Три дня в Сиренополе

Яна Дубинянская

Т Р И Д Н Я В С И Р Е Н О П О Л Е

Лина никогда раньше не была в Сиренополе. Но сейчас ей казалось, что она уже бывала здесь, и не раз, и что всю жизнь безотчетно любила этот город. Сиренополь - самый прекрасный город на земле. Его воздух напоен сложным ароматом моря и экзотических цветов - ароматом юности. Его бело-розовые дома кажутся воздушными и невесомыми. Набережная вымощена мрамором самых нежных оттенков, и изящные лестницы с ажурными решетками спускают последнюю ступеньку в светлую прозрачную воду. И даже море Сиренополя самое красивое в мире, оно всегда чуть заметно колышется, оно самого чистого, дивного изумрудно-бирюзового цвета. Над ним медленно парят снежно-белые чайки, касаясь кончиком крыла пологой волны. И Лина, высокая, тонкая, со своими развевающимися длинными волосами и шелковым богемным шарфом, сразу влилась в Сиренополь, стала его частью, и всем существом ощутила это. Она приехала сюда, потому что каждый человек, а тем более каждый художник, непременно должен хоть раз в жизни побывать в Сиренополе, городе волшебной мечты. А еще Сиренополь - город бесчисленных туристов, а туристы -это люди, помешанные на сувенирах, и особенно произведениях искусства. В дорожном саквояже Лины лежала пачка нежных, лирических акварелей, изображающих виды Сиренополя. И сейчас, стоя на набережной, вдыхая удивительный, пьянящий воздух, она забыла, что писала их с цветных картинок иллюстрированного путеводителя, нет, она уже была здесь, спускалась в бухты, усыпанные белым коралловым песком, встречала рассвет над этим морем... Путеводитель настойчиво просил гостей Сиренополя соблюдать его законы, а в случае их незнания рекомендовал обращаться к жителям города. Коренные сиренопольцы - добрые, отзывчивые, кристально-чистые люди. А как может быть иначе - ведь они с детства живут в этих домах, дышат этим воздухом и каждый день смотрят на море... Поэтому, прежде, чем разложить свои акварели на нагретом солнцем мраморном парапете, Лина спросила у проходившей мимо пожилой женщины, законно ли это. Местных жителей в Сиренополе очень легко узнать. Чем-то неуловимым они разительно отличаются ото всех остальных людей. Женщина приветливо улыбнулась. - Конечно, госпожа художница. Мы в нашем городе очень ценим и любим людей искусства. Желаю вам удачи. Лина симметрично разложила акварели и присела рядом на самый краешек парапета. Она не будет сидеть здесь долго. Какой-нибудь час, а потом свидание с Сиренополем, ведь они успели только бегло познакомиться. Туристы - даже туристы в Сиренополе притихают, просветленные его красотой - заинтересовавшись, начали по одному и небольшими группами подходить к Лине, как вдруг легкий, но неожиданный порыв свежего бриза подхватил несколько акварелей, смахнув их с парапета. Лина встала, но не успела даже нагнуться, как загорелая детская рука протянула ей упавшие картины. - Возьмите, госпожа художница. - Спасибо, - Лина с улыбкой посмотрела на ребенка. Смуглый кудрявый мальчик лет десяти, черные яркие глаза и белые зубы в открытой улыбке. - Ты живешь в Сиренополе? Как тебя зовут? - Дэви. Я хотел сказать вам, госпожа художница...У вас такие красивые картины, а вы положили их прямо на парапет, ведь тут пыль и может что-нибудь упасть с куста... Мой брат Мик сделает вам специальную подставку из дерева, и тогда картины не будут падать... - Мне? - удивленно спросила Лина. Хотя да, конечно... Но как объяснить этому мальчику, что у нее совсем нет денег, все сбережения она, не задумываясь, отдала за билет в Сиренополь... - Не подумайте, что нам нужна какая-то плата, - сказала стройная миниатюрная девушка. - Мик с удовольствием сделает это для вас. Мы, сиренопольцы, всегда рады помочь нашим гостям. У нее были светло-русые волнистые волосы, но такие же загорелые щеки и черные миндалины глаз, как и у Дэви. - Это моя сестра Белль, - сказал он. - А где Мик? - Мик! - хором позвали они. Лина обернулась. Она ожидала увидеть взрослого парня или хотя бы подростка, но к брату и сестре подбежал десятилетний мальчуган - точная копия Дэви. Он поздоровался с Линой и, понимающе кивнув, растопыренными детскими пальцами прикинул размеры акварелей. - Я сделаю вам подставку на завтра, госпожа художница, - сказал он. А сегодня не успею, потому что хочу половить рыбу. - Мик! - укоряюще произнесла Белль. - Не сердитесь на него,- попросила сна, обращаясь к Лине. - Приходите завтра с утра к нам, мы живем совсем недалеко отсюда, два квартала по Морской улице, вы легко найдете, да и мальчики будут вас встречать. Приходите, прошу вас! - Хорошо,- сказала Лина. Ей вдруг стало удивительно легко и весело, она откинула за спину непослушную волну темных волос и добавила: - Обязательно приду! Весь этот день она длинными глотками пила несравненную красоту Сиренополя, и временами ей казалось странным и непостижимым. что такой удивительный город существует на земле. Закат окрасил море фантастическими переливами багряного и лилового цветов, и Лина уснула, вдыхая пряный аромат растений южной ночи.

