Глава седьмая


Короче, побеседовали мы с резидентом.

Как я и думал, ничего такого, что могло послужить зацепкой в деле, он мне не сообщил. Я ему, конечно, задание дал, но не было у меня уверенности, что это приведет к какому-то положительному результату. Но все же я попросил Никона нацелить всех его доверенных лиц на выяснение, не появились ли у подростков школьного возраста какие-нибудь марсианские игрушки вроде энапов или чего-нибудь в этом роде. Ну, разумеется, и иные сопутствующие факты, которые могли бы помочь расследованию. Иной раз сам не знаешь, где тебя ждет удача. Однако не нравилась мне инертность Никона, тем более что во всем ином, как я успел убедиться, человеком он был деятельным и в школе проявил себя энергичным и инициативным руководителем. С другой стороны, ему активность проявлять опасно было, городок маленький, люди разные, у кого-то из горожан излишняя любознательность Анатолия Сергеевича могла вызвать подозрения, а кто-то мог бы связать эту любознательность с моим появлением.

Я посидел еще немного в школе, просмотрел планы уроков, составленные местными учителями, и оставил в них свои замечания. Планы оказались стандартными, но и мои замечания глубокомыслием не блистали. Мое вмешательство в учебный процесс было залегендировано в Облоно. Если кто-то из учителей поинтересуется, что за человек писал в их дурацких планах не менее дурацкие замечания, руководство областного отдела народного образования просто махнет рукой: был здесь один, да не прижился. Только я сомневаюсь, что в пожелтевшие от времени папки с планами заглядывал кто-нибудь, кроме проверяющих.

К тому времени, когда я оставил свой вдумчивый след в документах Суховской средней школы, у меня сложились три основные версии исчезновения марсианского гарнизона. Согласно первой версии, марсианский гарнизон был уничтожен патриотами Земли из числа непримиримо настроенных к оккупации местных жителей. Однако если верить информаторам, местные жители ненавидели собственных чиновников и с большим уважением относились к кровососам-марсианам. И сомнительно мне было, чтобы эти патриоты легко управились с марсианским спецназом, разве что врасплох они марсиан застали. Тут, правда, была одна загвоздка, которую я надеялся разрешить в самое ближайшее время. Основания для того у меня имелись. Но если все, что мы с Магомбетом предполагали, окажется правдой, передо мной вновь станет нелегкая дилемма: сдать патриотов я не могу, а прикрыть их у меня никак не получалось. И что в таком случае делать? Вторая версия основывалась на предположении, что с марсианами расправились представители организованной преступности. Эта версия казалась мне правдоподобной, пока случайно не стало известно, что тепловые генераторы и газометы боевых треножников никто не похищал, напротив, марсиане их сами демонтировали и вывезли на одну из основных баз. В этом случае терялся смысл нападения. Представители уголовного мира - люди практичные, на кой ляд им нападать на марсиан, если с этого они никакой пользы не поимели? Правда, еще оставался мотив мести, скажем, кто-то из представителей местной организованной преступности стал жертвой эксцесса какого-нибудь морально неустойчивого оккупанта, а товарищи решили отомстить за него. Но эта версия тоже выглядела довольно дохло. Представителей организованной преступности в Сухове не наблюдалось, а насчет перемещений иногородних преступных групп наше Управление обязательно было бы в курсе. Да и кто бы из них мстить стал? Не тот контингент. Третья версия тревожила меня более всего: никто марсиан не похищал, никто их не уничтожал, а сами марсиане устроили исчезновение товарищей, преследуя какие-то свои неясные цели. Из этого вытекало, что марсианами готовилась какая-то провокация, а мы об этом даже не подозревали. В таком случае объяснимо было, почему марсиане не прибегли к немедленным репрессиям и почему они согласились, чтобы к расследованию были подключены земные правоохранительные органы. Я должен был зайти в тупик, расследуя это дело, и расписаться в своем полном бессилии. А марсиане обвинили бы земные власти в нежелании помогать им и в неспособности поддерживать общественный порядок на вверенной территории. Но зачем им это было нужно, мать их в медном тазу с долотом и зубилом? И каким образом мог вписаться в это обескровленный труп местного жителя, о котором давеча говорили в магазине? Третья версия мне не нравилась больше всего, трудно было предположить, что марсиане задумали. А когда не знаешь замыслов противника, обязательно ткнешься мордой в грязь. А Лютоплатов мне неудачи не простит, он вообще не любит поражений.

