Третье правило возврата

Глава 8. Перелом

You've seen it all

You don't mind to going blind

You've seen it all

All the wonders of life

Run to your boy, don't conceal your scars

Run to your boy, let him feel your love

Before it's too late...

The Rasmus "Dancer in the dark"

(Ты уже видела все это, поэтому не против продолжать вслепую,

Ты все это видела - все чудеса света.

Беги к своему парню, не прячь свои шрамы,

Беги к своему парню - дай почувствовать твою любовь,

Пока не стало слишком поздно)

Я еду в администрацию в первый раз. Не доводилось бывать там даже на экскурсиях. Да и общественные собрания - совсем не тот вид деятельности, которым промышляют чиновники, занимающиеся нашим законодательством. Но, видимо, успешный поиск подходящих по силе целителей с целью помощи тяжело больным детям - достаточный повод, чтобы один из вечером освободить от правилотворчества и посвятить обсуждению будущих перспектив развития в этой области. Я ведь тоже могла бы попасть в число тех счастливчиков...

Аврелий открывает передо мной дверь мобиля, и, оказываясь на переднем сидении, я обнаруживаю, что в салоне нахожусь не одна. Девушка, одетая в то же обмундирование, что и я (назвать это как-то по-другому теперь не повернется язык), с тем же цветом волос и глаз приветливо смотрит в зеркало заднего вида:

- Добрый вечер, Виола. Меня зовут Виктория.

- Очень приятно, - киваю я, глядя на ее отражение и не решаясь повернуться.

- Вижу, вы уже имели честь быть представленными друг другу, - к нам присоединяется Аврелий, захлопывая дверцу и заводя мобиль. - Я готов ответить на все ваши вопросы по поводу мероприятия после того, как вы узнаете роль Виктории в нем, Виола.

- Внимательно слушаю.

- Как вы успели заметить, Виктория носит ту же форму одежды, что и вы. Думаю, я не сильно удивлю вас, если скажу, что она станет вашим двойником на мероприятии.

- Я должна буду остаться в мобиле? - как бы между прочим замечаю я, втайне надеясь именно на такой исход дела.

- Нет, что вы, - качает головой Верховный Судья. - На вечере вы будете присутствовать обе, - жаль, а счастье было так возможно. - С одним лишь исключением. Меня попросили произнести торжественную речь во имя нового центра, и на нее я возьму Викторию с собой. Насчет непохожей внешности не переживайте: моя способность к убеждению к тому времени будет работать в полную силу. Поскольку она не несет отрицательной направленности по отношению к Ангелу, он тоже поддастся влиянию и будет считать, что рядом со мной стояли именно вы.

- Ангел...будет на приеме? - севшим голосом произношу я.

- Я больше чем уверен в этом, - с неохотой признает Аврелий. - Дело в том, что мы давали своего рода пресс-конференцию для откликнувшихся на предложение работать на благо детей магов. А мои способности, знаете ли, немного шире того, что известно общественным массам. Так вот, реакцию аудитории я тоже способен улавливать. Среди тех, кого взяли на работу в центр, остро чувствовалась неприкрытая злость ко мне. А еще...я увидел картинку мертвой Александры. Не думаю, что в таком положении кто-то, помимо Ангела, мог застать ее в охотничьем домике.

- И вы так спокойно говорите об этом? - в немом изумлении смотрю я на него. - Доверяете маньяку судьбу нашего будущего?

- Детей он не трогает, - уверенно заявляет Аврелий. - Ответная волна после моего желания помогать им была светлой и искренней.

Я проглатываю готовые сорваться с языка слова о том, что, по крайней мере, дважды Ангел допустил просчет в своих действиях. Нет. При посторонних говорить о том, что я собиралась сказать, нельзя. Тем более что теперь я уверена, как никогда: Аврелий не знает о том, что мог стать отцом. В этом они с Грионом как никогда похожи...

- Зачем вам сосредотачивать удар на Виктории? - перевожу я тему в более безопасное русло.

- Мне нужно знать, придерживается ли он до сих пор своего плана по вашему убийству, - я невольно сглатываю, бросая взгляд через плечо на свою будущую замену. - О, не беспокойтесь: Виктория - страж с большим опытом работы под прикрытием. А еще она знает, как вести себя в нестандартной ситуации.

- От Ангела не застрахуешься даже нестандартными решениями, - не сумев сдержать зарождающийся внутри протест, возражаю я.

- Тоже верно. Поэтому среди гостей стражей будет несколько больше, чем одна Виктория, - соглашается Гард.

- Стражей? - недоумеваю я. - Почему Инквизиторов изолировали?

- Чтобы это не выглядело слишком уж демонстрационной версией поимки Ангела. Нам его пока не вычислить. Резюме всех целителей центра безупречно.

