Третий — не лишний! (Юлия Владимировна Славачевская) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 4)

— Спи, родная, — и на бочок меня между собой.

Кто утверждал, что жизнь должна быть заполненной? Убью заразу! Когда все мне и ничего наружу, то чувствуешь себя шашлыком, причем, уже не первой свежести.

«Спи!» — а сами как пригрелись внутри, халявщики, так и остались. Но возмущаться уже просто не могу. Сип нет совсем. Все высосали два Энерджайзера с бесконечными батарейками.

Так мы и заснули внутри друг друга. И проснулись тоже. Во время активного движения шарико-подшипниковых механизмов. Используя энергию трения-качения.

Всегда вот знала, что просппутка вредная и опасная профессия. Только не представляла — насколько.

— Мар-ру-ся! — оба члена долбят мне мозг. В моей голове коктейль Молотова, в глазах — жажда убийства. Не этих двоих траходрайверов, этих в последнюю очередь. Под мерные рывки туда-сюда-обратно-тебе-и-мне-приятно, я получала в рот утреннюю порцию оптимизма от Филлипэ и мечтала о том, как вопьюсь в шею крушителя надежд и крышевателя оголодавших мужиков. Как буду душить своего «папочку» Хаоса. Душить и душить… Душить и душить…

— А-а-ах… — простонал Эмо, орошая мои недра новой порцией свежеприготовленных сливок. Этак я и на сметану смотреть не смогу.

— Да-а-а! — вышел из моего уставшего рта Филлипэ и тоже отметился, кот мартовский.

— Выпей, драгоценная, — около моего рта бокал со вкусно пахнущей жидкостью и приятным вкусом.

После этого меня оставили в покое, и я быстро уснула, не успев составить в уме весь список предполагаемых пыток для… А кто они теперь мне, кстати?

Судя по всему, они на меня прав не имеют, а используют как свое! Нужно со всем этим разобраться… Чего они в это компот подлили? Так и знала! Мужья, даже бывшие, они всегда гады.

Трюхи-трюхи-трюх. Трюхи-трюхи-трюх.

Ой, что-то меня мутит не по-детски. Загадка «туда-сюда, обратно» — это не про качели. Это про морскую болезнь. Не знаю, что там внутри меня такое настырное, но оно уверенно рвется на волю. Выпустить, что ли? И посмотреть, куда побежит?

Я с трудом разлепила глаза. Перед моим взором маячит ромбовидный рисунок.

Одно из двух: либо это глюк, либо меня украли. Логически рассуждая, женщина на меня вряд ли польстится. Значит, злоумышленник мужчина.

Что?!! Все по-новой?!!

— Мама! — заорала я, начиная извиваться.

— Тс-с-с! — успокоил меня Эмилио, прижимая еще сильнее.

— Тьфу на тебя! — выругалась я, начиная вылезать из этого рулона. — Зачем же было так пугать?

И что я увидела, когда вылупилась наружу из стыренного у несчастного Джулио фамильного ковра? Предрассветная ночь. Начинают просыпаться птицы. Вся природа дышит любовью в преддверии хорошего дня…

И среди всего этого великолепия я в ковре, на лосе и головой вниз!

— Упадешь! — испугался Эмо, когда я от злости чуть ему стремена не перегрызла. И остановил своего рогатого, чтобы стащить меня на землю.

Я обиделась, насторожилась и приготовилась к обороне:

— Если это конспирация! — ткнула я пальцем в ковер, разглядывая на себе паутинку, которую кто-то по недогляду принял за сорочку. — То я выхожу из подполья и легализуюсь! В Шушенском!

— В нашем мире такого места нет, — спрыгнул с вагорда Филлипэ.

— Организуем, — заверила его я. — Согласна даже на шалаш, если исключить шабаш!

— Ты что-то хочешь, дорогая? — попытался накинуть на меня толстый шелковый капот Эмо.

— Да! — я бдительно стояла на страже собственной свободы, даже если мне ее придется добывать в комбинации! Сексуальная революция с их стороны сейчас перейдет в путч с моей, и тут уж кто кого… Это только мне везде сексуальный подтекст чудится?

— И чего ты хочешь, ненаглядная? — подступился ко мне Филлипэ с этой смирительной рубашкой.

— На пенсию, — честно сказала я. — По выслуге лет и за особые заслуги.

— Мы только начали, — обрадовал меня второй терорюга, подсовывая фляжку.

— Снова чего-то намутили? — заглянула я вовнутрь одним глазом. — Чтобы я не буйствовала?

— Ну что ты, сладкая, — широко улыбнулся синеглазый. — Супружеский долг лучше отдавать в сознании.

— Вы охренели? — подавилась я водой. — Сколько можно салютовать? У вас там что, подпольный завод по выработке спермы? И вы отовариваетесь без очереди?

— Не переживай так, родная, — мужчины заговорщицки переглянулись и таинственно улыбнулись. И взяли меня в оборот. На ковре Джулио. Хорошо, что они хоть самого Джулио с него счистили.

Не знаю, кто в этом мире из богов отвечает за зачатие и рождаемость. Но хотелось бы знать, что при этом вкладывается в ребенка? Из каких нестираемых высокотехнологичных сплавов формируются члены, а? И где встраивается атомный двигатель?

Хаос, если ты меня слышишь, стань наконец… блин! — вспомни о дочери и покажи, где находится та кнопка, которая выключает этих роботов!

После двух порций супружеского долга я перестала чувствовать себя человеком и начала собакой. Всегда знала, что догги-стайл не мое. Нет у меня к этому призвания!

— Я уже скоро залаю, — пожаловалась я двум перпетуум-мобиле с дополнительными деталями. — Эта поза уже стала классической.

— Это не проблема, — фыркнул Филлипэ и показал мне позу лягушки. Пришлось квакать. Потом они решили, что поза змеи предпочтительней, и я энергично извивалась. Остановились они на рыбке, поскольку я уже молча разевала рот и хватала воздух.

| — Тебе понравилось, маленькая? — завлекательно прошептал мне на ухо Эмилио.

— Согласна на миссионерскую, — мрачно сказала я. — Все остальное перевожу в разряд зоофилии и подвергаю остракизму!

— Мы еще много позиций не попробовали, — утешил меня синеглазый, доставая мазь.

— Одно утешает, — пробурчала я. — Умру удовлетворенной, хоть и несчастливой!

— Тогда еще разочек, — поцеловал меня Эмо. — Для счастья?

— Нет! — рявкнула я. — Для счастья мне нужно только одно! Вернее, полное отсутствие двух! Что для этого нужно сделать?

И мне снова дали глотнуть этой малиновой пакости. Есть все же на свете счастье! Оно даже не за горами! Оно во сне!

Трюхи-трюхи-трюх…

Перед открытыми глазами ромбовидный узор.

— Маруся, — сказала я себе очень громко. — Когда ты мечтала о настоящих мужчинах, почему ты, зараза такая, не уточнила их количество?

— Ты проснулась, дорогая? — поинтересовался Филлипэ.

— Это зависит от того, что последует за этим, — сердито ответила я. — Если снова изучение новых вариантов и повторение старых — то я в спячке до следующей зимы. И поскольку я не медведь, то сосать не буду! Буду грызть! У меня с бобрами общие гены!

— Не надо так нервничать, драгоценная, — заверил меня синеглазый, снимая с лося и разворачивая. — Мы потом еще наверстаем, если тебе мало. А пока мы уже слишком близко к городу. И не одни.

— Какая нечаянная женская радость! — вырывалось у меня, пока два заботливых мужчины облачали меня в во все, что нашли.

Результат меня порадовал особо. Теперь, чтобы показать где у меня глацды, начиная снизу, нужно было найти желаемое в таком количестве ткани, что результат становился понятием отдаленным и эфемерным.

К нашему тройничку, действительно присоединились Рев и Тэн на безрогих лосихах-вагердах с багажом.

— А катафалк вы оставили Муцдено? — поинтересовалась я. — Чтобы родственники на склеп не тратились?

— Так просто быстрее, Маруся, — скользнул жадными губами по моей шее Филлипэ, закрывая мне лицо маской.

И мы поехали дальше.

Просто идиллия. Два высоких мощных мужчины, едущие бок о бок и неспешно беседующие. На руках у одного закутанная по самую маковку женщина. Рядом едут слуги, соблюдая почтительное молчание.

У меня, кстати, появилось интересное занятие, помимо разглядывания однообразного пейзажа. Я разгадывала непонятные шифровки, которыми обменивались мои не-мужья.

— А если?.. — озабоченно вопросил Эмилио, закусывая краешек губы.

— Нет, — скривился Филлипэ. — Не пойдет. Вот если…

Может, мне кто-то способен объяснить, чем одно «если» отличается от другого? Даже интонации и те совпадают!

— Тоже нет, — отмахнулся Эмо. — А вот тогда так…

— Это может и пройти, — одобрительно хмыкнул просто Филя. — Если Светлый отвернется, а Темный не взглянет.

— Дай-то… — вздохнул собеседник.

Кошмар! У мужиков все, чем думалось, в свисток ушло? И наружу вылезло? Это какая же я должна быть жутко умная, если меня таким мощным интеллектом напичкали? Если следовать логике, то скоро мои дотаторы начнут изъясняться, как глухонемые…

Трюх-трюх-бздынь!

Мимо пролетела оперенная полосатая стрела. Желто-синяя. Мдя. Что-то мне это напоминает…

— Стоять! Мы жрецы Света. Именем пресветлого бога Солыри приказываем вам остановиться! — на дорогу выскочили плюгавенькие лысики знакомой наружности с рогатками в руках. И встали в позу! Это они зря. Сейчас их тут и поимеют. У этих двух уже условный рефлекс выработался…

— Кто может именем Солыри приказывать рыцарю-паладину Игори? — Ледяным тоном поинтересовался Филлипэ.

Во! Я так и думала! Если даже у меня волоски на теле встали дыбом, словно я на лед села, а моя персона все же им небезразлична. Значит, сейчас этих грозных воинов поимеют со всем прилежанием.

— Эмилио, подержи! — меня невозмутимо вручили Эмо. Тот обрадовался и живо заграбастал меня жадными ручками, даже про магов забыл.

Филлипэ, грозный, как демон возмездия, демонстративно разминая кисти в перчатках, торжественно выехал вперед. Представители соцменыпинств возбужденно сверкали глазками и пешими кучковались напротив.

— Смотри! — тихонько шепнул мне на ухо через слои газовой ткани Эмилио. Мне он показался подозрительно довольным.

И впрямь. Никакой битвы не произошло.

— Именем Игори объявляю о невозможности задерживать мою семью и домочадцев властью Сольгри, — Филлипэ соскочил с лося, скрутил какую-то занимательную фигу и сунул ее под нос жрецам. Те от нее шарахнулись, как черт ладана.

— Эмо, — шепотом позвала я мужчину. — А что это было? Почему это универсальное ругательство так возбудило этих неудовлетворенных мужчин?

— Маги не мужчины, — пояснил мне сиреневоглазый.

— А кто? — озадачилась я.

— Они — маги, — для особо тупых напомнил мне мужчина. — И этим все сказано.

— Маги — значит, не мужчины, — сделала я вывод. — Так что Филлипэ ему показал? Что это за загадочная комбинация из трех пальцев?

— Это знак Игори, — сообщил Эмо, крепко прижимая к себе.

— О-о-о! — изумилась я. — Это вы так светлых отпугиваете? Какие вы продвинутые. В моем мире такое всем показывают.

— Отсталые вы, — заметил мужчина. — Смотри, — и показал на друга.

Тот уже вовсю бесчинствовал, лениво поигрывая казгази. Включит, рядом с сандалиями ущемленцев проведет, те подпрыгнут — он выключит. И так раз несколько. Аэробика на свежем воздухе.

— Еще вопросы будут? — поинтересовался синеглазый у вываливших языки от непривычной нагрузки магов.

— Тогда мы задержим второго, — прошипел старший их вражеской ватаги, сдыхпя с подведенными золотом глазами. Честное слово, будешь стоять рядом — перешагнешь и не заметишь!

— Кого? — Просто Филя прикинулся непонимающим.

— Второго дворянина в маске! — уже не сдерживаясь рявкнул собеседник и на всякий случай подпрыгнул. Гляди-ка, у них маги поддаются дрессировке.

Я скосила глаза и прикинула — смогу ли я дотянуться до во-о-он той ручки, принадлежащей симпатичной чугунной сковородке. Может я и драгоценная, но очень весомая. То есть могу на своем настоять, попрыгать и закопать, если надо.

Если этот прыщик в грязном тюле решит показать нам козью морду, то мне придется сделать ему необходимую для этого рихтовку. Тюнинг, по-научному.

— Не имеете права, — спокойно сообщил магам Филлипэ и отрегулировал длину и ширину луча, чтобы увеличить противникам физическую нагрузку.

— Это еще почему? — озадачился сдыхлик, постоянно подпрыгивая. Видимо, для поддержания тонуса.

— Он член семьи, — индифферентно ответил синеглазый улыбаясь во все свои… много, короче. Стоматолог ему явно не требуется. Но судя по всему, скоро потребуется магам. Кто-то в задних рядах уже начал от неудовлетворенности кусать соседей.

— Можете поклясться именем Игори? — не менее ехидно отозвался лысик. А в глазах столько радости, можно подумать, они пригребут не Эмо, а мешок с бриллиантами и Америку с золотом инков в наследство до кучи.

— Клянусь, — не моргнул глазом Фил.

Вражеская клика заскрипела зубами.

— А их? — палец ткнул в слуг.

— Они родственники-домочадцы. Тоже клясться? — издевательски безразлично поинтересовался Фил. — Или поверите на слово, что родственники?

— А чем доказывать будет? — полюбопытствовала я у Эмо. — Геном сравнивать?

— Магдалена! — отшатнулся тот от меня. — Как тебе такое могло прийти в голову!!! Мы женатые люди!

— А ты про что подумал? — широко раскрыла я глаза, хихикая в кулак.

На дороге же действо разворачивалось дальше.

— Ну поскольку тут у вас все родственники, высокий лорд, — магу, видимо, надоело носить савдалии, и он решил их срочно откинуть. — То тогда мы должны осмотреть вашу спутницу!

Мужики конкретно озверели!

Эмо бережно посадил меня поудобнее и спрыгнул с лося, присоединяя свой казгази к обороне:

— Вы прикоснетесь к моей жене только через мой труп! — зашипел он.

— Да мы, собственно, не против… — вякнул кто-то из дальних рядов.

— ЧТО?!! — Я соскочила, обозлившись до такой степени, что мне даже сковородки не потребовалось. Всех противников смело с дороги взрывной волной.

