Тот ещё подарочек

Глава 11

Стемп

Время прощаться. Альбинос, сидя на своём чёрном аэробайке и чувствуя тяжесть рюкзака, последний раз оглядывал фасад величественного особняка, в котором проработал, наверное, лучшие годы в своей жизни. Здесь он оставлял своё сердце и разбитые мечты. Сам сглупил, не выдержал, раскрылся, за что и поплатился. Нет, он ни в чём не винил Марию, янара, как всегда, бережно отнеслась к нему, строго отчитала и поставила на место, хотя должна была желать ему наказания, требовать поединка чести, чтобы наместник, как её покровитель, вызвал Стемпа. Он бы и сопротивляться не стал, дал бы опозорить себя у всех на глазах. Такое себе позволить! Как вообще так произошло, что он сам набросился на хрупкую янару со своей страстью. Но отчаяние затопило сознание от мысли, что Мария собиралась соблазнять недостойного землянина.

От тяжёлых дум его отвлекли поспешные шаги, к гаражу шёл уже бывший напарник. Было неимоверно стыдно перед другом за свою вспышку. Решение уволиться именно сейчас казалось самым очевидным, поэтому вид размахивающего руками Чия удивил и насторожил.

— Ты куда собрался? — возмутился Остан вместо приветствия.

Он только-только вернулся с Марией из столицы, и Стемп трусливо боялся услышать подробности соблазнения янарой землянина. Поэтому и хотел сбежать до их возвращения, но почему-то тянул. И вот дождался.

— И комм снял! Ты приказ читал? — отчитывал друга Остан, протягивая тому рабочий коммуникатор.

Свой личный Стемп решил пока не включать, чтобы побыть в одиночестве, подумать. Хотел почувствовать особенную магию соития с аэробайком, бешеной скоростью и ночной мглой. Поэтому, наверное, и ждал, когда Тарион сядет за горизонт, чтобы рвануть за ним в погоню.

— А что случилось? — обеспокоенно спросил он друга, забирая из его рук свой коммуникатор.

— Приказ пришёл о твоём новом назначении.

— Новом назначении? — удивился Стемп, включая девайс.

— Да, тебе приказали подобрать троих телохранителей для янары.

— Почему мне? — растерялся Мартан, но стал бегло читать строки.

Приказ подписан самим наместником, а значит не отвертеться, но такая ответственность! Он ведь так оступился, а ему оказывали честь продолжить работать, пусть временно, но здесь, в резиденции.

— Мы с тобой лучше всех знаем янару и её привычки, поэтому, по мнению наместника, более ответственно отнесёмся к подбору персонала, — перечислял Чия. — Нам доверяют, точнее тебе, — поправился Остан, вдруг осознав, что приказ отдан исключительно Стемпу.

— Неожиданно, — пробормотал Мартан, расстёгивая чёрную кожаную куртку. Он слез с аэробайка, чтобы ещё раз спокойно перечитать приказ. Увольнение, кажется, откладывается, как и побег. У него появился шанс вымолить прощение у янары за своё отвратительное поведение. Но прежде хотелось бы кое-что уточнить. Стемп поднял голову, цепко всматриваясь в лицо друга.

— Как прошло соблазнение землянина? — сипло спросил и сам пожалел об очередной своей слабости.

— Мы не застали землянина. Как и говорил Эсам, Бурель отослал его подальше, а сам нас уже там поджидал, в особняке. Так что никакого соблазнения не было.

Приятное известие. Ревность и страх медленно отступили на задний план. Альбинос смог наконец сосредоточиться на тексте приказа, который состоял из нескольких пунктов.

Правда, Мартан недолго радовался.

— Ну почему же никак, очень даже продуктивно, — неожиданно раздался голос Буреля, который неслышно для телохранителей белой тенью приближался к ним из темноты гаража. — Мы пообщались с янарой поближе, тет-а-тет. Я восхитился богатством души нашей прекраснейшей янары, показал своё богатство души, она осталась довольна. Так что очень даже продуктивно слетали, но вам, ши Мартан, это должно быть уже неинтересно. Вы же куда-то собрались?

Стемп еле сдерживался, чтобы не наброситься на дворецкого. Тот с таким самодовольством рассказывал о янаре, словно они не светские беседы вели тет-а-тет, а кое-чем другим занимались. Да и какое богатство души у Буреля имелось?

Сдержав свой гнев в узде, Стемп попытался казаться таким же расслабленным, как и дворецкий, который везде и всюду чувствовал себя хозяином жизни, не иначе.

— Нет, я проветривался, только вернулся, — ответил Мартан, кивая головой на комм, который успел закрепить на тыльной стороне кисти. — У меня приказ наместника.

— Значит, приказ наместника, — пробормотал Гри, явно что-то замыслив.

Стемп не смог уловить, в какой момент взгляд Буреля перестал искриться весельем, превращаясь в острый и холодный. Мартану даже не по себе стало находиться под прицелом такого взгляда соперника. Но он выдержал его, слушая неожиданные слова, брошенные ему дворецким.

— Надеюсь, вы примете мой вызов на поединок чести, так как я сделал предложение руки и сердца Марии, и пока она думает об ответе, я чувствую, что обязан защитить её после вашей выходки.

Чия и Мартан переглянулись. Такого никто из них не ожидал. Но поединок чести это святое дело для любого манаукца, и Мартан кивнул, спросив лишь, где и когда он состоится.

— Я скажу вам об этом завтра. Узнаю, когда зал будет свободен. А Эсаму можете заплатить. Он выиграл пари. Она меня соблазнила и бросила! — поморщившись, Гри рукой поправил брюки, словно они ему давили спереди. — Но всё же это того стоило! — закончил говорить дворецкий.

