Тринадцатый миллионер

Глава шестнадцатая Встречное предложение

Я поблагодарил Сергея за мягкую доставку и вышел. Недалеко от остановки маршруток была станция метро, рядом с которой располагался ресторан быстрого обслуживания. Единственное, что в этих ресторанах приятного, так то, что ты можешь сидеть в них столько, сколько твоей душе угодно, и никто не пнет тебя, не попросит освободить занимаемый стульчак, потому как подпирают стены клиенты с новой пачкой денег в кармане. Короче, ненавязчивый сервис там действительно ненавязчив и ты ощущаешь хоть какую-то свободу, о чем в наших общепитовских точках и не мечталось.

Как только я присел на стульчик, как моя рука сама потянулась к тетрадке. Мне хотелось проверить, осталась ли моя запись за двадцатое число. Запись была. Она гласила:

Я вышел из ресторана. Планов никаких не было. Было удовлетворение от того, что игра получается, и ощущение того, что деньги — они где-то тут, где-то рядом. День предстоял по-летнему жарким, на небе не было ни облачка, и городской асфальт уже начинал давать тот особый дух плавящегося асфальта, который и делает городскую жару особенно невыносимой. Как говаривал мой товарищ, Димасик, патанатом, при сорока градусах в тени самое безопасное место в каком-нибудь стареньком пивном салоне с кружкой холодного эля в одной руке и без единой мысли в черепушке — иначе мозги закипят.

Пока мозги мои не закипели, я решил соскочить в метро и отправиться на бульвар Леси Украинки. Там недалеко располагался офис одной конторки. Месяца три назад я закинул им одно предложение…

— Витька! Витек!!! Витек!!!!

Я не сразу понял, что это меня зовут, даже когда машина просигналила дважды, я не обратил на это должного внимания. Меня смутил только факт, что люди как-то оборачиваются и обращают на меня слишком пристальный взгляд. И тогда я оглянулся. Рядом с обочиной двигался джип китайского производства, а за его рулем сидел мой старый знакомый Карлуша. Карл Иванович Питч был из прибалтов, то ли эстонец, то ли литовец, носился с тем, что в его жилах течет арийская кровь (матушка, видать, во время войны согрешила с немцем-освободителем), любил напустить пыли в глаза, но при всех своих странностях оставался довольно сносным типом. Обычно Карлуша вел себя сдержанно. Вот только когда напивался, его тонкий нос горбинкой как-то мокрел, а сам Карлуша начинал без запинки нести всякую чушь, лез на рожон, искал неприятности, а то и в драку влезть норовил, за что часто выдворялся из приличных компаний с позором. Однако, протрезвевшего Карлушу в компанию принимали вновь, таким искренним выглядело его раскаяние. Я с Карлушей познакомился о время помаранчевого[20] мятежа, то бишь революции, простите, я совсем забыл, что согласно учения Ильича всякий удавшийся бунт называют революцией. Точнее, наше знакомство случилось немного после памятных дней оранжевого противостояния. Мы были на каком-то сборище предпринимателей и я сразу обратил внимание на этого худощавого прибалта. А когда подошел и услышал его рассказ, то проникся к нему еще большей симпатией. А рассказывал он о том, как во время революции на его фирму пожаловала дамочка из ярко-оранжевого штаба. Так, мол, и так, надо помочь делу революции, может сможете там денег перечислить или валенков для революционеров купить, а то они там, на майдане мерзнут. А вот только мы к власти придем, мы вашу помощь не забудем. Карлуша сделал и то, и другое, а потом еще всей фирмой отстоял на майдане два выходных дня. Потом дело революции победило, тело революции окрепло. Команда помаранчевых «вдруг» пришла к власти. И тут на фирму Карлуши (да и не только него, потому и вызывал этот рассказ такое сочувственное понимание со стороны других предпринимателей) как водопад: то одна проверка, то вторая. То налоговая, то милиция, то СБУ, то фининспектора какие-то непонятные. И все чего-то хотят. Особенно штрафы наложить. В общем, работать стало вообще невозможно. Тогда Карлуша набычился и к той самой дамочке, которая как раз районную администрацию возглавила, на прием записался. Ждал приема он не долго — неделю всего. Но потом-таки попал. Заходит и говорит: «Что ж это вы, Серафима Мартемьяновна слова своего не держите. Мы вам и валенки, и средства, какие могли, а вы нас сейчас имеете во все дыры? А обещали-то что? Во всем поспособствовать нашей предпринимательской деятельности». На что помаранчевая дама ответила с достоинством: «Так давно ж это было, голубчик»! Так я с Карлушей познакомился. Смотри, и он про это не забыл.

