Три Ганнибала

15 СОФОНИСБА

Форчун на коне Масиниссы подъехал к резным воротам дворца в Сирте и спрыгнул в принятой среди нумидийцев манере. В его левом ухе раздался голос Аррика:

— То, что называет себя Софонисбой, ждет тебя внутри.

Форчун улыбнулся. Он оставил скиммер с усыпленным Масиниссой и мертвым имперским воином всего в миле отсюда и приблизился к городку медленно, давая достаточно времени страже доложить о его прибытии. В одежде Масиниссы и восседая на его коне, даже в облике Масиниссы, сделанном при помощи Аррика, который растянувшись по лицу и груди агента скопировал лицо, родинки и шрамы принца, он был уверен, что все примут его за Масиниссу. Форчуну необходимо было только призвать на помощь свои собственные способности, чтобы повторить манеру речи и характерные жесты этого человека.

— Как ты думаешь, не заподозрит ли это существо по имени Сафонисба что-нибудь неладное? — мысленно спросил он симбионта.

— Вряд ли. Она никогда не видела Масиниссы и должна принять тебя за него.

Появился слуга и, церемониально поклонившись, предложил завоевателю войти. Они прошли в богато украшенный зал с висячими лампами. Тут и там стояли жаровни с курящимися благовониями, по стенам были развешаны ковры и везде были разложены целые горы подушек. Из занавешенной покрывалом арки вышла Софонисба, одетая как царица.

— Тетушка, — вежливо поклонился Лже-Масинисса.

Она пристально посмотрела на него.

— Я не удивлен, что ты не узнаешь меня, тетушка Софонисба, — продолжил он, чисто выговаривая нумидийские слова. — Мы давно виделись в последний раз.

— Ты, должно быть, Масинисса, — сказала она.

— Твой любящий племянник. — Он дерзко по жирал ее глазами. — Путь был долгим и трудным, тетушка. Почему бы нам не прилечь к столу и не поговорить?

— Конечно, — спокойно сказала она. — Я могу спросить, что с моим мужем?

Форчун отстегнул плащ и отбросил его в угол.

— Сын старого погонщика верблюдов. Он больше не будет докучать тебе.

— Ты убил его?

— Посадил в клетку и отправил моему другу Сципиону. Тот придумает, что с ним сделать.

На мгновение повисла тишина, пока оба смотрели друг на друга. Потом Софонисба сказала:

— А что ты собираешься делать со мной?

Ганнибал Форчун безразлично пожал плечами.

— Может, я оставлю это на твое усмотрение. Есть предложения?

Смущенно улыбаясь, как на свадьбе с престарелым монархом, она шагнула ближе к нему и пробормотала:

— Может, нам стоит прилечь не к столу, а на постель и познакомиться поближе? Я уверена, мы понравимся друг другу.

Повернувшись, она приказала слугам оставить их одних. Было приятно смотреть, как она работает, видеть решимость, с какой она приспосабливалась к изменяющейся ситуации. Форчун поначалу намеревался оставить ее в том заблуждении, что он горячий и мужественный племянник царя Сифакса. Было бы даже интересно позабавиться с агентом Империи, хоть она и была его злейшим врагом. Продолжение маскарада давало ему преимущество. Но причина его прекращения была веской — маска из живой протоплазмы начинала причинять неудобства.

Аррик уловил мысленные инструкции Форчуна и мгновенно подчинился, мягко упав с лица своего партнера.

— Если мы слишком понравились друг другу, это может вызвать неудовольствие Грегора Малика, — сказал агент ТЕРРЫ.

Софонисба в ужасе уставилась на него.

— Кто ты? — спросила она.

— Ганнибал Форчун. А ты?

— Если бы он был резидентом, в его череп были бы вживлены сенсоры мозгового поля, — объяснил Пол Таузиг. — И ты могла бы найти его без особого труда. Но агенты не могут позволить себе ничего такого, чтобы не засветиться на приборах противника.

— Как удобно, — сказала Луиза. — В Карфагене всего четверть миллиона человек.

Таузиг ласково улыбнулся.

— Зато с тобой целых два симбионта — Уэбли и Ронел. Они найдут его телепатически. Желаю удачи.

Та, которая звалась Софонисбой, родилась почти так же далеко от Земли, как и Ганнибал Форчун, и начала свою карьеру в Империи еще в нежном возрасте. Это было ее первое агентурное назначение, и она была не очень довольна им. Ей хватило ума не сопротивляться лучшему специалисту ТЕРРЫ. Как и предполагал Форчун, она даже не была вооружена.

Аррик прочесал окрестности телепатическим зондом и доложил об отсутствии непосредственной опасности со стороны имперцев.

