясь руками во второй снизу куб и качнул головой Игорю, с трудом переводившему дух после проделанного спринта: – Залезай! Ну! Мне на шею лезь!

Дождавшись, когда тот взгромоздится на его шею, капитан начал осторожно выпрямляться, помогая себе руками и стараясь не сдвинуть легко проворачиваемые кубоиды.

– Ставлю первый символ! – Устроившийся на нём Маслов, прокрутил верхний булыжник, выставляя на нём первый символ адреса Земных ворот: – Есть! Теперь – второй.

Прежде чем выставить третий он соскользнул вниз – его рост вполне позволял дотянуться до нужного места без помощи капитана. Выставив и его, он потянулся за следующим, но косой взгляд, брошенный им на продолжавшего свой забег Чума, заставил его замереть – белая глыба, до того исправно скользившая за наматывающим круги вокруг портала снайпера, была неподвижна.

– Что это она? – Показал он рукой на булыжник: – Никак батарейки сели?

– Не отвлекайся! – Благоволин ткнул его в плечо, разворачивая к Порталу: – Адрес! Набирай!

– Да как скажете! – Фыркнув, Игорь быстро развернул оставшиеся камни и присел перед нижнем, на котором выставлялось время активности прохода: – На сколько ставить? Эй, капитан? – Не слыша ответа он поднял голову – Благоволин смотрел не на него.

Проследив его взгляд, Маслов вскочил на ноги – белый камень, ещё пару минут лежавший неподвижно, теперь полз к ним, нацелившись прямо на Портал.

– Так на сколько…

– Бежим! – Перебив его, капитан, подавая пример, спрыгнул с платформы вниз: – Ходу, ходу! Дося – не спи!

Глыба, которую Благоволин так удачно окрестил зарядным устройством, замерла только уткнувшись краем в нижнюю ступень Портала, но облегчённый выдох, вырвавшийся у Доси, был преждевременным. Полежав несколько секунд неподвижно, каменюга выстрелила вверх веером острых лучей и те, изогнувшись, словно они были не из света, впились в поверхность каменных столбов, покрыв их, блестящим как ртуть, свечением.

– Что за… – Начал было капитан, но тонкий, нараставший по мере роста накала свечения, звук, прервал его: – Ложись! – Успел выкрикнуть он, прежде чем ослепительно сиявшая ртуть не перекинулась и на глыбу, соединив в одно целое и столбы, и булыжник.

Яркость свечения, нараставшая вместе со звуком, достигла своего максимума, когда ставший нестерпимым звук, резко оборвался, взяв высшую из доступных человеческому уху, октав. Тишина была краткой – противоположный нестерпимому писку, басовитый рёв, подбросил лежавших в пепле людей и Маслов, прежде чем зарыться в серый прах с головой успел заметить выстреливший в небеса сверкающий серебром луч, исчезнувший среди тёмных туч одновременно с воцарившейся вокруг них тишиной.

– Всё что ли? – Приподнявшийся на руках Благоволин с опаской посмотрел на Портал и лежавший у его основания посеревший камень: – Как думаешь? – Повернулся он к Игорю: – Всё? Или полежим ещё?

– А я почём знаю, – Усевшись, Игорь принялся выплёвывать изо рта пепел: – Тьфу! Вот же дрянь!

– Держи, – сунул ему флягу капитан: – Только не глотай. Прополощи и выплюнь – кто знает, что это за гадость.

– Спасибо, – вернув ему воду, Маслов поднялся на ноги: – Ну… Я не эксперт по этой… Этой… Зарядке, но, по-моему – всё.

– Может подойдём посмотрим? – Вставший рядом с ним капитан, покосился на него.

– Подождём? – Идти к Порталу Игорю не хотелось: – Мало ли что – остаточные энергии… Поля какие-нибудь… Давайте перекурим?

– Ты же не куришь, Игорь? – Подошла к ним, отряхиваясь на ходу, Дося: – Да и нет ничего с собой.

– Нет? Ну просто подождём.

– Скажи просто – боишься!

– Ну боюсь. И что? Видала как эта зарядка рванула?! Вот мы сейчас к ней, а она, да по нам, да как…

– Эй! – Появившаяся подле Портала фигурка Чума, принялась размахивать руками: – Чего зависли? Сюда идите – кончилось всё!

– Ой, Чум! Чумик! Живой! – Всплеснув руками, девушка побежала к нему.

– Цел? – Добежав, она обняла его и чмокнула в щёку.

– Да что со мной будет? – Приобняв её, расплылся в улыбке тот: – Залёг, а как вижу – вы встали, ну, сюда и пошёл. Так что, – увидев подошедшего Благоволина, он шутливо откозырял: – Жив-здоров, товарищ начальник!

– Молодец! – Хлопнув его по плечу, капитан повернулся к Маслову: – Открывай проход и домой! Хватит – нагулялись.

– С удовольствием! – Запрыгнув на платформу, Игорь склонился над нижним блоком, но, спустя несколько секунд, повернул к стоявшим внизу искажённое тревогой лицо: – Не поворачивается!

Обследование Портала заняло почти час. В его ходе было выяснено, что кубы, до того свободно вращавшиеся в любых плоскостях, теперь были недвижимы, а усилия людей, пытавшихся сдвинуть их с места, только крошили, прежде не поддававшиеся никакому воздействию блоки, словно те были из мягкого песчаника.

– Приплыли, – усевшись на ступеньки, покачал головой Маслов: – Всё. Точка.

– Думаешь – сдох? – Устроился рядом с ним Благоволин: – Починить можешь?

– Починить? Издеваешься? – Вскочил на ноги тот: – Мы и понятия не имеем, как это работает! Да и никто в галактике не знает – Древние же их строили!

– И что? – Сделав небольшой глоток из фляги, посмотрел на него капитан: – Если одни собрали, то другие починить могут. Давай, Игорь, успокойся, соберись – уверен, ты справишься.

– Кроме тебя – некому, – кивнув, Дося уселась на его место: – Ты уж постарайся… Кроме тебя – некому, Игорёк.

– Да вы шутите! – Спрыгнув вниз, Маслов принялся ходить взад-вперёд, засунув руки в карманы: – Вы поймите – никто. Не. Знает. Как. Работает. Портал! А даже если бы и знали! После этой дуры, – он с силой пнул серую глыбу: – Там сейчас…

Крак!

Громко щёлкнув по боку камня побежала змеящаяся трещина. Выскочив на верх камня, она разбросала в стороны с десяток отростков, которые быстро покрыли собой картофелину и она, спустя ещё несколько секунд, мягко рассыпалась на груду небольших осколков размерами со спичечный коробок.

– За-ши-бись! – Наподдал их берцем Игорь, отправляя сразу несколько штук в короткий полёт: – Зараза!

– Успокойся, – Спустившийся вниз Благоволин, подобрал пару обломков: – Хм… Камень, как камень, а Портал нам – того… – Сунув обломок в карман, он посмотрел на Маслова: – Успокоился? Что по ситуации сказать можешь?

– Без шансов. Приплыли. – Махнув рукой, Игорь уселся на ступени: – Поймите, – он поочерёдно посмотрел на остальных: – Это починить – невозможно. От слова совсем. Блоки не поворачиваются – ну ладно. Адрес выставлен. Для запуска – таймер-активатор включить надо. Но! Они крошатся!

– И что? – Чум, так же стоявший внизу, запихнул себе в карман горсть серых обломков.

– У них молекулярная структура поменялась. А это всё! Все связи что были – нарушены.

– То есть – никак?

– Никак, Чум. От слова совсем – никак.

– А если – медальоном? Как тот старикан? – Вытащив кругляшок из кармана, он подкинул его на ладони: – Он же нас сюда как-то отправил?

– Вот именно, что как-то. Попробуй. Я и понятия не имею, как он работает.

– Эээмммм… – Зажав кружок в ладони, Чум прикрыл глаза и напрягся.

– Получилось? – Приоткрыл он один глаз спустя полминуты: – Облачко было?

– Нет, – покачал головой капитан: – И намёка не было.

– Я о Земле думал. Представлял её, адрес мысленно набирал.

– И не получится, – махнул рукой Игорь: – Уверен – к этой штуке ген Древних нужен, ну или что-то навроде того. А у нас – его нет, – вздохнув, он стянул с головы бандану и, сняв с пояса флягу, начал отвинчивать крышку.

– Ты чего делаешь? – Убрав медальон в карман, покосился на него Чум: – Воду экономить надо.

– А зачем? – Плеснув воды на материю, Маслов приник к фляге, делая крупные глотки: – Без воды мы не более семи дней протянем. Воды здесь нет. Так чего тянуть? И так, и эдак – конец.

– И что? Ты решил вот так просто сдаться? – Отобрав у него флягу, Дося неодобрительно покачала головой: – Игорь! Вот от тебя – не ожидала! Бороться надо до конца!

– Борись, – равнодушно пожав плечами, он откинулся назад, устраиваясь поудобнее: – Выхода отсюда нет. Так что всё. Финита ля комедия.

– Выход всегда есть! Змеев наш адрес знает? – Встав перед ним, упёрла руки в бока, Дося: – Знает! Мы на связь не выйдем – Пашеш сюда проход откроет – всё! Воды закинут! Еды! И…

– И ничего. Портал. Не. Работает! Пашеш сюда проход не откроет.

– С чего ты взял? Вполне может быть, что и работает. Это он у нас не хочет, а дома-то всё в порядке. А даже если и не работает – попробуют открыть, увидят, что что-то не так и… И Карася пришлют! Вот! – Она победно взглянула на Игоря: – В любом случае нас тут – не бросят!

– Карась… Карася нашего в Угольный Мешок послали, – покачал головой Маслов: – А это такая дыра…

– Ну так он же вернётся оттуда? Вернётся, узнает, что с нами проблема – и сюда! Это ты, Игорь, плохо его знаешь. Наш Карась, он…

– Не поминай имя моё всуе, – из коробочки радиостанции на её плече послышался перемежаемый помехами голос их прежнего командира: – Дося! Ты опять рацию не выключила?!

– Ой, – отцепив коробочку, она схватила её двумя руками: – Карасик, милый, это ты?! А мы тут, а у нас тут такое…

– Я в курсе, – хмыкнул он: – Минут десять уже над вами висю…вешу. Чёрт! Никак не запомню – как правильно. Вы мне скажите, дорогие мои, вы чего тут устроили?! Шарахнуло так, что Тетрарх мой чуть в обморок не свалился. Чем вам Крабовидная туманность не угодила?!

– Крабовидная? – Вскочивший на ноги Маслов подошёл к девушке: – Луч туда ушёл?

– О! Игорь! Ты как – помирать передумал?

– Ну…

– Запомни – выход есть всегда.

– Так мы что? В угольном мешке? – Залившись краской, Маслов попытался сменить тему: – В нём, да?

– В самой середине! Но об этом – позже. Если вы нагулялись, то я спускаюсь. Сесть я не смогу – опорных лап нет, если вы помните, так что, придётся вам на борт по канатам лезть. Сброшу из трюма. Справитесь?

– А нас твои маневровые не снесут? – Задрал голову вверх, где медленно росла в размерах яркая звёздочка, поёжился Чум: – А то в этом прахе кувыркаться уже того, надоело.

– Не нравится – сиди здесь. Всё народ, я в трюм, готовьтесь.

– Уй! Карасик! – Прижав рацию к груди, подпрыгнула на месте Дося: – Ты – супер!

Когда спустя час они, все отмытые и более-менее пришедшие в себя, собрались в кают-компании, там их ждал накрытый к обеду стол. Возможно, эстет сумел бы найти в его сервировке массу огрехов, но команде, уже мысленно принявшей мысль о скором завершении жизненного пути, на подобные мелочи было плевать.

– За каким лешим вас сюда понесло? – Дождавшись, когда невольные пассажиры перешли к десерту, заинтересовано посмотрел на них Карась: – Это же редкостная дыра! Тетрарх упирался всеми конечностями, лишь бы сюда не идти. Виртуальными, конечно. Я, когда мне Змеев адрес вашего Портала передал, тоже, признаюсь, удивился. В самом центре! Я только с краю зашёл, так – осмотреться, а вы… – отложив ложечку, которой он черпал мороженное, Карась развёл руками: – Смело!

– Мы вот за этим приходили, – вытащив из кармана медальон, протянул его полковнику, Чум: – Один спортсмен… Пенсионер чёртов! Попросил принести. Плёвое, говорил, дело, скотина!

– Интересная игрушка, – покачав её на ладони, Карась поднёс было кругляшок к глазам, желая лучше рассмотреть, но, в следующий миг его голова дёрнулась словно от удара, а медальон, выпавший из его руки, откатился к Чуму, где и замер, едва не коснувшись его пальцев.

– Что с тобой? – Подскочившая к Карасю Дося озабоченно приложила руку к его лбу: – Рот открой?

– Дааа…вввв…нооормеее всеее, – пьяно растягивая слова, отстранился он: – Гоолоовааа круужится… Иии круугиии переед глазаами.

– Водички выпей, горе ты моё, – поднеся стакан к его рту она насильно заставила Карася сделать несколько глотков: – Ну ты как – лучше?

– Даа. Гораздоо. Фууу… – Потряс он головой, приходя в себя: – Почти в норме. Эк меня ваша игрушка приложила.

– Странно, – внимательно наблюдавший за произошедшим Игорь, поднял кружок со стола и поднёс к глазам: – На нас – не реагирует. А на тебя… Погоди. В тебе же – ген Древних? Это что же, – вернул он медальон Чуму: – Она, значит, Древних не любит?! Оп-па… Вот это номер.

– Походу – не любит, – полностью оправившийся от произошедшего Карась, посмотрел на карман, где скрылась ударившая его находка: – И сдаётся мне – этому есть причина. Хм… – поковырял он ложечкой подтаявшее мороженное: – Начать придётся издали. Месяц, примерно месяц назад, Змеев отправил группу майора Катрина на пустынную планету. С археологами. Это в аккурат перед началом наезда Империи на нас. Та планета была основательно, кхм… Один песок и остался. Ну и руины кое-где. В общем – приласкали её конкретно. Причём, что особо интересно – с обеих сторон. И это при том, что ценности она ни для одной из сторон не представляла. Располагалась на отшибе от основных трасс, полезных ископаемых или ещё чего-либо ценного, там отродясь не было. Но прошлись по ней основательно. Да. Интересный нюанс – находится она неподалёку отсюда, прямо на выходе из мешка, а сюда, в эту область, летать, скажем так – Не рекомендуется.

– Это почему? – Отодвинув от себя пустую креманку, посмотрел на него Игорь: – Разве есть места, куда запрещают летать?

– Есть, и полно, – усмехнулся в ответ Карась: – Нет, прямых запретов нет, но не принято. Вот ты же, на кладбище с книжкой не устроишься? Спорить не буду – можно, никто не запретит, но коситься будут. Вот так и тут. Не рекомендуется летать сюда, типа здесь, с давних времён, пространство проклято. Не советуют в центр Галактики летать – там, якобы, закрытая для смертных, зона. Ну и еще с десяток мест – где-то запрет и вправду нужен, мины могут вполне ещё на боевом взводе стоять, ну а кое-где запреты просто дань традиции – мол, не летали мы туда уже лет так сотен несколько, да и сейчас не стоит. Но, вернёмся к той планете. Археологи там покопались успешно – отрыли руины храма, им для этого несколько Бобкетов на ту сторону перегнали, ну этих, мелких машинок, которым всё что угодно навесить можно. – Сделав паузу, он отпил воды: – Приволокли они оттуда много всего. Одних только цацек религиозных – мешок собрали. Но самое интересное – они очистили от песка стену с письменами. Как она уцелела? Спросить не хочешь? – Подмигнул он Игорю и видя растерянность того, продолжил: – Стена была из того же материала, что и Портал.

– То есть – её создали Древние? Но зачем тогда её, храм тот, разрушать? – Непонимающе посмотрел на него Маслов: – Это же святыня, что Преторианцам, что Слугам?!

– Но, тем не менее, эту планету, бомбили они особо душевно. Так вот. Стена – уцелела, как и надписи на ней. Прочитать их было просто – текст, вырезанный там, был на Универсальном и рассказывал он об истории зарождения жизни в Галактике. Несколько витиевато, но вполне ясно говорилось о тяжком труде Древних, заселявших миры. Из интересного, – полковник поднял вверх палец: – Два момента. Во-первых, проскальзывало, что Порталы уже были – Древние, сея зерна новых рас, пользовались ими постоянно, но нет ни одного упоминания, что они их ставили. Вполне можно допустить, что на момент нанесения текста история несколько отличалась от той версии, что мы сейчас знаем. И второе. Упоминается долгая борьба детей Света – понятно, кто это, и детей Тьмы, ещё называемых там, Пожирателями Надежд и Похитителями Светил. А обитали эти вампиры – здесь! – Стукнул он кулаком по столу: – В Угольном Мешке! Как вы понимаете, пройти мимо такого мы не могли, а сейчас выясняется, что и вас сюда послали, да за игрушкой, болезненно реагирующей на ген Древних! А? Какое, скажите на милость, совпадение?!

– Интересное совпадение, – Благоволин, вслед за Масловым, расправившийся со своей порцией десерта, тоже отодвинул от себя пустую креманку: – Тут Древние дрались с кем-то когда-то, и сюда же нас послали за предметом, их, Древних, то есть, сильно не любящим. Такое впечатление, что Евстахр наш, – видя непонимание Карася, он пояснил: – Тот, кто нас сюда послал, много нам не договорил. М-да… – пробарабанив пальцами по столу, Благоволин покачал головой: – Надо будет с ним предметно пообщаться. Или с царём – кто-то, да прояснит ситуацию.

– Ну, это вам видней. А сейчас, – Карась поднялся из-за стола: – У меня, к вам, дорогие мои, два вопроса. Первое. Вас куда доставить? На землю, или П-415-7-21?

– На 415

– Хорошо. И второй вопрос. Хотя… Это и вопросом-то назвать сложно. В общем так, – он подошёл к двери: – Я вас спас? Спас! Я вас накормил? И накормил, и напоил. Вот вы посуду и мойте. – Подмигнув Досе, он выскочил за дверь прежде чем его успели остановить.

– Кхм, – откашлявшись, поднялся со своего места Благоволин: – Я – в рубку. Надиктую тетрарху отчёт для Змеева.

– Я с тобой, – Маслов, торопливо допивший сок, вскочил со стула: – Надо на ту стену глянуть – мало ли, что там пропустить могли, а нам всё важно!

– Эй! Вы чего?! – Дося проводила их ошарашенным взглядом: – Ну, мужики, ну… О, Чум! – Заприметила она сладко посапывавшего на диванчике товарища.

– Чу-ум? – Потрясла она его за плечо: – Чу-ум! Подъём! Тревога!

– Хррррр…

– Добавки хочешь?

– Хрр…хррррр…

– Да вставай же ты! – Она с силой дёрнула его за ногу: – Мне что – одной всю эту гору мыть! – Покосилась она на заставленный пустыми тарелками и судками стол, не заметив, как Чум, всё это время тщательно изображавший сон, быстро повернулся к ней спиной, уткнувшись носом в спинку дивана.

– Сволочи! Вот все вы – кобели и…! – Не договорив, она вздохнула и принялась закатывать рукава.

Наблюдавший за ней по внутренней сети Карась, позволил себе весело усмехнуться – посуду мыть он тоже очень не любил.

Глава 3

Всю обратную дорогу – от Потрала Истадеша и до хижины Евстахра, Дося хранила молчание. Не помог даже букет, собранный Чумом – скользнув по нему безразличным взглядом, она даже не удостоила его презрительным фырканьем, и натянув кепи на глаза уставилась на пробегавшую под телегой пыльную дорогу. Так же безрезультатно окончились попытки Игоря и капитана разговорить её – обидевшись на них, девушка хранила молчание.

– Во! Домик нашего физкультурника вижу! – Сидевший на передке телеги Чум, показал рукой на сложенную из каменных блоков, хибару: – Ну что? – Он демонстративно передёрнул затвор: – Поговорим с дедушкой по душам?

– Только не перегни, – Благоволин положил руку на его карабин, опуская оружие к земле: – Нам к царю надо, не забыл?

– Да и если он из Тёмных, – поёжился Игорь: – То боюсь это нас он, одним пальцем того…

– С чего ты взял, что он – из тёмных? – Спрыгнув с телеги, потянулся капитан: – То, что медальоном управляет, ещё ничего не говорит.

– А планета? Где мы были? – Покинув телегу, Игорь тоже потянулся, разминая затёкшие за поездку члены: – Она же в Угольном мешке? Э, нет, командир – нутром чую, есть здесь связь.

– Вы вернулись, доблестные воины? – Появившийся на пороге старик, сейчас был одет в длинную, ниже колен, подпоясанную широким кожаным ремнём рубаху серой материи: – Не скрою – сердце моё было полно сомнений – справитесь ли вы? Ответствуй ты, – подойдя, он ткнул пальцем в сторону Благоволина: – Был ли ваш поход успешен?

– Чум, – не отвечая Евстахру прямо, кивнул бойцу капитан: – Дай дедушке цацку.

– Получите и распишитесь! – Вытащив кругляш из кармана, он покрутил его в пальцах: – Но… Добавить бы надо? А, Евстахр? Притащить его сюда было непросто, так что…

– Сюда! – Протянув к нему руку, ладонь по размерам соперничала с малой сапёрной лопаткой, требовательно посмотрел на него старик: – Сюда давай.

– Как скажешь, – пожав плечами, перекинул ему медальон Чум.

– Та-ак… – Зажав его пальцами, Евстахр поднял кругляш к свету: – Ха! А вы, похоже, не соврали! – Стащив с шеи свой медальон, он перебросил его Чуму: – Подержи-ка его, смелый воин.

Зажав полученный в руке, старик прикрыл глаза и его кулак начал окутываться синеватым свечением: – Вы не соврали, – резко открыв глаза, дымка тотчас исчезла, он уважительно качнул головой Благоволину: – Признаю – вы достойны предстать перед Великим Истикриатом. Сейчас я открою проход, и вы окажетесь на…

– Минуточку, – выдвинувшийся вперёд Игорь, требовательно поднял вверх руку: – Благородный Евстахр, прежде чем ты отправишь нас к царю, мы хотели бы кое-что прояснить.

– Сейчас не время для вопросов! – шагнув вперёд, старик отодвинул его в сторону: – Готовьтесь – ещё миг и вы окажетесь на благословенной земле Детей Звездорождённых! Проникнитесь этим моментом – уже более трёх сотен лет, нога чужестранца не касалась тверди нашего царства. Тому, кто вас встретит, покажите это, – он кивнул на свой старый медальон в руке Чума: – Вас встретят как подобает героям! Встретят и проводят к Истикриату. Идите же, и пусть сердца ваши будут крепки пред ликом его! Идите! – Он повелительно взмахнул рукой на появившееся облачко: – Помните! Удача сопутствует смелым!

Пейзаж, открывшийся перед ними, когда облачко рассеялось, сложно было назвать радостным. Скорее, на контрасте с миром планеты номер 415, его можно было назвать унылым. Серое небо, каменистая почва, чьим украшением были редкие островки зелени и невысокие, похожие на произраставшие в условиях Земной тундры, деревца, ощутимо давили, навевая гнетущие чувства. Местное светило – крупный белый шар, время от времени появлявшийся в разрывах облаков, так же не мог исправить общую картину – в его свете всё приобретало излишне белый оттенок, делая всё окружавшее их каким-то плоским и ненатуральным.

– Я вот не понял, – оглядываясь по сторонам, поёжился Чум: – Дед что – опять накосячил? Куда он нас заслал? Дыра дырой, а не планета! И где встречающие? Девушки с цветами и кувшинами вина? Да и дворец где?! С пиром, обещанным?!

– Обещанного знаешь, сколько ждут? – Дося, покосившись на него, поправила карабин на плече: – Командир, – повернулась она к капитану: – Вот тут что-то навроде тропы, – показала она себе под ноги: – Видите, камни, те, что покрупнее, по сторонам лежат? Как бордюр прямо.

– Предлагаешь туда идти? – Махнул рукой Благоволин в сторону возвышавшейся неподалёку крупной скалы, к которой и вела расчищенная тропа.

– Ну а чего здесь ждать? Пошли, – и, не дожидаясь остальных, она двинулась вперёд.

Идти пришлось прилично – тропа огибала каждый холмик, уворачиваясь от становившихся всё гуще и сочнее кустов растительности, некоторые из экземпляров которой уже вполне дотягивали до своих земных родственников.

– Чем дальше в лес, – не удержавшись, капитан кивнул на подножие горы, которую окружал вполне полноценный лес.

– А вот и партизаны… – Перехватывая свой АШ-12 на изготовку, Чум сплюнул – из леска, бывшего всего в трёх десятках шагов перед ними, вышла ровная шеренга воинов в начищенных до зеркального блеска золотых панцирях, закрывавших их тела от шеи до паха. Шлемы с высокими белыми султанами наводили на мысль о древних греках и этот образ дополняли большие круглые щиты, из центра которых на людей смотрели оскаленные в ярости морды, окружённые солнечными лучами белого цвета.

– Не хочу говорить очевидного, – вытащив револьвер, Игорь взвёл курок: – Но сзади нас тоже того, окружили.

Точно такая же шеренга, что и возникшая из леска, оказалась и сзади, невольно внушая уважение скрытности бесшумно объявившихся бойцов.

Вышедшие из леса сделали несколько быстрых шагов и длинные копья в их руках, до того целившиеся в темные небеса, опустились к земле, формируя очень недружелюбную на вид щетину.

– Кто вы и зачем сюда прибыли? – Вышедший из строя воин, это несомненно был кто-то из командиров, угрожающе навёл на них изогнутое лезвие своего меча: – Говорите, чужеземцы! Говорите и не пытайтесь скрыть ложь за красивыми словами – у нас есть возможность отличить её от правды.

– Убери свой копис, благородный воин, – убрав револьвер в кобуру, Маслов показал ему пустые ладони: – И воинам славным твоим незачем нам грозить своими дорами. Не по своей воле мы здесь, а по просьбе Евстахра, велевшего нам принести этот медальон, – на секунду замолкнув, он ткнул локтем в бок замершего с приоткрытым ртом, Чума: – Царю вашему, достославному Истикриату.

– А? Ах да, точно! – Вытащив из кармана кругляшок на веревочке, он протянул его Игорю, не желая приближаться к ощетинившемуся копьями строю.

– Возьмите, – сделав шаг вперёд, Маслов вытянул руку, держа медальон за верёвочку. Стоявший напротив воин только слегка повёл клинком, подцепляя его и резко вздёрнув свой меч, ловко поймал кругляшок свободной рукой.

– Да, – его шлем качнулся: – Это вам передал многомудрый Евстахр. И передал по доброй воле – я не ощущаю зла на даре Отцов. Следуйте за мной, – убрав меч в ножны, он повёл рукой к лесу: – Я провожу вас к нашему повелителю, многославному Истикриату.

Стоило ему смолкнуть, как копья, всё это время готовые ударить незваных гостей, поднялись вверх, а воины, стоявшие поперёк тропы, разошлись в сторону, освобождая проход.

– Прошу, – качнув своим плюмажем, офицер развернулся к ним спиной, демонстрируя людям своё доверие, и первым скрылся под густым зелёным пологом.

Путь по лесу много времени не занял, тропа, сделав пару изгибов, привела их к скальному краю горы.

– Войдите без страха, коль сердца ваши чисты, а души не осквернены дыханием Подлых.

– Дыханием, простите кого? – Маслов, задрав голову, посмотрел на него: – Просим простить наше невежество, но о ком вы говорите?

– О ком? – В чёрных смотровых щелях шлема вспыхнул багровый огонь гнева: – О Древних, будь сто по сто раз проклято это имя!

– Простите, я не хотел вас обидеть.

– Мой гнев не к тебе, гость, – тряхнул шлемом с угасающем в глазницах огнём офицер: – Но, довольно слов! Мне не терпится оказаться дома. Идите же, – ещё раз махнув рукой на скалу, он отошёл в сторону, где и замер, сложив руки на груди.

– Это что? Очередной ребус? – Поскребя каменную стену, Благоволин повернулся к их спутнику: – Уважаемый? А дверь здесь есть? Как внутрь пройти? Нам же туда надо?

– Идите!

– Но как?

Молчание.

– Уважаемый? – Капитан было двинулся к нему, но Игорь, стоявший рядом, только покачал головой: – Не стоит, он уже всё сказал.

– Как это всё? – Чум, всю дорогу державшийся сзади, прикрывая отряду тыл, подошёл к скале: – Он сказал – идите. И что? Нам вот просто взять и пройти сквозь камень, да? Вот так, да? – Отступив на пару шагов он выдохнул и, самым решительным образом двинулся к скале.

– Вот я иду! В их город! Ля-ля-ля! Мы в горо…

Не снижая скорости, он влетел в камень, словно того не было, и гора влажно хлюпнула, проглотив его.

– Однако! – Пару секунд спустя, появившаяся из ровной каменной поверхности голова снайпера, озадачено уставилась на товарищей: – А здесь и вправду проход. Идите за мной! – Выскочившая наружу рука поманила их к себе: – Просто подумайте, что скалы нет и идите!

Чавк!

Конечности Чума скрылись внутри камня.

– Значит, камня нет? – Встав на то место, откуда Чум начал свой путь, Благоволин помахал руками разминаясь: – Её нет. Нет её. Там пусто! – Быстро шагая, он вытянул вперёд руку: – Тебя нет, слышишь!

Чавк!

На ту сторону он прошёл гораздо медленнее чем его подчинённый.

– Он чист, но душа его полна тревог, – качнулся шлем и его щели нацелились на девушку: – Иди!

– Я… Нет. Я не могу! Это камень!

– Дося, – подойдя к ней, Игорь взял девушку за руку: – Ну ты что? Вон – и Чум прошёл, и капитан, и ты, я в этом ни на миг не сомневаюсь, справишься. А они тебя там ждут, нехорошо же их ждать заставлять? Да? Мы сейчас вот так сделаем, – продолжая говорить, он отвёл её на пару метров от скалы и развернул лицом от камня: – Ты в детстве в жмурки играла?

– Да, когда это было? Ты чего, Игорь?

– Глаза закрой, я тебя направлю, ты и иди, с закрытыми глазами.

– Куда иди? На камень?

– Просто закрой глаза. И не подглядывай. – Дождавшись, когда девушка зажмурится, он несколько раз крутанул её вокруг оси и остановил лицом к скале.

– Пошли, – взяв её под руку, Игорь сделал пару шагов вперёд и только перед самой скалой выдернул руку, одновременно толкая её вперёд, прямо на камни.

– Ой! – Только и успела пискнуть она, когда сомкнувшаяся за её спиной скала отрезали девичий вскрик.

– Умно, – плюмаж одобрительно качнулся: – А сам как? Справишься?

– Чего тут справляться? – Постучал Маслов костяшками кулака по стене: – Технология прохода, хоть мне и непонятна, но вы ей пользуетесь регулярно, значит – она безопасна. А тогда чего волноваться? – Повернувшись к скале он просто шагнул в камень и тот облепил тело, словно человек вошёл в облако густого тумана.

– А вот и Маслов! – Луч фонарика, ударивший его по глазам, заставил Игоря болезненно вскрикнуть.

– Ага, уже, – луч света опустился вниз, выхватывая слегка щербатую поверхность каменного пола.

– Мы в пещере, – голос Благоволина сопроводил пятно света, качнувшееся из стороны в сторону и высветившее грубые, небрежно вырубленные, стены: – До потолка не добивает, – продолжил он мини обзор новой локации: – Равно как и впереди, – оторвавшийся от поля светлый кружок растворился в темноте перед ними.

– Поберегите силу ваших светильников, – вышедший из скалы воин, протиснулся вперёд: – Стены этого зала любят энергии, но кормить их не стоит. Уберите свет.

– Так темно же? – Покачала головой Дося: – Как, да и куда нам отсюда идти?!

– Этот путь, – офицер махнул рукой в темноту перед ними, ведёт к счастливейшему из мест, к нашему дому. Изгоните страх из сердец ваших – я, Клеоптр из дома Звездорождённых, говорю вам – идите и не бойтесь. Возьмите мою руку, – протянул он ладонь капитану: – Погасите светильники и следуйте за мной.

– Как скажешь, – взяв его ладонь, Благоволин выключил фонарик и протянул руку Досе, а та, повторив его действия, подала руку Игорю, ну а тот – Чуму, традиционно замыкавшему строй.

Стоило только последнему фонарю погаснуть, как темнота, до того бывшая нематериальной, разом приобрела плотность, вязкость и с ощутимым давлением легла на плечи людей.

– Свет не включать! – Дёрнув рукой, Клеоптр заставил капитана сдвинуться с места и тот волей-не-волей сделал шаг, потащив за собой всю цепочку.

– На этой тропе главное не останавливаться, – делая мелкие шажки, принялся пояснять он: – Остановишься – придётся начинать сначала. Ходят слухи, – понизив голос, продолжил он, явно стараясь запугать своих спутников: – Что слабые сердцем путники, останавливались и тогда конец их был ужасен. Сбившись с тропы, они обрекали себя на бесконечные блуждания во тьме, и только смерть могла пресечь их страдания.

– Ой! – Вскрикнув, Дося крепко стиснула ладонь Игоря: – Я… Я на что-то наступила, и оно хрустнуло!

– Я ничего не слышал, – Он шёл за ней, и хотел было пошерудить ногой по полу, но рука девушки потянула его вперёд, и его ступня ощутила только ровную твёрдую поверхность, без каких-либо намёков на посторонние предметы.

– Осталось немного, крепитесь! – Голос Клеоптра прозвучал сдавленно, а ещё через пару секунд, послышался сдавленный вскрик девушки. Отреагировать Игорь не успел – тьма, словно услышав слова шедшего первым офицера, сжала его так, что он и сам едва не вскрикнул, отделавшись сдавленным шипеньем выдавливаемого из груди воздуха.

К счастью, эта атака была коротка – впереди появилось смутное, разгоравшееся с каждым шагом всё ярче и ярче, свечение выхода и темнота разочарованно отступила, позволяя вновь дышать полной грудью.

– Астерия! Дом мой славный! – Выйдя из пещеры на солнечный свет, Клеоптр, двумя руками взявшись за свой шлем снял его и, прижав к груди, опустился на одно колено: – Сколь сладок воздух твой, Отцами благословлённый!

Постояв так с минуту, он поднялся на ноги и повернул к столпившимся у выхода людям своё молодое лицо – под глухим шлемом скрывался молодой человек лет тридцати с едва тронутой сединой густой кучерявой шевелюрой: – Добро пожаловать на Землю Звездорождённых, друзья! Ещё немного, – он показал на берущую начало от пещеры дорогу, вымощенную крупными квадратами плит белого камня: – И вы предстанете пред нашим царём – мудрым и справедливым Истикриатом. Не будем же терять времени. – Взмахнув рукой, он быстрым шагом направился вниз по дороге, приглашая всех последовать за собой.

– Пошли, – Благоволин, первым вышедший из тени, вскинул руку, защищаясь от ярких лучей солнца: – А жарит здесь душевно, – потянувшись к воротнику, он уже хотел было расстегнуть ворот куртки, но замер, глядя сквозь пальцы на небо, по которому медленно плыли белые барашки облачков – светившее с высоты солнце было ярко жёлтого цвета.

Спуск в долину занял у них не более десяти минут – казалось, что белая дорога сама несёт путников, так быстро проскальзывали мимо них кусты пышной растительности, отдалённо напоминавшей земные папоротники с кое-где мелькавшими на конце мясистых листьев небольшими белыми цветами.

Перейдя по деревянному мосту небольшую, но бурную речушку, берущую свое начало где-то в горах, они вышли на зелёную равнину, чей дальний край сливался с горизонтом. Невдалеке виднелись ряды одинаковых, одноэтажных домиков – белая и прямая дорога вела прямо к ним, петляя между мимо круглых площадок разного размера. Меж собой они ранились не только размерами. Поверхность одних была покрыта слоем песка, других – крупной, и скользкой даже на вид, галькой, а кое где и вовсе была просто завалена стволами деревьев с торчащими во все стороны острыми сучьями.

– А это что? – Догнав широко шагавшего Клеоптра, махнул рукой в их сторону Игорь: – Вы там что-то обрабатываете?

– Монотонный труд – не для воина, – чуть замедлил свой шаг, демонстрируя уважение к гостю тот: – От него грубеют мышцы и хуже соображает голова. Перед тобой – Поле тренировок. Каждый день, в установленные Порядком часы, сюда приходят воины для совершенствования своих навыков, – он протянул руку в сторону ближайшей площадки, поперёк которой, деля круг на две неравные части, лежало толстое, почти по колено, бревно: – Вот там воины тренируются преодолевать препятствия без нарушения строя, а тут, – его рука показала на другую: – Они…

– Ты что, стал меньше ростом? – переведя взгляд с его руки, вытянутой перед его грудью, на офицера, чьё плечо возвышалось над Игоревым всего на пару пальцев, удивлённо произнёс Маслов: – Ты же был на голову выше меня!

– Это Дар Отцов, – улыбнувшись, зубы у Клеоптра были просто отличными, пояснил он: – Выходя в броне за пределы нашего мира, мы меняемся. И чем дальше от дома, от нашей счастливой Астерии, тем более могучими становятся наши тела, позволяя вселять ужас во врагов на дальних пределах.

– Круто! – Нагнавший их Чум, уважительно покачал головой: – И до каких… Ну… – он покрутил в воздухе рукой: – Размеров вырастаете? А растёт всё? И там тоже? Ну, внизу?

– Чум! – Дося оттащила его назад: – Ну как тебе не стыдно!

– А что такого?! – Начал бурно протестовать он: – Законное мужское любопытство. Вот тебе что – не интересно?

– Скажите, – поспешно переменил тему Игорь: – А у нас, на Зее, вы бывали? Не вы лично, ваши товарищи? Оружие и броня у вас знакомая – у нас тоже такие были. Я хочу сказать – схожие видом.

– Так вы с Зеи? – Остановившись, Клеоптр повернулся к нему, уважительно качая головой: – Как же! Наслышаны о вас! Славно вы наподдали Имперцам! Вырезать в бою Легион и захватить их флот – деяние, подвигу подобное! Скажу больше – даже мы – лучшие воины этой галактики, не можем поведать о такой победе! Ты был там? Скольких легионеров ты сразил своей рукой? Скольких оставил корчиться в пыли, заливая её кровью из ран? Поведай же мне, о славный воитель!

– Я? – Подхватив его под руку, Игорь двинулся дальше: – Ну… В горячке боя я не следил, сам знаешь, как это бывает.

– Конечно! Прыжок вперёд! Рубишь налево и направо! Удар по шлему – бьёшь в ответ и коспис вертится в руке, пронзая чужую плоть! Подняв щит, ты прикрываешь голову и тут копьё – надо увернуться! А ноги скользят по кровавой каше! Рывок в сторону – бьёшь щитом соседнего врага помогая другу, и твой клинок, идя назад, подрезает ногу копейщика, дерзнувшего направить оружие в твою сторону! Отскок назад! Щит – к груди! Клинком – крест! Всё! Ты в строю! Можно передохнуть – до следующей команды.

– Ну да… Как-то так. Так вы у нас бывали? – Опять переключился на более безопасную, как ему показалось тему, Игорь.

– Бывали. Несколько сотен лет назад. Благородный Лонид. Он взял с собой одну синтагаму – больше местные оплатить не смогли, и…

– Одну чего? – Вырвавшейся из-под опеки Доси, Чум пристроился рядом: – Чего взял?

– Синтагаму, – пояснил ему Игорь: – Коробка пехоты – шестнадцать на шестнадцать воинов, всего двести пятьдесят шесть.

– Верно! – Уважительно кивнул Клеоптр: – Вижу – сохранили вы память о наших подвигах! Так вот – Лонид занял позицию в ущелье и несколько суток отражал атаки местного царька, выполняя контракт. А как оговоренное время кончилось – вернулся домой, покрыв себя славой. Ведь убил он несколько десятков тысяч дикарей, безумно лезших на острия его копий! Это была знатная битва!

– Это ты про Леонида и триста спартанцев? – Вклинился в разговор Чум: – А я помню – обошли их по горам и в тыл зашли. Ну и перерезали всех.

– Лонид вернулся с победой! Со славой и оплатой!

– Так вы наёмники? Тююю… – Скривился в ответ Чум: – Я-то думал вы… А вы…

– Настоящего воина кормит копьё! Поит шлем и согревает в ночи крепкий щит!

– Я б девку предпочёл, – хмыкнул снайпер: – Что б грела.

– Будут мечи – будут контракты, а будут контракты – появятся деньги, ну а…

– Вот тут – согласен! – Рассмеялся Чум, отталкивая Маслова в сторону и занимая его место: – А скажи – платят вам хорошо?

Городок, в чьи предместья они вошли спустя минут двадцать, был распланирован в форме звезды. Лучи всех улиц сходились в нём, в одном месте – на центральной площади, где вытянутое подковой трёхэтажное здание охватывало своими крыльями почти половину круглой площади.

– Тут Арсенал и мастерские, – пересекая площадь, давал пояснения Клеоптр: – Туда мы относим свою броню после боёв, чтобы мастера почистили, зарядили и, если Судьбе было угодно, починили её. Здесь, – последовал взмах руки налево: – Дом Воинов. Там мы собираемся, когда обсуждают контракты. Но право быть там надо заслужить кровью. Любой может взять меч, но только те, кому клинок был вручён царём, и только тот, кто хоть раз обагрил его кровью врага – имеет право голоса.

– И много контрактов ты выполнил? – Чум, прищурившись против света, посмотрел на правое здание.

– Четыре контракта! – Гордо выпятил грудь воин: – После первого я получил лох!

– Что получил?

– Это типа отделения, Чум, – пояснил Игорь: – Шестнадцать человек, одна колонна фаланги.

– А, это когда шестнадцать на шестнадцать коробка?

– Типа того.

– Ну, так бы и сказал, – усмехнувшись, Чум хлопнул Клеоптра по плечу: – Комод, по-нашему. Ну я тоже отделением командовал. А наш командир, – он кивнул на Благоволина: – батальоном. Это под пять сотен человек.

– Для меня радость, что такие многоопытные воины пришли к нам, – замерев перед распахнутыми настежь воротами, открывавшими проход внутрь центрального здания, он коротко поклонился: – Мой путь с вами закончен. Ступайте внутрь, вас встретят.

Дождавшись, когда фигура их спутника скроется в воротах Дома Воинов, так же широко распахнутых, Благоволин подтянул к себе Чума, ухватив того за ремень портупеи, и зашептал ему на ухо: – Ты что несешь? Какой, нахрен, батальон?!

– Ты что, командир??? – Вытаращил от изумления глаза тот: – Всё же верно! Ну не могли же мы перед этим лохом, тоже лохами выглядеть?! Ну, виноват, – посмотрел он в сторону: – Но я же – как лучше хотел! Да и что такого? Самую же малость того, приукрасил!

– Значит так, – отпустив ремень, Благоволин расправил складки на куртке Чума: – Ещё раз повторится – верну на Землю. Через первый же Портал. Ясно?!

– Так точно!

– Ко всем относится, – капитан обвёл мрачным взглядом тут же сделавшую невинное лицо Досю и Маслова, непонимающе смотревшего на него: – Никакого вранья! Мы сюда за союзниками пришли, а врать с первой же встречи – не лучшая из идей. Всё. Тему считаю закрытой. – И, не дожидаясь их реакции, он первым шагнул внутрь.

– Ну… Чум! – Окинула его раздраженным взглядом девушка: – Вот опять – ты накосячил, а на орехи – всем! Пошёл внутрь, – подтолкнула она его к дверям: – И учти, теперь я за тобой следить буду!

Зал, в котором они оказались, прежде всего радовал путников приятной прохладой. Да и гадать, куда следовать дальше, было излишним. Стены плавно сужались, уподобляя помещение воронке, где роль горлышка играл неширокий проход, ведущий куда-то вглубь здания.

– Нам, наверное, туда? – Ещё раз обежав глазами пустые белые стены, двинулась от входной двери Дося.

– Ух ты! Сюда бегите! – Заглянув в следующую комнату, замахала она руками: – Тут прямо музей какой-то!

В отличие от зала при входе, открывшаяся их глазам анфилада, разделённых покатыми арками комнат, была отделана самым роскошным образом. Пол устилал глубокий серый ковёр, с потолка свешивались заключённые в золотую сеть ярко светящиеся шары, а стены покрывали фрески, сюжеты которых претендовали на руку, несомненно, очень талантливого художника.

– Так это же комикс! – Чум, не очень-то ценивший изобразительное искусство, уже успел пробежаться через несколько помещений и сейчас, вернувшись к товарищам, тыкал пальцем в сторону картин: – Тут прямо история какая-то изображена. Да пошли дальше, – потянул он за рукав Досю, любовавшуюся изображенной на первой фреске картиной галактики: – Пошли, там движуха начинается!

На второй, точно, как он и говорил, был изображен яркий луч, бивший сверху справа в детально выписанную спираль галактики. Выходя из размытого овала цвета морской волны, стрела света упиралась в один из средних рукавов нашей галактики. Присмотревшись, Маслов нашёл цель – то была небольшая звезда, которую художник выделил родным для материнской туманности цветом.

Третья фреска, несомненно, изображала как раз ту самую звезду – с сине-зелёного диска на зрителей смотрел по-доброму улыбающийся мужчина. Лучи, рассыпаемые светилом, изгибались, нарушая все законы физики, но зрителю было не до того – при взгляде на картину возникало чувство, что человек, чей лик занимал большую часть композиции, стремился по-доброму, по-отечески обнять появившегося перед ним зрителя.

Далее, на фресках, появлялись действующие лица.

Первый – мужчина, одетый в обтягивающее светлое, прямо-таки источавшее свет, трико, задумчиво смотрел куда-то в сторону потолка. Он был настолько поглощён в свои мысли, что не замечал, как из его ладони вниз, на тёмную и мёртвую планету, сыпались точки семян.

Осознавал он произошедшее только на следующей картине. Планета была полна жизни и сеятель, сложив руки на груди, с умилением смотрел как по зелёному ковру бегают фигурки различных животных и людей.

На шестой фреске, всё тот же мужик – он так и продолжал лучиться светом, помогал подросшему человеку с планеты, встать рядом с собой. Местный житель, опираясь одной ногой на землю, поднимал вторую за атмосферу, растеряно глядя на пустоту пространства перед собой. Сеятель же, сохраняя радостно умилённое выражение лица, протягивал к нему руки, готовясь подстраховать его первые шаги.

Следующее полотно заставило всех задержаться подле него. Разделённое по диагонали на две части, оно представляло сцены, связанные между собой одним сюжетом.

Так, на первой, был изображён этап строительства Портала – не узнать пару каменных столбов, на чьих гранях светились древние символы, было сложно. Центральной фигурой тут была троица в светящихся трико. Двое, бывшие на планете, удерживали вертикально столбы Портала, а третий, висевший подле звезды, держал в руках белый овальный камень к которому тянулись лучи светила.

На второй части, вся троица была уже в космосе. Находясь над планетой, они наблюдали как яркие лучи, выбивавшиеся из яйца, лежавшего перед Порталом, оплетали столбы того, рождая множество молний, бьющих в разные стороны.

– Ага! – Подойдя к картине, Благоволин постучал пальцем по яйцу: – Как и предполагал – зарядка это. Зарядили от звезды, – он указал на потемневший сине-зелёный диск, подтащили к Порталу и запитали.

– Вот только звезде поплохело, – кивнула Дося на просевший по яркости диск светила: – Это же сколько они оттуда выкачали?!

– Дофига, и даже больше, – стоявший уже у следующего полотна Игорь, поманил их к себе: – Сюда идите, тут интересно!

Большую часть стены здесь занимало изображение поставленного на ребро диска галактики. Хорошо узнаваемая спираль родного звёздного скопления была исчерчена блестящими полосками переходов. Соединяя собой как близкие, так и далеко отстоящие друг от друга светила, изображение наглядно показывало транспортный бум, охвативший этот уголок вселенной.

Левее диска стояли двое.

Первый – всё тот же сеятель в светящемся трико, с усталым выражением на постаревшем лице, положив руку на плечо второго, показывал на галактику. Во втором легко узнавался молодой человек, несколько картин назад, карабкавшейся в космос с поверхности планеты. Отвернув лицо от пожилого, он кривил губы в зловещей усмешке, протягивая руку к торчавшему за поясом кинжалу.

– Вырастили на свою голову, – с сожалением посмотрев на старика, вздохнула Дося, переходя дальше, где по диску Галактики расплывались оранжево чёрные шары разрывов.

– Угу, – кивнул ей Благоволин, двигаясь дальше – несмотря на всю красоту изображения, смотреть тут было нечего: – Надавали сынки папашам. По полной надавали.

– А нефиг было расслабляться, – кивнул на следующую фреску Чум: – Вот и результат – загнали в какую-то дыру.

Старик, теперь это точно был глубокий старец, вскидывал руки, пытаясь прикрыть телом оказавшуюся за ним планету. Разорванное трико, утратившее своё сияние, обнажало половину торса, демонстрируя великолепное, хоть и покрытое ранами, тело.

Его противник торжествовал победу, исказив губы в пренебрежительной усмешке. Подняв обе руки вверх, он удерживал над головой толстый сноп молний, готовясь метнуть их в своего противника.

– Борьба Зевса с Титанами, – прокомментировал изображение Маслов: – Правда, по нашей легенде, он их под землю загнал, а тут, похоже вопрос решили закрыть окончательно.

Последняя фреска, после неё шла пустая стена, упиравшаяся в приоткрытую двустворчатую дверь, судя по всему, отражала текущее состояние дел.

Под хмурым небом, перегораживая основательно вытоптанное поле, стояла фаланга воинов в золотистых доспехах. Выставив длинные копья и подняв круглые щиты, воины спокойно ждали атаки. Их противники – разномастная, беснующаяся напротив них толпа, идти в атаку опасались.

Причины их колебаний были тут же. Пространство перед частоколом копий было густо усеяно трупами тех, кто уже попытался пробить стену щитов. Среди павших попадались тела в лориках, в доспехах, напоминавших о рыцарской эпохе Земли и, даже, какие-то, совсем уж техно навороченные, из разломов брони которых торчали разбрасывавшие искры провода.

– Какая экспрессия! – Чум, с видом знатока, указал на возвышавшуюся в центре фаланги фигуру военачальника. Сдвинув глухой шлем на затылок, он показывал на прореху в облаках, сквозь которую пробивались лучи солнца, играя бликами на его шлеме.

– Вы видите надежду во взоре этого воина? – Отступив на шаг, Чум сложил руки на груди, потеребил пальцами нижнюю губу, напустив на лицо самое серьёзное выражение из возможных: – Без сомнений, он, осознавая всю сложность их положения, не теряет надежды. И она есть! Её не может не быть! А его рука? Вы видите то, что вижу я?! Нет! Вы не видите?! Приглядитесь – вздувшиеся вены, напрягшиеся пальцы – я ощущаю, как течёт, как струится по его телу пылающая жаждой схватки кровь! Ещё миг и он, слегка шевельнув перстами, двинет своих сынов в бой! И эта схватка, этот удар, будет решающим! Враг дрогнет – смотрите, он уже дрожит, замерев в страхе перед остриями их копий, дрогнет и…

– Чум? Ты не перегрелся? Или это с голода тебя так пучит? – Подойдя к нему, Дося положила ладонь на его лоб: – Температуры, кажется, нет.

– Дось, отстань! – Дёрнув головой, он отошёл в сторону: – Чем я хуже этих критиков?! Вот выйду на пенсию – может как раз этим и займусь.

– Ты?!

– А что такого? Я неплохо рисовал. В детстве. Может во мне художник проснулся?! И что мне теперь – молчать?!

– Нет-нет, продолжайте! – Послышался голос мужчины, наполовину высунувшегося из дверного проёма: – Сейчас так сложно встретить истинного знатока и ценителя живописи, – вздохнув, он вышел к ним, торопливо отвешивая короткие поклоны всем присутствующим.

– Прошу вас, – прижав руки к груди мужчина, одетый в длинную серую рубаху, вновь поклонился новоявленному критику: – Продолжайте, уважаемый…Эээ?

– Чум.

– Уважаемый Чум. Чтобы вы добавили на полотно?

– Кровищу! Это же батальная картина? – Сложив пальцы щепотью, он покрутил ими в воздухе: – Был жаркий бой. Наши победили, но где следы схватки? Где?! Трупы? Этого мало! Решительно мало! Должны быть лужи крови, расколотые черепа, понимаете? Надо повысить градус экспрессии, если вы понимаете меня, – Чум со значением посмотрел на мужчину и тот поспешно закивал, соглашаясь с каждым его словом.

– Вот, к примеру, ты. – Положив руку благодарному слушателю на плечо, он вытянул другую к полотну: – Тебе же довелось бывать в бою? А? Сам-то – убивал? Своими руками? В глаза умирающим смотрел?

– Ну, – на миг замялся тот: – Ну… Было дело.

– Вот! – Прищёлкнул пальцами критик: – А где тут умирающие враги? Пусть тянут скрюченные агонией пальцы к небу – Вот только оно, – отпустив мужика, он подошёл к картине, указывая на тучи: – Останется глухим к их мольбам! Сегодня – не их день! Победа будет за нами!

– Я поражён! У меня нет слов! – Разведя руки в стороны, покачал головой тот: – Я… Я обязательно передам ваши слова автору этого полотна.

– А кто у нас автор? – Отцепив с пояса флягу, сделал несколько глотков, Чум.

– Наш царь.

– Царь?! Кхм… Ну, в принципе, можно и так оставить. В конце концов – это же аллегория, да?

– Верно. Такого, чтобы наши враги, забыв свои распри, встали все против нас, такого ещё не было.

– А остальные картины? – Игорь с интересом посмотрел на мужчину: – Это тоже аллегория?

– Как вам сказать… И да, и нет. То, что вы видели, это очень краткая версия истории нашей многострадальной галактики. Если вы позволите, – последовал очередной поклон: – То я расскажу вам об истинном порядке вещей, пока мы будем идти к царю. Он ждёт вас, а заставлять правителя ждать, пусть даже причиной задержки является преклонение перед его талантом, нехорошо.

– Идём, – подхватив слугу под руку, Чум первым шагнул из картинной галереи.

– К сожалению, – идя между Чумом и Игорем, принялся рассказывать мужчина: – Всё, там изображенное, относится к событиям крайне далеко отстоящим от дня сегодняшнего. Даже до нас, потомков Звездорождённых, те события дошли в виде легенд, которые многие поколения после Катастрофы, передавали из уст в уста. Единственное, что мы знаем наверняка, так это то, что Древние были первыми среди тех, в кого мудрость Отцов вдохнула огонь жизни. Древние, – повторил он, сморщившись, будто ему в рот угодила горькая пилюля: – Воры и лжецы! Вот их настоящее имя! Ну, да Великое Равновесие рассудит.

– Простите, – подняв руку, прервал его Маслов: – Что-то я запутался. Отцы создали вас? И Древних? Одновременно?

– Нет. Презренные воры были первыми. Мы, как и вы, одно из их последних творений. Потом, много после, когда сменилось не одно поколение, эти лжецы заявили, что мол де это они засеяли жизнью галактику. Но мы то знаем – это ложь! Став помощниками Отцов, они похитили их знания, да что говорить! Порталы и те они объявили своими творениями! Объявить-то, объявили, – он злорадно потер ладони: – Но ни одного нового так и не создали! А ведь их просили. Многие просили, и что?

– И что? – Эхом повторил Игорь.

– И ничего! Новая война, после которой от просителей и пепла не осталось!

– Это вы про ту? Последнюю? Но ведь она началась спустя несколько сотен лет, после Великого Ухода?

– Ну, не на следующий день, но и долго ждать не пришлось. Поняв, что секреты Отцов ушли вместе с ними, воры трусливо скрылись, прикрыв бегство огнём войны!

– А Отцы откуда пришли? Я про луч на первой фреске.

– Вот этого никто не знает. Легенды говорят крайне расплывчато. – Развёл руками их спутник: – По одним, Отцы родились в короне молодой звезды. По другим – они были перенесены лучом сверхновой из соседней туманности. Ну а кто-то считает, что они и есть само мироздание, принявшее материальную форму. Единственное, что мы твёрдо знаем, это то, что так называемые Древние – их создания, созданные руками Отцов под этими звёздами! Я бы мог долго говорить на эту тему, но мы уже пришли. – Положив руку на ручку высокой двери, он потянул её на себя, открывая проход: – Прошу! Царь ждёт вас!

– Только после вас, многомудрый Истикриат, – отступив на шаг, поклонился Маслов: – Не гоже гостю вперёд хозяина в дом входить.

– Догадался! Ха! Молодец! – Отступив в проём, сложил руки на груди мужчина: – Но как? Чем я себя выдал? Одежда? Надо было испачкать? Что не так?

– Глазами, повелитель. Даже когда Ваша голова склонялась, взор Ваш был твёрд и решителен. А что до одежды, – Игорь снова поклонился: – Настоящее благородство не нуждается в оправе. Я бы Вас узнал, будь Вы хоть в рубище нищего.

– Хорошо сказано! – Широко улыбнувшись, Истикриат отступил вглубь зала: – Вы не только славные воины, но и искусные политики, воины с Зеи. Заходите! Мне интересно будет услышать вас!

Помещение, громко называемое тронным залом, несмотря на звучность и пафосность своего названия, особым дизайном не отличалось. Даже анфилада с фресками, по которой они шли сюда, и та была отделана гораздо богаче.

Простые, кремового цвета, стены. Небольшое возвышение у дальней от входа стены – на нём стоял трон, более походивший на складной стул, из разряда тех, что называют режиссёрскими. Немного оживляло обстановку большое полотно, висевшее на стене прямо за троном. С него, устроившись посреди белоснежного полотна, на входящих смотрело лицо цвета морской волны, окружённый солнечными лучами. Лик был изображён с доброй отеческой улыбкой, одобряющей и заботливой.

Ещё одним предметом интерьера был стол.

Простой, без изысков, он был сколочен из толстых досок и стоял справа от тронного возвышения, взяв себе в компанию пару таких же простых лавок.

Сказать, что столешница ломилась от яств, значило сильно покривить душой.

Пара некрашеных кувшинов, штуки три-черыре тарелок с ломтями грубо нарезанного сыра. Да пару блюд – одно было полно небольших, с фундук тёмно зелёных ягод, а на втором возвышался небольшой стожок, собранный из свежей травы и крупных листьев.

– И это – царская трапеза?! – Подошедший к столу Чум, удивлённо посмотрел на хозяина: – Я, признаюсь, ожидал нечто…нечто, – не договорив, он уселся на лавку и, с разочарованием, посмотрел на грубо вылепленную пиалу, стоявшую перед ним.

– У нас принято угощать дорогих гостей, – взяв со стола кувшин, Истикриат улыбнулся: – Именно дорогих гостей, тем, что произрастает в этом доме. Не привозными за тысячи тысяч лиг деликатесами, а плодами, выращенными тобой. Но мир наш беден, – он разлил темно красное вино по простым глиняным чашам-пиалам: – Прошу вас, это не легендарная ягода К'ва, дар Отцов наших, но и не сильно хуже. Ах если б могли вы попробовать, то благословлённое вино. – Подняв свою чашу царь покачал головой: – От одного глотка душа воспаряет к небесам и слышит пение мироздания, оплакивающего покинувших его Творцов.

– Мы пили К'ва, – держа свою пиалу двумя руками, поднялся со своего места Чум: – И да, весьма хороший напиток.

– Вы? Когда?!

– Когда Трирему с верфи Сотиса перегоняли. Эта ягода ведь там растёт? То есть – росла. Ну а в трюме корабля оказалось несколько цистерн с тем самым вином. Я вам, потом, ну, когда после переговоров встретимся, пару фляжек принесу.

– Воистину, славный день сегодня! – Отсалютовав ему чашей, Истикриат поднял её на уровень глаз: – Только что! Открылось мне, что дружба наша, коей начало мы кладём за этим столом, долга и крепка будет! Во имя Отцов! – Кивнув, он немедленно приник к своей пиале.

Глава 4

– Хорошо! – Поставив чашу на стол, правитель Астерии подошёл к подиуму и, стащив с него трон, поставил его во главе стола.

– Прошу садиться, – устроившись на своём, хлипком с виду, стуле, он закинул ногу на ногу: – Поведайте мне, о сильномогучие воины, обратившие в бегство тьмы и тьмы легионеров. Поведайте, и пусть сердца ваши да будут открыты, а помыслы – чисты, чем я заслужил такую честь?

– Кхм… Слухи о нашей победе, – покачал в руке пиалу Благоволин: – Несколько преувеличены…

– Скромность – есть украшение девиц, – улыбнувшись, сделал небольшой глоток Истикриат: – Но воинам она не к лицу. Скажите правду – вы победили Имперские силы?

– Да, но…

– Остальное – неважно. Аэды воспоют ваши подвиги так, как нашепчут им музы, и что с того, что в своем красноречии они зайдут слишком далеко? Победа-то – свершилась!

– Аэды – это певцы-сказители, – вполголоса пояснил Игорь и, привстав, коротко поклонился: – Ты всё говоришь верно, о мудрый царь. Но давай оставим аэдам минувшие победы. Не ради похвальбы свершившимся мы пришли к тебе, но ради грядущих свершений! – Пригубив вино в своей пиале, он продолжил: – Ведь мы не можем оставить сказителей без новых тем для их песен?

– Ха! Не можем! Музы искусства нам подобного не простят! И – скажу более! Мне вдвойне счастливо принимать вас сегодня! Такое совпадение не может быть случайным! Уверен – Отцы следят за вами!

– Совпадение? Ты о чём?

– Только утром я принял контракт. Утром! – Он поднял вверх палец: – А стоило только солнцу перевалить зенит, как явились вы, затмевая его своей славой! Это доброе знамение.

– Контракт? – Приподнялся со своего места Благоволин, отставляя в сторону свою чашу: – Я рад, царь, – он поклонился, прижав руки к груди: – Что вы получили новый заказ, но мы тут не при чём. Это совпадение, не более того. Случайное и счастливое.

– Случайностей не бывает. Всё под этими звёздами предопределено. И то, что вы прибыли к началу операции есть знак, что вы, – Истикриат повёл чашей, как бы обводя ею гостей: – Присоединитесь к нам. Разделим же славу, братья-воины! – Отсалютовав ей замершим гостям, он сделал крупный глоток: – Зовите меня Ист. Не к чему нам, среди своих, ломать язык длинными словесами. Дозволяю говорить просто, без славословий.

– Спасибо… Ист, это честь для нас, – сев на лавку, капитан пробарабанил пальцами по столешнице: – Я верно понимаю, что ты хочешь от нас участия в выполнении контракта?

– Верно. И не печаль меня отказом. Мне сообщили, что вы пришли сюда в поисках союза с нами. Это так?

– Ты прав.

– Мы вернёмся к обсуждению союза сразу после возвращения домой. Да будет так! – Допив остатки вина, он посмотрел на Благоволина: – Каков твой ответ?

– А что за контракт?

– Вопрос воина, привыкшего заниматься делом, – кивнул тот: – Стандартный, ничего особенного. На три схватки – одна в поле и две на стенах. За пару дней выполним.

– Мы с вами? – Дося склонила голову к плечу: – Но мы воюем по-другому, не как вы. Как вы, царь, представляете наше участие?

– Я поставлю вас в строй, – прищёлкнул он пальцами: – Как вы, четверо, появились – я сразу понял, что Отцы прислали вас. Мой отряд – пять сотен воинов. Я – пятьсот первый. Понимаете?

– Нет.

– Пятьсот пять! Это счастливое число! Слышите? – Истикриат поднял вверх чашу: – Это шелестят крылья победы, смотрящей на нас!

– Победа – это хорошо, но нам? В строй? – Допив вино, Чум посмотрел на кувшин, но тянуться к нему не стал: – Мы же не обучены вашему бою.

– Это не сложно, – отмахнулся от его слов правитель: – Я поставлю вас в третий ряд – к сариссам. Там всё просто. Стой, да работай копьём.

– Вы дадите нам сариссы? – удивлённо посмотрел на него Игорь: – Те самые? По двенадцать метров копья?!

– И их, и броню, и оплату воина. Станьте одними из нас – скрепим наш будущий союз кровью врагов! Это лучше пергамента.

– Допустим, – качнул головой капитан: – Допустим, вы обучите нас. Дадите оружие, броню. Но…

– Ты хочешь спросить – против кого мы идём, и кто платит? Ответ прост. Сейчас только один полис под атакой. И имя ему…

– Картаг, – выдохнув, потянулся за чашей Маслов: – А стоять нам придётся против Империи…

Тишина, растёкшаяся по залу, продержалась с минуту, прежде чем Благоволин, положение командира обязывало, не нарушил её власть.

– Это так? Защита Картага от легиона?

– От легионов. А что такого, друзья? – Привстав, Истикриат потянулся за кувшином: – Вы их били прежде, побьете и сейчас. Уж кому-кому, а вам, беспокоиться не об чем.

– Меня не это беспокоит, – приняв от царя кувшин, он наполнил свою пиалу: – У нас с ними, как бы мир. Мы не лезем к ним, они к нам.

– Ты верно сказал – "как бы", покачал свою чашу тот, прежде чем поднести её ко рту: – Как бы мир, как бы не нападают. Но скажи мне, разве сильных когда-либо останавливали договора, заключённые со слабой жертвой?

– Ну…

– Нет! – Отпив вина, Истр, с громким стуком, поставил чашу на стол: – Нет, и никогда! Ваш договор не стоит и бумаги, на котором он написан! По крайней мере, до этого, она была чистой! – Фыркнув, он глотнул из чаши: – То, что на вас ещё не напали по серьёзному, значит только одно – Империи не до вас. Пока не до вас. – Чаша вновь стукнула о дерево стола: – Как только они закончат с Картагом, так тотчас обратят свои взоры на Зею. Так произойдёт. И вот тогда, не раньше, кое-кому потребуются союзники. Я прав?

– Но договор же есть?

– Ну есть. И что с того? Кому вы побежите жаловаться, когда их флоты начнут высадку легионеров по всей планете? Кто тот арбитр, что, подняв судейский жезл остановит вторжение? Не знаете?

– Ну…

– Отцы – вступились бы. Древние? Не знаю. Возможно. Они любили поиграть в судей. Но их нет. Ни тех, ни других.

– То есть, по-вашему, – поёрзал на лавке Игорь: – Мы обречены?

– Этого я не говорил. Вы же отбили одну атаку? Кто знает, возможно, вам повезёт и во второй раз. Но твёрдо я могу сказать одно – узнав о нашем союзе, увидев средь ваших рядов сверкание щитов с ликом Отца, – повернувшись, он поклонился флагу на стене: – Имперцы задумаются. Всему есть цена, а легионеры и сейчас дороги, а что будет после войны с Фиянами… – Махнув рукой, он потянулся к чаше.

– Все верно, – не поднимая головы от стола, вздохнул капитан: – Но первыми нарушать, открыто вступив в бой с легионерами.

– Так вас не увидят! А я-то голову ломаю, что вы мнетесь! – Откинувшись на троне, рассмеялся Истикриат: – Шлем! – Он провёл рукой с чашей перед лицом: – Вы не поняли. Вы наденете наши доспехи. Вас – воинов Зеи не увидит никто. По крайней мере – в бою. Если вас это беспокоит.

– А в городе? – Машинально поправила причёску Дося: – Или нам что? Всё время в шлемах ваших ходить?

– Картаг – торговая столица галактики, – улыбнулся ей Истр: – Кто может запретить вам гулять по его улицам? Покупать товары – и броню, например. Даже если вы, блуждая по улочкам этого славного города, встретите знакомого Преторианца, это ничего не будет значить. И даже если вы будете в броне Детей Звездорождённых. Купили! Это свободный город.

– А Ярмарка? – Вопросительно посмотрел на него Игорь: – Разве не она – торговая столица?

– Ярмарка хороша для отдыха. А серьёзные дела обсуждаются в Картаге. Предлагаю следующее, – хлопнув ладонями по подлокотникам, он поднялся со своего места: – Сейчас мы пройдём в Арсенал. Примерите нашу броню, почувствуете в руках тяжесть настоящего оружия – уверен, ваши души сами захотят поскорее окунуться в радость боя! Вы же воины! Пойдёмте! – Поманив их рукой, Ист направился к небольшой двери в левой стене, прямо над которой висел щит и пара пересекающихся под ним, копий.

Арсенал, до которого они добрались, пройдя через настоящий лабиринт из лестниц и узких коридорчиков, изнутри показался Маслову таким же скучным, как и снаружи. Слегка изгибающееся помещение было заполнено рядами манекенов, застывших по стойке смирно. Интересен был их дизайн – телесного цвета куклы, по крайней мере те, чьи головы не украшали шлемы, все имели разные выражения лиц. Лица, что характерно, так же не были выведены под одну копирку, передавая индивидуальные черты каждого воина царской дружины. Порой такая детализация была даже чрезмерной – их знакомец, благородный Клеоптр, так же присутствовал здесь. Но, в отличии от большинства других статуй, его тело не прикрывал даже пресловутый фиговый листочек, выставляя область нижней анатомии напоказ всем желающим. Более того – данный орган Клеоптра пребывал в самом, что ни на есть, боевом состоянии, добавляя пикантные, если сказать вежливо, нюансы к общему виду.

– А это не слишком? Ну открыто? – Слегка покрасневший Маслов, кивнул в сторону манекена: – Вот так… Напоказ?

– А чего тут стесняться? – Истр, копавшийся в длинном ларе у противоположной стены, повернул голову к нему: – Что нам скрыва… Простите, – Подхватив щит, он подошёл к статуе и прислонив к её ногам блестящий диск, скрыл из виду интимные детали их недавнего спутника: – Тут бывают только воины, – повернувшись к Досе, старательно делавшей вид, что страшно заинтересована коллекцией шлемов на подставках у входа.

– Извините, госпожа. Но парни любят пошутить – вот и прилепили ему такой стручок. А на самом деле он не такой.

– Не такой? – С сожалением вздохнула девушка: – Ну, раз не такой, тогда жаль…

– Я не это имел в виду, – поняв, что его превратно поняли, замахал руками Истр: – Он и воин хоть куда и у него ого-го какой! Парни преуменьшили. Глупая солдатская шутка. Ха-ха.

– Или преувеличили? В любом случае жаль, что изображение не соответствует действительности, – ещё раз вздохнув, она отошла от рядов воинов и направилась к распахнутым ларям, в которых виднелись части брони.

– Дось, кончай комедию ломать, – прошептал, подошедший к ней Чум: – Неудобно же.

– Неудобно, – она вытащила наружу шлем с высоким гребнем, переходившим в длинный хвост: – Неудобно, это когда ожидаешь одно, а по факту – и времени тратить не стоило! Вы, мужики, только и рассуждать, да похваляться своими причиндалами можете, а как до дела, так пшик! Сдулся, стручок! И что одинокой девушке делать? – Покрутив в руках шлем, она положила его на место и повернулась к Чуму: – Делать-то что?

– Как что? Воевать! – Подошедший к ним царь держал на вытянутых руках нечто продолговатое, прикрытое тяжелой и грубой тканью: – Прими, воительница, и да станет удача твоей подругой и в боях, и по жизни!

– Это мне? – Откинув ткань она залилась краской – перед ней, устремив вверх острые кончики грудей, лежало, разбрасывая в стороны яркие блики, золотое женское тело.

– Боялся, что не найду, – отбросив в сторону ткань, Истр подхватил кирасу за дырки для рук и, повернув её вертикально, покрутил перед девушкой: – Старые мастера, – не сдержавшись, он похлопал броню сзади-снизу, по тому месту, ниже которого природа разместила радующие взгляд мужчин, полусферы.

– Лет триста назад делали. Хотели отряд воительниц собрать, но увы. Владей, – сунул он в руки оторопевшей Доси доспех: – Сейчас остальное подберу.

– А что не собрали? – Вполголоса поинтересовался капитан: – Расскажешь?

– Да рассказывать-то особо и нечего. Держи, – Истр сунул ему в руки шлем: – Поначалу всё отлично шло. Девочки пару контрактов сделали, а вот потом, через полгода… Природа, друг мой, природа.

– То есть?

– А то и есть – в броню влезать перестали, – он недвусмысленно покрутил рукой перед своим животом: – Своё она взяла, природа, мать наша.

Процесс её экипировки занял ещё несколько минут – метавшийся от сундука к сундуку Истр, порой по самые плечи скрывался в их лязгавших металлом недрах, отыскивая затерявшуюся железку древнего комплекта.

– Готово, – смахнув со лба пот, он, гордо подбоченясь, повёл рукой в сторону выложенных в ряд наручней, наголенников и прочих блестящих и покрытых замысловатыми узорами, частей брони: – Полный комплект! Ничего не утеряно!

– И это всё мне? – Прижимая к груди кирасу, Дося подошла к ларю: – Мне?

– Тебе! Владей и карай врагов! Ещё момент, – Отойди в сторону, он вытащил из настенного шкафа одеяние, больше похожее на трико гимнаста, или одежду Отца с фрески: – Это, – он встряхнул тонкую, кремового цвета, материю: – На голое тело. Броню поверх. Давай панцирь и раздевайся.

– Что? Вот прямо здесь?! Перед вами?

– А чё такого? – Взяв у неё кирасу, подмигнул девушке Чум: – Или мы что-то новое увидим?

– Тут есть где переодеться? – Не обратив внимания на слова снайпера, посмотрела она на Истра.

– Прости, красавица, – развёл тот руками: – Но тут, обычно, одни мужчины, а нам…

– Да-да, помню, – держа трико на вытянутых руках и разглядывая ткань, закивала она: – А вам пофиг. Ладно. За угол зайду, – мотнула она головой в сторону изгибавшихся стен: – И учтите – полезете подглядывать – мало не покажется. Благо, чем отоварить, тут хватает.

Услышав последние слова, Чум машинально покосился на ряды длинных копий, прислонённых к стене: – Да нет, что ты, Дося, и в мыслях не было.

– Может вам помочь, госпожа? – Стоявший рядом Истр показал на части брони: – Только донести, не более.

– Сама справлюсь, – взяв один из щитов, она сложила в него все доспехи и, кивнув на прощание, быстро скрылась за изгибом стен.

– Хороша, – сопроводив взглядом ладную фигурку девушки, одобрительно поцокал языком Истр: – Ах, хороша, чертовка! У вас все дома такие? – Подмигнув он ткнул локтем Чума в бок.

– Красоток-то хватает, вот только к ним в коготки попадать… – Ответив ему в тон, снайпер повернулся к ларям: – А нам броня будет? Или у тебя сегодня Женский день?

– Набирайте, – приглашающе махнув рукой, отступил он в сторону: – Там нагрудники, тут шлемы, а здесь для рук и ног, – потыкал он рукой в сундуки: – Мужская вся стандартная, это для, – покосившись на дальнюю часть Арсенала, откуда раздавалось позвякивание, Истр поспешно отвёл взгляд с опасного направления: – Для вашей спутницы пришлось поискать. В общем – набирайте, раздевайтесь и вторую шкуру натягивайте, – обернувшись к всё тому же шкафчику, он вынул ещё три трико.

– Это типа поддевки под броню? – Взяв у него одеяние, Чум покрутил мягкий комбинезон в руках: – А не тонкая? Как удары – смягчать будет?

– И поддевка, и амортизатор, – кивнул Истр: – А ещё полевой лекарь, сортир, усилитель силы… Да много чего, надевайте.

– Сортир? – Забравшись через шейное отверстие, Игорь покрутил руками разминаясь и привыкая к новым ощущениям: – Ого… А оно под размер подгоняется… Само. – Подняв руку он продемонстрировал как заканчивавшаяся широкой перчаткой ткань уменьшается в размерах, плотно облегая его ладонь.

– Так я же сказал – вторая шкура, – довольно хмыкнул их спутник: – Или вы думаете, я просто так языком треплю, что б вам не скучно было? Это разработка Слуг – симбионт. Ну, вернее сказать, Слуги его, так сказать, в общей форме изобрели, под нас уже Технократы подгоняли – под наши требования. Ох и денег они срубили… – Шумно выдохнув, Истр покачал головой: – Жуть просто. Почти три контракта им отдали. Но зато – вещь! И, кстати, – подойдя к Маслову, он похлопал того по плечу: – И сортир тоже. Можешь прямо в штанишки делать. Влагу уберёт, отфильтрует, будет резерв воды. Твёрдые, ну условно твёрдые фракции – тоже осушит, а лишнее сбросит. Ещё и попку вытрет. Хе-хе. И не надо кривиться, – перевёл он взгляд на Благоволина: – Такая вода – лучше, чем никакая.

– Согласен, – кивнул капитан, напяливая на себя панцирь: – По себе могу сказать – жажда, поганая вещь. Но всё же…

– Не нравится – можешь подохнуть от жажды, – пожал плечами царь: – Помню, как-то мы в одном пустынном мире работали. Песок, местные под ним прячутся – выскочат, дадут залп, и обратно – в свои норы. Две недели их выковыривали – а воду – из единственного оазиса в районе, эти твари к себе, под землю, увели. В общем – только благодаря шкурке и выжили, – завершая свою речь, он погладил принявшего цвет кожи симбионта, обтянувшего грудь Игоря.

– Ну… Что выжили – это понятно, иначе б мы сейчас не общались. Ты мне вот что скажи, – кулак Благоволина, ударившись о кирасу вызвал глухой звук пустоты: – У вас что – как и у нас, только два размера в наличии? Слишком большой и слишком маленький? На мне эта железка, как на корове седло, болтается.

– Всё нормально, – подойдя к нему, Истр встряхнул кирасу, взявшись за вырез под шею: – Дай время симбионту освоиться – минуты три, и он начнёт заполнять собой свободное пространство.

– У меня уже начал! – Рассматривая свою руку, на которой начали расти бугры мышц, восторженно вскрикнул Маслов: – Ого! Посмотрите!

– Шварц от зависти сдохнет, – кивнул Чум любуясь бицепсом, размерам и форме которого позавидовал бы любой культурист: – Офигеть! А это только декор? Или сила прилагается?

– А ты попробуй, – захлопнув крышку сундука, Истр кивнул на ручки по его торцам: – Обычному человеку не поднять – проверь себя.

– И попробую! – Подойдя к ларю, Чум, расставив руки, взялся за рукояти и сундук, до того мирно стоявший на полу, послушно поднялся в воздух, скрипя всеми своими частями.

– На место верни, мне он ещё пригодится, – отошедший в сторонку Истр, сложил руки на груди, расплываясь в довольной улыбке: – Ну как? Прочувствовал мощь Звездорождённых?

– Обалдеть, – осторожно вернув ящик на место, Чум принялся рассматривать свои руки, словно видел их впервые: – Даже не верится.

– И это – здесь! А что будет, когда вы удалитесь от нашего мира? Сила возрастёт трёхкратно, четырёхкратно! – Тоном коммивояжёра, расхваливающего свой товар, продолжил тот: – Легионеры, дерзнувшие встать у вас на пути, уподобятся соломенным куклам, разлетающимся в стороны от одного вашего взора! Голыми руками вы будете разгонять манипулы, да что манипулы – центурии в панике покинут поле боя, когда вы – сверкая бронёй, пойдёте в атаку! А что будет, когда я дам вам достойное оружие…Ммм… – Мечтательно промычал он, закатывая глаза: – Сами лже-Древние забьются в свои норы, опасаясь своим смрадным дыханием привлечь ваше внимание. Да что я говорю! – Подойдя к стене с копьями, Истр просунул руку между древков и вытащил на свет слегка изогнутый клинок: – Благословлённый Отцами коспис, – погладил он ладонью, отдававший синевой металл: – Наш кормилец. Изящное оружие – не грубая заточка имперцев, не чрезмерно украшенный протазан Слуг. Нет, – Оживший в его руке меч со свистом рассёк воздух, выписав несколько восьмёрок: – Идеальное, сбалансированное оружие, – не прерывая движений, он подкинул его вверх и ловко перехватил за гарду: – Возьми, – рукоять упёрлась в грудь Чума: – Ощути сам мощь, стоящую за ним. Там, – последовал кивок в дальнюю часть помещения, сейчас оккупированную Досей: – Стоят манекены – подойди, испытай остроту лезвия на них.

– Обязательно, но чуть позже, – помахал клинком тот – тяжесть руки девушки ему была слишком хорошо известна: – А неплохо лежит, – сделав несколько замахов, провёл серию быстрых выпадов он: -И что – хорошо режет?

– Наше оружие всё делает хорошо, – вновь сложив руки на груди, кивнул Истр: – Мономолекулярное лезвие, рукоять, принимающая форму ладони, в этом…

– Простите, – перебил его Игорь: – Мономолекулярное – это как у Слуг? У их пуль?

– Так же, но лучше. В отличии от их массовости, мы…

– Простите, что перебиваю, – бесшумно подошедшая к ним Дося, держала перед собой шлем, полностью скрывавший верхнюю часть её тела: – Я готова.

– Это мы видим, – опустив меч, посмотрел на неё Чум: – Вот только я другого не вижу. Ты это, личико-то, открой, а?

– В смысле?

– Шлем убери – дай нам твоей красотой насладиться.

– Перебьёшься.

– И ты что – теперь вот так ходить будешь? Со шлемом наперевес?

– Да на! Смотри! – Покраснев, она надела шлем и упёрла руки в бока: – Ну, доволен? – Золотая грудь вопросительно качнулась из стороны в сторону.

– Ого… Женюсь! Как только такую же, но помягче найду.

– Помягче? Это ты на что… Ой! А тут огонёчки загорелись…

– Когда вы надели шлем, госпожа, – глядя в сторону от девушки, ленивым и безразличным тоном принялся пояснять Истр: – Активировалась система брони. Там связь, карта, статус вашего состояния – кстати, последнее помогает сохранять хладнокровие в бою. Ну и ещё по мелочи разного.

– А я думал – это просто железки, – торопливо надевая шлем, произнёс Игорь: – А это…

– Технократы и здесь постарались, – кивнул в его сторону их спутник: – За основу взято кое-что от Преторианцев, но сама броня – наша. Желтая бронза – сплав, чей секрет известен только нашим мастерам.

– Тоже – дар Отцов? – Покрутив в руках свой шлем, капитан не стал надевать его на голову, заинтересованно взглянув на Истра: – И тоже – три-четыре контракта?

– Дороже. Но оно стоит того. Вместе с симбионтом весь комплект делает нас неуязвимыми, что перед силовыми клинками, что под выстрелами Слуг. Мы били и тех и других. Ну – так что скажете?

– О чём?

– О Катраге. Вы с нами?

– Нам бы, со своими, с Зеей связаться. Это возможно? – Продолжая разглядывать шлем спросил Благоволин: – Начальство, сами понимаете.

– Разве ты не наделён властью над своими воинами? – Брови царя удивлённо поползли вверх: – Я ожидал, что столь прославленные воители сами определяют свой путь.

– Это чтобы дома не беспокоились, – пришла на выручку командиру Дося: – Мы же не знаем – на сколько задержимся.

– Понимаю. Спокойствие родных – важнее всего. Но увы, в этом вопросе, я помочь вам не смогу.

– Разве у вас нет Портала? – Теперь пришла очередь удивляться Маслову: – Или, если нет, то медальон? Евстахра? С его помощью ведь можно связаться с нашим домом?

– И да, и нет, мой друг. Этот мир, наша благословленное Отцами убежище, надежно скрыт от врагов. Карман пространства, куда они поместили эту систему, замкнут сам на себя и единственный проход – тот путь во тьме, через который вы прошли.

– Ни вы отсюда ничего не можете, ни ваши враги, – кивнул Игорь: – А тот проход вы легко перекроете, стоит только врагам приблизиться к нему. Так?

– Верно. Так решайте – идёте ли вы с нами – и разделите славу детей Звездорождённых, или покинете этот мир, без шанса сюда вернуться и без надежды когда-либо заручиться союзом. Я – умолкаю и жду.

Отойдя в сторону, он уселся на один из ларей, делая вид, что дальнейшее его не касается.

– Что думаем? – Косясь на откровенно скучавшего царя, вполголоса произнёс Благоволин: – Высказываемся. Не стесняемся.

– Я думаю – идти надо, – энергично дёрнул головой Чум: – В такой броне, с этим монокулярным клинком, да с силушкой богатырской! Да мы порвём их нахрен! На клочки!

– Во-первых – мономолекулярным. Клинок такой, а не то, что ты сказал. Не перебивай, – капитан предупредительно поднял руку, видя, что рот снайпера начал приоткрываться: – А во-вторых. Благородный Истикриат, – Повернулся он к царю, рассматривавшему свои ногти: – Позвольте задать вам вопрос?

– Конечно, – прервал своё занятие тот: – Я весь внимание.

– Вы говорите, что мы встанем в один строй с вашими бойцами. Но не будем ли мы обузой для вас? Тем слабым звеном, из-за которого рвутся доселе несокрушимые цепи? Мы же не обучены вашему искусству боя?

– Пустое. – Отмахнулся от его слов Истр: – Хотя сказано красиво и мудро. Страхи твои понятны – опасаешься подвести нас. Что же – я развею твои тревоги. Вы встанете в четвёртый ряд. Оружие ваше – длинные сариссы. Особого умения тут не нужно, – спрыгнув с сундука, он подхватил стоявшее у стены особо длинное копье: – Делаешь шаг – и удар, – опустив сариссу на уровень бедра, продемонстрировал он тычок копьём: – Ещё шаг и новый выпад. И так – шаг за шагом – к победе.

– Не видя цели? Вот так просто – тык-тык и в дамках?

– Вы же не одни будете, – поставив двенадцатиметровую сариссу на место, он сел на место и принялся загибать пальцы: – Первый ряд – мечники. Самые отчаянные рубаки. За ними – копейщики. Они прикрывают первых, ну а те рубят смельчаков, избегнувших копий третьего и, – Истр показал пальцем на землян: – Четвертого рядов. Третьи держат короткие сариссы у груди, меткими ударами гася рвение атакующих, а вы – у бедра. Да и бить вы будете не совсем в слепую – шлем покажет вам куда направлять удары, но это не существенно. Три ряда лезвий сделают своё дело даже если вы закроете глаза, нанося удары наугад.

– Фига себе комбайн, – присвистнул, представивл себе фалангу Звездорождённых в бою, Чум: – Тут волей-неволей заднюю включишь.

– А фланги? Обойдут и всё, конец, – хорошо знавший земную историю Маслов вопросительно посмотрел на царя: – Кто прикрывает?

– У меня полсотни воинов в ряду. А в центурии – десять, редко двенадцать. Это им надо против нас пять коробок выставить, а на остальных участках что? Дыра? Да и учитывая, что легионеры свои силы тремя линиями ставят – ну две, ну три коробки поставят. Ерунда. А фланги прикроют наёмники, – кивнул он Игорю: – Так себе, но мяса для легионеров хватит. Завязнут, и пока их вырезать будут – Мы пробьём фронт и зайдём имперцам в тыл. Сделаем дыру – в неё резерв пойдёт.

– Как-то просто.

– А чем проще, тем надёжнее.

– Ещё вопрос можно? – Теперь в воздух поднялась рука Доси.

– Для вас, госпожа, – не вставая с места, Истр отвесил девушке изящный полупоклон: – Я готов вечность потратить на ответы.

– Спасибо, – её лица не было видно, но по тону чувствовалось, что она польщена: – А как долго мы воевать будем?

– Как я уже говорил, – подняв ладонь, он оттопырил три пальца: – Мы, я говорю мы, поскольку не сомневаюсь в вашем участии. Мы имеем контракт на три боя. Бой за стенами, – загнув мизинец, Истр пошевелил безымянным и средним: – И два боя на стенах. Но, по-хорошему, всё закончится быстро. Разобьём их в поле и домой. С наградой за досрочное выполнение контракта. Уверен – на стены они, после разгрома не полезут. Оборона Картага – несокрушима! Они и сейчас – полными силами не решаются, а битыми – и подавно!

– С бонусом вернёмся, а, командир? – Повернулся Чум к капитану: – Соглашайся! Прикинь – в этом прикиде, – он погладил себя по рельефной груди: – Выйдем из Портала – так Змеева удар хватит! А мы ему и технологии новые, и денег, и союз с этими парнями! Не, капитан, ты не хмурься, – стащив с головы шлем, он сунул его подмышку: – Ты прикинь – да перед таким Змей не устоит. Гадом буду, если как минимум Красную Звезду не дадут! А может – и к Герою представят. Стоит рискнуть.

– Дося? – Благоволин перевёл взгляд с возбуждённого Чума на девушку: – Ты что думаешь?

– Я?

– Да, ты, – старательно переводя взгляд с её груди на плюмаж, кивнул капитан: – Прошу высказаться.

– Я даже не знаю… Вроде как ненадолго же? В поле, выстоим, в четвёртом ряду думаю не шибко и опасно будет. А пойдёт как Истрик сказал – так через пару дней вернёмся домой. И миссию выполним, и – соглашусь с Чумом, не с пустыми руками вернёмся.

– То есть – ты за?

– Да.

– Хорошо. Маслов?

– Секундочку. Господин…эээ…царь? Вопрос разрешите?

Истр, к этому моменту переключивший своё внимание на ногти другой руки, молча кивнул головой.

– Скажите, мы же не всё время… Ну – воевать будем? У нас же будет свободное время? Я вот подумал – Картаг же, он старый город? В нём, наверное, и посмотреть есть что?

– Посмотреть? – Оторвав взгляд от ладони, поднял голову Истр.

– Да. Я про культурную часть. Ну там… Памятники, Строения древние… Я про культурную программу. Библиотеки, опять же.

– Друг мой! – Поднявшись с ларя, Истр подошёл к Игорю и положив руку на его плечо, повёл второй перед ним, словно отдёргивая занавес: – Твой пытливый разум будет достойно вознаграждён! Картаг – один из древнейших городов галактики! Его улицы помнят звук шагов Отцов, а здания – музей архитектуры последних нескольких тысячелетий! Памятники, Арки, украшенные скульптурами фонтаны – да, это то зрелище, увидев которое, не жалко и умереть. Множество лавочек торгуют древними артефактами – не подделками, их мы оставим для Ярмарки, а настоящими диковинками давно минувших лет. Множество кафе предлагаю путешественникам отдых в тени своих шатров, дразня гостей запахами самых тонких и экзотических блюд в нашей вселенной. Библиотеки там полны мудростью прошлых лет, и убелённые сединами мудрецы с радостью помогут страждущим знаний найти ответы почти на все загадки мироздания. Это же Картаг – Вечный город, славу которого Фияне взращивали тьму и тьму лет.

– Всё… Это всё – правда? – Сглотнув, Игорь оторвал взгляд от вытянутой руки Истра: – Это действительно так?!

– Конечно. Я же Царь! Я не могу лгать своим друзьям.

– Тогда… Тогда я согласен! Командир, – повернулся он к Благоволину: – Я за!

– Соглашайся, командир, – подтолкнул капитана локтем Чум: – Сам видишь, все наши – за!

– Уговорили, – вздохнув, он кивнул Истру: – Мы с вами. Когда начало операции?

– А вот завтра, с утра, и выдвинемся. – Расплылся в улыбке тот, взмахом руки указывая на входную дверь Арсенала: – Друзья! Союзники! Вернёмся в Тронный зал! Начало нашего союза следует отметить дружеским пиром!

– С сыром и той кислятиной? – На лице Чума, против его воли появилась разочарованная гримаса: – Я уж лучше сухпай погрызу.

– Молодым вином и добрый куском сочного мяса! – Хлопнул его по плечу Истр: – То официальная часть была, а сейчас мы перекусим, как и должно воинам перед походом! Насладимся музыкой, танцами юных дев и отроков!

– Тогда чего мы ждём! – И, подхватив его под руку, Чум поспешно двинулся к выходу.

Сверкая бронёй и разбрасывая по сторонам весёлые зайчики своими надраенными до зеркального состояния щитами, длинная колонна воинов неторопливо втягивалась в черноту пещеры.

– А? Каковы? Орлы! – Стоявший на обочине Истикриат поднял руку, приветствуя проходивших мимо воинов и те, дружно встряхнув копьями, проорали в ответ что-то слитно-неразборчивое, многократным эхом разнёсшееся по краям лощины.

– Порвём! Это я про Легион, – повернулся он к стоявшим рядом землянам: – Как ты вчера говорил? – Перевёл Истр взгляд на Чума: – Как домашнее животное обогревалку?

– Как Тузик грелку.

– Вот-вот, именно так и будет. Что же… – Дождавшись, когда пыль, поднятая множеством ног, осядет, он показал на спины воинов: – Пора и нам. Как через тьму идти – помните? Главное смело и прямо! Справитесь? Или дать вам воинов – для сопровождения?

– Справимся, – Благоволин, не желая показать слабость, двинулся в сторону пещеры: – Прошли раз, пройдём и сейчас.

– Ну, тогда догоняйте, – кивнув ему, Истр быстрым шагом двинулся ко входу, на миг задержавшись на границе темноты: – Встретимся на той стороне. Поспешите – таймер контракта запущен и не к лицу детям Звездорождённых опаздывать на встречу.

– Особенно, когда с той стороны стоит заказчик с мешком денег, – дождавшись, когда блестящая фигура царя скроется в проходе, пробормотал капитан: – Пошли что ли? Вот чувствую – добром это не кончится.

– Да ладно тебе, командир, – сдвинув шлем на затылок, сунул в рот сорванную травинку Чум: – Дело верное, один бой мы уж как ни будь выстоим, а там домой. Уверен – пару дней и майором станешь, Змеев, он умеет быть благодарным. Пошли. – Подойдя к зеву пещеры, он весело подмигнул остальным: – Как он там говорил – смело и прямо? Ну так я пошёл! Кто последний, тот… – не договорив он скрылся внутри.

Другая сторона встретила их пасмурным небом и ознобом, пробиравшим уже привыкших к теплу Астерии людей, до самых костей.

– Бррр, – поёжилась Дося, поплотнее закутываясь в длинный белый плащ, выданный им, как и всем остальным воинам перед выходом: – Надеюсь, в Картаге этом не зима сейчас.

– Замёрзла? – В отличии от неё Чум словно и не почувствовал перемены климата: – Так обогрев включи – в шлеме, слева сбоку глянь – там иконка есть. На неё смотришь, пристально и всё, симбионт греть начинает.

– В шлеме?

– Вчера же Истр рассказывал? Забыла, что ли?

– Ну…

– А меньше надо было на мальчиков из подтанцовки пялиться.

– Чум!

– Готовы? – Подошедший Истр, положил конец их перепалке: – В Картаге будет теплее, – ухмыльнулся он, глядя на девушку: – Гораздо теплее. Пойдёмте, сейчас я открою проход, и мы окажемся на месте.

– Мы готовы, царь, – ответил за всех капитан: – Веди – для нас будет честью встать в один ряд с твоими прославленными воинами.

– Рад, что ты изменил своё мнение, – удивлённо посмотрев на него, сдвинул шлем на затылок Истр: – Вчера вечером, как я помню, сомнения всё ещё одолевали тебя?

– У нас принято говорить – утро вечера мудренее. Было время подумать, так сказать – переспать с этой мыслью?

– Так ту танцовщицу звали Мыслью? Не знал, – рассмеялся в ответ царь: – Я рад что она, или твои боги, – он поспешно выставил вперёд ладони, показывая, что просто шутит: – Привели твой разум к спокойствию. С вами будет Клеоптр, – подняв руку, он махнул стоявшему чуть в сторонке от остальных, воину: – Поможет с построением и вообще – будет рядом.

– Хорошо, – качнул шлемом капитан: – И – спасибо.

– Последнее, прежде чем мы окажемся в Картаге. Прошу запомнить. Я – царь, а вы – мои воины. Если что-то надо – обращайтесь к нему, – последовал кивок на подошедшего Клеоптра: – Это понятно? Не хорошо, если чужие люди увидят, как мы вот так, по-простому общаемся.

– Субординация – наше всё, о царь.

– Ну и отлично. – Отойдя на несколько шагов, Истр поднял вверх руку: – Воины! – Его голос, усиленный динамиками шлема, больно резанул Маслова по ушам, и он торопливо понизил громкость, направив взгляд на полоску-индикатор: – Мы идём к славе! Вперёд, сыны Звездорождённых!

Облачко, начавшее расти перед ним, было не ожидаемого синеватого цвета – светлый барашек, распухаемый прямо на глазах, лучился идеальной белизной, выбрасывая в стороны острые яркие лучики, сильно напоминавшие виденные землянами на планете с медальоном.

– Нам точно туда? – Поёжился Игорь, глядя как ряды воинов, не высказывая никакого страха, исчезают в молочном тумане.

– А что такого? Клеоптр, стоявший подле них, надвинул шлем на лицо: – Царский путь самый безопасный, – послышался в динамиках его голос: – И самый быстрый.

– А лучи эти?

– Просто выбросы энергии, они безопасны. Пойдёмте же, отряд почти прошёл – Истр закроет проход сразу за нами, чего за зря энергию тратить. Пошли, – поманив их рукой он двинулся в проход и меньше чем через миг его белый плащ слился с молоком перехода.

Картаг встретил их жаром плавильной печи и пригоршнями песка, весело застучавшими по броне.

– Вот же гадость! – Благоволин, так и не надвинувший шлем на лицо, принялся отчаянно отплёвываться, одновременно протирая глаза кулаками: – Ну что за напасть! Тогда – полный рот пепла, сейчас – песка! Скажи, Клеоптр, – скрыв лицо под монолитной гладкой личиной, продолжил он: – Тут всегда так?

– Так – это как? Жарко? Включи охлаждение, ну а что песок… Так Картаг же посреди пустыни – чему удивляться?

– Если бы ещё предупредили… Цены бы вам не было, – буркнул капитан, впрочем, разумно не уточняя личность этого расплывчатого "вам"

– Так это же все знают, – по тону было ясно, насколько Клепотра удивили эти слова: – Великий Одновратный, Изумруд Пустыни, Вечный Город – разве ранее вы не слышали этих имён?

– Нет, Картаг и всё. – Подключился к разговору Маслов: – Город основан расой Фиян после того как в Войне их планета была уничтожена. А почему Одновратный? Тут что – всего одни ворота?

– Одни. А зачем больше? Куда идти, если весь шарик – одна большая куча песка и камней. Пойдёмте, покажу вам, – повернувшись в сторону небольшой улочки, он сделал пару шагов с площади, на которой они оказались, пройдя облачко, но тотчас замер, подняв руку вверх: – Истр приказ передал, – через несколько секунд послышался его голос в динамиках.

– И что? Экскурсия отменяется? – Разочарованно протянула Дося: – Жаль, если так, интересно было бы тут прогуляться, – её шлем качнулся в сторону ряда небольших магазинчиков, в чьих витринах виднелись различные, по большей части непонятные, предметы.

– Я спрошу, – вновь исчез из эфира их опекун, но его отсутствие было кратким: – Царь дал добро на экскурсию, – послышался его довольный голос: – Но краткую – поднимемся на стены и назад. Скоро вечереет, а его предупредили, что обстановка здесь напряжённая.

– Диверсанты? – С заинтересованностью в голосе осведомился Чум: – Так нам-то чего бояться? Порвём!

– Никто не говорит о страхе. Лазутчики нам не страшны, но зачем лишний раз искушать судьбу, подставляя врагам одинокую спину? – Покосился он на втягивавшихся в соседнюю улочку колонну соотечественников.

– Тоже верно, – кивнув, Благоволин показал рукой вдоль улочки: – Нам туда? Не будем терять времени.

Только подойдя к стенам, им стало ясно, почему Картаг, обладавший многими именами, именовался Изумрудом Пустыни. Возвышавшиеся над их головами стены, казалось, мерцали слабым зеленоватым свечением, окутывая поверхность лёгкой дымкой.

– По официальной легенде, – Клеоптр приложил руку к стене: – Это обломки Зеленой Звезды, которую нашли праотцы Фиян. А по слухам… Шепчут, что Фияне нашли этот город, когда только начинали плести торговые сети. Он был покинут – вот они и поселились тут, объявив его делом своих рук. Кто здесь был раньше, зачем кому-то понадобился единственный город на мертвой планете – этого никто не знает. Но это слухи, не более того. Официально – построен Фиянами из обломков звезды.

– Разве звёзды бывают зелёными? – Коснувшись поверхности, Игорь с интересом проследил как потревоженная им дымка медленно смыкается поверх ладони, скрывая её из виду.

– Зелёными – нет. Да и не звезда это, просто редкий камень, – погладив стену, он убрал руку: – Очень прочный и, сами видите, необычный. Более у него достоинств нет, ну – кроме редкости, разумеется. Где его раскопали Фияне – загадка, на которую нет ответа.

– И что? – Оторвав ладонь от поверхности, Игорь поднёс её к смотровым щелям шлема. Но нет – ничего особенного он так и не увидел.

– Я хотел сказать – а их прославленные библиотеки, с мудрецами-помощниками, они что – молчат? – Опустив руку, он перевёл взгляд на спутника.

– Это вам Истр рассказал? Про библиотеки и прочее? – В голосе Клеоптра послышались смешки: – А самим подумать? Кто же в здравом уме начнет своей, собранной по крохам, мудростью, делиться?

– Ты хочешь сказать – твой царь обманул нас? – Шлем Благоволина дёрнулся.

– Царь не лжёт! Он… Он немного не договорил. Не более того.

– Погоди…погоди, – подойдя к Клеоптру, Игорь сдвинул шлем на затылок предпочитая смотреть на того живыми глазами, а не сквозь оптику брони, благо ветра, несущего горсти песка здесь почти не было.

– Так что – библиотек здесь нет? Статуй, Фонтанов? Памятников?

– Есть, но всё за деньги, – тоже сдвинув шлем, вернул ему взгляд спутник: – Плати, – вытянув вперёд руку он потёр друг о друга большой, указательный и безымянный пальцы в известном жесте: – И всё будет. Чем глубже хочешь нырнуть – тем тяжелее должен быть твой кошелёк. Но сейчас, – улыбнувшись, он надвинул шлем на глаза: – Не самое лучшее время для насыщения твоего любопытства, Иг. Война!

– И что? Всё позакрывали?

– Мы довольно долго шли по улочкам Города, – показал Клеоптр себе за спину: – Скажи… Скажите вы все – вас не удивило отсутствие людей на улицах Великой Торговой столицы?

– Ну мало ли, Чум поднял руку к шлему, но передумав, опустил её: – Может обед, – вновь подняв руку, он щёлкнул пальцами в сторону белого диска местного светила, висевшего у них над головами: – Или тут сиеста принята. Спят все – до вечера.

– Это – Картаг. Тут никогда не спят – Деньги их всё. А сейчас – сами видите, пусто. Нет тут никого, ушли все.

– Это как – все? А кафешки экзотические? Развлечения? – Не выдержав, Чум всё же снял шлем и, сунув его подмышку, требовательно придвинулся к вестнику дурных новостей: – Истр же – обещал!

– И он не солгал вам! Просто сейчас – не лучшее время для отдыха. А до твоих вопросов, так отвечу – еда в лагере. Не экзотика, зато питательно. Что же до развлечений – завтра бой, вот там и развлечёмся. Да не грусти ты, – пододвинувшись к стоявшему с самым разочарованным видом бойцу, он ободряюще похлопал его по плечу: – Выбросим имперцев с планеты, и все вернутся. Не расстраивайся – успеешь ещё насладиться тонким вкусом экзотических блюд! Пойдёмте, – отойдя к стене, он махнул рукой в сторону видневшейся метрах в тридцати от них, неширокой лестницы, ведущей наверх.

– Поднимемся на стену. Быть здесь и не увидеть Дюнное Море – преступление. Идите за мной.

Рыжие песчаные барханы, один за одним накатывавшиеся на берег у основания стен, точь-в-точь походили на морские волны. Так же как и вода, они разбивались о крупные глыбы розоватого гранита, сваленные перед стеной, позволяя лишь некоторым добросить до зеленеющей преграды щедрые пригоршни песка. Налетавший со стороны моря ветер подхватывал их, закручивал в смерчики и, перебросив через головы стоявших на стене людей, разбрасывал свою ношу по опустевшим улицам Картага. Но стоило его порывам чуть стихнуть, утомившись своей работой, как из неприметных щелей внизу домов тотчас выползали похожие на тарелки роботы-дворники. Быстро всосав в себя песок, они скрывались в своих убежищах, позволяя ветрам вновь приняться за свою игру, терпеливо ожидая своей очереди.

– Красиво, – качнула головой Дося в сторону рыжих волн: – И это всегда так? – Махнула она рукой в сторону тарелок, выползших собирать свежий урожай.

– Насколько я знаю – так всегда было. – Проследил её взгляд Клеоптр: – Дроидов Технократы придумали. Лет двести как. Но прижились они только здесь – дорогие больно.

– А там глубоко? Как мы в поле, ну – за стены выйдем?

– Перемещаться по морю нельзя, это зыбучие пески. А драться мы будем там, – он вытянул руку вправо, указывая на что-то темневшее впереди: – Это напротив врат. Пойдёмте – посмотрите и на поле боя, да, заодно и поймёте, почему Город ещё Одновратным кличут.

Путь до участка стены, где расположились единственные в Городе ворота занял около четверти часа. Утомлённые однообразием беспрестанно бивших в стены волн, люди проделали весь путь молча, бросая заинтересованные взгляды на разраставшуюся впереди полоску. Из тонкой черточки она превратилась в жирную полосу, та, по мере их приближения, разрослась до крупного острова, на поверхности которого проступили невысокие стены лагеря легионеров.

С высоты стен укрепления Преторианцев казались игрушкой, которую выстроил выбежавший из Города ребёнок. Ровный квадрат стен был заполнен ровными рядами палаток, меж которых сновали, едва различимые отсюда, точки людей.

– Это ж до него сколько… – Сдвинув шлем на затылок, прищурился, ставя ладонь козырьком, Благоволин: – Километров пять?

– Почти одиннадцать тысяч шагов, – не поднимавший шлем Клеоптр, постучал по металлу каски около смотровых щелей: – Тут же дальномер встроен – специально для таких случаев.

– Так привычнее, – всё же надвинув свой на глаза, ответил капитан: – Ну да, одиннадцать – как я и говорил, около пяти ка-мэ.

– Вот тут нам и биться, – кивнув на его слова, Клеоптр подошёл к краю стены и, перегнувшись через бортик, махнул рукой наружу: – Как видите, места тут немного, зато и обойти нас сложно будет.

Каменистая площадка, даже скорее – дорожка, раскинувшаяся под ними, была шириной не более трёх сотен метров. В длину она тянулась тысяч на двенадцать-тринадцать, расширяясь крупным островком там, где стоял лагерь сил вторжения.

