Триумф Красной Звезды

Глава 6

Из отеля нас выводили через черный ход. Но даже там полиции пришлось выставить оцепление - на улице, несмотря на ранее утро, уже собралась толпа фанатов, зевак и журналистов, которых не пустили на ночную пресс-конференцию. Оглушенные криками, мы с Лехой шустро втиснулись в микроавтобус с затемненными окнами, и он тут же с пробуксовкой стартанул с места. Впереди и сзади пристроились полицейские машины сопровождения, и под вой их сирен мы направились в аэропорт. В салоне микроавтобуса находились трое крупных мужчин славянской внешности, их короткие стрижки и спортивные фигуры не оставляли сомнений в принадлежности к спецслужбам.

- Полковник Ивон - представился один из них, с серыми глазами и небольшим шрамом над бровью - Нас прислал Имант Янович. Мы отвечаем за вашу эвакуацию.

- Виктор - я пожал руки мужчинам. Леха последовал моему примеру.

- С лондонской полицией все формальности улажены - Ивон снял пиджак, под которым оказалась наплечная кобура с пистолетом, и бросил его на спинку сидения - На одной из баз Королевских ВВС нас ждет самолет.

- Что за база?

- Станстед. Это бывшая база американских ВВС, с которой они летали во время Второй мировой.

Я рассеянно смотрел в окно. Поспать нам сегодня толком так и не удалось - только вроде прилегли, как нас уже разбудили. Покидали с Лехой вещи в сумки - благо основной багаж увезли с группой - умылись по-быстрому, и под конвоем полиции отправились на выход. Ни завтрака тебе, ни чашки кофе. Поэтому сейчас, борясь со сном, я то и дело выпадаю из разговора. Мы уже мчимся по пригороду Лондона, то там, то здесь мелькают типичные английские домики, увитые зеленым плющом.

- Слушай, Вить - такой же сонный Леха кивает на одно из зданий из серого цвета - А почему здесь так часто встречаются дома с заложенными кирпичами окнами?

- В Англии долгое время действовал закон - вместо меня отвечает полковник - Когда за окна брали дополнительный налог. Так богачи выживали бедняков из престижных районов и приличных зданий. Ну, те и придумали закладывать часть окон кирпичами, чтобы формально избежать лишних платежей.

Я удивленно качаю головой. Какие у нас образованные гэбисты пошли... Или Ивона готовили к заброске в Британию?

Пока я вяло размышлял об этом, мы добрались до военного аэродрома, проскочили двойные ворота и выехали на взлетное поле. Там в окружении транспортных военных самолетов обнаружился ...ТУ-144. На фоне неповоротливых британских транспортников, окрашенных в невзрачные серо-зеленые цвета, гордость отечественного авиастроения выглядел изящным белоснежным красавцем. Ага... гордость наша - слитая в унитаз истории сразу после смерти Брежнева. Конкорд еще больше десяти лет будет эксплуатироваться, а наши вместо того, чтобы довести до ума двигатели, в очередной раз бросили все на полдороге.

- ТУ-144? Сверхзвуковой самолет?! Ради нас двоих? - у меня отпала челюсть. Это же сколько стоит пригнать в Лондон ТУ-144?! Ценит нас Романов, однако... заботится.

- Нет, конечно - мне отвечает один из подчиненных Ивона - Кроме вас в Союз эвакуируется еще и труппа Башкирского театра оперы и балета. Они здесь были на гастролях, но сейчас их присутствие в Англии Москва тоже считает опасным.

- ...А я от Зои слышал, что ТУ144 снят с эксплуатации - Мамонт опасливо покосился на белоснежного красавца - После прошлогодней аварии.

- Это был испытательный полёт модернизированного варианта самолёта - успокаивающе произнес Ивон - Мы же полетим на серийной версии.

...Подхватываем сумки, выбираемся из микроавтобуса на летное поле. Нам даже не дают осмотреться - торопят, и мы с Лехой послушно поднимаемся по трапу в самолет. Стоит мне переступить порог салона, как раздаются громкие аплодисменты, и я растерянно застываю, раскланиваюсь направо и налево, разглядывая взволнованные и сочувствующие лица своих соотечественников. Такой теплый прием мне конечно приятен,но зная "непосредственность" наших людей, нас ведь сейчас замучают здесь расспросами... Словно услышав мои мысли, Ивон аккуратно перенаправляет нас в салон первого класса.

- Нет, нам туда.

Туда, так туда... Заходим в просторный салон и оглядываемся. В этом салоне, в отличие от салона туристического класса, широкие удобные кресла, и расположены они на таком расстоянии друг от друга, что можно спокойно вытянуть ноги. Две миловидных стюардессы хлопочут вокруг нас, как заботливые феи - помогают убрать сумки, рассаживают нас в кресла, не откладывая, проводят предполетный инструктаж. Похоже, здесь ждали только нас, и через несколько минут лайнер уже выруливает на взлетную полосу. Желание заснуть никуда не делось, ради сна я даже готов пожертвовать и завтраком. Но на грани сна я вдруг вспоминаю, что так и не спросил Мамонта о Майкле Горе. Легонько толкаю локтем засыпающего Леху

- Лех, а где Гор?

- Луньков сказал, что сразу после захвата Майкла увезли в американское посольство - "мамонт" вздохнул - Тоже видать эвакуировали на родину.

В соседнем кресле ехидно усмехается Ивон.

- Мы с американцами работаем по похожим протоколам.

Ага, сионских мудрецов....

