Триумвират

Глава 7

Сижу на ступеньках дота и курю уже третью, наверное, папиросу. «Фердинандов шнобель» наш. Добрались до вершины, а там пошло легче. Гансы, зажатые в два огня, решили смотаться по-быстрому. Причем так спешили, что захватили только винтовки, так что мы еще немного постреляли им вслед из брошенных пулеметов. Девять МГ-08 вместе со всеми причиндалами, включая даже канистры с антифризом, стоят в ряд… А немного дальше на снегу также в ряд лежат мои бойцы. Одиннадцать человек… Погибшие при штурме этого долбаного «шнобеля»… Каждого из которых я знал… Плюс двадцать шесть раненых, из них четверо – тяжелые, которых могут и не довезти до госпиталя… Можно успокаивать себя тем, что при обычном штурме счет шел бы на сотни и тысячи, только… Ладно, не сейчас!.. Вечная память и земля пухом вам, братцы!.. Мы за вас отомстим. И очень скоро!..

Вон наконец-то начальство едет. В образе генерал-лейтенанта Келлера. Глядя на Федора Артуровича, вспоминаю байку из будущего: «Наш командир пешком на техзону? Никогда! Берет или УАЗик, или зама по вооружению». Его превосходительство, как и положено по чину, следует в сопровождении нескольких начальников и командиров от Уральской казачьей дивизии, а также кого-то из штабных, адъютанта, вестовых, и конвойного взвода. Рядом, делая вид, что никуда не торопятся, рысят конные штурмовики Анатоля Дольского, личный резерв командующего. Хотя сильно подозреваю, что была бы возможность, рванули бы за уральцами на Мокрицы и Железняки. Не терпится им, блин, под пули…

Встаю и иду навстречу генералу, чтобы доложиться по всей форме, но Келлер, соскочив с лошади, машет рукой, мол, сам все знаю и все вижу, и, оставив свиту поодаль, подходит ко мне.

– Ну, Денис Анатольевич!.. Ну, молодцы!.. Признаюсь, были сомнения, что все получится…

– И все же согласились, Федор Артурович?

– Согласился! – Келлер заговорщицки подмигивает. – Как говорил один мой… Скажем так, знакомый: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского».

– Кстати, кажется, тот самый знакомый обещал вам подарок? – Достаю из-за спины приготовленную кобуру с люгером. – Вот, чем богаты…

– Спасибо, Денис Анатольевич! – Граф, довольно улыбаясь, принимает «гешефт». – Доставили удовольствие старику. Ну, да будет… Как мыслите себе дальнейшие действия?

– Дожидаюсь капитана Бойко и штабс-капитана Волгина. Передаю им трофеи, которые не понадобятся в наступлении, отправляю раненых и убитых, затем следую за вами. Штурмовая рота Стефанова, забрав все лыжи, ушла вперед сразу за сибирцами.

– Хорошо, грузитесь и догоняйте нас. Скоро прибудет ваш транспорт – российский вариант марнского такси…

Ну, это мы уже в курсе. Его превосходительство, заручившись согласием генерала Эверта, собрал все сани-розвальни, имевшиеся в гарнизоне, да еще и вместе с лошадьми. Получилось около тридцати упряжек. Мы забираем семна-дцать, по одной на пятерку и пару обозных, с провиантом и фуражом для лошадок. Остальные загрузим ранеными, убитыми и трофеями, пока до них не добрались цепкие ручонки интендантов, и отправим на базу. Там сохраннее будет…

Действительность немного превзошла наши ожидания. После того, как погрузили раненых, закутав во все, что только можно было, включая трофейные шинели, с нами за компанию отправился подпоручик Берг со своими подчиненными и импровизированной батареей из двух револьверных 37-миллиметровок Гочкиса. Двое саней тянут пушки на салазках, еще двое – бое-запас. Накидав на дно саней сена (и лошадкам НЗ, и нам помягче будет), пускаемся вдогонку за прорвавшим импровизированную четвертую линию обороны 37-м сибирским полком и уральскими казаками. Долго скучать не приходится, едва выезжаем из полуразрушенных дымящихся Мокриц, из-за поворота показываются трое скачущих широким наметом казаков с парой заводных лошадей. Подлетев, старший из них, бородатый вахмистр громко осведомляется, где найти командира. Машу рукой, чтобы он заметил, и шагаю навстречу. Казак, соскочив с коня, козыряет и рапортует:

– Первой сотни четвертого Уральского казачьего полка вахмистр Гришутин, вашбродь! От их превосходительства до штабс-капитана Гурова!

– Здесь я, здесь! Говори, что приказано передать!

Казак, оглядывая меня с ног до головы, секунду мешкает в сомнении, затем лезет за пазуху, достает сложенный вчетверо листок бумаги и протягивает мне. Вот, блин, режим секретности при передаче боевых приказов!..

– Служивый, а ты точно уверен, что передал бумагу по адресу? А вдруг кому другому отдал, а?..

– Уверен, вашбродь! – вахмистр широко улыбается, показывая на «Бету», висящую у меня на боку. – Их превосходительство сказывали, што тока у вас однова вот такой пистоль с двумя ручками имеется.

