Смотрю в окно — туда же, куда и Ксавьер. Здесь, за пределами города, пейзаж не так идилличен, хотя всё равно красиво. Вдалеке возвышаются какие-то сопки из красной породы. По склонам ползут чёрные жучки… Какие-то чёрные жучки.



— Не знаешь, что это? — спрашиваю у Ксавьера и в очередной раз радуюсь, что удалось остаться с ним в этом экипаже вдвоём. Без лишних глаз и ушей.



— Это вагонетки с рудой, — отвечает он так легко, как будто точно знает. Мое удивление явно читается на лице, и Ксавьер переводит взгляд на меня. Колеблется пару секунд, а потом добавляет: — Я работал там, на ремонте машин. На Аурелии всё производство автоматизировано, но всё равно нужны люди, чтобы обслуживать механизмы. Гораздо меньше, чем во многих других мирах.



У меня такое чувство сейчас, как будто я впервые заглянул за Врата. Врата, которые находятся у него в голове.



— Ты знаком с организацией производства на Аурелии? — всё с тем же удивлением спрашиваю я.



Ксавьер кивает.



— Это не особенно скрывают. Просто об этом никому не интересно говорить. Каста Изы — конструкторы. Они контролируют большую часть процесса. Распределение производит Храм. Вот туда мне…





Ксавьер



…«мне не удалось попасть». Обрываю себя раньше, чем успеваю договорить до конца.



Что ж это со мной? С воздухом тут что-то не так… Или проблема в его глазах?



Насторожённо смотрю на Бастиана, понял он что-нибудь или нет? И не зря. Тот тоже изучающее глядит на меня. Может, было бы проще, если бы я рассказал ему… Хотя бы часть того, что видел за эти пять лет?



Тут же отгоняю эту глупую идею и мысленно смеюсь над собой. Зачем ему это всё? Таким, как он, безразлично, откуда берутся машины и кто строит их дома. А о другом… Рассказывать не хочу.





Марк



Закрывается. Не успеваю вытянуть больше ничего. Тем более что до дома Изы осталось ехать не более, чем полчаса.



Когда подъезжаем, Иза уже нашла развлечение остальным гостям и с улыбкой встречает нас.



— У нас есть пляж, там можно даже прыгать с вышки. Хочешь искупаться и позагорать? Основное веселье начнётся ближе к вечеру. Или могу показать тебе дом.



Кошусь на Ксавьера. И сам не очень-то солнце люблю и не горю желанием на нём лежать, а у него ещё это украшение на бедре… Невольно хмурюсь. Девушка поставила… Уж не Иза ли? Лайза сказала, что разок его брала. Но ни Зак, ни Парисс не стали бы отдавать ей своего раба. Собственники они. А где два хозяина, там и третий, и Иза вполне могла… Что-то тут нечисто, но что — пока понять не могу.



А Ксавьер, что весьма странно, стоит абсолютно спокойный, даже и не слушает как будто нас.



— Нет, — всё-таки отказываюсь я, — не хочу, — а что это вон там? — снова тыкаю пальцем в горы. Интересно её версию узнать.



Иза улыбается.



— Там папина территория, туда нельзя. Но вообще, если хочешь посмотреть берег — могу дать скайфлай. Только далеко не улетай.



И что, даже не станет меня провожать? Иза сегодня ошеломляюще мила. Я бы сказал — слишком мила.



— Я бы хотел, — тут же соглашаюсь я. Воздушную съёмку проведём. Других карт Аурелии, кроме туристических, у нас нет.



Иза проводит нас к посадочной площадке, забираемся в скайфлай. Она машет рукой, и я поднимаю транспорт в воздух. Внешне это что-то наподобие примитивного вертолёта, только ход ровный и работает бесшумно. Но, в отличие от обычных их околоземных экипажей, этой штукой надо управлять через штурвал. А я бы хотел заняться кое-чем ещё.



— Умеешь управлять? — интересуюсь у Ксавьера. Так, на всякий случай. И абсолютно неожиданно слышу ответ:



— Да.



— Тогда меняемся.



Я перебираюсь в пассажирский отсек и устраиваюсь там. Интересно, Ксавьер сейчас не изобретает какого-нибудь идиотского способа сбежать?





Ксавьер



У меня такой свободы не было четыре года. Даже не знаю, на какой высоте находятся их энергетические барьеры. Сейчас бы рвануть к Вратам и…



Со вздохом оглядываюсь через плечо. Бастиан мучает планшет. Повернул его так, чтобы было не видно экран. Как будто чувствует мой взгляд — поднимает глаза. И улыбается. Тоже улыбаюсь — как дурак.



Ладно… Может быть, представится ещё шанс. Надо узнать, когда он вообще собирается домой. Скайфлай послушно скользит по потокам воздуха, и я пытаюсь вспомнить, когда мне было так хорошо. По всему выходит, что очень давно.





Марк



Уже через минуту сквозь зубы прорывается мат. Да, камер по уши не только в доме, но и здесь. Потому Иза и отпустила нас — всё равно может в любой момент посмотреть.



Оглядываю дом — там тоже камеры везде. Даже в спальнях. Ставлю скачиваться базу, а сам делаю несколько снимков парка с воздуха, а потом начинаю изучать план. Сосредоточиться удаётся с трудом, и, собрав базовую необходимую информацию, снова перебираюсь к Ксавьеру. Наклоняюсь и тихонько говорю в самое ухо, как будто просто решил с ним поиграть:



— За нами следят.



Ксавьер вздрагивает и серьёзно смотрит на меня. В кои-то веки недопонимания между нами нет, и не нужны слова.



— Желаете взять управление на себя, господин?



Качаю головой.



— Желаю отдыхать.



Помешкав, наклоняюсь ещё раз к нему и добавляю:



— В доме тоже. Везде. Кроме туалета разве что.



Откидываюсь назад и остаток полёта пытаюсь расслабиться. Время от времени с планшета делаю очередные фотографии. Тут на самом деле красиво. Под нами — зеленовато-голубой океан, побережье сейчас проносится чуть вдалеке.



— Поворачивай назад, — приказываю я без особого желания спустя примерно полчаса. Всё, что можно сделать с воздуха — я сделал. А наедине нам всё равно не побыть.



Кстати, интересно, где Ксавьер научился водить этот скайфлай? Мне вот пришлось специальный курс проходить…



— Ксавьер, а ты всегда был… домашним рабом? — со всей возможной дипломатичностью спрашиваю я. Ксавьер всё равно напрягается.



— Нет, — говорит он. Подумав, добавляет: — господин. На шахтах ещё.



— И всё?



— Гладиатором был.



— На шахтах же надо в технике разбираться?



— Да. Я разбирался, когда попал сюда.



Что-то всё-таки ускользает от меня. Но скайфлай уже приближается к земле, и пора заканчивать разговор.





Посадка проходит мягко, и, оглядевшись по сторонам, решаю всё-таки исследовать пляж.



Иза обнаруживается там же — в шезлонге, в одном купальнике, и у ног её сидит раб. Довольно крупный мужчина на вид, но со светлыми длинными волосами и абсолютно холёным лицом. На миг мне кажется, что я уже видел его пару раз.



— Это мой любимый, — с гордостью произносит Иза, проследив за моим взглядом, — обучен двенадцати школам любви.



Хмыкаю и киваю Ксавьеру на шезлонги. Он тут же отправляется выполнять приказ.



— Я думал, здесь не принято привязываться к рабам.



— Не принято, — вздыхает Иза и гладит раба по волосам. У того отсутствующее выражение лица, но, улучив момент, он подхватывает руку Изы и целует ладонь. Меня пробивает дрожь — вспоминаю такой же почти момент, случившийся с утра и со мной. У них рабы так… выражают преданность господам? Вот и всё, что Ксавьер хотел мне сказать?



Наверное, тоже хорошо… По крайней мере можно рассчитывать, что не попробует сбежать… Но всё же я надеялся на что-то ещё.



Ксавьер устанавливает шезлонг и опускается на колени возле него. Я неторопливо раздеваюсь, складываю одежду в изножье и укладываюсь загорать. Беру стакан со столика, стоящего рядом, достаю из ведёрка со льдом графин с фрешем и наливаю себе.



— Мне кажется, ты смог бы меня понять, — говорит Иза тем временем, — ты тоже порой так смотришь… На своего раба…



Мне сок поперёк горла встаёт.



— Да?.. — растерянно тяну я. — Не замечал…



— Ты, наверное, хотел бы забрать его с собой? Когда поедешь домой?



Искоса поглядываю на Ксавьера. Он тоже внимательно слушает разговор.



— Может быть. Но у нас же рабства нет. А освободить, я так понял, нелегко.



— Уже интересовался, да? — Иза улыбается, и в глазах её искрятся озорные огоньки. — Отпустить — да. Но гражданам Аурелии разрешается иметь рабов даже в других мирах… Вступивших в Сеть. У вас же признаются права неприсоединившихся миров.



Я киваю. Интересный момент.



— Получить гражданство, наверное, не так легко. Да и я не хотел бы лишиться гражданства Сети… Из-за какого-то раба.



— Это очень легко, — Иза машет рукой, — и необязательно отказываться от своего. Просто оформишь двойное, вот и всё.



Откидываюсь назад, закрываю глаза и ловлю руку Ксавьера в свою. Всё-таки Иза сегодня очень мила… Может, на вечер запланирована какая-то дрянь?





========== Глава 20 ==========





Марк



Дрянь не заставляет себя долго ждать — хотя и устроена она вроде бы не лично для меня.



Едва начинает смеркаться, Иза показывает мне мою комнату — чтобы не заблудился, когда наступит ночь. Оглядываюсь по сторонам. Очень приятное помещение, хоть и минималистичное: в центре просторная кровать, в углу столик с зеркалом, в противоположной стене дверь в ванную — ванна круглая, вделанная в пол. Просто мечта. Я бы с Ксавьером в такой…



— Раба отправишь в помещение для рабов, оно на цокольном этаже. Для них там кровати стоят.



— В смысле — в подвал?



— Ну да.



— А если у меня другие планы на него?



Иза поводит плечом.



— У нас тут несколько игровых. Но, может, с рабом поразвлекаешься потом? Всё-таки ты у меня в гостях не каждый день.



А у меня вот такое чувство, что я тебя вижу чаще, чем собственное отражение в зеркале…



— Ладно, разберёмся потом, — резюмирую я.



Но в итоге остаток вечера не могу отделаться от мыслей о том, что там у них за помещение для рабов. Сломать систему секьюрити дома Изы оказалось на удивление просто - защита просто никакая. К сожалению, камеры там работают без звука, так что, сидя в скайфлае, я в этом подвале ничего, кроме смутных теней, не разобрал.



С игровыми комнатами проще. Заглядываю туда невзначай — цепи, наручники, плётки. В принципе, что я и ожидал. Шагаю назад и натыкаюсь на Ксавьера, стоящего за спиной. С беспокойством смотрю на него и ловлю на себе изучающий взгляд.



— Ксавьер… — осторожно тяну я.



— Пытаюсь понять, — говорит он, — может вам это понравиться или нет? Господин?..



Вопреки обыкновению от этого «господин» мурашки бегут по спине.



— Может быть, — признаюсь я, — по крайней мере ошейник мне на тебя понравилось надевать, — поднимаю руку и веду кончиками пальцев по чёрной полосе на его шее, — только если тебе при этом будет хорошо со мной.



— Многие хозяева спрашивают — нравится ли мне. Но есть только один ответ.



Этот спор начинает приводить меня в уныние, и я отворачиваюсь от Ксавьера, говоря уже через плечо:



— Не помню, чтобы я приказывал мне лгать.





На том разговор затухает, и я уже не так уверен, что могу попросить его о том, о чём собирался. Но замаячившие на горизонте Парисс и Кларк прибавляют мне уверенности. Камера у Ксавьера по-прежнему спрятана под ошейник, и на сей раз я прицепил и микрофон. Потянув за поводок, шепчу ему на ухо:



— Иди в помещение для рабов. Побудешь там до конца вечера. Сними ошейник. Чтобы шея отдохнула. Это ведь не запрещено?



— В пределах частного дома — нет.



— Вот и хорошо. Ошейник оставь там, я тебе новый куплю. А сам приходи ко мне в спальню ближе к ночи. И помни — тут везде камеры.



Ксавьер кивает. Отвечает тихо: «Да, господин», — и отправляется выполнять приказ. Я же спешу навстречу «друзьям» — мне предстоят долгие несколько часов. Хорошо хоть, им нечем будет доставать меня.





Вечер в самом деле проходит сравнительно спокойно, хотя пару раз меня пытаются втянуть в разного рода игры с участием рабов. Один раз играем в карты на приказ, отданный чужому рабу. Я выигрываю на первом кругу и приказываю спутнику Парисса принести мне сок. Замечаю, что тот двигается слегка прихрамывая — но ничего безобиднее всё равно придумать не могу.



Второй раз снова проигрывает Парисс — точнее, его раб. Теперь награду получает Кларк, но ему, похоже, особо нечем заняться с чужим рабом, и он просто приказывает ему и своей спутнице, стройной темноволосой рабыне, потрахаться для него.