Так как настоящий Масинисса должен был понадобиться позже (при успехе в восстановлении линии времени), его пока надо было где-нибудь спрятать. А тело мертвого пилота скиммера надо было уничтожить прежде, чем оно начнет разлагаться.

— Пошли, — сказал Форчун. — Мы прогуляемся.

— Как прикажешь, — кротко сказала Софонисба.

Для предосторожности Форчун связал ей руки за спиной. Уже стемнело, и они незамеченными добрались до скиммера. Они полетели на север от Сирты. Достигнув Средиземного моря, г Форчун выбросил пилота за борт в воду, затем повернул украденный скиммер на восток. В сорока милях от Карфагена он пошел на снижение. Софонисба всю дорогу молчала. Настоящий же Масинисса мирно спал, дыша глубоко и спокойно. Форчун приземлился вблизи небольшого городка. Здесь находилось кладбище. Карфагеняне, как и многие другие семитские народы, благородных людей и богачей хоронили в подземных склепах. Холм из песчаника неподалеку от этого городка был изрезан сотнями искусственных туннелей с большими и маленькими склепами, где стояли, как простые каменные и деревянные гробы, так и богато инкрустированные, расписные саркофаги. В один из них Форчун и поместил спящего принца, после того, как извлек оттуда кости его законного владельца.

Он осторожно прикрепил автоматическую капельницу со снотворным к руке Масиниссы, запрограммировав ее на ежедневные дозы на двадцать дней.

— К тому времени он умрет от голода, — запротестовала Софонисба.

— Он может немного похудеть, но не будет голодать; этот состав замедляет все процессы жизне деятельности.

— Со мной ты собираешься сделать то же самое?

— Я пока не знаю, что я хочу сделать с тобой.

Она задумчиво посмотрела на него.

— Я скорее пригожусь тебе живая, чем лежащая вот так. Особенно если ты развяжешь меня.

— Мы поговорим об этом, когда вернемся во дворец.

— А что, если он заинтересовался другой женщиной? — спросила Луиза психолога. — Сто семь десят дней — большой срок для мужчины вроде него, чтобы все еще скорбеть о потере.

— Заинтересовался? — засмеялся Алелис. — Только не в такой момент. Я думаю, сейчас он смотрит на женщин лишь с точки зрения пользы или вреда в своем задании, а остальных просто не за мечает. Он может даже причинить им боль, тем самым символически наказывая тебя.

Луиза покачала головой.

— Не думаю, что такой Ганнибал Форчун мне понравится.

— Понравится? Какое это имеет вообще значение? Мы должны спасти его и земную историю.

Войска Масиниссы, достигшие ночью Сирты и узнавшие, что их командир уже захватил в плен жену Сифакса, занялись разграблением столицы.

Лаллий прибыл несколько позже и немедленно направился во дворец. Форчун и пленная девушка только-только вернулись, когда римлянин постучал в ворота. Аррик быстро изобразил на лице Форчуна маску Масиниссы, и тут в зал вошел Лаллий.

— Ты уже развлекся, Масинисса, — сказал он. — Теперь отдай эту женщину мне.

— Найди себе другую девку, — ответил фальшивый нумидиец.

— Как жена врага Рима она принадлежит Риму.

— Я не согласен. Я сделаю ее своей женой.

— Ты не можешь жениться на этой женщине!

— Боюсь, что могу. Гасдрубал обещал мне ее в жены.

— У тебя нет никакого права жениться на ней. Она враг Рима.

— Ты слишком горячишься, Лаллий. Не волнуйся, во дворце есть еще много девок. Выбери себе.

— Но Сципион… — начал римлянин, брызгая слюной.

— Выбери и для него тоже, — сделал широкий жест Форчун. — Каких он предпочитает?

— Я устала, — сказала Софонисба. — Если вы со бираетесь спорить дальше, я пошла спать. В такую рань не спят только бедняки.

— Хорошая идея, — согласился Форчун. — Мы поговорим с Даллием позже.

Лаллий мог оказаться для Форчуна большой занозой. Римлянин был стоек, верен и совершенно лишен фантазии. Мужчины такого сорта неспособны на измену просто потому, что это никогда не приходит в голову. Но зато это вояки, всегда являющиеся добрым примером для подражания своим солдатам.

Вечером следующего трудного дня Лже-Масинисса согласился взять Софонисбу с собой и ехать к Сципиону, который может решить, что с ней делать. Это был тот компромисс, на который вполне мог бы пойти настоящий Масинисса.

