Требуется эльфийка орку на хозяйство (СИ)

Глава 6

— Ты собирался пойти в таверну? — Сильвия замирает посреди кухни, глядя на меня удивлённо. — Так отчего же не пошёл?

— Да как-то беспокойно было за тебя, — признаюсь я потупившись.

— Эй, да ты чего⁈ — посмеивается она неловко. — Я ж не жена тебе, чтобы за меня беспокоиться. Если хочешь, иди, твои наверняка ещё там.

Я так спешил домой, что теперь её отстранённость кажется мне грубой. Но потом я замечаю, как она неловко улыбается и убирает волосы за ухо. Выходит, ей всё же приятно. За то короткое время, что мы живём вместе, я успел выучить некоторые её повадки. По ним я уже умею читать то, о чём она не говорит.

— А ты не хочешь пойти со мной? — я смотрю на неё с надеждой. — Пить тебе вряд ли будет полезно, а вот поесть… Хозяйкина похлёбка любого исцелит.

Она делает вид, что думает, но я уже вижу, как загорелся её взгляд. В конце концов, она кивает и уходит к себе собираться. Я оглядываю идеально убранную кухню. Вот же. Говорил ей, чтобы отдыхала сегодня, а она…

Мы идём по вечерним улочкам молча. С гор на деревню наползает туман, делая воздух прохладным и влажным. Собаки грызутся из-за кости у забора, у одного из окон смеются девушки, занятые рукоделием. Из кузни всё ещё слышится стук молота. Жизнь вокруг кипит, но я сосредоточен на эльфийке рядом. На её походке, на лёгкой осторожности, с которой она ступает. На шелесте её длинной юбки. На том, как Сильвия прищуривается от света, выглядывающего из дверей таверны.

Когда мы входим в таверну, гул разговоров на мгновение стихает. Мои подчиненные, рудничные парни, крепкие, привычные к чёрной работе, радостно машут мне. Я киваю и направляюсь к ним. Но когда взгляды их обращаются к Сильвии, атмосфера заметно меняется. Некоторые не скрывают удивления, другие — неприязни. Один из старших рабочих щурится, глядя с подозрением.

— А ты надолго к нам, эльфийка? — спрашивает он, опершись локтями на стол.

Сильвия не теряется. Смотрит прямо с лукавым огоньком.

— Пока Фортис не выгонит. Или пока в его доме не останется для меня работы, — она делает паузу, а потом добавляет, с напускной серьёзностью: — Но это вряд ли случится. Ибо он каждый день мне её только прибавляет.

Я, усмехнувшись, киваю. Мол, всё так и есть. Но больше никто не смеётся. Рабочие переглядываются. Лица их хмурые, сдержанно возмущённые. Я знаю, о чём они думают. Наверняка решили, что Сильвия живёт со мной из-за денег, и навоображали себе всякого. Оно и понятно, ведь она красавица, а я страшный и зелёный. Они не знают, как много она делает для меня каждый день. Гораздо больше, чем может покрыть один серебряный в неделю.

Напряжение повисает в воздухе. Сделав несколько глотков из кружки, я пытаюсь повернуть разговор в другое русло, но ничего толком не выходит. Словно что-то треснуло в этом пространстве, и щель никак не заткнуть. После второй пинты Сильвия ставит кружку на стол и поднимается.

— Пойду подышу, — бросает она, не дожидаясь одобрения. — Жарко тут.

Она уходит, не оборачиваясь. Я замечаю, как полукровка провожает её задумчивым взглядом. Потом смотрит на меня.

— Добрый ты, бригадир, — произносит один из рабочих. — Я бы не стал терпеть насмешек в свой адрес.

— Так на что тут обижаться? — пожимаю плечами я. — Сильвия и вправду много сделала для того, чтобы навести порядок у меня дома. А ещё благодаря ей я каждый день ем эльфийскую кухню. Кажется, что даже здоровее стал.

— Если тебе хозяйка нужна, надо было жениться, — замечает другой рабочий. — В деревне много одиноких орочьих женщин.

— Скажу тебе то же самое, что сказал хозяйке Розарии: жене внимание нужно. И защита, — отвечаю я слегка раздражённо. И чего они привязались ко мне? Поговорить, что ли, больше не о чем?

— А этой что, защита не нужна? — спрашивает полукровка, глядя на дверь.

Из-за неё слышатся крики и шум. Мне начинает казаться, что я слышу голос Сильвии. Сердце тревожно сжимается. Быстро поднимаюсь и спешу на улицу. Мои рабочие идут за мной.

Стоит мне шагнуть за порог, как я замираю. В скудном свете фонаря я вижу Сильвию, дерущуюся с какими-то проходимцами в капюшонах. Она движется стремительно между противников, почти не ступая на свой протез. Её удары сильны и точны, лицо искажено яростью и жаждой возмездия, волосы зловеще развиваются на ветру. Она одновременно ужасна и прекрасна сейчас.

— Что за демон в неё вселился? — качает головой один из рабочих.

— Признаю, — бормочет полукровка себе под нос. — Этой защита не нужна.