Стемп тут же вспыхнул от ярости, сжимая кулаки, сделал шаг в сторону самодовольного ублюдка, но Чия перехватил его, тихо шепча:

— Завтра, слышишь, завтра будет поединок, друг!

— Жду не дождусь! — выкрикнул Стемп, понимая теперь, про какую душу намекал Гри, и какое своё богатство он показывал янаре! Он всё же сделал это! Соблазнил Марию!

— Тварь! — выдохнул в сердцах, опустошённо опускаясь на аэробайк.

Так же как и Стемп, Чия был потрясён признанием Буреля.

— Я ничего не услышал. Слышишь, я стоял прямо за дверью и ничего не услышал, — оправдывался Остан, не понимая, как так вышло. Он же даже ухо прикладывал к стене, лишь бы не допустить разврата. — Он обманывает нас. Не было между ними ничего!

— Уверен? — тихо уточнил Стемп, поднимая усталый и пустой взор, а Чия не смог ответить, так как засомневался в последний момент, вспоминая, какая задумчивая и счастливая вышла янара из спальни. Она просто светилась изнутри, словно с ней произошло что-то хорошее.

— Стемп, ты же понимаешь, что ты и янара, вы бы не смогли никогда быть вместе, — сказал в своё оправдание Остан, который устал от всей этой заварухи, в которую угодил. Друга было жаль, но случилось то, что должно было случиться. Правда, Стемп так не считал, он до сих пор верил, что мог бы уговорить Марию сбежать с ним. Может, не всё потеряно? Она же не дала согласие Бурелю, а сказала что подумает. Надежда робким стебельком пробилась в выжженной горем душе альбиноса.

Стемп хотел для себя и Марии ещё один шанс. Шанс стать свободными.

Мария

Как же медленно тянется время! До ужина не знала чем себя занять, бесцельно бродила по резиденции в поисках смысла жизни. Моё тело горело, мысли кружились водоворотом белых и розовых бабочек в голове. Мне было и легко, и свободно, и необъяснимо томительно, даже тревожно. Зачем-то зашла на кухню, стащила целое ведёрко с мороженым и съела его в саду, забравшись в мягкое кресло беседки. Ждала наступления ночи в надежде успокоить свои нервы. Всё же какая я отчаянная и безбашенная!

Сладость мороженого на губах не могла затмить вкус губ Гри. Я запрещала себе думать о нём, хотя и надеялась на встречу, спонтанную, неожиданную. Хоть бы глазком его увидеть, но вновь он словно провалился сквозь землю. На ужине-то точно должен быть, свои обязанности он не забывал.

Ах, зачем я вообще с ним целовалась! Теперь ни о чём другом и думать не могла, какой же он восхитительный и красивый. А его пальцы. Я до сих пор чувствовала их прикосновение у себя между ног. Сладострастная дрожь снова пробежалась вдоль позвоночника. Искуситель! Как мне теперь не лопнуть от любопытства и неудовлетворённости? Можно было бы конечно и самой себе помочь, но стыдно! Ой, как стыдно! Надо перетерпеть. Я же сильная самодостаточная манауканка! Я смогу! Наверное…

Надежда на встречу оправдалась. Стоило мне войти чуть ли не первой в столовую, как я тут же угодила в мимолётные объятия Гри, случайно врезавшись в него, когда он поклоном поприветствовал меня возле дверей. Какая стала неуклюжая от всех переживаний!

Испуганный взгляд в алые глаза. Жар его тела, его аромат, ладонь на моей талии! Мой судорожный вздох и тихий смех родителей за спиной. Меня как кипятком ошпарило, и я чуть не отпрыгнула от Гри, смущаясь своей реакции на него.

— Прошу к столу, — ловко поймал меня за талию наглец.

Я оглянулась и с облегчением выдохнула. В коридор, ведущий в столовую, родители еще не вышли и, значит, не видели, как я бесстыдно прижималась к Гри. Свидетелем был лишь Чия, который намеренно отводил взгляд, но мне не до него. Наверное, стоило мне всё же следить за собой, но тяжело, когда тебя так уверенно вели, не убирая руки с талии, услужливо отодвинули стул и даже расправили на коленях салфетку. Платье к ужину надела короткое алое, и задрожала, когда мужчина умышленно коснулся обнажённой кожи. Догадался, что для него наряжалась?

Тело проснулось, сидеть прямо под прицелом лукавого взгляда Гри было невыносимо тяжело. Улыбаться родителям и делать вид, что ничего не произошло тоже. Но приходилось отвечать на вопросы, спасибо отцу, я к концу ужина смогла даже здраво мыслить и абстрагироваться от присутствия за спиной дворецкого, который упрямо дразнил, окружая своей заботой. В один момент я даже дышать забыла как, когда он тихо спросил, чего бы мне ещё хотелось, потому что воображение просто взорвалось яркими и порочными образами сокрытой в полумраке спальни, украшенной лишь пламенем свечей. Разгорячённые обнажённые тела сплетались на смятых золотых простынях, и сердце в груди гулко билось.

— Зайка, с тобой всё хорошо? — Обеспокоенный голос мамы вернул меня в реальность.

— Хочу торт, — пробормотала, ужасно нуждаясь в приторной сладости.

Мама радостно всплеснула руками.

— А я как раз сегодня испекла! Как чувствовала! Гри, пожалуйста, прикажите принести торт! — попросила мама дворецкого, а затем обернулась к папе, на миг забывая обо мне. — Дорогой, я решила попробовать новый рецепт. Мне кажется, тебе понравится.

Вот так вот. Торт несут вроде бы как для меня, а на самом деле для папы. Почему мама вечно выбирала его сторону, когда наши вкусы на десерт не совпадали? Например, оладьи. Ну что он в них нашёл? Ведь блины вкуснее. Но мама испечет ему целую гору, а мне небольшую стопку. Вот и сейчас для мамы важнее было сделать приятнее ему, а не мне! А папа счастливо улыбается и тянется к маминым губам. Как же я хочу тоже в открытую проявлять свои желания. Хочу целоваться, а не есть чужие торты!