Пока шли приготовления, Уэбли чувствовал себя не у дел. Без привычного партнера он был словно не в своей тарелке. Большинство симбионтов-торгов были не в состоянии общаться друг с другом в такой тесной связи, как у них получалось с агентами и резидентами ТЕРРЫ. Они привыкали к такой связи и ревновали, если кто-нибудь им мешал. Но как работать двум симбионтам с одним человеком? На практике подобное случалось крайне редко.

Уэбли, однако, думал, что у них втроем все получается. Ронел на удивление была согласна с ним. Только Луиза сомневалась…

Аррик обнаружил, что двое людей могут немного узнать друг о друге, даже если они проведут вместе шесть дней на одной лошади и шесть ночей в одной палатке. Особенно если они оба профессиональные шпионы. Вся информация, которой обменивались они, была очень выверенным сочетанием лжи и правды. Софонисба и Форчун вели между собой сложную игру. А прямодушный Лаллий каждую ночь выставлял вокруг их шатра римскую охрану, предпочитая не доверять никому.

— Мне не очень понятен обряд свадьбы у этих землян, — сказала однажды Софонисба, — хоть он и весьма забавен.

— Но брак с Сифаксом ты, кажется, находила удобным способом для контроля над стариком.

Софонисба улыбнулась:

— А ты нашел его удобным для отвода глаз Лаллию. Если бы ты не объявлял нас давно обручен ными, когда он появился…

— Он бы отправил тебя в цепях к Сципиону. У тебя нет причин жаловаться.

Софонисба откинулась на гору подушек.

— Уж, по крайней мере, ты мог бы вести себя, как муж, — кокетливо надулась шпионка.

И Форчун как настоящий профессиональный герой смог на время отрешиться от переживаний, связанных с Луизой, и воспользовался предложением Софонисбы. Оба получили удовольствие, и при этом ни линия истории Земли, ни задание по ее исправлению не были нарушены.

Когда они достигли лагеря Сципиона, то Форчун с Софонисбой в первую очередь направились к человеку в клетке. Для настоящего Масиниссы это было бы сладким моментом торжества, поэтому Форчун постарался похвастаться перед стариком своей добычей.

— Это она во всем виновата! — жаловался Сифакс, указывая трясущимся пальцем сквозь прутья. — Она обманула меня. Она вовлекла меня в это предательство. Карфагенянка задурманила мне разум и заставила отвернуться от Рима. Она во всем виновата. Она испортит Масиниссу, как испортила меня!

Позднее разные историки будут спорить об этой проблеме. Некоторые будут настаивать, что старый царь сказал совсем не это, и причины, по которым он внезапно перешел к карфагенянам, были глубже, нежели романтическое увлечение. Но факт остается фактом, свидетелей этой сцены было предостаточно, и историк Тит Ливии зафиксировал именно эти слова. Сифакс же сказал это по очень простой, чисто человеческой причине: он был ревнив и ужасно раздражен, видя на своем месте, рядом со своей женщиной, более молодого мужчину, и надеялся уколоть соперника. Все это позволило временно отсутствующему сейчас Масиниссе прожить великую жизнь и войти в историю как двукратный сокрушитель могучего Карфагена.

А Ганнибал Форчун в роли Масиниссы имел очень важную историческую беседу.

Сципион, хотя и был на пять лет моложе Масиниссы, держался с нумидийцем покровительственно, как старший брат. Этот стиль был вполне в духе Рима, становившегося великой державой.

— Я полагаю, Масинисса, что ты увидел во мне какие-то хорошие качества, еще когда мы подру жились в Иберии, — сказал римлянин. — Я тоже увидел в тебе много хорошего. И вот наша дружба дает свои плоды.

Выдержав драматическую паузу, Форчун кивнул, но не стал прерывать его.

— Но лично я среди всех своих достоинств — главным считаю способность контролировать соб ственные эмоции.

— Понял твой намек. Ты хочешь, чтобы я из бавился от нее, — сказал Форчун.

— Я не могу заставить тебя покинуть ее, — мяг ко сказал римлянин. — Это должно быть только тво им решением.

Фальшивый нумидиец прищурился, явно не обрадованный перспективой упустить из рук свою добычу.

— Когда ты станешь царем Нумидии… — Сципион не закончил фразу, ожидая реакции Масиниссы на это соблазнительное предложение. Форчун изобразил на своем лице радость, как и должен был поступить настоящий Масинисса. А для Рима союз с Масиниссой гарантировал победу над Ганнибалом Одноглазым.

— Когда? — резко спросил Форчун.

— Все зависит от…

— От чего? — От того, как ты поступишь с Софонисбой, — сказал Сципион.

— Я подумаю над этим.

