Три

Регистрация сообщения @ 16.30, 05/03/2012.

РИУ: Где ты была весь день? Я уже начал беспокоиться.

ЧИЙОКО: Сегодня приходили шесть идзоку.

РИУ: Все одновременно?

ЧИЙОКО: Нет. Две семьи пришли утром вместе, остальные отдельно. Это так утомительно. Мать Природа всегда говорит, что мы должны относиться к родственникам погибших с уважением. Я понимаю, что всем им сейчас больно, но почему она не думает о том, каково Хиро выслушивать их целыми днями?

РИУ: Ну и каково ему?

ЧИЙОКО: Это должно ему по-настоящему надоедать. Они расшаркиваются перед ним, кланяются, а затем спрашивают одно и то же: «Скажи, а Йоши, или Сакура, или Шиндзи, или еще кто-то страдал? Они говорили что-нибудь перед смертью?» Как будто Хиро может знать, кто эти люди! Меня просто воротит с этого, Риу!

РИУ: Меня бы тоже воротило.

ЧИЙОКО: Если они приходят, когда МП нет дома, я говорю им, чтобы уходили. МП всегда предупреждает, что он по-прежнему не говорит, только им это, похоже, без разницы. Но сегодня, пока МП была в кухне и готовила чай, я провела эксперимент. Я сказала им, что на самом деле он говорит, только очень застенчивый. Я рассказала им, что он всегда говорил, будто там не было паники или чего-то ужасного, пока самолет падал, и что никто особо не страдал, кроме той американской женщины и еще двоих выживших, которые потом умерли в больнице. Это было плохо с моей стороны?

РИУ: Ты сказала им то, что они хотели услышать. Пожалуй, наоборот, ты сделала им добро.

ЧИЙОКО: Ну да… Я сказала это только потому, что хотела, чтобы они побыстрее ушли из нашего дома. До поры до времени я только по сто раз подавала всем чай и носила на лице маску типа «я так сочувствую вашей потере». Ох, вот что я еще хотела тебе сказать. Знаешь, большинство идзоку, которые приходили к Хиро, были древними стариками, а сегодня пришла женщина помоложе. «Помоложе» — это значит, что она могла передвигаться без палочки и не выглядела готовой рухнуть в обморок, когда я подала чай не совсем правильно по церемонии. Она сказала мне, что она жена мужчины, который сидел рядом с той американкой.

РИУ: Я знаю, кого ты имеешь в виду… Кеита Это. Он тоже оставил послание, верно?

ЧИЙОКО: Да. Я еще раз перечитала его после ее ухода. В принципе, там сказано, что перед тем, как сесть в самолет, он хотел покончить с собой.

РИУ: Ты думаешь, его жена знала, что он чувствовал, перед тем как умереть?

ЧИЙОКО: Ну, теперь-то она точно это знает.

РИУ: Ей, должно быть, больно. А что она хотела узнать у Хиро?

ЧИЙОКО: Все как обычно. Вел ли ее супруг себя отважно, когда самолет начал падать, и говорил ли он что-то еще, кроме того, что было в его послании. Все это она спросила с довольно безучастным видом. У меня сложилось впечатление, что ей скорее было любопытно посмотреть на Хиро, чем услышать от него что-то утешительное. Как будто он экспонат какой-то. Это разозлило меня.

РИУ: Скоро они прекратят приходить.

ЧИЙОКО: Ты так считаешь? В катастрофе погибло более пятисот человек. Остались еще сотни семей, которые могут по-прежнему хотеть увидеть его.

РИУ: Не думай об этом. По крайней мере, они точно знают, почему разбился самолет. Это может помочь.

ЧИЙОКО: Да. Наверное, ты прав. Надеюсь, это принесет жене командира хоть немного покоя.

РИУ: Она по-настоящему тронула тебя.

ЧИЙОКО: Это правда. Должна признаться, я часто о ней думаю.

РИУ: А почему?

ЧИЙОКО: Потому что я знаю, как это бывает. Когда тебя избегают, когда люди говорят о тебе ужасные вещи.

РИУ: Такое случалось с тобой, когда ты была в Штатах?

ЧИЙОКО: Тебе и вправду нравится раскапывать всякую информацию, верно? Но в ответ на твой вопрос я скажу: нет, когда я была в Штатах, никто от меня не шарахался.

РИУ: Ты завела там друзей?

ЧИЙОКО: Нет. Только знакомых. Знаешь, Риу, я нахожу большинство людей скучными и унылыми. Включая и американцев. Хотя знаю, что ты ими восхищаешься.

РИУ: Нет же! С чего ты это взяла?

ЧИЙОКО: Тогда почему еще ты так интересуешься моей жизнью там?

РИУ: Я же говорил тебе — просто любопытно. Я хочу знать о тебе все. И не злись.

ЧИЙОКО: Ой! Новая атака ORZ.

РИУ: Я знал, что это подбодрит тебя. И еще, просто чтобы ты знала… я счастлив, что антиобщественная Ледяная Принцесса считает, что я стою того, чтобы со мной общаться.

ЧИЙОКО: Ты и Хиро — единственные люди рядом, которых я выношу.

РИУ: Вот только одного из нас ты никогда не видела, а второй не отвечает на твои слова. Ты это предпочитаешь? Молчаливое обращение?

ЧИЙОКО: Уж не ревнуешь ли ты меня к Хиро, Риу?

РИУ: Конечно нет! Я не это хотел сказать.

ЧИЙОКО: Не обязательно что-то говорить, чтобы тебя поняли. Ты был бы поражен тем, сколько эмоций может выразить Хиро, пользуясь только языком глаз и тела. Да, согласна, это успокаивает, когда человек может тебе ответить, но это также разочаровывает. Не волнуйся, я не собираюсь предпочесть тебе Молчаливого Мальчика. К тому же ему полюбились шоу «Смейтесь, это правильно!» и «Передник любви», чего, как я знаю, с тобой никогда бы не случилось. Надеюсь, это у него пройдет.

РИУ: Ха! Ему ведь всего шесть.

ЧИЙОКО: Да. Однако шоу эти — для дебильных взрослых. Не понимаю, что он в них находит. Мать Природа беспокоится о том, что скажут власти, если он в ближайшее время не вернется в школу. А я думаю, что ему не стоит туда возвращаться. Страшно подумать, как он будет с другими детьми.

РИУ: Согласен. Дети жестокие.

ЧИЙОКО: И как он сможет защитить себя, если даже не может говорить? Ему нужна защита.

РИУ: Но не может же он уклоняться от этого всегда, верно?

ЧИЙОКО: Мне необходимо найти способ научить его, как защитить себя. Я не хочу, чтобы он пережил то, через что пришлось пройти нам. Я этого не выдержу.

РИУ: Я знаю.

ЧИЙОКО: Эй, он сейчас тут, сидит рядом со мной, хочешь сказать ему «привет»?

РИУ: Привет, Хиро!

ЧИЙОКО: Отлично! Он просто поклонился тебе в ответ. МП говорит, что хочет отвезти его обратно в больницу, чтобы его еще раз обследовали. Я против и борюсь с ней из-за этого. Зачем все это? С физической точки зрения у него все в порядке.

РИУ: Может быть, ему просто нечего сказать.

ЧИЙОКО: Да. Может, в этом-то все и дело.

РИУ: Ты слышала, что говорят американцы? Насчет четвертого ребенка? Того, который в Африке?

ЧИЙОКО: Конечно. Но это же глупо! МП говорит, что какой-то американский репортер вчера звонил сюда. Иностранец, который работает на «Йомиури Шимбун». Они такие же идиоты, как Айкао Ури и весь этот ее бред насчет пришельцев. Ну как может жена министра быть такой дурой? Ладно, беру свои слова обратно, потому что мне не следовало этому удивляться. Только я беспокоюсь, что она захочет прийти, чтобы встретиться с Хиро.

РИУ: Ну да. «Забери меня, Хиро, к вашему главному».

ЧИЙОКО: Послушай, Риу. Я просто хотела сказать, что очень ценю, что ты меня слушаешь.

РИУ: С чего это ты вдруг?

ЧИЙОКО: Я хотела сказать это уже давно. Я понимаю, что это не очень-то вяжется с моими замашками Ледяной Принцессы. Но мне это помогает.

РИУ: Хм… Чийоко, мне тоже нужно тебе кое-что сказать. Это трудно, но мне нужно это выпустить из себя. Думаю, ты можешь догадаться, о чем речь.

ЧИЙОКО: Придержи пока эту мысль. Мне что-то кричит МП.

Регистрация сообщения @ 17.10, 05/03/2012

ЧИЙОКО: Дядя Андроид здесь! Он не предупредил, что приедет, вот МП и бесится. До связи.

Регистрация сообщения @ 02.30, 06/03/2012

ЧИЙОКО: Риу! Риу!

Регистрация сообщения @ 02.40 am, 06/03/2012

РИУ: Я здесь! Прости, заснул. А сигнал о твоем сообщении разбудил меня.

ЧИЙОКО: Слушай… я хочу сказать тебе нечто весьма необычное. Только ты должен пообещать, что никому не расскажешь.

РИУ: Ты и вправду считаешь, что меня нужно об этом просить?

ЧИЙОКО: Ну ладно… Дядя Андроид кое-что принес для Хиро. Подарок.

РИУ: Что это? Ну, не томи уже!

ЧИЙОКО: Это андроид.

РИУ: !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

ЧИЙОКО: Дальше — еще лучше. Это точная копия Хиро. Выглядит в точности как он, только волосы немного другие. Тебе нужно было слышать, как вопила МП, когда увидела это.

РИУ: Ты это серьезно? Роботизированная версия Хиро?

ЧИЙОКО: Да. Дядя Андроид сказал, что конструировал его перед тем, как погибла тетушка Хироми. Робот этот очень и очень тревожный какой-то. Даже еще более причудливый, чем его собственный сурработ. И это еще не все.

РИУ: Что, еще что-то есть? Но что может быть еще более странным?

ЧИЙОКО: Погоди. ДА принес его сюда, потому что МП сказала ему, что Хиро отказывается говорить. И он подумал, что это может помочь ему. Ты ведь знаешь, как работает андроид дяди Андроида?

РИУ: Думаю, да. Он использует камеру, фиксирующую движения его лица, которая через компьютер связана с сенсорами андроида.

ЧИЙОКО: Пять баллов! У дяди Андроида ушла куча времени на то, чтобы настроить все это. Мы с МП сидели и смотрели, а он тем временем сфокусировал объектив, фиксирующий движение, на лице сына, а потом сказал Хиро, чтобы тот попробовал сказать несколько слов. Хиро пошевелил губами — на самом деле сказал что-то шепотом, — и тогда андроид сказал… постой-ка… ну да, андроид сказал: «Привет, папа».

РИУ: !

ЧИЙОКО: МП чуть в обморок не рухнула. Он выглядит таким реальным. В груди у него есть механизм, благодаря которому кажется, что он дышит. Он даже мигает время от времени.

РИУ: Ты можешь себе представить, если ты снимешь все это, а потом выложишь на «Нико-Нико»???

ЧИЙОКО: Айййй! Все репортеры просто с ума посходят!

РИУ: Но если теперь он заговорил… не захотят ли следователи узнать у него, что он видел во время аварии?

ЧИЙОКО: Какое это имеет значение? Сейчас у них есть все ответы. Ты же читал расшифровку последних переговоров пилотов. Властям известно, что было причиной. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это просто подождать и посмотреть, не поможет ли этот робот Хиро общаться с нами. А он, похоже, работает. Угадай, что он сказал за обедом?