— «Ну ты и озверела, ребенок, — довольно зявкнул Хаос. — Чем дальше за тобой наблюдаю, тем больше убеждаюсь, что ты вся в меня. Мы с твоей мамой раньше нигде не встречались?»

— «Я не в курсе!» — рявкнула я, взглядом прижимая к земле того гаденыша, который сильно хотел на меня посмотреть.

Так вот, смотреть ему уже было нечем! Я сложила мага в четыре погибели и постучала им по всем окрестным деревьям.

— Марусечка! — подскочил ко мне встревоженный Филлипэ. Заворковал голубем— сизарем: — Не хочешь малиновой настойки?

— Ему налей! — рыкнула я, повторно прикладывая вуайериста о камень. — Может, успокоится!

— Это не по правилам! — вякнул кто-то из окопа. — Маги здесь мы!

— Это кто сказал? — нахмурилась я и стала руки в боки.

— Сольгри! — ответили мне, зарываясь еще глубже.

— «И где мой старшенький таких придурков находит?» — досад ливо крякнул Хаос.

— «Культивирует, — поделилась я догадкой. — По своему образу и подобию. Я бы на твоем месте, папа, задумалась».

— «Который век уже думаю, — фыркнул бог. — Мой ли…»

— «И как?» — поинтересовалась я, бдительно следя за противником.

— «Пока в раздумьях», — вздохнул Хаос.

— Дорогая, — к другу присоединился Эмилио. — Не трогай всякую пакость. Поранишься. Запачкаешься!

— Отмоюсь! — прошипела я, укладывая между ними и нами вековое дерево. Рявкнула:

— Пока рубить будете, хоть мужиками себя почувствуете!

— А можно без экспериментов? — опять вылез кто-то из задних рядов.

— Можно, — ласково согласилась я. — Но тогда насмерть!

— Проезжайте, — простонал насильно втянутый в йогу маг. — Мы к вам больше претензий не имеем.

— А мы имеем! — сопротивлялась я, пока два мужчины пытались привести меня в чувство и оставить от магов хоть что-то ценное. — И будем иметь! Нет, ну какие нахалы! Они, видите ли, хотят на меня посмотреть!

При этом напоминании мужчины опять ощетинились и снова достали спрятанные ранее казгази — пошли объяснять магам, как они не правы.

— Ну и зачем вы за них дрова рубите? — поинтересовалась я, уже успокоившись. — Нет чтобы помочь людям почувствовать себя потными и волосатыми!

— Кто здесь волосатый! — взмутились из-за дерева.

— Кто здесь потный! — обиделись аристократы.

— Ну, на вас не угодишь, — пожала я плечами. Умело закинула наживку: — А я кушать хочу!

Мои защитники тут же бросили внеплановую рубку и вернулись ко мне. Эмо запрыгнул в седло, осторожно устраивая меня перед собой, а Филлипэ мгновенно выхватил у Рева наспех сооруженный бутерброд.

— Спасибо! — благодарно кивнула я, расцветая широкой улыбкой. Крикнула магам: — Пока у меня перерыв на обед, советую добежать до ближайшей границы и попросить политического убежища!

В ответ раздался стройный шелест мантий по траве. Разумные все же нам маги попались.

— Поехали скорей отсюда, — кинул другу Филлипэ и пришпорил своего лося. — Иначе наша дорогая жена еще чего-нибудь устроит. И не досчитаются твои светлые существенной части…

— Недосчитаются они существенных частей, — поправила его я, прожевывая кусок. Тем более, что Эмилио мне объяснил физиологическое отличие магов от мужчин. Так что для них это не будет уж такой весомой потерей.

— Добрая ты, Маруся, — протянул мне фляжку с напитком Эмо. — Прямо душа радуется.

— Главное, — сердито зыркнула на него я. — Чтобы что-то другое не радовалось и не приветствовало даму стоя.

— А ты уже хочешь? — с надеждой осведомился Филлипэ, озорно блестя синими глазищами.

— Да! — фыркнула я. — Вечного покоя и целибата!

— Не дождешься, — уверено ответил просто Филя и пригреб меня еще сильнее, для верности. — Это против семейных устоев.

— Так мы и не семья, — напомнила я им о печатях. — Так… перепихиваемся время от времени.

Мужчины помрачнели, переглянулись и заверили меня чуть ли не с пеной у рта:

— Это ненадолго!

— Посмотрим, — индифферентно пожала я плечами, вспоминая объяснения Хаоса. — Слепой сказал — «увидим».

— Смотреть ты можешь куда хочешь, — каменея скулами, категорически сообщил мне Эмилио. — А замуж выйдешь за нас.

— А скажите-ка мне, активные мои, — перевела я разговор на другое, пока мне не пообещали еще чего-нибудь и не облагодетельствовали зубами или еще чем в хозяйстве ненужным. — Вы сказали, «домочадцы». Угу. А что, слуги могут быть родственниками?

Каким образом? С вашими-то законами?

— Маруся, — закаменел лицом Филлипэ, мигом утратив всяческую игривость. — Не сейчас. Все потом, — и, храня родовые секреты, так сжал свои губы в тонкую ниточку, что переспрашивать сразу расхотелось.

— Понятно, — нахмурилась я. — Как что — так «хочу тебя» прямо здесь и сейчас, а как что-то рассказать — так «потом и уйди, противная, у меня мировой кризис»?

— Не трогай его, — шепнул мне на ухо Эмилио. Он подъехал и стал делать вид, что поправляет накидки. — Для Филлипэ это очень больная тема.

— Ладно, — смягчилась я и погрузилась в раздумья.

Интересно, какие есть способы развязать языки моим спутникам. Ну, громе, пыток? Алкоголь их вряд ли возьмет. Они вино, как воду, лакают. Если только очень много алкоголя. Нет, так и разориться недолго, чтобы споить двух здоровых кабанов. И потом… мне еще дорога моя печень, чтобы сначала смотреть, как они будут эту цистерну в себя вливать, потом переваривать — а следом я буду плавать в алкогольных парах ядреных выхлопов похмелья. Вариант отметаем, как опасный для моего здоровья и дорогостоящий.

Что еще? Ага. Любопытно, абсент в их мире изобрели? Если нет, я ж на нем озолочусь! При условии, что здесь есть полынь. Хотя… тоже опасно. Вдруг они после этого начнут дружить с глюками и все вместе захотят дружить со мной в постели? Я ж этого просто не переживу! Если только не освою хитрую науку, прикидывания шлангом и сливания со стенкой, чтобы два секс-маньяка меня в упор не замечали, путая с мебелью…

— Скоро уже, — уловила я краем уха окончание фразы Эмилио.

Я задала резонный вопрос:

— Куда мы едем? — Называется, поздно спохватилась, родимая!

— В приморский город, Скалек, — мирно отозвался Эмилио. Дружелюбно пояснил:

— У нас там дело. Надо встретить еще одного закадычного друга.

Я сострила:

— Так вы тройняшки? Ой, ребята, а я думала, вы близнецы — как Шварценеггер и Денни де Вито.

— Мы не близнецы, — мягко, как умалишенной, ответил Филлипэ. — Разве не видно? У нас разные отцы.

А матери, видно, из клана неизвестных временных жен! Я представила себе вид нал, портовым городом парит стометровая фигура могучей железной бабы с двумя членами и младенцем в руках и рядом надпись: «Памятник такой-то матери». Бр-р-р-р! К такой славе не стремлюсь. Да еще и, скорее всего, посмертной.

— У нас фамилии разные, — еще доброжелательней отозвался Эмо. — Мы едем ко мне домой. Нашей семье необходимо, — он выразительно посмотрел на запястье, — пройти дополнительно некоторые храмовые ршуалы.

Спаси Господи от ихних ршуалов! А можно мне смыться по-тихому домой, на родину?

«Не выйдет, — возник в голове голос проныры-Хаоса. — Ты мне тут до зарезу нужна».

«Давай нежно зарежу, — дружески предложила ему я. — И мирно разойдемся».

«Добрая ты, доча, — непонятно за кого порадовался Хаос. — Завидую твоим мужчинам. Это как же нужно хотеть женщину, чтобы рисковать остаться без члена?»

«Без двух, — поправила я бога. — Во всем должно быть равноправие. Если уж рубить так с плеча. Рвать так с корнем. Давить так к ногтю!»

«Ты и без меня хорошо справляешься, ребенок, — заторопился Хаос. — Я чуть позднее зайду, когда ты уже утолишь свою кровожадность».

Тем временем мы подъехали к городским воротам. Заспанные стражники просмотрели наши глазки (ручки им никто не подавал, облезут!), переглянулись и пропустили.

И мы весело потрусили дальше.

Крупный приморский город пах морем, ветром и солью, водорослями и туманом, рыбой и… безбожно вонял канализацией, которой фактически не было, и рынком, его отбросами, через который мы сейчас проезжали.

Мелкие побеленные халупки, тесно прижатые друг к другу, чередовались с каменными многоэтажными палатами, широкие улицы и площади, мощенные камнем, — с узенькими переулочками, где вместо мостовой — утоптанная тысячами ног глина.

Вскоре узкими извилистыми улочками мы стали спускаться к порту. Мои спутники стали ошалело тыкать пальцами и подпрыгивать в седлах:

— Гляди, гляди, вот его судно! — и рванули вперед со страшной скоростью и силой. Я думала, мне все мягкое место скачкой отобьют. Скакали мы недолго, аккурат ко входу в порт.

Там увидели, как команду указанного судна под конвоем ведут в тюрьму. Избитого капитана не просто вели — его несли!

Мои супруги переглянулись и попятились. Следом они спешились и о чем-то подозрительно тихо зашептались между собой.

Так! Моя попа чует — жареным запахло, а уж она меня никогда не подводила!

Я навострила уши. Нет, ничего не слышно. Точнее, слышно, но непонятно. Опять пошло общение на уровне телепатии, потому что по разрозненным междометиям хрен поймешь, о чем идет речь. Подпольщики, тоже мне! Ладно, как говаривал мой знакомый патологоанатом, вскрытие покажет.

Мы поплутали какими-то грязными улочками, воняющими помойкой, и достигли маленькой неприметной в стене дверце.

Так вот! За этой маленькой дверцей скрывалась огромная железная дверь. В банках на такую могу только облизываться. Судя по системе замков, создатель сейфов Бентли мог тихо завидовать сидя в сторонке.

Филлипэ три раза дернул какую-то пимпочку, один раз повернул колесико, что-то тихо сказал в открывшееся окошко. Приложил свою пятерню к стеклу и подергал левой ногой. После чего дверь милостиво отворилась, и мы вошли.

— Любопытно, — пробурчала я. — Такое ощущение, что мы попали в золотой фонд России, судя по защите.

— Высокие лорды, — из недр дома показалась высокая фигура, замотанная в темную одежду— Чем могу служить?

— Приветствую тебя, Амели, — чуть склонил голову Филлипэ. — Как твоя семья? Все ли здоровы?

— А чего этим кобылам сделается? — фыркнула женщина, выходя на свет тусклого светильника.

Хозяйка сейфовой двери оказалась дамой в том возрасте, когда уже можно не спрашивать сколько ей лет, а просто деликатно не замечать морщины и седые волосы. Но ее лицо все еще оставалось красивым. Такая суровая красота, которую не могут испортить даже годы.

Седовласая статная женщина с породистым лицом. Густые волосы, заплетенные в сложную прическу, переходящую внизу в косу до пояса. Властные черты. Ровный нос, тонковатые, но красивой формы губы, высокий чистый лоб. На лице нет морщин, только сеточка начинающих образовываться гусиных лапок вокруг глаз. Яркие синие глаза фиалкового оттенка, с возрастом, по всей видимости, потускневшие, но не утратившие насмешливого задора.

— Зачем же ты так о своих прекрасных дочерях? — вступил в разговор Эмилио, отодвинув меня за спину.

— Кобылы и есть, — отмела возражения Амели. — Только и могут, что ржать и хвостами своими махать. Лучше б мужей себе нашли!

— Поделиться? — пробурчала я, подглядывая в просвет между местными Сциллой и Харибдой. Как сойдутся вместе, так и зажимают меня.

— Это кто там такой говорливый? — нахмурилась хозяйка. — Высокие лорды, привели в дом полный женщин еще одну несчастную?

— Точно-точно, — кивнула я. — Если у вас тут мужчин нет, то можно я попрошу у вас политического убежища?

— Это наша жена, — коротко ответил синеглазый, сдвигая плечи с со-владельцем. — И нам нужна твоя помощь, Амели.

— Все чем могу, высокие лорды, — наклонила гордую голову женщина. — Но чем я могу?

— Роналдо в беде, — коротко ответил Эмилио. — И нам нужно, чтобы ты присмотрела за Магдаленой, пока мы будем заняты.

— Мой дом к вашим услугам, — смягчилась Амели. — Этот ветреник вечно нарывался на неприятности, но я питаю к нему необъяснимую слабость.

— Может, потому что он твой племянник? — ядовито спросил Эмилио, снова запихивая меня за спины и устремляя взор на невозмутимую тетушку. — И это смягчает твое сердце?

— Это только ужесточает, — фыркнула женщина, и жестом показала вглубь. — Прошу вас, высокие лорды, посетить мой скромный дом и найти в нем убежище.

— Благодарим, Амели, — кивнули мужчины и последовали за хозяйкой, не забывая при этом держать меня сзади.

— Я ж так и обидеться могу, — недовольно ворчала я, тащась замыкающей за чужими спинами и чувствуя себя ущемленной в правах. Попыталась намекнуть этим мачистым носорогам: — Вообще-то дам принято пропускать вперед…

Мда. Могла с таким же успехом поговорить со стеной. Не в коня корм!

— Ты туда не захочешь, — бросил мне через плечо Филлипэ, не останавливаясь.

Жлоб невоспитанный!

— Сейчас сама поймешь, — попытался успокоить Эмилио. Он тоже и не подумал задержаться, чтобы уступить мне место. Хам!

Мы миновали еще три такие же мощные двери и в итоге оказались в роскошном зале с высокими потолками. Стены украшены панелями странного полосатого дерева по типу «зебрано», красивыми цветными картинами и гравюрами по стенам.

Из этого зала выходило несколько арок с занавешенными проемами.

— Какого черта! — раздался разгневанный женский голос. Из проема вылетел в нашу сторону сапог. — Почему по нашему дому шастают посторонние?!!

— Мама! — крик с другого конца зала. — Снова твои штучки с женихами?!! — в нас полетели кинжалы.

— Сколько говорить, что я сама найду себе мужа! — еще один вопль, сопровождаемый полетом топора. — Когда сочту нужным!

Оружие мужики поймали, а сапог отшвырнула Амели.