- Плохо роете.

- Вы по-своему правы. Но все-таки роем. И не остановимся, Виола. О том, что ваш муж перешел на сторону Инквизиции, теперь не знает только ленивый. О том, что на вечере он будет ради вашей защиты в первую очередь, догадаться будет несложно.

- И поэтому вы нарядили нас с Викторией в платья, любое лишнее движение в которых может вызвать предубеждение?

- Виола, я призываю вас понять логику Ангела. Не удивляйтесь, она у него присутствует. Как и любой другой маньяк, он полагает, что очищает мир от скверны. Узнать, какой именно - первоочередная задача для вашего аналитического отдела. Поэтому, одев вас соответствующе, мы взмахнем у него перед носом красной тряпкой, превращая в действующего на инстинктах быка. Вы же знаете, что они не на цвет реагируют, а на движение, не так ли? Вот и вы должны будете пронестись перед его глазами, словно вихрь. Как напоминание о том, что он мог сделать, но не сумел.

Все-таки не зря Гард из политики подался в Судьи. Дар убеждения работает на полную мощность, пусть я и ощущаю, что его безрассудность ненормальна. Я киваю, соглашаясь, а затем оборачиваюсь к Виктории:

- И вам нисколько не страшно?

- Страшно всегда, - к моему удивлению, отвечает девушка. - Но моя работа состоит в том, чтобы научиться преодолевать страх во имя более высоких целей.

Нет, ты просто фанатик, заключаю я для себя и чувствую мягкое торможение мобиля. Кажется, приехали. Ну что ж...Грион, надеюсь, ты этого не увидишь.

Из мобиля выходит Виктория. Это черный ход, догадываюсь я по неприметной двери, у которой останавливается наше средство передвижения. Мы с Гардом объезжаем трехэтажное здание администрации в форме правильного четырехугольника, и по достаточной ширине каждой грани, несмотря на усыпающие ее окна, я делаю вывод, что внутри должны находиться помещения, лишенные доступа естественного источника света. Кажется, предположение я озвучиваю вслух, поскольку Гард понимающе улыбается:

- Вы совершенно правы, Виола. Но дискомфорта это не приносит - в таких залах обычно ведутся общие заседания представителей власти.

Многозначительно промолчав, я отмечаю, что мобиль останавливается на парковочном месте перед фасадом здания, отделенного от нас значительной по площади зеленой зоной. Она испещрена каменистыми тропками в окружении ухоженного газона, а кое-где установлены скамейки с ветвящимися стальными спинками и деревянными сиденьями, на которых, очевидно, в погожие дни останавливаются отдохнуть престарелые маги. Гард помогает мне выйти на улицу, и я замечаю многочисленные магические шарики, висящие вдоль главной аллеи, ведущей к входу в администрацию. Чудо магов огненной стихии освещает весь путь к зданию. Мы неспешно идем по широкой каменной тропе, и я отмечаю, как редкие попадающиеся нам навстречу люди - такие же приглашенные, как и мы, судя по праздничным нарядам - с опаской и плохо скрываемым страхом косятся в мою сторону.

- Не волнуйтесь, - пытается подбодрить меня Аврелий. - Просто общественность несколько взволнована вашим скорым освобождением и признанием невиновности. К концу вечера все будут обожать вас.

- Это вряд ли, - нисколько не сомневаясь в своих словах, отзываюсь я, ощущая внутри странную удовлетворенность оттого, какой произвожу эффект на случайных прохожих. Возможно, Сомали зря говорила о том, чтобы я не надевала темного - такая реакция людей может послужить своего рода защитой: ни один человек в здравом уме не рискнет иметь дело с недавней заключенной. - К остальному я привычна.

- Вы просто незаменимы на таких встречах, - шутит Гард, но я не разделяю его веселого настроя.

Допустить. В центр. Где будут. Лечить малышей. Маньяка-психопата?

Нет, это даже для меня слишком.

- А когда планируется начать обследования детей? - как бы невзначай интересуюсь я. Гард точно слетел с катушек с этим спокойствием. Он видит только цель и не замечает препятствий. В том числе - неизвестного объема человеческих жертв, могущих возникнуть, если Ангела внезапно переклинит.

- Они уже начались, - невозмутимо отвечает Гард, а меня прошибает холодным потом. И он еще уверен, что Ангел будет присутствовать здесь?

Да он может в это время рубить малышей направо и налево, а мы узнаем только в том случае, если кто-нибудь из персонала останется в живых. С моими способностями он вполне в состоянии весь центр обагрить реками крови. Я испытываю жгучее желание послать все к черту и, узнав адрес центра, рвануть туда, чтобы предоставить себя в личное пользование маньяка, однако Гард внезапно шумно вздыхает, после чего смотрит на меня и произносит:

- Здесь. Я же говорил, он будет здесь.

