Тринадцатый II

Глава 4

Сперва хотел нажать нижнюю кнопку лифта, но потом всё же вышел из него. Спешно зашёл в квартиру. Иван Фёдорович закрылся с Татьяной в своей комнате. И мне пришлось разрушить их идиллию громким стуком.

— Иван Фёдорович, у меня безотлагательное дело! — прокричал я.

— Какое? — из-за двери раздался недовольный голос.

— Дело жизни и смерти!

Через минуту дверь открылась, и Иван Фёдорович вышел в одном халате.

— Что случилось?

— Мою сестру хотят убить. Призраки только что передали. Она в больнице, — тихо ответил я. — Если покажусь там, то спалюсь.

— И что вы предлагаете?

— Можете замаскировать меня сейчас? У Татьяны Борисовны должна быть с собой какая-то косметика.

Я судорожно перебирал в голове варианты. Но получалось, что я в любом случае раскроюсь, если отправлюсь в больницу.

— Это получится крайне нелепо. Косметика не изменит черт лица, — замотал головой Иван Фёдорович.

Я дёрнул рукой, и в ней зашуршал пакет. Вспомнил, как Макар делал материальным свой палец, чтобы включить видео на планшете. У меня возникла безумная идея. И как сестре помочь, и как третьего призрака вызволить. И при этом самому не спалиться. Ну, почти…

— Иван Фёдорович, вы сможете передать моей сестре записку?

— Что? Зачем?

— Оставлю призраков на охране, а сам буду прятаться неподалёку. Они сообщат, как появится угроза. Записка нужна, чтобы кто-то из слуг принёс в больницу третью коробку конфет. Иначе наш призрак исчезнет без подпитки, — тихо объяснил я.

— Алексей, вы можете просто не успеть. Да и сестру могут отравить, здесь никакой наблюдатель не поможет, — с разочарованием сообщил куратор.

— Я обязан попробовать. Ведь это моя семья, — уверенно проговорил я. — Так вы со мной или нет? В любом случае сегодня я не уеду из Москвы.

Куратор тяжело выдохнул, понимая, что меня уже не переубедить. Не потащит же он меня силком в поезд. Поэтому согласился:

— Хорошо, сейчас оденусь и вызову такси.

— Спасибо, на этот раз я сам заплачу.

Иван Фёдорович кивнул и скрылся в комнате. А я спешно отправился в свою. Там у меня было всего минут пять, чтобы объяснить Макару и Ларисе Дмитриевне реальный план.

Написал сестре записку, и к этой бумажке привязал призрак бабули. Почерк мне достался от предшественника, уже сверял в глобале, куда выкладывали подписанные им открытки к подаркам аристократов. То была игра на публику, но мне пригодилось. И сейчас эта схожесть была только на руку, ведь в моем почерке осталась одна маленькая особенность, которую и должна заметить сестра.

Призрака девушки с азиаткой внешностью, имя которой снова забыл, я вернул в карандаш. Её помощь мне пока не потребуется.

Такси приехало через десять минут, и мы с Иваном Фёдоровичем помчались в больницу. Ночью пробок не было, поэтому доехали всего за двадцать минут. И за пятьсот рублей.

Мы зашли в высокое современное здание со стеклянными стенами, точно мини-небоскреб, всего в пятнадцать этажей. Построено оно было в форме креста, поэтому заблудиться здесь было раз плюнуть.

Я остался ждать на первом этаже. Сел на скамейку и для убедительности спросил, кто последний в травмпункт. Предо мной было двадцать человек. Бабульки сидели и тихо ждали. А вот дети вопили, не щадя мои барабанные перепонки. И почему нельзя травмированных детей пускать без очереди?

Правда позже я узнал, что у них и была отдельная очередь.

Через десять минут пришло сообщение от Ивана Фёдоровича: «Светлана в триста восьмой платной палате, охранники меня к ней не пустили, но обещали передать записку. Третий этаж».

Я застолбил место в очереди за одной сварливой старушкой и предупредил её, что отойду. Сам же поднялся по лестнице на третий этаж и зашёл в туалет. Там в крайней кабинке, на двери которой висела надпись: «Временно не работает», я нашел укромное место за унитазом, где и оставил кирпич. Со стороны даже казалось, что он и должен там лежать.

Потом я вернулся в очередь и стал ждать.

— Светлана Дмитриевна, вам записку передали, — сообщил девушке один из двух её личных охранников.