– Добро, уговорил! – улыбаюсь в ответ. – На словах ничего не велено передать?

– Тока то, штоб поспешали, вашбродь…

В записке две строчки размашистым почерком: «Ускорить движение колонны, лично прибыть в штаб с вестовыми». Коротко, ясно, понятно.

– Сергей Дмитрич! – подзываю Оладьина, ехавшего на следующих санях. – Ускоренным маршем двигаться по дороге на Железняки. Бойцов спе́шить, пробегутся пару верст, заодно согреются. В санях остаются только возницы и вещмешки. Я – к генералу, похоже, что там что-то интересное начинается…

Федор Артурович обосновался на небольшом, относительно целом хуторке верстах в трех от деревеньки Карабаны, где засевшие гансы почему-то не хотели сдаваться в плен и пропускать нас дальше. Быстро протолкавшись через заполнивших маленький двор конвойных казаков, прохожу в дом. Генерал, пехотный полковник и два войсковых старшины от уральцев что-то обсуждают, обступив стол с разложенной на нем картой. Докладываю о прибытии и тут же окунаюсь в гущу событий.

– Мы в данный момент находимся здесь, – карандаш в руке Келлера утыкается в карту. – В пяти верстах отсюда в Карабанах германцы успели организовать оборону. Сибирские стрелки не смогли с ходу взять деревню, понесли потери. Положение усложняется тем, что к северу в двух верстах, за лесом находится местечко Бояры, возле которого стоит гаубичная батарея, очень сильно нам мешающая. Стоит тридцать седьмому полку подняться в атаку, тут же накрывают цепи беглым огнем, снарядов не жалеют. С фланга их не обойти – болото. У меня создалось впечатление, что выставлен хорошо организованный заслон, задача которого придержать нас до подхода резервов. Поэтому ваша задача, Денис Анатольевич, – обезвредить германские гаубицы. И чем скорее, тем лучше.

– Разрешите, ваше превосходительство? – Двигаю к себе карту, рассматривая подробней нанесенную обстановку. – С севера, вот здесь, у Пронек, есть наши части?

– Да, там меж лесочков мои казаки вместе с седьмой пехотной дивизией отлавливают прячущихся колбасников, – объясняет один из казачьих полковых командиров, статный, крепко сбитый усач с Георгием на кителе. – Там, почитай, полдивизии их по сугробам прячется.

– Тогда, если разрешите, ваше превосходительство, моя рота уходит от Железняков на Проньки, затем поворачиваем влево и выходим на опушку леса рядом с Боярами. Там уже рассылаю разведку в поисках батареи. При обнаружении – атакуем с фланга или тыла. Как только захватим гаубицы, даю… ну, например, три красные ракеты. Очень было бы неплохо к этому времени выдвинуть штурмовиков подпоручика Стефанова влево от Карабанов. Да, там болото, но на лыжах пройти можно. Мы сегодня уже попробовали. По сигналу они могут ударить там, где их никто не ждет.

– Хорошо. В целом идея правильная. – Федор Артурович сосредоточенно смотрит на карту, прикидывая что-то в уме. – Давайте, господа, обговорим все детали, и – за дело. А то мне кажется, что времени у нас не так уж и много…

Мы отправились на «охоту» маленькой незаметной компанией в полсотни боевых единиц, часть людей я, с разрешения генерала, оставил в резерве. Три версты вместе с «охранявшими» нас казаками до деревушки пролетели незаметно. Потом распрощались с уральцами и повернули налево к лесу, который тоже очень скоро кончился. В километре от нас – долгожданные и таинственные Бояры, где-то здесь, в округе, прячутся нехорошие немецкие пушки со злыми и бессовестными расчетами, мешающими нашему наступлению.

Сани остаются в лесу, рассылаю веером три пары разведчиков на одолженных у штурмовиков лыжах. Белые балахоны на белом снегу под серым небом быстро исчезают из вида. Пока они бегают по округе, сижу и разглядываю в бинокль то, что осталось от населенного пункта. Многие дома разрушены, хотя кое-где видны следы спешного ремонта… А вот это уже точно новостройка! На перекрестке дорог, у самого въезда в деревню очень невысокий бревенчатый сруб типа «долговременная огневая точка». Скорее всего, на два пулемета. И, что характерно, построена прямо вот сейчас, гансы еще крышу достелить не успели, только над бойницами несколько бревнышек положили… И что это означает? А то, что у батареи есть прикрытие. Так, на всякий случай… Интересно, а с других сторон тоже?.. Ну, ладно, разведка вернется, узнаем…

Разведчики не заставили себя ждать и вернулись очень скоро. С остальных сторон в деревню можно было войти вполне свободно и незаметно. М-да, кажется, гансы оскорбительно низкого о нас мнения. Они что, думают, что русские варвары умеют только своим бараньим лбом в закрытые ворота колотиться?.. Ну, может и так, только это вина тех тупых баранов, которые в генеральских погонах в штабах геморрой зарабатывают. За очень редким исключением… Ну, сие к делу пока не относится…