- На вашем месте я бы отослала к детям дополнительный отряд защитников. И лучше не один, - все-таки не сдержавшись, советую я.

- Не беспокойтесь. Необходимые меры безопасности предприняты.

Я не выдерживаю неестественного спокойствия Гарда: покидаю его, вырываясь на несколько шагов вперед. И почти тут же жалею об этом: меня окружает несколько возникших, словно из ниоткуда, журналистов, и с жадным вниманием все они держат ручки над своими блокнотами наготове.

- Виола Траст! Ваше появление стало вторым по грандиозности событием этого вечера. Ваша доказанная с помощью Исповедника невиновность внесла раскол в стройные обвиняющие национальные массы! Что вы можете сказать по этому поводу?

- А я что-то должна говорить? - вопросом на вопрос отвечаю я, с удивлением слыша от них свою фамилию по мужу.

- Но ведь зачем-то вы сюда пришли! - восклицает одна из журналисток, одетая в темный строгий костюм, состоящий из юбки-карандаша, пиджака и странно-вызывающей блузки ядовито-зеленого цвета. Не иначе, какая-то желтая пресса. Слишком уж вызывающи шпильки на туфлях.

- Виола пришла, чтобы показать, что нам с вами не стоит отчаиваться даже в самой сложной ситуации, - вместе со звучащим голосом Гарда я чувствую прикосновение его руки к пояснице. Вроде бы жест вполне обыкновенный для кавалера, пришедшего на прием с дамой, но я сейчас так ненавижу Судью, что любое его внимание встречает жесткое сопротивление.

Я отклоняюсь, обеспечивая себе, таким образом, более тесное взаимодействие с журналистами, и произношу четко и с расстановкой:

- А еще - напомнить о том, что Ангел ошибся один раз. Ошибется и снова. И вот тогда его настигнет его же возмездие.

Не прощаясь, я покидаю кучку корреспондентов, оставляя Гарда разбираться с ними самостоятельно. Черт, зря я на это согласилась. Первый же вечер, проведенный в напряженной обстановке, выведет меня из себя. Не хватает Гриона. Чудовищно не хватает Гриона. Повинуясь внезапному порыву, я у самого входа в администрацию разворачиваюсь и смотрю на аллею, в конце которой стоит ряд непримечательных на первый взгляд мобилей, отчаянно надеясь увидеть среди них один, в котором сидит муж. Мне так нужна сейчас его поддержка...

Иногда мне кажется, мы дышим с ним одним воздухом, через который передаем друг другу мысли. В одной из машин на короткое мгновение внезапно вспыхивает огонек. Отсюда его видно плохо, но я все равно обращаю внимание, потому что кажется, будто он ненадолго освещает любимое лицо и глаза глубокого карего оттенка, смотрящие на меня с напряженностью и лаской одновременно. Это, конечно, выдумка больного воображения, но то, что Грион подает знак, внезапно наполняет меня уверенностью. Я переживу этот вечер. Переживу - и воплощу в реальность то, что задумала с самого утра.

У самого входа, когда я уже намереваюсь переступить порог, меня догоняет Гард. Он укоризненно качает головой и поясняет:

- Нехорошо бросать кавалера в самом начале вечера.

- Мне не нравится такое начало вечера, Аврелий, - честно отвечаю я на упрек. - И не нравится ваше чрезмерное спокойствие. Оно может плохо кончиться.

- Воздействовать на толпу лучше именно в таком состоянии, - не соглашается со мной Верховный Судья. - Впрочем, давайте не будем добавлять к неудачно начавшемуся вечеру еще и обсуждение моего состояния. Поверьте, я знаю, что делаю.

Ну да, а мне нужно быть вдвойне осторожной...

Внутри царит оживление. Не думаю, что просторные коридоры администрации в обычное время суток наполнены расположенными вдоль стен коктейльными столиками с напитками и закуской на них, но в целом внешняя организация банкета приводит меня в приподнятое расположение духа. Сияющие на потолках хрустальные люстры приятно радуют глаз, создавая ощущение сказки, словно все это сделано, и правда, для детей. Гард галантен, он хвалит меня за терпение и выдержку, едва мы пересекаемся с кем-то из посетителей мероприятия, и я действительно начинаю верить в то, что у него получится повысить градус общественного мнения по отношению ко мне. Тем более его эмпатические - а он не просто внушает свою волю, он заведует чувствами - способности по отношению к другим и на меня действуют расслабляюще. Начало официальной церемонии близится, и толпа приглашенных постепенно поднимается на второй этаж. Гард объясняет, что зал для банкета оборудован именно там. По крайней мере, свое приветственное слово он скажет в той самой лишенной окон и натурального освещения зале, расположение которой я отметила еще при приближении. Мне также сообщают секрет, что там будет произведена демонстрация в виде макета проектного решения центра, введенного в эксплуатацию. Аврелий обещает, что зрелище будет непередаваемое. Я сдержанно киваю, не удивляясь его энтузиазму: я здесь не ради развлечения, а в состоянии наживки как-то сложно отвлекаться на сторонние задачи.