— Кобылы, — нежно сказала их мать. — Но породистые…

— Алекто, Тисси и Мэгер, — крикнул Филлипэ, с двух рук метким броском втыкая кинжалы в дерево арки. — Кончайте разоряться. Это мы!

— Фи! — вылетела в зал пышногрудая брюнетка со знакомыми фиалковыми глазами, одетая лишь в полупрозрачную рубашку до колена. Она мгновенно запрыгнула на синеглазого, обвив его ногами и подарив смачный поцелуй. — Как давно тебя не было!

— Эм! — нарисовалась еще одна с карими глазками-вишнями, на которой оказался один коротенький халатик ярко-алого цвета. Она оседлала Эмилио.

Все это мне жутко не нравилось и вызывало нервную почесуху.

— Мальчики! — в зал прискакала третья, придерживая подол кружевной ночной рубашки с разрезом до шеи. — Как хорошо, что вы приехали!

— На меня прыгать будешь? — вышла я вперед, выдергивая из косяка кинжал. — А то я одна осталась незанятая.

— Ты кто? — уставилась на меня ярко-золотыми глазами с поволокой девушка, опуская подол.

— Сама не знаю, — призналась я, пробуя пальцем заточку кинжала. — Но кишки выпускать умею хорошо. На рыбе натренировалась. Хочешь покажу?

— Это Магдалена, — вырвался из хищного засоса Филлипэ. — Алеко, ее обижать нельзя!

— Что?!! — развернулись мы к нему вместе с одинаковым выражением глубочайшего возмущения на лице. Я отреагировала: — Кто меня обидит — половой жизнью уже жить не будет!

— И что, что Магдалена? — капризно сказала девушка, висящая на Эмо, и запустила свои ручки к нему за пазуху.

— Есть такая знаменитая статуя, Венера Милосская, — заявила я. Меня просто перло от злости и боевого задора. — У нее, правда, рук по локоть нет. Но это такие мелочи… Так вот, я точно знаю, кто станет ее прототипом!

— Где вы такую дикую девку нашли? — надула пухлые губки Алеко. — Можно я ее немножко поучу? — и не дожидаясь ответа, прыгнула на меня кошкой.

Сейчас! Ага. Мало того, что я выросла во дворе с пацанами и дралась с ними на равных. Так еще и спорт закалил. С одной стороны, извращенцы-любители пощупать полуголых девочек в бассейне, с другой… попробуй зазевайся в море — живо близко познакомишься с акулой. Изнутри. Мы в отпуска редко в Крым ездим. Все больше на коралловые рифы.

Я мгновенно увернулась и наградила нападающую мощным пинком в мягкое место. После чего за волосы, связанные в хвост, оторвала от Филлипэ еще одну и впечатала в третью, облизывающую Эмилио. Тот покачнулся от неожиданности и выпустил из рук круглую задницу, которую нежно поддерживал.

— Девочки, я запрещаю! Довольно! — предупреждающе крикнула Амели, пряча довольную улыбку. — Вы попираете законы гостеприимства!

— Я извинюсь, мама, — пообещала та, которую я стащила с синеглазого. — Только напинаю этой хамке — и сразу извинюсь!

— Мэгер! — предупреждающе крикнул Филлипэ, вставая между нами. — Это моя жена!

— Тю! — расстроилась девушка. — Такую схватку обломал. Не мог еще чуть-чуть помолчать?

— Давай сделаем вид, что ты не слышала, — предложила я, хрустя пальцами. — И продолжим разминку.

— А можно к вам? — загорелась Тисси, отпихивая Эмилио. — Я тоже хочу!

— Нет! — сиреневоглазый живо влез впереди меня. — Магдалена наша жена, и она священна!

— О-па! — разочаровалась я во всем мире. — Нет, ну только стало весело, как сразу какие-то гадости!

— И не говори, — поддакнули мне девушки, вставая в один ряд. — Никогда мужчины не умели держать языки за зубами.

— Мальчики, — я с надеждой посмотрела сначала на одного, а потом на второго. — Давайте на время разведемся, а?

— Нет! — рявкнули оба и тут же взяли меня в клещи с двух сторон. — Это не обсуждается!

— Не повезло тебе, подруга, — сочувственно покачала растрепанным черным хвостом Алеко и на всякий случай закатала рукава.

— И не говори, — надулась я. Свои рукава тоже закатала. — Как что-то хорошее в жизни — так сразу замужем!

— У нас проблемы! — напомнил Филлипэ, прижимая меня к себе. — Ронаддо в портовой тюрьме.

— Что?!! — одновременно рявкнули три девушки, подбираясь. — Кто посмел поднять руку на нашего родственника?

— Не знаю по поводу руки, — нахмурилась я. — Но ногу точно подняли. Сама видела, как его пинали по ребрам сапогами…

— Убью! — заорала Алекто, начиная шариться по своей комбинации.

— Если ты ищешь грудь, — любезно помогла ей я. — То она спереди. А если задницу — то она сзади. Надеюсь…

— Это и без меня уже нашли, — отмахнулась девушка. — Я оружие ищу.

— Алекто, — снисходительно сказала Амели, складывая на груди руки. — Для того, чтобы найти, его для начала нужно не терять! И не швыряться им во всех, кто приходит в наш дом.

— Вспомнила! — воскликнула дева, хлопнув себя по лбу и ускакала в направлении одной из открытых дверей, откуда вскоре раздался лязг и грохот. Потом вылетел какой-то погнутый кусок метала, потом еще один, и наконец выплывала дева, легко поигрывая моргенштерном.

Я захлопнула рот и решила стать умной и живой.

— Представляете, — радостно поделилась со всеми Алекто. — Нашла! Только пришлось выковыривать из доспехов последнего желающего моей руки.

— Да? — поднял бровь Эмо. — И что с ним стало?

— Ничего, — пожала плечами Тисси. — Что и со всеми. Уполз к лекарю.

— Перевелись мужики, — вздохнула Мэгер. — До руки так и не добираются. Ломаются на оружии, которое эта вожделенная рука сжимает.

— Да и ладно, — еще радостнее сказала Алекто. — Это такие мелочи. Плохо только то, что потом приходится это оружие выковыривать и мыть. Потому как мама всегда говорит…

Что прилично воспитанная девушка из хорошей семьи, — закончила хором троица. — Не может бить жениха грязным оружием!

— А кто мне втирал, — в негодовании подпрыгнула я. — Что хорошо воспитанная жена должна молчать и ничего не делать, кроме того, чтобы раздвигать ноги по первому требованию?!!

— Так это жена, — охотно пояснила Мэгер, со значением поглядывая на моих экс— мужей. — А не невеста.

— Понятно! — нахмурилась я еще больше и злобно зыркнула на изучающих потолок мужчин. — А мы, значит, эту стадию благополучно пропустили?

— Так ты ж иномирянка, верно? — влезла Тисси. — У вас всегда так. Это на вас с оружием ходят, — и выразительно посмотрела на мужчин ниже пояса.

— Какая прелесть! — вызверилась я. — Значит, так…

— Роналдо в тюрьме! — предупредил вспышку моего негодования Эмилио. — Можем мы все обсудить позднее?

Мне стало стыдно, и я кивнула.

— И что мы будет делать? — подпрыгнула Мэгер.

— Вы — ничего, — спокойно сказал Филлипэ. — Все сделаем мы. А нужно лишь присмотреть за Магдаленой…

Если бы взглядами можно было убивать, то эти два шовиниста пали бы, пронзенные как минимум пятью кинжалами. Каждый.

— Конечно, — светло улыбнулась Амели. — Все, что пожелают высокие лорды. У меня там, кажется, буздыган лишний завалялся. Как раз и научится девушка вести себя как полагается…

— Магдалена, — запихал меня за спину Эмшшо. — Пойдешь с нами. Так будет безопаснее.

— Для кого? — удивилась я. — Для вас или для меня?

— Для всех! — припечатал Филлипэ. — Все останутся живыми, а дом целым.

— Да ты зверь! — восторженно сказала мне Алекто. — Чтобы эти двое так сразу соглашались… — Заинтересованно: — А что ты уже сломала? Это, надеюсь, не чинится? А какова сила твоего удара?

— Роналдо… — начал говорить синеглазый, напоминая, зачем мы здесь сегодня собрались.

— Давайте для начала поедим, — предложила Амели и, не дожидаясь согласия, пошла вперед. Закончила фразу на ходу: — И тогда уже решим, кто и как поможет моему племяннику.

Когда я увидела большой, уставленный разнообразными аппетитными блюдами стол, то быстро уселась, втиснувшись между Алекто и Мэгер. Я справедливо опасалась, что меня сейчас снова начнут пичкать с рук.

— Магдалена! — резко позвал меня синеглазый, выразительно указывая на место между собой и Эмилио.

Я сделал вид, что не слышу.

— Магдалена! — добавил он в голос стали и попытался меня пересадить. На что ему показали моргенштерн, топор и два кинжала. И все это продемонстрировала ему не я. Я лишь широко улыбнулась и впилась в птичью ножку.

— Твое самоуправство, — прошипел Эмилио. — Переходит всяческие границы!

— Кушай, дорогая, — пододвинула ко мне тарелку с запеченной птицей Амели. — Ты до границы еще не дошла, так что таможня дает разрешение на ввоз.

— Амели! — взвился Филлипэ. — Чему ты учишь нашу жену?

— А как ты думаешь? — невозмутимо поинтересовалась женщина. — Ты привел свою жену в дом, полный женщин, своими руками отстаивающих право жить, и еще чему-то удивляешься? Нельзя в твоем возрасте быть настолько наивным!

— Золотые слова! — чуть не прослезилась я. — Выбейте их большими буквами на их твердокаменных лбах, и я буду любить вас вечно и безвозмездно!

— Это невозможно, — с глубоким сожалением сказала мне Амели и покачала головой.

— Мужское самомнение не берут даже казгази.

— Магдалена! — вскочили с места мужчины. — Мы уходим!

— А Роналдо в тюрьме, — ненавязчиво напомнила им Алекто, наливая мне вина.

Филлипэ скрежетнул зубами, Эмилио раздул ноздри, но все же они попытались успокоиться и уселись на место.

— Эх, два мужа — это что… Трое мужчин — это самое приятное, что может пожелать в своей жизни женщина… — тепло высказалась подобревшая Амели, ударяясь в воспоминания.

Девочки, как одна, покраснели, поперхнулись и возмущенно высказались:

— Мама!

— Втроем — это тепло тел, слияние душ, любовь, дружба, полное взаимопонимание…

— Мама!!! — ряв стал еще громче и выразительней.

— Когда вы вчетвером в одной постели, и мужчины действительно тебя любят и дружат между собою, это самая правильная вещь на свете, — продолжала как ни в чем не бывало предаваться воспоминаниям зрелая матрона. — Они нежат тебя, как прекрасный цветок, оберегают, словно драгоценный адамант.

Тут уже пограснела и поперхнулась я.

— Постель с тремя мужчинами втрое приятнее — нет, не втрое, в тысячу раз! — взволнованно сказала почтенная Амели, блестя помолодевшими глазами.

На этом месте даже мои мужчины застеснялись, видимо, лямур-де-труа — предел их фантазий.

— Девушки, пока вы не побываете в постели с тремя истинно любящими мужчинами, вы никогда не узнаете, какое это чудо! — вдохновенно вещала хозяйка дома.

Ей двоих было мало, третий понадобился? У меня скрутило живот и закружилась голова.

— Пусть Господь от такого счастья избавит! — тихонечко дружно пробормотали мы с девочками вчетвером. Я тайком перекрестилась, а девочки сотворили непонятные знаки и плюнули через левое плечо.

— Подумать только, — с нежной улыбкой покачала головой седовласая матушка. — Один пират, второй моряк-торговец, третий дворянин. Как они между собой только не передрались? Мужская честь, гордость… словом, это такая вещь, которую нужно беречь.

— Мечтательно: — Мужчины ведь такие хрупкие…

Мужья закашлялись, закрывая лица салфетками.

— Я страшно горевала, когда ваши отцы ушли в море на корабле и утонули, все плакала и плакала дни и ночи напролет, никак не могла остановиться, — на этой минорной ноте закончила почтенная леди, прослезившись.

Народ облегченно выдохнул.

— Это они, наверное, от счастья утопились, — пробурчала Мэгер, но так, чтобы мать не услышала.

Мне тут же пришло в голову, что такого же счастья достойны и Филя с Эмо. Только их нужно тонко подвести к этому выводу и хорошенько пнуть под задницу.

— И как же высокие лорды собираются штурмовать портовую тюрьму? — мгновенно изменив настроение, полюбопытствовала Амели, нарезая мясо у себя в тарелке.

Мы застыли, ошеломленно моргая. Вот это переход!

— Если бы имели четкий план, — процедил синеглазый, сминая в ладони вилку. — То сюда бы не пришли!

— О-о-о! — закатила глаза женщина, довольно усмехаясь. — Значит, и мы, слабый беспомощный вид, на что-то способны?

— Амели, — заиграл желваками на щеках Эмилио. — Мы никогда не утверждали по поводу вас обратное. Все знают, что все нити в этом городе начинаются в ваших руках.

— С боем туда не проникнуть, — задумчиво сказала Тисси, поигрывая кинжалом, так и мелькавшим между ее точеными пальцами. — Слишком много будет шуму — сбегутся маги.

— Но мы можем войти туда под видом шлюх, — пожала плечами Мэгер. — И вывести Ронаддо. Ночью стража очень хорошо берет взятки.

— Логично, — задумался Эмилио. — Если нам переодеться в женскую одежду…

— Вот она — мужская логика! — хохотнула Алекто, пока я часто моргала, представляя себе это незабываемое зрелище. Добила: — В нашем мире двухметровые бабищи с плечами шире бедер вообще на каждом шагу встречаются!

— И внимание совсем не привлекают, — истово кивнула Тисси. — Такие незаметные. Вот интересно, если тебя, Филлипэ кто-то из стражи ущипнет за задницу или погладит по груди, то что он там найдет?

— А вы скажите, что у него грудь ниже сползла, — посоветовала я, прикрываясь салфеткой, чтобы не было видно как я давлюсь от хохота.

— Одна? — подняла тонкую бровь Мэгер. — А вторая просто потерялась?

— Хватит! — стукнул ладонью по столу Эмилио. — Мы все поняли. Пойдете вы, а мы подстрахуем вас на выходе.

— Разумно, — кивнула Амели. — Но ваша девочка пойдет с моими девочками.

— Почему? — нахмурился Филлипэ. — Это опасно.

— Еще опаснее, — улыбнулась Амели. — Оставлять ее с вами. Во-первых, вы кроме нее и видеть ничего не будете и поставите под удар моих дочерей…

— Мама! — возразила Алекто.