Совсем некстати и помимо воли я вдруг вспомнил одну старую управленческую историю, которая, на мой взгляд, относилась к тем легендам, которые существовали всегда. Рассказывали, был у нас случай, когда одному оперативному работнику, фамилию его история не сохранила, для удобства повествования назовем его… э-э… Долбаевым, поручили познакомиться с супругой одного американца, работающего в России. Предполагалось, что это разведчик, работающий под прикрытием. Долбаев этот должен был через супругу найти подход к этому американцу для его дальнейшей разработки. Через некоторое время Долбаев явился к начальству и лихо доложил:

- Все в порядке, с женой переспал, можно приступать к мужу.

Начальство было в шоке - то, что их работник переспал с иностранкой, создавало непредвиденные трудности в дальнейшей работе. Так оно все и случилось - жена призналась мужу в измене, тот, разумеется, сложил дважды два и все понял. Через некоторое время они вообще уехали из страны. А незадачливого разработчика еще потом долго подкалывали;

- Что, Ваня, трахнул жену, можно приступать к мужу? Экий ты, братец, любвеобильный!

Вот что происходит, когда не понимаешь задания.

И тут я подумал, что по возвращении мне придется отчет писать. Так уж заведено, что после выполнения задания мы пишем отчет, в котором подробно рассказываем о ходе выполнения задания, о версиях, которые ты выстраивал, каким путем их проверял, анализируем удачные мысли и собственные ошибки, а также сообщаем все неординарное, что с тобой приключилось, - вплоть до того, с кем ты пил и с кем спал. Делалось это, конечно, не для того, чтобы начальство тебя контролировало, а для того, чтобы обо всех твоих связях оставался след. Связь эта вносилась в твою учетную карточку и в дальнейшем, если эта связь проходила по интересующему орган объекту, тебя могли пригласить, чтобы связь возобновить и задействовать. Посмешищем всего управления вроде того самого Долбаева мне не хотелось быть. Но и не отразить свои отношения с Верой Петровной я не мог. А потом подумал: какого черта? Может у меня быть личная жизнь? Ну, сделают мне замечание, в крайнем случае выговор объявят, что я его, не переживу?

Но настроение, конечно, испортилось.

И никак я не мог сообразить, что делать дальше. Рамки легенды стесняли меня, будь я здесь официально, можно было бы, не таясь, осмотреть машины и казармы марсиан, официально побеседовать с местными жителями, которые соприкасались с марсианами, да что говорить - я мог встретиться с представителями местной милиции и изучить розыскное дело, заведенное ими по факту исчезновения группы инопланетных граждан, и посмотреть, что накопали местные пинкертоны и шерлоки холмсы. Но пока я находился в роли инспектора отдела народного образования, я таких возможностей был лишен. Но торопиться с легализацией тоже не стоило, чужая шкурка давала мне возможность что-то делать, не привлекая к своей персоне особого внимания. А это многого стоило.