Мы медленно поднимаемся на второй этаж и вскоре подходим к круглому помещению, расположенному в центре. Его широкие двери распахнуты для всех желающих. Внутри все то же царство серебряных бликов, бежевого текстиля и красивой резной мебели. Интересно, что в обычное время устраивает здесь администрация. Но Гард мои сомнения развеивает: на самом деле все это было арендовано на вечер, и уже завтра утром обстановка перестанет быть уютной и располагающей к общению. Жаль, но что поделать? Разве что узнать адрес предоставившей инвентарь конторы и купить там несколько образцов, утащив их к себе...хотя куда это - "к себе"? Для меня это всегда означало наш с Грионом дом со стеклянной крышей. Я бы очень хотела оказаться там снова.

Внимание привлекает огороженное в форме окружности пространство в центре зала. Загадочно улыбнувшись, Гард отводит меня туда, где оно обозревается с наилучшего ракурса, а затем, извинившись, поясняет, что пришла пора выхода на сцену Виктории. Я даже не думаю спорить, потому что его положительно-настроенное отношение мне, в конце концов, приедается, так что время личной свободы я с удовольствием трачу на то, чтобы со своего небольшого возвышения обозреть толпу находящихся здесь людей. Кстати, мастерство Верховного Судьи становится заметным сразу же, как я вижу фигуру в бордовом платье рядом с ним: я смотрю на девушку, зная, что это Виктория, но вижу себя и свое поведение. На несколько минут зависнув с пораженным лицом, наконец, отмираю, начиная жадно вслушиваться в произносимую Гардом речь. Он не только торжественную речь произносит, но и открывает ею вечер. А по обе руки от него находятся глава города в светлом костюме, который не скрывает его небольшого брюшка, и подтянутый начальник стражей правопорядка, прибывший в парадном мундире. Очень символичное трио единства законодательной, исполнительной и судебной власти. Гард красиво говорит, и я ощущаю на себе его влияние: он сообщает всем присутствующим искреннюю веру в торжество светлого будущего, которое и олицетворяют наши дети. Но я быстро отгораживаюсь от речи Верховного: мне не нужно доносить истины, которые в моем отношении не сработали. Сейчас мне нужна трезвая голова. И в глубине звучащих слов Аврелия мне удается распознать истинный смысл доносимой информации. Его можно охарактеризовать достаточно короткой фразой: "Не бойтесь. Мы найдем Ангела и сделаем так, чтобы вам и вашим близким было спокойно ходить по улицам". Ай да промывание мозгов. Ай да мастер...

Аврелий делает какой-то лирический переход на тему моего пребывания здесь, затем выступает с короткой речью Виктория. У нее хорошо получается копировать мои манеры - те, что были до момента, когда Ангел почти убил меня. Я только сомневаюсь, что та самая "желтая" журналистка с ядовитой блузкой обнаружит подмену, поскольку с ней я общалась совершенно в другой манере. Впрочем, какая мне от этого разница?

А потом, кажется, троица, завладевшая всеобщим вниманием, переходит к основному блюду - по совместительству гвоздю вечера. Мэр делает жест одному из стоящих близко к огороженному пространству людей, и тот взмахивает рукой, после чего пол внутри окружности исчезает, а снизу, очевидно, откуда-то с первого этажа, в зал начинает подниматься макет отстроенного центра. Место-то у меня хорошее, и людей здесь немного, но в мельчайших деталях рассмотреть здания и прилежащую к нему территорию все равно не получится. Правда, в следующее мгновение я понимаю, что этого и не потребуется.

С ближайшего к ограде ряда людей доносится испуганный женский вскрик. Меня передергивает и толкает вперед какая-то неведомая сила, требующая узнать, что же случилось в центре зала. Туда, вопреки здравому смыслу и еще нескольким болезненным стонам, начинает стягиваться толпа зевак, которых, видимо, не особенно смущает явно трагическое наполнение предстающей действительности. Они затрудняют мне передвижение, но я, продолжая расталкивать мужчин и женщин, упрямо продвигаюсь к цели. Увиденное зрелище заставляет испытать приступ тошноты. А еще я уверяюсь в том, что Гард по-настоящему болен своим спокойствием...