— … Во-вторых, — женщина сделала жест, заставляя дочь замолкнуть. — Одна женщина на пустынной улице с двумя мужчина около портовой тюрьмы, в то время как вас ищут и прекрасно знают, что вы дружны с Роналдо, это как повесить себе на лоб мишень и пригласить всадить туда стрелу.

— Тогда Магдалена останется дома! — рявкнул встревоженный Эмилио. — Я не буду рисковать своей женщиной!

— Дома тоже опасно, — спокойно ответила Амели, отщипывая кусочки салата. — Поскольку мы все будем там, а сюда в любой момент может нагрянуть стража или маги. Или те и другие вместе взятые. И что тогда вы будете делать?

— Тогда мы вообще ничего не будем делать! — отрезал синеглазый, прожигая меня взглядом. Я даже внимательно осмотрела салфетку, вдруг она уже дымится. — Просто будем искать другой корабль!

— А Роналдо в портовой тюрьме! — пропела Мэгер.

— И порт закрыт магами, — фыркнула Тисси. — Уже неделю нет ни ввоза, ни вывоза. Контрабандистов очень серьезно отлавливают магическими сетями. Все наше дело встало.

— И только мы можем помочь вам выбраться из города безопасным путем, — ехидно добила их Алеко. — Потому что с сегодняшнего дня на воротах начали дежурить маги.

— Я не согласен, — рявкнул Филлипэ, сжимая губы. — Но противостоять вам не могу! Но если с Магдаленой что-то случится…

— Ой как страшно! — засмеялась Мэгер. — Мама, где у нас бронированные подгузники?

— В дальнем чулане, — ответила дочери Амели. — В левом углу, внизу.

— А зачем они вам? — нагнулась я уху Алекто.

— Да Роналдо притащил, — ответила девушка. — Сказал, что ему посоветовали для разнообразия в сексуальной жизни.

— И что? — насторожилась я.

— И ничего, — пожала точеными плечами девушка. — Никто не соглашается попробовать. Последнему жениху, которого туда запихнула Тисси, понадобились настоящие. Две простыни израсходовали.

— Какой ужас! — воскликнула я, представляя, как эти экстремистки запихивают несчастного мужчину в железные подгузники, чтобы разнообразить ему секс. Честно, у меня бы после такого и вообще больше желания не возникло. Не, не к этим дамам подходить, а в общем.

— И не говори, — поджала губы Алекто. — Одни убытки.

— Так, — положила вилку на стол Амели. — Если все поели, то предлагаю начать подготовку и вытащить Роналдо уже сегодня, поскольку завтра власти вместе с магами могут придумать еще какие-нибудь каверзы.

И мы пошли готовиться. И если вы думаете, что наша подготовка состояла в заточке оружия и подбора снаряжения, то в чем-то вы правы, но не совсем…

— Вот это тебе должно подойти! — бросила в меня Мэгер обтягивающей кофточкой, в которой, видимо, исключительно по стратегическому замыслу портного, бюст должен проветриваться аж до пупка.

— Надеюсь, что Филя и Эмо этого не увидят, — пробормотала я, разглядывая в зеркало так явно подчеркнутое то, чем меня наградила природа. А чем не успела, девушки дорисовали и до пихали сами. Объемную задницу мне соорудили из подушки такую, что, глядя на себя сбоку, я размышляла: хватит ли у двоих мужчин рук, чтобы обнять, а не водить хороводы.

На лицо наложили такой слой яркой краски, что любой клоун в моем мире мог бы стыдливо спрятаться. Впрочем, утешало только одно… не одна я в поле кувыркалась. На фоне трех принарядившихся и накрасившихся девушек, я выглядела целомудренной весталкой.

— Что-то у тебя грудь маловата, — заметила Алекто, пряча стилеты в сапожки. — Надо добавить.

— Сейчас подложим, — запихала в рукава метательные звездочки Мэгер и вытащила из шкатулки два комка шерсти.

— О! Другое дело, — обозрела мой бушприт Тисси, опоясываясь гарротой. — Сразу стала на женщину похожа.

— А до этого на кого? — мрачно спросила я, соображая, что мои выпуклости достойны войти в книгу Гиннеса. Причем, сами. Я их просто не донесу.

— Тоже на женщину, — успокоила меня Алекто, укомплектовывая свой бюст дротиками. — Но без излишеств.

— Если мужчины это увидят, — еще раз посмотрела я на себя в зеркало. — То мы уже никуда не пойдем. Потому что они будут долго выяснять, где же я все это прятала до сего времени.

— А они не увидят, — заверила меня Мэгер, накидывая мне на плечи длинный плащ с капюшоном. — Если сама не покажешь.

— Так сами посмотрят, — заверила я их. — Они же свои руки дольше минуты от меня держать не могут.

— По рукам стучать пробовала? — деловито осведомилась Тисси.

— Пробовала, — кивнула я, надвигая капюшон пониже. — Не помогает.

— А рубить? — влезла Алекто.

— Жалко, — вздохнула я, тоскливо понимая, что садизм и я — понятия, конечно, относительные, но противоположные.

— Тогда терпи, — фыркнула Мэгер, поправляя необъятный накладной бюст. Поучительно заметила: — Вот так и губит доверчивых девушек жалость. Пожалеешь этих несчастных мужчин — и уже замужем!

— Не буди во мне зверя, — скорбно попросила я. — А то бобер выйдет наружу и сточит корень под корень!

— Наш человек, — уважительно посмотрели на меня девушки, надевая плащи.

Мы прошли запутанными полутемными коридорами и вышли наружу, где нас уже ждали Амели, Филлипэ, Эмилио и слуги.

— Где Магдалена? — тут же встревожились мужчины.

— Тут, — пискнула я и спряталась за девушками.

— Иди сюда, — грозно приказал синеглазый, пытаясь отличить, какая из закутанных по самые пятки персон его потенциальная жена. Но, судя по всему, в темноте мы все были одинаковы, потому что он схватил Алекто.

— У-у-у, какой ты страстный, — наперла на него грудью девушка. С чувственной хрипотцой: — Если ты меня еще чуть-чуть потрогаешь, то я сама тебе отдамся!

Филпипэ ловко отодвинул ее в сторону, не вступая в дискуссию, и тут же получил комок шерсти.

— Это что? — недоуменно покрутил он его в руках.

— То, чем я готова для тебя пожертвовать, — прожурчала прелестница. — Если мало, то у меня еще есть.

— Где моя жена? — рявкнул Эмилио, начиная щупать всех подряд.

— Высокий лорд, — осторожно сказал Рев под плащом. — Ничего не имею против вас, но будьте так любезны и уберите свои руки с моего зада.

Эмо отрыгнул как ошпаренный.

— Неужели не заметил, — фыркнула Амели, — кого щупаешь?

— Заметил, — буркнул мужчина. — Зад больно костлявый!

— Зато свой, — не остался в долгу рыжий. — И нам с ним хорошо, когда его не лапают!

— Поговори у меня, — беззлобно сказал Эмилио.

— Пойдемте уже, — велела Амели. — И никаких выяснений «где моя жена» до окончания дела! Понятно?

— Так где моя жена? — мгновенно согласился с ней Филлипэ.

Девчонки подхватили меня под локти, сделали шаг вперед и рявкнули:

— Тут!

— Пошли уже, — нервно отреагировал на такое количество неучтенных жен синеглазый. Со скрытой угрозой — Но с тобой, Магдалена, я потом отдельно поговорю. Языком жестов.

— Не переживай, — шепнула мне Тисси. — Если будет надо, мы ему эти жесты оторвем.

Мы стройной вереницей приблизились к боковой дверце, из-за которой доносились громкие пьяные выкрики. Алекто приподняла капюшон, игриво ухмыльнулась и постучала:

— Мальчики! Вам не скучно одним?

— Кто там? — вывалился наружу расхристанный бугай с кружкой, из которой выплескивалась, судя по ядреному запаху, бормотуха.

— Красавчик, — прижалась к нему Алекто, отведя в сторону посудину. — Не хочешь большой и чистой любви?

— Почем? — тут же отреагировал «красавчик».

— Договоримся, — заверила его девушка, оттесняя бедром в сторону и проскальзывая вовнутрь.

За ней просочились и мы.

В караулке средних размеров несли опасную службу пять красномордых личностей, бережно поглаживающих свое оружие, в виде пузатого бочонка.

— Девочки! — обрадовался носастый стражник, выуживая свой шнобель из кружки. Какими судьбами?

— Мимо шли, — широко улыбнулась Тисси, скидывая плащ и демонстрируя грудь. — Подумали, что вам скучно!

— Нам скучно, — мгновенно заверил ее усатый, переставая греметь костями в стакане.

— А больше никого не будет? — пропела Мэгер, тоже раздеваясь. — Вы здесь все? — и прижалась к лысому гномику бедром. Видимо, хотела бюстом, но промахнулась.

— А что, вам мало? — заржал рябой стражник, подтягивая сползающие с костлявых бедер штаны.

— Конечно, — ласково ответила Алекто. — Нам чем больше — тем веселее.

— Счас еще двое подойдут, — заржал «красавчик». — Когда обход закончат.

— А зачем нам их ждать? — нахмурился носатый.

— Только двое? — потерлась об усатого задницей Тисси.

Я стояла в сторонке и не вмешивалась.

— Мало? — фыркнул стражник, начиная обгаживать рукой ее задницу. — Так нету больше. Но мы и по второму разу сможем. Да, друга? Таких шлюшек и не оприходовать…

— Я честная женщина! — заявила Мэгер, подмигивая и опуская на голову гномика кулак. — И никто не может заявить обратное!

После чего девушки очень споро и слаженно уложили остальных рядком, шустро использовав для этого подручные средства как то: скамейки, кружки, кости и древки от алебард.

— Ключи, — тихо сказала спокойно до этого стоявшая Амели. — Вы забыли ключи.

— Увлеклись слегка, — кивнула Алекто.

— И что? — сморщила хорошенький носик Мэгер. — Мы теперь должны обыскивать этих… слегка засаленных мужчин?

— Придется, — кивнула Амели. — Нечего было так увлекаться.

— Хорошо, — фыркнула Тисси, натягивая перчатки, и пошла шариться по карманам лежащих в заслуженном отдыхе караульщиков.

— Если вы собирались все так провернуть, — спросила я у подошедшей ко мне Алекто.

— То зачем нужно было так выряжаться?

— Как зачем? — лукаво посмотрела на меня девушка. — Для развлечения, конечно. Когда бы ты еще так повеселилась?

— Да уж, — фыркнула я.

— А можно я этого с собой возьму? — показала пальчиком на носатого Тисси. — У него в кармане ТАКОЕ!

— «Такое» ты можешь и в другом месте найти, — неодобрительно качнула головой Амели. — Нечего тащить домой все, что бесхозно валяется!

— А для коллекции? — девушка умоляюще посмотрела на мать. — Ну что б было?

— И куда мы будем складывать твое «чтоб было»? — поинтересовалась Амели.

— Ну, ма-а-ам! — проныла девушка, ловко перекидывая найденные ключи Алекто.

— Хорошо, — поморщилась женщина. — Оторви и забери с собой.

Ой, что-то мне нехорошо. Ну, я, конечно, в мечтах представляла… но чтоб вот так видеть и участвовать?!! Я прикрыла глаза…

Треск! И тишина…

— Готово! — радостно воскликнула Тисси.

Я осторожно приоткрыла один глаз. Девушка держала в руках небольшую кованную фляжку с затейливым выбитым рисунком и формой очень напоминающую член.

— Последнее увлечение! — подмигнула мне Тисси. — Называется «обманись под градусом».

— Кошмар, — пробормотала я, испытывая облегчение, что у мужика, кроме кожаного ремешка, удерживающего фляжку, больше ничего не пострадало.

— Пошли уже, — кивнула мне Алекто, поигрывая ключами. — Пока на патруль не напоролись.

— Идите, — откликнулась Амели. — Мы с Тисси здесь караульщиков посторожим. Или стражников покараулим.

— А вы знаете куда вдги? — всполошилась я, поправляя сползшую на бок задницу. Видимо от волнения.

— Коне-е-е-ечно! — заверила меня Мэгер, подталкивая к выходу. — Зная нашего родственничка апартаменты класса люкс ему никто не предложил. Так что будем искать ниже уровня пола.

— Да-а-а! — подмигнула мне Алекто. — Так мужика еще никто не опускал!

— О боже! — вздохнула я, только сейчас начиная понимать во что я вляпалась. Но было весело. И главное, никто над ухом не блажил, что полагается делать хорошо воспитанной жене, которая совсем не жена.

Покрутившись винтообразными коридорами, мы спустились ниже уровня земли и попали в подземную часть узилища. Тут, в отличие от верхних тюрем, где раздавались звуки музыки, песен и женское хихиканье, царила гробовая тишина. После трех проходов и одного длинного коридора и одного, но очень долгого спуска вниз, мы дошли до камеры, где на гнилой соломе в окружении попискивающих крыс лежал сильно избитый Роналдо.

— Стой тут! — поставили меня на углу и дали моргенштерн. — Если что, звони!

— А как ты его протащила? — чуть не уронила я внушительное оружие и взяла его как биту двумя руками.

— Места нужно знать, — хмыкнула Алекто.

— Ну и компанию ты себе выбрал! — возмутилась Мэгер, отпирая дверь. — Ничего поприличнее не нашел?

— Мэ? — слабым голосом прошептал Роналдо. — У меня галлюцинации, или это правда ты?

— А вместе мы быть не можем? — ядовито полюбопытствовала девушка. Гаркнула: — Алекто, помоги вытянуть этого кабана!

Я так прислушивалась к шуму, что не услышала шагов из-за угла. Вот такой нонсенс.

— Ты кто? — легла мне на плечо тяжелая рука.

Я подпрыгнула и развернулась. С моргенштерном, зажатым в потной крепкой руке. Вопрос отпал сам собой.

— Мужчина?!! — склонилась я на лежащим стражником, похлопывая его по щекам. — Вы в порядке?

— Что случилось? — девушки вытащили из камеры Роналдо, облокотившегося на их плечи, и подошли ко мне.

— Звонила, — коротко ответила я, занимаясь еще одним пострадавшим от женского произвола.

— Понятно, — хихикнула Алекто, рассматривая стражника. — И мама утверждает, что это у меня немотивированная жестокость. Но такую красивую подпись на подбородке лично мне никогда не удавалось нарисовать.

— И что мне с ним делать? — растерянно спросила я, нависнув над жертвой моей резвости знаком вопроса.

— Тут два пути, — сообщили мне девушки. — Либо ты оставляешь его здесь и спасаешь мужику жизнь, либо тащишь с собой и отдаешь Филлипэ и Эмилио. И там уже как повезет. Ему.