РИУ: И что?

ЧИЙОКО: По поводу приезда ДА МП решила приготовить его любимое блюдо — натто.

РИУ: Бурда.

ЧИЙОКО: Знаю. Я и сама ненавижу его. Я дала Хиро его миску, он посмотрел в нее сверху вниз, пошевелил губами, а андроид сказал за него: «Я не люблю это, можно мне, пожалуйста, рамэн?» Даже МП рассмеялась. МП попросила меня уложить его спать, а потом я тайком спустилась вниз, чтобы послушать, о чем они с ДА говорят. Отца, как всегда, не было дома.

РИУ: Ну и?

ЧИЙОКО: МП сказала, что беспокоится из-за того, что Хиро не возвращается в свою начальную школу — в смысле, что начальство скажет. ДА ответил, что воспользуется своим положением и сделает так, что Хиро некоторое время не будет ходить в школу, по крайней мере пока не станет нормально разговаривать, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания. Потом ДА много раз повторил, что мы должны держать все, что произошло с андроидом, в тайне. МП согласилась с ним.

РИУ: Должно быть, он благодарен, что вы так хорошо заботитесь о Хиро.

ЧИЙОКО: Думаю, да. Но послушай, Риу. Ты никому не должен об этом рассказывать.

РИУ: А кому я могу рассказать?

ЧИЙОКО: Не знаю. Ты, похоже, всегда зависаешь на 2-м канале. Ты и твой любимый символ ORZ.

РИУ: Очень забавно. Смотри, ты снова вызвала его.

ЧИЙОКО: Ой! Убери его! Я должна идти, мне нужно поспать. Эй, а что ты хотел сказать мне раньше?

РИУ: Это может подождать. Потом поговорим, да?

ЧИЙОКО: Конечно. Не переключайтесь, оставайтесь на нашей волне, чтобы опять услышать захватывающие последние новости из Безумного мира Ледяной Принцессы и Неподражаемого Говорящего Мальчика.

РИУ: Ты забавная.

ЧИЙОКО: Я в курсе.

Вскоре после исчезновения и предположительной гибели Риу и Чийоко на всевозможных японских интернет-форумах появились тысячи сообщений, манга и онлайновых новеллизаций, посвященных их истории и отношениям. Они превратились, как выразился комментатор по вопросам культуры Рики Шиноко, в «олицетворение недовольного поколения».

Была ли для Риу и Чийоко, Затворника и Ледяной Принцессы, уготована судьба всегда быть вместе? Я верю, что да. Их свела Судьба, а связь между ними была скреплена печатью третьего члена этой группы, Молчаливого Мальчика, который стал липким рисом в их суши, связывающим все воедино. Но давайте обернемся назад, заглянем в их прошлое и посмотрим, что же заставило их стать такими, какими они были…

Риу. Человек сидит в затемненной комнате, лицо его купается в тусклом мягком свете компьютерного монитора. В коридоре перед дверью его маленькой спальни слышатся шаркающие шаги матери.

— Риу? — зовет она.

Он не отвечает.

Он ждет, пока не чувствует, что она ушла, потом открывает дверь и забирает миску супа мисо, пачку ментоловых сигарет «Ларк» и дешевые полуфабрикаты в пакетах, которые она подает ему в последние дни. Как и он, она уже сдалась и оставила все попытки что-то изменить.

Прошло уже два года с тех пор, как он в последний раз выходил в мир. И уже шесть месяцев, как он в последний раз видел лицо отца, хотя они и живут с ним в одном доме.

Что сделало его таким? Что заставило этого чувствительного, умного молодого человека, такого многообещающего в свое время, мечтавшего стать художником, запереться у себя и оградиться от внешнего мира?

Ответ попробуем найти в его прошлом, когда он еще ходил в среднюю школу.

Все начинается в один прекрасный день после школьных занятий. Риу не особенно спортивный парень, но и не худший игрок в бейсбол в своей школе. Но, ожидая, пока капитаны по очереди набирают себе команды, он чувствует волны возбуждения, которые прокатываются по его одноклассникам. Ощущение паники в нем нарастает по мере того, как одного за другим разбирают других мальчиков. Он остается последним. Он спрашивает у капитанов, почему это так, но не получает ответа.

Он спрашивает об этом у другого мальчика, с которым у него хорошие отношения, однако и тот смотрит сквозь него, как будто он невидимый.

Его избегают, но он не понимает почему. Своих одноклассников он знает много лет; с большинством из них он ходил в один детский садик. Так почему они сейчас ведут себя так?

Наконец одному мальчику, которого он едва знает, — прилежный ученик и такой же поведенный на компьютерах, как и он, — становится его жалко. Он рассказывает Риу, что никакой особенной разницы нет. Просто все мальчики договорились между собой, что в этом году изгоем будет он.

Риу продолжает ходить в школу, но его по-прежнему избегают. Третирование не усиливается, но от этого почему-то только хуже. В конце концов даже учитель перестает его вызывать, и порой ему приходится даже щипать себя, чтобы убедиться, что он и вправду не стал невидимкой.

Оказываясь дома, Риу делает вид, что все хорошо. Его родители много работали, чтобы послать его в эту переполненную школу, и он не хочет их подводить. Многие из мальчиков, с которыми он учится днем, по вечерам ходят вместе с ним на дополнительные занятия, так что наказание это продолжается и там.

Но он не может так жить постоянно — слишком велико напряжение, когда он старается внешне выглядеть нормальным, в то время как внутри все разрывается. Много лет тому назад он сказал родителям, что мечтает стать художником, но они настояли на том, чтобы он учился на более стоящую специальность. Риу согласился, прикинув, что в этом случае он, по крайней мере, сможет рисовать и делать наброски в свободное время. Но он не может справиться со своим новым статусом невидимки, который накладывается на боль от задушенной мечты.

И он начинает сдаваться. Его больше не заботит, что с ним происходит.

Он демонстративно с треском проваливается на экзаменах. Бремя разочарования родителей слишком тяжело, чтобы Риу смог вынести его. Однажды он просто закрывается в своей спальне и отказывается открыть дверь.

Внутри его комнаты безопасно. Не нужно терпеть боль от множества скользящих по нему взглядов, делая вид, что тебя не существует. Не нужно следить за тем, как все остальные вокруг тебя налаживают свою жизнь. Не нужно видеть беспокойство и разочарование, застывшее на лицах родителей.

Он знает, что соседи спрашивают о нем, однако мать скрывает от них правду. Она смиряется, как и отец, который теперь работает дольше, чем это нужно.

После нескольких недель взаперти он больше не может выносить запах немытого тела и грязных волос. Лицо его заросло юношеским пушком. Зубы покрыты налетом. Иногда он даже не утруждает себя пользоваться туалетом в конце коридора и мочится в бутылки, которые складывает под письменным столом.

Много времени он проводит во сне. От слишком частого курения кожа его становится желтовато-землистой. Он больше не рисует. Он потерял чувство времени, он не видит солнечного света.

Через год такой жизни он отважился выйти в онлайн. Он сразу же воспрянул духом, как только начал общаться с другими посетителями чат-форума 2-го канала, однако такая дружба скоротечна. Его навыки общения устарели, и он вечно говорит что-то не то. После этого он обращается к фантазийным ролевым играм в онлайне, теряя себя в мире, где может общаться посредством своего аватара, прячась под видом выдуманного персонажа. Он проводит долгие недели за совершенствованием своих умений. Примеривая на себя черты своего героя, он становится другим человеком. Более смелым. Способным разговаривать с другими. И строит из себя нормального студента дневного отделения.

А затем он знакомится с ней.

Сначала он остается в тени и только наблюдает со стороны. Она хороший игрок и выбрала себе аватар персонажа, который может исцелять других посредством магии. В отличие от других игроков женского пола на этом сайте, она неохотно признается, что она девушка. Но когда все-таки признается, то не манипулирует другими игроками и не пытается завоевать их симпатии, вызывая ревность внутри группы.

Он внедряется в ее клан. Однако он по-прежнему в тени. Именно она делает первый шаг, и он удивлен, что девушка может быть такой отважной. Она уводит его на сайт частной переписки, где они могут общаться без посторонних глаз и ушей.

Он не может поверить, что она выбрала его, и сначала нарушение собственной безопасности гнетет его.

Он врет ей. Говорит, что он нормальный человек. Выдумывает историю о другой жизни, жизни, в которой он преуспевающий художник манга, востребованный клиентами. Мужчина, у которого нет проблем в общении с женщинами. Но Чийоко мгновенно замечает трещины в фундаменте этого мира, созданного его фантазией. Мало-помалу она вытаскивает из него всю правду. Для него это большое облегчение.

Этого недостаточно, чтобы вынудить его покинуть свою комнату, хотя теперь он снова начинает делать зарисовки. А когда он не общается с Чийоко, он рисует ее. Делает ее своей героиней, своей Сейлор Мун.

Благодаря ей в его комнату заглянуло солнце.

Чийоко. А что же Чийоко, ставшая партнершей Риу на этой преступной стезе, — как Бонни для Клайда? Как могла девушка из хорошей семьи, из благополучного дома так показательно и демонстративно сбиться с пути?

И снова мы должны оглянуться назад, ведь ее история в чем-то напоминает историю Риу…

Все начинается медленно, настолько медленно, что Чийоко сразу даже не замечает этого. И начинается в первую же неделю после того, как она приходит в привилегированную школу для девочек в районе Сибуя. Чийоко не рассчитывала завести здесь друзей в самый первый день. Она знает, что будет поначалу выделяться как новенькая. Предыдущие четыре года она прожила в Америке, пока ее отец работал в чикагском филиале японской компании, и понимает, что это отделит ее от других.

Чийоко обременена не только большим умом, но и большой проницательностью. Она не выносит, что все, с кем ей приходится вступать в контакт, показывают миру фальшивую маску, тогда как внутри их истинные личности усыхают и вянут.

В отличие от Риу, Чийоко не избегают, однако она становится мишенью для нападок группы девочек. Начинается все с хихиканья и шепота на ушко друг другу, когда рот прикрывают ладошкой. Когда Чийоко высмеивает такое их поведение и дает отпор, становится только хуже. Теперь девочки видят вызов для себя в том, чтобы подорвать чувство собственного достоинства Чийоко.

С каждым днем процесс раскручивается все сильнее. Они делают злые замечания насчет тела и лица Чийоко, выкладывают сообщения на форуме «Микси», где пишут, что от нее плохо пахнет, просто воняет, как от немытой бездомной женщины.

Она собирает все свои внутренние силы и старается игнорировать это. Некоторое время ей удается.

Чийоко не нуждается в друзьях, как другие, более обычные люди, но постепенно, как волны, подтачивающие скалу, травля девочек начинает подрывать ее самооценку.

Девочки вывешивают ее фотографию, где она переодевается для урока по плаванию, на школьную доску объявлений и предлагают другим прокомментировать ее тело.

После этого они устраивают ей шуточные похороны. Они жгут ладан на ее парте и отсылают ей открытку с соболезнованиями.

Чийоко все еще пытается отбиваться. Она дает пощечину главарю этой группы, и учитель, который не обращает внимания на плохое обращение с Чийоко, принимает сторону популярных в школе девочек.