Вскочила с места, борясь с накатившим приступом горечи. Смотреть не могу, как другие позволяют себе то, что запрещено мне. Хотя кого я обманываю! Разве запрещено? Гри нашёлся в коридоре, я, недолго думая, ринулась к нему, чтобы замереть на расстоянии вытянутой руки и ужаснуться своим мыслям. Да что со мной такое? Удивлённый взгляд Буреля отрезвил. Окрик мамы требовал вернуться в столовую, но я решила иначе. Ушла к себе, переоделась и решила искупаться в бассейне, остыть радикальным способом. Рывками толкала себя вперёд, наворачивая круги, из последних сил выгоняя из головы розовую муть.

Запыхавшись, уткнулась в холодные плиты кафельного бортика, цепляясь за него руками, восстанавливала дыхание. Я, наверное, схожу с ума. Или же психологически сломалась, не готовая к тому, что со мной произошло в особняке землянина. Это всё чёртов Гри. Если бы не он!

Тихий всплеск раздался рядом. Я резко обернулась и оказалась лицом к лицу с дворецким. Вода стекала с его волос, скатывалась по его лбу и скулам, собиралась на бровях, склеивала ресницы.

— Мария, — тихо позвал он, ласково коснулся пальцами, моего лица.

С замиранием сердца чуть прикрыла глаза, а затем судорожно выдохнула, потянулась к нему. Наш поцелуй был шальным, горячим и сладким. Именно то, что я так искала! И ничем его не заменить, ни тортом, ни мороженым! Крепко обхватила Гри за шею, он приподнял меня, прижимая к бортику спиной. Ногами обхватила мужскую талию, блаженствуя от контраста его горячего тела и прохладной воды. Страсть так захватила меня, что я застонала, когда почувствовала твёрдый бугорок, приятно упирающийся между ног. Потёрлась об него, и сводящая с ума приятная истома растеклась по венам!

Не знаю, чем бы всё закончилось, не отстранись от меня Гри, заглядывая мне в глаза.

— Мария, надо остановиться, я не выдержу, — прошептал он, а я в непонимании покачала головой. Как остановиться? Зачем?!

— Мария, я ведь не железный! Ты запретила, а я очень хочу взять тебя прямо здесь и сейчас, сделать тебя своей, любить до самого утра. Понимаешь?

Жаркий шёпот обжигал мои губы. Я облизнулась, мечтая, чтобы именно это со мной и сделал Гри, овладел, любил и наконец погасил бы этот странный пожар, который охватывал меня каждый раз, стоило только подумать о нём, прикоснуться!

— Я… — попыталась заговорить, но Гри не дал, поцеловал, мучительно застонав.

— Девочка моя, я мечтаю пробраться к тебе в спальню, скинуть с тебя одеяло, стянуть твою детскую пижаму и сделать своей женщиной. Раскрыть всю твою женственность, упиваться своей любовью. Мне нужны твои чувства, твой огонь. Но ты готова к этому?

Я покачала головой, признавая, что нет. Одно дело мечтать, другое — дать согласие и переступить черту. Я и так слишком глубоко завязла в том, чему у меня не было объяснения. Но тело словно жило своей собственной жизнью, а душе требовалось бо́льшего, красивого, светлого, необъятного. Любви!

— Ты любишь меня? — тихо шепнула.

— Люблю бесконечно, — отозвался Гри, снова жадно поцеловал, и мне стало легче. Даже смогла расцепить ноги и опуститься на дно, вставая в прохладной воде на носочки.

— Не смей пробираться ко мне в спальню, — пригрозила я ему пальчиком. — Если захочу, сама к тебе приду.

Гри рассмеялся, позволяя мне сбежать от него. А я, чуть ли не пританцовывая, выбралась из воды, направилась в раздевалку. Может, всё у нас с ним получится. Пусть сомнения еще и остались, но до чего приятно слышать признания в любви от такого, во всех смыслах шикарного, мужчины, как Гри!

В благодушном и приподнятом настроении я вышла в коридор из раздевалки к ожидающему меня Чия, который пока работал в гордом одиночестве. Но я знала, что отец отдал приказ найти ему сменщиков и напарника.

Звонок Даши застал меня, когда я поравнялась с телохранителем. Надо же, кто решил извиниться! Приняла вызов, но вместо положенных слов, услышала совсем тревожное:

— Маша, картина пропала! Я уже перерыла всё в мастерской, а её нет!

О какой картине речь я поняла сразу, да и Даша выглядела такой растерянной.

— Точно не убирала никуда в другое место? — спросила у неё, чувствуя, как внутренности обдало холодом. Ведь как знала, что нужно было уничтожить картину! И где теперь она? Кто её забрал?

— Нет! Я только-только вернулась домой! — с надрывом оправдывалась Дарья, не глядя в экран, закусив губу, оглядывала свою мастерскую. — Лиза сказала переждать твой гнев у неё в гостях. Не отпускала меня домой. Маша, прости. Я не знаю, кто её украл! Я даже систему проверила дома, никто чужой не приходил!

— Шия Дорош, — неожиданно за спиной раздался голос Гри, и его тяжёлая ладонь легла мне на талию, прижимая к мужчине. И вовремя, я чуть с испугу не двинула ему, — если система говорит, что в дом посторонние не входили, то это правда. Значит, картину не украли. Вам стоит спросить о ней у родителей или прислуги.

Я оглянулась на Остана, который с другой стороны подслушивал наш разговор с подругой. Теперь ещё больше людей знали про картину! Только этого мне не хватало! Но сделать ничего не могла, Гри взял ситуацию в свои руки, успокаивающе разговаривая с напуганным гением.