— О, — ожил Роналдо. — И эти здесь? А почему все так трагично?

— А это их жена, — насмешливо пояснила Алекто, начиная двигаться к выходу.

— И она здесь? — чуть не впал от удивления в коматоз Роналдо. — А они где?

— Где-то, — буркнула я, заботливо засыпая стражника гнилой соломой, которую я быстренько притащила из камеры Роналдо. Чтобы не замерз бедолага, пока лежит тут в одиночестве. Подумала, надо бы ему еще компанию найти, но времени совсем не было. И я рассудила: или его найдут сотоварищи, или крысы. Так что один не останется. И припустила вдогонку за своими.

— Ты с оружием поосторожней, — посоветовала мне Мэгер, пыхтя под тяжестью здоровенного мужчины. — А то здесь не останется ни одного мало-мальски здорового охранника. А здесь не только невиновные сидят.

— У них на это другое мнение, — нахмурилась я, но моргенштерн придержала. Мне и одного греха на совести хватит. Изуверское убийство с отягощающими своих будущих— бывших мужей я за грех не считаю. Это возмездие.

Мы протащили раненного обратной дорогой и вышли в караулку, где все так же было тихо и спокойно.

Амели хватило одного взгляда на племянника, чтобы понять тяжесть его повреждений.

— Тисси, — позвала она дочь. — Быстро сгоняй к высоким лордам и скажи, чтобы нашли повозку. В пятом доме от угла живет Силор, он мне должен. Пусть скажут, что от меня, и заберут фургончик.

— Да, мам, — девушка метнулась за дверь.

Спустя какое-то время, которое мы потратили на одевание плащей и масок, к нам заявились жутко злые Филлипэ и Эмилио и вытащили друга наружу, где уже стоял небольшой, крытый парусиной фургончик с парой запряженных лосих.

— Запрыгнули все, — скомандовала Амели, запрыгивая на козлы.

— Черт, — поморщилась Алекто, увидев Роналдо на дощатом полу. — Под голову бы что-то подложить…

— Счас! — отреагировала я и полезла себе в штаны.

— Магдалена! — завопил как резаный Филлипэ. Нашел, блин, подходящее время! — Это уже слишком! Раздеваться при чужом мужчине…

— А он мне после сегодняшнего уже свой, — возмущенно рявкнула я, выуживая подушку и перекидывая ее Тисси. — Вот, подложи.

Мужья попытались подобраться ко мне поближе — наверное, чтобы пощупать на предмет телесности. Но девушки дали отпор и не допустили безобразия.

— Есть у кого-то платок, чтобы промокнуть кровь? — расстроенно спросила Алекто, разглядывая пару рваных, сочившихся кровью ран на груди у родственника.

— Ага, — полезла я себе в декольте. — Платка нет, счас грудь достану…

— Магдалена! — не выдержал Эмилио. — Он тогда живой домой не доедет!

— Фальшивую! — заорала я, вытаскивая комки шерсти. — Только и можете о сексе думать, пока вашему другу плохо! Кто титьки в раны сует, извращенцы?

— Я о нем всегда с тобой думаю, — покаянно вздохнул Эмилио и посмотрел глазками Кота из Шрека.

— Давай для разнообразия ты подумаешь обо мне? — со стоном предложил Роналдо.

— Боги упаси! — отшатнулся Филлипэ. — Ты мне друг, но жена дороже!

— Я вам не жена! — внесла я из вредности разнообразие в беседу. — Мы посторонние.

— Так я могу за вами поухаживать? — мигом вскинулся раненный. — Разрешите представиться…

— Я тебе в этом помогу! — рявкнул Филлипэ.

— Я тоже! — озверел Эмилио. — Ухаживать будешь лежа в бинтах!

— Какие страсти! — восхитилась Мэгер. — А давайте вы друг другу все выскажете потом?

— Если Роналдо будет держать при себе свои мысли, — согласился Эмилио.

— И все остальное тоже при себе, — все еще кипятился Филлипэ. — Иначе можно…

— Нельзя! — заорала я, устав от выяснения отношений. — Потому что если он! пок;г>,ала я пальцем на лежащего. — То и вы!

— Правильно! — радостно поддакнула Тисси. — Я за равноправие! Оторвался сам, дай оторвать другому!

— У меня для тебя есть подарок! — задумчиво посмотрела на меня Алекто. — Каждой уважающей девушке нужен настоящий добрый друг, который не предаст в трудную минуту и всегда будет ей верен…

Я оифыла рот, чтобы донести до нее шепотом умную мысль, что теперь вибратор вызывает у меня ассоциацию исключительно с просто Филей и Эмо. Причем вибратор, включенный в розетку, чтобы батарейки не сели!

— На! — закончила девушка. — От сердца, можно сказать, отрываю! — и вручила мне моргенштерн. — Пользоваться им ты уже научилась и экзамен сдала!

Мужчины после этого как-то странно примолкли.

Вскоре фургон остановился и мужчины перенесли Роналдо в дом.

— Пойдем с нами, — велела Амели. — Поможешь с раненным.

— Моя жена не будет глазеть на постороннего голого мужчину! — завел шарманку синеглазый, стараясь прорваться сквозь сомкнувших ряды девушек.

— Ты охренел?!! — взвилась я, устремляясь к нему на встречу. — Он не мужчина! Он раненый!

— Я бы попросил не лишать меня мужественности, — попросил слегка ошарашенный Ронаддо из открытой двери.

— Кому она нужна? — возмутилась я.

С одновременным возгласом Эмилио:

— И не рассчитывай на это!

— На что? — уточнил страдалец. — На жену или на мужественность?

— Значит так! — вмешалась я в выяснение размеров и личных отягощающих мозги особенностей и, раздвинув девушек, ткнула моргенштерном в сторону синеглазого. Тот отшатнулся. — Только последние извращенцы могут видеть в тяжелораненом мужчине сексуальный объект!

После чего направила так вовремя подаренный сюрприз в сторону Эмилио:

— И в таких случаях у пострадавшего отсутствуют половые признаки!

— Я уже здоров, леди! — заверил меня слабым голосом Ронаддо.

— А это мы сейчас проверим! — грозно сообщила я всем и направилась в импровизированный лазарет, размахивая моргенштерном. Задержать меня никто не решился. Видимо, я все же могу произвести впечатление, даже если это происходит с помощью шипастой дубины!

— Магдалена! — позвал меня Эмилио. — Ты окажешь нам честь и сходишь завтра с нами в город?

— Я подумаю, — чуть замедлила я шаг. — Все будет зависеть от того, как пройдет ночь!

Ночь прошла очень плодотворно. В смысле, натворили мы, все что хотели, и чего не хотели другие…

После того как обработали и перевязали раны Роналдо, Алекто внимательно на меня посмотрела и ткнула пальчиком:

— Признавайся! Зажала девичник?

— Да у меня и свадьбы не было, — опешила я. — И вообще: я незамужем. В этом мире.

— Одно другому не помеха, — философски рассудила Тисси. — А девичнику быть!

— А эти? — указала я на закрытую дверь, за которой маялись Филлипэ и Эмилио.

— А что эти? — подняла брови Мэгер. — Кто ж их спросит?

— Они и спросят, — вздохнула я, всему фибрами ранимой женской души желая избавиться от двух таких весомых довесков.

— Не успеют, — заверила меня Алекто и открыла потайную дверь. — Вперед, девочки, нас ждут великие дела!

— Хорошо отдохните, — напутствовала нас почтенная Амели, бодро потряхивая седой головой. — Только так, чтобы мне потом претензии не предъявляли.

— Пошли с нами, проконтролируешь, — предложила отзывчивая Тисси.

— Не могу, — уставилась на Роналдо женщина с видом путника, нашедшего оазис. — Мне с племянником потолковать нужно.

— Тогда свидетелей в живых оставлять не будем, — оптимистично заявила Мэгер, подпихивая меня в спину. — Пошли, будем тебя учить быть хорошо воспитанной женой!

И ведь научили!

Для начала мы размялись метанием алебард в дверь. На скорость. У меня, правда, все больше получалось назад и в пол, но это никого не смущало. Особенно, когда Алекто притащила из погреба плетеную бутылку с вином.

— Я не пью, — попробовала отказаться, помня, что все свои неприятности я огребаю именно в этом состоянии.

В последний раз иакирялась у подруги на свадьбе и в результате обрела Николя. Называется, «а поутру они проснулись…»

— А кто здесь пьет? — изумились девчонки, разливая фруктовое выдержанное вино в глиняные кружки. — Мы только по чуть-чуть, и только для поддержания веселья!

Мда, зря они это сказали!

После утоления жажды второй бутылью мы отправились на улицу, чтобы девушки научили меня играть в их местную игру «поймай прохожего и покажи ему стриптиз». Почему-то вместо прохожих попадались либо Филпипэ, либо Эмилио.

— У вас что, других прохожих нет? — обиделась я, вырываясь из загребущих рук мужчин.

— Магдалена! — отчаянно взывал к моей совести синеглазый, прорываясь через заслон из девушек. — Пойдем спать!

— Миленький ты мой! — заблажила я, в первые в этом мире чувствуя себя более-менее свободной. — Свали быстре-е-ей домо-о-ой! Здесь, в гфаю далеком, могу погладить ногой!

— Дорогая, — пустился в увещевания Эмилио, стараясь обойти девчонок. — Поздно уже…

— Поздно! — кивнула я, вооружаясь моргенштерном. Напела: — Мы встретились с тобой поздно! Из глаз твоих польются звезды! Когда устало и серьезно я в лоб тебе метну… Блин, не сочиняется! В общем там, не хотите играть в американский пул, отвалите. А то для него нужно всего четыре шара, и они у меня будут!

— Что вы с ней сделали? — вцепился в Алекто Филпипэ, начиная трясти за плечи. — Была же нормальная девушка!

— Это видимость, — отстранила его собеседница. — Все в этом мире относительно. Куда несет, туда и нормально.

— Маруся! — взвыл Эмо. — Так нельзя поступать!

Я насторожилась.

— Ой, — оглянулась вогфуг. — Это кого он зовет? А-а-а, ту дуру, что поверила двум жлобам с большими членами?! Так ее нет.

— А у них большие? — заинтригованно переспросила Тисси.

— А ты не видела? — удивилась я. — Много пропустила. Только смотри на расстоянии, а то потом сквозняк через весь организм заработаешь!

— Это неприлично, — надрывался Филлипэ, ослабляя завязки белой блузы у своего горла, словно ему не хватало воздуха. — И ты…

— Че? — сощурилась я. — Наказывать будете? — Выдала реплику на публику: — Алекто, у вас стерци есть?

— Нет, — нахмурилась девушка. — А надо?

— Надо, — кровожадно откликнулась я. — Сорок две штуки. Нет, восемьдесят четыре. Есть чем заменить?

— Ну-у-у, — протянула Мэгер. — Если залезть в хранилище и поспрашивать у соседей, то столько стилетов можно найти…

— И три ведра вируты, — присовокупила я к пожеланиям. — Чтоб хватило изнутри и снаружи! Вместо наркоза!

— Стоп! — нахмурилась Тисси и с недоверием оглянулась в мою сторону. Постепенно приходя в ярость: — Они, что, на тебе стерци с вирутой опробовали?!

— Угу, — кивнула я, с видом гневного прокурора складывая на груди руки. — Чуть не угробили!

— Скоты!!! — отвесила мужчинам тяжелые оплеухи Алекто. — Изуверы!

— Они еще и рдыха нажрались, — наябедничала я, подливая масла в огонь без зазрения совести.

— Ублюдки! Мерзавцы! Негодяи! — подскочила к ним Тисси, доставая кастет. — Ни одна женщина в этом мире не должна так мучиться!

— Наша вина, — склонил голову Эмилио, даже не пытаясь защищаться. Ну просто фигура Покаяние! Еще и нимб вокруг головы — будет вылитый святой.

— Тьфу! — сплюнула Алекто, отталкивая второго мужа в сторону. — Даже бить неинтересно! Пошли, девчонки, девичник продолжается! А если вы, — ткнула она в них кинжалом. — Еще раз нам помешаете, то мы все расскажем маме! И она ее удочерит! И хрен…

— Алекто, — застонала я. — Выкинь это слово-паразит! Не трави душу!

— Пошли, — обняла меня за плечи Мэгер. — У нас еще столько интересного впереди! Хорошо воспитанная жена должна четко знать, как ставить капканы на медведя в постели, натягивать силки и заострять колья!

Раздался дружный мужской стон.

— Еще одно слово, — повернулась через плечо Мэгер. — И я научу Магдалену, как правильно шинковать стручки алебардой и отбивать шары моргенштерном!

Больше нам не мешали…

Просто не могли, потому что мы закрылись в подвале и перепели все песни, когда я поделилась своими знаниями о караоке. После чего мы душевно, на четыре разных голоса, но вразнобой спели сначала местные хиты (я слов не знала, но подпевала «тыц-тыц-тырырям!» и стучала кружками по бочонкам). Когда местные баллады закончились, мы перешли на репертуар моего мира, и тут уж девчонки вставляли свое «дыц-дыц-и так два раза!».

Через пару часов к нам постучала Амели и сообщила:

— Пойте потише, а то меня соседи слезно попросили или собаку не мучить, или покойника зарыть!

Мы устыдились и пошли искать лопаты, чтобы зарыть Филю с Эмо. Не смогли. Эти гады спрятались и не отзывались ни на кис-кис, ни на цып-цып.

С криком «очи страстные, на пальцах чужих прекрасные» мы все отправились спать, предварительно забаррикадировав дверь, окно и кровать, откуда, по утверждению Тисси, вечно лезут настырные мужики.

Утро началось с яркого света из распахнутого настежь окна, запаха травяного настоя и жуткой головной боли. Дрожа всем телом от бьющего озноба, я, не раскрывая глаз, откинула одеяло и попыталась выползти на свет божий. Как я сюда добрела, чья это спальня — не помню. Тайна, покрытая мраком. Я мотнула головой и сразу поморщилась. Болит, зараза, словно дятлы ночью там дупло проколупали.

— Солнышко, — ласково попросил Филлипэ. Его я опознала исключительно по голосу. — Выпей — станет легче.

— Я не пью! — встрепенулась я. — Это принцип! — и попробовала открыть левый глаз. Ресницы склеились, не получилось. Я обхватила себя руками, чувствуя себя довольно погано.

— Из межой посуды точно, — ехидно фыркнул рядом Эмилио, укоризненно глянув. Его я уже опознала по внешнему виду. Правый глаз с трудом, но функционировал.

Я обвела мутным взглядом незнакомое помещение и вполне знакомые мужские рожи.

