Трон лжи

12

Первым чувством Талоса, когда он вошел в зал, было замешательство. Из либрариума забрали все подчистую задолго до того, как легион прибыл на орбиту Урии-3, – остались только пустые книжные полки и витрины, ничего не стояло на постаментах. Воины легиона выстроились вдоль стен, многие были из отделений и банд, незнакомых Первому Когтю.

Возвышенный стоял в центре зала, и окружавшие его Астартес казались маленькими по сравнению с громадой его мутировавшего тела. Живший в нем демон постоянно менял плоть Возвышенного, и он утратил черты человека – и даже Астартес – много веков назад. Шипастое чудовище с когтистыми лапами в массивном доспехе; каждый его вдох походил на глухой раскат грома. Существо, склонив уродливую голову, скалило черные клыки: мутации, затронувшие кости черепа, ограничивали любую другую мимику.

— Талос, этот храм бросили. Здешние рабы – это хранители, оставленные на тот случай, если каллидус решат вернуться.

Талос подошел ближе; его керамитовые ботинки потревожили вековую пыль, собравшуюся на темном камне пола. По залу расходились и другие следы, но их оставили его собратья по легиону – ни один из отпечатков не принадлежал человеку. Людей в этих залах не было уже много лет.

— Не понимаю. Ты же сказал, что я был прав?

Возвышенный протянул лапу, в каждом пальце которой было слишком много суставов. На ладони демонического создания лежала сфера размером с кулак, сделанная из обесцвеченной бронзы. Сбоку шара виднелась единственная линза – злобный глаз из зеленого стекла. Гололитическая запись.

— Ты действительно был прав, Талос. Они забрали все, но вот это оставили.

— Они хотели, чтобы мы ее нашли.

— Это не оригинал. Наша задача по уничтожению оригинальной записи по–прежнему не выполнена. Но этого… этого достаточно. На данный момент. Легион будет тебе благодарен.

Скрывая отвращение от нынешнего облика Возвышенного, Талос молча забрал у него сферу. Простой поворот верхнего полушария – и внутри что–то несколько раз щелкнуло, затем линза с тихим жужжанием сфокусировалась. В проекционном луче появилось зернистое, монохромное изображение, зеленоватое, как блеклый нефрит. Оно показывало…

— Повелитель Ночи!

Оно показывало сгорбленную фигуру, в ее сложении и осанке было как человеческое совершенство, так и звериная свирепость. Из–за помех изображение было нечетким, и детали разглядеть было невозможно, но все, кто смотрел запись, сразу же узнали это лицо, эти прищуренные глаза и губы, скрывавшие клыки.

Примарх. Конрад Керз. Ночной Призрак, командующий Восьмого легиона. Их отец – генетический родоначальник и носитель биологической матрицы, по которой были созданы все Повелители Ночи.

Примарх в мерцающем гололите поднялся с трона, из–за искажений оставшегося невидимым.

Он двигался беззвучно – следствие некачественной записи – и отрывисто, так как воспроизведение постоянно прерывалось помехами. Но все это не имело никакого значения: спустя века верные сыны Повелителя Ночи могли видеть его вновь. Здесь, в этом храме–склепе, явился призрак их отца.

Если каллидус оставили гололитическую запись, чтобы подразнить тех, кто однажды найдет ее, то они жестоко просчитались, недооценив смысл, который эта находка несла легиону, и чувство целеустремленности, возродившееся в воинах. Латные перчатки сжимали болтеры с новой силой; у некоторых воинов по лицам, скрытым шлемами–черепами, текли слезы.

— Аве доминус нокс! – с почтением и благодарностью произносили они монотонным речитативом. – Аве доминус нокс! Слава Повелителю Ночи!

Перед их глазами предстали последние мгновения из жизни примарха. Все с той же призрачной бесшумностью полубог рассмеялся, а затем бросился вперед… И изображение навсегда исчезло в разряде помех, запись вернулась к началу, и секунду спустя воспроизведение включилось заново – иллюзия, обреченная на вечное повторение. Примарх Повелителей Ночи еще раз поднялся с трона, произнес неслышные слова, беззвучно засмеялся и ринулся вперед – только чтобы вновь исчезнуть.

— Я помню его во плоти. Помню, что смотрел, как он встает с трона – так много лет назад, помню, как подчинился приказу наблюдать за приближением ассасина. Я не забыл, как он смеялся перед тем, как прыгнуть на нее.

Талос отключил воспроизведение записи и пристально осмотрел металлический шар, который держал в руке. На нем было несколько настроек, каждую из которых можно было активировать поворотом верхнего полушария на несколько градусов, тем самым выбирая следующую частоту. Он опустил руку, сжав сферу в кулаке:

— Мы позаботимся, чтобы каждый корабль легиона получил копию записи. Некоторые вещи нельзя забывать. Идемте, братья, нам пора возвращаться на орбиту. Здесь мы больше ничего не найдем.