– Сами видите, – облокотившись спиной на стенку, продолжил Клеоптр, разглядывая город: – Обойти с флангов нас сложно будет. Полсотни в шеренге – это сотня шагов. Встанем по центру тропы – по бокам, для боя, ну… ещё десятков шесть-семь шагов останется. Центурия – шагов двадцать займёт. Плюс-минус. Две – уже не влезут, между ними, по Уставу, не менее десятка должно быть. В тесноте биться? Не – не вариант, да и кому охота по кромке идти, оступишься – всё, засосёт – вскрикнуть не успеешь. Наш царь мудр, – развернувшись он облокотился грудью о зелёный камень: – Всё верно рассчитал – мы выдавим их как поршень гонит воду в насосе, а начнётся бегство – тут и наёмники, и резерв из Стражей Города. Ворвутся в лагерь на их плечах – всё, конец битве. Получаем плату и домой. Бонус… Секундочку, – скрежетнув бронёй он резко выпрямился.

– Царь. – Вернулся он на канал пол минуты спустя: – Объявил общий сбор. Вас к себе требует. Пойдёмте, – резко развернувшись, он быстрым шагом направился к ближайшей лестнице.

– Ну, раз требует, – посмотрел на снующие подле лагеря точки легионеров, Благоволин: – То идём. Нехорошо начальство заставлять ждать.

Вторая продуктовая площадь, так её назвал Клеоптр, была полна движения. Ловко лавируя между торопившимися занять своё место в строю воинами, он провёл их к небольшому навесу, под которым Истр и расположил свой штаб. Собственно штабом, в привычном понимании вещей, стол, небольшую этажерку и пару стульев, стоявших в тени, назвать было сложно. Возможно, они и подобрали бы более подходящее название, но Истр, до того что-то тихо обсуждавший с одним из своих офицеров, выпрямился, и отпустив подчинённого, развернулся к ним.

– Явились? – Совсем неласковым тоном, не обещавшим ничего хорошего, начал он: – Достопримечательности как? Осмотрели? Молчать! – Его кулак обрушился на пискнувший от такого обращения стол: – Красавцы! Бойцы! – Окинув их недовольным взглядом, он вышел из-за стола: – Если вы забыли – мы на войне.

– Мы помним, господин, – шагнул вперёд капитан: – Но позвольте узнать – чем мы вызвали ваш гнев? – Помня о разговоре перед переходом в Город, он всеми силами старался соблюдать положенную субординацию, смиряя до времени начавшую разгораться в груди злость.

– Чем?! И ты ещё спрашиваешь меня – чем?!

– Да, господин. Прошу объяснить – в чём наша вина.

– Мы. На. Войне. – Отойдя в сторону от стола, он наполнил стоявшей на этажерке кубок из кувшина бывшего на земле: – На войне! А воевать – чем вы собрались?! Где ваши мечи, щиты и копья? – Выдохнув, Истр приник к кубку, и капитан воспользовался паузой.

– Но господин. Вы же сами сказали – что оруж…

– Молчать! Воин сам обязан следить за своим оружием! Сам! А вы его – не взяли!

– Так приказа не было?!

– Молчи, – прошептал Клеоптр, стоявший за спиной капитана: – Не спорь с царём.

– По нашим законам, – подойдя к столу, Истр поставил на него кубок: – Воин, утерявший на войне оружие, наказывается смертью. Но вы не из наших. Это смягчает вашу вину. Пререкания со мной, я тоже вам прощу. На первый раз. Но на будущее – учтите. Я справедлив, но и караю без промедления.

Дёрнувшегося было Благоволина придержал сзади Клеоптр.

– Сделаем так. – Отпив вина, царь ткнул рукой в их спутника: – Ты! Выдашь им длинные сариссы, мечи и щиты из резерва.

– Да, мой царь!

– За отсутствие оружия вы будете наказаны! – Его палец обвёл группу землян: – Я уменьшаю вашу долю наполовину! И считайте это милостью! Моим расположением к вам!

– Спасибо, царь, – повинуясь тычку в спину, склонил голову в коротком поклоне капитан.

– Так-то лучше. Получите оружие – идите в строй. Мы атакуем легионы немедленно. Мы свежи, а они здесь, на этом пекле, уже несколько недель. Вперёд, воины! К победе! – Кивнув им, Истикриат склонился над столом, потеряв к ним интерес. Другой причиной, заставившей его в очередной раз уставиться на карту была довольная улыбка, появившаяся на его лице, стоило только людям покинуть навес.

Ловко обставив историю с оружием, царь, любивший власть денег, был доволен. Сегодня ему удалось сэкономить несколько десятков монет и это было добрым знаком.

– А после боя, – выпрямившись, он потянулся за кубком: – Вы мне ещё за порчу снаряжения ответите. Если выживите, конечно. Союз мы заключим, – сделав глоток, он посмотрел на строй воинов, ожидавший его команды: – Вот только должны мне будете…

Не договорив, он подхватил со стула шлем и двинулся наружу, на ходу защёлкивая замки подбородочного ремня. Многомудрый царь пребывал в наилучшем расположении духа – Отцы вновь благословили его, направив этих простодушных воинов в его объятья.

Глава 5

Входные ворота, те самые, из-за которых Картаг и получил прозвище «Одновратный», выглядели настолько чужеродными на фоне зелёной стены, что Маслов даже сдвинул шлем на затылок, не доверяя оптике шлема.

– Шлем на место! – Шедший рядом с ним Клеоптр, недовольно качнул шлемом: – И до окончания боя – не поднимай. Всё уже, – он кивнул на подошедшие к воротам первые ряды: – Сейчас начнётся.

Деревянные, окованные темными металлическими полосами, квадратные створки, распахнулись наружу, сопроводив своё движение густым натяжным вздохом.

– Сыны Звездорождённых! – Послышался в шлеме голос Истра: – Что делать все знают. Враг утомлён, мы – свежи. Один добрый удар, и он побежит! Работаем, дети мои! Вперёд, к победе!

Ветер, гулявший снаружи, был очень обрадован их появлению. Радостно вскрикнув, он принялся забрасывать новые игрушки пригоршнями песка. Его усилия оказались напрасны – вытягивавшаяся из проёма колонна не обращала на эти заигрывания никакого внимания. Перестраиваясь на ходу в фалангу, воины шаг за шагом отдалялись от стен и ветер, разочарованно вскрикнув, отстал от них, вернувшись к своей прежней забаве – перебрасывании песка внутрь зелёной преграды.

Землянам место досталось почти на самом правом краю фаланги – всего трое воинов отделяли их от конца шеренги.

Вытянув шею, Игорь, стоявший на самом краю шеренги, увидел, как справа подтянулась толпа разномастно одетых и вооруженных воинов. Это были наёмники, та самая смазка гладиусов о которой говорил Истр ещё на родной планете. Двигаясь без строя, размахивая мечами и копьями, они время от времени орали что-то воинственное, а когда кто-то из их банды поворачивался в сторону фаланги, то был виден крупный пот, заливавший лицо наёмника.

– Эти навоюют, – машинально пробормотал Маслов. Очередной боец прокричал что-то невразумительное, повернувшись к ним и Игорь, увидев сквозь прорехи в лохмотьях давно немытое тело. инстинктивно задержал дыхание. Пахло, от этой толпы, судя по всему, соответственно и оставалось только радоваться, что ветер, сменивший гнев на милость, отгонял исходящие от толпы миазмы.

– А от них много и не требуется, – появившейся правее него Клеоптр, заменил собой стоявшего там прежде воина: – Это же мясо. Но им сегодня повезло – всех не перебьют. Легионерам придётся отступать, чтобы не подставить нам бока – волей не волей натиск снизят. Так что у этих, – его шлем качнулся в сторону толпы: – Есть шанс дожить до вечера.

– Копья! – Раздавшийся голос Истра, вынудил его смолкнуть: – В боевое! Мы начинаем игру, дети мои! Вперёд! К славе! – Его голос смолк, но тишина в шлеме была недолгой.

– Бамм! – Басовитый удар барабана заставил Игоря вздрогнуть.

Пауза пару секунд.

– Бум! – Второй удар был короче и гораздо звонче.

– Сариссу – в горизонт! Шаг – удар! Смотри на меня! – Клеоптр, толкнул Маслова в плечо: – Все вы – делайте как я!

Его длинное копьё вытянулось параллельно земле и, дождавшись глухого удара, он ткнул им вперёд.

– Бум!

Шаг.

– Бамм!

Держа сариссу двумя руками, Маслов, не глядя, ткнул им вперёд.

– Бум!

Шаг.

– Бамм!

Удар.

– Видите? Всё просто! – В голосе Клеоптра послышалось облегчение, словно он до последнего сомневался в том, что его подопечные справятся с этой задачей: – Теперь – готовьтесь. До противника двадцать шагов.

Бум!

– Девятнацать!

– Бамм!

– Ты что – их видишь? – Маслов, несмотря на все свои старания, а он изо всех сил вытягивал шею, увидеть что-либо кроме спин впереди стоящих воинов, так и не мог.

– Конечно. Включи «Пронзающий взгляд».

Бум!

– Как?! – Шагнув, Игорь не дожидаясь раскатистого «Бамм!», ткнул копьём вперёд.

– Сбоку, справа, человечек. Синий!

– Это который по контуру обведён?

– Он самый! Десять шагов!

Сконцентрировав взгляд на составленной из палочек и обведённой синим контуром фигурке, Маслов автоматически шагнул вперёд, заслышав очередной сигнал. Его руки, казалось, жили своей жизнью – стоило новому сигналу раздаться, как они, без всякого участия его сознания ткнули копьём вперёд, тотчас отдёргивая сариссу назад.

На всё это ушло не более пары-тройки секунд – ещё не успел заглохнуть в шлеме предыдущий сигнал, как фигурка вспыхнула, подтверждая приём команды.

Подняв глаза, и делая очередной шаг, он чуть не сбился с ноги – поле зрение, только что сверкавшее яркими бликами доспехов, претерпело разительные изменения.

Впереди, по бокам, и вообще – повсюду, куда бы он не кинул взгляд, царило синеватое свечение. Оно доминировало, вытеснив собой все иные оттенки и колеблясь от совсем светлой дымки до ощутимой черноты, то сгущаясь, то почти пропадая.

Механически переставляя ноги и на полном автомате работая руками, Игорь присмотрелся к мельтешению пятен, пытаясь понять, что же он видит и картинка, словно автоматика шлема пошла ему навстречу, прояснилась.

Внезапно, это было похоже прозрению, тёмные полоски и пятна, приобрели резкость, сложившись в подобия человеческих фигур. Теперь он почти отчётливо видел оконтуренные дымкой и как бы наложенные друг на друга тела шагавших перед ним бойцов. Перед ними – ему пришлось прищуриться, чтобы перенести фокус вперёд, шевелилось что-то слитое воедино – многоногое и многорукое.

– Четыре шага!

Монолит, бывший перед ним, приобрёл ещё резкости, распадаясь на отдельные фигуры и теперь Игорь различал легионеров первого ряда. Прикрывшись щитами – они были ему видны прозрачными прямоугольными рамками, противник двигался навстречу, целя вперёд тёмными палочками гастат.

– Два шага!

Бум!

Отведя назад сариссу, Маслова ждал сигнала, выбрав «своего» легионера.

Бамм!

Удар!

Пронзив рамку щита, наконечник его копья, Игорь почему-то знал, что это именно его оружие, ударил выбранную цель. Но его жертва была не так проста. Чуть сдвинувшись, легионер, словно зная откуда придёт удар, пропустил тяжёлое жало мимо себя. Пропустил – у ударил в ответ. Тёмная палка гастаты метнулась к круглой рамке шита воина первого ряда, отчего Маслов на миг похолодел, ожидая что тот падёт, но Звездорождённый легко уклонился, не спеша делать ответный выпад своим мечом.

– Бей! – Призрачный Клеоптр дёрнулся всем телом нанося удар и полупрозрачная фигурка легионера – соседа того, в которого целил Маслов, сложилась вдвое, пропустив удар.

– Хо! Первый!

Подражая ему, Игорь резко выбросил вперёд свою сариссу, но его дальний противник уже оседал наземь, закрывая лицо руками.

– Хо! Первый! – Стоявший перед Масловым воин встряхнул своим копьём. В отличии от Игоря он держал его на уровне груди – присутствие всего двух воинов спереди позволяло ему наносить более прицельные удары.

– Отлично, Маркус! – Оценил его удар Клеоптр: – Твоя рука тверда! Хо! – Ещё один легионер растянулся на земле.

– Решил обогнать меня, Клеоптр? Не сегодня! – Очередной выпад заставил Преторианца присесть и Маслов, чертыхаясь сквозь зубы, поспешно ткнул съёжившуюся фигурку своим копьём.

Есть!

Древко сариссы в его руках задрожало, и он скорее ощутил, нежели услышал скрежет, с которым тяжёлое остриё проломило лорику имперца.

– Хо! Первый! – Дёрнув копьё назад он успел увидеть, как скрюченная фигурка кувыркнулась назад, исчезая среди многоногой массы задних рядов.

– Отличный удар, Иг! Прямо в горло! Бей так ещё и победим! – Похвала от Клеоптра приятным теплом прокатилась по его сознанию: – Бей! Хо! Четвёртый!

– Так тебя зовут – Иг? – Маркус слегка качнул шлемом: – Добрый удар! А на Клеоптра, – он прервался, нанося удар и разочарованно выдохнул – вставший на замену сражённому легионер ловко отбил его копьё гастатой: – К демонам! На Клеоптра внимания не обращай – сей муж с копьём вместо, – второй удар тоже пришёлся в пустоту: – К демонам! Вот же вёрткий тип! Сейчас! Бей!

Маслов автоматически ткнул сариссой в ловкого противника, целя тому в живот и короткое копьё вновь отвело угрозу.

– Хо! Третий!

Выронив и гастату и щит, их вёрткий враг рухнул наземь с дыркой в груди.

– Делюсь! Мы сработаемся!

– Чем? – Ткнул копьём в следующего Игорь. Увы – но удар пришёлся в пустоту: – Делишься чем?

– Премией за труп! Готовься – ударю сверху. Лови внизу!

Пригнувшийся легионер казалось сам наскочил на жало сариссы: – Хо! Второй! Делюсь!

– Проверни и назад! – Делая выпад выкрикнул Маркус: – Демон! Ранил! Добей!

Закрываясь шитом, легионер отступил за спины товарищей прежде чем копьё Маслова успело достать его.

– Эхх! Три монеты потеряли!

– Всех монет мира не заработать! – Копьё Клеоптра метнулось к опрометчиво выставившему вперёд ногу солдату. Уворачиваясь, ото отпрыгнул назад, прямо на своих товарищей и те едва не упали под тяжестью его тела: – Вурсис! Чего спишь! Упустил, раззява! – Накинулся Клеоптр на стоявшего перед ним воина.

– Дык… Он как прыгнет! – Начал было оправдываться тот, но Игорь не стал вслушиваться в его оправданья – бой, ещё полчаса назад пугавший его, внезапно представился какой-то игрой с предсказуемым финалом. Дивясь собственным ощущениям, он ударил копьём воина, принявшего сариссу Маркуса на щит и с азартом вскрикнул, когда тот, сложился в поясе от пропущенного в пах удара: – Хо! Третий!

– Да ты так меня обгонишь! На-а! – Удар Маркуса повалил на землю легионера, только-только выскочившего из строя на замену сражённого Масловым: – Хо! Четвёртый!

– Я думал, будет сложнее, – выбрасывая вперёд копьё, признался Игорь.

– Это всё Истр наш! – Выпад Маркуса пришёлся в пустоту: – Он великий стратег! Его…

– Они отходят! – Голос Истра перекрыл собой и Маркуса и шум боя: – Усилим натиск! Ускориться!

Бум!…Бум!

Бамм!

Подчиняясь новому ритму, Маслов сделал два шага вперёд и выбросив вперёд руки попытался зацепить поспешно отступавших легионеров.

Мимо!

Улучив момент, Маслов вновь ткнул копьём вперёд.

Тщетно!

Быстро пятившиеся легионеры вновь ускорились, разрывая дистанцию.

– Да они бегут! Есть победа! – Голос Клеоптра был полон торжества: – Трусы!

– Они бегут, дети мои! – Градус торжества в голосе царя просто зашкаливал: – Вторая, третья и четвертая! Копья назад! Щиты! Мечи! Рубите их!

За копье Маслова требовательно потянули и, отпустив его из рук, он схватился за древко сариссы Маркуса, передавая её назад. Перекинув со спины щит, Игорь потянул из ножен изогнутый клинок, готовясь к бою.

– Обычный обзор включи, – трусивший рядом с ним Клеоптр, чуть коснулся его плеча щитом: – А то и своих и чужих порубишь.

Переключение на простой режим занял у него несколько секунд, а когда посмотрел вперёд, то его удивлению не было предела.

Противник бежал.

Показавшие спину легионеры скачками неслись в сторону лагеря, на ходу отбрасывая гастаты и всё прибавляя ходу.

– Бегут! А? – Шлем Клеоптра повернулся к нему: – Чудное зрелище! Истр был прав – благословение Отцов – на вас!

– Так это же – децимация! – Припомнил Маслов слова Красса: – Каждого же десятого казнят!

– А останутся – сдохнут все! – Весело расхохотался тот: – Прибавь, мой друг, прибавь и…

– Ломаем строй! – Голос царя просто дрожал от азарта: – Свободная охота, детишки! Плачу пять… Нет семь монет за каждую правую кисть! Вперёд, псы! Рвите их! Отцы смотрят на вас!

– Вперёд! – Меч Маркуса взлетел в зенит: – Жмём, парни! Вон их лагерь!

Он был прав – до стен оставалось совсем немного – Маслов уже начал различать отдельные блестящие металлом фигурки на верху частокола.

– Прижмём их и вырежем! – Клинок Клеоптра описал круг над его головой: – Поднажали!

– Да куда ещё, – Игорь хотел было добавить, что он всё, но тут по убегавшим прокатилась волна дрожи. Легионеры, словно скошенные невидимой косой, попадали на землю, а воздух, вдруг наполнился шуршанием, свистом и щелчками, раздавшимися от стен их лагеря.

– Что за… – Договорить он не успел. Только что нёсшийся перед ним Маркус, дёрнулся, как-то, не по живому подпрыгнул и разом обмякнув, рухнул на каменистую почву.

Из его спины, расколов кирасу на несколько частей, торчало окровавленное жало здоровенного копья.

Новая порция шелеста принесла с собой ещё один залп гигантских копий. Они шли густо, на счастье Игоря, целя в центр фаланги и, судя по крикам, свои жертвы неведомые стрелки находили без промахов.

– Баллисты! – Теперь голос Истра был полон злости: – Трусливое отродье! Они крадут нашу победу! Рывок! Полсотни за голову инженера!

Заколебавшиеся было Звездорождённые рванулись вперёд, огласив окрестности должным рёвом и Маслову пришлось подчиниться этому порыву. Быть затоптанным на месте ему улыбалось гораздо меньше.

Но и легион сегодня готовился только к победе. Вскочившие по команде солдаты рванулись им навстречу, сшибаясь щитами и выбрасывая вперёд свои гладиусы.

Отбив мечом вражеский клинок, Игорь подставил щит под удар корытообразного щита легионера и только чудом устоял на ногах – тот вложил в этот толчок все свои силы, помноженные на вес тела в доспехах. Отскочив друг от друга они обменялись несколькими ударами и тут, удача улыбнулась землянину. Неловко поставив свой копис он встретил клинок противника не щекой меча, но остриём, отчего гладиус, сухо щёлкнув, распался на части, оставив в руке легионера рукоять с косо срезанным лезвием.

– Труп! – Досадуя на произошедшее тот швырнул ставшую бесполезной железку ему в лицо: – Ты – труп!

Не дожидаясь реакции Игоря, легионер бросился на него – его щит, окованный по краю полосой заточенного металла наклонился, целя верхним краем в лицо Маслова. Не зная, что делать – надо признать Игорь растерялся, он упал на одно колено, закрываясь щитом и когда скутум его противника заскрежетал металлом центральной бляхи по его защите, резко выпрямился, перебрасывая врага через себя.

Вопя что-то неразборчивое и явно менее воинственное, легионер взмыл в воздух. Размахивая руками и ногами, вопя от страха, он отправился в короткий полёт – прямо к поджидавшим его воинам задних шеренг. Как те его встретили, Игорь не увидел – на него насел следующий солдат, но, судя по тому как резко оборвался крик летуна – встреча тыла короткий, а посадка смертельной.

– Хороший бросок, Иг! – Выпрыгнувший из кутерьмы схватки Клеоптр, с размаху приложил его противника своим щитом: – Не забывай – ты сильнее! – Добавил он, провожая взглядом кубарем катившегося прочь легионера: – Не тупи и не позволь им себя убить! – Сопроводив свои слова выпадом меча, Клеоптр отскочил в сторону, выбирая следующую жертву.

– Уж постараюсь, – покосившись на стоящего с полными руками своих потрохов легионера – удар соратника вспорол его живот словно повар рыбину, Игорь шагнул в сторону, подставляя щит под очередной удар.

Больше всего творившееся вокруг напоминало ему батальную сцену из Александра Невского, постановки Эйзенштейна. Ощущая себя богатырём равным показанным в кино легендарным личностям, он расшвыривал в стороны всё набегавших и набегавших легионеров. Отбросив очередную жертву, Маслов широко махнул клинком, отгоняя самых ретивых и выпрямившись, быстро огляделся по сторонам.

Поле боя было затоплено ртутью лорик.

Среди их зеркального блеска – то тут, то там, возвышались золотистые фигуры Звездорождённых. Блестевшие полированной сталью волны легионеров накатывались на гигантов и, получив отпор, отходили назад, чтобы спустя десяток секунд, вновь ринуться в атаку.

Отмахнувшись краем щита – выскочивший на него, легионер начал заваливаться на спину, заливая всё вокруг кровью из распоротого горла, Игорь отступил на шаг, быстро оглядываясь по сторонам.

Сражение было проиграно – это было видно даже ему, впервые оказавшемуся посреди подобной битвы. Золотистое сияние медленно угасало, растворяясь во всё прибывавших и прибывавших солдатах. Легион платил тремя десятками своих бойцов за каждого Звездорождённого, но он мог себе это позволить, в отличии от своего противника. Накидываясь толпой, солдаты облепляли высокие фигуры как муравьи свои жертвы – и те один за одним падали, будучи не в силах подняться, погребённые десятками тел.

– Отходим! – Голос царя звучал хрипло, его дыхание было сбито: – Все, кто меня слышит – пробиваемся к воротам! Отступаем!

Теперь ситуация развернулась на все сто восемьдесят.

Отгоняя ухмылявшихся легионеров, в их руках, как по волшебству, оказались гастаты, Игорь пятился, боясь оступиться.

Шаг назад.

Ещё шажок – под сапогом что-то хлюпает.

Отмахнуться мечом – удачно! Попавшее под удар копьё превращается в палку.

– Ты труп! – Палка летит в него и, ударившись о подставленный щит, отлетает в сторону.

Ещё шаг, другой – на земле блестит золотом панцирь убитого соратника.

Может не убит? Ранен? Оглушён?

Проверять некогда – отпрыгнув через него, он делает несколько поспешных шагов назад прикусывая губу, чтобы не вскрикнуть – сразу несколько жал копий впиваются в щели доспеха, проверяя и, если что, добивая беззащитного воина.

Шаг.

Шаг.

Закрыться щитом – подскочивший близко, слишком близко легионер – либо смельчак, либо просто придурок, отлетает в сторону, отброшенный ударом.

– Сдвинься правее, – появившейся в шлеме голос Клеоптра спокоен: – Ещё шаг вправо… Ещё.

Есть! – Появившиеся рядом с ним щиты выстреливают копьями – сразу несколько блестящих фигурок падают наземь, заливая щебень кровью.

– Во второй ряд, – продолжает командовать Клеоптр: – Отступаем, до ворот сотня шагов.

Следующие сто шагов Маслов запомнил как самые длинные в его жизни.

Не имея возможности схлестнуться грудь в грудь с Звездорождёнными – копья надёжно удерживали легионеров на почтительной дистанции, Имперцы принялись закидывать их камнями, благо этого добра было тут в избытке.

Пользуясь абсолютным превосходством в числе, они просто засыпали плотную коробку дождём из обломков. И, надо отметить, старались они не зря. Пущенные с близкого расстояния камни редко, но находили щель в стене щитов. Проскочив внутрь они с силой били в доспехи и пусть пробить золотистый металл у них не было ни шанса, но то один, то другой боец терял сознание, безвольно повисая на руках соседей.

Ситуация изменилась, когда до ворот было рукой подать.

Наконец подтащившие свои баллисты инженеры подали знак – сверкавшая бронёй масса расступилась и в начавших втягиваться в ворота людей полетели гигантские копья, пробивая за раз по два-три тела.

– Спиной к врагу! Бегом! – Истр, стоявший в стороне от прохода, помогал самым утомлённым: – Забрать тела! – подскочив к ближайшему копью, он с натугой поднял его – пара пронзённых тел не подавали признаков жизни.

– Бегом! – Отскочив в сторону он пнул вонзившуюся рядом с ним оглоблю и, скрипя зубами от напряжения, поволок погибших внутрь врат.

Ещё одно копье, врезавшись в зелень стены, осыпало царя дождём щепок, но он не удостоил его вниманием. Заскочив внутрь Истр прижался к стене, наблюдая как медленно смыкаются, вздрагивающие от ударов, створки.

Битва снаружи была завершена.

Проскочив створ ворот Игорь успел сделать целых четыре шага, прежде чем его повело в сторону, и он рухнул на камни мостовой.

"Лежать… Пофиг… На… Всё" – полные апатии мысли проскользнули в голове. Сил не было не то чтобы отползти в сторону, их не хватало даже на то, чтобы перевернуться на спину.

Промелькнувшие у самого лица заляпанные кровью некогда сверкавшие полировкой броневые сапоги не заставили его и пошевелиться: "– Пусть топчут… Может отмучаюсь"

– И чего разлёгся? Подъём, Звездорождённый! – Сильные руки перевернули его на спину и в поле зрения оказался Клеоптр. Его шлем был сдвинут на затылок, открывая неожиданно улыбавшееся лицо.

– Ааа… Это ты, Иг? – Расстегнув ремень его шлема, он сдвинул железку на затылок Маслова, освобождая тому лицо: – Ранен? Куда? Не вижу крови.

– Не… Ранен, – по-рыбьи глотая смешанный с песком и пылью воздух, пошевелил головой Игорь: – Устал… Сил нет.

– А в первом бою всегда так, – рассмеялся на его слова Клеоптр: – Это в бою ты герой, а кончилось – муха забодает. На, глотни, – в его руке появилась плоская и круглая фляга: – Немного наркоты, витаминчики, ну и ещё всякого, до кучи. Давай, – он поднёс флягу к губам Игоря: – Сначала прополоскай и сплюнь, а второй уже глоток – в себя.

Свежесть и прилив сил он ощутил едва только прохладная жидкость скользнула по горлу вниз.

– А это не вредно? – Возвращая флягу, из которой он честно сделал один глоток, посмотрел на благодетеля Маслов. Эффект был столь разителен, что в голове Игоря даже шевельнулась крамольная мысль – уж не таким ли напитком Христос поднял Лазаря? А что – вполне возможно, влей в труп пару пригоршней этого нектара, так он точно воскреснет.

– В этой жизни всё вредно, – завинчивая крышку, безразлично подал плечами его спаситель: – И жить вредно – от неё умирают, если ты забыл.

– Забудешь тут, – встав сначала на колени, он кое-как выпрямился, опираясь на Клеоптра: – А чего ты такой весёлый? Улыбаешься вон. Мы же проиграли?

– Зато мы живы! Оплакивать павших будем дома, а сейчас – радуйся, что выжил!

– Угу. Прямо вот стоять не могу от радости. Погоди, – отступив на шаг, силы прибывали с каждой секундой, Игорь требовательно ткнул его в грудь: – Наши где? Чум? Дося? Благоволин? Ты их видел?

– Женщину видел. – кивнул Клеоптр: – Тигрица! Ух! Дралась как бешенная – И руками и ногами. Видел, что к ней ретиарии подходили, но, вроде как, сетями её поймать им не удалось. Старшего твоего видел – когда отступали. Он кого-то из наших на себе тащил.

– Чума?

– Не знаю, лицо шлемом было скрыто. А Чума не видел. Извини, – развёл руками он.

– Где они сейчас? Не знаешь?

– Знаю, а что тут такого? Где и все – на площади нашей. Пошли, – потянул он Игоря за руку: – Там и твоих найдём, и Истр про планы свои расскажет.

Сейчас, место их лагеря – Вторая Продуктовая площадь была полупустой. Золотистое свечение более-менее очищенных доспехов прерывалось там, где должны были быть не вернувшиеся из боя. Их места отмечали небольшие холщовые сумки с предметами первой необходимости, единственным багажом, взятым с собой на этот контракт.

– Мы делили апельсин, – вздохнул Игорь, пробегая взглядом по сильно поредевшим рядам выживших: – Много наших полегло…

– У вас помнят о кампании на Аппеле-Сигма? – Удивлённо посмотрел на него Клеоптр: – Вот уж не ждал… Хотя… Резня там была знатной.

– Да это шутка, глупая детская песенка, – запротестовал было Маслов, но его спутник покачал головой: – В каждой шутке… Да ты и сам знаешь. Вон твои стоят, – вытянув руку, он указал на трёх человек, сидевших кружком подле штабной палатки.

– Думаешь они?

– А кому же ещё без строя быть? Твои, точно. Пошли.

Первым, на их появление, отреагировал Чум, приветственно взмахнувший рукой с зажатым в ней шоколадным батончиком из сухпая: – О! Какие люди! И прямо к столу! А меня вот, – добавил он, переходя к более волнующей его теме: – Зацепили, сволочи, – батончик указал на перевязанную левую руку.

– Я даже и не заметил – когда и кто! Ты, – он внимательно посмотрел Игоря: – Вижу целый?

– Повезло, – качнув головой, Маслов уселся рядом с Благоволиным: – Больше никто не пострадал?

– Клеоптр, а ты чего стоишь? Садись, – Дося похлопала рукой по брусчатке: – Угощайся, а то что-то твой царь кормить не собирается.

– Да до еды ли сейчас? – Грустно вздохнув, он уселся рядом с ней: – После такого…

– А ты перекуси, оно полегчает, – Чум, удивительно, но он, известный своей жадностью до еды, сейчас был сама щедрость: – Вот, возьми, – в сторону Клеоптра полетел небольшой батончик: – Пожуй, легче станет.

– Думаешь? – Покосившись на него, Клеоптр разорвал обёртку и принялся жевать коричневый брусочек.

– Не думаю, знаю! Вот только жаль запить нечем, – Чум выразительно покосился на его пояс: – У тебя, вроде, фляга была? Круглая такая? Мне тут твои дали глоток сделать – вкусно, бодрит, но вот нифига не распробовал, – он с сожалением развёл руками: – Угости, будь человеком. Сушняк – жуть просто.

– Нельзя. Прости, – Звездорождённый отвечал отрывисто, его рот был забит смешанным с орехами шоколадом: – Это лекарство.

– А мне и нужно лекарство. Вот, видишь? – Подняв забинтованную руку он взмахнул ей и тотчас скривился от боли: – Мне глоточек-то всего и надо. Дай, а?

– Нельзя. Вредно. Много.

– Да я кровь за вас проливал! А ты?! Эх… Союзничек!

– Чум, прекрати, – протянула ему свою флягу Дося: – Сушняк? На, держи. Тоже с витаминами.

– Сама её пей, – недовольно буркнув, он отвёл её руку в сторону: – Такая и у меня есть.

– Ну, как хочешь, – она убрала фляги и хотела что-то ещё добавить, но появившийся из-под навеса Истикриат несколько раз хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Сыны Звездорождённых! – Начал он, дождавшись, когда остатки его отряда повернутся в его сторону: – Сегодня был славный день! Мы дрались славно и Отцы, наблюдай они эту битву – гордились бы нами! Если бы не подлый обман – победа была бы нашей! Да, дети мои! Нас обманули! Не имея смелости выйти на честный бой, они спрятались за своими баллистами. Впрочем, – царь усмехнулся: – Чего ещё ожидать от молящихся этим, так называемым Древним? Ничего! Нет у них ни чести, ни… – разочарованно махнул он рукой: – Ни-че-го! Но! Даже используя подлые приёмчики – они проиграли! Это говорю вам я – ваш царь! Да! Именно так – они проиграли!

– Ого! – Вполголоса пробормотал Чум: – Так мы что? Победили? А бегство к воротам, это, как я понимаю, был победный марш?

– Тссс…! – Приложил палец к губам Благоволин: – Не мешай Истру дух поднимать.

– Трусливые! Они заплатили высокую цену! – Продолжал царь: – Легион платил тремя… нет – пятью десятками своих никчёмных солдат за одного нашего. И скажите мне – разве это не наша победа?! Да – мы потеряли две сотни наших братьев. Это горько осознавать. – Замолчав, он на несколько секунд склонил голову, отдавая дань памяти погибшим: – Но они погибли не зря! Десятки тысяч легионеров пали от их рук!

– Точнее – двенадцать с половиной тысяч, – прищурилась Дося, быстро сопоставив слова Истра: – Ого! А их столько было вообще? Мне показалось, что против нас тысяча, ну две было?!

– Пиши больше! Кто их, басурман, считать будет! – Хихикнул было Чум, но поспешно замолк, увидев недовольное лицо капитана.

– Империя разгромлена! – Рубанул воздух рукой Истр: – У них больше нет сил атаковать Город! Мы вновь победили, дети мои! Считаю наш контракт выполненным и сейчас я пойду за оплатой! Все получат двойные выплаты! С победой, дети Звез…

Протяжный и заунывный вой, раскатившийся в воздухе над Городом, заглушил его слова. Продолжался он недолго – секунд десять, но и этого оказалось достаточным, чтобы лицо Истра побелело, а Клеоптр, до того внимательно ему внимавший, схватил сидевший рядом с Игорем покачнулся и закрыл лицо руками.

– Мы погибли, – послышался его шёпот: – Надо немедленно уходить! Царь! – Вскочил он на ноги: – Мой царь! Это…

Повторившийся вой опять заполнил собой всё вокруг. Только теперь он был в разы мощнее и отдавал металлом, словно кто-то невидимый раскручивал огромные гироскопы.

– Что это? – Поднявшийся на ноги, с флягой в руках, Игорь, требовательно дёрнул его за рукав: – Чего ты так…

– Вжуууууххх! – Переросший в визг звук резко оборвался, чтобы через миг смениться шипящим жужжанием.

– Это – Красноглазый, – отобрав у него флягу, Клеоптр сделал несколько глотков: – Зверь Стен, Пожиратель городов. Ненасытный. Всеядный. Это, – он вернул флягу: – Смерть. Не думал, что Империя выпустит его на волю.

– Да что это?! – Вставший рядом с ним Чум покосился в сторону ворот, откуда были слышны смазанные расстояние крики: – Ты по-человечески сказать можешь?

– Могу, – растерев побледневшее лицо ладонями, выдохнул тот: – Имперский осадный аннигилятор. Их всего несколько штук осталось. После войны. Не думал, что Претория решится…

– Царь Истикриат! – Появившийся на площади человек был с ног до головы закутан в просторные одеяния и нёс на себе множество блестящих украшений, придававших его виду сильный восточный колорит. Если рассуждать по-земному, конечно.

– Царь Истикриат! – Подбежав к царю, он требовательно ткнул рукой в сторону ворот, чьё место сейчас легко угадывалось по разраставшемуся, в том направлении, шуму.

– Тебе и твоим воинам следует немедленно выступить к Вратам. – На миг запнувшись, фиянин тряхнул головой, отчего свисавшие с подобия чалмы цепочки и подвески издали тонкий певучий звук: – К тому месту, где они были.

– Мне? Следует? – Истр презрительно посмотрел на визитёра: – Ты забываешься, торгаш!

– Таков контракт! – На свет появился вытащенный из складок одеяния свиток: – Ты не хуже меня знаешь, что тут написано, – он потряс бумагой.

– Знаю! Но я не сдвинусь с места, пока не получу оплаты!

– По контракту – после выполнения.

– Ситуация изменилась, – царь, не меняя выражения лица, сложил руки на груди: – Что здесь будет Красноглазый, в контракте, ну учтено!

– Он проходит по разделу форс-мажор! – Не совсем уверенно произнёс фиянин и Истр это не упустил.

– Форс-мажор? Зверь Стен – он что? Природное явление? Землетрясение? Или звезда, – приставив ладонь козырьком ко лбу, он посмотрел на светило: – Стала сверхновой? Хм… Я этого не вижу.

– Легион сейчас войдёт в Город! – Торговец явно терял терпение, скатываясь в панику: – Вы должны нам помочь! Остановите их! Немедленно! – Он даже притопнул ногой: – Вы должны!

– Я должен заботиться о своих людях. И сейчас я намерен увести их отсюда. Мы и так потеряли многих.

– И вы бросите нас? Ваша репутация пострадает! Кто заключит с вами контракт, зная, что вы нарушаете слово?!

– Если сюда зайдёт Легион, – Истр усмехнулся, наслаждаясь моментом: – То уже никто не расскажет об этом. И знаешь почему? – Расцепив руки, он ткнул торговца пальцем в грудь: – Некому будет рассказать! Только мы можем их остановить. Только Звездорождённые спасут вас!

– Так спасите!

– Я удва… Утраиваю цену контракта!

– Принято!

– Половину – немедленно.

– Принято, – вздохнув, качнул головой тот и подвески вновь огласили окрестности нежными переливами: – Куда доставить?

– Сюда! – Истр ткнул пальцем себе за спину.

– Сейчас доставят. Только выдвигайтесь – первые центурии уже подле Врат.

Молча отстранив его рукой, Истикриат шагнул вперёд.

– Дети мои! – Подняв вверх шлем, он махнул им над головой: – К оружию! Выгоним имперцев из пределов Картага! Утраиваю оплату! Стройся!

Глава 6

На сей раз царь решил не ставить их в строй.

– Драка будет жёсткой, – косясь на несколько тугих мешков, которые принесли под навес коренастые грузчики, принялся инструктировать их Истр: – А вы недостаточно подготовлены. Пойдёте на крышу. Как центурии двинутся в атаку – закидаете их дротиками с крыши. Вас пятеро. – Он поднял руку, призывая к молчанию возмущённо вскинувшегося Клеоптра: – Ты идёшь с ними. Я так решил.

– Повинуюсь, – опустив голову произнёс тот, всем своим видом показывая своё несогласие с решением царя, но не имея возможности его оспорить.

Получив от молчаливого воина, отвечавшего за снабжение отряда оружием, вязанки дротиков, они отправились на крышу дома подле ворот.

Как и говорил посланник – Врат больше не было. Сквозь проём в стене было видно пространство снаружи, сейчас заполненная массами легионеров. Ещё дальше, попадая в поле зрения только малой частью, был виден многоколёсный механизм, своим вытянутым корпусом напоминавший тепловоз.

– Красноглазый, – махнул в его сторону рукой Клеоптр: – Проклятый механизм!

– А что они его в дело не пустят? – Чум, устроившийся рядом, упёр локти в невысокий поребрик, тянувшийся по периметру крыши: – Подкатили бы и жахнули. – Убрав от лица бинокль, он махнул им в сторону перегородившей улицу фаланги: – Твои вон, как на ладони.

– Зверь бьёт только на пять сотен шагов. Чтобы достать до наших им придётся вкатить его внутрь, а на стенах не только мы, – он показал на крышу напротив, где виднелись золотистые фигуры: – Сверху он уязвим – зачем Претории рисковать такой машиной? Она подороже солдат будет. Тех и новых нанять можно, а вот Зверь… Зверь он… Дорогой он, в общем.

– А чего тогда не идут? Чего ждут-то? – Теперь бинокль указал на строй легионеров, застывших внутри зелёного проёма.

– Скоро вечер. Видишь, – рука Клеоптра указала на клонившееся к закату солнце: – А за ночные атаки им полагается дополнительная премия. Уверен, – он усмехнулся: – Сейчас центурионы со своим Легатом торгуются. Интересно – что победит? Жадность или жажда победы?

– Жадность, – Дося, сидевшая прислонясь спиной к поребрику, отпила воды: – У вас тут вообще все на деньгах помешаны. Что те, что царь твой.

– Истр он не такой, – тоже усевшись, покачал головой Клеоптр: – Он не ради себя. Он – за нас торговался.

– Угу. То-то все твои аж бегом строиться рванули. Как про тройную оплату услыхали – так прямо и воспряли духом.

– Ну… – Замялся он: – Мы же все жизнью рискуем, вот и хотим, ну… По больше получить, чтобы потом отдохнуть. Нормально отдохнуть.

Снизу послышался шум и Клеоптр вскочил на ноги, радуясь возможности сменить тему: – Смотрите! Они отходят!

Блестя доспехами, строй легионеров принялся пятиться назад.

– Трусы! Испугались? – Заорал он им вслед: – Приходите завтра и я заберу ваши жизни! Трупы!

– Успокойся, – вставший рядом с ним Маслов, положил руку ему на плечо: – Пошли лучше вниз, чего теперь здесь сидеть?

– Пошли, – Поднявшийся на ноги Чум, двинулся в сторону чердачной двери: – Раз на сегодня всё отменяется, так может твой царь хоть покормит нас по нормальному? Не хочу я опять сухпай жрать!

За время их отсутствия, Вторая Продуктовая площадь разительно изменила свой вид. Все сумки были убраны, а на освободившемся пространстве весело потрескивало полтора, а то и два десятка костров. Языки пламени, срывавшиеся с аккуратных пирамидок дров, ласкали днища закопченных походных котелков и насаженные на вертела тушки небольших животных. Запах на площади стоял просто одуряющий и Чум, практически потеряв над собой контроль, резко ускорил шаг, направляясь к ближайшему огню.

– Погоди, придержал его за локоть Клеоптр: – Вы чего будете? – Обернулся он к остальным: – Суп или мясо?

– И то, и другое, – не раздумывая ответил тот за всех: – И – побольше!

– Не сомневался в твоём ответе, – рассмеялся Клеоптр: – Пошли к ближайшему и не беспокойтесь о количестве, сегодня многие не сядут есть.

– Прости, – рука Доси коснулась его плеча: – Мы понимаем твою боль.

– Ничего, – вздохнув, он мотнул головой, словно сбрасывая с лица тень печали: – Оплакивать утраты мы будем дома.

– А не подгорит? – Усевшийся на подушечку, их тут же раздали всем выскочившие из наступившего сумрака слуги, Чум покосился на вертящуюся прямо в огне тушку: – Я, с угольками, не очень.

– Не беспокойся, – прежде чем кто-либо успел его остановить. Клеоптр сунул руку прямо в огонь: – Это проекция.

– А выглядит и греет – как настоящая, – поднесла ладони к огню Дося: – И дрова трещат, и дымком тянет.

– Мы чтим традиции. Что может быть лучше после боя, как посидеть с товарищами у общего костра? Поделиться хлебом, – приняв от прислуги лепёшку, он оторвал кусок и передал её Игорю: – Разделить трапезу с друзьями.

– И вместе выпить! – Принял двумя руками кувшин от другого слуги Чум: – Ммм… А пахнет неплохо, – вытащив пробку он принюхался к содержимому.

Ужин, говоря дипломатическим языком, прошёл в теплой, дружественной обстановке. Так, возможно, написали бы о нём в исторических протоколах, если бы стороны имели желание с ними возиться.

Но, на данный момент, заниматься чем-либо подобным, ни у кого желания не было.

– Хорошо-то как, – Чум, вытребовавший себе ещё несколько подушек, растянулся на них, сыто жмурясь: – Жаль, 0441 вино кончилось, – перевернув вверх ногами свою чашу, он покосился на Досю: – Может ещё кувшинчик закажем, а, Дось? Хорошо сидим же. Самое то – накатить по маленькой.

– Лежи уже, – отмахнулась девушка от него: – И так уже три выпили, – кивнула она на пустую тару: – Литра по три в каждой. Куда тебе ещё?!

– Ну… Итого – девять, – пошевелил пальцами в воздухе Чум: – Ещё литр и десять будет. Для ровного счёта, а?

– Перебьёшься.

– Злая ты. И жадная, – закинув руки за голову, он с минуту рассматривал звёздное небо: – А мне вот интересно? – Подал он голос, повернувшись на бок: – А легионеры сейчас что делают? Тоже пьют?

– Хочешь к ним в гости прогуляться? – Покосилась на него Дося: – Думаешь – тебе там чарочку поднесут?

– Ну…

– Две. И обе – над твоей могилкой выпьют. Лежи уже! Завтра в бой идти.

– Да не о том я, – приподнявшись на локте, он уставился на огонь: – Если они тоже бухают, может вылазку сделаем?

– Чум?!

– Ты послушай. Они сейчас – пьют. А что – имеют повод, завтра в Город войдут и конец кампании. Так?

– Ну, наверное, – неуверенным голосом согласилась с ним она.

– И часовые, я так думаю, тоже бухают. Кто же сейчас отсюда полезет? Они думают – мы дермо… деми… деморализованы, – с третьей попытки выговорил он сложное слово: – Во! А мы им как жахнем! Внезапно!

– Спал бы ты, – покачала головой Дося: – Чего жахнем? Ты их лагерь видел?

– Можно и не лагерь. Кле? – Перевернувшись на другой бок, он посмотрел на дремавшего сидя Звездорождённого: – Ты говорил, что Красноглазый не бронирован?

– Угу, – не открывая глаз, качнул головой тот: – Там только лёгкие кожухи. Металл наводки даёт.

– Вот! – Усевшись, Чум поднял вверх руку и щёлкнул пальцами: – Бинго! Подкрадёмся, часовых снимем, и к Зверю. Поломаем его – Имперцы – задумаются – идти в атаку или чинить. Ведь они на Зверя своего надеются, так? Хотели бы пехотой нас смять – пошли бы вечером в атаку.

– В твоих словах есть логика, – сбросивший дрёму Клеоптр пристально посмотрел на него: – Они хотели сбить нас с крыш и потом, подтянув Зверя, сжечь фалангу. Напрямую, в лоб, лезть на острия, они не будут. Их потери и так велики – а легионеры всё же дороги.

– Так давай им всю малину и того? Обломаем, в смысле?

– Малину?

– Ягода такая у нас. Тоже красная.

– Я должен посоветоваться с царём.

– Ну, это вряд ли, – покосился на навес, из-под которого доносился богатырской храп, Чум: – Его лучше и не трогать. Сам знаешь – спросонья, да после пьянки. Не лезь лучше.

– Ты прав, но без его одобрения я не смогу взять воинов.

– А зачем тебе их брать? А мы на что? Народ? – он посмотрел на капитана: – Поможем союзникам?

– Часовых там много? – Взгляд Благоволина был заинтересованным.

– Не более двух манипул, – быстро ответил Клеоптр: – Он прав, – последовал кивок в сторону Чума: – Они считают нас разбитыми, так что даже охрана, я в этом почти уверен, сейчас навеселе или дремлет на своих постах.

– Соглашайся, командир! – Уловив его колебания, усилил натиск Чум: – Дело верное! Снимем – они и пискнуть не успеют! Разломаем, ну, или блоки поснимаем, домой с такой мега технологией придём – да Змеев нас будет в задницу целовать! Дося! – Повернулся он к девушке: – Да он на твоей груди рыдать будет! От счастья!

– Вот этого, – Досю аж передёрнуло от последних его слов: – Я больше всего и боюсь. Змеев! Я! Бррр!

– Да дело верняк, босс! – Погрозив ей кулаком, Чум повернулся к Благоволину: – Решайся! И Истр рад до…до… Сильно рад будет! А это – наш союзник. Ну, почти, союзник.

– А ты что скажешь? – Капитан повернулся к Клеоптру: – Как считаешь – такое возможно?

– Я не знаю каковы вы в таком деле, – начал было он тоном сильного сомнения: – Ночной бой полон сюрпризов и…

– Ты что? Сомневается в нас? – Чум уж подскочил от негодования: – Да что б ты знал – мы с Досей и Карасём столько народу перерезали, что мне и умирать страшно! А ну как стоят там, ну, по ту сторону и ждут?! А что ночь, так вот она, – он понизил тон и придав голосу доверительный оттенок, кивнул на девушку: – Ночью как кошка! Во, честно. Как чёрная кошка в черной ночи. Вроде никого нет и раз – кругом одни трупы… И – тишина…

– В шлемах есть ночной режим, – задумчиво, как бы уговаривая самого себя, произнёс Клеоптр, в ответ не его тираду: – С ним все будет видно как днём.

– А у легионеров такой есть? – Живо поинтересовался Благоволин: – Они нас увидеть смогут?

– Только шлемы центурионов имеют забрала с ночным глазом, но и то, их глаз плох, – пренебрежительно отмахнулся он: – Да и не будет их в охранении. Готов свою долю в заклад поставить – все центурионы в лагере сейчас. Город на доли чертят, а это поважнее какого-то оцепления. Наверняка – ругань там сейчас стоит, – он расплылся в улыбке: – Это же Картаг! Легенда, набитая деньгами и артефактами!

– Ну тогда, – капитан встал и решительно тряхнул головой: – Согласен!

– Эх, Чум, – недовольно скривившись, поднялась со своего места, Дося: – Вот опять ты нас в историю втравливаешь!

– А что я? – Вытащив нож, тот срезал с раненой руки бинты: – Я же как всегда, как лучше хотел, – пошевелил он пальцами, проверяя их работу: – Однако, заросло, – объявил он во всеуслышание и, убрав нож, двинулся с площади.

Пять тёмных фигур крадучись двигались от Городских стен.

Накинув на головы капюшоны плащей, они медленно двигались вперёд – туда, где виднелась тёмная громада Зверя, окружённая редкой цепочкой караульных, хорошо заметных на фоне относительно светлого неба.

– И всё же, – шедший рядом с Благоволиным Клеоптр, поглубже запахнулся в плащ: – Шлемы взять надо было. Сейчас бы шли как днём.

– Угу, – обернулся назад Чум: – И транспарант – мол «мы идём ломать Зверя!», да? В этих твоих шлемах нас за километр видно будет. Гребни-то, – он приставил к затылку растопыренную пятерню: – Ого-го, какие.

– Зато видно было б, – плащ Звездорождённого вновь раскрылся и в свете звёзд, желтым светом, блеснула его кираса: – Демоны! – Облегчив душу коротким ругательством, он прижал полы к груди: – А вот шли бы…

– Эй?! Кто идёт? – Стоявший шагах в пятидесяти от них легионер несомненно обладал тонким слухом.

– Кто здесь?! – Повторил он свой вопрос, перехватывая гастату: – Стой! Назовись!

– Не шуми, старина, – выдвинувшийся вперёд Маслов, поднял руку вверх, приветствуя стражника: – Свои. Кому тут ещё быть? Клянусь Плутоном, я бы лучше вино в лагере пил, чем ноги по этим камням ломать!

– Ааа… – Разочаровано опустив копьё, легионер тоскливо посмотрел назад, туда, где светилось зарево лагеря: – Центурион на разведку послал?

– Он самый, – подойдя к нему, развёл руками Игорь: – Иди, говорит, оцени нашу долю. Что б вороны его печень склевали!

– И что там, – окончательно расслабившись, стражник опёрся на копьё: – В Городе – что?

– Да ничего, тихо там. Эти, ну наёмники которые, пьяные спят. Стражи на улицах нет, Город – как вымер.

– Пьяные? Это хорошо. Значит завтра бой будет лёгким.

– Угу, если наши не перепьются, вон гляди, – Маслов вытянул руку к лагерю: – Во всю гуляют. А мы с тобой… Эххх!

– Ничего, старик, – рука легионера легла на плечо Игоря: – Скоро смена и я надеюсь – всё там не выжрут. Ого! – Ощутив под пальцами броню непривычной формы, он удивлённо поднял голову, вглядываясь в лицо собеседника: – Странная броня. И тебя, старик, я не узнаю. Кто ты? Назовись! – Сделав шаг назад он начал приподнимать гастату, но за его спиной мелькнула чёрная тень и стражник принялся медленно оседать на камни с неестественно вывернутой головой.

– Вот так… Тихо-мирно и без крови, – Чум, осторожно уложивший тело на камни, присел на корточки, оглядываясь по сторонам.

– Ну и нахрена ты его убил? Оглушить не мог? – Неодобрительно покачал головой Игорь: – Чего нам трупы плодить?

– Я ему услугу сделал, – прикрыв убитого его же плащом, он положил сверху несколько камней, фиксируя материю.

– Это какую? Шею с одного раза свернул?

– Мы пришли ломать Зверя, – выпрямившись, он отряхнул ладони: – Он его охранял. Зверя мы сломаем. Что его ждёт? Вот… А так – запишут в погибшие при атаке на Красноглазого этого. Глядишь – родственникам ещё и премию выпишут. Понял?

– Ты, блин, прямо сама добродетель, – покачал головой Игорь, явно не одобрявший произошедшее: – А об остальных что? Тоже – вот так? Позаботишься?

– Зачем? Проход открыт, – Чум махнул рукой в сторону тёмной массы, возвышавшейся перед ними: – А что до остальных – так им не повезло. Что поделать – мы же не благотворительная организация.

Вблизи, сходство с тепловозом, только усиливалось.

Длинный корпус, опиравшийся на два десятка блестевших в свете звёзд металлических колёс, казалось только-только сошёл с рельс. Прямая как стрела колея, двумя ровными линиями протянувшаяся в сторону лагеря, только усиливала это впечатление.

– Думаю, подниматься надо здесь, – Благоволин, пробежавшийся вдоль корпуса, показал рукой на небольшую верёвочную лесенку, едва не касавшуюся каменистой почвы: – Пошли, – подавая пример он ловко вскарабкался по ней на верх и пропал из виду.

– Так, – его фигура тёмным силуэтом высветилась на фоне звёздного неба: – Поднимаемся по одному. Тут площадка есть. И дверка. Клеоптр, Иг – остаётесь внизу. Страхуете. Чум, Дося – ко мне.

Не став спорить, парочка, оставленная внизу, молча уселась на землю, привалившись спинами к колёсам. Чум же, галантно придержав хвост лесенки, дождался пока Дося вскарабкается наверх и только после этого последовал за ней.

Раздавшийся сверху негромкий скрип, заставил оставшихся внизу нервно вздрогнуть, а проявившаяся после тонкая полоска света, впрочем, тотчас пропавшая, подняла их на ноги.

– Чёрт! Так нас запалят! – Подойдя к лесенке, Игорь посмотрел наверх: – Наверное, уже внутри, – покачал он головой, не сумев разобрать что-либо в темноте наверху: – Лишь бы охрана не всполошилась.

– Да не заметят, – расслабился Клеоптр, убирая выхваченный было меч: – Дремлет охрана. Да и стоит она спиной к нам. Они же от тех, кто снаружи охраняют.

– Думаешь? А звук?

– На таком расстоянии? Брось, – запахнув плащ, он зевнул и уселся на место: – Садись, подремлем, пока.

– Не думаю, что дремать сейчас это, что мы можем себе позволить, – покачал головой Маслов: – Всё же война.

– И правильно думаешь, легионер! Встать! – Резкий окрик прямо-таки подбросил Клеоптра в воздух – прямо напротив них стоял, кутаясь в такой же чёрный, как и у них плащ, человек.

– Ишь, р-р-распустились, мер-р-рзавцы! – Взрыкивая, он отбросил в стороны полы плаща и в свете звёзд блеснула лорика, чью поверхность украшали круглые диски наградных фалер: – Бездельники! Запор-р-рю! Вы службу несёте или где?! Почему не в оцеплении?!

– Так мы, это, господин, – начал было лихорадочно оправдываться Маслов.

– Что?! Молчать! – Появившийся в его руках шлем с поперечным гребнем, однозначно показал его ранг – перед ними стоял центурион.

– Легион доверил вам охранять Зверя! А вы?! Спать?! Значит так! – сложив руки на груди, он покачал головой: – За ненадлежащее несение службы вы будете наказаны! Оба!

– Но господин, – запротестовал Игорь: – Мы несли её самым надлежащим образом. Мы прибыли сюда заранее и ожидали смены часовых, понимаете?

– Что прибыли заранее – молодцы, но прибыть сюда вы должны были с вашим разводящим! Его имя – он тоже будет наказан! Имя! Ты! – сделав шаг вперёд, центурион ткнул пальцем в грудь Клеоптра: – Назовись!

Толчок оказался слишком сильным – не ожидавший подобного Звездорождённый пошатнулся и непослушные полы плаща разошлись в стороны. Его броня словно только того и ждала – поймав слабый свет звёзд она ответила мягким золотым сиянием, приведшим проверяющего в состояние ступора.

– Это… Это… Что?! Это не… Измена! – Взревел он спустя несколько секунд, отшатываясь и выхватывая меч: – Тр-р-рево… – Его раскатистый рёв сменился хрипом, когда клинок Клеоптра воткнулся ему в шею, едва не отсекая голову от тела.

– Вот же… – Меч Маслова блеснул в свете звёзд: – Наших предупредить надо, – покосился он наверх, краем глаза замечая, как едва заметные фигуры караульных вдруг дополнились яркими точками фонарей. И, что самое поганое – эти точки двигались к ним.

– Вниз! – Поняв, что более скрываться не имеет смысла, заколотил он рукоятью меча по колёсам, наполняя всю округу звонкими ударами: – Капитан! Чум! Дося! Вниз!

– Я прикрою, – шагнув навстречу огням, Клеоптр сбросил плащ, и его фигура заиграла золотом в свете множества фонарей, направленных в сторону звона: – Торопи своих, – бросил он через плечо, делая ещё шаг вперёд: – Торопи! – Изогнутый клинок тонко запел, разрубая броню самого быстрого легионера: – Второй!

– Вот ни на минуту вас оставить нельзя! – Голос Доси раздался одновременно со звуком открываемой двери и пространство внизу слегка осветилось бьющим изнутри Зверя светом: – Вы что? – Увидела она подбегавших к ним легионеров: – Весь лагерь на ноги поднять умудрились?!

– Помоги лучше! – Игорь, отбивавшийся сразу от двоих, шаг за шагом отступал к колёсам. Улучив момент, он метнул снятый плащ в одного и пока тот выпутывался из накрывшей его ткани, торопливо ткнул остриём другого, задравшего голову вверх, при появлении девушки.

– Ты и сам неплохо справляешься, – спрыгнув вниз, она перекатилась через голову и, не вставая, сбила ближайшего солдата, подсечкой: – Сейчас наши будут, заканчивают они там. – откатившись назад – ближайшие легионеры замерли, когда мимо них промелькнули стройные ножки, Дося одним движением встала: – Ну? – В её руке блеснул клинок: – Чего уставились? Женских ног не видели?! Кто потрогать хочет? – Лезвие качнулось и солдаты, словно пробуждённые этим движением глухо заворчали, медленно приближаясь к ней.

– Не так быстро! – Соскользнувший вниз по лесенке Благоволин, шагнул вперёд, широко махнув мечом: – Не про вас подруга, упыри имперские! Ха! – Повернув голову, он подмигнул Игорю: – Вот всю жизнь мечтал так сказать!

– И это последнее, что ты скажешь! – У напрыгнувшего на него легионера посреди груди красовалась круглая фалера со скрещёнными мечами: – Я! Доклетиан! Легионер первой манипулы первой центурии говорю тебе! Ты… – Всхрапнув, легионер первой манипулы первой центурии начал заваливаться на бок, а на его месте появился Клеоптр: – Много говорит. Труп! – Резко взмахнув мечом, он набросился на стоявшего рядом солдата.

– А вот и я, – спрыгнувший сверху Чум, потащил из ножен свой клинок: – Во! Веселитесь? А про меня что – забыли?! Однако, нехорошо! – Взмахнув мечом над головой он хотел было ринуться в бой, но капитан успел схватить его за портупею.

– Что там?

– Там – порядок! Пусти! Дай повеселиться!

– Отходим тогда! Дося, Иг, Кле! Бежим – рванёт сейчас!

– Я прикрою! Идите! – Золотое свечение доспеха Звездорождённого, казалось было размазано по всей площадке. Он метался от одного легионера к другому и каждая встреча отмечалась либо хрипом умирающего, либо тонким пением его клинка, разрубавшего мечи противников.

– Клеоптр! Бежим! – Выкрикнул в это свечение Игорь, но безтолку – не обращая внимания на его слова, тот продолжал метаться по освещённому пятачку.

– Клеоптр! Царь зовёт! – Попробовал он зайти с другой стороны и это подействовало. Сразив очередного противника, он отпрыгнул к ним: – Истр?! Он здесь? Где?!

– Хватай его! – Подавая пример, Маслов схватил его за руку и потащил прочь от Зверя.

– Всех не перебьёшь, – подхватив Клеоптра за вторую руку, Чум рванул прочь от машины: – Ходу, ходу! – Приговаривал он на бегу: – Я им там сюрприз оставил.

– Какой? – Не выпуская руки слабо сопротивлявшегося Звездорождённого, повернул к Чуму голову Игорь.

– Да простую – дёрни за верёвочку, дверь и того. Пара гранат там.

– Гранат? Откуда?!

– У первого часового одолжил. Не знаю, насколько они мощные, но…

Грохот взрыва и яркая вспышка белого света самую малость опередили тугую воздушную волну, отвесившую беглецам такого доброго пинка, что в себя они пришли уже перед самими вратами.

– Ты что там взорвал?! – Перевернувшись на живот, Игорь уставился на ослепительно белые языки костра, поднимавшиеся из того места, где только что был Зверь.

– Во! Я же говорил! – Усевшийся на землю Чум, закрылся ладонью от бившего во все стороны света: – Магний то был! Я его с детства помню!

– Что?! – Маслов недоверчиво посмотрел на него, закрываясь от слепящего свечения ладонью: – Зверь из магния?!

– Угу, – Встав, Чум повернулся спиной к костру: – Пошли в лагерь, спать охота.

– Погоди, – поднявшись на ноги, Игорь подошёл к нему: – А блоки? Модули? Вы хоть что-то с него сняли?

– У Доси спроси – она его курочила, пока мы с Сергеем, – он кивнул на капитана: – Минировали.

– Дося?

– Держи, – тоже зевнув, девушка протянула ему несколько разноцветных кристаллов, похожих на толстые сувенирные карандаши: – Я их из разных мест надёргала, авось, – она деликатно прикрыла ладошкой, растянутый в зевке рот: – На что-либо и сгодятся. А сейчас – спать! Пошли на нашу площадь, а утром посмотрим, что и как.

Выспаться им была не судьба.

Вторая Продуктовая, тишину которой при начале их вылазки, нарушал только добрый храп, сейчас переполняло движение. Ругающиеся, где вполголоса, а где и в полный рост, воины, занимали места в строю, не тая своих эмоций.

– Походу, нам лучше молчать, – Чум, хорошо представлявший их настроения от неурочной побудки, покосился на остальных: – Слышите, что говорю? Гуляли мол, скажем. И давайте, на свои места, тихонько, по стеночке, по стеночке.

– Ага! Вот вы где! – Истр, с которого можно было лепить образ похмельного страдальца, вытянул дрожащую руку в их сторону: – А ну сюда! – Рявкнул он и тут же схватился за голову, наглядно иллюстрируя своё состояние.

– Так! Говорите! Где шлялись?! Почему без шлемов?! Почему не в строю?! Мне вас что – ещё раз оштрафовать?!

– Простите, господин, – отвесила ему глубокий поклон Дося: – Не спалось, вот мы и решили прогуляться.

– Ах прогуляться?! А силы к бою беречь?! Клеоптр! И ты с ними… Стой! – Прищурившись, царь принялся рассматривать своего воина: – На тебе кровь?! Свежая? – Он уже хотел было подойти поближе, но Клеоптр опередил его.

– Мой царь! – Лязгнув металлом брони о камни мостовой, он бухнулся на колени, смиренно опустив голову: – Казни меня. Виновен!

– Ты? В чём? Говори! – Подбежавший слуга протянул ему кувшин и следующие пол минуты все стоявшие напротив могли вдоволь налюбоваться движениями его кадыка.

– Говори, – повторил он, возвращая кувшин и, судя по тому как заблестели его глаза, содержимое явно пошло царю на пользу.

– Прости, господин. Мы были за Стенами.

– Где?! Вы что – смерти искали?! Ну ладно они, – дёрнул подбородком Истр в сторону землян: – Но ты?! Как ты, Клеоптр, мог нарушить мой приказ?!

– Это наша вина, царь, – встав рядом со стоящим на коленях воином, посмотрел на царя Благоволин: – Не вини своего бойца. Мы уговорили сопроводить нас наружу.

– Вы будете наказаны! Я снижу ваши выплаты. Вы мне ещё должны останетесь! – Погрозил им всем кулаком Истр: – Нарушить мой приказ! В боевом походе! Только то, что вы чужаки, только это спасает вас от смерти!

– Может царю интересно будет узнать – зачем мы нарушили его приказ? – Пропустив мимо ушей угрозы, вопросительно посмотрел на него капитан: – Или тебе лишь бы нас без выплат оставить? Сэкономить на нас решил, а, царь?

– Говори. Но кратко. Ибо в гневе я.

– Мы убили Зверя, – просто ответил капитан и смолк, не меняя выражения своего взгляда.

– Значит, вы нарушили мой приказ, чтобы всего-то убить зверя?! Мой приказ и… Убить… Зверя?! – Смысл услышанного медленно, но верно начал пробивать дорогу сквозь алкоголь в его голове: – Как Зверя? Кто разрешил? Клеоптр?

– Мой царь, – не вставая с колен, поднял голову тот: – Это доблестные воины и я, твой нерадивый раб, решили, дабы…

– Встань и говори нормально, без этого, – прервав его, покрутил кистью в воздухе Истр: – Без… Просто говори, и так тяжело мне.

– Повинуюсь, – встав, Клеоптр поклонился: – Они предложили сломать Красноглазого, и я не мог отказаться – в этом я виновен. Приказ твой был ясен, но, на другой чаше лежали жизни моих братьев, а что может быть важнее для воина, мой царь? Движимый…

– Проще, Клеоптр. Проще!

– Мы вышли за стены, сняли часового и они, – последовал кивок в сторону землян: – Подорвали Зверя. А пока они минировали, я, с Игорем и Досей, – Клеоптр показал рукой на них: – Отбивали атаки легионеров. Не менее дюжины легионеров отведали моего клинка, повелитель! Кисти отсечь не успел – нам пришлось бежать, чтобы выжить при взрыве. Это всё, царь. Теперь ты волен казнили меня смертью, ибо приказ твой, ясный и понятный, был мною…

– Стой! – Махнув рукой, Истр покосился на капитана: – Доказать можете?

– А чего тут доказывать? – Вышедший вперёд Чум, удивлённо посмотрел на него: – Вон же зарево! – Махнул он рукой вверх: – Да и взрыв все слыхали. Я его минировал. Я. Вот этими руками, – вытянув руки вперёд, он пошевелил пальцами: – Горит Зверь? Горит! Наша работа!

– Фиянам потребуются доказательства, – покачал головой Истр: – Так просто они не запла… Я хотел сказать – не поверят.

– Вот, – в руке Доси появился один из кристаллов: – Я его вынула. Когда внутри была. Это пойдёт?

– Дай! – Истр одним прыжком оказался подле неё, протягивая к кристаллу обе руки: – Дай мне!

– Э нет, уважаемый, – без всякого почтения, перехватил его руки Чум: – Сначала – говорим за деньги. Ты же с местных, за такой подвиг, гору монет стребуешь. А нам что?

– Вы мои воины! И я требую подчинения!

– Во-первых, мы здесь так, временно. И, во-вторых, мы и сами можем к Фиянам пойти. Зачем нам посредник?

– Они не будут с вами разговаривать!

– Проверим? – Взяв у Доси кристалл, Чум покатал его по ладони: – Думаю… Нет, уверен, они и нам, с этим, – он вновь покатал палочку по ладони: – Рады будут.

– Сколько?

– Две трети! И – союзный договор. Текст мы сами составим.

– Десятая часть и ваша редакция договора. Я её рассмотрю.

– Истр! Это не серьёзно. Самое малое – половину. И заметь, – перехватив кристалл на манер указки, Чум покрутил им в воздухе: – Всю работу мы сделали. Пока кое кто, – кончик полупрозрачного карандаша как бы случайно остановился, нацелившись на царя: – Дрых.

– Я готовил план боя! Треть вам!

– Да-да. Готовил. Аж за стенами слышно было. Девять двадцатых и договор!

– Девять чего? Каких двадцатых?!

– Математику в школе прогуливал? Сорок пять процентов, говорю. Сорок пять – нам, полста пять – тебе.

– Так бы и говорил, а то удумал чего… Треть! И то – если кристалл настоящий.

– Хорошо, – протянув уму руку вздохнул Чум: – Вижу я, о царь, что твоё искусство торга не уступает мастерству меча! Согласны на треть, плюс договор – бессрочный и справедливый. Ко всем справедливый!

– Идёт! – польщённый его словами Истр хлопнул своей ладонью по ладони Чума, скрепляя сделку: – Кристалл, – он требовательно пошевелил пальцами, одновременно доставая из-за пазухи свой медальон.

– Сейчас проверим, – вытянув руки Истр коснулся кончика кристалла металлическим кружком.

Пару секунд ничего не происходило, но затем по мутному карандашу пробежала сиреневая волна и он принялся наливаться синевой, становясь похожим на неоновую светящуюся палочку, таких много в сувенирных магазинах.

– Настоящий, – констатировал он тоном, по которому нельзя было понять – доволен царь или нет: – Ладно… Слово я сдержу, – оторвав взгляд от свечения, Истр посмотрел на людей: – Сделка есть сделка. Вы, пока, отдыхайте, – вернув медальон на место, он сунул медленно начавший угасать кристалл в поясную сумку: – А мне отойти надо.

– Погоди, царь, – заступил ему дорогу Чум: – Кристалл верни. Это наша добыча.

– Верну. – Кивнув, он отступил на шаг: – Покажу кое-кому и сразу верну. Не беспокойтесь, ваша добыча вернётся к вам. А пока – отдыхайте, – подозвав взмахом руки одного из офицеров, Истр что-то негромко произнёс и, не скрывая весёлой улыбки, осветивший его лицо, двинулся прочь с площади.

– Отбой тревоги! – Офицер, получивший свежие указания, встал перёд строем: – Всем отдыхать! – Махнув рукой он отошёл в сторонку, наблюдая как рассыпается строй.

– Пойдём и мы что ли, – зевнув, Дося покосилась на горку подушек у навеса: – Спать охота – жуть просто.

– Чум? – когда все улеглись вдоль стены ближайшего здания, Игорь повернулся к товарищу: – А чего ты так легко сдался? В смысле торговаться больше не стал?

– А зачем? – Закутавшись в выданное слугами покрывало, сонным голосом ответил тот: – Всех денег не заработать, а так и царь, – он зевнул: – Доволен, да и нам перепадёт. Зная Истра – он выжмет местных досуха. Давай спать, хрен его знает, что нас завтра… Эээ… Уже сегодня ждёт.

Солнце уже перевалило зенит, когда раздавшийся из-за стен рёв буксин, поднял их не хуже любого будильника.

– И что им неймётся?! – Заспанный Чум принялся тереть глаза кулаками: – Вот же…

Подошедший слуга протянул ему чашу с водой, и он смолк, принявшись умываться.

– А быстро они очухались, – заметно посвежевший Благоволин уже был в броне и сейчас прохаживался рядом с приходившим в себя воинством: – Поднимайтесь, Легион на штурм пошёл. Истр нас на стенах ждёт.

– На стенах? – Завершивший свой туалет Чум, протянул слуге полотенце: – Я думал, они в ворота полезут – в ту дырку, то есть. На стены? Вот людям делать нечего…

– Дырки больше нет, – усмехнувшись, капитан присел на корточки, ожидая готовности отряда: – Пока вы спали, местные новые Врата поставили.

– Пока мы спали… А ты? – Дося, так же завершившая водные процедуры, внимательно посмотрела на его лицо: – Стимуляторы?

– Ничего страшного, – отмахнулся он: – Я ими редко пользуюсь. Нормально всё. А по вратам – так у них на складе резервные створки были. Теперь, когда Зверя нет, они за проход не беспокоятся – Истр говорил, что сделаны они из чего-то мега-прочного. Так что встаём, умываемся и – на стены.

– На стены? Без завтрака? Не, братцы, я пасс, – Чум скрестил руки на груди: – Где это видано – в бой и на пустой желудок идти.

– Завтрак? – Капитан покосился на солнце: – Обед, вернее сказать будет.

– Обед, так обед. Когда?

– Вот легионеров со стен сбросим, тогда и поужинаем.

– Ну… Так я не согласен.

– А твоё согласие, – взяв его под руку, Дося двинулась с площади: – И не требуется, солдат. Звуки боя слышишь?

– Нет, – дёрнувшись, он освободил руку: – Ничего не слышу. Шум в ушах – от голода, заглушает.

– Тем лучше, – вновь взяла его на буксир, девушка: – Значит крики и всё такое – не оглушат. Кончай ломаться – после боя поедим.

Истр ждал их у стен. Возможно и не их конкретно, но заметив приближавшуюся группу, он приветственно взмахнул рукой и поманил к себе.

– Выспались? Ага, сам вижу. Рвётесь в бой? – Он удивлённо покосился на Чума, которому Дося поспешно зажала ладонью рот.

– Рвёмся, – переключил на себя его внимание капитан: – С кристаллом как прошло? Вернёте сейчас?

– Держи, – вытащив из поясной сумки мутный цилиндрик, Истр протянул его Благоволину: – А как прошло, – обернувшись, он махнул рукой в сторону новых ворот: – Сами видите. Как только фияне поняли, что Красноглазого больше нет, так сразу створки и навесили. Легион пострелял-пострелял в них, а без толку! – Царь возбуждённо щёлкнул пальцами: – Не берут баллисты их! Наконечники на куски разлетаются – уж даже и не знаю, что за материал такой. Спрашивал – не говорят! – Последнее он произнёс с явной обидой в голосе.

– А деньги? – Наконец высвободившийся Чум вопросительно посмотрел на него: – Сколько отвалили?

– Много! Ваша доля составит семь тысяч монет.

– Каждому?

– И это, не считая оплаты за контракт, – проигнорировал его Истр: – Я решил, добавил он со значением: – Снять с вас все штрафы.

– Спасибо, – вновь придержав Чума, коротко кивнула Дося: – Мы ценим ваше расположение.

– Взаимно. Оставим в прошлом разногласия, друзья мои!

– А за контракт? Сколько нам причитается? – Снова высвободившись, Чум предпочёл отойти от неё и встал так, чтобы между ним и девушкой оказался Благоволин.

– Сто монет за участие, – принялся загибать пальцы царь: – Сто за бой, бонус за убитых – по полсотни монет. За бой на стенах – ещё по пол сотни, там проще будет – стой себе, да копьём вниз тычь. Ну и за завершение контракта – ещё по две сотни. Итого, – он поднял вверх ладонь с выставленными четырьмя пальцами: – Четыре сотни. Каждому, – Истр пристально посмотрел на Чума: – Хорошие деньги для рядового бойца.

– Не густо, – не стал отводить взгляд тот: – Себе-то ты в карман, побольше положишь?

– Чум! – Обойдя капитана, Дося дёрнула его за руку: – Не считай чужое! Он же царь!

– И что? Я тоже из дворян. Наверное! Бабушка что-то такое говорила, по молодости она уххх какая. Была.

– Друзья мои! – Истр поднял вверх руку, призывая к вниманию: – Не ссорьтесь! Четыре сотни – это очень хорошие деньги. Кроме того – я отдаю вам в дар броню, что на вас. А она, поверьте мне, стоит очень дорого.

– Спасибо, царь, – склонил голову в поклоне Благоволин: – Мы рады твоим подаркам и вознаграждению. Договор, я полагаю, после возвращения составим?

– Можно и сейчас, – кивнул тот на походный столик установленный у стены: – Что может быть крепче Союза, заключённого прямо в бою? Пойдём, наметим…

Рёв буксин, раздавшийся снаружи, заставил его досадливо сморщиться.

– На второй штурм сейчас пойдут, – посмотрев не верх стен, где суетливо забегали фигурки защитников, покачал он головой: – Первый мы отбили, но он так – разведка была. Сейчас – по-настоящему полезут. – Вновь посмотрев вверх, Истр махнул рукой в сторону ближайшей лестницы: – Идите наверх. Ваше место над Вратами. Легионеры будут туда рваться – им надо двери в Город открыть. С боков вас прикроют наёмники.

– А остальные? Что-то наверху я наших не вижу, – показал рукой на готовившихся к бою людей, среди которых не было ни одной золотой фигурки.

– Мы встанем перед Вратами. Если Легион прорвётся, то наши копья выгонят его прочь!

Рёв буксин повторился и Истр нетерпеливо махнул рукой в сторону стены: – Идите же! Удержите Надвратную и завершите кампанию!

– Пошли что ли? – Сделав пару шагов к лестнице, Чум вдруг резко развернулся на месте: – Погоди-ка… Истр? А деньги? Где наши монеты?

– Всё отправлено на Астерию, – пожал плечами, словно речь шла о чём-то само-собой разумеющимся Истр: – Вернётесь – получите.

Очередной взрык труб снаружи был коротким и, как-то по-особенному, злым.

– Они пошли на приступ, – шагнув к Чуму, он развернул его к стене и, с силой, толкнул: – На стену! Поспешите! Сейчас всё зависит от вас!

От вида, открывшегося с башни, просто захватывало дух.

Большая часть пространства перед Городом была заполнена ровными коробками центурий, неспешно шедших на штурм. С их блеском резко контрастировала крупная чёрная проплешина, разметавшая свои неопрятные края прямо напротив ворот.

Сверху было видно, как коробки, не ломая строя, обходили её, обтекая кляксу сверкающим потоком.

– Так это же Зверь! – Первым догадался Игорь: – То место, где он стоял! А что они его обходят? Может там – радиация? – Он опасливо покосился на Досину сумку, в которой лежал десяток вытащенных ею кристаллов.

– Они не фонят, – перехватив его взгляд, пожала она плечами: – Я проверяла – чистые. Никаких излучений не обнаружила.

– Или ты не смога их засечь, – отведя взгляд Маслов посмотрел вниз: – Но почему-то они это место обходят?

– Да мало ли почему, – Чум равнодушно покосился на кляксу: – Может примета дурная. Может хотят проверить что осталось – вот и боятся затоптать. Нам-то чего? Ты мне лучше другое скажи. – Перегнувшись через поребрик, он показал на бежавших к стене без строя людей в серых туниках: – Это кто такие?

Остановившись в полусотне метров от стены, серые подняли вверх руку, крутанули ей и воздух наполнился свистом множества снарядов, направленных вверх.

– Пращники! Ложись! – Маслов рухнул на колени, прячась за стенкой.

Вовремя!

– Это лёгкая пехота – велиты, – пояснил он всем, прижимаясь к зелёному камню: – Их как застрельщиков используют.

Частые щелчки попаданий их снарядов в стену время от времени перекрывались взрывами, по своему звучанию напоминавшими разрывы гранат.

– Они что – разрывными стреляют? – Чум показал на облако разрыва, вспухшее дальше по стене.

– Почему бы и нет? – Благоволин, сняв шлем чтобы не выдавать себя высоким гребнем, осторожно выглянул из-за поребрика: – Ты сам гранаты с убитого брал. Не вижу… – Над его головой свистнуло несколько снарядов, и он поспешно спрятался за стенкой: – Ни каких проблем воткнуть ударный взрыватель и метнуть.

Грохнуло совсем рядом – сразу трое наёмников, решивших метнуть копья в велитов, превратились в кровавые ошмётки.

– Мощно, однако, – поёжился Чум, глядя на разорванные тела: – И что? Мы так и сидеть будем?

– Миномёт бы сюда, – привалившись к стене, Дося вытянула ноги: – Мигом бы их порвали.

– Чего нет, того нет, – разместившийся рядом капитан отцепил флягу и сделал несколько глотков: – Ждём. Когда легионеры на стены полезут, велитам этим, волей не волей придётся обстрел прекратить. Не будут же они своих расстреливать?!

Ожидание продлилось не долго.

Минута, другая и долгий, тоскливый рёв буксин возвестил о начале очередной фазы атаки. Режущий уши свист прекратился, а ему на замену пришло поскрипывание и топот множества ног. Выглянувший было наружу Игорь, отшатнулся и принялся торопливо напяливать шлем – всё пространство под стеной было заполнено сдвоенными и строенными лестницами, плотно усеянными телами в блестящих доспехах.

Глава 7

– Сдаётся мне, – выглянувший вниз Чум, перехватил по удобнее своё копьё: – Что старина Истрик нас сюда на верную смерть послал.

– Эй, почтенные, – перегнувшись через стенку, он погрозил копьём поднимавшимся вверх легионерам: – Где ж мы вас хоронить-то будем? Вон вас сколько!

– О своей могиле позаботься, – послышалось из надвигавшейся снизу массы: – Иди молись, пока можешь, пёс!

– Ах, как грубо! – Первый блестящий шлем, появившийся над поребриком, мгновенно исчез из виду получив по кумполу древком копья: – Что об Истре думаешь, Дось? – Коротко размахнувшись, он огрел следующего остриём, сбивая того вниз.

– Всё может быть! – Кольнула Дося другого, опрометчиво выставившего голову над стеной, и тут же плашмя приложила его соседа, рванувшегося было вверх.

– Какие настырные, – древко прошлось по очередной паре касок, отправляя легионеров вниз: – А, Чум? – Выбросив вперёд копьё, она столкнула вниз очередную жертву: – Может нам плакат повесить надо было? Ну, типа…Зараза… – выскочивший на поребрик легионер был явно опытнее своих предшественников. Ловко уклонившись от копья, он схватился за древко и, сильно дёрнув, вырвал его из рук девушки. Не теряя ни минуты, солдат отбросил его за спину и уже хотел было спрыгнуть на стену, когда удар Чума, тот бил во всю силу, сбросил его вниз.

– Меч бери, – ткнув следующего, он отступил на шаг и, перехватив копьё за середину, и, работая им как шестом, ударил сразу нескольких, на свою беду, высунувших головы из-за стенки.

– Вот так, – продолжая удерживать оружие горизонтально, Чум замолотил концами по появлявшимся то тут, то там каскам.

– Во, развоевался, – хмыкнув, Дося вытащила меч, пристраиваясь рядом с ним: – Передохнуть не хочешь? Сменю.

– Стой уж, раззява, – угостив серией ударов очередных бойцов он хотел было что-то добавить, но тут сразу несколько рук вцепились в древко, вырывая его у Чума. Борьба была недолгой – поддавшись им, Чум резко толкнул копьё от себя, разжимая руки и, когда его противники поняли в чём дело, было уже поздно. Оглашая окрестности воплями и руганью, они рухнули вниз, так и продолжая сжимать свою добычу.

– А сам то? – Усмехнувшись, Дося наотмашь рубанула показавшегося над поребриком легионера: – Пролюбил?

– Эй! Помогите! – Маслов, чьё копьё оказалось разрубленным на две части, суетливо отмахивался обломками от сразу трёх противников. Пока его спасала броня – несколько свежих царапин говорили сами за себя, но было ясно, что долго он не протянет: – Помогите! – Ткнув расщепленным концом одного, он поспешно отступил, уклоняясь от соединённой атаки двух других и те сразу шагнули вперёд, освобождая место на стене для своих товарищей.

– Отходим к лестнице! – Благоволин, чья броня была густо запятнана кровью, отмахивался от наседавших противников мечом: – К лестнице! Держим её! – Пробив коротким выпадом лорику, он шагнул назад, прикрываясь щитом.

– Здесь стоим! Щиты возьмите! – Широко размахивая кописом, он заставил легионеров попятиться: – Ну же! Мне что, одному их держать?

– Дося! Рывок! – Прикрывшись диском щита, Чум резко прыгнул вперёд, сбивая с ног сразу человек пять. Отвесила пару пинков, он отскочил назад, и в копошащуюся и начавшую подниматься на ноги массу, врезалась Дося, в точности повторившая его манёвр.

– Все вместе! – дождавшись, когда она вернётся в строй, выкрикнул капитан и четвёрка, уподобившись сорвавшемуся с цепи бульдозеру, рванула вперёд.

Остановил их всё тот же поребрик, в который они и врезались, громким лязгом возвестив об окончании манёвра.

– Чисто! – Пнув стонавшего на полу легионера, Чум обвёл взглядом почти пустую площадку башни.

– Это ты, босс, здорово придумал, – подхватив заверещавшего раненого, он перебросил его через поребрик и, дождавшись, когда визг того пресечётся глухим ударом, удовлетворённо кивнул: – Лихо мы их, отбросили.

– Зря ты так, – покачал головой Маслов: – Он же раненый был.

– И что? – Пнув следующее тело, он посмотрел на Игоря, одновременно сдвига шлем на затылок: – Думаешь, они бы нас пожалели?

– Ну не знаю, но…

– Вот и молчи, раз не знаешь. Не мы к ним, а они к нам пришли!

– Мальчики… Не хочу прерывать вашу беседу, – тон Доси был крайне невесел: – Но, по-моему, нам бежать надо.

– Куда бежать?

– Да не куда, а от кого! Направо глянь!

На стене, полностью перебив наёмников, господствовал Легион. Сбив плотную коробку, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами, слитая воедино масса надвигалась на них, занимая собой всё пространство стены. Вышедший вперёд центурион, его лицо показалось Игорю знакомым, коротко кивнул Чуму, будто знал того и в его руке появился короткий жезл с Имперским Орлом на конце.

– Воины Зеи! Не ожидал вас тут увидеть! – начал легионер и Маслов вздрогнул, узнавая его. Это был Прокт.

– Легат? – Сдвинув шлем на затылок, удивлённо посмотрел он на Прокта: – Вы? Здесь? В атаке?

– Ааа… Иг Мас? Помню тебя по битве не вашей Зее, – кивнул ему как старому знакомому Легат: – Но я удивлён! Что вы, – Орёл на жезле склонился в их сторону: – Делаете здесь? В броне наёмников? Если хотели подзаработать монет, то вы выбрали явно не ту сторону! Легион платил бы вам больше.

– Это долгая история, Легат.

– Понимаю, – кивнул тот: – И, в память о вашей доблести, предлагаю почётную сдачу. С оружием и бронёй. Вы будете моими гостями. Соглашайтесь! Иначе – смерть! – Орёл на жезле взмыл вверх и застыл там, ожидая их решения.

– Сдаться? Нам? – Меч Чума глухо звякнул, падая на пол: – А вот этого – не хотел?

Скинув с руки щит, он запустил его в Легата словно это был не тяжёлый щит-гоплон, а лёгкий пластиковый летающий диск, столь популярный среди отдыхающих на природе.

Размазавшись в сверкающую жёлтым полосу, щит, чей полёт был усилен искусственными мышцами брони, врезался в Прокта, отшвыривая его в сторону.

На беду Легата, отбросило его не к поребрику.

Продолжая удерживать в вытянутой руке свой жезл, он сорвался со стены и сочный удар, послышавшийся через секунду снизу, поставил точку в судьбе в общем-то и неплохого человека.

– Йес! Страйк! – Чум, согнув руку в победном жесте, крутанулся на месте: – Ещё щит есть? Ща дабл сделаю!

– Бежим! – Подхватив его меч, Благоволин схватил его за пояс и потащил к лестнице: – Ходу, ходу! – Сунув копис владельцу, он оглянулся назад – очнувшиеся от произошедшего легионеры рванулись к ним. Желание отомстить – Прокт почитался в Легионе как отец, заставило их сломать строй и на землян накатывалась гневно орущая толпа.

– Да шевели ты копытами! – Швырнув в самых шустрых щитом, этот бросок был не так успешен, как предыдущий – упало только несколько человек, капитан с силой толкнул Чума в спину. Влетев в растопырившего руки Маслова, он сбил его с ног и падая, тот схватился за стоявшую рядом Досю. Не вдаваясь в подробности можно сказать, что этот спуск по лестнице, занял у всей троицы рекордно короткое время.

Броня, сработанная неведомыми мастерами, спасла их и на этот раз.

Поднявшийся на ноги Маслов, очумело покрутил головой, приходя в себя.

– Это мы оттуда…летели? – Посмотрев наверх – преследовавшие их легионеры осторожно спускались вниз, придерживаясь друг за друга: – И…живы?!

– Живы, живы, – спрыгнувший с предпоследних ступенек Благоволин, торопливо поднимал на ноги оказавшегося в самом низу Чума: – Вы живы, – кивнул он на Досю. А вот что с ним – не знаю. Тащите его к нашим, – махнул он рукой в сторону перегородившей улицу напротив Врат, фаланге: – Я прикрываю.

– От кого, эти же – наверху, – начал было Игорь, но покосившись назад, смолк – в проёме ворот копошилось с десяток легионеров, торопившихся откинуть массивный засов, блокировавший створки.

– Ходу, ходу, – выставив вперёд меч, Благоволин попятился, бросая взгляды то на спускавшихся легионеров, то на солдат, совместными усилиями начавших приподнимать брус тёмного дерева.

И если вторые были слишком увлечены своим занятием, то первые громкими криками выразили своё возмущение при виде ускользавшей от них добычи.

– Живые? – Истр, стоявший перед строем буквально выплюнул свой вопрос, словно тот жёг его гортань: – Но башню вы сдали.

– Помог бы своими – не сдали бы, – уложив Чума на камни мостовой, Маслов уселся рядом с ним: – Десятка три мы успокоили – если они летать не научились, – сдвинув на затылок шлем, он вытер пот: – Плюс Легата Прокта. Видел, как он сверху летел?

– Но башня – за ними, – покачав головой, царь вытащил из ножен меч: – Идите на тоже здание, где вчера были. Прикроете сверху, пока настоящие мужчины, – последовал кивок на неподвижный строй: – Покажут вам как воевать надо. Клеоптр? – Махнул он свободной рукой: – Идёшь с ними. Присмотришь, а то опять сбегут. – Надвинув шлем на лицо, Истр крутанул мечом, показывая, что разговор окончен.

– Нам бы врача, – стоявшая на коленях перед Чумом Дося, посмотрела на царя, но тот не обратил на её слова никакого внимания.

– Поднимем его на крышу, – Клеоптр, легко подняв на руки безжизненно обмякшее тело, шагнул к двери: – Поспешите – сейчас наши в атаку пойдут, не следует им мешать.

Сняв с Чума шлем, Дося осторожно уложила его голову на пук коротких копий и принялась копаться в своей поясной сумке.

– У тебя там что-то уцелело? – Присевший рядом с ней на корточки Игорь, удивлённо посмотрел на совершенно целые пузырьки: – Мы так летели – у меня в голове до сих пор шумит.

– Как видишь… – Выбрав один, наполненный слегка желтоватой жидкостью, она одобрительно кивнула и, свинтив пластиковую крышечку, быстро сунула его Маслову под нос.

– Что за… – От резкого запаха он едва не задохнулся и, инстинктивно дёрнувшись прочь, опрокинулся на спину: – Фууу… Что за гадость?!

– Мозги на место встали? – Девушка принялась водить пузырьком перед носом Чума: – Помогло же, да?

– Да какой встали, – отползя от неё на пару метров, Игорь прислушался к своим ощущениям: – Хотя… Да… Да! Спасибо!

– Не за что, – придержав пузырёк у носа Чума, она дождалась, когда он задёргал головой, и только тогда прекратила свою пытку, надёжно закрутив крышку.

– Я вижу ангела. – Слабым голосом, не открывая глаз, произнёс тот: – Или это гурия? Выпить дай.

– Держи, – сняв с пояса флягу, она поднесла горлышко к его губам, но Чум, приходивший в себя прямо на глазах, отрицательно мотнул головой: – Вина! Не пристало мне в Валгалле трезвым быть!

– Ага! – Убрав флягу, Дося поднялась на ноги: – Очнулся?

– О прекрасная, – протянув к ней руку он хотел сказать что-то ещё, но её сапожок, с громким лязгом ударивший в бок его кирасы, заставил его проглотить остаток фразы.

– Вставай, симулянт! Сейчас ещё пну! Давно притворяешься?!

– Я не симулянт, – перекатившись на живот, он, с кряхтением поднялся на ноги, придерживаясь за бок: – Я – раненый! Про Женевскую конвенцию слыхала?

– Ты – симулянт! – Пальчик девушку ткнул его в грудь: – А про конвенцию ты тому расскажи, кого со стены сбросил! И не держись за бок, я тебя по-другому пнула, бездельника!

– Разве? – Он внимательно ощупал бока кирасы и не найдя ничего компрометирующего, со вздохом наклонился за шлемом: – Злая ты, – застегнув подбородочный ремень, Чум покосился на Досю: – Ведьма!

– Ну надо же! – Всплеснула руками та: – А только что – и ангелом, и гурией звал.

– Это был бред, – надвинув шлем на глаза, он двинулся в сторону парапета, окаймлявшего край стены: – Что у нас происходит? – Облокотясь на камень стенки, он посмотрел вниз.

Внизу, неспешно и грозно, двигалась вперёд фаланга. От проёма Врат, им навстречу, тоже не особо спеша, шли легионеры, выставив вперёд гастаты.

– И куда они лезут?! Их же Истр сейчас в фарш перемелет! – Стоявший рядом с Чумом Маслов, опёрся локтями о парапет: – У Имперцев копья раза в два короче!

– Угу, а у наших они в три ряда, – Клеоптр, с самым беспечным видом, покрутил в руке короткий дротик: – Поможем? – Широко размахнувшись он бросил его вглубь плотной серебристой коробки и победно вскрикнул, увидев упавшего с пробитой головой легионера: – Хо! Первый! Давайте! Дружно!

Следующий, совместный залп, вывел из боя ещё пару-тройку бойцов, но их места тотчас заняли другие, вдобавок, подняв над головами свои корытообразные щиты.

– Прекратить огонь! Только зря дротики тратим, – поднял руку вверх Благоволин, видя, как продолжает ползти вперёд ставшая похожей на облысевшего дикобраза, черепаха имперцев.

– Гранат бы сюда, – вздохнув, Чум покосился на рукотворную крышу: – Наших, лимонок. Хех… И чего я, дурак такой, не взял десяток? Слышишь, командир? – Повернулся он к капитану: – В следующий раз надо взять. Десяток. Каждому.

– Вот сам и свой и мой, и потащишь. – Не отрывая взгляда от сходившихся стен, мотнул головой тот. Сейчас противников разделяло не более двух десятков шагов и стороны остановились, выжидая момента для атаки.

– Ага! Они боятся! Трусы! Мясо! – Заорал, перегнувшись через парапет Клеоптр. Схватив дротик, он с силой метнул его вниз и тот, с резким, скрипящим звуком, воткнулся в металлическую бляшку посреди одного из щитов.

– Может хоть камень на них бросим? – Принялся раскачивать один из блоков Чум: – Он по ним как…

Прерывистый звук труб остановил его попытки выломать камень и, оставив своё занятие, он, как и остальные перегнулся через благополучно оставшийся целым, парапет.

– Я знаю этот сигнал! – Клеоптр, повернувшись к остальным, возбуждённо стукнул кулаком по камню: – Это сигнал к отступлению! Трусы! – Вновь перегнувшись вниз, заорал он в сторону пятившихся легионеров: – Вы не стоите и пыли…

Новый сигнал, на слух Игоря, он был короче предыдущего, привёл массу солдат в очередное слитное движение.

Демонстрируя присущую только им выучку, легионеры одновременно заступили друг за друга, отчего в блестящем кирпиче коробки образовались сразу три тёмные полосы.

В темноте Врат что-то щёлкнуло, свистнуло и в проходах сверкнули полоски света, на миг связывая центурию со своими противниками. Дернув головой в сторону фаланги, Игорь прикусил губу, удерживая себя от вскрика. В фаланге, до того казавшийся монолитной стеной, перегородившей собой улицу, зияли три дыры, заваленные насаженными на толстые копья баллист, телами.

Новый сигнал.

Топот и шарканье множества ног.

Щелчки, свист – в фалангу, и так уже понёсшую первые тяжёлые потери, влетают следующие три снаряда, пробивая почти на вылет компактную золотую коробку.

– Дети мои! – Выскочившая вперёд фигурка, не узнать в ней Истра, было невозможно, подняла над головой меч: – Вперёд! Сомнём их!

Не договорив, царь начал разворачиваться к легионерам и тут, пущенный кем-то из строя Легиона дротик, воткнулся ему в шею, точно между обрезом кирасы и краем личины.

В наступившей тишине было слышно, как лязгнул о мостовую меч, выпавший из его руки. Медленно, словно, не веря в произошедшее, Истр опустил руку к лицу, но тут его колени подломились, и он мягко осел наземь, сворачиваясь в калачик.

– Царь… Убит?! – Отшатнувшийся от парапета Клеоптр, потянулся к шлему, желая сдвинуть его и своими, живыми глазами увидеть произошедшее.

– За Прокта! – Выскочивший из строя центурион, качнул шлемом с поперечным гребнем в сторону замершего строя Звездорождённых: – В атаку!

Подавая пример, он за пару скачков преодолел разделявшее противников расстояние, остановившись перед телом царя.

– За мной! – Наступив на тело, в опустившейся на улицу тишине был слышен вскрик металла о камни, он прыжком вбил себя в щель между опустившими копья воинами. Вклинившись в строй, он принялся колоть мечом налево и направо, стремительно продвигаясь вглубь построения.

– За Прокта! – Отставшие от него на несколько секунд легионеры, влились в пробитые баллистами дыры, затопляя серебром доспехов золотое свечение их противников.

Длинные копья, теснота построения – Истр вывел на бой всех, максимально уплотнив ряды, сейчас работало против Звездорождённых.

Стиснутые со всех сторон, зачастую не имея возможности вытащить меч, они гибли, получая короткие злые уколы в щели меж доспехов.

Положение могло бы спасти отступление, но задние ряды, до которых только докатилась весть о гибели Истра, замерли неподвижно, не зная что теперь делать.

– Царь… Погиб… – Повторяя одно и тоже, Клеоптр уселся на крышу, бессильно опустив руки и прислонясь спиной к парапету: – Мы погибли…

– Встань! – Подскочивший к нему Благоволин, одним рывком поднял его на ноги, ухватив за вырезы кирасы: – Ну! Очнулся! Быстро! Кто после Истра по рангу?! Отвечай! – Встряхнул он его: – Ну же?!

– Благородный Клеомид.

– Вызывай его! Надо отступить! Пока их всех как баранов не перерезали.

– Хорошо, я попробую, – опустив на лицо шлем, Клеоптр произнёс что-то неразборчивое, а через секунду вновь сбил его на затылок: – Он погиб.

– Следующий? Кто за ним?!

– Я… Я следующий! Господин?! Что делать?

– Поздравляю с повышением! – Не отпуская рук, капитан заглянул за его плечо: – Отступать! Чёрт! Поздно!

Улица под ними была затоплена морем серебра. Вскипавшие то тут, то там волны, выносили на верх золотые тела, чтобы через миг сорвав с них скорлупу брони, вновь поглотить уже нагих воинов. Некоторые из легионеров уже праздновали победу, насадив на свои копья отрубленные головы противников и размахивали ими, горланя во всё горло что-то неразборчиво-восторженное.

– Тут Портал есть? – Скрипнув зубами, Благоволин встряхнул начавшего обмякать Клеоптра: – Не время сейчас нюни пускать! Ну, соберись! Портал тут, в Картаге, есть?!

– Есть, там, – не глядя он махнул рукой в сторону центра города.

– Командуй всем бежать к нему! Понял?

Клеоптр молча кивнул, с надежей глядя на капитана.

– Пусть все идут на Ярмарку. Оттуда – в тот мир, ну, где мы встретились, где пещера на вашу планету. Давай, давай, не тупи, – подняв руку он хотел было надвинуть шлем ему на лицо, но Клеоптр придержал его руку: – Вы думаете, они меня послушают?

– Теперь. Ты. Царь. Спасай своих! – Всё же надвинув личину ему на глаза, капитан повернулся к Чуму: – Другой спуск вниз есть? Не хотелось бы мне с этими, – кивнул он на бесновавшихся внизу легионеров: – Встречаться.

– Вон ещё! – Вопль, раздавшийся снизу, заставил Благоволина отпрянуть от края крыши, но было уже поздно. С десяток легионеров задрали головы вверх, а возмутитель, задрав вверх копьё, продолжал орать: – Братцы! Там четверо жёлтых! Я узнал их! Это те, что Прокта со стены скинули! Бей гадов! – Расталкивая остальных, он рванулся к двери дома, несомненно желая оказаться в первых рядах мстителей.

– Вот же…! – Выматеревшись, капитан повернулся к Чуму, который, перегнувшись через парапет, рассматривал стену дома: – Чум? Что у тебя?

– Лестницы нет, но можно попробовать перепрыгнуть на соседнюю крышу, – показал он рукой на стоявший в десятке метров от них: – С разбега перескочим.

– Думаешь? – Капитан с сомненьем покачал головой: – Далеко же.

– У нас броня с усилителями. Забыл? Ща! – Отбежав к противоположному краю крыши, Чум пригнулся и стремительно рванулся вперёд. Не добежав до парапета пары шагов, он подпрыгнул, взлетел на бортик и, с силой оттолкнувшись от него ногой, по пологой дуге взмыл в воздух.

Искусственные мышцы не подвели.

Грохнувшись посреди крыши, он кубарем покатился по ней, затормозив только о парапет противоположного края.

– Всё нормально, – покачиваясь, Чум поднялся на ноги: – Слишком сильно оттолкнулся. Давайте сюда, – взмахнув рукой, он встал на середине крыши: – Попробую поймать! Ну же! Прыгайте!

– Дося? Давай! – Покачав меч, Благоволин встал у двери, в которую уже начали ломиться, подбадривая себя криками, легионеры: – Потом Клеоптр, Игорь. Я – прикрою.

– Я?! Можно я после Игоря, – замотав головой она выставила вперёд руки: – Я не сумею…

– Сумеешь! – Привалившись плечом к трещавшей двери, заорал на неё капитан: – Без разговоров! Пошла, ну!

В точности повторив манёвр Чума, девушка взмыла в воздух, оглашая окрестности отменным визгом. Он был настолько громким, что даже те из солдат, что усиленно ломились в дверь, на миг замерли, удивлённые переливами её вопля.

Приземлилась она точно в объятья Чума, который, не выдержав удара, во второй раз за день, оказался под ней.

Впрочем, на сей раз, сознания он не потерял и меньше чем через пяток секунд, уже снова был на ногах, взмахами рук обозначая свою готовность к приёму следующего гостя.

Клеоптру его помощь не потребовалась.

Точно рассчитав усилия, ещё бы – Звездорождённый носил броню много дольше землян, он приземлился сразу за парапетом, сохранив равновесие и даже особо не покачнувшись при касании крыши.

Зато Маслов, взмывший в воздух сразу за ним, выглядел прямо-таки пародией на предыдущий прыжок. Споткнувшись перед самым поребриком, он едва не упал, только чудом сумев оттолкнуться от его края. Приземление тоже оказалось не самым удачным – едва не зацепившись ногами за бордюр крыши Игорь шлёпнулся на брюхо сразу за ним и проскользив несколько метров, сбил с ног Чума, всё так же готовившегося поймать его в полёте.

– Это уже становится традицией, – проворчал тот вставая на ноги: – Третий раз за день с ног сбивают. Ты как – жив? – Пробурчал он, помогая Маслову выпрямиться.

– Жив… Вроде. А капитан как? – Оттолкнув руки Чума, Игорь бросился к парапету.

Убедившись, что все бойцы успешно переправились, Благоволин отскочил от двери, которая немедленно распахнулась, поддаваясь натиску разозлённых легионеров. Не удержавшись на ногах, они попадали друг на друга, закупорив проём копошащейся и ругающейся массой. Не дожидаясь пока она распадётся на отдельные тела, капитан от души пнул по чей-то голове в блестящем шлеме.

Удовлетворённо кивнув – один из матерящихся легионеров тут же смолк, сменив ругань на хрип, он развернулся и скачками метнулся у краю крыши.

Укороченный разбег и отсутствие опыта в пользовании брони, не замедлили сказаться. Взмывшее вверх тело начало своё падение слишком рано – капитан не дотягивал до спасительного парапета.

– Держи! – Крикнув Чуму, Игорь плюхнулся животом на бордюр, ловя Благоволина руками.

– Меня держи, – заорал он, мотнув головой назад и вцепившись в капитана обеими руками. Ещё миг, и его ноги, оторвавшись от крыши взмыли вверх, а сам Игорь начал сползать вниз, перевешиваемый Благоволиным.

– Отпусти! Оба грохнемся! – разжав руки, капитан растопырил пальцы, но Игорь и не думал выполнять его приказ, изо всей силы вцепившись в его наручни.

– Вот ещё, – дёргая ногами он пытался удержать равновесие, ощущая как скрипит броня, медленно ползшая по камню парапета: – Сей..час Чум… Подой…дёт… Не дёргайся…

Подбежавшие пару секунд спустя Клеоптр с Чумом, моментом втянули их обоих на крышу.

Позже Маслов долго жаловался, что товарищи, вцепившиеся в его ноги, едва не вырвали их, чрезмерно сильно дёрнув за и без того пострадавшие при прыжке, конечности.

Выскочившие на крышу легионеры разродились проклятьями, видя, что столь желанная добыча ускользнула из ловушки. Столпившись у парапета, они потрясали кулаками и призывали на головы беглецов всевозможные кары, зовя своих Богов в помощь.

– Если бы боги их услыхали, – помахал им явно издеваясь, капитан: – То мы точно уже были бы покойниками.

– Не говори гоп… – Игорь, открывший дверь, ведшую вниз, поманил остальных рукой: – Пошли, а то, не ровен час, они наши дротики найдут.

Предупреждение было не лишним. Устав просто так слать проклятья в их адрес, легионеры рассыпались по крыше в поисках чего-либо метательного. Как и следовало ожидать, дротики, аккуратно лежавшие у стены, были тотчас найдены, о чём немедленно возвестил воинственный рёв. Правда таковым – воинственно-радостным он продержался не больше минуты – когда дротики взметнулись над их головами, готовые обрушиться стальным дождём на беглецов, крыша была пуста.

Закрывавший чердачную дверь Благоволин, он шёл замыкающим, только злорадно хмыкнул, когда злобные выкрики оставшихся ни с чем солдат, донеслись до его слуха.

– Все слыхали? – Спустившись на пару ступенек, он махнул рукой себе за спину: – Бегом вниз, ломайте окна на первом, те, что на другую сторону и наружу, бегом-бегом! Шевелитесь – мы их и так раззадорили, теперь поймать нас – дело чести для Легиона.