Девушка кусает губу и всячески отлынивает от обязанностей, и смотреть на это мне совсем не в кайф. Хотя парни увлечены и даже дают советы, хотя, по-моему, оба знают «об этом» меньше раба.



Я уже намереваюсь уйти, когда приближается Иза и представляет мне обещанную сестру Глена. Но та тоже утомлена и разговор клеится с трудом



— А где сам Глен? — всё-таки вяло интересуюсь я.



— Да, где? — та тоже недоумённо смотрит на Изу.



Хозяйка поводит плечом.



— Не знаю. Не ответил на мой звонок.



Я всё-таки отпрашиваюсь спать и бреду к себе. Меня волнует только одно — как мы под надзором камер проведём будущую ночь.



Иза, очевидно, раскусила моё отношение к Ксавьеру. Это не повод совсем уж его не скрывать… Но надо определиться — хочу ли я ей подыграть?



Я думаю — нужно, потому что иначе я так и не выясню правила той «Игры», которую они ведут.



Иза, как назло, нагоняет меня уже на входе в дом.



— А ты правда устал? Или не терпится развлечься как-нибудь ещё? — хитро поглядывая на меня, спрашивает она.



Пожимаю плечами.



— И то и то. День был долгим, так что я мечтаю только…



Открываю дверь в комнату и сглатываю, глядя на Ксавьера стоящего в шаге от входа на коленях. Футболку уже снял, так что мы можем лицезреть великолепный торс, ставший ещё лучше за последний месяц. Иза прислоняется к дверному косяку, наблюдает за мной.



Я подхожу к кровати, опускаюсь на неё и протягиваю Ксавьеру ботинок. Ну пусть сделает хоть что-нибудь…



Ксавьер покорно начинает расшнуровывать его.



Я смотрю то на него, то на Изу. У той в глазах зарождается блеск.



— А хочешь… Отдохнём втроём? Или вчетвером?



Ксавьер замирает. Исподлобья испытующе смотрит на меня. Я же к таким экспериментам явно не готов.



— Нет, Изи, может, как-нибудь в другой раз.



Вздыхает и прощается со мной.





Ксавьер



Наверное, предложение Изы должно меня напугать, но в тот момент, когда оно звучит, я думаю только о том, что смогу коснуться его. Он наконец-то отдаст приказ. Пусть даже Иза тоже будет тут. Я её перетерплю. Не в первый раз. Но господин отказывает и ей. Может, он вообще асексуал? Хотя нет: утыкаюсь взглядом в набухший на брюках бугорок. Я бы не сказал…



— Иди в душ, — мягко приказывает мне, как только Иза выходит за дверь, — я закончу сам.



Киваю, поднимаюсь, иду выполнять приказ.



Помещения для рабов произвели на меня тягостный эффект. Я уже стал забывать, каково находиться там.



Захожу в душ и на самом деле хочу смыть с себя весь этот вечер. Стягиваю джинсы, включаю воду. Кошусь на ванную и даже улыбаюсь: размечтался… Но хорошо бы нырнуть в неё. Однако же Бастиан приказа не отдавал.



Стоит подумать о нём, как за спиной раздаётся щелчок дверного замка.



Оглядываюсь через плечо. Закутаться бы в полотенце, так ведь я в данный момент под водой. Хотя чего он ещё не видал?





Марк



В комнате неуютно одному. Даже в планшет неохота лезть — такое чувство, что за каждым чихом следят. Под камерами спать… Класс.



А спать ли? Кошусь на дверь санузла.



Раз я оставил Ксавьера, то надо доигрывать роль до конца. Не хочется, конечно, его принуждать… Но я же не буду заставлять. Пусть решает сам. В конце концов, можно устроить имитацию под одеялом — пообжимаемся, а они пусть думают что хотят.





Ксавьер



— Ксавьер, — облизывает губы, глядя на меня. Даже не знаю, как понимать выражение его лица…



— Да, — так и не поворачиваюсь до конца, хотя кто его знает, что тут лучше. Стоит любуется на мой зад.



— Хотел напомнить про камеры, — говорит он.



— Я помню, — отвечаю ему.



— Да… Нам бы надо как-нибудь обосновать то, что я оставил тебя при себе на ночь. Я сказал, что собираюсь развлекаться с тобой. Так что у них не должно возникнуть сомнений в том, что ты меня развлекал.



Наступает тишина. Только в душе шуршит вода.



— Хорошо, господин… Бастиан, — кажется, голос не до конца слушается меня. Замечаю в нём нездоровую хрипотцу.



— В принципе, это всё.



Бастиан выныривает вон.



Я заканчиваю и выхожу к нему. Бастиан лежит на кровати в одних брюках, видимо, тоже устал.



— Господин хочет, чтобы я помог ему раздеться? — спрашиваю я.



Бастиан как-то странно смотрит на меня, не поймёшь, хочет или нет. Но говорит:



— Да.



Приподнимаюсь, стягиваю с него брюки.



— Господин хочет, чтобы я помог ему в душе?



— Нет, — качает головой и встаёт, — я сам.



Возвращается минут через десять. Смотрю на его узкие бёдра, закутанные в полотенце. Постель к тому времени уже расстелена, и я снова стою на коленях.



Бастиан задумчиво оглядывается по сторонам. Представляю его мысли. Да, кроме кровати тут больше не на чем устроиться на ночь. Но я могу и на полу. Только отдайте приказ.



— Иди сюда, — сам ныряет в кровать. Полотенце всё ещё на бёдрах — так и собирается спать?



Выполняю приказ и обнаруживаю его почти обнажённое тело рядом с моим. Зачем-то накрывает нас одеялом. Не знаю, как можно было бы выносить это всю ночь. От Бастиана исходит физически ощутимый жар. И он к тому же намеревается продолжать спектакль.



Его рука скользит мне на бок — так ласково и невесомо, что с трудом удерживаюсь от того, чтобы поймать её и прижать.



— Как господин хочет, чтобы я ублажил его?



Вижу, как по горлу Бастиана проскакивает кадык.



— Как всегда, — говорит он.



Не придумал, видимо, ничего. А я откуда знаю, как ты любишь всегда?



Всё же нависаю над ним и начинаю целовать. Сначала плечи. Потом горло, мгновенно открывающееся навстречу поцелуям.



Это не игра. Не может быть игра. Но у меня всё равно слишком путаются мысли, чтобы что-то разобрать.



Спускаюсь поцелуями вниз. Одеяло мешает, но ласкаю один сосок за другим. Бастиан постанывает и дрожит. Спускаюсь ниже и принимаюсь целовать живот. Замысел прост — вряд ли он откажется от того, чтобы я приласкал его ртом. А если захочет чего-то более конкретного… Пусть скажет сам.



Член Бастиана уже дрожит перед моим лицом, когда его рука неуклюже нащупывает ящик прикроватной тумбы и суёт мне в пальцы тюбик, назначение которого трудно не угадать.



Я всё-таки вопросительно смотрю на него.



Кого мне готовить, вас или себя? Я бы спросил, но вряд ли это будет выглядеть «как всегда».



— Не останавливайся, — шепчет Бастиан и чуть разводит ноги. Похоже, всё-таки его…



Ловлю губами его член и, пока провожу по головке языком, выдавливаю на пальцы немного геля и принимаюсь нежно ласкать его с другой стороны.



Странно, но его вкус на губах не вызывает и тени отвращения — я только смотрю снизу вверх, пытаясь уловить выражение его глаз, но их уже заволок туман.



Бастиан узкий, но старается расслабиться — явно происходящее у него не в первый раз.



Наконец приподнимаюсь, продолжая целовать его тело теперь уже в обратном порядке — живот, потом грудь. Сбрасываю это чертово одеяло, оно нам не нужно. Нависаю над ним, заглядывая в глаза, и слышу, как он выдыхает:



— Давай!





Марк



Не уверен, что очень уж нужно было изображать наш отдых «так». Но молчу. Слишком хорошо, чтобы останавливать его. Губы Ксавьера едва дотрагиваются до моей кожи, успевая обследовать ее всю, сводят с ума, так что становится тяжело дышать. Когда он нависает надо мной, мне кажется, что весь мир сейчас состоит только из него. Я теряюсь в его сильных руках. А он скидывает на пол нашу защиту от камер, ну что ж, пусть смотрят, обормоты такие. Для этого и собрались, как я понимаю. А потом он входит в меня — быстро и аккуратно, одним уверенным рывком. Я чувствую, как его член распирает меня, касаясь каждой чувствительной точки.



Ксавьер изучающее смотрит в мои глаза, но не произносит ничего. Начинает медленно двигаться, и я чувствую, как всё моё тело подстраивается под него, выгибается под нужным углом. Руки сами цепляются за его плечи — только не отпускать.



Ксавьер наращивает скорость, и на мгновение меня охватывает зависть — ко всем тем, кто мог испытывать это наслаждение до меня, ко всем тем, кто смело использовал его — не то что я.



Что-то, наверное, меняется в моём лице, потому что мысли эти зеркально отражаются в его глазах, только что смотревших только на меня. Теперь в них появляется разочарование и тоска.



Раньше, чем он успевает покинуть меня, ловлю в ладони его лицо и принимаюсь целовать. Думай обо мне. У тебя есть только я. Хотя бы сейчас.



Одна рука Ксавьера скользит по моему телу — другая нужна ему для опоры. А я бы так хотел его всего целиком, чтобы каждая клеточка его тела была моей… Мой член зажат между нашими животами, я слабо ёрзаю, чтобы его приласкать. Но даже на мгновение не хочу выпускать лицо Ксавьера из своих рук. Бёдрами крепко обхватываю его поясницу, пятками заставляю сильнее вбиваться в себя.



Полностью теряюсь в обилии ощущений, каждое из которых в отдельности могло бы свести меня с ума.



— Ксавьер… — выдыхаю я, когда моё семя разливается по нашим животам.



Ксавьер мгновение всматривается в мои глаза, потом целует меня. Сам. Наверное, его семя тоже наполняет меня — но мне этого уже не узнать.





Конец 1 части





========== ЧАСТЬ 2. Глава 1. ==========





Ксавьер



Просыпаюсь, едва солнце начинает заглядывать в окно. Некоторое время лежу неподвижно, разглядывая косматую голову, примостившуюся на моей руке.



Бастиан.



Ещё вчера не мог избавиться от мыслей о том, что он использует меня. Что всё происходящее — не по-настоящему. Но сейчас смотрю на его расслабившееся лицо. На руку, упавшую мне на грудь поперёк… Мыслей нет. Только нежность и нестерпимое желание коснуться губами его виска. Интересно, что он сделает, если ощутит этот поцелуй?



Поддавшись порыву, наклоняюсь и делаю то, что хотел.



Ничего не происходит. Бастиан даже не открывает глаз.



Нехотя высвобождаюсь из его объятий и иду в душ. Впервые не хочется смывать чужой запах с тела. Представляю, что его руки всё ещё скользят по моей спине, а сам Бастиан гнётся в моих объятиях, силясь приникнуть сильней.



Качаю головой, отгоняя наваждение, выбираюсь из душа, подхожу к окну и замираю, глядя на парк.



Мне было двадцать три, когда я попал сюда. Бастиану, наверное, примерно столько же сейчас.



Я не так уж много успел повидать. Проработал всего несколько лет — хотя сам себе тогда казался большим спецом. «Если не мы — то кто», — крепко сидело в голове.



Всё геройство выветрилось в первый год. Но дело не в том.



Я никогда не просыпался вот так, в одной постели с тем, с кем провёл ночь. Просто не успел. Сначала было не до того… А потом — тем более не до того.



Мои самые долгие отношения длились два месяца — и то потому, что из них полтора я был в командировке, а когда вернулся, обнаружил, что она меня ждала.



Но ухаживать за девушками мне приходилось… За парнями, правда, никогда.



Тогда для нас это было чем-то вроде спорта: поиграть мышцами, притащить из другого мира букет цветов, которые обычному человеку нигде не найти. Нам это давалось легко. А сейчас я необыкновенно отчётливо понимаю, что ничего не могу Бастиану предложить. Не то что цветов… Даже себя. Потому что меня почти что и не было, когда я попал к нему. А всё, что осталось, принадлежит ему и так.



Смешно думать, что кто-то всерьёз станет встречаться с рабом. Тогда с чего мне в голову взбрело об этом размышлять?



Бастиан начинает шевелиться под одеялом. Поднимает лохматую голову и заспанными глазами смотрит на меня. Вот сейчас станет ясно, будем мы обсуждать случившееся или нет…



— Привет.





Марк



Сознание ко мне возвращается медленно. Горячие руки Ксавьера, которые я продолжаю ощущать на своём теле во сне, постепенно сменяются осмыслением того, как я использовал его.



Какой же я мудак… И не только в прямом смысле, к сожалению. Наверное, именно этого подвоха он постоянно и ждал от меня. И дождался. Вот он я. На всё плевать, кроме собственной показухи.



Давлю горький вздох и понимаю, что долго я так не пролежу. Ксавьера в кровати уже нет, но уйти далеко он не мог. А объясняться всё равно придётся… Высокие звёзды, не пойму только, почему мне?