Это уже слишком. Чийоко отказывается идти в школу. Когда родители спрашивают ее о причинах, она отвечает, что не желает быть частью группы, сделавшей ее мишенью своих нападок, или частью системы, которая позволяет безнаказанно продолжать травлю и издевательства. Отец вскипает, мать кричит до хрипа. Они не хотят, чтобы она позорила семью.

Поэтому она каждый день уходит из дому, как будто отправляется в школу, а сама бродит по улицам.

Вполне возможно, что она экспериментирует с выпивкой, с запрещенным сексом. Ходят слухи, что она несколько месяцев позволяла пожилому ловеласу платить за ее сексуальную благосклонность.

Но приходит день, когда родители узнают об обмане. И снова приходят в ярость.

Чийоко, у которой обострены все чувства после того, что ей приходилось испытывать в школе, теперь видит признаки запугивания во всех гранях жизни общества. На месте работы отца, в оценивающих взглядах родственников матери. В том, как многие люди смотрят на бедных или как они высмеивают иммигрантов, корейцев, которые пытаются сделать Японию своим новым домом. Она чувствует, что живет в обществе, напоминающем громадного спрута, который длинными скользкими щупальцами держит за горло каждого гражданина страны. Она понимает, что не может убить этого монстра, поэтому ее единственный выбор сводится к тому, чтобы ждать, пока он медленно пережмет для нее доступ кислорода, либо лишить его этой возможности. Самоубийство быстрее, чем медленная смерть в объятиях спрута, думает она. Она рассуждает, что это чуть ли не почетно.

Однажды ночью, когда родители уже спят, она берет нож из маминой коллекции и режет запястья горизонтальными порезами, как это показано в учебнике для самоубийц.

Мать находит ее лежащей на простынях, насквозь пропитанных кровью.

Ее спасают в последний момент.

Ее родители не знают, что с ней делать, как ее лечить. Они скрывают, что она пыталась покончить с собой. Они позволяют ей ходить в бесплатную школу, но и там она не возвращается к жизни. Как и Риу, она сбегает в кибермир, но это пустое занятие. Мелкие пререкания на чат-форумах, сплетни на «Микси» не привлекают ее. Экспериментируя в ролевых компьютерных играх, она знакомится с Риу, человеком таким же сломленным и уставшим, как и она сама. Она чувствует его боль, которая является зеркальным отражением ее собственной боли.

Возможно, она нашла родственную душу, но этого недостаточно. Она по-прежнему тянется к тому покою, который принесет смерть, к бегству от исковерканного, удушающего общества. Она строит крепкий панцирь вокруг своего сердца и своего сознания. Никто больше никогда не сможет причинить ей боль, но ей по-прежнему нужен повод, чтобы жить, в то время как монстр продолжает стискивать свои щупальца.

И наконец, когда на волне трагедии в ее жизни появляется Молчаливый Мальчик, такой повод у нее появляется.

Бобби жил у нас уже шесть недель, когда впервые проснулся настоящий прежний Рубен. В тот день у меня была сиделка, чтобы присматривать за Рубеном, так что я смогла отвести Бобби в парк. Я беспокоилась по поводу того, что Бобби не проводит время с другими детьми, но посылать его обратно в школу казалось мне неправильным — по крайней мере, не при таком внимании со стороны прессы. По ночам меня мучили кошмары, в которых я опаздывала забрать его из школы и его похищал один из этих религиозных фанатиков. Но нам было необходимо выходить на улицу, а возможности покинуть квартиру не было уже много дней. После того как были опубликованы отчеты о расследовании катастроф, произошла новая вспышка интереса к этой теме и весь наш район был забит фургонами этих чертовых корреспондентов теленовостей. Но теперь мы, по крайней мере, узнали, почему упал тот самолет. Следователь NTSB, которая пришла ко мне, чтобы рассказать об их выводах, перед тем как они будут проводить пресс-конференцию, — меня удивило, что это была женщина, — сказала, что все произошло мгновенно и Лори ничего не почувствовала. Когда я узнала, что Лори не страдала, это не утешило меня, а снова разбередило старую рану, и мне пришлось, извинившись, уйти на несколько минут, чтобы слезами дать выход горю. Следователь не отрывала глаз от Бобби; было заметно, что ей просто не верилось, что он мог там выжить. А тот факт, что самолет могли сбить птицы… птицы! Ну как такое вообще могло произойти?

Потом, когда все немного улеглось, эти проклятые фанатики конца света снова завели всю эту чушь насчет того, что в африканской катастрофе должен был выжить еще один ребенок. Это пригнало новую волну журналистов и телевизионщиков, а также новые толпы религиозных типов с вытаращенными глазами и плакатами, предупреждающими о конце света. Бетси была просто в бешенстве.

— Да они просто придурки ненормальные, их нужно арестовать за распространение такого вранья!

Я перестала читать газеты, после того как они написали, что Бобби был «ненатуральным», не говоря уже о том, что там выдумывали про его одержимость. В конце я уже была вынуждена просить Бетси, чтобы она прятала от меня все эти статьи и даже не рассказывала мне о них. Я не могла больше этого слушать.

Все стало настолько сложно, что мне пришлось разработать особый план, чтобы мы с Бобби могли выйти из квартиры. Сначала я просила Бетси выглянуть и проверить, не шатаются ли по парку эти враждебные люди или крикливые религиозные фанатики, после чего Бобби надевал свою маскировку — бейсбольную кепку и очки с простыми стеклами. Он, благослови его Господь, относился к этому, как к игре «Бабушка, пора переодеваться!». После того как были опубликованы наши с Бобби фотографии на поминальной службе по Лори, я перекрасила волосы. Это была идея Бетси, и мы с ней провели полчаса в аптеке «Уолгринс», выбирая цвет. В итоге остановились на каштановом, хотя я переживала, что буду выглядеть несколько вульгарной. Как же я жалела, что не могу узнать мнение Рубена по этому поводу!

В тот день мы с Бобби чудесно провели время. Шел дождь, так что других детей там не было, однако это было хорошо для нас обоих. На целый час я почти смогла себе представить, что мы живем нормальной жизнью.

После того как мы вернулись из парка, я поудобнее уложила Рубена на кровати. С тех пор как Бобби стал жить с нами, Рубен стал более безмятежным, что ли, — думаю, именно так это и можно назвать. Он много спал, и сны, похоже, не мучили его.

Я приготовила нам с Бобби по сэндвичу с ростбифом, что делаю нечасто, и мы уселись на диване смотреть канал «Нетфликс». Я выбрала фильм под названием «Остров Нима» и сразу же об этом пожалела, потому что прямо во время вступительных титров там появилась умершая мать. Но Бобби даже не дернулся. Он до сих пор не усвоил (думаю, это будет правильное выражение), что произошло с Лори. Он приспособился жить со мной и Рубеном, как будто всегда жил с нами. И он никогда не упоминал о Лори, если только я сама об этом не заговаривала. Я все время повторяла, что мама любила его больше жизни и что ее душа всегда будет с ним, но до него это, кажется, не доходило. Я все откладывала поход к новому консультанту по психологическим травмам — похоже, Бобби в этом не нуждался, — но зато по-прежнему поддерживала связь с доктором Панковски, которая заверила меня, что волноваться не стоит. Она сказала, что у детей есть приспособительный механизм, помогающий им справляться с внезапной ментальной травмой, и предупредила, чтобы я не паниковала, если замечу изменения в его поведении. Лори я никогда об этом не говорила, но в те несколько раз, когда я оставалась с ним сразу после того, как Рубен заболел, он вел себя немного импульсивно. Была у него пара вспышек гнева. Но после аварии и смерти матери… после Лори… он как-то разом повзрослел; словно понял, что нам нужно действовать сообща, чтобы преодолеть все это. А еще он стал гораздо ласковее. Я пыталась прятать от него свое горе, но всякий раз, когда Бобби видел меня в слезах, он обнимал меня и говорил:

— Не грусти, бабушка.

Когда мы смотрели телевизор, он прижался ко мне, а потом сказал:

— А По-По не может смотреть его вместе с нами, бабушка?

«По-По» — это он так называл Рубена. Не могу припомнить, откуда это взялось, но Лори считала, что это хорошо, так что мы поощряли его так говорить.

— По-По спит, Бобби, — сказала я.

— По-По много спит, правда, бабушка?

— Да, правда. Это потому…

Ну как объяснить ребенку, что такое болезнь Альцгеймера?

— Ты же знаешь, что По-По некоторое время болел? Ты должен помнить это по тому времени, когда еще не переехал жить к нам.

— Да, бабушка, — угрюмо сказал он.

Не помню, как это произошло, но, должно быть, я задремала перед телевизором. Я проснулась оттого, что кто-то смеялся. Фильм давно закончился, так что это точно был не телевизор.

Это был Рубен.

Я, Элспет, сидела абсолютно неподвижно, боясь даже дышать. Потом я услышала, как Бобби что-то сказал — слов я разобрать не могла, — после чего вновь раздался смех.

Я не слышала этого звука много долгих месяцев.

Шея у меня болела из-за неудобной позы, в которой я заснула, но я не обращала на это внимания. Я бросилась к ним с такой скоростью, какой от себя уже и не ожидала.

Они были в спальне. Рубен сидел, волосы у него на голове были всклокочены; Бобби примостился на краю его кровати.

— Привет, бабушка, — сказал Бобби. — По-По проснулся.

Мертвое выражение лица — маска Эла — куда-то исчезло.

— Привет, — отчетливо сказал Рубен как ни в чем не бывало. — Ты не видела, где мои очки для чтения?

Я прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать.

— Бобби хочет, чтобы я ему почитал.

— Что, правда? — как мне кажется, растерянно спросила я.

Меня начало трясти. Уже много месяцев у Рубена не было периодов просветления — моментов «анти-Эл», — если не считать того случая, когда он сжал мне руку, после того как мы узнали о чудесном спасении Бобби. Способность разговаривать — это было первое, что Эл украл у Рубена, а сейчас тот говорил совершенно четко и все слова шли в правильном порядке.

Я подумала, что, наверное, просто еще сплю.

Затем Рубен сказал:

— Я заглянул в бомбочку, но не смог их найти.

Я не придала значения тому, что он использовал не то слово — «бомбочку» вместо «тумбочку»; я думала только о том, что на моих глазах происходит какое-то чудо.

— Я поищу их для тебя, Рубен, — сказала я.

Эти очки ему не были нужны уже очень долго, ведь, пока с ним был Эл, читать он не мог. Пульс мой стучал, как колеса стремительно несущегося поезда, я искала повсюду, во всех местах, которые только могли прийти в голову, двигала вещи по всей квартире. Я боялась, что если не найду эти очки, то Рубен отступит и верх снова возьмет Эл. Наконец я все-таки нашла их на дне ящика для носок.

— Спасибо, дорогая, — сказал Рубен. Помню, что еще тогда мне показалось это странным: Рубен никогда раньше не говорил мне «дорогая».

— Рубен… а ты… как ты себя чувствуешь? — Мне по-прежнему было психологически трудно говорить с ним.

— Немного устал. А в остальном — хорошо.

Бобби сходил в свою спальню и принес оттуда одну из старых книжек с картинками. Довольно странную, под названием «Растительный клей», которую Лори купила ему несколько лет назад. Он протянул ее Рубену.

— Хм… — произнес Рубен, искоса взглянув на книгу. — Слова здесь… они неправильные.

Сознание его снова угасало. Я видела, как в глазах его мелькнула тень Эла.

— Может быть, мне попросить бабушку, чтобы она почитала ее нам с тобой, По-По? — спросил Бобби.