Улица, на которую выходили окна противоположной стороны здания, радовала глаз своей пустотой.

– Идём? – Распахнув створки, Чум вскочил на широкий подоконник.

– Погоди, – придержал его капитан: – Клеоптр? – Повернулся он к Звездорождённому: – Ты отсюда до Портала дорогу знаешь? Нам сейчас бежать быстро придётся. Уверен, наши друзья, – он ткнул пальцем вверх: – Сейчас во все глаза вниз смотрят – ждут, откуда мы выползем, чтобы своих товарищей навести.

– Знаю. Это – Животная улица. – Кивнул в ответ тот: – Тут обычно и животных и всё для них продавали. Надо добежать по ней до Малой Кожевенной площади, это шагов двести. С неё повернём направо – на Древесную. Ещё через три сотни шагов она перейдёт в Весёлую – там кабаки и развлечения всякие. Были. Ну а Весёлая прямо к Портальной площади выведет.

– Прямо до площади и направо до упора? Так?

– Верно.

– Все слышали? – Благоволин повернулся к остальным: – Прямо, на площади направо и к Порталу. Там нас не тронут. Готовы? Пошли!

Выскочивший из окна Чум отскочил в сторону, готовясь помогать остальным, но нужды в этом не было – беглецы, пользуясь силой брони просто перескочили окно, всего за пару секунд покинув спасшее их здание.

– Чум – первым, за ним все, я замыкаю! Бегом! – Подтолкнув чуть замешкавшуюся Досю, девушка ойкнула, когда его рука толкнула её пониже спины, скомандовал капитан.

Раздавшийся сверху рёв подтвердил его слова. Столпившиеся у парапета легионеры заорали, едва бежавший впереди Чум оказался в поле их зрения.

Послышавшийся свист, яснее ясного указал на намерения противника – с десяток дротиков, пущенных сильными руками, ударили о мостовую ломая наконечники за спинами рванувшихся прочь людей.

– Поднажали! – Прикрывавший отход капитан, улучив момент, обернулся назад, демонстрируя гомонящим на крыше легионерам два пальца, раздвинутых латинской буквой «V». В отличии от классического жеста победы, его пальцы были развёрнуты на сто восемьдесят градусов, придавая символу крайне неприличное и оскорбительное значение.

Взлетевший до небес вой, густо насыщенный отборной руганью, подтвердил поистине всегалактическую известность данного символа.

– Бежим, бежим, – подталкивая в спину начавших оборачиваться людей, поднажал капитан.

– Не хочу знать, командир, – чуть подотставшая Дося, сдвинула шлем на затылок, подставляя лицо ветру: – Что ты им показал, но теперь они от нас точно не отстанут.

Малая Кожевенная встретила их пустыми прилавками уличных торговцев и тонким слоем песка, покрывавшим всё её пространство. Его желтоватые гранулы, отполированные тысячелетними ветрами, скользили под ногами не хуже льда.

– Тут что? Уборщиков нет? – Взмахнул руками, едва не упав, Маслов.

– Здесь уборка, – расставив руки в стороны, скользнул к выходу с площади Клеоптр: – Делалась силами торговцев. Уборщики дорогие, а если ты ждёшь клиентов, то сам и приберёшь – это же в твоих интересах.

– В твоих-то, в твоих, но ещё пару дней, – перешедший на коньковый ход Игорь, предпринимал все усилия, чтобы не грохнуться наземь: – Но ещё пару дней и тут такие барханы будут, что… Ой! – Почувствовав, как опора, несмотря на все его усилия, уходит из-под ног, он схватился за ближайшего соседа. Дося, именно в неё вцепились руки потерявшего опору Маслова, покачнулась, наклонилась и с грохотом врезалась в него, в свою очередь хватаясь за парня. Держась друг за друга, парочка, слившись как в танго, проплыла мимо остальных, одновременно ругаясь и визжа. Проскользив к краю площади – за её пределами на песок не было и намёка, они прорысили по инерции ещё пару шагов, прежде чем их руки разомкнулись.

– А ты неплохо танцуешь, – отстраняясь от него, прошептала Дося резко покрасневшему парню: – Может… Как нибудь ещё, а?

– А чё визжала, раз понравилось? – Появившийся рядом Чум хмыкнул, разрушая весь интим момента.

– Эхх… – Досадливо махнув в его сторону, она надвинула шлем на лицо: – Уж и повизжать нельзя. Шёл бы ты на свою пенсию, ветеран хренов. Все… Всю… Обломал, короче.

– На пенсию? – Сдвинув, в отличии от неё свою каску на затылок, он приник к фляге: – Когда у тебя роман намечается? Ха! Да не в жисть! Я, сначала, на вашей свадьбе отгуляю.

– Да ты… Да я тебя! – Надвинувшуюся было на него Досю, осторожно оттёр плечом Благоволин, одновременно прикрывая от неё ставшего пунцовым Игоря: – Потом обсудите, сейчас ноги делать надо. Вон, – махнул он рукой в конец улицы: – Столбы Портала видите? Ну так бегом! Быстро!

– Я тебе это припомню! – угрожающе мотнув головой в сторону Чума, она развернулась на месте и более не говоря ни слова, потрусила вдоль улицы.

– А вам что? – Обоими руками, капитан подтолкнул замерших на месте Маслова и Чума: – Вперёд пошли! Сзади уже догоняют!

Второй раз повторять приказ нужды не было. Металлический лязг, перекрываемый воинственными криками их преследователей, катился впереди блестящей доспехами толпы, многократно усиленный эхом пустой улицы.

Самые быстроногие из них, на добрый десяток шагов оторвавшиеся от остальных, первыми влетели на предательский песок, тотчас рухнув наземь. Кувыркаясь, поднимая тучи пыли они покатились через площадь не снижая скорости. Бежавшие за ними попытались остановиться, но инерция толпы сделала своё чёрное дело, сметя их с ног.

– Поспешишь – людей насмешишь, – покосившись через плечо на всё росшую и росшую кучу-малу, философски заметил Благоволин.

– У нас говорят – поспешность губит совершенство, – притормозивший Клеоптр усмехнулся, глядя как отдельные фигурки легионеров пытаются встать и, будучи не в силах удержаться на ногах, шлёпаются назад.

– А что? Тоже вариант, – оторвав, наконец, взгляд от потешной картины, капитан кивнул спутнику: – Да и демон с ними! Так вроде у вас говорят?

– К чёрту! – Рассмеялся в ответ тот, демонстрируя неплохое знание земного сленга.

– Чум научил? – Переходя на трусцу, поинтересовался Благоволин.

– Он, – труся рядом, дёрнул головой в сторону значительно вырвавшейся вперёд золотистой фигурки тот: – А мне нравится. Ваш язык. Он такой.

– Давай потом это обсудим, как до Портала доберёмся? – Кивнул капитан на хорошо видимые впереди столбы: – Там – привал сделаем.

– Или – не сделаем, – резко остановившийся Клеоптр, схватил его за руку, показывая на начавшие свой бег по камням молнии: – Прибытие!

– Думаешь – Империя решилась вот так, напролом лезть? Так им ключник сейчас такое устроит!

– Воздух! – Замерший было Чум вдруг задрал руку вверх и, в следующий миг, ничком рухнул на камни, прикрывая голову руками.

– Ложись! – Ещё не видя опасности заорал капитан, падая и вжимаясь в камни.

Стремительная, угловатая тень, промелькнула над ними и Игорь, заслышав смутно знакомый булькающий крик, приподнял голову, силясь рассмотреть силуэт. К счастью или нет, но неведомый летун уже унёсся прочь, оставив в его голове воспоминания о цветущем луге и пикировавших на них птеродактилей, чьи пасти были полны белых треугольных зубов.

– Слуги! Спасайтесь! Они сверху! – Вскочив на ноги, Игорь метнулся к ближайшей двери и, вцепившись в ручку, с силой дёрнул за неё: – Аааахххх! – запустив в стену бесполезным обломком, он скачками ринулся через улицу к противоположному дверному проёму.

То ли его последний прыжок оказался успешным, то эти створки были хлипче, но на сей раз его действия увенчались успехом.

С грохотом проломив покрытое затейливыми узорами дверное полотно он упал за порогом. Вскочив на четвереньки, Игорь рысью метнулся по короткому коридору и только уткнувшись лбом в стену, замер, немедленно свернувшись калачиком.

– Игорь, ты чего? – Вбежавший следом за ним капитан, хотел уж было потормошить его за плечо, но рука замерла в воздухе – тело Маслова сотрясала крупная дрожь.

– Дося? – Отойдя на пару шагов, благо ширина коридора позволяла разминуться здесь двоим, показал он на парня: – Мне кажется это по твоей части.

– По моей, – вздохнув, она встала перед Масловым на колени, копаясь в поясной сумке: – Истерика и нервный срыв. Сейчас противошокового вколю, – в её руках появился шприц-тюбик.

– Только надо причину установить, – её рука дёрнулась, и она торопливо зашептала, успокаивая пациента: – Всё уже, один маленький укольчик и всё. Все-всё-все, мальчик мой, подремли минутку, нервишки и отпустит.

Убедившись, что дрожь, до того сотрясавшая тело Маслова, начала стихать, она кивнула и, поднявшись на ноги, повернулась к остальным: – Надо установить причину. Узнаем, что ему голову снесло, сможем психологический блок поставить. Дома. Для этого спец нужен, не мне чета. А иначе… – Не договорив она отбросила в сторону пустой тюбик.

– Что иначе? – Машинально проследив его полёт, Благоволин повернулся к ней: – Что иначе? Говори.

– Рецидив, закуклится он в этой проблеме и всё.

– Психом станет? – Перевёл взгляд с врача на мирно посапывавшего пациента, капитан: – Совсем? Слюни начнёт пускать и всё такое? А тогда что?

– Дося? – Глядя себе под ноги, сглотнув, глухим тоном произнёс Чум: – У тебя блаженная смерть осталась?

– Не дам! – Встав между ним и Игорем, подняла сжатые в кулаки руки девушка: – Не позволю!

– На себе потащишь? – Отступив на шаг, Чум исподлобья посмотрел на неё: – Правила сама знаешь. Не нами придуманы.

– Дотащу! – В её руке тонко блеснула игла шприца: – А кто дёрнется… Да Чум, – на её лице появилась кривая усмешка: – Это она. Хочешь попробовать?

– Ну и тащи сама, – опасливо косясь на иглу, внутри которой находилась смерть, отступил он ещё на пару шагов: – Тебе тащить, меня-то что.

– Тащить все будем, – положил Благоволин руку на Досино плечо: – Флот своих не бросает.

– Ааа… Что… – Тихий голос Маслова, положил конец этому противостоянию.

Зевнув, Игорь сдвинул шлем на затылок и потёр шею в районе уха: – Ой? Кровь? Откуда? – Поднял он вверх испачканный красным палец: – А что произошло?

– Ничего страшного, Игорёк, – присев на корточки она вытащила из сумки небольшой пластырь и быстро заклеила им ранку: – Устал ты, – принялась пояснять она, поглаживая его по ладони: – Вот я тебе витаминчиков и вколола. А ты – в шлеме был, неудобно укол ставить. Но ты не думай, заживёт мгновенно. Ты лучше скажи – как сам? Что чувствуешь?

– Сам? Нормально я. А чего вы такие напрягшиеся? Я что-то натворил, да? Вот как та… – поперхнувшись он замер и по его лицу поползла предшествующая обмороку, бледность.

– Игорь, Игорёк, – парой оплеух, Дося вернула его в сознание.

– Говори! – В голосе врача послышались резкие, командные нотки: – Что тебя напугало!

– Пти..ца, – выдохнул он, хватаясь за её ладонь обеими руками: – С детства боюсь. Только никому не говорите? Хорошо? – Посмотрел он на остальных глазами, в которых ещё плескался детский страх.

– А сейчас, как клёкот услышал, то всё.

– Клёкот? Я какое-то бульканье вроде слыхал, – непонимающе пожал плечами капитан: – И что такого?

– Планету, где мы Красса встретили? Помните? И тех – птеродактилей? С зубами… белыми… – поняв, что вот-вот отключится снова, Игорь закусил губу, борясь с дурнотой.

– Но ты же тогда не боялся? – недоумённо посмотрела на него Дося: – Молодцом держался, у нас и мыслей не было, что ты…

– Тогда у меня наган был, – перебил её парень: – Я отбиться мог. А сейчас? Пусто! – Поднял он руки вверх и покрутил ладонями, растопырив пальцы.

– Ага… – пожевав губами, Дося повернулась к остальным, оставаясь на корточках: – Орнитофобия нивелируемая ганофилией. Довольно стандартный случай.

– Стандартный?! – капитан покосился на неё с уважением во взгляде.

– Ну, я не спец, но, думаю, да. Один страх, вытесняется или купируется чем-то другим. Более эмоционально сильным. Игорь боится птиц, но, при этом любит оружие и ощущение силы, которое оно даёт. Вот и получается – имея оружие в руках он перестаёт бояться птиц.

– То есть – мы даём ему оружие и порядок? Рецидивов не будет?

– В теории да. Но надо учесть, что у него более ранимая психика, – девушка погладила Маслова по руке: – Сейчас надо ему дать оружие, а дома, – поднялась она на ноги: – Хорошему специалисту покажем. Змеева напряжём – он из-под земли выкопает. Это он умеет.

– Вот только проблема есть, – так и стоявший в отдалении Чум, сложил руки на груди: – Оружие-то наше того, в смысле тю-тю. Я свой меч, когда со стены того… Спускался. Потерял. У тебя, – он кивнул ей на пояс, где болтались обрывки ремней, некогда удерживавших ножны: – Тоже куда-то подевался. Капитан? – Повернул он голову в сторону Благоволина: – У тебя как?

– Пусто, – поднял пустые ладони на уровень груди тот: – Перед прыжком отбросил.

– А, значит, лечить на нашего больного, – взгляд Чума перешёл Досе на пояс: – Нечем.

– Даже и не думай, – рука девушки скользнула внутрь сумки: – Сам первым будешь.

– У меня есть меч, – шагнув к Игорю, Клеоптр двумя руками снял с головы шлем и сунув его в руки Чума, потащил из ножен меч.

– Воин, – перевернув клинок рукоятью к сидевшему на полу Маслову, он гордо поднял голову: – Встань, ибо с тобой говорит царь!

– Ого! – Передав шлем Досе, Чум, вместе с капитаном, подняли Игоря на ноги.

– Возьми этот клинок из моих рук, дабы служил он тебе верно и честно, как и ты послужил мне на этом бранном поле. С сего момента и до конца времён да будешь ты равен нам! – рукоять меча ткнулась свежеиспечённому бойцу Звездорождённых в грудь и тому ничего не оставалось, как взяться за рукоять.

– Спасибо… Царь, – выдавил из себя Маслов: – Или я что-то определённое сказать должен?

– Нет, воин Зеи известный как Иг! Ты взял оружие из моих рук и этого достаточно.

– И я теперь что – Звездорождённый? – Опустив остриё к земле, вопросительно посмотрел на царя Игорь: – Как и ты?

– Почти, – легкая улыбка пробежала по лицу Клеоптра: – Ты можешь голосовать на наших собраниях. Ты можешь оспаривать мои решения – оспаривать, но выполнять, если я не поменяю их. Как первый из воинов, принявших от меня меч, ты имеешь право второго кубка на наших оргиях.

– Оргиях? – Чум подался вперёд: – Это с выпивкой и… и продолжением?

– Твоя доля теперь, – не обратив внимание на его реплику, продолжил Клеоптр: – Будет двойной. Ты же мой первый воин!

– Спасибо, мой царь! – Горделиво расправив плечи, Маслов свысока посмотрел на Чума: – Твои дары щедры!

– Эй? Царь? – Так просто сдаваться Чум и не думал: – А мы? Мы что – кровь свою на полях этих, бранных, мы что – за так проливали?! Игорь! – Повернул он голову к Маслову, всё ещё принимавшему гордую позу: – Железку царю верни!

– Зачем? Не дам! Он мне её дал. А ты свою того… Ну ты понял, Чум.

– Да на минутку всего, – досадливо поморщился тот, выхватывая из рук Игоря клинок и разворачиваясь к Клеоптру: – Кле? Ты нас что? В воины принимать не собираешься?

– У меня больше нет мечей, – с сожалением в голосе, развёл тот руками: – Все вы, безусловно достойны этой чести и когда мы вернёмся на Астерию я…

– Вот! Держи! – Прервав его, Чум сунул ему в руки клинок: – Приступай..те. Царь!

– Всех – одним клинком? – Он с сомнением покачал головой: – Но так никогда не делали.

– А что правила говорят?

– Правила? Закон гласит, что любой, получивший меч на поле боя из рук царя, становится…

– То есть – что каждому дают новый – не оговорено?

– Нет.

– Ну так в чём проблема? Раз не запрещено, значит разрешено. Приступай. В конце концов – царь ты или не царь, а так? Понарошку?!

– Я – царь! И воля моя – закон! – Дёрнув головой, Клеоптр протянул копис Чуму: – Возьми этот клинок…

Быстро проговорив формулу и получив в ответ слова благодарности, он повторил процедуру с капитаном и Досей. На весь процесс ушло не более пяти минут, а когда он завершился, то меч, всё это время, сопровождаемый жадным взглядом Маслова, вернулся к нему в руки.

– Царь! – Расправив плечи и выпятив грудь, Игорь принял величественную, как ему показалось позу, положив обе руки на рукоять упёртого в пол меча: – Твои гетайры ждут приказов!

– Какие ещё гетеры?! Я на такое не подписывался! – Не расслышавший, или не так понявший незнакомое слово Чум, попятился, выставив вперёд руки: – Я – солдат, а не какая-то там гейша!

– Гетайры, – повернул голову в его сторону Игорь: – Это друзья, сотрапезники. А ты что подумал?

– Я? Да ничего! – Дёрнув плечом, он прошёл вглубь комнаты и, подойдя к окну, выходившему на улицу, принялся разглядывать окрестности.

– Тебе как, Игорёк? – Подойдя к нему, Дося положила одну ладонь поверх его рук, лежащих на мече, а второй потрогала лоб: – Успокоился?

– Мне, как Первому воину царя, – дёрнув головой, он сбросил её ладонь: – Не пристало бояться каких-то там ящериц с крыльями! Я готов! – Шагнув вперёд, он отсалютовал Клеоптру мечом: – Веди меня к победе, мой господин!

– Его что, – наклонив голову к девушке, прошептал Благоволин: – Теперь в кровожадность переклинило?!

– Не знаю, – так же тихо ответила она: – Колебания, после стресса, возможны, но вот чтобы так… Ему к врачу надо, понимаете?

– Понятно, что ничего не понятно. – Хмыкнув, капитан звучно хлопнул в ладоши: – Выдвигаемся к Порталу. Построение прежнее. Чум – первым, остальные… Чум? Ты чего завис?

Вжавшийся в стену рядом с окном Чум, с трудом оторвав взгляд от улицы, повернул к ним побледневшее лицо, силясь что-то сказать. Промычав нечто неразборчивое, он махнул рукой наружу и принялся массировать горло.

– Что?! И он тоже?! Дося! – Благоволин начал поворот к девушке, но тут снайпер, обретя речь, наконец-то смог выразить свои мысли разборчиво.

– Там… Это… Стегадон, – произнёс он резко охрипшим голосом: – И это, Дося, – Чум нервно рассмеялся, увидев в её руках очередной шприц-тюбик: – Я не свихнулся. Сама посмотри, – он приглашающе махнул рукой на окно: – И лекарство своё, ты это… Далеко не убирай. Нутром чую – пригодится!

Глава 8

То, что они увидели за окном, говорило либо о свалившихся на отряд массовых галлюцинациях, либо о том, что они, всем скопом, оказались на съемочной площадке очередного блокбастера о Парке Юрского периода.

По улице шли ящеры.

Медленно и солидно переставляли тумбообразные лапы стегадоны. Меж ними, уворачиваясь от качавшихся рогов, сновали их мелкие собратья, сильно смахивавшие на виденных всеми в фильме, велоцирапторов. Правда, в отличии от киношных, эти были и крупнее, и ярче.

– Какие красавцы, – не выдержав, Дося отлипла от стены у оконного проёма и прижалась к стеклу, стукнувшись о него личиной сдвинутого на затылок шлема. Ойкнув, она метнулась назад, но было поздно.

Разномастные спины велоцирапторов дёрнулись и по только что спокойно тёкшей чешуйчатой реке побежали первые волны. Самые любопытные, не обращая внимания на своих, напиравших на них, собратьев, замерли по-куриному склонив свои головы набок.

Долго так стоять у них не получилось.

Надвигавшиеся сзади и вынужденные обходить своих собратьев, ящеры, во всю выражали своё недовольство шипя и разевая усеянные зубами пасти. Сориться с ними у любопытствующих в планах точно не было. Кто молча, а кто и огрызаясь на товарищей, продолжили свой путь, быстро утратив интерес к недавнему звуку. И только один из них, бывший выше и ярче прочих, не спешил продолжить движение.

Толкнув мордой одного, хлестнув хвостом другого, он пробил себе путь к издавшему звук окну. Расположившись под ним и не обращая внимания на шипение обходивших его, ящер вытянул шею пытаясь рассмотреть содержимое комнаты сквозь стекло.

Говорить о том, что люди, находившиеся внутри, обратились в статуи, уверен, будет лишним.

Не сумев ничего разобрать, он ткнулся носом в прозрачную преграду и разочарованно зашипел, когда та, хоть и прогнувшись, но сдержала его натиск. Отведя голову назад, ящер примерился, готовясь нанести более сильный удар, но гнусавый звук буксин, многократно отражённый стенами, и от того неприятно дребезжащий, заставил его замереть в раздумьях.

Скосив глаза, Игорь видел, как по неподвижной, покрытой броневыми чешуйками морде, гуляет выражение сомнения. Голова ящера дёрнулась к окну, замерла, повернулась в сторону Малой Кожевенной площади, и снова вернулась к окну. По-птичьи переступив с лапы на лапу, и пару раз моргнув, он на миг замер, изо всех сил напрягая свой крохотный мозг.

Его усилия были вознаграждены – решив, что раз окно ближе, то им и стоит заняться, ящер приблизил к стеклу оскаленную пасть и выстрелив из-за частокола зубов тонким языком, принялся ощупывать им преграду.

Только раздавшийся во второй раз, гораздо более отчаянный звук труб – Легион звал на помощь, заставил его прекратить своё занятие.

Оставив на стекле слюнявый след, он отшатнулся от окна и, задрав вверх свой хвост, метнулся вдоль по улице, навстречу несшимся с площади звукам жаркого боя.

Выждав, для верности, несколько минут, люди начали отлипать от стен.

– Я уж думал всё, каюк, – Чум, сняв шлем, принялся вытирать пот: – Всё ждал, что он головой, да как да-аст!

– И что? – Игорь, в крови которого всё ещё явно был переизбыток адреналина, помахал мечом: – Я б его так приласкал! Пол морды б здесь и оставил.

– Дось, – покосившись на чрезмерно воинственного товарища, Чум посмотрел на девушку: – У тебя ещё успокоительное осталось?

– Много – вредно будет, – покачала она головой в ответ: – Нельзя так часто.

– Да я не про него, я про себя.

– Тебе?!

– Угу. Не каждый день ко мне в окно такая образина лезет. Вон, – проведя рукой по лицу, он продемонстрировал ей мокрую ладонь: – Видишь?

– А динозаврики-то, того – кончились, – подошедший к окну капитан посмотрел на пустую улицу: – Походу, все туда ушли, – махнул он рукой в сторону площади, откуда доносились перекрываемые шипеньем отчаянные крики людей.

– Не завидую я им, – приняв от Доси платок, Чум подошёл к окну, протирая лицо: – Даже если имперцы и выстроили коробку, то… – представив, как разогнавшаяся туша стегадона вламываемся в плотные ряды легионеров, он нервно передёрнул плечами: – В общем, не завидую я им.

– Это точно… – Качнув головой, Благоволин отошёл от окна к Клеоптру: – Скажи…те, царь. Мы дворами к Порталу пройти сможем?

– Вы – мои первые воины, – с улыбкой положил ему руку на плечо тот: – Не надо так официально. А что до пути к Порталу – думаю да. Сам я здесь, по дворам, не лазил, незачем было. Но думаю – найдём.

– Тогда, повернувшись к остальным, капитан махнул рукой, указывая на выход из комнаты: – Не будем терять времени. Клеоптр – ты первым, Чум – замыкаешь. Пошли!

Выйти из комнаты, Чум, как и приказал капитан, замыкавший их шествие, не успел.

В помещении потемнело, а когда он, беспечно мурлыкавший себе под нос песенку – а, собственно, чего бы и не расслабиться? Ящеры-то пропали? Когда он оглянулся назад, то слова нехитрого мотива мгновенно испарились, убоявшись увиденного.

Сквозь порядком перемазанное стекло, на него, недобро оскалясь, смотрел здоровенный, с футбольный мяч, глаз.

Золотое сияние радужки на миг размылось, прикрытое полупрозрачным веком, чёрная щель зрачка сузилась и холодный взгляд рептилии зашарил по помещению отыскивая возможную жертву.

– Не шевелись! – Чуть выставив из-за косяка дверного проёма голову, прошептал Маслов: – Они только подвижные объекты замечают. Погоди, когда отвернётся и тогда рви!

Мозг этой рептилии был гораздо более развит, чем у предыдущего визитёра. Словно устав впустую разглядывать комнату, глаз отдалился, длинно моргнул – Чум уже было собрался прыгнуть в проём к товарищам, и, резко распахнувшись, одним рывком приблизился к стеклу.

Вновь не обнаружив ничего он отодвинулся и пропал из виду.

– Ушёл? Прыгай сюда! – Зашептал было Игорь, но показавшаяся взамен глаза морда с торчащими клыками, была настроена куда более решительно.

Ткнув носом в преграду – стекло, или то, что было заключено в крепкую раму, жалобно пискнуло, ящер отвёл морду назад и резко боднув препятствие, вышиб всё окно вместе с приличным куском стены.

Удивлённо хрюкнув, похоже зверь и сам не ожидал подобного результата, ящер просунул внутрь большую часть морды. Фыркнув пару раз, поднятая ударом пыль доставляла неудобства не только Чуму, он приоткрыл пасть, выпуская наружу подвижный язык. Ощупав им пространство перед собой, до замершего человека гибкое синеватое щупальце не доставало сантиметров тридцати, зверь втянул его в пасть, разочарованно, так показалось всем, фыркнув.

Игорь уже был уверен, что ещё немного и он, так и не обнаружив их, уйдёт – сквозь дыру был хорошо слышен звук бойни на площади, но тут пасть приоткрылась, демонстрируя белые треугольные зубы.

– Воины Зеи! – Пасть захлопнулась и, спустя миг приоткрылась вновь: – Я знаю, что вы там. Внутри.

Пасть закрылась, но голос не прервался, оставаясь таким же чётким и даже слегка весёлым.

– Вы там, не прячьтесь. Вас учуяли мои животинки, да легионеры, те, что выжили, рассказали о вас. Выходите, – морда двинулась прочь и голос стал тише, словно говоривший отдалялся от дыры: – Выходите, уверяю вас – никакой опасности нет.

– Ну что – поверим? – Благоволин, просунув голову в проём двери, поманил к себе Чума: – Иди сюда, хватит там статую изображать.

– Вот ты и проверяй, – забежав в коридор, тот рухнул на пол и кое-как отцепив с пояса флягу, застучал зубами о метал горлышка: – Я тут… посижу. Пока. Хватит… с меня! Ящериц… Этих.

– Хорошо, – коротко кивнув, капитан двинулся в сторону выломанной Игорем двери. Замерев в шаге от проёма – солнечный свет снаружи пропал, перекрытый чем-то весьма крупным и вставшим напротив, Благоволин нервно сглотнул, не решаясь сделать последний шаг.

– Игорь, – обернувшись назад, он протянул руку к мечу: – Одолжи мне… Не минуточку.

– Пожалуйста, – растерявший всю свою прежнюю агрессивность Маслов, тотчас протянул ему клинок рукоятью вперёд: – Берите, товарищ капитан-лейтенант, берите. А я, пока, здесь постою – куда же мне, с пустыми-то руками, лезть?!

Приняв оружие, рукоять была неприятно мокрой и липкой от пота, Благоволин, придав лицу самое что ни на есть независимое, выражение, закинул клинок на плечо и, выдохнув, шагнул наружу.

Ожидавший его снаружи невысокий, но как-то гипертрофированно широкоплечий человек, коротал время прислонившись к не пойми откуда взявшейся посреди улицы, тумбе.

Увидев появившегося из темноты проёма капитана, он приветственно взмахнул рукой, и, отлипнув от своей подпорки, шагнул навстречу, предусмотрительно держа на виду пустые ладони. Тумба же, лишившись своего соседа, ожила и сдвинулась в сторону. Машинально, капитан поднял голову вверх, отыскивая глазами её конец и остолбенел. Над ним, перекрывая своей тушей большую часть улицы, возвышался здоровенный динозавр, более всего походивший на Земного Тираннозавра. Словно почувствовав его взгляд, монстр опустил голову, приближая пасть к человеку и, прежде чем капитан успел отстраниться, обслюнявил всё его лицо уже знакомым им синеватым языком.

– Зелёный! Ну как тебе не стыдно! – Быстро подошедший к ним человек, звучно хлопнул ладонью по чешуйчатой морде: – Плохой мальчик! Сколько ему не говорю, – вздохнув, он развёл руками: – Так всё одно – какую гадость не увидит, так пробует! Извините, – оттолкнув голову ящера, он, спохватившись, прижал обе руки к груди: – Вы только на свой счёт, ну – про гадость не примите. Это я так, обобщил неудачно.

– Да… ничего, я не обиделся, – кое-как освободив лицо от клейкой, и неожиданно приятной на запах слизи, капитан качнул головой в воинском приветствии: – Капитан Благоволин. Только с чего вы решили, что мы с Зеи, уважаемый…Эээ?

– Ланодель, – отзеркалил его кивок тот: – Ну не Звездорождённые же вы! Вы пахнете иначе. Да и легионеры, те немногие, что могли ещё говорить, подтвердили, что гнались за воинами с Зеи. И что была, на тех смелых воинах, лишивших жизни их Легата, броня Звездорождённых. Согласитесь, сложить мясо и ящера просто?

– Ну… – не зная, что на это ответить, капитан осторожно опустил меч вниз, опасаясь спровоцировать зверя и принялся разглядывать собеседника.

То, что он прежде принял за широкие плечи, при внимательном осмотре, оказалось частью брони, немного похожей на лорики легионеров, но, как уже было сказано выше – при внимательном осмотре, кардинально от неё отличавшейся.

Пожалуй, единственное, что объединяло и броню Имперского типа и эту, принадлежавшую воину расы Слуг, была её сегментарность. Но если легионеры носили набранный из одинаковых полос продукт массового производства, то у этой каждая деталь прямо-таки кричала о своей уникальности и неповторимости. Да и в отличии от Преторианской, ярко сверкавшей на солнце зеркальной полировкой, эта была матово-серой, и даже немного шершавой на вид.

Самый широкий сегмент, прикрывавший живот Слуги, был покрыт тонкой серебряной насечкой изображавшей огромного ящера, послушно склонившего голову к человеческой фигурке. Разбегавшиеся вверх и вниз от этого сегмента собратья, хоть и были меньше раза в два, но проработкой рисунков не уступали большому ни на дюйм. Прежде, чем вежливое покашливание Ланоделя увело его взор прочь, капитан успел приметить несколько стаек велоцерапторов, пару птеродактилей и мчавшихся от сердца в обе стороны, стегадонов с атакующее опущенными рогами.

– Понравилась? – Приподняв закованную в броню руку, и это тоже было отличием от голоруких-голоногих имперцев, Слуга погладил расположившегося на животе Тираннозавра: – Под меня делали.

– Красиво, – признавая очевидное, восхищённо причмокнул Благоволин: – Да какой там красиво! Это – шедевр! Такое… Такую… Вам в музее место!

– Нет-нет, спасибо, – рассмеявшись, Ланодель замахал руками в притворном ужасе: – Не хочу чучелом быть! Я жить хочу!

– А по прочности как? – Отсмеявшись, приподнял клинок, капитан: – Удар как держит?

– У вас меч Звездорождённых, – согнав с лица улыбку, посерьёзнел Слуга: – Он не чета силовым клинкам легиона. Ваш – пробьёт. Если у вас, ка-пи-тан Бла-го-во-лин, – он тщательно, по слогам, произнёс эти два слова: – Поднимется рука на такой шедевр. И, скажите мне, – он внимательно посмотрел на капитана: – Такие кописы на земле не валяются. Откуда он у вас и по какому праву вы, воины Зеи, взяли это оружие в руки?

– Им дал его я! – Вышедший на свет Клеоптр, сдвинул шлем на затылок, показывая Слуге своё лицо: – Царь Астерии и всех Звездорождённых, Клеоптр! Они из числа моих гетайров, Слуга. Тебе довольно этих слов? – Закончив говорить, царь сложил руки на груди и направил на принявшего удивлённый вид Ланоделя взгляд, полный высокомерия.

– Простите моё невежество… Царь, – разведя руки в стороны Слуга чуть присел, одновременно склоняясь в поклоне: – А Истр? Царь Истр? Мудрейший и Благороднейший муж? Где он? Когда меня нанимали, то я ясно слышал, что он, взяв с собой чуть более пяти сотен лучших воинов, уже здесь! Я спешил как мог, желая встать рядом с ним против сил Империи. Я…

– Ты – опоздал! – Не меняя ни позы, ни выражения, бросил Клеоптр: – Великий Истр погиб. И теперь я – Царь.

– Баллистами накрыли, – начал было пояснять капитан, как упавшая ему на плечо рука Клеоптра, заставила его замолчать.

– Не трать своё время на питомцев Подлейших, – выплюнул оскорбление прямо в лицо Слуге он: – Что они, что другие, суть одна. Отродье мерзких предателей, – кивнул Клеоптр в сторону площади, где сквозь шипение, редко-редко, но всё ещё доносились крики людей.

– Но царь, – Ланодель вновь склонился в поклоне, более глубоком, чем предыдущий: – Слуги не воюют и никогда не воевали с Звездорождёнными!

– Конечно не воевали! Вы просто боитесь нас! Трусы!

– Кле… Кхм… – Кашлянув, Благоволин подошёл к нему и почтительно взяв под руку, отвёл в сторонку: – Царь Клеоптр, на пару слов.

– Тебе не кажется, – оттерев царя к стене, навис над ним капитан: – Что несколько… Эээ… Необдуманно нарываться и хамить человеку, за спиной которого стоит такой монстр?

– Он – Слуга! Он почитает Древних и, значит, он – враг! Я скорее погибну, чем…

– Угу, – прервал его Благоволин: – Ну, сдохнуть, это нам – раз плюнуть. А Астерию свою на кого оставишь? Людей своих бросишь, значит, да? Ты об этом подумал? Ты царь, или так, побаловаться эту должность взял?

– Об Астерии? – Краска прилила к лицу Клеоптра: – Но…они же – враги Отцов.

– А ты – царь. И думать о своих, прежде всего, обязан. Вот тебе лично, Звездорождённым твоим. Да-да, теперь твоим – ты же за главного? Вот вам всем – Слуги что-либо плохого сделали?

– Мы ни разу не встречались с ними на поле боя, – опустив голову, признался Клеоптр: – Но это не меняет того, что…

– Что они враги давным-давно пропавших Отцов? Я помню. Но сейчас, нам лучше иметь их хотя бы в нейтралах. А войну им, ты объявить всегда успеешь.

– В твоих словах есть зерно мудрости. Я смирю свой гнев. До времени.

– Спасибо. Рад, что ты проявил мудрость, о царь Астерии. Если ты позволишь, – отступив на шаг, капитан склонил голову, прижав руку к сердцу: – То переговоры продолжу я.

Молча кивнув в ответ, Клеоптр отошёл к дверному проёму, где и застыл, привалившись к косяку.

– Царь поручил мне вести переговоры, – подойдя к Ланоделю, громко объявил Благоволин, продолжив уже гораздо тише: – Мы к Порталу шли, надеюсь, ты мешать нам не будешь?

– Не смею чинить препятствий столь доблестным воинам, – без выписывания в воздухе руками кренделей, поклонился Слуга: – Напротив, если вы не сочтёте моё общество излишним, то я с радостью сопровожу вас. По Городу рыщут легионеры, их, конечно, все переловят мои питомцы, но зачем вам испытывать судьбу?

– Согласен, – покосился на возвышавшуюся над ними тушу ящера, капитан: – Дося! – Повернулся он к проёму: – Бери Чума и Игоря. Идём к Порталу. Царь?

Всё так же молча, и сохраняя на лице презрительно-гадливое выражение, Клеоптр отлип от стенки и двинулся по улице в сторону торчащих в её конце каменных пальцев.

– Не любит он нашего брата, – вздохнув, тихо произнёс Слуга, глядя в спину царя: – Более десятка тысячелетий прошло, ан нет… Всё нас за врагов почитает.

– Воспитание, – извиняясь развёл руками Благоволин, неторопливо шагая рядом с ним: – Но, надо признать, репутация у вас, простите, если обижу, не супер. Вот то же Единство. Всех под одну гребёнку. А как же индивидуальность?

– Ааа… Понимаю. Это вы по разговору с Истаэлем так решили? Ну с тем, кто на Милавиэлюсиэле, тьфу, дали же имечко планете. Он на Милаве старшим был?

– Я сам с ним не общался, но вот мои товарищи, – капитан махнул рукой вперёд, указывая на спины шедших впереди: – В общем они недовольны были.

– Истаэль исказил Учение, – покачал головой его спутник: – Создал себе личный рай и наслаждался. Сейчас его мир исчисляется камерой три на три шага.

– Жёстко.

– Отнюдь. Для Слуг Единство – это всё. Оно их сплачивает, даёт силы, позволяет…

– Вы так говорите, – остановившись, Благоволин пристально посмотрел на Ланоделя: – Будто вы сами не относитесь к ним. Вы же тоже – Слуга?

– И да, и нет. Да – я принадлежу к славному и сильному народу Слуг, бывших первыми среди первых помощников Древних. Нет – я изгой, мало почитающий Учение.

– Вы?!

– Разве по мне не видно? – Провёл он рукой по броне: – Единство не особо поощряет индивидуальность, а быть серым на сером фоне мне не хотелось. Вот меня и изгнали. Так что, хоть я и Слуга, но… – Махнув рукой, он двинулся к порталу, оборвав сам себя.

– Извините, – нагнав его, Благоволин зашагал рядом: – Не хотел вас обидеть.

– Нисколько. Я живу вне Единства уже давно и, надо признаться, нахожу в этом определённые преимущества. Хотя, конечно, Учение даёт много. При правильном, а не таком, как вы видели, толковании. Не хочу и не буду вас агитировать, я воин, а не проповедник, но если захотите, то расскажу – что вы должны были увидеть на Милаве, будь там нормальный Скорбящий.

– Думаю, – кивнул капитан: – Это было бы интересно услышать. Но не сейчас. Скажите, – он бросил быстрый взгляд на замыкавшего их шествие ящера: – Я так понял – вы наёмник. И вы, вот так, в одиночку, со своим зверинцем справляетесь?

– Это несложно, – лицо Слуги осветила улыбка – было видно, что о своих подопечных он готов рассказывать много и со вкусом: – Они, к слову, продукт Единства.

– Это как?

– Учение освободило нас от чёрной, рутинной работы, – взяв капитана под руку, принялся объяснять Ландонель, жестикулируя свободной рукой: – Мы не пошли по пути Претории, отказавшись от механических помощников. Зачем тратить силы на возню с мёртвым железом, если сама природа окружила нас более совершенными созданиями? Надо убрать мусор с улиц – пожалуйста, есть жуки-трупоеды. Поймать рыбу на обед? Зачем сидеть с удочкой или выбиваться из сил, раз за разом бросая сеть? Птицы справятся с этим быстрее. Добраться до соседнего города? Как лучше – отравляя воздух газами и мусором от энергостанций? Или – сидя на спине быстрой ящерицы? Полёт на другой материк? Легко! Моих летунов вы видели.

– Но их же надо кормить, ухаживать за ними. Да и гадят они, – передёрнул плечами Благоволин, припомнив своё посещение конюшни, где ему пришлось внимательно следить за своими шагами, дабы не наступить на свежее конское яблоко.

– Генетика. Вам же известна эта наука?

– Да.

– Тогда вы понимаете. Конечно, нужного результата мы добились не сразу. Но сейчас, когда процесс отлажен, эти и подобные моменты, давно ушли от нашего сообщества. Вот вы сказали – ухаживать. То есть – лечить, чистить и подобное. Так?

– Ну да, – опять припомнив конюшню, кивнул капитан, примерно представляя процесс помывки коня.

– О наших лекарствах вы наслышаны.

– Верно.

– Так что этот пункт – убираем.

– Согласен.

– Уборка тех малых отходов, что всё же время от времени появляются тоже не представляет труда. Про жуков я говорил.

– Угу.

– Тогда вас не удивит, что и чистку, и массаж, и борьбу с паразитами, да и много чего другого, делают специально приспособленные для этого существа?

– Пожалуй нет.

– Это и есть Единство. Каждый член нашего сообщества, и не важно разумен ли он, или нет, выполняет свои задачи, понимаете? В Единстве равны и равно важны все – на то оно и …Единство.

– Перед Богом все равны и эллин, и иудей. Так? – Вопросительно посмотрел на него капитан: – И – возлюби ближнего своего как самого себя? Вы про это?

– Не знаю, кто те, которые равны, но, в общем вы правы. Это из вашей религиозной доктрины?

– Вроде того, кивнул Благоволин: – Был у нас проповедник. Тысячи так две лет назад. Не из ваших часом?

– Не знаю, – честно признался, разводя руками Ландонель: – Всё может быть. А что? Его учение всё ещё популярно? Он давно умер?

– Популярно. А что до его смерти, так его практически сразу и убили. Как активно проповедовать начал, так и того.

– Если тело сохранилось, то, в принципе, можно определить – был он из Слуг или нет.

– Тела нет. Он воскрес и исчез.

– Хм… Тогда мог быть и из наших. Если его не расчленили, или распылили на атомы, то вполне мог отлежаться.

– Его распяли и там же, прямо на кресте и добили. Копьём.

– На кресте, копьём, – Слуга понимающе кивнул: – Узнаю почерк Претории. Они вполне могли понять, кто он на самом деле и того, принять меры. Но вы правы – это не смертельно. Пару-тройку дней в покое и всё. Жив-здоров. Так что очень похоже, что это был кто-то из наших миссионеров. Они, кстати, тоже изгои, как и я. Только они со знаком плюс, они же на благо Единства страдают.

– А вы – минус?

– Индивидуалист и отщепенец, – рассмеявшись, Ландонель отошёл в сторону: – Мы пришли, – показал он на возвышавшиеся, примерно в паре сотне метрах от них, столбы Портала. Ваши друзья уже с Ключником общаются, – последовал кивок в сторону четвёрки, что-то обсуждавшей с одетым в просторные и яркие одежды человеком.

– Ну, будете у нас, заходите, – улыбнувшись, Благоволин протянул ему руку, прощаясь.

– Буду считать это приглашением, – немного поколебавшись, Ландонель ответил ему крепким рукопожатием: – Удачи вам, воины Зеи. Пусть ваши впечатления будут ярки, а приключения – безопасны!

Первым, на его появление, отреагировал Чум: – Что так долго, командир? – И тут, же не давая Благоволину ответить, продолжил: – Куда двинемся? Я предлагаю домой. Напутешествовались – во! – Он провёл ребром ладони по горло: – Домой, однако, пора.

– Ага, в таком виде? – Не соглашаясь с ним, Дося провела рукой по своей блестящей груди: – Змеев, как нас таких увидит – сразу с приступом свалится. С сердечным. Переодеться надо, да и Клеоптра домой проводить.

– И то верно, – хлопнул себя по лбу Чум: – Про награду-то я – забыл! Эй, Кле? – Повернулся он к начавшему оттаивать после встречи со Слугой, царю: – Ты как? Про нашу награду не забыл? Ту, что Истр обещал, плюс – что ты?

– Вы всё получите. В полном объёме и даже больше! Я – царь и я держу своё слово!

– А броню? – Стоявший рядом Игорь, постучал кулаком по кирасе: – Истр обещал её нам отдать?

– И броню тоже. Нехорошо, если вы, мои первые воины, уйдёте от меня безоружными. Я – царь и я держу своё слово! Арсенал будет полностью к вашим услугам!

– Тогда – в путь! – Игорь повернулся к Ключнику, собираясь назвать место назначения, но капитан, стоявший рядом, положил ему руку на плечо: – Ты куда собираешься перейти?

– Эээ… Думаю – на П-415, там, где Евста…

Толчок в плечо заставил его замолчать и удивлённо посмотреть на Благоволина: – А что? Попросим Евс…

– Кхм… Уважаемый, – отодвинув Маслова, Благоволин коротко поклонился Привратнику: – Вы на Ярмарку проход открыть сможете? Нам туда надо.

– Все знают Ярмарку, – вернув поклон, с достоинством произнёс тот: – Но ваш товарищ говорил про другой мир. Вы уверены, что хотите именно на Ярмарку?

– Уверены, – решительно кивнув, капитан пристально посмотрел на него: – Нам срочно надо именно на Ярмарку. Откройте проход, пожалуйста, именно туда.

– Как пожелаете, – пожав плечами, Ключник отвернулся и, отходя в сторону, махнул рукой на начавшие заплетаться молниями, столбы: – По готовности – проходите.

– Спасибо, – крикнул ему в спину капитан: – Ну что, народ. Пошли.

– А чего туда? – Шагая к Порталу, Игорь вопросительно посмотрел на Благоволина: – Зачем крюк делать?

– На той стороне скажу, – ускорив шаг, он первым оказался около каменных столбов, пространство меж которыми уже трепетало сотканным из разрядов полотнищем: – Пошли, я замыкаю.

Ярмарка встретила их приятной прохладой вечной весны. Отойдя в сторонку, они сняли шлемы и несколько минут просто стояли, наслаждаясь свежим ветерком, таким приятным и освежающим после жаркой духоты пустыни.

– Звездорождённые! Это честь для меня! – Кшеш, спешивший к ним с распростёртыми для объятий руками, замер, словно налетев на стену, когда прибывшие повернули к нему свои лица.

– Вы?! Иг? Чум и прекрасная Дося?! Но в этой броне?! Как???

– Обстоятельства, почтенный Кшеш, – подойдя к нему, Игорь протянул руку для приветствия.

– Я думал мои глаза обманывают меня, – пожимая ему руку, весело рассмеялся привратник: – Но когда ты протянул мне руку, в вашей манере приветствия, то я понял, что зрение мне ещё не изменяет! Но… В таком виде? Откуда вы? Хотя, что это я?! – Он бросил короткий взгляд на медленно гаснувшие на столбе символы: – Ого! С Картага? Я слышал, – он выжидательно посмотрел сначала на Маслова, а затем перевёл взгляд на остальных: – Что там сейчас… ммм… Жарко. Во всех смыслах.

– Вы правы, уважаемый, – подошёл к нему Благоволин: – Там сейчас…ммм… – повторил он его интонации: – Просто невыносимая жара. Во всех смыслах.

– А вы…?

– Он за Карася. – Подошедший Чум, положил капитану руку на плечо: – И скажу тебе, Кшеш, мужик он что надо!

– Тогда я буду рад считать вас, почтенный…

– Капитан. Зовите меня капитаном, – коротко кивнул, протягивая ему ладонь, Благоволин.

– Капитан, так капитан, – улыбнувшись, Привратник пожал его руку: – Рад знакомству и надеюсь, наша дружба будет такой же приятной, как и с вашими товарищами.

– Очень на это надеюсь, – отойдя в сторону, капитан показал рукой на последнего члена их группы: – Позвольте представить вам царя Звездорождённых, могучего и мудрого Клеоптра.

– Царя Звездорождённых, – Кшеш почтительно согнулся в поклоне: – Можно узнать и без представлений. Но я слышал, что царём у вас, почтеннейший, был Истр, – выпрямившись, он вопросительно посмотрел на Клеоптра: – Прославившейся не только доблестью с мужеством, но и мастерским владением кистью?

– Теперь царь – я! – Дёрнул подбородком тот: – Мой достойный предшественник погиб на поле брани.

– Скорблю, – сложив руки на груди, Кшеш, опустив голову замолк, отдавая дань памяти погибшему.

– Его картины пользовались успехом у знатоков, – поднял он голову спустя пару десятков секунд: – Пожалуй сейчас они взлетят в цене… Хм… – Почесав кончик носа, он подмигнул Клеоптру: – Вы пока… Я прошу Вас – вы пока не рассказывайте, что он погиб, хорошо?

– Хочешь гешефт замутить? – Подмигнул Кшешу Чум: – Только учти – молчание, оно того, дорого стоит.

– Так кто же спорит? – Откинув голову, Привратник расхохотался: – Чум! Я готов поклясться – в твоих жилах точно течёт фиянская кровь!

– Фиянская, или нет – это значения не имеет. Ну так что? Нам помолчать, или пройтись по Ярмарке, всем рассказывая о героической смерти царя Истикриата?

– Помолчите, – продолжая посмеиваться закивал Привратник: – Не беспокойся, Чум. Вашу долю я учту. А сейчас… – Чуть склонив голову, он выжидательно посмотрел на Благоволина: – Раз вам здесь делать нечего, – слово нечего он выделил особо: – Так скажите мне, куда открыть проход? Домой?

– Откройте на, – Игорь, вытащив из поясной сумки записную книжку, показал ему символы П-415-7-21: – Нам, сначала туда надо.

– Как скажете, – щёлкнув пальцами, Кшеш мотнул головой в сторону Портала: – Сейчас готово будет. А мне, простите, некогда, – подмигнув Чуму, он махнул рукой прощаясь и двинулся к своей палатке, на ходу подзывая Вима, своего мелкого помощника.

Увидев выходившие из Портала золотые фигуры, Истадеш, бывший Ключником на П-415, просто грохнулся на колени, потеряв дар речи.

– Встань, почтеннейший, – спустившись первым с площадки Клеоптр, сдвинул на затылок свой шлем: – Не бойся, ибо с миром пришли мы сюда.

– С миром? – Оставаясь на коленях, Привратник опасливо покосился на меч, висевший у него на поясе: – Господин, мы исправно платим вам, чем мы прогневили вас?

– Вы не прогневили нас, мы тут… – Замявшись, Клеоптр оглянулся назад и увидев дружные кивки остальных, продолжил: – Мы к Евстахру. Организуй нам транспорт и, поговорив с ним, мы покинем этот мир, не причинив никакого ущерба. Слова царя Звездорождённых!

– Царя?! – Начавший было подниматься на ноги Истадеш, снова рухнул в траву, распростёршись ниц перед ним: – О повелитель! Не виноватые мы! Мы всё платим вовремя!

– Да встань ты! – Начиная терять терпение, Клеоптр топнул ногой: – Ты! Ключник! Дай нам транспорт, или клянусь! Я нарушу своё обещание не причинять вреда этому миру! Шевелись! Быстро!

Такая манера общения дала свои плоды очень быстро – не прошло и трёх минут, как все разместились в уже знакомой телеге.

– Чего это он так? – Сдвинув шлем на затылок, Игорь мотнул головой в сторону отбивавшего поклоны на границе Кольца Портала Истадеша: – Прошлый раз он вполне нормальным был.

– Ага, – сняв шлем, Благоволин устроил его на коленях и покосился на Клеоптра: – Сдаётся мне, что вы тут не только налоги собираете. А, Клеоптр? Что скажешь?

– Наша молодёжь, – тоже сняв шлем, принялся крутить его в руках, Царь: – Иногда… Но это редко бывает, иногда посещают миры наших данников.

– Погулять и развлечься?

– Вроде того. Это не запрещено, но не приветствуется.

– Судя по тому, как перепугался наш Истик, – хмыкнул Чум: – Гуляет ваша молодёжь конкретно.

– Ну… – Продолжая крутить в руках шлем, покраснел Клеоптр: – Молодёжь же. Сами понимаете – вино, красивые девушки. Иногда да, перебарщивают.

– Без трупов-то хоть обходится?

– Всякое бывает, – надев шлем, Клеоптр сложил руки на груди: – Но мы платим жизнями, за их спокойствие. Что значит жизнь одного-двух увальней, против жизней всех жителей.

– И дань, значит, берёте, и развлекаетесь, благо местные вам противостоять не могут. Так?

– Мы защищаем их от презренных Слуг и Имперцев! Только под нашей защитой они могут дышать спокойно, не ожидая, что на них обрушатся легионы или прибудут миссионеры Единства!

– Не скажу за слуг, хмыкнул Чум: – Но мне кажется, что Империя особо своих граждан налогами не душит. Был у нас знакомый легионер, так, по его словам, налоги у них, в Претории, половина десятины. Вы то – сколько берёте?

– Четверть! Но мы не отбираем детей в Легион!

– Четверть! Ого! Не набираете – да, но убиваете ради развлечения. А в Легионе, всё же есть шанс выжить.

– Такие случаи редки. И вообще, – недовольно дёрнув плечом, он приподнял личину и окинул остальных недовольным взглядом: – Я что-то не понимаю. Вы мои первые воины, или нет? Какое вам дело до этих илотов?

– До кого? – Чум непонимающе посмотрел на него, а потом, не дождавшись пояснений, повернулся к Игорю: – Переведи?

– Илоты – это типа рабов. У нас так было – в основном у Спартанцев. Покорили, обложили данью и всё. Прав ноль, обязанностей – море. И оружие иметь запрещено.

– Ага, понял, – кивнув ему, Чум повернулся к Клеоптру: – А что восстанут – не боитесь? Дубина народного гнева, она того – тяжела.

– Пусть попробуют, – надменно произнёс тот: – Мы легионы громим, не то что этих, крестьян, – презрительно фыркнув, он опустил на лицо шлем, и отвернувшись, смолк, ставя точку в разговоре.

До стен города они ехали в полной тишине, и только когда впереди появились очертания хибары Евстахра, Маслов встрепенулся, поворачиваясь к капитану.

– Совсем забыл спросить – а чего мы сразу сюда не пошли? Командир? Вы же рассказать обещали?

– Я думал, ты и сам догадаешься, – ответил тот, надевая на голову шлем: – Зачем Легиону сюда наводку давать? А Кшеш, насколько я помню из ваших отчётов, Имперцев не очень любит.

– Ну да… – кивнул Игорь: – Кшеш им ничего не скажет. А на Картаге, вы правы, – он, с уважением, посмотрел на Благоволина: – Легионеры вполне могли адрес узнать. Этой планеты. Вряд ли там много народу осталось. Мы-то последними были.

– Вот поэтому круг и заложили, – спрыгнув на землю, капитан потянулся: – А оно вон как удачно вышло – ещё и денег подзаработали. С картинами Истра.

– Если Кшеш не надурит, – покинув телегу, принялся приседать, разминаясь, Чум: – Но он вроде мужик нормальный, – выпрямившись, он посмотрел на Евстахра, шедшего к ним от своего жилища и надвинул на лицо шлем: – Думаю – не обманет.

– Шлемы наденьте и не снимайте, – бросив на них недовольный взгляд, двинулся навстречу Евстахру, Клеоптр: – И молчите. Говорить буду я.

Не доходя до них пары метров, старик остановился, и, уперев руки в бока, обвёл прибывших явно недобрым взглядом: – Явились. Набедокурили, личинки земляные, и явились. Так? Молчите? Опять молить будете – мол, молодые и глупые мы. Мол это вино всё? – Покачав головой, он вытянул вперёд руку, ткнув пальцем в грудь стоявшего первым, Клеоптра: – Домой, небось хотите, охальники? А мне тут местных успокаивать? Ну? Чего молчите, будто смолы наелись? Чего на этот раз натворили? Сколько девок перепортили? Кого, на этот раз, убили? Ты! – Он вновь щёлкнул пальцем по кирасе Клеоптра: – Шлем долой – хочу в глаза твои бесстыжие глянуть. Говори!

– Почтенный Евстахр, – сняв шлем, Клеоптр сунул его назад, и, прижав обе руки к груди, поклонился: – Твои слова справедливы только отчасти. Мы не…

– Клеоптр! Ты ли это? Мои глаза не так хороши, как в молодости, – прищурившись, старик посмотрел на него: – Да, это ты, Клеоптр. И ты, став взрослым мужем, продолжаешь озорничать как малец?! Не ожидал от тебя, – покачав головой, он повторил тоном самого глубокого сожаления: – Не ожидал! Ты! Один из моих лучших воспитанников! Как ты мог?!

– Наставник, – выслушав его слова со склонённой головой, Клеоптр выпрямился: – Ты прав, что пришли мы сюда, ища путь домой. Но то, что ты сказал о грехах молодости – давно осталось в прошлом. Иная тропа вывела нас к тебе.

– И какая именно?

– Бранная. С поля боя явились мы к тебе.

– С боя? Погоди, – потерев лоб, Евстахр внимательно посмотрел на него: – Я слышал, что Истикриат собирался идти в Картаг. Контракт против Легиона. Ничего особенного. Но мне странно – почему вы здесь? Царь что, поручил вам особое задание? Говори же, не испытывай моё любопытство!

– Учитель, – нервно оглядевшись, было видно, что Клеоптр робеет перед своим наставником, он принялся отвечать: – Ты прав. Контракт был самым простым, и мы не ждали проблем. Мы обратили центурии в бегство, выйдя за стены Города. Но они, подло подтянув нечестивые баллисты, вынудили нас отойти за стены, когда победа уже была в наших руках! Мы перестроили ряды, но они вывели в поле Красноглазого! Смели им Врата, и только солнце, клонившееся к закату, заставило их отступить. Ночью, я со своими спутниками, – кивнул он назад, на остальных: – Вышли наружу, через проём Врат. Короткий ночной бой! И вот уже Империя рыдает, рвя от отчаяния волосы – Зверь уничтожен!

– Великий подвиг! Клеоптр! Я горжусь, что растил и обучал тебя! Но – умолкаю! Поведай мне, что было дальше?

– Утром, увидев новые Врата, Легионы пошли на стены. Мы сражались как наши Отцы! Презренные гибли десятками, сотнями, и сам Легат Шестого Легиона пал от моей руки!

– Тихо, Чум! – Стоявший рядом с Клеоптром капитан, придержал Чума за руку, видя как тот напрягся после последних слов: – Пусть поёт. В конце концов, он перед своим наставником хвастается. Пусть его.

– Легата Шестого?! – Переспросил Евстахр: – Я слышал, что Прокт весьма искусный воин. Как ты сумел?

– Я сбил его со стены, метнув щит, – махнул рукой Клеоптр, повторяя то самое движение Чума: – И легионеры, устрашённые произошедшим, трусливо бежали со стен, подгоняемые нашими криками!

– Как я жалею, что не был там! – Кулак старика с грохотом ударился о раскрытую ладонь: – Дальше! Поведай мне, что было после! Твои слова – лучшая музыка для моих ушей!

– Ты слышал лучшую часть, – опустил голову его ученик: – Теперь тебе придётся узнать плохие новости. Говорить ли мне, учитель?

– Говори, – сжав кулаки, подался вперёд старик: – Говори, я ещё крепок, выдержу и плохие известия.

– Мы отбросили солдат с башни. Мы – да! Но не наёмники, что были рядом. Они трусливо сбежали, и стену, ту часть, что была подле нас, сразу затопило серебром! Нам пришлось оставить Надвратную Башню.

– Трусливые свиньи! Эти наёмники только и умеют как жрать и пить! – Фыркнул Евстахр, явно бывший невысокого мнения о подобных бойцах: – А то, что вы отступили – это мудро. Зачем гибнуть зазря?

– Истр выстроил фалангу, – кивнув ему продолжил Клеоптр: – И когда центурия вошла в город, отомкнув Врата, то первое, что увидело мясо в доспехах, были наши копья. Блеск наконечников затмевал полуденное солнце и центурии в страхе замерли, узрев это сияние!

– Вы их отбросили? Ну конечно отбросили! Что эти ничтожные могли вам противопоставить? И послушай, мой мальчик, – ласково посмотрев на ученика, улыбнулся старик: – То, что вы оставили башню, не есть повод для печали. Я понимаю тебя, отступать – не в твоей природе, ты и по молодости был горяч. Но это было тактическое отступление, не более того. Не стоит из-за него расстраиваться. Но прости меня. Я, как и прежде, принялся поучать тебя, а ты, как я вижу, давно перестал нуждаться в старческом брюзжании. Продолжай.

– Выстроив фалангу, Истр послал нас на крышу – охладить пыл легионеров дождём из дротиков. И мы сделали это! Не менее трёх десятков омыли камни мостовой, пав от моей руки! Они уже были готовы обратиться в бегство, когда их нечестивые командиры, снова попрали священные законы войны, выкатив на прямую наводку проклятые баллисты!

– Моё сердце сжимает тревога, – рука Евстахра легла на грудь: – Продолжай. Не молчи! – Прикрикнул он на опустившего глаза Клеоптра: – Не жалей меня! Говори, я жажду правды, как бы тяжела она не была!

– Давя собственных солдат, они выкатили эти механические отродья на прямую наводку, обрушив на нашу стену щитов, град огромных стрел. Их боги могли быть довольны! Каждый залп пробивал фалангу насквозь, унося к Отцам по семь моих братьев!

– Чудовища! – Подняв над головой кулаки, Евстахр принялся грозить ими небесам: – Отцы! Вы ослепли, раз допускаете подобное! Чума на ваши головы! Как вы могли позволить, чтобы такое свершилось?!

– Наставник? – Кашлянув, Клеоптр переступил с ноги на ногу: – Позвольте мне продолжить? Спасибо, – добавил он, когда старик, немного остыв, молча кивнул ему.

– Царь Истр, видя, что оставаться на месте смерти подобно, повёл нас в атаку. Выйдя вперёд, он воспламенил сердца воинов речью, и мы пошли, но… – его голос дрогнул и Клеоптр смолк, опустив голову.

– Говори! – Сжав кулаки, Евстахр прижал их к груди: – Говори и я выслушаю, как бы не были горьки твои слова!

– Невзирая на дождь копий, затмивший небо над нашими головами, мы пошли в атаку! И тут, когда до пятившихся в страхе легионеров оставался один рывок… – он снова смолк, не решаясь продолжить.

– Не молчи! Тишина терзает меня сильнее всех демонов ада!

– Вознеся молитву Отцам, Истикриат воздел свой меч и ринулся в атаку, подавая всем нам пример. Но дротик, посланный грязной рукой убийцы, трусливо спрятавшегося среди солдат, совершил своё чёрное дело. Вонзившись в горло царя, он оборвал жизнь этого величайшего воина, пред кем трепетало само мироздание.

Помолчав несколько минут, Клеоптр продолжил: – Видя, как меч царя зазвенел о мостовую, а он сам уходит, непокорённым в честном бою, наши сердца воспылали местью! Потеряв голову от жажды крови, мы ринулись в атаку. Увы, – он снова смолк, словно собираясь с силами для продолжения: – Наших врагов было слишком много. Их силы вливались в распахнутые врата уподобляясь приливу, заставляющему реки течь вспять. Мы убивали десятки, но на их место вставали сотни! Я видел, как благородный Клеомид пал, погребённый тысячами тел в блестящих доспехах. Мой приказ отступить и перегруппироваться – опоздал. Истребляя легионеров без счёта, мы прорубили себе путь на задние улицы. – Клеоптр прервался, облизывая пересохшие губы, и Благоволин поспешно сунул ему в руки флягу. Освежившись парой глотков, он продолжил.

– Презренные пытались остановить нас, выставив на Малой Кожевенной площади заслон из двух центурий, но…

– Я помню эту площадь, – произнёс Евстахр и тут же замахал руками, прося его продолжить. Было видно, что повествование захватило старика полностью.

– Но мы врубились в их ряды, разметав ничтожных. Сердце моё было полно скорби по покинувшему нас Истрикриату, и места для жалости в нём не было. Я убивал легионеров десятками, смеясь над их мольбами о милости! Истребив обе центурии, мы ушли в Портал.

– И, из Портала Картага, вы пришли сюда? – Нервно вздрогнув, Евстахр оглянулся по сторонам, словно ожидая увидеть легионы, марширующие в сторону его хибарки.

– Нет, учитель. Твоё спокойствие – священно для меня. Я принял решение уйти на Ярмарку. Кшеш, Привратник Ярмарки, не любит Империю. Он не выдаст адрес, куда мы перешли, покинув его. И вот мы перед тобой. – Повернувшись назад, Клеоптр взял из рук капитана флягу и приник к ней, делая глубокие глотки.

– Мудрое решение, – успокоившийся старик, стёр с лица выступивший было пот: – Царь погиб, а ты был следующим, после Клеомида… Скажи, – он покосился на меч, висевший на поясе Клеоптра: – Это меч царя?

– Да, наставник. – Положив ладонь на рукоять, Клеоптр принял гордую позу: – Я поднял его, когда он выпал из руки Истикриата. Его сталь вдоволь насытилась кровью врагов, покусившихся на Царя!

– И теперь, царь – ты! Не думал, что доживу до такого. – Опустившись на колени, Евстахр протянул обе руки к Клеоптру: – Славься, Царь Звездорождённых! Аэды! Восславьте подвиги царя! Да звучит твоё имя в веках, наводя страх на врагов!

– Встань, мой добрый наставник! – протянув руки, Клеоптр прикоснулся к его ладони: – Встань же и служи мне так же преданно, как и служил ты прежнему царю!

– Повинуюсь, хоть я стар и немощен, – покряхтев для виду, Евстахр поднялся на ноги и выжидательно посмотрел на нового царя: – Что я могу сделать для своего господина?

– Открой проход на Астерию! Мне надо заняться своими обязанностями.

– Будет исполнено, господин, – поклонившись, старик достал из-за пазухи медальон и менее чем через несколько секунд, уже знакомое всем голубовато-сиреневое облачко заклубилась перед ними.

– Проход готов, повелитель, – вздохнув, он отошёл на пару шагов: – И… Клеоптрик… Помнишь, я так называл тебя, о царь, в молодости?

– Да. Помню, – недовольно поморщившись, Клеоптр повернулся к старику: – Что тебе? Говори быстро – меня ждут важные дела.

– Ты… Не забывай старика, ладно? – Произнёс заискивающим тоном, как-то сразу съёжившися, Евстахр: – Навещай, хоть изредка. А?

– Царь подумает над твоими словами, – надменно выпятив губу, Клеоптр шагнул в облако, махнув рукой остальным. Истолковать его жест иначе как – «пошевеливайтесь», было нельзя.

– Он – навестит, – замыкавший втягивавшуюся в туман колонну, Благоволин подошёл к обмякшему старику, влажными глазами наблюдавшему как посетившие его воины один за другим исчезают из виду: – Обязательно навестит. Обещаю!

Ободряюще похлопав его по плечу, капитан развернулся и вошёл в туман, где только что пропали из виду его товарищи.

Путь до пещеры много времени не занял.

Прежде чем зайти внутри, капитан чуть придержал Клеоптра за локоть: – Скажи, Клеоптр, – насильно развернув его к себе лицом, посмотрел ему в глаза Благоволин: – Там, у Евстахра. Как тебя понимать? Что ты нёс?! Мы, вообще-то вместе там были, а тех подвигов, о чём ты пел – так ты и половины от рассказанного не сделал?!

– Я слегка приукрасил свои деяния, – дёрнулся было тот, желая высвободиться, но капитан держал крепко: – А что до моих подвигов, – дёрнувшись сильнее, он вырвал руку из захвата Благоволина: – То, что делают Первые воины Царя – считаются Царскими свершениями.

– Забей, – подошедший Чум, хлопнул Клеоптра по плечу: – Ну, захотелось мальчику позвездить, вот он и оторвался. Так, Кле?

– Клеоптр. Царь Клеоптр. – Дёрнув головой, он посмотрел на черноту пещеры: – Здесь, в это мире, я прощаю вас. Но учтите – дома, за подобное обращение ко мне, вас будет ждать наказание.

– Ах, простите, ваше высочество! – Сильный толчок, отправил царя вглубь тьмы: – А что? – Повернувшись к остальным, Чум пожал плечами: – Он же сам сказал – здесь можно?

Выйдя из пещеры, Клеоптр, как и прошлый раз, первым делом снял шлем и, опустившись на одно колено, поклонился домашнему миру.

– Фухх… Наконец-то! – Появившийся из темноты Чум, тоже стащив с головы порядком надоевшую каску, втянул было полной грудью свежий воздух, но закашлявшись, закрутил носом принюхиваясь: – Мясом горелым пахнет, – сообщил он спустя минуту остальным, только что вышедшим на свет.

– Богом клянусь – тут всё пропахло горелым мясом! Они что – готовить не умеют?!

– Каким мясом? – Снявший, как и все шлем, Игорь, несколько раз сильно втянул в себя воздух: – Ничем здесь не пахнет.

– Ты с ним не спорь, – хмыкнула на его слова Дося: – Чум еду за десяток ка-мэ чует. И, если он сказал – мясо подгорело, то так оно и есть.

– Мясо, говорите? – Поспешно надевший шлем обратно, Благоволин, подошёл к краю площадки: – Идите сюда, – поманил он к себе остальных: – Да и шлемы наденьте – в них оптика хорошая. На город гляньте, – вытянул он вперёд руку, указывая направление.

Приближенная умной оптикой картина заставила всех непроизвольно вскрикнуть – город горел. Точнее было бы сказать – догорал, слабо дымя обращёнными в руины домами.

– Астерия! – Рухнувший на колени Клеоптр вытянул в сторону дымов руки: – Кто… Что они сделали с моим царством?!

– Походу царство твоё – того, вместе с обещанным пиром, – хлопнул его по плечу Чум: – Подъём царь! – Нагнувшись, он силой поставил его на ноги: – Пошли вниз. Надо разобраться – что за сволочи оставили меня без заслуженного ужина!

Глава 9

С дороги, по белым плитам которой было так приятно переставлять гудевшие от усталости ноги, они сошли, когда до реки оставалось метров пятьсот. Своё решение Благоволин объяснил просто: – Мост может быть под наблюдением. К чему нам лишний риск? Пройдёмся вдоль берега, отыщем брод, или узкое место, да и переправимся. Тихо, спокойно, и не беспокоя гостей своим присутствием.

Последние, впрочем, не заставили себя ждать.

Стоило только отряду отойти от моста сотни на четыре метров, как на другом берегу появились три фигуры. Затянутые в облегающие тело белые одежды, они резко контрастировали на фоне буйной зелени, но, судя по их расслабленным движения, данный факт беспокоил пришельцев меньше всего.

– Это же… Отцы! – Вскочивший было на ноги Клеоптр, тут же рухнул в траву, сбитый с ног подсечкой капитана.

– За что? Вы не видите? Это же Отцы?! – Лежа на спине, он недоумённо посмотрел на Благоволина: – К ним надо! Они благословили нас своим присутствием!

– Они сожгли твой город, – прижимая его к земле, навис над ним капитан: – А кроме того – враг мог знать куда идёт, и замаскировался. Под Отцов твоих.

Пока они так беседовали, троица, бывшая на другом берегу, разделилась. Двое, двинулись назад, при этом, один из них, совсем по-человечески махнул рукой оставшемуся. Истолковать этот жест иначе, как – "Ну и чёрт с тобой", было нельзя.

Оставшийся, убедившись, что его товарищи скрылись из виду, подошёл к воде. Ещё раз посмотрев в сторону ушедших, он довольно потянулся, уселся на корточки, и принялся, с явным удовольствием, плескать себе в лицо речную воду.

– Если он сейчас не полезет купаться, – капитан принялся торопливо снимать броню: – То три дня можете называть меня девочкой. Без обид, Дось, – бросил он короткий взгляд на нее, но та только пожала плечами, высказывая полнейшее равнодушие.

Убедившись, что с водой всё в порядке, белая фигура поднялась, завела руки за спину и через миг на берегу оказался обнажённый мужчина примерно тридцати лет. Осторожно положив на траву широкий белый пояс, мужчина зашёл в воду по колено и, звонко взвизгнув, рухнул лицом вниз, подняв тучу брызг. Тотчас вскочив, и не забыв взвизгнуть во второй раз, он пробежал вперёд, молотя руками по воде.

– Дорвался, – раздетый до трусов Благоволин, неодобрительно посмотрел на купавшегося: – Во, разорался-то. Дось, – взявшись за последнюю деталь своего туалета, он виновато посмотрел на неё: – Ты извини, но мне без одежды лучше. Отвернись, а?

– Можно подумать, я что-то новое увижу, – фыркнула та, не сводя взгляда с наслаждавшегося водными процедурами, человека: – Иди, как тебе удобно. А если что – я тебе потом свою задницу покажу.

– Во! И мне! – Встрепенулся было Чум, но небольшой кулачок, материализовавшийся у самого кончика носа, резко поубавил его пыл.

– Тогда я пошёл, – сбросив с себя то малое, что ещё на нём оставалось, капитан исчез из виду.

– Ого, – покосившись на не колыхнувшуюся гладь воды у их берега, уважительно качнул головой Чум: – Морской спецназ. Элита.

Купальщик же, предоставленный сам себе, продолжал наслаждаться процессом. Опасаясь идти на глубину, он резвился стоя по пояс в воде. Прыжки, удары руками по воде, принимавшие тучи брызг, всё это, он сопровождал радостными воплями.

– Как ребёнок, блин, – проворчал лежащий в траве Чум: – Я на море таких видел. Знаешь, их родители, держат-держат, а потом…

– Да тихо ты, – толкнула его рукой Дося: – Помолчи, балабол.

Решив, что он уже достаточно освоился, человек сделал несколько шагов вперёд, встав так, что вода теперь совсем немного не доходила до его плеч. Издав победный вопль, не иначе как радуясь собственной смелости, он несколько раз хлопнул руками по воде, подпрыгнул и скрылся из виду, изобразив нечто вроде нырка.

Секунда, другая, но водная гладь оставалась недвижной, словно поглотив незадачливого ныряльщика.

– Вот так они и работают, – сорвав травинку, сунула стебелёк в рот Дося: – Цап-царап и готово.

– Скорее уж буль-буль, – покачал головой Маслов: – Раз! И даже кругов по воде нет.

– Круги, как раз есть, – появившийся из воды капитан, приподнял безжизненно обвисшее тело купальщика: – Принимайте. Дося, Чум – на вас язык. Оттащить от реки, обездвижить и привести в чувство. Орать не давать.

– Есть, командир, – коротко кивнув, Чум подхватил пленного на руки.

– Игорь – на тебе царь. Будет рыпаться – бей прямо в тыкву, я разрешаю.

– Меня? Бить? – Начал было возмущаться Клеоптр, но перехватив далеко на ласковый взгляд Маслова только вздохнул, принимая правила поведения.

– Я – за его поясом, – пояснив, Благоволин вновь исчез из виду, не выдав себя ни в одной, ни всплеском.

Когда он вернулся, на небольшой полянке, метрах в ста от реки, всё уже было готово к допросу.

Пленник, чьи руки были заведены за дерево и связаны, молчал, изредка дёргая мокрой головой.

– Комары? – Отбросив в сторону набранный из широких сегментов белый пояс, капитан натянул прямо на мокрое тело трусы

– Это он от воды, – вытащив из кармана платок, Дося вытерла его голову, не забыв убрать с лица мокрые дорожки: – Так лучше? – Она заботливо наклонилась над мужчиной, но тот только дёрнул головой, отворачиваясь от неё.

– Гордый, – присев на корточки перед ним, Благоволин потянулся к своему поясу, лежавшему поверх снятой брони. Достав из поясной сумочки небольшой раскладной нож с белым крестиком на красной рукояти, он раскрыл его и, поглядывая на пленника, принялся неторопливо чистить ногти.

– Это хорошо, что гордый, – осмотрев пальцы и оставшись довольным результатом, капитан подмигнул Маслову: – Гордые, они боль молча терпят. Кричать им она не позволяет. Гордость эта. А зачем нам лишний шум?

– Лишний шум нам не нужен, – закивал Игорь, поняв его игру.

– Именно! – Выщелкнув небольшую пилу, неизвестно для чего добавленную конструкторами к комплекту разнообразных приспособлений, Благоволин направил её кончик на ступню купальщика: – Начну с мизинца. Самый бесполезный из пальцев. И тебе профит – ходить ты сможешь, и нам – боли будет море. – Он демонстративно потрогал зубья пилы: – Тупая… Это хорошо! Чум, Дося – придержите товарища за ноги. Только не испачкайтесь – сейчас тут грязно будет. Игорь – возьми тряпку и, если его гордость не так крепка окажется, рот заткни.

Потянувшись и широко зевнув, капитан поднёс лезвие к обречённому пальцу: – Всю жизнь мечтал врачом стать, – добавил он, глядя прямо в расширившиеся зрачки пациента: – Хирургом.

– Не надо… Пожалуйста, – прошептал тот, взглянув на Маслова, державшего наготове ком грязных тряпок, среди которых особо выделялся чей-то казённый носок: – Я… Не буду кричать! Ой! – вскрикнул человек, когда пила коснулась кожи на его ноге: – Я всё скажу! Не режьте меня!

– Нет, что ты! Как это – не резать?! – Благоволин, чуть отведя лезвие, посмотрел на него совершенно расстроенным взглядом: – Ты потерпи. Про гордость свою вспомни. Ты же – воин! С далёкой планеты! Да и людей, – он качнул головой в сторону остальных: – Нельзя без зрелища оставлять. Я им обещал. А ты вон какой здоровый, – он вновь прикоснулся пилой к мизинцу: – Продержишься долго, не то, что предыдущий. Я тому парню всего-то глаз вынул, – подняв руку с ножом, он выщелкнул с другого конца небольшую вилку: – Один. У него их два было. А он – брык и всё. Ни себе, ни людям. Тьфу! Дохляк истеричный.

– Не надо…глаз, – пленник с ужасом уставился на блестящие кончики страшного предмета: – Я… Что вам надо? Я всё скажу!

– Скажешь? – Вилка качнулась в его сторону, и человек вжался в ствол, быстро-быстро кивая.

– А может помолчишь? Как же – без шоу-то?

– Скажу! Всё скажу!

– Эх! – Сложив обратно все лезвия, Благоволин с сожалением покачал головой: – Ну вот… А я перед друзьями похвастать хотел.

– Да ничего страшного, капитан, – отпустив ногу, уселся по удобнее Чум: – Врать начнёт – так ты и класс и покажешь.

– Точно! – Прищёлкнул пальцами просиявший капитан: – Ты же ложь чуешь, дар у тебя такой!

– Угу. – Кивнув товарищу, Чум повернулся к пленнику: – Ну что, дорогой. Рассказывай. Кто ты, откуда и зачем? И помни, – оскалившись, он придвинул своё лицо к нему, шумно втянув воздух носом: – Я враньё – чую!

Простой ответ "Прилетели", естественно, не удовлетворил слушателей, и Остерусу, такое имя он назвал, пришлось начать с самого начала.

Его рассказ длился около часа. Несколько раз человек прерывался, облизывая пересохшие губы, и то Чум, то Дося, протягивали ему флягу, которую он, каждый раз благодарно кивая, принимал.

История его расы началась примерно три десятка тысячелетий назад, в одном компактном и ничем ни примечательном, звёздном скоплении.

Хавасы, таким было их самоназвание, примерно переводимое как собирающие урожай, жили мирно, неспешно развиваясь под небом полным крупных звёзд. Скопление и вправду было очень компактным. По этой причине не стоит удивляться тому, что стоило только им развиться до первых, примитивных, телескопов, как идея посещения планет у ближайших светил, стала идеей фикс для всей расы.

Религиозные доктрины, территориальные споры и даже личные обиды – всё было отброшено в сторону.

Не сразу, теряя как испытателей, так и учёных, они смогли дотянуться до ближайших звёзд, сначала выведя на орбиту материнской планеты крохотный спутник, а затем и первого человека, вступив в космическую эру. То была первая революция, коренным образом повернувшая судьбу этого народа.

Шаг был велик, но и цена соответствовала.

Стремясь ввысь, развивая науку и совершенствуя технологии, они напрочь позабыли о социуме, так и оставшись на уровне, аналогичном земной античности. Со всеми красотами и негативами, присущими данной формации.

Так, ради примера, можно ответить, что первые колонисты, посланные на планеты у ближайших звёзд, были рабами.

Результат сказался уже через несколько сотен лет. Предоставленные практически сами себе рабы взбунтовались, смели горстку надсмотрщиков, и, шалея от собственной смелости, объявили о независимости, прекратив все контакты с Метрополией.

Не стоит думать, что рабы, поднявшие восстание, были именно такими, какими их нам рисуют школьные учебники – в лохмотьях и цепях, работающие под плёткой надзирателя. К моменту восстания в колониях сложилось вполне техногенное общество – с развитым транспортом, социальными институтами и прочими благами цивилизации. Но, не имея прав на средства производства, обязанные Метрополией отдавать практически всё, ими же и произведённое, ничего не получая взамен, положение этих людей ничем не отличалось от классического рабства, представляемого в учебных классах.

Революция это изменила.

Колонии, одна за одной, прекращали поставки в центральный мир, тратя ресурсы на себя и обмениваясь излишками с соседями.

Как и следовало ожидать, стерпеть подобное материнская планета не могла.

Метрополия, давно превратившаяся в планетарный научный центр, уже давно ничего сама не выращивала и не производила, кроме как на небольших опытных заводах и фермах.

Знания, оно, конечно, сила.

Но думается, почему-то, лучше на полный желудок, а прокормить себя планета не могла.

Другой проблемой было то, что воевать многомудрые мужи не умели от слова совсем. Да, некоторые из них изучали древние трактаты, описывающие столкновения армий и подвиги героев, но… Но одно дело читать, а совсем другое – самому быть в мешанине боя, ежесекундно рискуя получить по башке.

Да и убивать, самому… Бррр…

Это было слишком даже для самых оголтелых милитаристов.

Но, как говорится, голод – не тётка.

Перейдя на урезанный паёк, даже самые мирные из учёных стали превращаться в остервенелых милитаристов.

Вторая научная революция, произошла спустя год. В самые кратчайшие сроки были разработаны боевые корабли, броня, оружие и, как это не странно звучит, наркотики.

Последние, воздействуя на мозг, превращали даже самого дохлого ботаника в машину смерти, уничтожавшую всё на своем пути, невзирая на пол или возраст. Надо ли говорить, что мятеж был утоплен в крови, а выжившие получили свою, разработанную специально для них, порцию наркоты. Это снадобье действовало обратно первому. Стоило только сделать вдох, как человек мгновенно терял всю агрессивность и был готов радостно повиноваться любому, имевшему силу отдать приказ.

Первое время этот наркотик давали всем принудительно.

Позже, спустя несколько десятилетий, когда те кровавые события начали выветриваться из памяти рабов, тактику поменяли, запустив программу «Покаяние».

Победители, ломая руки, публично каялись, отказываясь от привилегий.

Высказывая глубочайшее сожаление о произошедшем, они рыдали, призывая правителей дать рабам права полноправных граждан.

Провластные СМИ умело нагнетали истерию, смакуя кровавые детали войны. И конечно же, Правители не смогли устоять перед таким натиском. Было объявлено о наступлении эры всеобщего Равенства и Единства.

Принятие Декларации Единения сопровождалось массовым ликованием, щедро спонсируемым Метрополией. Не остались в стороне от празднования и научные центры. Создатели оружия, унёсшего миллионы жизней, искупая свою вину перед жертвами, широко распахнули кладовые с самыми передовыми разработками.

Среди множества занятных устройств, особо выделялся иммунный усилитель, гарантировавший всем абсолютное здоровье, долголетие и, о чём не говорилось, полное подавление агрессивного начала.

Пользуясь всеобщей эйфорией, Метрополия протащила законы, раз и навсегда закрепившие текущее положение дел. Рабы, отныне они именовались гражданами колоний, формально имели точно такие же права, как и граждане Метрополии, но…

Но воспользоваться ими они не могли. Бюрократические процедуры, суды, где судьи были исключительно из граждан Метрополии, юридические заковырки и дополнения к Декларации, неявно, но гарантированно делили якобы Единую расу на господ и рабов.

Принятые позже дополнительные поправки к Декларации и вовсе отменили остатки завоёванных революцией свобод, закрепляя подчинённое состояние старых-новых рабов.

Нельзя сказать, что те не протестовали. Были и возмущённые митинги, и призывы к неподчинению, но новые бунты Метрополия пресекала в самом зародыше. Кого-то разгоняли новые надсмотрщики, набранные из среды самих рабов и обласканные властью. Другие пропадали, а некоторых просто покупали, превращая пламенных борцов с режимом, в яростных защитников состоявшегося положения дел.

Следующие несколько сотен лет, прошедших в относительном спокойствии, позже назовут «Новым Золотым Веком» в истории этой цивилизации.

Колонии радостно трудились, Метрополия развивала науку, и всё было бы хорошо, если бы не вмешались силы природы.

Случайно, как всё и происходит в этом мире, учёные обратили внимание на изменения спектра одной из звёзд, расположенной на окраине скопления. Само светило было давно изучено, мёртвые планеты исследованы, и, как не представляющие интереса – забыты.

Но сейчас ситуация резко изменилась.

Звезда, начавшая быстро расти в размерах, поначалу представляла собой только академический интерес. Феномен, не более того, да и от Метрополии её отделял не один световой год, в следствии чего, интересовались ей только узкие специалисты.

Жизненный цикл светил был, к тому времени, хорошо изучен и то, что она превратится в сверхновую, особо никого не беспокоило – подобные процессы длятся сотни тысяч, если не миллионы лет.

Однако, здесь всё пошло наперекосяк.

Участившиеся пульсации так напугали наблюдателей, что те, приложив немало сил, добились собрания Большого Совета. Высший орган Метрополии последний раз собирался перед началом подавления мятежа рабов и, за прошедшие столетия мира, все его члены прочно подзабыли свои обязанности, относясь к своим должностям, как к почётной синекуре, не более того.

Прогнозы исследователей, подкреплённые другими наблюдениями и расчётами лучших учёных умов, не на шутку напугали собрание. Согласно всем таблицам и графикам светило, распухшее и сотрясаемое дрожью как при лихорадке, должно было обратиться в сверхновую не через сотни тысяч лет, а буквально завтра. Через пять, максимум десять тысячелетий. Прогноз того, что будет после вспышки, тоже не радовал. Имея столь непредсказуемого соседа, точно рассчитать последствия было невозможно. Остановились на трёх вариантах.

Самый благоприятный сценарий предполагал превращение звезды в белый карлик – неприятного, но терпимого соседа.

По более плохому варианту звезда взрывалась, превращаясь в нейтронную, а всё скопление заполнялось пронизанным радиацией облаком из частиц её распухшего тела.

Третий вариант был ещё более ужасен. Чёрная дыра. И, если, первые два варианта оставляли хоть какие-то шансы на выживание, то последний подводил жирную черту под расой Хавасов.

Решение, принятое в результате долгих споров, особой оригинальностью не блистало.

Бежать!

Провести эвакуацию только Метрополии – таковым было постановление Большого Совета, трезво оценившего свои ресурсы и не рассматривавшего бывших рабов как нечто, так же подлежавшее спасению.

Прозвучавший в одном из региональных СМИ яркий лозунг – «Новые миры – новые возможности!», мгновенно обрёл бешенную популярность. Момент оказался удачным – колониям, особенно старым, истощившим свои ресурсы, уже начинало грозить перенаселение. Кроме того, миры первой волны уже истощили свои ресурсы, грозя через несколько десятилетий превратиться из доноров в обузу, от которой Метрополия была совсем не прочь избавиться.

Выбора, куда отправляться особо не было. Единственной подходящей целью была соседняя галактика, сиявшая миллиардами ничейных звёзд. С расстояния почти в семь тысяч световых лет она выглядела белёсой полоской, перечеркнувшей небосвод Метрополии, за что и была наречена «Млечным путём».

Следующие несколько десятилетий вся раса, воодушевлённая идеей переселения в соседнюю галактику, напрягала силы, строя корабли, способные пересечь разделявшую пустоту.

Всего, в эту экспедицию, ушло несколько тысяч Хавасов первого, если так можно выразиться, сорта и несколько сотен тысяч остальных. Перед ними стояла относительно простая задача – колонизировать пару десятков планет, и, как те будут приближены к приемлемому уровню комфорта, послать сигнал в Метрополию.

Понимая, что обычный сигнал будет идти тысячелетия, учёные разработали модули внепространственной связи, одновременно решив задачу нуль-транспортировки. Увы, но работала она только на относительно небольших расстояниях, исчисляемых десятками светолет, не позволяя за один миг переместиться из Метрополии в новые миры.

Решение было найдено быстро.

Порталы-ретрансляторы.

Корабли экспедиции, пересекая пустоту меж скоплением и новым домом, должны были сбрасывать их, пройдя полтора десятка световых лет. Самый беглый расчёт показал, что на такую дорожку потребуется около пяти сотен Порталов. Увеличив количество втрое, а чуть позже и вчетверо, опасности межгалактической пустоты были неизвестны, Метрополия принялась забивать ими трюмы кораблей, принеся в жертву жизненное пространство и припасы граждан второго сорта.

Отзвучали напутственные речи, стихли слова клятв и заверений улетающих. Экспедиция к Млечному Пути – стартовала.

Прошло десятилетие, минуло следующее, но сигнал от ушедших так и не поступил. Поняв, что ждать более бессмысленно – переход до желанной цели должен был занять не более дюжины лет, Метрополия бросила все силы на разработку планетарного щита. На экспедиции и планах бегства был поставлен жирный крест.

– Походу я понимаю, что произошло, – хмыкнул Благоволин, протягивая флягу начавшему облизывать губы, Остерусу: – Те из ваших, что были старшими на кораблях, решили не строить мост из Порталов. Зачем им лишние конкуренты? Новые миры, рабы – к чему вытаскивать сюда остальных?

– Вы правы, – вытерев рукой рот, пленник вернул флягу: – Оказавшись здесь мы проверили – все загруженные в корабли ретрансляторы сейчас рассеяны по планетам. В пространстве меж этим миром и нашим домом нет ни одного.

– Кинули они вас знатно, – кивнул Чум: – А что дальше было?

– Спустя полсотни лет после отбытия экспедиции произошёл взрыв обречённой звезды. Она превратилась в сверхновую, затопив наше скопление жёстким излучением и радиоактивным газом.

– И когда это произошло? – Прищурившись, Игорь уставился на него: – Сколько лет назад?

– Около тысячи. Нас – спас щит.

– А остальных,

– Щит был всего один, – развёл Остерус руками: – Жизнь в колониях была прекращена.

– А вы что? Больше наделать не успели?

– Незачем, – совершенно спокойно пожал плечами пленник: – Планеты истощились, а мы открыли технологии синтеза и научились получать энергию от соприкосновения частиц с щитом.

– То есть, – покосился на остальных Маслов: – Вы их бросили. Обрекли на смерть?

– Так это же рабы? – удивлённо посмотрел на него Остерус: – Мы и так дали им много преференций. Долгую жизнь, здоровье, работу. За всё надо платить – таков закон жизни. Развяжите меня! Приказываю! – Он резко выпрямился, уперев взгляд в глаза Благоволина: – Вы должны меня слушаться!

– Твоя магия здесь не работает, – рассмеялся капитан, выдержав его взгляд: – Силы зря не трать. Ты мне вот что скажи, – кивнув Игорю, чтобы тот не прослушал, продолжил Благоволин: – Сюда, к нам, вы чего пришли?

– И как? – Перевёл взгляд с командира на пленника, Маслов: – Без цепочки ретрансляторов? Да и планета эта, – он повёл рукой вокруг себя: – Она же в пространственном кармане? Скрыта?

– Несколько недель назад, – Остерус опустил глаза на землю: – Мы получили сигнал. Отсюда. Из этой галактики. Аварийный сигнал. В нём, кроме тревоги, были координаты этого мира. Да, он действительно в пространственном кармане, но это только облегчило нашу задачу.

– Это как? – Непонимающе посмотрел на него Маслов: – Он же вне пространства?!

– Именно! – Впервые за всё время улыбнулся тот: – Этот мир в вашей галактике и, одновременно – вне её. Понимаете?

– Нет.

– Он вне расстояний. До вас – без малого семь тысяч световых лет. А сюда – ноль. Не знаю, как проще объяснить… Это же элементарно!

– Элементарно тебе, – покачал головой Чум: – Мы, ты уж прости, не такие головастые.

– Но это правда просто! Находясь вне обычного пространства, эта система не имеет координат. Она везде. Протяни руку и коснись!

– Вы и коснулись, – невольно бросил взгляд в сторону разрушенного города Чум: – И много вас? Таких – коснувшихся?

– В первой волне прибыли лучшие! – Попытался было принять горделивую позу пленник, но связанные за стволом руки позволили ему только вздёрнуть подбородок: – Здесь три тысячи двести восемьдесят три бойца! И мы отлично подготовлены! У вас нет шансов! Освободите меня, и я замолвлю за вас словечко, ничтожные!

– Может ему по голове дать? – Кулак Чума качнулся перед гордо вздёрнутым носом: – А то вон как раскукарекался! Словно это не он у нас в плену, а мы у него.

– Ну усугубляйте свою вину, – покосившись на красный ножик в руках капитана, продолжил Остерус: – Покоритесь – и вы познаете радость служения нам.

– А нет, так убьёте? Всех?

– Вы получите то, что заслужили!

– Все мы там будем, – меланхолично зевнув, Благоволин подкинул нож на ладони: – Сколько всего вас? В том плане – сюда, к нам, сколько перебраться планирует?

– Все, – провожая взглядом взлетавший и падавший назад нож, произнёс он: – Три миллиарда.

– Прилично… – Отбросив нож к доспехам, капитан обвёл взглядом остальных: – У меня вопросов больше нет. У кого есть?

– А чего ты купаться полез? – Сорвав очередную травинку, Дося сунула её в рот: – Будто воды сто лет не видел.

– Не видел, читал только, – грустно вздохнул в ответ Остерус: – У нас нет рек. Морей – тоже нет. Я только читал и в хрониках видел. А море… – Последовал мечтательный вздох: – Вы его видели? Оно правда такое… Такое… Большое? С прибоем?

– Правда. – Поднялся на ноги капитан: – Будешь себя хорошо вести – сам увидишь. Ещё вопросы? – Он поочерёдно посмотрел на товарищей: – Нет?

– У меня есть, – по школьному поднял вверх руку Маслов: – Так что – у нас здесь всего две тысячи порталов? Всего? Я думал их тут десятки тысяч…

– Две тысячи оригинальных, – кивнул пленник: – Ещё несколько сотен были погружены в разобранном виде. Из кораблей, из частей их двигателей, можно было собрать ещё тысячу. Принцип что в Порталах, что в кораблях один был. Только через портал проходите вы, а двигатель протягивает пространство сквозь себя.

– Это как? – Потряс головой Игорь: – Не понимаю.

– Ну это же просто! – Если бы у Остеруса были бы развязаны руки, то он ими обязательно б взмахнул: – Какая разница? Объект или пространство? Процесс-то един!

– Перемещаться… – Маслов озадачено полёт лоб: – Какая разница что… Понял! – Просияв, он победно щёлкнул пальцами: – Гениально! Действительно, какая разница движку – толкает он что-то, перемещая, или от чего-то, отталкивается, перемещая себя! Это вы мощно задвинули, – он, с уважением, посмотрел на тут же раздувшегося от гордости Остеруса: – Понимаете? – Повернулся он к остальным, возбуждённо размахивая руками: – Ммм… Поршню без разницы – толкает он тележку с грузом, или отталкивается от неё. Третий закон Ньютона. С какой силой ты толкнул, с такой же – толкнуло тебя!

– И что? – Капитан посмотрел на него, ничего не понимая: – Ну да. Из школьной программы что-то такое помню.

– Порталу без разницы, понимаете? Переносит он кого-то куда-то, или переносится сам. Гениально! И понятно, зачем они накопители с собой тащили!

– Ты про тот, белый камень, что у Портала взорвался? – Уточнил, поёжившись от воспоминаний, Чум.

– Они же в пустоте шли, – закивал Игорь: – Энергии там нет, вот они их и тащили с собой. Как аккумулятор. А потом, как долетели, на подзарядку поставили.

– Вполне может быть, – кивнул Благоволин: – Там и вулканы, и звезда рядом. Качай энергию сколько влезет. Только рванул он чего? С лучом этим? Хотя… – Он бросил короткий взгляд на белый пояс: – Я, кажется, догадываюсь.

– Как из Портала сделать двигатель? – Повернулся, не дослушав капитана Игорь к пленнику: – Ты рассказать можешь? Ну, переделать?

– Нет. – Дёрнул головой тот: – А если бы и знал, как – то помогать вам не стал. Это знание – наше!

– Да ты просто не знаешь! – Попробовал взять его "на слабо" Чум, но ко всеобщему удивлению, запираться Остерус не стал.

– Я воин! – Он гордо задрал вверх подбородок, косясь на свой пояс: – Я изучил все древние свитки, где говорилось об искусстве боя. Я подавлял восстания низких, когда они вышли в туннели из своих нор, требуя увеличения пайка своим расплодившимся выкормышам!

– Полицай или каратель, – махнул рукой Чум: – Честного боя ты и не нюхал.

– Я так понимаю, – зайдя за дерево, присел на корточки против узла, капитан: – Что вопросов больше нет.

– Эээ… – Приподнял было руку Игорь, но командир только отрицательно мотнула головой: – Нет, Игорь. Время вопросов вышло. Нашему гостю прогуляться надо.

– Вы его отпустите? – Маслов удивлённо покачал головой: – Ты про нас не расскажешь? – Перевёл он взгляд на начавшего разминать руки Остеруса.

– Расскажу, – закончив с руками, тот поднялся на ноги: – Обязательно расскажу, чтобы с вами обошлись милостиво. Ты верно поступаешь, – он снисходительно улыбнулся капитану: – Это зачтётся.

– Надеюсь на это, – показав рукой направление, Благоволин подтолкнул его вперёд: – Пойдёмте, господин. Не хочу, чтобы ваши друзья, господин, начали о вас беспокоиться.

Проводив парочку взглядом, Игорь вздохнул, поворачиваясь к остальным: – Эх… Ушли. Жаль. Я так о многом ещё хотел спросить!

– О чём, например? – Вытащив из сумки пищевой батончик, Дося разломила его пополам и протянула часть Клеоптру, сидевшему молча всё это время: – Угостись, а то ты какой-то не такой.

– Спасибо, – сунул батончик в рот царь, вновь погружаясь в свои мысли. То, что они были весьма невеселые, читалось прямо на его лице.

– Например, – вытащив свой рацион, Игорь, как и Дося, поделился им с Чумом: – Например Страж. Плавная Спираль. Она что? Создание этих, Хавасов?

– Вполне возможно, – пожала плечами Дося: – Может она была частью их флота. Или, опасаясь нападений, сделали её прикрывать народившиеся колонии.

– Мутная история, – дожевав свою порцию, Чум откинулся на спину, заложив руки под голову: – Кинули своих, прилетели, передрались тут. Думаю, кто будет старшим, не поделили.

– Могли и рабы взбунтоваться. – пожал плечами Игорь: – Сейчас не разберёмся уже. Факт только один – передрались. Кто-то отступил сюда, на Астерию, – он похлопал рукой по траве: – И свернул пространство.

– Тогда это умники были, – дёрнул головой Чум: – Удирали от рабов и закрылись здесь. Типа – Я в домике, – выпростав из-под головы ладони, он изобразил двускатную крышу.

– Возможно. Хм… – Маслов потёр лоб: – Хорошо вписывается. Рабов было много, а Древних, – он покосился на Клеоптра, но тот сидел молча, глубоко погрузившись в свои мысли.

– И Древних много. Преторию помните? Там богов воз и маленькая тележка. На каждой планете свой. Был.

– Угу. Отцы для того и могли свернуть пространство, чтобы помощь пришла. Когда их прижали. Всяко лучше поделиться, чем сдохнуть. Да и этот, – Чум махнул рукой в сторону реки: – Вон чего говорил, мол эта планета рядом с ними оказалась.

– Оказалась, она, давно. А вот сигнала – с координатами, не было.

– А как мы его подали, – бесшумно появившейся Благоволин, принялся вытирать мокрые руки, широким листом местного растения: – Так гости и появились. Уверен – на Астерии Отцы были. И медальон тот, на накопителе, кто-то из них оставил. Как сигнализацию. Мы его сняли – камень и принялся действовать. Может так и задумано было – станет совсем худо – брось кругляшок в Портал. Или то закладка-страховка была.

– Вы его отпустили? – Вздрогнув от неожиданности, Игорь повернулся к капитану: – Он ушёл?

– Уплыл, – отбросив истерзанный лист, потянулся к одежде Благоволин: – Воду он любит, факт. Интересно, – взяв в руки Живую Шкуру, он на миг задумался: – На что похож их мир? С водой там проблемы, туннели какие-то. Низшие в норах. И, при всём этом, технологии планетарного щита.

– Надеюсь, – поёжилась Дося: – Мы не узнаем. У меня прямо мурашки по коже пошли, когда он рассказывал. Были, а теперь – нет.

– Может щит собрал? – Предположил Игорь, вставая: – Жаль, вы его отпустили. Его бы к нам, на Землю – он же столько знает. Может ещё не поздно вернуть?

– Поздно. Ушёл он. Совсем ушёл. – Не глядя на него принялся надевать броню капитан.

– Совсем ушёл? – Игорь недоверчиво посмотрел на него: – Вы что – его убили?

– Поплавать пустил. Кто же виноват, что он на воде держаться не умеет, – пожал тот плечами в ответ: – Сейчас, наверное, ракушками на дне любуется.

– Но он же пленный?! Как вы могли?!

– Как мог? Ты говоришь – как мог? – Бросив на землю наручень, Благоволин поднял белый пояс: – Смог! Легко смог! – отщёлкнув крышечку одного из сегментов, он вытряс на ладонь горку серёжек желтого металла: – Смотри! – Его рука замерла перед лицом Игоря: – Это – трофеи нашего Остеруса. Кровь видишь? Рвал прямо из ушей.

Подержав ладонь перед носом Маслова, он ссыпал бижутерию обратно и захлопнул крышечку.

– Это – типичный каратель. Был. Воевать не умеет. Я его провоцировал – дал возможность напасть. Спиной повернулся. Думаешь он напал? Нет – заскулил, что плавать не умеет. Вот я ему и помог доплыть.

Ничего не ответив, Игорь отошёл в сторону.

– Так. Всем подъём. – Завершив возню с бронёй, капитан хлопнул в ладоши: – Здесь нам делать нечего. Возвращаемся на Землю. Клеоптр – идёшь с нами. Клеоптр? – Повторил он, видя что Звездорождённый продолжает неподвижно сидеть на траве.

– Дося – проверь его. Может укол какой сделать надо. Приведи его в порядок.

– Я в порядке. – Встав на ноги, Клеоптр протянул руку к мечу, бывшему сейчас у Игоря: – Отдай.

– Зачем тебе? – Положив ладонь на рукоять, Маслов отошёл на пару шагов, прячась за спиной капитана – на лице царя не было ни кровинки.

– Я. Пойду. В. Город.

– Мстить. – Не то спросил, не то констатировал Чум: – И грохнут тебя там. Едва покажешься. А толку с того?

– Обман. Всё было обманом. – Держа шлем в руках, задрожал Звездорождённый: – Мы ждали Отцов. Славили их, молились, мечтали о милостях. А они всего лишь… – Судорожно вздохнув, он покачнулся и наверняка бы упал – положение спас Чум, одним рывком оказавшейся рядом.

– Дося!

– Сейчас противошоковое дам, – кивнула она капитану, копаясь в сумке.

– Мудрые… Благородные… Образец для подражания, – задрав голову, Клеоптр смотрел на небо, не пытаясь стереть сочившуюся из глаз влагу: – А они предали своих же, оставив их погибать.

– За это и поплатились. Рабы снова восстали и, на сей раз, успешно. – Проследив, как Дося ставит укол, кивнул Благоволин: – Теперь понятно, почему Отцы и Древние так друг друга любили. В кавычках, конечно, любили. Ну что? – Потрепал он Клеоптра за плечо: – Полегчало?

– Да, – стерев слёзы, выдохнул он: – Спасибо, Дося. Но мне следует покинуть вас. Награду выплатить я не могу. Простите. А не держащий слово, особенно перед своими Первыми Воинами, царь… – Клеоптр развёл руками: – Недостоин жизни. Я хочу умереть.

– Умрёшь, – отпустив его, хмыкнул Чум: – Своевременно. Как и все мы. Но скажи – разве достойно царя умирать, не отомстив убийцам своего народа?

– Ты же не можешь просто подставить шею под удар, – поддержал его Игорь: – Ты – воин!

– И Евстахр говорил, помнишь? Про тактическое отступление, – Подошла к ним Дося.

– А кроме того, – Благоволин вытащил из пояса медальон: – Ты нам нужен. Кто кроме тебя умеет с этой штукой обращаться? А нам домой надо.

– Умею. – взяв из рук капитана кругляшок, кивнул Клеоптр: – Но отсюда не получится. Надо пещерой пройти.

– Так пошли, в чём дело? – Взяв его под руку, Дося двинулась в сторону дороги: – У нас тебе понравится, – принялась заговаривать ему зубы она, отвлекая от тяжёлых мыслей: – Вот скажи, ты спорт любишь?

– Пошли, – проводив их взглядом, махнул рукой капитан: – Ничего не забыли? Не стоит следов оставлять.

– Чисто, – пробежав взглядом по примятой траве, кивнул Чум: – Пойдёмте.

Прежде чем скрыться в пещере, Благоволин задержался, и, надев шлем, окинул пейзаж Астерии прощальным взглядом.

Разрушенный город уже не дымил, и он, привлечённый непонятным движением рядом с ним, перевёл взгляд на поле, где прежде оттачивали своё мастерство воины Звездорождённых.

По тренировочным площадкам сейчас сновали похожие на грязных серо-зелёных мокриц существа. Каждый их проход оставлял за собой бледно синюю полосу, расчерчивая землю сложным многоугольником. Ходившие по ним белые фигуры, казалось, не обращали на своих подопечных никакого внимания, занимаясь своими делами.

– Хотел бы я знать – что это и зачем… – покачав головой, капитан развернулся и скрылся в пещере, так и не увидев, как в реке, безмятежно нёсшей свои воды, промелькнуло распростёртое тело обнажённого человека.

Глава 10

Появление из Портала пятёрки, сверкающей золотом доспехов, произвело должный эффект.

Первыми среагировали вызванные по тревоге автоматчики. Дружно защёлкав предохранителями, они нацелились на гостей, ожидая команды Змеева.