Искомые пушки находились в деревне, одна из групп засекла их на площади, вторая насчитала четыре зарядных ящика, только что подвезенных откуда-то с севера. Пора действовать!.. Оставляю с санями десять человек, остальные очень тщательно осматривают друг друга на предмет неположенных темных пятен, поправляют обмотанные белой холстиной карабины, ремни, все, что может выдать нас на фоне этого белого безмолвия. А потом двумя цепочками закладываем двухверстовую дугу, чтобы выйти там, где нас однозначно никто ждать и даже видеть не будет. Проклиная полуметровый слой снега, меняя через каждый сто шагов прокладывающих дорожку, пригибаясь к снежным перекатам-сугробам и очень надеясь на то, что в нашу сторону не смотрит в бинокль какой-нибудь любопытный ганс, которому просто нечем заняться…

Добираемся до околицы, буквально дыша через раз, обходим огородами артиллерийскую тягловую силу почти в тридцать лошадиных сил. Коняшки, привязанные к заборам, отдыхают от трудов праведных под присмотром четырех зольдатенов-коноводов, которые на мой взгляд довольно опрометчиво скучковались на крыльце ближайшего дома и делят что-то нажитое нелегким трудом. В смысле, мародерничают. И ведь давно уже деревня под немцем, я думал – всё, что можно было украсть, уже украдено до них, а вот, гляди-ка, нашли, чем поживиться. В воздухе уже летают традиционные свиноголовые собаки и интересные эротические характеристики жен и матушек участников дележки… Ну-ну, не ссорьтесь, девочки!..

Оставляю для присмотра, свершения правосудия и приведения приговора в исполнение одну пятерку, и пробираемся огородами дальше к деревенской площади, на которой расположились четыре германские гаубицы. Гансы дисциплинированно торчат возле орудий в готовности открыть огонь, только вот начальства выше унтера я там не вижу. Надо найти, где засел их батарейный командир… Ага, кажется, знаю. Петро, командир пятерки, трогает меня за рукав и показывает на еле заметную ниточку провода, лежащего на снегу, затем изображает пальцами ножницы. Отрицательно качаю головой, типа рано еще, и прослеживаю, в какой из домов тянется линия связи… Вот, большая хата-пятистенка перед взгорком, на котором находится центр местной цивилизации. И на крышу лезет немец с биноклем. Замечательно!..

Показываю двум командирам групп, что их вместе с личным составом ждет прогулка на другой край деревеньки к немецким пулеметчикам, и, как только начнется пальба, эти гансы должны скоропостижно скончаться. Выбор способа, каким они отправятся в другой мир, – на усмотрение старших. Времени добраться – пять минут. Те кивают, мол, поняли, и десяток фигур быстро исчезает из виду. Теперь задание очередной группе: держать дом с телефоном, с началом веселья убрать наблюдателя с крыши и всех находящихся внутри. Пленные нам не нужны. Еще пять человек белыми ящерками уползают в заданном направлении…

Остаются четыре пятерки. По одной на каждую гаубицу. Короткая беседа на пальцах, и мы поползли занимать позиции… Вроде все на местах, можно начинать… Нет, нельзя! Из избы вылетает герр официр и орет во всю глотку какие-то команды. Из знакомого слышно только «Ахтунг!» и «Шнеллер!». Немцы кидают все дела и шустро, как тараканы, начинают готовить батарею к бою.

Не понял!.. Мы так не договаривались!.. Это что, вы, гаденыши, сейчас будете стрелять по нашей пехоте почти что нашими снарядами из почти что наших пушек?! Ага, щаз-з!.. Поднимаю «Бету», до цели, толстого унтера, копающегося возле зарядного ящика с непонятной железякой в руке, шагов пятнадцать. Смешная дистанция… Короткая очередь глохнет в чуть запоздавшем винтовочном залпе, отрывисто трещат «мадсены». Прислуга орудий моментально принимает горизонтальное положение, не ответив ни единым выстрелом. Ганс с биноклем слетает с крыши вниз головой. А вот не надо было думать, что ты – птичка, человек летать не умеет, тем более после пары выстрелов в упор. Бойцы моментально оказываются возле окон, звенят осколки стекла, внутрь лупят сразу три ствола… С обеих сторон деревни тоже слышны выстрелы. Которые, впрочем, тут же смолкают… Вроде все…

Идем смотреть трофеи. Пушки как пушки. Коротенькие стволы, калибр – сто с чем-то миллиметров. Зарядные ящики опустошены примерно на четверть. Личный состав батареи тих и неподвижен. После проведенного контроля. С нашей стороны потерь нет… Бойцы собирают трофеи, нам повезло. Мимо меня проходят бойцы, навьюченные связками карабинов, шествие замыкает командир «трофейщиков», надевший на шею ремень с десятком артиллерийских люгеров в кобурах. И это не считая самой батареи и двух МГ-08 с большим запасом патронов. Выпускаю в небо три светящихся красных шарика из ракетницы, мы свое дело сделали…