— Какая прислуга? — удивилась Даша. — Нет у нас прислуги, только роботы. Да и не могу я спросить у родителей, они в спальне заперлись.

— О! — воскликнула я. — А ты точно во всех комнатах дома посмотрела? Может, они её куда повесили!

Сама же предположила, сама же испугалась такой перспективе. Ведь не узнать на полотне лицо Гри невозможно!

— Да ни в жизнь папа не повесит мои картины на стену. Скорее спрячет. Или всё же украли! — бормотала Даша. Она, забывшись, стала перебирать свои работы, отчего на экране моего коммуникатора всё замельтешило.

— Точно не украли, можете мне поверить. Ваш отец не допустил бы подобного! — заверил её дворецкий, такой же обеспокоенный, как и я. — Проверьте кладовые.

— И подвал! — подсказала я, вспоминая, куда папа всё прячет от мамы, на что получила удивлённый взгляд дворецкого. А что? Мама в подвал ни ногой! А как сказала Даша, её отец картины точно не повесит на стену, а скорее спрячет, значит, в подвале стоит поискать.

Гри вновь обратил своё внимание на Дашу.

— Шия Дорош, если у вас есть чердак, то посмотрите на нём.

— Чердак? — удивились мы с подругой одновременно.

— А это где? — уточнила Даша.

— Это помещение под крышей. Если из него не делают комнату, то это помещение называется чердак, и туда складывают ненужные, старые вещи.

— А у нас есть чердак? — тихо спросила я у дворецкого.

— Нет, у нас вся площадь грамотно используется, — ответил с достоинством он, но я засомневалась, надо бы проверить. Чердак! А ведь я и половины комнат в резиденции не видела!

Даша, не выключая связь, куда-то пошла, потом стала подниматься по лестнице. Затем мы услышали шипение открываемой двери и восторженный возглас Даши.

— Вот она!

Юный гений сняла коммуникатор, включила его в режим селфи, и нам стало видно, что подруга стояла в очень маленькой комнате, заставленной каким-то хламом, покрытым тонким слоем пыли. В руках Даши была злополучная картина.

— Шия Дорош, я хотел бы её у вас приобрести! — нагло заявил дворецкий, чем весьма удивил!

— А? — вырвалось у меня.

— Купить картину? — заинтересованно переспросил Даша, оборачиваясь к нам.

— Да, я недавно приходил к вам в гости ради её покупки, но не застал вас дома.

— Она не продаётся! — выпалила я.

— Продаётся, — возразила Даша, — только очень дорого и для частной коллекции, а также на особенных условиях.

— Каких? — уточнил Гри, удерживая мою руку так, что я не смогла выключить коммуникатор.

— Не продаётся картина! Даша, ты же обещала!

— Продать в частную коллекцию на особенных условиях, — повторила меркантильная и жадная до денег вредина.

— Я слушаю условия, — с улыбкой, бережно прижимая меня к себе, сказал Гри, а я его уже пыталась пнуть его в колено. Ну какой же гад! Игнорировали меня оба! Меня, янару!

— Вы не можете ни продать, ни подарить картину третьим лицам…

— Передать по наследству? — тут же уточнил Гри, Даша по-деловому кивнула.

— Это еще не всё. Вы не можете никому её показывать. Она только для личного пользования.

— То, что я и собирался с ней делать! Назначайте любую цену, шия Дорош, я заплачу.

— Уверены? Вдруг я втридорога загну, — продолжали любезничать эти двое, а я сопротивляться и возмущаться.

— Да как вы вообще узнали о картине, Гри! — пыхтела я, затем не выдержала и позвала телохранителя, желая выбраться из рук дворецкого. — Остан, помогите мне!

— Мимолётно, в столовой, — быстро ответил мне Гри, а затем обратился к Даше: — Поверьте, шия Дорош, моя любовь стоит больше.

Я вся сникла, а Чия поражённо замер, так и не коснувшись меня.

— Да? — удивлённо прошептала Дарья, рассматривая своё творение. — А порой кажется и битой кредитки не стоит.

— Что? — хором переспросили мы с Гри.

Даша медленно обернулась к нам и тихо спросила:

— Я что, вслух это сказала?

Я кивнула. Она пожала плечами и, не извинившись и не попрощавшись, отключила связь, лишь бросив дворецкому, что она обсудит цену со своим агентом и тот свяжется с ним.

— Вы не обижайтесь на неё, — попыталась я успокоить Гри, который отпустил меня, стоило экрану погаснуть. Он, казалось бы, не расстроился, но каменная маска на лице говорила мне об обратном. Вежливая улыбка привычно растянула его губы.

— Ничего страшного. В шии Дорош очень много от унжирцев. Надо просто запомнить.

Тут уже я перестала заискивать, испугавшись. Неужели это так заметно, что Даша не такая как мы! Додумать мысль я не успела, как и проводить взглядом дворецкого, который ушёл, заявив, что его ждут неотложные дела, — позвонила Лиза.

— Ничего сказать не хочешь, подруга? — с места стартовала она на третьей световой, толком ничего не объяснив.

Я нахмурилась, не понимая. Чем я успела её разозлить?

— Эсам получил приз! Говорит, что он выиграл пари. Ты, оказывается, уже соблазнила и бросила Гри. А где подробности? Почему ничего не рассказала!

Глухо застонав, представила, как и что буду рассказывать Лизе.

— Сейчас дойду до своей комнаты и будут тебе подробности, — пообещала я ей, признавая, что стоит посвятить Лизу первой, чем допускать, чтобы она получала информацию со стороны. Мы же соратницы, в конце концов. Но стыдно! Как же стыдно будет делиться своими переживаниями!

После моего рассказа Лиза тихо присвистнула, а я лежала на кровати, красная как рак, прижимая к себе подушку.

— Ты меня, подруга, прости, но это не ты, а тебя соблазнили.