– Достославный командующий Змеев! – Подняв руку в приветствии, одна из фигур, отличавшаяся от остальных более высоким, хоть и порядком растрёпанным, белым плюмажем, спустилась на пару ступеней, не спеша поставить ноги на землю: – Дозволено ли мне, царю Звездорождённых Клеоптру Выжившему, и моим Первым воинам, – положив руку на меч он, полуобернувшись, кивнул на остальных: – Ступить на благословенную почву Зеи?

– Царю? – На лице генерала читалось явное удивление: – Если царь… Звездорождённых пришёл с миром, – он выразительно посмотрел на меч: – То таким гостям мы всегда рады. Но знайте, – в его памяти, очень к месту, всплыла известная фраза: – Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет!

– Да-да, – сняв шлем, Чум просто сбежал вниз по ступеням: – На том стояла и стоять будет Русская земля. Помним, товарищ генерал-лейтенант.

– Чум?! – Змеев ошалело покрутил головой: – А остальные где? Ах вот вы! – Выдохнул он, когда оставшаяся у Портала троица сняла шлемы: – Что за маскарад! Почему не в форме! Кто это с вами! – Переход от удивления к начальственному гневу был молниеносен: – Кого с собой притащили?! Мало нам веселья с Крассом было?! Кто это?

– Я царь Клеоптр! – Сняв шлем Клеоптр гордо вскинул голову: – Я стал им по праву и никому не позволено сомневаться в этом!

– Он правда царь, товарищ генерал-лейтенант, закивала Дося: – Вы же сами нас на поиск союзников посылали. Вот. Привели.

– Настоящий царь? – Скептически покосившись на предмет обсуждения, Змеев, никогда не симпатизировавший монархическим идеям, недоверчиво хмыкнул.

– Точно – царь, – поспешил вставить слово Маслов: – Второй правда. Первый, при нас, погиб. Но Клеоптр по праву занял его место.

– На ваших глазах, говорите? Я хоть могу надеяться, что тут без вашего участия обошлось?

– Они не причём, командующий Змеев, – вступился за них Клеоптр: – Царь Истр был убит в бою. Его жизнь оборвал дротик, пущенный из-за спин трусливых легионеров.

– Легионеров?! Вы что?! С Империей воевали?! – Вытащив из кармана платок, Змеев протёр вспотевший лоб: – Ладно. Разберёмся, – он недобро покосился на бойцов: – Этот маскарад сдать учёным, процедуру, надеюсь, не забыли. Через полчаса жду в переговорной. Теперь с вами, – последовал поворот к Клеоптру: – Ваше… Величество. Для вас у нас есть апартаменты, соответствующие вашему … эээ положению. Лейтенант! – Обернувшись, он подозвал дежурного: – Проводите нашего венценосного гостя в ВИП-3. Ваше величество, – Змеев, коротко поклонился: – Вас проводят в комнату для гостей. Там есть душ, бар, я распоряжусь о еде и фруктах. Прошу находиться там и, – его взгляд вновь упал на меч: – Не делать… Не делать лишних движений. А вот оружие, я попрошу вас отдать, – рука генерала протянулась к мечу, но Клеоптр не пошёл ему навстречу. Отстегнув меч, он протянул его Маслову: – Возьми его, первый из моих Первых воинов. Ты достоин этого клинка!

– Первый из Первых?! – Проводив взглядом удалявшегося в сопровождении лейтенанта и двух автоматчиков, царя, покачал головой Змеев: – Маслов – и Первый воин! Не иначе, в лесу что-то крупное сдохло.

– Динозавр. Сдох. Говорю, как очевидец. – Чум, безуспешно пытавшийся привести гребень своего шлема в порядок, весело рассмеялся: – Видели мы динозавров, товарищ начальник. Однако, страшные твари! Если бы не он, – Чум кивнул в сторону Игоря: – Всем бы карачун-ага пришёл бы.

– Через пол часа. Поняли? – Отойдя в сторону, Змеев показал рукой на вход в карантинную палатку: – Быстро. Переоделись в нормальное, сдали награб… эээ… трофеи, душ – и ко мне. Жду! – Выразительно покосившись на часы, он постучал пальцем по циферблату: – Очень жду!

За время их рассказа, генерал успел сделать много дел.

Была полностью выкурена пачка сигарет. Дважды был далеко послан дежурный лейтенант, прибывший на сигнал сработавших датчиков задымления. Правда второй его визит был донельзя кратким. Просунув голову в щель приоткрытой двери и увидев летящую в него бутылку воды, он предпочёл испариться, не рискуя более быть причиной гнева командира Базы.

– Ну вы и наворотили дел, – швырнув смятой пачкой в плакат "Курить запрещено", Змеев, вытащив из стола ещё одну, принялся её распечатывать, прокручивая в голове услышанное: – Наворотили… – Выпустив струю дыма прямо в датчик пожарной безопасности, он удовлетворённо хмыкнул в ответ на обиженный писк сенсора.

– И что теперь делать будем? – Взгляд генерала прошёлся по команде Благоволина: – Молчите? Вы хоть понимаете – во что нас втравили? Нас, я имею в виду – всю планету?! Я уже прямо вижу, – он выразительно посмотрел на дверь: – Что она откроется и на пороге появится Красс. С ультиматумом! И, знаете, если он потребует мне пройтись по их главной улице голым, жонглируя вашими головами… То как вы думаете – что я сделаю в первую очередь?

– Эээ… – Чум почесал лоб: – Дадите ему в морду?

– Ответ неверный! – Генеральский кулак грохнул об стол: – В цирковое побегу. В училище – молить, чтобы побыстрее жонглировать научили.

Раздавшийся стук – кто-то осторожно случал в дверь, заставил его вздрогнуть, и генерал полез в карман за платком.

Сток повторился.

– Войдите, – вытирая лоб, произнёс Змеев охрипшим голосом: – Да. Войдите.

– Разрешите? – В приоткрывшуюся щель высунулась голова дежурного лейтенанта. Убедившись, что в него ничего не летит, он, явно осмелев, распахнул дверь и зашёл внутрь.

– Товарищ генерал-лейтенант! – Приложив руку к фуражке, начал он уставным тоном: – Разрешите сообщить? К вам посетитель. Впустить?

– Кто? – Тихо, практически шепотом, произнёс Змеев, садясь на стул и массируя рукой сердце.

– Развели бюрократию! С дороги! – Оттерев плечом лейтенанта, в помещение ворвался, по-другому и не скажешь, Карась. Взлохмаченный и красный, он подлетел к столу и, не отвечая на приветственные возгласы, хлопнул кулаком по многострадальной столешнице: – Вы что?! С ума сошли! Вы что себе позволяете?!

Лейтенант, только что бывший у двери, испарился, не желая быть свидетелем начальственного гнева.

– Карась… – Фууххх… Это ты! – Выдохнув, на лице генерала читалось немалое облегчение, потянулся к бутылке с минералкой: – Не шуми. Водички вот, – наполнив наполовину свой стакан, он протянул бутылку ему: – Попей. Остынь и поговорим. Ты так кричишь, будто война началась.

– И началась! – Сделав несколько глотков, он поставил её на стол и, усевшись, энергично потёр руками лицо: – Извините, товарищ генерал-лейтенант, – продолжил он минуту спустя более спокойным тоном: – Сорвался. Но и вы хороши – если решили Империи войну объявить, то чего не предупредили? Я не спрашиваю – зачем? Вам виднее, но Спираль вполне могла сообщение прислать!

– Погоди-погоди, – лицо Змеева начала заливать бледность: – Какая война? С Империей?! Ты о чём? Мы ничего… – Осёкшись, он перевёл взгляд на притихшую команду Благоволина: – Так… Доигрались. – Замолчав, он принялся выстукивать пальцами по столу ритм военного марша.

– Ты. – Оторвавшись от стола, указательный палец нацелился на Карася: – Рассказывай.

– Да мне особо-то и нечего, – принялся он крутить меж ладоней бутылку: – Был в секторе 547-16-Гамма. Это, если на диск галактики сверху смотреть, – пояснил он: – От Земли назад, через рукав и левее. Ничейное пространство – до границы с Империей около тридцати световых лет. Задание – обследовать пространство пятнадцати систем. Цель – картографирование и поиск следов боёв той Войны. Судя по архивам – в тех краях тоже дрались, но не так ожесточённо, как на границе Слуг и Претории. Вот и появилась мысль – если там не столь сильно рубились – может чего и осталось? Полезного. Сразу скажу – предположение оказалось верным.

– Что нашёл? – Вытащив очередную сигарету, принялся разминать её в пальцах Змеев.

– Крейсер, вернее его кормовую часть, – принялся загибать пальцы Карась: – Линкор. Решето, а не линкор, но тетрарх Ренегата утверждает, что движки и основные энергосистемы пострадали мало. Ну и по мелочи – орудийные башни, двигатели – разной степени целостности. Много там разного валяется… – Откинувшись на кресле, он сделал глоток воды и, глядя в пространство, начал рассказывать.

Система, ставшая много тысяч лет назад полем боя, оказалось восьмой в череде посещённых Карасём. Вокруг желтого карлика, очень напоминавшим земное Солнце, вращались четыре планеты. Первые две представляли выжженные жаром близкого светила, мёртвые планетоиды. Четвёртая – покрытый льдом шар, расположился слишком далеко, чтобы на нём была возможно хоть какая-то жизнь и только третья планета представляла интерес для Карася. Согласно архивным данным, именно на ней, в те давние времена, Слуги организовали свою колонию. Мир назывался Машаэль и был знаменит тем, что именно на нём зародилась и разошлась среди расы Слуг традиция решения споров в бескровных поединках.

Здесь, в просторных и светлых залах ученики осваивали мастерство риторики, фехтуя ритуальными копьями и посохами. В быстрые воды рек этой планеты они заходили по шею, полируя в своенравной и холодной среде выпады и остроту реплик. Покрытые снегом со льдом высокие пики гор, разреженный воздух, учили будущих ораторов экономить силы, кратко и доходчиво выражая свои мысли. Всё, даже цветущие поля, деревья и переплетённые кусты – всё здесь было обращено одной цели. Яркие цветы добавляли красок к речам, деревья – стройность аргументам, а кустарник, своими хитрыми изгибами ветвей – запутанность излагаемых фактов.

Не являясь ни военной целью, ни логистическим пунктом, Машаэль был занозой, больно терзавшей плоть Претории. Прямолинейной Империи было тяжело тягаться с выпускниками этой школы, многократно загонявшими лучших Преторианских дипломатов в угол своими изысканными построениями. Попытки же имперцев воспитать что-то подобное, раз за разом оканчивались крахом, вызывая неприкрытое веселье у свидетелей подобных противостояний. Доходило до того, что независимые комики, уже не стесняясь, разыгрывали репризы, неизменно начинавшиеся как: – «Встретил преторианский оратор (смех зрителей)….».

Понятно, что едва только у Империи оказался шанс, как свободные силы были посланы к этому миру. Слуги пытались защититься, но силы оказались не равны – Империя победила. Не искусством, не хитрыми тактическими манёврами – здесь, на орбите Машаэля, исход боя решила грубая сила.

Сметя защитников мощным ударом двух десятков восьмипалубных Квинкирем, Претория, подведя пять Сексеров – кораблей маток, принялась за тотальную бомбардировку планеты. Недельная бомбардировка принесла свои плоды – некогда цветущий мир превратился в выжженный, засыпанный радиоактивным пеплом планетоид.

Уничтожено было всё – напрасно сканеры Ренегата обшаривали поверхность. От строений, некогда известных на всю галактику утончённостью своих линий, не осталось даже фундаментов.

Даже хранилища, спрятанные глубоко под землёй, не избежали общей участи – там, где они располагались, теперь красовались кратеры, окруженные разбегавшимися в сторону трещинами – приказ о тотальном уничтожении был выполнен со всей Имперской тщательностью.

В полной мере насладиться своим триумфом карателям не удалось.

Когда их флот, утомлённый бомбардировками и пресыщенный насилием, выстроился в походную колонну, именно тогда и не раньше, появился флот мстителей.

Понимая, что спасти планету не удастся, Слуги ждали нужного момента для удара.

Всё было предусмотрено и рассчитано.

Силы Империи, бывшие без хода на момент атаки, представляли собой идеальные мишени.

С разряженными орудиями, некоторые из которых даже начали разбирать для чистки и ремонта, с праздновавшими победу экипажами, они были ошеломлены нападением равного по силе флота.

Не давая Имперцам ни секунды, Слуги обрушились на них, терзая идеальные колонны огнём всех орудий.

Месть свершилась.

Тщетно Имперцы слали в пространство сигналы о сдаче. В пустую, то один, то другой корабль открывал шлюзы, сигнализируя, что готов принять на борт абордажников и перегонную команду – пощады не было никому.

Из всей мясорубки ускользнуть удалось только двум посыльным Либурнам.

Их капитаны дорого заплатили за принесённую весть.

Распятые на крестах, они прожили достаточно долго, чтобы в полной мере прочувствовать гнев Империи. Три дня, у подножия их крестов, длились казни. Палачи, на потеху собравшимся толпам, старались во всю, демонстрируя свои умения на семьях капитанов.

Немного больше повезло экипажам. Формально, казнить офицеров и матросов вернувшихся кораблей, было не за что. Они исполняли приказ – о каком наказании тут может идти речь? Но, маховик Империи был неостановим. Обвинённые в преступном содействии, экипажи были, быстро и без помпы, казнены. Ну а тот момент, что их противодействие капитану было бы мятежом, со всеми, ещё более мучительными последствиями, в расчёт не принимался.

Постарались и СМИ.

То факт, что флот был послан по личному эдикту Императора, следовало начисто вытереть из памяти людей – разве мог Сам терпеть поражение?!

И информационные каналы расстарались.

Смакуя детали казней, они уводили внимание граждан Империи от факта гибели флота, а когда и это приелось, то переключили внимание на новую скороспелую сенсацию, выводя сей позорный факт из фокуса внимания толпы.

Вычеркнутое из массового сознания событие, ещё какое-то время сохранялось в специализированных военных изданиях, но и там оно продержалось недолго. Детальный разбор боя был урезан, после переименован и, в конце концов, превращён в сноску, набранную мелким шрифтом. Всё, что пытливый исследователь Имперских архивов мог сегодня узнать, умещалось в краткую строчку сообщения о стычке со Слугами в районе номерной планеты.

Примерно так же дела обстояли и у противоположной стороны.

Не желая развивать тему утраты Машаэля, историки Слуг всячески принижали ценность планеты, выпячивая на передний план сам бой. Мир, славившийся своими ораторскими школами, сначала лишили права считаться родиной этого обычая, искусственно приписав ритуалу несколько сотен лет жизни. Когда же в общественном сознании утвердился факт, что Машаэль суть исконно-народная традиция, то планету и вовсе перевели в раздел аграрных. Вопрос – зачем Претории потребовалось уничтожать фермеров, историки обходили стороной, списывая всё на природную агрессию и непредсказуемость Империи.

В результате о планете забыли все участники былого конфликта и всё, что знал Карась на момент своего появления в системе, так это то, что когда-то, кто-то с кем-то здесь воевал. Или не здесь. Рядом. Детали этой истории раскопал Тетрарх, хранивший в своей памяти архивы той войны – первую редакцию, ещё не успевшую пострадать от корректировок всегда готовых услужить власти, историков.

– Делать там теперь нечего, – закончил свой исторический экскурс Карась: – На планете и песчинки целой не осталось. По факту это просто ком пепла. Другое дело – пустота, – он мечтательно улыбнулся: – Вот там, как я говорил, добра много. Правда ремонтировать его надо. Много и… и очень много, но результат того стоит. Это я вам говорю.

– Но если всё так замечательно, – посмотрел на него Чум: – То, что ты таким взмыленным и злым влетел?

– Замечательно всё там, в пространстве. Я, когда маячки развешивать закончил, решил себе выходной устроить. А что? – Карась посмотрел на генерала: – Имею право. Почти месяц пахал. Без выходных и перекуров. Имею я право на отдых, или нет?

– Имеешь, – кивнул Змеев, и Карась продолжил: – Там рядом, годах в тридцати, я о световых годах, была колония Претории. Впрочем, и была и есть, – поправился он: – Это я неудачно выразился. Вот я и решил – выходной себе устроить. Прилетел, запросил добро на посадку – дали. Сел, заправился и сутки отдыхал.

– На какие средства гулять изволили? – Глядя на свои руки, лежавшие на столе, как бы невзначай поинтересовался генерал: – Я что-то не помню, чтобы тебе командировочные начисляли. В валюте.

– Ну… Я… Нашёл кое-что. В обломках, – нехотя признался космонавт: – Как раз и на топливо, тех осмотр и хватило. Ну и мне, на пару бутербродов. Тоже.

– Бутербродов? – Бровь Змеева вопросительно изогнулась: – С икоркой, небось?

– Ну…

– Я тебя не ругаю, – мягким тоном, по-отечески ласково, произнёс Змеев: – Но всё награбленное – сдать! Ишь! Мародёр выискался!

– Так сдал уже, что тут непонятного. Да и на себя – Ну сущие же крохи потратил, товарищ генерал! Копейки! Честное слово!

– Знаю я твои копейки, – нахмурившись, хлопнул ладонью по столу Змеев: – Чтобы всё сдал! И из заначек – тоже! Скажи спасибо антидоту этому универсальному! А намотал бы на винт какой триппер, прости Господи, галактический? Лечи тебя потом, не пойми от чего. Что бы всё сдал! Что дальше было?

– А что дальше, – погрустневший Карась развёл руками: – Да, собственно, ничего. На втором прыжке встречает меня патрульная эскадра Империи. Ну, сближаемся, обмениваемся стандартными приветствиями, кодами. Всё как обычно. Я уже было хотел откланяться, как вдруг…

– Командир! – Вопль тетрарха расколол царившую в рубке мирную тишину: – На Имперских кораблях сыграли тревогу!

– Да и пусть развлекаются, – Карась, ещё не полностью отошедший от бурных возлияний и ночи, проведённой в объятиях двух страстных красоток, сейчас был менее всего готов к активным действиям.

– Они активируют орудия.

– Не препятствовать. И вообще, Ренегат, не зуди. Может тебя следовало Рене-Гадом назвать? Шучу. Вышли им сигнал прощания и рули домой. Сам. Я вздремну. – Он поёрзал, устраиваясь в кресле поудобнее.

– Командир! – Звучавшая в голосе искусственного интеллекта паника, выглядела самой натуральной: – Орудия наведены на нас!

– Чего?! Совсем они там что ли… Дай связь с их командиром.

Выполнить этот приказ, Тетрарх, несмотря на всё своё быстродействие, не успел. Опережая его, в рубке возник властный мужской голос.

– Внимания и Подчинения! Говорит Флавий! Центурион пограничной стражи Империи!

– Эээ… Очень приятно…эээ… Флавий. Центурион Флавий. Говорит капитан Карась, флот Зеи.

– Трирема Ренегат! – Не тратя времени на минимальную вежливость, Флавий сразу перешёл к делу: – Вы моя добыча! Приказываю застопорить ход и открыть шлюзы для приёма абордажных партий!

– Чего?! – Карась едва не подпрыгнул на капитанском троне: – Сдурел, Флавий?! У нас с Империей нейтралитет! Эдикт вашего Императора. Архив подними! Зея имеет нейтрально-дружественный статус!

– Уже нет. – В голосе появились нотки торжества: – Эдикт отменён. Императором! Да славится его имя в веках!

– Когда?!

– Сутки назад. Хочешь узнать причину, варвар? – К торжеству присоединилось превосходство.

– Да!

– Читаю. Внемли, презренный. – Откашлявшись, центурион продолжил:

– «Именем Империи!

Нашим добрым гражданам умиротворения и спокойствия для, врагам же – остережения их ради! Зея, мир, коему, добротой нашей, была милостиво протянута рука дружбы, поступил подло, вонзив клыки в мирно раскрытую ладонь! Встав в один строй со злейшими врагами Претории, известными под подлым нареканием Звёздорождённых, воины нечестивой планеты посмели причинить ущерб доблестным воинам и имуществу Империи.

Терпение наше велико, но не беспредельно.

Мы милостивы, но справедливы.

И сейчас, своими деяниями, Зея, во второй раз привлекла наше внимание, навлекая на себя гнев Империи.

Во имя спокойствия граждан наших, повелеваю!

Нейтральный статус сего мира более таковым не считать! В воинах, торговцах и прочих варварах, происходящих с Зеи, позволяю видеть законную добычу, где бы они не появились.

Да будет так!

Император.»

– Тебе понятно, варвар? – Закончив чтение эдикта, тоном, полным презрения, осведомился Флавий: – Ход на ноль, шлюзы открыть! Именем Империи!

– Это ошибка! Такого просто не может быть! – Попробовал было запротестовать Карась, но было поздно.

Прямо по носу вспухло облако разрыва предупредительного выстрела. Второе, осветившее пространство оранжевыми всполохами, услужливо продемонстрировал экран задней полусферы.

Сомнений не было – центурион брал их в классическую вилку, демонстрируя всю серьезность своих намерений.

– Покорись воле Империи, варвар! – Скрежетнул, полный металла голос центуриона: – Покорись, или сдохнешь на кресте, где тебе самое место!

– Покоряюсь, – вздохнул Карась и, слившись с Тетрархом, рывком вывел корабль из-под наведённых на него орудий.

Пограничники, не ожидавшие от солидной Триремы подобной прыти, поначалу подотстали, но быстро оправившись от шока, рванули следом, поливая вёрткую цель огнём из всех орудий.

А стреляли погранцы, надо признать, метко.

Постоянные погони за вёрткими контрабандистами, охота на наркоторговцев и их караваны, прикрываемые стаями мелких кораблей, да и просто отлов нарушителей – всё это давало отряду Флавия тот бесценный опыт, который невозможно получить даже на самых модерновых полигонах.

Плотно вися на хвосте беглеца, они словно предугадывали его манёвры, стреляя именно туда, куда бы Ренегата привёл следующий манёвр, будь то горка, пике, или хитро закрученная спираль.

От уничтожения Карася спас безымянный снабженец, не успевший вовремя доставить в арсенал базы торпеды. Наказав нерадивого сотрудника, Змеев отправил Карася в поход безоружным – планировалась только разведка, без огневого контакта. Да и воевать, по большому счёту, было не с кем. С Империей – договор, Слуги первыми не нападают, а пираты… Да кто же в здравом уме полезет на лёгкий крейсер? Так и получилось, что в этом походе, единственным, по-настоящему боевым оружием Триремы, оказался пистолет его капитана.

Но, в данный момент, отсутствие торпед что в пусковых, что в арсенале, играло на руку петлявшему как заяц кораблю.

Вертясь как сумасшедший, Ренегат сумел разогнаться для прыжка и ускользнуть от пограничников, отделавшись десятком пробоин в бортах. Снаряды его преследователей, прошивая трирему насквозь, разрывались за бортом, не нанося особо серьёзного ущерба. «Вернусь – расцелую поганца», – каждый раз, видя на экране, очередную вспышку снаряда, шептал Карась, бросая себя и корабль из стороны в сторону. Основные магистрали были надёжно защищены, а дырки… А что дырки? На то и рем комплект, чтобы их латать.

– Пару дней прятался в астероидном поле у номерной звезды, – закончил свой рассказ Карась: – Подремонтировался, где смог – пластыри поставил. Пока возился – мимо раз пять, наверное, Имперские корабли проходили. Повезло – в астероиды не полезли. Так, для очистки совести, подходили к полю, сканили и уходили.

– Не обнаружили? – Подался вперёд, увлечённый его рассказом Игорь.

– Обнаружили бы – с вами тут не сидел, – отрезал полковник: – Да и как мне кажется – они особо не старались. Так – для галочки. Я, конечно, все системы вырубил – пойди найди в той железно-никелевой мешанине. Но они вполне могли москитный флот поднять – те бы меня углядели. – Прервавшись, он глотнул воды, делая паузу и как бы разделяя своё повествование: – В общем, дня три они крутились. Потом – пропали. Ушли. Я, для верности, ещё пару суток выждал, и только потом домой двинул.

– Рад, что легко отделался, – кивнул на его слова Змеев: – Ренегат сколько в ремонте пробудет?

– Недели четыре.

– Хорошо. Сам отдохнёшь. – Подмигнул ему генерал: – Нечего валюту тратить – дома у нас всякого полно. А хочешь? – Змеев даже привстал: – Я тебе путёвку в горы организую? А? Шашлыки? Форель в быстрых речках? Молодое вино? Что скажешь?

– Заманчиво. Но я, для начала, хотел бы узнать, – Карась внимательно посмотрел на Чума с Досей, а затем перевёл взгляд на заёрзавшего на стуле Маслова: – Знать хочу. По какой причине Император эдикт такой выпустил? Что. Вы. Натворили?!

– Мы?! – Чум принялся внимательно изучать стену над головой Карася: – Ты о чём? Мы вообще ничего не делали. Вот.

– Ничего?! – Полковник внимательно посмотрел на Змеева: – Виктор Анатольевич? Что они натворили?

– Да так, Сергей Алексеевич, – принялся сызнова рассматривать свои руки тот: – По мелочи.

– По мелочи?! У меня полторы дюжин дыр в корпусе! Это? Это, по-вашему – мелочи?!

– Тут, Серёжа, – поднял на него глаза Змеев: – Моя вина. Я им приказ дал – найти союзников. Сам понимаешь – после той встречи с Легионом, нам союзники ой как нужны. Вот они и расстарались. Нашли тех Звездорожденных. Кто же знал, что те на ножах с Преторией?

– А дальше?

– Ну… Нашли. Вступили, на время, в их отряд. Чтобы подтвердить союзные обязательства кровью. И на Картаг отправились. А там, как раз – легионы и были. Ну… Повоевали малость.

– Малость?

– Типа того, – вздохнул генерал: – Перестарались они. Поломали машину штурмовую, древнюю и дорогую. Легата прибили. Но он сам виноват – нечего было на стену лезть. Вот Император и осерчал.

– Осерчаешь тут, – покачал головой Карась: – И что? Лихо повоевали? – перевёл он взгляд на Чума.

– Зачётно, – буркнул тот, опустив голову: – Повеселились от души. Одна только броня этих, Звездорожденных чего стоит! – Воодушевившись, он посмотрел на Карася: – Ты представляешь? С мышечными усилителями! Легионеры как птички порхали! Я их раз! Кулаком! А они так – вииииу! – Его рука нарисовала в воздухе дугу: – И летят! Кувырком!

– Да уж представляю. – Хмыкнул на его слова полковник, и, рассмеявшись, продолжил: – Моя школа! Орлы! А? Капитан? – Подмигнул он Благоволину: – Цени! Какие кадры от сердца оторвал!

– Ценю! – Поднявшийся на ноги капитан, прижал ладонь к сердцу: – Спасибо, товарищ полковник. Вы вырастили отменных специ…

Раздавшийся стук в дверь заставил его прерваться и вопросительно посмотреть на генерала.

– Прошу прощения, – в щель проснулась голова лейтенанта: – Товарищ генерал-лейтенант. Тут посетитель. К вам. Ко всем вам, – поправился офицер, обегая взглядом присутствовавших: – Говорит очень важно. О судьбе планеты, говорит, речь идёт.

– Ну пусти, – махнул рукой Змеев: – Но учтите, дежурный! Если это шутка, то она вам дорого обойдётся! Вы меня сегодня и так уже утомили. Пустите товарища.

– Есть пустить! – Облегчённо выдохнув, словно соседство с посетителем доставляло ему неудобство, лейтенант распахнул дверь, одновременно исчезая из виду.

Вступивший в комнату человек, он именно вступал, словно воин на завоёванную территорию, был одет в длиннополую тогу. Её белоснежная поверхность была окаймлена двумя тонкими золотыми полосками – знаком принадлежности к Императорскому двору.

Держа перед собой полуразвернувшийся свиток, совершенно скрывавший его лицо, гость сделал пару шагов к столу.

– Представители Зеи! – Начал он громким голосом: – К вам обращаюсь я, посланник Претории! – Его руки вздрогнули и из свитка, развернувшегося до конца, высвободилась большая красная печать, принявшаяся раскачиваться на широкой, золотого цвета, ленте: – Внемлите мне, ибо я пришёл к вам со словами…

Руки со свитком опустились и Красс, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех, продолжил уже нормальным тоном: – Ибо я соскучился по вам, дорогие мои! Аве, друзья! Ха! Видели бы вы свои лица! Я готов отдать свою печень демонам, лишь бы ещё раз увидеть подобное!

Подойдя к столу, он небрежно бросил на него несомненно важный документ, чья печать недовольно дзинькнула, и, обходя его по периметру, принялся здороваться со старыми знакомыми.

– Карась! Я наслышан о твоих подвигах! Это же ты разведал и передал нам данные о пиратском гнезде у Ваннона? Не скромничай и не говори, что тебе повезло – лучшие охотники Империи годами искали их логово. Дося! – Наклонившись, он поцеловал её руку: – Как видишь, я помню ваши обычаи. – Чум, старина! – Наклонившись к его уху он что-то быстро прошептал, отчего по осветившей лицо снайпера улыбке и заблестевшим глазам, можно было с точностью угадать, что речь шла о доброй выпивке.

– Иг! Молодость и Мудрость! – Хлопнув Маслова по плечу, он посмотрел на Благоволина: – Тебя я лично не знаю, но наслышан о новом командире отряда. Да уж… Наделали вы дел.

Отойдя в сторону, Красс, стукнув себя кулаком в грудь, вскинул руку в воинском приветствии, развернувшись к генералу: – Аве Змеев! Аве, Легат Зеи!

– Рад тебя видеть, Красс, – Поднявшийся с места генерал протянул ему руку, и агент Претории не замедлил с рукопожатием.

– Садись, я сейчас распоряжусь о фруктах, вине и закусках, – двинулся к двери Змеев.

– Не надо, господин, – усевшись на свободный стул, Красс подтянул к себе бутылку минералки со стаканом: – Я тут по делу.

– Как скажешь, – двинулся назад Змеев и, притормозя подле Карася, быстро наклонился над ним: – Пираты, говоришь? А в рапортах твоих я, что-то, о подобном не помню…

– Так я… Так это же мелочь была.

– Доложишь! Письменно и по всей форме.

Прихватив, по пути, свиток, генерал вернулся на своё место и, вопросительно глядя на Красса, помахал свернувшимся пергаментом: – Что тут?

– Ничего важного, – отмахнулся агент: – Я его для антуража взял. Чтобы солиднее выглядеть. И знаете, – не удержавшись, он фыркнул: – Сработало! Тот молодой воин, что провёл меня к вам, он тянулся передо мной, словно я был высоким командиром в вашей иерархии. Я, из-за него, это шоу и устроил. Ну, со своим появлением. Правда весело получилось?

– Угу, – буркнул Чум: – Чуть со смеху не померли.

– А как ты к нам пришёл? – Маслов, чуть склонив голову, посмотрел на гостя: – У нас же с вами война? Не боишься, что тебя в заложники возьмём?

– Или на нашу дружбу надеешься? – Дося, сидевшая рядом с ним, откинулась на спинку кресла.

– Война? – Сделав глоток воды, Красс недоумённо посмотрел сначала на нее, потом на Змеева: – Ааа! Так вы о том эдикте?! Так сами виноваты – ну зачем было Прокта убивать? Император его уважал, солдаты за отца почитали… Так трудно было просто дать по морде? Если кулаки чесались. Взяли бы в плен, в конце концов, – было видно, что Крассу искренне жаль произошедшего: – Сейчас бы сидели, торговались о выкупе. Потом сделку обмывать стали – Прокт, он столько баек знал – вот точно, со смеху бы померли. А так, – он грустно вздохнул: – Император разозлился и надиктовал. Эдикт тот. Его уже отменили, кстати.

– Так меня потому серьёзно искать не стали? – Приподнялся со своего места Карась: – То-то я смотрю – формально, для галочки, работали.

– А Зверя нам что? Простили? – Не дала ответить на вопрос своего бывшего командира, Дося: – Красс? Пояснить можешь?

– Красноглазого-то? Так это же не вы.

– Как это не мы?! – Оскорблённый этим заявлением Чум, вскочил на ноги: – Да я его этими самыми руками минировал!

– Эээ… Старина? Ты что-то сказал? – Красс поковырял пальцем в ухе: – Прости, у меня последнее время слух того… Туту слышу, – подняв руку, он щёлкнул пальцами перед собой: – А тут, – рука сместилась левее и щелчок повторился: – Нет. Эскулапы только руками разводят.

– Не придуривайся! Это мы Зверя рванули!

– Ну вот… Опять! – Поморщившись, словно от зубной боли, посланник Империи покачал головой: – Вот вижу, дружище, что ты говоришь, а слов не разобрать!

– Чум, – Змеев показал стаканом на гостя: – Отстань. Уважаемый Красс Дехт Минтус, – поименовал его полным именем генерал: – Тебе явно намекает, что Империя не связывает вас с уничтожением той штурмовой машины.

– А высокородного господина, – расплылся в улыбке агент: – Слышу. Чудеса!

– И что же тогда со Зверем произошло? – Скорчив недовольную гримасу, посмотрел на гостя Чум: – Чего это он бумкнул?!

– Оборудование древнее, – пожал плечами в ответ тот: – Легат… – Он вздохнул: – Покойный. Писал, требовал частей для ремонта – так где ж их взять-то?! Вот что-то и закоротило. Наверное, я не механикус.

– А бой у Красноглазого? Там Игорь и… И ещё один человек, пока мы не вылезли наружу, ваших прилично покрошили. Этого тоже не было?

– При взрыве оборудования погибло около двух десятков легионеров. Несчастный случай, – развёл руками Красс: – Тех, что первыми прибежали тушить пожар.

– Несчастный?! Да я лично! Пятерых! – Полный возмущения Чум, громко фыркнул: – Завалил!

– Успокойся, – сидевший рядом с ним Благоволин, положил руку ему на плечо: – Ясно же, что Легат никак не хотел признавать факт той вылазки. Ему проще было списать потерю на техническое состояние, чем признать, что ночью, диверсанты, пройдя сквозь охрану, уничтожили столь ценный объект. Уверен – поэтому он на стену и полез. Лично взять Город – какой спрос с героя? Так, Красс?

– Вполне возможно, – уклончиво ответил агент: – Вполне. Вопросы бы к Прокту были. Много. И должен сказать, что те вопросы были бы, как минимум, неудобны для него. Но он погиб, а о мёртвых – либо хорошее, либо ничего.

– Товарищ генерал-лейтенант, – в комнату просунулась голова лейтенанта: – Прошу прощения, но…

– Ну чего тебе?! – Змеев, наливаясь краской, повернулся к дежурному: – Вы меня уже…

– Посетитель! – Выдохнул тот, перебивая высокое начальство.

– Что?! Опять?!

– Ага, – совсем не по-уставному ответил тот и, не дожидаясь разрешения, распахнул дверь, пропуская нового гостя.

Пришелец, чьё тело покрывала набранная из широких сегментов матово-серая броня, зашёл в комнату, широко разведя руки в приветственном жесте.

– Друзья! Вы меня пригласили, и я пришёл!

– Эээ… Ланодель?! – Благоволин первым узнал вошедшего. Дабы сохранить правду, надо заметить, что узнал его капитан не по лицу, в круговерти последних дней лицо изгнанного Слуги стёрлось у него из памяти. Опознание прошло по броне, вернее сказать – по самому широкому сегменту, где искусно изображённый Тираннозавр склонял голову к человеческой фигурке.

– Рад, что моя скромная персона не была вытеснена из вашей памяти, уважаемый Благоволин.

– Капитан? – Змеев, с приоткрытым ртом, наблюдавший за этой сценой, требовательно посмотрел на Благоволина: – Это тот…ммм… Дрессировщик? Вы его пригласили? Сюда? На Зею?

– Да я, товарищ генерал-лейтенант, когда мы прощались, сказал что-то вроде – мол будешь мимо проходить – заходи.

– Вот я и пришёл! Ибо сказано то было от чистого сердца, да и не мог я, как человек культурной расы, в отличии от некоторых, – Слуга покосился на напрягшегося Красса: – Обмануть ваши ожидания!

Не дожидаясь ответа, он подошёл к столу и, опять же – не спрашивая разрешения, уселся на стул, оказавшись точно напротив Преторианца.

– Окошко откройте, – скривился подобному соседству Красс: – Тут что-то зверинцем завоняло.

– Твоё обоняние восстановилось? – Прищурившись, Ланодель уставился на лицо оппонента: – Надо же, и нос целый. Небось к нашим хирургам бегал? – Откинувшись на спинку он пояснил свои слова остальным: – Мы с ним пересекались. В бою. Тогда он, – описав изящную дугу, кисть Слуги, обтянутая серой кожаной перчаткой со вставками белого меха, указала на побагровевшего Имперца: – И получил хвостом по мордасам. Нос – как бритвой срезало, а кровищи было… Вы не поверите – лилось из него как из…

– Заткнись! – Машинально потрогав нос, Красс, быстро оправившись от выпада противника, протянул руку, указывая на него пальцем: – Ты им лучше расскажи, как твоё зверьё на Ихтоне обделалось. Молчишь? Так я скажу. Представляете, – повернулся он к остальным: – Мы на этом Ихтоне мятеж гасили. И вот, когда последние бунтовщики были загнаны в ущелье и стали там лагерем, появляется это чудо. Со своим выводком. Через день последняя битва – а тут зверьё это. Но Боги были к нам благосклонны – за день до боя вся его живность того, обделалась. Хлестало и из морд, и из… – Красс покосился на Досю: – Простите, госпожа. В общем – с другой стороны тоже лилось рекой. Лагерь, считай затопило… – Он снова покосился на девушку: – Ну, вы понимаете, чем. Моя работа, – сложив руки на груди, он свысока посмотрел на побледневшего Ланоделя: – Прокрался ночью и смесь слабительного с рвотным по чанам его зверинца и разлил.

– ТЫ?!

– Ага, я.

– Да я тебя… – Начал было подниматься с места Слуга, но хлопок ладони Змеева по столу, опустил его на место.

– Прекратить! – Встав, генерал одёрнул китель: – Вы не у себя там, – подняв руку он покрутил пальцами, указывая наверх: – Не у себя. Там счёты сводить будете.

– А он купился, – рассмеялся Ланодель, хлопнув в ладоши: – Нет, правда, Красс! Купился!

– Кто купился? Я? Вы меня что? – Змеев переводил взгляд с Красса на Ланоделя: – Вы тут что? Шутки шутить решили?!

– Простите, господин, – поднявшись со своего места, Имперец коротко поклонился: – Но вы были столь серьёзны, что мы просто не могли удержаться.

– Так вы не враги?

– Только когда за это платят, – тоже встав, поклонился Слуга: – Простите, если наша шутка вас обидела. Мы знакомы давно, – продолжил он, вернувшись на место: – Лет десять, да, приятель?

– Одиннадцать с четвертью, – кивнул Красс: – И да, господин, – он виновато посмотрел на Змеева: – Лично мы не враги. Будет приказ – начнём друг друга зубами рвать. А так – к чему злость? Она только мешает.

– Именно так, – Ланодель погладил затянутую перчаткой кисть свободной рукой. Перчатка, от этого, такого простого прикосновения вдруг пошла волнами, начала съёживаться, сползая с руки, и, ещё через несколько секунд на столе появился небольшой, размером со среднюю крысу зверёк. Встав на задние лапки, зверёк посмотрел на хозяина, пару раз пискнул, и, задрав покрытый серыми чешуйками хвост, побежал по столу, осматриваясь по сторонам.

– Это Жруш, – массируя освободившуюся кисть, на тыльной стороне которой проглядывал тонкий розовый шрам, пояснил Слуга: – Мой спутник и симбионт. Залечивает раны, веселит трюками, хорошо слушает.

Обежав стол по периметру, Жруш остановился напротив Доси. Усевшись на задние лапки – столбиком, он несколько раз пискнул, и вытянул к девушке передние лапки, будто просясь на руки.

– Ой, какой миленький, – протянув к зверьку руку, Дося посмотрела на Ланоделя: – А его погладить можно? Не обидится?

– Только живот не трогайте, – улыбнулся ей Слуга: – Если пузико почесать, то он решит, что вам залечить что-то надо и перейдёт в медицинскую форму. Вы ему что-либо поесть дайте. Сухарик, или галету, орешек – он всё ест.

– Ест всё, любит детей, – не сводя взгляда на Жруша, хмыкнул Чум.

– Так потому Жрушем и назвал, – кивнул ему в ответ зверовод: – Лопает всё. И не привередничает – рад любой подачке. Хотите и вам организую? За недорого, а прекрасной госпоже, – он поклонился в сторону Доси: – В подарок. Бесплатно.

– Лучше Имперские аптечки возьмите, – буркнул, ревниво следивший как девушка гладит зверька, Красс: – И кормить не надо, и не гадит.

– Жруш тоже не гадит! Он оптимизирован под полное усвоение органики! – Посмотрев на Красса, Ланодель победно добавил: – И трюки он забавные вытворяет, дрессируется легко! А твоя железка – что может? Лампочками моргать, да жужжать?

– Будущее – за техникой!

– За бездушными железками, ты хочешь сказать?

Было видно, что этот спор, тянувшийся между ними не один год, будет бесконечным. Змеев, желая положить ему конец, уже хотел было приподняться со своего места, но раздавшийся стук в дверь вынудил обоих собеседников замолчать – на пороге, открыв дверь, стоял дежурный.

– Вы меня простите, товарищ генерал-лейтенант, – начал он переминаясь с ноги на ногу: – Но тут к вам опять…

– Что – опять?!

– Посетитель, – выдавив из себя новость, лейтенант скрылся в коридоре, освобождая проход,

От фигуры, появившейся вместо него ощутимо веяло чем-то нехорошим. Тяжёлым, угрожающим и явно недобрым.

Одетая в тяжёлый, едва не касавшийся пола плащ с глубоким капюшоном и множеством складок, в которых перемигивались разноцветные огоньки, фигура медленно выплыла на середину комнаты. Она именно плыла – из-под плаща не проглядывали ноги, он не колыхался, как обычно бывает при ходьбе. Глядя на гостя складывалось впечатление, что он был каким-то монолитным, словно Создатель вырезал его из цельного куска чёрного пластика или камня.

– Технократ, – ахнул, бледнея на глазах Красс: – Боюсь подумать, что вынудило его покинуть родной мир.

– Руки на виду держите, – Ланодель положил обе руки на стол, прижав ладони к поверхности: – Не провоцируйте его – представители Союза непредсказуемы.

Жруш, наверняка почуявший общее напряжение, метнулся к хозяину. Коротко попискивая он вскарабкался по его броне и, юркнул под кирасу, скрываясь из виду.

– Да-да, – пробормотал бледный представитель Претории: – Не провоцируйте.

– Не провоцировать? – Змеев покачал головой и, отъехав на своём кресле от стола, демонстративно закинул ногу на ногу, принимая расслабленную позу: – Это он к нам пришёл, – ткнул он пальцем в подплывшую к столу фигуру. К нам. В наш дом. Мы рады гостям, – глядя прямо в тьму под капюшоном, продолжил генерал: – Если они к нам с миром. Приходят.

Реакция на его слова проявилась незамедлительно.

Поменяв направление движения, Технократ сдвинулся в сторону Змеева и, проплыв ещё пару шагов замер неподвижно, уставив на него черноту своего капюшона.

Часть плаща отделилась от тела – стало видно, что это широкий рукав, и приподнявшись наполовину замерла. Из черноты, в глубине которой что-то слабо мерцало, выдвинулась затянутая матовым чёрным пластиком рука, державшая короткий, серебристый жезл.

Сухой щелчок и на обращённом в сторону генерала конце, вырос небольшой прямоугольник, отчего вся конструкция стала сильно похожа на смартфон, укреплённый на конце селфи-палки.

Поднеся «смартфон» к капюшону, фигура замерла, а ещё через несколько секунд, палка качнулась обратно, замерев в вертикальном положении.

– Обитатели планеты Зея, – раздался из прямоугольника лишённый каких-либо интонаций голос: – Посланник Технократического Союза прибыл к вам для переговоров и заключения соглашения. Меня можно именовать Тридцать Четвёртым.

– Добро пожаловать… Тридцать Четвёртый, – сложив руки на груди, Змеев кивнул на свободное кресло: – Присаживайтесь и расскажите нам – ради какого соглашения вы покинули родной мир.

– Вызванное вами вторжение, – посланник проигнорировал слова генерала о стуле: – Поставило миры, населённые разумными, на грань уничтожения. Я пришёл говорить об ограниченном военном союзе.

Глава 11

– Вы сказали – война? – шепот роликов генеральского кресла, обычно неслышный из-за толстого ковролина, в наступившей тишине, казался неприлично громким.

Палка качнулась и, спустя несколько секунд, безжизненный голос вновь заполнил собой переговорную.

– Прибывшие из туманности нейтронной звезды, вы называете её Крабовидной, имеют целью освобождение планет от проживающих там разумных особей.

– А силёнок у них хватит? Надорвутся же, – сцепив ладони в замок, грохнул ими об стол, Чум: – Здесь планет… Я даже не знаю сколько. Много, в общем. А этих, ну, с туманности, мало. Не справятся!

Жезл, повторив свой путь к капюшону, вернулся в исходное положение, неся слова Технократа.

– Они справятся. Их отряды, имеющие абсолютную защиту, ведут Примархи Порядка. Мы знаем это наверняка. Мы слушаем их. Это всё, что мы можем.

– Примархи Порядка? Это кто такие? – Приподнялся Игорь, но увидев поднятую руку капитана, поспешно вернулся на место соблюдая субординацию.

– Вы сказали – их солдаты имеют абсолютную защиту. Как это – абсолютную? Разве так бывает?

Совершившая очередное путешествие палка, качнулась, готовая дать ответ.

– Я отвечу на оба вопроса. Первым – вопрос старшего воина. Да. Так бывает. Как? Мы не понимаем. Их защита устойчива ко всем воздействиям. После падения и очистки от разумных, планет Локуста, Керриона, Бельтакса, Улуна и Сториса, мы стали более тщательно анализировать перехваченные сообщения. Мы установили их следующую цель. Пустынный мир Ок-так. Ценности система и единственная обитаемая планета не имели. Обитатели бедны, не имея ничего для продажи или обмена. Калькуляция Первого призвала на Ок-так двух аналитиков. Семьдесят первого и, более опытного, Двадцать Восьмого. Для протекции и тестирования оружия с учетом новых параметров, с ними были отправлены эксперты сектора войны – Два-Два Пять-Девять и Два-Два Шесть-Три. Предоставить информацию для анализа смог только Двадцать Восьмой. Существование остальных было прекращено.

– Убили их что ли? – Приподнялся со своего места Чум, но тут же плюхнулся назад, когда Благоволин с Досей, не сговариваясь, дернули его за пояс.

– Анализ данных показал, что пришельцы имеют совершенную защиту. Кинетическое, термальное, микроволновое воздействие наших лучших образцов, не смогло оказать желаемое воздействие на цели. После того, как все бывшие у группы образцы были испытаны, к отряду приблизился Примарх Порядка. Результат – немедленное прекращение жизни целей. Двадцать Восьмого, от немедленного уничтожения, спасла дистанция. Он вёл свои наблюдения с четырёх тысяч ваших метров. Зарегистрировав произошедшее, аналитик немедленно вернулся на Нулевой мир. Передав информацию, он перестал существовать. Анализ трупа выявил распад биологической составляющей нервной системы. Возвращение Двадцать Восьмого прошло успешно, благодаря наличию у него дублирующих цепей. Отвечаю на второй вопрос. – Короткая пауза и голос продолжил своё мерное и спокойное повествование.

– Примархи Порядка. Являются руководящим звеном вооруженных формирований пришельцев. Физически – не отличаются от рядовых солдат. Обладают силой, сравнимой с двумя десятками рядовых воинов данной расы. Защита – аналогична рядовым. Оружие. Посох Негасимого Огня. Представляет из себя шест. Длина два метра. Материал – неизвестен. Условно верхний конец испускает пламя белого цвета. Согласно религиозной доктрине расы, самоназвание неизвестно, Пламя было получено Примархом номер один.

Должен заметить, что Технократический Союз считает данную доктрину ложной, несмотря на имеющиеся в нашем распоряжении факты.

Продолжаю.

Примарх номер один сумел достичь Звезды-Губительницы. Так же её называют Палачом, или Той, что Совершает Казни Удушением. Необходимое пояснение. Применение терминов зависит от уровня радикализации верующего в данный культ.

Продолжаю.

Согласно доктрине, Примарх, прибыв к Звезде, провёл медитацию в её фотосфере. Завершив процесс, он обрёл сверхспособности. Часть пламени Палача Примарх принёс с собой, основав данный культ и наделив силой Белого Пламени наиболее лояльных среди своих последователей.

– Их Хавасы зовут, расу эту, – приподнялся со своего места Маслов: – И – думаю, надо Клеоптра позвать. Он с нами был – имеет право здесь присутствовать.

– Информацию, что вы имели контакт с прибывшими, подтверждаю. – задержавшись у капюшона, палка вернулась на место: – Информация о самоназвании расы – принята и сохранена. Технократический Союз выражает вам благодарность за передачу новых данных. Для Звездорождённого мной организована односторонняя трансляция. Желаете установить двусторонний канал?

– Да! – Кивнул Благоволин: – И это… Без палки вы говорить можете?

– Канал будет установлен в обе стороны. Посредник нужен для адаптации моей речи к вашим скоростям восприятия. Вы слишком медленные.

– Просто мы не торопимся, – ухмыльнулся капитан, косясь на формировавшееся в воздухе овальное окно.

Картинка, немного резавшая взгляд чёткостью линий, сформировалась за пару десятков секунд и Клеоптр, сидевший в одной набедренной повязка на казённом кожаном диване, приветственно помахал рукой.

– Ты бы хоть рубаху надел, – покачал головой Змеев, в душе завидуя атлетической фигуре царя.

– А зачем? – Искренне удивился тот: – Здесь веет приятной прохладой. Не хочу лишать своё тело такого удовольствия, – он потянулся, подставляя бока ветерку кондея и Дося прикусила губу, одновременно и смущаясь, и откровенно любуясь игрой мышц.

– Может продолжим? – ревниво покосившись на Досю, Игорь постучал костяшками пальцев по столу: – На чём мы остановились?

– Продвигаемая Первым Примархом религиозная доктрина, названная им Справедливым Порядком, имеет в своей основе положение о принадлежности вселенной расе Хавасов. Обоснование – первородность. Следствие – миры нашей галактики принадлежат им по праву первооткрывателей и Отцов Жизни, – при этих словах Клеоптр вздрогнул и поморщился.

– На практике это означает, что все разумные, проживающие здесь, являются собственностью пришельцев и, при малейшем сопротивлении, либо при несогласии, подлежат уничтожению.

– Они видят в нас потомков тех рабов, что привезли с собой, – кивнул Благоволин.

– Угу, – Чум нахмурился: – Ну а то, что те рабы устроили революцию и надавали папашкам по шеям – так это лишь усугубляет нашу вину. С их точки зрения, разумеется.

– В общих чертах – понятно, – подвёл итог рассказу Технократа Змеев: – Бывшие хозяева, когда их прижало дома, рванули сюда. За жизненным пространством. Знакомо и не ново. У меня один вопрос, – встав, он прошёлся взад-вперёд, заложив руки за спину.

– Вопрос следующий. Вы все, – вытянув руку, он ткнул пальцем в Красса, потом в Ланоделя и Тридцать Четвёртого: – Зачем вы здесь? Претория, Единство, Технократический Союз – у вас огромная, просто невероятная, по сравнению с нами сила. Многомиллионные армии, флоты из мощнейших кораблей. И мы – одна захудалая, варварская планетка. Зачем вы пришли к нам?

– Я отвечу. – Раздавшийся из-под капюшона голос был слегка гнусав, но, в целом, довольно приятен.

Положив палку на стол, Тридцать Четвёртый откинул капюшон, открывая лицо.

Подсознательно, Змеев ожидал увидеть что-то вроде киборга, в чьей плоти проглядывают различные, перемигивающиеся огоньками, модули загадочных устройств. Но увы – его представлениям не было суждено сбыться.

Под капюшоном пряталось ничем ни примечательное лицо мужчины сорока лет. Короткий ёжик волос, кое где обрызганный сединой, серые глаза, намечавшийся второй подбородок, да небольшая белёсая полоска шрама на верхней губе. Встретишь такого в толпе, скользнёшь взглядом, да и продолжишь путь, погруженный в свои мысли.

– Буду краток, – продолжил Технократ: – Ваш воздух плохо пригоден для моего метаболизма. Простейший анализ, доступный всем присутствующим, показывает, что вы, одолев воина Хавас один раз, имеете хорошие шансы повторить свой успех и в дальнейшем. Несмотря на все усилия сил Нулевого мира, усилия Претории и Слуг, единственный положительный результат – у вас.

– Легионы и Орды, – Змеев посмотрел на понуривших головы Красса и Ланоделя: – Не смогли убить ни одного пришельца?!

– Не смогли, – ответил за них Тридцать Четвёртый: – Понеся потери, они отступили, отдав планеты врагу. Так пали Керрион и Улун. Некогда густонаселённые и процветающие миры сейчас пустуют, ожидая новых хозяев.

– И вы считаете, что мы, убив одного, сможем провернуть тот же фокус и с остальными? – Покачал головой Чум: – Не выйдет. Тогда нам повезло – врасплох того… Как его звали-то? – Он посмотрел на Благоволина: – Ну, кого ты в речке того? На ракушки смотреть отправил?

– Остерус, – подсказал ему Маслов: – Звали его – Остерус. Я запомнил.

– Пасиб, – благодарно кивнув, Чум повернулся к Технократу: – Нам тогда повезло. Понимаешь? Он свою броню снял, расслабился, вот мы его и чик-чик.

– Буль-буль, – поправила его Дося.

– Важен результат, а не путь к его достижению, – Лицо Тридцать Четвёртого было неподвижно словно маска. Шевелились только губы, да глаза, перемещаясь с одного говорившего, на другого, показывали, что перед ними живой человек… Или существо.

– Мы снабдим вас нашими знаниями, – продолжил он: – Преторианцы и Слуги обеспечат логистику и необходимо количество воинов. Совместно – мы победим и изгоним врага из нашей галактики.

– Знания – это хорошо, – кивнул Змеев: – А вот воины нам не нужны. Особенно чужие. Зачем они нам?

– Для отвлекающего манёвра, – ответ последовал незамедлительно: – Пока Хавасы будут их истреблять, вы сможете выйти на благоприятные для решения задачи, позиции.

– Не понял? – Приподнялся Чум: – То есть они, – он показал рукой на Красса и Ланоделя: – Будут умирать? У них же не будет ни одного шанса выжить?!

– Наши калькуляции показывают, что на уничтожение групповых целей, количеством более пятнадцати тысяч единиц, Примарху и его отряду, потребуется около тридцати восьми минут. Этого времени вам должно хватить для манёвра «чик-чик» или «буль-буль», – подняв руку, он пошевелил пальцами: – Таков наш анализ.

– Засунь его себе знаешь куда?! – Сложив руки на груди, Чум отрицательно повертел головой: – А мы как потом жить будем? Зная, что столько народу ради нас легло? Да и Примархов этих – сколько? Ясно, что не один – ты что, предлагаешь каждый раз такие толпы класть? Так народ в галактике кончится.

– Мы предполагаем, что пятнадцать тысяч потребуется для проведения первых двух операций. Согласно прогнозу, каждая следующая потребует увеличения привлекаемых сил. На третью – не менее двадцати восьми, на четвёртую – сорока, пятую – шестидесяти трёх, шестую, – принялся он перечислять монотонным тоном, пока Чум не стукнул кулаком по столешнице, прерывая его.

– Всего потребуется около полутора сотен миллионов единиц, – как ни в чём не бывало продолжил Тридцать Четвёртый, видя, что все присутствовавшие хранят молчание: – Отвечая на твой вопрос, – его глаза нацелились на Чума: – Всего Примархов двадцать. Плюс Первый. Он так же в нашей галактике. Одновременно, они могут вести захваты на семи мирах. Для информации, – Технократ не сводил взора с Чума: – На Керрионе и Улуне проживало, суммарно, девять миллиардов. Если ты знаком с основами счёта, то можешь вычислить какие доли процентов составляет названная мною величина потерь.

– Жизни процентами не считаются! А вы что молчите?! Он же ваших на смерть шлёт??? – Повернулся Чум к Крассу и Ланоделю.

– Решение уже принято, – ответил за них Технократ: – Мы проинформировали старших этих рас и получили от них согласие и подтверждение. Теперь вы проинформированы. Жду вашего согласия. Иного варианта не существует. Вы должны согласиться на наши условия.

– Должны? – Генерал потёр друг о друга кончики пальцев, словно те вдруг зачесались и Карась, хорошо знавший своего начальника, поёрзал в кресле, устраиваясь по удобнее.

Проведя приличный кусок жизни в, скажем так, южных странах, Змеев весьма преуспел в высоком искусстве торга. Знавшие его в лицо торговцы рынков, а знали они его как вредного старика, спешно закрывали свои развалы, не желая оказаться целью пенсионера. Горе тому, кто не успевал прекратить торговлю, завидев невысокую округлую фигуру. Одетый в кургузый и вытертый костюм, генерал с упоением торговался, сбивая цену в разы. Бывшие при рынках аксакалы почтенно умолкали, на всякий случай прочно забывая Русский язык и, одновременно, навостряя уши на вошедшего в раж Змеева. Торговля шла зверская. В свидетели привлекались святые и пророки, цитировались сунны Корана и строки апокрифов, звучал анализ бирж и котировок – шоу, как вы представляете, было на уровне.

Вот и сейчас, Карась это видел ясно, готовился Большой Торг.

– Значит, говорите, мы – должны? А зачем это нам, позвольте узнать?

– Не надейтесь отсидеться в своём мире. Они придут к вам, и вы погибнете.

– Может да, а может и нет. Мы, в отличии от вас, от всех вас, одного взяли в плен.

– Ваши люди утверждают, что это была случайность.

– А я и не спорю, – широко развёл руками Змеев: – Конечно случайность. Только хорошо подготовленная. Случайность.

– Это как? – В безжизненных глазах Технократа загорелся огонёк интереса: – Случайность нельзя предсказать. На то она и случайность.

– Можно, друг мой. Ещё как можно!

– Нельзя. Но… Факт вашей победы есть. Значит – можно? Но как?! У вас есть технология, неизвестная нам?

– А вот это мы обсудим позже. Сейчас же я хочу продолжить. Итак. Мы не просто победили одного из воинов нашего, потенциального, – генерал приподнял палец, заостряя внимание на последнем слове: – Потенциального союза. Мы ещё допросили его. Причём, – палец вновь приподнялся и Тридцать Четвёртый заворожённо уставился на него, словно там были сосредоточены ответы на все загадки вселенной: – Допросили ласково, без пыток. И он рассказал нам всё. Ах, как он пел, как пел… – Змеев закатил глаза, откидываясь назад: – И историю своего мира нам поведал, и о городах своих. О своей работе. Всё поведал, без утайки.

– Вы должны разделить эти знания с нами!

– Этот… как его… ммм… Ах, да – Остерус, был так любезен, – продолжил генерал, не реагируя на его слова: – Что даже подарил нам свою броню. С карманчиками полными разных интересных штучек. Да-да. Ту самую, абсолютную. Сейчас с ней наши учёные возятся. Говорят – преинтереснейшая вещица, этот пояс. Я к ним заходил, перед самым вашим прибытием. Они, в своих лабораториях, от радости, по потолку бегают.

– По потолку? – Технократ посмотрел вверх.

– Ага. По нему самому. Теперь заново белить придётся.

– Броню вы должны передать нам. Мне. Сейчас. Это не обсуждается.

– И снова вы правы! – Закивал Змеев, вытаскивая из стола початую пачку сигарет: – То, что мы её вам не отдадим – это, действительно, не обсуждается.

– Вы в ней ничего не поймёте! Ваш уровень развития низок! – На лице Тридцать Четвёртого, впервые за всё время, появилась гримаса. И, судя по всему, она должна была обозначать недовольство: – Вы должны передать броню нам!

– Мы вам, – генерал, встряхнув пачку, начал придирчиво осматривать сигареты. Наконец, выбрав наиболее достойную, он щёлкнул зажигалкой: – Мы вам ничего не должны, – выпустив струю дыма в сторону пожарного датчика, он довольно улыбнулся, услышав его недовольный писк.

– Это невероятно! Вы смеете отказывать Технократическому Союзу?! – Ища поддержки, он посмотрел сначала на Ланоделя, а затем на Красса. Увы, но оба представителя величайших в Галактике сил, смотрели куда угодно, только не в его сторону.

– Ну что вы, уважаемый Тридцать Четвёртый, – принялся успокаивать его Змеев, аккуратно дозируя оказываемое давление: – Мы прекрасно понимаем, кого перед собой видим. Вы просто не так меня поняли, – раскаивающимся тоном продолжил он: – Разве мы против, чтобы вы, с вашей мудростью, опытом и багажом накопленных знаний, изучали эту добычу. Мы за! Мы двумя руками за!

– Вы что – её нам передадите? – Не скрывая своего изумления, пробормотал сбитый с толку Технократ.

– У меня вариант по лучше! Мы будем её изучать вместе. Я распоряжусь, – встав, генерал подошёл к окну и поманил к себе Технократа: – Чтобы вон там, на берегу реки, – показал он рукой наружу: – Был выстроен новый исследовательский центр. В нём вы, мы и учёные мужи, из числа Преторианцев и Слуг, – полуобернувшись, он кивнул не сводившим с него взгляда Красса и Ланоделя: – Все мы – вместе, будем исследовать трофеи Хавасов. Вместе – мы победим! – Подняв руку, он взмахнул кулаком в победном жесте и продолжил уже более спокойным тоном: – Конечно, мы понимает, что в одиночку, такой центр, создать будет сложно – и тут, залогом нашего сотрудничества, будет посильная помощь каждой из сторон. Если она, захочет. Разве можем мы – настаивать? Вот вы, например, – он кивнул Тридцать Четвёртому: – С вас научные приборы. Кто лучше вас сможет разобраться в технологиях не нашей вселенной? Претория поможет со строительством. Вы же поможете? – Посмотрел он на Красса и тот машинально кивнул.

– Отлично. Слуги, – взгляд переместился на Ланоделя: – Энергетика. Справитесь?

– Наши генераторы энергии лучшие в галактике, – гордо подбоченился тот: – Биологическая основа позволяет нам…

– Я понял. Рад, что вы с нами. – Перебил его Змеев.

– Постойте, – Технократ, оторвавшись от окна, повернулся к нему: – Вы желаете изучить трофеи здесь? На вашей планете?

– Да, а где же ещё?!

– Наши лаборатории лучше приспособлены для этой задачи. Вы передадите полученное при боевых контактах нам, и мы…

– Не пойдёт. Трофеи наши и изучать мы их будем здесь. Впрочем, если вы отказываетесь, – сложив руки на груди, Змеев окинул Тридцать Четвёртого безразличным взглядом: – То мы и без вас справимся.

– Я не имею полномочий для таких решений, – виновато, и совсем по-человечески, развёл руками Технократ: – Мне надо доложить Десятому, он, после обработки, передаст эту информацию Девяти и только после, Первый примет решение. Это может занять много времени – они очень заняты текущими расчётами.

– Нулевой мир, управляется Первым, – принялся загибать пальцы Маслов: – У него совет Девяти – то есть Второй, Третий и так далее? Потом – Десятый, Одиннадцатый… Двухзначные. Ещё ниже – Трёхзначные и с четырьмя цифрами. Вроде погибших Два-Два Пять-Девять и Два-Два Шесть-Три. Я верно понимаю вашу структуру?

– Да. Такая организация проста и логична. Я правильно понимаю, – развернулся он к Змееву: – Что вы даёте согласие на проведение военных операций против Примархов, согласно нашей схеме?

– Неправильно. Я разве говорил, что мы согласны? Говорил? – Генерал посмотрел на Карася.

– Нет, – замотал головой тот: – Не было такого.

– Может ты слышал? – Взгляд переместился на Благоволина: – Я что? Давал согласие?

– Никак нет! – Вскочив, вытянулся по стойке смирно капитан-лейтенант: – Вы подобного не говорили.

– Вот и я такого не помню, – покачав головой, Змеев посмотрел на Технократа: – Мы согласия не давали. На ваш план. С массовыми жертвами, который.

– Воспринимаю ваши слова как отказ от сотрудничества, – капюшон за плечами Тридцать Четвёртого шевельнулся и принялся раскрываться, обещая вот-вот скрыть его лицо.

– Отказ? Что вы – мы не отказываемся.

Капюшон замер на середине пути, оставив открытым лицо хозяина.

– Вы противоречите сами себе!

– Отнюдь. Просто вы, уважаемые и мудрые, видите только один вариант, – сжав кулак, Змеев выставил один палец: – А на деле, – его кулак развернулся, превратившись в ладонь с растопыренными пальцами: – Их много. Очень много, – вторая, так же раскрытая ладонь, присоединилась к первой.

– Но наше решение оптимально!

– Да. Для вас. И вы пришли к нам, считая, что мы будем следовать наиболее удобным для вас, – Змеев обличительно направил палец на Технократа: – Курсом. Но это не так. Вы не заметили – мир изменился? Да, мы не Империя, не Союз и не Единство. Но мы, имея всего одну планету, уже заставили вас прийти к нам с просьбой о помощи. Реальность стала другой. Примите это как поправку к вашим расчётам. Или – не принимайте, дело ваше. Но тогда – сидите в сторонке и не путайтесь у нас под ногами. Критикуйте, язвите, злорадствуйте – нам плевать, только не мешайте нам. Помешаете, нарушите наши планы, – генерал развёл руками: – Не взыщите.

– Поправка принята. Предлагаю среднее решение. – Спустя недолгое молчание, ответил Технократ: – Я направлю к вам полевую исследовательскую группу. Старшим будет трехзнаковый, с ним несколько Четырёхзнаковых. Они развернут здесь своё оборудование и проведут тесты брони.

– Я распоряжусь о помещении.

– Согласовано. Это в моих возможностях. По остальному – передам Десятому. Но что по военной части? Вы выступите против Примархов?

– Выступим. Своевременно, или несколько позже.

– Когда?

– Когда у нас будут результаты исследований. Я не готов посылать своих людей на смерть. Мы, в отличии от вас, ценим каждого человека и не готовы просто так разбрасываться жизнями.

– Я вас услышал, – капюшон, возобновив движение скрыл его лицо и Технократ, подойдя к столу, поднял свой жезл.

– Семьдесят Восьмой, Сорок Шесть – Три и Сорок Шесть – Четыре прибудут к вам в течении ваших суток, – известил всех присутствовавших безжизненный голос: – Моя задача выполнена. Прощайте. – Он проплыл к двери, загодя распахнутой лейтенантом – когда и как Змеев подал сигнал, никто не заметил.

– От меня лично, – не поднимая жезла и не откидывая капюшон, произнёс Технократ, развернувшись к Змееву от порога: – От моей биологической составляющей. – он запнулся – чувствовалось, что слова даются ему с трудом: – Мы напуганы. Хавасы истребят нас. Всех нас, – палка в его руке обвела помещение: – Те, кого они оставят в живых, будут обращены в бесправных рабов. Единство, – жезл нацелился на Ланоделя: – Лишь слабое подобие того, что они с нами сделают. Дисциплина и подчинение, – теперь Технократ показывал на Красса: – Превзойдут всё мыслимое. Спасите нас! –

– Спасём, – кивнул Змеев: – Вместе – спасёмся. Нам свергать тиранов – не в первой.

– Спасибо. Вы даёте нам надежду. – Жезл приблизился к капюшону и помещение наполнил мёртвый голос: – Я этого не говорил, вы ничего не слышали.

Развернувшись, Тридцать Четвёртый, скрылся в коридоре, оставив после себя едва не звенящую тишину.

На тестирование новых образцов отряд Благоволина пригласили через три недели.

За это время, пока команда отдыхала в закрытом ведомственном санатории, в Галактике события шли своим чередом.

Верные своим планам Хавасы продолжали захватывать планеты. Делали они это неспешно, но основательно – как и говорил Тридцать Четвёртый, по семь планет за раз. Среди очередной семёрки обречённых на оккупацию миров, оказалась и система Малой Улы, с одноимённой планетой.

Широкую известность, этот мир, бывший среди охотников своеобразной Меккой, получил благодаря обитавшему там зверьку – Улы Малой. Размером с земного тушканчика, это пушистое теплокровное, обладало невиданной осторожностью и проворностью. Не имея ни ценного меха, ни вкусного мяса, Ула была известна благодаря железе, раздувавшейся в период гона, до размеров грецкого ореха. Жидкость, содержавшаяся в ней, кроме острого запаха, привлекавшего самочек, обладала невообразимыми регенерационными свойствами.

Она заживляла и восстанавливала всё.

Отказали почки? Сбоит сердце?

Не беда. Один укол и органы мгновенно восстанавливались, сбрасывая прожитые года. Село зрение? Пара капель и остроте взора позавидуют молодые.

Конечно же, столь ценный продукт, немедленно попробовали синтезировать. Увы – сколько ни бились над этим снадобьем лучшие биохимики Слуг, но полученный ими состав был много слабее оригинала. Да, он помогал – залечивал, омолаживал и всё прочее, но делал это он на несколько порядков слабее оригинала.

Результат – на Малых Ул, немедленно, началась самая жесткая охота. И тут охотников ждал неприятный сюрприз – зверьки категорически отказывались становиться чьей-то жертвой.

Небольшие, осторожные и жутко подвижные, они буквально выскакивали из прицела, заставляя лучших стрелков беззвучно материться. Не помогали ловушки и приманки – Улы ловко избегали их предпочитая остаться без лакомства, нежели стать трофеем очередного охотника.

Добыть вожделенного зверька удавалось только самым терпеливым, готовым неделями сидеть в засаде ради одного единственного выстрела. Да и стрелять следовало не абы куда, а только в голову – попадание в тушку гарантированно повреждало железу, оставляя охотнику ничего не стоившую тушку – драгоценная жидкость моментально теряла свои свойства.

Только внезапная смерть зверька позволяла вырезать кожистый мешочек с ценной жидкостью.

Очень скоро Улы, в среде охотников, стали чем-то вроде фетиша.

Вы могли охотиться на ящеров в каменистой пустыне Циуса, выслеживая их среди гор щебня.

Вы могли быть многократным победителем гигантских крабов на пляжах Сорки – бронированного членистоногого можно было убить только ударом копья в открывшуюся, для плевка клейкой лентой, щель метательной железы.

Но эти, прежде делавшие вас знаменитостью, победы, меркли на фоне скромных слов – мол да, был недавно на Уле, взял трёх гадёнышей.

Кроме почёта и уважения, отметим – весьма заслуженного, охотник получал весьма солидную премию за каждую добытую железу, что само собой привлекало в этот мир всё новых и новых стрелков, мечтавших разбогатеть одним ударом, вернее сказать – выстрелом.

Хавасы объявились на Уле за неделю до начала сезона гона.

Как вы понимаете, планета, на этот момент, просто кишела охотниками, прибывшими сюда чтобы испытать судьбу.

Стандартный ультиматум Примарха – покоритесь, признайте себя рабами, вызвала дружный смех лучших стрелков галактики и началось…

Премии, назначенные Империей и Слугами, намного превосходящие выплаты за зверюшек, моментально переключили интересы охотничьего сообщества на новую цель.

Лучшие стрелки галактики, уверенные в своём успехе, организовали несколько засад и стоило только передовому отряду захватчиков отказаться в зоне поражения, открыли по ним шквальный огонь.

Результат, предсказуемый для читателя и неожиданный для стрелков, не заставил себя ждать.

Замершие было под градом пуль и дротиков Хавасы, быстро оправились, рассыпав плотную походную колонну.

Выхватив из-за поясов короткие жезлы, они разделились на два отряда, рванули в сторону засад, и тут же силы поменялись местами.

Охотники, ещё миг назад считавшие свою долю премий, превратясь в дичь, во все лопатки удирали от своих жертв, немедленно бросившихся в погоню.

Преследование было кратким – быстро догнав незадачливых засадников, солдаты перебили их всех. Спастись удалось только одному новичку.

Непринятый в число севших в засаду ветеранов, молодой парень, удобно устроившийся в отдалении от места трагедии, вёл запись происходящего.

Именно благодаря ему общественность узнала о провале этой операции – иначе назвать случившиеся было нельзя.

Более четырёх десятков потерь и только один пострадавший со стороны Хавасов. Да и то, пострадавшим его можно было назвать с большой натяжкой.

Удиравший налегке охотник, понимая, что шансов оторваться от своего преследователя нет, пустил в ход своё последнее оружие.

За секунду до того, как жезл солдата исторг из себя белый луч, ярко оражевое облако едкого газа, выпущенного из баллончика самозащиты, окутало голову Хаваса.

На траву они рухнули одновременно. Но если охотник был мёртв, то его преследователь, катался по траве, издавая истошные вопли. Выжил этот пришелец или нет, так и осталось загадкой – оператор, не решаясь более искушать судьбу, прекратил съемку, спасаясь бегством.

Запись же, мигом занявшая топы во всех каналах, отрезвила умы тех немногих, кто, поведясь на увеличенную в разы награду, собирался на вторую попытку. К слову сказать, засада номер два, всё же состоялась. И опять, безрезультатно, несмотря на самое разнообразное тяжелое вооружение охотников.

Вторгшихся не брали крупнокалиберные разрывные пули. Мономолекулярные диски Слуг рикошетили от белых одежд, срезая попадавшиеся у них на пути растения. А гранаты, и даже мины, выпущенные из подобия земных минометов, только зря рвали в клочья почву под ногами солдат. Хавасы были неостановимы – Малая Уна пала за шесть дней.

Подобная быстрота и лёгкость, с которой пришельцы захватывали миры сказалась и на научном сотрудничестве Земли и Нулевого мира. Представители Технократов, не тратя времени зря, прибыли на базу уже через пару дней. И пришли они не с пустыми руками – множество контейнеров, доставленных механическими помощниками, напоминавшими носилки с многосуставчатыми ножками, содержали как научный скарб, так и с десятки различных орудий убийств.

Последние, впрочем, оказались далеко не передовыми разработками Нулевого мира. Об этом Змееву доложил один из лаборантов, на чьи плечи была возложена обязанность информирования начальства о… скажем так – обо всем происходящем. И подобное "стукачество", как его могут назвать иные люди, было совсем не лишним. Учёные, ещё не переварившие первоначальный шок от попавшей в их руки неразрушимой брони и кое-каких ещё артефактов, полностью теряли контроль, обсуждая сверхсекретные темы практически везде. А когда на базе появились их коллеги из Технократического союза, то и вовсе потеряли берега, горячо обсуждая меж собой идеи иного мира. И ладно бы эти дискуссии велись внутри служебных корпусов – так нет, учёные обсуждали прорывные технологии на улице, в домашнем кругу и даже по телефону, напрочь забывая про подписки о неразглашении.

Пришлось Змееву, мысленно скрепя сердце, перевести их на казарменное положение. К его немалому удивлению, протестов не возникло. Наоборот, заявившаяся в кабинет начальника базы делегация была, как это не странно, преисполнена благодарности и просила лишь одного – продления подобного статуса.

Понять ход их мыслей генерал смог только после пары-тройки рюмок коньяка. Не даром же говорится, что наука – лучший способ бесплатного удовлетворения своего любопытства.

Учёным было интересно.

Приборы, основанные на совершенно новых принципах, идеи, в корне меняющие Земной взгляд на мироздание – всё это тянуло не на один десяток Нобелевок и, конечно же, отвлекаться на дом или семью для умников было смерти подобно. О том, что все их наработки останутся здесь же, укрытые строгими грифами секретности, Змеев, разумеется, говорить им не стал.

И вот, спустя три недели после памятного собрания, учёные мужи доложили о готовности первого рабочего образца.

Надо ли говорить, что посмотреть на изделие, созданное силами двух миров, прибыл весь отряд Благоволина, возглавляемый самим Змеевым. Последний, подсознательно ощущая важность момента, прибыл в лабораторию при полном параде, даже прицепив к поясу кортик, что делал крайне редко, считая клинок анахронизмом и пустой традицией.

Встречали их два учёных – старших в своих командах, да человек пять лаборантов, почтительно замерших за своими столами.

Приветствия и обмен любезностями сегодня был скомкан – учёным не терпелось похвалиться своими достижениями, ну а остальным попробовать изделие на практике.

– Проведя анализ брони и внимательно изучив видео боя на Уне Малой, – первым начал старший из земных учёных: – Мы разработали образец оружия, должный, по нашему мнению, – он прервался и покосился на стоявшего рядом Технократа: – Должный остановить Хавасов от… мн-эээ… Активных действий. Да, именно так – от активных действий, путём причинения его организму вреда, в степени не сопоставимой с его жизнью.

– То есть, – Чум покосился на стол, где, укрытое серой тканью, совершенно скрадывавшей очертания, виднелось нечто продолговатое: – Вы сделали ствол, который убивает этих козлов из Крабовой туманности?

– Из Крабовидной, молодой человек, – строго блеснув стёклами очков, поправило его светило науки: – Но, в целом вы правы.

– Так давайте его сюда! – Сделавший шаг к столу и уже начавший было тянуть руки к ткани, желая сдёрнуть её, он замер, напоровшись на неожиданно твёрдый взгляд учёного.

– Не так быстро, молодой человек. Вначале я, то есть мы, – он покосился на своего собрата с Нулевого мира: – Мы. Мы начнём с объяснения принципов работы данного устройства.

– А зачем мне это, – убрав руки за спину, Чум, недовольно ворча, вернулся к товарищам: – Нет, господа учёные? Ну правда, зачем мне эти ваши формулы? Вы мне просто скажите – как целиться и что нажимать, а уж остальное пусть ваша наука делает.

– Знания лишними не будут, – съёмная фигура, одетая точно, как и Тридцать Четвёртый, разве что огоньков в его складках было больше, качнулась вперёд, беря слово: – Они вас не обременят, а информация, полученная здесь и сейчас, может оказаться полезной там и позже. Слушайте и запоминайте, – ещё раз качнувшись, учёный Нулевого мира отплыл назад, передавая слово своему земному собрату.

– Да-да, именно так. – Покосившись на него, продолжил академик: – Давайте начнём. Прошу посмотреть на экран, – отступив в сторону, он махнул рукой на висевший на стене телевизор.

На экране катался по земле, зажимая лицо руками, воин Хавасов из первой засады.

– Вы все эти кадры видели, – приподнял руку, предупреждая начавшееся было недовольное ворчание, учёный: – Но вы не заметили следующего. Второй ролик, пожалуйста, – подал он знак лаборанту и на экране появилось сильно увеличенное лицо солдата.

– Мы убрали его руки и реконструировали изображение, – принялся давать пояснения академик, водя указкой перед экраном: – Смотрите внимательнее, что видите?

На экране медленно поворачивалось, из стороны в сторону, искажённое болью человеческое лицо. Глаза плотно сжаты, рот приоткрыт. Ничего особенного, кроме, разве что ярких оранжевых пятен – на лбу, носу и подбородке.

– Ничего мы не видим, – буркнул Чум, продолжая неотрывно смотреть на накрытое тканью оружие: – Перцовкой в него зарядили, и что тут такого?

– Верно, молодой человек. Верно! Но! Задайте себе вопрос – как это могло произойти?

– Как как? Пшик из баллончика и всё.

– Но пули и прочие заряды охотников, вреда ему не принесли? А ведь там были лучшие из добытчиков Ул? Сами знаете – они точно в глаз бьют.

– Защита отказала? – Предположил снайпер: – По ней били-били, вот и разрядилась.

– И только на голове? – Склонив голову к плечу ехидно посмотрел на него академик.

– Это вам виднее, – отмахнулся Чум: – Мы же вам броню отдали. Для опытов.

– Вот на их основании, – кивнул учёный: – Мы и сделали нужные всем нам выводы. Прошу посмотреть на экран.

Появившийся там лаборант был одет в облегающую белую одежду. Приглядевшись, Чум увидел знакомый пояс на талии человека и кивнул, примерно представляя, что именно он сейчас увидит. Предчувствия его не обманули. В подопытного, сначала, тыкали разными датчиками, потом пробовали резать ножом и только когда все эти, с позволения сказать, эксперименты, закончились ничем, в руках уже знакомого академика, появился длинноствольный старинный пистолет. Где он его раздобыл и по какой причине, для теста был выбран именно этот раритет, так и осталось загадкой.

Выстрел!

Стрелял учёный муж, практически в упор, но, как и предыдущие попытки, этот опыт закончился ничем. Практически ничем. Лаборант, чья грудь была окутана пороховым дымом, как ни в чём не бывало, передёрнул плечами, помахал рукой, разгоняя белёсые клубы – пистолет явно использовал старинный, дымный порох и вдруг – чихнул.

– Вот! Стоп! – Учёный показал на замершее с полуоткрытым ртом лицо лаборанта: – Видите? Он чихнул!

– Ну… Будь здоров, что ли, – пожал плечами Чум: – Дыму-то сколько? Вот и чихнул. Что такого?

– Вы про Малую Улу уже забыли? Как там – спрей проник сквозь защиту, так и здесь – дым беспрепятственно оказался у лица нашего лаборанта.

– Но пули же – отскакивали? На той же Уле – стреляли прицельно в голову, и ничего?

– Путём различных тестов, – сняв очки и начав протирать их клетчатым платочком, учёный близоруко прищурился, глядя на Чума: – Мы определили, что силовое поле… Эээ… Облегающее тело защищаемого объекта и препятствующее какому-либо… Эээ… Воздействию на него, в районе головы, имеет другую структуру. По сути, там образовано подобие фильтра. Он успешно предохраняет голову носителя от агрессивных факторов, одновременно пропуская воздушные массы. – Надев очки, академик, гордо задрав голову, блеснул стёклами: – Это открытие, а именно возможность образования разноплотностных защитных полей, дорогие мои, оказалось сложным орешком. Но мы, – полуобернувшись, он кивнул Технократу: – Его раскусили. И не только раскусили, – рука учёного легла на ткань: – Поставили на службу человечества!

– Ну да, логично, – подошедший, вместе со всеми к столу, Благоволин, потёр переносицу: – Дышать-то им надо. А вирусы? Яды разные? – Оторвав взгляд от всё ещё скрытого тканью оружия, он посмотрел на академика: – Они что? Подобного не опасаются?

– Судя по всему – нет. Да и с чего бы? Если у нас, Слуги, создали универсальный антидот, то почему Хавасам не придумать подобного?

– Ну… Тоже верно. Так что вы придумали? Показывайте, – протянул он руку к ткани и учёный, недовольно скривившись, было видно, что его вступительная часть ещё не закончена, молча кивнул.

Открывшийся взорам матово-чёрный прямоугольный брусок слабо походил на оружие. Говоря откровенно – на нечто, способное поставить точку в агрессии до сего момента непобедимых воинов, он не походил совсем.

Да, у образца присутствовала прорезиненная подушка приклада, снизу виднелась выемка, похожая на пистолетную рукоять со спусковой скобой и даже наличествовала планка Пикатини, расположенная сверху бруска. Все, как бы, обязательно-военные детали присутствовали, но вот грозного вида – не было.

– Впечатляет? – Академик, расценивший молчание собравшихся как немой восторг, гордо подбоченился: – Не благодарите – всё же мы все, вместе, одно дело делаем. И наш эМ-Тэ-Ка достойно встретит захватчиков! Держите! Владейте! – Подняв с креплений оружие, он сунул его Чуму и поспешно отвернулся, скрывая повлажневшие глаза.

– Спасибо, – Получив ствол, Чум вскинул его к плечу примериваясь: – Лежит, вроде неплохо, – констатировал он спустя минуту: – И не тяжёлый. Сколько зарядов? Чем стреляет? Дальность? Рассеивание? – Подняв МТК передней частью вверх, он глянул на гладкую поверхность без каких-либо отверстий или линз и удивлённо присвистнул: – Ого! Это как? А стреляет-то он – откуда? – Его рука несколько раз прошлась по торцу, пытаясь нащупать скрытое отверстие ствола: – Или вы нам муляж подсунули? А? Академик?

– МТК, – учёный, отобрав ствол у Чума, осторожно поставил его в держатели: – Или, если поименовать его полностью – Метатель-Телепортационный-Кислотный, является, на сегодняшний день, самым передовым оружием в нашей Галактике. Да-с, уважаемые! Самым передовым. И не надо искать ствол, дорогой мой, – победно улыбнулся он Чуму: – Его нет. Ствол – это пережиток прошлого. Наследие тех времён, когда пуле надо было по чему-либо разгоняться, чтобы достичь цели. Но теперь это в прошлом!

– А как, без ствола-то? – Не сдержавшись, Благоволин подхватил МТК и, подобно Чуму, принялся примеривать его к себе.

– Я же сказал, – следя ревнивым взглядом за своим детищем, покачал головой академик: – Чем вы слушали? Это – телепортационный метатель. Понимаете?

– Нет. – Ответ был дружным.

– Но это же так просто?! Заряд телепортируется к цели, понимаете? Поэтому, кстати, – он кивнул Чуму: – Ваш вопрос о рассеивании не имеет смысла. Каждый заряд, каждая, если хотите, пуля, окажется именно там, куда вы прицелитесь.

– Стреляет чем? Куда магазины вставлять? – Перевернув ствол вверх ногами, капитан пробежался пальцами по гладкому, как и в передней части, металлу: – Стыков нет, – поднял он глаза на учёного.

– Начну со второго вопроса. Накопитель, или, как вы сказали, магазин, находится здесь, – взяв со стола указку, академик показал на приклад: – При полной зарядке, МТК содержит семьдесят пуль. А пули, – На его ладони оказался небольшой стеклянный шарик, размером с те, что продаются в магазине игрушек. Только у этого, всё внутри, было заполнено мутно-синеватой жидкостью.

– У меня в руках, конечно же муляж, – зажав шарик двумя пальцами, поднял он его на уровень глаз: – Будь это боевым зарядом, я бы поостерегся так делать.

– А что в нём? – Маслов осторожно взял муляж из пальцев учёного: – Яд? Вряд ли. Газ, как в том баллончике?

– Кислота. Смесь сверхкислот, вернее сказать. Благодаря помощи наших коллег, – повернувшись, академик почтительно поклонился неподвижной фигуре: – Мы смогли создать сверх-сверх и много еще раз сверх – кислоту. Чрезвычайно мощная, невероятно токсичная, она, как это не странно, абсолютно не взаимодействует со стеклом. – Он показал указкой на шарик, покоящийся на ладони Игоря: – Но стоит только оболочке разбиться, как… Бах! Пшшш! – Учёный замахал руками изображая нечто клубящееся: – Всё! Смерть.

– Разъест плоть? – Поёжилась Дося, которой приходилось иметь дело с самыми различными ранениями.

– Разъест, отравит, сожжёт термальным ударом. – Гордо выпрямился творец убийственного коктейля: – Прекрасная, гарантированная смерть.

– И очень мучительная, – пристально посмотрела на него девушка: – Вы хоть сами понимаете, что вы создали?!

– Великолепную химию, – неприязненно покосившись на неё, дёрнул плечом изобретатель: – Вы же из спецназа, милочка? Можно подумать, что вы – вы лично, людей не убивали. Откуда подобная брезгливость? На войне все средства хороши.

– Ага, конечно. И цель, разумеется, оправдывает средства. Так?

– Хавасы уже убили миллиарды, – подлетев к ним, вклинился в разговор Технократ: – Мы осознаём, что прекращение существования посредством МТК будет иметь мучительный характер. Но, по сравнению с гибелью огромных масс разумных, мучения горстки агрессоров, можно считать фактором искупления их злодеяний. Так же, хочу отметить ещё один момент. Устрашение. Видя агонию своих соотечественников, остальные впадут в шоковое состояние. Это, несомненно, негативно скажется на их боевых качествах. Союз рекомендует данное оружие к применению. – Завершив речь, Технократ смолк и отплыл назад.

– Так. С этим ясно. – Академик обвёл взглядом стоявших молча людей: – Да не переживайте вы так! Секунд десять помучаются и всё.

– Что всё? – Взгляд Благоволина был далеко не дружеским.

– Смерть. Болеть будет нечему. Попадёте – десять секунд и головы нет.

– Это как – нет?

– Шарик, – принялся пояснять учёный, недовольно хмурясь: – Пройдя телепортатор, окажется у цели с небольшим импульсом движения. Разбившись о преграду – стеклянные стенки сделаны тонкими, он выпустит облако сверхкислоты. Облако, продолжая движение, пройдёт сквозь поле и, накрыв собой цель, приступит к её уничтожению. Это понятно?

– Да, – не глядя на него, кивнула Дося.

– Не более чем через десять секунд, противник будет уничтожен. Кислота уничтожит плоть, токсичные элементы отключат нервную систему, ну а термальный эффект – сожжёт остальное. Три в одном, понимаете? Три, – академик поднял руку и потряс в воздухе тремя пальцами: – Три равносмертельных воздействия.

– Кислота и токсины, я ещё понимаю, – быстро посмотрев на него, Дося вновь отвела взгляд: – Но термальный удар – откуда?

– От кислотного, – как бы само собой разумеющееся, пожал плечами учёный: – Кислота, при контакте с влагой, а последней хватает и на кожных покровах, и в воздухе, вступает в реакцию с взрывным выделением тепла. К счастью, нам удалось несколько замедлить этот процесс. Так что вначале идёт чисто кислотное воздействие, разъедающее внешние покровы, потом токсическое, вводящее яд в кровь – это свяжет антидот и привлечёт силы организма, и только после, спустя почти пол секунды, начинается термовыделяющая реакция. Вы видите, как это красиво? Три волны смерти. Три! – Он вновь потряс растопыренными пальцами.

– А стреляет эта чудо машинка на сколько? – Постучал пальцем по МТК Чум: – Нас вашим тройным одеколоном не того? Не накроет?

– Дальность боя – пятьсот метров, скорострельность – три выстрела в секунду.

– Батареек на сколько хватит? Во время боя не скиснут?

– Не беспокойтесь, – покопавшись в карманах, учёный вытащил на свет небольшой белый камушек: – Узнаёте? Нет? Хм… Вы же его притащили?

– Мы? – Подойдя к нему, Игорь присмотрелся к обломку: – Да это же кусок того накопителя, ну, что рванул тогда! – Повернулся он к остальным: – Ну тот, что Карася ещё шарахнул? Помните?

– Он самый, молодой человек, – закивал академик: – Только это не накопитель.

– Нет? А что?

– Это и есть энергия. Только в твёрдом, осязаемом, формате. Консервированная, если вам так проще. Как это реализовано – мы, увы, – академик развёл руками: – Не знаем. Но запасов энергии, в этом обломке, – он подкинул камешек на ладони: – Хватит чтобы закрывать потребности среднего по размерам городка в течении почти года.

– Сейчас Карась, – дополнил слова учёного Змеев: – На нашем втором корабле, отправился на ту планету. За обломками. Те обломки собирать – пригодятся.

– Пригодятся – это точно, – кивнув генералу, Чум повернулся к учёному: – Шарики, как я понимаю, хрупкие. А это оружие – я к тому, что в бою всякое может случиться.

– Понимаю ваше беспокойство, – поднял руку, успокаивая его академик: – Да, капсулы очень хрупкие, но повода для беспокойства – нет. Этот обломок, – он вновь подкинул камушек на ладони: – Обеспечивает не только работу телепортатора, но и поддерживает силовое поле. В прикладе, где и находится боекомплект. Не беспокойтесь, – повторил он: – Мы проводили тесты на ударные нагрузки – например, сбрасывали образцы с десяти метров на бетонную плиту. Никаких последствий! Как я уже говорил… Или не говорил? – Сняв очки, учёный принялся протирать стёкла платочков: – Для вас, это абсолютно безопасное оружие. В отличии от целей. Через пару дней будут готовы прицелы. Многофункциональные – со счётчиками зарядов, дальномерами и прочими…

– Кстати о зарядах, – прервал его Благоволин: – А перезаряжать как?

– Только здесь, – махнул рукой назад, академик: – Потребуется специальное оборудование. Просто перезарядить невозможно – слишком велик риск повреждения капсул.

– Мы исходили из того, – Змеев встал рядом с учёным: – Что у вас, на всех, будет двести восемьдесят зарядов. Стреляете вы отменно, ну, – он посмотрел на Маслова: – За исключением Игоря. А противников будет десятка два, может три. Согласитесь – зарядов более чем достаточно.

– Дополнение, – к стоявшим рядом друг с другом генералу и учёному, подплыл Технократ: – Согласно нашим данным, следующей волне атак подвергнутся миры Катприв, Порек, Сонгу, Сиран, Тал, Хмарь Белая и Викос. Оптимальным местом для проведения испытаний мы считаем Тал. Вторжение начнётся через двое ваших суток, – он повернулся к Змееву: – Мы выполнили свою часть соглашения – оружие готово. Теперь ваша очередь. Примените его!

Глава 12

– Планета Тал, – начал брифинг Змеев: – Расположена, если так можно сказать, на самой границе Преторианской Империи. Далее начинаются малоизученные системы.

Голопроектор, подарок Технократов, до того проецировавший карту Галактики с выделенными цветом областями Слуг и Империи, сморгнул, меняя картинку. Теперь над переговорным столом появилось изображение звёздной системы – центральное светило и с десяток разноразмерных планет.

– Интересующий нас мир, – палочка-указка, входившая в комплект к подарку, выпустила яркий синий луч, нарисовавший неровную окружность, в центре которой оказалась четвёртая планета: – Ценности не имеет. Обычная провинция Империи.

Повинуясь нажатию одной из кнопок, Тал разросся до размеров футбольного мяча и принялся неспешно крутиться вокруг оси, позволяя рассмотреть себя со всех сторон.

– Климат тропический, буйная растительность, высокая влажность, джунгли, – продолжал рассказывать генерал, время от времени поглядывая в раскрытую папку: – Население – не более двух сотен тысяч человек. Проживают в трёх поселениях, идущих цепочкой от Портала. Первое, примерно, в километре. Второе в семидесяти, третье в трёх сотнях. Местные жители занимаются фермерством – в первом поселении, заготовкой ценных пород деревьев во втором, ну а в третьем, оно на берегу единственного на планете моря – разведением моллюсков. Люди, в основном, мирные. – Закрыв папку, он отодвинул её в сторону:

– Так же на планете имеются почти три десятка факторий. Проживающие там промышляют добычей экзотических форм местной жизни, для сбыта вне планеты. Есть религиозная община – поклоняются Церере. По населению, пожалуй, всё.

– Хищники? Чего опасаться? Мы же по джунглям лазать будем? – Подался вперёд Благоволин.

– Животный мир беден и представлен, в основном, рептилиями. Но беспокоиться не следует, – поспешил он успокоить напрягшегося Чума: – Ящерки и змейки мелкие, опасности не представляют. Другое дело растения. Местные их различают, но вот вам я бы рекомендовал по джунглям особо не бегать. Произрастают на Тале, в основном, три типа растений – хвощи, лианы и трава.

– Трава? – Переспросил снайпер: – Простая трава?

– Ну… Почти простая. Слоновью траву видел? Вот что-то наподобие. Опасность – споры этой травы и лиан. Действуют как наркотик. Как отличить куст, или лиану со спорами от простой – не знаю. Нет данных, – он, со вздохом, постучал пальцем по папке: – В Империи тоже данных нет. Мир никому не интересен, вот его и не исследовали. В общем – в лес, без крайней нужды, не лезть. Это ясно? Вопросы?

– Товарищ генерал-лейтенант, – поднялась со своего места Дося: – По планете вопросов нет, и не по таким джунглям лазали. У меня другой вопрос, разрешите?

– Разрешаю, – поднявшись и нахмурившись, Змеев застегнулся и одёрнул китель: – Говорите.

– Мне не ясно, товарищ генерал-лейтенант, как применение МТК сочетается с Женевской конвенцией о запрете химического оружия. Прошу разъяснить.

– Тьфу ты! – Облегчённо выдохнув, Змеев расстегнул китель и сел на место: – Ну ты даёшь. Я-то думал…

– Прошу ответить, товарищ генерал-лейтенант.

– Никак не сочетается! – Он хлопнул ладонью по столу: – Сядь!

– Есть, – недовольно скривившись, девушка вернулась на место, демонстративно уперев взгляд в стол перед собой.

– Хавасы эту конвенцию не подписывали. Ясно?

– Но мы же – подписали, – не глядя на него и как бы сама себе, негромко произнесла она: – А на старости лет загреметь в Гаагу, как-то не хочется.

– Во-во, – поддержал её Чум: – Сегодня – Хавасы враги. А завтра? Сами знаете, Виктор Анатольевич, политика, она непредсказуемая. Сегодня мы им глотки режем, а завтра правители в дёсны целоваться будут.

– Тебя-то это чем беспокоит? – Прищурился, глядя на него генерал: – Ты на Тал не идёшь. Благоволин, Дося и Маслов. Они идут, ты нет.

– Это… Почему?! – Вскочил со своего места Чум: – Кто так решил?! Что за бред?

– Ты решил.

– Я?!

– А ты что? Про пенсию уже забыл? Мы же договорились – возвращаешься и заявление на стол. Вот ручка, вот бумага, – вытащив всё названное из ящика стола, Змеев приглашающе махнул рукой: – Вперёд. Пиши, я завизирую. Всё, как обещал.

– Но… Нет. Я передумал, – затряс головой Чум, поспешно усаживаясь на место: – Какой-такой пенсион, гражданина генерал-ага? Моя молодой есть. Хавас бить глаз буду!

– Не придуривайся, – поморщился Змеев: – Хотел оленей разводить – пиши, – он пододвинул к растерявшемуся снайперу лист бумаги: – А Хавасов бить, мы найдём кем. Мне, кстати, – генерал подмигнул Досе: – Уже вторую неделю американец из их отряда прохода не даёт. Из зелёных беретов. Вы с Карасём его где-то в Америке обидели, в Латинской, вот он и жаждет с вами на операцию сходить. Говорит, мол очень проникся вашим стилем. Вы его тогда то ли в болоте не до утопили, то ли на пути каких-то муравьёв, связанным, оставили. Не помнишь такого? Видный мужик – крепыш такой, белобрысый.

– Короткая стрижка, ёжиком, серые глаза, шрам на лбу, слева?

– Точно!

– Не помню, – со вздохом развёл она руками: – А ты, Чум?

– Не, такого не припоминаю. Да и болото, муравьи… Это он путает что-то. Разве ж мы такие? Прирезали бы, зачем мучать? Вдруг выживет ещё.

– Вот он и выжил. И очень вам за то благодарен, что не прирезали. Но, раз не помните, то, – Змеев развёл руками: – Скажу ему, что обознался. Так ты заявление – написал? – Повернулся он к Чуму: – Не тяни, мне ещё план операции докладывать.

– Какие американцы, товарищ генерал-лейтенант? – От удивления Благоволин даже привстал: – Здесь? Откуда?!

– Откуда? Из штатов, откуда же ещё?! После той утечки – забыли, что ли? Ах да… Это ещё до тебя было. – Поморщился Змеев: – В двух словах, у нас была утечка информации, – он покосился на Маслова и тот заёрзал в кресле, стараясь стать как можно более незаметным.

– Детали тебе он…они, команда твоя расскажет. После. В общем наверху надавили, но мы, я, – генерал ткнул себя пальцем в грудь: – Затягивал я их прибытие как мог. Ну а когда Претория десант высадила, да флот подогнала, тут, сами понимаете, взялись за меня крепко. Сейчас, у нас на базе, три их отряда. Программа «Дальнее партнёрство», или как-то так. По-английски даже весьма благозвучно выглядит. Громкие названия они да, мастера придумывать. Живут отдельно, мы им помещение выделили, по планетам ходят, согласованно с нами, ну а трофеи, – тут Змеев не удержавшись, коротко хохотнул: – Сдают на сан обработку, как положено. Увы, но некоторые из их добычи, наших методов обеззараживания, того – не выдерживают. Разрушаются.

– И амеры не жалуются? – Иронично поинтересовался капитан.

– Жаловались. Как же без этого? Но что поделать, – Змеев, с деланным сожалением развёл руками: – Но безопасность родной планеты превыше всего! Сейчас уже не жалуются.

– А что мы их не видели? – Маслов, поняв, что то происшествие с кладовщиком, Тарасом Михайловичем, Змеев озвучивать не собирается, расслабился: – Ни перед выходом, не видели, ни когда вернулись?

– Так графики не совпадают, – невинным тоном пояснил генерал: – Вы, с ними, как бы, в противофазе. Вот ваш майор, – он кивнул Досе: – Ну тот, белобрысый, с болота. Уж как он просил с вами встретиться, а увы. Разные графики. Не совпадаете.

– А графики движения, – Благоволин чуть склонил голову к плечу: – Вы составляете?

– А кто ж ещё? Я. И графики, и задания, и боевое планирование. Всё я и только я, – вздохнув, Змеев сделал вид, что вытирает пот со лба: – Кстати последним, планом операции, я хочу сказать, нам сейчас самое время заняться. Чум? Ты написал? Тебя жду. Все ждут.

– Я не буду писать, – встал со своего места потенциальный пенсионер: – Отказываюсь. Вот.

– А как же зов предков? Олешки?

– Товарищ генерал-лейтенант… Ну… Неправ был. Я. – Склонил он голову: – Виноват. Готов продолжать работу с товарищем капитан-лейтенантом.

– Ааа… Притёрлись, значит? Капитан? Как тебе с ним?

– За время операции, – поднялся на ноги Благоволин: – Лейтенант Петров, Иван Петрович, позывной Чум, показал себя опытным бойцом. Дисциплинирован, исполнителен. Проявляет изобретательность. Ходатайствую о присвоении ему следующего воинского звания – Старший Лейтенант. Вот. – Вынув из кармана сложенный вчетверо лист, капитан протянул его Змееву.

– Даже так? – Пробежав глазами по рукописным строчкам, генерал перевёл взгляд на Чума: – А может, всё-таки, на пенсию? С новым званием? Орден тебе выбью, или, хочешь, – он отложил бумагу в сторону: – Вот честно, обещаю – расстараюсь, но Героя России добуду? А, Чум? Там и выплаты приличные и почёт среди земляков? Ты же хотел Героя?

– Прошу разрешить мне остаться в отряде, товарищ генерал-лейтенант, – глядя в стол произнёс лейтенант: – Пожалуйста, Виктор Анатольевич. Очень прошу, – добавил он, подняв глаза на Змеева.

– Хорошо! – Ладонь генерала хлопнула по столу, закрывая тему: – Будем считать, что ничего не было. По ходатайству, – он ещё раз пробежался глазами по бумаге и убрал её в папку: – Когда вернётесь с задания – рассмотрим. Инесса Олеговна. – Змеев посмотрел сначала на неё, затем на Благоволина: – Мне кажется, вам тоже пора звание поднять. На мой взгляд – офицерские погоны вы оправдали. Что скажете, капитан?

– Полностью согласен, товарищ генерал-лейтенант.

– Так и сделаем. – Кивнув, Змеев взял в руки указку: – Теперь, раз уж мы закрыли все организационные вопросы, перейдём к операции.

Планета, всё это время демонстрировавшая присутствующим свои бока, развернулась в плоскость, опускаясь вниз и накрыла собой большую часть стола.

Центральное место новой проекции занимали хорошо узнаваемые каменные пальцы Портала. От них, начинаясь сразу за границей Кольца, тянулась хорошо протоптанная дорожка, конец которой упирался в крайнюю улицу городка. Само поселение на столе не поместилось – стол кончался как раз на его краю, отчего картинка получалась несколько сюрреалистичной. Пара стен, кусок крыши – всё это было расплывчатым и нечётким, словно дорожка от Портала вела не в город, а в пустоту.

– Улица, которой нет, – пробегая взглядом путь от каменных столбов до призрачных стен, пробормотал Маслов и невольно вздрогнул – слова, прозвучавшие неожиданно громко в наступившей тишине, были произнесены глухим, мёртвым тоном, словно кто-то, овладевший им против воли, вытолкнул наружу древнее пророчество.

– Тьфу! Чёрт! Игорь! – Тоже вздрогнувший от его голоса Змеев, вытер выступивший на лбу пот: – Чего это ты? Напугал же!

– Это не я, – смутившись, покраснел виновник: – Оно само как-то. Вырвалось.

– Сделай одолжение, – генерал покрутил в пальцах указку: – Больше так не надо. Так, значит. – Передёрнул он плечами: – Вернёмся к планированию. Вы появитесь на Тале здесь, – столбы Портала очертила уже знакомая синяя полоска: – Мы знаем, что Хавасы, по какой-то причине, избегают пользоваться Порталами, перемещаясь между миров другим способом. Однако, – повторяя первую окружность, появилась вторая, отстоявшая от неё метров на пятьсот-семьсот: – Однако, появляются они всегда около наших столбов.

– Используют их как маяк? – Предположил Маслов, тщательно выговаривая каждое слово.

– Возможно. Я, с твоего позволения, продолжу. Ваш противник появится где-то здесь, – пространство между двумя кольцами покрылось серией точек: – Мы считаем, что первоочередной целью вторжения станет установление блокады Портала и ликвидация ближайшего поселения.

Линии, ставшие ярко красными, крест-накрест перечеркнули первую окружность и, превратившись в стрелку, уткнулись в стены призрачного городка.

– Ставлю три задачи, – встав, Змеев застегнул китель и внимательно посмотрел на остальных, поспешно вскочивших со своих мест: – Слушай приказ! Первое. Прибыв на Тал разместить засаду на пути движения противника к поселению, максимально ослабив агрессора. – Желтый овал вытянулся подле стен городка, пересекая красную стрелу: – Второе. Провести деблокирование Портала, – широкий, косой желтый крест поглотил своего ярко-красного собрата: – И третье, по обстоятельствам. Захватить пленных. Задачи ясны?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – ответил за всех Благоволин.

– Вопросы?

– Разрешите? – Поднял руку Чум и, дождавшись кивка Змеева, продолжил: – Тут, как я понимаю, – он провёл рукой над желтым овалом: – Чистое поле. Как мы здесь, на виду, засаду организуем? Нас же от Портала видно будет. Как на ладони.

– Не надо думать, что те, кто разрабатывал эту операцию, дурнее вас.

– А кто разрабатывал?

Пристально посмотрев на него, генерал вздохнул, и, покачав головой, продолжил: – Поле густо заросло травой. Высокой. Среднему человеку – по грудь. Вы там легко спрячетесь и, по необходимости, сможете менять позицию, оставаясь вне поля зрения противника. Просто идеальные условия для засады. Тропа узкая – пойдут они колонной по два в ряд. Вы их легко накроете.