— Я тут на драйве прихватил парочку бутеров, смотрю, ты идешь, присаживайся, есть разговор.

Карлуша выглядел достаточно любезным, а салон его авто достаточно презентабельным. Пока ничто меня не насторожило, и это начинало радовать.

— Послушай, ты говорил мне о заводике в Германии.

— Было дело…

— Эта тема еще дышит?

— А что?

— Есть интересный клиент!

— И что?

— Я предлагаю партнерство…

— А это уже совсем другой разговор…

И мы углубились в условия партнерского соглашения.

Мой старый друг, Дима Вайншток, девять лет назад перебрался в Германию. Там он организовал фирму и стал гнать на страны бывшего СССР оборудование из Германии. По Восточной Германии как раз шло перевооружение производства, оставшегося с советских времен, а старого добротного немецкого оборудования было валом. Продавалось оно в Германии по цене металлолома. Так Дима снова поднялся, но уже в объединенной Германии.

А пару месяцев назад Дима сообщил мне о заводике по производству пластиковых окон, который продавался на корню. При его сборке произошли какие-то досадные недоразумения, заводик немцы так и не пустили, поскольку к пластику ужесточили санитарные нормы, так что производство устарело, так и не успев запуститься. Потому этот заводик и продавался. Я умудрился проговориться про этот проект Карлуше (как и еще доброму десятку товарищей) и только сейчас из этого проекта могло что-то приличное получиться.

В этот день я заехал еще по двум адресам: к оператору мобильной связи, где купил недорогую мобилку моей излюбленной марки (в конце-концов, все и так знают, какой аппарат я предпочитаю, зачем так резко менять свой имидж?) и восстановил контрактный номер (свой чип я выбросил перед тем, как…). Вторым визитом был визит к своему старому квартиродателю. Пал Тимофеевич, на мое счастье, был дома. И квартира, которую я снимал раньше, тоже была в целости и сохранности. Только два дня, как с нее съехали постояльцы и Тимофеевич ждал звонка из агентства. Мы быстро сговорились, у меня как раз хватало на месячный аванс за жилье, и вечером я пил пиво, охлажденное в таком знакомом мне холодильнике, и трескал не треску, а свежекопченую мойву, мое любимое лакомство к пиву.

— Виктор? Чертяка! Ты где пропадал? — я внезапно осознаю, что на автомате поднял трубку мобильного телефона…

— Да так…

— Виктор, ты меня узнал?

— Узнал.

Это звонил мой новый знакомый Эдик Пильшицкий. Я знаком с ним не больше года. Мы встретились, когда мои дела были не слишком-то хорошо, однако, Эдик получил от меня помощь, и не малую. Благодарности я не ожидал, а потому этот звонок заставил меня войти в несколько странное состояние ошеломленной задумчивости…

— Э-э-э, да ты, приятель, сегодня какой-то не такой! А я уже неделю тебя выискиваю. Есть офигенная тема. Ты где живешь? Там же? Офигеть. А мне сказали, что ты выехал. Шуточки такие… Ладно… Я к тебе заеду в семь утра. Ес надо, до работы подброшу. ОК!

— Ага! — отвечаю я, и ошалело вешаю трубку.

Итак, я ехал в Город за деньгами. Большими деньгами. И тут же Город сделал мне встречное предложение.