Еще один смущенный взгляд, а затем новая искра жизни.

— Да. А где Лили?

— Я здесь, Рубен, — сказала я.

— Ты какая-то более рыжая. Моя Лили была темненькая.

— Я покрасила волосы. Тебе нравится?

Он не ответил — не смог. Он снова пропал.

— Почитай нам это, бабушка, — сказал Бобби.

Я села на кровать и начала читать книгу. Голос мой дрожал.

Рубен практически мгновенно заснул. Когда я подтыкала одеяло Бобби, укладывая его спать, то спросила, о чем они разговаривали, когда я услышала смех Рубена.

— Он рассказывал мне свои плохие сны, а я сказал, что ему больше не нужно будет видеть их, если он этого не хочет.

Я думала, что не засну в ту ночь. Но заснула. Проснувшись, я обнаружила, что Рубена на его половине кровати нет. Я бегом бросилась в кухню. Сердце тяжело и глухо стучало у меня в груди.

Бобби сидел на кухонной стойке и что-то говорил Рубену, который ложечкой насыпал сахар в чашку с молоком. На рабочей поверхности стойки было грязно — рассыпанный молотый кофе, какие-то крошки, разлитое молоко, — но мне было все равно, в тот момент я думала только о том поразительном факте, что Рубен сам оделся. Куртка была одета шиворот-навыворот, но в остальном он выглядел нормально. Он даже пробовал побриться, и это не так уж плохо получилось. Он взглянул на меня и помахал рукой.

— Я хотел достать бубликов, но не смог найти ключ от буфета.

Я попыталась улыбнуться.

— Как ты себя сегодня чувствуешь, Рубен?

— Хорошо, спасибо, что спросила, это приятно, — сказал он.

Он не полностью стал прежним, с ним все-таки что-то было не так — чего-то не хватало во взгляде, но он стоял, ходил, он был одет и разговаривал.

Бобби потянул Рубена за руку.

— Давай, По-По, пойдем смотреть телевизор. Можно ведь, бабушка?

Я все еще находилась в состоянии изумленного оцепенения, но кивнула.

Я не знала, куда себя деть. Я позвонила в агентство насчет сиделки и сказала, что сегодня мне никто не нужен, а потом записалась на прием к доктору Ломейеру. Все эти действия я выполняла на автомате.

Выйти из квартиры, даже после такого чуда, все равно оставалось делом непростым. Рубен очень долго никуда не выходил, и я опасалась, что это его слишком утомит. Я думала попросить Бетси совершить привычный уже осмотр территории и проверить, не отираются ли поблизости репортеры, но что-то остановило меня, и я не постучала в ее дверь. Вместо этого я вызвала такси, хотя клиника «Бет Израэль» находилась от нас всего в нескольких кварталах, и сказала Бобби, чтобы он надел свой маскировочный наряд. В тот день нам повезло. Репортеров я вообще не заметила, а люди, крутившиеся рядом с нашей квартирой — какой-то хасид и группа подростков-латиноамериканцев, — даже не взглянули в нашу сторону. Водителю такси удалось припарковаться прямо перед парадным входом. Он как-то странно посмотрел на Бобби, но ничего не сказал. Это был один из этих водителей-иммигрантов. Бенгалец или откуда-то из тех краев. Думаю, он даже не говорил по-английски, и мне пришлось показывать ему дорогу к клинике.

Наверное, Элспет, мне нужно немного рассказать вам о докторе Ломейере. Нет сомнений в том, что он хороший врач, но мне очень не нравилось, что он, когда я привозила Рубена на обследования, говорил о нем так, как будто его здесь нет.

— Ну, и как дела у Рубена сегодня, миссис Смолл, есть ли у нас с ним какие-то проблемы?

Это был первый доктор, который сказал нам, что причиной забывчивости Рубена может быть болезнь Альцгеймера. Рубену он тоже не понравился.

— Почему я должен узнавать о себе подобные новости от такого придурка, как этот?

Специалист, к которому нас направляли, был гораздо более презентабельным, но это означало путешествие на Манхэттен, а я не была готова везти Рубена так далеко. Пока что сойдет доктор Ломейер. Мне были необходимы ответы. Мне было необходимо знать, с чем мы имеем дело.

Когда мы вошли в кабинет доктора Ломейера, он был приветливее, чем обычно.

— А это Бобби? — спросил он. — Я о вас слышал, молодой человек.

— А что вы делаете на компьютере? — поинтересовался Бобби. — У вас там картинки. Я хочу их посмотреть!

Доктор Ломейер удивленно заморгал, а затем развернул монитор к Бобби. На экране была фотография альпийского пейзажа.

— Нет, не эту картинку, — сказал Бобби. — Ту, на которой тети держатся за свои письки.

Наступило неловкое молчание, а затем Рубен ясно и разборчиво произнес:

— Ну давайте, док, покажите ему эти картинки.

Бобби улыбнулся ему, очень довольный.

Челюсть у доктора Ломейера отвисла. Вы можете подумать, что я преувеличиваю, Элспет, но вам нужно было видеть лицо этого человека.

— Миссис Смолл, — сказал он, — и сколько времени это уже продолжается?

Я рассказала ему, что Рубен начал разговаривать вчера вечером.

— Он начал связно разговаривать вчера вечером?

— Да, — подтвердила я.

— Понятно.

Доктор нервно заерзал в кресле.

Я почти ожидала, что Рубен сейчас отпустит что-нибудь типа «эй, тупица, я тут, если вы не в курсе», но он промолчал.

— Должен сказать, миссис Смолл, что весьма озадачен, если то, что вы говорите, правда. Расстройство Рубена было… На самом деле я крайне удивлен, что он вообще передвигается. Еще совсем недавно я полагал, что следует выписать вам направление в один из государственных приютов для подобных больных.

Гнев налетел на меня, как разогнавшийся поезд.

— Не смейте так говорить о нем! Он находится здесь! Он — живой человек, а вы… вы…

— Придурок? — совершенно отчетливо подсказал Рубен.

— Бабушка? — Бобби вопросительно взглянул на меня. — Можно мы пойдем отсюда? Этот человек больной.

— Это твой дедушка больной, Бобби, — сказал доктор Ломейер.

— О нет, — заявил Бобби, — По-По не больной. — Он потянул меня за руку. — Пойдем, бабушка. Это глупо.

Рубен был уже на ногах и направлялся в сторону двери. Я тоже встала.

Доктор Ломейер все еще пребывал в растерянности, лицо его стало багрово-красным.

— Миссис Смолл, убедительно прошу вас, пожалуйста, сразу же запишитесь на еще один прием. Я могу направить вас к доктору Алену из клиники «Гора Синай». Если Рубен демонстрирует признаки улучшения когнитивной способности, это может означать, что дозировка демантина, на которой он находился, работает гораздо более эффективно, чем мы могли себе представить.

Я не сказала ему, что Рубен уже много недель назад отказался принимать лекарства. Что бы ни было причиной таких чудесных превращений, это был точно не демантин. Я не могла заставить Рубена глотать эти таблетки.

Само собой разумеется, что все мы, родители учеников школы Роберто Эрнандеса, были более чем шокированы, когда узнали о Лори. Мы просто не могли поверить, что подобные вещи могут произойти с кем-то из наших знакомых. Не то чтобы у нас с Лори что-то было, вы не подумайте. Моя жена, Анна, не ревнивая, но у нее была пара стычек с Лори на собраниях родительского комитета по поводу ее поведения. Анна сказала, что та любит пофлиртовать, и назвала ее сумасбродкой первый сорт. Большинство детей в школе — испаноговорящие латиноамериканцы, но дело не в интеграции и диверсификации образования; послушайте, Лори была не тот человек, который стал бы посылать своего ребенка в школу только за тем, чтобы тот сошелся с детьми из их района. Знаете, очень немногие белые родители, чьи дети посещают специализированные школы, такие, как бы это сказать, чопорные. А Лори могла легко устроить Бобби в одну из хороших еврейских школ, расположенных по соседству. Я убежден, что частично проблема между Анной и Лори заключалась в Бобби… если хотите знать, он был далеко не самый простой ребенок.

Моя специализация — английский язык, и я планировал преподавать, пока Изабель не окончит школу, а поведение Бобби — до катастрофы, я имею в виду, — и отношение к нему Лори напомнили мне новеллу Ширли Джексон «Чарльз». Читали? О мальчике по имени Лаури, который каждый день приходит из детского сада и рассказывает о злом мальчике по имени Чарльз, который очень плохо себя ведет, обижает других детей, убил хомячка и прочее. Родители Лаури злорадствуют и возмущенно говорят что-то типа «Почему родители Чарльза не приструнят его?». Ну и, конечно, когда они приходят на родительское собрание, то узнают, что в группе нет мальчика по имени Чарльз, — этот плохой ребенок на самом деле их собственный сын.

Некоторые родители пытались поговорить с Лори насчет Бобби, но, похоже, толку от этого было мало. В прошлом году Анна вообще пришла в ярость, когда Изабель вернулась домой и рассказала, что Бобби пытался ее укусить. Анна была готова пойти к директору школы, но я ее отговорил. Знал, что все это само пройдет или, может быть, Лори возьмется за ум и начнет давать ему риталин или еще что-нибудь в этом роде; у этого ребенка был серьезный СДВ.

Могу ли я сказать, что после авиакатастрофы он стал другим ребенком? Сейчас об этом ходит много разговоров, особенно в связи со всей той чушью, которую несут эти идиоты, пророки и предсказатели. Но из-за того, что бабушка Бобби, Лилиан, решила перевести его на программу домашнего обучения — думаю, это было обусловлено нездоровым вниманием к нему со стороны прессы и всяких психов, — лично мне судить трудно. Однако однажды я с ним все-таки пересекся, где-то в конце марта. Погода была не очень, но Изабель целый день долбила меня насчет того, чтобы пойти в парк, так что в конце концов я сдался.

Когда мы пришли туда, Изабель сразу бросила что-то вроде:

— Смотри, папа, там Бобби.

И прежде чем я успел ее остановить, она побежала к нему. На нем были бейсбольная кепка и очки, так что я не сразу его узнал, но Изабель моментально его раскусила. Бобби был с пожилой женщиной, которая представилась как Бетси, соседка Лилиан. Она сказала, что Рубену, мужу Лилиан, сегодня хуже, поэтому она предложила вывести Бобби немного погулять. Эта Бетси была очень разговорчивой!

— Хочешь поиграть со мной, Бобби? — спросила Изабель.

Она у нас хорошая маленькая девочка. Бобби кивнул и протянул ей руку. Вместе они пошли на качели. Я внимательно следил за ними, вполуха слушая Бетси. Было видно, что она находит странным, что я остаюсь дома смотреть за Изабель, тогда как Анна ходит на работу.

— В мое время такое никогда бы не произошло, — все время повторяла она.

А у многих моих приятелей из нашего района ситуация такая же. От этого ты не становишься в меньшей степени мужиком. Мы не скучаем. У нас есть клуб для бега трусцой, мы встречаемся в оздоровительном центре, чтобы поиграть в ракетбол. Всякие такие вещи.

Изабель что-то сказала Бобби, и он засмеялся. Я уже начал расслабляться. Они были перед глазами, голова к голове, болтали себе о чем-то. И, похоже, отлично проводили время.

— Он мало видится с другими детьми, — тем временем продолжала Бетси. — Я не виню Лилиан, у нее и так забот по горло.