– А они нас? – поднял руку Маслов: – У них же тоже оружие есть? Те жезлы с видео, помните?

– Жезлы бьют не более чем на десять-пятнадцать метров. Ваши МТК – пять сотен. Я рекомендую вам организовать засаду метрах в двухстах от тропы. Оружие, всё же новое, считаю, что ни к чему им сразу, с максимальной дистанции работать. Дадите несколько залпов, соберёте трофеи и к Порталу. Там снимите охрану, повезёт – возьмёте тех, кто выживет и домой.

– Кстати, о трофеях, – опять приподнялся Чум: – Как мы их заберём? Там же всё этой гадостью залито будет?

– Чууум!

– Что Чум? Вы и об этом подумали, товарищ генерал-лейтенант? Перчатки выдадите? Сумки? Кислотно-стойкие?

– Перчатки, сумки… Вы еще авоськи вспомните, – фыркнул Змеев: – Каменный век!

– Авоськи-то чем не угодили, – удивлённо уставился на него Чум: – И места мало занимают, и носить в них удобно.

– Ага, – кивнула Дося: – Я тут видела, на одном фэшн-шоу, они в моду входят. Так что, Виктор Анатольевич, это вы зря на них наговариваете.

– Да не наговариваю я! Чего накинулись? Я это так, к слову сказал. Сам авоськами пользовался. В молодости.

– Угу, – вполголоса, но так, чтобы слышали все, прокомментировал Чум: – В молодости. Когда на мамонтов охотился.

– Чум! Я, конечно, старше тебя, но не на столько. И, хочу напомнить, – генерал постучал пальцем по погону: – Старше не только по возрасту.

– Так я разве чего обидного сказал? Наоборот, с уважением к…Эээ… Заслуженному боевому опыту.

– Вернёмся к планированию. Кхм… Малолетки. Всё разжёвывать надо. Так. Продолжим. Наши учёные, возглавляемые тем самым академиком, с которым вы так неласково обошлись, разработали…

– Неласково?! – Не выдержала Дося: – Да он маньяк просто! Это ж надо – такую гадость придумать, да ещё и гордиться этим!

– Ты закончила? Я, с твоего позволения, продолжу. Спасибо. Так вот. Они изобрели не только ту кислоту. Ещё ими же был разработан и синтезирован состав, нейтрализующий эффекты кислоты.

– Там не только кислота, товарищ генерал-лейтенант, – приподнялся Игорь: – Там три воздействия сразу.

– Спасибо, что напомнил, – тоном Змеева можно было остудить извергающийся вулкан средних размеров: – Но потрудись…потрудитесь все ЗАТКНУТЬСЯ! – Рявкнул он, стукнув кулаком по столу: – Благоволин!

– Я! – Вскочил со своего места капитан.

– Дисциплина ни к чёрту! Ещё раз повторится – накажу!

– Есть!

– Что есть?

– Никак нет! Есть! Так точно!

– Не думал, – успокаиваясь, Змеев налил себе воды: – Что разлагающее влияние Чума так велико. Может его всё же на пенсию? И команде спокойнее будет.

– Больше не повторится, товарищ генерал-лейтенант, – отбросив улыбку, моментально принял серьезный вид тот: – Вы про состав говорили, не продолжите? Очень интересно.

– Продолжу. Так вот. Вам, перед выходом, будут выданы баллоны со спреем. Отстрелялись, подошли к трупам и попшикали на них. Состав за пару секунд свяжет кислоту и сделает вашу добычу безопасной. Что, капитан? – Повернул он голову на поднявшего руку Благоволина: – Вопрос? Ну, слушаю.

– Пленных как брать будем? МТК, насколько я понимаю, наносит смертельные раны. А вы говорили, что нам материал для допросов нужен. Или у вас, для этой задачи, тоже что-то припасено?

– Нет, не припасено. Брать будете при помощи МТК. Просто стреляйте не в голову, а в середину груди. Броня, поле это, конечно отразит угрозу, но! – Змеев поднял вверх палец: – Часть газообразной кислоты, всё же пройдёт через тот участок, что прикрывает голову. Лёгкие ожоги, токсины, термальный удар – всё это не убьёт противника, но выведет его из строя. А дальше – выживет он или нет, будет только от вас зависеть. Успеете быстро подойти и спреем полить – может и выживет. Ну а нет, – он молча развёл руками.

– Кысмэт, – сопроводив взглядом его жест, выдохнул Чум и тут же зажал рот руками.

– Ещё вопросы есть?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, – поднялся на ноги капитан: – Когда выступаем?

– Через… – отдёрнув рукав, Змеев посмотрел на часы: – Через два часа. Успеете получить оружие, спрей и прочее.

– И – пообедать, – вскочил Чум: – Разрешите идти?

– Секундочку. – Подняв руку, остановил его генерал: – Последнее. Хавасы действуют по шаблону. Первый отряд, с задачей атаковать город, появится через четыре часа. Время нам Технократы сообщили и будем надеяться, что ничего не напутали. Второй, он будет блокировать Портал и уничтожать беженцев, через час после первого. А ещё через пол часа, на планету прибудет один из Примархов. Проверить работу, наметить цели следующих атак. Вторая волна пойдёт через сутки. Учтите это.

– Значит у нас будет два часа после высадки и три с половиной, до конца первого вторжения, – почему переносицу капитан: – Принято. Спасибо, Виктор Анатольевич.

Тал, в этом голопроекция не врала, был зелёным.

Правда, местная зелень, более отдавала голубизной, имея цвет более близкий к морской волне, но, всё же, это была зелень.

Зелёным было всё.

Бледно сине-зелёная трава внутри кольца, колыхалась у их ног, едва не доставая колен. Невысокие кусты, чьи синие листья были покрыты зелёными прожилками, топорщили переплетённые ветви за пределами Кольца. Завершал композицию купол бледно синего неба, по которому пыли, совсем как на Земле, кучевые облака, чья белизна отливала зеленью, в отличии от привычных глазу, серых, или свинцовых оттенков.

– Зелёненькие мамы, зелёненьким ребятам, зелёненькие песенки поют, – переделал старую песню на новый лад Чум, передёрнув плечами: – Что-то, как-то, не нравится мне здесь. И воняет гадостно. Как в сортире.

– Так это хлор, – спрыгнув с платформы Портала в траву, повернулся к нему Маслов: – Судя по всему, здесь его много, вот и запах и облака, – он махнул рукой вверх и тут же принялся поправлять едва не соскочивший с плеча МТК: – Облака, они от хлора зелёные.

– Сюда идите, – Благоволин, первым оказавшийся на планете, не стал ждать остальных у Портала. Вместо этого он, отойдя в сторону, принялся исследовать местность и, судя по тому, что сейчас он сидел на корточках перед чем-то, совершенно скрытым травой, его поиски увенчались успехом.

– Видите? – Встав, он отошёл в сторону: – Что думаете?

– Думаю, что мы опоздали, – стащив с головы кепи, Чум вытер им лицо.

Перед ними, свернувшись калачиком, лежал Ключник. Почти застывшая кровь, расплёсканная вокруг тела, казалась чёрной на примятой траве.

– Странно, – Дося, чьи обязанности полевого медика требовали провести осмотр погибшего, выпрямилась, протирая руки влажной салфеткой: – На теле ран нет.

– А кровь? – Благоволин осторожно, чтобы не запачкаться, пошевелил ногой траву: – Это тогда откуда?

– Ран нет, но в теле крови не осталось. Его, – она качнула головой на тело: – Если так можно сказать, выжали, или, вернее сказать, отфильтровали – в теле нет ни капли крови. Она вся здесь, – последовал кивок на траву: – Снаружи. Но только кровь, – закончив вытирать ладони, она, немного поколебавшись, убрала салфетку в поясную сумку: – Остальные жидкости на месте. Я проверила, взяла пункции.

– А так возможно? – Отступив на пару шагов от тела, капитан посмотрел на свои ботинки, проверяя не осталась ли на них кровь.

– Нет. У нас, да и думаю, что у Технократов, такой технологии нет. Мы даже и намёков о подобном не слышали.

– Примарх? – Чум вопросительно посмотрел на Благоволина.

– Думаю да, – немного помедлив, кивнул тот: – Жезлы солдат просто убивают, разрядом энергии, насколько мы понимаем принцип их работы. А тут…

– А тут нечто другое, – скривившись, Чум вытащил из своей сумки плащ-палатку и накрыл ей тело: – Может молитву прочитать? – покосился он на остальных: – Всё же не простой человек был, Привратник.

– Ты знаешь какую? – Покосился на него Игорь: – Здесь, как говорил Змеев, Церере – богине плодородия, поклонялись. Мирная богиня, в общем.

– Тогда просто скажем, – сняв кепи, Благоволин склонил голову: – Покойся с миром, Ключник. Пусть твоя богиня будет к тебе милосердна.

Помолчав секунд десять, он вернул головной убор на место: – Двинулись. Посмотрим, что в городе происходит.

Открывшаяся им с вершины Кольца картина до боли напоминала виденное на родине Звездорождённых.

Город, вернее его руины, уже даже не дымились. Обломанные зубы стен, были закопчены, словно внутри каждого из бывших домов, бушевала огненная буря, выжигая своей ревущей силой уютный мирок обитателей. Толстый слой пепла, серой массой покрывавший обугленные интерьеры жилищ, скрывал общую неприглядность картины, превращая пейзаж в подобие тихой зимней сказки. Можно было поверить, что трагедия произошла давно – так тихо и покойно было вокруг, если бы не одно но.

Тела.

Они были повсюду.

Люди лежали на улицах, затопленных бурыми потоками застывшей крови. Полусожженые тела высовывались из обугленных проёмов дверей, громоздились на уютных балкончиках. Последние, до катастрофы увитые вьющимися растениями, представляли особо неприятное зрелище. Пламя, бушевавшее внутри жилищ, выгнало горожан наружу. Кто-то пытался спастись, спускаясь по лианам вниз – теперь их тела, спечённые жаром вместе с растениями, висели в обугленных сетях вьюнов. Другие, надеясь, что пожар вот-вот пройдёт, ждали спасения на балконах. Увы. Солдаты Хавасов стреляли метко – груды тел, сражённые импульсами жезлов, громоздились меж перевёрнутых в поисках защиты или укрытия, столов и стульев.

Пощады не было дано никому.

Молодые, старые, мужчины, женщины, дети – военная машина агрессора безразлично перемалывала жизни, не делая никаких скидок. Мать ли, прикрывавшая собой ребёнка, девушка, протянувшая в просьбе милосердия руки – убивали всех. Убивали. Проверяли. И добивали.

Не щадили даже домашних животных – тела ящерок, бывших в Претории вместо земных собак и кошек, те, что не стали покидать своих хозяев, лежали рядом с ними, разделяя общую трагедию.

Живых в городке больше не было.

– Может обойдём по периметру? – Чум, которому явно было не по себе, остановился, выжидательно глядя на Благоволина: – Здесь нам делать нечего – сам видишь, только мёртвые тут.

– Неужто великий Чум испугался покойников? – Поправив сползший с плеча ремень МТК, капитан посмотрел вдоль заполненной телами улицы: – Думаешь на соседних меньше народу?

– Не люблю гражданских. В смысле – убитых гражданских, – отвернулся снайпер, но там, куда упал его взгляд, лежали две девушки. Наверное, они, выскочив из объятого пламенем дома, пытались выбежать из города, стремясь оказаться подальше от катастрофы, выбрав маршрутом спасения центральную улицу. Увы, но именно по ней и шли убийцы.

Бежавшая первой, получив выстрел в живот, осела на колени, зажимая руками рану. Её подруга, или, кто знает, сестра, встала перед ней, закрывая девушку своим телом. Заряд, оборвавший молодую жизнь, попал точно меж холмиков грудей – разворотив тело и отбросив защитницу на умирающую. Та, ради которой она пожертвовала жизнью, пережила подругу ненадолго – аккуратное, неприятно чёткое, трёхгранное отверстие в её виске, чернело запёкшейся кровью как печать смерти, поставленная рукой палача.

– Вот же…твари! – Добавив непечатно, Чум, перебросил МТК с плеча на плечо и потёр руки, словно его ладони жёг невидимый огонь: – Командир! Пошли отсюда. Хватит нервы трепать – насмотрелись. Я сейчас одного хочу, – показал он рукой на тела: – Найти их. Хавасов этих. Они у меня петь будут. Ариями. Пошли. Последним гадом буду, если по следам их лагерь не найду.

– Успокойся. – Подойдя, Благоволин положил руку ему на плечо: – Мы всё видели. Всё запомнили. Сам хочу авторов этих…Художеств увидеть. Но! – Он встряхнул Чума: – Это – один город. Один, на провинциальной планете. Тут всего тысяч двести живёт. Жило, – поправился он, кусая губы: – А ты вспомни, что Тридцать Четвёртый говорил. Про захваченные миры. Помнишь? Там миллиарды жили. Так что, боец, – убрав руку, капитан взял МТК на изготовку: – Бойцы! Слушай приказ! Не раскисать! Мы ещё много тел увидим, а сделать так, чтобы их было меньше, – он запнулся, сбившись: – В общем – для этого мы и здесь. Чум! Идёшь первым. Задача – найти тех, кто это сделал. Или других. Ищи Хавасов. Любых. Остальные – колонной за ним. Я – замыкаю. Двинули!

Чтобы найти лагерь Хавасов, особые навыки не потребовались. Считая себя хозяевами положения, а, возможно уже и всей планеты, они не стали обременять себя ни маскировкой, ни выставлением караульных.

Лагерь, если так можно было назвать лишённую травы круглую проплешину, слишком правильную для природного образования, был разбит практически за городом.

С другой стороны – а кого им было опасаться? Ближайшее поселение, зачищено, до следующего – далеко, от кого ждать нападения?

– Там около полусотни солдат, – принялся докладывать Чум, вернувшийся из короткой разведки: – И ещё один. Мужик. Здоровенный, плечи – шире моих раза в два. Он с посохом. Думаю – Примарх.

– Возможно, – барабаня пальцами по корпусу МТК, кивнул Благоволин: – Что делают?

– Как я понял, к какой-то церемонии готовятся. Солдаты построены полукругом, по краю площадки, а этот, ну, здоровый который, со своим посохом играется. В руках крутит, гладит. Один раз, даже поцеловал. Честно, я сам видел, – закивал он, перехватив удивлённый взгляд Доси: – У него палка эта, с одного конца – горит. Белым пламенем. Вот он огонь и поцеловал. Губы вытянул и мордой прямо в огонь. Я уж подумал – мол туда тебе и дорога, а он нет, морду убрал и дальше гладить. Посох свой, то есть.

– Может и вправду? – Маслов обвёл взглядом остальных: – Ритуал? Типа благодарственного молебна после боя? Слава…эээ…Чему они там поклоняются? Звезде-убийце, вроде?

– И благодарить ту, что их убивает? Ты уж фантазию свою того, прикрути, – покачал головой Чум.

– А что такого? Они могут её благодарить, что вынудила их покинуть планету и прибыть сюда. В религии и не такие выверты случаются.

– Бред!

– Отставить! – Повёл рукой капитан, прерывая их спор: – Дискуссию об их религии отложим на потом. Сейчас у нас работа имеется. Делаем так. Чум, – рука Благоволина зависла над толстым цилиндром оптического прицела: – Ты у нас снайпер? Занимай позицию на втором этаже вон тех руин, – показал он на закопчённые останки соседнего здания: – Будешь координировать нас, а как начнём стрелять – твоя цель Примарх. Бей по груди. Попробуем его живым взять.

– Принято.

– Остальные со мной. Обходим их лагерь по дуге и встаём за спинами солдат. Дистанция сто метров. По команде – накрываем собравшихся беглым огнём. Надеюсь, – он посмотрел на Досю: – Совесть, после того, что мы видели, никого мучить не будет?

Обзор, открывавшийся Чуму с новой позиции, был хорош. Его взгляд, многократно усиленный оптикой, перебегал с одной цели на другую, оценивая шансы на удачный выстрел. Если бы у него сейчас в руках была старая и любимая винтовка, то стрелок был бы счастлив, готовый без промаха нести смерть своим противникам.

Оторвавшись от прицела и не забыв его погладить – учёные не пожадничали, установив на МТК настоящего монстра, он покосился на поле за городом. Сверху было хорошо видно, как три его товарища крадутся в высокой траве, обходя лагерь по широкой дуге. Прикинув, что им потребуется ещё не менее десяти минут, он улыбнулся, радуясь неожиданному безделью, и вновь приник к прицелу.

А на площадке события шли своим чередом.

Примарх, до того ласкавший свой посох, наконец наигрался и, подойдя к центру площадки, воткнул его в землю. Убедившись, что палка надёжно закреплена, он отступил на шаг и, вскинув вверх руки, рухнул на колени. Не прошло и секунды, как солдаты, неподвижно следившие за ним, дружно повторив его жест, попадали на землю, распластываясь ниц перед окутавшим весь посох, пламенем.

– Они что-то начали, – прошептал Чум в микрофон и, оторвавшись от оптики, поискал группу глазами.

Троица была почти на месте. Снайпер, даже не прибегая к прицелу, видел, как расходятся в стороны темные на фоне светлой травы, точки-фигуры товарищей. Благоволин по центру, Игорь справа, Дося слева – им оставалось совсем чуть-чуть и Чум, готовясь услышать в наушнике команду "Пли!", снова поднёс лицо к прицелу.

На площадке же, ритуал шёл своим чередом.

Примарх, продолжая стоять на коленях перед бившей в небо струёй пламени, принялся раскачиваться из стороны в сторону, всё так же протягивая руки к белому огню. Его губы, благодаря мощной оптике, Чум это видел отчётливо, шевелились, посылая к посоху не то слова молитв, не то отчитываясь о содеянном. Временами, наверное, когда очередной псалом или отчётный блок заканчивался, он простирался ниц, и тогда пламя вспыхивало ярче, словно подтверждая услышанное. Выждав пару секунд, Примарх распрямлял спину и, вновь начинал говорить, простерев к посоху руки.

– Чум. Мы на месте, – послышался в наушнике голос капитана: – Что на площадке?

– Примарх отчёт даёт. Или молится. Отсюда не разобрать.

– Хорошо. Мы начинаем. Чум – открывай огонь после нас. Внимание… Приготовились! По счёту ноль! Три… Два…

– Стой! – Приникнувший к прицелу Чум, поёрзал, занимая более удобную позу: – Стойте! Тут что-то начинается!

То ли Примарху надоело бить поклоны, то ли, и это было вернее, ритуал, в отчётно-молитвенной части был закончен, но он выпрямился, и, поднявшись на ноги, протянул руку к огню.

Пламя, словно ему процедура тоже надоело, радостно вспыхнуло, перекинулось на протянутую руку и, ещё спустя пару секунд, поглотило собой рослую фигуру Хаваса.

– Твою ж мать… – Выдохнул Чум, сопровождая прицелом объятого огнём человека: – Тут это, – торопливо зашептал он в микрофон: – Примарх самосожжение, походу учинить решил!

– Чего решил? Чум? Не понимаю тебя!

– Да я сам не понимаю, – отодвинувшись от наглазника, Чум несколько раз моргнул, прочищая глаза. Но нет, зрение его не подводило – на площадке дёргалась объятая белым огнём рослая фигура.

– Вот и взяли пленного… – прошептал он в микрофон: – Походу Примарху каюк. Горит, дёргается. Наверное – рапорт не понравился.

– Принято. Начинаем, пока он… Пока на него отвлеклись. Готовьсь! Три… Два…

– Стойте! Прогорел он!

– Тьфу! Чум!

– А что я?! Это – к Примарху всё! Потух он. Резко.

Действительно, пламя, окутывавшее Примарха, спало так же резко, как и тогда, когда он протянул руку к посоху. Дымящаяся, обожжённая фигура подняла руку, Чум ясно видел следы ожогов на лице человека, и посох, сам собой выскочивший из земли, влетел в раскрытую ладонь. Сжав древко, лидер Хавасов что-то прокричал, кривя обожжённое лицо, и солдаты, до того стоявшие на коленях, начали подниматься на ноги. Сбившись в кучу, они, нерешительно подталкивая друг друга, потащили из-за поясов свои жезлы, бросая напуганные взгляды на дымящуюся фигуру.

Первый, так сказать, доброволец, которого остальные просто вытолкнули из толпы, приблизился к Примарху, поминутно оглядываясь назад. Не дойдя до него пары метров, солдат рухнул на колени, и, сжавшись в комок, протянул к посоху зажатый, в дрожащих руках, жезл.

С пару секунд ничего не происходило, но затем, исторгнув из себя тонкий ручеёк, пламя коснулось жезла. Секунда, другая – огонь, окутывавший жезл иссяк и Примарх, слегка склонившись над приободрившимся бойцом, что-то негромко сказал. Солдат, явно ободрённый услышанным, резво вскочил на ноги и принялся пятиться от посоха, отвешивая почтительные поклоны.

– Один подошёл, – принялся докладывать Чум: – Огонь с посоха перешёл на его жезл, после чего солдатик к своим вернулся. Повеселевший. Во – второй пошёл, – прокомментировал он происходящее.

– Может они так жезлы свои подзаряжают? – Предположил Маслов: – Но, тогда, нам лучше сейчас ударить, пока их оружие разряжено?

– Второй прошёл ритуал успешно, – продолжил рассказывать Чум: – Третий пошёл. Может вы и вправду начнёте? Если ждать будет пока все… Оп-па… А с третьим неувязочка вышла! Горит пацан!

Третий солдат, хоть и в точности повторил все действия своих предшественников, схождения огня не добился. Вернее будет сказать – он его получил, но не так как предыдущие. Вместо того, чтобы коснуться только кончика его жезла, белое свечение напрыгнуло на скорчившуюся фигуру, заливая всю её своим нестерпимо ярко полыхнувшим светом. Вскочивший на ноги нарушитель, или, кто его знает – грешник, принялся метаться по площадке размахивая руками, но пламя было неумолимо. Сбившиеся в плотную толпу солдаты с ужасом наблюдали как их товарищ, прекратив свои метания, упал на землю, слабо подёргиваясь. Ещё пару секунд и пламя, заживо сжиравшее его тело исчезло, оставив после себя кучу пепла, повторявшего контуры тела погибшего. Миг – и налетевший ветер подхватил серую пыль, выдувая её за пределы круга.

Правосудие, если так можно было сказать, свершилось.

– Четвёртый пошёл, – прокомментировал Чум движение следующего солдата: – Чего ждём? – Зашептал он в микрофон, удерживая в прицеле грудь Примарха: – Валите их уже, самое время – как бараны стоят!

– Приготовились! – Судя по тону, Благоволину тоже надоело ждать: – На счёт три! Три! Пли!

Выскочившие из густой и высокой травы фигурки, вскинув к плечу прямоугольные бруски МТК, дали залп практически одновременно. Замешкался только Маслов – бледно голубое свечение, возникавшее при стрельбе из Метателей, окутало его оружие на пару секунд позже остальных, но, надо признать, никакого вреда от его задержки, не последовало.

– Беглым! Бьём по головам! Огонь! Огонь! – Стоявший по грудь в траве капитан, успевал командовать, ведя частую стрельбу: – Дося! Кучнее клади – твои вон как плотно стоят! Игорь! За отскочившими не следи, бей по толпе!

Над сбившимися в плотную кучу солдатами медленно росло, раздаваясь в стороны бледно сизое облачко ядовитых паров. Кое-где, выждав положенное время, оно вспыхивало оранжевыми шарами термальных разрывов – Чум, наблюдавший за происходившим в свою оптику даже крякнул от картины мести, разворачивавшейся перед ним. Хавасы, не понимая, что происходит, сбились было в кучу, усугубляя эффект стрельбы. То один, то другой из них, вдруг падали на колени, хватаясь за лица и, падая наземь, принимались кататься по песку, раздирая плоть ногтями. Кто-то, лишь краем зацепивший расплывшееся облако, пошатываясь отходил, а то и отползал в сторону, где, стоя на четвереньках, ошалело мотал головой, и тёр лицо, пытаясь отделаться от жжения в глазах.

Смерть настигала и тех, и других точно так, как говорил академик.

Не прошло и десяти секунд, Благоволин с товарищами успели сделать по три выстрела, как большая часть захватчиков лежала на земле, не подавая признаков жизни. Возможно, продлись охватившее Хавасов оцепенение чуть дольше, бой бы так и закончился, но Примарх явно не спал.

Схватив обоими руками свой посох, он воздел его над головой, раздирая рот в неистовом крике.

Облако белого пламени, вспыхнувшее над головами скорчившихся солдат, за считанные секунды разогнало, сожгло сизую дымку, очищая воздух. Поняв, а может – учуяв, где находится их противник, купол огня выбросил в сторону троицы длинные щупальца, слепо шаря им над травой.

– Чум! Твою дивизию! Спишь?! – Окрик Благоволина, заставил снайпера, увлечённо разглядывавшего происходящее, нервно вздрогнуть: – Примарх! Мать твою! Бей!

– Ой! – Резко дёрнув стволом, Чум навёл перекрестие прицела на грудь застывшего с поднятым посохом Примарха, и плавно потянул спуск.

В МТК что-то негромко щёлкнуло, едва слышно свистнуло и у цели, точно там, куда он и навёл перекрестие, вспухло небольшое сизое облачко.

– Работает! Честное слово – работает машинка! – он поспешно нажал на спуск, посылая второй шарик вслед первому.

– Стреляй! Чум! Блин!

Щёлк! Пшик! И новая порция кислоты принялась окутывать грудь Примарха, расплываясь в размерах. Возможно, командир захватчиков, увлечённый поиском троицы и не заметил бы новой опасности, но таймер, отсчитывавший срок химических процессов, был неумолим. На груди Примарха, наглядно демонстрируя что и он стал целью атаки, вспух оранжевый шар термального разрыва. Не заметить подобное у себя под носом, мог, наверное, только абсолютно слепой. А им-то Примарх и не был.

Отскочив в сторону, он крутанулся на месте ища новую угрозу и воздух, вокруг Чума начал потрескивать, наливаясь жаром.

– Вот же ты тварь! – Поймав грудь в прицел, он снова потянул за спуск, ощущая как пот, выступивший на лбу, начинает заливать его глаза: – На, сука! Что?! Не нравится? – Откомментировал он очередной прыжок в сторону Примарха, вновь посылая в того заряд: – Жри тварь!

Запах палёного заставил его дёрнуться. На миг оторвавшись от прицела он обвёл глазами свою площадку и тихо выматерился – тлел, пуская к небу тонкие сизые струйки, его рюкзак.

– Ах ты ж… – Поймав в прицел Примарха, Чум выпустил очередной заряд и, изловчившись, сбил ногой рюкзак вниз: – Тварь! Там же… – Ещё один заряд, заставил Хаваса отпрыгнуть в сторону: – Там же сухпай, сволочь ты нерусская!

Отскочив в сторону, Примарх, выставив в сторону Чума ладонь, высоко поднял вверх охваченный огнём посох. Пламя, бушевавшее вокруг палки, раздулось, выгнулось парусом, отсекая цель от стрелка и, следующий заряд, лишь бессильно вспыхнул, без следа сгорая в стене огня.

– Вот же… Гадёныш! – Следующие два шарика повторили судьбу предыдущего. Было ясно как день – против этой защиты, МТК, несмотря на всю свою технологичность и продвинутость – бессильна.

Спрыгнув вниз – начавшие дымится обломки стропил наглядно демонстрировали, что его местоположение раскрыто, Чум опрометью бросился к траве, надеясь затеряться средь высокой растительности. Теперь они померялись местами.

Прыжок в сторону – там, где он только что был, земля вспухла багровым пузырём, расплавившись до жидкого состояния.

Падение, перекат – и прямо перед ним, оставляя в траве ровный выжженный след, вырастет гудящий столб белого жаркого пламени, следующий за ним по пятам.

Перекатившись через голову, Чум вскочил и, практически не целясь, пальнул в Примарха, надеясь отвлечь его.

Подействовало – столб опал, а Примарх, уходя от облака едкого яда, попятился, поднимая посох для очередной атаки. И, судя по выражению его лица – эта атака должна была поставить окончательную точку на линии жизни нахала, осмелившегося напасть на лидера Хавасов.

– А вот хрен тебе! – Чум попытался было вскинуть МТК, чтобы всадить заряд прямо в торжествующее лицо врага, но невидимые руки стиснули его и он, слабо охнув, выронил ствол в траву. Не довольствуясь результатом, объятья усилились, его приподняло над травой и потащило к противнику, желавшему полюбоваться смертью наглеца, дерзнувшего противостоять мощи прибывших из Крабовидной Туманности, захватчиков.

Поведя рукой, второй Примарх продолжал удерживать над головой свой посох, он приблизил слабо трепыхавшегося Чума к себе. Чуть склонив голову к плечу Примарх почти с минуту изучал лицо своего пленника, а затем, приняв какое-то решение, тряхнул головой. Пламя, собравшееся в верхней части посоха, собралось в шар, выбрасывая короткие щупальца, и Примарх, приоткрыв рот для обличительной тирады, указал пальцем на свою добычу.

Дзиньк!

Стеклянный шарик, выпущенный из МТК, раскололся, встретившись с древком посоха. Кислота, обрадованно шкворча, вырвалась наружу, цепляясь острыми зубами за древко и результат не заставил себя ждать. Древесина, хоть и выросшая под лучами иного мира, оставалась, всё той же органикой – желанной добычей для адской смеси учёных Земли и Нулевого мира. Не прошло и пары секунд, как палка, сожранная творением учёных мужей, разделилась на части, оставив в руках Примарха небольшой, с изъеденным концом, жезл. Вторая половина, где ещё только что полыхало белое светило, рухнула на песок, без каких-либо признаков былого огня.

Упавший на колени Примарх схватил обломок, но стоило его руке коснуться деревяшки, как он опрокинулся на спину, истошно визжа и тряся кистью, с которой, прямо на глазах, сползало сожжённое злым коктейлем, мясо.

– Что? Не нравится? – Освободившийся от объятий Чум, подскочил к нему, отводя ногу для удара.

– Только не до смерти, – подошедший Благоволин, повесив на плечо свой МТК, крутил в руках баллон с нейтрализатором, гадая, как снять с него крышку: – Он нам ещё пригодится.

– Не учи отца… – Примерившись, снайпер аккуратно стукнул носком берца по голове воющего от боли Примарха: – Детей делать, – договорил он, удовлетворённо наблюдая как мягко оседает на землю разом обмякшее тело.

– Ага… Понял – нажать и повернуть, – справившийся, наконец с баллоном капитан, принялся заливать пенящимся раствором остатки руки Примарха: – Дось? – Отступив на шаг, он обернулся и махнул рукой, подзывая её к себе: – Перевяжешь? – Показал он на ладонь, где сквозь редкие куски чудом сохранившейся плоти, желтели кости пальцев.

– Проще отрубить, – фыркнула она, доставая из сумки бинт: – Только медикаменты переводить.

– Да ладно тебе, – присев рядом с ней на корточки, Благоволин принялся шарить пальцами по поясу, нащупывая кнопку застёжки: – Ага… Нашёл!

Негромко щёлкнуло и перед ними оказался обнажённый мужчина средних лет, без каких-либо признаков нижнего белья.

– И вот это нас завоёвывать прилетело? – Покосившись на узкие плечи, круглый, сбившийся набок живот и бледную, какую-то рыхлую кожу, покачала головой девушка: – Хоть бы исподнее натянул что ли. Смотреть страшно – будто солнца сто лет не видел.

– А они все такие, – подошедший к ним Маслов свалил наземь целую гору поясов: – Все бледные и рахитичные. Чум? – Положив руки на пояс, потянулся Игорь: – Ты с жезлами не поможешь? Я их в кучу покидал, но один, – он помотал головой: – Недопру. Рук не хватит. И так умаялся. Сначала всех из баллона полить, потом пояса снять. Спасибо – Дося помогла. Давай вместе, а?

– Рук, говоришь, не хватает? – Отвернувшись от Примарха, Чум посмотрел на дальний край площадки. Так, сваленные друг на друга, громоздились обнажённые тела Хавасов, нашедших на Тале свою смерть.

– Рук не хватает, – повторил он, оглядываясь на руины городка: – Народ! А ведь мы победили! И сами живы и этих, – он обвёл руками вокруг: – Того в общем.

– Во, прочухался, – закончившая бинтовать руку Примарха Дося, поднялась на ноги: – Ты сам-то как? В норме?

– Да что со мной будет, – отмахнулся Чум: – Я же этого, ну… Вы простите – не верил, что живыми выберемся. А оно вон как повернулось. Когда меня этот к себе потащил – думал всё, каюк. А его посох раз – и поломался, – он осторожно поднял покрытый хлопьями пены обломок: – Так значит и этих бить можно?!

– Бить можно всех, – взяв у него из рук деревяшку, хмыкнул, крутя её в руках, капитан: – Умеючи и чёрта бьют, – процитировал он известный фильм: – А эти задохлики даже и на бесят не тянут. Ладно, дорогие мои. Собираем трофеи, пакуем этого – он кивнул на Примарха: – И домой. Змеев, поди, места себе не находит.

Глава 13

Комната для допросов представляла собой зеркальный куб, на полу которого, ровнёхонько по центру, стояло массивное кресло. При первом же взгляде на эту единственную деталь интерьера складывалось впечатление непреодолимой мощи, в чьих тисках оказывался любой, усевшийся на жёсткую подушку сиденья. Эффект усиливали багровые потёки на подлокотниках и подножке этого Трона Правды, беззвучно предупреждавшие жертву о бесполезности сопротивления, которое будет, и это несомненно, сломлено самым жестоким образом.

Примарх, занимавший сейчас кресло, последнее понимал очень хорошо. Это было заметно по бегающим глазам и съежившейся позе, которую он принял несмотря на то, что его и руки, и ноги были надёжно зафиксированы в массивных, слегка ржавых, браслетах. Свободна от оков была только его голова, но сколько бы он ей не крутил, взгляд неизменно натыкался на жалкого, скорчившегося голого человечка, замершего в массивном кресле.

– Ну что? – Сидевший за зеркальной стеной Змеев, протянул руку к микрофону: – Пообщаемся? С гостем нашим?

– Я, всё же, за химию, – подойдя к окну, Чум, заложил руки за спину и покачал головой: – Укольчик, другой – И он соловьём петь будет. Чего зря время терять?

– Мы это уже обсуждали, – пододвинув к себе микрофон на массивной подставке, поднёс палец к кнопке генерал: – Сейчас так, разминка. Проверим реакцию на вопросы, сделаем психоматрицу, и уж потом, когда будем о нём больше знать, укольчик.

– Я всё понимаю, товарищ генерал-лейтенант, – отойдя от окна, Чум сел на место: – Только я там был. И девчушку ту, с раной на виске – как сейчас вижу. И её, и стилет тот, что мы у этой мрази на поясе нашли.

– Чум!

– А что, Чум?! Что? – Он хотел было вскочить, но передумал и, махнув рукой, отвернулся.

– Действительно, товарищ генерал-лейтенант, – Дося потрепала Чума по плечу: – Я всё понимаю, психоматрицы, логика мышления. Понимаю, что после мы будем знать, как ему вопросы задавать, чтобы ответил точно… Но, могу я вас попросить? – Подняла она глаза на генерала: – После. Когда вы его выжмете, дайте его нам? Пожалуйста. Вы не думайте, мы его убивать не будем. До смерти – не будем, а после – на Тал доставим. К другому городу. И отдадим местным.

– Ну вы, блин, даёте! – Хлопнув ладонью по столу, Змеев недовольно фыркнул: – Вы спецназ или где? Что это за суд Линча? Можно подумать, вы трупов не видели!

– Не в таких количествах, Виктор Анатольевич, – рисуя карандашом узоры в блокноте, поднял голову Маслов: – Это геноцид. Я… Мы все это осознали. На своей шкуре. Одно дело – читать, что нацисты творили, и, совсем другое, самому увидеть. Их резать надо. Резать! – Карандаш в его руке сухо щёлкнул, ломаясь и разрывая лист бумаги: – Отдайте его нам.

– И ты, Игорь? – Змеев досадливо поморщился и продолжил с явным сожалением в голосе: – Я подумаю. Зависит от того, как этот Примарх, сотрудничать будет. Начнёт в молчанку играть – он ваш. А сейчас всё. Заткнулись! Начинаю допрос. – Поправив гибкую ножку микрофона он подтянул к себе решётчатый шарик и приготовился уже было начать, как его взгляд упал на тяжелую пластину-основание, по центру которой весело горел зелёный огонёк: – Чёрт! Эта штука что? Была включена всё это время? Эй! Примарх! – Наклонился Змеев над шариком: – Ты меня слышишь?

– Слышу, – не поднимая головы, кивнул пленник: – Давно уже. И слушайте меня, вы…

– Техника, что готовил оборудование, – не обращая внимания на его слова, чуть отвёл голову от микрофона генерал: – Умертвить немедленно. Мне – его голову, ну, как обычно. Исполнять! – Он вновь придвинулся к шарику: – Заткнись. Говорить будешь, когда я разрешу. Будешь непокорным – последует боль! – Вытащив из-под стола небольшую коробочку с единственной кнопкой, он прижал её на пару секунд.

– Что? Не нравится? – Он довольно рассмеялся, глядя на задёргавшееся тело: – А это, дорогой мой, только начало. Дальше боль будет прогрессировать. Уж поверь, мы здесь эксперты по боли.

– Низкие! – Облизав губу, Примарх закрутил головой в поисках говорившего: – Вы только и можете, что с пленниками…

– У тебя учимся, – вновь перебил его генерал: – Ты – с безоружными гражданскими, мы – с тобой.

– Это были рабы! Потомки рабов, осмелившихся поднять мятеж против своих господ! Они заслужили смерть!

– Да ну?

– Таково право Хаваса! Вы все наши рабы, дышащие только по нашей милости!

– Слышь, ты, господинчик! – Привстав, Благоволин наклонился над микрофоном: – Запомни, мразь! Мы не рабы! Рабы немы! Это первое, что мы учимся писать! Накрепко это запомни! Накрепко!

– Рабы и есть! – Поёрзав, Примарх попытался гордо задрать подбородок: – Только рабы будут забивать в себя отрицание своей рабской сущности. Мы – ваши Боги, а вы – наши рабы. Разве в вашей религии не говорится об этом? Как и о том, что лучшее место для жизни – наш мир? Хавас? Куда попадают только самые достойные?

– Хавас… Хевен, – пробормотал себе под нос Игорь: – Что-то созвучное есть. Возможно, что мечта о лучшем, об идеальном мире так и осталась в нашей памяти – со времён прихода этих, – он мотнул головой в сторону окна: – В нашу галактику.

– Не возможно, а так оно и есть! – Примарх довольно оскалился: – Вы! Рабы мои! Немедленно освободите своего Бога и падите ниц перед ним!

– Да вот делать мне больше нечего, – протянув руку, Чум ткнул пальцем в кнопку: – Что? Недо-бог? Больно?

– Вы… Не посмеете… – Восстановив дыхание, прохрипел Примарх: – Причинить… Мне… Вред!

– А вот тут ты ошибаешься, – на всякий случай прикрыв коробочку ладонью, усмехнулся Змеев: – Посмеем. Ты, для нас, никто. Пленный, без имени и ранга. Чего с тобой возиться?

– Я Одиннадцатый Призванный! – Примах, насколько это было возможно, выпрямился в своём кресле: – Владелец шести миров! Господин миллиарда рабов! От моего слова зависит их жизнь! Трепе…Аааааааа!!! – Его полная гордости речь сменилась визгом, когда генерал прижал кнопку.

– А сейчас – ты наш раб! – Вновь прикрыв коробочку рукой, произнёс Змеев, когда тот пришёл в себя: – Одиннадцатый говоришь? И сколько вас всего?

– Первый… – левая рука пленника дёрнулась в своём браслете: – Первый, да будет его грудь всегда полна свежим воздухом, отобрал семнадцать достойнейших, положив начало новой эре! Сейчас нас осталось восемь, но у нас хватит сил, чтобы вернуть порядок мирам, созданным гением наших предков! Ваше сопротивление бессмысленно! Вы пыль, взбиваемая нашими ногами! Покоритесь и примите Старый Порядок Вещей!

– Было семнадцать, осталось восемь. – Маслов подтянул к себе микрофон, изогнув гибкую ножку: – Остальных девять – где потеряли, дядя? Да и воздух свежий – у вас дома что? Дышать нечем?

– Я не удостою тебя ответом, раб, – Примарх произнёс эту фразу твёрдым голосом, но, судя по тому, как напряглись его мышцы – он ждал очередного удара током.

– Да и не удостаивай, – фыркнул в ответ Игорь: – И так ясно. Вы у себя там, на Хавасе, войнушку устроили. Гражданскую. Новый пророк и всё такое. Там девять и прибили. А что до воздуха – это тоже просто. Планета ваша под полем защитным? Излучение-то идёт? И, походу, поле это – так себе, не полностью радиацию блокирует. Вот и сидите вы под землёй. Остерус рассказывал, помните, – повернулся он к остальным, выпустив ножку микрофона из пальцев: – Про туннельные бои. Походу, у них там, – Игорь кивнул в сторону окна: – Совсем задница. Экологии кирдык, воздух из воды, судя по всему получают, помните, как он воде радовался? Да и жрать нечего. Хевен… Небеса, – презрительным тоном произнёс Маслов: – Да у них там ад натуральный! Вот сюда и рванули.

– Тебе не понять величия Хаваса. Ты не бродил по великим залам, не видел, как рушатся пики Небесной Опоры, погребая собой шпили Хранилища Мудрости, знаменуя начало новой эпохи. Ты…

– А что я там забыл? В ваших, провонявших тухлым воздухом, туннелях? Шпили Хранилища Мудрости, говоришь? – Прищёлкнул пальцами Игорь: – То есть – ваша центральная библиотека, с архивами, того – накрылась? Смотрите, какая картина получается, – откинувшись на спинку кресла, он принялся загибать пальцы: – В их мире – задница полная. Защита не держит, ресурсы они исчерпали. Жрать, пить и даже дышать – уже сложно. Новых знаний нет. С момента отлёта экспедиции, что к нам, сюда прибыла, прошло уже ого-го сколько лет, а они, – он кивнул на Примарха: – Как под щитом сидели, так и сидят. Да ещё и хранилище, где все их знания копились, потеряли. И очень интересно потеряли – как раз, когда Первый свою идею в массы пропихивать стал.

– Думаешь – он и устроил? – Змеев, подпирая подбородок рукой, покрутил пальцами другой в воздухе: – Только зачем? Это же знания. Сила.

– А зачем у нас каждая новая власть предыдущую хает? Я уж про сжигание, или запрет книг, молчу. Чем безграмотнее народ, тем им проще управлять. Уверен – здесь тоже самое было. Плюсом – он мог, до обвала этой Небесной Опоры, нужное себе того, приватизировать. А потом – рванул. Итог – он единственный обладатель чего-то жизненно важного. Секундочку… – Скрутив пробку с бытылки минеральной воды, он торопливо набулькал себе пол стакана и жадно выпил, не обратив внимания не жест Чума. А показывал тот на Примарха, который, стоило только раздаться характерному звуку льющейся воды, едва не застонал, облизывая сухие губы.

– Пить хочешь? – Генерал покачал в руке бутылку с водой: – Могу угостить – за хорошее поведение. Холодненькая.

– Подай, – вновь облизав губы, выдавил из себя Примарх.

– Фу, как невежливо. Пожалуйста тебя мама в детстве говорить не учила?

– Дай воды!

– Ну… Так мы далеко не уедем, – поднеся бутылку к микрофону, Змеев свернул пробку и налил себе воды: – Ох…хорошо… холодненькая. С газиками…

– Пож…алуйста. Дай..те воды, – через силу выдавил Примарх, будучи не в силах сопротивляться жажде.

– Первый шажок сделал, – кивнув, генерал поднялся из-за стола: – Держи, – он пододвинул коробочку Досе: – Ты у нас лекарь, цену жизни знаешь. Я сейчас, – покачивая бутылочкой он вышел из комнаты.

Выждав с минуту, Дося, кинув быстрый взгляд на остальных, прижала пальчиком кнопку. Реакция из-за зеркала последовала незамедлительно – терзаемый электрическими зарядами Примарх, выгнулся дугой в своём кресле.

– Дося! – В открывшейся внутри комнаты допросов двери, показался Змеев: – Убьёшь же! Ты чего?!

– Да я так, – отпустив кнопку, она пожала плечами: – Проверить решила – вдруг не работает. Вот теперь вижу, – она вновь нажала на кнопку, заставляя Примарха вновь забиться в судорогах: – Ой! Работает.

– Дося… – Покачав головой, генерал подошёл к обмякшему пленнику: – И это наш лекарь. Хранитель жизни и эксперт по болевым точкам. Электроды, к слову, она на тебе размещала. Пить-то будешь? – Отвернув пробку он ткнул горлышком в губы Примарха.

– Так я продолжу, – отвернувшись от окна, за затемнённым стеклом которого их пленник жадно глотал воду, Маслов развернул своё кресло к остальным: – Я думаю, да что думаю – я уверен, что Первый сознательно уничтожил Хранилище. Забрал технологию переноса, или перехода, сделав себя единственным её обладателем. Хотите в новый мир? Чистый, не загаженный радиацией? С водой, едой и рабами? Поклоняйтесь мне. Ну, или, почитайте меня. После отправки экспедиции они, Хавасы то есть, ждали сигнала, что цепь Порталов выстроена. А когда поняли, что дорожку им никто торить не будет – было поздно. Помните? Звезда рванула спустя полсотни лет, после ухода кораблей. Щит, защитил их от первых волн радиации, но его ведь делали как временную меру, мол сейчас наши долетят, и мы все в новые миры уйдём.

– А не получилось, – кивнул Чум, соглашаясь с его словами.

– Ага. Экспедиция их кинула. Думаю, на Хавасе начались волнения и стало не до науки. Хотя… – Он почесал кончик носа: – Раз щит столько продержался, то, наверняка, его как-то модифицировали.

– Но всё имеет свой конец, да?

– Думаю да. Они понимали, что смерть неизбежна. Идти-то некуда. Безысходность, грызня за остатки ресурсов и общая деградация.

– И тут – наш сигнал? – зажал шарик микрофона в ладони Чум: – Думаю, Первый появился сразу после него. Может и огонь этот, я про посохи, всего лишь какой-то технотрюк. Палочку сломали и всё, гость наш, – он кивнул на Примарха: – Мигом сдулся.

– Разрешите? – Зеркальную стену прорезала щель и в нее протиснулся субтильный солдатик, державший в руках накрытый белой, с красными подтёками, тканью поднос. Посреди подноса возвышалось нечто округлое.

– Чего тебе? – Убрав бутылочку, Змеев повернулся к нему: – Кто позволил?!

– Ва..Ваше приказание, – промямлил солдатик вытягивая вперёд подрагивавшие руки: – Ваше приказание выполнено. Господин командующий! Техник Селепов наказан.

– Подойди, – подманив к себе посыльного, генерал, на короткий миг откинул пропитанную красным материю, но и мига было достаточно, чтобы увидеть лежавшую в красной лужице крови, отрезанную голову.

– Эх… Семёныч, Семёныч, – отпустив ткань, Змеев вытер пальцы о мундир солдата: – Что ж ты так. Двадцать четыре года беспорочной службы, – с сожалением покачав головой, он повернулся к замершему Примарху: – И вот! Из-за дурацкого микрофона… Эххх! Убери, – дернул он головой визитёру: – И пусть похоронят как положено – всё же ветеран.

– А с остальными что делать? – Набравшись смелости, пискнул солдатик: – С его сменой? Казнены все, господин командующий. Их тоже – с почестями?

– Устава не знаешь? – Начальственный взрык прямо-таки вытолкнул солдата из комнаты: – По Уставу, бестолочь!

– Есть!

– Куда этот мир катится? – Дождавшись, когда за визитёром закроется дверь, восстанавливая зеркальную гладь, повернулся к Примарху Змеев: – Молодёжь… Уставы учить не хотят, ленятся… Только развлечения и глупости на уме! То ли дело мы были? Я вот, – он ткнул себя пальцем в грудь: – Наставление по полевым допросам под подушкой держал. А эти… У вас так же?

– Да-да, именно так! Абсолютно с вами согласен! – Торопливо затараторил Примарх.

– Эххх.... Деградация! И как они жить будут? На кого мы галактику оставим? – Грустно вздохнув, он помолчал с минуту, а затем, расстроено махнув рукой, поднял лицо к потолку: – У вас ещё вопросы есть?

– Никак нет, господин командующий, – разжав ладонь и чётко выговаривая слова, произнёс Чум.

– Во! Видал? Моя школа, – поднял палец вверх генерал: – Ладно. Пойду я. – Допив воду, при этом Примарх вновь облизал губы, Змеев двинулся к двери, начавшей немедленно приоткрываться при его приближении.

– Погодите! Я? А как же я?! – Задёргался в оковах пленник: – Что со мной?

– А что с тобой? – Повернулся от двери генерал: – Сиди, отдыхай. Свет притушим, подремли. Ну а как дознаватели освободятся, так они тебя и навестят. И вот ещё, – замялся он на пороге: – Ты с ними не шуткуй. Люди там серьёзные, с юмором не дружат. Понимаешь? Нет? Ну у тебя пальцы лишние есть?

– Нет, – Примарх поспешно сжал кулаки.

– Вот и я так думаю. Но то я, а то они. У них, как бы это сказать… Сдвиг у них на профессиональной почве. Вполне могут решить, что десять пальцев это слишком много. Или глаз. Их у тебя же два? Пока два. Понимаешь?

Не дожидаясь ответа, генерал вышел из комнаты, оставляя пленника трястись от страха в кресле. Белое освещение начало постепенно меркнуть, уступая место багровым цветам ночных ламп.

Когда Дося, последней выходившая из наблюдательного помещения оглянулась на окно, то вид залитой кровавым светом комнаты, где по стенам блуждали тёмные пятна непонятных теней, пронял даже её, заставив опрометью выскочить наружу.

Следующие два дня команда провела в относительном покое, занимаясь своими личными делами. Кто-то, как Благоволин и Дося, отсыпались впрок, кто-то, не будем показывать пальцем, но и без того ясно, прописался около столовой, ну а кто-то закопался в архивах, пытаясь выяснить что-то новое о тех временах, когда Древние только появились в нашей галактике.

Несмотря на все старания Маслова, сведений, о тех далёких временах, сохранилось ничтожно мало. Хроники, пережившие большую войну, о временах появления Древних, и об их трудах по преобразованию миров, говорили крайне скупо, отделываясь короткими и пустыми фразами про Золотой век, рисуя идиллическую картину прежнего мироздания. Редко-редко проскакивали фразы о произошедшей до наступления райских времён, некой войне, победа в которой и заложила основы современного мира. Понять – с кем велась война и что послужило причиной её начала, было решительно невозможно. Хавасы, или Отцы, которые, как теперь знал Игорь и были противниками Древних, были окрашены исключительно в чёрные тона, именуясь Извечным Злом и Тёмной стороной.

Да, была война.

Да, Древние победили мерзких тварей.

Да, после наступил Золотой век.

Всё.

Ни откуда взялись эти твари, ни откуда взялись сами Древние – про это все хроники хранили полнейшее и дружное молчание. Единственное, что ему удалось раскопать, так это невнятные рассуждения о неком мире, райском, благословлённом месте, откуда Древние пришли в галактику, дабы сделать её столь же прекрасной, как и покинутое ими место. Но рассуждения эти носили скорее абстрактный характер и преподносились как некая философская доктрина, обосновывавшая причину появления Древних в нашей галактике.

Ещё хуже дела обстояли с историей Звездорождённых. Если сами воины ещё и мелькали в боевых сводках, упоминаясь, в основном с эпитетами «продажные» и «нечестивые», то их история отсутствовала напрочь. Кто такие? Откуда взялись? Где проживают? Эти вопросы, летописи обходили стороной. И это при том, что другие наёмные подразделения, которых, к удивлению Маслова, оказалось весьма много, были подробнейшим образом описаны с вниманием к, казалось бы, мельчайшим и незначительным деталям. Читая военные доклады создавалось впечатление, что Звездорождённых рассматривали как стихийное бедствие, ниспосланное свыше, не делая никаких попыток разобраться откуда оно взялось.

Отчаявшись найти что-либо в хрониках, Игорь решил покопаться в народном фольклоре.

И тут, буквально на второй сказке для детей младшего возраста, его ждал первый сюрприз. Написанная простым языком, она рассказывала, как прилетевшие в наш мир Хорошие Древние Боги, поругались с Плохими Богами. Поругались, естественно, из-за того, что Хорошие хотели счастья всем, а Плохие – только себе. Устыдив вторых, Хорошие начали превращать планеты в сады для людей, ну а Плохие, предсказуемо стали им пакостить. Терпели-терпели Хорошие, да лопнуло терпение. Стали они Плохих ловить и перевоспитывать. Чтобы те, тоже, Хорошими стали. Поймали почти всех – только двум Плохим уйти удалось. Один спрятался в неком Чёрном-пречёрном мире, где, создав злобных желтых слуг – последнее было несомненным отсылом к Звездорождённым, продолжил через них слать горе простым людям. Почему Хорошие не прихлопнули его, в сказке не говорилось, наводя читателя, или слушателя, на мысль, что вот именно тебе, это и предстоит сделать.

Но, то было про первого.

Про второго было сказано, что он, трясясь от страха, сбежал в некую мёртвую землю, где, закопавшись в землю и уснул, выжидая, когда Хорошие ослабнут, чтобы без помех напасть на людей.

Следующий сюрприз обнаружился в сказке про злого воина Индрика, возжелавшего стать Чёрным Повелителем. Этот воин, как следовало из текста, совершил, за свою жизнь, прямо-таки неисчислимое количество злодеяний, стремясь своей злостью превзойти Спящего-в-Мёртвой-Земле. Сомнений, что тут речь шла о втором Хавасе, избежавшем общей участи, сомнений быть не могло.

Но, как злой Индрик не старался, дорасти своей злобой до спящего, у него не получалось. И тогда он решил спящего – убить, чтобы люди перестали его с ним сравнивать и, чтобы только он стал первым злодеем в мире. Сказано – сделано. Искал-искал, множество народу погубил, пока некий старец ему путь не указал. Убил его Индрик и отправился в мёртвый мир. Прибыл туда – а вход в подземелье, где гробница, толпы чудовищ охраняют. Перебил их всех. Вошёл в подземелье. Переплыл множество рек подземных, избежал ловушек хитроумных – дошёл до гробницы. Смотрит, а там, в прозрачном кристалле, дева прекрасная заключена. И так она была хороша, что рука Индрика, занесённая над саркофагом, сама опустилась. Понял, что не может Спящего, точнее – Спящую убить.

Снял тогда он шлем, сел рядом с кристаллом, и заплакал – дошло до него, что зря свои злодеяния совершал. Все жертвы, им убитые, перед ним тут появились, раны свои, его рукой нанесённые показывая – и сердце злодея не выдержало. Упал он на колени, желая к Богам за милостью обратиться, но выползло щупальце железное из саркофага, да как ударит его в голову. То Спящая была. Не спала она, ждала момента верного.

Выкачала дева злобу всю из Индрика – ещё сильнее стала, а то, что от него осталось, превратила в монстра страшного, да к входу в подземелье направила – сторожить, да охранять. Так он там и стоит, подземный ход охраняет. А когда души убитых к нему приходят, то прячется он под землю и дрожит, от того земля окрест входа и трясётся.

Мораль сказочки, что Зло непобедимо, и что кормится оно от злых поступков людей, Игоря заинтересовало мало. То, что любая пропаганда выворачивает факты в угоду власти, было ясно как день, гораздо интереснее был тот факт, что сказка подтверждала наличие уцелевшего Хаваса первой экспедиции и что один, или одна из них, вполне мог дотянуть до современных времён, отлёживаясь в неком устройстве.

Не менее интересна была и концовка сказки – наводя порядок в архивах, ещё до первого запуска Портала, он не раз, и не два, натыкался на легенды о подземном звере, носившем имя злодея из сказки, тоже любившего потрясти землю.

Перерыв все базы, Маслов предстал перед неожиданным фактом – Индрик, упомянутый в легенде, более нигде не всплывал, наводя на мысль, что дело происходило на Земле, отчего ему стало не по себе. Немного смущало, что мир, где легла спать вторая выжившая, считался мёртвым, но, с другой стороны, были и монстры, охранявшие вход в пещеру.

Не решаясь поделиться с остальными найденной информацией – уж больно она походила на бред, Игорь уже хотел выбросить свои записи, когда появившийся в архиве вестовой передал ему приказ Змеева – прибыть в переговорную комнату на брифинг перед очередным заданием.

В переговорной Игорь появился с большим опозданием, несмотря на то, что вестовой был крайне настойчив.

Торопливо кивнув присутствующим и стараясь не встречаться взглядом с Благоволиным, он юркнул на своё место, выложив на стол толстую папку с распечатками архивных документов.

– Ну, раз уж мы, наконец-то, собрались, – постучал по стакану Змеев: – То давайте начнём. Игорь? – Посмотрел он на Маслова, копавшегося в бумагах: – Ты не против, чтобы я начал?

– Я?! – Раскладывая бумаги в нужном порядке, поднял голову тот: – А…

– Тогда оторвись от бумаг и послушай. Значит так, – обвёл он присутствующих взглядом: – Общение с Примархом, к слову, он оказался весьма разговорчивой особой, принесло нам много разного. Я сейчас не буду обо всём рассказывать, ознакомитесь с результатами допроса позже, – кивнул генерал на стопку тонких книжечек, лежащих рядом с ним: – Остановлюсь на наиболее важных, для вашей миссии, моментах. Первое. Первое, и, пожалуй, наиболее важное. Цель их экспансии совсем не та, о чём мы могли подумать.

– Это как? – Непонимающе посмотрел на него Чум: – Они же сюда переехать хотели? Всем миром своим? Что, не так?

– Отнюдь. – Довольный произведённым эффектом, Змеев потёр руки: – Все разговоры по переселению с Хаваса сюда, есть не более, чем дымовая завеса. Впрочем, – поднял он руку, предупреждая хотевшего что-то сказать Чума: – Сейчас мы знаем, что для своего населения, именно эта версия и была озвучена. Цель – в корне пресечь волнения, вызванные тяжёлыми условиями жизни на Хавасе.

– То есть, – Благоволин покачал кистью, словно держал грузик на веревочке: – Перед населением подвесили морковку, и все повелись?

– Именно так. А чтобы морковка была слаще, – генерал ткнул пальцем в воображаемый корнеплод: – То организовали ротацию. Выборные представители с разных частей планеты, направляются на наши миры. Вроде как в командировку. Задача – наладить поставки нужных ресурсов на Хавас. Их сменяют другие, потом третьи и так далее. Побывавшие у нас возвращаются домой с рассказами о сказочных и чистых мирах, население которых безропотно выполняет все указания пришельцев.

– И где любой раб почувствует себя господином? – Прищурился Благоволин: – Страшнее нет, когда над тобой, с плёткой, встаёт дорвавшейся до власти раб.

– Верно. Но, как это завлекательно для жителей Хаваса! Да они ради такого… – не договорив, Змеев махнул рукой: – В общем вы поняли. Но это – верхушка айсберга. Реальная картина имеет несколько другой вид.

– Я, кажется, догадываюсь, – подпёрла щёку рукой Дося: – Он, я про Примарха намбер уан, и не собирается кого-либо переселять. Вы это прямо сказали. Почему? Думаю, всё от утраты технологий. Они просто не в состоянии обеспечить себе те же условия, что и дома. К примеру – медицину. Живут они, – она перевела взгляд на генерала: – Прилично, так ведь?

– И откуда ты всё знаешь? – Ухмыльнулся в ответ Змеев: – В целом да. До трёх сотен лет. Но – только высшая каста, Примархи и их приближённые. Простые смертные живут до пятидесяти одного.

– В среднем, до пятидесяти одного? Мне только про высших рассказали.

– Не в среднем. Пятьдесят Один – это сакральное число. С чем связана именно эта цифра, сказать сложно. Наш гость утверждал, что почитание идёт из древности. У Хавасов жизнь разбита на три цикла. Первые семнадцать лет – «Развитие». С семнадцати до тридцати четырёх – «Зрелость», а последние семнадцать – «Увядание». Достиг верхней планки и, – Змеев провёл ребром ладони по горлу: – И всё, хватит. Уступи место молодым. «Час Быка» Ефремова, все читали? Здесь так же, только обусловлено всё жёсткой нехваткой ресурсов. Всех ресурсов. Еды, воды, места и воздуха. Уж не знаю, на чём щит их работает, но потребляет он всё. Со слов Примарха – все ресурсы планеты тратятся только на него. Но, сами понимаете, ресурсы их мира не бесконечны. И так странно, что они столько протянули.

– Так что – они к нам за ресурсами припёрлись? – Взяв в руки кофейник, Чум налил себе горячего напитка: – Ресурсы на Хавас, оттуда сюда людишек – чтоб рассказали о райском местечке и не буянили? Так? Двух заек сразу? Пиф-паф! – Он бросил в кружку два кубика сахара.

– Двух зайцев не получится, – проследил его жест Благоволин: – Механизмы в конце концов сломаются, народ поймёт, что его за нос водят. И тогда всё – либо всеобщая гибель, либо бунт. Так, Виктор Анатольевич?

– Именно так, – кивнул Змеев: – Первый не глупее нас, всё это он предвидел, впрочем, – он подтянул к себе кофейник: – Чтобы предвидеть подобное особого ума не надо. Народ свой, допустим, он, на некоторое время, успокоил. С механизмами, и тут вы правы, такое не прокатит, сколько бы ресурсов они не приволокли. Производства старые, в конце концов начнут гнать брак и тогда всё, привет. Первый сам вырыл себя яму, когда уничтожил Хранилище. Одиннадцатый, если вы ещё не забыли номер нашего гостя, сквозь зубы признал, что когда тот разобрался в ситуации, то, натурально говоря, схватился за голову. Износ всего – крайний. Знаний, как чинить – нет. Уже нет. Людей, кто мог бы починить – тоже нет, про пятьдесят один год, помните. Всё. Приплыли. Изначально, Первый действительно планировал переселение, но прибыв сюда, и изучив историю бесславного конца первой экспедиции, поменял свои планы.

– А поподробнее можно? – Поднял руку Игорь, копаясь в своих распечатках: – Я тоже, кое-что нашёл, – добавил он, раскладывая перед собой распечатки: – Мало, правда, но хоть что-то. Было бы интересно сверить.

– Можно, – кинув в кружку три куска рафинада, Змеев принялся помешивать кофе: – По некой причине, рабы, привезённые сюда Хавасами, восстали.

– Но если ресурсы им не помогут, – Чум, одним глотком ополовинил кружку: – Тогда чего ради они сюда ломанулись?

– Прежде всего – не ломанулись. Имея наглядный пример мятежа, Первый не хочет рисковать. Терять власть не в его планах. С его точки зрения, и это мнение разделяют все Примархи, наша Галактика, отличаясь от привычной им туманности, провоцирует умы низших. На бунт, то есть толкает. Так было с рабами, так, может произойти и сейчас. Что это за воздействие, он не знает, а определить – не может. Знаний не хватает. Поэтому и родилась идея кратких "командировок".

– Чтобы у низших мозги не переклинило? – Допив кофе, Чум потянулся к кофейнику, но на пол пути его рука остановилась: – Виктор Анатольевич, – произнёс он заискивающе: – Может, по паре капель, а? Мозги смазать? Лучше соображать будем.

– Перебьёшься. А по сути, ты прав. Допустить новый мятеж он не хочет.

– Но ведь они же обречены? – Склонила голову к плечу Дося: – Вы же сами говорили?

– Всё верно. Но! – Откинувшись на спинку, Змеев сложил руки на груди: – По информации Первого, источник нам выяснить не удалось, Первый считает, что не все из той экспедиции погибли. А, как вы помните, упадок Хаваса, начался как раз после отлёта лучших умов планеты. Так вот. Один из выживших – некий сверх-сверх-сверх и ещё много раз "сверх" гениальный биолог. Его не убили, как остальных – вроде он был среди немногих, не относившихся к рабам, как к вещам. Вполне возможно, что этот Хавас что-то знал об отличиях нашего мира от их родного, но молчал, отстранённо наблюдая за резнёй. Возможно, он даже…

– Она, – поднял руку прерывая его Маслов: – Это была она. Гений тот.

– Она?! – Змеев придвинулся к столу и навалился на него, наклоняясь в сторону Игоря: – Она? В смысле женщина?

– Именно так, – подтянув к себе один из листов, Маслов смущённо кашлянул: – Кхм… Вы только не смейтесь, но я об этом в сказке прочитал.

– Где? – Поперхнулся Чум.

– В чём? – Не менее удивлённый генерал, медленно покачал головой: – В сказке?

– Да. В детской. Про злого Индрика и его позднее раскаяние.

– Индрик? – Прищурившись, Чум посмотрел на Змеева: – Мне это уже не нравится.

– Слышал уже это имя?

– Да, – чуть помедлив, ответил Чум: – От стариков. По-нашему это Большая Серая Подземная Мышь. Индрик, это по-вашему, по-русски, то есть. Старики говорили, – медленно и нараспев, начал он, прикрыв глаза: – Что в те времена, море было тёплым, а деревья кронами до неба, росли вдоль речных берегов. Жил тогда смелый охотник. Очень смелый. Ходил, ай, далеко-далеко. Зверя добывал, ай, много-много. И боялись его стрел все – не знали они промаха. Вот только имени у него не было. И решил тогда он, Имя себе добыть – ай, громкое и звучное. И решил он Богам вызов бросить. Полез он на дерево, ай, на высокое. Что кроной небо пробило. До первого Неба добрался – пусто там. Дома слуг небесных пусты стоят. Полез он выше и выше, ай, до второго Неба добрался – пусты дома стражи небесной. Ещё выше полез он – к младшим Богам. И там пустые дворцы встретили его. Понял он тогда – боятся Боги его. Вытащил охотник стрелу, да не простую, ай, железную. Лук свой мелкий натянул, да пустил её вверх – а не простая та стрела была. Сама зверя искала, ай, да в глаз била. Ой, страшная была, ай меткая! Острая, как рыбья кость, лёгкая, как соломинка, сильная, как…

– Чум, – потряс его за плечо Благоволин: – А по короче – можно?

– Ай, шайтан! – Открыв глаза, покачал головой рассказчик: – Такой хороший пестня испортила!

– Да-да, сожалею, но давай ближе к теме. Потом, как-нибудь, споёшь.

– Эххх… Капитан-капитан, – вздохнув, Чум налил себе кофе и, покосившись на Змеева, тот сделал вид, что не увидел его взгляда, продолжил: – В общем – стрелу он пустил. Пробила она ещё одно небо, а там Боги – и Старшие, и Младшие. Трясутся и боятся. Вокруг них стража стоит, да слуги бегают. Пока они, Боги, то есть, стрелу ловили, она жуть как много народу поубивала. Но, поймали они её. Перевернули – да вниз кинули. В охотника. Попали ему прямо в голову, – подняв руку, Чум шлёпнул себя по макушке, сразу заработав неодобрительный взгляд Доси.

– Чум! – Покачала она головой: – На себе не показывай!

– Да ладно тебе. Это ж – сказка. Продолжаю, – снова покосившись на генерала, Чум вздохнул: – Горло пересохло… Ну да ладно. Стал охотник вниз падать. Летит – небеса собой пробивает. Они от удара на части раскалываются – в облака превращаются. До этого же Земля как ядрышко в орехе была. Со скорлупой из небес. А как он расколол их – так люди небо увидели и звёзды, что Боги от них скрывали. Пока охотник падал – облака его и облепили – стал он сам как облако, большое и серое. Ударился о землю, да и в неё весь ушёл. А земля трещинами пошла, закачалась и перевернулась. Стало море холодным, снег пошёл. В общем, – покрутил он рукой: – Как сейчас стало. А охотник, как очнулся, стал выход искать, вот только завалило его. Пока искал – облака, что его облепили, затвердели и в шкуру серую превратились, стрела тоже. В смысле – превратилась. В рог. Вот он и ползает под землёй, рогом землю копает, выход ищет. От того земля и трясётся.

– Тут и сказочке конец, а кто слушал, – начал было Благоволин, но Чум его перебил.

– Тому добавки в кофе, – протянул он кружку Змееву: – Чуть-чуть, товарищ генерал-лейтенант. Горло дерёт, да и травма моральная – допеть же не дали.

– Маслов? – Не обращая на него внимание, генерал посмотрел на Игоря: – Эта сказка с твоей как – совпадает?

– Более-менее. В моей, герою, только у меня Индрик мега-злодеем был, тоже в голову железку воткнули, да под землю сослали. Женщина воткнула. Она супер-мега-злодейкой была. В кристалле спала.

– Познавательно, – кивнул Змеев: – Но, вернёмся в нашу реальность. Первый считает, что Хавас, или… эээ… Хаваска – выжила. А так как она была гениальным биологом, то смогла бы разработать состав для нейтрализации воздействующих тут на низших, факторов. Одиннадцатый проговорился – в среде высших бытует мнение, что именно этот биолог и подбил рабов на мятеж. Понимаете? Если она разработала состав, сломавший барьеры, удерживавшие их в подчинении, то она и обратный результат получить сумеет. И тогда, только когда этот препарат будет готов, он начнёт сюда людей с Хаваса переправлять. Обрабатывая их перед отправкой. А сейчас – только командировки и добыча ресурсов для щита. Мол – опасно здесь, надо, сначала местных усмирить.

– Её ещё найти надо, – покачала головой Дося: – Я верно понимаю, что у Первого данных – где этот биолог спит, нет?

– Верно. – Наклонил голову, соглашаясь с ней Змеев: – Он пошёл по простому пути. И мы, и Технократы считали, что их атаки на планеты – выбор целей, случаен. Так вот – это не так. Силы вторжения повторяют путь, который проделала экспедиция после высадки на Асгарде.

– Ищут следы биолога?

– Именно! Информации – когда она отошла в сторону – нет, поэтому они исследуют, если их зверства можно назвать исследованиями, те миры, что были колонизированы до начала мятежа.

– И как? – отложив в сторону распечатки, подался вперёд Игорь: – Нашли что-либо ценное?

– Сложно сказать, – пальцы Змеева выбили короткую дробь по столу: – Одиннадцатый говорил, что что-то нашли. Ему самому ничего обнаружить важного не удалось, но другим Примархам повезло больше. Вся найденная информация была передана на Хавас. Как он выразился – нашедшие были удостоены великой чести. Они лично возложили свои находки к стопам Первого.

– То есть, что эта дамочка у нас, на Земле спит, – сжал кулаки Чум: – Пока Первый не знает? Думаю – знал бы, они уже здесь были.

– Этого и мы сами не знаем. Может у нас, может где-то ещё. Сказки – не аргумент, – покачал головой Змеев: – Одно я могу сказать с уверенностью. Найдут её, а то, что Первый найдёт – я не сомневаюсь, вот тогда нам всем несладко станет. Уверен – ярмо на шею цеплять, да под новых господ ложиться – желания ни у кого нет. А иного варианта не будет. Хавасы, по своей старой и, кхм, доброй традиции, нас за говорящие вещи считают. Посему, дорогие мои, – генерал встал и одёрнул китель: – Слушай приказ. Приказываю. Прибыть на Хавас и уничтожить те данные, что Примархи Первому доставили. Подзадача – ознакомиться с данными, перед их уничтожением.

– Ого… – закинув руки за голову, откинулся на спинку Чум: – А Первого выкрасть не надо? И, попутно, чтобы два раза не ходить, Хранилище их сюда перетащить? Выкопав из-под обломков? Нереальная задача. Извините, Виктор Анатольевич, но как вы себе это представляете?

– Была бы нереальной – не ставил, – сел Змеев на место: – Не считай начальство глупее себя. Вы пойдёте под видом Ближних Одиннадцатого. Как его доверенные лица. Считается, что Ближние получили от Примарха благословление. Что он даровал им часть своих сил. Таких выскочек – не любят и боятся. Силой, конечно, ни один из Примархов не делится, но связываться с его Ближними, или, если по-нашему, с его миньонами, никто не будет. Сами понимаете – себе дороже. Внешне Ближние отличаются тем, что их головы полностью закрыты полем, то есть – целиком белые фигуры. Пояса, вы их много притащили, уже настроили. Ваша легенда – доставляете подношения Первому. Он любит полакомиться диковинками из других миров.

– Простите, товарищ генерал-лейтенант, – поднял руку Благоволин: – Но ведь Одиннадцатый – у нас в плену? Разве это Первый не знает?

– Хороший вопрос, – кивнул Змеев: – Не знает. Нашего Примарха, прежде чем доложить наверх о его пропаже, будут долго искать. Их и так мало – а исчезновение ещё одного может вызвать проблемы у Четвёртого Примарха, которого Первый поставил здесь старшим. Так что Первый – ни сном, ни духом о том, что произошло. Пока, – поднял палец генерал: – Пока не в курсе. И это, как вы понимаете, даёт нам окно в несколько дней.

– Когда выходим? – Поднялся капитан: – Прямо сейчас?

– Через… – Змеев покосился на свои часы: – Через два часа. Самолёт с чёрной икрой вылетел сорок минут назад. Сумки с дарами собраны, икра – это последний штрих.

– Оружие? МТК брать, или жезлы?

– Нет. Оружие на Хавасе запрещено. Его имеют только те, кто в Охране Порядка, аналог нашей полиции и Ближние Первого. Вам, так как вы относитесь к Ближним Одиннадцатого, разрешены, по статусу, ножи. Такие же, как и у нашего гостя. Жезлы вам тоже дадут, но их, перед переходом на Хавас, придётся сдать. И нечего кривиться, – посмотрел он на Чума: – Не забывайте – вы телохранители, приятели и так далее у не последнего человека их сообщества. Несёте дары Первому – да от вас разбегаться будут! Не дай Бог остановить или толкнуть – дары должны быть доставлены без промедления!

– Приказ ясен, – вытянулся по стойке смирно Благоволин: – Вопрос разрешите?

– Да?

– Инструкции – как себя вести, как найти Первого? Где данные хранятся?

– Говорил – один вопрос, – улыбнулся Змеев: – А вывалил, почитай, воз и маленькую тележку. Все инструкции получите. Вот. – Он двинул на центр стола стопку тонких брошюрок: – Я вас покину, – покосился генерал на часы: – Изучайте. Сейчас подойдёт психолог и один из тех, кто Примарха допрашивал. Они на ваши вопросы лучше меня ответят. Ещё вопросы? Нет? Тогда развлекайтесь, – постучал он пальцем по стопке: – Увлекательнейшее чтиво, скажу я вам. Встретимся у Портала.

Выйдя из-за стола, он направился к двери и, приоткрыв её обернулся с порога: – И не об чём не переживайте. Я в вас не сомневаюсь – справитесь вы легко.

– Не сомневается он, – дождавшись, когда дверь закроется, негромко произнёс Чум: – Можно подумать – у нас другой вариант есть…

Глава 14

Вышедшая из тени пещеры четвёрка облитых белым свечением фигур, с явным удовольствием опустила свои объемистые сумки на каменистую почву.

– Ну… Змеев, – потирая ладони, проворчала коренастая фигура голосом Чума: – Это же надо! Столько набряхтал! Можно подумать, мы на свадьбу идём. С дефицитом из закрытого распределителя!

– А так оно и есть, – поставив между ног термосумку, кивнул его невысокий и щуплый спутник голосом Маслова: – Именно дефицит и именно для большого человека. Чего удивляешься?

– Базар прекратите, – голос капитана звучал, как и положено начальнику, со всеми командирскими нотками: – Передохнули? Пошли, сами знаете – времени рассиживаться нет.

Перейдя через мост, четвёрка, стараясь громко не пыхтеть, сумки были действительно набиты под завязку, двинулась по дороге в сторону разрушенного города. Его предместья не сильно изменились со времён первого визита – разве что на площадках, чью поверхность перестали вытаптывать ноги тренировавшихся воинов, появилась свежая зелень. Другим отличием нынешнего состояния Астерии, от своего прежнего вида, были невысокие полусферические купола серого цвета. Разбросанные в отдалении от их цели – белой круглой площадки рядом с городом, они больше походили на мини склады, чем на жилые помещения, несмотря на то, что в них входили и выходили белые фигуры.

Слова генерала, что их будут сторониться, нашли своё подтверждение буквально через несколько минут. Шедшая им навстречу группка Хавасов, стоило ей только выскочить на четвёрку из-за поворота дороги, огибавшей здесь холм, моментально смолкла и, отвешивая глубокие поклоны, сошла с дороги.

– Эй, вы! – Чум, которому досталась самая тяжёлая сумка, осторожно опустил свою ношу на землю: – Ты, ты, ты и ты, – ткнул он пальцем в замершие на обочине, согнутые поклоном фигуры: – Ко мне! Бегом!

– Чум? Сдурел? Чего творишь? – Дося, чью фигуру поле сделало мужской и какой-то грубой, положила ему руку на плечо: – Ты что? Нам не надо внимания привлекать! – Последние слова она практически прошептала – выбранные Чумом жертвы были уже совсем рядом.

– Всё под контролем, подруга, – дёрнув плечом он сбросил её руку и подманил к себе замерших метрах в трёх людей.

– Сумки берём, несём туда, – повелительным жестом показал рукой Ближний Примарха на белую тарелку зоны перехода: – Чего замерли? – Его пальцы выбили нетерпеливую дробь по рукояти церемониального кинжала.

– Простите, господин, – поклонился ему один из назначенных в носильщики людей: – Господин Муро…

– Взяли и понесли! Вам дарована честь прикоснуться к ноше, посвящённой Первому! Ты! – Чум ткнул пальцем в говорившего – молодого, коротко стриженного мужчину: – Взял и понёс! Или ты хочешь, чтобы Он, – рука, торжественно поднявшись, указала на облака: – Узнал, чьи слуги мешали доставке даров?

– Нет господин, что вы. Конечно я счастлив вам помочь, – подхватив сумку, и охнув с натуги, он свалил её себе на спину.

– А вы чего ждёте? – Отобрав у Доси её ношу, Чум протянул её следующему: – Быстро, шевелитесь, – прикрикнул он на остальных: – Не заставляйте Его ждать!

Остаток пути группа Благоволина проделала молча и налегке.

Осторожно сложив сумки по центру площадки и не рискуя в присутствии Ближних даже вытереть пот, носильщики удалились, кланяясь и радуясь, что легко отделались. Всесильными Ближние, конечно, не были, но вряд ли кто-то стал бы поднимать шум из-за одного или двух убитых низших. Так об этом говорилось в тонких буклетах, и проверка, устроенная Чумом, полностью подтвердила слова Примарха.

– Ты! – Вжившийся в роль Чум, подозвал к себе стоявшего на краю диска Хаваса: – Проход. Быстро. Мы спешим.

– Как скажете, господин, – тоном уверенного в себе профессионала и не высказывая никакого трепета, произнёс подошедший к ним человек.

– Мастер Прохода Истлан, – коротко качнул он седой головой. При этом, его рука, словно желая смахнуть пыль с разделявшего их воздуха, очертила короткую дугу: – Прошу господ Ближних представиться, – заученным тоном пробормотал Мастер, занеся ладони над начавшей синеть, пустотой: – Господа? – Оторвавшись от сформировавшегося из воздуха экрана, посмотрел он на визитёров: – Прошу представиться, согласно процедуре.

– Ты что?! Смеешь нас задерживать? – Рука Чума прошла сквозь экран и описав дугу, показала на сумки: – Знаешь, кому эти дары?!

– Нет, – Истлан был само спокойствие, как и положено знающему свою цену профессионалу: – Я знаю порядок, высокие господа. Представляетесь, сдаёте оружие, сдаёте опись груза, проходите.

– Мы спешим, – задрав подбородок, тоном, полным надменности, произнёс Ближний: – Потом. Сам заполнишь. Сейчас, – он нетерпеливо щёлкнул пальцами: – Проход!

– Оружия нет, – не обратив никакого внимания на его жесть, Истлан ткнул пальцем в экран: – Это хорошо.

– Ты не понял? Некогда нам! Некогда!

– Извините, господа, но порядок един для всех. – Засунув большие пальцы за пояс, экран тотчас начал бледнеть, произнёс мастер: – Мне сорок восемь и правила я знаю хорошо. Что для высоких, что для низких – всё должно подчиняться порядку. Хотите жаловаться? – он окинул Чума безразличным взглядом: – Пожалуйста. Светлый Муродин вон там, – вытянув руку он показал в сторону скопления серых полусфер: – Можете ему сообщить. Или, – рука вернулась на место: – Дома. Когда там окажетесь, после заполнения данных, можете хоть Первому доложить. Мне бояться нечего – отбоялся своё. Ещё три года и всё, растворюсь в Пламени, – вытащив левую руку из-за пояса, он провёл растопыренной ладонью сверху вниз перед лицом.

– И доложим! – Сложив руки на груди, дёрнул плечом Чум: – Так и скажу Первому – мол мастер Истлан задержал нас. В Пламя, скажу, торопится до срока. Надо будет помочь человечку, ускорить встречу.

– Погоди, – рука Благоволина легла ему на плечо: – Остынь. Отойди в сторону.

– Подчиняюсь! – Не скрывая своего раздражения, Чум отошёл к Досе и Игорю.

– Послушайте, Истлан, – подойдя к мастеру, взял его под руку, Благоволин: – Давайте спокойно всё обсудим. К чему шум? Никто никуда бежать не собирается, – отведя своего собеседника к краю площадки, двинулся по её краю, капитан.

– Вы в голову не берите, – кивнул он на Чума: – Молодой, горячий, только-только Ближним стал. Заносит его с непривычки. Это мы с вами – пожили и успокоились, а молодёжь…

– Правила едины для всех. Сделаем опись и я, со всем уважением, – Истлан, отстранившись от Благоволина, коротко поклонился: – Открою проход.

– Правила – наше всё! – Горячо поддержал капитан, вновь беря под руку и возобновляя движение: – Более того – раз вы здесь, то, и в этом нет сомнений, вы – лучший в своём деле. Уверен – вы в своём деле, как и я – в своём, знаем, – остановившись, он встал перед мастером: – Что в правилах всегда есть… ммм… Скажем так – лазейки. И я уверен, что вы, как профессионал, их знаете.

Ничего не ответив, Истлан посмотрел на Благоволина и медленно, практически одними глазами кивнул.

– Нисколько в вас не сомневался, – расплылся в улыбке Благоволин: – Одно мгновение, пожалуйста, я вспомнил, что забыл дать одно важное указание.

Отойдя от мастера, он, быстрым шагом подошёл к Досе. Коротко переговорив с ней, капитан вернулся к Истлану и, стараясь не смотреть в её сторону, двинулся дальше, вновь взяв его под руку.

– Мне сорок пять, – ведя собеседника так, чтобы в его поле зрения была девушка, начал он: – Тоже, скоро уже. А ведь вокруг столько интересного, нового, неопробованного.

– Вы разве не из высших? – Вывернув шею, мастер покосился на Досю, перекладывавшую из сумки на траву, различные фрукты.

– Увы, – горестно вздохнув, покачал головой Благоволин: – Я из простой семьи.

– Став Ближним вы сделали первый шаг к следующей ступени.

– Но на неё не так-то и просто залезть, сами же знаете.

– Знаю. Мне вот – не удалось.

– Может это и к лучшему, – поймав Досю взглядом, девушка, закончив раскладывать фрукты, вернулась к центру площадки, капитан несколько ускорил шаг: – Столько… Через столько пройти пришлось… Бррр….

– А у вас проблем не будет? – Взгляд Истлана переместился с горки плодов на значительно похудевшую сумку: – Если это действительно Ему, – он показал глазами на облачка: – То ваш Примарх мог переслать список. Вы понимаете, кому?

– Спасибо за беспокойство, но не стоит. Наш… Благодетель, он решил сделать сюрприз. Внеплановое подношение. Вот мы и решили воспользоваться случаем.

– Понимаю, – склонил голову мастер, не отрывая взгляда от края площадки: – Родственники?

– Простите, но, – замолчав, капитан развёл руками: – Не могу говорить. Не только им. Надо и …эээ ещё кое-кого отблагодарить.

– Вас понял, – рассеяно пробормотал Истлан. Было видно, что сейчас его интересовали только фрукты и ему не терпелось их попробовать.

– Идите к центру, – сойдя с круга, он встал рядом с подарками и повёл рукой, вызывая экран: – Как будете готовы – поднимите руку, я вас переброшу.

– Принято, – кивнув, капитан двинулся было к остальным, но, вспомнив что-то, остановился и принялся копаться в сегментах-хранилищах своего пояса: – Вот. – Вытащив оттуда пачку мятной жвачки, он протянул её мастеру: – После фруктов пожуйте. Запах будет, будто вы травинку жевали. Такая тут повсюду растёт.

– Спасибо, – пачка моментально испарилась из ладони Благоволина: – Идите, – Пальцы Истлана заплясали по экрану вводя непонятные символы: – Идите же! Я начал закачку энергии – вам лучше быть точно в центре.

С трудом переставляя ноги – воздух, наливаясь энергией, становился твёрже с каждой секундой, капитан добрёл до центра белой тарелки, где его поджидали остальные. Оглянувшись назад он с трудом смог нащупать взором смутно белевшую фигуру – всё пространство диска было заполнено белой метелью.

Поднятые её силой снежинки крутили свой хоровод вокруг остававшегося чистым пятачка в центре. Вертясь вокруг людей, они сталкивались, порождая короткие искры ярко-белого цвета. Их бег всё ускорялся, искры сливались в слепящую стену и когда люди, уже готовые прикрыть глаза от нестерпимо режущего блеска, начали поднимать к лицу руки – всё резко кончилось.

Переход на Хавас состоялся.

Тусклый, отдающий багровым, свет.

Тяжёлый, тёплый, влажный и затхлый воздух.

Грубо выбитые стены пещеры.

Контраст с просторами цветущей Астерии был столь велик, что Дося, очнувшаяся от перехода первой, закашлялась, сгибаясь пополам.

– Да слышу я, слышу, – послышавшейся из-за угла голос был мужским, хриплым и раздражённым: – Иду уже.

Шарканье ног, невнятное бормотание и перед ними предстал субъект средних лет, облачённый в поношенную, засаленную и вытертую куртку, под которой проглядывала голая, безволосая грудь. Мятые брюки, сандалии, обмотанные чем-то вроде скотча и обмотанная тряпками на подобие чалмы голова, завершали образ коренного жителя славного Хаваса.

– Прибыли, высокие господа? – Обтерев лицо выбившейся из чалмы тряпкой, он, точно как и Истлан, провёл рукой по воздуху.

– Имена, что привезли, – поднял он глаза на Благоволина, стоявшего ближе к других: – Вот вы, высокий мой. Имя? Что в сумке?

– Тебя это не касается, – обойдя его, капитан двинулся к краю диска, но стоило ему только приблизиться к краю, как вскинувшиеся вверх столбы лимонно желтого цвета преградили ему путь, заключив всю тарелку в подобие клетки.

– Это ещё что? – Развернувшись, рыкнул он на мужичка: – Немедленно убрать! Спешим мы!

– Если спешите, – мастер прохода уселся прямо на белый диск: – То, конечно, идите. Я потом приберу, высокие господа. Вы не беспокойтесь – я со всем почтением. Уберу.

– Уберёте что? – Подойдя к нему, Игорь присел на корточки напротив.

– Пепел ваш, высокий господин. Вы не нарушали раньше?

– Нет.

– Всё бывает в первый раз, – сдвинув тряпки на глаза, мастер принялся скрести затылок.

– А что мы нарушили?

– Прибытие вне расписания, – вернув чалму на место, принялся рассматривать ногти мастер: – Нежелание назваться и предъявить к досмотру груз.

– Так нас срочно послали! К Первому! Да будет грудь его полна свежим воздухом! – Повторил он слова Одиннадцатого и провёл пятернёй по воздуху, подражая жесту Истлана.

– У него – будет, – сунув руку за пазуху, почесался местный.

– Так вы же тоже – нарушили!

– Я? – В блёклых, непонятного цвета глазах сидящего, проскочил, и тут же погас, тревожный огонёк: – Я не нарушал… Нет. Не нарушал, – добавил он твёрдым голосом и качая головой: – Всё по правилам. Прибыли – представились – внесли данные о грузе.

– А ты? Ты – представился? – Подошедший к ним Чум присаживаться не стал: – Нарушаешь.

– Мне? Представляться? – Встав, мастер поправил съехавшую на глаза чалму: – Да меня все знают.

– Нас тоже. Имя! – Вытянув палец, Чум хотел было ткнуть его в грудь, но вид давно не мытого тела, вкупе с волной не соответствующего виду, запаха, заставил его передумать: – Твоё имя?

– Мастер Шориш, высокий господин. – Обозначив поклон, он снова сел на пол: – Довольны?

– Послушайте, мастер Шориш, – Благоволин, сунув руку в сумку Доси, испытующе посмотрел на него: – Я вижу, вы серьёзный человек.

– Не без этого, – кивнул тот: – Работа, сами понимаете, такая. Все спешат, всем срочно, а о порядке подумать? С кого спрос будет? С Шориша, – он ткнул себя пальцем в грудь: – Так что, высокие господа, – он снова повёл рукой: – Давайте не будем нарушать правила.

– Нарушать? Кто говорит о нарушениях? – Искреннему удивлению капитана не было границ: – Он? Он говорит? – Появившейся в его руке банан, нацелился на Чума: – Или он? – Появившийся в другой руке длинный парниковый огурец, навёлся своим кончиком, где виднелся чудом сохранившейся желтый цветок, на Маслова.

– А может я? – сложив плоды в одну руку, капитан наклонился над своей сумкой и, спустя несколько секунд, выпрямился, держа в руке начавшую покрываться испариной, бутылочку с прозрачной жидкостью.

– Я говорил? – Постучал он пробкой себе в грудь.

– Вы не говорили, высокий, – не отрывая взгляда от бутылочки, закивал Шориш.

– Нет? Точно нет? – Благоволин приподнял ставшую совсем мокрой бутылочку на уровень глаз: – Вода. Оттуда, – последовал кивок себе за спину: – Минеральная. Природной газации. Холодненькая. Такую пить, – он зажмурился, предвкушая удовольствие: – Сплошное наслаждение.

– Назовите имена, – с трудом отведя взгляд, вызвал экран мастер.

– Вот имена, сюда смотри, – покачал руками, полными даров другой галактики, капитан: – Мне кажется, серьёзному человеку, если он, конечно, серьёзно, по-настоящему, серьёзен, этого более чем достаточно. Вы как думаете, мастер Щориш?

– Вас четверо, а имён я вижу только три, – упрямо дёрнулась замотанная тряпкой голова.

– По-моему, – поднялся на ноги Маслов: – Три – лучше, чем ничего.

– По-моему, тоже, – засунув большие пальцы за пояс, качнулся взад-вперёд Чум: – Мы и сами всё это употребить можем, – протянул он руку к банану.

– Хорошо, – погасив экран, поднялся на ноги мастер: – Три, так три. Я этого, – махнул он рукой в сторону продолжавшего раскачиваться Чума: – Контейнером из-под отходов запишу. Пустым, разумеется. Идите, – Взмах руки и клетка, окружавшая их, пропала, растворившись в воздухе.

– Меня? Ящиком из-под дер…

– Спасибо, мастер Шориш, – сунув ему в руки плоды и бутылочку, мастер немедленно принялся слизывать воду с её поверхности, Благоволин, подхватив под руку продолжавшего возмущаться Чума, быстрым шагом двинулся с платформы.

Оглянувшись от поворота, Игорь увидел, как мастер, имея на лице самое блаженное выражение, медленно жевал банан вместе со шкуркой, держа перед глазами заветную бутылочку минеральной воды.

– Коррупция, кругом одно ворьё! – Полный возмущения Чум, двигался по грубо прорубленному в скала коридору: – Это же надо! На Астерии – дай, сюда прилетели – дай! Вот! – Остановившись, он показал на стену, где свисали, закреплённые на шпильках, лампы, горевшие через одну-две: – Видите? – Он показал на неработавшие светильники: – Уверен, исправные они на сторону загнали.

– Да ладно тебе, – Дося поправила на плече полупустую сумку: – Можно подумать, ты в первый раз взятку даёшь.

– Не в первый, но ассенизаторской цистерной, меня ещё ни разу не называли.

– Всё когда-то случается, капитан, – повернулась она к Благоволину: – Как я помню план города, то вон та дверь, – кивнула девушка в сторону видневшихся впереди решётчатых ворот: – Это наш лифт.

– Тоже так думаю, – кивнул капитан: – Нам надо будет спуститься на семьсот метров – там апартаменты Первого.

– Глубоко зарылся, – Чум, всё ещё сохраняя недовольное выражение лица, перекинул свою сумку из руки в руку.

– Так радиация же, – Игорь ткнул пальцем в каменный свод: – Здесь же как? Чем глубже, тем престижнее и безопаснее. На нашем уровне, – он обвёл пространство вокруг себя: – Практически на поверхности, живут самые-самые из низших. Неудачники, лентяи и прочие. Те, кто не смог подняться …эээ спуститься по социальной лестнице.

– То есть – дно? – Прищурился Чум, в очередной раз меняя руки: – Это, типа, круто? Поздравляю – вы днище!

– Ну да, – закивал Маслов: – Самое дно, значит рядом с Первым.

– А, если дно пробито?

– Это как у нас говорят – святее Папы Римского. Но я думаю, – Игорь посмотрел на Благоволина: – Нам лучше помалкивать. Мы же только принципы, основы их ментальности знаем, а нюансы языка, речевые обороты, общепринятые сокращение, да шутки, в конце концов – мы же этого не знаем.

– А выдаём себя за местных, – чуть прикусил губу капитан: – Да, так запалиться легко можно.

– Именно. Вот вы только что сказали – запалиться. Нам понятно. А местным? Как они поймут? Истлана, на Астерии, помните? Через три года ему пятьдесят один будет. Как он сказал? Растворюсь в пламени?

– Понимаю…

– Эй, народ, – не оборачиваясь, Дося помахала рукой, подзывая всех к себе: – Там кто-то есть, – показала она на полутёмный коридор, отходивший в сторону от основного: – Я движение видела.

– Где? – Опустив сумку на пол, Чум сделал пару шагов вперёд, присматриваясь: – Может тебе показалось?

– Точно видела. Тень. Или две. Поперёк коридора метнулись и пропали. Небольшие, примерно по пояс, – провела она ладонью на уровне живота.

– Да нет тут ничего, – сделав пару шагов вперёд, он выпрямился и махнул рукой: – Тебе показалось. Пошли дальше, показалось те…, – сделав шаг, он вдруг взмахнул руками, теряя равновесие, качнулся, опять взмахнул, цепляясь за воздух и рухнул на спину, словно под его ногой оказался, так не вовремя попавший туда камушек.

Уже почти коснувшись спиной пола, Чум вдруг сложился вдвое, сгруппировался и прежде чем наблюдавшие за ним товарищи успели вскрикнуть, переживая за него, кувыркнулся назад, прямо в темноту коридора.

Возня, приглушенный вскрик – не прошло и пары секунд, как он выпрямился, держа в каждой руке по отчаянно барахтавшемуся человечку, всю одежду которых составляли длиннополые рваные и грязные, рубахи.

– Вот они, Дось, – не обращая внимание на сопротивление пленников, Чум вытащил их на свет: – Я их сразу приметил, – встряхнув добычу, жертвы обречённо повисли в его руках, он поставил их на ноги: – Думали от меня спрятаться. Ха! Наивные!

– Да это же дети! – Подскочив к ним, Дося плюхнулась на колени и вытащив из кармашка пояса пачку влажных салфеток принялась протирать чумазые мордашки: – Чум!

– Чё?

– Отпусти! Это же – дети. Не бойтесь, маленькие, – наклонившись над ними, она продолжила вытирать их лица: – Дядя вас не обидит, это он играет так. Понарошку. Пить хотите?

– Пить? – Девочка, это угадывалось по более женственным чертам лица, подняла на неё глаза: – Что вы за это хотите, высокий господин?

– Не отвечай, – стоявший рядом мальчик, дёрнул её за оборванный рукав: – Это Ближние. Поглумятся и убьют.

– Убьём? Мы? – Всплеснув руками, Дося потянулась к сумке Благоволина: – Воды дай.

– Держи, – вытащив пару бутылочек с газировкой, он протянул их ей, а она уже передала детям.

– Пейте, нам от вас ничего не надо, пейте, маленькие. Сейчас я, вы пейте-пейте, – пододвинув к себе свою сумку, Дося принялась в ней копаться: – Вот, поешьте, – в её руках появилась пара крупных и красных яблок: – Вы чего? – Непонимающе посмотрела она на детей, которые не решались открыть бутылки с водой.

– Нам ничего. Не надо, господа Ближние, – с усилием отводя взгляд от ярких и сочных даже на вид плодов, произнесла девочка: – Мы живём милостью Первого. Да славится он! – Провела она раскрытой ладошкой перед собой.

– Да славится! – Повторил её слова и жест мальчик: – Мы честно работаем на благо Хаваса, – добавил он, глядя себе под ноги: – И мы уже, спасибо Первому-Кормильцу, паёк получили.

– Мы очень любим Первого, он Отец наш и Отец Дома нашего. Спасибо, Высокий, Ближний господин, – она протянула так и не открытую бутылочку Досе: – У нас всё есть.

– Спасибо, – мальчик протянул свою: – Нам ничего не нужно.

– Они же боятся, – опустившись на одно колено, Игорь взял одну бутылочку и, свернув пробку, сделал пару глотков: – Ммм… Саяны. Холодненькая. Попробуй, – протянул он её мальчику: – Взамен ничего и отравы тут нет.

– Совсем ничего? Взамен?

– Совсем. Ты попробуй.

– И ты попробуй, – открыв вторую, Дося чуть пригубила содержимое и протянула девочке: – А у меня пепси. Держи.

– Распробовали, – отойдя в сторону, капитан глазами показал на детей, грызших яблоки и запивавших их газировкой.

– Скотство, – Чум, стоявший в сторонке тихонько вздохнул: – Это до чего же надо было дойти, чтоб с детьми так? Хорошо Карася с нами нет.

– А что Карась?

– Он детей очень любит. Увидел бы такое, – Чум мотнул головой в сторону Доси, что-то рассказывавшей детям: – Он бы тут революцию учинил. Немедленно. Сто-оп! Капитан, – Продолжил он, косясь взглядом на черноту коридора, где были пойманы ребятишки: – Медленно голову поверните. Видите?

В темноте прохода шевелились тени.

Их было не более двух десятков – то сливаясь, то разделяясь на отдельные, невысокие фигуры, они двигались взад-вперёд, не решаясь выйти на более освещённый участок.

– Дося? – Дождавшись, когда она поднимет голову, капитан глазами показал на коридор.

– Ох ты ж господи… – Вскочив на ноги, она вырвала сумку из рук Чума и быстрым шагом направилась к теням.

– Не бойтесь! Идите сюда, – положив сумку на пол, Дося принялась доставать оттуда фрукты: – Берите, берите, хорошие мой, – протягивала она плоды отступившим вглубь тьмы, детям: – Не бойтесь, это просто еда. Хорошая еда… – Видя как тени отступают всё дальше и дальше, она беспомощно оглянулась назад, на первых двух.

– Не надо бояться, – поднявшийся с пола мальчик, подошёл к ней, забирая персик: – Это хорошие Близкие. Они Добрые, как и говорили Учителя.

– Они угощают просто так, – подошедшая девочка взяла из рук Доси тёмно фиолетовый инжир: – Ничего взамен не прося.

– Точно? – Из тени на свет высунулась чумазая мордашка: – За просто так? Так бывает?

– Бывает дорогие мои, бывает, – опустившись на колени, Дося начала выгребать пригоршни груш, апельсинов и прочих фруктов, протягивая их налетевшей ребятне: – Кушайте, маленькие, кушайте…

Остаток пути до лифта, дети исчезли, когда недра сумки были исчерпаны, четвёрка проделала молча. Говорить особо никому не хотелось, да и вид Доси, шагавшей впереди всех какой-то деревянной походкой, особого желания обсудить произошедшее, не вызывал.

Первым рискнул нарушить молчание Чум: – Во, лифт едет, – ткнул он пальцем в медленно уменьшавшуюся полоску-индикатор синего цвета, загоревшуюся над воротами когда Благоволин прижал массивную пластину вызова.

– Нам как, – попытался расшевелить он остальных: – До самого низа ехать?

– Ага, – Маслов поковырял пальцем стену: – До самого.

– Это ж долго поди?!

Не дождавшись ответа, Чум, с видом, что он его и не ждал, прислонился к стене, поправив ставшую тощей сумку: – Во, кстати, – сбросив её с плеча, он принялся сворачивать из неё трубочку: – Спасибо Досе – гораздо легче стало!

– Чум! – Повернулась она к нему: – Перестань!

– Перестать что? – Сделав вид, что не понимает её, помахал он получившейся колбаской: – Ты, вообще, о чём?

– Ну не могла я иначе поступить! Это же дети! Я, как их увидела, – раздражённо махнула она рукой: – Так вообще! Грязные, в лохмотьях! Истощённые. Больные! Чум! Что ты хотел – чтобы я мимо прошла?!

– Да я тут при чём, Дось?

– Ты?! А чего ты начал?!

– Я начал???

– Да, ты! Сумка ему, видите ли, помешала! – Протянув руку, она выхватила у него колбаску и сунула в свою, тоже изрядно похудевшую сумку: – У кого ещё взять? Капитан? – Она потянулась к такой же, полупустой ноше Благоволина, но тот, мотнув головой, отстранился: – У меня ещё пара бутылок минералки и газировки осталось. Впрочем… – Сняв свою с плеча он вытащил последние четыре бутылки и раздал их товарищам: – Пейте, чего уж теперь.

– А как же Первый? – Взвесил в руке бутылку фанты или апельсинового сока, Маслов: – Мы же к нему практически ни с чем придём?

– Придумаем что-нибудь, – свернув пробку, Благоволин сделал несколько глотков минеральной воды и оттер испарину со лба: – У тебя же в сумку ещё не залезали?

– Нет, – похлопал Игорь по пластиковому боку.

– А что тебе загрузили? Не смотрел?

– Не-а, а зачем, не мне же, – пожав плечами, он откинул клапан и посмотрел внутрь: – Две банки красной икры, две – чёрной, – вытащил он наружу синюю банку с полукилограммом деликатеса: – Ещё пару пачек масла, сливочного, и две буханки чёрного. Бородинского, – добавил он, рассмотрев этикетку.

– Немного, но изысканно. Придумаем что-нибудь, – повторил капитан, глядя на совсем истончившуюся полоску индикатора: – Если я верно понимаю, – подняв руку он показал на начавшую моргать синим полоску: – То лифт вот-вот прибудет. Так. Помните – мы Ближние, а значит…

– Гордые, заносчивые и… – Перебив его подхватил было Чум, но, его, в свою очередь, перебила Дося: – И тупые. Твоя роль, Чум. Ты, для нее, просто создан!

Не став отвечать ей, Чум покачал головой и, шагнув вперёд, встал напротив начавших разъезжаться в стороны, створок.

Открывшаяся перед ними кабина более всего напоминала вагон электрички или метро. Залитая ярким светом, с рядами сидений, поручнями, сверкавшими никелировкой, она показалась им чем-то райским, невозможным на фоне грубого коридора и одетых в лохмотья детей.

– Вот теперь я верю, что мы на Хавасе. Что мы прибыли в невероятный научный мир, – зайдя внутрь, Игорь, издав стон наслаждения, опустился на подушку сиденья.

– Желаю вам здравствовать, уважаемые сограждане, – послышался приятный женский голос, стоило только остальным зайти внутрь: – Транспортная система Хаваса приветствует вас. Прошу назвать место назначения. – Промурлыкала она и, добавив толику радости к своим, и так праздничным интонациям, добавила: – Рада напомнить вам, что запросы о доставке уважаемых пассажиров в районы, закрытые для вашего социального статуса, вознаграждаются повышением количества статусных баллов. Оплатите страхование статуса во избежание досадных ошибок и оговорок. Помните – чем ниже статус, тем чище воздух! Ближайшая страховая точка в секторе сиреневый два семь три!

Помните!

Сиреневый два семь три!

Ты свой статус обнули!

Последнее было явно какой-то местной рекламой – невидимая дикторша на миг замолчала, а когда вернулась к ним, то её голос был строг и деловит.

– Точка назначения?

– Мы к Первому, – Встав с сиденья, зачем-то вытянулся по стойке смирно капитан: – Ближние Одиннадцатого Примарха. Прибыли с дарами к Первому. Да будет его грудь…

– Точка назначения? – Повторил женский голос: – Назовите цветовой код, номер сектора или покиньте кабину. Напоминаю, что направление в закрытые сектора карается повышением рейтинга. Повторные нарушения, – из голоса пропало все женское и теперь по кабине прокатывался жёстким металлом режущий слух мужской баритон: – Повторные нарушения ведут в Пламя! Точка назначения?

– Да к Первому мы! Слышишь? – Подняв голову, прокричал капитан: – К Пер-во-му!

– Назовите цветовой код и номер сектора. Направление… – двинулся он очередной круг робот и Благоволин повернулся к остальным разводят руками.

– А если так? Это же машина, не более того. – Поднявшись со своего места и откашлявшись, Игорь поднял лицо к потолку: – Карту города, пожалуйста. Цветную, с разбивкой по секторам.

– Исполняю, – голос снова принадлежал девушке и был сама любезность.

Пара, ну тройка секунд – и воздух, сгустившийся перед Масловым, принял форму воронки окрашенной в цвета спектра. Ярко красное остриё, постепенно расширяясь, меняло цвет на оранжевый, затем, расширившись скачком, переливалось желтым и зелёным. Ещё одно, самое большое расширение, нависавшее над всей проекцией словно шляпка гриба, было цвета морской волны с сиреневыми вкраплениями. Накрывал всю конструкцию тонкий синий слой, имевший вид неопрятной кляксы, разбросавшей вокруг себя тонкие, синие же, потёки.

– Интересно, – наклонился над грибом-воронкой Игорь: – А увеличить можно? Хм… – Вытянув руку, он коснулся цветной поверхности и повёл пальцем в сторону. Воронка послушно повернулась следом.

– О! Работает! – Не тратя времени зря, он, работая всё тем же пальцем, перевернул всю модель вверх ногами: – Нам сюда! – Указал он на самое начало воронки: – Эй? Слышишь? Нам сюда!

– Вами выбран сектор красный один. Прошу подтвердить ваш выбор. Напоминаю, что за указание точки, закрытой для вас, последует повышение вашего статуса. Вы подтверждаете конечную точку маршрута?

