Трофей генерала драконов

Пролог (часть 2)

Пока бежала по узкой тропинке через пшеничное поле к холму, все придумывала, что же скажу любимой няне. Она же на часик отпустила, щенят в псарне посмотреть. Тех, что родились неделю назад, а я все утро в холмах пропадала.

Ну и влетит же мне!

Здесь уже ври не ври, а не простит.

Поднявшись на пологую вершину, взглянула в сторону океана. Там между высоких неприступных скал возвышался наш замок. Три яруса. Четыре башни с балконами. Высокая каменная стена. На заднем дворе площадка, на которой воины оттачивали свое мастерство ведения боя. Правда, там все больше разгуливали местные курицы, и если уж и наблюдались поединки, то петушиные.

Одну из мишеней лучников, самую высокую и вовсе аисты облюбовали, соорудив там себе гнездо. Там же в сторонке стоял скотный двор, амбары и сараи. Прачечная, выложенная из гладкого камня. Около нее всегда были лужи. Прачки мыльными камнями каждый день стирали наши вещи, развешивали их там же на длинных веревках. Порой туда забредали коровы и, цепляя на рога простыни да подштанники, утаскивали их в хлев. А то и вовсе жевать белье удумывали.

Я вздохнула, именно так пала смертью храбрых моя любимая ночная сорочка.

Ее нагло сжевал злобный бык Хруби. Да ладно бы куснул на один зубок, так он ее в грязь закинул и копытами изодрал.

Спасти уже не удалось, а она такая мягкая была, воздушная. Ее нянечка много лет берегла. Для меня хранила как память о маме.

А он ее изжевал и в грязь окунул!

Скотина рогатая да невоспитанная!

Я на праздник из вредности все котлеты из него съела… Отомстила хоть так.

Еще у нас была псарня и птичник.

Около восточной башни – голубятня.

А у северной – небольшой, но уютный сад. Правда, цветы там уже никто специально не садил. Они росли повсюду, нагло разрастаясь, где им только вздумается. Дорожки покрылись слоем земли и скрылись из виду, проглядываясь кое-где белыми камнями. Слуги протаптывали новые тропинки, поэтому они не петляли, а всегда быстро приводили в нужную часть сада.

Кое-где поварята весной высаживали пряные травы и овощи. Лук, чеснок, горох, бобы, щавель.

Вот так жил замок рода Матей!

У центральных ворот сегодня наблюдалось некое оживление. Во внутреннем дворике суетились воины отца. Смекнув, что если разузнаю в чём там дело, то смогу выкрутиться перед нянюшкой. С этой мыслью я понеслась вперед.

Спросит, где это я пропадала столько времени, а я ей – новости разведывала.

Она любила послушать, что в соседних ленах делалось. Заболтаю ее и не вспомнит, когда я в замок воротиться должна была.

Убрав из косички голубой цветок, чтобы не привлечь внимание братца, сжала его в руке и поспешила к столпившимся крестьянам.

Мужчины, женщины, дети… Все суетились у северной стены. Шептались, тревожно переглядывались.

«Может казнь» – трусливо предположила я.

Но подняв голову, не увидела ни палача, ни осужденного, ни готовой петли.

Даже старых казненных убрали. А обычно забывали, и в итоге они падали прямо на землю. И это было ужасно!

Отсутствие палача успокоило. Да что там, словно от сердца отлегло. Не любила я смотреть, как людям больно делают. И хоть брат и говорил, что преступники они, и за дело их со стен с веревкой на шее скидывают, а всё одно страшно и жалко.

Пробравшись через толпу, я заметила одного из воинов отца. Добряк! И еще любитель с кухарками перемывать косточки жителям замка. Его часто можно было увидеть на кухне. Пока все сплетни выложит, пол копченого свиного окорочка сожрет.

Вот он-то мне и нужен.

– Ерь Кадифар, – неприлично закричала я и, дождавшись, пока он обернется на меня, как подобает присела в поклоне, расправив подол нарядного платья. – А почему народ собрался? Случилось, что в наших землях, уважаемый?

– Война, лера Алисия! – как-то непривычно строго ответил он. – Плохие новости. Беда. Поспешили бы вы в замок. Ваш отец собирает семью.

– Спасибо, ерь, – не задумываясь, пробубнила и, замерев на мгновение, обернулась на скалы.