Приподнимаю одно веко и какое-то время любуюсь фигурой Ксавьера, стоящего у окна. Его узкой талией и бугристой спиной. Почему всё должно было случиться именно так? Почему мы должны были встретиться на этой проклятой планете? Почему… Одни проклятые «почему».



«Да потому, что в нормальном мире он и не посмотрел бы на тебя, Марк, — обрываю себя. — Без этих проклятых косм, которые по легенде тебе нельзя даже собирать в хвост. И в твоих ботанских очках, которые ты так любишь непонятно за что».



Чувствую себя и правда ботаном, который соблазнил капитана футбольной команды. Только всё почему-то наоборот. И человек, о котором я мог бы в нормальной ситуации лишь мечтать, полностью зависит от меня. «Потому и соглашается с тобой спать, — напоминает ехидный голос в голове. — Потому что ты ему приказал, вот и всё».



Чёртов внутренний голос явно вознамерился меня доконать, и мне становится противно лежать на влажных после бурной ночи простынях.



Открываю глаза по-настоящему и понимаю, что Ксавьер тоже смотрит на меня. Чего-то ждёт… Чего? Что я прямо здесь перед ним извинюсь? Даже если бы и хотел — не могу.



— Привет, — только и выдавливаю из себя. Сползаю с кровати и, пошатываясь, направляюсь в душ.



Стою под ледяными струями и вместо того, чтобы намыливаться, жду — может он войдёт? Здесь у нас будет возможность перекинуться парой слов. А иначе… не знаю. Наверное, придётся ехать домой. Всё равно нужно просмотреть данные, которые я успел набрать.



Так и не дождавшись ничего, обматываюсь полотенцем и выхожу в спальню.



Ксавьер очерчивает мою фигуру таким взглядом, как будто увидел в первый раз. Но говорит только:



— Сходить на кухню, господин? Простите, что раньше не предложил.



— Зачем? — секунду с недоумением смотрю на него. — А… Нет. Дома поедим. Спускайся в подвал, забери ошейник и подходи к воротам. Я попрощаюсь с Изой и вызову аэрокар.



Всю дорогу до дома Ксавьер продолжает смотреть на меня. Чувствую себя бабочкой, пришпиленной к стене. Неуютно, и хочется спросить, как понимать этот взгляд. Когда всё-таки решаюсь, слышу в ответ стандартное:



— Простите, господин.



Ксавьер отводит глаза, и мне становится ещё более неловко, чем было до этого. Голос у него куда мягче, чем был до сих пор. Он стал бархатистым и каждым звуком будто оглаживает меня, заставляя волосинки шевелиться на шее. А сам я отчётливей, чем когда-либо, ощущаю, что никакой я не господин. Даже ошейник не решился на Ксавьера одеть — так и держит его в руках.





Надеваю наушник и с трудом заставляю себя сосредоточиться на содержимом планшета, а там есть что посмотреть.



Подземные бараки не сравнить с другими помещениями дома. Кажется, там сто лет никто не убирал. Ряды неухоженных трёхэтажных кроватей тянутся вдоль обеих стен. Содрогаюсь при мысли о том, что на кровати, откуда проходит съёмка, мог бы спать Ксавьер.



Рабы, которых я обычно вижу на вечеринках, хоть и имеют соответствующие атрибуты — ошейники, наручники и вызывающую одежду — но всё же выглядят ухоженными и чистыми. Здесь же, похоже, место для всех. Мне остаётся только гадать, зачем заводить рабов для домашних нужд, когда кибернетика здесь позволяет организовать производство практически без участия людей.



Кошусь на Ксавьера — тянет спросить, что он думает на этот счёт. Не выдерживаю и в самом деле задаю этот вопрос.



Ксавьер с лёгкой насмешкой смотрит на меня. Даже чуть поднимает бровь. У меня мурашки бегут по позвоночнику от такого выражения его лица.



— Им нравится, — просто говорит он.



— Что тут может нравиться? Это же… Во-первых, неразумный расход средств. Пришлось построить целый барак — когда можно было обойтись каморкой для дронов. Во-вторых, антисанитария — страшно же смотреть, — тыкаю пальцем в монитор. — В-третьих, сколько нервов приходится тратить, чтоб организовать процесс, в то время как можно просто нажать кнопку…



— Здесь тоже достаточно нажать кнопку, — на лице Ксавьера появляется знакомая злость. Надеюсь, она адресована не мне. Но Ксавьер как раз таки указывает на висящий у меня на поясе жезл.



Веду плечом, пытаясь избавиться от неприятного осадка после его слов.



— Хочешь — тебе отдам? — неожиданно для самого себя спрашиваю я.



Ксавьер в недоумении смотрит на меня. Потом на ошейник. И снова на меня.



— Есть закон, — мягко, как ребёнку, объясняет мне он, — жезл должен быть у тебя.



— Ага, а есть закон, чтобы ты так смотрел на меня?



— Простите, — Ксавьер отводит взгляд.



Стискиваю зубы. Вспоминаю слова ребят о том, что нужно наказывать даже за взгляд. Может, и не жезлом, но получается, я его сейчас наказал. Дал понять, что так с хозяином себя вести нельзя.



Откладываю планшет и ловлю в ладони свободную руку Ксавьера.



— Я не это имел в виду, — тоже мягко, как могу, говорю ему. Ксавьер не реагирует, и я закусываю губу. Опускаю голову и зажмуриваюсь. — Я хочу, чтобы ты на меня смотрел.



Ксавьер молчит, и я понятия не имею, произвели мои слова хоть какой-то эффект или нет.



Приходится выпустить его руку и вернуться к тому, чем занимался до того, как начал этот разговор.



Снова запускаю запись. Брови ползут наверх, когда я вижу знакомый силуэт в открывшемся проёме двери.



— Парисс… — произношу растерянно.



Ксавьер оборачивается ко мне, но я только качаю головой и продолжаю слушать и смотреть.



— Где он? — Парисс обращается к рабыне, которая при виде его соскочила со своей койки и упала на колени, а пальцем тычет в самую камеру.



— Его господин забрал. Возьмите меня, господин…



Парисс отворачивается недовольно.



— Не люблю, — говорит нехотя он.



— Беатрис вам понравилась, господин.



Парисс одаривает её презрительным взглядом.



— Что ты понимаешь, девка?



— Ничего, господин.



Парисс, явно разозленный своей неудачей, решительно выходит за дверь.



Другой мальчик-раб подскакивает к девушке и трясёт за плечо.



— Ты зачем напомнила ему? Захотела проехаться на остров Глории? Ну давай, дело твое, вот только других за собой тянуть не надо!



— Сорвалось!



— Да уж прям! — слышится другой женский голос из темноты.



— Доиграешься, Рахиль! — тоже из темноты.



Та, кого, по-видимому, зовут Рахиль, фыркает и поднимается с колен.



— Может, и доиграюсь, — резко отвечает она темноте, — да хоть не проторчу до конца дней на кухне, как ты!



Спор стремительно уходит с конструктивной волны, так что я с трудом досматриваю до конца и выключаю запись, когда чувствую, что экипаж начинает тормозить.



«Значит, провинившихся рабов отправляют на остров Глории, — бьётся в голове. — А Эллис вряд ли смирилась со своей участью и, скорее всего, навлекла на себя гнев господ. Вдруг она тоже там?»



Хм, это уже действительно зацепка, надо будет проверить, что это за остров.





========== Глава 2 ==========





Марк



Вернувшись домой, падаю на диван и первым делом включаю кондиционер. Ну и жара… От духоты голова работает с трудом. Сижу несколько минут, закрыв глаза, а когда открываю — с удивлением вижу поднос с холодным десертом перед собой. У них тут очень хорошие десерты из всего, что только можно придумать. И я держу в холодильнике десяток брикетов, чтобы всегда были под рукой. Но десерт, который стоит передо мной, выложен в креманку и украшен свежей ягодкой клубники.



Не сдержав улыбки, поднимаю взгляд и смотрю на Ксавьера.



— А себе?



Кажется, Ксавьера заставляет растеряться этот вопрос. Но уже через мгновение он улыбается и садится на пол около дивана, прислоняясь к нему спиной.



— Вы уже простили меня?



У меня брови медленно ползут вверх. Ещё бы я знал, о чём он…



— Вам не понравилось, как я на вас посмотрел, — поясняет Ксавьер.



— Я не злился, — устало говорю я и переворачиваюсь на диване так, чтобы быть поближе к нему — на животе. Тянусь к десерту через плечо Ксавьера, беру в руки и кладу первую ложку в рот. — Ты иногда на самом деле доводишь меня, но в основном когда начинаешь строить из себя «правильного раба».



Ксавьер молчит. Я зачерпываю ещё из креманки и подношу ложку к его губам, но Ксавьер делает вид, что не замечает, и поворачивает голову ко мне.



— Я не знаю, какого поведения вы хотите, — серьёзно говорит он. — Вам когда-нибудь приходилось действовать, не зная правил игры?



Из горла вырывается истерический смешок.



— Почти каждый день, — признаюсь я.



— И как вы в таком случае ведёте себя?



— Ну… — я всё-таки отправляю ложку суфле себе в рот, — так, как от меня ждут. Пока не разберусь, что к чему. А потом… — «Наношу удар», — едва не сорвалось с языка, но я успел замолчать.



— Вот и я пытаюсь вести себя так, как вы должны бы ждать. Вам подарили раба. Вы, очевидно, хотите развлекаться с ним.



Молчу. Поджимаю губы. Пытаюсь уловить внутреннюю логику его слов.



— У тебя неверные базовые вводные, — наконец говорю я.



Ксавьер внимательно смотрит на меня.



Я улыбаюсь, пытаясь смягчить момент, но это, кажется, не помогает. Ксавьер всё равно предельно насторожён.



— Я не могу объяснить, — говорю я, — просто… расслабься. Я не хочу тебе вреда.



Ксавьер молчит и внимательно наблюдает, как я отправляю десерт в рот, одну ложку за другой.



— Зачем вы приехали сюда? — наконец спрашивает он.



— Да, — соглашаюсь я, — это главный вопрос. По крайней мере, один из.



— Не для того, чтобы развлекаться? — медленно продолжает Ксавьер.



Я качаю головой, пытаясь уйти от ответа.



— Скорее, — наконец удаётся мне подобрать слова, — чтобы узнать этот мир.



Я отставляю креманку и сосредотачиваю взгляд на Ксавьере. Жучков нет. Но я уже знаю, что он был рабом у Закари. Они, похоже, ненавидят друг друга, и всё-таки Ксавьер у него был. А теперь оказывается, что и Парисс чего-то хочет от него. А значит, у одного из них может быть для Ксавьера какой-то «поводок». И нет никаких оснований полагать, что в случае необходимости он рискнёт и встанет на мою сторону.



— Я хочу тебе доверять, — говорю я вслух.



— Но не можете.



Киваю.



Ксавьер отводит взгляд.



— У вас есть для этого основания.



Я молчу. Только прислоняюсь виском к его виску.



— Но кто-то должен начать доверять первым, — произносит он.



Удивительно мудрая мысль.



— У вас есть распоряжения для меня? — спрашивает Ксавьер, снова чуть поворачивая голову в мою сторону.



— Нет. Можешь идти.



Ксавьер встаёт и направляется к двери в свою комнату. На полпути окликаю его. Пытаюсь улыбнуться.



— И спасибо за десерт.



Не верю своим глазам, когда он отвечает улыбкой на мои слова. В груди разливается тепло. Хочется броситься к нему прямо сейчас, повиснуть на шее, но… Но.





Отпускать Ксавьера не хочется, но нужно браться за работу. Нехотя поднимаясь с дивана, беру планшет и иду на второй этаж, в кабинет. Даже в душ не захожу — сразу сажусь смотреть, что наковырял мой вирус.



Скачанных из домашнего архива записей слишком много, и невозможно просмотреть их все. Большую часть записываю на инфокристалл, где уже скопилось прилично информации об этом мире, и откладываю в ящик, взяв на заметку, что пора бы отправить отчёт домой.



Сам ставлю поиск по лицам — у меня есть 3-д изображение нашей Эллис, и вполне возможно, она появлялась в доме у Изы.



Меня бьёт дрожь, когда записи начинают всплывать одна за другой — вот Эллис стоит на коленях обнажённая. Ребята сгрудились за столом и заняты какой-то карточной игрой. Подозреваю, что играют на неё. Сейчас поводок держит Парисс.



Вот неделей раньше — Эллис снова на коленях, на полу в гостиной. Массирует ножку Изы. И Иза же держит поводок.



Пролистываю записи одну за другой, пытаясь добраться до того места, когда Эллис оказалась в ошейнике в первый раз — но не нахожу. Записи обрываются первого июля — а сейчас у нас октябрь. Эллис прислала последнее фото в мае… Значит, времени у них было полно. Со вздохом опускаю планшет на стол и едва успеваю сделать это — в дверь раздаётся стук.



— Вы будете обедать? — спрашивает появившийся на пороге Ксавьер. — Я приготовил, принести сюда, или спуститесь вниз?



Что-то есть неправильное в том, что он так заботится обо мне. Поднимаюсь, подхожу к нему вплотную. На миг почти готов обнять… Но всё-таки останавливаю себя.