Я кивнула, молча соглашаясь, но при этом улыбалась счастливо. Ах, как же меня сладко соблазнили, кто бы знал. Все подробности, конечно же, я не стала рассказывать, но Лиза, по-моему, и так это поняла.

— Ты, кажется, всё же права, Гри не так-то просто манипулировать, — продолжала рассуждать подруга с экрана коммуникатора. — Он сам соблазнился, и как тогда нам его контролировать?

Я прикрыла глаза и помотала головой.

— Даже не представляю, — пробормотала, вспоминая мужчину, распростёртого на кровати, прикованного, приглашающе глядящего на меня.

— Надо Дашке позвонить, может, она что предложит, — пробормотала Лиза, и я не успела её остановить, послышалась музыка ожидания вызова.

Всё же на Дорош я обиделась, поэтому села прямо и упрямо поджала губы, сложила руки на груди.

— Да-а-а, — протяжно произнесла меркантильная брюнетистая зараза, недоумённо хлопая своими серыми глазищами.

— Дарья, — начала Лиза, но сестра не дослушала.

— Ой, да не начинайте. Ну продала и продала! Зато при деньгах и немалых!

— Что продала? — удивилась Лиза, а затем, кажется, кое-что поняла, глядя на нас с экрана. — Даша, что ты продала? — с нажимом спросила, а я ответила за Дорош:

— Картину с золотой розой! И знаешь кому?

— Кому? — обеспокоенно переспросила Лиза.

— Бурелю! — выдала я с потрохами её сестру-предательницу, на что она нисколько не смущаясь отозвалась:

— А знаешь за сколько? — парировала с весёлой улыбкой.

— За сколько? — переспросила у неё Лиза.

— За сто сорок тысяч кредитов и они уже на моём счету! — победно заявила Дарья, следя за нашей реакцией.

— Твою эскадрилью! — потрясённо пробормотала Лиза, а у меня от удивления рот раскрылся.

Это же баснословная цена! Сглотнула, сделав выражение лица поснисходительнее, язвительно уточнила:

— А что же не за двести? Всё же янару продавала! — бросила Дарье.

Но та не обиделась, только грустно вздохнула и потёрла щёку о плечо. Брюнетка явно была расстроена чем-то. Сидела на кровати в своей комнате, хотя еще не переоделась в пижаму.

— Я хотела за двести пятьдесят продать, но агент сказал поберечь мать. Она готовит свою авторскую выставку, а тут я с такой сенсацией. Ей же нельзя нервничать. Пришлось опустить цену. Обидно, ведь ваш дворецкий обещал любые деньги, и с лёгкостью бы заплатил мне даже триста тысяч, если бы я захотела.

— Любую? — в шоке переспросила Лиза и явно расстроилась. — Мы же могли его просто-напросто разорить!

— Кого? — удивлённо приподняла брови Дарья. — Вы хоть знаете какое у Буреля состояние? Между прочим, он первый в списке самых богатых мужчин на Шиянаре.

— А ты откуда знаешь? — поразилась я такой осведомлённости Дорош.

— Папу попросила пробить, правда, прежде пришлось выслушать очередную лекцию о половом созревании и всяческих мер безопасности от извращенцев. Странный он какой-то, нож подарил, обещал завтра научить пользоваться.

Нож подруга продемонстрировала, я присвистнула, так как не заметить алую кайму манны было невозможно.

— Даша, а ты знаешь, что это запрещённое оружие? — тихо пробормотала я, а Лиза с шумом выдохнула. — Манну нельзя вывозить с Шиянара и Манаука!

— Это имитация, я проверяла. — В подтверждение своих слов Дарья провела пальцем по острию и продемонстрировала абсолютно чистую кожу. Манна бы точно порезала палец, а значит, это и вправду имитация. Как астероид с души свалился, только контрабанды манны мне для полного счастья не хватало!

— Мне кажется, твой отец знает про твою особенность, — выдала я логическое умозаключение. Иначе зачем сделал такой подарок, намекая на сексуальное насилие? Манаукец точно на Дашу не нападёт ни при каких обстоятельствах, тем страннее, что оружие было именно против манаукцев!

— Мне тоже так кажется, — поддержала меня Лиза.

— Возможно, — флегматично отозвалась Даша, вертя в руках нож. — А вы чего звонили, если не из-за картины?

— А, это! — спохватилась Лиза. — Нам нужен совет.

После краткого пересказа моего «победного» соблазнения Гри, Даша усмехнулась и задумалась.

— Я, конечно же, и не сомневалась, что у Маши получится соблазнить дворецкого, но, как ни прискорбно признавать, противник обходит нас на пару шагов, — пробормотала она, откладывая нож. — Думаю, стоит поиграть пока по его правилам. Посмотреть, что он задумал, но не увлекаться сильно. Держать на коротком поводке, но не давать сладкого.

Тут уже усмехнулась я. Не увлекаться сильно — это как? На себе бы они попробовали приёмчики Гри. Тут спокойной и равнодушной оставаться практически невозможно, да и не хотела я. Сама готова была вкусить сладость, просто первая в очереди стояла!

— Обольстит, Маша и не заметит, — авторитетно заявила Лиза, и вот тут я обиделась. Неужели они в меня не верят! Считают слабохарактерной?

— Это мы еще посмотрим, — выдала им обиженно и, попрощавшись, отключила связь. Затем долго ворочалась в кровати, не в силах уснуть от переживания и в итоге позвонила бабушке Оксане. Та была мне рада, расспрашивала о нашей семье, а под конец уточнила как там у моей подруги дела. Я, забывшись, чуть не уточнила у какой, но вовремя вспомнила про наш последний разговор и прикусила язык.

— Бабушка, скажи, а как узнать обманывает мужчина или нет? Просто возлюбленный моей подруги говорит ей, что любит, а она сомневается. Он даже замуж её позвал, но она думает.