Полковник наклоняется к моему уху и тихо спрашивает:

- Виктор, а где распятие? У Коростылева? В багаже?

- Подарил конгрессмену Магнусу - так же тихо отвечаю я - В память о наших приключениях...

- И это не было согласовано с Москвой - кивает сам себе Ивон - Что ж... Тебе отвечать...

Обдумав эту мысль и не придя ни к какому мнению я, закрыв глаза, наконец, проваливаюсь в такой долгожданный сон...

---

Нормально выспаться, увы, не получилось. Разбудил меня громкий хлопок - самолет пробил звуковой барьер и судя по мелькающим облакам, здорово ускорился. Что ж... часик, полтора и мы будем в Москве. Я опять задумался над тем, какой прием меня там ждет. Если не брать теракт - гастроли прошли на пять с плюсом. Группа теперь уже точно - звезды мирового масштаба. Валютные контракты с брендами, новые гастроли, пластинки и альбомы - не каждый завод и даже целая отрасль приносит стране такие деньги.

За распятие, меня, конечно, отругают, но вряд ли слишком сильно. Я по-прежнему нужен Романову в качестве "карманного" пророка. Кстати, что мне ему в этот раз преподнести? Пожалуй, все-таки Чернобыль. Сейчас за разработку ядерных реакторов конкурируют два института - Курчатовский и ИТЭФ. В моей истории победили первые. Вторые после аварии на ЧАЭС пытались найти крайних, оттеснить от кормушки "курчатовских", но так и не смогли. Возможно, конкуренция в этой сфере, пусть и излишне дорогая для отрасли, и не такая уж плохая вещь. Борьба умов и концепций, попытки доказать, что разработки конкурентов - небезопасны - все это в конечном счете работает на страну.

Размышляя о глобальных проблемах, я заметил, что грустный Леха рассматривает что-то в иллюминаторе.

- Что такой мрачный? - я ткнул "мамонта" локтем в бок - Нас "пасут" истребители НАТО?

- Витя, я увольняюсь.

Мнда.. Не на такую реакцию я рассчитывал.

- Что значит, увольняешься??

- Из меня телохранитель, как из дерьма клубника - "мамонт" кивает на мою левую руку, привязанную к телу фиксирующей повязкой - Каждый раз, когда что-то случается - меня нет рядом. От ребят тоже толку мало.

Леха в чувствах бьет рукой по подлокотнику.

- Как мне смотреть в глаза твоей матери? Что о нашей охране подумает Романов и Щелоков?

Ответов на эти вопросы у меня нет, но есть одна идея.

- Погоди ты психовать. С обычными задачами - вроде защиты от фанатов - вы справляетесь неплохо. А для других целей вас нужно тренировать. Я договорюсь с Веверсом, чтобы и тебя и ребят поднатаскали в 9-ке.

- Точно договоришься?

- Обещаю. Придется попахать, вспомнить учебку в морской пехоте, но в КГБ вас подтянут.

Леха облегченно улыбается. Я же замечаю внимательный взгляд Ивона. Может альфовцев попросить о помощи? Благо знакомства наведены. Пожалуй, нет. Борьба с террористами все-таки слишком отличается от работы телохранителей. А парней я не брошу, нет. Договорюсь с Веверсом не только о курсах, но и о специальных дипломах. Парни должны почувствовать свой профессиональный рост.

Успокоив Леху, я откидываюсь в кресле и закрываю глаза. У меня еще есть три тысячи секунд для сна.

--

Самолет дергается, слышу новый хлопок. Я просыпаюсь и вижу бегущую в иллюминаторе взлетно-посадочную полосу. Похоже сработали тормозные парашюты. ТУ долго выруливает по дорожкам, после чего причаливает к выдвижному трапу. Какой прогресс! Раньше просто высаживали в поле.

- Добро пожаловать в Москву, аэропорт Внуково 2 - раздается голоса командира экипажа - За бортом семнадцать градусов, погода солнечная.

В сопровождении полковника Ивона, мы первыми выходим из самолета и быстро проходим все пограничные и таможенные формальности. Никто к нам не цепляется и багаж не досматривает. Родная страна благосклонно встречает своего юного героя - слегка побитого террористами, но не сломленного духом.

В зале прилета пусто. Лишь рядом с невысоким заграждением стоят двое - Веверс и мама. В ногах появляется слабость, сердце начинает сильно биться. Бледная мама, расталкивая солистов театра, бросается ко мне. Прижимается справа, обхватывая меня за шею. В глазах слезы.

- Живой! Что с рукой?!?

- Не волнуйся, просто ушиб - я тоже обхватываю маму правой рукой, поглаживая по спине - Все хорошо, я дома.

Мама не выдерживает и начинает плакать. К нам подходят Веверс с Ивоном, Леха... Встают так, чтобы закрыть от выходящих пассажиров ТУ.

- Витя, дед в больнице! - мама достает платок и начинает вытирать глаза

- Как в больнице?! Что случилось??

Мама смотрит на Веверса так, словно ищет у него моральной поддержки. Имант Янович успокаивающе сжимает ее локоть и берет все объяснения на себя

- Виктор, ты только не волнуйся, но Иван Николаевич сейчас в ЦКБ. Три дня назад у него был гипертонический криз, но сейчас уже все нормально. Мы просто уговорили его пройти полное обследование, раз уж он туда попал.

Я облегченно вздыхаю. Дед в больнице не из-за моих приключений, да и гипертонический криз - это не так уж и страшно.

Мама благодарно смотрит на Веверса, достает пудреницу.