Моя нынешняя спальная комната была небольшой, но чистенькой, похожей на узкую коробочку или шкатулку. Узкий топчан-кровать, закрытая ниша вместо шкафа, высокое окно с белой кружевной занавеской. Аскетические беленые стены, напротив кровати — под тусклой лампадкой взятое в серебряный оклад изображение не то святого, не то божества в обрамлении богато вышитого рушника. Мне, в принципе, все едино, я в местных святынях не разбираюсь.

— Подтверждаю! — немедленно отозвался Филлипэ.

С мужиками все как обычно: цветут и пахнут мылом и цветочным одеколоном. Гладко выбритые, подтянутые и сплошь довольные жизнью. Так и хочется сказать: «Съешь лимон!». Два раза.

— Что ты имеешь в виду? — снова поморщилась я, и попыталась посмотреть на него гневно, но наивно. Усилие стоило слишком дорого. Работающий глаз опять закрылся.

— Я имею в виду, дорогая, — скрипнула кровать рядом. К моей спине прижалось большое теплое тело. — Вчера ты всем поведала, что в вашем мире есть обычай пить из туфелыси невесты. После чего вы принесли шлем стражника и попытались повторить этот подвиг, потому как сапог, который вы нашли в загашниках, страшно вонял. И вы все отказались пить занюхивая.

Мои глаза сами открылись и самостоятельно выпучились наружу.

— И что? — жалобно спросила я, потягивая настой. — Я тоже отметилась на этом шлеме?

— Три раза, — не стал жалеть меня Филлипэ. — Ты заявила, что русские все делают три раза, если делают.

— Это была не я, — запротестовала я, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Это вылезла наружу натура и взяла свое.

— Это было заметно, — миролюбиво согласился Эмо, многозначительно переглядываясь с Филлипэ. — Твоя натура была настолько деятельная, что ты научила девушек играть в… как его… боулинг, используя вместо кегель статуи гномиков из сада Амели, а вместо шара — каменное ядро, которое вы раскачивали все вчетвером.

— А где мы взяли ядро? — перешла я к самому главному.

— О-о-о! — хмыкнул Эмилио и посмотрел на меня внимательно. — Его вы оторвали с крыльца соседнего дома, подарив хозяину, который громко звал стражу, шлем, сапог и то, что ты назвала «на посошок».

— Какой ущерб? — простонала я, соображая, как мне все это выплатить. Ведь говорили же мне: «Вино, карты и девочки до добра не доведут!»

— Никакого, — заверили меня мужчины. — То, что Алекто потом под твои инструкции исполнила танец живота, виляя задницей, искупило все… Почти. Остальное мы доплатили.

Филлипэ поставил пустую чашку на подоконник и покосился на остывающие гренки. Я тоже на них посмотрела и позеленела, подавляя приступ тошноты.

— Мне стыдно! — трагически упала я обратно на подушки, вытирая холодный пот.

Похоже, меня неправильно поняли — вон какие физиономии у мужиков довольные, просто-таки всепрощающие папочки! Так вот, пускай не торопятся!

Устремив взгляд на трепещущие белоснежные занавески, продолжила:

— Мальчики, честное слово, мне очень стыдно. Но совсем не за то, что вчера вас чуть не прибила… — Громко и внятно, чеканя каждое слово: — А за то, что НЕ прибила, хотя очень хотела. — Мечтательно улыбаясь и закрывая глаза: — И мне бы дали за это очень маленький срок, потому что я не ведала, что творила!

— Вставай, солнышко, — проигнорировал мое чистосердечное признание синеглазый.

— Почему ты называешь меня «солнышком»? — подозрительно открыла я один глаз.

— Обычно это «дорогая, драгоценная и сладкая».

— Посмотри, — поднес ко мне небольшое зеркало Эмо.

— Мама! — отшатнулась я от изображения, хватаясь за сердце. — Это кто?!! Я?!

— Да, — подтвердил Филлипэ. — А что, непохоже?

— Что вчера было? — осторожно поинтересовалась я, ощупывая стоящие дыбом во все стороны волосы. Точно, как лучи солнца!

— Вы устроили себе день причесок, — охотно поделился со мной Филлипэ. — Слава богам, пришла Амели и отобрала у вас кинжалы, когда вы хотели побрить налысо Мэгер, чтобы продемонстрировать минимализм и благородную форму черепа.

— А мы больше ничем не воспользовались? — слабо прошептала я, в страхе подергивая ножкой и прикусывая зубами угол подушки. — Все живы?

— Все, — уверил меня Эмилио. — Остальное оружие вы уже просто не могли удержать в руках. — Погладил меня по голове: — И знаешь, что я тебе скажу, дорогая?

— А? — воззрилась я на него.

— Забудь, что хорошо воспитанная жена должна делать, — попросил Эмо. — Просто больше никогда не пей.

— Со всем остальным можно жить, — вздохнул Филлипэ, начиная распутывать мои колтуны. — Но с озверевшей пьяной женщиной… — он поежился.

— То есть, — вытаращилась я на них. — Для того, чтобы вы увидели во мне человека, мне просто-напросто было нужно напиться до состояния обезьяны?

— Не знаю, как выглядит эта ваша «обезьяна», — передернул плечами Эмо, вытирая мне лицо холодным мокрым полотенцем, смоченном в слабом растворе ароматического уксуса, как здесь принято. — Но было жутко. Если бы ты не была нашей женой, я бы тебя выпускал в таком состоянии впереди войска. И мы бы выигрывали все войны. Бескровно.

— Одну? — полюбопытствовала я, приходя в хорошее состояние духа.

— Остальные тебе в подметки не годятся, — уверил меня синеглазый. — Они просто бы шли за тобой следом, пока ты показывала «путь Суворова», «тропинку Сусанина» и «блин, опять яма!».

— Понятно, — вздохнула я. — Снова пыталась изобрести велосипед.

— Наверное, — не стал спорить сиревоглазый. — Но теперь вся округа будет платить вам дань, потому что вам нужно починить хижину дяди Тома.

— Всё! — прервала их я, давясь смехом. — Все остальные подвиги во славу свободы позднее и по особому запросу. Иначе моя психика не выдержит и пойдет вразнос.

Мужчины переглянулись, но поддевать меня вчерашними похождениями перестали.

— Вы уже собрались? — залетела в комнату бодрая и свежая Алекто в коричневой юбке до щиколоток с пододетыми зауженными шароварами и длинной иссиня-зеленой шелковой тунике.

В сложноплетеной прическе местной леди, изобилующей косичками, переливались разноцветные жемчужные композиции — белые, розовые, черные и голубые, перевитые золотыми нитями. Лента шахматного жемчужного плетения обвивала лоб и удерживала узел на затылке.

Рукава прихвачены такими же лентами. Вместо пояса то же самое: крупный жемчуг, в шахматном порядке нанизанный на золотую нить. Поперечные делянки пояса местами перевиты золотой канителью. Красиво, эстетично — нет слов. И очень, очень богато, такие наряды впору королеве носить.

Я на минутку задумалась. Понятное дело, если они семья мафиози-контрабандистов, то деньги у них водятся.

Но есть ли у девочек право наряжаться столь изысканно, а, главное, дорого?

Здешний народ: моряки, торговки, рыбацкие жены — вообще-то довольно бедно живет и одевается. Одни обноски, без слез не взглянешь. Серые от грязи льняные рубахи, коричневые и черные корсеты, пестрые юбки, платки и шали… Иногда поверху латаные— перелатаные коричнево-черные или темно-зеленые жакеты, пошитые из ткани домашнего крашения. Все просто и безыскусно.

Такое впечатление, одежду здесь тягают до тех пор, пока она не начинает буквально расползаться на плечах.

Ну, раз никто не останавливает — значит, у семьи Амели право все-таки есть? Я тряхнула головой. И вообще, не моего ума дело!

Глазки Алекто блестят, на щеках здоровый румянец… Завидно.

— Я что, вчера выпила больше тебя? — жутко обиделась я.

— Не-а, — порадовала меня девушка. — Поровну. Но я не мешала вино с самогонкой, которую ты выторговала у соседа за его же фургон.

— Это навет и провокация! — накрылась я подушкой. — Быть такого не может! Я белая и пушистая!

— Про то что «белая», — громко фыркнул Филлипэ. — Даже спорить не буду. Песню «я — белая моль» выучили все соседи. А про то, что «пушистая»… Так это бабушка надвое сказала!

— Чья бабушка? — опешила я, отодвигая подушку.

— По твои же словам — твоя, — невозмутимо сообщил мне Эмилио, пряча улыбку. — Процитировать?

— Не надо! — гордо отказалась я. — Мне уже всего хватило. На много лет вперед. Хочешь поделюсь?

— Не надо! — в тон мне ответил Филлипэ, стаскивая с меня одеяло. — Умру нецелованным.

— Лучше не трах… — начала я, потом покосилась на навострившую ушки Алекто. — Что за спешка с утра?

— Мы же на рынок идем, — напомнила мне девушка.

— Это я помню, — кивнула я, придерживая раскалывавшуюся на молекулы голову. — А при чем тут ты?

— А я как маскировка, — ошарашила меня Алекто. — Буду составлять кому-нибудь пару. Кем ты готова поделиться?

— В двойном размере возьмешь? — мрачно спросила я, с трудом спуская ноги с кровати.

— Столько я не выпью, — заверила меня Алекто, вытаскивая из небольшой сумочки у бедра склянку с прозрачной жидкостью. — На, глотни. Сразу все покажется прекрасным.

— Яд? — с надеждой спросила я, мечтая избавиться хотя бы от головной боли.

Крестовый поход под девизом «Три минус два это кайф» я могу отложить на время.

— Лекарство, — захихикала девушка, протянув мне пузырек. — Но если хочешь яду, могу организовать по дружбе.

Я выпила содержимое склянки и поняла, что жизнь прекрасна, когда в ней нет мужчин, и удивительно, почему они до сих пор есть.

— Две порции с добавкой, пожалуйста, — покачала я головой. Боль прошла, как и не было.

— Маруся, — укоризненно сказал Эмилио, накидывая на меня халат. — Я понимаю, что ты злишься. Но нельзя же так до бесконечности…

— Можно, — заверила его я и смылась в ванну, пока оставшиеся выясняли, есть ли в женщине сострадание. Договорились, что есть, но не у всех и не всегда. Я как раз оказалась исключением из правил.

Спустя какое-то время меня все же одели с боем. С боем, потому что я отбивалась и отстаивала свою независимость и суверенность. В итоге, чтобы не использовать слова, которых у меня целых два и оба активные, я все же собралась.

Мужчины на этот раз превзошли сами себя и пытались умотать меня по самую макушку, чтоб никто не догадался где я нахожусь.

— Сто одежек и все без застежек, — отмахивалась я от дополнительной смирительной рубашки на пуху и в золотом позументе. — Это не про капусту. Это про меня. А загадка «без окон, без дверей, полна горница бля..» — уп-с! — это про вас!

— Маруся, — ласково начал уговаривать меня Эмилио, соблазняя вторым плащом с тройной подстежкой и мехом. — Тебе будет холодно.

— Не в этом мире, — фыркнула я, опуская на лицо маску. — В этом мире мне может быть много, очень много и — «когда вы, сволочи, отстанете!».

— Пойдем, подруга, — подхватила меня под руку Алекто. — А то вы так классно ссоритесь, что хочется немедленно присоединиться и показать весомый аргумент.

— Моргенштерн? — с надеждой спросила я, выходя за порог комнаты и тут же оказываясь на руках у Филлипэ. Эмилио подхватил Алекто.

— Не-а, — счастливо ответила девушка. — Это уже прошлый век. Я сейчас веду переговоры о палице. Обещали сделать шикарную… под мою руку, с удлиненными шипами и свинцовой заливкой… Мням! Просто женская мечта.

— А про косметику поговорить не хотите? — процедил сквозь зубы синеглазый. — Тоже очень женская тема.

— А давай, — согласилась Алекто, обнимая Эмо за шею и приникая к его груди. — Как ты думаешь, дорогой, какой оттенок помады тебе пойдет больше всего?

— ОрнжОвый или бОрдо? — поддержала я животрепещущую тему.

— Я имел ввиду между собой, — прошипел Филлипэ, пока Эмилио хватал ртом воздух, не зная толи нас сразу послать, толи подождать и выбрать маршрут по заковыристей.

— А-а-а, — протянула Алекто. — Извини, не поняла. Ладно. Маруся, а ты в курсе, что хорошо воспитанная жена умеет пускать пыль в глаза, используя румяна, пудру и порошок для волос…

Мужчины скрипнули зубами, но мудро промолчали, пока им не выдали лекцию на тему: «Что из предметов женского обихода не считается опасным».

Наша компания вышла на воздух и нас с Алекто посадили в небольшую повозку, похожую на повозку рикши, только вместо человека там были впряжены два невысоких животных, напоминающих осликов. Но с двумя основными отличиями: ростом чуть повыше и рядом с ушами вперед выдавалась пара длинных острых рогов.

— У вас тут все рогатые? — удивилась я, разглядывая животных.

— Под «все» ты подразумеваешь и мужчин тоже? — понятливо спросила Алекто. — Все — возможно, но кто ж признается.

— Что, честность уже не в чести? — поддела я ее.

— Честность все больше в… не будем о темном, — фыркнула Алекто.

— Вы готовы? — поинтересовался Филлипэ, протягивая девушке поводья. — Только не гони. Мы пойдем следом.

— А что так странно? — полюбопытствовала я. — Могли бы на своих лосях поехать.

— На рынок? — засмеялась Алекто. — Там же развернуться негде. К тому же вагордов сразу сопрут.

— А этих? — кивнула я на рогатых ослов.

— Эти сами кого хочешь сопрут, — заверила меня собеседница. — Потом увидишь. — С гордостью: — Моя школа.

— А скажи мне, — решила я скоротать дорогу за занимательной беседой. — Что происходит в твоей семье?

— А что в ней происходит? — искренне удивилась девушка, бросая на меня косой взгляд. — Все как всегда.

— Твоя мама иномирянка? — в лоб спросила я.

— Ну да, — пожала точеными плечиками Алекто. — Откуда-то же мы появились…

— Вот и я спрашиваю: откуда? — вцепилась я в нее клещом.

— Мамочка была одной из наемных убийц в вашем мире, — покаялась девушка, подмигивая. — И никогда не могла забыть это достопамятное времечко, когда она укладывала мужчин к своим ногам одним взмахом кинжала. Наши маги разведали не так много чужих миров, но зато они могут заходить в разные эпохи.

— Да? Ой, как интересно… — пробубнила я. — Так она из прошлого?

— Да, — спокойно уронила девушка. — Для тебя это прошлое, для нее — настоящее.