— Надо слушать сердцем. Мужчины обычно говорят правду не словами, а делами, милая моя. Пусть она присмотрится, как он к ней относится. Говорить мужчины могут что угодно, а вот на деле всё сразу и видно. Любовь мужская скупая на слова, но щедрая на подарки. Бывает едва заметные, порой даже малозначительные. Присмотрись к нему, прежде чем давать ответ. Замуж-то легко выскочить, а вот разводиться одна морока! — с понимающей улыбкой прошептала она перед тем, как со мной попрощаться, и я в последний момент поняла, что бабуля меня раскусила!

Я выбралась из кровати, закуталась в одеяло и вышла на балкон подумать над её словами. Слушать сердце было страшно, потому что оно у меня пело, прямо-таки заливалось, словно птица под тёплыми лучами Тариона.

Что для меня сделал Гри, если не считать, что в его обязанности входило следить за порядком в резиденции? Я вообще не понимала, если он богат, зачем работал у нас? Но без него резиденция была другой. Я помнила, как не желала переезжать сюда из загородного особняка. Но постепенно резиденция стала мне домом, потому что в ней появился и бассейн, и конюшня, и корт, и качели, и благоухающий сад и всё, что было так дорого сердцу в загородном особняке. И всё благодаря Гри! Это он создавал для меня все условия, чтобы я не чувствовала себя здесь неуютно!

Потрясённо выдохнула, силясь вспомнить унылый пейзаж, который впервые увидела с этого балкона. Я часто закатывала истерики отцу, требуя вернуться домой. Кажется, это было так давно, в прошлой жизни. Я же действительно не замечала, как осторожно дворецкий окутывал меня уютом, а эта война с мамой из-за цветов? Я терпеть не могла, когда много цветов в доме, не поэтому ли они постоянно исчезали со временем?

А танцы! Я же неуклюжая была. Сколько учителей сменила, пока Гри сам не взялся за меня, терпеливо всё объяснял, а порой строго гонял! Если подумать, то по мелочи можно многое припомнить. Дворецкий незримой тенью присутствовал в моей жизни последнюю пару лет.

Я закусила губу, борясь с собой. Значит, мужчины говорят поступками о любви? Получается, Дарья права, и стоит подождать следующий ход Буреля. Ну что же, хорошо. Подождём.

Подышав прохладным ночным воздухом, я с лёгкостью уснула, и снился мне Гри, и наш поцелуй в бассейне. Правда, в нём мы, кажется, дошли до запретного, отчего я проснулась с утра вся взмокшая и смущённая!

— Твою медь, Машенька. Как же ты попала! — пробормотала себе, прикрывая глаза и признаваясь, что я влюбилась в Гри. Других причин не видела для его обнажённого присутствия в моих ночных грёзах.

На завтрак принарядилась, решив соблазнять Гри своими экстравагантными образами. Узкое деловое платье из плотной серой со стальным отливом ткани обтянуло моё тело. Высокий каблук. Алая помада и волосы, стянутые в строгий пучок на затылке. У меня сегодня занятия по конституционному праву, дипломатическая этика, и я хотела попробовать накидать законопроект по равноправию для Шиянара. В сомнении следила за отцом, не зная, как рассказать ему про Дарью, но вопрос уже назрел, и нужно было решаться. Гри был учтив и сдержан, практически меня не искушал, хотя я не упускала возможности понаблюдать за ним, ловя загадочные улыбки. Всё же он что-то задумал, и его следующего шага я уже опасалась. Вдруг это будет секс? Ой, как сладко всё заныло в груди и ниже. Мысли потекли не в том направлении, и я с трудом переключилась, обращаясь к отцу. У меня был к нему один вопрос:

— Папа, а ты не уволил Мартана?

— Нет, как ты просила, перевёл его временно в другой отдел.

— То есть он никого не охраняет? — удивилась я, надеясь, что его не сильно понизили в должности. Всё же телохранители жили на зарплату, и я это прекрасно понимала.

— Нет, он сейчас занимается подготовкой новых телохранителей для тебя.

Я замолчала, так как мама начала выуживать у меня причины моего желания сменить телохранителей. Отец ответил за меня, и я была ему благодарна. Грусть от потери друга на миг затмила другие эмоции во мне, и я вздрогнула, когда Бурель осторожно поставил передо мной чашку кофе. Затем подлил сливок. Я смотрела на его руки, утопая в мужском аромате с нотками бергамота, нервы, как натянутые струны, тонко пели. Гри словно намеренно вытеснял собой образ уходящего Стемпа, возвращая меня в действительность, а она была такова, что я сидела и тупо пялилась в чашку, в которой сливки мягким водоворотом утопали в коричневом мареве густого кофе.

Медленно подняла взгляд на дворецкого, ловя его улыбку.

— Моя янара желает чего-нибудь сладкого? — обольстительно спросил, склоняясь в раболепном поклоне, вот только я видела, что даже сейчас он превосходил меня, вёл за собой.

— Нет, благодарю, — чинно отозвалась, не желая идти у него на поводу. Сладкое у меня почему-то упорно ассоциировалось с его поцелуями, а я не хотела терять боевой настрой. У меня лекции! Мне учиться надо!

Вот только не прошло и часа унылого повествования унжирского профессора, как мне на комм пришло сообщение от Лизы, что в тренажёрном зале идёт поединок между Стемпом и Гри!

Я тут же позвонила ей.

— Откуда ты знаешь? — вместо приветствия спросила я, на ходу выключая связь с профессором. Конечно, некрасиво не попрощавшись прерывать занятие, но тут дела были поважнее, чем старый унжирец.

— Эсам сказал. Опять ставки делают на то, кто выиграет.