"Мы уговорили..." Как интересно. И с чего бы это, Имант Янович, Вы принимаете такое живое участие в жизни моей семьи?! Но этот вопрос я естественно произношу мысленно. И делаю вид, что не заметил его оговорки.

- Тогда мы сразу едем в ЦКБ.

- Виктор, Григорий Васильевич распорядился сначала доставить тебя в Кремль.

- Час особой роли не сыграет. А я хочу сам убедиться, что с дедом все в порядке!

Удивительное дело, но Веверс в ответ на подобный демарш только спокойно пожимает плечами и приглашает нас с мамой в машину. Леха пытается увязаться за нами, но Веверс в приказном порядке отправляет его на одной из Волг домой отсыпаться. Все разговоры и, правда, подождут до вечера. Мы лишь договариваемся с "мамонтом", что он обзвонит народ и к восьми часам вызовет сотрудников студии на Селезневскую. Коллектив нужно успокоить, да и о премии за "взятие" Британии забывать не стоит.

А дальше, распугивая постовых, мы с мигалками мчимся в ЦКБ. В дороге почти не разговариваем. У меня хватает сил только на бутерброды и кофе из термоса, которые пришлись, как нельзя кстати. Мама же как-то очень подозрительно смущается в присутствии Веверса. Начинает рассказывать о том, как идет ремонт на даче, потом скомкано перескакивает на то, что наше выступление несколько раз показывали по Центральному телевиденью. Затем вдруг выясняется что "Имант Янович заезжал к нам в понедельник домой и любезно завез кассету с записью выступления в Манчестере". Вместе с видеомагнитофоном. А в четверг этот ...генерал притащил уже ей и кассету с Уэмбли. Короче, чем дальше, тем все "чудесатее и чудесатее", как говорила одна юная английская девица. Увидев немой вопрос на моем лице, мама окончательно тушуется и смущенно замолкает. Вот так... Уедешь на очередные гастроли, зарабатывать валюту для Родины, рискуя своей жизнью, а всякие генералы в это время так и норовят пробраться в твой дом и приударить за твоей собственной матушкой. Нет, надо срочно обсудить это дело с дедом, выяснить, куда он-то смотрел...

...А с дедулей, как ни странно, и, правда, все в полном порядке. Вид у него цветущий, настроение боевое. Дед только воюет с местными врачами, пытаясь вырваться из их цепких рук. Ага... Не тут-то было! К этим сатрапам если попадешь, быстро от них не вырвешься - это тебе не районная больница. У эскулапов из ЦКБ видно тоже есть свой "протокол", так что пока все обследования не пройдены, о выписке и разговора быть не может, дня три ему здесь еще точно придется провести. Про теракт деду естественно никто сообщать не собирается, про руку бодро докладываю, что там лишь небольшое растяжение. О "небольших неприятностях", из-за которых нам пришлось вернуться в Союз раньше времени, своим родным я уже вру практически профессионально, а Веверс с таким же профессиональным интересом наблюдает за тем, как я на ходу придумываю, за что же нас выперли из Англии. Угу... Оказывается, из зависти англичане сорвали нам концерт в Бирмингеме, а мы обиделись и уехали домой. Обидчивые мы очень. А что? Я практически и не соврал, подумаешь - не все рассказал! От дотошного допроса родственников меня спасает все тот же Веверс, напоминая, что нас ждут в Кремле. Кремль - это святое. Меня тут же отпускают, а мама еще ненадолго остается в ЦКБ.

Стоило нам оказаться наедине в коридоре, как к Веверсу возвращается его привычная жесткость

- Ви-иктор, что с распятьем?

- Ваше распятье отправилось в Америку, я подарил его конгрессмену Магнусу.

Веверс замолкает, его лицо застывает, и несколько минут мы идем в тишине. Видимо генерал обдумывает последствия моего своевольного поступка. Наконец, придя к каким-то выводам, он хмыкает и скупо улыбается.

- А может это и не самый худший вариант...

- Ну, да ...учитывая, что конгрессмен собирается поучаствовать в борьбе за пост президента США.

- Отку-уда такая информация? - Веверс застывает на месте и недоверчиво смотрит на меня

- Из первых рук, так сказать...

- Ла-адно... О таком не стоит говорить на ходу.

Не стоит, так не стоит. У меня теперь будет лишнее время обдумать, как лучше преподнести эту информацию заинтересованным лицам. Я понимаю, что в очередной раз иду по краю пропасти. Стоит лишь Магнусу при распятии сболтнуть про мое финансирование избирательной кампании - как распечатка тут же ляжет... Правильно, на стол Веверсу. Имант Янович тут же меня спросит - откуда, собственно, дровишки? То бишь миллионы из оффшорного фонда. Впрочем, я в Уорене уверен. Мы совершенно четко обговорили, что мое участие должно держаться в тайне. Ну не будет же он разговаривать сам с собой? Или будет?

---

- Тут вот какое дело, Виктор - посеревший, с красными глазами Романов по-отечески положил руку мне на плечо - У меня нервы не железные. Я войну прошел, разбомбленный Ленинград восстанавливал - но таких переживаний и волнений у меня на руководящей работе еще не было. С сегодняшнего дня ты невыездной. Сиди дома, записывай песни, на зарубежные гастроли - ни ногой

ЧТО?? Я подскочил на стуле, но хитрый Генсек придавил меня ладонью обратно. Стоит за спиной словно Сталин позади соратников. Только дымящейся трубки не хватает.