Сбив с ног последнего противника, не сумевшего убежать, Сильвия усаживается на него сверху и начинает ожесточённо бить по лицу.

— Суму мою захотел⁈ Угрожать вздумал⁈ А как тебе такое⁈ — рычит она сквозь зубы.

Я понимаю, что если не вмешаюсь, то она точно убьёт грабителя. И не то чтобы мне жалко того, но я не хочу, чтобы Сильвию боялись здесь и избегали. Кажется, что она только начала новую жизнь.

— Сильвия! — зову я её зычно и громко.

Та замирает и медленно поворачивается на меня. Осознание накрывает её постепенно. Она смотрит на побитого грабителя, что, кажется, потерял сознание, затем на свои окровавленные руки. Потом закрывает дрожащими ладонями лицо и начинает плакать.

— Она ведь на войне ноги лишилась? — вполголоса произносит полукровка. — Я слышал, такое бывает с бывалыми вояками. Гнев застилает глаза и, кажется, как будто снова вернулся в былые дни.

Я вздыхаю смиренно, подхожу к Сильвии и поднимаю её.

— Идём-ка домой, милая, — говорю, потрепав её по плечам. Эльфийка поднимает на меня испуганный взгляд. Потом выдыхает и кивает.

Я даю ей опереться на себя. Она прихрамывает ещё больше, чем обычно. Должно быть, что-то стало с протезом во время драки. Стоит ли удивляться? Я ведь видел, как сильно он натирает при обычной ходьбе.

У деревенского колодца она просит остановиться. Я набираю для неё воды. Сильвия жадно пьёт прямо из ведра, а после умывается остатками. Без кровавых следов на щеках она начинает мне казаться обычной, нормальной. Сама Сильвия избегает смотреть мне в глаза. Я начинаю думать, что она и от моей помощи отказалась бы, если бы могла идти сама.

Когда мы выходим на тропу, ведущую к дому, я беру её на закорки. Она обнимает меня сзади за шею, и я ощущаю её дрожь.

— Прости меня, Фортис, — говорит она еле слышно. — Я не хотела портить всем веселье.

— Я не сержусь на тебя, так что тебе незачем просить прощения, — отвечаю я, придерживая её ноги и отдельно протез.

— Тебе нельзя быть таким добрым со мной, — продолжает она, положив голову мне на плечо. — Я ведь так и влюбиться в тебя могу.

— Ну так и влюбись, — отвечаю я, не зная точно, шутит она вновь или же говорит серьёзно. Но моё сердце всё равно бешено колотится в груди.

Сильвия замирает, кажется, даже дышать перестаёт. Я тоже замираю на месте. Жду, что она рассмеётся или скажет что-то. Но она вдруг снова начинает плакать. Я присаживаюсь и аккуратно опускаю её на траву. Затем разворачиваюсь и сажусь на корточки перед ней.

— Ты не шутишь… я правда могу? — спрашивает она, вытирая глаза.

— А ты не шутишь? — резонно спрашиваю я. Но потом касаюсь её щеки. — Эх, вот ведь сырость развела. Всё же странные вы, эльфы. Только что ты дралась точно зверь, а теперь слёзы льёшь.

— Ты мне нравишься, Фортис, — она отводит взгляд. — Я этого совсем не планировала, когда просилась к тебе на работу. И не знала, что орки бывают такими.

— А я не знал, что могу понравиться кому-то настолько привередливому, — усмехаюсь я и глажу её по голове. — Но осознание этого делает меня счастливым.

— Значит, я могу остаться с тобой? — спрашивает она с надеждой. — Знаешь, я ведь могу выйти из себя однажды и поранить тебя…

— Мне бы этого не хотелось, — признаюсь я. — Но если такое случится, думаю, я смогу это пережить.

Слабая улыбка трогает её губы. Сильвия бросается мне на шею с такой силой, что я теряю равновесие и валюсь в заросли ромашек на другой стороне тропы. Она устраивается на мне сверху. Я обвиваю её тонкую талию руками. Глажу по спине. Она склоняется к моим губам и целует. Я ощущаю, как-то самое волнение просыпается внутри. Жар проходит по телу.

Её губы сладко-солёные на вкус. Поцелуи жадные, отрывистые. Она то и дело заглядывает мне в глаза, словно желая убедиться, что я не передумал. Чтобы показать свои намерения, я стягиваю с себя рубаху, а после забираюсь ладонями под её одежду. Она выглядит удивлённой, но довольной. Её дыхание становится тяжёлым, горячим. Оно обжигает мою кожу. Сильвия целует мою шею, ощупывает ладонями мышцы на плечах и груди, потом возвращается к губам. Повторяет это несколько раз, пока возбуждение становится нестерпимым.

Небо над нами полное звёзд, словно кто-то небрежно рассыпал кристаллы. Вокруг стрекочут сверчки. Где-то вдали в деревне слышны людские голоса. Но всё это становится неважным. Для меня сейчас есть только Сильвия. Её глаза, отражающие звёздный свет, тяжёлое дыхание, её нежная кожа с выступающими кое-где шрамами, и от этого не менее прекрасная, её голос, когда она произносит моё имя. Мне хочется, чтобы этот миг длился вечно.