По дороге домой я спросил у Изабель, о чем они с Бобби говорили. Я беспокоился, что он, возможно, рассказывал ей что-то об аварии и о том, как умирала его мать. Вопрос о человеческой смерти я еще с Изабель не поднимал. У нее был хомячок, который с каждым днем становился все более и более вялым, однако я планировал, когда придет время, просто заменить его, чтобы она об этом не знала. Я боюсь таких вещей. Анна совсем другая. «Смерть — это факт жизни». Но ведь мы не хотим, чтобы наши дети вырастали слишком быстро, верно?

— Я рассказывала ему про ту тетю, — сказала она.

Я прекрасно понял, что она имеет в виду. С возраста примерно трех лет Изабель страдала от ночных кошмаров. Очень специфических, вызывавших гипнагогические галлюцинации, в которых малышка видела сгорбленную старуху, крутившуюся у нее перед глазами. Частично проблема была обусловлена тем, что моя теща забила Изабель голову всякими россказнями и суевериями типа историй насчет чупакабры и прочим бредом. Мы с Анной постоянно пытались бороться с этим.

Состояние Изабель в прошлом году стало настолько тяжелым, что я раскошелился на психолога. Она сказала, что Изабель в конце концов преодолеет это, и я молился, чтобы в действительности все так и вышло.

— Бобби — как та тетя, — сказала Изабель.

Я спросил, что она имеет в виду, но она только ответила:

— Он просто такой.

Честно говоря, это меня немного напугало.

Это, конечно, ничего не значит, но… С тех пор как в тот день Изабель увиделась с Бобби, она больше ни разу с криком не просыпалась ночью и ни разу не пожаловалась на то, что ее посещает «та тетя». Через несколько недель я еще раз спросил, что она имела в виду, когда говорила, что Бобби «как та тетя», но она повела себя так, будто понятия не имеет, о чем я говорю.

12 марта, 5:30 утра

Я только разок выпил, Мэнди. Только разок… У меня снова была одна из этих ночей, Стивен приходил опять, но на этот раз он не говорил, он просто…

(Звук удара, за которым следует шум смываемой в туалете воды.)

Больше никогда. Больше, блин, никогда. Через несколько часов тут будет Даррен, и я не могу допустить, чтобы он почувствовал от меня запах перегара. Но это все-таки помогает. Не могу этого отрицать.

Господи!

12 марта, 11:30 утра

Думаю, с этим я справился. Тщательно проследил, чтобы не было запаха жидкости для полоскания рта, — это бы меня мгновенно выдало. Нашел в глубине шкафчика в ванной какой-то старый баллончик дезодоранта, и в итоге от меня стало пахнуть техническим мускусом. Но я решил, что в последний раз пользуюсь такой возможностью.

Я в любом случае не собираюсь проводить с Дарреном много времени. Джесс, как обычно, обвела его вокруг своего маленького пальчика.

— Даррен, вы не хотите приехать и посмотреть со мной «Мой маленький пони»? Дядя Пол купил мне все серии.

До катастрофы она определенно не была такой общительной. Теперь я в этом совершенно уверен. Они с Полли никогда не были, как говорится, не по годам развитыми. Всегда стеснялись незнакомых людей, но я думаю, что небольшого изменения в ее поведении следовало ожидать. Даррен говорит, что мы должны подумать о ее возвращении в школу после пасхальных каникул. Посмотрим, что на это скажет доктор К.

Спасибо за понимание по поводу того, что я некоторое время не посылал тебе свои записи. Просто… высказывать все это вслух таким вот образом… знаешь, это и вправду помогает. Я скоро вернусь к прежнему состоянию и буду посылать нормальный материал, обещаю. Это, должно быть, печаль. Самоотречение или еще что-то такое. Это ведь одна из стадий, которую все проходят во время скорби по погибшим, верно? Хорошо, блин, что Джесс ничего подобного не переживает. Она, похоже, со всем смирилась и даже пока не плакала — даже тогда, когда с ее лица в первый раз сняли бинты и она увидела шрамы. Они не такие уж страшные, ничего такого, чего нельзя было бы немного подправить макияжем, когда она подрастет. И волосы ее тоже начинают отрастать. Однажды мы с ней баловались в Интернете, подбирая себе шляпы. Она выбрала черную шляпу из мягкого фетра, которая выглядела исключительно стильно. Не могу себе представить, чтобы прежняя Джесс занималась чем-то подобным. И совсем не в стиле ее любимой Мисси Кей, которая по своему вкусу относительно одежды напоминает скорее заторможенного, не различающего цветов гомика.

Но все-таки… просто так принять все, как это сделала она… это ведь не может быть нормальным, да? Я уже почти поддался искушению показать ей семейные фотографии, которые убрал перед ее приездом сюда, чтобы посмотреть, не удастся ли запустить в ней какой-то эмоциональный отклик, но я пока что сам не готов смотреть на них и при этом слежу, чтобы не слишком расстраиваться, когда я рядом с ней. Теперь, когда опубликовали то, что они назвали предварительными результатами расследования катастроф, я очень надеюсь, что для меня это будет означать какое-то облегчение. Помогает и «277 — все вместе». Я им не рассказывал о своих ночных кошмарах. И ни за что не стану этого делать. Я доверяю им, особенно Мэл и Джеффу, но как знать… Эти долбаные газетчики ведь опубликуют все, что угодно, верно? Ты читал эту душещипательную историю о Мэрилин, которую они напечатали в «Дейли Мейл»? (Стивен, кстати, называл эту газету «Дейли Хайль!».) Там она говорит, что у нее диагностировали эмфизему и «все, что я хочу, — это перед смертью увидеть мою малышку Джесси», после чего снова слезы. Чистый эмоциональный шантаж. Я все время ожидаю увидеть крадущихся к дому Фестера и Гомеса. Но думаю, что даже семейка Адамс не такая тупая, чтобы рисковать получить судебный запрет приближаться к Джесс. К тому же я всегда могу позвонить сыну Мэл, крутейшему парню Гейвину, чтобы он приехал и нагнал на них страху Господнего, если они тут появятся.

Господи, только послушать меня! Болтаю, как идиот. Это все стресс. Не высыпаюсь. Неудивительно, что эти американские мерзавцы в Гуантанамо использовали лишение сна в качестве орудия пытки.

(Звук рингтона — тема к кинофильму «Доктор Живаго».)

Погоди. Телефон.

11:45 утра

Очаровательно. Час от часу не легче. Это наемный репортер, как обычно, на сей раз из «Индепендент». Казалось бы, вполне здравомыслящая газета. Они хотели бы узнать, что я чувствую по поводу слухов насчет того, что один из этих религиозных болванов собирается разыскивать четвертого всадника. Нет, ты можешь в это поверить?

А ко мне это, блин, какое имеет отношение? Боже мой! Четвертый ребенок? Чушь собачья! Он даже имел наглость спросить у меня, не заметил ли я каких-то изменений в поведении Джесс. Серьезно? Так для этого теперь нужна пресса? Чтобы верить всяким заклинателям змей и религиозным фанатикам? Неужто все психи разом сбежали из сумасшедшего дома? Ух, это получилось неплохо. Нужно будет не забыть оставить, когда буду удалять все про мои сны.

Правильно. Сначала кофейку, потом одеть Джесс, а затем в «Уайтроуз». Сегодня здесь дежурят всего два этих неандертальца из папарацци, так что с тем, чтобы незаметно улизнуть, проблем быть не должно.

15 марта, 11:25 вечера

Хм… даже не знаю, что об этом сказать. Странный был день.

Сегодня утром я решил, что, будут там папарацци или нет, мы все равно должны выйти на свежий воздух. Я дома постепенно выживал из ума, а Джесс слишком много смотрела телевизор. Но мы не могли выходить когда нам вздумается, если не хотели, чтобы нас до смерти защелкали папарацци. Слава Богу, ее не интересовали новостные каналы, но зато я так часто слышал мелодию из «Моего маленького пони», что уже начал бояться, чтобы у меня голова от этого не лопнула. Мы прошли по переулку до конюшен в конце улицы, сопровождаемые группой слащавых престарелых репортеров с зачесанными на лысину остатками волос.

— Улыбнись в камеру, Джесс! — приговаривали они, сопя вокруг нее, как компания педофилов, которых на днях выпустили из психушки для душевнобольных преступников.

Все мои душевные силы уходили на то, чтобы не послать их всех куда подальше, но я нацепил маску «доброго дяди», а Джесс, как обычно, им подыгрывала, позируя с лошадьми и взяв меня за руку, когда мы шли домой.

Поскольку на следующий день мы должны были встречаться с доктором К., я подумал, что будет неплохо попробовать вызвать Джесс на откровенность по поводу Полли, Стивена и Шелли. Меня беспокоило, что она такая сдержанная и при этом такая… счастливая, как мне казалось. Потому что она была именно такой. Причем, блин, постоянно, все время, как ребенок из низкопробного американского комедийного сериала восьмидесятых годов. Она даже перестала использовать нехорошие слова.

Как обычно, она спокойно выслушала меня — со слегка снисходительным выражением на лице.

Я указал жестом на телевизор, где в который уже раз повторялась одна из серий «Моего маленького пони» — сериала, который, я должен признать, странным образом вызывает какое-то привыкание, несмотря на совершенно жуткую музыкальную тему. К этому времени я выучил его практически наизусть.

— Помнишь, Джесс, как Эплджек отказывается принять помощь от своих друзей и все заканчивается тем, что она попадает в беду? — произнес я голосом «бодрого дяди». — А в конце Твайлайт Спаркл и другие помогают ей выбраться и она понимает, что иногда единственный способ справиться с трудностями — это поделиться ими со своими друзьями.

Джесс ничего не сказала. Просто посмотрела на меня так, будто я полностью свихнулся.

— Я хочу сказать, что ты можешь на меня в любой момент опереться, Джесс. И это вполне нормально — плакать, когда тебе грустно. Я знаю, что ты должна ужасно скучать по Полли, маме и папе. Я понимаю, что не могу заменить их тебе.

— Мне не грустно, — ответила она.

Возможно, она заблокировала их от своего сознания. Возможно, она представляет себе, что их никогда не существовало.

В тысячный раз я задал ей тот же вопрос:

— Может быть, завтра пригласить кого-нибудь из твоих друзей, чтобы они пришли и поиграли с тобой?

Она зевнула и сказала:

— Нет, спасибо.

После чего принялась снова смотреть мультик об этих чертовых пони.

3:30 утра

(Всхлипывание.)

Мэнди. Мэнди. Я больше не могу этого выносить. Он был здесь… Лица его видно не было. И снова он сказал это. Он только это и говорит: «Как ты мог такое здесь допустить?»

Ох, Господи, ох, блин!

4:30 утра

Никак не могу снова заснуть. Ну никак, блин.

Они такие реальные, эти сны. Невообразимо реальные. И… зараза. Это выше человеческого понимания… Но на этот раз я был уверен, что почувствовал какой-то запах — едва уловимый запах гниющей рыбы. Как будто со временем тело Стивена начало разлагаться. Я по-прежнему не могу разглядеть его лица…

Правильно. Довольно с меня.

Я должен это прекратить.

Это полнейший абсурд.

Однако… Я думаю, что, возможно, это берет начало от чувства вины. Может быть, моему подсознанию нужно, чтобы я столкнулся с этим.

Я делаю для Джесс все, что могу, — это, разумеется, так. Но меня не оставляет ощущение, что я что-то упускаю. Что я должен был бы делать больше.