- Григорий Васильевич, мы же вас не подвели - зачастил я, поворачивая голову к Генеральному - С захватом все обошлось, Каллагену помогли, всемирный успех группы... Потом скоро чемпионат Европы по боксу в Кельне...

Романов не глядя на меня, начинает мерять шагами кремлевский кабинет. Тихоньки бьют напольные часы - четыре часа. Разгар рабочего дня, но в приемной - никого. Ну и правда, кто из чиновников сунется к ТАКОМУ главе государства. Раздраженному, не выспавшемуся... Верный шанс отправиться на Чукотку на руководящую работу к оленеводам.

Разглядывая знакомый кабинет, мне и самому не верится, что еще совсем недавно я бил током террористов, ходил "лунной походной" по сцене Уэмбли и вел переговоры на миллионы долларов. Две жизни - две реальности.

- Я не собираюсь объясняться с твоей мамой, почему тебя в следующий раз привезут в цинковом гробу.

Романов подошел к окну и начал массировать глаза. За те полмесяца, что я его не видел - он здорово постарел, осунулся.

- Никакие деньги, никакая помощь зарубежным политикам и никакие победы в спорте - не стоят всего этого - Генеральный машет в сторону рабочего стола и стола для совещаний. Я вижу, что он просто завален документами наверху которых лежит карта Лондона с пометками.

- Все что тебе положено - получишь - продолжает Романов - Медали за проявленное мужество, награды, премии, я даже разрешаю тебе стать лицом японской фирмы Сони - тут японская делегация сидит в Москве. Ведем переговоры об открытии предприятий в свободной экономической зоне под Владивостоком. Увидели по телевизору твое кривляние на сцене и просто с ума сошли. Готовы заплатить полмиллиона долларов, чтобы ты прошелся своей лунной походкой по Красной площади с их новым плеером Волкман. Я дал добро, пожалуйста. Подписываете документы и Селезнев весь ваш. Но за рубеж... извини.

Вот же хитрый Романов! Заводы на мне срубил. Еще и полмиллиона зеленых отхватит в бюджет. А мне что с этого?

- Нельзя за рубеж так нельзя - я пожимаю плечами. Как там пел Ролан Быков в Айболите-66?

"Ходы кривые роет

Подземный умный крот.

Нормальные герои

Всегда идут в обход!"

- Но у меня просьба. Даже две.

- Давай - удивленный моей уступчивостью Романов присаживается рядом

- Разберитесь, пожалуйста, в вопросе отца нашей солистки Лады. Его взяли по казахскому делу.

- Там уже разобрались - Генеральный поднимает трубку телефона и просит принести себе и мне чаю - Членов правительств Казахской ССР освободили на следующий день. Арестованы только Кунаев и люди из его клана.

Я облегченно вздохнул. Отлично! Одно дело сделано.

- Вторая просьба разобраться с распятием. С секретным жучком внутри. Кто это придумал так меня подставлять с ним?

- Цвигун. И Суслов. Возможно, Черненко. Начато служебное расследование - Романов резко отставляет чашку - Я это так дело не оставлю, но нужно подождать результатов проверок. Веверс совсем недавно встал на ПГУ, своих людей в КГБ у меня сейчас практически нет

Понятно. Генеральный не хочет раскачивать лодку. Сначала Грузия, потом Узбекистан, теперь и Казахская ССР. Если начать перетряхивать Политбюро, КГБ, то страна может и не выдержать таких телодвижений. В ЦК сейчас рулят региональные секретари. Самая большая группировка - украинцы. Если они испугаются и начнут готовить заговор...

- Подождать так подождать - хмурюсь я - Я специалист по подсчету дней.

Сказать ему в лицо? Или не стоит? Банду грузин в Арагви благодаря нам с Лехой взяли? Взяли. Ниточка аж в Тбилиси потянулась. Награды уже три месяца ждем. С Ираном помог? С Узбекистаном? С сибирской язвой?

По глазам Романова вижу, что он понял мое настроение.

Генеральный берет трубку вертушки - Андрей, зайди

В кабинет заглядывает молодой, незнакомый секретарь Романова.

- Я помню на Селезнева приходил наградной лист из МВД. Срочно найди.

Помощник уходит, а я все думаю, как вернуть себе заграничные поездки. Надо идти к Щелокову.

- Новые сны были? - я так задумался, что не заметил сверлящий взгляд Романова

- Был. Один. Тоже плохой.

- А хорошие тебе и не снятся - криво улыбается Генеральный - Что-то срочное или подождет?

Я окончательно решаюсь сдать Чернобыль и кривые "курчатовские" реакторы РМБК. Пусть на них надавят и они допилят вопросы безопасности. Романову - это близко. Он еще помнит аварию 74-го года на Ленинградской АЭС с точно такими же агрегатами. А ведь там рядом Финский залив! Могло случится два Чернобыля с заражением всей северной Европы.

- Ничего срочного

- Тогда приезжай завтра в обед на награждение. И "звёздочек" своих с Коростылевым захвати. Заодно расскажешь свой сон - Романов откидывается в кресле, закрывает глаза. Я это воспринимаю как сигнал к ретираде. "Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит!". Я выхожу в приемную, оглядываюсь. Все также пусто.

- Товарищ Романов спит. Его лучше не беспокоить.

Знакомлюсь с новым секретарем - Селезнев. Виктор

- Знаю. Я тут тоже всю ночь дежурил - веснушчатый, рыжий помощник жмет мне руку - Андрей. Князев

- Тяжело было?

- Да. Очень Григорий Васильевич за вашу группу переживал. Орал на английского премьер-министра.