— Кто передал? — спросила она жестами здоровой рукой.

— Не знаю его. Мужчина на вид лет тридцать, темные волосы, небольшая щетина…

— Стоп, — указала она рукой.

Ей не хотелось выслушивать описание человека, которого она точно не знала. Ведь девушка почти не выходила из дома, а всех обитателей поместья охрана знала в лицо.

У девушки была наложена повязка на половину лица. Да и тридцать процентов тела было в ожогах. Брат смог использовать на ней отражающее заклинание. Он не успел её добить лишь потому, что в кабинет ворвался Евгений. Он и вызвал своей сестре скорую. А уж как Александр оправдал случившееся Светлана не слышала, поскольку потеряла сознание от болевого шока. И сейчас она могла адекватно соображать лишь под обезболивающими.

Светлана кивнула и протянула здоровую руку, в которую мужчина в костюме и вложил сложенную пополам записку. Она не сомневалась, что охранники её уже прочли. И раз передали, значит там нет никакой опасности. А то брат мог и проклятье через предмет ей передать.

Жестом она велела охраннику оставить её, и он молча ушел, закрыв за собой дверь.

Светлана развернула записку. Прочитала, всматриваясь в каждую букву. А потом выронила от шока. На глазах заблестели слёзы. Девушка от неверия прикрыла рот рукой.

Затем подняла с кровати записку, изначально в которой её привлек красный уголок. Словно это мелкая капля крови. Может, это неспроста?

Она перечитала написанное: «Попроси принести тебе ту самую коробку конфет, и отдай завтра её вместе с этой запиской тому, кто за ними придёт. Ни о чем не переживай, я рядом. Если почувствуешь, что тебе угрожает опасность, иди в общий туалет и прячься в любой кабинке». И как она не догадалась сразу! Ведь первая записка была написана тем же почерком.

Её пропавший брат всегда ставил над буквой «ё» две крошечных галочки, вместо точек. А поскольку писать их обоих учили вместе, она сразу это подметила. В прошлой записке брат эту букву не использовал, поэтому она не догадалась сразу.

«Он рядом… Он жив» — проносились в голове мысли. Но радость смешалась с тревогой.

Однако уже через пять минут девушка взяла себя в руки. Потянулась к телефону и написала дворецкому сообщение, чтобы с утра принес коробку конфет, которую она оставила на тумбочке. Якобы они ей очень понравились.

Через капельницу Светлана получала обезболивающее. Но и с ним смогла приподняться лишь с трудом.

В девушке боролось два желания: найти брата или же остаться тут, чтобы не бередить свои раны. Она долго решалась, но в итоге написала охраннику сообщение: «Вызовите целителя. Прямо сейчас».

Через пару минут в палату вошел мужчина в белом халате. Это и был местный целитель, к которому запись на несколько месяцев вперед. Но для дочери князя он сделал исключение.

Светлана не могла говорить, поэтому написала в заметках телефона сообщение и показала ему: «Вылечите меня насколько сможете».

— Светлана Дмитриевна, но тогда останутся шрамы. Нужно подождать, пока на ранах образуется корка.

«Прямо сейчас» — написала она ответ.

— Но тогда половина вашего лица останется красным. И чтобы это убрать, придется делать пластическую операцию.

«Делайте!!!» — показала она последнее сообщение.

Один глаз девушки был прикрыт повязкой, но второй смотрел исподлобья. И целитель не смог ей отказать, ведь девушка совершеннолетняя и находилась в здравом уме. А за отказ могла и перебить финансирование больницы… Поэтому он не стал рисковать.

Размочил повязки и снимал их одна за другой, следом накладывая исцеляющее плетение. Не будь мощной дозы обезболивающего, Светлана бы почувствовала адское жжение. Но вместо этого спокойно лежала весь процесс.

И уже через час смогла встать.

— Вам лучше остаться в больнице, чтобы завтра показаться главврачу, — предупредил целитель. — И болеть будет ещё около недели.

Девушка кивнула и вышла их палаты, держа в руке подставку с капельницей.

Охранники отправились за ней по коридору, но Светлана вытянула руку в останавливающем жесте, и они оставили её.

Девушка хотела осмотреть всю больницу. Брат наверняка не рассчитывал, что домашняя тихоня-Света решилась на нечто такое. Но со смертью князя Воронцова жизнь изменилась…

Девушка зашла в общий туалет на третьем этаже и осмотрелась. Никого. Да и кому бы тут быть глубокой ночью? Светлана перевела дух, поскольку сил у неё было не так уж много, как она рассчитывала. Минуту постояла возле стены и направилась к выходу.