* * *

- Здесь мы живем, - сказал Дэви. Маленький домик тонул в зелени, экзотические лианы обвивали ажурную калитку, а чуть поодаль выступал из зарослей круглый белый балкончик. Следуя за мальчиком, Лина тихо ступила под прохладную зеленоватую тень этого дома. Здесь пахло цветами, влагой, свежими стружками, морем и еще чем-то очень вкусным. Миниатюрная винтовая лесенка поднималась вверх, в мансарду. - Там живем мы с Миком, - становясь на ступеньку, сказал Дэви. -Пойдемте к нам, госпожа Лина, а Белль пока приготовит завтрак. Эта комната была совсем непохожа на обиталище двух юных сорванцов. Повсюду царил идеальный порядок. В полукруглое окно, заплетенное снаружи плющом, пробивались нежные лучи солнца и освещали аккуратно сложенные дощечки и столярные инструменты в одном углу комнаты, мольберт, краски и кисти - в другом. А на стенах висели картины, и, бросив на них беглый взгляд, Лина уже не смогла оторваться. Потому что это было чудо. Сам Сиренополь светился со стен своей дивной красотой, и акварели Лины - а ведь одну из них она принесла с собой, хотела сделать подарок - ее акварели рядом с этими картинами выглядели бы жалкой, беспомощной безвкусицей. - Чьи это картины? - полушепотом спросила она. - Мои, - с доброжелательной беспечностью откликнулся Дэви. - Я тоже немножко рисую. Хотите посмотреть, что я сейчас делаю? Лина. машинально кивнула и сделала несколько растерянных шагов к мольберту. Дэви веселым движением сдернул покрывало со стоявшей на нем работы. Ничего подобного - ни по замыслу, ни по технике исполнения - Лина никогда раньше не видела. Резной деревянный планшет был слегка углублен внутрь, и в нем цвел уголок морского дна - такого прекрасного, какое бывает только в море Сиренополя. И все это было сделано из кусочков ткани - воздушной, блестящей и более плотной - подобранных так искусно, что совершенно не было заметно, где и как один из них переходит в другой, а иллюзия реальности была полной, и красота этого незаконченного творения завораживала. Лина зажмурила глаза и встряхнула головой, словно отгоняя навязчивое наваждение. Десятилетний ребенок ? - У Дэви не хватает фантазии, - зазвучал за ее спиной приветливый голос Белль. - Он изображает только то, что видел. Здравствуйте, Лина. Она обернулась. - Здравствуйте. Ваш брат... у меня нет слов. Вы помогали ему? Улыбаясь, Белль помотала русой головкой. - Нет, что вы! Мальчики сами занимаются своими делами. Кстати, вы уже видели, какую подставку сделал для вас Мик? Нет? Какой же ты все-таки эгоист, Дэви, разве ж можно забывать о брате? Вот она стоит. Конечно, Лина уже давно заметила это темно-шоколадное деревянное кружево, но что это подставка для ее работ... - Какая красота! Спасибо... А где Мик , я хочу его поблагодарить... И тут на какой-то момент все лицо Белль замерло в улыбке, но это было совсем неуловимо, и через мгновение ее белые зубы блеснули еще ярче, и девушка ответила: - Ну что вы, Мик делал это с радостью. Он сейчас придет, и, если вы хотите, мы покажем вам древний Сиренополь. - А Лион пойдет с нами? - спросил Дэви. - Да, он обещал. Лион - это мой друг,- пояснила Белль. - Не жених, а просто друг. Он помолвлен с дочерью мэра Сиренополя, но она не любит древних развалин. Слышите? Мне кажется, это они с Миком разговаривают там, внизу. Идемте, Лина.