Война!

Это значит, Фроди уедет вместе со своей семьей!

Зачем же я так рано ушла? Зачем смеялась над ним? Обидела!

Развернувшись, я заспешила обратно на нашу небольшую поляну в ущелье, но тут же была поймана за руку. Кто-то больно сжал меня за предплечье.

– Ты где ходишь, Алисия? Я тебя уже час как ищу, – зашипел зло Критес, взирая на меня снизу вверх. – Отец приказал явиться в большой зал.

– Но мне нужно…

– Ты что глухая, сестрица? – его тонкие пальцы впились в мою кожу, делая больно. – Слово лерда – закон!

– Отпусти, – прошипела я, но он, не обращая внимания на мои сопротивления и не разжимая свои клешни, спешно тащил меня к большому крыльцу.

У-у-у, краб злобный!

Завидя нас, крестьяне расступались. На их лицах я видела лишь потерянность и страх.

И эти чувства странным образом передавались мне.

В большом зале было непривычно тихо. Завидя меня, нянечка подскочила с места и, отодрав от Критеса, увела к дальним креслам, где уже сидела Юола и Сафира – мои младшие сестры.

Их кормилица скользнула по мне строгим взглядом и задрала подбородок.

Я её жутко не любила, но она была подругой моей матушки и её молочной сестрой, поэтому после её смерти она взяла на себя заботу о маленьких сиротках.

Ну это она их так называла. По мне, так сестры близняшки были просто чудовищно избалованы и капризны.

Невыносимые забияки и поганицы.

– Ты где была? – тихо спросила няня Валенсия.

– Выясняла новости, – немного замявшись, я всё же соврала.

– Ой ли, что-то я тебя во дворе не видела, маленькая лера. А не обманываете ли вы часом нянечку свою?

Выпучив глаза, я облизнула губы.

– Нет, матушка, я леру Алисию видела своими глазами у южных врат, куда гонец прискакал, – неожиданно пришла мне на выручку молочная сестрица Талья. – Что ты, маменька. Куда же лере нашей еще бежать, как ни щенков смотреть или новости собирать?

– А не морочите ли вы мне голову сговорившись? – няня по очереди строго взглянула сначала на родную дочь потом на меня. – Я искала тебя, Алисия, с ног сбилась. В псарне каждый закуток проверила, а мне говорят: так не ходок к нам юная лера. И щенков она еще и не видала.

– Ну что ты, маменька, – Талья всплеснула руками. – Не добежала туда Алисия. Мы завтра вместе с ней пойдем. Сговорились уже об этом. Не злись на нас, мы были у врат.

– Ага, – закивала я и благодарно улыбнулась Талье.

Не то чтобы она мне подругой верной была, но не враждовали. А выкручивалась она всегда ловчее меня. Тут ведь как: либо как воспитанная дочь лерда сиди в четырех стенах и днями ткань иглой протыкай, не разгибая спины, пока сундук с приданым закрываться перестанет, либо учись сочинять и чего уж – обманывать. Конечно, девочку это не красило. И стыдно мне было в такие моменты, но сидеть весь день в закрытой комнате, когда на улице солнышко пригревает, птицы поют, морской свежестью пахнет, сил никаких нет.

– Ну хорошо, поверю. Выходит, Алисия, ты уже знаешь, какие новости гонец донес твоему батюшке? – сдалась няня, хотя и видно было – подозревает в чем-то.

– Война! – я обречённо вздохнула, вспомнив о Фроди. – Драконы улетят в столицу, и та сторона реки опустеет…

– Не о том думаешь, юная лера! – строго оборвала меня няня. – Война – это всегда страшно, а эта назревала так долго, что, чувствую, тремя сражениями дело не закончится.

Я покосилась на огромное кресло лерда стоящее в центре зала. В нем восседал мой папа, важно взирая на воинов, что расшаркивались рядом. Они что-то вдохновенно рассказывали, смеялись и походили на стаю задиристых петухов, распушивших хвосты.

Наверное, воображают, как драконы будут убегать от них, роняя чешую. Только вот я помнила слова друга и сейчас они не казались мне хвастовством. Драконов красивыми прическами и ароматной водой не возьмешь, а большего у нас в арсенале, считай, ничего и не было.

– Отец уедет? – я обернулась на няню, она тоже внимательно рассматривала мужчин.