Я еле сдерживала себя, запрещая бежать по коридорам. Янара должна чинно вышагивать, чтобы не пугать прислугу, которой, кстати, и не было в коридорах, она вся собралась у дверей в тренировочный зал. Мне пришлось потратить несколько драгоценных минут на то чтобы пробраться к двери, и картина, открывшаяся мне, напугала! Два обнажённых по пояс альбиноса сошлись в рукопашном бое, кровожадно и беспощадно нанося удары. Сердце в груди остановилось, а душа ушла в пятки! Я порывалась выйти на маты, но меня перехватили сильные руки. Это был Эсам, он что-то говорил о том, что поединок чести нельзя останавливать, но я не желала видеть как Гри и Стемп дрались из-за меня. Лиза мне всё рассказала. Ужас какой. Теперь все знали, что Мартан сделал! А я так хотела этот инцидент замять!

— Прекратите! — не выдержала я. Сжав руки в кулаки, топнула ногой. Невыносимо смотреть на дерущихся мужчин, оба были прекрасными бойцами, и я боялась за них!

Гри на мой окрик замер, а вот Стемп нет! Его кулак с такой силой впечатался в скулу Буреля, что тот упал!

— Нет! — Я вырвалась из рук Эсама и бросилась к упавшему на маты Гри. Он лежал с закрытыми глазами и, казалось, не дышал!

— Что ты надел, Стемп! — выкрикнула бывшему телохранителю, не сдерживая своих эмоций и слёз.

Упав на колени, обняла Гри за плечи, заслоняя его собой от Мартана. Тот пошатнулся и отступил назад, а я ласково погладила по лицу дворецкого, с облегчением почувствовала, что он живой и дышит, и сердце у него бьётся, и даже ресницы слабо дрожат.

— Гри, ты меня слышишь? — тихо позвала, осторожно погладила место удара. Никаких следов травмы не обнаружила, а в следующий миг меня крепко обняли и прижали к разгорячённому телу.

— Гри, ответь же!

Белые ресницы задрожали сильнее, и веки медленно поднялись.

— Слышу, моя янара. — Голос дворецкого звучал очень глухо. — Я в порядке, кажется.

Я расслабилась, когда Бурель пошевелился, прикрыла на миг глаза, чтобы отстраниться и отчитать нерадивого мужчину, который улыбался мне так лукаво, как вздорный мальчишка.

— Зачем устроил поединок! Вот зачем! — ударила легонько кулаком по плечу.

Гри не отпускал меня от себя, нежно гладил рукой по спине, осторожно провёл пальцами по щеке и прошептал:

— Потому что люблю тебя.

Я смутилась, робко огляделась по сторонам. Собравшиеся поглазеть на поединок чести мужчины выглядели крайне недовольными, они ворчали на то, что я вмешалась, и постепенно расходились. Замерла, заметив среди них отца, который стоял, сложив руки на груди. По его лицу было сложно понять настроение, но что-то мне подсказывало, что он весьма разозлён. Я, оттолкнувшись от груди дворецкого, поднялась на ноги.

Сделала первые несмелые шаги, пока папа не позволил подойти ближе, махнув рукой.

— Какая же ты у меня ещё наивная, Машка, — тихо шепнул мне папа, заключая в свои объятия. — Запомни раз и навсегда, не лезь в мужские разборки. Мужчины сами разберутся и без женщин. Уяснила? — строго спросил, а я кивнула. — Тогда беги на занятия. А вы оба за мной, — приказал Стемпу и Гри, который стоял за моей спиной и потирал щёку.

Чувствовала я себя препаршиво, но ослушаться отца не посмела. Зашла в класс и, прежде чем позвонить профессору, набрала Лизу, и всё ей рассказала.

— Ну, Машка, ты даёшь. Прервать поединок, да ты вообще монстр! Я бы никогда не полезла к дерущимся мужчинам. Они же в запале и тебя могли зашибить! Ты головой-то когда начнёшь думать! — запричитала сердобольная моя подруга, добивая меня окончательно.

Это тогда я была храбрая, а сейчас понимала, как глупо поступила. Ведь могли. Стемп точно, раз не смог остановиться, когда я приказала. Да и Гри пострадал из-за меня, потому что услышал, потому что отвлёкся на меня!

— Ой, прав твой отец, прав! — продолжала Лиза. — Теперь Стемпа точно уволят и депортируют с планеты. Космический мрак, как всё плохо.

Я повела плечами, скидывая неприятный осадок. Да, Мартана было тоже жаль!

— Ладно, у меня лекция, — пробормотала я, не зная что сказать в свою защиту, да и не хотела себя оправдывать.

Лиза права, я виновата. Не подумала, поддалась порыву. А хотя виновата как раз не я, а Лиза, это она позвонила мне и рассказала о поединке! Если бы не она, я бы даже не знала о нём и не наделала глупостей! А теперь перед глазами до сих пор стояла страшная картинка падения Гри. Я так за него испугалась! Зажмурилась и расплакалась. Это выше моих сил. Я не хочу такое больше видеть. Надо отменять эти поединки чести, да никто не позволит. Это мужские забавы, и женщины, как сказал отец, не вправе лезть в их дела.

Стемп

Что вообще произошло? Мартан никак не мог понять. Он словно пешка в играх сильнейших. Он всегда думал, что в силе превосходил Буреля. Думал, что скрывая её, он держал туза в рукаве в последней битве, но проиграл. Бесславно и глупо. Его провели как ребёнка. Он это признавал, но не ожидал такого масштаба трагедии. Ведь поединок чести это святое и нельзя в нём играть не по правилам, но даже в этом Гри обошёл его.

Стоя в кабинете перед столом наместника, Мартан не находил ни слов, ни возможности оправдать себя, он даже не слушал о чём говорили наместник и дворецкий. Даже на дружеское похлопывание Буреля не реагировал. Он был морально раздавлен.