* * *

Размытые силуэты кораллов колыхались разноцветными причудливыми цветами, и неуловимыми яркими молниями мелькали между ними маленькие мелководные рыбки. Толща воды перед глазами была полупрозрачной и нежно-бирюзовой, а если приподнять голову, можно было увидеть краешком глаза, как яркое дно отражается всеми своими красками на внутренней поверхности пленки воды. И хотелось любоваться этим зрелищем часами, но воздух в легких неумолимо кончался, и, последний раз взглянув вверх, Лина вынырнула. Лион уже вышел из воды, и его черные, как смоль, мокрые волосы сверкали на солнце. Он взбирался вверх по камням, и казалось, что его мускулистые загорелые ноги не касаются беспорядочного каменного хаоса - таким легким, быстрым и воздушным было каждое его движение. Почувствовав взгляд Лины, Лион остановился, ослепительно улыбнулся и протянул ей сильную руку, помогая взойти на камень. Белль и близнецы уже выкупались и ждали их наверху. - Ты сам участвовал или только смотрел? - донес ветер обрывок их разговора. - Только смотрел, - ответил брату Мик,- но говорят, что это тоже полезно. Белль шутливо дернула обоих братьев за черные кудряшки и широко улыбнулась навстречу Лине и Лиону. Трава на плато была выжжена солнцем, но ее тепло-охристый цвет чудесно гармонировал с белыми, чуть кремоватого оттенка стройными колоннами древнего города. Сухие злаки пробивались между каменными плитами, ровные ряды колонн вели к полуразрушенному, но величественному портику, а внизу ярким синим цветом сверкало море. Каким-то неуловимым очарованием, впитавшим в себя ушедшие века, древний Сиренополь даже превосходил нынешний. - По легенде, здесь, в этом городе, жили сирены, когда они еще были просто земными женщинами, - сказала Белль. - И так возникло название Сиренополь... Лион, гибкий и легкий, как леопард, взлетел на обломок колонны и так же невесомо, играючи, спрыгнул вниз. - Наша Белль поет, как сирена, - сказал он Лине. - Белль? Девушка улыбнулась и, беззаботно вскинув голову, взяла несколько высоких мелодичных нот. Неимоверно высоких. Немыслимо мелодичных. Нет, никогда и нигде Лина не слышала такого дивного, неземного голоса. А Белль уже, смеясь, играла с близнецами, словно это не она только что явила подлинное чудо. - Но, Белль, - все-таки сказала Лина . - С таким голосом вы могли бы стать звездой мировой оперы, вы могли бы... - Ну что вы, Лина,- улыбнулась она. - Для вас, чужестранцев, искусство серьезное занятие, вы учитесь этому и, естественно, добиваетесь каких-то высот. А для нас в Сиренополе в этом нет ничего особенного. Мы все понемножку... Ну, например, Дэви, вы видели, рисует, Мик работает по дереву, Лион танцует, я пою... Ведь это так просто. - Идемте, я покажу вам портик, - предложил Лион. Лина взяла протянутую руку и пошла по нагретым солнцем мраморным плитам, стараясь попадать в такт его плавных, парящих шагов. Как же должен танцевать этот человек, если он даже ходит, почти не касаясь земли... В портике было тихо и прохладно, и свежий запах моря, смешиваясь со стоячим воздухом, пропитанным древностью, создавал совершенно неповторимый запах. Звонкие удары каблучков Лины многократно отразились от стен, а неслышные шаги Лиона сгладили их мягким шуршанием. Лина взглянула на море сквозь частый двойной ряд колонн. - Как здесь красиво, - чуть слышно произнесла она. - Какое это вообще чудо - Сиренополь... Почему люди, приезжающие сюда, не остаются здесь навсегда? Лион ответил не сразу. - Наши законы запрещают это. Как только у гостей возникает подобный вопрос, кто-нибудь из сиренопольцев объясняет им это. - Законы Сиренополя... А почему с ними нельзя ознакомиться сразу, заранее? - Законы Сиренополя, - медленно повторил он. И внезапно - Лина даже не успела вздрогнуть - Лион схватил ее за запястья и с силой неистового морского ветра навернул к себе. - Я люблю свой город. Я знаю, что это самый лучший из когда-либо существовавших городов. Но вы - вы прекраснее любого города на земле, Лина. Законы Сиренополя... когда-нибудь я расскажу вам. Но будет лучше, если вы уедете отсюда раньше... чем я вам расскажу. Захваты его пальцев были сильными, но не причиняли боли и даже не сдавливали ее кожи - пальцы человека, умеющего точно распределять напряжение каждой мышцы своего тренированного смуглого тела. Лина с улыбкой высвободила руки. И зачем она заговорила о каких-то законах - ведь это совсем неинтересно... - Вы хотите, чтобы я уехала, Лион? - Я... разве я это сказал? ...Краешек огромного сиренопольского солнца скрылся за горизонтом, когда Лина, Белль, близнецы и Лион шли по беломраморной городской набережной. Высокая фигура девушки в белом платье с открытыми плечами, на которые ложились прямые пряди белых волос, ирреальным силуэтом возникла в густо-ультрамариновых сумерках. - Стефания, - радостно сказала Белль. - Это Стефания, невеста Лиона. Лина, гостья нашего города, художница. Едва приостановившись, Стефания сверкнула белыми, как платье и волосы, зубами. Ее обнаженные загорелые руки и ноги тонули в полумраке, но четко обрисованная платьем фигура была безупречной, как и уверенная, твердая походка, залюбовавшись которой, Лина даже обернулась. - А каким видом искусства занимается Стефания? - спросила она у Белль, когда белый силуэт растворился в сумерках. - Высокая гимнастика над водой,- последовал не совсем понятный ответ. Она может делать со своим телом все, что захочет - правда, Лион? Он ее очень любит, - закончила Бёлль, лукаво блеснув длинными черными глазами. Лион молчал. Лина так и не взглянула в его сторону.