Между ее черными густыми бровями залегла тяжелая складка. Она комкала белоснежный передник, цепляя и ткань темно-коричневого платья. Опомнившись, няня разгладила ладонью материю, но фартучек все равно остался измятым. Это показалось мне странным. Я смотрела на мятые складки и осознавала – беда. Раз няня позволила себе такие эмоции, значит, все действительно очень плохо.

Талья шмыгнула носом и взяла матушку за руку.

Я поймала ее растерянный взгляд. Все тот же страх поселился там.

– Няня, – тихо позвала я кормилицу.

– Нет, Алисия, – покачала она головой. – Пока нет. Лерд будет со своим войском охранять северные границы. По сути, мы как последний рубеж. Северный щит. И пусть над нами смилуются боги, и драконы действительно пойдут южными дорогами. Тогда настоящая война придет к нам очень нескоро или вовсе захлебнётся по пути.

В этот момент мужчины, столпившиеся у кресла лерда, громко, неприлично захохотали.

По залу пошли тревожные шепотки.

В отличие от своих мужей, женщины восторгов не испытывали. Кроме нас, в большом помещении присутствовало еще с десяток детей – все из семей воинов. Они жались к матерям и выглядели как затравленные кролики.

Никто не шумел, не бегал, не смеялся.

Никто… кроме моего братца.

Критес восторгов не скрывал. Подбежав к отцу, он что-то шепнул ему и, дождавшись кивка лерда, выскочил на улицу, с трудом отворив толстые замковые двери.

Не зря Фроди его хлюпиком называл.

Хотя… Критес был младше меня на целый год.

Возможно, ещё вырастет и возмужает.

Повернув голову, я уставилась в окно.

Солнце медленно подползало к горизонту. А мы все сидели и непонятно чего ждали.

Есть хотелось.

Нянечка Юолы и Сафиры как-то умудрилась протащить им в зал булочек с кухни.

Сглотнув слюну, я зыркнула на Талью.

Она на меня.

– Няня, милая моя, а может и нам чего-нибудь перекусить? – начала я и подмигнула сестрице.

– Да, и я бы не отказалась от сдобы пышной, – снова не подвела меня она.

– Не пристало юным леди, как крестьянкам, жевать в зале. Куда на ночь булки уминать?! Хотите, чтобы к моменту взросления щеки подвязывать пришлось? А то по полу волочиться будут как у хомяков! Лера должна быть сдержанной в еде. Уметь пересилить аппетиты в угоду своему здоровью и красоте. Пузо да бока отрастить всегда успеете!

Сказала, как отрезала.

– Ма, ну я же не леди, – взмолилась Талья.

– А из этого следует, что тебе есть к чему стремиться, дочь моя, – фыркнула няня, закрывая тему.

Булок не будет! Мой живот жалобно завел трели, не соглашаясь с таким положением дел.

А рядом, слушая наш разговор, оживились эти две вредины.

Близняшки!

Сафира, дождавшись, пока я на нее взгляну, принялась крутить в руках булку, рассыпая мак на подол платья. Юола от сестры не отставала и, дразнясь, облизывала сладкую посыпку с золотистой корочки.

– Вот змеюки, – прошипела я.

– Алисия! Не смей так выражаться, – рыкнула на меня нянюшка.

Вжав голову в плечи, я снова покосилась на булочки. Живот урчал.

Сидеть уже невмоготу было. Я вообще не понимала, что мы тут делаем?

Зачем нас держать в зале?

Мужчины шушукаются, ходят туда-сюда. Нагло куриные ножки едят, что им с кухни принесли. Хлеб с сыром, яблоки…

А мы голодные!

– Валенсия, – к нам подошел управляющий. – Отправляйте девочек в комнату. Нечего им здесь делать.

– Но лерд приказал…

– Лерд уже и забыл о дочерях. Детям нужно поесть и отдохнуть. Идите в комнаты.

Кивнув доброму пожилому мужчине, нянечка подняла нас и повела в сторону лестницы.

Делала она это с опаской, не сводя взгляда с моего папеньки. Но ему действительно было не до нас. Он важно водил пальцем по карте, которую разложили перед ним несколько минут назад. Все войны, встав в полукруг по обе стороны от него, постоянно с умными лицами кивали, не забывая, впрочем, и о содержимом плоских деревянных тарелок.