Ого! Каллагену прилетело из Кремля. Ну и правильно, так и надо. Англичанку надо строить каждый день. Иначе эта недоимперия теряет берега. Я смотрю на свой "итальянский" Ролекс. Пять часов. Сбор группы в восемь. У меня есть время съездить к Щелокову, после чего вернуться в студию и позвонить Анне. И Гору.

- Андрей, вызовешь мне машину?

- Конечно, Виктор Станиславович! - секретарь хватает трубку вертушки

А я чуть не расплываюсь в улыбке. Меня впервые назвали по имени-отчеству. А то все Витя, да Витька, а то и вообще Витек Ладно, главное теперь мне самому берега не потерять и звездочку не поймать.

---

Щелокова на Огарева не оказалось. Как мне сообщил, встреченный в коридоре полковник Зуев, Николай Анисимович инспектирует строящийся олимпийский бассейн на одноименном проспекте. Само здание уже завершено, заканчиваются отделочные работы. Вот тут я соображаю, что что-то в этой реальности пошло не так. Оказывается, ударным трудом, с опережением графика строители закончили не только бассейн, но и гостиницу Космос. На несколько месяцев раньше плана. По поручение Политбюро Щелокову поручено организовать торжественное открытие.

- А каким боком к этому МВД? - удивляюсь я

- Николай Анисимович, с прошлого понедельника - заместитель Романова - поясняет мне Зуев - Курирует от Политбюро данный вопрос.

Круто. Шеф пошел в гору.

Делать нечего - еду в бассейн. Вахтер на входе меня узнает - объясняет дорогу. Иду мимо строительных лесов, суетящихся рабочих. Несмотря на то, что сегодня суббота - работа кипит. Нет, в стране что-то действительно, поменялось! Люди все на энтузиазме, улыбаются. Рядом с лесами стоит магнитофон - из него доносится "На теплоходе музыка играет". Теперь уже улыбаюсь я. Ко мне подбегают молодые девчонки в красных косынках. Просят автограф. Расписываюсь на каких-то бумажках, студенческих билетах... Меня засыпают градом вопросов. Про Англию, про концерт на Уэмбли... Черт, да здесь сейчас соберётся стихийный митинг. С извинениями, протискиваюсь дальше, захожу в огромный зал бассейна. Там у бортика в окружении маляров стоит, разглядывая какие-то эскизы, Щелоков. А рядом с ним...Юрий Михайлович Чурбанов!

Подхожу к ним сзади, прислушиваюсь к разговору.

- ... прилетаю, а там Содом с Гоморрой - рассказывает Щелокову Чурбанов - Проектной документации нет, спитакский первый секретарь горкома на больничном, никто ничего не знает, никто ни за что не отвечает. Собрал строителей местных, поехали к новому, только что сданному дому. Подогнали кран, металлическим тросом обвязали его, дернули, имитируя землетрясение - так он за считанные секунды сложился внутрь!

Раздаются женские охи и тихий мужской мат.

- Вот, товарищи, что бывает, когда нарушаются правила строительства в сейсмоопасной зоне! - назидательно произносит министр - Если бы не сигнал по партийной линии, то мы бы узнали обо всем этом, вытаскивая людей из завалов... О! Виктор!

Ко мне все оборачиваются. Щелоков отдает эскизы кому-то из рабочих и обнимает меня. Вслед за ним крепко жмет руку Чурбанов.

- Мы тут за тебя переволновались! - министр тянет меня прочь от толпы в сторону вышек для прыжков в воду

- Я лично навещал Людмилу Ивановну - Чурбанов кладет мне руку на плечо - Успокаивал

Ты посмотри какая конкуренция "успокоителей" образовалась.

- Все же нормально закончилось... Николай Анисимович, Юрий Михайлович, я был в Кремле... Григорий Васильевич сказал, что я теперь невыездной!

- И что ты от нас хочешь? - пожимает плечами Щелоков - Чтобы я уговорил Романова отпустить тебя в Кельн? После Лондона?!

- Понимаете, Николай Анисимович, с одной стороны мне конечно приятно, что за меня так переживают, а с другой - выводы из произошедшего события Григорий Васильевич сделал совершенно неправильные. Вместо того, чтобы ковать железо, пока горячо, меня заботливо прячут под стеклянный колпак. Сейчас по-хорошему надо не прятаться, а всячески зарабатывать очки на произошедшем, показывая миру, что нас не запугать. Но разве Генеральному это докажешь?

- Твой вопрос на Политбюро разбирался - Чурбанов трет загоревшую шею - Слишком много вокруг тебя, брат, шума

- Просто сейчас мы все должны сделать правильные выводы из допущенных ошибок - тороплюсь я.

- Например? - Щелоков мне улыбается и явно симпатизирует

- Например, не быть беспечными и не селиться больше в гостиницах, даже в самых дорогих и хороших.

- Что, не понравилось тебе в Савойе?! - министр смеется - А я тебя предупреждал! Скромнее надо быть

- Не понравилось. - Я виновато опускаю голову. Чего уж ...если был неправ. - Не так там и здорово, живешь как под микроскопом, а охрана смешная. Но понимаете, Николай Анисимович, и в любой другой гостинице нас бы точно также взяли бы в заложники!

- И какой выход ты видишь?

- Правильнее будет снимать небольшую гостиницу целиком. Или же особняк. Пусть небольшой, недорогой, но зато позволяющий организовать снаружи и внутри эффективную охрану. На Западе при составлении контракта с артистом есть такая штука, как райдер. Это список требований звезды к организатору - от сорта минералки до марки и цвета машины, которую им должны предоставить. Мне, например, плевать на всякие мелочи типа мебели или еды, я парень не капризный.