* * *

Утреннее солнце бросало мягкие блики на чуть подернутую мелкой рябью поверхность моря. Блестящие перекладины над водой продолжались широко раскинутыми руками Стефании, и она медленно, плавно совершала поворот за поворотом вокруг оси своих сильных, мускулистых рук. При каждом повороте ее голова и маленькие крепкие ступни поочередно уходили под воду, и белые волосы на мгновение распускались причудливым цветком - и снова повисали мокрыми прядями. - Мне кажется, вы заблуждаетесь, госпожа Стефания, - сказал, наклонившись на краю помоста, секретарь. Она закончила сотый поворот и напрягла руки, вытянув в струну свое безупречное тело в белом купальнике. - Что вы сказали? - холодно спросила она. - Я не понимаю вас. - Мне кажется, госпожа Стефания, что вы неправы, - судорожно сглотнув, повторил он. - Ведь вы жительница Сиренополя, больше того - вы дочь мэра... А госпожа Лина - чужестранка... она не настолько опасна для вас, чтобы вы забыли о древних традициях нашего города, самого прекрасного и справедливого города на... - Вы отказываетесь исполнять мои указания? - Нет, но.., - он набросил легкое махровое полотенце на округлые совершенные смуглые плечи, - вы неправы, госпожа Стефания.