— Что-то у меня концы… тьфу! — кусочки не сходятся, — призналась я. — Зачем бегать по разным эпохам?

— Как зачем? — девушка громко причмокнула и дернула поводьями, поворачивая повозку налево и выезжая на большую оживленную улицу. Подробней пояснила:

— Мужчин таскают из настоящего и будущего, как высокоразвитый материал для размножения. А женщин — из прошлого, чтобы страшный зверь «феминизм» не запустил свою когтистую лапу в нежную женскую душу.

— О как! — изумилась я. — А как же светлые идеалы Клары Цеткин и Розы Люксембург?

— Цветут, — заверила меня Алекто. — Прошлое прошлым, а женщины всегда стремились догнать и оторвать. Мамочку, например, уперли с королевского бала, где она выслеживала жертву. Так после этого понадобилось три мужика, чтобы доказать ей, как хорошо у нас жить. А в результате?..

— Что «в результате»? — подняла я брови.

— Мама так этим прониклась, — наклонилась ко мне собеседница. — Что стала хорошо жить одна, когда поняла, что три ребенка — это только разминка.

— Угу, — поежилась я. — А почему на вас такой дикий спрос? Вы же как бы… — и осеклась. Не хотелось напоминать про их возможную бездетность.

— Ты про детей? — помогла мне Алекто. — Так для соискателей это такие мелочи. Один из наших отцов восходил к основателям Теренции. И мы имеем приоритет на престол Дожа.

— То есть, — задумалась я. — Женщина не может носить корону Дожей, но муж женщины из твоей семьи имеет на это полное право. Так?

— Так, — подтвердила девушка, мастерски управляясь с поводьями. — И потом… кроме всего прочего, знаешь, почему в этом мире мужчины так охотятся за иномирянами, а особенно — иномирянками?

— Почему? — Похоже, есть что-то, чего я еще не знаю.

— Есть большая возможность, что и дети иномирян, особенно — подчеркиваю! — иномирянок спокойно смогут иметь детей. На третье поколение это обычно не распространяется.

— Мне тебя жалко, — призналась я, нервно передергивая плечами. Попробовала представить себе масштабы бедствия и вздохнула: — Это сколько же тварей на вас лезут!

— Уже гораздо меньше, — заверила меня подруга, кровожадно сверкая глазами. Улыбнулась: — Мы сильно проредили местное поголовье крупного рогатого скота. Тем более, мамочка решила, что ей скучно, и взяла всю контрабанду в свои слабые женские руки. И теперь вовсю пришпоривает всех важных персон, чтобы ручки не травмировать.

— Умная женщина, — закручинилась я. — От мужиков своих избавилась одним махом, остальных к ногтю прижала. Что еще нужно слабой одинокой женщине?

— Научить других? — засмеялась Алекто, привлекая внимание мужчин.

— Над чем веселитесь, драгоценные? — приблизился к боку повозки Филлипэ, видимо, начиная волноваться: а не научилась ли я еще чему-то особо ценному, чтобы лишить их особо ценного.

— Выясняем, возможен ли мир во всем мире, — сделала я честно-хитрые глаза.

— И как? — присоединился к нам Эмилио. — Выяснили?

— Конечно, — улыбнулась ему я. — Главное, вовремя отпустить в свободное плавание.

— Это правильно, — закивал Филлипэ. — Мужчина должен быть свободным, тогда он всегда возвращается к жене.

— Точно, — прошептала я на ухо давящейся от хохота Алекто. — Но иногда вперед ногами.

— А зачем мы едем на базар? — перевела я тему разговора, чтобы не объяснять мужчинам, почему у Алекто начались судороги.

— Нам хочется тебя побаловать, — переглянулись мужчины, явно что-то скрывая.

— Да-да, дорогая, — отдышалась девушка. — Побаловать. Вы завтра уезжаете к родителям Эмилио, и эти два показушника не могут тебя туда притащить без обручального ожерелья… — Поправилась: — Двух.

— И в чем подвох? — нахмурилась я, внимательно разглядывая слегка смутившихся Филю и Эмо.

— Увидишь, — пообещала Алекто. — Это еще одна из причин, почему я не хочу замуж. Такое на себе носить! Бр-р-р! — передернула она плечами. — Я у мамы когда эту гадость нашла — думала, специальное оружие.

— Каждый человек, — я пригвоздила тяжелым взглядом мужчин. — Сам кузнец своего счастья. То пальцы себе отшибет, то лоб поранит… Помните об этом.

— Тебе нотир носить пока не обязательно, — осторожно попытался успокоить меня дипломатичный Эмилио.

— Только после официальной церемонии, — влез откровенный Филлипэ.

— А муж что носит? — полюбопытствовала я.

— Такую же, — поведала Алекто. — Только чуть побольше и потяжелее.

— Класс! — повеселела я. — Будет к чему камень привешивать.

— Какой камень? — подозрительно осведомился синеглазый.

— Драгоценный, — пояснила я, хлопнув ресницами. И гораздо тише: — Мрамор, гранит, магнитный железняк…

Вот так, за неспешной беседой, мы выехали к оживленно кипящему людской активностью рынку. В глазах зарябило от всевозможных цветов торговых палаток и предлагаемых товаров.

Наша повозка подъехала к огороженному месту, где уже топталось, бодалось и лениво двигало челюстями целое стадо ездовых животных.

— Присмотри, — кинула поводья с межой монеткой подбежавшему мальчику Алекто.

— Как обычно.

— Да, высокая госпожа, — поклонился маленький бесенок в засаленной кацавейке. — В ставках участвовать будете?

— Безусловно, — улыбнулась девушка, позволяя снять с себя с повозки Эмилио. — Поставь от моего имени три к одному.

— О чем речь? — поинтересовалась я, оказываясь на руках у Филлипэ.

— И на эту высокую леди — тоже три к одному, — подмигнула мне Алекто. — Выигрыш обмоем в ближайшей харчевне.

Мужчины дружно застонали.

— Количество выпитого, — широко улыбнулась я синеглазому. — Будет обратно пропорционально зависеть от количества купленного.

— Намек понял, — прижал меня к себе мужчина, пробираясь через толпу к ювелирной лавке.

Спустя полчаса…

— Убийца! — орала я, покачивая в руках и в районе коленей пудовую обручальную шейную гривну темных. Это не гривна, это хомут, якорь, удавка! Да если я на себя это вздену, то шею себе сломаю! И палача не нужно, само сделается. Зато не буду мучиться…

— Дорогая, — попробовал утихомирить меня Эмо, — не стоит так волноваться….

— Душегубец! — повернулась я к нему, кивая на золотое колесо от телеги, выдаваемое за обручальный символ светлых. Чтобы носить его, надо быть не женщиной, а бронированным лосем, причем местным, который в полтора раза крупнее нашенского обычного.

Итог: в этих подтверждениях брачного союза от Эмо и Фили можно передвигаться исключительно лежа. Если тебя несут на носилках, и под шеей подушечка. Иначе — способ казни с особой жестокостью.

— Драгоценная! — пытался подступиться ко мне Филлипэ. — Это всего лишь скромное ожерелье на каждый день…

— Убью! — тихо пообещала я, начиная раскачивать обручальную гирю как ядро для метания.

— Может, тебе показалось это слишком скромным, — неправильно понял мои оифовенные слова Эмилио. — Мы можем попросить хозяина подобрать что-то более… богатое.

— Ты его сначала с потолочной балки сними, — посоветовала Алекто, опфовеиио забавляясь.

— Зачем? — нахмурилась я, поднимая голову и обозревая ювелира, сидящего, будто канарейка на жердочке под потолком. — Пусть там посидит! Лишние трупы нам не нужны!

— Высокая леди, — пролепетал несчастный. — Если это возможно, то не могли бы вы перенести ваши изумительные чувства наружу и дать им волю там? У меня дети. Мне их нужно кормить, а если вы начнете швыряться предметами брачного туалета, то кормить мне их будет нечем!

— Брачный туалет — это круто! — пришла я дикий восторг и хорошее настроение. — Я бы даже сказала — бракованный сортир! Но постараюсь выглядеть хорошо воспитанной женой и…

— Пошлю вас прилично! — закончила за меня Алекто.

— Радость моя, — попытался внести мир в нашу войну Эмилио. — Это просто необходимо для подтверждения твоего статуса. Ты же не хочешь…

— Не хочу, — перебила его я. — Не хочу ползать, удавливаться и быть расплющенной двумя ошейниками.

— Ты должна! — проявил норов Филлипэ.

— Кому я должна, тех прощаю, — донесла я до его грецкого ореха, ошибочно выдаваемого за мозг. — Остальные пусть становятся в очередь.

— Но это же традиция, — снова сунулся в нашу трогательную беседу Эмилио.

— Да ради бога! — шмякнула я на прилавок шейную гривну, устав держать этот блин для тренажера.

Гривна благополучно проломила дерево и устремилась к полу.

— И вот это ждет каждого поработителя! — прокомментировала я, обводя пальцем дыру в прилавке. — Я вот никак не пойму, если я вам так надоела, то почему нельзя меня прикончить попроще милосерднее, менее экзотичным способом?

— Магдалена! — заорал Филлипэ, грохнув кулаком по второму прилавку. — Как у тебя язык повернулся такое сказать!

— Влево и вправо, — пояснила ему я, совершенно не реагируя на его гнев. Зато на это прекрасно отреагировал ювелир, сверзившись с потолочной балки на шею Эмо.

— Красавец, — сообщила мне Алекто, подпихивая локтем в бок и ласково улыбаясь ошарашенному хозяину лавки, сидящему на плечах у обалдевшего Эмилио.

— Который? — озадачилась я, покусывая губы.

— Оба, — хмыкнула девушка. С намеком: — И так все дружно, по-семейному.

— Магдалена! — рявкнул синеглазый, стаскивая застывшего ювелира с друга, не зная куда пристроить потерявшего ориентацию мужчину. Не в смысле — половую, а в смысле вообще потерявшего. — Ты обязана подчиняться мужу!

— Алекто, — нахмурившись, я повернулась к девушке. — В ближайшей харчевне подают самогон?

— Спрашиваешь, — кивнула собеседница, подмигивая Эмилио. — И самогон, и пиво, и вино…

— Пошли, — остановила ее я. — Будем учиться смешивать коктейли.

— Дорогая, — Эмо аккуратно посадил ювелира на прилавок. — Прошу заметить, что очень опасно пить напитки в незнакомом месте.

— Заметил? — фыркнула я, наблюдая, как оживился ювелир. Мужчина вытащил из пролома свое изделие и сдувал с него пыль и щепки. — Гордись, — и выскочила наружу.

— Куда?!! — возмутился Филпипэ, беря след. Но ювелир не дремал и со словами:

— А кто будет платить? — стреножил его брачной гривной.

— Уп-с! — врезалась я в мужчину, проходившего мимо. — Извините, случайно.

— Смотри куда… — повернулся ко мне… эльф. Ухоженный, сытый, довольный жизнью, в приличной темно-зеленой одежде. Вид уж никак не гаремного пленника. — Простите, высокая леди, не увидел, кто оказал мне честь своим прикосновением…

— Еще немного сладкого, — ядовито сообщила ему я, — и мы увязнем тут как мухи.

— Что? — нахмурился ушастый. — Высокая леди изволила что-то сказать?

— Высокая леди, — передразнила его я. — Хочет сказать, что когда тебя продавали, то изъяснялся ты более человеческим языком. — Широко улыбнулась: — Мне даже нравилось.

— А вы откуда знаете? — нахмурился мужчина.

— А кто тебя, самоубийцу, в хорошие руки пристроил? — возмутилась я, поправляя маску. — Вон как тебя жена хорошо кормит, — ткнула я пальцем в плоский живот эльфа.

— То есть вы… — хлопнул он на меня ресницами, открывая рот. — То существо?..

11отряс головой, неверяще посмотрел на меня и опять потряс головой.

— В сущности — да, — кивнула я. — А по существу — нет. Поскольку женщина тут существом не считается!

— Магдалена! — выскочила за мной Алекто. — Ой, какой хорошенький! Твой?

Меня передернуло:

— Боже збави! Своих двоих не знаю куда деть! Нет, — отказалась я сразу. — Чужой. Я только слегка прикоснулась к прекрасному.

— Высокая леди, — отвесил поклон девушке мужчина, внимательно изучая нас. В это время из палатки выскочил взъерошенный Филлипэ в маске набекрень и Эмилио с ювелиром на шее, болтающимся вместо ожерелья.

— И года не прошло, — пояснила я эльфу. — Прикинь, эти два безумца думают, что если ошейник из золота, то он ничего не весит.

— А что вы ищете? — поинтересовался д линноухий.

— Брачную удавку для них и что-то изящное для меня, — кокетливо улыбнулась я.

— Магдалена! — в который раз напомнил мне партийную кличку Филлипэ, отцепляя несчастного ювелира от друга и отсыпая ему монет за моральный, материальный, физический, ментальный и духовный ущерб. Неважно, что повторяется — главное, названия разные.

— Мне кажется, — улыбнулся эльф и вверг Алекто в эльфорию, — я смогу вам помочь. Не соизволят ли высокие лорды и высокие леди проследовать за мной?

— Леди всегда готовы, — заверила его я, косясь на эльфующую девушку. — А у лордов выхода нет. Только вход и исключительно по пропускам.

Эльф тонко улыбнулся и повел нашу компанию в место, где мечты становятся реальностью за наши деньги.

Оказалось, что ушастый теперь владел ювелирной лавкой.

— Я делаю изделия под заказ, — пояснил он нам. — Кстати, меня зовут Белегохтар.

— Это совсем некстати, — пробурчал злющий синеглазый.

— А как зовут прекрасных высоких леди? — галантно поинтересовался эльф.

— Высоких леди, — заиграл желваками на щеках Эмилио. — Зовут высокие леди!

— Какие прекрасные имена, — спрятал усмешку длинноухий.

— Поскольку уже весь рынок слышал, как эти двое орали, — влезла я. — То можешь называть меня Магдаленой и очень приятно познакомиться.

— Что ты можешь нам предложить? — окончательно вышел из себя Филлипэ, истекая ревностью от общей неудовлетворенности.

— Не так много, — вежливо улыбнулся эльф и достал две резные шкатулки.

Вот честно скажу, такой красоты мне еще видеть не довелось… Представьте себе кружевной воротник блузы. Представили? На месте обычного кружева — обрамленные в золото камни.

Одна половина ожерелья, правая — темно-синие сапфиры, аметисты и танзаниты, узорчатый закругленный краешек, словно двойная тесьма «воротника» — белые слезинки— алмазы. Камни подобраны таким образом, что цвет меняется в направлении спины от темно-синего к светло-светло-голубому, почти водянистому.