Проходя мимо стола, я заглянула в эти самые карты, но не поняла там ровным счетом ничего. Хмыкнув, незаметно стащила две жареные ножки и сунула одну из них Талье в благодарность за то, что помогла мне выкрутиться.

От радости она аж подпрыгнула. Пристроившись за широкой спиной няни, мы быстро поедали уворованное.

Обглодав кость, я исхитрилась выкинуть её в узкое окно. Там внизу бушевал океан, так что самое место, чтобы уничтожить следы преступления.

Следом полетела еще одна куриная кость.

Поднявшись в комнату, я первым делом распахнула окно и уставилась на скалы. Закат. Обычно, если Фроди ждал меня, то разжигал костер.

Но его не было.

Взглянув на заходящее солнце, я поняла, что если мой друг улетает, то костры жечь ему некогда. Он ведь обещал отдать мне браслет и оставить адрес, на который я смогла бы писать ему письма.

А вдруг он все еще там? Сидит на нашем пеньке с булочками и ждет меня. Я ведь обещала, что приду.

Упершись лбом в раму, не знала, как же мне быть.

Ведь завтра уже будет поздно!

Он улетит и вернется так нескоро. Мысль о предстоящей разлуке огорчала до слез.

– Ты к другу хочешь улизнуть? – шепнула за моей спиной Талья.

– Откуда ты знаешь? – испугалась я.

– Видела вас однажды на пшеничном поле. Да и слушок среди крестьян ходит, что старшая лера крепко дружна с сыном генерала драконов из-за реки. Людям же глаза не выколешь. Они все подмечают.

– А мамка твоя слышала? – я обернулась.

Моя кормилица доставала из сундука чистые простыни.

– Маменька? – Талья и вовсе зашептала одними губами. – Да ты что. Она ведь в деревню не ходит, все меня посылает. Откуда ей знать?!

– Фух, – выдохнула я с облегчением.

– А твой друг мне понравился, смешной он.

– Нет, Фроди нельзя назвать смешным, – я покачала головой. – Он очень сильный и умный. А еще… красивый.

– Ну, лера, вот на внешность мальчишек драконов не стоит смотреть, – Талья мечтательно улыбнулась. – Хотя, как я тебя понимаю. Мне тоже нравится сын кузнеца из-за реки. Он вроде даже из знатного рода. Постарше меня и тебя будет. Волосы, что снег белые, глаза как кусочки льда. Как посмотрит на меня, так у него щеки краснеть начинают. А то и вовсе побросает инструмент и в подсобку сбегает. А отец его смеется и леденцами меня угощает. Война эта… Уедут и они. Вот зачем взрослые воюют, Алисия? Чего лердам мирно не живется.

– Не знаю, сестрица, – я выдохнула на стекло и нарисовала в запотевшем кружочке сердечко. – Надо верить, что скоро они вернутся, и все будет как прежде.

– А если нескоро? – Талья совсем расстроилась. – Я ведь даже не узнаю любовь свою. Знаешь, когда драконы переступают черту взросления, то их внешность становится иной. Волосы могут поменять цвет, а порой и глаза. Черты лица грубеют, а над бровями появляется тонкая полоса чешуи. Вернется он в родные земли, пройдет рядом, а я и не признаю. Он много старше, и хоть мальчишка еще, но совершеннолетие его не за горами.

– Талья, но ты ведь никому не рассказывала о нас с Фроди?

– Нет, что ты, Алисия. Заругают же и накажут. А я куда старше тебя и должна следить, чтобы с тобой всё было хорошо. Да и начнет маменька выяснять, где я бываю вместо того, чтобы за тобой следом ходить и выяснится, что бегаю в деревню на тот берег, чтобы на дракона своего поглазеть. Будет нам потом на орехи.

– И чего ты не родная мне сестра? – шепнула я.

Она лишь пожала плечами.

– А если я сбегаю к нему проститься – прикроешь? – я с надеждой заглянула ей в глаза.

– Всё, что я могу сказать – это что ты на кухню за булочками побежала. Маменька, конечно, отчитает и нотаций столько будет, но если оно за правое дело…

– Спасибо, ты такая хорошая, – я радостно обняла её и, сжав свой цветок в руках, помчалась на выход.

Нянечка меняла постель и даже внимания не обратила, что я ушла.