Был у меня случай из собственной практики. Нас тогда привлекли к расследованию случаев исчезновения подростков в Радеевском районе. Сели мы с моим начальником Лютоплатовым анализировать все эти случаи и пришли к выводу, что преступник действует в строго ограниченном районе и, вероятнее всего, имеет личный транспорт. Тут как раз и жуткая находка подоспела - грибники в лесу нашли изуродованный труп одного из подростков. Медики дали заключение, что разделал труп человек, имеющий познания в анатомии и обладающий хирургическими навыками. Милиция бросилась проверять врачей и мясников, а мы с Лютоплатовым еще раз внимательно изучили карту района, в котором действовал преступник, и обратили внимание, что в этой зоне находится конезавод имени Буденного. Преступник мог быть из персонала конезавода. И пришлось мне переквалифицироваться в журналиста, который приехал написать очерк о конезаводчиках. В беседах с людьми я сразу обратил внимание на странности местного фельдшера Гугера Виктора Степановича. По рассказам сослуживцев, вел он себя неадекватно, в своем цветущем возрасте внимания на женщин не обращал, обожал проводить искусственное осеменение лошадей и при этом блаженно щурился и даже напевал что-то ласковое. У него был старенький "жигуленок" и, что немаловажно, гараж на территории конезавода, определенно удаленный от жилых домов. Дальше все было делом техники: я связался с Лютоплатовым, приехали ребята для организации негласного обыска гаража, тем более что Гугер уехал по своим делам, а для того, чтобы посторонние лица в нашу работу нос не совали, пришлось организовать просмотр нового боевика, который обитатели конезавода увидели бы года через два. Ребята после обыска вышли бледные, кое-кто даже блевать стал за гаражом, а Лютоплатов распорядился немедленно организовать розыск Гугера и его задержание: того, что обнаружили в гараже, с лихвой бы хватило на несколько пожизненных сроков заключения. И, слава Богу, что мы на этого Гугера вовремя наткнулись - он как раз подобрал на станции двенадцатилетнего мальчишку и ехал, предвкушая, как уединится с ним в своем гараже. Так вот, если бы не легенда, любые мои действия, даже расспросы, наверняка вспугнули бы преступника, и нам пришлось бы потом разыскивать его по всей стране. И мальчишку вряд ли удалось бы спасти, Гугер был мужиком целеустремленным, он от своих планов просто так не отказывался. Он бы с ним и на природе позанимался. Милиционеры, кстати, меня за раскрытие данного дела наградили часами с именной надписью.

Нет, вылезать из шкуры инспектора областного отдела народного образования было рановато, а вот встретиться с начальником криминальной милиции города Сухов стоило. Получить от него дополнительную информацию, попросить его помочь мне с осмотром боевых машин марсиан и их казармы. Да просто взглянуть, что этот человек собой представляет и можно ли ему доверять.

Я с людьми схожусь трудно, но в общении всегда предпочитаю верить своей интуиции. Если мне человек не понравился, то я уже не сомневаюсь, что в дальнейшем он может выкинуть какой-нибудь фортель. А для того чтобы оставаться объективным, я и придумал систему плюсов и минусов. Хотя трудно объективно оценивать того, кто тебе не понравился с первого взгляда.

Одним из таких людей оказался наш суховский агент "Берия". Не знаю, кто ему при вербовке дал такую кличку, может, он и сам ее выбрал, но свое оперативное имя этот человек явно не оправдывал. Блестя лысым дынеобразным черепом и сморкаясь каждые пять минут в огромный клетчатый носовой платок, он убеждал меня, что к исчезновению марсиан, несомненно, причастен некий Малышкин Александр Гаврилович, проживающий по улице Панферова в доме пять.

- Откуда у вас такая убежденность? - спросил я. - Вы располагаете фактами?

Фактами "Берия" не располагал.

- Вы его прижмите хорошенько, - угрюмо сказал он. - Нутром чую, что он при делах. В камере попарьте, прижмите, как это органы умеют. Он все расскажет! Фактов у меня нет, у меня интуиция! Я человека насквозь вижу.

- Брешет он все, - дал лаконичное заключение по донесению агента Никон. - Он с Сашкой Малышкиным уже двадцать лет враждует, вот и пытается ему неприятность устроить.

- И с чего это у суховских Монтекки и Капулетти такая вражда? - без особого интереса спросил я. - Воистину, нет повести печальнее…

- Воистину.