– Подтверждаю! – Рубанув воздух ладонью, Игорь сел на место, и, небрежно ткнув пальцем в план города, добавил: – И это… Ты модельку-то, убери. Не нужна она мне более.

– Подтверждение конечной точки – принято. Ожидаемое время перемещения – пятнадцать тысячных суточного цикла. Начинаю движение.

Кабина мягко качнулась, и на кремовых стенках, до того пустых, проявились, начав заполняться серым цветом, экраны. Немного померцав, серый фон пропал, явив вместо себя вид на зелёный, полный ярких цветов, луг. Картинка неспешно ползла по череде экранов, создавая полную иллюзию, что кабина лифта катится по поверхности залитой весенним солнцем планеты.

– И что? – Вставший с сиденья Чум, подошёл к экрану и погладил его поверхность ладонью: – Нам что – всю дорогу на это благолепие любоваться? Игорь? – Отвернувшись от пробегавшего мимо куста, на чьих ветках сидели небольшие и тоже очень яркоокрашенные птички, посмотрел он на Маслова: – Эти пятнадцать тысячных суточного? По-нашему – это сколько будет?

– Здесь, на Хавасе, – принялся загибать пальцы тот: – В сутках тридцать часов. В часе – около девяноста наших минут. Так… Одна тридцатая суточного – это один их час. А ноль-ноль пятнадцать будет половиной часа, или – примерно, сорок пять минут. Ну – плюс-минус.

– Значит без малого час? – Покрутив головой, Чум выбрал свободную линию сидений и, покряхтывая от удовольствия, принялся укладываться на них намереваясь поспать: – Вы меня, ну как подъезжать будем, – пробормотал он, подсовывая ладони под голову: – Разбудите.

– Ты что? – Сидевшая напротив Дося, неодобрительно фыркнула: – Спать собрался?!

– Угу, а что? Делать всё одно нечего? А так – посплю, освежусь.

– Ну, Чум… Мы чёрт знает где, а ты спать завалился?

– Не вижу в этом ничего плохого, – поёрзав, он перевернулся на другой бок, поворачиваясь к ней спиной: – Делать-то всё одно нечего. Телега едет, кино не интересное – самое время выспаться. В запас. В общем – я спать, а вы – развлекайтесь. Меня не будить, при пожаре – выносить в первую очередь. Всё. Отбой.

– Ну ты… – Начала было возмущаться Дося, но тут их вагон качнуло словно он проходил стрелку, и картинка за окнами-экранами принялась меняться.

Полный жизни луг, к птичкам за это время успели присоединиться разноцветные бабочки, начал отдаляться, словно вагон пошёл на взлёт и, спустя несколько секунд, в окне появился голубой, с белыми пятнами облаков, шар планеты. Немного покрасовавшись, шарик свернулся в точку, растворяясь среди звезд, в свою очередь свернувшихся спиралью родной для землян галактики.

– Чистый воздух, природная, вода не из рециркулятора, щедрые плоды, – послышался хорошо поставленный мужской голос: – Теплый прибой ласковых морей, ласкающий девственные пляжи. Экзотические звери, диковинные рыбы, и многое другое – всё это ждёт вас на множестве планет нашего нового дома. – На спирали Млечного пути, то тут, то там, начали вспыхивать ярко оранжевые овалы с мелким неразборчивым текстом внутри: – Мы говорим нашего, – продолжил голос: – ибо миры те были приведены в порядок героическим трудом предков пропавшей экспедиции. И сегодня, мы – жители Хаваса, продолжаем их славный путь. Наши лучшие из лучших, – картинка галактики пропала, сменившись рядами затянутых в белое людей: – Возглавляемые Примархами, первыми ступают на новые земли, неся свет Знаний и Справедливости, впавшим в дикость неразумным обитателям нашего нового дома.

Картинка снова сменилась – теперь экран показывал стоящего с огненным посохом Примарха, дружелюбно протягивавшего руку коленопреклонённым дикарям, обряженным не то в лохмотья, не то в обрывки грязных шкур.

– Протянуть им руку помощи, – продолжил мужчина за кадром: – Простить злодеяния и вместе обустраивать планеты – вот наша цель.

– Простить – не значит забыть, – появившийся на экране мужчина был немолод. Седые длинные волосы, иссечённое морщинами лицо, светящиеся мудростью прожитых лет, глаза – всё это выдавало в нём человека много повидавшего и через многое прошедшего. Камера отодвинулась и стало видно, что он стоит перед широким окном, за которым простирался пустынный багровый пейзаж, сильно напоминавший Марс из земных фантастических фильмов.

– Мы – плоть от плоти тех, кто отправился к дальним мирам, мы, оставшиеся на Хавасе, – мужчина, полуобернувшись, показал рукой на окно: – Должны помнить их печальную судьбу. – Скорбно склонив голову он застыл молча на несколько долгих секунд, а когда его голова поднялась, то вид за окном сменился на уже знакомую весеннюю лужайку: – Да, нас ждут новые, полные жизнью, миры. Жить там – наше право по рождению, завоёванное нашими предками, но, – сделав паузу, он внимательно посмотрел с экрана: – Право влечёт обязанности. Я, как Первый, обязан всё подготовить к вашему переезду туда, подготовить миры, обезопасить их, прежде чем вы, мои дети, ступите на их благословенную поверхность. Вы же, – его рука протянулась в сторону зрителей: – Своим трудом поможете мне. Нам. Всему Хавасу. Трудитесь, исполняйте просьбы и указания высших. Работайте честно и самоотверженно, понижая тем свой рейтинг. Помните – человек рождается безгрешным и только от него самого, от его пути зависит – сохранить ему чистоту, или громоздить грехи друг на друга, каждым новым поднимаясь к небу, где пылает огонь Благословенного Убийцы. Решать вам. Спастись, – рука опустилась вниз: – Или сгореть в очищающем пламени, – вторая рука показала на потолок: – Решение за вами. – Руки говорившего пришли в движение – раскрыв ладони они пошли друг на встречу другу, встретившись на уровне груди. Опускаясь и поднимаясь его расставленные пальцы оставляли за собой горевшие белым пламенем следы и через миг экран затопил огонь, скрывший Первого от зрителей.

Экран погас, а когда осветился, то на нём вновь бежал мимо окон весёлый солнечный луг.

– Интересная речь, – Маслов, внимательно вслушивавшейся в слова Первого, откинулся на мягкую спинку: – Заметили разницу? Хавасы рождаются безгрешными, в то время как мы – в грехе. Дальнейший-то посыл ясен – слушайтесь господ и рай, или спасение, вам обеспечены.

– И что? – Благоволин, зевнув, потянулся: – Всё как везде. На то и религия, чтобы простых людей в узде держать. Ничего нового.

– А не скажи, – вскочив, Игорь принялся прохаживаться по вздрагивавшему под ногами полу: – Они, я про Хавасов, изначально без греха. Идеальны, понимаешь? Это уже после, живя, они грешат. Поднимаются к Пламени.

– Ну и у нас так же. Спаситель же за всех нас грехи принял, если я верно помню.

– Именно! – Прищёлкнул пальцами Маслов: – То есть – до него, да и сейчас, мы, по определению, грешники. Изначальные. Разницу видишь? Там, – он ткнул пальцем в потолок, – Без греха, но можно оступиться. А у нас, – его рука указала на пол: – Грех присутствует с самого начала и его надо замаливать. Не удивлюсь, что это отголоски с времён, когда наши предки рабами были. Да и раб божий – согласись, звучит слишком согласно с системой господ и рабов Хавасов.

– По-моему, ты притягиваешь за уши, – покачав головой, капитан покосился на сладко посапывавшего Чума: – А что раб божий, так это просто речевой оборот. Мол покорен я перед Богом. Всё одно с ним тягаться бесполезно.

– Ничего я не притягиваю, – усевшись на место, фыркнул Игорь, складывая руки на груди: – Как по мне, так не увидеть здесь сходство может только слепой.

– Ладно тебе, – Благоволин, не желая развивать опасную тему, всё же вопросы религии и веры вещь глубоко интимная, выставил ладони вперёд, прекращая дискуссию: – Ты нам лучше вот что скажи…

– Уважаемые пассажиры, – перебил его заполнивший кабину знакомый девичий голосок: – Рада сообщить вам, что имеющееся в наличии оборудование исправно и мы успешно движемся к запрошенной вами точке. А что может скрасить путешествие лучше, чем добрая еда из питательных и вкусных бортовых наборов? – Сделав паузу, девушка хихикнула: – Только еда из наборов Путник, градации 1, 2, или В! Сам Первый, регулярно перемещаясь с нами, высоко ценит качество пищевых брикетов этой линейки!

– Еда? Нас будут кормить? – Поспешно севший Чум, принялся протирать глаза руками: – Чего не разбудили? Уже соки, или покрепче чего, как, давали? Что я пропустил?

– Да ничего ты не пропустил, – посмотрела с укором на него Дося: – Только объявили.

– Наши концентраты всегда свежи и полны энергии, столь необходимой для труда на благо Хаваса! Ешьте с нами, ешьте лучше нас! – Сделав паузу, было ясно, что рекламный блок закончился, она продолжила более деловым тоном: – Для получения любого из комплектов, приложите жетон к эмблеме Хаваса на спинке вашего кресла. – Замолкнув на миг, она продолжила с воодушевлением в голосе: – Вам повезло! Благословлением Первого, сегодняшний день объявлен Днём Ласкового Пламени! Испытайте удачу! Вам может повезти, и вы получите комплект П, разработанный по личному указанию Первого или, снижение статуса! И если Убийца будет к вам особо благосклонна, то ваш статус снизится на тысячу пунктов. Сразу на тысячу! – Фоном послышалось дружное и восторженное «Ваууу!!!» множества голосов: – Станьте Высшим одним ударом! Окажитесь среди тех, кто первым ступит на земли Обретённых Домов! Попробуйте, докажите, что пламя героических предков всё ещё горит в вашей груди!

– Так! – Вскочив на ноги, Чум зашарил пальцами по кармашкам пояса: – Ага! Вот! – На его ладони лежал медальон-телепортатор, уже не нужный прежнему владельцу. Эти кругляшки, со слов Одиннадцатого, являлись для жителей Хаваса, всем, заменяя и кошельки, и ключи, и паспорта.

– Лично во мне, – он подбросил медальон словно монетку: – Огонь героических предков не погас. Так-так-так, – встав коленями на сиденье, он присмотрелся к верхней части скамейки: – Ага! Есть! – Показал он пальцем на засветившийся белым кружок: – Кладём и…

– Поздравляю! Почтенный Диракс! Вы смелы и решительны, как и подобает настоящему мужчине! Ещё миг и мы узнаем, чем вас сегодня благословит Милостивая Убийца!

Секундная пауза и девушка, заглушая скрип внутри скамьи, продолжила: – Подождите… Я чувствую эманации удачи… Сегодня ваш день! Ну же… Ну…

Короткая пауза и радостный вскрик:

– Поздравляю! Удача к вам благосклонна! Вы выиграли универсальный и сверхпитательный набор Путник-один! Поздравляю вас от лица Транспортной компании Объединённого Хаваса!

Короткая пауза и деловым, сухим тоном, она добавила: – Ваш счёт увеличен на семьдесят пунктов. Текущее количество пунктов – три тысячи семьсот сорок два.

– Ого, – капитан, с усмешкой покачал головой: – Да ты увяз в грехах, Чум. …Эээ, то есть, почтенный Диракс. Как – пламя Убийцы задницу не припекает?

– На себя посмотри, – не поворачиваясь к нему, пробурчал Чум, наблюдая, как из приоткрывшейся в спинке щели выползает небольшая, завёрнутая во что-то вроде фольги, колбаска.

– И это всё? За семь десятков пунктов? – Покрутил он в пальцах размером с охотничью колбаску, тёмно красный цилиндрик. Нае…кхм… Обман!

– Так Путник-один же, чего ты ждал? – Пожал плечами Маслов, извлекая свой медальон: – Я ради спортивного интереса, – пояснил он в ответ на приподнявшуюся бровь Доси: – Интересно, тут всем минималку дают, или шанс всё же есть?

– Ещё один смельчак! – Поприветствовала девушка Игоря, когда его медальон лёг в выемку на дне которой была выгравирована объятая огнём планета: – Уважаемый Хырыс!

– Хырыс? – Не сдержавшись, прыснула в ладони Дося: – Это за что ж тебя так?

– Языки пламени взметаются… Взметаются, – продолжил механизм всё тем же девичьим голосом: – И вот, достигнув пика, они опадают, оставляя нам… Что же они оставили уважаемому Хырысу?! Да! Сегодня его день! Поздравляю! Весь Хавас поздравляет уважаемого Хырыса с его выигрышем – универсальным и таким вкусным рационом Путник-один!

– Чё?! – Подпрыгнул от неожиданности уважаемый Хырыс: – Как Путник– один???

– Ваш счёт увеличен на семьдесят пунктов, – сухо проинформировал его аппарат: – Итоговое количество пунктов – Три тысячи шестьсот семнадцать.

– Дерьмо этот Путник-один, – Чум, сгрызший треть колбаски, скорчил недовольную гримасу: – На вкус как деревяшка, да и пить после него охота – жуть.

– Оставлю учёным с базы, – Маслов, не распечатывая свою добычу, сунул её в один из отсеков пояса и выжидательно уставился на капитана.

– Чего тебе? – Благоволин, заметив его взгляд, покачал головой: – Не, уважаемые. Я – пасс. Играть в азартные игры с государством – увольте.

– Может это частная контора? – Откинувшись на спинку, Игорь закинул руки за голову: – Да и что вы теряете? Жетоны-то сами знаете чьи.

– Угу, капитан, – поддержал Маслова Чум: – Халява. Чего не попробовать?

– Эхх… Уговорили! – Махнув рукой, он приложил жетон к выемке.

– Сегодня – великий день! – Тотчас возвестила девушка: – Три смельчака решились испытать судьбу! Двум – уже повезло, посмотрим, что Белый Огонь даст третьему.

– Свезло, – откусив кусочек, Чум, со страдальческим выражением лица принялся его пережёвывать: – Как же… Свезло… Гадость редкостная, да ещё и за мои же деньги!

– Так не ешь, чего давиться? – Посмотрела на него Дося, но тут голос ожил, перебивая её.

– Судьба трепещет! Сам Превосходный Дуот бросил ей вызов! Такие как он – гордость Хаваса! Отличник труда, внимательный исполнитель воли Высших! Гражданин Дуот в одном шаге от того, чтобы самому стать Высшим, переместясь в Красные сектора! Вот он – пример беззаветного служения Хавасу! Слава ему!

– Браво! Слава вам, гражданин Дуот! – Вытянув в его сторону руки, Дося несколько раз хлопнула в ладоши: – Мне, право, стыдно – кто я такая, чтобы быть с вами в одном вагоне?

– Дось… – Покрасневший капитан развёл руками: – Ну я-то тут при чём?! Змеев же жетоны раздавал.

– Какая же из нитей лопнет первой? – Возобновила свой монолог машина: – Что судьба подарит герою? Рацион класса В? Или – тысячу пунктов вниз, опуская Дуота на ступень ниже? Ждём… Ждём, сограждане, ждём и молимся Убийце, чтобы на наших глазах произошло чудо появления нового Высшего! Нити удачи прогорают… Прогорают… Есть! Я вижу, как одна из них лопается, не сдержав ярости Белого Огня и награда гражданина Дуота… Или, мне следует уже сказать – Высокого Дуота? Не знаю… Никто не знает, но все, весь Хавас застыл в нетерпении… Оживает лента транспортёра… Его выигрыш ползёт к нам…ползёт…, – голос запнулся и продолжил знакомым рекламным тоном: – Ожидание – нестерпимо? Ваши руки трясутся, и вы не можете сконцентрироваться на работе? Вы жаждете встречи с любимой, но трудовой цикл только начался? Капсулы Успокоение-О! Две капсулы в день и вашей выдержке позавидуют Примархи! В наличии во всех секторах! Рекомендованная ценность – три пункта!

– Он почти здесь, – стоило рекламе закончиться, прежний голос вернулся в кабину: – Ииии….. Вот! Это – невероятно! Это – невозможно! Гражданин Дуот получает… – голос притих, выдерживая паузу и Дося, подражая в интонациях известному ведущему, прокричала: – Аааавтомобииль!

– Рацион Путник-В! Ошеломительная удача! – продолжила машина: – Да! Дуот, сегодня не стал Высшим, но он настойчив и путь его твёрд – Хавас верит, он. Станет. Высшим! А пока, Превосходный Дуот, будет наслаждаться несравненным вкусом рациона Высших. Рационом Путник-В! Поздравляем! Поздравляем Превосходного Дуота с очередной победой на пути к заветной цели!

Голос смолк, и уже привычным, сухим тоном, сообщил, что за рацион Путник-В счёт Дуота пополнен на сто шестьдесят пунктов, с общим балансом в тысячу сто девять.

Выползшая из спинки колбаска отличалась от Путник-один только цветом – рацион В был бледно жёлтого оттенка, сохраняя всё тот же, мало приятный вкус. О последнем доложил Чум, отобравший у Благоволина его выигрыш и немедленно откусивший почти треть колбаски.

– Ладно, поняла я, – Дося, поняв, что ей не отвертеться, вздохнула, и, достав из кармашка жетон, приложила его к выемке. Восторгу голоса не было предела:

– Счастлив сей день! Четыре! Четыре смельчака бросили вызов Убийце! Посмотрим же, кто этот, четвёртый, смельчак!

Короткая пауза и в голосе появились удивлённо восторженные ноты: – Невероятно! Житель Хаваса Осшон, вставший на путь исправления полугодие назад! Закоренелый нарушитель спокойствия – отныне раскаявшийся и исправным служением заравнивающий свои ошибки! Ещё два года назад, Осшон был злостным преступником, еретиком и мятежником. Нападал на Несущих Справедливость, разорял общественные склады, разрушал имущество Высших. Но свет Убийцы дошёл и до него! Просветлённый, Осшон пал на колени перед открывшейся ему истинной Первого. Раскаиваясь он добровольно передал себя в руки Несущих Справедливость и, не смея вставать, на коленях проследовал к Примархам, готовый принять суровую, но заслуженную кару! И вот, посмотрите! – голос девушки звенел от переполнявшего её восторга: – Отринув прошлое и истово служа Примархам, Осшон стал Ближним! Какой пример падения для всего Хаваса! Преступник, поднявшийся до небес на своих злодеяниях, сейчас спускается вниз, сглаживая и ровняя свою судьбу. Посмотрим же! Что скажет Пламя ему? Я вся в нетерпении… – Она смолкла, и, в наступившей тишине, стало слышно негромкое жужжание и пощёлкивание внутри скамейки.

– Итак! Свершилось! – Возникший голос был полон торжества: – Очищающее пламя смилостивилось над раскаявшимся! Осшон! Убийца благоволит к тебе! Твои социальные пункты снижены сразу на девятьсот семнадцать! И общее значение становится… Становится… Две тысячи! Восемьсот! Шестьдесят! Шесть! Поздравляю! Великий день в твоей судьбе, уважаемый Осшон! Вознеси слова благодарности Первому и Убийце! – Голос смолк, давая всем присутствовавшим осознать значимость произошедшего.

– А пожрать? Зажали, да? – Прозвучавший в тишине, полный грусти вздох Чума, столь сильно контрастировал с торжественностью момента, что та, разбитая вдребезги дружным хохотом людей, вмиг покинула кабину двигавшегося вглубь планеты, лифта.

Глава 15

Красный сектор.

Сосредоточение власти.

Остриё подземного города, к которому стремятся все без исключения обитатели Хаваса.

За пол минуты до прибытия к практически сакральным вратам, голос, на сей раз полный торжественности, объявил о скором завершении их путешествия. Впрочем, торжественность наполняла кабину недолго. Стоило только девичьему голоску, так приятному для мужского уха, смолкнуть, как пространство заполнили металлические и жёсткие обертоны другой ипостаси диктора.

Лязгая и грохоча, он сообщил, что кара тем, кто осмелится прибыть в красный сектор без приемлемого повода, будет жестокой, а наказание – неизбежным.

– А чего тогда пускают? – Дождавшись, когда отголоски мрачного заявления затихнут, фыркнула Дося: – Закрыли бы проход и всё.

– Так демократия же, – встал и, потянувшись, направился к створкам дверей, Благоволин: – Первый – он всего лишь первый среди равных. Убирая за скобки их разделение на высших и низших, конечно.

– И социальный статус, очки, то есть, эти, – кивнул Маслов, становясь рядом с ним.

– Ага, именно, – кивнув, капитан посмотрел поверх двери, где нервно пульсировала тоненькая, ярко красная полоска: – Сюда не смотрим, туда не ходим, а в остальном – да, демократия и все равны.

В этот момент створки начали расходиться в стороны и Игорь, окинув взглядом, направленные в их сторону жезлы охранников, хмыкнул: – Конечно, все равны. Вот только некоторые малость того – ровнее.

– Жетоны! – Стоявший чуть в стороне охранник, на бордовой форме которого проблескивал серебром, вышитый геометрический рисунок, дёрнул головой в сторону. Проследив его движение, капитан увидел небольшую выемку-нишу в стене.

– Эээ… Туда? – Избегая резких движений, Благоволин вытащил из пояса медальон: – Туда класть? – Повторил он вопрос глядя на старшего охранника, но тот не соизволив ответить, ограничился лишь повторением предыдущего жеста.

– Как скажете, – пожав плечами, капитан подошёл к нише. Чтобы положить жетон в уже знакомую выемку ему пришлось наклониться, но стоило ему только это сделать, как в его спину упёрся неприятно жёсткий конец жезла.

– За-а-мри! – Согнутый в неудобной позе, он вздрогнул, когда холодный, практически ледяной, металл, легко пройдя защитное поле, коснулся его кожи.

– Так… Кто это у нас? – Продолжил старший: – Хм. Некто Дуот, решивший вот так, одним махом, покорить новые высоты своих грехов? Отойди, – жезл хлопнул его по боку, отталкивая в сторону: – Вон там стой, – отодвинувшись от его тела, палка указала на выкрашенный белым прямоугольник пола.

– Следующий, – потеряв к нему интерес, охранник махнул оружием, указывая на Игоря.

Спустя несколько минут, процедура была пройдена быстро, когда всё они оказались рядом с капитаном, на лице старшего появилась печать глубокого сожаления.

– И опять все покорные и законопослушные, – вздохнул он, прохаживаясь перед гостями: – Мы годы тратим на подготовку, пот вёдрами собирать можно… А ради чего? А? Я здесь пять лет стою – и, представляете? Ни одного нарушителя! Ни од-но-го! Про террористов или мятежников я уж молчу. Эххх…! – Махнув рукой, старший стражи с минуту молча сопел, переводя взгляд с одной белой фигуры, на другую.

– Лица откройте, – провёл он рукой перед собой: – Да вижу я, что вы Ближние, и про правила ваши знаю, но раз вы здесь – будете меня слушаться.

– Как скажете, господин, – первым, кто убрал поле с головы, был Игорь: – Вот только позвольте заметить? – Бросил он быстрый взгляд в сторону Доси, возившейся с блоком управления, как и всё остальное, смонтированном на поясе.

– Что?

– Осшон не может.

– Как это не может? Причина?

– Его семья весьма серьёзно и глубоко относится к доктрине Убийцы-Очистительницы. Понимаете, о чём я?

– Не совсем, – покосившись на белую фигуру, руки которой были сложены на груди, подманил к себе Игоря, страж: – Мы всё время в тренировках проводим, – вполголоса пояснил он виноватым тоном: – Допущу, что в вопросах доктрин мы несколько подотстали от жизни.

– Не доктрин, а Доктрины, – поправил его Маслов, подводя очи горе. Со стороны, да и для охранника, это выглядело так, словно человек всеми силами сдерживает своё раздражение, оказавшись перед невежественным профаном.

– Доктрина Убийцы-Очистительницы не нова, – принялся пояснять он: – Крайне странно, что вы, опустившийся до этого поста, так небрежно относитесь к духовной скрепе нашего многострадального народа. – Покачав головой, не сдержал вздоха Игорь: – Но, не я судья вам. Пусть этим займётся ваш куратор, – при последних словах страж заметно вздрогнул и бросил короткий нервный взгляд вглубь коридора.

– Для вас важно знать, что те, кто выбрал путь этой Доктрины, накладывают на себя различные… эээ… – Игорь с сомнением посмотрел на внимательно слушавшего его собеседника: – Вы такое слово "обет" знаете? Не обед, это вы точно знаете, а обеТ. Обязательство, говоря иначе.

– Эээ… ОбеТ? Ну…

– Теперь знаете, – освободил его от мучительных попыток сохранить лицо, Маслов: – Мы, – он кивнул назад: – Ближние Одиннадцатого, да будет грудь его всегда полна свежим воздухом, – Игорь провёл растопыренной пятернёй перед собой и смолк, выжидательно глядя на стража.

– Да-да, – тот торопливо сотворил священный жест: – Будет полна. Всегда! Чтобы. Ну, чтобы полна была…

– Мы, с благословения нашего господина, – прервал его Игорь: – И, во славу Убийцы, тоже возложили на себя различные обязательства.

– А, простите, – старший выглядел смущённым: – Зачем?

– Зачем? Вы, стоящий здесь, на самом дне веры, говорите – зачем?! – Отшатнувшись он него, Маслов сделал короткий шаг назад, сокрушённо качая головой и повторяя себе под нос: – Зачем? Что я слышу?! Зачем…

– Брат мой, – прошедшая к нему Дося, положила руку на его плечо: – Мне кажется, что сей воин, просто испытывает тебя. Твоё терпение и крепость веры.

– Испытывает? – Игорь перевёл взгляд с неё на стража: – Испытываешь?

– Эээ… Да!

– Так знай, – глядя мимо него, произнёс Маслов: – Ограничивая себя мы укрепляем свою веру! Вот я, – хлопнул он себя по груди: – Дал обет не есть сладкого до встречи с Убийцей. Дуот, наш старший, -последовал кивок за спину: – Отказался от зеленого.

– От зелёного чего?

– Всего! – Рубанул воздух ладонью Игорь: – От цвета во всех проявлениях – в одежде, еде и так далее. А ведь он яблоки любил. Зелёные. Полюбил, то есть. – Поправился он: – Мы же оттуда, ну, с Нового Дома.

– И как там? – В глазах охранника вспыхнул жгучим пламенем интерес к столь важной для всех Хавасов, теме.

– Хорошо, но тяжело, дикари местные… – оборвав себя на середине фразы, Маслов вздохнул, и, показав на Досю, закончил: – А вот он решил более не открывать лица.

– Что совсем? Никогда?

– Никогда!

– Серьёзно у вас, – с уважением покосившись на отошедшую в сторону белую фигуру, покачал головой страж: – Но, раз уж вы здесь, то мне придётся следовать протоколу.

– Он не откроет лицо, – покачал головой Маслов: – Попробуете применить силу – мы вступимся. Вам надо четыре трупа и не выполненное поручение Примарха?

– Задачка… – Отступив на шаг, стражник почесал лоб: – Что же ваш Одиннадцатый-то именно его послал?

– Мы – лучшие. Кому же ещё, как не нам, доверить доставку срочного груза Первому?! Конфиденциального груза, – Добавил Игорь со значением: – Понимаешь?

– Понимаю… Как и то, что бумаг – на груз, у вас никаких нет? Как же мне вас пропустить? Это же красный сектор – а вдруг вы какую-либо заразу приволокли? Нет-нет, – он торопливо выставил вперёд ладони, словно защищаясь от готового вспыхнуть огнём негодования, Маслова: – Примарх шлёт дары своему Учителю, всё проверено и чисто. Но – порядок такой. Что я могу сделать?

– Проверить на себе. – Подойдя к капитану, Игорь вытащил из сумки, где ещё оставались две бутылки шампанского, пластиковую бутылочку с газировкой: – Ты, страж, – он протянул напиток охраннику: – Готов рискнуть жизнью, дабы лично проверить безопасность нашего груза?

– Я? Рискнуть? – Он осторожно взял бутылочку в руки и подняв её над головой, посмотрел на просвет: – Что это?

– Освежающий напиток с одного из миров. Вы ничем не рискуете, – продолжил Маслов: – Мы же оба знаем, что Примарх просто физически не может желать зла своему Учителю.

– Это я знаю, – с сомнением посмотрев на бутылочку и решившись, страж резким движением скрутил пробку.

– Вкусно! – С воодушевлением в голосе произнёс он, сделав первый глоток: – И освежает! А что ещё у вас есть?

– Что есть – то для Первого, – непреклонным тоном констатировал Игорь, задвигая сумку за спину: – Довольствуйтесь малым, как того и требует Доктрина Убийцы-Очистительницы. Восславим же её, – его рука, нарисовав в воздухе знак Веры, легла на пояс: – Я полагаю, – дождавшись, когда страж повторит его жест, продолжил он: – Что теперь мы, исполнив все необходимые формальности, можем продолжить свой путь. Или будем ждать куратора? – Свой вопрос он сопроводил выразительным взглядом на почти пустую бутылочку: – Мы не против, а вот он, я так думаю, несколько расстроится, что ему не удалось рискнуть во славу Первого.

– Не надо куратора, я и сам могу решить этот вопрос, – бутылочка исчезла из виду, скользнув в карман просторного одеяния стража: – Вопросов к вам не имею. Можете следовать дальше, – сложив руки за спиной, он развернулся кругом и полностью потеряв интерес к посетителям, вернулся на своё место перед лифтовыми дверями.

Следующий пост контроля обнаружился в конце отделанного плитами матового метала, коридора, подле широкой, двустворчатой двери, преграждавшей им путь.

– Во имя Очистительницы, – не дожидаясь, пока пара стражей, сидевшая за небольшой конторкой, встанет, Маслов, не глядя на них, повёл рукой совершая символ Веры.

– Во имя её, – произнести в разнобой поспешно вскочившие, охранники, вызывая на лице Игоря презрительную усмешку: – К Первому. С дарами от Одиннадцатого. – Отрывисто и не отрывая взора от двери, продолжил Маслов: – Открыть! Это срочно!

– Основание? – Один из охранников, вернувшись к конторке, занёс руку над невидимым для Игоря пультом, выжидательно глядя на незваного и такого напористого гостя.

– Ты оглох? Одиннадцатый шлёт дары Первому! Тебе этого мало?

– Мало, – неожиданно легко согласившись с ним, охранник убрал руку от пульта: – Вашего визита нет в графике. Не могу вас пропустить.

– Мы вне графика. Примарх, найдя нечто редкое, решил срочно ознакомить Учителя с находкой.

– Ничем не могу помочь, – покачав головой, страж сложил руки на груди, не обращая внимания на своего напарника, отнёсшегося к словам Игоря с куда большим вниманием.

– Простите, Высокие господа, – голос второго, был полон смущения и сожаления: – Мой товарищ, к моему глубочайшему сожалению – прав, – развёл он руками: – Первого хотят видеть все, а время его, – страж снова развёл руками: – Бесценно.

– Ты прав, – переместив взгляд на него, смягчил тон, Маслов: – Время – единственный ресурс, восполнить который мы не в силах. И, дабы не терять его, прошу пропустить нас. Дары, что направлены Ему, – последовал кивок на крашенную серой краской и прочную, даже на вид, дверь: – Должны быть переданы немедленно.

– Вас нет в графике, – первый, откинувшись на спинку кресла, закинул руки за голову: – Освободите проход.

– Да как ты смеешь? Ближайших прогонять?! – Сжав кулаки Маслов придвинулся было к нему, но подошедший капитан, взяв его за локоть, пресёк воинственное начало.

– Остынь, – отведя его в сторону, Благоволин коротко кивнул на стражей: – Ты чего повёлся?

– Я?! На что?

– Классический развод же. Плохой и хороший. Ты здесь постой, сейчас я разрулю.

Вытащив из сумки два последние бутылочки с соком, он подошёл к стойке и, глядя в сторону потолка, поставил их на край верхней панели.

– Мы только что с Нового Дома, – так же глядя в потолок, произнёс он: – А там, знаете ли, много интересного. Вот, например, это, – кивнул он на бутылочки: – Выжимки из редкого растения Ор-Андж. Местные от него сходят с ума.

– Да? – Второй подошёл к стойке и, избегая касаться бутылочек, навис над ними всем телом, разглядывая этикетку. Изображённая там, пышногрудая девица, лицо которой выражало крайнюю степень вожделения, тянулась к ветке с апельсином: – А чего вдруг?

– Природный афродизиак. Видишь? – Палец капитана указал на девицу: – Вот. И биология с нашей совместима. Я попробовал, – он улыбнулся, но улыбка получилась вымученной: – Так потом сутки, пока он весь из меня не вышел, из бункера не вылезал.

– Чего так? – Первый привстал и, опершись руками на пульт, принялся разглядывать бутылочки.

– Проходу не давали, – вздохнул Благоволин: – Просто вешались. Сок меняет запах, ну и… – смущённо улыбнувшись он развёл руками: – А я-то уже не молод. Ну две, ну – три… Эххх… Мне бы его лет двадцать назад.

– Врёшь поди, – рука второго стража протянулась было к бутылочкам, но капитан покачал головой: – Мы, если ты забыл, к Первому идём. С подобным, – покосился он на сумку Маслова: – Всё, в целости и сохранности, ему передать должны. Правда, – его выжидательный взгляд вернулся к стражнику: – Описи у нас нет. Торопились. Очень.

– Торопиться – плохо, – рука вновь оказалась подле бутылочек: – Спешка же, она к добру не приведёт, да?

Хоп! И две желтенькие ёмкости мгновенно исчезли, телепортировавшись куда-то под стол.

– Но, – как ни в чём не бывало, продолжил второй: – Как же не помочь Высоким господам, выполняющим приказ Примарха?! Мы, Хавасы, должны помогать друг другу. Как ты считаешь? – Повернулся он к первому.

– Ну… Я даже и не знаю, – тот окинул панель нерешительным взглядом: – Он велел не беспокоить – только, если что-то важное, тогда… – он выжидательно посмотрел на Благоволина, но тот отрицательно покачал головой, давая понять, что больше подарков они не получат.

– Нет, правда, – первый откатился от стойки к стене: – Я – не могу!

– А мне кажется, – второй, подойдя на освободившееся место, положил руку на пульт: – Что сейчас именно тот – важный момент. Так ведь? – Посмотрел он на капитана и тот поспешно кивнул:

– Очень важный. Прямо говоря – критический.

– Под мою ответственность, – на пульте щёлкнул переключатель и серые металлические створки поползли в сторону, открывая новый коридор, в конце которого виднелись грубо вырезанные в камне стены.

– Я буду помнить вас и вашу милость, – кивнув ему, Благоволин, взмахом руки, подозвал остальных.

– Да уж, – отошёл к первому второй страж: – Запомните. Турик, – он хлопнул себя по груди: – И Алусс. Мы тут постоянно дежурим, заходите.

– И без описи, – негромко добавил второй, прежде чем люди втянулись в коридор.

Короткий, отделанный в том же стиле, коридор, привёл их в небольшую комнату.

Вернее сказать – то была пещера, грубо вырубленная в скальном массиве. Видно было, что делали её либо наспех, либо строители экономили каждую каплю энергии, не пожелав даже выровнять неровный камень стен.

Соответствовала общему стилю, и, если это можно так назвать, и обстановка, выдержанная в крайне аскетическом духе.

Большую часть помещения занимал длинный стол для переговоров или совещаний, поперёк дальнего конца которого приютилась небольшая рабочая станция с плоским экраном-терминалом. Железная кровать с тощим, казённого вида матрацем была аккуратно застелена серым одеялом. Тумбочка со светильником, да стопкой свитков – личное пространство Первого роскошью совсем не блистала. Да и откуда ей было взяться, на бедной, умирающей планете?!

Единственным предметом, чей облик контрастировал с нарочитой скромностью пещеры, был громадный, во всю стену, экран, имевший крайне близкое сходство с окном, подле которого стоял лидер Хавасов на ролике, продемонстрированном людям во время их путешествия в кабине лифта.

– Бедновато, но с достоинством, – констатировал Чум, обвёл помещение взглядом: – Вот интересно, а ест он тут же, или в столовую ходит?

Ответа на его вопрос дать ни кто не успел – небольшая, сразу и не заметить, дверь в левой стене приоткрылась и перед ними, запахивая на ходу длиннополый халат из простой, некрашенной ткани, появился лидер Хавасов.

– Кто такие?! – Устало массируя лицо ладонями, Первый покосился на них, проходя к столу: – Убийца! – Поднял он руку вверх, указывая на потолок: – Когда же твоё пламя возьмёт меня?! Ни минуты покоя, – опустив руку, вздохнув, и, горестно качая головой он посмотрел на вошедших: – Ни одной, даже самой крохотной минутки! Ни где! Даже уединиться не могу! Вопросы, решения, советы – все так боятся ошибиться! Зачем я дал вам Примархов?! Отвечайте! – Махнул он рукой в сторону визитёров: – Ну же?!

– Дабы они вели нас праведной тропой, о повелитель, – глубоко поклонившись произнёс Маслов: – И дабы мы…

– Не отвлекали меня по мелочам! – Перебил его Первый, складывая руки на груди: – Ладно, – его тон смягчился: – Раз уж вы здесь, то говорите – что такого важного стряслось, что вы выдернули меня из… – он покосился на дверку, из-под которой пробивалась полоска света: – Ну, вы поняли, откуда.

– Просим нас простить, повелитель, – качнул корпусом, обозначая поклон, Благоволин: – Мы прибыли сюда, исполняя волю нашего Примарха. По его прямому приказанию.

– Да? – Хмыкнул озадачено Первый: – И кто же из моих учеников вспомнил про старика?

– Старик… Как же. Ему и полтинника нет, – тихо произнесла Дося, рассматривая вполне свежее лицо правителя.

– Нас послал Одиннадцатый, повелитель.

– Ааа… – понимающе протянул лидер Хавсов: – Помнит ещё меня?!

– И не только помнит, но и почитает, как и всё мы, – третий поклон капитана был поглубже первого: – Ваше слово – закон для всех нас.

– Спасибо, дорогие мои. Спасибо, – вытер сухие глаза рукавом явно растроганный правитель: – Это так приятно, когда знаешь, что твои дела оценены по заслугам. Ведь я всё для вас, ничего себе, – он обвёл рукой пространство пещеры: – К чему излишества? Наш мир в тяжелейшем кризисе и только общий труд сможет дать нам спасение! – Вздохнув, было видно, что последние слова разбудили в нем мысли о безрадостном настоящем, он покачал головой: – Труд, труд, и только труд! Тяжелый, самозабвенный! Иначе – ни как. Так вы зачем пришли?

– Одиннадцатый приказал передать вам дары, полученные на одном из покорённых во спасение Хаваса, миров.

– Дары?! Так чего вы сразу не сказали! – Раздражённо дёрнул плечом лидер: – Я тут, как дурак, комедию ломаю, а вы-то?! Что молчали?!

– Мы не смели, – опустив голову, сокрушенным тоном произнёс Маслов: – Наши сердца наполнились священным трепетом, едва вы…

– Прекрати, – отмахнулся от его слов правитель: – К чему это пустопорожнее славословие между нами? Ааа… Понимаю, – подмигнул он обалдевшим от такой смены маски, людям: – Вы из низших и вы тут впервые, да?

– Да, повелитель, – с трудом произнёс Игорь, царапая словами внезапно пересохшее горло.

– Сифирон. Меня зовут Сифирон. И – давайте по-простому. Без выкрутас. Так вы – низшие?

– Да, великий Сифирон.

– Просто Сифирон, мы же договорились, – с улыбкой погрозил ему пальцем правитель: – Но раз Одиннадцатый сделал вас Ближайшими и даже послал ко мне, – последовало очередное подмигивание: – То он вам весьма доверяет. Уверен – год, может чуть больше и вы перейдёте ту грань, что отделяет вас от долгой и наполненной благами, жизни. Прошу, – Взмахнув рукой он указал на узкую дверь: – Идите за мной.

После режущих глаз грубых граней стен официальной, в кавычках, комнаты, помещение, оказавшееся за дверью, прямо-таки радовало взор плавностью завершённых линий и вниманию к деталям отделки.

Квадратные стеновые панели, выполненные из темного от времени, дерева, чередовались со своими собратьями, затянутыми светлой тканью, образуя подобие бесконечной шахматной доски. Материя светлых квадратов не была пустой, неся на себе то затейливый рисунок, вышитый тонкой золотой нитью, то изображение сценки из истории Хаваса.

Так, на одной из панелей, красовался длиннобородый муж, державший в руках свиток, на другой – белоснежное, со множеством колон, здание. Неизвестный автор этих полотен не обошёл своим вниманием и прекрасную половину человечества. Сразу с нескольких холстов на людей смотрели миловидные девичьи лица, а ещё на нескольких, были изображены купальщицы, застигнутые зрителем врасплох и поспешно, хоть и не слишком тщательно, прикрывавшие свои прелести.

Пол, сохранявший и продолжавший рисунок стен, так же нёс на себе узор, сплетённый из тончайших линий, выполненных сверкающим как ртуть, металлом.

Блестящие полосы, встречались, сливаясь в одну, расходились целыми гроздьями и пересекались, создавая сложные построения, при пристальном взгляде на которые, начинала кружиться голова.

Нельзя, решительно невозможно было, описывая обстановку комнаты, обойти вниманием мебель.

Просторное помещение, казалось, было выставкой различных стилей, собранных сюда рачительным коллекционером. Массивные столы чьи поверхности были покрыты цветными мозаиками, соседствовали с ажурными конструкциями кресел, на которые не то что сесть – смотреть было боязно из-за опасения, что их воздушные формы не выдержат чрезмерно пристального взгляда.

Диваны, пуфики, оттоманки и множество других, неизбежно великолепно отделанных, приспособлений для лежания, или, что будет более точно – возлежания на них, плотной шеренгой тянулись вдоль стен и только в одном месте их безупречное построение нарушалось.

Почтенно расступаясь и замирая, прочая мебель не смела приблизиться к Кровати – к месту отдыха нынешнего повелителя Хаваса.

Огромная.

Высокая.

Сверкающее алмазными гранями и слепящее глаза инкрустацией драгоценных камней, это было Царь-Ложе, с первого же взгляда приковывавшее к себе взоры любого, попавшего внутрь личных покоев Первого.

– Что замерли, подходите, – по-хозяйски плюхнувшись в одно из тончайших кресел, Примарх поманил к себе замерших у входа людей: – Располагайтесь, – повёл он рукой: – Вон там, у стены, присядьте, а кто с дарами, пусть сюда идёт, – похлопал Первый ладонью по столешнице, где на белой, похожей на слоновью кость поверхности, красовалась мозаика в виде лежавшей на животе, спиной вверх, симпатичной девушки. Повернув голову, она весело подмигивала сидящим за столом, как бы намекая о быстротечности жизни и советуя не упускать свой шанс, срывая плоды наслаждений.

– Сюда клади, – похлопал Примарх прямо по аппетитной попке и по девичьему лицу пробежала тень смущения, заливая его легким румянцем стыдливости.

– Чего замер? – Первый недоумённо посмотрел на Благоволина и, спустя миг, рассмеялся: – Ааа… Ты живого стола не видел! Это для развлечения, – он пощекотал попку и девица, дёрнув ножкой, беззвучно рассмеялась.

– Даже не знаю, сколько ему лет, – погладив красавицу по спине, отчего та изогнулась, томно закатив глаза, признался Примарх: – Пять, восемь или больше десяти тысяч лет. Наши предки не только были гениями, они и в отдыхе далеко от нас ушли. Взять хотя бы её, – его рука потянулась к розовой пяточке, но девушка быстро подтянула стройную ножку под себя, мило погрозив ему тонким пальчиком.

– Это должна была быть трехмерная проекция. По мере веселья она выходила из стола и принималась развлекать гостей беседой, рассказами весёлых историй, или эротичным танцем – в зависимости от общества. – Замолчав, он погладил стол, не касаясь девушки: – Наследие предков… Увы, они ушли, а с ними – и их технологии, недоступные нам, их жалким потомкам. – Убрав руку, он покосился на красотку, и та, словно уловив его мысли, игриво покачала бёдрами, прося продолжить ласки.

– М-да… Не можем сейчас, но, надеюсь, – оборвав себя, Первый посмотрел на подошедшего к столу Благоволина: – Выкладывай. Что там Одиннадцатый такого редкого нашёл?

– Местные называют это икра, господин. – На столе, избегая касаться томно развалившейся фигуры, появилось первое подношение.

– Икра? Что это? – Покачал на руке синюю банку Первый.

– Это яйца. На той планете есть обитающие в воде существа. Они откладывают яйца. Совсем как рептилии, но только без скорлупы.

– Интересно.

– Местные их собирают, обрабатывают – получается редкий деликатес. Есть красный, – Благоволин показал на стеклянную банку полную красной икры: – И чёрный, более редкий, добываемый из расщелин на дне морей.

– С глубины? – В скучающем взгляде Примарха появились проблески интереса.

– Да, мой господин. Икру любят все, поэтому те создания выбирают самые глубокие и узкие расщелины, куда сложно пробраться. Ну и другие обитатели вод этой планеты не дремлют – многие хищники совсем не прочь полакомиться если не яйцами, то, хотя бы ныряльщиками.

– Я понял. – Отложив банку в сторону, Первый взял в руки тёмный кирпичик Бородинского: – Это что?

– Местные называют это – хлеб. По сути – перемолотые зёрна местного злака, замоченные в воде, перебродившие и прожаренные на огне.

– И в чём редкость? Или там много хищников, мешающих сбору зерен?

– Редкости нет, господин, – покачал головой капитан: – Но сочетание икры, хлеба и масла, – он кивнул на пачку, лежавшую на краю стола: – Дают, по словам нашего господина, необыкновенную вкусовую гамму.

– Сам-то пробовал? – Положив буханку на стол, Первый взял в руки масло.

– Нет, что вы, – склонив голову, Благоволин коротко поклонился: – Это же вам, Примархам. Кто я такой, чтобы претендовать на подобное? Я знаю своё место, мой господин.

– Знаешь… _ Разглядывая пачку, задумчиво протянул Первый: – Что знаешь и верно служишь – это хорошо. Рад, что мой ученик окружил себя такими людьми. Передай ему мою благодарность.

– С радостью, повелитель, – спина капитана согнулась ещё ниже.

– Так… Масло, – повертев пачку в руках, Первый положил её на тол: – Что это и зачем?

– Это выделения желёз одного из местных животных. Их собирают, обрабатывают и получают вот этот продукт. Его надо нанести на хлеб, а поверх положить тонкий слой икры.

– И так есть? Эту смесь?

– Да, господин. Запивать лучше вот этим, – капитан вытащил из сумки две бутылки шампанского: – Перебродивший сок местных ягод. Очищен, насыщен углекислотой, популярный местный напиток. Надо охладить, немного, не до заморозки, просто чтобы холодным был. Открывать осторожно – внутри избыточное давление.

– Перебродивший сок, – взвесив на руке бутылку, Первый поставил её на стол рядом с хлебом и хмыкнул: – Забродившие перетёртые зёрна. Весёлую планету вы нашли. Там хоть кто-то трезвый есть?

– Не знаю, господин, – с сожалением развёл руками Благоволин: – Я там не был – нёс слова Веры дикарям другого мира. Упорствующим и не признававших нас.

– И как? – Отойдя от стола, Примарх посмотрел на него: – Успешно.

– Те, которые выжили – раскаялись и приняли нашу Доктрину. Правда, – он коротко поклонился: – Упорствовали они сильно, мало осталось. Выживших, я имею в виду.

– Ничего, – отмахнулся от его слов Первый: – Расплодятся. Все дикари плодятся быстро. Но хватит о них – не стоит забивать головы ничтожными вопросами. Вы меня порадовали. Так и передайте Примарху.

– С радостью, господин.

– Теперь – о вас. Вы выполнили поручение и заслуживаете поощрения. Говори, – его палец нацелился на грудь капитана: – Чего желаете?

– Повелитель… Мы прибыли сюда не ради награды. Исполнить приказ нашего господина, побывать дома, увидеть вас… Чего ещё хотеть?

– Ха! Побыстрее вернуться туда? Где воздух свеж, еда натуральна, а женщины красивы и покорны? Нет?

– Господин… – Благоволин опустил голову, словно скрывая охватившее его смущение: – Мы… Нет… Что вы…

– Ладно-ладно, – подойдя к нему, Первый покровительственно потрепал его по плечу: – Не смущайся. Все мы люди, всё естественно. Так чего ты, и твои товарищи желают?

– Если вы позволите… – Подняв голову, капитан посмотрел на повелителя Хаваса: – Наша цель… Цель нашей жизни – служение Примарху и вам. Я могу говорить, не опасаясь вызвать ваш гнев?

– Гнев? – Брови Сифирона вопросительно поднялись: – Гнев? О чём ты?

– Наш господин рассказал мне и другим Ближайшим о цели ваших поисков. О неком учёном, чьи изыскания могли бы помочь переселению нашего народа в Новый Дом. Мы поняли, что это – закрытая тема и сейчас, обращаясь к вам я опасаюсь, что гнев ваш может обратиться на Одиннадцатого.

–Ты прав. – Отступив на шаг, Первый окинул взглядом Благоволина: – Эта информация закрыта и мне непонятно – по какой причине мой ученик раскрыл её вам.

– Только желая услужить вам, он раскрыл её нам. Легче искать, когда знаешь, что ищешь.

– Это так… – соглашаясь с ним, кивнул Первый: – Так что ты хочешь?

– Покажите нам находки других Примархов, поклонился капитан: – Так мы поймём – на что обращать внимание в наших поисках. Иной награды я не смею просить.

– Иной – не смеешь… – Взгляд Сифирона приобрёл задумчивый вид: – Может что-то другое? Хочешь планету? Для себя и твоих товарищей? Будешь её правителем. Полновластным господином над всеми обитателями?

– Господин, – прижав руки к груди, Благоволин отрицательно помотал головой: – К чему мне это? Я желаю – всей душой и телом, служить вам. Это высшее счастье и для меня, и для моих товарищей.

– Похвально, коли так. Но и о себе, о своём будущем, позаботиться, совсем не грешно.

– Примарх позаботится о нас.

– Вижу – ты говоришь искренне. – Пройдясь взад-вперёд, Сифирон остановился подле стола с дарами: – Твоё служение делает тебе честь, низший. Я говорил про год, прежде чем ты станешь высшим? Так вот – сейчас, после этой краткой беседы с тобой, я готов немедленно опустить тебя до высшего! Такая преданность вопиёт о должной награде! Что скажешь… – Он покрутил пальцами в воздухе: – Эээммм…

– Моё имя – Дуот, повелитель, – склонил голову капитан: – Но я…

– Дуот, – остановив его взмахом руки, Первый задумчиво пожевал губами: – Дуот… С одного из старых диалектов это можно перевести как… эээ… Примерно как тот, кто успешен во всём. Хорошее имя для нового высшего. Ну так что – мне опустить тебя?

– Это слишком большая честь. Я не готов, чтобы вы опустили меня до высшего, повелитель.

– Опустить до высшего… Согласись, – подмигнул ему правитель: – Древние понятия, в наших реалиях, звучат странно. Что думаешь по этому? Отвечай!

– Я чту традиции предков, господин, – капитан был сама скромность: – Но новые условия требуют новых подходов, и решить их, не оскорбляя памяти наших отцов и пращуров – задача достойная вашего ценного времени. Что же до меня, – выпрямившись, он посмотрел в глаза Первого: – То я с радостью приму любое ваше решение.

– Хорошо сказано! – Прищёлкнул пальцами тот: – Дипломатично и корректно. Нет, мой любезный Дуот. Нет, нет и нет! Тебе место среди высших. Мне, Хавасу – всем нам нужны люди с твоим образом мыслей. Сожги меня Убийца! – Печально вздохнул Сифирон: – Ты бы знал, сколько откровенно тупых и самовлюблённых болванов сейчас среди них. Поколения праздности отучили их думать. Принимать решение? Лучше в Пламя! Ответственность? Ни за что! – Разозлясь, Первый хлопнул кулаком по ладони: – И вот с ними – мне спасать Хавас! Примархи! Толпа ленивых прихлебателей! Ваш-то ещё хоть что-то делает! А остальные?

– Господин, – дождавшись, когда правитель замолкнет, осторожно произнёс капитан: – Прошу меня простить, но я… – он испытующе посмотрел на Первого: – Прошу меня простить, но я не услышал ваших последних слов. Контузия, – он виновато развёл руками: – Полученная в боях во славу Хаваса, накатила. Простите мою никчёмность, повелитель.

– Ну… – Сифирон развёл руками: – Хорош! Белое Пламя! Ты, – подойдя к Благоволину, он хлопнул того по плечу: – Ты нужен мне. Здесь! Слишком хорош ты, Дуот, для Одиннадцатого. Я забираю тебя. Пусть твои товарищи об этом доложат, когда… Стоп! – Резко оборвав себя он пожевал губами: – Хм… А твои друзья – они же, наверное, тебе под стать?

– Мы верные слуги Хаваса, – склонил голову капитан: – Мы все живём ради него.

– Я тебя понял… – Пожевав губами, Первый задумчиво почесал подбородок: – Да. Точно. Вы – нужны мне. Здесь и сейчас. Сделаем так… Да, именно так. Слушай меня, – его голос приобрёл властные нотки и Сифирон поднял руку: – Помощник – включить фиксацию моих слов.

Что-то негромко звякнуло, и он продолжил:

– То, что мой ученик посвятил вас в детали моего секретного плана – неприемлемо! И он, и вы – все должны понести наказание. Моё решение таково! Одиннадцатый! Ты, во искупление своей ошибки, лишаешься своих Ближайших! Этих низших забираю себе я, дабы слепо исполнявшие твою волю, понесли кару от моих рук. Тебе же следует быть более внимательным и не разбрасывать знания, не предназначенные для слабых разумов. Делаю тебе замечание! Да будет так! – Чуть помолчав, он добавил уже своим обычным тоном: – Фиксацию прекратить, запись отправить Одиннадцатому.

Дождавшись подтверждающего звяканья, он подмигнул Благоволину: – Вот так! Теперь – вы мои. Ну, не надо грустить, – увидев на лице капитана встревоженно-расстроенное выражение, улыбнулся Первый: – Одиннадцатому лишнее взбадривание не помешает, а что до вас, то… – Он широко развёл руки, словно желая обнять собеседника: – То я говорю вам – добро пожаловать! Отныне – вы служите Хавасу в моём лице. Будьте верными и уже совсем скоро вы станете высшими и…, – на лице правителя появилась многообещающая улыбка: – И кто знает, может – Примархами! Мне давно следовало влить свежую струю в это болото! Ну? Как тебе перспектива?

– Я… Я ослеплён, Сифирон, – Благоволин дёрнулся, словно желая пасть на колени, но, в последний момент удержался, оставшись стоять. Секунда, другая и, по мере того, как осознание услышанного завладевало им, он всё более и более выпрямлялся, приняв, наконец, независимо-гордый вид.

– Ха! Вижу – гордыня тебе не чужда! – Подойдя к нему, Первый хлопнул капитана по плечу: – Наш человек! Тебе просто не повезло родиться низшим. Но учти, – отстранясь, он покачал пальцем перед его носом: – Всё это не упадёт тебе просто так! Я открыл перед тобой врата – так пройди же по ним, не оступаясь!

– Я… Да я… Всё! Всё, что не прикажете, повелитель! – Прерывисто, самым искренним тоном, произнёс Благоволин, прижимая сжатые кулаки к груди: – Всё сделаю! Сгорю, но не подведу вас, благодетель!

– Другого и не ждал. – Удовлетворённый его реакцией, Сифирон довольно улыбнулся: – Поселю вас здесь же – на Красном. Формальности решим быстро, день-два вам дам освоиться, а после… – Не договорив он подмигнул капитану и тот, верно истолковав его жест, поспешно поклонился, выражая полную готовность к любым задачам.

– Идите на пост охраны, – Первый махнул рукой в сторону двери: – Ожидайте там. К вам подойдёт посыльный, отведёт в ваши апартаменты. Туда же вам доставят всё необходимое – знаки отличия и подобающую одежду, – хмыкнул он, глядя на силовое поле собеседника: – Не ходить же моим помощникам в боевом облачении? Ещё подумают чего лишнего. Что-то ещё? Говори! – Покосился он на переминавшегося с ноги на ногу человека.

– Повелитель…

– Да?

– Можно мне взглянуть на… – замялся капитан, но, пересилив себя, продолжил: – На находки, указывающие путь к тому учёному?

– Не дают тебе они покоя, да?

– Это было моей целью, когда я шёл к вам, господин. Прошу меня простить, но я привык доводить дело до конца, прежде чем браться за новое. Я вас разгневал?

– Отнюдь, – Первый сложил руки на груди: – Я бы даже сказал, что рад слышать подобное. Доводить дело до конца – полезное качество. Пойдём, – подойдя к дальней стене, где виднелась небольшая дверь, он поманил Благоволина за собой: – Раз уж ты скоро станешь одним из нас, то тебе можно, – приоткрыв створку, Первый подтолкнул капитана внутрь: – И даже нужно увидеть то, что скрыто от посторонних глаз и незрелых умов. Заходи.

Помещение, открывшееся капитану за широко распахнутой дверью, более всего походило на склад-запасник музея, по какой-то причине размещенный в длинном подземном переходе Московского метрополитена. Того самого, чьи коридоры, старого, ещё Советского дизайна, производят неизгладимое впечатление на любого, оказавшегося под их полукруглыми сводами.

Мозаичная плитка на полу, мягкий свет спрятанных в нишах под потолком, светильников и… ряды шкафов, витрин, накрытых стеклянными колпаками статуй – выставка шедевров занимала не одну тысячу метров, так что конец коридора просто терялся из виду, сворачиваясь в точку.

– Ошеломлён? – Зашедший в это хранилище сразу за капитаном Первый, хмыкнул, радуясь произведённому эффекту: – Да, дорогой Дуот, это пиршество предназначено только для самых моих доверенных последователей. Мы часто прогуливаемся здесь, обсуждая планы и черпая вдохновение, прикасаясь к чудесам, созданным нашими великими пращурами. Пойдём, – быстрым шагом направившись вглубь помещения, Примарх остановился подле особенно высокой витрины.

– Иди сюда, – поманил он Благоволина к себе: – Смотри – один из самых моих любимых экспонатов.

То, что открылось взгляду капитана за стеклом, более всего напоминало комплект охотника древности, решившего испытать силы в противостоянии с медведем. Зажатая держателями, направляла вверх своё граненое остриё, рогатина, насаженная на тонкое, покрытое вязью древнего языка, древко белого цвета. Рядом с ней лежал дважды изогнутый лук и пук стрел – всё было тщательно изукрашено и исписано.

– Охотничий комплект Махтура, прославленного в веках охотника. Вот с этим, совсем примитивным оружием, он дерзал выходить на кабирков и мерцающих полостней – всегда побеждая их! Представляешь? – Рука Сифирона погладила стекло витрины: – Я, порой, подолгу стою здесь, размышляя – а смог бы я так же, без трепета, встать на пути ужасных созданий прошлого? Мощь, яд, десятки когтей и зубов – а у тебя либо один клык, – его палец указал на рогатину: – Либо один выстрел. Ошибка, промах – и всё. Конец. Точно, как и у нас сейчас – либо мы одним ударом побеждаем, обретая спасение, либо… Либо Убийца сделает своё благое дело. Иного, увы, не дано.

– Вы бы – выстояли, господин, – почтительно склонил голову капитан: – Но…

– Ааа… Не льсти, – отмахнулся было Первый, но Благоволин быстро добавил, перебивая его: – Выстояли бы, господин, если рядом с вами были верные друзья, готовые жизнь за вас отдать. Я – готов.

– Эх… Дуот, Дуот, – покачав головой, Примарх вздохнул: – Если бы ты только знал, как мне одиноко… И ни кто, ни один, не прикроет спину, когда мерцающий проявится сзади.

– Господин, – чуть прикусив губу, Благоволин дёрнул головой: – Такие люди есть, и вы в этом – убедитесь лично. Дайте только нам шанс проявить себя.

– Проявить? – Отойдя от витрины, Примарх направился к столику, стоявшему посреди коридора: – Таких шансов, уж поверь мне, у тебя будет предостаточно. Вот, кстати, – он дёрнул материю, покрывавшую столешницу, открывая взору капитана предметы, до того скрытые тканью: – Ты хотел увидеть следы того учёного? Вот всё, что нам удалось найти.

Небольшой свиток, вернее сказать – обрывок свитка, непонятный предмет размером с ладонь и формой напоминавший ложку без ручки, да небольшой, тёмно красный кубик, в центре которого что-то мерцало – этим немногим и исчерпывались трофеи Хавасов.

– Ожидал большего? – Видя вытянувшееся против воли лицо Благоволина, ткнул его в бок Сифирон: – Чудо, друг мой, что мы и это смогли найти. Кусок рукописи с научными заметками – там упоминается некая планета с багрово-пурпурными океанами, – показал он на свиток: – Любимая игрушка, – ладонь зависла над кубиком и…

– А в рукописи, что-либо кроме планеты, было? – Перебил его капитан, наклоняясь над столом.

– А тебя эта история, я посмотрю, зацепила! – Хмыкнул Первый: – Даже меня перебиваешь!

– Простите, господин, я так долго шёл сюда, стремясь служить вам, что здесь, при виде…

– Впредь будь внимательнее! Прощаю. Пока. А что до рукописи – там примерные планы по созданию новой жизни. На той, мрачной, планете. Есть даже некая радость, что в найденном мире, организованной жизни пока нет, только простейшие водоросли. Автор очень переживал, что при создании новой жизни будет утеряна та, что здесь зародилась изначально, ну а так, как планета едва жива, то и беспокоиться не о чем. К слову, – Первый взял у руки предмет-ложку: – Посмотреть хочешь? На учёного? Это что-то вроде личного коммуникатора, с портретом. Судя по всему, работать он может только будучи в руках владельца – вот тут, – угнездив прибор выпуклостью в ладонь, Примарх повёл пальцем над плоской стороной, отчего та начала наливаться неярким свечением: – Проецируется лицо. Судя по всему, коммуникатор сканирует того, в чьей руке находится и сравнивает с образом, заложенным в память. Ну так что, – он посмотрел на капитана: – Увидеть хочешь?

– Да, господин. Увидеть её – моё самое большое желание!

– Её?! Ты сказал – её?! – Резко придвинулся к нему Сифирон: – Ты знаешь? Откуда? Говори!

– Господин… – Не ожидавший такого натиска капитан даже попятился: – Но… Это же естественно – создавать, дарить жизнь, женское дело. Уверен – мужчина выбрал бы максимально насыщенную жизнью планету, где он бы стал тестировать яды или там мутации, стремясь получить новое оружие.

– Звучит логично, – успокаиваясь, Первый отступил на шаг и приподнял руку, покачивая на ладони древний коммуникатор: – Ты, действительно, умён. Умных – я люблю, а вот – умненьких… – Не договорив, он многозначительно посмотрел на Благоволина: – Что ж, Дуот, смотри. Вот она, наша цель.

Повинуясь движению его пальца, плоская сторона ложки осветилась, коммуникатор, издав тихое, едва слышное, жужжанье, вздрогнул, воздух над ним засветился и начал сгущаться, формируя образ миловидного женского лица. Словно зная, что на неё направлены взгляды посторонних, рядом с личиком появилась ладонь. Быстро поправив причёску, она улыбнулась, и проекция развернулась лицом к капитану, стоявшему напротив Первого.

Капитану потребовалась вся выдержка, чтобы не вскрикнуть от удивления – голограмма, высвеченная древним устройством, как две капли воды походила на Досю, отличаясь, разве что, причёской – ученая дама предпочитала короткое каре, в отличии от длинных волос землянки.

– Это… Она? – Сглотнув, горло пересохло моментально, показал на проекцию Благоволин: – Красива…

– И красива и умна, – кивнув, Сифирон вернул устройство на стол, и оно тотчас погасло, стерев принявшее задумчивое выражение лицо биолога.

– Я выполнил твоё желание, – отойдя от стола, махнул рукой на дверь, Первый: – Надеюсь, теперь ты можешь считать своё дело завершёнными?

– Да, мой господин, – отведя взгляд от стола, сдержанно поклонился капитан: – Вы – милостивы, и, благодаря вам, я полностью очистился от прежних обязательств. Готов служить вам, повелитель.

– Да-да, я помню, – рассеяно произнёс Примарх, не сводя взгляда со стола с дарами.

– Я думаю, господин, – верно истолковал его желание капитан: – Нам следует поспешить на пост охраны, где мы будем ожидать посыльного.

– Посыльного? – С трудом оторвавшись от созерцания деликатесов, Первый перевёл взгляд на него: – Да. Идите туда, а я займусь неотложными делами. Вся планета на мне, – он вновь бросил короткий взгляд на стол: – Дел – не впроворот.

– Уже уходим, повелитель, только… – Подойдя к столу, Благоволин взял в руки бутылку шампанского: – Когда у вас случится передышка и вы захотите освежиться… Вы позволите? Тут есть хитрость – просто так эти ёмкости не открываются. Смотрите, – он приподнял бутылку на уровень глаз подошедшего Примарха: – Вот тут надо…

Раз!

Описав короткую дугу, снаряд тёмно зелёного стекла врезался в затылок повелителя Хаваса.

Не издав ни звука, глухой костяной стук, ознаменовавший встречу земного продукта с черепом Сифирона, не в счёт, повелитель Хаваса рухнул на пол.

– Ты его не убил? – Присевшая рядом с телом на корточки Дося, пощупала шею Первого: – А, нет. Живой, – поднявшись на ноги, она машинально обтёрла руки о силовое поле и досадливо сморщилась, когда её ладони пройдя сквозь него коснулись тела.

– Часа два – два с половиной точно проваляется, – покосившись на тело, капитан быстро прошёл к двери склада редкостей. Назад вернулся он меньше чем через минуту, держа в руке древний коммуникатор.

– Всё, пошли отсюда, – сунув устройство в один из кармашков пояса, он направился было к выходу, но остановился, будучи пойманным рукой Чума.

– Мы что – его вот просто так оставим?

– А что такого? – Пожал плечами Благоволин: – Пусть лежит. Очнётся – и не вспомнит, что произошло.

– Может хоть следы заметём? – снайпер выразительно покосился на стол с дарами.

– Ты о чём?

– Смотри. – Быстро открыв бутылку, Чум принялся поливать её содержимым пол вокруг Примарха, щедро брызгая на его одежду: – Эхх… – Ворчал он себе под нос, видя такое бесцельное расходование знаменитого напитка: – Настоящее… Из Франции… И так бездарно расходовать.

Когда от содержимого осталось меньше четвери, он, наклонившись над телом, сунул её под руку Первого, словно тот упал, продолжая пить шипучий напиток.

– И теперь, – взяв синюю банку чёрной икры, Чум, едва сдерживая вздох, принялся рассыпать её по полу: – Последний, мать его, штрих.

Не сдержавшись, он зачерпнул горстью прямо из банки и сунул приличную горку деликатеса себе в рот: – Вкусно-то как, – облизнувшись, Чум протянул банку товарищам: – Ну? Кто хочет икорки, да за счёт Примарха, отведать? Налетай – халява!

– Ты бы лучше поторопился, – покачал головой Благоволин: – Два часа есть, но нам ещё лифта ждать, да наверх подниматься.

– Знаю, – вздохнув, Чум присел на корточки и принялся пачкать лицо Первого икрой: – Очнётся – решит, что ужрался и вырубился, – пояснил он вытирая руки об одежду правителя. Ладно… Готов я.

Поставив полупустую банку на ребро, Чум выпрямился, с сожалением глядя на стол: – Оставим? Выкинет же. Решит, что траванулся и как есть – выбросит.

– Это уже его дело. – Подхватив товарища под руку, Дося поволокла его к выходу, преодолевая слабое сопротивления снайпера.

– Тебе не жалко? Нет, Дось, ты же икру любишь – и тут, такое богатство на свалку?! Давай хоть красной возьмём – деткам. Там наверху, отдадим, а? Да ладно, понял я, – Сник он, видя приближавшегося капитана: – Мне просто за державу обидно – такие богатства и – коту под хвост.

Обратный путь они проделали без проблем.

Стража, что на первом, что на втором постах, видя пустые руки возвращавшихся от Примарха людей, не проявила к их особам никакого интереса.

И только девочка, на верхнем уровне, одна из тех, кого они угощали фруктами, долго махала рукой им вслед, забравшись на крупный камень в начале тёмного коридора.

Глава 16

Расслабиться команда Благоволина смогла, только выйдя из коридора, соединявшего Астерию с привратным миром.

– Всё! Шабаш! Привал! – Чум, отойдя от пещеры на десяток шагов, повалился на траву: – Перекур, а, командир? Полчасика бы?

– Домой вернёмся, – привалился капитан к стволу ближайшего дерева: – Там будет тебе и перекур, и ужин, и, – он подмигнул Чуму: – Отпуск. Выбью – обещаю. Не знаю, как вы, а я словно в чане с дерьмом побывал. Это я про Сифирона этого. Бррр… Ну и мерзкая же личность!

– Политик, – присаживаясь на траву, выдохнула Дося: – Ты что, чего-то другого ожидал? Типичный лидер общества потребления, выросший в условиях жесткой конкуренции на всё. Но мне показалось, – прищурившись, она посмотрела на Благоволина: – Что вы быстро нашли общий язык.

– А что делать-то оставалось? Гневно швырнуть ему в лицо – «сударь, вы подлец!», да? И провалить задание? Нет уж… Полез в кузовок, сама знаешь, изволь правилам следовать. Всё, хватит об этом. Вам-то что? Обсудили и забыли? А мне ещё отчёты писать, и, сами знаете, Змеев детальные рапорта требует. Так что – кому отлёживаться, а кому снова, в тот ад, погружаться.

– Да поглубже, поглубже, – злорадным тоном произнёс Чум: – С описанием деталей и чувств. Особенно, когда ты ему едва не до земли кланялся.

– Заткнись, а? – Погрозил кулаком ему капитан: – Душевно прошу – заткнитесь, товарищ лейтенант, пожалуйста! Маслов! – повернулся он к Игорю: – Домой проход открывай. Чай не забыл, как?

– С радостью, – вытащив из кармашка пояса медальон, Игорь прикрыл глаза, сосредотачиваясь на нужных образах: – Ярмарка. Солнце. Кшеш с Вимом… – Начал бормотать он, помогая сознанию настроиться на нужную волну.

– Представляю, – повернулся на бок Чум, с интересом наблюдая за Масловым: – Как сейчас Кшеш охренеет. Когда из Портала Хавасы полезут? Во, смеху-то будет… Он, на измену, а мы ему такие – не дрейфь, старина, это мы, из самого логова врага, типа.

– Угу, – мотнула головой Дося, так же наблюдавшая за начавшим окутываться туманом Масловым: – Смешно… Если не прибьёт он нас. Сразу – едва нос высунем.

– А нас-то за что?! – Поражённый такой несправедливостью Чум даже сел, опираясь руками о траву: – Мы же хорошие?!

– Ярмарка… Ярмарка, – бормотание Игоря стало громким, и вдруг, резко выбросив вперёд кулак с зажатым в нём медальоном, он выкрикнул: – Откройся!

Туман, до того клубившийся вокруг его фигуры, съёжился, словно услышав приказ человека, налился светом и, сформировав облако, замер в паре шагов от Маслова.

– Готово, – вытирая со лба выступивший пот, Игорь приглашающе махнул рукой: – Прошу, товарищи. Ярмарка ждёт нас!

– А кричал-то чего? – Проходя мимо него улыбнулся капитан: – Тут же вроде, ну – как я помню, мысленно-эмоциональное управление?

– Да так легче, – покраснев, признался Игорь: – Мне – легче, словно стену сломал, когда крикнул. Сила, как бы это сказать… Копилась-копилась, а потом, раз! – Он вновь выбросил вперёд сжатый кулак: – И ей бьёшь. Представил Ярмарку… Ну и ударил. Как почувствовал, что готов. Вот, как-то так. А что?

– Да просто интересно, – пожав плечами, Благоволин остановился перед облаком: – Просто я себе это несколько по-другому представлял, – он неопределённо пошевелил в воздухе пальцами: – Ммм… Как просачивание, перетекание, что ли. Ладно, не суть. Пошли, – кивнул капитан на проход: – Все сразу, пусть Кшеш удивится.

– Я, конечно, не эксперт по порталам, – покрутил головой капитан, когда окружавший их туман рассеялся: – Но что-то мне подсказывает, что это далеко не Ярмарка.

Бледно розовое небо, сочная малиновая трава, серые камни и всё, окружавшее их, совсем не походило на мир вечной весны, где раскинули свои шатры торговцы со все галактики.

– Странно, – оторвав травинку, Игорь растёр её меж пальцев и принюхался, словно запах мог указать ему место их настоящего расположения: – Я же всё, точно как прошлый раз, делал.

– Значит – накосячил где-то, – тоже сорвав стебелёк, сунул его в рот, Чум: – Может подумал о чём левом? О бабе, например?

– Думаю, – не обращая на него внимание, Маслов повернулся к капитану: – Это наводки от пещеры-перехода подействовали. Надо было подальше отойти. Помните, когда мы в Картаг шли, ну – с Звездорождёнными? Когда Истикриат вёл? Мы же тогда километров, наверное, с пять отмотали, прежде чем он проход открыл.

– Ты это на что намекаешь? – Выплюнув травинку, Чум недовольно сверкнул глазами: – Что это из-за меня? Да? Так и скажи, мол Чум виноват! В моём косяке давайте винить Чума! Да? Ты это сказать хотел?

– Прекрати, – продолжавший оглядываться по сторонам Благоволин, раздражённо дёрнул плечом: – Виноватых в произошедшем не нахожу. Технология, для нас новая, не изученная. Может, пещера та, наводку дала. Может Игорь что-то не так подумал. Всё. Не обсуждаем как! Обсуждаем – что? В смысле – что делать?

– Портал искать, – так же как и капитан, разглядывавшая горизонт Дося, вытянула руку, показывая куда-то в сторону: – Мне кажется, или там что-то блестит? То вспыхнет, то погаснет? Вооон там, – она покачала рукой, обозначая направление: – Видите?

– Я – нет, – перестав щуриться, Маслов опустил голову: – И… Извините меня. Старался изо всех сил.

– Тебя никто и не винит, – приставив к лбу ладонь козырьком, принялся вглядываться в указанном направлении, капитан: – Ты и так молодец. Туда-то, ты нас провёл. А обратно… – он на миг смолк, прищуриваясь, а затем продолжил: – Мы все, после Хаваса, малость того, поехавшие. Да, видел, – убрав ото лба ладонь, он помассировал глаза и повернулся к девушке: – Две вспышки, словно зеркало висит, и на ветру качается. Двинули? Уверен, всё норм будет! Раз блестит, значит что-то техногенное. Может там окна моют. А раз так, то…

– То там поселение, – закончил за него Чум, продираясь сквозь траву в указанном направлении: – Я вот прямо уверен – местные самаритяне не дадут бедным путникам с голоду помереть. Дело к ночи, – бросил он быстрый взгляд на небосклон, где местное светило, далеко позади оставившее зенит, спешило к горизонту: – А значит – и к ужину. Пойдёмте, чего время терять.

Путь через поле оказался не так прост, как ожидалось.

Под ровным слоем травы, казалось, что неведомый садовник, готовясь к приходу гостей, идеально сравнял растительность, безжалостно удаляя случайных выскочек. Под этой, идеальной гладью, скрывалась далеко не ровная поверхность.

Кочки, ямки, камни, всё это, скрытое от глаз, будто специально лезло под ноги путников.

Так что, когда они, устав чертыхаться, добрались до края поля, вымотаны все оказались преизрядно.

– Чёртова трава, – косясь на ровную границу луга, а оканчивался он резко, стеной, проворчал Чум: – Голосую! – Сев на землю, он поднял вверх руку: – Пусть следующий мир будет каким угодно, но не таким. Я – за! Кто со мной?

– Не гневи Бога, – уселась рядом с ним, Дося: – Воздух есть, трава – есть, значит и воду найдём. А вот выкинуло бы нас в мёртвый мир? Типа нашей Луны? Тогда что?

– Ааахххрррр… – Схватившись за горло тут же изобразил удушье, Чум: – Сорок, ну полста секунд, и всё. Отмучались. Покой и отдых, – раскинув руки он повалился на плотную, словно утоптанную почву, чью безжизненную поверхность не оскорблял своим присутствием ни росток, ни камушек.

– Покой? Тебе? И не мечтай, – фыркнула девушка: – В рай тебя не возьмут – грешен, а из ада через три дня, ну, максимум неделю, выгонят. Ты же и там всех достанешь своим нытьём. И котлы не так топят, и масло на сковородах – разбавленное. Нет, Чум. Быть тебе призраком. Будешь мотаться, неприкаянным, да честных людей пугать.

– Хм… Вариант! – Усевшись по-турецки, он погладил подбородок и сложил руки на коленях: – Это ж сколько счётов я смогу закрыть?! Буду, к обидчикам, по ночам, являться – до инфаркта доводить. Согласен! – Задрав лицо к небу, прокричал он: – Где кровью расписаться?

– Игорь, – покачав головой, Дося посмотрела на Маслова: – Открой, пожалуйста, проход на Луну. Очень тебя прошу.

– Нельзя на Луну, – слушавший их разговор Благоволин, с трудом сдерживал смех: – Ни как нельзя. Вот представьте. Починят американцы свой Шаттл, оснастят новыми технологиями – и на Луну. Чтобы подтвердить – мол мы были первыми здесь. Следы Апполона найти. Прилетают, а там ни Апполона, ни следов – и только Чум наш, на камушке сидит. Понятное дело – мумифицированный. Вы представляете, какой они крик поднимут? Из каждого же утюга орать будут, что Советы смертников посылали? А оно нам надо? Нет. Так что, – протянув снайперу руку, он помог ему подняться: – Живи, дорогой ты наш. Рано тебе на тот свет.

– Ну, рано, так рано. Кто я такой – с начальством спорить.

Прошло не менее получаса, прежде чем яркая искорка, примеченная Досей, разрослась до размеров спичечной головки, а ещё спустя четверть часа, когда солнце уже ощутимо склонилось к закату, перед ними открылся посёлок.

То, что там кто-то жил, было видно с первого взгляда – сеть светлых тропинок, петлявших меж строений и свивавшихся в одну широкую полосу, убегавшую за горизонт, весьма наглядно подтверждали факт обитаемости посёлка. Смущение вызывало другое.

Строения.

Вместо привычных коттеджей или многоквартирных коробок, здесь всё пространство заполняли купола. Прозрачные, похожие на половинки мыльных пузырей, они переливались всеми цветами радуги, создавая ощущение праздника на душе.

– Красиво-то как, – Дося, прижав руки к груди, зажмурилась, потрясла головой и осторожно приоткрыла один глаз, опасаясь, что чудесное зрелище исчезнет, обернувшись вызванным усталостью миражом.

– Не пропало! – От избытка чувств она даже подпрыгнула: – Чего стоите! Пойдёмте! Уверена, те, кто там живут, нам помогут! Не могут же быть люди, обитающие в такой красоте, быть злыми!

Поселение встретило их тишиной мёртвого города.

Двигаясь по дорожкам, залитым похожей на стекло, массой, люди невольно становились свидетелями совсем недавно кипевшей тут жизни, благо прозрачные купола позволяли во всех деталях ознакомиться с бытом обитателей.

Разбросанные игрушки, столы, на которых стояли тарелки полные еды и бокалы с напитками, разложенные и развёрнутые свитки – всё выглядело так, словно жители, все, поголовно, просто исчезли, прервав свои занятия.

Ни следов разрушений, ни подпален от стрельбы – следов насилия не было.

– Прямо Фата-Моргана какая-то, – прижав лицо к стеклянной поверхности, проворчал Чум, разглядывая неубранную, узкую постель: – Но ведь так не бывает, – показал он рукой на стоявшие рядом с ложем пушистые тапочки: – Человек, на автомате их бы надел, да и игрушка, – кивнул он на мягкую, словно плюшевую ящерку, лежавшую рядом с подушкой: – Или с собой взяли бы, или отложили в сторону. А тут? Видно же, что ребёнок её обнимал во сне. Будто растворились. Игорь? – посмотрел он на Маслова: – А может эти купола, они от чего-то защищали? Местных? Ну там – от излучения какого? – Чум невольно поёжился: – И не выдержали. Может вспышка какая? Или лучи? Смертельные? Я про такое в кино видел – раз! И все трупы.

– А тут трупы где? – Дося, подойдя ко входу в купол, чей проход преграждала голубая плёнка силового поля, покачала головой: – Ты головой-то думай. Хоть изредка. Тел нет.

– Испарить их тоже не могло, – кивнув, подошёл к преграде Игорь и потрогал её рукой – его пальцы легко прошли завесу насквозь: – Ага… Это, наверное, от пыли снаружи защищает. Может ещё от осадков, – отодвинув девушку, он просунул голову внутрь и, немного помедлив, шагнул внутрь.

Оставшиеся снаружи видели, как он, сделав несколько осторожных шагов по покрывавшему пол ковру, осмелел и, не видя опасности, развернулся к ним что-то беззвучно говоря – прозрачные стены надёжно отсекали звуки. Поняв, что его не слышат, Игорь улыбнулся, беззаботно махнул рукой и повернулся, решив подойти к подобию этажерки, заполненной свитками.

Но стоило ему только сделать пару шагов, как колени вторгшегося в чужую собственность, подогнулись, Маслов схватился за горло и, дёрнувшись в сторону спасительного выхода, осел на пол.

– Сууука… – рванувшийся было внутрь Чум, был тут же перехвачен Досей: – Стой. Палка нужна. Нельзя туда.

– Да я быстро, – рванулся снайпер, вырываясь из её рук: – Рывком. Может он жив ещё.

– Отставить, – Благоволин торопливо обшаривавший взглядом окрестности, зло стукнул кулаком по ладони: – Твою ж! Ни деревца! Одни клумбы эти, цветочные. Отставить, Чум! Ты ему не поможешь, ещё и сам там останешься.

Меж тем тело их товарища, безвольной грудой лежавшее на полу, дёрнулось, по нему пробежала судорога, и Игорь встал, мёртво склонив голову к плечу. Вытянув вперёд руки, рывками переставляя словно одеревеневшие ноги, он двинулся к выходу.

– Ой… Зомби… – Прижав ладони ко рту, попятилась от купола Дося.

– Может они все вот так и того? – Чум, выломав из обрамления клумбы округлый булыжник, взвесил его в руки: – В зомбаков превратились? Их как? – Обернувшись, он посмотрел на капитана, тоже подобравшего камень: – Вроде, в голову бить надо?

– Если по фильмам, то да, – занеся руку с камнем над головой, капитан приготовился сделать бросок – ставшему зомби Маслову оставался всего один шаг до голубеющей завесы.

– Мозгии… Мне… Нужны… Мозгииии… – Хрип, зомбака послышался, стоило только их бывшему товарищу оказаться снаружи купола: – Мне… Нужжнооо… Жрааать…

Бамс!

Пущенный рукой Благоволина камень звонко щёлкнул по стеклу всего на сантиметр выше пройдя над головой Маслова.

– Вы что? Охренели? – Прикрывая голову руками, Игорь прыгнул назад, внутрь здания и чуть погодя, подняв руки, осторожно чуть высунулся наружу, готовый в любой момент отпрыгнуть назад: – Шутка! Я пошутил! Вы что? Шуток не понимаете?!

– Шуток? – Широко размахнувшись, Чум метнул свой снаряд и попал бы точно в лоб жертве, если б та, с ловкостью недоступной для зомби, не отпрыгнула бы назад. Камень же, врезавшись в мембрану, на секунду завис, словно прилипнув к голубому пологу, а затем медленно, явно не желая опускаться на грешную землю, пополз вниз, успокоившись только достигнув пола.

– Эй? Не стреляйте! – Высунулась наружу рука Игоря, сжимавшая белую тряпку: – Норм со мной всё!

– Зомби, вроде, не думают, – косясь на тряпку и повернувшись к Благоволину, прошептал Чум: – Хотя, это не Земля, а про инопланетных зомбаков и упырей, я не знаю.

– Думаю, что у этих, местных, – тоже шепотом ответил ему капитан: – Всё, как и у наших. Зомби – явление интернациональное… Ино… Тьфу. Кросспланетное, я так думаю.

– Не стреляйте! В норме я! – Держа тряпку над головой, выдвинулся из-за завесы Игорь: – Нормально всё! Не зомби я!

– Ага… Пошарив взглядом, Чум отыскал подходящий булыжник и осторожно шагнул в его сторону: – Нормальный… А как подойдёшь – кинешься мозги жрать! Знаем мы ваше отродье.

– Да шутка то была!

– Шутка? – Подошедшая к нему Дося пристально посмотрела в глаза Маслова: – Шутка, значит?

Её рука приподнялась и, в следующий миг, по тихой улице, прокатилось эхо звонкой пощёчины.

– Шутник выискался, – дёрнув головой, она закусила губу и отвернулась, скрывая выступившие слёзы: – Мы, из-за тебя… А ты! – Оттолкнув его она прошла внутрь здания, оставив замершего Игоря наедине с недобро смотревшими на него товарищами.

– М-да… – Подойдя к нему, Чум поднёс сжатый кулак к его носу: – Дебил. Кто таким шутит? – Вздохнув, он прошёл внутрь, покосившись на капитана.

– Что ж, Маслов, – Глядя мимо него, нахмурился капитан: – Всякая шутка должна быть к месту, а сейчас – вы перешли грань. Объявляю вам… Эээ… Чёрт! Вы же гражданский! Ладно. – Он посмотрел на Игоря, массировавшего щёку с ярким отпечатком пятерни: – О вашем проступке будет доложено Змееву. Пусть он решает, что с вами делать. От себя скажу, – чуть помолчав, Благоволин выдохнул прямо ему в лицо: – Дурак ты, Игорь! Как есть – дурак!

Дальнейшие их блуждания по покинутому городу, не принесли в копилку команды чего-либо нового. Картина, повторявшаяся во всех жилых пузырях, была одинакова – отложенные, будто на миг, вещи, ожидающая своих хозяев еда… Всё было так, словно жители дружно решили отлучиться на пару минут, намереваясь вернуться к своим занятиям, сразу по возвращении.

Местное светило уже почти касалось горизонта, когда группа, пройдя поселение насквозь, вышла на дорогу, соединявшую его с Порталом.

– Ну что? – Явно повеселевший при виде не таких уж и далёких каменных столбов, капитан, весело хмыкнул: – Финал уже виден, а? Последний рывок – и мы дома!

– Как раз к ужину, – тоже улыбнувшись, Чум двинулся по дороге, насвистывая весёлый мотивчик. Пройдя с десяток шагов, он остановился, словно поджидая остальных, а когда Благоволин поравнялся с ним, то подмигнул капитану и запел: – Ай, да хороша дорога домой, да с товарища-ами!

– Чу-ум! – Поморщился тот: – А без твоего музыкального сопровождения, можно?

– Ай, да не-е-льзя, ко-омандира-а-ака! Те-ени вдоль доро-ог бегут, ай, да на-апа-асть на нас хотят! Ай, да глаз мой острый, ай, да ви-ижу я их! Ви-идел я, да с лева, шли-и-и, да в траву, да ле-е-беду за-а-а-шли!

Трава, с левой стороны дороги, та самая, малиновая, и вправду колыхалась чуть сильнее, чем её собратья по другую сторону дороги.

На какой-то миг капитану показалось, что он видит, различает ускользающие контуры прозрачной, словно стеклянной фигуры и, действуя скорее по наитию, он выкрикнул: – Головы прикройте! Полем!

Он успел вовремя – стеклянный человек вскинул к груди руки, наводя на него нечто вытянутое и такое же прозрачное, полыхнула короткая белая вспышка, и капитан покачнулся, ощутив строенный удар в грудь. Секунда – и удары повторились, но на сей раз стрелок целил в голову. Борясь с дурнотой, поле, хоть и ослабило силу ударов, но голова загудела словно от доброго апперкота, он сдвинулся в сторону, сбивая стрелку прицел.

Новые вспышки – Благоволин дёрнулся, злорадно ощериваясь – дробь попаданий пришлась в плечо и, уловив миг, оглянулся на команду.

Его приказ успели выполнить все.

Почти все.

Маслов, то ли замешкавшийся, то ли, запутавшийся в кнопках на поясе, лежал на дороге, заливая стекловидное покрытие чёрной, в закатных лучах, кровью.

– Ну, ты! – Почувствовав, как багровая пелена злости начинает подниматься из глубин сознания, капитан, в очередной раз увернувшись, ткнул пальцем в призрака: – Сюда иди! – Дополнил он свою короткую речь неприличным жестом из двух разведённых в стороны, пальцев: – Рвать тебя буду!

Понял его противник или, убедившись в бесперспективности стрельбы, сам решил сменить тактику, так и осталось неизвестным.

Отбросив своё оружие в сторону – оно тотчас растворилось в короткой вспышке не достигнув травы, призрак, прямо с места, прыгнул на капитана. Наверное, он хотел достать своего оппонента ногами, с первого же удара отправив того на землю, но Благоволин не зря терял время на спаррингах. Чуть отведя корпус в сторону, он пропустил летевшее мимо тело и, крутанувшись на месте, впечатал сложенными в замок руками, стеклянному по шее.

Всхрапнув, и получив новый импульс, нападавший крутанулся в воздухе, падая плашмя на дорогу. В последний момент, когда нога подскочившего к нему Благоволина уже была готова добить жертву ударом в голову, он извернулся, уворачиваясь от смертельного удара. Перекатившись назад через голову, стеклянный вскочил на ноги. Шевеля широко расставленными в необычной стойке руками, он плавно двинулся вперёд, угрожающе приподнимая то одну, то другую растопыренную ладонь.

Выпад!

Контур короткого лезвия, в последний момент сверкнувший в лучах солнца, предупредил капитана о новой опасности. Отбив удар, Благоволин ударил сам, целя в голову призрака.

Промах!

Стеклянный, по движениям которого было видно, что он боец высокого класса, легко увернулся, откатившись в сторону, где на миг замер и, по-крабьи, боком, принялся смещаться в сторону.

– Ка-питан, – услыхал Благоволин прерывистый голос Чума: – Это… с-вои. Слу-ги, сволочи, мать их! У нас… С ни-ми, мир!

– Слуги? – Не отрывая взгляда от замершего в растопыренной позе противника, переспросил он: – Ты уверен?

– Да! Мы та-ких… Встречали. Не-за-чем с ними драть-ся.

– Слуги? – Сохраняя стойку, капитан уставился на силуэт: – Мы свои. С Зеи! Союзники.

– Воля Скорбящего-в-пыли, будет исполнена! – Выкрикнув короткую фразу в ответ, стеклянный пригнулся, готовясь прыгнуть, и Благоволин торопливо поднял руки к груди, повернув ладони к противнику: – Стой! Это ошибка! Мы с вами против Хавасов стоим! К нам ваш Ланодель -дрессировщик приходил!

– Предавший Единение теперь с вами? Смерть! – В руке Слуги вновь появился призрачный кинжал: – Сначала тебе, потом им, – лезвие чуть качнулась, указывая на замерших в боевых стойках Чума и Досю: – А после и ему! Смерть!

– Смерть! – Слитно повторили два других силуэта, бросаясь на своих противников.

– Смерть! – Повторил стеклянный Благоволина, одновременно со словами, взмывая в воздух.

– Это мы ещё посмотрим!

Не став на сей раз уворачиваться, он встретил летевшее на него тело серией ударов, рыча от напряжения.

Первый, рубящий сверху вниз, заставил Слугу развернуться в воздухе, ставя тело почти вертикально. Капитан уже хотел было нанести второй удар, но тут что-то коснулось его, воздух вокруг сгустился, становясь плотным как вода.

Секунды замедлили свой бег, растягиваясь в года и он, словно воспарив над стычкой, увидел всё происходящее разом, как на картине.

Вот Чум с Досей. Прикрывая спины друг друга они медленными, вязкими движениями, отбивают удары таких же медлительных Слуг. Вот он сам, стоит с отведённым для удара кулаком, а перед ним, замерев как комар в янтаре, висит выгнувшаяся назад прозрачная фигура.

"Хрен ты от меня уйдёшь" – проскочившая в сознании капитана мысль показалась ему занятной, и он, ощущая впереди бездну лет, спустился ниже, прикидывая место удара. Стойка капитана была идеальной – Слуга висел перед ним раскрытый для удара. Чуть напрягшись он различил размытые, но явно видимые вектора сил, действовавшие на тело стеклянного и, никак не удивляясь увиденному, откорректировал свой удар. Было немного забавно наблюдать как его же кулак чуть сместился, и он начал было удивляться происходящему, пытаясь понять природу охватившего его явления, но невесть откуда появившаяся в сознании волна спокойствия, смыло и удивление и пришедшее с ним беспокойство неправильности происходящего, оставив в сознании пустую, звенящую чистотой уверенность в победе.

Кивнув самому себе – стойка была идеальна, Благоволин вновь взлетел вверх, наслаждаясь красотой заката, но тут в его поле зрения попал Маслов.

– По..мо…ги, – шепот Игоря, на фоне абсолютной тишины, был оглушительным: – На…до лечь. – Маслов, упираясь руками в дорогу, приподнял голову, и капитан ужаснулся огромной ране, превратившей всю правую сторону его головы в одно кровавое месиво.

– Положи его в кристалл, – раздавшийся в его сознании женский голос был тих и печально спокоен: – Путь – его единственное спасение. Если он его одолеет, конечно. Где найти кристалл я скажу. Иди в…

– По…мо…гии, – шепот Игоря заглушил последние слова женщины, а в следующий миг руки Маслова подломились, и он рухнул в лужу крови.

Дзиньк!

Растянувшееся как резиновый жгут время лопнуло, больно опалив капитана невидимым огнём и он, действуя инстинктивно, выбросил вперёд сжатый кулак, целя в выбранную, во время видения, точку.

Удар получился отменным.

Слуга, крутясь вверх тормашками, взмыл вверх, на миг зависнув, и, в следующий момент, рухнул в траву выпадая из невидимости. Уже над самой травой, попав в луч заходящего солнца, он вспыхнул радужной палитрой, а ещё через секунду, скрылся в колыхавшихся травах, поглотивших яркий силуэт весь, без остатка.

Развернувшись, капитан в два прыжка оказался подле Доси и, не тратя времени на замах, врезался всем корпусом на стоявшего боком к нему второго нападавшего. Не ожидавший подобного Слуга кубарем покатился через дорогу и скрылся в траве, прорубив в ней телом настоящую просеку.

Третий боец, поняв, что остался один, долго медлить не стал.

Увернувшись от удара Чума, он отпрыгнул назад, одним махом оказавшись на границе поля.

– Вы – покойники! – Пригнувшись и готовый сорваться с места, бросил он в сторону людей: – Все вы! Мы – не покоримся вам!

– Да стой ты! – Чум, сняв поле с головы, протянул к нему пустые ладони: – Стой! Мы не Хавасы! Свои мы, дубина ты эдакая! Свои!

– Кровь убитых – взывает! – Дёрнул головой Слуга в сторону куполов: – За всё ответите! И за жизни, и за сегодня! – Выкрикнув эти слова, он кувыркнулся назад, мигом исчезая в ставших почти чёрными стеблях травы.

– Вот и поговорили… – Разведя руки, Чум повернулся к капитану, хотя что-то сказать, но вскрик Доси, заметившей лежащего на дороге Маслова, прервал его.

– Игорь… Игорёк, упав на колени рядом с ним, девушка принялась осторожно поворачивать тело и вскрикнула, увидев развороченную рану на голове.

– Не жилец, – отвёл в сторону взор Чум: – Мы его даже до Портала не донесём, кончится раньше.

– Не смей, – подняла она на него невидящий взгляд: – Он жив. Я знаю, чувствую. Надо к нам, быстрее.

– Включи поле. Я про голову, – отрывисто бросил Благоволин: – Помню, он сам говорил, что оно раны консервирует.

Отойдя от Маслова, над которым склонилась Дося, он подошёл к Чуму, разглядывавшему что-то на краю поля.

– Поможешь, – тоном, не оставлявшим снайперу выбора, произнёс Благоволин: – Досю вперёд пошлю, пусть что хочет с Ключником делает, но Портал надо домой открывать.

– Дотащить-то, дотащим, – не глядя на него кивнул тот: – Но только… – Прервавшись, он махнул рукой: – Думаешь мне легко? Маслов… Сработались мы с ним, нормальный парень и вот так, от почти своих же. Хорошо, что сирота.

– А ты не хорони раньше времени. – Быстро оглянувшись на девушку, Дося продолжала воевать с поясом Игоря, капитан наклонил голову к Чуму: – Скажи, ты, пока дрался, ничего не слышал? Ничего необычного у тебя не случилось?

– У меня – ничего, – качнул головой в ответ тот: – А вот необычного, секунду погоди. – Продолжая смотреть на что-то черневшее у края травы, он быстро подошёл к заинтересовавшему его предмету и, подняв его с земли, вернулся к Благоволину.

– Чего-то подобного я и ожидал, – покрутив находку в руках, он протянул её товарищу: – Слуги, как всегда – в своём репертуаре. Последний, тот, что удрал, уронил. Прямо перед тем, как в траву сигануть.

В руках капитана был наручень Имперского образца. Не новая, потёртая, с отметинами множества боёв, железка могла принадлежать только ветерану, прошедшему не одну компанию. Перевернув кусок брони, Благоволин смог разобрать едва заметные в надвигавшихся сумерках, буквы, выцарапанные изнутри: – Цент. Гай К. Вернус. Лег. 8 Манип 1. Слава Аресу – ему служу!

– Хорошая подстава, – повертев в руках наручень, капитан вернул его Чуму: – Не знай мы Слуг, вполне могли решить, что нападение – дело рук легионеров. Уверен – на это и был расчёт. Разозлить и натравить на Империю, пусть об них зубы ломают.

– Наговорились? – Прервала их Дося, державшая голову Игоря в своих руках: – Я ему противошоковое вколола. Но потеря крови, – не договорив, она дёрнула плечом и прикусила губу.

– Беги к Порталу. – Махнув рукой в сторону каменных пальцев, наклонился над телом Благоволин: – Чум?

– Да здесь я, – повертев железку в руках, он сунул её Досе: – Не потеряй, пригодится. – Взвалив Маслова на плечо, он повернулся к капитану: – После подменишь, сколько смогу – протащу, он и моим товарищем был. Не из последних.

Стоявший перед Порталом Ключник, пожилой, если не сказать древний мужчина, отрицательно мотнул головой, складывая руки на груди.

– Для вас прохода нет! Можете меня убить, я не боюсь разделить судьбу жителей Эдмера, но я вам помогать не буду! – расправив плечи и задрав подбородок он уставился на первые звёзды, начавшие украшать своим сиянием стремительно темневший небосклон.

– Я уж к нему и так, и эдак, – повернулась к подошедшим товарищам, опустив голову, Дося: – А он – ни в какую! Ну пойми, – развернулась она к Привратнику: – Ну, ни при чём мы! Мы не те, за кого ты нас принимаешь! С Зеи мы! Мы сами против Хавасов этих воюем!

– Тебе не сбить меня с толку, убийца! – Подбородок Ключника взлетел ещё выше, демонстрируя невиданную гибкость шейных позвонков для его более чем преклонного возраста: – Рази! Я смерти не боюсь!

– Не хочет, значит, идти на сотрудничество? – Придерживая безжизненно обвисшее тело Игоря, недобро посмотрел на него Чум: – А про милосердие ты слыхал?

– Одной падалью меньше!

– Подержи-ка, – наклонился к капитану снайпер: – Я сейчас этому уроду наглядно объясню. Ху из ху, как говорится. Игоря подержи, я быстро.

– Отставить! – Шагнув вперёд, Благоволин встал перед Порталом, преграждая Чуму вид на Ключника: – Уважаемый, – вежливым тоном начал он: – Вы нас не за тех принимаете. Мы сами против них, вот и пришлось эту сбрую натянуть, – пробарабанил он пальцами по пластинам пояса: – А на самом деле мы – с Зеи.

– Вы! – Палец старика едва не ударил капитана в грудь, не дотянувшись всего нескольких сантиметров: – Исчадия тьмы! Вот кто вы! И я не буду тем, кто выпустит вас с планеты! О, нет! – Он тряхнул головой, и волосы, уложенные в странную высокую, двумя столбами, совсем как каменные пальцы Портала, причёску, рассыпались серебром по его плечам: – Вы сдохнете здесь! Здесь Вы будете корчиться в агонии, не в силах причинить вред ещё кому-либо! Здесь ваша смерть! Здесь, вашу плоть и кости пожрут дикие звери! Здесь…

– Ну вот, – развела руками Дося: – На третий круг пошёл! А время-то, – она обернулась на Маслова: – Времени-то, нет!

– Ах-ха-ха! Сдохните! Здесь! – Затрясся в истерическом припадке старик: – Могильный ветер задул! Чуете его порывы?

– Он вообще? Вменяем? – Благоволин повернулся к девушке: – Может вырубить его и ручками провернуть?

– Не выйдет, – уложив Игоря на траву, подошёл к ним Чум: – Пока Ключник жив, Портал только ему подчинён. Не провернём мы их, – кивнул он на каменные многогранники.

– И ведь не докажешь ему, что мы свои, – вздохнула Дося: – Он в ступоре. Истерическом. Нам бы хоть с Пашешем связаться.

– Угу, – кивнул капитан: – Или с Кшешем. Вот он – нормальный, несмотря на весь тот дурдом, что на его Ярмарке творится.

– Это да, – уперев руки в бока, Чум смерил насторожившегося Привратника оценивающим взглядом: – Кшеш – мужик, не то, что этот маразматик. В крайнем случае, он бы Вима своего к нам послал, спросить – мы ли это, или подстава Хавасская.

– Ты знаешь Кшеша? – Истерический огонёк угас, сменившись недоверием: – Ты врёшь! Кшеш – лучший из нас. Он бы никогда не пошёл на сотрудничество с вами. Мразями, – добавил Привратник, впрочем, не столь уверенным и злым тоном как прежде.

– А ты свяжись с ним, – посмотрел на него капитан: – Спроси у уважаемого Кшеша, знает ли он Досю, Чума, Игоря и меня, Благоволина? Капитана? Мы с ним совсем недавно виделись, так ему и скажи. В другом обличье, правда. Тогда мы золотыми были. Ну? Спросишь? Тебе же это не сложно.

Ничего не сказав, старик попятился назад и, полуобернувшись, приложил ладонь к каменному столбу.

Так, прикрыв глаза, он простоял с минуту, полностью уйдя в себя. Когда же старик обернулся, то его лицо выражало крайнюю степень удивления.

– Почтенный Кшеш, – начал было Ключник, но тут же умолк, приводя мысли в порядок: – Почтенный Кшеш сказал мне, что не знает никого по имени Чум, Дося или Капитан. Однако, – он снова смолк и покачал головой, наверное, удивляясь решению своего товарища: – Однако, он попросил, при чём, весьма настоятельно попросил, пропустить вас к нему. Что же, – пожевав губами, Привратник тряхнул головой: – В конце концов, Ярмарка – защищённая планета. Да и Кшеш больше опыта в общении с чужаками имеет. Так тому и быть!

Повернувшись к Порталу, он положил ладонь на каменный бок столба и тот ответил ему, выпустив молнии, начавшие плетение прохода.

– Идите, – отойдя в сторону, Ключник сложил руки на груди: – Я буду молиться, чтобы смерть ваша была долгой и мучительной!

– И тебе счастья, – не удержался от шпильки Чум, проходя мимо него с Игорем на руках: – И побольше, чтоб завалило тебя, по самые…

До какого уровня, свалившееся на Привратника счастье, должно было погрести счастливчика, он сказать не успел – сомкнувшийся вокруг них искрящийся полог словно ножом обрезал окончание фразы снайпера.

– Всем стоять! Руки! – Стоявший перед Порталом Кшеш выглядел грозно. Его вытянутые в сторону людей ладони были окутаны тёмным клубящимся туманом, полным бегавших в его глубине недобрых искр.

– Да как же я подниму их? – Чум, вышедший первым и оказавшийся ближе всех к Ключнику, чуть приподнял тело Игоря: – Кшеш? Ты что? Сдурел, как и тот? – Дёрнул он головой в сторону опустевшего проёма, намекая на старика, оставшегося по ту сторону Портала: – Свои мы! Игоря зацепило. Серьёзно. Проход домой, на Зею открывай!

– Твой голос мне знаком, но это ничего не значит! Докажите, что вы те, за кого себя выдаёте!

– Ты только не стреляй, – шагнувшая вперёд Дося медленно положила руки на пояс: – я поле с головы сниму, ладно?

– Без глупостей только, – кивнул Ключник, отступая на пару шагов: – Испепелю! Здесь вы в моей власти!

– В твоей, Кшеш, в твоей, – набирая нужную комбинацию, закивала девушка: – Мы и не думаем оспаривать твою силу, Кшеш… Вот! Узнал? – Тряхнула она головой и поспешно подняла руки приводя причёску в порядок.

– Твоё лицо мне знакомо, женщина с Зеи, – осторожно произнёс Ключник: – Кто с тобой? Пусть и они откроют лица.

– Да запросто, – отключив поле, Благоволин с удовольствием подставил лицо теплому, вечно весеннему, ветерку.

– И твоё лицо выглядит знакомым. – Кивнул Кшеш: – Кто ещё с вами?

– Чум и Игорь, – капитан шагнул к снайперу, и, совместными усилиями, они уложили Маслова на траву.

– Доволен? – Сбросивший поле с головы Чум, придвинулся к Ключнику: – Теперь убедился, что мы те, кто считали тебя другом? Что тебе ещё надо? Какие доказательства? Кровь на анализ передать? Что?

– Кровь не нужна, – как-то разом обмякнув, словно из него выдернули внутренний стержень, опустил руки Кшеш: – Простите, друзья, но нынешние времена заставляют быть начеку. Я связался с Пашешом – когда ещё Алшеш Портал запускал.

– Алшеш – тот старик, да? – Опустившаяся на колени перед телом Маслова Дося посмотрела на него снизу-вверх: – Тот истерик?

– Он. – Кивнул Кшеш: – Только он не истерик, Портал не позволяет нам болеть или сходить с ума, вы знаете. Так вот – тот мир, планета Алай, она славилась на всю Галактику своим стеклом. Поля красной травы видели?

– Малиновой, поправил его капитан, но Ключник не обратил на его слова никакого внимания.