Поднявшийся с первого этажа большой круглый стол действительно демонстрирует макет детского центра. Только вот комплекс зданий почти не видно из-за того, что сверху на них в позе эмбиона уложено тело той самой журналистки, которая особенно эмоционально приветствовала меня перед входом в администрацию. Той, с яркой зеленой блузкой и высоченными шпильками. Туфли, кстати, лежат рядышком, точнее, одна вещь из пары стоит вертикально, а другая аккуратно уложена чуть впереди, словно какой-то злой художник собирался зарисовать обувь именно в таком положении. Острый каблук лежащей туфли испачкан кровью. Откуда она, я понимаю почти сразу, увидев пробитый висок девушки. Правда, судя по всему, с брюшиной тоже что-то неладное, поскольку на макет именно с той части, скрытой согнутыми коленями, вытекает кровь. Юбка вместе с колготками разодрана по бедру, на котором, благодаря отнятому у меня свету, выжжена картинка. Чтобы увидеть ее, приходится протиснуться в первый ряд зрителей.

"Не обижайте Виолу. Она моя", - гласит вытатуированная на плоти надпись ...

Поборов приступ тошноты, я еще раз пробегаю взглядом по девушке. Крыльев на обозримой кожной поверхности нет. Топорная работа...просто на привлечение внимания. Возможно, не поверил, что Аврелий все-таки решится притащить меня на званый вечер. А тут очень удачно подвернулась выскочка-журналистка, ставшая символом его отношения ко мне. Поза эмбриона - связь с детством. Я понимаю его мотивы. Он считает меня ребенком, которого вправе воспитывать он один как наиболее компетентный представитель взрослого поколения. Все остальные дети будут наказываться. А его Виола неприкосновенна...

- Что вы здесь делаете? - несмотря на всеобщую истерию, постепенно овладевающую залом - некоторые впечатленные зрелищем люди начинают стремительно покидать помещение, оставляя, похоже, большинство стражей в гражданском - я слышу сквозь шум и не прекращающиеся причитания спокойный голос Аврелия, протиснувшегося ко мне сквозь толпу. Он хватает меня за руку и начинает тащить к тому месту, где я должна была ожидать его возвращения. Сейчас там стоит Виктория. Очевидно, она свою миссию на сегодня выполнила. Очевидно, сейчас мне предложат покинуть здание администрации. Очевидно...

- Куда мы идем? - спрашиваю я Гарда, когда Виктория присоединяется к нам, и почти дружной тройкой мы направляемся к выходу.

- Обратно в машину, - делится соображениями Гард. - Вас не должны увидеть вместе, я подозреваю, что мое спокойствие сейчас может дать сбой, если мы не уедем.

С Гардом? Снова? Ну уж нет, я наслушалась его чуши на вечере, я хочу домой. И домой - вместе с Грионом. В конце концов, именно он является моим непосредственным начальником. А я сейчас на задании. Я вырываю руку из захвата Аврелия и ухожу в сторону, стоит нам только пересечь выход из большого банкетного зала. Люди вокруг снуют туда и обратно, кто-то в панике, кто-то с явным желанием навести порядок, и по их сосредоточенным взглядам я узнаю стражей при исполнении. Ненавижу. Всех их ненавижу!

- Виола, вы должны отправиться со мной. Завтра, обещаю, вы окажетесь у Инквизиторов, - уговаривает меня Судья, и я ощущаю, как изнутри поднимается волна холодной ярости.

Еще и ночь провести неизвестно где? С Гардом? А Виктория что - тоже будет обязанности стража выполнять? Меня начинает заносить, и я поднимаю на Аврелия спокойный взгляд, произнося каждое слово расчетливо и отлично понимая, что не берусь судить о реакции:

- Вы видели, в какой позе Ангел уложил девушку, мистер Гард? Поза эмбриона. Она означает, что только он имеет на меня исключительные права. И все, кто решит покуситься на его сокровище, получат по заслугам.

- Что вы хотите этим сказать? - недоумевает Гард, и я понимаю, что пришло время для решающего удара.

- Вы говорили, что Ангел не трогает детей. Так ли вы в этом уверены, Аврелий?

- Я не понимаю вас, Виола... - хмурит брови Гард.

- Вы знали, что ваша жена была беременна?..

- Нет, - четко, видим, еще не осознавая выданной мной информации, отвечает Судья. - Она в тот день собиралась идти к целителю...о, Боже!

Мужчина смотрит на меня долгим осознанным взглядом. Спокойствие покидает его медленно, уступая место чувству потери и одиночества. Кажется, сейчас я увижу настоящего Гарда - того, которого сломала смерть жены. Того, который хватается руками за голову и с глухим стоном падает на пол, сгибаясь в три погибели. Виктория смотрит осуждающе. Плевать. Она не знает, каково это. Она не знает, сколько мучений причиняет мне спокойствие Гарда. И какое удовлетворение приносит, наконец, уравнивание наших эмоциональных состояний. Хотя Гарду, конечно, далеко до того ужаса, который испытала Александра.