Сципион отечески улыбнулся.

— Я ожидаю ответа завтра утром. А пока нас лаждайся жизнью.

Беседа была окончена. Форчун вернулся в свой шатер, где с облегчением расстался со своей протоплазматической маской. Аррик превратился в обезьянку и уселся на край кушетки, пока Форчун переодевался в костюм Себастоса. В его складках он спрятал кое-что из найденного на украденном скиммере.

Он уже сделал все, что мог, направив войну Сципиона в исторически правильное русло. Пора было возвращаться к собственной войне против Грегора Малика. Сифакс был для Сципиона хорошим трофеем для демонстрации народу по возвращении. Ганнибал Форчун не видел причин, почему бы ему не забрать такой же трофей на ТЕРРУ.

Софонисба вполне подойдет.

В виде Себастоса он подошел к хорошо охраняемому шатру, который она делила со своим пленителем.

— У меня послание к пленнице от Мисиниссы, — сказал он охранникам.

Они пропустили его внутрь.

— Любопытно, что же ты с ним сделала? — сказал ей Форчун.

— Кого ты имеешь в виду?

— Сифакса. Когда-то он был опасным воином. Пару лет назад он был верным союзником Рима.

Софонисба засмеялась:

— Мужчинами на этой планете изумительно легко управлять — если знать, на что давить.

— По земным стандартам, Сифакс — уже старик.

Она подняла идеальную бровь.

— Он ничем не отличается от мужчины любого другого возраста. Они все любят, когда им говорят, какие они крутые любовники.

Форчун внимательно посмотрел на соблазнительную Софонисбу и вдруг вспомнил Луизу, вспомнил чудесное время, проведенное ими в отпуске. Его сердце мучительно заныло.

— У меня больше нет на тебя времени, — сказал ей Форчун. — Возьми это.

Софонисба с опаской поглядела на капсулу у него на ладони.

— Ты собираешься отравить меня?

Я отключу тебя, замедлю твой метаболизм для симуляции смерти.

— Как у настоящего Масиниссы?

Он утвердительно кивнул.

— А ты включишь меня потом?

— Кто-нибудь включит, раньше или позже, — пообещал он.

— Хорошо. Давай пилюлю.

Софонисба проглотила то, что ей дал агент, грациозно легла на кушетку и через несколько минут ее было не отличить от трупа. Ганнибал Форчун посмотрел на нее и вздохнул, потом вышел из шатра.

— Вот это номер, — сказал он двум легионерам, охранявшим вход. — Что же вы прозевали? Софонисба умерла.

Он поспешил в командный шатер нумидийцев, где Аррик снова принял вид маски. Теперь Масинисса, поспешил в шатер своей пленной невесты, шокированный неожиданной новостью о смерти.

Менее чем через час он объяснял Сципиону, что случилось:

— Я поклялся ей — что бы ни случилось, я не дам ее живой в руки Рима. По моей просьбе Себастос дал ей яд. Она приняла его добровольно и оставила предсмертную записку.

Он аккуратно расправил ее и прочитал вслух:

— «Я принимаю этот свадебный подарок, раз мой муж не может предложить мне ничего лучше. Жаль, что для меня невозможен другой выход из этого положения. Софонисба».

Сципион кивнул и не стал возражать, когда Масинисса предложил похоронить ее по карфагенским обычаям.

— Римляне сжигают своих покойников и не имеют особенных хлопот с мертвыми телами, — только пожал плечами циничный Сципион. — Что ты предлагаешь сделать с ней?

— Она — знатного карфагенского рода и поэто му ее тело, безусловно, должно быть помещено в катакомбы, в фамильный склеп. Я знаю, где он на ходится.

— Где же?

— К северу от Карфагена. Я похороню ее там и вернусь завтра.

— Тебе нужно взять с собой большой отряд. У тебя здесь столько врагов! — воскликнул Сципион. — Они убьют тебя!

Форчун покачал головой.

— Я один. Здесь уважение к умершим включает уважение к скорбящим. Никто не остановит скорбящего мужа, возвращающего свою умершую жену на родину ее предков. Может, у римлян так и бывает, но у карфагенян и нумидийцев — нет! Сципион сузил глаза.

— Запомни, Масинисса, я не потерплю оскорблений себя и моего народа при всей нашей дружбе.

Масинисса-Форчун повернулся и вышел, решив не давать ссоре разгореться.

— Заверните ее тело в белые простыни и при вяжите к коню. Большую часть пути нам придется проделать по жаркому солнцу, — отдал он приказ охранникам. — Это приказ Сципиона.

Прибывший к ним римский офицер подтвердил это приказание.