— Спасибо, — только и говорю я, — пойдём.



Спускаемся вниз и садимся есть. Ксавьер вышел за пределы бутербродов — на столе пара бифштексов и салат. Готовит он не так чтобы изысканно, но добротно и вкусно, хотя такой обстоятельный обед я получаю от него в первый раз.



— Ты меня разбалуешь, — бормочу я, запихивая мясо в рот.



Ксавьер снова улыбается — едва заметно. От его улыбки у меня у самого всё расцветает внутри. Хотел бы я видеть её каждый день…



Однако последние открытия не дают мне сосредоточиться на еде, и, отставив пустую тарелку в сторону, я всё-таки задаю ему вопрос:



— Ксавьер, ты знаешь… Что такое остров Глории?



Кажется, у него последний кусочек мяса поперёк горла встаёт. Вскакиваю и тороплюсь похлопать по спине, но Ксавьер отводит мою руку в сторону и внимательно смотрит в глаза.



— Почему вас так интересует жизнь рабов?



— Меня? — поднимаю бровь.



— Вы просили заснять бараки. Всю дорогу смотрели запись. Теперь вас интересует остров Глории.



Не отвечаю. Не хочу я ему врать.



Ксавьер в ответ молча смотрит на меня. Потом, наконец, говорит:



— Я думаю, остров Глории — это сказка. Как монстр под кроватью. Сказка, которой пугают рабов, чтобы они не смели бунтовать.



— О каком бунте может идти речь, когда у них у всех чипы в головах?



— Никогда не помешает лишний контроль.



Я отхожу к окну и прислоняюсь лбом к стеклу. Нет… Не кажется мне, что это такая уж и сказка. Хотя всё может быть. И очень похоже, что Эллис отправили туда — где ей ещё быть? Не на арене же!



Не успеваю додумать до конца, потому как звонит домашний ком. Подхожу, снимаю трубку со стены и вижу перед собой лицо Парисса.



— Ты сбежал! — обвиняющим голосом заявляет он.



— Да я вчера на солнце обгорел, решил поехать домой.



— Мог бы попросить у Изы крем.



Отмечаю мысленно, что сама Иза в кадр не лезет — значит, наверное, её рядом нет.



— Не захотел.



— Слушай, — я вижу, как меняется фон за спиной у Парисса. Он, похоже, пристраивается на шезлонг, — у неё скучно. У меня для тебя на послезавтра приглашение повеселей.



— Да? — поднимаю брови.



— Да. У моего отца есть остров. Там собственная погодная установка. Сгоришь — просто включим дождь. Ну и, — Парисс подмигивает, — ещё кое-какие развлечения есть.



«Остров», — эхом отдаётся в голове. Конечно, в океане много островов, но…



— Долго туда добираться? — спрашиваю я.



— На скайфлае пара часов, на яхте — пару дней. Можешь выбирать. На яхте, конечно, веселей.



— Подумаю, — соглашаюсь я.



— Послезавтра, — закрепляет результат Парисс, — и не забудь взять раба.



Слышу звон, непроизвольно дёргаюсь и вижу осколки фарфорового чайника на полу. Ксавьер сжимает порозовевшую руку здоровой рукой.



— Хорошо. Мне надо бежать, — отбрасываю ком и кидаюсь к Ксавьеру: — Ты что?



— Простите, — шипит сквозь зубы, — господин.



Ничего не хочу выяснять. Молча тяну его в подсобку, где рядом с медмодулем обрёл свое место регенератор, и торопливо принимаюсь обрабатывать пострадавшую кисть. Только когда кожа обретает более привычный цвет, поднимаю глаза и смотрю Ксавьеру в лицо. Даже не знаю, с чего начать допрос. А он, похоже, сейчас опять начнёт упираться… Судя по этому «господин».



— Ты не хочешь ехать к нему?



— Не мне решать.



— Ксавьер… — закусываю губу, — обещаю, что честно отвечу тебе на один любой вопрос о себе, если ты сейчас ответишь на мой.



Вижу, что колеблется, но в глазах всё-таки мелькает интерес.



— Хорошо, — нехотя говорит он.



— Ответишь подробно. И честно, — уточняю я.



Ксавьер подтверждает кивком.



— Что связывает тебя с Париссом?



Ксавьер мрачнеет, и у меня такое чувство, что он хочет пойти на попятную.



— Ты обещал!



Желваки гуляют у Ксавьера по щекам. Он осторожно забирает у меня руку и выходит на кухню. Кажется, он меня прокатил.



Когда выхожу на кухню, уже не надеюсь на ответ. Ксавьер стоит ко мне спиной, смотрит в окно и сжимает одну руку другой рукой.



Останавливаюсь в шаге у него за спиной и думаю, как продолжить разговор — и стоит ли вообще продолжать. Однако Ксавьер начинает первым:



— Ваши друзья любят играть в игры.



Весь превращаюсь в слух.



— Это ты уже говорил.



— Самые разные игры, — продолжает Ксавьер. — Чем больше ставки — тем им веселей. И больше всего они любят играть на людей.



— На рабов, — об этом я успел узнать и так.



— Не только, — Ксавьер поворачивается и прислоняется спиной к оконной раме, но по-прежнему смотрит мимо меня. Я вижу, что он опять сжимает обожженную руку здоровой, хотя та уже зажила. — На свободных играют тоже. Но это… Уже другой вопрос, — он делает глубокий вдох, — на меня играли, когда я был рабом. Передавали от одного к другому, — теперь Ксавьер внимательно смотрит мне в глаза, — так что я успел побывать у всех. Изе меня подарил её дядя. Она отдала Кларку, потому что была на меня зла. Кларк проиграл Париссу. А Парисс — Закари.



Я молчу. Мозаика начинает складываться у меня в голове, но в ней по-прежнему слишком много пробелов.



— Парисс, — продолжает Ксавьер, — страдает от того, что не может позволить себе то… То, чего бы хотел.



Я поднимаю бровь. У меня давно уже такое чувство, что эта компания позволяет себе абсолютно всё.



— Он сын жреца, — поясняет Ксавьер, — его приучили к мысли, что плотские отношения для него недопустимы. А он бы хотел… Хотел бы, чтобы сильный мужчина брал его. За это он ненавидит себя. И тех, кто выполняет его желания — ещё сильней.



Брови неумолимо ползут вверх.



— Сначала он приказывает, — Ксавьер снова не смотрит на меня, — потом наказывает за то, что ты выполняешь приказ. Такова его любимая игра. Он редко пускает в ход жезл. Ему скучно. Он любит видеть шрамы и кровь.



Мне трудно поверить, честно говоря. При всём том, что я знаю о съехавших крышах этих парней.



Ксавьер мотает головой, будто отгоняет воспоминания, которые окружили его. Я ловлю его руку и прижимаю к щеке.



— Твоя очередь, — тихо говорю я.



Ксавьер смотрит на меня.





Ксавьер



Сейчас самое худшее время для того, чтобы задавать тот вопрос, который я хочу. Надо было спросить до того, как сам стал отвечать. Но мне нужно знать сейчас. Сейчас, когда он хоть немного получил представление обо мне. Иначе его слова не значили бы ничего.



Невыносимо хочется отложить этот разговор… Ещё чуть-чуть. Может, до того момента, когда он хоть немного забудет мои слова. Но я чувствую, что уже не решусь задать его. Потом.



А сейчас его рука касается моей руки… И я не могу молчать.



Облизываю губы, пытаясь подобрать самые правильные слова. Я не хочу требовать многого. Но я должен понять.



— Эта ночь… — уже ненавижу себя за то, что успел сказать, но язык заканчивает за меня, — что-нибудь значила для тебя? — и тут же продолжение само срывается с губ, — у меня есть шанс?



Бастиан молчит.





Марк



Мне трудно поверить собственным ушам. Стыд заливает краской щёки. Как я могу сказать?



— А ты бы хотел? — наконец выдавливаю из себя.



Ксавьер не отводит взгляда.



— Я просто хотел бы знать, — говорит он, оставляя мне гадать, как это понимать.



Но я чувствую, что это важно для него. А может, просто обманываю себя…



В любом случае ни слова больше произнести не могу. Молча обнимаю его и касаюсь поцелуем губ.





========== Глава 3 ==========





Марк



Я выбрал яхту. Выбрал в основном потому, что Парисс собирался воспользоваться скайфлаем. Но ещё и по той причине, что долгое путешествие позволяло мне обследовать окружающий океан.



Саму яхту взяли напрокат — цена, как и все остальные цены здесь, приятно радовала отсутствием нулей.



— У них тут бесконечные запасы топлива и ресурсов? — спросил я машинально, покручивая в пальцах ключ и отыскивая понравившийся мне в каталоге белоснежный силуэт, но тут же прикусил язык и покосился на Ксавьера. — Рабский труд?



— Нет, — к моему удивлению того явно не взволновал вопрос, — машинный. Помнишь вагонетки в горах?



Я кивнул.



— Большая часть производства автоматизирована. Из людей там только технический персонал.



Я нахмурился, обдумывая услышанное.



— Но в городах техники не так уж много.



Ксавьер кивнул.



— А в городах — рабский труд.



Мне о многом ещё захотелось его спросить, но я заметил, что парочка прохожих косится на нас, и оборвал разговор.



Яхта оказалась пришвартована у самого дальнего пирса, но мы довольно быстро добрались до неё, и, отправив Ксавьера в единственную каюту, я стал разбираться в управлении. Для начала вывел её из гавани и, заложив в навигатор примерные координаты цели, включил автопилот. Понаблюдал некоторое время за тем, как нас медленно окружает бесконечный горизонт, а затем тоже стал спускаться вниз.



Ксавьер, похоже, спрятался в душе.



Я некоторое время боролся с собой, а затем не выдержал и засунул голову к нему:



— Я буду очень нагл, если захочу присоединиться к тебе?



За прошедшие два дня я так и не успел воспользоваться признанием — ну, или почти признанием, которое получил от Ксавьера. Зато оно весьма вдохновило меня. Я понимал, что спешить нельзя, но удержаться не мог. Тем более что он сейчас был совсем близко и такой… Такой. Раздетый догола. С капельками влаги, стекающими по переливающейся мускулами спине.



Ксавьер вскинулся, заметив меня, но возражать не стал — хочется думать, что не просто не решился, а в самом деле не захотел.



Душ здесь небольшой — не в пример той ванной, возможности которой мы так и не использовали в прошлый раз.



Раньше, чем Ксавьер успевает передумать, скидываю одежду и проскальзываю к нему. Затем обнимаю и опускаю голову на грудь.



Хорошо стоять так, под горячей водой, не спрашивая и не думая ни о чём. Хотя мне, наверное, сейчас где угодно было бы с ним хорошо.



Стою неподвижно и сам не замечаю, в какое мгновение его рука оказывается у меня на спине. Затем в волосах. Принимается неторопливо их перебирать.



Зажмуриваюсь от удовольствия и не верю самому себе, но всё-таки не могу удержаться от вопроса.



— Ксавьер…



— Да.



— Ты делал так с кем-нибудь ещё?



Рука Ксавьера замирает, леденеет у меня в волосах. Так и жду, что сейчас скажет что-нибудь наподобие: «Как прикажете, господин». Раньше, чем он успевает ответить, запрокидываю голову и заглядываю ему в глаза.



— Я боюсь, — признаюсь я, — что это, ну знаешь, — делаю в воздухе неопределённый знак. — Что ты, вроде как, просто стараешься мне угодить.



Вижу, как желваки проступают у Ксавьера на скулах, но мне до чёртиков надоело это молчание. Надоело пытаться понять его по глазам. В конечном счёте, если он играет со мной… Карты всё равно рано или поздно придётся раскрыть. Иначе эта игра никогда не продвинется вперёд.



— Давай скажем прямо, в обычной жизни я не очень общительный человек. Ты мог заметить, что мне не очень хорошо удаётся общаться с людьми. И если совсем честно… Обычно мужчины не бегают за мной толпой. А ты… — я чуть отодвигаюсь и оглядываю его со всех сторон, — очень красив, — выдыхаю и краснею до ушей. — Уверен, в тебя здесь влюблялся не один господин.



Ксавьер мгновение смотрит на меня серьёзно, а потом с удивлением вижу на его губах улыбку. Совсем лёгкую, она касается только краешка рта, но такие редкие искорки смеха мерцают в его глазах.



— Может быть, — признаётся он, — но это же ничего не значит. Они могли просто мне приказать, — он молчит какое-то время, а затем добавляет: — И ты тоже мог.



Ксавьер что-то недоговаривает, и мне снова приходится вглядываться ему в глаза, чтобы понять.



— Это важно для меня, — говорю я вслух то, что так и не решился произнести в прошлый раз.



Ксавьер наклоняется и осторожно, будто проверяя, касается поцелуем моего виска. Я тут же ловлю его губы и втягиваю в другой, глубокий и нежный поцелуй. Погрузившись в него целиком, принимаюсь исследовать руками его обнажённое тело. Каждое прикосновение как будто током бьёт. Рука сама сползает Ксавьеру на бедро, и он вздрагивает, замирает в моих руках.