На мгновение наши глаза встречаются, и я вижу перед собой не его, а Гриона. Гриона, убитого новостью о потере ребенка. Меня пронзает ужас от осознания того, что я только что сотворила с человеком, пытающимся войти в прежнее русло бытия. Душу поглощает практически животный страх от мысли о том, что состояние Аврелия станет доступным Гриону. Господи...что же я наделала!

- Позаботьтесь о нем, Виктория, - прошу я девушку, склонившуюся над Верховным Судьей и придерживающую его за плечи.

- Мне нужно защищать и вас, - не соглашается та, но я уверенно качаю головой:

- Не придется.

Рука сама тянется к кольцу, и я быстрее, чем успевает сообразить не подозревающая о свойствах вещицы девушка-страж, поворачиваю его на пальце. Реальность меркнет перед глазами, я исчезаю из здания администрации в неизвестность. Нет, к Гриону мне сейчас нельзя. Иначе я убью его, как и Гарда, просящейся наружу правдой. Нет...я не могу так поступить с ним. Я хочу туда, где меня выслушают, несмотря ни на что.

Когда заканчивается перенос, я еле стою на ногах. Если все действительно должно происходить подобным образом, то я никогда больше не стану использовать это дополнительное свойство артефакта Куинна О'Саливана. Нагрузка побеждает: я падаю на колени в темном переулке, пытаясь смягчить удар ладонями, но получается из рук вон плохо. Во всяком случае, на ногах точно останутся царапины и синяки. Но это сейчас не самое главное. Мне нужно понять, куда занесли меня собственные желания. И именно из такого положения - на четвереньках, испачкав в пыли однополосной дороги новое платье - я и начинаю обозревать местность.

Темная вечерняя улица. Спальный район, двухэтажные частные дома. Очертания до того знакомые, что приходится поневоле замотать головой, чтобы улучшить кровоснабжение мозга, но зажегшаяся на ближайшем из коттеджей вывеска с номером 24 порождает смутную догадку. Если я права, то слева от меня и немного сзади...должна находиться парикмахерская Сомали! Я вздрагиваю, когда понимаю, куда именно попала. И если меня вынесло к дому на Зеленой улице, значит, совсем не к смуглянке надо идти. И если уж зажглась вывеска, значит, хозяйка...

- Что это ты тут делаешь, Виола? - на плечо ложится худая рука Дайны, а сама она, наклонившись, с тревогой смотрит на меня.

- Дайна...Дайна! - всхлипываю я, начиная тянуться к ней в поисках понимания.

Она безмолвно раскрывает объятия, а я с удивлением отмечаю, насколько крепкие у женщины руки. И пока я избавляюсь от первой порции рыданий, Дайна медленно, но верно ведет меня к крыльцу своего дома.

- Вот так-то лучше, - удовлетворенно приговаривает она, доставая из кармана просторной ветровки ключи, а меня усаживая на скамейку рядом с дверью, укладывая рядом объемную и тяжелую на вид сумку. - Погоди немного, сейчас открою и пойдем пить чай. Или коньяк. Хочешь коньяк? - внезапно начинает веселиться она. - Ты представляешь, сегодня мой зять притащил в лечебницу Святого Защитника ящик коньяка!

Я вытираю слезы и тоже начинаю заражаться ее настроением:

- А шоколад? Коньяк нужно с шоколадом.

- Конфеты. Не додумался больше ни до чего! - махает Дайна рукой и наконец-то открывает неподдающуюся дверь. - Я все никак не могу поверить. Рен беременна. Тео на седьмом небе от счастья. Пойдем в дом, Виола.

Новость, которую она мне сообщает, вопреки пережитому заставляет высохнуть слезы. Радость, чистая и ничем не замутненная, заполняет все уголки души. Я хватаю оставленную сумку и следую за хозяйкой дома. Только переступив порог, я обнимаю свою сиделку сзади и с улыбкой поздравляю:

- Вы станете самой заботливой бабушкой.

- Понимала бы чего! - выпутывается из объятий Дайна и сварливо продолжает. - Ну, какая из меня бабуля? Ну, посмотри на меня - я же молодая совсем! - с горечью произносит она, и я оценивающе смотрю на нее.

Нет, внешне Дайна, конечно, выглядит замечательно: стройная фигура, подтянутая, еще и рост у нее не средний, так что смотрится здорово. Только вот испещренное мелкими морщинками лицо выдает возраст.

- Это? - сиделка словно догадывается о моих мыслях и, указывая на средоточие мимических морщин, махает рукой. - Это лечится походом к любому стоящему целителю, Виола! Вот, была бы ты той, кем была, мигом бы избавила меня от морщин!