Оба министра переглядываются.

- Но вот охрану для себя мы имеем полное право потребовать с организаторов гастролей. Или же пусть они сами договариваются с полицией, чтобы нам разрешили приехать со своими вооруженными телохранителями.

- Эк, ты размахнулся...!

- Так я же не мороженое с пирожными у них прошу! Я всего лишь хочу безопасности для себя и своих людей. Разве это много? Почему Анна Кальви всегда путешествует с вооруженной охраной?

Щелоков задумывается, и я понимаю, что мои слова упали на благодатную почву. Ничего, он мужик разумный - подумает, подумает, да и придет к таким же выводам. В конце концов, наша группа - это сейчас практически станок, печатающий государству валюту. И разве не разумно немного потратиться на защиту такого ценного станка?

- Ладно, я подумаю, чем могу помочь - Щелоков хлопает меня по плечу - А ты подумай вот над чем. Нам тут гостиницу Космос надо открыть. С европейским размахом. Позвони своим западным друзьям-звездам, пригласи приехать. Ну чтобы... как в Нью-Йорке - спели вместе песню, можно даже ту... Здравствуй, мир!.

Я матерюсь про себя. Опять они на меня этот хомут с "Здравствуй, мир!" вешают. Еще Кобзона с Хилем на сцену заставят вывести.

- Григорий Васильевич, особенно просил для Людмилы Сенчиной новую песню написать. Хит.

Мужчины вновь переглядываются, разве что не подмигивают друг другу

- А когда открытие?

- Хотим 1-го мая. День труда, наши строители ударно потрудились, перевыполнили план... Сначала митинг, потом праздничный концерт

- Николай Анисимович - взвыл я - Никак невозможно. Просто не успеем. Полмесяца осталось!

- Комсомольцы не знают слово невозможно! - назидательно произносит Чурбанов - Ты уж постарайся.

Все понятно. Без меня меня женили. Концерт им сделай, мировых звезд пригласи... Допустим программа у Красных Звезд обкатана - тут проблем не будет. Для Сенчиной песню "напишу", а там глядишь и Григорий Васильевич оттает...

Щелоков возвращается к рабочим, а я иду обратно к машине. Меня берется проводить Чурбанов.

- Восемнадцатого апреля день рождения Галины - Юрий Михайлович прихватывает меня за локоток у входной двери - Из-за отца отмечать будем скромно, но если приедешь к нам на дачу - буду рад.

- Конечно, заеду, поздравлю - киваю я - А как Леонид Ильич?

- Плохо - Чурбанов захлопывает дверь, достает сигареты - Еще одна клиническая смерть была, еле завели сердце

Министр МЧС закуривает, пускает струю дыма вверх.

- Обсуждали с Чазовым отключение от систем жизнеобеспечения - Чурбанов тяжело вздыхает - Мозг мертв, надежды нет.

Я тоже вздыхаю. Жалко Ильича. И еще больше жалко Галину. Ее смерть отца просто доконает.

- Кстати, Руденко закрыл по тебе дело - министр еще раз глубоко затягивается - Расследование показало, что инсульт случился естественным образом - ты не при чем.

- Спасибо, конечно, но не стоило это дело вообще заводить.

- Стоило, не стоило... Ты Витя, просто не представляешь, сколько у тебя врагов вокруг...

Нет, очень даже представляю. И чем дальше - тем больше будет.

---

Выхожу из машины и встречаюсь с ошарашенным взглядом знакомого милиционера, курящего на крыльце. У бедного мужика из руки выпадает окурок и он, кивнув мне, бросается вовнутрь с криком "Виктор приехал!". Похоже, меня здесь не ждали, а я вот он - нарисовался! Захожу в здание и вижу своих сотрудников, с тревожными лицами выбегающих в холл. Вскидываю в приветствии здоровую руку и чтобы разрядить мрачную обстановку изображаю лунную походку. Шутка не прокатывает. Вместо того, чтобы весело посмеяться, все с самым серьезным видом бросаются меня ощупывать, и лишь убедившись, что я в полном порядке, начинают потихоньку оттаивать. Только сейчас до меня доходит, что это для нас с Лехой теракт уже далек, как страшный сон, а они всего лишь несколько часов назад узнали, что заложников освободили, и мы уже в Москве. И хотя все уже понемногу улыбаются, осторожно обнимают меня и даже похлопывают по плечу, напряжение еще витает в воздухе. У женщин теперь глаза на мокром месте, а Вера и вовсе, не скрываясь, начинает плакать. Обнимаю ее и тихо шепчу на ухо:

- Ну, перестань, успокойся... все уже закончилось...

Но мои слова производят обратный эффект, ее тонкие плечи начинают сотрясать рыдания. Осторожно передаю ее в руки Татьяны Геннадьевны, попутно замечая на щеке Веры большой припудренный синяк, и окидываю всех расстроенным взглядом. Да, ...не такой встречи я ожидал. Наверное, только у меня такая непробиваемая шкура...

- Та-ак, что-то мне не нравится настроение в студии. Вы хоронить, что ли меня собрались? Вернулся живой, практически здоровый, а сотрудники даже стакана водки не налили! Непорядок! Покормите хоть меня?