Чуть отстраняюсь и пытаюсь улыбнуться ему. Медленно сползаю поцелуями вниз, на грудь — и дальше по животу. Может быть, ещё слишком рано. Может быть, нам нужно лучше друг друга узнать. Но я слишком хочу изучить его, исследовать каждый уголок.



Очерчиваю языком его пупок и следую дальше. Ловлю губами член, который давно уже ждёт, и начинаю ласкать — сначала одну только головку. Потом насаживаюсь так глубоко, как только могу, и внимательно смотрю на него снизу вверх.



Ксавьер изгибается, прижимаясь спиной к стене. Вижу, как он тяжело дышит, его взгляд так же устремлён мне в глаза, на самое дно.



Руки касаются моих плеч и сжимают, впиваются, оставляя, наверное, красные следы. Но я хочу этого сейчас больше всего.



Принимаюсь двигаться вдоль ствола, вычерчивая узоры языком.



Ксавьера хватает ненадолго — своего рода комплимент. Хотя не могу похвастаться тем, что очень часто делаю минет.



Поднимаюсь и, прижавшись к нему всем телом, снова устраиваюсь щекой у него на груди.



— Зачем? — тихонько спрашивает он. Чувствую его дыхание на своём виске, а затем он закапывается носом в мои влажные волосы.



— Мне так хотелось почувствовать тебя, — улыбаюсь ему в грудь, не поднимая головы.





Когда мы выбираемся из душа, снова пробую завести разговор — и снова без особого успеха.



— Ксавьер, — спрашиваю, укладываясь на единственное удобное место в каюте — кровать. Ловлю его руку и тяну на себя, — ты не доверяешь мне?



— Это провокационный вопрос.



Одно из самых длинных предложений, которые я слышал от него!



— Нет, — со вздохом глажу его по плечу, — мне важно знать, как… ты оказался в рабстве. Не потому, что я хочу использовать это против тебя! — добавляю торопливо, когда вижу, что он вскидывается и заглядывает мне в глаза.



Ксавьер закрывает глаза, будто что-то решает про себя.



— Я не могу сказать, — говорит он наконец, — спроси о чём угодно — только не об этом.



— А если я спрошу, почему ты не можешь сказать?



Открывает глаза и смотрит на меня.



— Дело… в ребятах?.. Ты боишься? Что-то им обещал?



Совсем другая — неприятная — усмешка показывается на его губах, и в глазах отражается злость.



— Значит, дело не в них, — делаю вывод я.



— Нет, не в них, — Ксавьер коротко качает головой.



Закусываю губу и откидываюсь на подушки. Не могу отделаться от мысли, что и у него какая-то своя игра…







========== Глава 4 ==========





Марк



Остров, куда приглашает нас Парисс, сверкает зеленью пальм и эвкалиптов ещё издалека. Мы приближаемся к нему быстрее, чем можно было ожидать — к вечеру первого дня. За это время я несколько раз сканирую окружающие воды, чтобы выяснить, нету ли тут ещё каких-то неотмеченных на карте островов, но не нахожу ничего.



Спускаюсь взять в холодильнике воды, а когда возвращаюсь, вижу, что Ксавьер стоит на носу и внимательно вглядывается в приближающийся клочок земли. Руки его стиснуты на перилах, и не будь это частью моей профессии, я бы вряд ли заметил, какие сильные эмоции терзают его сейчас.



Подхожу и прижимаюсь к его спине, наслаждаясь тем, что теперь могу позволить себе это. Ксавьер напрягается, но затем ловит мою руку у себя на груди и прижимает плотней.



— Ты всегда так молчалив? — спрашиваю я.



Ксавьер какое-то время молчит, а затем отвечает невпопад:



— Я здесь уже был.



Перегибаюсь через его плечо и пытаюсь заглянуть в глаза.



— Ксавьер…



— Всё хорошо.



Ничего не хорошо, но я не знаю, с какой к нему подступиться стороны.



— Мне нужна твоя помощь, — наконец предпринимаю очередную попытку я.



Ксавьер теперь смотрит на меня.



— Ты знаешь этот мир и этих людей лучше, чем я.



Ксавьер как-то невесело усмехается и неожиданно разворачивается всем корпусом, так что я чувствую, что нащупал нужную струну, сумел завладеть его вниманием целиком.



— Бастиан, я хочу предупредить, — внезапно решается он.



Настораживаюсь и внимательно слушаю.



— Не подписывай ничего. Помнишь, Иза предлагала…



— Помню, — настроение мгновенно портится, — но она сказала, что это позволит вывезти тебя.



— Может быть. Но вы уже не сможете покинуть планету. Да и я… Я ведь тоже её гражданин.



— Вот оно как….



«Что же ты раньше молчал…»



— Ксавьер, — тяну его за руку и заставляю усесться на одну из тех скамеек, которые установлены вдоль бортов, — поговори со мной. Гражданам планеты запрещено её покидать?



Ксавьер нехотя кивает.



— Вы могли бы сами найти в законодательстве этот пункт. Его никто особо не скрывает… Просто он закопан так, что, не зная, где искать его, никогда не заметишь.



— Так. Это та лазейка, через которую они превращают свободных в рабов?



— Одна из...



Ксавьер не успевает договорить, потому что мы оба слышим гул моторки совсем рядом, и фонтан брызг окатывает нас с ног до головы.



— Наконец-то! — слышу крик Парисса. — Вот и ты!



— Ксавьер, — говорю, быстро наклонившись к нему, — помни, что ты мне нужен. Я не идиот и не неблагодарная…



— Бастиан! — снова окликает меня Парисс.



— Одним словом, я знаю, кто мои друзья, — не теряя времени, заканчиваю я, сжимаю его руку напоследок и, встав в полный рост, машу Париссу рукой.



— Дашь подняться на борт?



Бросаю взгляд на Ксавьера, и тот молча отправляется скидывать трап.



— Покажу тебе, как тут зайти в порт, — сообщает Парисс, уже подтягиваясь за перила и поднимаясь на палубу.





Парисс в самом деле показывает. Показывает - и не только порт. Пришвартовав яхту, проходимся по берегу — вся набережная представляет собой одну пальмовую аллею, которая ведёт к особняку. Похоже, кроме усадьбы Парисса здесь ничего нет.



— Основные развлечения начнутся вечером, — говорит он, — когда жара спадёт. Пока можешь немного отдохнуть, или, если хочешь, покажу тебе парк.



Я выбираю парк в надежде увидеть что-нибудь любопытное. Однако здесь нет ничего, кроме красивейших деревьев и цветов, не менее красивых загорелых рабов, которые собирают фрукты тут и там.



— А как же машинный труд? — спрашиваю у Ксавьера, улучив момент, потому как Парисс, к счастью, оставил нас одних.



Ксавьер пожимает плечами.



— Ему нравится смотреть.



Ну да, на смуглых рабынь в свободных туниках и правда приятно смотреть. Даже приятней, чем на сами налитые соком персики, висящие на ветвях.



Картины почти идиллические, и если бы не предупреждения Ксавьера, я бы вряд ли заподозрил Парисса в каких-то нелицеприятных вещах. Впрочем, он всегда вызывал у меня странное ощущение… Красивый до смазливости, с полными губами, которые делают его излишне женственным на мой вкус. Может, он и нравится таким, как Ксавьер, но я однозначно предпочитаю более мужественных мужчин.



Будто под заказ, Парисс появляется из тени деревьев, направляется к нам по одной из аллей.



— Пойдём в дом, — предлагает он и указывает в соответствующем направлении, - расскажу, зачем я тебя пригласил.



— Надеюсь, ты не будешь уговаривать меня сменить гражданство и остаться здесь навсегда? — с улыбкой интересуюсь я.



— Что? Иза… Нет, — Парисс поспешно качает головой. — Идём.



Послушно следуем за ним, и Парисс начинает рассказ:



— Ты, наверное, мог заметить, что у нас здесь очень хорошо.



— Заметил. Прямо рай земной.



— Именно так, — серьёзно соглашается Парисс, — некоторым… гостям… кажется, что мы с ребятами живём как-то не так. Что нужно добывать пищу в поте лица… Но дело в том, что в нашей жизни нет ничего особенного. На Аурелии все живут так.



— Все свободные? — уточняю я.



— Да, — Парисс непонимающе смотрит на меня, а затем усмехается, — ты про рабов… В них необходимости тоже нет. Это скорее… Украшение стола.



— Я обратил внимание, — делаю вид, что с интересом разглядываю парк, — хотя и не всё могу понять…



— Я к этому и веду, — Парисс кивает в подтверждение собственных слов, — каждый ищет, чем наполнить свою жизнь. В чём смысл жизни — извечный, но для многих отвлечённый вопрос. Для нас он… насущный, как сама жизнь. Есть ли что-то, кроме первичных инстинктов, стремления подчинять и продолжать род?.. Ну, и, служения Железному богу, само собой.



— Как я понимаю, у тебя есть какой-то ответ?



— Ответ для каждого свой. Лично я люблю рисовать. Видишь ли… Акт творчества, даже творения, делает человека больше чем просто двуногим, которому всегда хочется спать и есть. Животные не могут создать прекрасное. Только мы.



Изображаю полное согласие, но сам с удивлением смотрю на него. Парисс сегодня проявляет несвойственный себе обычно ум, и, будто расслышав мои мысли, тот издаёт мелодичный смех.



— При ребятах об этом трудно говорить.



Мы заходим в дом и располагаемся в гостиной. Рабы приносят нам напитки и фрукты, и мы принимаемся за ленивое подобие ужина.



— Как тебе? — спрашивает Парисс в какой-то момент, поднимаясь, чтобы подойти к камину и в очередной раз налить себе бренди. Свободной рукой он указывает на картину, висящую на стене.



Рассматриваю Парк. Две девушки — наверное, рабыни — пойманы в танце. Две туники — розовая и голубая — развеваются на ветру. Картина не очень точная, но очень красивая. У художника явно есть и вкус, и стиль.



— Красиво. Твоя?



— Да. Одна из тех, что понравилась матери — поэтому я держу её на виду.



— Завидую. Хотел бы я иметь такое же чувство прекрасного.



— Оно у тебя отличное, — Парисс улыбается уголком губ и почему-то бросает на Ксавьера косой взгляд.



Входит раб и ставит на кофейный столик ещё один поднос.



— А как тебе он? — Парисс жестом останавливает раба, который уже собирается уходить. — Сними, — он указывает на единственную одежду, скрывающую безупречное тело раба — набедренную повязку.



Невольно сглатываю, когда по команде господина та слетает на пол.



— Очень, — произношу сдавленно.



Раб и правда красив. Он светловолос и голубоглаз, но кожа у него загорелая, и мышцы кажутся выточенными из бронзы. Я даже невольно нашариваю руку Ксавьера и стискиваю, чтобы немного прийти в себя.



А кроме того одна пикантная деталь притягивает мой взгляд — у раба откровенно стоит. Прямо сейчас.



— Это всё диета, — с гордостью произносит Парисс, прослеживая мой взгляд. Подходит к рабу и очерчивает рукой пах. Члена не касается. Живот раба вздымается, демонстрируя нарастающее возбуждение. — Хочешь попробовать его? — Парисс внезапно переводит взгляд на меня. — Уверен, ты смог бы оценить.



На миг теряю способность говорить.



— С чего бы вдруг? — наконец выдавливаю из себя.



— Ты же мой гость, — Парисс растягивает губы в широчайшей улыбке, но ощущение, что что-то неладно, усиливается по мере того, как он отпускает раба и делает два шага по направлению к креслу, в котором сижу я. Ксавьер на коленях у моих ног, и Парисс останавливается перед ним. Ловит подбородок двумя пальцами и заставляет запрокинуть голову назад.



— Обмен, — коротко говорит он, — всего на пару дней.



— Зачем?



— Хочу его нарисовать.



Смотрю на Ксавьера, но тот не отводит от Парисса глаз.



— У меня, вообще-то, хватает кандидатов занять мою кровать, — отвечаю, пытаясь перетянуть внимание на себя. — Зачем мне ещё один раб?



Парисс опять улыбается и нехотя отходит от Ксавьера, но у меня остаётся впечатление, что между этими двумя протянулась какая-то нить. Какая-то загадка, ответа на которую не знаю только я.



— Ну, — задумчиво цедит Парисс, — могу предложить тебе что-то более интересное.



— Что, например? — лениво пожимаю плечами, касаюсь губами бокала, а сам думаю о том, как бы навести разговор на тему, которая интересует меня — остров Глории. Впрочем, Парисс, похоже, знает, чем меня занять…



— Моя мать занимается учётом и распределением рабов. Если не нравится мой Лаверн, могу предложить каталог… Подберёшь себе кого-нибудь ещё.



— Каталог? — прищуриваюсь. — У вас есть каталоги рабов?



— Ну да. Как ещё их выбирать?



Молчу. «Эллис», — бьётся в голове.



— А как часто составляются каталоги?



— Раз в месяц, на всех «свежих» рабов. Я сумел тебя заинтересовать? — улыбка просто сияет на его лице.



— Мне хотелось бы посмотреть… каталоги за прошлый год. Ну, знаешь, любопытно, какой бывает разброс.



— Но не могу обещать, что смогу достать тебе любого из рабов, которые есть в каталоге, скажем, за апрель.