Влетит? Конечно, и мне, и Тальи.

Но мне нужно было попасть на нашу поляну. Вдруг Фроди ждет, ведь он обещал браслет.

Настоящий… свадебный…

С ним и ждать легче…

Спустившись в зал, заметила там братца. Осторожно зайдя ему за спину, услышала:

– … да, отец, я проверил, драконы улетают. Они уже и вещи собрали. Как животные навьючили своих же воинов. Ящерицы они, как есть.

– Иди и проследи, чтобы точно убрались! – холодно произнес лерд.

Улетают!

Опоздаю!

Не слушая более никого, я рванула на выход и чуть с ног не сбила кухарку с подносом. Но вывернулась. Схватила ватрушку из миски и, отворив дверь, выбралась во внутренний двор замка.

Далее через северные ворота и в сторону широкой реки, что впадала в беспокойный океан.

Через пшеничное поле… Я неслась, не разбирая тропинок, к ущелью за холмом у самого подножья седых гор.

Я ещё никогда не бегала так быстро. Словно духи гнали. Высокая трава цеплялась за подол платья, царапала руки и щиколотки.

Но все это сейчас стало вдруг таким пустяком.

Из-под самых ног вспорхнула куропатка, напугав.

Ойкнув, перевела дух и понеслась дальше.

Впереди показалась глубокая, но узкая расщелина, обежав ее, углубилась в дубовую рощу.

Становилось темнее.

Добежав до поваленного много лет назад во время грозы дерева, остановилась и согнулась пополам.

Бок так болел, что дышать трудно.

– Фроди, – тихо позвала друга, всматриваясь в сумерки. – Ты здесь?

Ответом мне было молчание.

– Я извиниться хотела за то, что смеялась. Мне цветок очень понравился! Фроди?

Но он не отозвался, не вышел навстречу, держа в руках теплые булочки.

– А я ватрушку принесла, – взглянув на свою руку, поняла, что прижала сдобу к цветку, отчего тот слегка помялся.

Фроди!

Он не пришел. Осторожно, вступив на бревно, перебралась на другую сторону ущелья. Одной делать это было боязно. Осмотрев наше место, сообразила, что он здесь и не появлялся. Не было привычных мне подарочков на ветвях. Ни венка, ни букетика.

Расстроившись, я взглянула на небо.

Над горизонтом мелькнули большие тени.

Драконы!

Они улетели, а вместе с ними и мой друг.

Мой Фроди!

– Как ты мог не попрощаться? – жгучие слёзы хлынули из моих глаз. – А как же браслет? А адрес? Куда же я писать буду? Как теперь тебя найду?

Ватрушка выпала из моих рук и, быстро покатившись по траве, упала в ущелье.

Всхлипывая, я провожала взглядом огромных ящеров. Среди них мелькали и фигуры поменьше.

– Фроди!!! – мой отчаянный крик разлетелся по округе, но никто не услышал. – Я буду тебя ждать! Только возвращайся скорее. Генералом!

Упав на колени, растерла горькие слёзы по щекам.

Солнце медленно заходило за горизонт.

Драконы скрылись из виду.

Поднявшись, я поняла, что нужно возвращаться домой.

Впервые мне было не страшно, что отругают. Накажут и пусть!

Это уже не казалось таким уж ужасным.

Ступив на бревно, услышала громкий шорох в кустах. Хруст ветки. Остановившись, присмотрелась, но в сумерках уже ничего не было видно. Сделав ещё несколько шагов, ощутила резкий порыв ветра, словно из ниоткуда. Он был не сильным, но таким неожиданным.

Ойкнув, я сделала всего один шаг назад. Бревно задрожало. И снова ветер. Сильнее и резче. Прямо в лицо. Я отшатнулась.

Под моими ногами вдруг оказалась пропасть.

Вода и голые скалы приближались с огромной скоростью. Страх сковывал, но желание жить оказалось намного сильнее. Выставив ладони, я призвала свою магию.

Всю, что была.

Она сорвалась с кончиков пальцев, пытаясь удержать меня в полете. Воздух уплотнялся, и падение замедлялось. Я старалась изо всех сил, но этого оказалось недостаточно…

Лежа на острых камнях, я наблюдала, как медленно опускается рядом со мной нежный голубой цветок.

Снежная примула…