Я сдержанно улыбаюсь, и меня окидывают донельзя оценивающим взглядом.

- А, кажется, ты опять что-то натворила, - говорит Дайна и делает приглашающий жест рукой. - Пойдем. Туфли только сними - я страшный поборник чистоты.

Я киваю, осторожно оставляя обувь на коврике у двери, и с огромным удовольствием погружаю пальцы ног в мягкий высокий ворс коридорного ковра Дайны. Он светлый, как и вся обстановка в доме. Не белая, как привыкли делать у нас в лечебницах маги-оформители без огонька во взгляде. У Дайны цвет окружающего пространства, будь то обои, текстиль или маленькая статуэтка на комоде с лежащими внутри вещами варьируется от молочного до светло-песочного. Во всяком случае, в сиянии бра мне кажется именно так.

- Коньяк и шоколадные конфеты, - продолжает жаловаться Дайна, ведя меня по узкому коридору, начинающемуся в конце небольшого холла первого этажа, ведущему, очевидно, на кухню. Она уже скинула куртку на комод, и теперь мне видно, что одета она в длинную строгую юбку и футболку с длинным рукавом. Для ее возраста весьма странное сочетание в гардеробе, но это, скорее всего, связано с тем, чтобы на работе быстрее сменить его на халат и брюки. - Я с ужасом думаю о том, как эти двое соберутся покупать для мелкого вещи и гигиенические прибамбасы! Виола! - она оборачивается, и по выражению лица я вижу, что бабушка задумывает будущему новорожденному большой подарок, состоящий из гуманитарной помощи. - Пацану полгода стукнет, когда они додумаются, что влажную уборку помещения стоило проводить чаще!

- Мальчик? - удивляюсь я, не подавая вида, насколько комично выглядит бабуля в заботах. - Почему вы ак в этом уверены?

- Чтобы от Тео родилась девочка, нужно будет звать демиурга, - как-то странно ухмыляется женщина, словно лично знакома с творцом мира. - Он очень сильный маг, - разводя руками, поясняет на, расставляя все по полочкам.

- Ну а вы на что? - решаю я воззвать к ее сознательности. - Вы ведь сами прошли через это, будет, с кем поделиться опытом.

В это время мы как раз приходим на кухню, и Дайна жестом указывает уложить сумку на обтянутый кожей табурет, стоящий у самого входа, а меня посылает к раковине с явным намерением вымыть руки. Я безропотно подчиняюсь, затем к мойке подходит она, а мое место теперь за большим прямоугольным столом посреди кухни, за которым я и пристраиваюсь. Дайна ставит чайник на плиту и начинает колдовать с заваркой, найденной на полке рядом с приправами.

- Ох, деточка...да будь моя воля, я бы их квартиру перепотрошила от и до...некроманты, что с них возьмешь! - со вздохом говорит она, ненадолго останавливаясь на мне взглядом.

- Кажется, у Рен было счастливое детство, - как бы между прочим заявляю я, чтобы отвлечь Дайну от грандиозных планов по вмешательству в личную жизнь дочери.

Она стоит ко мне спиной, и я замечаю, что после этого плечи женщины горестно опускаются.

- До четырех лет, - сдавленно говорит Дайна, прекращая колдовать над чашками. Чайник в это время начинает закипать, и к нему подбегаю я, поскольку моя спутница явно уходит в себя и не слышит шума. Это что-то, что связано с ее словами в тот момент, когда я рассказала свою историю.

- Простите, что заставила вспомнить неприятное.

Дайна поворачивает ко мне лицо, и с него медленно сходит страдание:

- Ничего. Это уже позади. Потом...Рен потеряла способность различать цвета, - насыпает сушеные листья в чашку, протягивает руку к чайнику и наконец-то заливает содержимое кипятком. Достает из шкафчика пару блюдец, накрывает чашки и возвращается ко мне из своих мыслей. - Это было до того, как она встретила Тео. Он вернул ей нормальное зрение.

- Вы же говорили, он некромант, - сомневаюсь в предыдущей информации я.

- Ага, в точку, - кивает Дайна. - Он практически маг-универсал. Неугасимое желание саморазвития, знаешь ли. Он уникален. И все ради Рен - чтобы когда-нибудь получить возможность быть с ней рядом.

- Зря вы на себя наговариваете, - я подхожу ближе к Дайне и кладу руку на ее плечо. Мне очень радостно за обеих женщин. Я улыбаюсь. - Вы ее беззаветно любите, что бы ни случилось, она это знает и разделяет ваше чувство. А иначе бы не случилось таких приятных забот, связанных с будущим внуком.