Как тогда, когда умерли папа с мамой. Я переложил все это на Стивена. Предоставил ему заниматься всеми приготовлениями к похоронам. Я тогда был в отъезде, играл в пьесе Алана Беннета в Эксетере. Думал, что моя карьера более важна; убеждал себя, что мама с папой не захотели бы, чтобы я облажался и испортил свой большой прорыв, — ха-ха. Какой там прорыв! По большей части, если бы собиралась половина зала, это уже была бы большая удача. Думаю, я все еще злился на них. Я никогда им этого не высказывал, но они это знали. Они дали мне понять, что я паршивая овца в нашей семье, а Стивен — их золотой мальчик. Я знаю, что говорил тебе об этом раньше, Мэнди, но на самом деле в детстве мы со Стивеном не были близки. Мы никогда не дрались или что-то такое, но… Все его любили. Я не завидовал, но ему это давалось просто и легко. А мне это было совсем непросто. Слава Богу, что Он дал нам Шелли. Если бы не она, мы с братом никогда бы не воссоединились.

Но я знал… Я всегда знал… Он был слишком хорошим, Стивен. Лучше, чем я.

(Всхлипывание.)

Даже вступался за меня, когда я того не заслуживал.

И в глубине души, где-то очень глубоко, я знаю, что он понимал: я недостаточно хорош, чтобы присматривать за Джесс.

Он и Шелли… они ведь были такие успешные, верно? А тут я…

(Шумное сопение.)

Послушай меня. Маленькая и несчастная дамочка — жалость к себе.

Это просто чувство вины. Вот и все. Чувство вины и раскаяние. Но с Джесс я буду лучше. Я докажу Стивену и Шелли, что они были правы, когда поручили мне опекунство. И тогда, возможно, он оставит меня в покое.

21 марта, 11:30 вечера

Я сдался и попросил миссис Эллингтон-Берн присмотреть за Джесс сегодня вечером, пока я съезжу на собрание «277 — все вместе». Обычно я беру Джесс с собой, и она, конечно, всегда ведет себя, как маленький ангел. Мэл усаживает ее в фойе местного общественного центра, где мы собираемся, и находит ей какое-то занятие — раскрашивание или еще что-то, а я приношу с собой ноутбук Стивена, чтобы она могла в очередной раз смотреть мультик про Рейнбоу Дэш и других маленьких девочек-пони, но некоторые из «277»… Не знаю, но у меня такое впечатление, что они чувствуют себя неловко, когда она приходит. Они, разумеется, ведут себя с ней очень мило, просто… в общем, я не могу их в этом винить. Она для них — вопиющее напоминание о том, что их собственные близкие тогда не выжили. Некоторым из них это может казаться несправедливым. И я догадываюсь, что им, должно быть, хочется спросить, что происходило в те последние секунды, перед тем как самолет упал. Она говорит, что ничего не помнит, да и с чего бы ей помнить? Она просто отключилась, когда все это произошло. Следователь из AAIB, который приходил к нам перед тем, как они провели ту пресс-конференцию, сделал все возможное, чтобы разбудить ее память, но она твердо стояла на своем, что последнее ее воспоминание связано с тем, как она купалась в бассейне гостиницы в Тенерифе.

Миссис ЭБ практически выставила меня за дверь собственной квартиры — так ей не терпелось остаться с Джесс. Наверное, она очень одинока. Я никогда не видел, чтобы к ней кто-то приходил, если не считать Свидетелей Иеговы, и большую часть времени она ведет себя как несчастная старая перечница. Спасибо хоть, она оставила дома свою визгливую шумную собачку, так что по крайней мере не нужно беспокоиться, что все чехлы на мебели будут в шерсти этого отвратительного пуделя. Не думаю, что ее высокомерие направлено персонально на меня. Джефф говорит, что она всегда смотрит на него так, будто у него туфли в дерьме (типичное выраженьице в стиле Джеффа), так что, полагаю, это просто ее монументальный снобизм в действии. Я нервничал, оставляя Джесс с ней, однако Джесс на прощание бодро помахала мне рукой. Раньше я никогда не произносил этого вслух, но… иногда я не могу с уверенностью сказать, может, ей и пофиг, есть я рядом или нет.

Как бы там ни было… на чем я там остановился… Ах да, «277 — все вместе». Я едва не проболтался им обо всем. Чуть не рассказал о Стивене. О ночных кошмарах. Господи… Но вместо этого я без умолку тараторил о внимании прессы и о том, как это меня достало. Я понимал, что отнимаю своей болтовней время у других, но просто не мог остановиться.

В конце концов Мэл вынуждена была меня прервать, потому что было уже поздно. Пока все мы пили чай, поднялись Келвин и Кайли и сказали, что у них есть объявление. Кайли стала вся красная и стояла, нервно сжимая руки, а потом Келвин рассказал, что они начали встречаться и планируют помолвку. Мы принялись радостно кричать и захлопали. Честно говоря, я им немного завидовал. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз хотя бы выпивал с кем-то, с кем мне хоть в принципе хотелось бы переспать, а теперь на это шансов практически нет, ведь так? Могу себе только представить, что по этому поводу напишет «Сан»: «Любвеобильный дядя Джесс превращает дом в притон для сексуальных извращенцев». Или что-то в этом духе. Я сказал, что очень рад за них, хотя он был старше нее и все это выглядело довольно скоротечным и опрометчивым — прошел всего месяц, как они начали встречаться.

Как бы там ни было, он славный малый. Кайли повезло с ним. За всеми этими массивными мускулами и манерами типа «Какие-то проблемы, чувак?» скрывается по-настоящему чувствительная натура. Я и сам начал к нему немного приглядываться, после того как он на панихиде прочел те стихи, хотя и знал, что это ни к чему не приведет. Келвин правильный донельзя. Они все такие. Я единственный гей в нашей компании — ха-ха, блин. После того как все поздравили их, Келвин заявил, что его старики — они оба погибли во время катастрофы — были бы рады познакомиться с Кайли; они десятилетиями наезжали на него, чтобы он женился. Эти слова снова завели нас всех. Джефф даже чуть не плакал. Мы все знали, что Келвин оплатил эту поездку родителей на Тенерифе, подарил ее им на рубиновую свадьбу. Должно быть, жутко тяжело жить с такой мыслью. Это напомнило мне маму Бобби Смолла. Она полетела во Флориду, чтобы подыскать дом, где могли бы поселиться ее родители, верно? Кошмар. Какая страшная карма!

Часть наших из «277» пошли в паб, чтобы отметить это событие, но я решил, что это не самая удачная идея. Слишком велико было искушение выпить чего-то крепкого. Я точно не уверен, но мне показалось, что некоторые из ребят вздохнули с облегчением, когда я не пошел с ними. А может быть, это просто поднимает голову моя старая подружка — паранойя.

Когда я вернулся, миссис Эллингтон-Берн ссутулившись сидела на диване и читала роман Патриции Корнуэлл. Похоже, она не слишком торопилась вернуться домой, поэтому я решил спросить, не заметила ли она каких-то изменений в Джесс после катастрофы — не считая чисто внешних, разумеется. Мне хотелось проверить, один ли я считаю, что личность Джесс претерпела какие-то трансформации в духе «Доктора Кто».

Она долго и напряженно думала над моим вопросом, а потом покачала головой и сказала, что с уверенностью утверждать не может. Кроме этого она добавила, что сегодня вечером Джесс была «просто сокровищем», хотя, к ее удивлению, попросила посмотреть что-нибудь другое, а не «Моего маленького пони». Миссис ЭБ довольно эмоционально призналась, что они с ней прошлись по марафону реалити-шоу — все подряд, от «Британия имеет талант» до «Следующая топ-модель Америки». А потом Джесс без напоминаний сама пошла спать.

Поскольку ЭБ по-прежнему не собиралась никуда уходить, я достаточно многозначительно еще раз поблагодарил ее и выжидательно улыбнулся. Она поднялась с дивана и уставилась на меня, обвисшие щеки на ее бульдожьем лице возбужденно дрожали.

— Дам вам один небольшой совет, Пол, — сказала она. — Следите за тем, что выбрасываете в мусорный бак.

Меня охватил приступ паранойи; на мгновение я подумал, что она обнаружила одну из моих бутылок, которые я называл «спасительная выпивка», и собирается шантажировать меня. Я слишком много напирал на то, что завязал, чтобы позволить этому выплыть наружу. Не говоря уже обо всем остальном.

— Эти газетчики, знаете ли… — сказала она. — Я несколько раз заставала их роющимися в мусорных баках. Но не беспокойтесь, я их прогнала. — Затем она похлопала меня по руке. — Вы прекрасно справляетесь. Джесс в абсолютном порядке. Трудно найти для нее более надежные руки, чем ваши.

Я проводил ее, а потом разрыдался. Это были слезы облегчения. Облегчения оттого, что хотя бы один человек считал, что я делаю что-то хорошее для Джесс. Даже если человек этот — черствая старая перечница.

И теперь я думаю, что просто обязан взять ситуацию со своими ночными кошмарами под контроль. Собраться, взять себя в руки и закопать жалость к себе раз и навсегда.

22 марта, 4 часа вечера

Только что вернулись от доктора К.

После того как он закончил с Джесс — все как обычно: она, похоже, хорошо справляется, мы определенно можем рассчитывать в скором времени вернуть ее обратно в школу, и т. п., и т. д., — я попытался заговорить с ним о некоторых своих проблемах и заботах. Упомянул, что мне снятся плохие сны, но, по понятным причинам, в детали не вдавался. С ним легко разговаривать, он добродушный и, хотя обладает избыточным весом, он ему скорее идет: он напоминает симпатичного толстого мишку, а не обжору, от которого нужно побыстрее прятать все сладкое. Он говорит, что мои кошмары — это знак, что мое подсознание постепенно преодолевает горе и страхи и, как только внимание прессы ослабнет, все уляжется и встанет на свои места. Он говорит, что мне не следует недооценивать давления, которое на меня оказывают газетчики, семейка Адамсов и фанатики, которые продолжают время от времени звонить. Он сказал, что мне было бы хорошо попринимать что-нибудь для сна, и выдал рецепт на какие-то таблетки, которые, как он сказал, гарантированно заставят меня заснуть.

Итак, посмотрим, будут ли они работать.

Но скажу честно: даже с этими снотворными таблетками я все равно боюсь засыпать.

23 марта, 4 часа утра

(Всхлипывание.)

Никаких снов. Нет Стивена. Но это… это, уф… не то чтобы хуже, но…

Я проснулся примерно в то же время, когда обычно приходит Стивен, где-то в три, и услышал доносящиеся откуда-то голоса. А затем смех. Смеялась Шелли. Абсолютно точно. Я вскочил с кровати и бегом кинулся вниз. Сердце стучало где-то в горле. Не знаю, что я рассчитывал там увидеть, может быть, Стивена и Шелли, стоящих в коридоре и рассказывающих, как они… блин, не знаю… как их похитили сомалийские пираты или еще что-нибудь в этом роде, поэтому они не давали о себе знать. Я был спросонья и не мог думать связно.

Но это была просто Джесс. Она сидела почти вплотную к экрану телевизора и смотрела на DVD запись со свадьбы Шелли и Стивена.

— Джесс? — тихо позвал я, чтобы не напугать ее.

Я подумал: «Черт, неужели она наконец решила повернуться лицом к своей утрате?»

Не оборачиваясь, она вдруг сказала:

— Вы завидовали Стивену, дядя Пол?