Двенадцать лет назад коза, принадлежащая горожанину, который сейчас скрывался под псевдонимом "Берия", зашла во двор гражданина Малышкина и без особых раздумий объела кору на пяти элитных яблонях, за которыми этот самый Малышкин ездил аж в город Ставрополь. Разумеется, Малышкин не стерпел: он ошпарил виновную козу кипятком, а потом злодейски отравил собаку своего соседа, ставшего ему отныне кровным врагом. После этого вражда, периодически затухая и вновь вспыхивая от очередной нанесенной обиды, превратилась в обоюдные козни, сопровождаемые жалобами в инстанции. Особой крови не было - то Малышкин врагу своему сарай подожжет, то, наоборот, его личный враг во время партизанской вылазки картошку в огороде Малышкина выкопает. Иногда они дрались, но так, без особого усердия - до первой крови. Одно время они даже следили друг за другом, чтобы вовремя узнать, кто быстрее напьется, и сдать врага в вытрезвитель. Друг другу никто преимущества дать не хотел, поэтому их трезвый период жизни затянулся до такой степени, что враги заключили перемирие и отметили его таким щедрым возлиянием, что оба попали в вытрезвитель. Естественно, что каждый винил в случившемся своего соперника. Вражда опять обострилась, и мое появление "Берия" расценил как шанс еще раз насолить Малышкину.

- Бывает, - сказал я.

- Он теперь и на вас писать начнет, - предупредил Никон. - На ваше бездействие станет жаловаться.

- Пусть жалуется, - вздохнул я.

Хотелось бы мне посмотреть в глаза оперативному работнику, который осуществлял вербовку этого соседоненавистника! Впрочем, положа руку на сердце, надо было признать, что остальные негласные источники были немногим лучше.

В обед я зашел домой к Вере Петровне.

Кажется, я ей и в самом деле понравился - обед она приготовила изумительный.

Она радовалась, а я ощущал некоторую неловкость. Считается, что это мужчина соблазняет женщину. Черта с два! Я к этому не имел ни малейшего отношения, хотя и признавал прелести хозяйки, это меня вчера осмотрели, признали годным и использовали в соответствии с прямым мужским назначением.

Вера Петровна щебетала.

- Сегодня по телевизору новый сериал показывать начали, - сообщила она. - Там одна парикмахерша в марсианина влюбилась, а ее один хороший парень любит. Она его прогнала, а сама каждый день к боевому треножнику бегает, надеется марсианина увидеть. По-моему, эти дураки с телевидения уже совсем с болтов слетели. Валентин Мокеевич, ну разве такое бывает?

Я в такую любовь тоже не верил, хотя любовь, конечно, зла. Всякое могло случиться, от экзальтированных дамочек всего можно было ожидать - даже сильных чувств к гладкому пятнистому бурдюку со щупальцами, кривым клювом и круглыми желтыми глазами. Одного я не мог понять - причем здесь профессия парикмахера? Дурь наших телевизионщиков меня давно уже перестала удивлять. Ребята отбивали свои бабки, а марсиане последовательно проводили идею терпимости к своему виду. Все занимались своими делами. Поэтому я только промычал нечто неопределенное, делая вид, что занят борщом. Борщ и в самом деле был очень вкусен.

Вера Петровна вдруг спохватилась:

- Ой, Валентин Мокеевич, вам Анатолий Сергеевич звонил, - сказала она. - Два или три раза звонил. А я думала, вы к нему в школу ушли, Валентин Мокеевич. Или он не из школы звонил?

Опустошая тарелку, я искоса любовался женщиной. Все-таки хорошенькая она была, даже удивительно, что не замужем. В провинции такие складненькие и симпатичные недолго в девчатах ходят. А, собственно, что я о ней знал? Быть может, она уже была замужем. Или, что еще вероятнее, она и сейчас замужем. Мало ли по каким причинам муж может отсутствовать? То, что она кольца не носила, еще ни о чем не говорило.

- Он что-то передавал? - спросил я с набитым ртом. - Или просто интересовался, где я?

- Нет, он только спросил, приходили вы домой или еще нет, - сказала Вера Петровна. - Сказал, что вечером еще раз позвонит.

На вечер у меня уже была назначена встреча с начальником криминальной милиции города Ступаковым, но хозяйку квартиры я в эти детали посвящать, естественно, не стал.


Загрузка...