Тут уже все окончательно оттаивают и всей толпой тащат меня в столовую. Правильно. Голодный шеф - злой шеф, а мне за весь этот долгий день достались только бутерброды и кофе. Утолив первый голод, я коротко рассказываю народу про теракт, и если судить по моим словам, то все было не так уж и не страшно. А чего людей-то зря пугать? Кому надо, я потом опишу во всех подробностях, а пока озвучиваю так сказать лайт версию. Наш ужин плавно перетекает в производственное совещание, и вскоре мы перемещаемся в репетиционную. Народ уже порядком успокоился, пришло время подвести итоги и поставить перед коллективом новые задачи.

Начинаю короткий спич с хорошей новости. Отца Лады освободили. Народ уж об этом знает, но никогда не поздно поднять сотрудникам настроение. Улыбающуюся солистку обнимают, целуют в щеки. Я тем временем продолжаю. Мы большие молодцы. Задачу, поставленную перед нами руководством страны, мы с честью выполнили. В таких сложных условиях, смогли качнуть чашу весов в пользу Каллагена. Если они не дураки, то и теракт обернут в свою пользу. А все члены нашего дружного коллектива постарались и выложились на гастролях на сто процентов. В результате наш первый англоязычный диск-гигант записан в рекордные сроки, а выступление группы на Уэмбли получилось поистине триумфальным. Наши новые песни заняли высшие строчки английских хит парадов и непрерывно звучат в эфире. Мы получили отличную прессу, причем не только в музыкальных специализированных изданиях, но и во всех центральных британских газетах, включая самые респектабельные. Группа выступила на ТВ в популярном шоу Паркинсона и навела там шороху, а Би-би-си устроило нам прекрасную рекламную акцию, показав в прайм тайм не только наш концерт на Уэмбли, но и советский документальный фильм про пребывание в Союзе Моники. Даже страшно представить, до каких высот поднялась бы еще наша популярность после Бирмингема и участия в Национальной выставке СССР! Но старушка Англия уже и без них легла к нашим ногам, а учитывая, что англичане сейчас - законодатели музыкальной моды, в Европе мы теперь тоже в лидерах. Пора закрепить достигнутый успех.

Особой благодарности удостаиваются Львова и ее подчиненные. Наши сценические костюмы выше всяческих похвал и удостоены высокой чести попасть на страницы "Vogue" - журнала N1 в мире моды, а фотография нашей Татьяны Леонидовны украсит большую статью за авторством Грейс Мирабеллы, наравне с нами и фото ее портновских шедевров. Львова смущенно краснеет, слушая мои дифирамбы. Перевожу дух и окидываю взглядом одухотворенные лица своих сотрудников. Что ж, они все действительно молодцы и заслужили такую похвалу. А по сему...

- Думаю, будет справедливо по итогам гастролей наградить весь коллектив премией. Размер ее мы еще должны согласовать с руководством МВД, но думаю, нас не обидят, учитывая сколько валюты мы заработали для родной страны за эту поездку. Что касается солистов и директора - я делаю короткий поклон в сторону Клаймича - То завтра к 12 часам едем в Кремль. Нас будет награждать руководство страны.

Народ оживляется, перешептывается.

А что...?! Сколько уже можно платить людям премии из своего собственного кармана? Мне, конечно, не жалко, но может уже и МВД пора раскошелиться? По моим прикидкам мы давно отбили все затраты на нашу студию, и даже не по одному разу.

- Теперь поговорим о наших ближайших планах. Во-первых, мы сильно задолжали нашим родным советским поклонникам. Пора закрыть этот долг и закончить, наконец, запись двух наших дисков на Мелодии. Стыдно, товарищи, что наши песни ходят по стране в каких-то жутких левых катушках и кассетах. Пора исправить это безобразие. Во-вторых, прошедшие гастроли показали два наших слабых места - отсутствие нормальной концертной аппаратуры и профессионального танцевального сопровождения. И если с аппаратурой вопрос в принципе решаем, это лишь дело времени и денег, то та английская подтанцовка, что предоставил нам Майкл Гор и та, что есть сейчас у нас, разняться, как день и ночь. - Заметив, что Татьяна Геннадьевна собирается мне что-то возразить, я жестом останавливаю ее - Не надо. Мы все здесь не слепые. А после Англии теперь хорошо понимаем, какого уровня нужны нам танцоры. Поэтому: этим людям надо сказать спасибо за доставленные хлопоты, расплатиться с ними и проститься. А потом заняться поисками нормального хореографа, который сам наберет группу, руководствуясь профессиональными критериями, а не личной симпатией.

Народ одобрительно загудел, и Татьяна Геннадьевна тут же сникла. Вот так. Пусть уже вспомнит, кто в этом доме хозяин. Она мне еще ответит за нервотрепку в Англии, я ей этого тоже не спущу. И про поездку на предстоящие гастроли она может забыть, звездочки теперь вполне справятся сами.

Дальше мы переходим на разные организационные вопросы, обговариваем распорядок дальнейшей работы. Совещание заканчивается. Людям нужно отдохнуть, прийти в себя и набраться сил перед новым трудовым марафоном. Все остальное ждет до понедельника. Вскоре в студии остается только Клаймич, с которым мы и уединяемся в моем кабинете. Прослушки вроде бы не должно быть, но осторожность нам не помешает, и я втыкаю в сеть чудо-гаджет имени генерала Веверса. Клаймич одобрительно следит за моими действиями и окончательно расслабляется. Наливает себе армянского коньяка на два пальца.

- Ну, как дела, герой...?!

- Нормально. Но Кельн нам пока Романов перекрыл. А как вы?

- Да что мне сделается? Мы за тебя все переволновались.

- С Гором успели поговорить?