— Почему я должен был ему завидовать? — спросил я. Мне тогда и в голову не пришло поинтересоваться, почему она называет его «Стивен», а не «папа».

— Потому что они любили друг друга, а у вас не было никого, кто бы вас любил.

Жаль, что я не могу воспроизвести ее интонацию. Это была интонация ученого, рассматривающего интересный образец.

— Это неправда, Джесс, — сказал я.

Потом она сказала:

— Вы любите меня?

Я сказал, что да. Но это была ложь. Я любил прежнюю Джесс. Прежний Пол любил прежнюю Джесс.

Будь я проклят. Не могу поверить, чтобы я мог сказать такое. Что я имею в виду под «прежней Джесс»?

Я оставил ее пересматривать DVD, а сам проскользнул в кухню и неожиданно для себя раскопал старую бутылку хереса для выпечки. Я сам спрятал ее в свое время — с глаз долой, чтоб и мыслей таких не было.

Она до сих пор смотрит то видео. Снова и снова. Уже в четвертый раз я слышу музыку с торжественной церемонии. «Лучше быть вместе» Джека, блин, Джонсона. А она смеется. Смеется непонятно чему. Ну что там может быть такого смешного?

А я сейчас сижу и смотрю на бутылку, Мэнди.

Но я не прикоснусь к ней. Не прикоснусь.

Я во всем виню прессу. Они должны ответить за это. Телефонное хакерство, печатание всяких измышлений — все сходит им с рук, и я не стал бы винить Пола за то, что он стал немного параноиком. Эти мошенники несколько раз даже пытались заставить нас с Мэл сказать о нем что-то плохое, задавали всякие провокационные наводящие вопросы. Мэл, ясное дело, сказала им, чтобы они катились подобру-поздорову. Мы очень дружны в «277 — все вместе», заботимся о своих. Знаете, я и сам думаю, что это настоящее чудо, когда трое деток выжили после такого; просто бывают в жизни вещи, которые невозможно объяснить. Но попробуйте сказать это помешанным на инопланетянах или янки со всем этим их бредом насчет тайных заговоров. А если бы не чертовы репортеры, вся эта чушь не разнеслась бы по белу свету. Это они удерживают внимание общества на таких вещах. Расстрелять на фиг этих жуликов! Многих из них по крайней мере.

Мы знали, кто такой Пол, разумеется, знали. И здесь я не имею в виду то, что он гей. То, что люди делают за закрытой дверью своего дома, это их личное дело. Я говорю о том, что он немного выпендрежник, любит находиться в центре внимания. Он сразу же сказал нам, что он актер. Я никогда о нем не слышал, хотя сам он говорил, что в прошлом сыграл несколько ролей на телевидении, даже главным персонажем раз был. А так — эпизодические роли. Должно быть, травмировал свое эго, когда не попал в жизни туда, куда хотел. Напоминает немного мою Лорейн. Она была, конечно, намного моложе его, но у нее ушло немало времени на то, чтобы понять, чего она хочет, — столько всего перепробовала, пока остановилась на косметологии. Некоторым людям нужно больше времени, чтобы найти свой путь в жизни, верно?

Перед тем как Пол стал вести себя… ну… перед тем как он начал становиться несколько более замкнутым, чем обычно, он немного раздражал Мэл. Если ему позволить, он мог болтать на наших собраниях часами без умолку. Как могли, мы старались помогать ему с Джесс. Это не всегда было просто, у нас у самих внуки, за которыми нужно присматривать. Наш Гейвин, у него своих трое деток, но Пол — это случай особый. Бедняге нужна была вся поддержка, какая только возможно, при таком-то давлении на него и постоянных наездах второй половины семьи — дурное семя, как говорит про них моя Мэл, — которые приносят ему столько неприятностей. Гейвин вступился бы, если бы они вздумали дурить на поминальной церемонии. Гейвин в следующем году идет на службу в полицию. Из него выйдет отличный коп, как из всех, кто, так сказать, побывал по другую сторону закона. Не то чтобы он когда-то попадал в серьезные переделки… А эта заносчивая соседка Пола, она тоже делает, что может. Какой бы высокомерной она ни была, сердце у нее в правильном месте. Я как-то видел, как она шуганула одного папарацци, вылив на него ведро холодной воды. Я ее зауважал, какая бы она там ни была на самом деле.

Иногда, если Полу нужно было куда-то ненадолго отлучиться, я забирал Джесс из школы, зачастую один. Мэл в последние недели была все время занята. Она у меня очень энергичная. И всегда такой была. Глава нашей семьи, несмотря на то, кто именно носит брюки в нашем доме. Я не возражаю, люблю сильных женщин. Вполне могло так получиться, что это я нашел бы Пола и Джесс. Не могу с этим смириться, но она сильнее меня. Она винит себя, но кто из нас мог подумать, что Пол может сделать такое? Трудно себе представить, чтобы такое мог сделать даже серийный убийца, не то что Пол.

Так вот. Мэл была все время занята, и это помогало ей заткнуть дыру, которая образовалась в душе после потери нашей Лорейн. Сразу после катастрофы Мэл каждый день звонила в AAIB, все хотела узнать, когда они опубликуют результаты расследования. Для всех нас было очень важно знать, что же там все-таки произошло. Думаю, нам больше всего хотелось убедиться, что все случилось очень быстро, что никто из них не страдал. Поневоле постоянно думаешь о том, что происходило там в самые последние минуты. Мы не могли смириться с мыслью, что Лорейн знала, что ей предстоит умереть, как в японской катастрофе, когда у пассажиров было время оставить последние послания. В конце концов все свелось к человеческой ошибке. Пилоты летят в грозу, а потом перемерзает эта маленькая трубка. Когда думаешь обо всех тех мелочах, которые могут сломаться в самолете, голова раскалывается. Кусочек изоляции, оставленный на воздушном клапане, ничтожная неполадка, не до конца устраненная или непроверенная. Какая бессмыслица…

Когда канал «Дискавери» планировал специальную программу, посвященную «черному четвергу», к нам подошел продюсер, предложивший стать «говорящими головами» в том шоу, — он хотел, чтобы мы рассказали, что чувствовали, когда узнали, что самолет упал. Страшно об этом сейчас подумать, но до того, как потеряли Лорейн, мы с Мэл любили это шоу, посвященное расследованию причин авиакатастроф, шоу с этим американским экспертом, Эйсом Келсо. Теперь, конечно, лучше бы я его никогда не видел. Мэл сразу дала продюсерам от ворот поворот, то же самое сделали Келвин и Кайли. Тогда они уже были вместе. Кайли потеряла в той аварии свою половинку, а Келвин был одинок, так почему бы и нет? Конечно, он был намного старше нее, но отношения между маем и сентябрем могут быть прочными, разве не так? Посмотрите хотя бы на нас с Мэл. Она на семь лет старше меня, а мы живем душа в душу уже больше двадцати лет. Кайли и Келвин планировали свадьбу на август, но теперь они поговаривают о том, чтобы отложить ее. Я говорил им, что нужно внести немного радости в нашу жизнь и нельзя позволить нарушить это тому, что произошло с маленькой Джесс.

О чем это я? Ах, да, вот именно тогда я и должен был бы догадаться, что с Полом определенно что-то не так. Когда он сказал, что не хочет участвовать в шоу на «Дискавери», я имею в виду. Я скажу так: он старался не вытаскивать Джесс перед камерами. На самом деле пытался делать наоборот. Но вначале он стеснялся появляться перед репортерами. Первые несколько месяцев казалось, что он участвует вообще во всех утренних шоу: сидит себе на диванчике и рассказывает, как управляется с Джесс. При этом я не считаю, что это дает прессе право совать нос в его личную жизнь и потом травить его, как это сделали они. Казалось бы, после того, что случилось с Ледяной Принцессой, они должны были вынести какой-то урок. Сколько еще крови должно пролиться, прежде чем всему этому придет конец? Я понимаю, что отвлекаюсь, сейчас продолжу, просто во мне все кипит.

А что касается Джесс… Она была настоящее золото. Просто сокровище. Складывалось впечатление, что она была более мудрая, чем ее сверстники, что в принципе неудивительно, учитывая, сколько ей пришлось пережить. Все время улыбалась, никогда не жаловалась на шрамы на лице. Жизнерадостный характер, солнечное настроение… Просто поразительно, как дети умеют приходить в себя после таких вещей, верно? Я читал биографию девушки-мусульманки, единственной выжившей в авиакатастрофе в Эфиопии, где она пишет, что ей все происшедшее долгие годы казалось просто нереальным. Может быть, и Джесс справлялась со всем этим таким же образом. Мэл вообще не могла прикоснуться к той книге. Как и большинство из «277 — все вместе». Келвин говорит, что он до сих пор, прежде чем смотреть телевизор, посылает сначала кого-нибудь взглянуть, что по нему показывают. Не может видеть ничего про самолеты или авиакатастрофы. И даже просто полицейские боевики смотреть.

И скажу, что нет, не было в Джесс ничего странного. Я готов официально заявить об этом. Это все чертовы американцы и их выдумки насчет этих бедных деток. Мэл это просто бесит. И мы ведь не одни, кто думает, что с Джесс все было в порядке, так ведь? Послушайте, что о ней говорят в школе. Послушайте ее учительницу, она женщина без глупостей. Ее психолог и тот парень из социальной службы, они ведь тоже никогда не замечали ничего предосудительного, правда?

Когда я последний раз видел Джесс, я был один. Мэл уехала помогать Кайли выбирать место для свадебного торжества, а у Пола были какие-то проблемы, он сказал, что ему нужно встретиться со своим агентом. Я привез Джесс из школы и повел смотреть лошадей на конюшнях в конце их переулка. Я всегда спрашиваю у нее, как дела в школе, немного переживаю, чтобы ее не обидели другие дети. Шрамы у Джесс не такие страшные, но они все-таки есть, а вы сами знаете, какими могут быть дети. Но она сказала, что никто никогда не смеялся над ней. Крутая маленькая штучка. В тот день мы с ней хорошо провели время. Когда мы вернулись домой, она попросила меня почитать ей книгу «Лев, Колдунья и Платяной шкаф». Она и сама могла читать, но сказала, что ей нравится, как я имитирую голоса героев. Она находила эту книгу забавной и могла читать ее сколько угодно.

Когда мы услышали, что приехал Пол, она улыбнулась совершенно очаровательной улыбкой, напомнившей мне Лорейн, когда та была маленькой.

— Вы хороший человек, дядя Джефф, — сказала она. — Мне очень жаль, что вашей дочке пришлось умереть.

Теперь, когда я думаю о ней, я всегда вспоминаю это. Это доводит меня до слез.

Регистрация сообщения @ 13.10, 25/03/2012

РИУ: Ты здесь?

Регистрация сообщения @ 13.31, 25/03/2012

РИУ: Ты здесь?

Регистрация сообщения @ 13.45, 25/03/2012

ЧИЙОКО: Я здесь.

РИУ: Я беспокоился. Раньше ты никогда так подолгу не молчала.

ЧИЙОКО: Я была с Хиро. Мы с ним разговаривали. МП ушла, так что в кои-то веки дом был в полном нашем распоряжении.

РИУ: Он уже говорил что-то о катастрофе?

ЧИЙОКО: Да.

РИУ: Ну и?

ЧИЙОКО: Он говорит, что помнит, как его поднимали в спасательный вертолет. Он сказал, что это было весело. «Как будто летаешь». Сказал, что с нетерпением ждет, чтобы повторить это.

РИУ: Странно.