Но до двери дойти не успела. В уборную вошёл один из её охранников. И девушке очень не понравилась его ухмылка. Она сразу всё поняла.

— Как ты мог? Я тебя с детства знаю, — спросила она, эмоционально жестикулируя свободной рукой.

— Ничего личного, Свет. А деньги не пахнут, сама знаешь, — хмыкнул охранник и достал из кобуры пистолет с глушителем.

Это было отнюдь не табельное оружие, которое выдавали личной охране семьи Воронцовых.

Девушка напряглась. Вчерашнее заклинание опустошило её источник, и отбиться магией она не могла. Поэтому сощурилась в ожидании…

Она не могла даже закричать.

Выстрел прозвучал почти бесшумно. У Светланы подкосились ноги от страха. Но она оставалась цела.

А как только раздались крики охранника, она распахнула глаза. И сперва подумала, что у неё глюки после травмы.

Потому что сейчас призрак рыжеволосого подростка разрезал полупрозрачным ножом горло её охранника, а затем растворился в воздухе.

Девушка опустилась на пол, тяжело дыша. И так просидела несколько минут, пока пол под ней полностью не залился кровью.

— Получилось! — заорал Макар над моим ухом.

Я всё еще сидел в очереди, поэтому не мог ответить вслух. Предо мной в очереди к травматологу оставалась одна бабулька, и на этот раз я решил её не предупреждать, что отойду. По плану потом подойду к другому кабинету с такой же длиннющей очередью, и буду сидеть уже там.

Отошёл за угол, пока Макар плыл за мной. Иван Фёдорович отправился в съемную квартиру по моей просьбе. Сперва он отнекивался, но потом согласился, что будет подозрительно, если мы вместе будем тут ждать не пойми чего.

— Что получилось? — шёпотом спросил я у призрака.

— Я убил нападавшего, — с энтузиазмом признался призрак.

М-да, похоже, что после смерти у него всё-таки крыша немного поехала. Иначе как объяснить, что он радуется убийству?

— Как?

— Ну ты сказал, что я могу использовать сколько угодно твоей энергии, вот я и создал себе нож. А в момент нападения на секунду смог сделать руку материальной.

Я закрыл глаза и сделал глубокий выдох. Проверил сколько осталось энергии в моем источнике после такого. Одна треть. Фух, ничего критичного для жизни.

— Моя сестра в порядке?

— Да, в полном шоке, но цела. Она с какого-то решила прогуляться по больнице. Зашла в туалет, хотя в её палате есть отдельный. Но не увидела, что один из охранников пошёл за ней вопреки её приказу.

— Ясно.

В окне показались огни полицейских автомобилей. И не только. Две дорогие чёрные машины остановились возле больницы. Мне с первого этажа было хорошо видно, как из одной вышел мой брат — Евгений. И он держал в руках мою злосчастную коробку конфет.

— Проследи за ним, — отдал я указание.

Макар кивнул и скрылся. А я прижался к стене и продолжил наблюдать за тем, что происходит на улице. Через полчаса Евгений вывел мою сестру. Она уже была в повседневной одежде, но рядом шёл врач, который держал капельницу.

Так они втроём и сели в машину. И уехали под конвоем полиции.

Фух. Теперь ей ничего не угрожает. Ведь если Светлана обратилась к Евгению, значит, она ему доверяет.

На удивление, первым меня нашел не Макар, а Лариса Дмитриевна.

— Девочка в полном шоке, — участливо сказала материализовавшаяся старушка.

— Главное, что жива.

— Ага. Она после твоей записки велела её вылечить. Несмотря на шрамы, теперь у девочки пятно на поллица… видать, она решила тебя найти, да далеко не ушла.

— Понятно. А что с запиской и коробкой?

— На посту медсестры. Ей велено отдать тому, кто за ними придёт.

— В больнице не осталось наблюдателей?

— Нет. Там пустой коридор.

Я благодарно кивнул.

До утра просидел в различных очередях, и даже поспать там успел. И только в десять утра Макар сообщил, что следы преступления убрали, и туалет снова открыт.

Сперва я забрал кирпич, оставшийся на том же месте. Идеально вписался, раз у следователей не возникло вопросов какого он тут лежит.