Вторая половина — лилово-аметистовая. Самые яркие — розовые сапфиры, рубины турмалины и шпинель постепенно меняют тон от ярко-розовых до светло-розовых аметистов, а далее — бело-розовых алмазов. Все это чудо-кружево спереди венчалось очень крупным квадратным камнем-кулоном, прозрачным темно-синим не то сапфиром, не то аметистом, а сзади застегивалось на практически незаметный бриллиантовый замочек.

И он выглядел невесомым, как… не знаю… пух! Ожерелье радовало глаз, руки сами тянулись к нему. Правая половина, как я понимаю, ясно указывала на участие в брачном договоре Филлипэ, олицетворяя его темную сторону, левая — на Эмилио, подчеркивая его глаза и воплощая традиции светлой стороны.

Вещь была… безупречна. Фантастическая, необыкновенная, она сказочно подходила именно нашей троице, избавляя меня от лютой смерти через перелом шеи.

Но и это не все!

Эльф достал и показал нам мужские версии брачных ожерелий — светлую и темную. В темном варианте вокруг шеи ложилось гладкой волной широкое плоское ожерелье— цепь желтого золота с одним-единственным камнем — голубым сапфиром размером крупнее моего, с доброе голубиное яйцо. Как потом выяснилось, то был голубой бриллиант.

Светлый вариант отличался другим плетением, золото было белым (или платина? Я сразу не поняла), а камень-кулон — светло-розовым, почти прозрачным. Я подумала — аметист или розовый топаз, но потом меня уверили — тоже бриллиант.

Даже моих невозмутимых мужиков проняло до печенок.

— Берем, — мгновенно отреагировал синеглазый. — Сколько?

Эльф, не чинясь, назвал цену. Эмилио показал, какие у лемура глаза.

— Я понимаю, что это недешево, — изогнул одну бровь длинноухий. — Но если вы возьмете в руки, то поймете — почему.

Я тут же схватила женскую брачную гривну:

— Она же ничего не весит! — удивленно выдала я, не зная, как соотнести размер, объем и вес.

— А сейчас? — щелкнул пальцами Белегохтар и мои руки мгновенно оттянула тяжесть. Эльф снова щелкнул пальцами и все вернулось обратно.

— Скажи мне, мастер, — проникновенно посмотрела я ему в глаза. — А эта гривна или пектораль… она в тыкву в полночь не превращается?

— Вы платите — мы гарантируем! — четко заверил меня эльф. — Владельцам пожизненная гарантия.

— Что-то мне подсказывает, — сощурилась я в ответ. — Что кто-то с большими ушами точно знает расположение моего мира…

— Что-то мне подсказывает, что кто-то с большими ушами ничего тебе не скажет! — с нажимом перебил меня Эмилио. Проурчал: — Если хочет и дальше жить с этими ушами.

— А если не хочет? — мурлыкнула Алекто. Стрельнула глазками: — Ты и без них красавчик…

— Моей жене мои уши нравятся, — абсолютно спокойно отреагировал белокурый эльф, не реагируя на злобные выпады. С достоинством ответил мне: — Где ваш техногенный мир, высокая леди, я знаю, был там неоднократно, но сейчас связан магами и перемещаться не могу. Так что знания мои бесполезны.

— Жалко, — скуксилась я. На глаза моментально навернулись слезы. — У меня острый приступ ностальгии по родине. Хочу удовлетворить только его, не включая этих двух жаждущих.

— Магдалена! — предостерегающе вякнул Филлипэ. — Не стоит делиться с посторонними нашими интимными подробностями.

— А кто здесь посторонний? — удивилась я. — Он? — кивнула на ушастого. — Он почти как брат, как родственник. Мы с ним та-а-акое плечо в плечо прошли. И чуть до палача не дошли! Оба. Это сильно сплачивает! К тому же ты серьезно думаешь, что взрослый женатый мужик будет наивно полагать, что мы втроем собираемся попеть революционные песни?

— Для чего вы собираетесь, — дипломатично заметил эльф, принимая от синеглазого увесистый кошель. — Я догадываюсь, но комментировать не могу. Семейное право неприкосновенно…

— Какие правильные слова, — закивал Филлипэ, пряча шкатулку в недрах плаща.

— … Для женщины, — закончил ушастый, не сбиваясь с мысли. — Женщина — это центр семьи.

— У вас замечательные изделия, — тут же влез Эмилио. — Но нам пора!

— Когда разведешься, красавчик, — состроила Белегохтару глазки Алекто. — Забудь, как меня зовут и где я живу. Ладно? А то вспомню, через пятьдесят лет гляну, какая я старая, в зеркало и захлебнусь слюной от вожделения.

— Конечно, высокая леди, — сверкнул белоснежными зубами мужчина. — Как пожелаете. Да и к тому времени я вам уже буду не нужен.

— Это ты моей мамочке скажи, — хихикнула девушка. — Она после трех мужей до сих пор отойти не может. Сначала восторгается, как это здорово, потом вспоминает — как часто и матерится.

— Нам пора, — подхватил меня на руки синеглазый и вытащил наружу.

— До свидания, Белегохтар! Будь счастлив! — успела крикнуть я, помахав рукой.

— До свидания, высокая леди, — прищурился мне в след эльф, делая какой-то странный пас красивыми длинными пальцами. — Да пребудет с вами защита!

— Какой милый! — восторженно поделилась со мной Алекто, путешествуя на руках у Эмилио. — Ты не говорила, что у тебя такие интересные знакомые есть.

— У нее нет интересных знакомых! — быстро заверил девушку злой Эмилио. — У нее есть интересные потенциальные трупы, если они посмеют приблизиться к нашей жене.

— Какой ты грозный, — улыбнулась я. — Мне уже бояться или как?

— Маруся, — жарко шепнул мне на ушко синеглазый. — Тебе не нужно ничего бояться. Мы всегда рядом.

— Этого я как раз и боюсь, — резко приуныла я. — Что вы рядом…

— Родная, — остановился среди толпы Филлипэ, еще сильнее прижимая меня к себе. — Я сильно виноват перед тобой, признаюсь. И сделаю все, что в моих силах, чтобы загладить свою вину. Но это не значит, что я не буду тебя защищать и оберегать так, как считаю нужным.

— Звучит угрожающе, — поделилась я с ним.

— Привыкнешь, — заверил меня Филлипэ, продолжая движение. — Мы специально поедем к Эмилио, чтобы ты посмотрела, как живут наши семьи и научилась себя вести как положено хорошо воспитанной жене.

— Эмилио, — позвала я второго. — А у твоих родителей погреб есть?

— Есть большой винный подвал, — отозвался Эмо. — В замках обычно нет мелких рытых погребов.

— Сойдет, — удовлетворенно кивнула я.

— Зря ты это сказал, — усмехаясь, сообщила сиреневоглазому Алекто. — Теперь она туда пророет подкоп прямо из вашей спальни.

— Там каменные полы, — попытался разочаровать девушку собеседник.

— Значит, пробьет, — поправилась она, предчувствуя развитие событий. — Так что если упадешь в яму, не забудь прихватить с собой кружку.

— И за что мне это!!! — раздался громкий визг. — Почему я не прошел мимо этих двух скотин?!!

— Это он о ком? — полюбопытствовала я.

— Сейчас увидишь, — Алекто улыбалась как кошка, объевшаяся сметаны.

Зрелище было достойное цирка. Те ослики, которых мы оставили у коновязи, видимо, слегка поразвлеклись, насобирав себе на рога целую гирлянду из мужчин неприметной внешности.

— За что они их? — разглядывала я экстравагантные украшения для рогов.

— Увести хотели, — фыркнула Алекто. — Но чтобы увести рируна, которого выдрессировала Мэгер, нужно быть гением. И знать язык рирунов.

— Они еще и разговаривают? — опешила я. — Как люди?

— Как рируны, — хихикнула Алекто. — Жесты они понимают. Определенные.

— А-а-а, — успокоилась я.

— Высокая леди, — подскочил к нам малец с двумя небольшими кошельками. — Это ваш выигрыш. Вы в следующем месяце приезжайте. Будет ярмарка и много приезжих, которые еще не знакомы с вашими животными.

— Договорились, — кивнула Алекто, небрежно перекидывая мне один из тяжелых замшевых кошельков с неприметной анаграммой.

— Спасибо, — обрадовалась я неожиданным деньгам, ловя личное бренчащее богатство. — А…

— Алекто, — яростно прошипел Эмилио, усаживая девушку в повозку. — Зачем ты снабдила Марусю деньгами?!! Мы на что?!

— Каждой женщине нужен в этом мире твердый оплот, — мило улыбнулась славная девушка. Покрутила плечами и шеей, разминая их, и спокойно закончила умную мысль: И это кошелек, набитый золотыми монетами, если кто-то не понял.

— Высокая леди! — жалобно позвал один из нанизанных на рога. — Мы уже можем идти?

— Да не вопрос, — легко согласилась Алекто. Поглядела по сторонам и взревела: — Стража!!!

Не то ослики, не то кони аж присели. На ее крик мгновенно примчалась ватага стражников, скорей всего, карауливших неподалеку.

— Эти добрые люди и славные приезжие уже готовы идти в тюрьму, — сообщила страже девушка, запихав старшему в руку монетку. — На первый раз… Если хочешь работать в чужом городе, — поучительно сказала дева, глядя в упор на стражу, — глав местных цехов надо знать… — Перевела огненный взор на понурившихся конокрадов: — Потому что иначе во второй раз они поедут на кладбище.

— Высокая леди та-ак добра, — отреагировал просящий, когда его осторожно снимали с рогов и передавали по цепочке следующему стражнику. Вскоре наступило равноправие: каждому воришке по потной подмышке.

— Видишь, как мало нужно человеку для счастья, — заметила Алекто, помахав рукой удаляющейся процессии. — Всего лишь отсутствие рогов.

— Бриллиантовая слова, — согласилась я с ней.

Мы выехали с рынка и потащились в сторону дома по дороге, поддерживая ничего не значащий разговор, поскольку рядом крутились два коршуна, которых давила жаба.

Не успели мы войти в дом, как к нам навстречу выскочила Амели и мрачно приказала:

— Быстро собирайтесь! Через час вас отвезут.

Филлипэ вопросительно поднял правую бровь.

— Иначе рискуете застрять, — объяснила почтенная дама. — К нам скачет гонец с приказом полностью перекрыть выходы в порт и в море до выяснения особых обстоятельств.

— Понятно, — нахмурился Филлипэ, мгновенно помрачнев. — Мы скоро будем готовы.

И дальше все закрутилось со скоростью света. Мужчины быстро сгребли пожитки с помощью слуг. Мы наспех попрощались с Ронаддо и семьей Амели и вышли, сопровождаемые Тисси.

— Я провожу вас до судна, — объяснила девушка. — Иначе капитан не выйдет в море.

— Спасибо, — ответил Филлипэ, усаживая меня впереди себя.

И мы помчались, как ветер, в сторону порта! Там Тисси нашла неприметную посудину, больше похожую на лоханку, чем на гордый флагман и что-то долго объясняла кивающему капитану.

— Все на борт! — спустя какое-то время махнул нам капитан, удовлетворенный объяснениями.

— Приезжай, — сжала меня в крепких объятиях Тисси. — С тобой весело.

— Постараюсь, — не стала я ничего обещать, не зная, где окажусь в следующий раз. В данный момент можно было планировать лишь отсутствие каких-либо планов.

Меня перенесли на судно. Вагердов оставили на попечение Рева и Тэна. И мы отплыли.

Я стояла, зажатая двумя мужчинами, смотрела на удаляющийся берег и думала о том, что мне еще преподнесет судьба.

— «Ты справишься, — заверил меня внезапно появившийся Хаос. — Нет ничего в этом мире, способного противостоять воле и упорству»

— «Есть, — буркнула я в ответ. — Два осла, что стоят рядом»

— «Возможно, — хохотнул бог. — Но не торопись судить, ребенок».

— Маруся, — притиснул меня к себе Эмилио. — Завтра ты познакомишься с моей семьей. — Глянул тепло на меня своими невозможно аметистовыми глазами-озерами: — Д ля меня очень важно, чтобы ты им понравилась.

— Понимаю, — ответила я. — А для меня важно, чтобы они понравились мне.

— А то что? — насторожился Филлипэ.

— Ничего, — пожала я плечами. Толку все шовинистам и баранам объяснять? — Эй, куда вы меня потащили?

Но кто б меня спрашивал?

Дальше в полумраке маленького кубрика началась эпопея «Трое в лодке, не стесняясь собаки», но эта часть жизни в мире с ненормальной рождаемостью так мне надоела, что я на этот раз о ней умолчу.

Нет! Не умолчу!

Когда в тебе сразу двое — молчать не хочется. Хочется орать. Что — неважно. Или «уйди, противный, ты мне внутри мозоль натер!» или «Не останавливайся, давай еще!». Я орала и то, и то поочередно.

Мои партнеры решили играть в этот день роль льда и пламени. Эмилио на фоне предельно, необычно жесткого Филлипэ, казался мягким и покладистым, но когда я подняла глаза на своего «светлого» мужа, то чуть не испугалась. Глаза убийцы. Светлые глаза убийцы с то расширяющимися, то сужающимися черными точками зрачков. Словно ядовитая змея перед самым броском, дикий зверь перед тем, как кинется грызть горло.

Я так и не поняла, на кого сердились Эмилио с Филпипэ, но точно не на меня. В этот раз они были нежны до умопомрачения, но держали меня крепче крепкого, под звуки мерной качки и ударов весел, передавая меня друг другу и постепенно раздевая.

Когда на мне практически ничего не осталось, я осталась в бесстыдно расстегнутой спереди мужской рубашке. Меня положили спиной на лавку, голова легла на колени Филпипэ, а Эмо взялся со всем пылом изголодавшегося за пару дней мужчины доводить меня до состояния несопротивления. Сначала меня обтерли слабым розовым уксусом. Не скажу, что в восторге, но какой ни есть — а все-таки антисептик. Потом долго и тщательно вытирали льняным полотенцем, попутно вылизывая некоторые части языком.

Естественно, Филпипэ присвоил себе верх, а Эмилио — низ. Сиреневоглазый выглядел, словно кот, дорвавшийся до валерианки. Даже мурчал и терся о ноги и живот, как огромный кот.

А Филпипэ ласкал мне только рот, шею и грудь, но так, что через пять минут его ласк я превратилась в безвольное желе. Даже обидно как-то. Другая на моем месте после стерци и того, что случилось, давно бы стала фригидной и от нее бы отстали, а я неправильная какая-то: им каждый раз удается меня раздразнить, довести до потери самообладания.