* * *

В воздухе дивными звуками таинственных музыкальных инструментов звенели сверчки, неуловимо и стремительно сгущались сумерки. Лина медленно шла по тенистой сумеречной аллее, вдыхая терпкий аромат распускающихся ночных цветов. Весь этот длинный, замечательный день она провела одна, и это было очень тонко и деликатно со стороны Белль, ее братьев и... да, и Лиона. Они сумели понять, что для ее сумбурной и незащищенной души действительно важно остаться на время наедине с собой, насладиться безграничной свободой, соскучиться по узам дружбы и привести в какую-то систему беспорядочно теснящиеся в голове разноцветные эмоции. Все было удивительно здорово. С утра она распродала почти половину своих акварелей, засветившихся особенной красотой в темно-шоколадном обрамлении резной подставки Мика. Потом была прогулка по залитой ярким, но мягко-ласковым солнцем набережной Сиренополя - боже мой, ну что может быть прекраснее Сиренополя? И море, удивительное море, и пляж из белого кораллового песка... А потом, уже ближе к вечеру, она купила эту шляпу, из-под которой можно так таинственно-лукаво взглянуть в глаза Лиона... Лина и Лион - как будто кто-то специально подбирал имена. Он очень красив... А эта девушка, его невеста, ее зовут Стефания, в темноте было не разобрать, красива она или нет. И любит ли он ее - это тоже было непонятно... - Простите, госпожа, мне очень неловко прерывать вашу прогулку. Но, увы, я вынужден просить вас об одной очень маленькой, но жизненно важной для меня услуге... Лина остановилась и подняла глаза. Невысокий, неброско одетый немолодой человек с чуть растерянным выражением лица смотрел куда-то мимо нее большими карими глазами. - Я слушаю вас, - мягко сказала она. И, вспомнив любимое выражение сиренопольцев, добавила: - Я всегда рада помочь. - Понимаете, - словно с трудом проговорил человек, - я слепой. Слепой! Последние лучи уже скрывшегося за горизонтом солнца еще окрашивали море лилово-сиреневыми бликами. От огромной серебристо-кремовой луны протянулась по морю яркая дорожка, а по белому мрамору набережной полупрозрачные Фиолетовые тени. Этот удивительный вечер... разве можно, чтобы человек не видел такой красоты? - Я потерял свою трость, и мне теперь будет затруднительно добраться до дома, - виновато продолжал он. - Если бы вы только согласились проводить меня... - Я приезжая, - тихо сказала Лина. Человек улыбнулся - и его глаза тоже улыбнулись, совсем живые карие глаза, которые никогда не оценят дивной красоты Сиренополя... - Это не страшно. Я прекрасно знаю дорогу, мне просто хотелось бы избежать столкновений... с посторонними предметами... вы понимаете... ...Широкие беломраморные ступеньки поднимались к величественной инкрустированной двери. В их городе подобный дом мог бы позволить себе только миллионер или член правительства, подумала Лина... но здесь, в Сиренополе, красота архитектуры еще не говорит о высоком положении и достатке. Ее спутник распахнул дверь уверенным движением. Лина остановилась на пороге. - Войдите, - попросил он. - Пока я не найду запасную трость, я совершенно беспомощен. В комнате было абсолютно темно - конечно, зачем слепому свет? Стараясь не отставать от него, Лина прошла в смежную комнату, задела какой-то предмет, с грохотом упавший... Я сама совершенно беспомощна здесь, подумалось ей. И внезапно зажегся свет. Белый, яркий, ослепляющий привыкшие к сумеркам глаза. И в океане этого всепоглощающего света стояла Стефания. В первый момент Лина не узнала ее, было только смутное впечатление чего-то знакомого, и, часто смаргивая обожженными светом глазами, она сказала: - Здравствуйте. Стефания усмехнулась - белые зубы, белые волосы, белое платье,- вспомнила Лина. В ее глазах возник вопрос, перехваченный еще до того, как был высказан. - Это был мой секретарь. - Но, если вы хотели поговорить со мной, - начала Лина, - почему... - Я не хочу с вами говорить. Я хочу от вас избавиться. В ее голосе звучал холодный бестрепетный металл, и в изумление Лины начал медленно вкрадываться неосознанный страх. Широко раскрытыми глазами она смотрела, как загорелая с белыми ногтями рука Стефании нащупала на столе круглую серебристую кнопку и несколько раз ритмично нажала на нее. - Что вы делаете? - Я сообщаю, - подчеркнуто спокойно заговорила Стефания, - что в моем доме - кстати, в доме мэра Сиренополя - совершена попытка ограбления. Между прочим, это сенсация - ведь в нашем городе практически нет преступности. И знаете, почему? Потому что любое преступление, даже не столь тяжкое, в Сиренополе карается смертью. Через несколько минут вас казнят. Какая-то фантасмагория, лихорадочно думала Лина. О чем она говорит? Что ей нужно? Скрыться, исчезнуть из этого дома как можно скорее... - Только не пытайтесь бежать, - сказала Стефания. - Ваша физическая подготовка заслуживает разве что жалости. И доказывать свою невиновность тоже не имеет смысла. В Сиренополе нет ни следственных, ни карательных органов. Вас казнят обыкновенные сиренопольцы - такие, как ваши друзья Белль, Мик, Дэви... Лион... - Я уеду, - вдруг поняла Лина. - Он сам этого хотел... Я завтра же уеду, клянусь вам! - Никуда вы не уедете, - устало поморщилась Стефания. - И не надо бояться. Сиренополь - гуманный город. Все произойдет, как во сне... вам не будет больно. Лина обернулась. Толпа, возникшая неизвестно откуда, неотвратимо наступала на нее сотнями искаженных дикой злобой звериных лиц. Она вдохнула сладковато-терпкий душный запах. Нет, такого не может быть... тем более здесь, сейчас... тем более с ней... Кошмарный, потусторонний сон... да, сон... И ей совсем не было больно.