ЧИЙОКО: Я знаю.

РИУ: Это все, что он помнит о катастрофе?

ЧИЙОКО: Это все, что он до сих пор рассказал. Если он и знает еще что-то, то не говорит. А я не хочу слишком настойчиво подталкивать его к этому.

РИУ: Он уже сказал что-то о маме?

ЧИЙОКО: Нет. А почему это тебе, собственно, так интересно?

РИУ: Конечно интересно! А что, не должно быть?

ЧИЙОКО: Снова я на тебя наезжаю, да?

РИУ: Я уже привык к этому.

ЧИЙОКО: Ледяные ожоги от Ледяной Принцессы.

РИУ: Чийоко… когда он говорит с тобой через андроид, ты на кого смотришь? На Хиро или на него?

ЧИЙОКО: Ха! Хороший вопрос. В основном на Хиро, но это странно… Теперь я уже к нему привыкла. Он выглядит почти как его близнец. Вчера я поймала себя на том, что разговариваю с ним, как с живым человеком, когда Хиро выходит из комнаты.

РИУ: !!!

ЧИЙОКО: Я рада, что хоть один из нас смеется. Но то, как я реагирую на него, забывая, что на самом-то деле он неживой, как раз и объясняет, почему дядя Андроид сделал сурработа Хиро первым.

РИУ: ???

ЧИЙОКО: Он хотел выяснить, станут ли люди, когда в конце концов преодолеют жутковатое ощущение сверхъестественного, обращаться с андроидами так, будто они живые. Теперь мы знаем, что они действительно будут видеть в них людей. Или, по крайней мере, Ледяная Принцесса будет видеть.

РИУ: Прости мою тупость. Эй, ты видела интервью, где он говорит, что иногда, когда люди прикасаются к сурработу, а он в это время находится далеко и управляет им дистанционно, он все равно чувствует их пальцы на своей коже? Человеческий мозг — странная штука.

ЧИЙОКО: Да уж. Хотела бы я знать, почему Хиро разговаривает только через него. Я знаю, что голос у него не пропал, так что говорить он может. Возможно, это дает ему эмоциональную дистанцию, хотя в этом доме мы все эмоционально удалены друг от друга — ха-ха.

РИУ: Как оператор, который может снимать жуткие сцены, при этом не отворачиваясь. Да. Думаю, ты права насчет этой дистанцированности.

ЧИЙОКО: Ты дальше послушай. Сегодня я спросила, не хочет ли он вернуться в школу.

РИУ: И?

ЧИЙОКО: Он ответил: «Если только я смогу взять с собой свою душу».

РИУ: Его — что?

ЧИЙОКО: Так он начал называть своего сурработа.

РИУ: Ты не должна об этом никому говорить! Особенно сейчас, когда Айкао Ури снова повсюду в новостях со своими сумасшедшими теориями насчет пришельцев. Ты не должна подбрасывать ей новые идеи!

ЧИЙОКО: Что она говорит теперь? Она опять как-то упоминала Хиро?

РИУ: На этот раз нет. Но она действительно верит в то, что была похищена инопланетянами. На «Нико-Нико» выложен крутой клип, где она рассказывает, как ее там зондировали. Тот, кто сделал этот ролик, смонтировал его вперемешку с кадрами из «Инопланетянина». Очень забавно получилось.

ЧИЙОКО: Она такая же поведенная, как и те американцы со всеми их штучками насчет четвертого ребенка. Все это раскручивается по новой. Снова всеобщее внимание. Только осела грязь, как кто-то сует палку в воду — и она опять становится мутной.

РИУ: Ха! Очень образно. Тебе нужно книги писать. А я буду рисовать для них иллюстрации.

ЧИЙОКО: У нас могла бы быть собственная фабрика манга. Иногда я думаю… Погоди. Кто-то пришел. Наверное, коммивояжер какой-нибудь проверяет свою удачу или еще кто-то.

Регистрация сообщения @ 15.01, 25/03/2012

ЧИЙОКО: Угадай, кто это был.

РИУ: Сдаюсь.

ЧИЙОКО: Ну хоть попробуй!

РИУ: Жена командира Сето.

ЧИЙОКО: Нет. Еще одна попытка.

РИУ: Айкао Ури и ее приятели-инопланетяне?

ЧИЙОКО: Нет!

РИУ: Тоторо в своем Котобусе?

ЧИЙОКО: Ха! Нужно будет рассказать об этой версии Хиро. Я говорила тебе, что дала ему посмотреть «Мой сосед Тоторо», хотя МП сказала, что я не должна этого делать, потому что это может его расстроить?

РИУ: Нет! Об этом ты мне не говорила. Ну и что, это его расстроило? Или расстроило его андроид?

ЧИЙОКО: Нет. Он смеялся. И даже решил, что та часть, где мама девочек лежит в больнице, вообще забавная.

РИУ: Это действительно странный ребенок. И все-таки. Если это был не Котобус, тогда кто же?

ЧИЙОКО: Дочка той американки.

РИУ: Дочь Памэлы Мэй Доналд?

ЧИЙОКО: Да.

РИУ: Как она узнала, где вы живете?

ЧИЙОКО: Вероятно, получила наш адрес в одной из групп поддержки идзоку. Но его можно найти и в других источниках. В журналах всегда пишут, что наш дом находится неподалеку от станции Йойоги, а на сайте «Токио Геральд» есть его фотографии.

РИУ: И какая она?

ЧИЙОКО: Я думала, ты видел ее там, на поминальной церемонии.

РИУ: Я имею в виду, что она за человек?

ЧИЙОКО: Сначала я думала, что она — типичная иностранка. В каком-то смысле так оно и есть. Но она была очень спокойна, невозмутима, одевается консервативно. Поздоровалась со мной так, будто знала о моем высоком статусе Ледяной Принцессы Номер Один в Синдзюку.

РИУ: Ты пустила ее в свой дом?

ЧИЙОКО: Почему нет? Она такая же идзоку, как и все остальные. Более того, я позволила ей поговорить с Хиро.

РИУ: С самим Хиро или с его душой?

ЧИЙОКО: С душой Хиро.

РИУ: Ты позволила ему разговаривать с ней через сурработа? Я думал, ты злишься на нее, нет?

ЧИЙОКО: С чего мне на нее злиться?

РИУ: Из-за того, что вызвали слова ее матери.

ЧИЙОКО: Это же не ее вина. Это все глупые американцы. А она, когда приехала, выглядела такой потерянной. Нужно мужество, чтобы проделать весь этот путь из Осаки ради того, чтобы увидеться с ним.

РИУ: Что-то здесь не так. Ледяная Принцесса никогда не стала бы вести себя таким образом.

ЧИЙОКО: А может, мне хотелось услышать, что она собирается сказать Хиро. Может быть, я любопытная.

РИУ: И как она отреагировала, когда увидела «душу Хиро» и поняла, что ей придется разговаривать с ним через него?

ЧИЙОКО: Она сначала просто уставилась на него, а потом отвесила один из этих застенчивых поклонов, которые люди с Запада делают, когда стараются быть вежливыми. Я слышала, как он сразу же захихикал через андроида. Сам он прятался за ширмой в моей комнате перед компьютером с камерой. Я была впечатлена тем, что она не закричала и не стала сходить с ума.

РИУ: И что она у него спросила?

ЧИЙОКО: Первым делом она поблагодарила его за то, что он согласился поговорить с ней. Потом она захотела узнать то, что они все хотят узнать: страдала ли ее мать.

РИУ: И что?

ЧИЙОКО: И Хиро ответил: «Да».

РИУ: Ух. И что она на это сказала?

ЧИЙОКО: Поблагодарила за то, что он был с ней честен.

РИУ: Значит, Хиро признался, что разговаривал с ее матерью?

ЧИЙОКО: Не совсем так. На самом деле он не дал ей ни одного прямого ответа. Я сначала думала, что она сильно расстроится, но потом Хиро сказал ей: «Не надо грустить», причем по-английски!

РИУ: Так Хиро умеет говорить по-английски?

ЧИЙОКО: Должно быть, тетушка Хироми или дядя Андроид научили его некоторым фразам незадолго до катастрофы. Потом она показала ему фотографию матери и спросила, уверен ли он, что видел ее. И опять он сказал ей: «Не надо грустить». Она начала плакать, рыдать по-настоящему. Я заволновалась, что это может расстроить Хиро, и попросила ее уйти.

РИУ: Чийоко, не мне, конечно, тебе указывать… Но… Я думаю, тебе не стоило этого делать.

ЧИЙОКО: Прогонять ее?

РИУ: Нет. Позволять ей разговаривать с душой Хиро.

ЧИЙОКО: Я не спрашивала твоего мнения по этому поводу, Риу! А вообще-то я думала, что ты как раз любишь американцев.

РИУ: Почему ты так резка со мной?

ЧИЙОКО: Это несправедливо, чтобы ты заставлял меня чувствовать себя виноватой.

РИУ: Я не пытаюсь заставить тебя испытывать чувство вины. Я пытаюсь быть твоим другом.

ЧИЙОКО: Друзья не судят друг друга.

РИУ: Я и не сужу тебя.

ЧИЙОКО: Судишь. Этого мне от тебя тоже не нужно. Как раз это, блин, я постоянно получаю от МП. Я пошла.

РИУ: Подожди! А не можем мы хотя бы поговорить об этом?

ЧИЙОКО: Не о чем тут разговаривать.

Регистрация сообщения @ 16.34, 25/03/2012

РИУ: Ты все еще злишься?

Регистрация сообщения @ 16.48, 25/03/2012

РИУ: ORZ

Регистрация сообщения @ 03.19, 26/03/2012

ЧИЙОКО: Риу, ты не спишь?

РИУ: Мне жаль, что так вышло днем. Ты видела? Я даже послал тебе ORZ.

ЧИЙОКО: Да, видела.

РИУ: Ты в порядке?

ЧИЙОКО: Нет. Мать Природа и отец ссорятся. Такого не было с тех пор, как тут появился Хиро. Я волнуюсь, чтобы они не расстроили его.

РИУ: А из-за чего они ссорятся?

ЧИЙОКО: Из-за меня. МП говорит, что отец должен быть построже и заставить меня вернуться в бесплатную школу. Она говорит, что нужно заставить меня задуматься о своем будущем. Но кто тогда будет смотреть за Хиро?

РИУ: Ты по-настоящему привязалась к этому мальчишке.

ЧИЙОКО: Да.

РИУ: Тогда… И что бы ты хотела делать в жизни?

ЧИЙОКО: Я, как и ты, никогда не заглядываю дальше, чем на день вперед. Какие есть варианты? Я не хочу работать на какую-нибудь корпорацию, стать рабом на всю жизнь. Я не хочу скакать с места на место, выполняя тупую работу за гроши. Наверное, я закончу тем, что буду жить в палатке в парке вместе с бездомными. Для МП было бы пределом счастья, если бы я вышла замуж и нарожала детей, сделав это целью своей жизни.

РИУ: Ты думаешь, такое может когда-нибудь произойти?

ЧИЙОКО: Никогда! Я люблю Хиро, но сама мысль об ответственности за чью-то жизнь… Я буду жить одна и умру одна. Я всегда знала это.

РИУ: Ты не одна, Йоко.

ЧИЙОКО: Спасибо, Риу.

РИУ: Неужто Ледяная Принцесса только что сказала «спасибо»?!

ЧИЙОКО: Мне нужно идти. Хиро проснулся. Поговорим с тобой завтра.