— Всё равно.



Смотрим друг на друга, потом Парисс переводит взгляд на Ксавьера, а вот я не могу заставить себя посмотреть на него.



— Ты мне его отдашь до конца недели, — говорит он.



— Долго, — с сожалением вздыхаю, — а может, успеешь за три дня?



— Может быть, — поразмыслив, Парисс принимает мое предложение. Чувствую себя подлецом, но… Мне необходимо увидеть списки рабов. Чем раньше я найду след, тем раньше мы уберёмся отсюда.



— И ты обещаешь мне вернуть его целым.



— Конечно, — фыркает Парисс, — медмодуль во дворе.



Уверенность, которая звенит в его голосе, заставляет меня почти сдать назад, но я всё же беру себя в руки.



— Разрешишь дать ему пару распоряжений?



— Да, я всё равно раньше утра не начну рисовать. Пусть придёт за час до завтрака. Он знает куда.



Мы ещё какое-то время обсуждаем картины, в которых я не разбираюсь почти совсем. Потом снова выходим в парк и спускаемся на пляж. Ночью здесь так красиво, что не описать.



Наконец Парисс показывает мне спальню, и, пропустив Ксавьера вперёд, запираю дверь за спиной.



Камеры. Первым делом надо проверить камеры. Только как бы это сделать при Ксавьере?



Ксавьер, впрочем, явно не собирается ждать. Шагает ко мне. Чувствую его руки на своих плечах. Изобразил бы, что раб развлекает меня, да что тут изображать — колени подкашиваются в один миг.



— Почему? — тихо спрашивает он.



Запрокидываю голову и заглядываю в глаза. Не знаю, как объяснить.



— Прости.



— Тебе это нужно?



Быстро киваю. Могу только надеяться, что он тоже хоть что-то понимает в моих глазах.



Ксавьер в самом деле вглядывается в них. Потом тоже кивает.



— Хорошо. А сегодня… Мне можно тебя развлечь?



— Да, — обнимаю его и первым принимаюсь целовать.





========== Глава 5 ==========





Ксавьер



Бастиан словно растворяется в моих руках. Уже не помню, когда в последний раз ощущал такую власть над другим.



Стоит коснуться кожи, как его тело начинает дрожать.



Он лежит распростёртый подо мной, слабо поглаживая по спине, и с наслаждением, которого не испытывал ещё никогда, я принимаюсь покрывать его плечи поцелуями.



Бедра Бастиана слабо сжимаются, стискивая мои, я чувствую, как его член упирается мне в живот, когда спускаюсь поцелуями ниже, на грудь. Ловлю его сосок и принимаюсь ласкать.



Каждое мгновение хочется растянуть до бесконечности. Не могу избавиться от ощущения быстротечности того, что связывает сейчас нас. Как никогда остро ощущаю, что утром уже буду в других руках.



Я не боюсь боли. Не более чем любой человек, который не испытывает удовольствия от неё. Куда страшнее мысль о том, что этот ад под названием Аурелия будет длиться для меня бесконечно — и не закончится никогда.



— Обещай, что заберёшь меня, — срывается с губ само собой, когда целую его живот.



Руки Бастиана крепче сжимаются у меня на спине, скользят выше и, запутавшись в волосах, заставляют поднять голову и посмотреть ему в глаза.



Я уже жалею о своих словах. Не надо показывать ему, как я сейчас завишу от его воли, от каждого его каприза, от каждой прихоти.



Бастиан ловит меня подмышки и с неожиданной силой подтягивает наверх. Мгновение мне кажется, что он собирается меня поцеловать, его губы совсем близко от моих, но нет.



— Ксавьер, я тебя никому не отдам. Просто скажи: «Нет».



Закрываю глаза. Признать, что боюсь его? Никогда.



— Если тебе это нужно — я пойду к нему.



Пальцы Бастиана медленно перебирают мои волосы, заставляя мурашки бегать по хребту.



— Я боюсь за тебя.



Вздрагиваю и открываю глаза, обнаружив, что его мысли так похожи на мои.



— Но мне это нужно. Я постараюсь забрать тебя раньше. И дам тебе кое-что с собой. У тебя в ошейнике будет микрофон. Если станет совсем невмоготу — позови меня. Я сразу же приду.



— Нарушишь данное ему слово?



На миг закрывает глаза.



— Мне плевать на них и на то, что я обещаю им, — говорит Бастиан, и его пальцы до боли вжимаются в мои плечи, — мне нужно закончить то, зачем я приехал сюда. Эта сделка может помочь мне уехать скорей. Нам с тобой уехать скорей.



Утыкаюсь лбом в его плечо. Не знаю, почему я верю ему. Может, слишком хочу.



Внезапно Бастиан толкает меня, заставляя перевернуться на спину, и сам принимается целовать мою грудь, неторопливыми зигзагами спускаясь вниз.



Всплывает в памяти то короткое время, проведённое с ним на борту яхты. Если это способ мной управлять — то он нашёл правильный путь. Нежность его прикосновений сводит с ума, мимолётные как касания крыльев бабочки, они заставляют желать ещё и ещё, сильней и быстрей.



Не знаю, в какое мгновение я срываюсь и опять оказываюсь на нём. Пальцы скользят Бастиану между ног.



«Останови меня». Внимательно смотрю ему в глаза, но вижу в них лишь туман.



Без разрешения беру его, потому что больше не могу. Хочу, чтобы он плавился в моих руках, хочу, чтобы тоже мне принадлежал.



И Бастиан плавится и стонет, и обнимает меня. Стискивает щиколотками, вжимая в себя сильней, как и в прошлый раз, пока мы оба не падаем обмякшие без сил.



Бастиан ещё гладит меня по волосам, перед тем как опустить голову мне на плечо, обнять поперёк тела и уснуть.





Марк



Утром просыпаюсь первым. Приподнимаюсь на локте и с минуту разглядываю Ксавьера, лежащего рядом со мной. Черчу узоры кончиками пальцев на его груди.



Никогда ещё мне не было так хорошо, как вчера, когда он забылся и присвоил меня себе.



Не могу поверить, что придётся позволить Париссу прикасаться к нему. Надо ввести какой-нибудь запрет. И нет, три дня я не перенесу. Понимаю, что если речь и правда о картине, то за меньший срок её не нарисовать… Но — нет.



У меня есть парочка идей, но будить Ксавьера я не хочу.



Нехотя поднимаюсь, иду в душ, а когда возвращаюсь — он уже одет. Вопросительно смотрит на меня, как будто ждёт, когда я прикажу идти.



Я отыскиваю ошейник в развалинах кровати и подхожу к нему. Принимаюсь одеваться, стараясь поменьше внимания обращать на его близость и разбегающийся по венам пожар.



— Тут камера и микрофон, — повторяю шёпотом у самого уха, — я буду присматривать за тобой. Включишь, когда окажешься у него — вдруг тут есть индикация прослушки и жучков. И вот, — беру с пола собственные льняные брюки и достаю из кармана пластинку с пилюлями, — синий — анальгетик, красный — антисептик, зелёный — антидот. Постарайся, чтобы не попали ни к кому из них. Я не говорю тебе выполнять все его приказы или тем более пытаться понравиться ему. Просто постарайся вернуться назад как можно более живым.



Ксавьер кивает. Мучительно хочу обнять его напоследок, но вспоминаю про возможность слежки и, отодвинувшись, уже громче приказываю:



— Иди.





Сам одеваюсь и выхожу вниз. Приказываю рабу, встреченному внизу, сообразить для меня кофе — это тот же, что и вчера. Он подаёт чашку с изяществом, которого трудно ожидать, глядя на него. Возможно, в самом деле Ксавьер по их меркам и не очень хороший слуга. Но мне становится неприятно от мысли, что всё, что он делает для меня, мог бы сделать любой другой.



Парисс выходит к завтраку весёлый и жизнерадостный, так что я не могу удержаться и, улучив момент, заглядываю в планшет. С Ксавьером пока ничего страшного не произошло. Он в каком-то зале, и в объектив действительно попадает мольберт.



— Вот твои каталоги, — Парисс опускает на стол рядом со мной несколько инфопластин, — надеюсь, это тебя немного развлечёт.



Киваю, благодарю. Заканчиваем завтракать, и я, первым поднявшись из-за стола, подхожу к нему и присаживаюсь на его край, так что чашка кофе Парисса оказывается у меня за спиной.



— Парисс, я хотел тебя попросить, — осторожно сбрасываю в чашку капсулу, припрятанную в рукаве, кофе шипит как содовая, так что мне нужно ещё несколько секунд.



На лице Парисса появляется вопросительное выражение.



— Я не люблю делиться своими вещами. Сделал исключение для тебя.



Парисс откидывается на спинку стула и внимательно смотрит на меня. Однако в его глазах нет того опасного огонька, который я успел заметить у остальных.



— Мы договорились, что ты будешь его просто рисовать.



— А он — позировать мне.



— Да, — соглашаюсь я, — я имею в виду сексуальную часть. Об этом разговор не шёл.



Парисс явно недоволен, но всё же говорит:



— Ну, хорошо.



На этой не слишком радостной для обоих ноте мы расстаёмся, и я снова иду обследовать парк.



Меня хватает часа на два. За это время, достав микробинокль, обследую горизонт, но, конечно, наивно было бы полагать, что все острова находятся в такой непосредственной близости друг от друга. Ничего, у меня еще есть три дня — достаточно времени, чтобы и в море выйти, и поспрашивать. Не сомневаюсь, что попаду на что-нибудь интересное.



Поэтому пристраиваюсь на скамеечку в тени и принимаюсь листать каталоги — фотографий слишком много, надо запускать поиск по лицам, а это получится сделать только на основном компе.



Старательно избегаю смотреть на то, что происходит у Ксавьера, надеясь на то, что в случае необходимости он позовёт. К тому же успокоительное, которое я добавил в кофе, должно немного нейтрализовать Парисса. Может, ему правда захочется цветочки порисовать…



Иду в дом и принимаюсь осматривать первый этаж.



Миновав одну из дверей, замираю на входе в галерею. Картины, развешенные по стенам, в самом деле отличаются изяществом и красотой. Почти на каждой обнажённые тела — и на многих кровь.



Вот рабыня, растянутая на каменном постаменте, ноги выжидающе раздвинуты, а над ней зависла тень с ножом. Один надрез уже красуется у неё на животе.



На другой — молодой раб, застывший на четвереньках, за спиной его мужчина с кнутом. Детали разглядывать не хочу.



Суюсь в камеру Ксавьера.



Объектив по-прежнему показывает только мольберт. Грифель тихо скрипит по нему.



Вздыхаю с облегчением, продолжаю смотреть, выжидая, когда сердце успокоится. Так длится несколько минут. Потом Парисс выходит из-за холста и приближается к Ксавьеру. Взгляд у него такой загадочный, такой мечтательный, что я уж жалею, что дал ему свой препарат. Куда-то он его фантазию заведёт…



Ксавьер… мычит.



Меня окатывает холодом. Конечно, он меня не позовёт, если не сможет говорить! Почему он не включил микрофон, когда оказался там — это дело одной секудны! Парисс сразу его связал?



Запускаю поиск сигнала и сквозь череду залов и галерей бросаюсь туда, где находятся они вдвоём.



Картина, которая предстаёт моему взгляду, не так страшна, как можно было ожидать.



Ксавьер растянут на кресте, ноги широко разведены.



Парисс стоит рядом с ним, в руках у него плеть, и Парисс, стиснув её в пальцах, неторопливо вычерчивает на животе Ксавьера кончиком круги, подбираясь к разведённым ногам.



— Парисс! — окликаю его.



Парисс вздрагивает и разочарованно смотрит на меня.



— Извини, мне срочно надо на материк.



Не дожидаясь ответа, подхожу к кресту и принимаюсь снимать Ксавьера. Распутываю удерживающие его ремни, вынимаю кляп изо рта. На мгновение задерживаю взгляд, не в силах отвернуться от его глаз.



— Но мы же договорились! — разбивает наваждение голос Парисса.



— Да, прости.



Достаю из кармана инфопластину и вкладываю в его ладонь.



Наконец освобождённый Ксавьер стоит, пошатываясь, но всё-таки, по-моему, ничего особенного Парисс сделать не успел.



— Собирай одежду, и пойдём, — резко приказываю ему. Затем ловлю поводок и тяну за собой. Уже на полпути заглядываю в холст — пока всего лишь набросок: Ксавьер, распятый на кресте, и правда очень красив.





Так и не позволяю себе произнести ни слова вслух до тех пор, пока не выбираюсь из дома. Вместо причала направляюсь к посадочной площадке — я же, вроде как, тороплюсь. Уверен, Парисс меня простит.



Забираюсь в скайфлай, приказываю Ксавьеру сесть за штурвал. Он тоже молчит, хотя подозреваю, что в таком виде ему не очень-то уютно… И вообще не очень уютно сейчас со мной.



Только когда мы поднимаемся в воздух, перегибаюсь через разделившую нас спинку пилотского кресла и обнимаю его со спины, утыкаюсь в затылок лицом.



— Прости.



Ксавьер неожиданно накрывает мою руку своей и смотрит на меня через плечо.