* * *

За стенкой работал телевизор - его сиренопольские родственники смотрели вечернюю программу. Чужестранец повернулся на постели - ему всегда было трудно заснуть на новом месте. Нет, сейчас ему никак не уснуть. Чужестранец встал и, накинув халат, направился в соседнюю комнату. И остановился на пороге. Сначала он подумал, что это боевик - но фильмы подобного рода не показывают в Сиренополе. А потом в углу экрана он заметил значок - прямая трансляция. Толпа - огромная, немыслимая, хаотичная толпа бесновалась с неистовыми криками. И с нечеловеческой злобой и ненавистью они били, топтали ногами, рвали в клочья неподвижную фигуру, распростертую на полу. В какой-то момент ему даже показалось, что это была женская фигура... - Что это? - выдохнул он. Все головы разом повернулись. - Лучше объяснить ему, - сказала тетушка после недолгого молчания. - Видишь ли, - медленно заговорил дядя, - это казнь. Казнь преступника. У нас нет никаких тайн от наших гостей, но вообще чужестранцам не рекомендуется смотреть это. Другое дело - мы. жители Сиренополя... Наш город известен не только своей красотой, но и исключительной доброжелательностью, спокойствием и миролюбием местного населения. Но, пойми, мы обычные люди со своими страстями и недостатками, со своим запасом агрессии. Однако мы имеем возможность реализовать этот запас без вреда для своих ближних. В Сиренополе почти нет преступности, но непосредственное участие хотя бы в одной казни в год уже полностью сублимирует отрицательную энергию. Конечно, стороннее наблюдение, тем более по телевизору. не дает такого эффекта - но и это очень полезно для обретения душевного равновесия... - Я понял, - сказал чужестранец, стараясь не смотреть на экран, но не в силах оторвать словно загипнотизированного взгляда. - Я, пожалуй, пойду... - Ну что ты, останься, - светски предложила тетушка. - Сейчас будет очень интересный и вполне нейтральный сюжет. О помолвке дочери мэра... Он покачал головой. - Нет, я все-таки пойду... Спокойной ночи. Окна были распахнуты, и пьянящий запах ночных цветов проникал в комнату. Волшебная южная ночь опускалась на Сиренополь - самый прекрасный из всех городов на земле.

1996