– Трава Алай росла только там, – продолжил он, глядя меж столбов: – При должной обработке, стекло, получавшееся из стеблей, было лёгким и прочным. Прочнее Бессонской стали. А недавно туда пришёл человек в белом, держа в руке горящий белым же пламенем посох.

– Угу, – перебил его Чум: – Примарх. Знаем. Он всех призвал покориться, его послали, и тогда он всех убил. В курсе. Это не первые жертвы Хавасов, что мы видели. То есть, на Алае мы не видели, но раньше видели, то, как видят, – поняв, что запутался, он тряхнул головой меняя тему: – Тьфу! Так Пашеш что?

– Пашеш подтвердил, что вы, надев личины врагов, отправились на задание. Он не открыл мне куда и зачем – уверен он сам не знал, но то, что вас четверо, и что вы в облачениях врага, это он мне подтвердил.

Замолчав, Кшеш сделал несколько быстрых шагов к Маслову и чуть склонившись над телом, повёл руками, опустив ладони вниз. Глядя со стороны можно было подумать, что он пытается уловить некие восходящие от тела потоки, стремясь определить жив лежащий перед ним или нет.

– Да, это Игорь, – опустил руки, прекратив свои пассы, Ключник: – И он тяжело ранен.

– Это мы и так знаем, – Чум, склонившись над Масловым приготовился взять его на руки: – Проход открой, мы и так времени, почитай с вагон, потеряли. Сначала Алшеш твой, резину тянул, теперь ты. Открывай!

– Спешить нужды нет, – не отрывая взгляда от тела, покосился на него Кшеш: – Он в стазисе. Я чувствую, как замедлено течение его жизни. Да и рана тяжела – даже лучшим целителям Слуг будет не под силу вернуть его к жизни.

– Значит нашим не стоит и пытаться? – Упёр в него требовательный взгляд Благоволин: – Ты это хочешь сказать? Мол, обречён он, да?

– Я видел много невозможного, – покачал головой Ключник: – И не стоит, уважаемый капитан, срывать свою злость на мне. Всё, в этом мире, всегда возвращается назад. Ищите, – чуть повернувшись, он приподнял руку и проём Портала принялся заполняться молниями: – Ищите, будьте настойчивы, не пренебрегайте мелочами и, кто знает, вдруг вы найдёте как невозможное сделать реальным.

Глава 17

Ждавшие их с той стороны медики время тратить зря не стали.

Выхватив у Чума тело Маслова, они сноровисто уложили его на носилки, над которыми тотчас склонился главный врач центра.

– Это надо снять, – показал он рукой на белое одеяние-поле, окутывавшее Игоря: – Кто может?

– Нельзя, – подошедшая Дося, вежливо, но вполне корректно, оттёрла врача в сторону: – Если мы снимем защиту, стазис-поле, то есть – он умрёт. Если хотите, я опишу вам его ранение, но отключать поле нельзя.

– Вы что – врач? – Смерил её недовольным взглядом доктор: – Насколько я помню, уважаемая, все ваши познания исчерпываются курсом первой полевой помощи. Уж позвольте мне, – он сложил руки на груди: – Судить, что лучше для пациента.

– Не позволю! – Подошедший к ним Чум покосился на Благоволина и тот согласно кивнул: – Я Игоря сюда не затем пёр, чтобы вы его убили!

– Что?! – Едва на подпрыгнул от негодования врач: – Вы в своём уме, лейтенант?! Вы хоть представляете – что вы сейчас сказали? Мне? Подполковнику медицинской службы!

– Могу повторить, – став между ним и Масловым, набычился снайпер: – К Игорю вы не прикоснётесь.

– Он в стазисе, – встав рядом с ним, капитан сунул руки за пояс: – Что такое стазис-поле вы знаете?

– Стазиз… – Фыркнул врач: – Знаете, капитан, я фантастикой не увлекаюсь. Меня вызвали оказать помощь тяжелораненому – и мой долг помочь ему. Снимайте это ваше поле! Это – приказ! Извольте подчиниться!

– Отставить! – подошёл к ним Змеев, до того обсуждавший что-то с Ключником: – Я отменяю ваш приказ, товарищ подполковник. Сначала разберёмся, а уж затем будем решать – что делать.

– Ну, знаете! – Задохнулся от возмущения врач: – Я, как человек военный, конечно, подчиняюсь, но считаю своим долгом сообщить вам. – Он перевёл взгляд с генерала на остальных: – Да! Заявить решительный протест!

– Можете подать рапорт, – пожал плечами Змеев: – Дам ему ход по инстанции.

– И подам! – Развернувшись, доктор направился прочь, кивнув своим людям, чтобы те последовали за ним.

– Врач он – от Бога, – проводив его взглядом, вздохнул генерал: – Но вот с манерами… Прав может быть только он – другого варианта нет. Ладно, – повернувшись к носилкам Змеев положил руку на их край: – Что с Масловым? Всё так серьёзно?

– Да ему пол черепа снесло, – дёрнул плечом Чум: – Если б не поле это, – махнул он рукой, оборвав фразу на середине.

– Да? – Покачав головой Змеев наклонился над головой Игоря, пытаясь рассмотреть рану сквозь белое полотно.

– Чум сгущает, – коснулась руки генерала Дося: – Ранение в область черепа. Глубокое, но скользящее. По моей оценке, ткани мозга задеты не сильно, но вот кости… Костей практически нет. По всей правой стороне – срезана лобная кость, височная, дальше диск Слуг срезал ухо и вырвал кусок затылочной. Жалко парня, – вздохнув, она отвернулась, не желая, чтобы генерал видел проступивших в её глазах, слёз.

– Но он жив?

– Если это можно назвать жизнью, то да, – кивнул Благоволин: – Как нам сказал Кшеш, его жизнь замедлена. Игорь, как я это понимаю, сейчас вне нормального времени – для него наши секунды будут тянуться годами, если не столетиями.

– Значит – времени на подготовку к операции у нас более чем достаточно. Вызовем лучших хирургов из столицы,

– Не поможет, – отвёл взгляд в сторону капитан: – Тот же Кшеш нас предупредил – мол, даже врачи Слуг бессильны перед такими ранами.

– И что? Мы его вот так оставим? Даже не пытаясь помочь?

– Ну… Решение, как мне кажется есть, – положив руку на поясь, Благоволин покосился на появившуюся в руках Змеева пачку сигарет: – Виктор Анатольевич? Мне как – доложить о выполнении задания прямо сейчас? Или позже, на совещании?

– Через час, – затянувшись, выпустил струю дыма генерал и, спохватившись, принялся отгонять его от носилок с Масловым: – В зале для брифингов. Свободны.

Ожидая Змеева, тот задерживался, решая свои, генеральские дела, команда коротала время за кофе и ленивой беседой на отвлечённые темы.

– Уверен, – приподнялся со своего места Чум: – Виктор Анатольевич будет не против, если мы, ну самую малость, – он свёл практически вместе указательный и большой пальцы: – Самую капельку, добавим коньяка в кофе. Думаю, был бы он здесь – он и сам предложил нам это. Взбодрения ради.

В этот момент дверь открылась и на пороге появился Змеев.

– А мы как раз о вас говорили, – ничуть не смутясь, продолжил Чум: – Мол-де устали и чуть взбодриться было бы совсем не лишним. Как вы считаете, уважаемый товарища начальника?

– Что? – Погружённый в свои мысли генерал вздрогнул и непонимающе посмотрел на Чума: – Ааа… Ты об этом? – Как-то рассеяно произнёс он и махнул рукой: – А чего встал? Садись.

Пройдя к своему месту во главе стола, он сел на стул и замолчал, массируя лицо.

– В общем… Игоря я определил, – продолжая растирать лицо, кивнул генерал: – В своей комнате полежит. Пока. Охрану выставил – вам допуск разрешён, но только в присутствии сопровождающего офицера. Это – раз, – замолчав, Змеев потянулся к кофейнику.

– Не понял?! – Привставший Чум, выдернул у него из-под рук вожделенную ёмкость с бодрящим напитком: – Вы, уж тогда, Виктор Анатольевич, так и скажите – нет к вам, мол, доверия.

– Кофе отдай, – тоже привстав, Змеев отобрал кофейник и принялся наполнять свою кружку: – Сделал я так сознательно, – бросив в кружку пару кубиков рафинада, он покрутил в воздухе ложечкой, не спеша опускать её в кружку: – За Игоря мы все очень переживаем. А переживания, – генерал бросил короткий взгляд на Досю: – Могут по-разному проявляться. Вдруг кто из вас, считая, что поступает на благо, отключит поле? Типа – зачем мучить парня? Милосердие, оно тоже, всякое бывает. Вот для избегания подобного, Игоря охранять и будут. Точка.

– Как скажете, – пожав плечами, Чум наполнил свою кружку из кофейника, стоявшего рядом с капитаном: – Взбодриться-то можно?

– Взбодриться?

– Ну, пару капель из вашего запаса?

– После, – отмахнувшись от него, Змеев посмотрел на Благоволина: – Жду доклада, капитан.

– Если позволите, – начал тот приподниматься из-за стола: – То я начну с конца.

– С конца? Ладно, начинай с конца, только сядь. Чего тянешься как на смотре? Или опять дров наломали?

– Ни как нет, товарищ генерал-лейтенант. Задание выполнили чисто. А с конца только по тому, что доклад я хочу начать с Игоря. С ситуации, в которой он, да и все мы, оказались. Мне кажется, нет – я практически уверен, что решение наших проблем, у нас в кармане.

– Вот прямо-таки всех? И даже в кармане? – Змеев демонстративно похлопал себя по карманам кителя.

– Так точно. При прохождении карантина я передал службе безопасности один артефакт. Небольшой такой, с ладонь.

– Да, видел, – чуть прищурившись Змеев посмотрел поверх его головы: – Артефакт Хавас тире ноль сорок шесть. Техногенное происхождение, визуальное сходство с половинкой гусиного яйца или черпалом ложки. Выполнен из серебристого металла. Назначение не известно.

– Всё верно, кроме последнего, – чуть-чуть, одними уголками губ, улыбнулся капитан: – Назначение – известно. Это коммуникатор и принадлежал он именно той особе, что сейчас ищем, и мы и все Хавасы, рыщущую по нашей Галактике.

– Уверен?

– Абсолютно. Первый, мы с ним встречались, сам мне так и сказал. Коммуникатор, несмотря на прошедшие тысячелетия, ещё функционирует. Его работу мне продемонстрировал Примарх, а затем, – сбившись, капитан замолк, но секунду спустя, продолжил, глядя прямо в глаза генералу: – Позже, когда произошла стычка со Слугами, коммуникатор самостоятельно, без моего воздействия, установил со мной связь.

– Ты хочешь сказать, – начал медленно приподниматься со своего места Змеев: – Что ты оказался под воздействием чужих технологий?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – встав, Благоволин провёл ладонями по кителю расправляя складки: – Подтверждаю, – произнёс он громко и отчётливо: – Во время выполнения задания я оказался под телепатическим воздействием. Источником считаю артефакт Хавасов, известный нам как коммуникатор, полученный мною в личных апартаментах лидера расы Хавас. Воздействие носило разовый характер. Последствий не ощущаю.

– Не ощущаешь… – сунув руку под стол, Змеев покачал головой: – Молодец, что сам признался. Что тебя ждёт – знаешь?

– Так точно. Допросы различных степеней, в том числе и под гипнозом.

– М-да… А вот анализы ничего не показали, – покачал головой генерал: – Кровь, рентген, томография – всё чисто. Зомбирование? Внедрение спящего?

– Не могу знать. Чужого присутствия не ощущаю. Мне показалось…

– Погоди, – рука генерала, скрытая столешницей, чуть шевельнулась и в помещение влетел десяток автоматчиков, наводя оружие на всех присутствовавших включая Змеева.

– Код два-восемь, – бросил им генерал и повернулся к Благоволину: – Сам понимаешь – в тебе может дремать чужая программа. Как она активируется – мы не знаем. Но после того, что пришельцы с того мира где вы побывали устроили здесь – ситуацию вы сами понимаете. Поэтому, – генерал обвёл взглядом всех троих: – Сидеть смирно, руки держать на столе.

– Кофе то пить можно? – осторожно потянулся к кружке Чум: – Про коньяк я уж и молчу.

– Ааа… Так ты про это говорил? Когда взбодриться хотел?

– Угу.

– Потерпи. После отчёта – пройдёте проверки, всё же вы с ним, – показал ложечкой на Благоволина генерал: – В плотном контакте были. Вот после них, если всё в порядке будет, тогда и расслабимся. Или взбодримся, тут уж каждый сам для себя решит. Ну а пока, – дёрнув головой в сторону солдат, Змеев вернул взгляд на капитана: – Продолжайте, Сергей Вадимович и сядьте пожалуйста. Только медленно, хорошо?

– Нужен артефакт. – Вернувшись на место, капитан положил руки на стол: – Я уверен, что именно в нём находятся ответы и на проблему Маслова, и на то, где искать ту учёную.

– Почему так считаете? Впрочем, – подняв руку он крутанул в воздухе ладонью: – Давайте продолжим наше общение в другом месте. Вас сейчас проводят в защищённое помещение, где вы и продолжите ваш рассказ.

– Я готов, – встав, Благоволин выставил вперёд руки: – Наручники наденете? На всякий случай?

– Надеюсь, что это не понадобится, – тоже поднявшись на ноги, генерал кивнул на дверь: – Вы идите первым, мы за вами последуем. По одному, – перевёл он взгляд на Досю с Чумом.

Помещение, куда провели капитана, было уже знакомым команде.

Это была та же комната, где они, всего несколько дней назад допрашивали Одиннадцатого. Как и следовало ожидать, интерьер помещения никаких изменений в своём дизайне не претерпел – всё тот же неяркий свет и, всё то же, испачканное краской кресло. Криво усмехнувшись и кивнув ему как старому знакомому, Благоволин послушно уселся на заляпанные бурыми пятнами подушки, позволяя солдатам защёлкнуть массивные браслеты на своих руках и ногах.

– Как вы себя чувствуете? – Наклонился над микрофоном генерал.

– В порядке, Виктор Анатольевич. Правда кресло не из самых приятных, но я в сознании, голова ясная и я готов отвечать на ваши вопросы.

– Хорошо. Может воды желаете? Или кондиционер включить?

– Спасибо, пока не надо, – откинув голову на подголовник, капитан на миг прикрыл глаза расслабляясь: – Прошу начинать.

– Каким образом вы оказались под воздействием артефакта? – Перешёл к делу Змеев, по лицу которого было хорошо видно насколько ему неприятна данная процедура: – Вопрос вам понятен?

– Так точно. Вопрос понятен. Докладываю. – Помолчав пару секунд, он явно собирался с мыслями, капитан продолжил: – Воздействие произошло во время атаки сил Слуг на нас. Мы двигались в сторону Портала, когда Чум заметил движение в траве слева от нас. Посмотрев в указанном направлении, я увидел полупрозрачную, словно из стекла, фигуру, готовившуюся атаковать нас из личного стрелкового оружия. Мною была подана команда закрыть головы полями, но, к сожалению, Маслов не успел её выполнить, в результате чего получил ранение головы. Прошу прощения за длинное вступление, – прикрыв глаза, он погрузился в воспоминания: – Убедившись, что их стрелковое оружие не может причинить нам вред, Слуги перешли к рукопашной. Воздействие артефакта проявилось спустя несколько секунд боя. Время как бы замедлилось, растянулось… Мне сложно это описать, – открыв глаза, Благоволин повернул голову в сторону зеркальной стены, за которой располагалась комната с микрофоном: – Я, словно бы раздвоился. Одна моя часть поднялась вверх, я могу управлять ей по своему желанию, меняя высоту и угол обзора, а вторая оставалась на месте, готовясь отразить атаку Слуги.

– Почему вы считаете, что данное воздействие шло от артефакта, а не от Слуг, например?

– Вопрос понят. Отвечаю, – капитан облизал губы и сглотнул: – Когда я увидел Маслова, он лежал в луже крови, то он приподнялся, что, при его ранении было невозможным. И не только приподнялся, но и попросил меня о помощи. Чуть позже, вместо его голоса, я услышал другой – женский, а помня о том, что учёная женщина, я сделал вывод, что со мной говорил артефакт.

– Что он сказал? – Подался вперёд Змеев: – Говори!

– Он… Она сказала, чтобы я положил Игоря в кристалл. Что путь – его единственное спасение. Но когда она начала говорить, где находится кристалл, Маслов опять заговорил, заглушив последние слова.

– Понятно, – отодвинувшись назад, генерал принялся крутить в руках карандаш, так и не оставив на лежавшем перед ним листе ни одной пометки: – Этим воздействие и закончилось?

– Так точно. Ещё через… Через миг, я вернулся в своё тело, а время приобрело обычную скорость. На этом, – капитан на миг запнулся и это не ускользнуло от Змеева: – Всё.

– Всё? Или вы что-то ещё хотите сказать? Сергей Вадимович, ситуация сложная и я прошу вас быть максимально открытым.

– Это не относится к воздействию, – нерешительно начал капитан: – Дело в том, – повернув голову в сторону комнаты, он виновато улыбнулся: – Дося, ты прости меня, но там, на Хавасе, когда Первый показывал мне артефакт, он его активировал.

– А я тут при чём? – Пожала плечами девушка: – Ну, активировал, и что?

– Он высветил тебя. Артефакт.

– Меня?!

– Лицо женщины, очень похожее на твоё. Я тогда подумал, что было бы интересно дать его тебе в руки? – кивнул Благоволин, прикрывая глаза: – Я не говорю, что это была ты, у проекции причёска была другая, короткое каре, кажется.

– И она, что, была красивее? – Принявшись поправлять волосы, нейтральным тоном поинтересовалась Дося: – Скажи? Лучше меня? Моложе?

– Да нет, – дёрнул плечом капитан: – Просто очень похожа, как сестра. Похожа, но не ты.

– Кхм, – откашлявшись, Змеев посмотрел на продолжавшую своё занятие девушку: – Вопросы красоты мы сейчас обсуждать не будем.

– Да я просто так, ради интереса, спросила, – фыркнула Дося: – Можно подумать, что мне та, давно помершая старуха, интересна. Капитан, – подавшись вперёд она потянула к себе гибкую ножку микрофона: – А фигура у неё какая была? Она как – тощая, или фигуристая была? А формы? Какой размер?

– Дося! – Отобрав у неё микрофон, покачал головой генерал: – Мы тут серьёзные вещи обсуждаем!

– Я только лицо видел, – стараясь не улыбаться произнёс капитан: – Там одна голова высветилась.

– Значит, либо жирная, либо плоская как доска, – удовлетворённо кивнула девушка: – Была бы нормальной, вся показалась бы.

– Дося! Ну может хватит?! – Отодвинул на другую сторону стола микрофон Змеев: – Так, Сергей Вадимович, вернёмся к теме нашего общения. Что ещё можете сказать?

– Я, когда проекцию увидел, – продолжил Благоволин: – То сразу подумал – надо его, артефакт этот, Досе в руки дать. Первый говорил, что они внутрь залезть не смогли, – он облизал губы: – А если Дося сможет? Вдруг там система распознавания лиц стоит? Попробовать то можно?

– Можно, – кивнул генерал: – Но вот нужно ли?

– Думаю – да, – качнул головой капитан: – Если ей удастся полноценно раскрыть коммуникатор, то факты, извлечённые оттуда, могут оказаться решительным фактором при борьбе с Хавасами. Они же дергадировали, по сравнению с предками.

– А могут и не помочь. Могут только хуже сделать. Вот возьмёт она артефакт в руки, а дальше что?

– Сложно предположить, – откинул голову на подголовник, капитан: – Может – ничего. А может система воспримет её как хозяйку и раскроет свои тайны. Может там и адрес базы той учёной дамы есть? Не просто же так это устройство со мной на связь вышло.

– А может и просто так заложить в ней программу, – кивнул на девушку генерал: – Мы практически ничего об артефакте не знаем. Допускаю, что всё это – хитрая комбинация, направленная на то, чтобы взять Досю под контроль.

– А зачем? – Повернул голову в их сторону Благоволин: – Зачем им, то есть – ей, такие сложности? Ведь если следовать вашей логике, то артефакт мог мне сразу приказать передать себя ей.

– Мог, – согласился с ним Змеев: – Но это чужое изделие. Чу-жо-е! Понять логику чужака, пусть даже внешне похожего на нас – невозможно. Там, где его изготовили, всё по-другому! Другие звёзды, воздух, менталитет, наконец! Нам известно, что владелица относилась к господствующему классу, к повелителям планеты. А вдруг она, – карандаш указал на девушку: – Вдруг в неё вселится иная сущность?

– И что? Дося начнёт всё здесь крушить? Налево-направо трупы разбрасывать?

– Дося? – Сидевший по другую сторону генерала Чум, перегнулся через спинку, ища её глаза взглядом: – Ты это, ну, когда всех убивать начнёшь, ты меня не трогай? Ладно? А ещё, просьба, ты столовку на конец оставь? Не люблю, понимаешь ли, на пустой желудок умирать. Да и врачи говорят, что это вредно.

– Чум! – Фыркнув, она покачала головой: – Генерал! Да что вы, вообще, за бред несёте! Чтобы я, на вас, напала?! По-моему, вы перегибаете!

– Мы не знаем, что это за артефакт! Я, если хотите знать, – откинувшись на спинку, Змеев выбил пальцами короткую дробь по столу: – Против твоего, Дося, контакта с этим изделием!

– А я готова! Я готова рискнуть. И, как я знаю, Виктор Анатольевич, у нас на базе имеется хорошо экранированный и защищённый подвал. Если вы так сильно опасаетесь последствий – давайте в нём проведем эксперимент? Там же, насколько я помню, и система пожаротушения есть?

– Да, фреоновая, – чуть отодвинувшись, настороженно посмотрел на неё Змеев: – Ты что? Предлагаешь, при опасности, её включить? Ты же погибнешь!

– Повторяю, я рискнуть – готова. Считаю необходимым проведение подобного теста. Чум?

– Я за! – Поднял руку вверх снайпер: – Готов, нет, требую! Я требую, товарищ генерал, чтобы мне разрешили находиться в том же помещении, что и Дося, во время данного эксперимента.

– Присоединяюсь! – Дернулся в своём кресле капитан: – Мы вместе его добыли, вместе и расхлёбывать.

– Ну знаете! – Вскочив, принялся расхаживать по комнатке Змеев: – Ну… А вы в курсе? – Обойдя стол он остановился напротив Доси и Чума, опершись кулаками о столешницу: – Что я вас всех могу отстранить и отослать сначала под следствие, о да – оно выявит, что вы чисты как девицы перед первым причастием! А потом, всех вас, – он ткнул пальцем в присутствовавших, а после, себе за спину: – А потом законопатить туда, куда Макар телят не гонял! Там вам Новая Земля раем покажется!

– Но вы же так не сделаете, Виктор Анатольевич, – промурлыкала Дося, посылая ему самую обворожительную улыбку из своего богатого арсенала: – Вы же сами хотите узнать – что скрывает тот артефакт?

– И за Игоря вы переживаете, – посмотрел на него Чум: – Вы же только о нём и думаете?

– А ещё, – подал голос отлично всё слышавший Благоволин: – На вас висит Долг. Вы, нашими руками, должны защитить Землю и ещё Бог знает сколько миров, доверивших вам свои жизни.

– Вот что Бог точно знает, – буркнул генерал, отходя от стола: – Так это то, что такие подхалимы как вы рождаются раз в тысячу лет!

– Мы? Подхалимы? – Широко раскрыла глаза девушка: – Всё сказанное – чистая правда!

– Через час сбор в бункере «Прогресс-2», – махнув рукой, Змеев поклонился над микрофоном: – Дежурный, освободите капитана. Допрос будет продолжен в другом месте.

Изначально, когда база была всего лишь наброском на бумаге, данный подвал задумывался как одно из хозяйственно-складских помещений. Однако уже первые находки, как, например, Ай-Чапы, раздвижные кольца, что нашла команда на заброшенном складе, выявили необходимость наличия глубоко защищённой лаборатории для неспешного и, главное безопасного, анализа трофеев. Ну, а поскольку, в некоторых случаях, право собственности на находки переходило в руки Землян при несколько спорных ситуациях, то бункер дополнительно экранировали, дабы ни один сигнал, отправленный новой собственностью Базы, не мог пробиться наружу. А то мало ли как совпадёт – будет честно экспроприированная находка вопить сигнализацией о краже, а тут Портал откроют – сигнал хоп! И выскочит. Доказывай потом, что бывший владелец сам, добровольно, бескорыстно и с радостью, подарил некий прибор или устройство обвешанной стволами группе глубокой разведки.

Согласитесь – лучше подобные ситуации пресекать в зародыше. И, если не радикальным способом – с устранением жалобщика, то, как минимум, путём надёжного сокрытия следов произошедшего.

Со вторым вариантом бункер «Прогресс-2» справлялся на твёрдую пятёрку, не позволяя никаким сигналам преодолеть его бетонные, нашпигованные различными глушилками, стены.

Сейчас серый бетонный куб был пуст.

Единственным предметом интерьера был лёгкий пластиковый стол, в центре которого покоилась небольшая чёрная коробочка.

– Итак, господа игроки, – подошедший к ней Чум, по-хозяйски положил ладонь поверх кубика: – У вас есть минута чтобы определить содержимое Чёрного Ящика! Ииго-го-гоооо! – Изобразил он ржание, подражая популярной телеигре, превратившейся из соревнования эрудитов в интеллектуальное казино, где богатые и напыщенные умники соревновались с рядовыми пенсионерами, учителями и прочими простыми людьми, не желая позволить последним заработать копеечные, с точки зрения одетой во фраки публики, призы.

– Чум! – Спихнув его руку с кубика, Дося взяла его в руки, не торопясь открывать.

– Да это я так, от нервов, – поёжившись, он посмотрел на массивную броневую дверь, наглухо запечатавшую выход из бункера: – Ты не тяни, открывай. Сама знаешь – лучше ужасный конец…

– Чем ужас без конца, – кивнув, Благоволин положил ему руку на плечо: – Открывай. Действительно – чего тянуть.

– Товарищ генерал-лейтенант, – покрутив головой, Дося нашла неприметные камеры, встроенные в стены: – Разрешите начать?

– Приступайте, – прошедший через добрый десяток фильтров, оцифрованный и вновь собранный, голос Змеева был лишён интонаций и отдавал металлом.

– Открываю, – положив кубик на стол, девушка откинула верхнюю крышку: – Достаю артефакт, – в её руке появился ложкообразный предмет.

– Пробую активировать, – угнездив его в ладони выпуклостью вниз, она провела пальцем по плоской стороне и ойкнула, когда над её рукой засветилась, начав быстро расти в размерах, небольшая светящаяся точка.

Достигнув размера теннисного мячика шарик пошёл волнами и через пару секунд на Досю смотрела её копия. Подняв появившуюся из пустоты ладонь, женщина хотела было поправить причёску, но тут её взгляд упал на девушку – широко, явно изумлённо раскрыв глаза, она поднесла ладонь ко рту, словно желая погасить зародившейся вскрик, а ещё через секунду проекция, оторвавшись от артефакта, отлетела в сторону, быстро увеличиваясь в размерах.

Секунда, другая, третья – шарик, бешено крутясь вокруг оси, рос в размерах и вытягивался, превращаясь на глазах замерших людей в подобие веретена.

Только коснувшись своими острыми концами потолка и пола веретено замедлило свой бег, налилось ярким светом, а когда троица проморгалась, то на месте вспышки стояла миловидная женщина средних лет, одетая в тёмно синий комбинезон со множеством карманов.

Знакомым жестом поправив причёску, незнакомка развернулась к ним и подойдя к Досе, окинула её изучающим взглядом.

– Мммм… И это то, во что я превращусь спустя тьму лет? – Уперев руки в бока и подчеркнув таким простым жестом стройность своей фигуры, покачала она головой: – Не самый худший вариант, но вам, дорогая моя, чтобы не растолстеть, следовало бы более правильно питаться.

– Мне? – Наклонилась вперёд Дося, копируя её позу: – Да ты себя в зеркале давно видела?!

– Видела! – Парировала незнакомка: – А вот тебе, несмотря на то, что совпадение по генам составляет почти восемьдесят семь процентов, о фигуре позаботиться – самое время!

– Да кто ты вообще такая?! Я, знаешь ли, сутками из…

– Тихо, девочки, – встав между ними примирительно повёл руками Чум: – Не надо так переживать! Вы обе выглядите просто восхитительно! И, можно спросить, – повернулся он к незнакомке: – Вы кто? И причём тут восемьдесят семь процентов?

– Я Ролашо, – в очередной раз смерив Досю взглядом и тряхнув короткой стрижкой, представилась женщина: – Аватар, говоря по-вашему, Ролашо оригинальной. Ей лучшая подруга, если хотите знать!

– А Ролашо… – покрутил в воздухе пальцем капитан: – Это?

– М-да… Я не думала, что у вас тут всё так запущено, – вздохнув, аватар обвела помещение взглядом: – Стула даме, как я понимаю, никто не предложит? По причине отсутствия таковых?

– Мы не ожидали вашего появления, Ролашо, – развёл руками Благоволин: – Мы предполагали, что это устройство, – он кивнул на артефакт, всё ещё пребывавший в руке Доси: – Не более чем коммуникатор, модуль связи.

– И у ваших коммуникаторов нет аватаров?

– Есть, но они… Они не столь разумны как вы, Ролашо. Простые помощники по поиску информации в планетарной сети. Вы же, как я понимаю, обладаете своим интеллектом?

– Да, – прищурившись она обвела помещение взглядом и в контрольной комнате, отделённой от бункера многими метрами железобетона и защиты, затрепетали стрелки приборов, следивших за всплесками энергий бункера.

– Не беспокойтесь, – Посмотрела на потолок женщина: – У меня нет задачи причинить вам какой-либо вред. Я же ваша мать, не ждите от меня зла.

– Мать?! – Не ожидавший подобного поворота Чум присвистнул: – Вашу мать! Ничего ж себе?! Ой, простите, – хлопнул он себя ладонью по губам: – Вырвалось.

– Смелое заявление, – безжизненный голос несмотря на все фильтры сумел донести до присутствовавших удивление Змеева: – Ролашо, вы не могли бы более подробно остановиться на этом моменте? Согласитесь, ваших слов несколько недостаточно, чтобы мы поверили вам.

– Могу, – кивнув, она уселась в появившееся из воздуха кресло непривычного техно дизайна: – И вы тоже, садитесь, – кивнула она остальным, показывая рукой на точно такие же, выросшие из пола рядом с людьми.

– А это не проекция? – Чум постучал костяшками пальцев по своему и озадаченно нахмурился: – Твёрдые.

– Вы и прочностные голограммы разучились делать? – Покачав головой, Ролашо откинулась на спинку: – М-да… Деградация просто ошеломляет. Всего-то несколько тысячелетий и всё. Летать-то хоть не разучились?

– У нас, для этого, есть машины, – сев в кресло, осторожно расслабился ожидая подвоха, капитан: – И по воздуху летаем, и между звёзд.

– Машины, – по лицу женщины пробежала тень пренебрежительной усмешки: – Мёртвое железо неспособно передать радость чистого полёта. А ты чего стоишь? – Чуть повернув голову, она посмотрела на Досю: – Садись, тебе, на моей планете, ничего не грозит.

– На вашей? – Чуть поколебавшись, девушка уселась в кресло закинув ногу на ногу: – Мне казалось, что всё это, – она повела рукой вокруг: – Как бы наше. Наша планета.

– Ваша, – кивнула женщина: – По праву рождения. И моя – по праву создания.

– Создания, простите, чего? – подался вперёд Благоволин: – Поясните, пожалуйста, а то у нас всё как-то сумбурно получается.

– Хорошо, – кивнув, Ролашо откинулась на спинку: – Начну с начала. Эту планету мы выбрали для своих экспериментов спустя несколько десятилетий после прибытия экспедиции в вашу галактику.

Первые пару десятилетий экспедиция работала в точном соответствии с планом, подготавливая подходящие планеты к прибытию переселенцев с Хаваса.

Освобождались от растительности площадки под фундаменты будущих городов, распахивались поля, готовясь накормить орды переселенцев, разведывались месторождения для установки горноперерабатывающих и обогатительно-производственных комплексов.

Рабы, полностью подчинённые своим господам, выполняли свои обязанности с рвением, удивлявшим Высших. Им не требовалось ни угроз, ни сладких обещаний – все спускаемые сверху указания воплощались в жизнь максимально быстро, идеально соответствуя разработанным во время перелёта планам.

Лидеры экспедиции – люди, привыкшие властвовать и прочно оторвавшиеся от реалий, не уставали радоваться красивым отчётам, предвкушая момент, когда они покинут свои каюты, меняя их на не менее утончённую роскошь возведённых дворцов, начав оттуда править новыми мирами, окончательно порвав со своей Родиной.

Идея такого предательства пославшей их сюда материнской планеты, не была спонтанной.

Ещё когда экспедиция только задумывалась, проявляясь на экранах первыми, робкими намётками, уже тогда в среде Властителей Хаваса забурлили первые мутные волны эпического заговора. Сказать, что он родился спонтанно, было бы пойти против истории, хотя после, многие из Властителей утверждали, что решение было внезапным, и что они сами оказались, против своей воли, втянутыми в эту нелицеприятную историю.

На самом деле заговору, возникшему среди небольшой группы Властителей, предшествовали долгие переговоры, медленно, шаг за шагом, раздувавшие угли недовольства в костре предательства.

– К чему нам тащить в новые миры всё это отребье? – Рассуждали на совершенно закрытых совещаниях Властители: – Кормить, содержать и развлекать стада бездельников? Ведь стоит нам только открыть цепь Порталов, как туда, на девственно чистые лона планет, хлынут толпы, привыкшие только жрать, наслаждаться и испражняться? Ведь мы – те, кто преодолев чудовищную пустоту, окультурят и усмирят дикую природу, будем просто сметены вновь прибывшими?! Они же не успокоятся, загадив только одну планету! О нет, расползаясь по новым мирам подобно злокачественной опухоли и оставляя за собой след хаоса и разрушений, ими будут растоптаны все наши свершения. К чему нам это?

– Справедливости! Прошу услышать голос, взывающий к ней! – вторил ему следующий оратор: – Нас ждут невероятные жертвы, друзья! Десятилетия полёта сквозь пустоту, полную непредсказуемых опасностей! Дикие звери, бактерии иной галактики – будет ли под силу нашей защите справиться со всем этим? Да! Я говорю – будет! Недаром же здесь собрались лучшие умы Хаваса! Мы преодолеем всё преграды, укротим и бросим к ногам новые земли! Так будет, и в этом я ни на миг не сомневаюсь! Но к чьим ногам мы возложим эти призы? Кому мы подарим мириады чистейших, нетронутых планет? Им? – Оратор патетически воздевал руки, указывая куда-то в сторону: – Чтобы пребывающие в праздности и лени, не затратив никаких усилий, взяли всё это? Разве справедливо, что одни – рискуя жизнями завоюют нечто, а другие, не предприняв усилий – получат плод их трудов?

– Но ведь это наши братья? Мы – один народ?! – Раздавались робкие и очень редкие голоса тех Властителей, в чьих душах огонь власти ещё не полностью пожрал остатки человечности.

– Наши братья – здесь! – Парировал оратор: – Самые достойные тут. На Хавасе останутся бесполезные рабы и балласт. К чему они нам в новых мирах? Трата ресурсов и времени на их капризы? Они гирями будут висеть на наших ногах отвлекая от свершений во славу Науки!

Так, кого убеждением, а кого и просто устраняя, повязывая друг друга узами заговора и формировался костяк экспедиции.

Увы, но несмотря на пышные речи и обильные славословия, большая часть Высших давно уже перестала заниматься наукой, проводя время в склоках и интригах, предпочитая присваивать себе результаты труда более молодых коллег. Точно так же обстояли дела и с экспедицией.

Громогласно объявив о возложении на себя всех забот, Высшие тут же перевалили их на своих подчинённых, изредка снисходя до посещения лабораторий и сборочных цехов. Там, прохаживаясь меж огромных корпусов флота Спасения, они, окружённые свитой прихлебателей, хранили надменное молчание, редко-редко снисходя до одобрительного кивка или задумчиво-невразумительного мычания. Не зная и не понимая происходящего вокруг, Властители предпочитали изображать глубокую задумчивость, стремясь сохранить свое реноме.

Так продолжалось до самого момента старта экспедиции.

Стоило только кораблям покинуть материнскую туманность и выйти за границы действия систем связи, как разнёсшийся по отсекам сигнал всеобщего оповещения и последовавшая за ним речь Первого Властителя, донесла до путешественников реалии нового мира.

Кратко живописав трудности, ожидавшие экспедицию, Первый, сделав упор на справедливости, сообщил о том, что организация всеобщего переселения будет выполнена с некоторой задержкой.

– Наш мир обречён, – рассуждал он и его голос разносился по палубам и отсекам, полным замерших людей: – И мы – лучшие из детей Хаваса, положили жизни свои ради помощи нашей бедной Родине. Нам предстоит совершить подвиги, равные которым не встречал на своём пути ни один из наших предков. В том, что они будут преодолены – я не сомневаюсь. Я так же не сомневаюсь в том, что люди, отринувшие размеренную жизнь ради других, более чем достойны первыми насладиться плодами своих трудов. Да! Наша цель – спасение жизней соплеменников, оставшихся дома. Да! Мы их спасём – и это не может обсуждаться, в этом цель похода! Но прежде ответьте себе на вопрос – разве вы не достойны первыми вкусить плоды своего героического труда? Вы – создавшие среду, пригодную для жизни, разве вам не положено первыми принять её комфортные объятья? Не мучайте себя – я, ваш лидер, отвечу за вас. Достойны! И не думайте об оставленных вами родных – они присоединятся к вам. Чуть позже встретите вы их и, взяв за руку, проводите в живописные места нашего нового дома. И чтобы встреча эта состоялась – мы не будем тянуть сеть порталов. Наши расчёты показали – любое воздействие извне разрушит транспортную цепь, обрекая переселенцев на смерть в пустоте. Камень, блуждающая планета, даже не ударив в Портал, а пролетев рядом, сможет сбить тонкую настройку. Мы поступим по-другому. Снизим риск сделав Порталом целую планету. Да – такого ещё никто не делал, да – это потребует множества усилий и исследований. Но это – надёжность, а надёжность – самое главное, когда мы говорим о наших близких, ждущих спасения. Друзья мои! Только наш общий труд приблизит день, когда наши соотечественники вступят на новые земли! Так не пожалеем же сил, приближая это мгновение. Сделаем всё, чтобы радость от воплощения наших мечтаний, которую мы вкусим первыми, разделили и наши братья, прибывшие за нами!

Сказать, что речь Первого была единогласно принята всеми, значило бы грубо исказить правду. Несколько кораблей, чьи экипажи не разделяли мнения Властителя, даже пришлось уничтожить, но остальные, порядок на которых был быстро восстановлен силами стражей, продолжили свой путь воодушевляемые речами прихлебателей безустанно вдалбливающих в головы рабов и Высших мысли о гениальности и правильности выбранного Первым пути. Не последнюю роль тут сыграл и иммунный усилитель. Его, слегка подправленная формула, многократно усиливала эффект подчинения, попутно делая разумы жертв открытыми пропаганде. Ролашо, ответственная за его разработку, сутками пропадала в своей походной лаборатории, совершенствуя состав смеси. Бывшая, поначалу, противником идей Первого, она смирилась, затаив своё несогласие – силы были слишком неравны и везде, где только могла, явно высказывала одобрение его планам. Такая приверженность Вершителям сняла с неё какие-либо подозрения, чем она и пользовалась, неспешно и тщательно готовя свою месть. У неё, как и у многих других, осталась на Хавасе семья, воссоединиться с которой она надеялась сразу после перелёта. Но, будучи из касты Высших, она прекрасно умела читать между строк и речь Первого, несмотря на всю поверхностную благость, открыла ей планы Властителей.

Закрывшись в лабораторном отсеке, она совершенствовала свои составы, добавляя в них скрытые формулы, обнаружить которые смог бы только равный ей по гениальности разум. Работа продолжилась и после прибытия в Галактику Млечного пути – пользуясь своим положением ведущего биолога, Ролашо неустанно анализировала местные биосферы, адаптируя переселенцев к новым реалиям. Всецело доверяя ей, Первый поручил разработать новый геном рабов – ещё более трудолюбивый и покорный. Одновременно с этим новые подданные должны были быстро плодиться – множеству миров требовалось поистине бессчётное число рабочих рук, что и было реализовано Ролашей в самое кратчайшее время. Рождавшиеся у рабов дети быстро росли, почитая Высших как Богов и были полностью приспособлены к обитанию в новых условиях.

Всего за несколько десятилетий были заселены сотни планет приближая момент, когда Первый, стоя в главном зале своего дворца, провозгласит создание своей Империи – Нового и Вечного Хаваса!

Всё изменилось в один день.

Убаюканные победными отчётами Властители, брезговавшие спускаться вниз, проводили дни и годы в своих роскошных каютах. Вся работа была переложена на Низших, контролировали которых не более пару сотен Высших, хоть и принадлежавших к правящей касте, но считавшихся отщепенцами за своё фанатичное отношение к наукам. Ну, зачем корпеть в лабораториях, пялясь усталыми глазами в терминалы, когда можно весело пиршествовать, разыгрывая меж собой будущие владения? Ковыряться в грязных образцах пород? Бросьте! Гораздо веселее раскрыть за спиной крылья и вдосталь насладиться полётом, организовав гонки меж пиков молодых гор! Проводить анализ местных форм жизни? С радостью! Только добавьте к этому куску мяса больше специй и не забудьте подать острого соуса.

Заговор внутри заговора – этими тремя словами можно было описать произошедшее.

Рабы, подчинённые Высшим на генетическом уровне, поднялись на Властителей, стоило только Ролаше пустить в эфир кодовую фразу. Повелители миров, только что бывшие Богами, моментально были низвергнуты и растерзаны кровожадными толпам, увидевшими в них страшных и коварных демонов – первопричину всех несчастий, большая часть из которых существовала только в головах восставших.

Не надо думать, что сама Ролаша, вкупе с примкнувшими к ней учеными, стремилась облегчить участь рабов. Будучи плоть от плоти Высшей, она просто не представляла себе иного положения дел, кроме как логичного разделения людей на два сорта. Всё её восстание было не более чем местью Властителям, ну а когда их место освободилось, то почему бы и не занять его? Ведь природа, как известно, не терпит пустоты…

Впрочем, надо сказать и пару слов в её защиту. Будучи прежде всего учёным она не польстилась на роскошные дворцы, ожидавшие новых Богов. Ролаша предпочла путь научного поиска, поставив перед собой очередную, не менее грандиозную чем предыдущие, задачу.

– Да, мы Боги, – рассуждала она наедине со своим аватаром, бывшим слепком её же разума: – Мы совершили небывалое пройдя сквозь Великую Пустоту и утвердясь в чуждых нам мирах. Мы изменили святая-святых человека, его геном. Но это всё может сделать любой. Я же хочу большего! Создать жизнь! Вот задача, решив которую я действительно стану Богом.

– Не слишком ли ты зарвалась, подруга? – Стоявший напротив неё аватар, тряхнула головой и принялась поправлять причёску: – Ведь я – это ты и ты, как и я, знаешь, что это невозможно. Дать жизнь неживому – невозможно.

– Возможно! – Повторила её жест Ролашо: – Именно возможно! Просто мы с тобой пока не знаем, как это сделать. Но – узнаем! Мы создадим новый мир. Он будет отвечать нашим, нашим, подруга, представлениям об идеале. С нуля! Возьмём мертвую планету, начнём с простейших амёб, разовьём их до бактерий и так – шаг за шагом, дойдём и до людей.

– Идеал? – Аватар не смог сдержать кривой улыбки: – Ты хоть представляешь, сколько тысяч, да что тысяч – миллионов лет потребуется для такого развития? От нас с тобой и пыли не останется прежде чем твои амёбы превратятся хотя б в растения.

– Я всё продумала. Главное – создать жизнь. Пусть это будет простейшее одноклеточное, но живое.

– А потом?

– А потом мы, используя его как основу, как кирпичик, разовьём его в мох, мох – в траву, траву в …

– Не продолжай, – сложив руки на груди, аватар посмотрела на оригинал: – Мне всё ясно. Ведь я – это ты. Получив свой кирпичик, ты тут же начнешь плодить монстров. Ну хорошо, не монстров – идеальных существ. Но скажи – Ты же не хуже меня знаешь про мутации и прочие факторы. Как ты собираешься стабилизировать их развитие? А то знаешь, как бывает, раз, – аватар щелкнула пальцами: – И вместо прекрасных созданий планету покроют орды уродцев.

– Мой геном, – повторила её жест Ролаша: – Он будет стабилизировать развитие.

– И если что не так – ты убьёшь своих детей? – Покачав головой, Аватар свернулся в светящийся шар, выказывая тем своё несогласие.

– Убью. А чтобы они не свернули с верного пути – мы заложим в них страх Высшего суда и моральные нормы. Не переживай, подруга, – подойдя к шарику, она поймала его и положила себе на ладонь: – Всё у нас получится – мы же Боги, а значит – невозможного для нас нет.

Следующие несколько столетий на поверхности невзрачной планеты, нарезавшей круги вокруг желтого карлика, кипела работа. Атмосферные комбайны без устали перерабатывали азотную оболочку планеты в кислородную смесь. Горные комбайны перемалывали мертвый камень, формируя подобие почвы, а сама Ролашо, или как она себя называла теперь – Богиня Жизни, без устали проводила эксперимент за экспериментом, пытаясь заронить искру жизни в подготовленные растворы.

Только на исходе пятого столетия ей удалось нащупать верный путь и создать устойчивую клетку, сумевшую прожить достаточно долго, чтобы дать потомство.

Ещё через полсотни лет планета начала покрываться растительностью, а моря, занимавшие большую часть поверхности – примитивными водорослями и рачками, питавшимися солнечным светом.

Увы, последующие расчёты однозначно доказали невозможность создания более сложных структур с данной схемой питания. Выращенные Ролашей ящеры, хоть и имели огромные гребни-батареи, оказались крайне медлительными, более-менее сносно существуя только в местах с особо жарким и полным солнца климатом. Скрепя сердце ей пришлось отказаться от данной теории, расширив варианты питания своих созданий.

Добавление новых функций – теперь её создания, всё те же ящеры, могли питаться и светом местного солнца, и травой, привело к усложнению организмов, расплата за которое вылилась в крайнюю требовательность созданий к местам их обитания. Ролаша уже хотела заняться созданием разумных особей, но пролетавшая мимо комета, накрывшая своим хвостом третью от светила планету, свела на нет все её труды. Долгая зима и, как следствие отсутствие травы и жарких солнечных лучей, подкосило популяцию, оставив в живых только небольших особей, проводивших большую часть жизни рядом с водой.

Скрепя сердце, а может просто устав, Богине Жизни пришлось отказаться от идеи создания разумных хладнокровных, переключившись на более жизнеспособные формы, на создание теплокровных образцов.

По данному направлению дела пошли быстрее и всего через несколько десятилетий бывшая мёртвая планета была полна самых разнообразных конструктов вольно пасущихся, размножающихся и, временами, пожирающих друг друга. Она уже хотела приступить к созданию разумных, когда её уединение было нарушено – на планету прибыли Новые Боги, принеся с собой целый ворох всё тех же старых проблем.

Редко общаясь со своими прежними товарищами она с удивлением узнавала свежие новости. Так, количество освоенных миров через несколько сотен лет перевалило за десяток тысяч – созданные ею комбинации генов, отвечавших за плодовитость, работали лучше всяких похвал. Сами Новые Боги, тоже не сидели без дела – создав местное производство Порталов они быстро связали транспортной сетью все обитаемые планеты и даже разместили несколько десятков на потенциально пригодных к колонизации миров.

Но самым их главным достижением было иное.

Рабы, пардон – бывшие рабы, объявленные Новыми Богами, свободными, очень быстро теряли священный трепет перед своими повелителями. Сделанная Ролашей прошивка размывалась и теряла силу, не справляясь с различными природными условиями осваиваемых миров. Чуть другой состав атмосферы, немного другая химия едва-едва мутировавших растений, различные спектры солнц – всё это постепенно меняло геном, вымывая старые и добавляя новые черты переселенцам. И для сохранения своей власти от вчерашних рабовладельцев требовалось стать Богами по-настоящему.

Летать – так без крыльев, выраставших из наспинных модулей полёта. Сокрушать горы – так мановением руки, а не при помощи аннигиляторов. Лечить не медикаментами, а словом или взглядом.

Что и говорить – задача была не из простых и на её решение ушла не одна сотня лет. Кто-то из учёных пошёл по пути киборгизации своих тел, постепенно превращаясь во всемогущие машины, другие – и их было меньшинство, задались вопросом получения сил непосредственно от людей. Покрывая свои планеты сетью храмов они медленно, но верно приучали своих подданных совершать регулярные молитвы, в ходе которых хитроумные механизмы поглощали энергию веры, насыщая своих владельцев невероятными запасами сил.

Наполнив свои тела чужой энергией Высшие действительно становились равными Богам летая без крыльев и швыряя молнии в любого, кто дерзнул бы оспорить их власть.

Примерно в тот момент, когда первые питомцы Ролаши распрямляли свои гребни-уловители солнечного света, по Галактике прокатилась первая глобальная война.

Желая иметь всё больше и больше сил, Боги обратили внимание на миры, оказавшиеся под властью киборгизированных сородичей, именовавших себя Технократами. Объявив их демонами и высоко вознеся знамя борьбы за свободу людей, страдавших под железной пятой машин, они повели свои войска на бывших товарищей.

Ту, Первую Галактическую Войну, можно было назвать Войной Богов – простые смертные практически не участвовали в ней, либо подпитывая молитвами, либо ремонтируя своих сюзеренов.

Молнии и огненные шары разбивались о силовые поля Технократов, испускавших в ответ потоки жёсткого излучения и швырявшие в своих врагов сгустки плазмы. Бои шли везде, вне зависимости от среды, в которой противникам довелось встретиться. Потоки энергий, не нашедшие свою цель, испаряли моря, сравнивали горы, но постепенно, несмотря на своё численное превосходство и ошеломляющую по сравнению с Богами боевую мощь, Технократы сдавали позиции.

Причина была проста.

Энергия.

Даже мощь самых продвинутых реакторов и генераторов не шла ни в какое сравнение с силами, выжимавшимися исступлёнными жрецами из верующих. Беспрестанные молитвы, Священные процессии и бдения, проводимые ими во множестве храмов, заливали горстку Богов такими потоками энергий, что им не приходилось даже мимолётно задумываться о распределении сил.

Конец был предопределён.

Не сумев выстоять Технократы откатились к своей последней твердыне, готовясь свернуть пространство вокруг неё, но нашедшийся среди их прежде верных слуг предатель, сорвал планы, изменив настройки генераторов метрики.

Не сумев скрыться Киборгам пришлось выйти на последний бой – избиение, сохранить жизнь в котором смогли всего несколько единиц. Они, те немногие счастливчики, успели эвакуироваться на сохранённом со времён Экспедиции транспорте, успешно заметя следы от ринувшейся за ними погони. Немного забегая вперёд нужно сказать, что поиск беглецов был возведён в ранг священного подвига и множество кораблей с экипажами полными благочестивого рвения сгинули в пустоте, так и не сумев отыскать следы ускользнувших от справедливой кары демонов.

Планета же, пострадавшая как от сбоя генераторов, так и от жаркой битвы, была подвергнута терроформированию и, дабы стереть всю память о некогда возвышавшейся здесь Цитадели, была заключена в карман искажённого пространства, став известной как Астерия.

Но всё в природе имеет свои законы и даже Боги, всесильные во всём прочем, вынуждены следовать установленным самим мирозданием правилам.

Стихли истерические выкрики жрецов, смолкла священная музыка, созывавшая верующих на моления – жизнь обитаемых миров медленно возвращалась в привычное мирное русло.

И по мере того, как религиозный дурман отступал, в разумах людей начинали роиться вопросы, всё более и более неприятные для Богов и их Слуг.

– А быть может война и не была столь необходимой? Ради чего мы отдавали силы Богам? Неужто они, всесильные, не могли справиться без нас? – Перешептывались, опасливо озираясь по сторонам, начавшие терять веру люди.

– Или они зависят от нас? А, Боги?! Вы зависите от нас? – Воздевали кулаки к небесам невесть откуда взявшиеся пророки: – Ведь те, кого вы зовёте демонами, не требовали от своих подданных поклонений?

– Может они – те против кого вы заставляли нас молиться, – Бросали они в лица жрецов: – И есть Истинные Добрые Боги? Ведь они ничего не требовали с людей?

Последнее было правдой – посвятив своё существование разработке механических тел, Технократы лишь в общих чертах следили за жизнью простых людей на своих планетах, покидая лаборатории лишь в самых крайних случаях.

Боги же, требовавшие постоянной подпитки, действовали в полностью противоположном ключе.

Собирая толпы молящихся они жестко и ревностно следили за людьми, жестко карая любого попытавшегося уклониться от святой обязанности. Зачастую, после подобных молитв, площади городов и посёлков были заполнены телами совершено обессиленных людей, чью энергию, всю, до последней капли, высосали жадные до силы Божества.

Карательные меры, направленные на борьбу с подобными пророками и идеями, оказали только поверхностное действие. Показательно отвергнув все лжеучения, люди приняли их душой, значительно снизив истовость своих молитв и выполняли необходимые ритуалы механически, без искренности, необходимой на глубокую перекачку энергий.

Ручеек сил тотчас снизился, ввергая Богов в состояние крайнего шока.

Не имея возможности воздействовать на бунтарей – все их прежние чудеса давно приелись, а новые придумать было сложно, Боги вспомнили о Ролаше.

– Если ты смогла перестроить геном рабов тогда, то что стоит вновь поправить его? Мы же не так и много просим, – Убеждал её Кронос, лидер Богов, возглавивший посольство: – Ты создала жизнь – чего тебе стоит чуть изменить смертных, вернув им почитание наших особ? Всего-то добавить покорности, страха и исполнительности – разве мы так много просим?

– Ты игралась со своими пробирками, пока мы рисковали жизнями, – грохотал Марс, прохаживаясь меж лабораторных столов и гремя доспехом, собранным из обломков корпусов поверженных им Киборгов. Правда злые языки утверждали, что он предпочитал руководить сражением издалека, а доспехи собрали на поле боя его почитатели… Но кто же будет верить слухам завистников!

– Помоги нам, Богиня Жизни, – отодвинув в сторону свирепо оскалившегося мужа промурлыкала Венера, ни до войны, ни после не испытывавшая недостатка в верующих: – Помоги, добавь этим смертным всё то, что просит Кронос, дав несчастным самую малую толику любви. Пусть у них будет немного счастья – ведь их дни коротки и тяжелы. А этот волшебный эликсир, хоть немного, но раскрасит серые будни Низших. Путь они творят глупости, замаливая их в моих храмах. Ну, подруга? Ради нашей дружбы? Той, что зародилась ещё на Хавасе? Помоги нам.

Увы.

Все их просьбы и уговоры пропадали за зря. Ролаше давно уже не было интересно копаться в генах, корректируя их в угоду кому бы то ни было. Открывшиеся перед ней возможности кружили голову, о чём она и сообщила собравшимся, указав на дверь, желая, как можно скорее приступить к заселению планеты только что созданной расой.

Боги, не рискуя раздувать конфликт – ссориться с Богиней в мире, созданном ею с нуля, было бы как минимум глупо, удалились, а вскоре, пролетавший мимо её системы торговец, вышел на связь, покорнейше прося разрешения совершить посадку.

Встретившим его слугам он передал объёмистый ящик – подарок Гермеса, как следовало из объяснений купца. Сам Бог на встрече не присутствовал – помня об их конфликтах на борту корабля, Кронос предпочёл взять с собой Венеру – давнюю подругу Ролаши.

И сейчас, вот таким подношением, Гермес напоминал о себе.

К ящику прилагался небольшой информационный носитель.

На видео, он, окружённый приборами в своей лаборатории – Гермес увлекался построением социо-экономических моделей, рассказал Богине Жизни о произошедшем после возвращения делегации перевороте. Боги, недовольные результатом посольства Кроноса, отстранили его от управления своим сообществом и изгнали в отдалённую систему, демонтировав Портал его обитаемого мира. Худшего наказания для Бога, привыкшего купаться в океане энергий придумать было сложно.

Выбранный на должность лидера Юпитер – с ним Ролаша пересекалась мало, передавал ей привет и, в качестве жеста доброй воли, присылал диковинку, обнаруженную на одной из планет – огромный, в два человеческих роста и несколько охватов кристалл.

Прозрачный как слеза он нёс на себе только одну отметку – ближе к острию, там, где его грани сходились в точку, было написано «Здесь». Более никаких описаний или объяснений послание Гермеса не содержало.

Несколько дней Ролаша обследовала подарок всеми известными ей способами – хорошо зная своих сородичей она давно уже не верила в бескорыстные подарки. Да и сам Юпитер, посвятивший жизнь изучению физики пространств – именно он сумел восстановить генераторы, скрывшие Астерию из обычного пространства, не вызывал у неё особого доверия.

Кристалл был исследован всеми имевшимися у неё сканерами, просвечен различными потоками излучений, оттестирован на присутствие ядов – ни-че-го. Оксид кремнезёма чьи молекулы, по игре случая собрались в упорядоченную решётку. Мирный, нейтральный и очень красивый феномен – не более того.

Успокоившись, Ролаша вернулась к своим делам – пора было расселять выращенных людей по материкам, чем она и занялась, выкинув из головы все иные мысли. Полностью погрузившись в работу, она затворилась в своей лаборатории, внося последние штрихи в геном новой расы – так было и прежде – окружавшие её слуги из числа первых образцов особо не беспокоились, хорошо зная привычки госпожи. Процесс расселения шёл по плану, работы хватало – только спустя несколько месяцев, когда лабораторные боксы опустели, Слуги встревожились слишком долгим отсутствием Богини.

Посовещавшись, они вошли в лабораторию, где и обнаружили свою госпожу, покоившуюся внутри кристалла. Прикоснулась ли она, сработала ли ловушка самостоятельно – выяснить они не успели. Выскочивший из пустоты боевой флот Богов обрушил на планету град из бомб, начинённых как просто взрывчаткой разного типа, так и вирусами, призванными довершить то, с чем не справятся традиционные методы уничтожения.

Спасая Ролашу слуги перенесли кристалл в один из бункеров, спроектированный самой Богиней в первые после прибытия на планету дни. Там они её и оставили, предпочтя смерть рядом с ней, возвращению на перепаханную взрывами и отравленную поверхность планеты.

Единственным клочком поверхности, где не рвались бомбы и не распылялись вредоносные культуры, была лаборатория и сад разбитый самой учёной. Выброшенный с кораблей десант выгреб из зданий всё что было возможно – Юпитер, получив в своё распоряжение технологии Ролаши надеялся самостоятельно решить возникшую проблему.

Когда корабли удалились из развороченной земли и руин зданий начали подниматься редкие, обезображенные ожогами, фигуры. Потрясая воздетыми к небесам кулаками, они слали проклятья злым Богам, разрушившим их мир и молили свою Богиню о возвращении и мести.

Телесные раны затянулись быстро – всё же Ролаша создала очень живучую расу, а вот душевные саднили долго, оставив у людей предания о Золотом веке и райском саде, откуда они были изгнаны тёмными силами.

Позднее, претерпев множество искажений и целый ряд редакций различных религий, эти предания превратились в учение о создании человека и его последующем изгнании из Рая по вине женщины.

Глава 18

– Я досталась Юпитеру в качестве трофея, вместе со всей документацией, захваченной в лаборатории, – хихикнув, аватар поднялась с кресла и прошлась по бункеру словно желая размять затёкшее тело: – Ничего у них не получилось, – довольным тоном сообщила она начавшим ёрзать в своих креслах людям: – Одного описания процессов мало, для их воплощения, как вы понимаете, нужна ещё и голова, равная мне. Ролаше, то есть.

– А ты бы – смогла? – Потянулся на своём месте Чум.

– Я – да. Но мне было не интересно. Взломать защиту они не смогли – для этого требовался мой же геном, вот меня и отложили в сторону. – Она снова хихикнула: – Я же – коммуникатор, не более того. Что в нём можно найти? Несколько десятилетий я провалялась на складе Юпитера. Затем была подарена одному из первых Императоров Претории – как знак особого доверия. Тот поместил меня в храм Юпитера и активировал по праздникам – при стечении толп народа. Ну а когда это развлечение приелось столичным бездельникам, то меня отправили на менее значимую планету. И так, постепенно, я кочевала от планеты к планете, пока не попала в руки Хавасов, прибывших сюда с моей прежней Родины. Ну а дальнейшая история, – аватар подмигнула Благоволину: – Вам известна.

– Известна, – встав, капитан потянулся: – Но – непонятна. Ты вышла со мной на связь. Зачем?

– Я хотела увидеть Ролашу, – со вздохом разведя руками призналась аватар: – То, что она по-прежнему заключена в кристалл я знаю. Чувствую, если конечно я могу чувствовать. Мне надо её увидеть.

– Значит ты обманывала нас? – Покачав головой сложил руки на груди Благоволин: – И нашему товарищу, – дёрнул он головой в сторону: – Ты помочь не можешь?

– Почему не могу? Могу, ранение тяжелое, но не настолько, чтобы быть мне не по силам. Предлагаю сделку, – вернувшись в своё кресло она села, закинув ногу на ногу: – Вы доставляете меня к Ролаше – я исцеляю вашего товарища. Самой мне, – вздохнув, аватар кивнула на артефакт: – По понятным причинам, не добраться.

– Если Ролаша эээ… законсервирована? – Посмотрела на неё Дося: – То ты разве сможешь вытащить её эээ… наружу?

– Я, милочка, – голограмма смерила её взглядом, в котором явно читалось пренебрежение: – Долгое время пребывала в покоях Юпитера. А он, если ты конечно не забыла мой рассказ, и был автором той ловушки. Бахвалясь перед остальными Богами он не раз и не два рассказывал о её устройстве, так что я вполне смогу высвободить свою подругу. Ну так что? – Пружинисто вскочив на ноги, она хлопнула в ладоши и подняла глаза к потолку: – Генерал? Мы договорились? Жизнь за жизнь? Идёт?

– Я… Мне… – Ошарашенный таким подходом Змеев не сразу смог сложить слова в подобающий моменту ответ: – Я подумаю над вашими словами, уважаемый аватар.

– Только недолго, – усмехнувшись, она прищелкнула пальцами: – Я натура непостоянная, ветреная и взбалмошная. Могу и передумать. Да и Первый, тот самый у кого вы меня выкрали, долго раздумывать не будет. Вы нанесли ему оскорбление и уж поверьте мне – Сифирон приложит все усилия чтобы разыскать своих обидчиков. Да и Ролаша ему тоже весьма нужна. Ха! – Притопнув ножкой аватар крутанулась на месте: – Она, да и я – мы сейчас всем нужны. И вам, и Юпитеру, и Первому. И всем, – Она рассмеялась: – По одной причине. Власть. Власть над подобными себе. Покорность, генетически прошитую в головах. Этого ищут все – я уверена, стоит только вашим местным Властителям узнать о такой возможности, как они бросят все силы на поиски Богини Жизни. А, Змеев? – Посмотрела она в потолок: – Согласись – так и будет.

– Мы не ради власти возимся с тобой, – глухим голосом произнёс генерал: – Всё, что нам надо – это вернуть товарища.

– Вам – да. Вашим лидерам – нет, – покачала головой аватар: – Это в вашей природе. И не спорьте, в конце концов и я тоже приложила руку к созданию вашего генома.

По её телу пробежали волны и миловидная женщина пропала, свернувшись в небольшой, ярко сверкающий, шарик: – Решайте быстрее, генерал, – тонкими колокольчиками прозвенел её голосок, когда блестящая жемчужина поплыла к коммутатору: – Я могу подождать, ждала долго, ещё несколько столетий – не проблема. А вот будет ли ждать Юпитер, или Первый – не знаю.

Сверкнув, шарик втянулся в артефакт и тот на миг вспыхнул словно приветствуя хозяйку. Ещё мгновенье и он погас, вновь превратившись в безжизненный кусок металла.

Следующие несколько дней пролетели у Змеева в бешеном темпе – прибывшая из столицы комиссия, плановая, согласно графику, на сей раз просто лютовала, засовывая свои длинные носы в такие щели, куда и он заглядывал только от совершеннейшего уж безделья.

Ну какой интерес проверяющим копаться в накладных на освежители воздуха для, пардон, туалетов и сверять пипифакс – заказанный с полученным?! Чувствуя себя первогодком, которого распекает строгий старшина, генерал давал пояснения, подсовывал бумаги и почтительно кивал, выслушивая придирки с замечаниями.

Только по вечерам, когда комиссия отправлялась отдыхать, он мог позволить себе расслабиться. Сидя в своём кабинете и наслаждаясь тишиной, чему немало способствовала малая толика коньяка, Змеев пробегал по списку полученных замечаний, недовольно хмурясь и качая головой. То, что большая часть выявленных нарушений была высосана из пальца, сомнений у него не вызывало. Смущало другое – его база, до того проходившая все проверки на отлично, просто не могла вызвать настолько – с большой буквы «Н», настолько пристальное внимание наверху. Исследования велись, технологии добывались и адаптировались, союзы – и не с кем-то, с ведущими силами Галактики, были заключены. Так к чему это шоу? За подобные результаты генерал ожидал если не Героя на грудь, то, как минимум поощрения – но, судя по происходящему, в столице думали иначе.

– А ты знаешь? – В бесшумно приоткрывшуюся дверь просочился Косин, его учитель и куратор: – Пить в одиночестве – верный путь к алкоголизму.

– Сергей Васильевич! – Вскочив Змеев метнулся к шкафчику и когда его старый учитель подошёл к столу, то там уже его ожидал налитый стакан коньяка и тарелка с нарезанным лимоном: – Я и не ждал вас. Прошу, – протянул он Косину невысокий квадратный стакан.

– Коньяк надо из бокалов пить, – нравоучительно пробормотал тот: – Это же для виски. Ну… За неимением гербовой, сойдёт и так. Да ты садись, чего тянешься, не на плацу чай. – Подавая пример он уселся за стол и покачав в ладонях стакан сделал небольшой глоток.

– Сергей Васильевич, – облегчённо выдохнув, Змеев уселся напротив: – Я… Я ужасно рад видеть вас. Вот только почему так? Без предупреждения? Я бы встретил вас, проводил бы по базе…

– А меня здесь нет, Витя, – ещё немного отпив благородного напитка, принялся расстёгивать гражданский пиджак Косин: – Как видишь, я даже не по форме, – хмыкнул он, косясь на непривычно пустые, без погон, плечи.

– Тоже проверять? Внезапно? – Понимающе закивал генерал: – Это можно. Вы, я надеюсь, не как эти дуболомы столичные, по нормальному смотреть будете.

– Нет, Вить, я смотреть вообще не буду. Меня здесь нет – я в отпуске, на Алтае – рыбку ловлю.

– Как это понимать? – Напрягся его ученик – такое вступление не обещало ничего хорошего: – Что-то случилось, Сергей Васильевич?

– А ты думаешь – тебя просто так прессуют? И комиссии это – делать больше нечего, кроме как изводить всех здесь своими придирками?

– Ну… В столице – виднее. Невиновных же у нас не бывает?

– Верно, бывает, что смотрели, присматривали то бишь, недостаточно пристально, – усмехнувшись, Косин глотнул коньяка и потянулся за лимоном: – Крот у тебя, Витя. Хороший, умный и осторожный. Кто – не скажу. Не знаю. Но то, что сигнал подал не мой – это точно.

– Таак… – Встав, Змеев принялся прохаживаться по кабинету, заложив руки за спину: – Крот, значит… И не ваш?

– Не мой. Ко мне информация о том, что у тебя здесь творится, по другим каналам пришла. К сожалению, – гость развёл руками: – Было уже слишком поздно – инспекторы начали свою работу. И делают они её, – Косин покосился на бутылку: – Как я вижу – хорошо, раз уж и ты лечиться начал.

– Что они ищут? – Вернувшись к столу, Змеев не стал садиться, а опершись о столешницу руками навис над своим учителем: – Чего хотят?

– Что ищут и чего хотят – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. На первый твой вопрос мне ответить легко – ни-че-го. Ничего они, Витя, у тебя не ищут.

– Тогда зачем? Чего добиваются?

– Хотел бы я ответить и на этот вопрос тем же словом, да не могу, – чуть поморщившись, Сергей Васильевич глотнул коньяка и Змеев поразился как сильно постарел этот человек. Прошлая их встреча была всего пару месяцев назад, но Костин тогда и сейчас были практически два разных человека. Прежде Косин производил впечатление хоть и старого, но всё ещё могучего, несокрушимого дуба, широко раскинувшего свои густые ветви. Сейчас же это дерево умирало, словно свиньи, до того довольствовавшиеся желудями, обильно покрывавшими почву вокруг ствола, потеряв разум кинулись подрывать корни, обрекая и себя и кормящее их древо на смерть. Ветви погнулись, листва пожухла и некогда величавому гиганту требовался всего один толчок, чтобы, вырывая комья земли и оглашая окрестности треском, рухнуть на землю. Покачав головой – картина, нарисовавшаяся ему пугала, Змеев торопливо сделал глоток коньяка.

– Всё это шоу, – Сергей Васильевич кивнул на дверь, намекая на происходящим вне стен кабинета: – Направлено на одну цель. И эта цель – ты.

– Я?!

– Да. Тебе дают понять, что ты – никто, что даже любой мелкий чинуша, прибывший по высочайшему, – хихикнув, он ткнул пальцем в потолок: – Повелению, выше тебя. Там, – Косин повторил свой жест: – Очень внимательно отнеслись к словам твоей находки о методах управления толпой. Народом. Эта, как её… ммм… Ролаша? Да, так, Ролаша. Она была права, когда говорила о жажде власти. Именно это, наверх и передали. Сейчас, вернее – пока, ты им нужен. Надо найти ту учёную. А вот будешь ли ты нужен им дальше, – Сергей Васильевич посмотрел на него сквозь стакан: – Не знаю. Меня уже вычеркнули, – грустно улыбнувшись, он допил коньяк.

– Вас?!

– Угу. Меня, – поставив пустой стакан на стол, он пододвинул его к бутылке: – Половину. Официально, – взяв коньяк в руки он благодарно кивнул Змееву: – Я на Алтае. Рыбачу, нервы поправляю. Но вот вернусь ли я – или сердце подведёт – уловы-то там ух какие! Не знаю. Дедушка старенький – переволновался… – не договорив, он махнул рукой и чуть отпил из стакана: – Сюда я на попутках добирался – есть должники, выручили. Обратно они полетят через два часа, – он бросил быстрый взгляд на запястье, где блеснул циферблат старенькой Орбиты: – Время ещё есть.

– Так может мне вас туда переправить? – Дёрнул головой в сторону окна, за которым виднелись пальцы Портала, Змеев: – Пашеш всё сделает. Хотя бы на Ярмарку. Там у меня…

– Тшшш… – Приподняв руку, Косин покачал головой: – Нет, Витя. Стар я уже для таких экзерсисов. Да и на молодёжь – в деле, посмотреть хочется. Так ли мы их учили? Справятся ли? Я своё пожил – пора и на покой. Окончательный.

– Но… Сергей Васильевич, – начал приподниматься из-за стола Змеев.

– Я так решил. Всё. – Встав, он поправил пиджаки прихватив бутылку, направился к двери: – Это я у тебя позаимствую, – приподнял он её уже у порога: – Не провожай. И ещё, – приоткрыв дверь он окинул коридор быстрым взглядом: – Ты приберись здесь. В кабинете. А то знаешь, уборщицы сейчас пошли, – покачал он головой: – И не знаешь – то ли убирает, то ли наоборот – мусор по углам раскидывает.

Молча проводив его взглядом, Змеев одним махом допил коньяк и убрав стакан в шкаф вернулся на своё привычное место за рабочим столом.

Немного поколебавшись он снял трубку телефона и быстро набрав короткий номер откинулся в кресле ожидая ответа.

– Да? – Молодой голос проявился в динамике уже после третьего гудка.

– Старший лейтенант Шипилов! – Привычным начальственным тоном рыкнул Змеев в трубку: – Вы что? Службу забыли? Немедленно представьтесь по форме!

– Виноват! – Судя по тону старлея просто катапультировало из кресла: – Лаборатория спец связи! Старший лейтенант Шипилов! Слушаю вас!

– Во так-то лучше, – гася гнев ухмыльнулся генерал, переходя на нормальный, можно даже сказать отеческий, тон: – Что же ты, Паша, меня подводишь? Я…

– Ни как нет, товарищ генерал-лейтенант, – перебил его старлей, бывший просто фанатиком и, надо честно признать, гением по части всевозможных устройств слежения и прослушки: – У меня всё…

– Не перебивай! – Чуть взрыкнул на последнем слоге генерал: – Ты почему опять работаешь внеурочно?! Насколько я помню – ты лично от меня получил запрет на подобное нарушение режима?!

– Так, Виктор Анатольевич! Я же совсем немного? Всего… – голос в динамике на миг пропал – Паша, судя по всему покосился на часы, и проявился вновь, уже с покаянными нотками: – Я и не заметил. Тема уж больно хорошо пошла. Вы и не представляете, что…

– Я представляю! – Вновь включил режим гневного начальника Змеев: – И очень хорошо! Приказ о твоём отстранении! Понял меня?!

Раздавшееся в ответ виноватое сопение было яснее множества слов.

–Так, Павел Игоревич, – пальцы Змеева выбили короткую, но хорошо слышную собеседнику, дробь: – Сейчас вы, немедленно, слышите меня? Немедленно! Собираете свои бумажки и ко мне! Всё ясно?

– Так точно!

– И чтобы – мухой!

– Разрешите выполнять?

– Эээ… Да! Хотя… Вот ещё что. С собой сканер свой захвати – тот, последнюю разработку. Проверим – насколько ваши, – слово "ваши" генерал особо выделил тоном: – Ваши шедевры соответствуют нашим ожиданиям. Всё! Жду! – Швырнув трубку на место – лязг в динамике лейтенанта должен был подчеркнуть серьёзность генеральских намерений, Змеев откинулся на спинку кресла. Слегка постукивая кончиками пальцев по подбородку, он прокручивал в голове разговор со старым учителем, одновременно строя, вернее сказать, намётывая, свои дальнейшие шаги.

Сказать, что он был не готов к подобному повороту событий означало бы крупно погрешить против истины. Змеев, будучи профессионалом и обладая большим практическим опытом, постоянно ожидал от событий любого поворота, как бы дико, на первый взгляд, этот самый поворот не выглядел.

Мысленно разыгрывая самые разнообразные сценарии, он готовился отражать десант НАТО, проводил мероприятия по уничтожению Базы, подвергшейся заражению неизвестным вирусом и проводил эвакуацию сограждан в час, когда Солнце, в одночасье, из родного светила, превращалась в сверхновую, испепеляя Землю.

Вариант с предательством в высших эшелонах власти он так же рассматривал, правда не в таком, прямолинейно-корыстном ключе. Несмотря на весь свой опыт и чутьё он не мог себе представить ситуацию, когда люди, вознесённые судьбой на самый верх властной пирамиды, начнут обращать в послушных рабов тех, в служении кому они постоянно клянутся с голубых экранов.

Хорошо зная своего учителя, Змеев абсолютно ясно представлял себе дальнейшее развитие событий. Комиссия, грозно хмуря брови, удалится, а он, получив выговор или даже предупреждение о неполном служебном соответствии, будет вынужден рыть землю – причём как фигурально, так и реально, пытаясь обелить своё реноме. Конечно, и в этом Косин был абсолютно прав, снимать его не будут. Сейчас не будут – зачем терять спеца, хорошо делающего своё дело? Вот после, когда Ролашо окажется в высоких кабинетах, тогда его, да и скорее всего всех остальных, причастных к этой операции, тихо-мирно уберут, заменив на новых, знающих не столь много, исполнителей.

Бороться с системой он не мог – слишком хорошо зная работу скрытых от глаз механизмов, легко перемалывавших своими жерновами судьбы неугодных ей людей, он и не собирался противостоять ей.

А значит оставалось только одно – бежать.

Скрыться, прикинуться мёртвым, поменять лицо, отпечатки – раствориться в толпах людей, слившись с ними и заставив всевидящее око впустую таращить свои камеры в попытках найти беглеца.

В принципе – такое могло бы сработать, будь он простым, не прикоснувшимся к высоким тайнам, спецом. В его реалиях это не работало – слишком высок был приз, лежавший на другой чаше весов.

Власть над… Над всем!

Сначала – полное подчинение планеты, затем – галактики. Прежних-то Богов нет? Давно уже нет и где они – неизвестно. Почему б и не занять их место, став Новыми – Новейшими Богами с полным комплектом божественных же сил?

Представив себе парящих в воздухе и испускающих громы с молнии современных лидеров, он досадливо поморщился – зрелище было не из приятных.

Но то, что ради такого, и в этом Змеев не сомневался, власть предержащие пойдут на всё, а значит… А значит – на Земле, ни ему, ни группе Благоволина, ни Ролаше места нет.

Найдут.

Мобилизуют все силы – все спецслужбы всех стран будут подняты на ноги, просеивая всех и каждого в поисках столь ценной добычи.

Значит – Земля, даже самый удалённый её клочок – отпадает.

Уйти Порталом? Маловероятно, что ему, или группе Благоволина – когда те вернутся с Ролашей, позволят хотя бы приблизиться к нему. Их вообще, скорее всего, ликвидируют, стоит только учёной открыть глаза и выбраться из кристалла – до того капитан и его люди будут представлять ценность крайне высокого порядка.

Трусливая мыслишка, выскочившая из дальнего уголка сознания и принявшаяся нашёптывать планы немедленного бегства, была безжалостно растоптана. Да, генералу ничего не стоило подняться и подойдя к Порталу – вот прямо сейчас, попросить Пашеша открыть проход куда угодно. То, что Ключник выполнит его просьбу, Змеев не сомневался.

Уйти на Ярмарку?

Как вариант – вполне.

Там, затерявшись среди палаток, торговавших всякими диковинками, его ждал личный агент, для вида приторговывавший земным янтарём, выдавая его за Слёзы Древних Богов – легендарную субстанцию, широко подделываемую различными аферистами. Торговля шла ни шатко ни валко, но от продавца и не требовалось показывать выдающиеся результаты. Не проходящий не по одной из баз данных системы, этот человек работал только на Змеева, собирая нужную генералу информацию и готовя резервный аэродром на случай непредвиденных обстоятельств.

Единственное, что останавливало генерала от подобного шага, была ответственность за своих людей – за группу Благоволина. Остальные отряды, начавшие свои выходы на ту сторону, или, как было принято говорить на базе – за молнии, не были столь близки ему. Чум, Дося, Игорь, Карась, да и сам капитан, начавшие первыми осваивать новые миры, никак не заслуживали участи пешек, которые властная рука была готова равнодушно смахнуть с игрового поля.

Стук в дверь прервал его мысли, когда он ощутил, самой гранью сознания, что верный вариант выхода из сложившегося кризиса где-то рядом. Оставалось совсем немного, чтобы ответ сформировался и Змеев, зная себя, расслабился, позволяя подсознанию самостоятельно нащупать верное решение.

– Да. Войдите, – взяв в руки один из отчётов, натянул он на лицо маску вечно занятого руководителя.

– Старший лейтенант Шипилов! – Отчеканив три шага, замер напротив его стола Паша, держа в руках тощую папку и непонятный, с торчащими в стороны проводами, прибор: – Прибыл по вашему поручению. К докладу готов! – Закончив формальности он положил папочку на край стола.

– Что готов – это хорошо, – посмотрев на него поверх бумаг, Змеев вздохнул и заложив между листов ручку на манер закладки, отложил стопку бумаг в сторону: – А вот что перерабатываешь – плохо.

– Так я же ради результата, Виктор Анатольевич, – уловив в его тоне отсутствие громовых раскатов, чуть расслабился старлей: – Вечерами особо хорошо работается – никто не отвлекает, тишина.

– А на построении, утреннем – ты опять варёным раком с вытаращенными зенками ползать будешь?! Значит так, – выйдя из-за стола, он взял отчёт Шипилова и помахав папкой на манер веера, продолжил: – Я пока почитаю, что ты тут понаписал, а ты – своим приборчиком, проверь кабинет на предмет жучков.

– Жучков? У вас?!

– Да. Их, кстати, твой коллега ставил – старший лейтенант Пигулин, – легко соврал Змеев, зная о давнишнем профессиональном противостоянии этих двух офицеров. Если Паша специализировался на детекторах, то его визави, Сергей Пигулин, трудился как раз над жучками, так же как и Шипилов, показывая впечатляющие результаты.

– Считай это полевыми испытаниями, – подмигнул немного растерявшемуся Паше генерал: – Он, ставил – тебе снимать. Вот и посмотрим – кто из вас ловчее.

– А чего здесь? – Копаясь в своём приборе, вопросительно посмотрел на него старлей: – Есть же полигон?

– На полигоне вы все нычки знаете, – раскрыв папку, сделал вид, что углубился в чтение Змеев: – А тут… Хм… Интересно, – подняв глаза на Пашу он многозначительно покачал головой, постукивая пальцем по бумагам: – Вот тут ты пишешь… Эээ… Ладно. Работай, я потом, что нужно, спрошу.

Следующие несколько минут Змеев, сохраняя на лице заинтересованное выражение, делал вид, что поглощён изучением отчёта, бросая редкие и незаметные со стороны взгляды на старлея. Шипилов старался во всю.

Щёлкая тумблерами и сдержанно чертыхаясь, он водил воронкообразной антенной по помещению то удовлетворённо кивая, то озадаченно хмурясь.

– Виктор Анатольевич? – Когда Паша закончил, на его лице ясно читалось выражение крайнего удивления: – Я закончил. Разрешите задать вопрос?

– Ммм… Когерентное излучение, фиксиро… Что? – Словно с трудом оторвавшись из вникания в хитросплетения научных терминов, поднял голову Змеев: – М-да… Интересно. – Захлопнув папку, он тряхнул головой возвращаясь в реальность: – Очень – и даже весьма, впечатляет. Так. М-да… Что нашёл?

– Виктор Анатольевич, – зарделся, польщённый таким отзывом Павел: – Спасибо. Очень спасибо. Что оценили. Я боялся, что сложно описал процессы, но…

– Не дурнее тебя, чай. – вернувшись на своё место, Змеев положил папку на стол: – Это я ещё утром гляну – на свежую голову. А сейчас, мил человек, рассказывай – превзошла ли твоя машинка Пигулина? Все закладки нашёл?

– Так и странно, Виктор Анатольевич, – поставив прибор на стол удивлённо посмотрел на него старлей: – Нашёл. Четыре жучка. Только уж очень просто всё оказалось.

– То есть? – Откинувшись в кресле, генерал похлопал себя по карманам и чертыхнувшись потянул ящик стола, доставая пачку сигарет и зажигалку: – По подробнее?

– Сергей, простите – старший лейтенант Пигулин, я в этом уверен, не стал бы размещать настолько примитивные системы. Нет, они вполне современные, можно сказать бестселлеры рынка, но, – он развёл руками: – Я Сергея знаю и его жучков отыскать сложно. А эти просто кричали – вот я! Здесь! – Шипилов показал на стол: – В телефоне, внутри трубки, в корзине для бумаг, в шкафу – там всё стекло, вот это, – подойдя к шкафу, он осторожно постучал пальцем по прозрачной створке: – Мембрана-уловитель колебаний. И в окне, – последовал кивок на оконный проём, за которым виднелись пальцы Портала – любимое место Змеева: – Но они все простые.

– Раз на рынке – бестселлеры, значит и не настолько уж и простые, – хмыкнул генерал, выпуская струйку дыма: – Кроме того, не забывай об экономике. Раньше бы это назвали народным хозяйством.

– Что, простите? – Чуть поморщившись – Павел не курил и терпеть не мог сигаретный дым, посмотрел на него старлей.

– Берём хорошую модель, чуть модифицируем – технологии у нас есть и… Раз! На рынке новый король!

– Ааа… Понимаю. – Закивал Павел: – Значит вот куда Сергей свои накопители запихнул. Он мне только на позапрошлой неделе хвалился, мол сделал – на кристаллах оттуда, – кивнул он на окно: – С повышенным хранилищем записей.

– Что ещё он тебе говорил?

– Да больше ничего, – пожал плечами офицер, избегая смотреть на генерала: – Так, в курилке трепались.

– Паша? Говори. Что вы – в нарушение подписок о неразглашении треплетесь я в курсе. Считаю это допустимым – в лабораторной курилке. Но только там.

– Понимаю, что я себе враг?

– Говори.

– Да правда, Виктор Анатольевич, ничего. Ну взял он эти модели, расширил блоки памяти – ему это даже скучно делать было, снизил заметность – их только мой сканер видит, и всё.

– Точно всё?

– Всё, что я знаю, – прижал руки к груди старлей: – С новой ёмкостью их надо раз в неделю проверять. Пишут пассивно и постоянно, – подойдя к окну он чуть наклонился над рамой и произнёс: – Пигулин? А я тебя нашёл!

– Ладно, хватит тебе, – махнув рукой, Змеев затушил сигарету в пепельнице: – Ты своё сделал, он своё тоже. Оба молодцы. Неделю, говоришь, писать может? – Вытащил он новую сигарету: – А потом что?

– Да со считывателем подойти и слить себе, – пожал плечами Павел: – Небольшой такой, с грецкий орех. Мы его вместе делали.

– С грецкий орех? Это неплохо, – кивнул генерал, припоминая крупную брошь, блеснувшую под фартуком Зины, уборщицы его кабинета: – Компактно.

– Да, можно под украшение замаскировать, или под брелок. Подошёл, постоял минутку и готово – информация перелита, новая запись запущена.

– Хорошо. – Как бы невзначай посмотрев на часы, Змеев озадаченно покачал головой: – Ишь ты… Начало одиннадцатого. Так, Павел. Сейчас относи свой прибор в лабораторию и спать. Я проверю – если хоть на пять минут задержишься, не взыщи. Накажу. А с Пигулиным я завтра разберусь. Увидишь его в общежитии – не говори ничего. Хотя, – прищурившись, он окинул старлея взглядом и вздохнул: – Всё равно проболтаешься.

– Я?! Буду молчать, товарищ генерал-лейтенант.

– Ага. Так я и поверю, что ты товарища не предупредишь. Хм… – Он пробарабанил пальцами по столу: – Сделаем так. Увидишь его… Нет. Найди его и передай, чтобы завтра с утра прибыл ко мне. С орехом этим своим. Понял?

– С чем? Оре… А… Понял! – Закивал Шипилов.

– Будет спрашивать – скажешь, что по его датчикам вопросы есть. И добавь, что я доволен его работой – так, несколько технических вопросов есть.

– Так точно. Понял, товарищ генерал-лейтенант.

– И твоей доволен тоже. Всё. Приказываю тёмному времени суток – наступить! – Улыбнулся Змеев: – Ну? Чего стоишь? Бегом в лабораторию и потом – в койку! Бегом… Марш!

Проводив взглядом захлопнувшуюся створку, он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой – сказывалось напряжение последних часов. Прикрыв глаза, Змеев помассировал лицо, расслабляясь – картина становилась яснее с каждой минутой и то, что планы руководства относительно него и группы уже свёрстаны сомнений не вызвало.

– А у нас планы – внутри ваших планов, – улыбнувшись, на сей раз улыбка вышла вполне нормальной, он подтянул к себе чистый лист принявшись на нём набрасывать список дел на завтра.

Закончив и несколько раз пробежав глазами по написанному, генерал скомкал бумагу, переправив получившийся шарик в пепельницу.

– Что ж… Потанцуем, – щёлкнув зажигалкой он поджог бумагу и пока та горела прокручивал в памяти только что сформированные шаги, выстраивая и полируя их в первом приближении.

Тщательно перемешав пепел карандашом, он высыпал его в корзину для бумаг и потянулся – впереди ожидалось много дел, каждое из которых, при небрежном отношении, могло стоить жизни не только ему, но и людям, за жизни которых он взял ответственность на себя.

День подготовки к экспедиции в бункер с кристаллом Благоволин позже вспоминал как кромешный ад.

Развивший бурную деятельность Змеев был, казалось, повсюду.

Проведя молниеносный инструктаж, он раздал команде накладные на амуницию и оружие и тотчас исчез, спеша на встречу с комиссией, о необычной придирчивости которой шушукались по углам все обитатели базы. В следующий раз генерал попался на глаза, когда группа, обвешенная баулами со снаряжением, ковыляла к выходу из главного здания.

Змеев, бесцеремонно отодвинув объяснявшего ему что-то проверяющего, вытащил из кармана сложенный вчетверо листок и продолжая полностью игнорировать инспектора, сунул его капитану.

– Как упакуетесь, – посмотрел он на Благоволина жёстким взглядом: – Следуйте на склад артефактов. Получите по моему требованию всё необходимое и, не теряя времени, на аэродром. Машина уже ждёт.

– Есть получить необходимое и… – начал было, в соответствием с требованиями Устава, повторять слова приказа капитан, но осёкся – генерал, уже опять окруженный толпой членов комиссии, быстрым шагом удалялся, уводя гостей за собой.

Удивившись – этот коридор вёл в спортзал, капитан покачал головой, ощущая неприятный холодок в груди. Змеев, бывший всегда невозмутимо-спокойным и даже, как и положено генералу – вальяжно-неторопливым, метался по базе как зелёный призывник, дух, опасавшийся получить по шее от деда за недостаточное, с точки зрения последнего, рвение.

– Война, что ли, началась? – Чум, поставив свои баулы на пол, проводил генерала задумчивым взглядом.

– Что? – Не сразу понял его Благоволин: – Какая война?

– Да хрен её знает, какая. Но чтобы он так бегал – не знаю, как вы, а у меня ощущение грандиозного шухера.

– Угу, – кивнув, Дося поправила на плече АШ-12: – Как в анекдоте, помните? Бегающий в мирное время генерал вызывает смех, а в военное – панику.

– Да уж, – вздохнув, Чум взвалил на плечо сумку с амуницией: – И, главное, что делать-то? Непонятно. Не то смеяться, не то – бояться. Хоть бы разъяснил кто.

Машина, выделенная команде для поездки в аэропорт, знавала и лучшие дни. Старая, с ржавыми бортами, буханка никак не соответствовала их представлениям о транспорте, хотя бы теоретически способном преодолеть два десятка километров, разделявших базу с лётным полем военного назначения.

– Зверь, аппарат, – вылезший из кабины водитель, мужчина глубоко пенсионного возраста, принялся вытирать ладони относительно чистой тряпицей: – Вы на борта не смотрите, внешняя красота – обманчива.

Подойдя к корме авто, он распахнул створки и приглашающе кивнул: – Домчу моментом и, – он поднял вверх палец: – С генеральским комфортом.

Внутренний интерьер буханки резко контрастировал с внешним видом. Вдоль стен тянулись мягкие диванчики, сами стены были отделаны светло серыми панелями, а сам пол покрывал толстый, чуть более тёмный, чем на стенах, ковролин.

– Прошу, – сняв засаленное кепи, водитель махнул им в салон: – Сумки свои можете под сиденья поставить. Забирайтесь и поедем. Как в ероплан заедем – тогда вылезете. Меня Змеев, дай Бог ему здоровья, особливо об этом предупредил. Чтобы, значит, никто вас не увидел. Для того и машинка такая, – он ласково погладил потрёпанный борт: – Кто увидит – решит, что груз какой-то довозим. Не особливо важный.

– Ждите меня здесь, – сунув свои баулы под сиденье, Благоволин вытащил из кармана полученную от Змеева накладную и пробежал по ней глазами: – Хм… Даже так? – вновь сложив бумажку он кивнул Досе с Чумом: – Я быстро. Ждите.

– И что там такого? – Вытянула было шею Дося, но бумажка уже была сложена, а капитан быстрым шагом удалялся в сторону главного корпуса.

– Узнаем, своевременно, – запихнув сумки под сиденье, Чум уселся на пол пассажирского отделения болтая ногами: – Ну – артефакт тот, как минимум, – загнул он палец: – А что ещё – так всё одно – для нас. Вот вернётся – узнаем. Ты лучше послушай, – повернулся он к Досе, продолжая по-мальчишески болтать ногами: – Какой мне сон приснился. Явно – вещий.

– Сумки возьми, – сунула ему в руки свои баулы девушка.

– Вот так всегда, – пропихивая их вглубь отделения, вздохнул Чум: – Я ей о высоком и мистическом, а она мне – сумки бери.

– И что приснилось? – Нахлобучивший обратно на седую голову кепи водитель, вытащил из кармана мятую пачку дешёвых папирос: – Расскажи, мил человек, всё одно вашего старшего ждать.

– Приснилось мне, – прижавшись плечом к проёму, начал Чум: – Что я в доме деда своего. Покойного. Вижу – кроватка детская стоит – та самая – моя. Ну я – к ней, а из неё – мыши. Я одну хвать – а и не мышь то. Зверёк непонятный и чёрный. И беззубый – он меня за палец кусь – да без толку. Зубов-то нет. Тут дед выходит и мне, строго так – мол пусти, не твоё. И рукой на меня – гонит, значит прочь. Вот тут я и проснулся. Как думаешь, – посмотрел он на Досю, покусывавшую губы и не сводившую взгляда с главного входа, за которым скрылся капитан: – Может это аватар наш? Чего сказать хочет?

– Угу. Хочет, – посмотрела на него девушка: – Что много жрать на ночь не стоит. Обожрался вчера – вот тебя и пучило.

– Мыши – это к ссоре с близким другом, – сбив на глаза кепи, поскрёб затылок пятернёй водитель: – Кроватка детская – к благополучию. А то, что ты деда увидел, да прогнал он тебя – это к долгой жизни. Не хочет он тебя рядом видеть, не пришло твоё время.

– Во! Слыхала? – Расплылся в довольной улыбке Чум: – Старый человек – умный человек.

– Чего ещё не в машине? – Подошедший быстрым шагом капитан был хмур: – По местам и двинули. Держи, – протянул он девушке пакет с артефактом: – А это ты возьми, – достался Чуму узкий и длинный мешок: – Всё! Сели. Быстро.

Когда ворота базы скрылись за поворотом, Дося повернулась к Благоволину: – Что-то не так? На тебе лица нет.

– Змеева встретил, – повернулся к небольшому окошку капитан: – Мне совсем не нравится, как он выглядит. Прошёл мимо, даже не остановился и не посмотрел. А на складе каптёрщик в бешенстве – по распоряжению Виктора Анатольевича он Ренегат грузит. И знаешь чем? – Повернувшись, Благоволин скривился как от кислющего лимона: – Торпедами. Боевыми. С ЯБЧ.

– Значит – война? – Дёрнув головой Чум прикусил губу: – Не зря, значит, генерал бегал. С кем же? Неужто он решил термоядом по Хавасам шарахнуть?!

– Не знаю, не знаю, – взгляд капитана вернулся на мелькавший за окном пейзаж. Змеев, столкнувшись с ним в коридоре, действительно не удостоил его взглядом, смахнув невидимую соринку с погона. Вот только сделал он это так, словно желал убрать не невесть как попавшую на шитое поле мусоринку – его ладонь сметала с плеч весь погон и как толковать это – капитан не знал, а строить гипотезы – не любил, предпочитая точное знание пустым рассуждениям.

– Уверен, – перевёл он взгляд на Досю и Чума: – В самом скором времени нам всё сообщат. Всё необходимое, разумеется. А пока, – Благоволин направил палец на пакет с коммуникатором: – Буди нашего аватара, пусть рассказывает где кристалл с Ролашей искать будем.

Глава 19

Когда они вылезли из буханки, та, в точном соответствии со словами водителя, стояла внутри транспортного ИЛ-112В.

– Приветствую вас на борту моей птички, – подошёл к ним моложаво выглядевший майор: – Майор Железов, – делая ударение на второй слог лихо козырнул он: – Пташка совсем новая, но не беспокойтесь – все агрегаты в порядке, груза считай нет – тысяч пять легко закрою. Если дальше надо – говорите, генерал танкеры обещал организовать. Официально – мы испытания проводим. Вроде как услуга ВВС от нашего ведомства.

– Я и не знал, что Сто двенадцатые реанимировали, – удивлённо посмотрел на него Чум: – Проект, вроде как, закрыли?

– То закрывали, то открывали, поморщившись, махнул рукой Железов: – Как Виктор Анатольевич эту Вэшечку урвал – не представляю.

– Змеев может, – закивал Чум: – Он что угодно достанет – если посчитает, что ему, то есть для дела, это нужно.

– Точно! – Заулыбался пилот и выставил вверх большой палец: – Во мужик! Сейчас примем раненого и можно… Эээ… Минуточку, – рука пилота приподнялась в протестующем жесте: – У меня приказ отвезти в указанную точку трёх человек с амуницией и раненого. Его сейчас грузят, – ткнул он себе за спину, где, как раз в этот самый момент, два бойца в камуфляжной форме без знаков различий крепили растяжками носилки, чью верхнюю часть закрывала прозрачная крышка: – А вас – майор посмотрел на присутствовавших: – Четверо. Извините, товарищи, – развёл он руками: – Но я намерен строго придерживаться полученных от генерал-лейтенанта Змеева, приказов. Прошу лишних покинуть борт.

– Это кто здесь лишний? – Непонимающе покрутил головой капитан, а затем, рассмеявшись, хлопнул себя по лбу: – Всё верно, майор. Три человека, плюс раненый.

– Так точно. Но вас – четверо! Извините. Мне погоны – дороги.

– Дело в том, – взяв Железова под руку, Благоволин повёл его вглубь транспортного отсека: – Что один из присутствующих… Как бы вам сказать… Вам Змеев приказ лично давал?

– Так точно. Сегодня утром я был им вызван и получил пакет с приказом.

– А на словах, Виктор Анатольевич, ничего не говорил? Как бы невзначай?

– Говорил, – выдернув руку, пилот отступил на пару шагов: – Чтобы я чётко исполнял ваши указания и, – тут летчик слегка замялся: – И чтобы я не обращал внимания на странности.

– Странности?

– Так точно. Он добавил, что мне, для своей же безопасности, лучше не распространяться об этом полёте.

– Вот вы и не распространяйтесь. Посмотрите, – развернувшись к команде Благоволин показал на Досю и Чума, склонившихся над прозрачной крышкой носилок: – Как видите, всё в соответствии с переданным вам приказом. Три человека и раненый.

– Но… А где женщина? Та, что с вами была – в кожаных брючках, куртке, – принялся он описывать аватара, решившую выбрать на сегодня имидж крутой байкерши.

– А это и есть странности, – терпеливым тоном пояснил капитан: – И поверьте, майор, их будет ещё больше. Так что самое лучшее для вас – чётко исполнять указания генерал-лейтенанта. Особенно – в части странностей. Вам понятно?

– Не совсем… Но, я сделаю как вы говорите. Трое и раненый, более на борту никого.

– Именно так. А сейчас, пожалуйста, давайте взлетать и занимать эшелон на десятке. Пока будем просто круги нарезать.

– Есть подняться на десять тысяч и встать в круг, – резко козырнув, майор двинулся в сторону кабины печатая шаг о пирамидки, густо покрывавшие металл пола грузовой кабины.

– Ушёл, можешь вылезать, – державшая в руке артефакт Дося погладила гладкую поверхность пальцем.

– Не вылезу, – раздражённо буркнула в ответ копия Ролаши: – Я такой крутой прикид соорудила, а этот? Летун который. Не оценил.

– Как это не оценил?! – Сидевший рядом с Досей капитан удивлённо приподнял бровь: – Тут ты не права. Ему очень понравилось. Особенно брючки. Он только на них и эээ…

– Точно? – Над артефактом появилась женская головка: – Может мне немного формы увеличить? Как думаешь?

– Не стоит, – отведя от неё взгляд Благоволин посмотрел вдоль пустого транспортного отсека и задумчиво пожевал губами: – Не… У тебя всё и так соразмерно. Самое то.

– А талию? Может её уменьшить? Или мне…

Взревевшие без предупреждения двигатели заглушили её слова и самолёт плавно, практически без толчка, двинулся по взлётной полосе.

Судя по всему, данный борт был отобран Змеевым не просто так – стоило только ему подняться на нужную высоту, как грохот двигателей смолк, уступив место негромкому, слегка шипящему свисту, вполне сравнимому с шумом автомобильного мотора на средних оборотах.

– Что-то тихо слишком, – встревожено покрутил головой Чум, сглатывая, чтобы избавиться от пробок в ушах: – Может к водилам сходить? Вдруг падаем, а парашютов-то нет.

– Чум, расслабься, – встав со скамьи потянулся Благоволин: – Падали бы – была б невесомость. А так – на эконом режим, наверное, вышли – вот и не шумит. Машинка-то новая, может здесь и движки специальные.

– Угу. Экологически чистые и малошумные. Чтобы, значит, в Европу летать, да? Они там все на этой экологии подвинутые.

– А что тут плохого? Знаешь – хорошему и не грех поучиться, только без фанатизма если.

– Чуму дай волю, – тоже встав, Дося сделала несколько энергичных движений руками, разминая мышцы: – То он бы на самолёте Можайского в Европу, или к иным супостатам, летал. На том самом – с паровым котлом, да? Чтоб вниз, когда бомбы кончатся, можно было поленом запустить. Так, Чум?

– Да ну вас, – фыркнув, снайпер отошёл в сторону: – Ты, подруга, лучше не языком мели, а аватаршу зови. Пусть указывает – куда лететь нам.

– Так я уже здесь, – бесшумно возникшая фигура копии Ролаши материализовалась из пустоты. Отойдя на пару шагов от Доси, в чьей ладони был зажат артефакт, она прикрыла глаза и, раскинув в стороны руки, чуть приподнялась над палубой, начав медленно вращаться вокруг оси.

– Чего это она? – Чум, не рискуя приближаться к ней обошёл проекцию по широкой дуге: – А, Дось? Чего это? – Повторил он свой вопрос встав рядом с ней.

– А я почём знаю? – Дёрнула плечом девушка: – Сейчас закончит – скажет. Наверное.

Ждать пришлось недолго – совершив не более десятка оборотов аватар замер и открыв глаза посмотрела на капитана: – Я определилась.

– С местом? Так быстро? – Благоволин и не пытался скрыть своего удивления.

– А что такого? Бункер был надёжно защищён, системы связи просты и надёжны. Да, потрясло планетку капитально, – Ролашо с сожалением прикусила губу: – Что вы тут устраивали такого, что даже полюса со своих мест сошли?

– Мы?!

– Ну не я же! Ладно. Не суть. Смотрите, – отойдя к борту, она повела рукой и с её пальцев сорвались тонкие струйки света. Двигая только кончиками пальцев, аватар нарисовала прямо на полу окружность, которая немедленно налилась светом, принялась сжиматься по краям – где-то быстрее, где-то медленнее и, одновременно вырастая вверх.

Секунд двадцать и перед ними проявилась карта евразии. Объёмная. С возвышавшимися горами, чьи вершины были покрыты снегом, с реками, бег воды в которых был заметен глазу, лесами, лугами и городами.

Последние, правда, выглядели совсем не так, как люди привыкли обнаруживать на картинках глянцевых журналов. Тёмные, покрытые жирной копотью пятна, разбрасывали свои щупальца в стороны, заставляя прилегавшие к ним леса и луга терять свою яркость, приобретая взамен желтовато пожухлые цвета.

– Признаюсь, – довольная видом помрачневших людей, аватар улыбнулась: – Я малость сгустила краски. Самую малость. Тут просто указан мусор, который вы, с маниакальным упорством, плодите просто горами.

– Есть такое, – вздохнув, согласился капитан: – Общество потребления, капитализмус. Во всей его красе. И не сгустила. Был я в юго-восточной Азии. Не той, что для туристов, в той, где местные живут. Если, конечно это можно назвать жизнью. Жуть просто. Или в Африке – туда вся Европа свои отходы шлёт. Да тот же Китай, – он показал на соседа России – у них там целые поля с горами велосипедов. Хотели их в аренду сдавать, но что-то пошло не так.

– И что? Целые горы великов? – Не поверивший ему Чум недоверчиво уставился на проекцию земной поверхности, желая увидеть сказанное: – Я б туда наведался.

– Да не только великов. Вон в Штатах, – махнул рукой в сторону западного края карты Благоволин: – Поля машин. Наклепали, а не раскупили. Куда их теперь? Не под пресс же – жалко.

– Так цену бы скинули и – к нам!

– Ага. Ты ещё скажи раздали бы бедным.

– Так пропадает же! За зря! А так – хоть какая-то польза.

– Капитализм. Нельзя. Ты прямо словно Незнайку на луне не читал. Про голод в Штатах слыхал – во время великой депрессии? Миллионов восемь погибло – и, при этом, зерно сжигали, фрукты – давили, лишь бы не продать дешевле.

– Бред. Ну – продали бы нашим. У нас тогда голод был. Тоже.

– Гугл в помощь. Ладно. – Капитан повернулся к аватару: – Извините. Свои болячки, когда на них со стороны показывают, особенно болезненны. Куда нам?

– Сюда, – никак не отреагировав на его слова, Ролаша повела ладонью и тонкий лучик, вырвавшийся из указательного пальца, нарисовал небольшую ярко синюю окружность в районе Северо-Восточного Алтая.

– Надо пилота спросить, – оглянулся в сторону кабины Благоволин: – Сесть-то мы там найдём где?

– Сейчас позову, – двинулся было в обход карты к кабине Чум, но, заслышав шаги остановился – майор, оставив управление второму пилоту, сам решил проверить своих пассажиров.

– Дамы и господа! – Держа в руках сразу четыре бутылки с минералкой, Железов быстрым шагом подошёл к ним: – Экипаж корабля рад сообщить вам, что наш полёт происходит согласно плану и мы рады угостить вас прохладительными напитками. Держите, – протянул он им свою ношу.

– Эээ… Майор? – Взяв бутылку, капитан недоверчиво посмотрел на него – пилот стоял посреди Уральского хребта, поднимавшего свои вершины почти до паха лётчика: – У вас всё в порядке?

– Да, а что? Всё по плану, – открутив пробку, он сделал небольшой глоток: – Пейте, холодненькая. С газиками. Встали в круг, высота десять. Вы чего так на меня смотрите?!

– Вы ничего не принимали?

– Я?!

– Ну там успокоительного?

– Зачем мне успокоительное?

– Он не видит – ни меня, ни карты, – Ролаша, стоявшая на своём месте, подошла к капитану, по пути пройдя прямо сквозь пилота: – Не видит и не слышит.