— Ты отдал инфопластины.



Сглатываю и отвечаю кивком.



— Они ведь были тебе нужны. Ради них ты…



Закрываю глаза и делаю вдох.



— Не нужно было.



— Я испугался. Но, — улыбаюсь и легко целую его в висок. Демонстрирую планшет. — Каталог я увёз домой.



К моему удивлению, Ксавьер заметно расслабляется. Ставит скайфлай на автопилот и разворачивается ко мне.



— Бастиан…



Киваю, призывая продолжать.



— Зачем тебе каталог? Ты хочешь кого-то разыскать?



Класс. Я отличный агент. Меня видят насквозь даже рабы.



— Тебя заинтересовал остров Глории. Потому что туда ссылают рабов. И каталог проданных рабов. И рабский барак. Кто ты такой?



Прячу планшет в карман, силясь выиграть пару секунд. Я хочу сказать.



— Бастиан! Скажи мне, что ты здесь не просто так, — Ксавьер ловит мою руку и сжимает до боли.



Поднимаю на него глаза. Хотя бы имя… Так хочу ему сказать… Но именно имя сейчас говорить нельзя. Если Глен каким-то образом доберётся до Ксавьера…



— Я не могу сказать, — спокойно говорю я. — Но я обещаю, что я тебе помогу.



— Если бы ты сказал, кого разыскиваешь…



Отвожу взгляд и делаю вид, что меня очень интересует плывущий за бортом океан.



— Если бы я и сказал тебе её имя — здесь его могли сменить по прихоти хозяев.



— Ты хочешь, чтобы я был честен с тобой, а сам…



— Я ничего от тебя не требую, Ксавьер, — снова резко поворачиваюсь к нему, — прости, что вышло так, как вышло. Прости, что оказался связан со мной. И… ты действительно нравишься мне. Но я ничего не могу тебе обещать. Даже того, что не предам. Только то, что сделаю всё, чтобы забрать тебя с собой.



Наклоняюсь и прислоняюсь своим лбом к его. Закрываю глаза. Мне так нужно, чтобы ты понял меня…



— Я понимаю, — Ксавьер будто в самом деле слышит меня. Отстраняюсь и вглядываюсь в его глаза. — Понимаю, но ты не прав. Было бы проще, если бы ты рассказал.



— Что за капсула была у тебя в плече?



Ксавьер молчит.



— Ксавьер!



— Понятия не имею, что это такое.





========== Глава 6 ==========





Марк



Ещё до дома долететь не успеваем, когда планшет тренькает, требуя внимания к себе.



Зак.



— Ты ездил к Париссу? Без меня?



Лицо у него хмурое, как будто бы я — его неверный супруг.



— Да, он пригласил меня отдохнуть на пару дней.



Я не стал говорить, что уже направляюсь назад.



— Ты знаешь, что ему от тебя нужен только твой раб?



Наполовину демонстративно приподнимаю брови, силясь сдержать смех. Глаза косят в сторону Ксавьера, а тот, в свою очередь, с беспокойством косится на меня.



— А тебе? — старательно изображая заинтересованность, отвечаю я.



Закари молчит. Я мог бы предположить, что в его исполнении так звучит признание в любви.



— Приезжай ко мне, — наконец чувственно произносит он. — Здесь поговорим.



О да, безусловно, поговорим…



— Я подумаю. Когда вернусь домой.



Отключаю связь и перебираюсь к Ксавьеру. Мне кажется, или тот по-прежнему напряжён.



— Ты поедешь? — спрашивает он наконец.



Задумчиво опускаю щёку на его обнажённое плечо. Одеться Ксавьер не успел, и его мускулистая фигура за штурвалом могла бы смотреться фантасмагорично, если бы, глядя на неё, я мог здраво соображать.



— Я не знаю, — говорю я честно, — но тебе не нужно ревновать.



Вижу, как он стискивает зубы. Какое-то время молчит, и я уже собираюсь продолжить, когда он внезапно спрашивает:



— Потому что я раб?



Моргнув, внимательно смотрю на него.



— Нет, потому что я не люблю таких, как Закари. Они годятся только на одну ночь.



Ксавьер снова замолкает, и я заканчиваю:



— Я не думаю о тебе как о рабе, Ксавьер. Но мы оба понимаем, что когда вернёмся назад — многое может измениться. Тебе может стать неприятно находиться рядом со мной.



— А тебе — рядом со мной?



— Я этого не говорил.



Подтягиваю колени к груди, пользуясь тем, что сидения в салоне просторные, и, обняв их руками, кладу сверху подбородок. Смотрю на голубой простор вдали.



— Я не очень умею строить отношения, Ксавьер. Я стану плохой «женой». А то, что жена не выйдет из тебя… Это факт.



Ксавьер на удивление не пытается возразить. Как будто я что-то угадал.



— Хочешь, иди отдохни, — предлагаю я, — у тебя руки дрожат.



Это правда, и после моих слов Ксавьер сильнее сжимает штурвал. Потом спрашивает:



— Это приказ?



— Да, — поколебавшись, отвечаю я, и прежде чем Ксавьер принимается его выполнять, легко целую его в плечо.





В каталогах девушки по имени Эллис нет. Но есть некая Беатрис — с очень похожим лицом. Что ещё более интересно, её владелец — Закари Бифёст. Значит ли это, что Зак кому-то продал её?



— Беатрис… — бормочу я, пытаясь сообразить, где слышал это имя в последний раз. Ксавьер ведь был у Закари… Может что-то знать…



Открытие это я делаю, уже сидя у себя дома, в кабинете, и потому, дав сигнал внутренней связи, прошу его подняться ко мне.



Сам же, нажав отбой, сижу и размышляю о том, какую часть следует ему открыть.



Ксавьер отчасти прав — его помощь может пригодиться мне. В конечном счёте, ничего не случится, если я раскрою ему первый слой легенды… А вот с поисками он может помочь. По крайней мере, будет честнее, если он будет знать, ради чего я заставляю его страдать.



— Да, — Ксавьер засовывается внутрь с двумя чашками чая в руках.



— Спасибо, — говорю с улыбкой, принимая одну из них и делая глоток. Ксавьер уже успел запомнить, какой чай я люблю, и от этого тепло разбегается по спине. — Присядь, — киваю на стул.



Ксавьер пододвигает его вплотную и устраивается рядом со мной за столом, потягивая чай. Так приятно смотреть на него, когда он спокоен и сосредоточен… Улыбка сама наползает на лицо.



— Ты ведь был у всех наших ребят?



Тень пробегает по его лицу, но больше ничем Ксавьер беспокойства не выдаёт. Я накрываю его руку своей.



— Я ищу эту девушку, — показываю на планшет. — Её настоящее имя — Эллис Бейзил. Но мне кажется, здесь её звали…



— Беатрис, — заканчивает Ксавьер за меня.



Киваю и пристально смотрю на него, а Ксавьер резко поворачивается ко мне:



— Эллис Бейзил и Бастиан Бейзил. Кто она тебе?



Отвожу глаза.



— Она моя сестра.



Всё равно чувствую, как буравит меня взгляд Ксавьера. Вздыхаю и поднимаю глаза.



— Я приехал, чтобы вызволить её.



Ксавьер продолжает всё так же серьёзно смотреть на меня.



— Сестра, — повторяет он, будто не верит. И тут до меня начинает доходить….



— Я не женат, — быстро говорю ему. — Хочешь, паспорт покажу?



— Не надо.



Я всё-таки лезу в ящик стола, достаю документы и сую ему под нос. Всё как положено, Бастиан Бейзил, жены и детей нет.



Ксавьер наконец снова переводит взгляд на экран.



— Ты знаешь её? — уточняю я.



— Это было давно… Я тогда ещё только попал к Изе. Она ревновала Кларка, потому что Беатрис… Эллис… вызывала особое отношение у него. Иза всё искала способ, как бы избавиться от неё. Она затеяла игру, но проиграла, и новым хозяином стал Закари.



Я смотрю на строчку в анкете, где значится: «владелец».



— Это значит, Беатрис и сейчас у него?



Ксавьер качает головой.



— Зак продаёт рабов. У него не так много средств, как он хочет показать. В основном это массовый товар… Он мог отправить её на арену или в бордель.



Задумчиво смотрю на экран:



— Значит, никакого острова Глории нет.



— Я уже говорил… Это сказка для дураков.



На несколько секунд оба замолкаем, и когда я уже выключаю планшет, Ксавьер неожиданно говорит:



— Ты не очень расстроился, что твоя сестра попала в бордель.



Я пожимаю плечами.



— Главное, чтобы была жива. Тогда я смогу её спасти. Всё остальное можно пережить.





Вечером мы долго сидели в гостиной, тупо глядя в телевизор. Я думал о том, стоит ли ехать к Закари, учитывая все сложности, которые умел создавать этот человек. О чём думал Ксавьер, я не знал.



Но когда фильм закончился, и пришло время отпускать его в бельевую, я понял, что просто не могу позволить ему спать там. Инстинктивно прижал его руку к щеке и закрыл глаза.



— Поднимешься ко мне?



Только бы он не понял это как приказ… Ведь сейчас нет никаких причин делать вид, что между нами что-то есть. Теперь уже только я и он.



— Конечно, — Ксавьер наклоняется ко мне и целует в висок. Рывком обнимаю его и отцепиться уже не могу. Не уверен, что мне сейчас нужен секс. Просто чтобы он был рядом, вот и всё.



Ксавьер подхватывает меня на руки и несёт наверх — могу только удивляться тому, насколько в его исполнении это выглядит легко. Принимается раздеваться, а я стою как истукан и смотрю на него. Всё-таки, наверное, мне нужен секс…



Каждое его движение таит в себе животную грацию, от которой тяжелеет внизу живота. Не удивительно, что Парисс захотел его нарисовать… Я бы сам нарисовал, если бы мог.



— Ты правда с ним спал? — само собой срывается с языка.



— С кем? — Ксавьер замирает на пол-движении, не избавившись от джинсов до конца.



Ещё раз сглатываю. Подхожу. Провожу руками по мускулистым бокам, изучая его.



— С Париссом, — выдавливаю наконец.



— Да.



— И как… Это так же, как со мной?



Ксавьер секунду остаётся неподвижен, а в следующее мгновение его сильные руки подхватывают меня, и я оказываюсь прижат к кровати. Ксавьер просто смотрит на меня. Я не понимаю, что таится в его глазах.



— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — наконец спрашивает он.



— Я хочу… — теряюсь и отвожу взгляд, — хочу, чтобы у тебя не было никого, кроме меня. Хочу знать, что ты со мной не просто потому, что я приказал.



— Ты самый требовательный из моих хозяев.



Вскидываюсь и пристально смотрю на него.



— Ты воспринимаешь меня так?



Ксавьер какое-то время молчит.



— Не знаю, — все-таки говорит он, — теперь уже, может быть, и нет.



Он снова замолкает на несколько секунд, но затем добавляет:



— Я не смогу сказать, пока не получу свободу выбирать.



Киваю.



— Понимаю, — устало говорю. — Знаешь что… Давай сегодня просто поспим, хорошо? Я не хочу превратиться в обязанность для тебя.



Выворачиваюсь из его рук.



— Иди в душ. Я после тебя.



На какое-то время мы оказываемся свободны от разговоров, потому что сначала в душе он, потом я. Возбуждение спадает, оставляя неприятный осадок нереализованных желаний.



Наконец мы забираемся под одеяло с разных сторон кровати, и я тут же придвигаюсь к Ксавьеру, обнимаю его и укладываю голову на плечо.



Ксавьер сжимает меня в объятиях. Так хорошо лежать в его руках… И я почти поддаюсь сну, когда слышу его голос:



— Бастиан…



Приподнимаю голову и заглядываю ему в лицо.



— Ты спрашивал, как я оказался здесь.



Сон исчезает как по мановению руки.



— Да.



— Это неромантичная история. Мне было двадцать три года. Я нашёл работу инженером на местных рудниках. Контракт был заключён на один год, «за исключением особых обстоятельств».



— Ты не заметил этот пункт?



— Речь сейчас не об этом. Я просто хочу сказать… У меня не было особого опыта в отношениях до того, как я попал сюда. А среди тех, кто был у меня здесь… Никто симпатии не вызывал. Кроме тебя.



— Инженером… — задумчиво укладываюсь щекой ему на грудь. Вот уж кем я Ксавьера никак не представлял. Был бы у нас в отделе хоть один такой инженер!



— Поэтому я умею водить скайфлай. И ещё кое-что. Возможно, чем-то смогу помочь. Но ты должен понимать, что в последнее время я был оторван от жизни. А о том, что творится в Сети, ничего не слышал лет пять.



Киваю. Это я и правда буду иметь в виду.



— А капсула? — машинально спрашиваю я.



— Капсулу приказала поставить фирма, которая нанимала меня. Чтобы проследить, как выполняется контракт. Там микрофон и записывающее устройство. В случае необходимости можешь использовать её. Не думаю, что они придут за мной. Раз не пришли до сих пор.



Опять поднимаю взгляд на Ксавьера, но по его лицу ничего не понять.



— Я тебя заберу, — тихо говорю я, — правда, Ксавьер.



На секунду он прикрывает глаза.