- Ох, девочка... - Дайна качает головой, поджимая губы. - Знала бы ты, что я с ней сотворила...

- Дети, как и родители, способны прощать, - несмотря ни на что, уверенно отвечаю я. - Вот и ваша дочь ни на мгновение не потеряла связи с вами. Помните об этом и перестаньте себя корить. Нужно смотреть в будущее.

- Хорошие слова - это я про будущее, - выразительно смотрит на меня хозяйка дома. - Чай готов, - она снимает блюдца и вдыхает аромат получившегося напитка, потом переносит их на стол, а чашки уже хватаю я. - А я готова выслушать причину того, почему обнаружила тебя на тротуаре на ночь глядя. Да-да, в подробностях, Виола.

Я протяжно вздыхаю, присаживаюсь на отведенное для себя место и с минуту разглядываю потихоньку опускающиеся на дно чаинки в своей чашке.

- Сегодня в администрации убили журналистку. Ангел. Из-за меня...

Дайна случает, не перебивая и лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Она не хмурится - скорее, выглядит задумчивой и о чем-то параллельно размышляющей. Периодически кивает, будто мой рассказ четко укладывается в выстроенную в ее голове схему. Когда же я заканчиваю, молчит, потихоньку допивая чай, а потом с обреченным видом качает головой:

- Я ведь так и не предложила тебе коньяк и конфеты, Ви.

- Поразительное хладнокровие, - я не удивляюсь подобному заключению, но смотрю на Дайну с улыбкой.

- Поживи с мое, деточка, - со снисхождением во взгляде говорят мне. - За Гарда не бойся - его снова успокоят. Потом сам дойдет до всего. Главное, ограничь число контактов с ним. Ты правильно заметила: нанимал тебя не он, а муж, вот мужу и подчиняйся. То, что Ангел из целителей, ты подумала правильно. Это плохо. Но решаемо. Закономерность должна быть - ты ее найдешь, я в тебя верю, ласточка. Единственное, что мне остается непонятным, так это то, какого демиурга ты продолжаешь торчать у меня, когда договаривалась после задания встретиться с мужем? Не думаю, что Инквизиторы стали сидеть сложа руки после того, как из администрации повалил народ. Как думаешь, что подумал Грион, когда не нашел тебя среди приглашенных? Ой, не надо говорить про давку - этот нашел бы тебя и в темной комнате площадью с наш континент.

- Черт... - выдыхаю я сквозь зубы, понимая, что способности Гарда действительно могли не работать в тот момент, когда Грион вломился на прием. А в подробности плана Аврелия никто, кроме нас с Викторией, боюсь, посвящен не был.

- То-то же, - удовлетворенно склоняет голову Дайна. - А теперь марш в душ - первая дверь налево отсюда. Муж не должен видеть тебя в таком состоянии. И боевой раскрас этот тоже сними - ужасней не придумаешь. Ты же солнышко, а не королева проклятых. Давай-давай, и одежду мне оставь - я почищу. Виола, я работала в библиотеке! - как маленькой, объясняет мне она. - У меня страсть к чистоте и порядку!

В душе я действительно начинаю чувствовать себя намного лучше. Там висит пушистый халат - белый, а не розовый, как тот, что мне подарила Дайна - но я с удовольствием надеваю его. Когда выхожу наружу, меня встречают с чистым бельем и платьем.

- Пошли, поколдуем над волосами, - привычно говорит Дайна, и мы снова отправляемся на кухню.

Я соскучилась по ее рукам. Это как прикосновение матери, которой со мной уже давно нет. Оно расслабляет и насыщает уверенностью. Оно приятно и привычно, как сама жизнь.

- Мобиль я уже заказала, - деловито сообщает Дайна, высушивая волосы. - Скажи своему артефактору, что он не замкнул цепь до конца, и кольцо начало брать силы на перенос из твоего резерва. Ты, конечно, у нас как зажигалка, но после пережитого поистаскалась. Тебе бы отдохнуть. После того, как выяснишь все с Грионом.

- Спасибо, Дайна, - с чувством говорю я, когда она заканчивает, и поднимаюсь.

- Не благодари меня, - возражает женщина. Сейчас, стоя лицом друг к другу, мы с ней практически одного роста. - То, что ты сделала с Гардом, и то, как быстро ты стала отдавать своему поступку отчет, значит лишь одно: ты осознала. Это самый первый шаг.

- Первый шаг? - я с интересом смотрю на нее в ожидании продолжения.

- Первый, - повторяет Дайна. - На пути к возвращению самой себя. Второй ты увидишь уже сама. Только пожалуйста - не сворачивай с намеченной дороги, девочка, - тут она порывисто обнимает меня и продолжает уже шепотом. - Иди к мужу, милая. Иди к нему.