– Но мы – видим? И тебя и карту?!

– Вы… Вы не со мной разговариваете? – Осторожно закрутив пробку, пилот выжидательно посмотрел на капитана: – И про успокоительное спрашивали… С вами, товарищи, точно всё в порядке?

– Ролаша? – Не сводя с него взгляда, бросил быстрый взгляд на аватара Благоволин: – Пусть он увидит.

– Пусть я увижу…что?

– Секундочку, майор. Ролаша?

– А если я не хочу? Вдруг я ему опять не понравлюсь?

– Понравишься! Точно тебе говорю!

– Я подумаю. Но это ещё не согласие!

Вытерев пот, капитан никак не ожидал, что общение с аватаром может оказаться настолько тяжелым, он повернулся к пилоту: – Вы же про странности помните?

– Так точно, – напрягся майор: – Помню. А что? Это они? То есть это вы – та самая странность?

– Эй летун! – Кулак Чума выразительно покачался в воздухе: – Полегче! Мы – нормальные, ясно?!

– Оно и видно. – передернув плечами ничуть не испугался пилот: – Сами с собой разговариваете. Нормальные, ага.

– Чё?!

– Сядем – я те покажу где чё, а где не чё!

– Замётано! – Оживившись, Чум принял боевую стойку и сделал пару выпадов пронзая кулаками воздух: – А чего ждать? Здесь давай! Твой второй, чай не дурнее тебя – это сложно по определению! Давай, летун, ща я тебе крылышки да пооборву! Баклан бесхвостый!

– Ты совсем оборзело, беспозвоночное? – Отбросив в сторону бутылку, капитан встал в боксерскую стойку: – Сюда иди, крупа перловая, я – КМС. Сейчас из тебя бифштекс отбитый будет!

Бросив случайный взгляд на аватара капитан поразился произошедшей с ней переменой. Ролашины глаза блестели, она просто пожирала взглядом готовых броситься друг на друга мужчин.

– Ролаша, – встав перед ней, Благоволин перекрыл ей обзор: – Прекрати! Немедленно!

– Что прекратить? – Досадливо поморщившись, она шагнула было в сторону, но капитан был начеку, снова закрыв от нее бойцов.

– Это твоих рук дело! Прекрати!

– А чего такого? Лететь далеко, скучно. Да и не поубивают они друг друга.

– Прекрати. Или…

– Или что?

– Отменю! – Рубанул он воздух ладонью: – Обещаю. А тебя за борт выкину. Валяйся в тайге всю вечность – пока батарейки не сдохнут!

– А твой товарищ? А ты сам? Тебя накажут – за провал операции? Если тебе себя не жалко – что с ним будет?

– Ты о себе подумай, – посмотрел ей прямо в глаза капитан: – Годы и столетия в глуши. Только дикие звери. И госпожа твоя – в кристалле. А ведь ты хочешь её спасти, это же твоя функция, да? Служить ей? Так я говорю?

Бросив на него недовольный взгляд, аватар отступила назад, поведя рукой.

– Да я тебя! Сейчас! Я! – Из Чума, прямо на глазах, вытекала воинственность: – Я тебе… – он с удивлением посмотрел на свои сжатые кулаки и, встряхнув головой, перевёл взгляд на пилота, так же недоумённо рассматривавшего свои руки: – Это что было?

– Странности, – подойдя к майору, Благоволин протянул ему бутылку: – Глотни. Полегчает – вода и правда замечательная.

– Спасибо. – Сделав несколько глотков, тот оттер пот и вопросительно посмотрел на капитана: – Я ничего не испортил? Все как в тумане было. В красном.

– Ничего, – похлопал его по плечу Благоволин: – Обошлось. Ты вот что, – он невольно посмотрел вниз, на Уральский хребет: – Ты на пару шагов отойди и – прошу, не удивляйся тому, что увидишь.

– Ролаша? – Дождавшись, когда пилот займёт место вне карты, повернулся к аватару капитан: – Пусть он увидит.

– Как угодно, – фыркнув и напустив на лицо презрительную гримасу, она щелкнула пальцами.

– Твою! Мать! – Увидев перед собой возникшую из ничего карту, майор едва не отпрыгнул назад: – Это… Ничего себе!

– Пади ниц, смертный! – От прогрохотавшего у него за спиной голоса, Благоволин едва не подпрыгнул на месте. Ролаша, приняв вид античной богини, величественно восседала на облаке, заполнившим собой всю хвостовую часть самолёта: – Я – твоя богиня! – Вокруг вытянутой в сторону пилота руки заблудились яркие молнии: – Ниц! И, быть может, я пощажу твою ничтожную и никчемную жизнь!

– Ты что с машиной сделала?! Каракатица?! Вентиляцию забьёшь, дура! – Реакция майора была далека от ожидаемой. Подскочив к борту, он вырвал из креплений огнетушитель и сорвав кольцо направил пенную струю прямо на окутанную молниями руку.

– Пожарная опасность! Всем отойти! – Поливая оторопевшую богиню струёй пены он попятился назад: – Чего встали? – Рыкнул он на застывшую с разинутыми ртами команду: – К кабине! Там парашюты! Приготовиться к покиданию машины!

– Майор, – с трудом сдерживая смех, капитан перехватил его руки с огнетушителем: – Успокойся. Это мираж!

– Мираж? Там топливо! Одна искра и… А эта дура там молнии пускает!

– Я? Дура?! – Оторопело повторила богиня: – Я?! Кара…кто?

– Дура и есть! – Подошедший к ней Чум сунул руку прямо в сплетение молний: – Это же военный борт! А если б он из пистолета шмальнул? Ща бы все внизу валялись!

– Это мираж, майор. Проекция, видишь? – Чум вновь пошевелил ладонью: – Видишь?

– Мираж? Странности? – Разом обмякнув майор сунул в руки Благоволина бутылку и двинулся к борту, где, со второй попытки, закрепил огнетушитель в креплениях: – Вам шуточки, а мне отчеты писать теперь. Могли бы и предупредить.

– Так я же предупреждал! – Развёл руками Благоволин: – Говорил же – не удивляйся.

– Значит – плохо говорили! – Отобрав минералку, пилот несколькими глотками выпил её всю: – И эта ваша, – показал он пустой тарой на аватара, принявшую первоначальный вид байкерши: – Дамочка. Если она мираж и мне только кажется, то передайте ей чтобы не шалила на борту! Самолёт – это вам не… не… – он замялся, подбирая подходящее сравнение и не найдя, махнул рукой: – Это вам не тут! Здесь порядок и дисциплина важна! И дым с молниями пускать – категорически запрещаю! Ясно?

– Так точно, товарищ майор, – козырнул капитан: – Я проведу беседу с миражом на предмет дисциплины.

– Так-то лучше. – Ловко закинув пустую бутылку в контейнер для мусора, тот стоял практически под огнетушителем, Железов немного расслабился: – Я, вообще-то, к вам по делу шёл. Пока вы не отвлекли. Куда лететь – знаете? Или будем здесь, пока топливо не выработаем, круги нарезать?

– Так точно. Знаем. Вон, – Благоволин показал на карту: – Кружок видите?

– Подойти можно? – Пилот опасливо посмотрел на простиравшуюся перед ним земную поверхность: – Не поломается?

– Подходите, – подавая пример капитан прошёлся сквозь голопроекцию, встав рядом с отметкой.

– Так. Алтай. – Подойдя, майор присел на корточки разглядывая обведённый синим участок: – Стык Алтая, Саян и Кузнецкого Алатау. Тут сесть негде. – Поднявшись на ноги он инстинктивно отряхнул брюки: – Либо вам прыгать, либо на Таштагол идти. Там аэродром есть – рядом с городом. Военный. Могу там сесть – до нужного места вас вертушкой доставят.

– Давайте туда, – кивнул капитан: – Свяжетесь? Насчёт вертолёта?

– Считайте уже, – на лице пилота появилась лёгкая улыбка: – Есть там и знакомые, и код – от Змеева, есть. Сделаем всё в лучшем виде, не переживайте. Будьте в кабине, я попрошу командира части сюда подойти.

– Спасибо, – протянул ему руку Благоволин.

– Было б за что, – ответив крепким рукопожатием, майор двинулся было к кабине, но сделав едва пару шагов остановился: – Вы только, прошу, без этих ваших странностей, дальше. Хорошо? – Чуть повернув голову в сторону аватарши он вздрогнул и поспешно отвёл глаза – Ролаша, в костюме нимфы, то есть совсем безо всего, весело плескалась в небольшом озерце, играя со струями водопадика, сочившегося откуда-то с потолка грузовой кабины.

– Это мираж, Железов, – взяв его под руку, повёл пилота к кабине капитан: – Не по-настоящему, понимаете?

– Мираж… Понимаю. Это только мираж, – медленно повторил пилот и тряхнув головой быстро скрылся за дверью, лязгнув замками вместо прощания.

До самой посадки из кабины так никто и не вышел.

Командир части появился в транспортном отсеке, стоило только смолкнуть негромкому посвисту движков. Средних лет, невысокого роста, он ловко вскочил на приоткрывшуюся аппарель и быстрым шагом подошёл к стоявшему впереди своих товарищей капитану.

– Полковник Семидов, – коротко козырнув и дождавшись ответного представления он сунул руки в карманы, обозначая разделявшую его – командира части и какого-то капитана, дистанцию.

– Мне передали код, – полуотвернувшись от Благоволина он посмотрел на лётное поле где застыли в ряд пять вертолётов: – И я обязан вам помочь. Чего надо?

– Попасть вот сюда, – в руке капитана появился лист бумаги с выписанными координатами – их определили по карте Гугла, оказавшейся в мобильнике Доси.

– Сюда?! – Оторвавшись от бумаги полковник с удивлением посмотрел на капитана: – Вы что, из этих? – Приставив растопыренную ладонь к затылку он пошевелил пальцами: – Ненормальных?

– Простите?

– Вроде серьёзное у вас ведомство, а хренотенью занимаетесь, экстрасенсы, блин, на мою голову.

– Товарищ полковник, – скрывать своё раздражение Благоволин и не собирался: – Извольте объясниться!

– Гонор свой, знаешь куда засунь? – Чуть довернув голову, Семидов ожог его взглядом выцветших серых глаз: – Здесь я решаю, что и как! И если я вижу бездельников, решивших отдохнуть за народные деньги – то так и говорю!

– У нас приказ. У вас, кстати, тоже! И не на отдых мы, работа, такая, – смягчив тон Благоволин виновато развёл руками – обострять отношения с человеком от которого зависел последний этап их путешествия было бы неразумно: – Приказали – мы здесь, – добавил он уже совсем мирным и даже извиняющимся тоном.

– Приказ… Приказ – оно так. И будет исполнено. Только места здесь – не чета вашим кабинетам. Тут, капитан, бывает и генералы коньки отбрасывают. Не в курсе? – Заметив непонимание, полковник хмуро улыбнулся: – Вчера вот. Отпускник из самой Москвы. Преставился, – широко перекрестился полковник: – Генерал. Из вашего ведомства, кстати. Упокой, господи, его душу. – Он снова осенил себя крёстным знамением: – Рыбачил. То ли рыба крупная попалась, то ли ещё что – выпал из лодки. С ним двое были. Тоже утопли, хоть и молодые. Были. В леске запутались. Земля им пухом. – Его рука в третий раз прошлась по известному маршруту: – Вы разве не в курсе?

– Нет, – покачал головой капитан: – Мы же полевые. Всё в бегах – откуда нам знать? А это где-то рядом произошло?

– Да практически, – дёрнул головой в сторону полковник: – Километрах в трёхстах. Рукой подать. А вы куда? С координатами не ошиблись? – Он покосился на бумагу: – Лыжные курорты в стороне от этой точки. В контейнере у вас что? Лыжи небось? – Отодвинув капитана Семидов подошёл к носилкам и заглянул сквозь прозрачный верх: – Ох ты чёрт! Прости господи! – Перекрестил он рот.

– Чего он всё время крестится? – Вполголоса поинтересовалась Дося склонившись к Чуму.

– Верующий, – пожал плечами тот: – В этой дыре и в чёрта поверишь, лишь бы выбраться.

– Это наш товарищ, – шикнув на них, ещё не хватало, чтобы полковник услыхал последние слова, капитан подошёл к носилкам: – Его надо по координатам доставить.

– Экстрасенсы, значит, – недовольно покачал головой Семидов: – Зря тащите. Нет там ничего, а что и есть – так то от дьявола. Лучше бы в церковь отнесли. Там бы и отпели как полагается. У нас батюшка хороший. И хор отменный – лично подбирал.

– У нас – приказ, – пожал плечами Благоволин, прячась за приказом как за щитом: – Прошу помочь с транспортом.

– Дело ваше. Но – говорю сразу, не поможет. Сказки всё это, если не хуже. Вертолёт я вам дам. Пилотам прикажу лагерь разбить – вы же не одним днём назад вернётесь?

– Спасибо. Можно вас попросить? Вы не уберёте с поля посторонних? Не надо чтобы нас видели.

– Ааа…. – Усмехнувшись, полковник погрозил ему пальцем: – В душе-то вы понимаете, что грех это! Пойду вам на встречу. Ждите.

Дождавшись, когда Семидов покинет самолёт, Дося неодобрительно фыркнула: – Командир части! Не удивлюсь, если он ещё и молебны закатывает, да самолёты свои – святой водой брызгает.

– А что такого? – Чум, подойдя к краю грузовой кабины, осторожно выглянул наружу: – Всё лучше, чем водку глушить. А так – при деле. Я вот тоже подумываю – может мне в монахи податься? Тихо, благолепно. Кухня, опять же, знатная. Сиди себе в келье, медитируй.

– Медитируют – в Азии. Здесь ты молиться, да на работах вкалывать будешь. За тарелку каши. Или ты сразу в епископы податься надеешься?

– Да хоть в Папы, легко! Во, – он отошёл внутрь: – Полкан возвращается.

– Поле чисто, – не заходя внутрь, Семидов махнул рукой в сторону второго в ряду вертолёта: – Пилоты на месте, я их проинструктировал, координаты ваши передал. Можете грузиться. Идите, я за вас свечку поставлю.

– Спасибо! – Взявшись с Чумом за ручки носилок они быстрым шагом покинули самолёт. Шедшая за ними Дося оглянулась на полковника только когда все уже погрузились в Ми-8. На фоне светлого корпуса Ила было хорошо видно, как небольшая тёмная фигурка повела рукой крестя улетающих.

– Тьфу ты, – сплюнула через плечо девушка: – Чем крестить и свечки ставить, лучше бы лишнее тех. обслуживание провёл.

– Да ладно тебе, развоевалась, – свесившийся из люка Чум протянул ей руку, помогая забраться внутрь: – Терпимее надо быть. В конце концов – у нас свобода вероисповеданий.

– Ну так помолись, – усевшись на скамейку, она с вызовом посмотрела на него: – Давай, терпимый ты наш. За успех сего предприятия.

– А зачем? – Устроившись напротив неё, Чум кивнул на её грудь, где, от лежащего во внутреннем кармане артефакта, виднелся небольшой бугорок: – Нам это лишнее. С нами и так – целая богиня едет. Своя. Карманная, можно сказать. Меня другое интересует, – вертолёт пошёл на взлёт и ему пришлось кричать, чтобы перекрыть шум мотора: – Чего полкан нас экстрасенсами обзывал?

– А ты не в курсе? – Закашлявшись, Дося показала рукой рядом с собой и продолжила, когда он сел: – Это же Горная Шория. Ну – то место, куда мы летим.

– И что?

– Я в сети посмотрела, – она покачала в руке смартфон: – Там, действительно, уфологи да экстрасенсы пасутся. Кто-то считает, что там руины древнего города – кладка из больших блоков сохранилась, коридоры в скалах прямые. Словно прорубленные. Вот и лазают – следы ищут.

– Чьи следы?

– Да чёрт его знает! Пришельцев, древних, атлантов. Кто что хочет – то и ищет.

– Ааа… Ну тогда ясно, почему полкан так на нас накинулся. Общался я с такими – вот уж точно, больные люди. Упёртые – жуть. Чуть не по ихнему – всё! Затопчут. Понятно, чего его к вере так притянуло – из чувства противоречия, – Несколько раз кивнув, Чум отвернулся к иллюминатору и несколько минут следил за мелькавшим внизу зелёным морем: – Слушай! – Повернувшись к Досе он толкнул её локтем в бок: – А давай у неё спросим? У аватарши нашей.

– Чего спросим?

– Ну – что здесь на самом деле было? Она-то должна знать?

– А давай, – вытащив артефакт она провела пальцем по гладкой поверхности: – Ролашо? У нас тут вопрос есть, не поможешь?

– Шумно-то как, – появившаяся головка сморщила лицо в недовольной гримасе и шум двигателей тотчас смолк – Чум аж подпрыгнул на месте, опасливо покосившись в иллюминатор.

– Уфф… – облегчённо выдохнул он, убедившись, что лес по-прежнему продолжает свой бег внизу и винтокрылая машина падать не собирается: – Напугала. Я уж решил, что ты движки вырубила.

– Зачем? – Проекция приподнялась чуть выше – теперь это было что-то вроде бюста, и пожала плечами: – Проще убрать из вашего слуха шумовую составляющую и чуть сменить речевые частоты. Чего хотели-то? – Она зевнула: – Я только подремать собралась.

– Тебе нужен сон?! – Дося удивлённо посмотрела на неё.

– А обратно – вернёшь? – Чум поковырял пальцем в ухе: – Что б как прежде было?

– Не нужен, но приятен. Верну. Чего хотели?

– Там, куда мы летим, – Дося качнула головой в сторону кабины: – Ну и тут, вокруг, что было? А то я смотрю, то есть – читаю, тут стены какие-то, коридоры? Кто говорит – руины, кто – природа так постаралась. А на самом деле, что тут было? Кто прав?

– И те, и другие.

– Это как?

– Да так и есть, – Ролаша вновь пожала плечами: – Здесь был один из центров производства, понимаешь?

– Производства чего? – Нахмурилась Дося, догадываясь, что услышит в ответ и эта догадка ей очень не нравилась.

– Как чего? Вас же.

– Нас? – Чум озадаченно сдвинул кепи на затылок и поскрёб лоб: – То есть, как это нас? А, Дось? Капитан? – Посмотрел он на Благоволина, умудрившегося задремать, несмотря на тряску и шум: – Не понял?

– Она же биолог, забыл? – Не глядя ни на него, ни на проекцию, проговорила девушка: – Вот они и создавали. Сначала простейших, потом животных, ну и потом нас. Людей.

– Именно так, – кивнула Ролаша и появилась перед ними полностью, усевшись в возникшее из воздуха кресло, обильно украшенное золотом и сверкавшее яркими камнями: – А чего вы обиделись? Мы очень тщательно подошли к этому вопросу. Для каждого материка, для каждой климатической зоны – своя модификация. Смотри, – между ними появилась проекция всей земной поверхности. В отличии от привычного Досе и Чуму вида, эта карта просто поражала буйством зелени, покрывавшей практически всю сушу.

– Вот здесь, – примерно в центре Африки зажглась яркая точка: – Термостойкие модели. Тут, – на севере современной Бразилии зажглась вторая: – Чуть менее термостойкие, с другими бонусами. Здесь, рядом с нашей главной базой, – очередная звезда вспыхнула на территории Среднего Китая: – Особо плодовитые, с модификациями на дисциплину и выносливость. Рабочая сила очень нужна была.

– А сад? Он же вокруг твоей базы был? Эдем который, – привстав, Дося склонилась над картой: – Он где был?

– Вот тут, – вторая яркая точка вспыхнула в верхней части Африканского континента – в его северной части.

– Здесь, в самом центре, – повторила Ролаша и зелень исчезла, явив вместо себя вытянутое желтое пятно с выжженным центром.

– Это же Сахара, а центр – её Глаз! – Вскочивший на ноги Чум случайно задел капитана и тот, приоткрыв сонные глаза, несколько раз открыл и закрыл рот, не проронив ни звука.

– Извини, спи дальше, – отвернувшись от него Чум вернулся к карте: – Так ты же говорила, что по саду не стреляли? А пустыня откуда тогда?

– Значит не удержались, стреляли, – чуть склонив голову произнесла аватар: – Как меня из лаборатории вынесли я потеряла контакт с нашими станциями.

– А тут что было? Куда мы летим? – Вернулась к первоначальному вопросу Дося: – Кого тут делали?

– Вас и делали. Более морозостойких, сильных и смышлёных. Условия к северу ужесточались, вот мы вас и готовили к ним.

– О! Точно! Читал! – Чум возбужденно потёр руки: – В какой-то книжке. Что мол люди из-под Алтая вышли и принялись расселяться отсюда. Так это правда? Что? – Повернулся он к Благоволину, трясшему его за плечо с весьма озабоченным видом: – Ты чего, командир?

Тот что-то явно говорил, но ни до Чума, ни до Доси не долетало не малейшего звука.

– Чёрт! – Догадавшись о причине, хлопнул себя по лбу Чум: – Ролаш, он же нас не слышит! Звук ему включи. Пожалуйста.

– Что с вами? – Прокричал свой вопрос капитан и парочка невольно поморщилась – орал он во всё горло: – Эй?! Вы меня слышите???

– И слышим и видим, не кричи только, – зажав уши, скривилась от акустического удара девушка: – Тише, прошу!

– Мы просто на другой частоте общались, – пояснил Чум, кивая на аватара сидевшего на своем троне с крайне невинным видом: – Чтобы тебе не мешать – ты же подремать решил.

– Спасибо, заботливые вы мои, – уже нормальным тоном произнёс капитан: – А я вижу – вы разговариваете, а не слышно. Я спросил – ничего. Громче – вы опять ноль внимания. О! – Он удивлённо покрутил головой: – Тихо то как? Движков словно и нет.

– Другие частоты же – для удобства. Чего орать? Горло ещё заболит.

– Что обсуждаем? – Кивком показав, что тема закрыта, Благоволин посмотрел на карту: – Ого! Как зелено-то? Опять экологию обсуждаете?

– Нет, это как тогда было, – пояснила Дося: – До того, как Боги всё разбомбили и отравили. Я просто спросила – что там, куда мы летим, раньше было.

– И что?

– В нашем случае, – Ролашо решила не повторять уже сказанное: – Склады, производства и энергостанция. Она, кстати, ещё работает. Едва на одну седьмую, но всё же. Мы надёжно строили.

– Хочешь сказать, – Благоволин, как и Дося до него, кивнул в сторону пилотов: – Что там освещение, вентиляция? Всё работает?

– А лифт есть? – Не дал ей ответить Чум: – Или нам пёхом шкандыбать?

– Не знаю. – Покачала головой аватар: – Окажусь внутри и там, подключившись к системам, смогу сказать.

– Это если они не протухли, – махнув рукой, вернулся на своё место капитан: – Вы это, – он зевнул, прикрыв рот ладонью: – Как долетим – разбудите. А звук вообще отрубите, спать буду. – Кивнув, он надвинул кепи на глаза и, привалившись к борту, расслабился, моментально засыпая.

– Во нервы у человека, – с легкой завистью посмотрела на него Дося: – Мы на пороге мега открытия, а он спит! Глыба! Мужик! Я бы так не смогла!

– Ты? – Смерил её взглядом чум: – Брось! Хирурги сейчас чудеса творят. Только не советую – бабой ты, Дося, всё ж симпатичнее. А мужиком…Бррр, – передёрнул он плечами: – Жуть. С бородой.

– Чум!

– Чего? Чуть что – сразу Чум, да Чум! Я же тебе как друг говорю – бабой ты хо-ро-ша! И без бороды. Ты мне вот что скажи, – покосившись на Благоволина, он откашлялся и расправил плечи выпячивая грудь: – А если я поем, вот прямо сейчас? Я тоже мачо стану? Впереди не пойми что – а я ужинаю! Герой, да? Глыба! Мужик!

– Жрать – много смелости не надо.

– Не скажи! Потребление пищи – очень сложный процесс. Тут думать надо – и о меню, и о сервировке, про подбор напитков я промолчу – это задача недоступная многим! А спать? – Он презрительно скривился: – Чего тут героического? Глаза закрыл и сопи себе в две дырочки. Уяснила? Вот! Кстати, я проголодался и готов к подвигу. Предлагаю посмотреть, что нам от милости Змеева перепало на сей раз.

– Перебьёшься!

– Ну, Дося! Мы и так не обедали!

– Нет!

– Жадина тощая!

– И не подлизывайся.

– Да ну тебя! – Обиженно засопев Чум отвернулся к иллюминатору, но, как и прошлый раз, хватило его не на долго.

– Я вот чего не понимаю, – развернувшись к карте, он указал пальцем на огонёк посреди африканского континента: – У нас есть великие города, по крайней мере были, в древности – в той же Тартарии, пока нас не разбомбили сначала твои приятели, – кивнул он Ролаше: – А затем – Преторианцы. В Китае, Индии, Америке – есть. Руины, заброшенные – но имеются. А в Африке? Никогда не слыхал.

– То, что ты ничего не слышал – не значит, что ничего не было, – протянув руку, Ролаша повела раскрытой ладонью над Африканским континентом и он принялся расти в размерах занимая всё свободное место.

– Этот материк, – начала рассказывать она: – Мы выбрали как место нашей основной базы. Равнины, множество рек, жаркий климат – это было важно для выращивания и тестирования образцов.

Желтизна Сахары пропала и всю поверхность континента залил густой зелёный цвет жадной до жизни тропической растительности, сквозь которую бежало множество рек самых разных размеров.

– Наши первые изделия, – продолжила аватар: – Оказались на редкость удачными, – в джунглях начали появляться первые, робкие пятнышки поселений.

– Мы предусмотрели всё – изобилие пищи, как растительной, так и животной, воду. – Поселения росли и быстрее всех разрастались те, что оказались поблизости от Эдема – сада, окружавшего лабораторию учёного.

– Результат был более чем удовлетворительным – новая раса быстро плодилась, расселяясь по материку, легко контролировалась и мы, убедившись в правильности выбранного направления, занялись остальными производствами – на соседних материках.

– А города? – Чум показал на ближайший, самый крупный город, темневший ближе всех к Эдему, похожему на неровный овал нежно розового цвета.

– Были и города, – лучик света, вырвавшийся из пальца аватара принялся скакать по темневшим среди буйной зелени пятнышкам городов: – Самыми великими были Мгаба – город Ночных Сюрпризов, – примерно на экваторе вспыхнула искорка света: – Стоило только солнцу скрыться из виду, а жаре схлынуть, как его улицы расцветали праздничными шествиями, карнавалами и играми. Это была неофициальная столица радости и веселья куда стекались для отдыха жители всего материка. Фейерверки, танцы – всем этим были полны улицы Мгабы с заката и до рассвета. Жаль, что вы этого не видели, – вздохнув, Ролаша повела рукой: – Порт Тартесс, – вторая искра зажглась на западном побережье: – Отсюда мы отправляли корабли для строительства новых центров. Крупнейший порт, где работа не прекращалась ни на секунду. И, конечно же – столица, город Тысячи Рек, – севернее Эдема вспыхнула яркая звезда: – Это был наш первый город на вашей планете.

Карта приблизилась – пятнышко города принялось расти и стали заметны отдельные здания, высотой в три этажа. Сверкание их белых стен оттеняли толпы темнокожих людей, сновавших по широким улицам и мостам – раскинувшийся полумесяцем вокруг Эдема город был испещрён десятками, если не сотнями рек. С высоты они были подобны синим венам, пронзавшими мощное и молодое сердце юной расы.

Камера придвинулась ещё ближе создавая впечатление полёта над городом – внизу сменяли друг друга тенистые парки, площади с фонтанами, шумные рынки и величественные общественные здания. И везде – в тени деревьев, на улицах, везде, было полно чернокожих людей. Атлетически сложенные, с тонкими чертами лиц, они были повсюду. Прогуливались, ведя беседы в парках, входили и выходили из зданий держа в руках свитки или подобие торб, освежались в фонтанах и торговались с такими же красивыми продавцами подле цветастых торговых шатров.

Камера сделала горку – всё видимое пространство заняла огромная белая плита тщательно отполированного камня и начала подниматься вверх, давая крупный план. На плите, рядом с ней знаменитый баальбекский блок выглядел детской игрушкой, стояла, простерев руки над городом, Ролаша. Мастер, создавший этот шедевр, несомненно был отмечен печатью таланта – Богиня смотрела на свои создания как мать смотрит на своё дитя, тревожась о его будущем. Любовь, забота и тревога – вырастет ли он достойным, всё ли дано юному созданию? Все эти чувства ясно читались на её лице.

Чуть отдалившись, камера показала горизонт – вдали, за спиной статуи, почти сливаясь с горизонтом, розовела полоса Эдемского сада – место обитания Богини, прекрасного и недоступного простым смертным.

– Что-то они на негров непохожи, – разрушая очарования картинки покачал головой Чум: – И лица другие и…

– Тебя пробомби термоядом, да после вирусами посыпь, – вздохнула аватар: – Посмотрим, на кого похож станешь. Чудо, что они вообще выжили – этот материк бомбили особо беспощадно, знали, что я люблю своих первых детей самой сильной любовью. Ну а дальше – болезни, мутации и прочие сбои генофонда.

Город отдалился, унося с собой прекрасную сказку, втоптанную в пыль орбитальными ударами и Африка приобрела современный, щедро покрытый пустынями, вид.

– А это не плато Тассили? – Дося, копавшаяся в своём смартфоне посмотрела поверх него на Сахару: – Вот. Нашла – там какие-то руины вроде как есть. Некоторые считают, что там и вправду и города были, и рек множество.

– Реки там точно есть, – Чум обвёл пальцем территорию современной Ливии: – Я вот слыхал, что Каддафи именно из-за этих рек и того, – он провёл пальцем по горлу: – Ну, понимаете. Мол он хотел подземные воды на орошение пустить и на продажу, благо воды там много, только достать сложно. А это б обрушило весь рынок питьевой воды – поэтому его и пробомбили.

– Воды там много, да, – кивнув, Ролаша пошевелила пальцами и над песками взметнулись призрачные стены города прошлого, а сквозь дюны и барханы проступили синие жилы подземных рек.

– У вас вообще всего много – такую богатую планету мы искали долго.

– Богатую? – Чум с удивлением посмотрел на неё: – У нас же вот-вот нефть кончится – про это по всем утюгам талдычат! Ещё лет восемь, ну – десять и всё! Конец цивилизации!

– Так ищите! – Ролаша весело усмехнулась: – То, что на поверхности – это только для развития. Для первых шагов. Опускайтесь на морское дно, бурите скважины – не как сейчас, а по нормальному, на десятки километров. Не хотите – космос. Там ресурсов полно, только руку протяни.

– Дорого, да и не умеем мы.

– Развивайтесь. Что вам мешает? Мы заложили в вас очень много, но вести за ручку? – Фыркнула она: – Нет. Сами. Я дала вам жизнь – а дальше вы уж сами.

– Ага. Держитесь и будьте здоровы. Так, значит?

– Как-то так, наверное, – невпопад, чуть склонив голову, Ролаша замолчала, а ещё через несколько секунд пропала карта и она сама, свернувшись в жемчужину, проплыла по воздуху к артефакту.

– Ты чего? Обиделась? – Проводил её взглядом Чум: – Так я это… Ну, научимся мы. Обязательно – вот увидишь!

– Мы подлетаем, – над артефактом появилась женская головка: – Минут через пять будем.

Она пропала, а через секунду на них навалился рёв моторов, возвестив о возврате их органов чувств к привычному режиму.

Глава 20

Небольшое ущелье, куда совершил посадку их вертолёт, ничем особым не отличалась от множества других, точно таких же, промелькнувших под брюхом машины, когда та пошла на снижение. Узкая, засыпанная мелким щебнем долина, была зажата между пары невысоких отрогов, тянущих своей высотой скорее на холмы, нежели на полноценные горы. Лес, прежде покрывавший всё пространство, здесь практически отсутствовал, ограничившись небольшой рощицей, покрывавшей вершину одного из холмов и выплеснувшей свой зелёный язык почти до берега небольшой речушки, весело журчавшей посреди небольшой равнины.

В общем – ничего особенного. Живописно – с точки зрения горожанина и привычно для местного жителя.

– Хорошо-то как! – Выпрыгнувший из салона Чум в два прыжка оказался на берегу реки, где, присев на корточки, зачерпнул воду ладонью.

– Добрая вода, – обернувшись улыбнулся он Досе: – Ты мне скажи, женщина, ты хозяйка или как?

– Сухпая пожрёшь, – в корне пресекла его поползновения девушка, хорошо представлявшая куда он клонит: – Уху варить не буду! И не проси! Мы по делу, забыл?

– Так природа же? Капитан? – Поднявшись на ноги он посмотрел на Благоволина, ища в нём потенциального союзника: – Пол часа и у нас ведро рыбы будет. Гарантирую! Летуны почистят, – кивнул он на пилотов, обходящих с осмотром свою машину: – Дрова там соберёшь, – кивнул он на рощицу: – А? Замутим? Ушицу? Натуральную, с дымком?

– А задание? – Подойдя к реке, капитан зачерпнул прозрачную воду и плеснул себе на лицо: – Дося права – мы не на отдыхе.

– Да куда она от нас денется? Лежала тыщь семь в своём гробу, полежит ещё день! Ну, командир! Ушица же! А если добро дашь, – Чум хлопнул себя по кобуре: – Я и зверя добуду. Зайцев здесь должна быть тьма! Как? Не первое – уха по-таёжному, – принялся загибать он пальцы: – На второе – заяц тушеный. Устроим пир, а? Когда ещё такой шанс будет? А завтра – как рассветёт, двинемся!

– Эх… – Встав, Благоволин огляделся по сторонам – ему очень хотелось поддаться искушению, да и сама природа этого уголка, словно созданная для отдыха, манила его отдать приказ о начале операции завтра.

– Устали мы, однако, – продолжил гнуть свою линию Чум: – С утра на ногах! Растрясло всего – сил нет. Прошу, нет – требую отдыха!

– Отдохнём, – вытерев ладонь о штанину, капитан повернулся к Досе: – Активируй артефакт – пусть говорит куда идти. Чум?

– Ну? – Засопел тот, поняв, что отдых не светит.

– Не «ну», а так точно! В вертолёт, носилки готовь к переносу. Я – к пилотам, дам им инструкции.

Разговор с пилотами вышел коротким. То ли парни получили особые инструкции, то ли просто чувствовали себя скованно перед ним, но на все свои вопросы капитан получал краткие, даже по военным меркам, слишком краткие ответы.

– Да.

– Так точно.

– В соответствии с приказом.

Добиться от них хоть какой-то нормальной реакции было сложно, и Благоволин мысленно махнул рукой, списав поведение на молодость – оба пилота были лейтенантами и робость перед ветераном, которым он, разумеется с его точки зрения, выглядел в их глазах, была вполне понятна.

– Делать-то что будете? – Привалившись к теплому боку вертушки он сунул руки в карманы камуфлированных брюк.

– Учить мат часть, – стоявший ближе к кабине сунул руку куда-то внутрь и продемонстрировал Благоволину толстую пачку схем и чертежей, несомненно относившихся к их винтокрылой машине.

– А отдохнуть? Нас дня два-три не будет – отдохнули бы.

– Наш командир строг, – покосился на товарища пилот и тот с готовностью кивнул, подтверждая его слова.

– Вернёмся – проверять будет.

– Так точно, – вновь закивал второй: – Гоняет по мат части – жуть просто!

– Верно, – первый, со вздохом, положил бумаги в кабину: – Мы лучше схемы разберём лишний раз.

– Дело ваше, – пожал плечами капитан: – Эх… я бы сейчас, да на вашем месте, и порыбачил, и отоспался! Пара дней, да на таком курорте!

– Командир, – в люке транспортного отсека появилась голова Чума: – Освободил. Носилки, в смысле, открепил. Можно нести.

– Иду, – ещё раз окинув взглядом лейтенантов, те немедленно вытянулись по стойке смирно, он подошёл к люку, откуда уже торчали ручки носилок.

До Доси, устроившейся верхом на крупном камне у самого подножия холма они шли молча.

– Я так думаю, – опустив носилки на землю, Чум несколько раз взмахнул руками разминая мышцы: – Педики.

– Кто? Пилоты? – Благоволин с удивлением посмотрел на стоявший в полутора сотнях метрах от них вертолёт. Пилотов видно не было.

– Ага. Какой нормальный парень будет над схемами сидеть, когда вокруг красота такая. Точно тебе говорю – из этих они!

– Брось! Чушь несёшь просто. Полковника боятся, зеленые же, вот и зубрят как проклятые. Или перед нами паинек строят.

– Заинек! – Сплюнул он: – Вон, видишь? Я про это и говорю! – Показал Чум на покачивавшиеся в слабом ветерке лопасти: – Точно! Друг друга они шпилят – вот лопасти и качаются! Мне они сразу не понравились! Когда только грузились, один на меня так посмотрел, словно оценивал – соблазнить меня или нет! У меня нюх на них!

– Интересно откуда? – Подошедшая Дося подкинула на руке артефакт: – Или ты тоже? Ну, с такими? Общаешься?

– Я?!– Чум аж подпрыгнул на месте: – Да ты что несёшь, женщина! Да у меня таких как ты гора! С телегой!

– Угу, – с самым серьёзным видом закивала девушка: – Вот на разнообразие и потянуло. Так, Чум? Ну, признайся, верно я говорю?

– Да… Да… – Ошарашенный и оскорблённый Чум пошёл пятнами беззвучно разевая рот.

– Отставить! – Вклинившись между ними капитан расставил руки, разводя их друг от друга: – Ролаша? Опять ты?

– А что такого? Мне же надо ваши реакции изучить? – Зазвучал ехидный голосок из артефакта: – Я же должна проверить насколько далеко зашли сбои у вас. Сейчас госпожу поднимем – так я ей сразу доклад.

– Прекратить! Лучше бы делом занялась!

– Так я и занимаюсь.

– Идти нам куда? Ты к системам своим – подключилась?

– Почти. А идти туда, – на плоской стороне артефакта высветилась тонкая стрелка: – Вход через двести шагов.

– Где? – Благоволин посмотрел в указанном направлении: – Там же нет ничего, щебень один.

– Идите. И постарайтесь не терять сознание от величия богини, когда ощутите её силу.

– А попроще ни как? Вот без пафоса этого? – Подойдя к носилкам, он выжидательно посмотрел на Чума, старательно смотревшего мимо Доси. Та, впрочем, полностью копировала его, глядя в другую сторону.

– Так! А ну – прекратили! – Хлопнул он в ладоши несколько раз: – Она вами играет, а вы и ведётесь! Забыли, с кем дело имеем?

– Так обидно же! – Всхлипнув, девушка полезла в карман и вытащив платок промокнула глаза: – Всё понимаю, но обидно – правду же шепчет, мол сколько мне лет, а ни семьи, ни даже парня постоянного!

– Да и у меня тоже, – вздохнув, Чум подошёл к носилкам: – Как домой не приеду, родители ругаются – внуков хотят, а я что? Только медальками греметь и могу. Герой, блин!

– Будет. Всё будет! Своевременно. Вот выполним задание, тогда и… – Не договорив он наклонился, берясь за ручки: – Помогу.

– Чем? – Подошедшая Дося шмыгнула носом: – Или что? У тебя кто-то в брачном агентстве работает?

– Места знать надо, – серьёзным тоном произнёс капитан, мысленно ругая себя, что влез в эту тему: – Где и парни нормальные, и девчонки неиспорченные.

– А ты поди знаешь? – Послышался сзади голос Чума.

– И не только знаю, но и вас ещё переженю. И на свадьбе, на свадьбах – нажрусь до..

Камень под его ногой хрустнул, сминаясь в пыль под подковкой и их накрыла непроницаемая темнота.

Ощущения были странными – он словно падал, но, при этом же не ощущал ни чувства полёта, ни невесомости. Даже потока воздуха, бившего в лицо при обычном падении – и того не было. Попытки нашарить что-либо в окутавшей капитана темноте так же не привели ни к какому результату, более того – он не смог найти себя и это уже было совсем странно. Нет, конечности продолжали служить ему верой и правдой – капитан ощущал свои движения, чувствовал, как сокращаются его мышцы, подчиняясь приказам, вот только ощущений не было. Сжав кулак, он ждал, что ногти вопьются в ладонь – а они не впивались. Рука, поднесённая к голове, словно прошла насквозь, явив невиданную гибкость. Ноги – шевелить пальцами он мог, так же проходили друг сквозь друга, стоило ему попытаться свести их вместе.

– Так. Не паниковать! Это Ролашины штучки! – Произнёс он громким голосом, надеясь приободрить и себя, и товарищей, но звуки пропали едва, сорвавшись с его губ.

– Этого ещё не хватало, – пробормотал капитан, ощущая холодок, начавший свой забег по его животу: – Меня слышно? – Рявкнул он из всех сил и слой незримой ваты, окутывавший его на манер скорлупы – такую картину нарисовало его воображение, поддался, начав рассыпаться на куски: – Дося! Чум! Всем, кто меня слышит! – Заорал Благоволин во всё горло одновременно с удивлением замечая, что горло никак не реагирует на такую нагрузку. Он кричал, а звуки выходили из него спокойно, без напряжения, не раздирая горло, как бывало на плацу, когда он распекал особо выдающегося залётчика.

– Дося! Чум!

– Да здесь я, чего орать-то? – Услышав голос Чума капитан закрутил головой пытаясь определить направление, но всё оказалось за зря – казалось, что звук идёт сразу со всех сторон, окутывая его не хуже давешней ваты.

– Чум… – с облегчением выдохнул Благоволин: – Слава Богу, я уж думал всё, один остался. А Дося? Ты её не слышал?

– Да здесь она, спать не даёт. Сразу как это началось – так визжала, что я чуть не оглох.

– Спать?

– Ну да, а что здесь ещё делать? Тепло, темно и не дует.

– Ну, Чум… Ну ты даёшь! Дося? Дось! Ты меня слышишь?

– Да, командир, – послышался девичий голос: – Всё нормально, если не считать этой темноты и отсутствия тела.

– Ты тоже заметила?

– Не заметишь тут… Провалились не пойми куда, висим здесь – ни пола, ни… Ничего нет!

– Уверен, – капитан немного расслабился, убедившись, что с его подчинёнными всё более-менее в порядке: – Уверен, что это всё – Ролашины шуточки.

– Ролаша, вы так думаете? Ой… А артефакта-то – нет?! Командир! Артефакт пропал!

– Спокойно! Не паниковать! – Старательно игнорируя затоплявший всё тело холод, он откашлялся и продолжил бодрый голосом: – Ерунда! Подумаешь, артефакт! Да и куда он мог деться, а, Дось? Аватар же от него далеко отойти не может – помнишь?

– А ведь точно… – голос девушки повеселел: – Уф… А я-то уж испугалась!

– Даст дрону, тот и оттащит, – испортил всё Чум: – Или ещё что придумает. Я так думаю – кинула она нас. Мы её доставили? Доставили! Ну и нахрена мы ещё нужны?

– Чум! Прекрати! Она нематериальна! Даже кнопку нажать не сможет, про дверь я и вовсе молчу. Не справиться ей без нас. Да и соглашение у нас.

– Подотрётся она им. – Буркнул в ответ снайпер и по его тону было видно, что он крайне недоволен происходящим.

– Чум! Она же из Древних, а тогда к договорам относились не как сейчас.

– Ну-ну…

– Ролаша! – Решив повторить попытку вновь крикнул капитан: – Эй! Богиня! Где ты?!

– Да здесь я, здесь, потерпите ещё немного, – голос аватара был совершенно спокоен: – Чего переполошились? О соглашении я помню, не переживайте. И да – мы друг другу нужны. Успокоились?

– Ты чего с нами сделала? А? Железка чёртова?! – Чум даже и не пытался скрыть свою злость: – Охренела? Где мы?! Вертай всё в зад!

– С вами? Да ничего особенного – просто отключила вас от органов чувств. Не переживайте – с вашими телами всё в порядке.

– Как это – отключила?! Кто позволил??? Зачем?!

– Ну… Я же не могла вас, то есть вам показать неприбранный бункер. Чтобы вы обо мне подумали? А вот сейчас можно. Я тут малость прибралась, не стыдно и показать.

– И как долго ты прибиралась? – Неприятное предчувствие крохотной иголочкой кольнуло капитана в сердце.

– Совсем немного – чуть больше суток по местному времени.

– Суток?! Ты хочешь сказать, что мы тут уже сутки болтаемся?!

– Во-первых – не болтаетесь, а вполне комфортно лежите. Во-вторых – ну да, сутки. А что такого? Это же совсем не о чём? Зато я и системы запустила и вентиляцию прочистила, – судя по тону, аватар была очень горда собой: – Теперь не стыдно сюда и гостей водить.

– Уже привела, – буркнул Чум: – Давай, включай органы наши! Достало уже в темноте лежать!

– Да сейчас, сейчас. Дайте последние штрихи навести!

– Нет, Ролаша, – Капитан постарался максимально смягчить тон, хотя он, как и Чум, был крайне разозлён ситуацией: – Включай нас, мы уверены, что у тебя всё и так идеально.

– Ну… Ладно. Но только без критики – я и так за день семи тысячелетнюю грязь убрала!

По сознанию капитана прокатилась мягкая волна и в следующий момент он обнаружил что лежит на узком ложе. Приподнявшись на локте, он обнаружил, что рядом, точно так же как и он, вертели головами Дося с Чумом, а ещё дальше – у стены лучившейся приятным глазу золотистым светом, стояли носилки с Игорем.

– Однако… Здравствуйте, – сев, Чум поболтал ногами вертя головой: – А что – миленько, – выдал он окончательный вердикт и пружинисто спрыгнул на пол.

Помещение, где они оказались, было небольшим – шагов тридцать на десять. Мягко светившиеся стены поднимались вверх и плавным изгибом переходили в потолок на высоте метров четырёх.

– Это комната отдыха наших слуг, – появившаяся перед ними Ролаша была облачена в белоснежный, с золотым узором, комбинезон.

– Отсюда быстрее всего попасть в общий коридор, – по её лицу промелькнула гримаска недовольства: – Там ещё грязно пока, надо подождать, а потом и в лабораторию.

– Ждать мы не будем, – соскочив на пол, капитан махнул рукой Чуму: – Носилки.

– Не надо, – аватар отрицательно покачала головой: – Системы работают удовлетворительно, и я вызвала транспортных дронов. Они доставят вашего товарища прямо к кристаллу.

На светящейся стене появился тёмный овал, он вздулся, опал и перед ними появилась небольшая линза синевато пепельного цвета. Ещё секунда и вторая, точная копия первой, выскользнула из противоположной стены.

– Идите сюда, – показав рукой на стену, аватар подошла к ней и сделав ещё один шаг, наполовину погрузилась в неё: – Проход тут.

– Голограмма? – Подошедший к ней капитан постучал костяшками по поверхности и та отозвалась глухим монолитным звуком: – Хм… Не похоже.

– Простая смена молекулярной плотности, – дёрнула плечом Ролаша и нетерпеливо притопнув оставшейся снаружи ногой, повторила: – Чего ждёте? Пойдёмте уже!

Только оказавшись по другую сторону стены всем стало ясно почему аватар так переживала о состоянии помещений.

Основной коридор, сохраняя общую с комнатой слуг геометрию, был просто ужасен. Обломки стен, потолка, едва теплящиеся светильники – всё это было покрыто толстым слоем пыли. Картину разгрома и запустения усугубляли сновавшие туда-сюда, словно в растерянности, диски. Стоило одному из них спуститься ниже, как пыль, словно протестуя против вторгнувшихся в её владения незваных гостей выстреливала вверх щупальца торнадо пытаясь поймать нарушителя.

– Видите, какой бардак! Ужас! Кошмар просто! – Всплеснула руками аватар: – Мне б ещё неделю, вот тогда да. Вы бы ахнули, оказавшись здесь!

– Да мы и так, – Чум, сделав небольшой шаг вперёд чуть коснулся ногой одного из пыльных Эверестов: – Ахаем…

Эверест величественно рухнул вниз, вызвав обрушение ещё пары горок меньшей высоты и выплюнув к потолку серо-сизый столб.

– Без респираторов, а лучше изолирующих масок не пройти, – констатировал он, отступая к стене.

– Чего нет, того нет, – кивнув, Благоволин тоже прижался к стенке опасливо глядя как пыльный прилив медленно подползает к его берцам: – А другого пути нет? Ролаш? Может обойти можно?

– Извините, – стоя по пояс в пыли аватар развела руками, не опасаясь вызвать пыльную бурю – будучи нематериальной проекция могла позволить себе резкие жесты: – Это единственный коридор к лаборатории, – взмах руки указал на видневшуюся в конце коридора дверь: – Но вариант есть.

Подняв руку, она прищёлкнула пальцами и три диска, прекратив свои метания двинулись в их сторону.

– Залезайте, – показала она рукой на них, когда те медленно, боясь потревожить серые барханы, зависли перед людьми: – Пролетим над грязью. Эххх… Ещё бы неделю, – вздохнула Ролаша: – Вы представить себе не можете, как здесь было чудесно. Хотя…

Тусклый свет на секунду пропал, а когда пелена тьмы рассеялась то перед ними оказался прямой, залитый радостным солнечным светом зал. Густой ковёр с растительным орнаментом покрывал пол и растения, пробивавшиеся сквозь высокий ворс, казались продолжением его рисунка. По изогнутым стенам, разбрасывая весёлые зайчики, струились потоки воды, кое-где образуя крошечные водопады, насыщавшие помещение весенней свежестью и радостным журчанием.

Прямо на их глазах одно из растений вдруг качнулось, раскрывая бутон и взявшиеся ниоткуда яркие бабочки закружили хоровод над крупными белыми лепестками. Басовито жужжа пролетел мимо зрителей огромный – с кулак, шмель и бесцеремонно растолкав танцевавших красоток плюхнулся в центр цветка.

– Это мала часть нашего сада, – голос Ролаши заполнил собой сознание людей: – Он был настолько прекрасен, что мы не могли ни на миг расстаться с ним, вот и захватили с собой частицу и сюда и в другие производственные центры.

Вспышка тьмы и перед ними вновь оказалась безрадостная картина многовекового запустения и упадка.

– Красиво, – заворожонно прошептала Дося и прикрыла глаза словно желая продлить очарование увиденного.

– В наших планах было сделать всю планету такой – одним большим садом, дарящим радость и плоды созданиям, рождённым в наших лабораториях. – Голова аватара склонилась на грудь, а когда поднялась то её глаза горели гневным огнём: – И те, что втоптали в пыль нашу мечту – ответят за это! Садитесь! – Она повелительно махнула рукой: – Не будем терять время зря – госпожа ждёт нас!

Полёт над пыльными залежами мог украсить собой любой фантастический фильм. Серо-сизые горы, потревоженные проносившимися над ними дисками, отчаянно плевались фонтанами пыли, бросая им вслед торнадо в попытках поймать дерзких, рискнувших нарушить их тысячелетний покой.

Осознав тщетность своих попыток – диски неслись быстро, вся масса всколыхнулась, пошла волнами и отпрянув к стене рванула следом разом поднявшись почти до потолка.

– Накроет! – Оглянувшийся назад Чум пригнулся, вцепившись обеими руками в край диска: – Быстрее эти тарелки могут?

– Идём на максимуме, – летевшая перед ними аватар бросила озабоченный взгляд на настигавший их девятый вал: – Вы слишком тяжёлые!

– Мы?!

– Держитесь! – Она вскинула руки и створы двери, разбившись на лепестки сегменты, поползли в стороны открывая проход в лабораторию: – Делаю что могу, пригнитесь!

Они опередили волну на считанные метры, когда пригнувшись, едва не распластавшись по своим дискам, влетели внутрь небольшого зала. Сомкнувшаяся за их спинами диафрагма протестующе загудела, выгибаясь под напором упустившей добычу волны и только мельчайшие щупальца смогли просочиться в щели не успевших встать на своё место пластин. К счастью для людей это был единственный успех преследовавшей их пыльной госпожи. Вскрикнула вентиляция и щупальца закрутились в смертельном танце истончаясь и скрываясь в приоткрывшихся щелях вентиляции – оставляя этот раунд за людьми.

Более всего лаборатория походила на логово свихнувшегося сисадмина. Вдоль стен громоздились поставленные друг на друга ящики серого металла из которых торчали перевитые меж собой пуки проводов, а стены, большую их часть, занимали продолговатые, со сглаженными углами экраны, все как один смотревшие на гостей мертво черными глазами.

Пара стульев, опрокинутый на бок стол – более внутри ничего не было.

– А где кристалл? – Обошедший помещение по периметру Чум повернулся к Ролаше: – Ты же говорила что он здесь?

– Она здесь и есть, – отойдя к свободной от оборудования стене, аватар показала на тускло светившуюся поверхность: – Неужели вы подумали, что госпожу могли вот так, посреди всего, оставить? Подойди сюда, – пояснила она к себе Досю: – В тебе больше всего её генов – система должна принять тебя, ну а неровности я сглажу.

– И что делать? – Подошедшая к стене девушка беспомощно развела руками: – Тут же нет ничего? Ни кнопок, ни ручек?

– Положи руку вот на этот завиток, – вырвавшийся из ладони аватара луч высветил кусок растительного орнамента покрывавшего стену и слабо светившегося: – Просто приложи.

– Как скажешь, – Дося протянула руку, накрывая ладонью усик лианы. Секунда, другая, третья – время словно растянулось, и Чум уже готов был, показательно зевнув, высказать всё, что он думает о древних технологиях, как по стене пробежала первая, пока ещё робкая, волна света.

– Калибрую входные параметры, – руки аватара, превратясь в яркие, солнечные ветви, принялись шарить по стене вызывая всё новые и новые всполохи света: – Первичный контроль пройден, – повернула она к Досе довольное лицо: – Теперь – держись, сейчас стадия генетического анализа!

– Какого? – Встревоженно переспросила девушка, но в следующий момент её лицо исказила гримаса боли: – Больно!

Вырвавшаяся из стены гибкая и яркая лоза в долю секунды оплело её тело, заключив Досю в подобие плетеного кокона.

– Держись! – Оторвав от стены руку аватар встряхнула ей и сорвавшиеся с пальцев струи света оградили двух женщин ярко желтым частоколом: – Не мешайте! – Вытянувшаяся шея вознесла голову поверх преграды: – Ей ничего не грозит! Стойте где стоите!

– Если с ней… Хоть один волос, – появившийся в руке капитана пистолет бы бесполезен против буйства энергий, но Благоволин не отдавал отчёта своим действиям: – Я тебя…

– Успокойся, смертный! – Глаза аватара налились белым огнём, а волосы зашевелились как у легендарной Горгоны: – Она пройдёт тест, я знаю. Не мешай.

Не отвечая ей, капитан передёрнул затвор и огляделся, ища взглядом хоть что-то, что могло оказать хоть какое-то воздействие на аватара.

– Убери пушку, – Чум, положив ладонь на руку Благоволина, посмотрел ему в глаза: – Тут всё протухло тысячелетия назад – некуда палить. Дождёмся конца шоу, там видно будет. Всё одно этой мымре, – он кивнул в сторону раскачивавшейся на длинной шее головы Горгоны: – Без нас хозяйку свою не вытащить. Так что она от нас зависит. Верно я говорю? А? Чудо змеиное? – Чуть повернув голову он подмигнул аватару.

– Сссмертный! – Просвистела-прошипела та в ответ: – Дасссс… Вы мне нужныыы. Но я сообщу госпоже о вашей дерззззосссстиии. И тогда…

Короткая мелодия – три ноты, весело прозвенела по помещению прерывая и контрастируя с шипением аватара. Частокол погас, а вместе с ним растворился в воздухе угасая кокон, удерживавший Досю и та, слабо охнув, мягко опустилась на колени прижавшись лбом к стене.

– На колени, смертные! – Аватар, принявший свой привычный вид, указала рукой на девушку: – Так надлежит приветствовать свою Богиню! Падите ниц! Богиня Жизни грядёт!

– А не пошла бы ты! – Сложив руки на груди, Чум сплюнул на пол: – В гробу я видал твою богиню! Ха! – Ткнул он локтем капитана: – Командир! Смотри, какая шутка вышла!

– Какая шутка? – Непонимающе гляну на него, Благоволин сунул пистолет в кобуру и шагнул к Досе, начавшей подниматься на ноги цепляясь руками за стену.

– Ну как же? Я вот говорю – в гробу я её видал, да? А она и так в гробу! Ха! Хорошая шутка же!

– Угу, – подставив плечо, капитан озабочено посмотрел на девушку: – Ну ты как?

– Нормально, – выдохнув, она выпрямилась, придерживаясь рукой за стенку: – Будто вывернули всю и всю, совсем всю – под лупой изучали.

– Больно?

– Противно, – передернула она плечами: – Мерзко…

– Но ведь живая, – подошедший Чум хлопнул её по плечу: – А что противно – так нам что? Впервой, что ли? Наши мозголомы штатные и не так выворачивают.

– Чум! – Благоволин посмотрел на него с явным неодобрением: – Мог бы хоть немного сочувствия проявить!

– Чего ради? Ей ничего не грозило, – усмехнулся он и показал на пышущую гневом аватар: – Она прекрасно знала, что если с Досей чего случится – валяться её госпоже на дне марианской впадины до конца времён.

– Спасибо, Чум. За сочувствие – спасибо, – окрепшим голосом произнесла Дося и прежде чем тот успел прореагировать коротко ткнула его коленом в промежность: – А это за логику твою, замечательную!

– Уууйййй, – согнувшись тот отпрыгнул в сторону: – Ну, Дося… Ну теперь я вижу, что ты в норме, – произнёс он без стеснения массируя пострадавшую часть тела: – В полном!

– Смертные! – Трубный глас аватара заполнил собой помещение, заставив дребезжать какую-то железку.

– Чё надо, подруга? – Повернувшаяся к ней Дося упёрла руки в бока: – Чего хотела?

– Падите ниц! – В тоне аватара, несмотря на всю нарочитую грозность так и сквозила неуверенность.

– Ага, вот только шнурки поглажу, – отмахнулась от неё девушка: – Давай уже, не тяни!

– Чего не тяни? – Оторопело пробормотала проекция, совсем по-человечески хлопая глазами.

– Чего-чего! Где твой гроб на колесиках? Выкатывай покойницу-то!

– Отойдите к стене и встаньте на колени! – Вторая попытка аватара прозвучала ещё менее уверенно, чем первая: – Ибо на коленях положено встречать Богиню Жизни! Мать Сущего и вашу госпожу!

– Может ещё спиной повернуться? – Пробурчал Чум отходя к стене по знаку капитана: – И штанишки того? Приспустить?

Ответить ему ни аватар, ни капитан не успели.

В воздухе пахнуло грозовой свежестью и возникшая из пустоты воздушная волна мягко, но настойчиво толкнула людей в грудь, заставляя пятиться от центра комнаты.

Ещё несколько секунд и в воздухе, прямо перед ними, начали проявляться очертаний чего-то многогранного и вытянутого. Кристалл, поначалу сотканный из одних линий, наливался светом, разбрасывая зайчики множеством своих, подрагивавших как в лихорадке, граней. Мутный по началу, он с каждой секундой становился всё прозрачнее пока не застыл в воздухе завершив своё появление.

В его центре, словно сказочная спящая красавица, лежала женщина, одетая в серый комбинезон. Правда, в отличии от Спящей Царевны, оригинальная Ролаша не пребывала в покое. Вскинув руки и слегка согнув ноги в коленях, она словно пыталась защититься от некой опасности, заметить которую ей удалось в самую последнюю секунду перед тем, как прозрачная плоть ловушки сомкнулась вокруг неё.

– Как муха в янтаре, – обойдя кристалл по периметру произнёс Чум протягивая руку к одной из граней.

– Не тронь! – Вытянув руку аватар преградила ему путь: – Нельзя касаться кристалла!

– Да я только грязь убрать хотел, – начал он оправдываться: – Вон, видишь, – протянув руку Чум указал на небольшую чёрную полоску, шедшую наискось одной из граней: – Хреново хранили, – убрав руку за спину – глаза аватара вспыхнули недобрым огнём, хмыкнул он: – Могли бы и перед упаковкой помыть что ли.

– Это не грязь, – отогнав его взмахом руки, проекция Богини замерла перед заточённым в прозрачной массе оригиналом: – Это и есть та отметка, надпись, про которую я вам говорила.

– Надпись? – Заинтересовавшийся Благоволин подошёл по ближе и склонился над полоской сощурив глаза и убрав руки за спину: – Ммм… Да. Тут что-то написано… Определённо буквы… Только мелко очень, – отойдя, он помассировал глаза: – Не разобрать.

– Там должно быть написано – «Здесь», – тоже подошедшая к гранёному слитку Дося, повторила движение капитана наклоняясь над чёрточкой: – Мелко-то как… И слово, – она подняла глаза на аватар: – Тут не одно. Кроме «Здесь», здесь, ой, извините за тавтологию. Так кроме этого слова – что там, – он улыбнулась, радуясь, что смогла избежать повтора: – Ещё написано?

– Это неважно, – повела рукой проекция, но Дося покачала головой: – Нет уж, подруга. Так дело не пойдёт – прочитай, переведи нам всю надпись, иначе мы с места не сдвинемся. И ты – тоже, – вытянув руку она ткнула пальцем в призрачную грудь: – Будешь здесь лежать до конца времён, – в её руке появился артефакт: – Положу на пол и тут оставлю.

– Вам без меня не выбраться! – Сложив руки на груди надменным тоном произнесла аватар: – Только я могу открыть проход наружу.

– Значит все здесь и останемся. Все и здесь, – кивнув, Благоволин постучал пальцами по рукояти пистолета: – Мы уйдём быстро, а тебе здесь лежать – годы, десятилетия, столетия. Как тебе такая перспектива?

– Вы убьёте себя?! Побоитесь! А товарищ ваш? – рука, ставшая на миг прозрачной, указала на висевшие у стены носилки: – Вы обрекаете его на смерть! Будучи в шаге от спасения он, из-за вас, умрёт! Возьмете на себя подобное?

– Так и мы рядом ляжем, – пожав плечами, Чум расстегнул кобуру: – Да и веселее. Вместе лежать, я имею в виду – веселее. И мы, и Ролаша – хорошая компания! Да и помещеньице, – приподняв голову он обвёл взглядом лабораторию: – Чур, я вон там лягу, – показал он на приглянувшуюся стену: – Блоки сдвину – уютно будет. Не, ты прикинь, – вытащив пистолет, он передёрнул затвор: – Я и мечтать не мог – о таком склепе! Вах! Круто!

– Псих! – Подойдя к нему проекция вгляделась в его глаза и отшатнулась: – Дебил примитивный! Ты же не врёшь! Ты что – и вправду решил здесь умереть?

– А знаешь, – шагнув вперёд, Чум подошёл к кристаллу и усевшись на пол покрутил головой: – Во! Тут сяду. А как пулю в голову пущу – так все мои мозги с кровищей кристалл заляпают – пусть твоя Богиня в грязном саркофаге лежит!

– Идиот! – Она обвела взглядом остальных, деловито осматривавших личное оружие и притопнула ногой: – Вы все идиоты! Если б я знала, что наши труды приведут к такому – лучше б мы линии разумных рыб развили!

– Так с надписью – что? – Оторвав глаза от рассматривания патронов в магазине посмотрела на неё Дося: – Переведёшь, а?

– Что б вас Хавасы взяли! Слушайте! Там сказано – «Здесь ответы твоих исканий».

– И всё? – Вернув пистолет в кобуру, Дося подошла к надписи и занесла палец над ней: – А что за поиск?

– Не прикасайся! Не смей! – Прямо-таки взвизгнула проекция: – Нельзя!

– А что будет? – Палец девушки замер в паре сантиметров от надписи: – Я же как она. Что будет, если я прикоснусь?

– Не знаю, – вздохнув, аватар отошла к носилкам: – Может и ничего – ты же почти она, а может и катастрофа – ты слишком она. И вообще, – взмах руки и носилки, влекомые парой дронов поплыли к кристаллу: – Касаться должен он. Вы забыли – это его шанс на спасение. А вы, – на лице Ролаши появилась усмешка: – И так слишком живые. Ну? Что решили?

– Здесь ответы твоих исканий, – наклонившись над надписью, Дося прищурилась: – Что-то слов больно много. В твоей версии.

– Это великий древний язык, – чуть поморщившись, качнула головой проекция: – Ваш – слишком примитивен. Открывайте капсулу – пора спасать вашего товарища.

– И как мы его спасём, – откинув замки, Благоволин снял крышку и положил её на пол: – Что дальше делать?

– Сними поле и приложи его руку к надписи. Сам кристала не касайся – это важно!

– Не смей! – Подскочившая к носилкам Дося схватила капитана за руку: – Стоит стазису пропасть и Игорь умрёт! Должен быть другой способ!

– Другого способа нет, – из вытянутой руки аватара начали вырастать лучики света оплетая кристал словно корни дерева: – Сделаете быстро – спасёте. За пару секунд он не умрёт. Ну же! – Прикрикнула она, видя колебание людей: – Мой запас энергии мал – поспешите, или откажитесь от спасения вовсе!

– Держи его за руку, как сниму поле – прикладывай! – Кивнув девушке, Благоволин занёс руку над сегментом пояса, отвечавшим за стазис: – На мой счёт Три! Один! Два! Три! Давай!

Стоило сиянию, окутывавшему тело Маслова пропасть, как Дося, прикусив от напряжения губу, шлёпнула безвольной ладонью по чёрной полоске и тотчас вскрикнула, поспешно отворачивая лицо. Кристалл, оплетённый яркими корнями аватара, ярко вспыхнул ослепляя всех, а когда свет угас и зрение пришло в норму – внутри гранённого цилиндра покоились два тела.

– Ты… Ты что сделала?! Верни его! – Подскочивший к цилиндру Чум показал пальцем на обнажённое мужское тело, вокруг головы которого мерцала розоватая кровавая дымка: – Слышишь, ты! Вертай Игоря, или… Или я за себя не отвечаю! – Отскочив от кристалла он вырвал из рук Доси артефакт и направив на него пистолет повернулся к Ролаше: – Возвращай! Разнесу тебя к чертям!

– Стреляй, – безразлично пожала плечами проекция: – Твоё оружие бессильно передо мной.

– Под пресс засуну, в кислоте растворю! Я найду, слышишь, ты, – подойдя к ней, Чум погрозил аватару кулаком: – Найду – как тебя уничтожить! Маслова сюда! Быстро! Тварь прозрачная!

– Капитан, Чум, – Стоявшая около кристалла Дося замахала рукой, подзывая их к себе: – Идите сюда!

– Что такое? – Тяжело дышавший Чум развернулся к девушке.

– Я на Игоря смотрела и вдруг заметила, – её пальчик завис над надписью: – Она теперь по-Русски!

– Чего?! – Бросив злой взгляд на аватара, та ответила ему безразличным взглядом, Чум подошёл к Досе: – Так… Да, по-нашему, – приблизив лицо к крохотным чёрным буквам он медленно прочитал: – Дорога…эээ…Мелко очень… За… полна. Уф, – отшатнувшись, он потёр глаза кулаком с артефактом: – Дорога за полна. Крупнее бы! Слышишь ты, – повернулся он к проекции – иди читай. У тебя глаза железные!

– Читать нет необходимости, – сложив руки на груди, Ролаша тряхнула головой: – Там сказано, что дорога заполнена и более никто не сможет по ней отправиться.

– Дорога? Какая дорога? – Стоявший рядом с надписью капитан повернулся к проекции: – Ты это о чём?

– Вы ещё не поняли, смертные? Действительно – тысячелетия мутаций не пошли вам на пользу! – Запрокинув голову она торжествующе рассмеялась: – Но это даже к лучшему – такими тупыми легко управлять!

– Ты кого тупым назвала? – Завёлся Чум, но лёгшая ему на плечо рука Благоволина заставила его замолчать и далее он молча буравил проекцию взглядом.

– Поясни, – холодным тоном произнёс капитан: – Что именно мы не поняли?

– Всё! – Смех Ролаши был откровенно издевательским: – Вы привели меня сюда, вы достали госпожу из тайной комнаты и более того – вы, да-да именно вы принесли в жертву своего товарища, его кровью даровав моей госпоже и мне – свободу!

– Что?! – Дернув плечом Чум вырвался из рук капитана и бросив на пол артефакт принялся топтать его ногами: – Ты… Обманула нас! Ты! Тварь!

– Это бесполезно, а впрочем… Сейчас госпожа вернётся, – пожав плечами, аватар перевела взгляд на кристалл и вскрикнула, прижав ладони ко рту: – Нет! Так быть не должно! Нет!

Кристалл наливался светом.

Неяркое, бело зеленоватое свечение исходило из двух застывших внутри кристалла фигур, наполняя собой всё внутреннее пространство многогранника. Лучи, бившие из тел, долетали до плоскостей и, словно не смея вырваться наружу, стекали по внутренним граням уподобляясь струям воды.

– Так быть не должно! Это ошибка! – Выбросив вперёд обе руки аватар принялась оплетать кристалл светящимися лианами, а через миг её лицо исказило ужасом, и она рванулась назад: – Так нельзя! Я не могу! Нельзя! – Она задёргалась всем телом превращаясь то в Богиню, то байкершу, а то являя и вовсе непонятных созданий.

– Помогите! – Развернув шею на сто восемьдесят градусов она выкинула светящуюся руку-ветвь к Чуму, но тот только покачал головой, отступая на пару шагов.

– Дося, подруга! Ты же почти я! – изогнувшись и истончившись лиана качнулась к девушке: – Помоги! Коснись меня, сил почти нет… Помоги!

– Извини, – сложив руки на груди, Дося отступила к Чуму: – Впрочем, можешь не извинять, мне ты безразлична.

– Капитан, – тонкая, в волос, полоска света метнулась к Благоволину: – Дай мне сил! Прошу, нет – умоляю, помоги! Спаси меня! – В голосе послышались визгливые нотки надвигавшейся истерики: – Все знания, что есть у меня, станут твоими! Я сделаю тебя Богом – только помоги мне! Стану твоей рабой, умоляю, спаси!

– Ты уже обманывала нас, – тряхнув головой, капитан отошёл от светящегося волоска: – Не верю я тебе. Обманешь.

– Нет! Я! Честно! Я…

Договорить ей не удалось – свет, заливший уже весь кристалл, наконец нашёл выход наружу. Рванувшись по оплетавшим многогранную колонну корням, он залил их и, торжествуя победу рванулся к телу аватара.

– Нет! Нельзя! Я – госпожа здесь! – Рванувшись вверх, Ролаша попыталась ускользнуть от набегавшей волны, но всё, что ей удалось, так это отсрочить свой конец на несколько секунд. Зеленое свечение, не обращая внимания на её метания, взлетело следом, струясь по изгибам её тела, накрывая и растворяя тело проекции в себе. Последней была поглощена голова, тщетно пытавшаяся ускользнуть, отращивая длинную и по-змеиному гибкую шею.

Секунда, другая, третья – зеленовато-синяя сеть колебалась в воздухе, словно размышляя о следующем шаге. Так ничего и не придумав, и не обращая внимания на замерших людей, она принялась втягиваться в кристалл, наливая его всё более и более ярким светом.

Еще несколько секунд и колонна, казалось она наполнена светящейся морской водой, резко погасла, превратившись в простой, если так можно было сказать при его размерах, кристалл.

Большой.

Красивый.

Прозрачный как чистейшая родниковая вода.

И абсолютно пустой.

– А… А где… – Чум, на лице которого господствовало выражение крайней растерянности, подошёл к нему шаря взглядом по девственно чистому телу: – Где… Зачем? Отвечай! – Коротко размахнувшись он ударил по грани, и не обращая внимания на боль, принялся стаскивать перчатки: – Меня бери, меня! Ну же! – Его ладони хлопнули по граням: – Что? Не хочешь? Место не то? – Он заметался вдоль кристалла отыскивая надпись.

– Чум, – подошедший к нему Благоволин попробовал остановить его, но Чум, неприятно оскалившись, вырвался из его рук.

– Так нельзя! Нет! – Принялся он гладить грани, пытаясь найти заветное место: – Меня возьми, Игоря только отдай! Ему-то… Он же молодой совсем!

– Успокойся, – с силой дёрнув его за руку, капитан развернул его к себе: – Отставить истерику! Чум! Всё с Игорем хорошо!

– Хорошо? Ты сказал – хорошо? Его вот эта тварь сожрала – А ты – хорошо! Гадина! – Отскочив, он крутанулся на месте и с силой впечатал подошву берца в одну из плоскостей.

Щёлк!

Тонкая трещинка, выскочив из-под его подошвы, рванулась вдоль тела кристалла на ходу дробясь и разбрасывая в стороны тонкие веточки своих щупалец.

Оплетенный сетью трещин кристалл вздрогнул, по его телу пробежала волна ярких огоньков, снова задрожал и рухнул на пол, покрывая его множеством крохотных и ярких кристалликов.

– Чум! – Удар Благоволина, отбросивший Чума от кристалла явно запоздал.

– А что – Чум?! – Отшатнувшийся снайпер потёр ушибленную грудь: – Так этой твари и надо! Уууу! Сволочь! – Он хотел было пнуть горку ярких кристалликов на полу, но Дося, схватив его сзади за ремень, оттащила его назад.

– Да стой ты! – Оттеснив его назад, она показала на остатки кристалла: – Смотри – разве так бывает?

Обломки, вместо того, чтобы рассыпаться по всей длине распавшегося тела гранённой колонны, повели себя так, словно законы физики были не для них.

Две ровные кучки более всего напоминали классический взрывной кратер – с кольцеобразным цирком и небольшой возвышенностью посредине.

– Так быть не должно, – присев на корточки перед получившимся образованием, Благоволин протянул руку и коснулся пальцем неровного, словно размытого края бублика. Его прикосновение вызвало целую бурю огней, волной, пробежавшей по цирку. Перескакивая по кристалликам, рассыпанным между краем кратера и центром, яркие вспышки коснулись холмика посредине – тот вспыхнул и всё светящееся образование взмыло в воздух, зависнув в полуметре от пола.

– Как красиво, – опустившись на колени Дося во все глаза смотрела на медленно вращавшуюся в воздухе картину.

Легкая, похожая на марево дрожь окутала проекцию, и та рывком расширилась, заставив девушку ойкнув отползти назад. Ещё рывок и заняв добрый метр в поперечнике картинка замерла, озаряя помещение маревом множества звёзд.

– Смотрите, – протянув руку Благоволин коснулся особо яркой звезды и та, словно обрадовавшись знаку внимания заблестела с удвоенной силой.

– И что? – Чум скептически покосился на огонёк: – Ну ярче других – и что?

Огонёк, чьё мерцание разгоралось с каждой секундой, словно того и ждал. Вспыхнув особенно ярко, он перескочил на соседнюю звезду, подождал немного и прыгнул на следующую. Всю следующую минуту яркая искра металась по бублику, редко где задерживаясь более чем на пяток секунд.

Очередное метание вынесло искру на внутреннюю часть кольца, где она замерла то раздуваясь, то сжимаясь – ни дать не взять пловец или ныряльщик, готовящийся к рывку в неизведанные глубины. Наконец, собравшись с силами искра рванула в черноту, отделявшую внешнее кольцо от центрального шара. Мечась меж редких звёзд, рассыпанных по пустому пространству она то приближалась, то отдалялась от своей цели – центрального скопления, а когда последний прыжок привёл её туда, вся проекция ярко вспыхнула, словно поздравляя путешественника с одержанной победой.

– Ух ты! Добрался-таки! – Чум, напряжённо наблюдавший за метаниями огонька, ударил кулаком по раскрытой ладони: – Молодец! Прорвался к цели!

– Кто прорвался? – Удивлённо посмотрел на него Благоволин: – Думаешь – это был типа отчёт о ком-то, прошедшем такой путь?

– Смотрите, – прервала его Дося: – Вот же! Ещё одна загорелась!

Вспыхнувшая в стороне, точно такая же, как и первая искра, не торопилась начинать свой бег. Нервно вздрагивая она сияла, не спеша сдвинуться и с места и проекция, словно желая прийти ей на помощь, сама пришла в движение, увеличивая трепетавшую как на ветру, искру.

Секунда, другая и та, выросшая до размеров звезды, заняла всё видимое пространство, обзаведясь парой планет, неспешно наматывавших круги вокруг небольшого белого солнца. Чуть поколебавшись, камера устремилась к дальней планете, чтобы через совсем малый промежуток времени окунуться в её атмосферу, огненными всполохами, окружившими края картинки.

Резко нырнув вниз, неведомый наблюдатель сбил вспышки пламени, выйдя в горизонтальный полёт над острыми пиками заснеженных гор. Ещё один рывок – теперь под ним плыл непривычный, неземной лес – назвать по-другому скопление островерхих, чёрных, с ярко малиновыми шипами растений язык просто не поворачивался.

Немного пометавшись из стороны в сторону наблюдатель, наконец, увидел свою цель – вдалеке над лесом поднимался столб чёрного дыма.

Нацелившись на него, камера с утроенной скоростью метнулась туда, словно боясь опоздать. Только достигнув опушки, оператор соизволил сбросить скорость позволяя людям детально рассмотреть открывшуюся им картину.

То, что здесь произошла катастрофа, было видно невооружённым глазом. Длинный, контрастно чёрный на белом снеге след тянулся наискось через равнину, заканчиваясь зарывшимся острым носом в грунт, кораблём. Яркой, контрастно попугайской окраски, кораблик ещё дымился, задрав к пасмурному небу потухшие цилиндры дюз и разбросав вокруг себя комья земли вперемешку с обломками корпуса, какими-то бочками и кусками цветастой обшивки.

Камера чуть придвинулась, приподнялась вверх и Дося не смога сдержать вздох – прямо за кораблём, вытянув ноги и раскинув руки в сторону крестом, лежала человеческая фигурка в ярко оранжевом облачении с массивным, как у пилотов высотной авиации, шлемом.

Встрепенувшись – цель была ясно видна, оператор направил камеру к человеку и тот, словно начав приходить в себя, пошевелился.

Вот он, оставляя в снегу глубокие борозды, завёл руки под груди, приподнялся – камера немедленно придвинулась, приподнял голову и сквозь покрытое морозными узорами стекло шлема проступило лицо.

– Игорь! – Подскочивший к экрану Чум выбросил вперёд руку желая прикоснуться к товарищу.

Экран погас, стоило его пальцам коснуться светящейся плоскости.

– Чум! – Вскрик капитана запоздал на долю секунды: – Ну что ты… – Не договорив, Благоволин махнул рукой.

– Там же Игорь был! Видели? – Рука Чума описала дугу в месте, где только что виднелось лицо товарища: – Значит – он жив! Пойдёмте! Надо его найти!

– И где ты его искать собрался? – Приподнявшись с корточек Благоволин помассировал затёкшие ноги: – Нам бы отсюда сначала выбраться, – продолжил он, оглядывая помещение.

– Ой, смотрите! – Вскрик Доси заставил обоих мужчин развернуться к девушке: – Кристаллики – они тают?!

Лежавшие на полу кристаллы и вправду таяли – медленно бледнея они теряли блеск, становясь прозрачными и размывая свои очертания.

– Стойте! – схватив горсть тускло сиявших звёздочек, Дося вскочила на ноги, держа ладони ковшиком, но это никак не повлияло на происходящее – блеск пригоршни звёзд медленно угасал и сквозь только что налитую всеми цветами радуги горку самоцветов всё яснее и чётче проступали линии её ладоней.

– Пропали… Совсем пропали, – поднеся руки к лицу она тщетно пыталась отыскать взглядом хоть что-то напоминавшее об исчезнувших кристаллах.

– Ну пропали и пропали, – пожал плечами капитан: – Я так думаю – свою задачу выполнили, показали нам что надо и всё, – он взмахнул рукой: – Растворились.

– Всё у этих Древних не как у людей, – дёрнув плечом, Чум отошёл к стене и принялся разглядывать светящиеся узоры: – Меня другое волнует – как отсюда выбираться будем?

– А Игорь тебя, стало быть, больше не волнует? – Отряхнув ладони и обтерев их о штанины, сунула руки в карманы Дося: – Всё? Успокоился? О своей заднице переживаешь?

– А что Игорь? – Не оборачиваясь отмахнулся Чум: – У него порядок. Жив – это главное. Он парень головастый – выкрутится. А вот как нам…

Договорить ему не удалось – свет в помещении погас, пол под ногами вздрогнул и через долю секунды все болезненно вскрикнули, поспешно прикрывая глаза от брызнувшего им в лицо яркого дневного света.

– Хорошо-то как… – Вдохнув полной грудью свежий воздух, Чум потянулся, едва не сбив с ног стоявшую рядом Досю: – Солнышко, ветерок, дымок… Дымок?! – Шумно втянув в себя воздух, он развернулся на месте: – Во! И вертушка наша рядом! Сто против одного – обед на костре готовят! Это мы вовремя!

– Не мы, а нас, – покачал головой капитан: – Выперли из лаборатории.

– Угу, – шагнула к вертолёту Дося: – Можно сказать – пинком под зад. Артефакт – потеряли, Ролашу… эээ… Обоих их – потеряли, ох, чует моё сердце – Змеев с нас три шкуры сдерёт! За провал миссии.

– Главное – живы, вот сейчас поедим, – подмигнул ей Чум: – И придумаем. Ну – как выкручиваться будем. А что? На сытый желудок и думается легче. Да и Змеев – он мужик что надо. Поймёт. Пойдёмте – вон, видите, – показал он рукой на появившуюся из-за вертолёта фигурку пилота: – Давайте быстрее, пока летуны всё не слопали!

– Всё б тебе жрать, – шагая радом с ним покачала головой девушка: – Других мыслей что ли нет?

– Почему нет – есть. Только они, пока я голоден, как бы на втором плане. Эй, летун? – Взмахнул рукой Чум, привлекая внимание пилота: – Что на обед?

– Руки! Стоять! – В руках пилота появился короткоствольный автомат: – Не дёргаться – стреляю без предупреждения!

– Эй, парень, ты чего? – Руки Благоволина, как и всех остальных, медленно поползли вверх: – Мы свои же! Ты что – приказ забыл?

– Стоять молча, без резких движений, – плавно скользнув в сторону, пилот бросил быстрый взгляд назад – там, прикрывшись носовым обтекателем вертушки, виднелся второй пилот так же удерживавший маленький отряд под прицелом своего короткого автомата.

– Да ты хоть скажи – что не так? – Чум, держа руки над головой сделал короткий шаг вперёд, но короткая очередь – пули прошли меж его рук, заставила снайпера замереть на месте.

– Петр! – скользнув ещё в сторону лётчик едва заметно качнул стволом готовый срезать всю тройку одной очередью: – Держи их! Пётр? – он бросил короткий взгляд на своего товарища. Тот, держа автомат перед собой, вышел из-за вертушки, покачнулся, словно был пьян и резко, как маникен, упал набок.

– Пётр? Ты…

Что-то коротко щёлкнуло и вскрикнув пилот дернул разорванной в клочья ладонью, пальцы которой ещё секунду назад сжимали пистолетную рукоять автомата. Ещё миг и в его голове, точно под краешком надвинутой на глаза кепи, появилось маленькое отверстие откуда потекла кровь. Не сказав ни слова, лётчик упал спиной на камни, продолжая удерживать автомат за цевьё рукой.

– Может война началась? – Пригнувшись, Чум скользнул к убитому и выхватил из его руки автомат: – Пока мы там были, – упав на одно колено он вскинул оружие и принялся водить стволом из стороны в сторону пытаясь найти невидимого стрелка.

– Отставить войну! – кусты в слева от них бесшумно раздвинулись и на свет вышел Змеев, держа стволом вниз небольшую винтовку с толстым стволом.

– Виктор Анатольевич! – Выдохнул Чум вскакивая на ноги: – Вы… Вы напугали просто!

– Не льсти, – отмахнулся генерал, закидывая оружие на плечо: – Вижу – вы целы. К вертолёту!

– Но… Товарищ генерал-лейтенант, – капитан выразительно посмотрел на лежащее у их ног тело и перевёл взгляд на второго пилота, видневшегося подле носа вертолёта: – Вы не объясните – что происходит? Это же – свои.

– В машину, – махнув рукой, Змеев зашагал к вертушке, бросив через плечо: – И не свои они. Потом расскажу.

– Как это – не свои? – Вопрос капитана пришёлся в спину удалявшегося Змеева и тот, более не оборачиваясь, только прибавил шаг, повторно указав на вертушку.

Подойдя, вернее сказать – подбежав к вертолёту, Змеев откинул дверь кабины: – Капитан – со мной. Остальные, – он махнул рукой на транспортную кабину: – И держитесь там по крепче – помотает нас.

– Виктор Анатольевич! – Сложив руки на груди, Дося прислонилась к борту машины всем своим видом показывая, что не сдвинется с места без получения ответов на свои вопросы: – Что происходит? Зачем вы мальчиков убили?

– Мальчиков? – Забравшийся в кабину генерал высунул наружу голову: – Это волкодавы наших коллег. Скажешь тоже – мальчиков, – фыркнул он: – В машину – у нас есть фора минут в десять – пятнадцать. Постараюсь быстро раскидать ситуацию. Согласны? Тогда забирайтесь и пристёгивайтесь – трясти нас, как я говорил, будет сильно.

Оказавшись в кабине Змеев не стал торопиться с запуском двигателей. Наоборот – потянувшись и подёргав рычаг управления, он подмигнул настороженно глядевшему на него Благоволина и полез во внутренний карман.

Вытащив из него знакомый медальон, генерал, продолжая улыбаться подкинул его на ладони и когда тот упал назад сжал кулак, вызывая вокруг него небольшое сизое облачко.

– Сергей? Сергей – слышишь меня? – Произнёс он, поднеся кулак ко рту – облачко послушно проследовало за его рукой: – Вызываю Карася! Ренегат?

– Слышу громко и чётко, – из облачка послышался голос капитана триремы: – Нахожусь над вами. Жду приказа, Виктор Анатольевич.

– Начинай снижение – у нас около десяти минут, так что – поспеши.

– Принято! Опускаюсь до трех сотен и жду дальнейших указаний.

– Принято! Отбой!

Разжав кулак – сизые клубы моментально растворились в воздухе, Змеев ещё раз подкинул кругляш в воздухе: – Отличная штука! – Повернув голову в сторону транспортного отсека – в проходе торчали головы Доси и Чума, он широко улыбнулся: – Вы и не представляете, какое это наслаждение – после стольких лет в кресле вновь выйти в поле!

– Виктор Анатольевич? – Дося озабочено посмотрела на него: – Так что происходит-то?

– Косин убит, – помрачнев, генерал сунул кругляш в нагрудный карман и принялся пристёгиваться ремнями: – Официально – несчастный случай. На рыбалке. Тут, кстати, неподалёку. Километров триста всего.

– Ой, – прижав ладони ко рту, девушка подалась назад: – Нам полковник – командир этой части, лётной, говорил.

– Да, было дело, – кивнул Чум: – И да – на рыбалке. Вроде с ним ещё двое рыбаков погибло?

– Это те, что его брать пришли, – надев шлем, Змеев щёлкнул застёжкой подбородочного ремня: – Вот так-то, дорогие мои. Я – должен был быть следующим, только я сбежал.

– А мы? – Сглотнув, Дося подалась вперёд: – И за что?

– А вы – сразу после допроса. Те двое, – генерал дёрнул подбородком, указывая на лежащее в траве тело: – Из соседней конторы. Должны были обнулить вас и доставить Ролашу куда следует. Ну а так как вы появились с голыми руками, то они решили взять вас живыми – для допроса.

– Но – зачем?

– Затем, моя дорогая, – повернув к ней голову, вздохнул Змеев: – Что вы наткнулись на слишком жирную добычу.

– Возможность стать Богом? – Благоволин, закончив со своими ремнями, посмотрел на генерала и тот кивнул.

– Да. Власть, любовь, обожание народа и заметьте, без каких-либо подачек в виде повышения зарплат или социальных свобод. Тебя просто любят – ты же Бог. А какая перспектива – не только наша Земля, но и все миры! От такого у любого крышу сорвёт – а там, – он ткнул пальцем в потолок кабины: – И так сидят сильно отравленные властью индивидуумы. Кстати, – Змеев внимательно посмотрел на Чума: – А Игорь где? Его что – не спасли? И Ролаши не вижу. Или – она в артефакте? Где он?

– Извините, товарищ генерал-лейтенант, – опустив голову тихо произнёс Чум: – Но ваше задание мы провалили. Игорь, правда, жив, мы сами это видели, а вот где Ролаша, – он пожал плечами: – Это мы не знаем. Исчезла вместе с Масловым. Прямо из кристалла.

– Артефакт мы тоже, того, – глядя в сторону принялась ковырять краску на переборке Дося: – Утеряли. Внизу – в лаборатории оставили. Готовы принять наказание.

– Маслов жив – и это главное, – отвернувшись от них, Змеев принялся щёлкать тумблерами на пульте: – Идите в кабину, о своих похождениях доложите позже.

Наверху зашумело и винты медленно двинулись по кругу начиная свой бег.

– Нас попробуют остановить, – перекрикивая нараставший грохот, генерал показал рукой в сторону горизонта, где появилось несколько чёрных точек: – Ничего не бойтесь! Я всё просчитал!

Поняв, что его не слышат – грохот и свист вышедших на рабочий режим турбин с запасом перекрывал его голос, Змеев махнул рукой в сторону транспортной кабины. Сжав кулак, он выставил вверх большой палец и несколько раз ткнул им в потолок, беззвучно сигнализируя всем о начале полёта.

Резко взмыв вверх вертолёт описал пологую дугу устремляясь к горным вершинам.

Такой маневр не мог не остаться без внимания от их преследователей. Разойдясь широкой дугой боевые машины рванули следом. Их пилоты были уверены в своих силах – узкие бронированные тела превосходили пузатый грузовичок как в скорости, так и в вооружении, а щедрая награда, обещанная за ликвидацию террористов, убивших пилотов и угнавших винтокрылую машину их полка, пьянила рассудок.

Первая, пристрелочная очередь, прошла сильно в стороне, но Змеев, бросавший озабоченные взгляды в боковое окно тихо выругался, понимая отсутствие шансов.

– Чум! – Повернув голову в проём прокричал он: – Сюда иди!

– Да, товарищ гене…

– Возьми калаш и пальни в них. Знаю, что толку мало, но хоть пуганешь! Только привяжись – я вертеться буду.

Молча кивнув Чум скрылся и только порыв ветра, ворвавшийся в кабину вместе с короткими очередями донёс до Змеева подтверждение выполнения его приказа.

Конечно, пули Калашникова не могли хоть как-то повредить бронированную шкуру их преследователей, о подобном беглый генерал и не мечтал. Ему было важно другое – пилот, увидев вспышки попаданий на своём лобовом стекле, инстинктивно дернет штурвалом, выходя из-под огня. Пусть он тут же, ругая себя за малодушие, вернется на боевой курс, но на несколько секунд прицел будет сбит, а несколько секунд, в их ситуации, были на вес золота.

Всё произошло в точности как он и предполагал. Увидев пляшущие огоньки попаданий, пилот, чья машина вырвалась вперёд, дёрнул штурвалом, теряя прицел и очередь его пушки – та самая, единственная и смертельная для транспортника, прошла мимо.

– Что? Испужался? – Бросая машину в пике довольно рассмеялся Змеев: – Держи, – уловив момент он выхватил из нагрудного кармана медальон и сунул его Благоволину: – Зажми в кулак и представь Карася! Понял?

Резко потянув на себя штурвал, он вывел вертушку из пике прямо над кронами небольшой рощи.

– Ага! – Он довольно рассмеялся, видя, как НУРСы разорвались среди стволов: – Салаги! Я на такой летал, когда они и ходить-то не умели! Связь! – Повернув голову Змеев обжёг капитана взглядом: – Связь с триремой! Быстро!

– С вами всё в порядке, Виктор Анатольевич?

– Со мной? Дааа! – Заложив вираж генерал довольно крякнул, наблюдая трассер, мелькнувший в стороне: – Посидишь с моё в кабинете… Связь давай! Ну! Зажал в кулак, представил Карася! Эхх! Дай сюда! – Убрав руку со штурвала он потянулся к медальону: – Дай! Сам справлюсь!

– Сейчас, товарищ… – закрыв глаза Благоволин сжал кулак, стараясь не обращать внимания на тряску и грохот. Карася он видел много раз, но сейчас перед его мысленным взором постоянно оказывался Игорь, то самое, отгороженное от внешнего мира заиндевевшим забралом, лицо.

– Карась! Вызываю Карася! – Зажмурившись он отогнал видение Маслова и сжав до.боли зубы заставил появиться образ Сергея.

– Слушаю! – Появившийся у него в голове голос был неприлично весел: – О! Капитан! А я думал Змеев опять?! Как сам, как Чум, Дося?

– Генерал связь просит, – с трудом разжав веки он сунул окутанный дымкой кулак под нос Змеева.

– Слушай меня внимательно, Сережа. – Змеев говорил спокойно, будто сидел в своём кабинете: – Нас прижали! Нет! Огонь открывать запрещаю! Даже из ПВО! Нет! Слушай меня! Спустись до ста! До сотни! Затем – оверкиль! Можешь! Можешь, Сергей! У тебя независимая от планеты гравитация! Понял? Сто! Зависни! Оверкиль! Хорошо! Молодец! Как перевернёшься – открой главный трюм! Да! Настеж! Пусть Тетрарх его задраит прямо за нами! Понял? Сразу после – уходи! О нас не думай! Всё понял? Молодец! Отбой! Фуух! – Откинувшись на спинку, Змеев потянул штурвал в сторону, уходя из-под очередной очереди и расплылся в улыбке: – Всё будет хорошо! Убирай… Ах ты ж шалун! – Резко дав штурвал от себя и выворачивая его вбок он практически положил вертолёт на бок, уходя от протянувшихся прямо перед кабиной дымных трасс НУРСов.

– Чёрт! – Не ожидавший такого манёвра капитан схватился за подлокотник, позабыв о зажатом в кулаке медальоне. Взмыв на миг вверх, кругляшок, радуясь обретённой свободе, на мог завис в воздухе, а затем, уподобившись серебристой рыбке, ярким росчерком скользнул в приоткрытую форточку бокового остекления.

– Упустил? – Кидая машину в очередной вираж, проводил медальон взглядом Змеев: – Ничего страшного. Сейчас он нам больше не нужен, а на Ренегате их много – я позаботился!

– Позаботились? – Вцепившийся в подлокотники Благоволин покачал головой и опасаясь, что генерал примет его жест за последствие своих манёвров, добавил: – Вы обокрали базу?

– Запомни, капитан, – бросая вертушку в очередной вираж, прокричал Змеев, стараясь придать голосу назидательные интонации: – В армии не воруют, в армии – списывают!

Сверху грохнуло и не ожидавший подобного капитан вжался в кресло ожидая удара и падения.

– Не боись, – резко потянув штурвал на себя Змеев задрал нос машины вверх: – То не гром гремит, то Карась… – вильнув в сторону он увёл вертушку от ярких трассеров, промелькнувших совсем рядом с кабиной: – Карась – в своей коробчёнке скачет!

– Всё шутите? – Полный возмущения Благоволин дёрнулся в кресле, потянувшись к штурвалу второго пилота: – Дайте мне управление, пока не угробили всех!

– Угробил? – Продолжая тянуть рычаг на себя Змеев заложил крутой вираж: – Нет, Сергей… Вадимович! Не дождётесь! Спасаю я нас, спасаю. Смотри, – дёрнул он головой: – Вон оно, наше спасение. Видишь?

Трирема, хорошо видимая на чистом синем небе, росла прямо на глазах. Выполняя приказ, Карась бросил корабль вертикально вниз, начав торможение, когда до земли оставалось не считанные сотни метров – именно грохот тормозных двигателей, запущенных на запредельных режимах и заставил Благоволина понервничать.

– Молодец, Серёжа, молодец, – не отрывая взгляда от начавшего медленно вращаться вокруг оси корабля, Змеев пошевелил штурвалом, направляя вертолёт к заблестевшему полированным металлом брюху триремы.

– Я уж боялся, – бросил он короткий взгляд на капитана: – Что у него нервишки не выдержат. Не сможет перевернуться! Железу-то что? Пофиг, а вот голове, – оторвав руку от рычага, он щёлкнул себя по шлему: – Голова, брат, и не такие фортели выкидывает порой.

– Истребители?! – Дёрнувшись в кресле, ремни немедленно отбросили его назад, Благоволин махнул рукой в сторону чёрных точек, стремительно пронёсшихся в стороне.

– Не думал я, что до такого дойдёт, – оскалившись, Змеев заработал штурвалом, заставляя машину выписывать сложную, изломанную по всем плоскостям, траекторию: – Это будет обидно, – в очередной раз обманув стрелка он бросил машину вниз, прямо к чёрной, растущей на глазах полоске открывавшегося трюма.

– По тросам? Вниз будем по тросам спускаться? – Отстегнув ремни, Благоволин начал было вылезать из кресла, но резкое дребезжание зуммера заставило его плюхнуться назад.

– Ракеты! Вот же твари! Не хотят нас отпускать! – Выровняв машину над почти полностью открывшимся люком, генерал повернул побледневшее лицо к капитану: – Скажи там, – дёрнул он головой назад, на транспортную кабину: – Чтоб крепче держались!

Выполнить его приказ Благоволин не успел – Змеев, вскинув руку к верхней панели щёлкнул несколькими тумблерами и вой турбин, терзавший их слух с самого взлёта, пошёл на убыль, в отличии от надрывного зуммера, спешащего поведать им о приближавшихся ракетах.

– Держитесь! – Выкрикнул генерал и через секунду, резким щелчком возвестив о своём покидании машины, лопасти винта, поддерживавшие вертушку в воздухе, отлетели в стороны, отстреленные аварийной системой.

Со стороны это было даже красиво – небольшой жучок, зависший над тёмным провалом трюма триремы, вздрогнул теряя сверкавший над ним нимб, с секунду, словно не зная, что предпринять, повисел в воздухе и камнем рухнул вниз.

Ракеты, потерявшие свою цель, долго не думали в поисках новой жертвы. Новая, гораздо более крупная приманка, висела прямо перед их острыми носами и решение, возникшее в электронных мозгах, было принято мгновенно.

Изогнув дымные хвосты, они рванули к триреме, чтобы спустя секунды расцветить её броню ярками всполохами попаданий.

Красивыми и бесполезными вспышками они обозначили накрытие цели, подтвердив мастерство своих пилотов и, к их же сожалению и досаде, не нанеся хоть какого-то урона броне боевого корабля космоса.

Ещё несколько секунд и трирема, величаво развернувшись вокруг оси, задрала нос к чистому небу. Маршевые двигатели вспыхнули, исторгая хорошо видимые в атмосфере языки пламени и Ренегат, во второй раз оправдывая своё имя, двинулся прочь от так недолго бывшей ему домом планеты.

Окончание.

ЗПиМ-3

Войны Богов.

Вытянутый корпус триремы медленно скользил вдоль края астероидного поля подставляя бок свету безымянной звезды, обозначенной на галактической карте коротким рядом цифр.

Двигатели корабля едва тлели – Тетрарх, выполняя приказ своего командира, вёл трирему самым малым ходом, лишь изредка ускоряясь, чтобы обойти особо крупный кусок камня, отбившийся от общей массы. Свои маневры он проводил очень нежно, человек мог бы сказать – на кончиках пальцев, так что его подопечные – экипаж Ренегата, собравшийся в кают-компании и не замечал изменений курса.

– И всё же я считаю, что мы зря сбежали, – закончив перемешивать свой чай, Чум отложил в сторону ложечку: – Мы вполне могли высадиться на Спирали и заставить Стража…

– Что заставить? – Перебившая его Дося потеребила пальцами бинты, покрывавшие её левую ладонь – посадка, если так можно было назвать падение вертушки в трюм триремы, не прошло для неё бесследно.

– Что заставить? – Чуть поморщившись, распоротая ладонь неприятно зудела, повторила она свой вопрос и, не давая товарищу возможности ответить, продолжила: – Стрелять по своим? Перестань. Не ври себе – ты бы не смог.

– Я бы не смог? – Вскинув голову, снайпер прищурился, прикидывая варианты ответа, но секунду спустя, сник: – Ну не смог бы. Но там, внизу, про это бы не знали!

– Знали, – покачав головой, Змеев покрутил граненное тело стакана внутри серебряного подстаканника: – Там, – он махнул ложечкой куда-то в сторону: – Очень хорошо знают, что вы можете, а что нет. Иначе бы вас к Порталам и близко не подпустили. Ты, он, – ложечка указала на капитана: – Она, да и все мы, – описав дугу столовый прибор булькнул, опускаясь в стакан: – Никто из нас не сможет хладнокровно расстрелять Кремль, или стереть с лица Земли даже самый небольшой городок.

– Ну да, – кивнув, Дося отпила чая: – Люди-то причём? Проблема в верхушке, а простые граждане – их-то вина в чём?

– Попробовать стоило, – не признавая своё поражение, Чум потянулся к стоявшей посреди стола вазе с конфетами: – В любом случае, сейчас уже поздно. Мы как? – Развернув конфету, он посмотрел на Карася: – Совсем вне закона, или так? – Шоколадный брусочек описал дугу, замерев перед его ртом: – Только частично изгои?

– Сложно сказать, – взяв из вазы баранку, Карась положил её на ладонь: – Слуги официально отстранились – мол это нас не касается. Империя – осудила угон Ренегата, но и те, и другие, прислали нам уведомление, что Ренегат, если он появится в их пространстве, получит всё необходимое. После оплаты, разумеется.

– А Хавасы? – Взяв следующую конфету, Чум выжидательно посмотрел на командира корабля: – Они что?

Баранка звучно хрустнула, когда Карась сжал ладонь наглядно показывая перспективы контакта с пришельцами.

– М-да, исчерпывающе, – проронил Чум и опустив голову принялся возиться с фантиком, разглаживая яркую картинку.

– Не всё так плохо, – Змеев, отпив чая, поставил стакан на стол: – Мы – живы, корабль исправен, охоты за нами нет. Чего ещё желать? И потом – разве вы не ради приключений пришли сюда? На эту службу, я имею в виду? Так вот они! – Поднявшись со своего места он подошёл к переборке и сдвинул в сторону прикрывавшую иллюминатор занавеску.

– Чего носы повесили? Перед нами вся Галактика! Когда ещё такое будет? Хочешь – торгуй, хочешь – нанимайся караваны торговые охранять, хочешь…

– А в пираты можно? – Привстав, Чум прикрыл ладонью глаз: – Каррамба! Сто тысяч морск… космических чертей! Давайте выпотрошим кого-нибудь!

– Можно, – не отрывая взгляда от сверкавших за иллюминатором звёзд, кивнул Благоволин: – Жить будем весело, но не долго. Да и Игоря найти надо. У кого какие идеи есть? Сергей? – Повернулся он к Карасю: – Что Тетрарх говорит? Опознал он ту туманность?

– Слишком мало данных, – принялся разглядывать обломки баранки на ладони капитан корабля: – Одно, то есть, в одном он уверен точно – в нашей Галактике такого образования нет. Впрочем, – оторвав взгляд от жертвы своего насилия, он обвёл присутствовавших взглядом: – Несмотря на всю пафосность своих речей, ни Империя, ни Слуги, так и не удосужились создать полный атлас звезд. Так что – всё возможно.

– Понял тебя, – бросив ещё один взгляд на звезды, Змеев вернулся на своё место: – Прокладывай курс, капитан!

– Куда?

– Как там Игорь говорил? – Наморщив лоб, генерал пробарабанил пальцами по столу: – Вот! Вспомнил! Туда, куда не ступала нога человека! Курс – открытый космос! Полный вперёд!

– Каррамба! – взмахнув ложкой, словно та была абордажной саблей, оставил за собой последнее слово Чум.

(за несколько недель до описываемых событий)

Планета: Алай

Окрестности города Эдмер

Маслов, шедший предпоследним, досадливо поморщился, заслышав пение Чума.

Музыку он любил, но те звуки, что издавал снайпер, стоило только ему войти в музыкальный раж, впивались в его голову тупой пилой, наполняя половинки разваленного творчеством певца черепа болью, по сравнению с которой зубная боль казалась легким, не стоящим внимания, недоразумением.

Невольно замедлив шаг – сейчас Игорю хотелось оказаться как можно дальше от оравшего во всё горло снайпера, он пропустил мимо себя Благоволина и, загребая ногами дорожную пыль, принялся рассматривать колыхания малиновых трав по обе стороны дороги.

Обогнавший его капитан вдруг остановился, развернулся в сторону от дороги и что-то выкрикнул, отшатываясь в сторону.

Разобрать его слова Игорь не успел – в траве сверкнула белая вспышка, голову обдало холодом, и пыльная дорога внезапно встала дыбом, прижав его к своей тёплой стекловидной груди.

– Помо..ги… – Прошептал он в сторону Благоволина, прежде чем резко сгустившиеся сумерки скрыли от него фигуру капитана.

От забытья его пробудил дробный стук – что-то тихо, но настойчиво вторгалось в его сознание требуя немедленной реакции. С трудом заведя под себя руки, ощущение было, словно он лежал на песчаном пляже и песчинки, протестуя против его вторжения, хватали пальцы руки, Игорь чуть оттолкнулся от земли открывая глаза.

Обрадованные вниманием снежинки, сознание обожгло удивлением – на той планете с расстрелянным городом было тепло, с удвоенной силой застучали о прозрачную преграду, отделявшую его лицо от их танца. Подхваченные ветром они бились о заиндевевшее стекло –удивлённая мысль обожгла сознание – «Стекло? Передо мной? Откуда» и каждое такое столкновение ломало безупречную геометрию их тел, превращая танцоров в мелкую блестящую пыль.

Чуть повернув голову, он увидел края чёрного леса – плотно стоявшие деревья были непривычной формы с острыми, словно изломанными ветвями, грозившими соседям яркими игольчатыми кончиками. Ещё доворот головы – сознание затопило тошнотой, но Игорь успел разобрать цветастый, оранжево-жёлтый корпус непонятной машины, зарывшейся в снег рядом с ним. Валивший из трещины в её теле дым на миг замер, сопротивляясь порывам ветра, сгустился и сквозь него Маслов разобрал лицо Благоволина, с озабоченным выражением смотревшего на него.

– Я… Я сейчас… Встану, – прошептал Игорь пытаясь оттолкнуться руками от заиндевевшей почвы, но прилив слабости и дурнота одержали верх.

Подломившиеся руки бессильно скользнули по снегу и последнее, что он успел почувствовать прежде чем обморочная темнота поглотила его, был холод стекла, ударившего его по лицу.

Москва,

Май-Сентябрь 2018

* * *