Перед внутренним взором стояла картинка рыдающей янары, которая собой закрывала от Стемпа поверженного Буреля, а тот обнимал её, с улыбкой подмигивал ему, беззвучно шепча слова благодарности. Именно в этот момент Мартан понял, что им подло воспользовались, а сейчас этот же манаукец отмазывал его перед наместником, спасая от позора.

— Я попросил его помочь мне. Я сделал предложение руки и сердца янаре, но она сказала, что подумает, так как сомневалась в своих чувствах.

— И ты решил её подтолкнуть к верному решению, — усмехнулся наместник.

— Совсем чуть-чуть, чтобы не сомневалась в себе. Мне кажется, её отношение ко мне очевидно. Она меня любит так же глубоко и искренне, как и я её.

— Даже так! — бросил янарат, который должен был растерзать Стемпа за то, что тот поцеловал Марию, а вместо этого он дал ему второй шанс. Он продолжал спокойно смотреть на него, не проявляя агрессии, не обвиняя ни в чём! За что всё это Мартану?

Угрызения совести вперемешку с досадой. Он так был зол на себя. Мог бы понять, что не просто так Гри заявился на тренировку, не просто так предложил не откладывать решение вопроса в долгий ящик и устроить поединок чести прямо сейчас, когда есть свидетели, и всё прошло бы по установленным негласным правилам манаукцев. Вот только Стемп не учёл с кем имел дело и оказался впутан в очередной план соблазнения янары. И тем неприятнее было услышать очередную новость.

— Теперь, когда ваша дочь уверена в своих чувствах, я хочу официально сделать ей предложение, как она того и пожелала. Для этого прошу дать разрешение устроить небольшой светский раут, на который я бы пригласить шиямату и других почётных гостей.

— Пригласить шиямату? — удивился наместник. — Так уверен, что моя Маша скажет тебе да?

Мартан тоже сомневался. Гри слишком спешил. Мария не из тех кто идёт на поводу. Могла и дальше тянуть время!

Но Гри было не унять, он пылал энтузиазмом.

— Даже если скажет нет, я хочу попробовать испытать судьбу. Я люблю её. Больше жизни люблю!

Степ поднял голову, с горечью глядя, как радостно улыбался наместник. Конечно же ему нравилась кандидатура Буреля на роль мужа своей дочери. Куда Стемпу тягаться с дворецким. Не тот уровень! Жизнь — одно сплошное разочарование. Ведь он был уверен, что справится с Бурелем в честном бою. Но открывшаяся правда повергла Мартана в уныние. Кто вообще ему сказал, что Гри хилый боец? Ложное сведение, пренебрежение к врагу сыграло с ним плохую шутку. Бурель опытный боец, скрывающий истинные умения. Победить его Стемпу не удалось бы. Если бы не янара, он бы ни разу не достал дворецкого. Тот подставился сам под удар. Просто дал себя победить, а затем всё вывернул, словно они с ним друзья.

Зачем это нужно было Бурелю? Зачем?

— Хорошо, готовься к рауту, я хочу посмотреть, как Мария отвергнет твоё предложение. Это будет эпично, поверь.

— И всё же я уверен, что она скажет мне да, — дерзко отозвался на слова наместника Бурель.

— Чтобы она тебе сказала да, проиграть поединок чести мало, нужно что-то посущественнее, чем сыграть на жалости. Маша вообще терпеть не может чувствовать себя виноватой, так что я думаю, ты не на тот кон поставил.

Наместник поднялся, и Мартан понял, что разговор закончен. Его так и не уволили и словно позабыли о нём.

— Ах да, ши Мартан, как там подбор телохранителей для Марии? Есть достойные?

Стемп кивнул и кратко описал каждого кандидата.

— М-да, не густо. Ищите дальше, — приказал ему наместник и выпроводил обоих из кабинета.

Бурель, насвистывая весёленький мотивчик, шёл по коридору впереди в сторону кухни, но, развернувшись, протянул руку Мартану.

— Спасибо, что помог сегодня. Это был незабываемый бой.

— Ты поддался, — процедил Стемп, не желая жать руку этому земному скунсу.

На что Бурель задорно подмигнул, как в тренажёрном зале, когда шёпотом благодарил его, лёжа на матах и обнимая янару.

— Видишь ли, я думаю, объяснять тебе ничего не надо. Изначально было всё решено. Я и янара просто созданы друг для друга, но Мария слишком стеснительная, чтобы так сразу принять свои чувства. Девочкам, особенно янарам, нужно поломаться. Но теперь уже не отвертеться. Все видели, кого она любит. И это я. А ты молодец. Я знал, что ты выложишься по полной. Врезал мне так, что звёздочки из глаз посыпались.

— Да катись ты знаешь куда? — бросил ему Стемп, не желая и дальше слушать бред дворецкого, который рассмеялся ему вслед.

Мартан был настолько зол, что не мог спокойно оставаться в резиденции. Всё в этих стенах говорило ему о пережитом позоре. Он сам подставился. Недооценил врага, так еще и не понял, как угодил в расставленные сети, как плясал под чужую дудку, как оказался втянут в спектакль, разыгранный для янары. И нет ему оправдания. Мария даже слушать теперь не станет о том, что всё было подстроено. Ведь очевидно же, что она сделала свой выбор. Она влюбилась в Гри, и это видели многие. Скоро поползут слухи по галанету, и уже не остановить их. Ничего не исправить, осталось только уйти. Самому, а не дожидаться развязки. Чуяло сердце Стемпа, что дворецкий придумал для него еще что-то. Но давать шанс снова себя использовать Мартан не собирался, хватит!

Янара навечно останется в его сердце несбывшейся мечтой, стоило раньше уйти из её жизни и не тешиться надеждой, что когда-нибудь они могли бы быть вместе. Увы. Никакого будущего у них не было. Это всё мечты волка-одиночки.