— Я надеюсь. Я хочу тебе доверять.





========== Глава 7 ==========





Марк



Теперь, когда я могу говорить Ксавьеру, что и зачем делаю, становится немного легче.



Утром, наконец-то спокойно выспавшись, я некоторое время нежусь в его руках, прежде чем потянуться и направиться в душ.



Уже поднявшись с кровати, обнаруживаю, что серые глаза Ксавьера пристально смотрят на меня.



Без слов ловлю его за руку и тяну за собой.



Ксавьер легко поднимается, и стоит нам оказаться за стеклянной дверью душевой, обнимает со спины. Между ягодиц упирается твёрдый как камень член. «Неудачником» я бы его определённо не назвал. Подаюсь назад, потираясь об него, и Ксавьер тут же принимается целовать моё плечо. Опираюсь руками о стену, чтобы дать ему возможность действовать свободнее, и руки Ксавьера принимаются ласкать меня между ног, подготавливая для себя.



Потом он входит, медленно и тягуче заполняя меня собой до предела. Я откидываюсь назад, прижимаюсь к его груди и начинаю медленно подаваться бёдрами навстречу.



Секс выходит неторопливым и ленивым, но очень нежным. Губы Ксавьера не переставая ласкают мои плечи и шею. Руки скользят по животу, то поднимаясь к соскам и легко теребя, то спускаясь к члену и принимаясь за него.



Я не очень люблю, когда в процессе ласкают член — это отвлекает от той бури ощущений, которая пенится внутри, и слишком ускоряет процесс. Ксавьер понимает это, когда я отвожу его руку в сторону и, поднеся к губам, начинаю целовать — больше мне сейчас не дотянуться ни до чего.



Слышу его рваное дыхание у самой шеи, сбивчивый стук сердца напротив моей лопатки, но откуда-то знаю, что он не бросит меня, доведёт дело до конца.



Когда всё заканчивается, мы с трудом стоим на ногах. Теперь уже Ксавьер приваливается боком к стене. Я переворачиваюсь в его руках и, обняв, легко целую несколько раз, вглядываюсь в глаза, силясь отгадать, что он чувствует сейчас.



Рука Ксавьера медленно ползет по моей спине.



— Спасибо, — тихо говорит он и целует меня в висок.





Ксавьер



Не хочется признаваться в том, как много он даёт мне сейчас. Возможность взять его вот так вот, легко. Без лишних слов. Без необходимости упрашивать и что-то доказывать ему, что-то себе прощать.



Возможность решать самому когда и где, не сомневаться и не испытывать страх.



Сейчас, когда Бастиан легко расположился в моих руках, я чувствую себя живым.



Наверное, это пройдёт. Когда мы выберемся отсюда. И он прав. Нельзя загадывать наперёд. Но это всё же больше, чем просто желание решать за двоих — хотя я и безмерно рад, что он позволяет мне его.



— Мне нужно сегодня передать… письмо домой, — говорит Бастиан, осторожно высвобождаясь из моих рук.



Киваю. Письмо — так письмо. Хотя у меня вызывает заметные сомнения его вчерашний рассказ. Я видел, как он смотрит на эту Беатрис… Так не смотрят на сестру. И нет, так не смотрят и на жену, если только не мечтают вытрясти из неё развод.



Но часть правды в его словах определённо есть, кем бы она ни приходилась ему. Поэтому я и решил рассказать ему свою. Тоже — часть. Ту, которую могу. Благо, я действительно приехал сюда как инженер.



Пока я размышляю, Бастиан быстро отмывает тело от ночного пота и недавних приключений. Я смотрю на его хрупкую, но гибкую фигурку, которую так и хочется притянуть к себе — но не двигаюсь, остаюсь в стороне, потому что понимаю, что если мы пойдём на второй заход, то не уедем уже никуда.



Дождавшись, когда Бастиан выйдет из душа, так же быстро занимаю освободившееся место и затем выхожу следом за ним.



Бастиан уже одет — шорты и футболка.



— Выбери что-нибудь поудобнее, — говорит он, не глядя мне в глаза, — поедем в лес.



И быстро исчезает за дверью.



Уже одевшись и спустившись следом за ним, понимаю почему. Бастиан стоит посреди комнаты и теребит в руках ошейник. По-прежнему не смотрит в глаза.



Молча подхожу вплотную к нему, обнимаю за плечи и целую.



Бастиан, похоже, немного не ожидал, но отвечает легко и тут же забрасывает руки мне за шею в ответ. Проклятый кусок кожи болтается у меня за спиной.



Со вздохом отодвигается и смотрит наконец на меня.



— Я должен…



— Я знаю.



— Я не хочу, Ксавьер. Я знаю, как это неприятно для тебя. И если бы не закон…



— Я знаю.



Бастиан замолкает и кусает губу.



— Давай я как-нибудь искуплю вину? Чего бы ты хотел?



Внимательно разглядываю его. Не вижу смысла отказываться. Надо использовать каждый шанс.



— Позволь мне разобрать жезл.



— Что? — моргает и в недоумении смотрит на меня.



— Жезл, — повторяю я, — я не могу прикоснуться к нему, пока ты не введёшь код. А я хочу посмотреть, что он представляет собой изнутри.



— Вообще-то, я тоже хочу, — признаётся Бастиан вдруг, и я с удивлением вижу, как у него загораются глаза, — я ещё тогда хотел, помнишь, когда нажал в первый раз… — Бастиан замолкает и снова кусает губу.



Помню. Не в первый, а в единственный раз.



— Продолжай, — говорю ему.



— Ну, дело в том, что я собирался провести следственный эксперимент… Который вряд ли понравился бы тебе.



— Бастиан…



— Погоди, теперь уже дай договорить. Нужно уложить тебя в кабину и провести замеры… Разные замеры. Какие — пока не могу сказать. Пульса, мозговых волн… Я буду активировать жезл и смотреть, какая программа какой даст эффект. Звучит так, как будто я псих? — уже тише заканчивает он. — Только не думай, что я садист!



— Что это даст?



— Я хочу понять, как он воздействует на мозг. Потому что изначально я предполагал, что тебе вживлён чип — но кабина не высветила его. Я собирался проверить ещё раз своим сканером, но руки не дошли.



Я киваю. Напрашивается какая-то мысль, но какая — не могу сообразить до конца.



— Ладно, — продолжает тем временем Бастиан, — я уже понял, что этот вариант не подойдёт, и тоже стал думать, как его разобрать. Но жезл выглядит монолитным, и поверхность очень чувствительная. Я боюсь, что если возьмусь ковыряться с ним, могу тебе навредить…



— Я согласен, — перебиваю его.



— Что? — Бастиан смаргивает и с удивлением смотрит на меня.



— Начнём с эксперимента в кабине. А потом уже попробуем его разобрать… Если ты разрешишь.



— Спасибо, — Бастиан улыбается и быстро целует меня. Как будто это я мог ему не разрешить…





Марк



Наконец застёгиваю ошейник. Теперь уже неловкость пересиливает возбуждение. Не удержавшись, глажу чёрную поверхность, легко касаясь шеи Ксавьера. Ошейник я ещё смог бы пережить, но вот поводок… Даже собак на нём не обязательно водить.



И тем не менее вариантов нет. Успокаиваю себя мыслями о камере, которая один раз нам уже помогла, и уже в машине спрашиваю:



— Ты разрешишь мне посмотреть записи с твоей капсулы?



Ксавьер ощутимо напрягается.



— Там может быть что-то, что касается Эллис, — торопливо добавляю я. По уму капсулу вообще нужно передать домой — но я переживаю за него. Не могу избавиться от чувства, что сам бы он о прошлом рассказывать не стал — а значит, и я за него решать не могу.



— Ты не можешь просто спросить меня? — отвечает он.



Я пожимаю плечами. Не могу сказать, что на капсуле может быть огромное количество информации, которое нужно Инициативе. Которое спасёт множество других таких же, как они с Эллис.



— Я ведь не знаю, как ставить вопрос. Да и ты можешь помнить не всё. Хорошо, если ты против — я не трону её.



Ксавьер молчит, и я продолжаю:



— Но тогда, пожалуйста, ответь мне ещё на один вопрос.



Ксавьер кивает нехотя и смотрит на меня:



— Твоё полное имя. Как оно звучит?



Ксавьер продолжает молчать.



— Ты же знаешь моё, — напоминаю я. Хорошо, что нас учат врать и не краснеть…



— Ксавьер Бредфорд, — говорит он наконец.



Киваю и, улучив момент, заношу его фамилию в отчёт. Надеюсь, он не спросит меня, зачем оставлять письмо домой в дупле.



А в лесу тем временем хорошо. Оставив машину на опушке, мы немного углубляемся в чащу и, воспользовавшись случаем, я тут же стягиваю с Ксавьера ошейник. Обнимаю его, извиняясь за то, что вообще пришлось его надевать, и отдаю.



— Спрячь в карман. Сам разберёшься, что делать, если что.



Ксавьер кивает и делает, как я сказал.



На каких-то несколько часов чувствую себя в конце концов свободным ото всего. Мы пешком добираемся до места, где оборудован тайник, поминутно замедляем ход, чтобы обняться, и за весь день ни разу не размыкаем рук.



Когда нужно забраться на скалистый утёс, Ксавьер подсаживает меня. Потом я, смеясь, пытаюсь вытянуть его, но в итоге ему оказывается проще забраться самому. И всё идёт хорошо, пока в этом вполне безопасном на вид лесу не раздаётся звериный рык.



Ксавьер реагирует быстрее, мгновенно толкая меня за спину — что довольно глупо, если он в самом деле инженер. Парализатора у меня с собой нет — потому что при таком количестве полиции на улицах он создаст кучу проблем.



Крапчатая рысь бросается с ветки дерева вниз. Как в замедленном кадре вижу, как её когти бьют Ксавьера по лицу. Пытаюсь обойти его сбоку, хотя не особенно знаю, как одолеть дикого зверя в лесу, но за эти несколько мгновений Ксавьер переламывает ситуацию: рысь оказывается у него в руках, мощная шея свёрнута на бок.



— Вау, — только и говорю я, наблюдая, как падает её не слишком крупное, но сильное тело, — все инженеры занимаются тайской борьбой?



Ксавьер тяжело дышит, щека кровоточит. Поднимает на меня расфокусированный взгляд.



— Лагерь скаутов, — говорит он, — родители заставляли ездить каждый год.



— Ага…





========== Глава 8 ==========





Марк



Мне не нравится, что эта тварь набросилась на нас. Считается, что пригородные леса абсолютно безопасны, а если бы не Ксавьер, то и не знаю, как бы я выбрался отсюда. Хорошо бы утащить её с собой для анализов — но она слишком тяжёлая. Впрочем, похоже, не для Ксавьера…



— Её можно запихнуть в мед модуль? — спрашивает он, указывая на кошку.



— Тебе виднее. Думаю, да.



Кивает и взваливает рысь на плечи.



Однако ещё одна вещь мне тоже очень не нравится — это царапина, рваная рана у него на лице. Подхожу и внимательно разглядываю её — края разошлись, и всю щёку заливает кровь. Я бы точно не о рыси думал, если бы удар пришёлся по моему лицу…



— Нужно домой, — говорю я, — я технику с собой не брал.



«Потому что я идиот».



Ксавьер тихо кивает в ответ, но просто так уйти я не могу… И теперь уже не хочу отпускать его одного.



— Подожди здесь, я очень быстро. Мы почти дошли.



Без конца оглядываясь, направляюсь в лес, нахожу нужное дупло и оставляю материалы там — хотя теперь не могу отделаться от мысли, что наш тайник кто-то раскрыл. Ладно, подумаем об этом потом… Всё равно отчёт нужно передать, а ничего особенного я там не написал. Особенного для чужих глаз. Да еще все и зашифровано.



Возвращаюсь к Ксавьеру и подаю знак, чтобы направлялся к машине за мной.



Экипаж ждёт, и дорожная аптечка в его комплектации есть, так что, заложив программу возвращения в город и показав Ксавьеру, куда уложить рысь, принимаюсь за его лицо.



Местный регенератор совсем не похож на мой и по воздействию гораздо слабей. Приходится отдать его Ксавьеру, потому что он, по всему выходит, разбирается в его возможностях куда лучше меня.



Сам просто сижу рядом, прислонившись к его плечу, и смотрю в окно.



— Красивый мир, — говорю я.



— Есть множество не менее красивых, но не столь жестоких, — отвечает Ксавьер. Я ужасно рад, что он поддерживает разговор. Даже теперь его по-прежнему трудно разговорить. Может быть, всё-таки сыграло роль то, что мы немножко открылись друг другу. Хотя… инженер… Кошусь на него. Весом под девяносто килограмм и занимавшийся тай-боксом…



Отодвигаю в сторону эти сомнения. Главное, что ему стало легче со мной после того, как он об этом рассказал.



— Сомневаюсь, — отвечаю ему, — ни разу не видел таких. Всегда жестокость соседствует с красотой, тянется к ней. Парисс — замечательный пример.



Замолкаю, решив, что зря повёл в эту сторону разговор, но Ксавьер, к моему удивлению, никак не реагирует на последние слова.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник