Товарищ маг

Глава 13

— Всё, обложили нас основательно, выдохнул капитан и недовольно посмотрел на меня. — Зачем ты влез? Говорил же, ничем хорошим это не закончится.

— Не тебе решать, собака, чем господин занимается! — Зло рявкнул Юра, от возмущения позабыв назвать меня как полагается в этой стране.

— Очень странно, товарищ капитан, слышать от вас такие речи, — возмутился я. — Я присягу не давал, а защищаю народ от немцев, а ты постоянно бурчишь, как будто тебя тревожит то, что я уничтожаю фашистов.

— Ты слишком ценен для страны, — проворчал он. — Ладно, чего уже теперь обсуждать, что делать будем?

Зажали нас на самом деле основательно, сотрудники НКВД перебили немало фашистов, не жалели никого, да и после увиденного жалеть их не стоило. Сразу уходить не стали, три часа немцы вообще ничего не предпринимали, постреляли в нас танками с большого расстояния и на этом всё. Потом их отвлекли наши солдаты, всё же в штабе знали о прорыве, поэтому бросили резервы на его ликвидацию. Как уже было сказано, лес был небольшим, выжившие беженцы успели его пересечь и выйти с другой стороны. Там тоже сильно стреляли, но кому-то удалось прорваться к своим, именно оттуда пришли наши солдаты. Едва мы получили известие о том, что можно уходить, как тоже рванули в противоположную сторону.

Только ничего хорошего из этого не вышло. Солдат, которых бросили в бой командиры нашей армии, уже смяли, силы были слишком неравны. В общем, зажали нас основательно и уже начали подтягивать дополнительные силы, и не только пехоту, но и технику. В лес, точнее в рощу, фашисты не совались, видно сильно мы их шуганули. Даже бойцы НКВД смотрели на меня с некоторым уважением, не ожидали, что смогу выкинуть подобное.

Ещё одна проблема была с нашими строптивыми девушками, не пожелавшими уходить с остальными беженцами. Ладно Васька, она ещё совсем молодая и глупая, возможно, думала, что мы непобедимые, но вот Катерина. Хотя её нельзя винить в глупости, я ведь пообещал вырастить руки, вот и не стала уходить, справедливо решив, что есть вероятность никогда меня больше не найти. Хорошо, что беженцы забрали с собой раненых, правда, у нас в строю сейчас было пять бойцов вместе с капитаном, две девушки и я со своим охранником. Так себе силы, особенно если учесть, что о нашем присутствии знают и явно не собираются отсюда выпускать. Обложили со всех сторон, прорваться или уйти незаметно не было никакой возможности.

Само собой, я уже начал догадываться о том, что меня хотят взять живьём, да и Звягинцев тоже это понял. Сейчас мне следовало опасаться не только немцев, но и своих, например, того же капитана. Он ведь явно попытается сделать всё, чтобы моя тушка не попала к фашистам, разве что мёртвая. Улучив момент я переговорил с Юрой, чтобы не расслаблялся и ждал пакостей не только от немцев, но и от своих, мало ли какие насчёт нас приказы отданы капитану. Он меня понял и теперь старался держаться так, чтобы все были у него на виду, ну и не спускал с них глаз.

— Наверняка наши попытаются закрыть прорыв, — попытался я подбодрить Звягинцева. — Не стоит переживать, просто подождём.

— У немцев хватит самолётов, чтобы перепахать всю эту рощу, — усмехнулся мужчина. — Дождаться бы.

— Пушек тоже хватит, — кивнул я, — но пока не стреляют.

— Не стреляют, — согласился со мной капитан. — Это меня тоже сильно тревожит.

— Какое сегодня число? — Спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Мой вопрос вызвал недоумение среди бойцов.

— Двадцатое июля, — проворчал капитан. — А что?

— Ничего, — пожал я плечами. — Просто у меня двадцать первого день рождения.

— Если до завтра доживём, то обязательно поздравлю, — буркнул Звягинцев.

— Доживём, — растянул я губы в улыбке, — обязательно доживём. Товарищ капитан, если немцы тут, значит, Смоленск уже взят.

— Совсем дурак, что ли? — Разозлился Звягинцев, которому очень не понравилась моя улыбка. — В Смоленске штаб и полно солдат. Просто фашисты умудрились где-то обойти наши силы и прорваться, взять город они так запросто не смогут.

Несмотря на то, что совсем недавно мы увидели массовое убийство мирных жителей, были причины и для хорошего настроения. Из истории я помнил, что фашисты взяли Смоленск семнадцатого июля, а сегодня двадцатое и город не взят, в этом я был уверен. Там на самом деле было полно войск, с наскока не возьмёшь. К тому же в прошлой истории никто не собирался оставлять город, туда ворвалась наша армия и за него начались тяжёлые бои. Совсем недалеко ещё есть наши силы, они наверняка скоро прибудут, нужно просто переждать. Конечно, без дела я не сидел, но совсем не ожидал, что смогу настолько изменить историю, пусть и действовал не один, но свой вклад определённо внёс. В общем, была надежда на то, что дождёмся своих, правда, на следующий день она развеялась как утренний туман.

Нас не трогали остаток дня и всю ночь. Ночью капитан отправил трёх бойцов разведать путь и найти место, где мы могли бы пройти. Перед этим он поговорил со мной, хотел, чтобы разведкой занялся Юра, он же неплохой охотник, а Звягинцеву это было известно. Только я был против, это он по лесу может ходить бесшумно, а вот отпускать его в поле мне не хотелось. Ещё и мелькнула подлая мысль, что капитан просто хочет избавиться от моего охранника. Возможно, это не так, но такая мысль не оставляла. В результате отправили трёх сотрудников НКВД. К сожалению, путь для отступления они не нашли, все были обнаружены и после короткой перестрелки уничтожены.

Надежда ещё оставалась, было такое ощущение, что вокруг нас шли бои, фронт то приближался, то отдалялся. Советские войска находились не более чем в десяти километрах от нас, совсем рядом, но помочь они нам не успели. Утром стало понятно, почему немцы так долго тянули и не пытались уничтожить нас артиллерией, если их самолёты заняты. Едва рассвело, как примчался один из выживших бойцов, отправленных капитаном.

— Товарищ капитан, — обратился он к Звягинцеву. — Там людей сгоняют. Вам лучше самому на это посмотреть.

Предчувствуя недоброе, я тоже направился вместе с капитаном.

— Будь предельно внимательным, — шепнул я Юре. — Сейчас меня могут попытаться убить.

Мужчина кивнул, но комментировать мои слова никак не стал. На то место, где совсем недавно мы разгромили отряд немцев, на самом деле начали сгонять людей. В основном женщин и детей, которые не успели убежать, собрали человек пятьсот, не меньше. Разумеется, стало сразу понятно, с какой целью это делается, возможно, под их прикрытием хотели ворваться в лес, но это глупо, они могли убить нас и так, такая возможность была, никуда даже не нужно заходить. Эти скоты таким образом решили заставить нас выйти самим с поднятыми кверху руками. Так и вышло.

— Скворцов Константин Сергеевич! — Услышал я незнакомый голос, усиленный громкоговорителем. — Мы знаем, что вы нас слышите, выходите с поднятыми руками! В противном случае все эти люди будут расстреляны, а потом приведём новых. И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не выполните приказ! Мы гарантируем вам всем безопасность и хорошее отношение.

— Твою мать! — Выругался капитан.

— Ну, капитан, что бы ты сделал на моём месте? — Спросил я у сотрудника НКВД. — Может, подскажешь?

Капитан промолчал, он только сопел и о чём-то размышлял.

— На принятие решения у вас пять минут! — Снова заорал кто-то.

— А что будет с захваченными людьми? — Уточнил я.

— Их всех отпустят по домам. Слово офицера! — Заверили меня.

— А с кем я разговариваю?

— Полковник Волкер Мюнс.

— Капитан, это что за хрен? — Уточнил я у Звягинцева, но в ответ он просто пожал плечами.

— На принятие решения мне нужно два часа! — Заявил я, повысив голос в разы.

— У вас десять минут. Через десять минут мы расстреляем сто человек, ещё через минуту умрёт следующая сотня и так далее, — ответил полковник.

— Полчаса, полковник, имей совесть. Мне вообще-то страшно! — Крикнул я.

— Двадцать минут, на этом торг закончен, время пошло, — всё же пошёл на уступки фашист. Видимо ему очень хотелось получить меня в свои руки.

В отличие от немца, Звягинцев не был столь щедр и решил не давать мне даже двадцати минут. Щёлкнул курок, потом раздался глухой удар, а следом короткая возня. Капитан допустил ошибку, нужно было предупредить своих бойцов, вместе с капитаном их трое и все вооружены, а значит, имелся высокий шанс меня убить. Только рядовых не предупредили о том, что меня в случае чего надо убивать, вот и оплошали. Юра их ловко оглушил и теперь быстро связывал руки, лишив оружия.

— Вы чего это друг с другом дерётесь? — Пискнула Васька, а Катя просто смотрела на развернувшееся действие с широко раскрытыми глазами.

— Как-то так, — улыбнулся я последней. — С руками пока придётся обождать, но обещаю, что надолго ты инвалидом не останешься.

— Господин, что дальше? — Как и всегда, когда Юра нервничал, то называл меня господином. Похоже, он уже и сам понял, что я задумал.

— Юра, слушай меня очень внимательно, — я серьёзно посмотрел в глаза охраннику. — Сейчас этих троих я приведу в себя, отведёшь их в лес и где-нибудь спрячьтесь. Позаботься о девочках, сможешь их в лесу спрятать?

— Смогу, — закивал охранник. — Уже и место приметил, но думал, что не пригодится.

— Еда у вас есть, ждите, когда придут наши и только после этого выходите, — продолжил я наставления. — Не думаю, что тут будут долго всё прочёсывать. Немцы получат то, что им надо.

— Так ты решил сдаться? — Влезла в разговор Катя.

— А у тебя есть другое предложение? — Спросил я. — Ну, давай, расскажи, как нам немцев обхитрить и толпу людей спасти. Внимательно слушаю.

Девушка промолчала, только засопела.

— У них могут быть собаки, — продолжил я. — В общем, спрячьтесь как следует, а потом уходите вместе с нашими, скоро тут советские войска будут, я уверен, просто переждите. Тебя наверняка затаскают на допросы, не наглей, отвечай, чтобы не вздумали пытать. Я тебя найду, будь уверен, и вас тоже, — я посмотрел на девушек.

— Господин, я могу пойти с тобой, — Юра выглядел растерянным. — Как же без меня-то?

— Делай, что тебе сказано! — Рявкнул я. — Если нас там разделят, где я тебя потом искать буду? На вот, сохрани это.

Я отдал охраннику свою магическую книгу.

— Спрячу, — пообещал мужчина.

— Молодец, теперь идите. Сейчас я этих в себя приведу.

— А может, его того? — Юра провёл пальцем по горлу, намекая на то, как можно разобраться с капитаном. — Господин, он же тебя убить хотел, собака вшивая.

— Им тоже спрятаться помоги, но главное сам не попадись и сохрани девочек. Понял меня?

— Всё понял, господин, — заверил мужчина. — И пусть боги будут к тебе милостивы, возможно, на смерть идёшь.

Отвечать я не стал, вместо этого привёл в себя бойцов, которых вырубил мой охранник. Капитан дёрнулся, со злостью глядя на меня, но напасть не мог, руки же связаны. Даже неприятно стало, как будто я резко стал предателем, вот ведь идиот.

— Что, о себе беспокоишься, не выполнил приказ? — Полюбопытствовал я. — Плевать на простых граждан, пусть их расстреливают, так?

— Ты не должен попасть в руки фашистов, идиот, — прошипел он. — Переметнуться захотел?

— Вижу, что нам с тобой, придурок ты этакий, не о чем разговаривать. Ты человек приказа, что сказали, то и сделаешь. Наверное, и сам запросто гражданских расстрелять сможешь, — усмехнулся я. — Особенно, если обоснование будет, мол, так нужно нашей Родине. Всё, Юра, ступай, если кто-то из этих троих будет дёргаться, убей, это мой тебе приказ.

Девушки в отличие от капитана меня не осуждали, а скорее одобряли и смотрели с жалостью, видно думали, что я на самом деле по доброй воле иду на верную смерть. Хотели бы фашисты меня убить, уже бы наши тушки обирали, была у них такая возможность, я им нужен живым, уверен в этом. Причём обрабатывать меня будут по полной программе, обещая все земные блага, лишь бы работал на них. Только я не собирался задерживаться в плену надолго, нечего мне там делать. Печально будет, если смогут найти моего охранника и Ваську с Катей, тогда появятся рычаги давления. Если учесть, что я планирую дать дёру, могут расстрелять или ещё как-нибудь убить.

Капитан просто так уходить не пожелал, но мой охранник превратился из добродушного парня в злобного бойца, которого лучше не злить. Звонкой оплеухой он всё же убедил руководство пошевеливать ногами. Конечно, я понимал Звягинцева, он мне не верил, к тому же я постоянно твердил, что не являюсь гражданином Советского Союза, вот он и подумал, что сдамся. С него потом точно спросят за потерю ценного человека, ведь он наверняка уже давно доложил обо мне своему начальству, по-другому быть не может.

Само собой, сразу выходить к немцам я даже не подумал, уселся около дерева и стал ждать, когда меня снова начнут звать. Впрочем, фашисты не дали мне ни секунды лишнего времени.

— Двадцать минут прошло! — Сообщил мне полковник. — Выходите!

— Тут больше никого нет, — заявил я. — Моих товарищей ваши бойцы ночью убили.

— Значит, выходи один!

— Дайте ещё пять минут!

Пять минут мне не дали. После короткой команды часть захваченных людей начали отделять от основной группы. Было понятно, для какой цели, поэтому больше тянуть я не стал, вышел из-за дерева и направился к немцам. В меня тут же направили оружие и я решил поднять руки, чтобы эти твари не вздумали стрелять.

— Какой невежливый приём, — усмехнулся я, когда один из подхвативших меня бойцов треснул прикладом в живот. Тут подошёл и полковник. — Вы вроде бы обещали нормальное отношение, даже слово офицера дали. Или у вас слова с делом расходятся?

— Это для порядка, — усмехнулся он. — Плащ свой снимите.

Жаль, конечно, одежду, но делать нечего, пришлось снять.

— Людей можно уже отпускать, — напомнил я.

— Разумеется, — кивнул он, после чего людей куда-то погнали. Надеюсь, сдержит своё слово.

— Сколько вас было в лесу? — Спросил он.

— Всего четверо, — ответил я. — Троих ночью убили, они пытались пройти через ваш заслон.

— У тебя вроде бы ещё был слуга, — напомнил офицер. — Или мне неправильно доложили? А также сотрудник НКВД.

— Охранник был в Минске, его ранили, отлёживался, а сотрудник НКВД не знаю где. Когда мы побежали, его с нами не было.

Немецкий офицер очень хорошо говорил на русском, с небольшим акцентом, но всё же. Больше вопросов задавать не стал, меня скрутили и повели к грузовой машине, в которую и усадили, в окружении неприветливых немецких солдат. По приказу полковника в рощу, где мы прятались почти двое суток, тут же устремились цепи солдат. К сожалению, поговорить с полковником и выяснить, куда меня везут, не удалось, он ехал в легковой машине, а охранники не были расположены к беседе, лишь злобно на меня смотрели. Наверняка, если только открою рот, тут же получу по зубам, а мне этого не хотелось.

Сначала мы ехали по главной дороге, ведущей в Смоленск, но потом свернули. В городе или рядом с ним шли бои, прав был капитан, не смогли фрицы сходу взять крупный город, это радовало. Куда движется наша колонна, я не знал. Единственное, что было понятно, что они пытаются вывезти меня на полностью подконтрольную немцам территорию. Вскоре пересекли тот самый брод, который мы не так давно обороняли. Совсем недавно тут была жаркая битва, тела красноармейцев и фашистов были навалены чуть ли не в два ряда, впрочем, их уже убирали. Сожжённой техники тоже хватало, среди которой было несколько наших танков, немецкая тоже имелась. Хотели снова по этому броду перебраться, только на этот раз им это удалось.

Вскоре стало понятно, куда меня везут — на аэродром, где нашу «дружную» компанию уже ждал самолёт. Только здесь я снова увидел полковника.

— Куда отправляемся? — Спросил я у него, даже не мечтая получить ответ.

— В Берлин, тебя желает видеть моё руководство, — удивил меня мужчина.

— Надеюсь, не сам Гитлер?

— Как там у вас говорят, «ты рылом не вышел, чтобы встречаться с самим фюрером».