Затем подошёл к медсестре. Макар предупредил, что там дежурит новая девушка, но все инструкции ей передали.

— Здравствуйте, для меня тут коробку конфет оставили, — обратился я к молодой девушке с русыми волосами.

— Да, держите, — она достала из ящика пакет и протянула мне.

Я поблагодарил и поспешил уйти из больницы. До квартиры добирался на автобусе.

Был уже полдень. Иван Фёдорович и Татьяна ждали меня на кухне.

— Я взял билет на вечер. Генерал в курсе о задержке, — сообщил куратор.

Татьяна молча слушала и не задавала личных вопросов. Очень умная девушка, но мне такие еще не попадались.

— У вас не будет проблем на службе? — уточнил я и поставил чайник.

— Нет, я всё решил, — ответил куратор. — Но в воскресенье придётся взять дополнительную смену.

— Хорошо.

— Танюш, оставишь нас? — ласково попросил у девушки Иван Фёдорович.

Она кивнула и вышла с кухни, закрыв за собой дверь. А я начал отчитываться тихим голосом:

— Призраков вернул, сестру спас.

— Как спас?

Я на мгновение завис. Иван Фёдорович всё равно узнает о смерти в больнице, поэтому не было смысла отнекиваться. Однако я не знал, стоит ли рассказывать про Макара или лучше повесить убийство на себя.

— На сестру напал охранник. Его пришлось убить, — последнее произнес одними губами, но куратор понял. Его взгляд изменился на настороженный.

— Почему не позвал на помощь? — процедил он.

Ивану Фёдоровичу не понравился этот поступок. Но в делах семейных его мнение меня мало интересовало. Я бы не успел позвать на помощь, Свету бы уже застрелили. Но по мнению куратора раз успел подняться, то мог по пути и охранника больницы захватить.

— Не мог. Я бы не успел, — честно ответил я.

— Жалеешь о том, что сделал? — спросил куратор, отводя взгляд.

— Нет. Он бы убил её.

— Тебя могут вычислить…

— Нет, — отрезал я. — По камерам меня не видно. Следов я не оставлял.

— Как ты это сделал?

— Стёр записи во время пересменки охраны, — соврал я для достоверности. — И остальные следы убрал. А свидетели меня видели лишь в очереди к травматологу, хирургу и на УЗИ.

— Ладно. Но если ко мне будут вопросы, то скажу, что ты пропал на всю ночь, поэтому мы и не уехали. И Таня скажет также.

Я кивнул.

Больше мы не разговаривали. И даже в поезде Иван Фёдорович не сказал мне ни слова.

Я всё понимал — ему нужно время, чтобы определиться с отношением ко мне. Ведь одно дело, когда я убивал регатов, а тут живой человек. Теперь Иван Фёдорович будет гораздо осторожнее в отношениях со мной. Но мне было всё равно, главное — я спас сестру и не раскрылся.

Также молча куратор отвёз меня в училище во вторник утром. И даже не ответил, когда я с ним прощался, в отличие от доброжелательной Тани. Призраков-шпионов я ещё в поезде перепривязал к канцтоварам и оставил куратору. Он без лишних слов убрал их в свою сумку.

Я зашёл в комнату за два часа до начала занятий, и у меня осталось время, чтобы привести себя в порядок. Но до душа дойти не успел. В комнату постучали, и я поспешил открыть дверь.

Внутрь ввалился Серёга с ошарашенными глазами.

— Серёг, ты чё? — спросил я у парня.

— Помнишь парня убитого?

— Ну да.

— Так его призрак теперь всё общежитие терроризирует! Орёт и спать не даёт. Залетает в комнаты и всех пугает. Охрана ходит туда-сюда, но изгнать не может. Пиздец какой-то, я три дня выспаться не могу. Может, хоть ты с ним справишься?

— Я же не всесильный. Не уверен, что смогу, если в службе безопасности до сих пор не разобрались.

Стоило мне это сказать, как из стены выплыло лицо призрака, который раньше был моим одноклассником. Походу он следил за моей комнатой.

— О, вот и подпитка пришла, — процедил он зловещим тоном. — Самое время восполнить запас энергии!

Призрак оскалился, и вместо зубов у него выросли кинжалоподобные клыки. Сколько же он успел энергии вытянуть из меня за короткое время привязки?

А интуиция подсказывала, что он сможет сделать клыки материальными на ту же секунду. Хватит ли этого, чтобы убить меня?