- Успел. С выпуском диска проблем не будет, осталась какая-то мелочевка, они сами ее доделают. По переговорам с Рицоли будет держать нас в курсе. А наши вещи, которые остались на Эбби Роуд, он обещал переправить контейнером.

- Много там нашего барахла собралось?

- Достаточно. Все сценические костюмы, которые были приготовлены к поездке в Бирмингем, инструменты... А ты ведь еще и распорядился крупные покупки в отель не приносить, так что...

- И, слава богу, что распорядился! Только представьте, как иначе выглядела бы ваша эвакуация из отеля, позора бы не обобрались!

- Это да... Но народ конечно переживает за свои покупки и подарки родственникам.

- Надо всех успокоить. Будем надеяться, что сотрудники Майкла все аккуратно соберут в контейнер и перешлют по-быстрому самолетом. А я попрошу Веверса посодействовать, чтобы таможенники нам нервы не трепали.

- Тогда я обзвоню народ, чтобы каждый составил свой личный список, иначе с таможней у нас могут быть неприятности. И вот что еще... В самолете я отобрал у всех оставшуюся валюту и составил ведомость. Она сейчас вместе с деньгами лежит в сейфе. Ни к чему нам еще и валютные неприятности. И полагаю, нам всем стоит заплатить подоходный налог государству с той премии, что нам выдал Гор. Марков о ней в курсе.

Вот же ...предусмотрительный наш еврей! Все уже продумал. Хотя ...после месяца в Лефортово и на воду дуть начнешь.

- Григорий Давыдович, созвонитесь с Калининым и узнайте, как все правильно сделать, чтобы претензий к нам не было. Валюту всю срочно сдайте. Часть в уплату подоходного налога, часть попробуйте перевести в чеки Внешпосылторга. Упрутся - черт с ними, пусть просто конвертируют по курсу. Много там вообще набралось-то?

- Да, нет. Большую часть народ успел потратить.

- Вот и прекрасно. И нечего жалеть, еще заработаем.

- Виктор, а нас не заставят платить неустойку за сорванный концерт?

- Нет, не думаю. Во-первых, он был некоммерческим, во-вторых, англичане чувствуют себя виноватыми за теракт, а в-третьих, теракт - это чистый форс мажор, предусмотренный контрактом. В любом случае, пусть теперь юристы-международники разбираются, нас это никак не касается. Скажите лучше, вы не в курсе, что у Веры со щекой?

Клаймич смущенно кашляет и отводит взгляд

- Ну, ...это ей от Альдоны попало...

- За что?!!

- Истерить начала, не хотела уезжать. Начала кричать, что все вокруг предатели, бросают тебя в беде, а сами как крысы бегут... Ну, Альдона и влепила ей... Навела так сказать порядок.

Я теряю дар речи... Ничего себе...! А Алька молодец, в тот момент только истерик и не хватало. Чтобы сгладить неловкое молчание, я вспоминаю о разговоре со Щелоковым. Озадачиваю Клаймича переговорами с японской делегацией и организацией концерта в Космосе. Точнее в сквере у центрального входа в гостиницу - там хорошая, просторная локация, а изогнутые стены обеспечат нам отличную акустику. Пока директор тут же на бумаге набрасывает список выступающих, я достаю еще одни свой чудо-гаджет - "Inmarsat 1". Чемоданчик был опечатан перед Англией, но я недрогнувшей рукой вскрываю пломбы, разворачиваю антенну и набираю телефон римской виллы Анны. Трубку берет дворецкий, я представляюсь. Приходится немного подождать, но спустя пару минут раздается взволнованный голос девушки.

- Витторио, ты как?? Я тут чуть с ума не сошла!!

Дальше на меня обрушивается вал итальянской нежной экспрессии. Больше получаса мне приходится успокаивать и утешать Анну и убеждать ее, что я в полном порядке.. Наконец буря стихает и мы, обменявшись телефонными поцелуями, прощаемся.

Пока я успокаивал девушку, Клаймич уже успел прикинуть план концерта. Идея проста: сборный состав, все поют по одной песне, желательно новой, в завершении общее исполнение "Здравствуй мир!". Вот только западных певцов мы в этот раз звать не будем - ограничимся своими из разных республик и пригласим звезд из соцстран - это сейчас намного актуальнее, а главное их всех проще собрать. Достаю из папки свой злополучный список, зарубленный когда-то Щелоковым и цековцами, недрогнувшей рукой вычеркиваю из него Пугачиху. Дрогнувшей Градского. Но обещание Щелокову придется сдержать. Клаймич пробегает мой список глазами, и тут же начинает добавлять в него имена звезд из соцстран. Обещает сам созвониться с Марковым, с которым у них в Англии сложились довольно хорошие отношения. Хоть у нас и карт-бланш на организацию этого концерта, но согласование такого важного мероприятия с ЦК никто пока не отменял. А с меня две новых песни - нам и Сенченой. Еще некоторое время обсуждаем детали, после чего собираемся по домам. Клаймич уезжает первым, а я еще несколько минут стою на крыльце, вглядываясь в вечернее небо... Как будто и не было поездки в Англию, все снова вернулось на круги своя... Со стороны ворот слышу родной голос, от которого на душе становиться тепло

- Молодой челове-ек, вас не подвезти-и...?

Альдона кивает мне из окна белоснежной "Волги". Ничего так девушка прибарахлилась...! Но нужно признать, что эти две блондинки неплохо смотрятся вместе.

- Меня Леха должен ждать

- Ничего, я его предупредила. Залезай уже...